Помочь сайту
Поздравления
Sextus sensu
«Мы не позволим, что бы остатки былых заблуждений скрывались по лесам да горам, отравляя столь драгоценный воздух нашей дорогой планеты своим смрадом. В этом смысле мы будем беспощадны! »
Ляо Манцай,
Генеральный комиссар Всемирного Альянса
«Если вы спросит меня, каковы перспективы натуральной репродукции. Я скажу честно и прямо – их нет! И уж не может быть. Мы должны раз и навсегда поставить большую жирную точку над «проклятием Евы». Раз и навсегда! »
Дэн Кэр,
Старший комиссар миссии фонда «Наше будущее»
«Не стоит переходить улицу, если горит оранжевый цвет. Хотя бы его свет и недолог»
Коста Исовели,
Бета-1
- Демоны улетают, отец!!! - голосок мальчика раздался, где то совсем рядом.
- Тише ты, Осим! - отозвался другой голос подальше, где то внизу. На панели визора замаячили силуэты двух фигур. Спутник определил голоса и их местоположение. Я переключил режим костюма, и тот вышел из режима мимикрии в режим исполнения. Устав вооружённых сил Альянса особым параграфом требует при исполнении приговора выглядеть официально.
Итак, их двое. Мальчик и его отец. С отцом будут проблемы. Визор показывал красный уровень опасности над отцом и оранжевый над сыном. Отец будет стрелять. Спутник определил, что отец вооружён по крайней мере тремя видами огнестрельного и двумя - холодного оружия.
- Командование рекомендует «Бете-6» применить контрастерн, - услышал я металлический голос в наушниках. Глаз немедленно сфокусировался на красном крестике в левом верхнем углу визора, и тот переключился на окно аптечки. Выбрав контрастерн, я приказал костюму привить две ампулы. По телу немедленно пробежали неприятные мураши, затошнило. Но через мгновенья стало лучше. Визор переключился на общий вид, затем на фокус. Объекты по-прежнему находились на своих местах. Только отец сместился чуть левее, к карнизу. Там было место только для одного человека.
Я запросил данные, чтобы идентифицировать личности. 16 Конвенция ВА запрещала производить аресты непричастных лиц. Хотя сам факт нахождения в зелёной зоне вида Homo sapiens был незаконен. Но одно дело – дехкане, порою нарушающие закон и отправляющиеся в горное святилище. А другое, прячущиеся в горах моджахеды. И, судя по красной голове, отец был моджахедом. Статус сына перманентно определить не удалось. Оранжевый цвет – знак предупреждения.
- Требуются дополнительные данные, - произнёс я. Немедленно была представлена развёрнутая сводка, из которой я узнал, что отец – Абдулло из Пули-Хумри, один из шести самых опасных преступников сегмента двести шестнадцать. На его счету взрыв технического челнока миссии фонда «Наше будущее», доставляющего медикаменты и провизию в удалённые районы. Первым комиссаром Альянса выдан мандат на уничтожение всех, причастных к взрыву челнока миссии. И мандат заверен Верховным судьёй. Короче, суд уже состоялся и был заочным. Так почему я медлил?..
- Папа! Все бабочки улетели! – слезливо пропищал Хансаму.
- Конечно, они улетели! !! Ты так кричишь! – улыбнулся я, глядя на сына. Хансаму подтянулся за год, но его разум по-прежнему ничем не отличался от разума трёхлетнего ребёнка. Генетический сбой 80% процентов всех естественных родов однажды настиг и нас. Сегодня была моя очередь приглядывать за Хансаму. Я только что вернулся с командировки из сегмента двести шестнадцать и после стандартной процедуры очистки, получил две недели отпуска.
- Когуру! – услышав своё имя, я обернулся. В проёме палаты, превращённой воображением медсестёр в причудливый сад, показалась Сута. Я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Как же долго я её не видел... Вернее видел, видел каждый день... Но всё равно! Как же долго я её не видел.
Сута подошла и обняла Хансаму. Его восторгам не было конца и палату огласил радостный хотя и диковатый смех. Но мы привыкли к его смеху.
- Как он? - спросил я, после того, как Хансаму погрузился в полуденный сон.
- По-прежнему, - ответила Сута. - Правда, врачи говорят, что, скорее всего, заменят ему левое лёгкое...
- Понятно, - кивнул я. - Как мама?
- Хорошо, - улыбнулась Сута. – Вспоминает зятя и пеняет ему, за то, что не заглядывает к ней.
- Не хочу! – отрезал я.
- Я знаю, - вздохнула Сута.
Мы ещё немного поговорили о каких то мелочах.
- Мне пора, - сказала, наконец, Сута.
- Да, конечно... - кивнул я.
- Встретимся дома. На ужин будет твой любимый дзони.
- Далековато до Нового года, - улыбнулся я.
- Но ведь это не я люблю дзони, - улыбнулась в ответ Сута. - С возращением.
Она прильнула ко мне, затем отстранилась, поцеловала спящего Хансаму и вышла из палаты...
Мы с Сутой намеренно выбрали дрейфующий модуль. Раньше он формировался в тридцать шестом сегменте, на месте Шанхая, Нанкина и Сучжоу. Сейчас модуль проплывал над Гизой, и все визоры были настроены на величественный вид Саркофага пирамид. Вот и сейчас, во время трапезы мы с Сутой смотрели на визор, который показывал все прелести шедевра древних египтян. Сута включила арабскую мелодию. Я включил режим свечей.
- Хочешь, я станцую? – спросила вдруг Сута.
- Хочу, - кивнул я. Она умела божественно танцевать. Не важно какой танец и не важно, была ли музыка. Музыка рождалась внутри неё и подчинялась ей всецело. Она танцевала не только для меня. Она вообще танцевала! Но лишь для меня она танцевала по настоящему. Я это знал, потому что Сута сама об этом мне сказала. В тот вечер, десять лет назад, когда она в первый раз танцевала для меня одного.
Я мог бы часами наблюдать за тем, как она ЭТО делает, и у меня не было слов, что ЭТО описать. Я тоже умел танцевать. Но по-другому и под другие звуки. Вдруг, заныло в правом плече. Хотя не должно было, ведь я три часа пролежал в восстановительной капсуле. А потом ещё час на электросне, который призван был не только снять напряжение в голове и мышцах, но и стереть из памяти болевые моменты и детали недавних операций.
В центре очистки со мной как обычно побеседовал психолог. Сделав несколько пометок в свой визор, он заключил, что я вполне восстановился. Но, как это обычно и бывало, моя смена закончилась, и двухнедельный отпуск обещал смыть все остатки произошедшего со мной.
- О чём ты думаешь, Когуру? - спросила Сута. Мы уже много времени сидели, обнявшись, и смотрели на визор горящего камина. И каждый думал о своём.
- Так, в общем-то, ни о чём! - выдохнул я.
- А я – о нас! - она плотнее прижалась ко мне. – Я думаю, было бы неплохо провести следующий твой отпуск втроём на острове. Помнишь, два года назад?
- Да, помню, - кивнул я, погладив её волосы. - Хорошее было время.
Она улыбнулась. Я бросил взгляд на неё, затем на полку с оружием: две пары катан и вакидзаси. Причём одна пара (моя личная гордость! ) была дайсё. А чуть повыше – раритетный бокуто, передававшийся в семье Хасуноша по наследству. В моей семье!..
- Ты когда-нибудь убивал? – вдруг спросила Сута.
- Вероятно! – механически ответил я. Потом посмотрел на неё:
- Эту память стирают, прежде всего, прочего! Но я ведь обучен убивать, так что – да, я, конечно же, убивал.
- Как думаешь, они мучились?
- Кто?
- Ну, те, которых ты...
- Нет!.. А почему ты спрашиваешь?
- А почему они не мучились? Ведь им было больно.
- Ну, во-первых потому, что я убивал гуманным оружием. Тысяча игл, отравленных паралитическим веществом, в доли секунды убивают каждого, в кого они попадают. Но это – на крайний случай. В большинстве случаев я пользуюсь обыкновенным парализатором. Так, что по истечении некоторого времени, человека можно вернуть в прежнее состояние...
- А если это невозможно? Скажем, ты его парализовал, а он – упал со скалы.
- Тогда он точно умрёт, но без мучений... Но это бывает редко, - заверил я Суту. - И потом, каждый такой случай анализируется. Так что, если подобная ситуация повторяется, то, как правило, находят из неё приемлемый выход. К примеру, тело на лету можно подхватить при помощи транспортного флаера, или выкинуть гелиевую подушку, рассчитав место падения. Обычно это делается в доли секунды. Конечно, в каждом правиле, есть исключения... Но я, по счастью или увы, не знаю об этом.
Я улыбнулся, но улыбка получилась какой-то не такой. Кривой.
- Тебе надо сменить работу, - вдруг заявила Сута.
- Почему? - удивился я. Я знал её пацифистские взгляды, но они никогда не касались моей работы. Мы сразу это оговорили.
- Потому что я хочу ещё детей от тебя.
Я вздрогнул. Сута отстранилась и встала.
- Я долго думала о нас, о Хансаму... - скороговоркой выпалила она, прохаживаясь по комнате. - Мне уже тридцать лет. Тебя – тридцать четыре... Да, я знаю! До выхода тебе ещё два года! Но ведь ты же не захочешь сидеть, сложа руки? Ты поступишь в академию...
- Возможно, что и нет...
- Тогда чем ты займёшься? Что ты умеешь? Кроме...
- Придумаю что-нибудь, - ответил я, и тоже встал.
- Я тоже хочу уйти... Нет, я не устала, просто, хочу уйти и всё! А ещё я хочу детей! На сей раз, как положено. Без экспериментов...
- Я понимаю...
- Нет! Нет! Ты не понимаешь! - закричала Сута и расплакалась.
- Ты устала! - я подошёл к жене и обнял её, стараясь быть как можно более нежным.
- Каждый раз, когда я гляжу на него, мне становится больно, здесь... - она ударила кулачком в грудь. – Ведь всё могло быть по-другому.
Я молчал. Я знал всё, что она скажет... И даже то, что не скажет.
- Я хочу ещё детей, - повторила Сута.
- Думаю, у меня скопилось достаточно средств... - ответил, наконец, я. - Чтобы выкупить ещё блок. Справа, кажется пустует один... Даже не надо будет переезжать.
- Нет! Я хочу переехать! В какой-то ещё не взлетевший модуль.
- Почему? Ведь здесь хорошо...
- Дети должны расти на земле, Когуру, - уверенно ответила она.
- Что за чушь? ! Какая разница? !..
- Всё должно быть по-другому, понимаешь? - она как то странно посмотрела на меня...
- Так ты точно, того? В увольнение... - спросил меня Бета-1, когда мы вышли из кабинета офицера по кадрам.
- Да! Мы с Сутой хотим ещё детей! И потом, знаешь, мне предложили работу в корпорации «Энергия». Там нужен испытатель...
- А-а! Да-а, это, конечно, круче, чем у нас, - съехидничал Исовели.
- Не смешно! - ответил я. – Просто, я уже десять лет занимаюсь тем, что ловлю каких-то придурков: террористов, заговорщиков... Это – утомляет!
- Мм! Да, однообразно, - согласился Исовели. - Ну а на самом деле?
- Скажи, ты веришь, что элекросон способен стереть из памяти всё?
- Ну, да. Способен.
- Тогда вот что, послушай! Я два дня назад смотрел видеоряд своей последней командировки...
- Зачем? - удивился Бета-1.
- Хороший вопрос. Я и сам поначалу не смог себе на это ответить. Просто меня насторожили... Да, насторожили слова жены... Представь себе, она ведь служительница тонкой профессии, танцовщица.
- Да, я знаю. Но при чём здесь это?
- Когда я приехал, она спросила меня о том, больно ли тем, кого мы убиваем... Стой! Я ответил ей так же, как и ты сейчас хочешь сказать мне. Просто, если бы я не знал жены, то подумал бы что угодно... Но. Понимаешь... - я рассказал ему, моему другу и товарищу, с которым провёл все эти десять лет столько же, сколько с Сутой, наш с ней разговор. – И знаешь, что главное? !
- Что? - Исовели был хмур.
- В видеоряде... Там, когда я исполняю приговор, мальчик набросился на меня, прежде, чем я отменил разряд шокера. А система не распознала накладку цветов и приняла сигнал об исполнении приговора, потому что он был на линии разряда. Короче, я парализовал мальчика, как отца... А тот начал стрелять. Понимаешь? ! Он увидел, вернее, подумал, что его сын мёртв, и начал стрелять. Я прыгнул на мальчика, подмяв его под себя, и тогда он стал стрелять очередью... А потом всё стихло. Тогда я не понял – почему. Но съёмка со спутника показала, что этот ... человек поскользнулся и упал в пропасть.
- Ты прав, ужасно! Но-о, ты ведь... Тебя ведь даже не привлекли...Ты не виноват!
- Возможно... - вздохнул я. - Но дело не в этом...
- А в чём же? - недоумённо спросил Исовели.
- Откуда об этом узнала Сута?..
Нет комментариев. Ваш будет первым!
