На вид ей было лет двадцать пять, не больше. Настоящая русская красавица! Многие смотрят первым делом на ноги. Кто-то сначала смотрит и оценивает зад, кого-то больше интересует грудь. А я, почему-то, всегда смотрю на лицо. Пусть даже все части тела женщины будут идеальны, но, если мне не понравится лицо, то остальное просто перестает меня интересовать. Я, конечно, не физиономист, но полностью согласен с определением, что лицо является «зеркалом души». Наша поговорка, «с лица воду не пить», относится к людям, известным для всех своими какими-то другими хорошими качествами. Кожа на лице у нее была чистая и нежная на вид. Само лицо несколько худоватое. Маленький, курносый носик, с тонкими, чуть ли не прозрачными и четко обозначенными ноздрями. Маленький рот с довольно пухленькими, никогда полностью не смыкающимися губами, за которыми белели ровные зубы. Потому, что верхняя губка очаровательно вздернута. Зубки снизу мелкие, а сверху широкие. Но самое главное место на лице занимали глаза. Огромные, как у куклы Барби и чисто зелёные. Ресницы длинные-предлинные, чуть ли не до самого носа. И густые, как волосяной фильтр в моих сигаретах. Сколько уличной пыли, наверное, собирают за день эти «опахала». Бровей почти нет. Так, тоненькая, едва заметная ниточка. Волосы, не сказать, что некрасивые, просто она, видимо, совершенно не следит за ними. Да и прическа какая-то непонятная. Вернее, прически вообще нет, как таковой. Цвет волос желто-белый. Сразу видно, что искусственно крашенные перекисью водорода. По мере отрастания у самых корешков волосы показали свой натуральный темный цвет. Но все эти недостатки на фоне таких глаз превращались даже в достоинства.
- Что, дядя, на свеженькое потянуло? Могу предложить свою сестренку. И квартирка найдется. Не ахти какая, конечно. Унитаз не работает, краны заржавели. Но диван нормальный. А хочешь, к себе вези, если есть куда. Не дорого, двести «деревянных» за час.
- А? Чего? - опешил я от такого неожиданного предложения. Никогда ещё в жизни у меня даже мысли не возникало покупать женщину. Тем более, которая мне в дочери годится. Накинув на лицо маску бывалового в таких грешных делах, заикаясь, ответил, - Н-нет, спасибо! Слишком молода для меня. Да и не по карману. Но хороша! Только вот «брутто» на ней, мне кажется, далеко не соответствует «нетто». Хотя и не видел, но представляю. Плащик весь мятый и в пятнах. Что-то плохо ты следишь за своей сестрицей. Она, что, действительно тебе сестра?
- Давай, дядя, дуй отсюда. Любопытный слишком.
Здесь, недалеко, есть рынок. Пока шёл, всё думал об этом казусе, - Неужели я дожился до такого состояния, что стал похож на возможного покупателя эдакой «свежести»? - Стало даже интересно, на каком таком основании этот «прыщ» вдруг увидел во мне старого страдальца по женскому телу? Хотелось как-то оправдаться, больше перед самим собой, чем перед этим молодым подонком, доказать ему, что он ошибся. Я сходил, купил три розы. Взял в магазине бутылку водки и пяток свежих огурцов. Они по-прежнему сидели во дворе, на трубах теплопровода, спрятавшись за кустами от прохожих.
Выставляя на газету, служившую для этой компашки, очевидно, «Шведским столом», на котором стояли две початые бутылки дешевого «Портвейна-77» с двумя огрызками яблок и одним на всех пластиковым стаканчиком, свой пузырь водки с огурцами, я произнес:
- Разрешите преподнести вашей сестре этот скромный букет, в знак преклонения перед красотой природы.
В компании , кроме «сестры с братом», сидели еще две молодые «прошмандовки» с помятыми физиономиями, по которым даже приблизительно нельзя было определить их возраст. И еще один парень, все руки которого были в наколках. «Брат» сначала встретил меня гневным взглядом, собираясь, видимо, обложить меня матом. Но, увидев пузырь водки, даже выдавил из себя подобие улыбки.
- Ну, присаживайся, дядя, раз такое дело! Рассказывай, кто таков?
- Угощайтесь, пожалуйста! Я местный, вон из этого дома. С похмелья малость, а выпить не с кем. Посижу с вами маленько, если не против. Я безвредный. Николай меня зовут.
- Да без проблем! А по отчеству как?
- Николай Николаевич! Коля в квадрате, получается.
- Коль-Коля, значит! А я Джека, а это твой тезка, «Малыш».
Малыш приподнялся слега, чтобы пожать руку ради знакомства. Рост его оказался полной противоположностью своего «поганяла». Под два метра, и весом, наверное, более центнера.
- Может красненьго дернешь для рывка? По себе знаю, как с похмелья водка лезет.
- Не откажусь! Спасибо за понимание! Если «бухла» мало будет, я еще сбегаю. У меня еще двести рублей осталось.
- Сбегают! Здесь и по-моложе есть.
Пьянка пошла своим ходом. Красавицу звали Светланой. Ее большие глаза уже не казались мне такими красивыми. Она слегка улыбнулась, приняв букет, понюхала один раз и бросила в траву за трубы. Потухли глаза, стали какими-то отреченными и безжизненными, как у наркомана. Да, наверняка, колется. Убить бы того гада, кто испортил такую прекрасную особь человеческого рода. Скоро совсем отцветет, а там и до могилы «рукой подать». Как же могло случиться, что в наш век наивысшего развития, цивилизация допустила такой промах? Ведь еще совсем, кажется, недавно наркомания была такой редкостью в нашей стране. Да, мы слышали, что где-то в Америке есть хиппи, в Италии есть мафия, Коза-Ностра, Аль-Капоне и все такое. А до нас это никогда не доберется. У нас пили, пьют и будут пить. Но, наркотики - это не для русских. А теперь почти в каждом подъезде валяются шприцы со следами чьей-то крови. Наркомания прогрессирует так быстро, что становится страшно за детей, за всю молодежь нашу. И, как вывод, за все наше будущее. Куда смотрит правительство, президент? Почему такие мягкие наказания за распространение наркотиков? Хотя, что толку наказывать? Людей в природе стало слишком много. Мировых войн давно никаких не было, вот мы и расплодились. Сама природа, видимо, контролирует уровень воспроизводства людских рас. Идет естественный отбор, где выживает сильнейший. Или умнейший, а может более везучий. Даже сильные и умные не защищены от этого злого рока.
Вот и эта девочка, Света. Может быть, из любопытства, присущего всем молодым, попробовала разок, другой. А может, помог кто-то втянуться. Заработал на ней чуток. Деньги-то не пахнут.
- Светка, тебе налить? Будешь?
- Бухну, пожалуй. Плескани соточку. Закуси не надо, я розами занюхну.
- Она у нас балерина. Была раньше. В оперном им. Пушкина плясала.
До чего же скотская и паскудная стала жизнь. Ничего святого. Ни интереса, ни смысла, ни цели. А у этой Светки, наверное, родители есть, моложе меня. Прозевали. А теперь стало поздно воспитывать. Она их, наверное, просто на три буквы посылает. У всех проблемы, времени ни на что не хватает. Надо работать, зарабатывать денег, иначе быстро окажешься, как у М. Горького « На дне». Какая на фиг душа? За день так «напахаешься», что доползти бы до дивана. Попялиться в «ящик», где чуть ли не на каждом канале стреляют, насилуют и убивают. Без острых сюжетов от нынешней жизни с ее заботами не отвлечься. Первоклашки, идя в школу, перессказывают фильмы друг другу:
- Этот, значится, замочил мента из пистолета, а потом его свои же зачистили. Чтобы следов не оставить. Живьем в бетон сбросили.
Первый класс, семь лет пацану. Смерть человека, насильственная смерть, воспринимается уже, как совсем обыйденое дело. Еще и сказки-то, наверное ни одной сам не прочитал.
- Вот, только на один пузырь хватило. Восемнадцать рублей надо. Эй, Бичёвка, у тебя вроде было сколько-то.
И пьют не хмелея. Это уже четвертая бутылка водки. Да еще плюс две красных, практически не закусывая. Все курят одну за одной. И ни в одном глазу. Ждут еще какого-нибудь «спонсора - лоха», как я. День длинный. Будут пить, пока не упадут. Да-а! Цивилизация, твою мать! Уехать бы в глушь, в деревню куда-нибудь. Чистый воздух, природа. А где там работу найдешь? На что хлеб покупать?
Все судачат о скором конце света. Многие даже не сомневаются в этом. Всем миром умирать не страшно. Все уже давно готовы к этому. Чего ж дергаться-то перед смертью? Пей, гуляй, наслаждайся, лови последние моменты счастья на этом свете.
Что-то я совсем засиделся здесь. Все любовался на эту девочку Свету, как на удивительно красивый элемент природы. Но она совсем стала пьяная. Огромные глаза стали настолько выразительно безжизненными, даже страшными и отталкивающими. Она стала болтлива. Голос стал неприятным, срывался на визг, как у маленького поросенка, недорезанного. Через каждое слово мат, как у матроса Балтийского флота. Смотреть и слушать стало уже неприятно, даже противно. Надо двигать домой.
- Света, Вам плохо. Вам надо идти домой. Я Вам советую...
- Пошел ты на х..., старый козел. И на, забери свой сраный веник. Подари его своей старой мымре. И чтобы я никогда тебя больше здесь не видела.
Помочь сайту
Поздравления
