Я захожу в купе и, здороваясь со своими попутчиками,
прикидываю, что четыре мужика это вовсе не худший вариант для
полуторасуточного времяпрепровождения в
дороге. А вспомнив про детвору, что стояла в проходе вагона вперемежку с тюками
и чемоданами, может быть и лучший.
Поезд трогается, и преимущество ситуации оказывается налицо.
Преображение пассажиров в спортсменов происходит быстро, без стеснений и без любезно-настойчивого:
«А не могли бы Вы выйти….». И так как джентльменить не перед кем, то через пять
минут мы вчетвером уже сидим вокруг стола готовые к знакомству и дегустации
«кто, что с собой прихватил».
После второго подхода мы уже на «ты», крест-накрест жмём
друг другу руки, отплёвываясь через левое плечо от приметы о неминуемости
скоротечной свадьбы.
Я уже точно не помню, почему мы начали говорить об именах,
отчествах и фамилиях. Толи от того, что один наш попутчик решил огласить гороскоп,
каждому участнику компании, сдвинув с газетки с зодиакальной страничкой полууеденную
селёдку. Толи, когда второй остановил его, сказав, что все эти гороскопы ересь,
а достойны внимания лишь нумерология и хиромантия.
Но как бы там ни было, вскоре речь пошла о влиянии на судьбу
человека его фамилии, потому как с именем было всё более или менее понятно.
Костя – будь постоянным, Сашка – защитником, и так далее.… Будь – и всё у тебя
будет нормально. С фамилиями же ситуация более запутана, а как оказалось в
дальнейшем и неоднозначна.
Какая-то ясность тут есть с производными от флоры, фауны и
теми же именами досточтимых предков. Со всеми же остальными возникают трудности
идентификации их первоначальной значимости, что может привести к определённой
настороженности в общении.
Так, например, если к г-ну Купцову приходит г-н Безденежных,
то первый, очевидно, задумается, а стоит ли ему с ним сотрудничать и рисковать.
Однако, как выясняется, благосклонность судьбы совершенно не
зависит от величественности или же подозрительности фамилии. Как с той, так и с
другой она может сыграть шутку.
В подтверждении этого постулата, мы втроём сидим и слушаем
историю от нашего четвёртого компаньона.
Он же просит наполнить пластиковые кубки и, подняв один из них вновь представляется, но
уже с отчеством и фамилией,
- Максим Сергеевич Меркурьев.
Не знаю, как у кого, у меня сразу же возникла ассоциация с
великим русским актёром, с театром, кино и прочими мельпоменами. Максим же
выдержав паузу, продолжает:
«Три года назад гуляю это я по морозцу в парке. И вдруг оскальзываюсь на совершенно
ровном месте. В ноге что-то хрустнуло, встать не могу. Звоню жене, она в
«скорую», и вот я в больничке. Там мне что-то колют, сверлят пятку, вставляют
спицу и привязывают к ней гирьку через блок. После этого везут на пятый этаж
для определения по временной прописке.
Дежурный врач смотрит сначала на меня, потом в карту и, чему-то
улыбаясь, говорит медбрату, - Вези-ка ты его, Витёк, в «Галактическую». Там как
раз вчера местечко освободилось.
Витёк привозит меня в палату, перегружает на кровать,
настраивает рычаги и противовесы.
В палате два мужика. Знакомимся. У окна – Славка Земский –
ходячий с гипсом, рядом со мной Серёга Альтаиров – бедолага с переломом шейки
бедра, местный старожил и терпимец. Хозяин четвёртой койки поправляется после
операции на суставе, и где-то бродит по коридорам.
Серёга присматривается ко мне и спрашивает, - А ты, Максим,
часом не храпишь?
Я его успокаиваю, говоря, что когда трезвый, то сплю нежно и
аккуратно, и интересуюсь, почему нашу палату называют «Галактической»? Славка
поясняет, - Это у местных костоправов прикол такой. По возможности народ по
фамилиям кучковать. Так что наша – «Галактическая», рядом – «Зоопарковая», следующая
– «Физтеховская» и так далее.
Оценив иронию шутников, я закрываю глаза и начинаю отдыхать.
В это время в палату входит наш четвёртый сожитель – крупный такой дед, лет
семидесяти. Он садится на свою койку и, глядя на меня представляется, - Лев
Алексеевич. Я отвечаю, - Максим.
Эти двое вопросительно смотрят на нас, и я добавляю, -
Меркурьев.
Дед недовольно ёрзает на кровати и бурчит, - Уранцев….
Уранцев Лев Алексеевич.
- Уранцев, Уранцев! – подхватывает Серёга и ехидно
продолжает, - Лев Алексеевич у нас местная знаменитость, - и поймав мой
заинтересованный взгляд, - Да-да! Знаменитость! Он у нас не какой-то там вшивый
астероид. Он у нас газовый гигант!
Смысл Серёгиной издёвки я понял ночью. Лев Алексеевич кроме земной
болезни сустава, страдал ещё и хворью космической, созвучной со своей
планетарной фамилией – оглушительным метеоризмом. Когда же ночью гигант
чрезмерно усердствовал, Серёга метал в него тапки, что вечером со всей нашей
«галактики» собирал ему Славка.
При попадании, газовый гигант, вскакивал и шёл по чётко
отработанной орбите – «окно-дверь», в полусонном состоянии распахивая все
попавшиеся под руку створки. Затем Алексеич ложился в койку и через пять минут
катаклизм начинался вновь.
Мучения наши закончились через неделю, когда деда выписали
на волю. У меня дела тоже шли хорошо, и ещё через несколько дней я уже сидел в
гипсе на кровати и ждал, когда за мной придёт жена.
Серёга со Славкой давали мне последние наставления, когда
дверь в палату отворилась и в ней появилась очередная жертва хрупкости костей.
Здоровый краснощёкий мужик в круглых смешных очках, стуча костылями и только
что затвердевшей гипсовой пяткой, вошёл в палату и зычно поздоровался.
Серёга аж подпрыгнул на матрасе и, приподнявшись на локтях,
строго спросил пришельца, - Как зовут?
- Илья, - ответил ничего не подозревающий болезный.
Серёга посмотрел на сестру оставшуюся стоять в дверях. Та,
закрыв рукой смеющийся рот, тихо сползала на корточки, держась другой рукой за
дверной косяк.
- Фамилия? – рявкнул старожил.
- НептунОв….
Серёга упал на подушки и начал истерично орать в потолок,
- Господи! За что?! Позовите сюда зав. отделением!
Немедленно! Я требую зав. отделением или Главврача! Пусть идут оба! Ещё одного
газового гиганта я не выдержу!
Затем он вновь привстал на локте и стал кричать уже на
сестру,
- Какого чёрта?! Почему к нам? Мы что здесь проклятые?
Кладите его на хрен в «Греческую» или в «Морскую»! Дайте нам, в конце концов,
отдышаться!»
Когда Макс закончил свой рассказ, я посмотрел на остальных
своих соседей по купе и твёрдо решил, что не при каких условиях не буду называть
вслух свою фамилию и интересоваться их ФИО. Ещё целые сутки вместе в замкнутом
пространстве – это, знаете ли, не мало. А на какие шутки способна судьба - известно
лишь ей самой….
Помочь сайту
Поздравления
