Общага

   Преодолев длинный путь от аэропорта, машина остановилась около дома на заснеженной, скользкой дороге, пройдя юзом. Виктор взял с заднего сиденья свою дорожную сумку и вышел, попрощавшись с водителем. Он проводил взглядом удалявшиеся красные огни и тяжело вздохнул. Молодой парень, что был за рулём, сотрудник его фирмы, не знал о том, что потерял работу. Поездка в Москву, на которую было возложено столько надежд, лишила Виктора иллюзий в отношении столичных компаньонов и лишила всего того, что он имел. Кроме семьи, конечно. Аферисты, которым он слепо доверял, обобрали принадлежавшую ему фирму до нитки, да вдобавок навешали на неё кучу долгов, с которыми расплатиться будет непросто. Вошедшие к нему в доверие столичные дельцы обстряпали всё дело юридически чисто, и воевать с ними в суде не имело никакого смысла – Виктор это понимал. Подавленное состояние, в котором он находился последние сутки, отняло у него способность к анализу сложившейся ситуации и к построению плана как из этой ситуации выкарабкаться. Но тридцатилетний директор обанкротившейся фирмы пока не потерял надежд. Дома, на четвёртом этаже, за окнами, в которых горел свет, его ждала жена, и уют домашнего очага. Там, в родных стенах, он успокоится, соберётся с мыслями и обязательно придумает, что предпринять. Виктор поднял голову и ещё раз посмотрел на светящиеся розовыми занавесями свои окна. Свет в них говорил о том, что жена была дома.  Не предупредив её звонком из Москвы о своём возвращении из командировки, он, конечно, рисковал. Светлана могла уйти к кому-нибудь из подружек, пожелав провести вечер не в одиночестве у телевизора, а в чьей-то компании. Но Виктор не хотел тревожить родного человека раньше времени, он боялся, что своим голосом выдаст то, что пока хотел скрыть – крах своего дела. Он рассчитывал отсрочить тяжёлые признания как можно на больший срок. Но в цепи катастрофических событий последних дней всё же приятно было осознавать, что Светлана его ждёт и будет искренне рада его возвращению, даже рада вдвойне, когда примет из рук своего, свалившегося в буквальном смысле с неба, мужа золотое колечко с маленьким бриллиантом. Не взирая ни на что, Виктору хотелось сделать такой подарок жене.

Быстро пробежав четыре лестничных марша, он щёлкнул своим ключом в замочной скважине и вошёл в квартиру. За закрытыми дверями в зале играла музыка, и Светлана, видимо, из-за неё не услышала, как он открывал замок. Что ж, тогда его появление для неё будет ещё более неожиданным. Виктор тихо разделся, достал из сумки свой подарок, положил его в карман пиджака и, пройдя по коридору, подошёл к украшенной ажурным стеклом двери. Сквозь звуки музыки кроме голоса жены послышался ещё и мужской голос. Рука, опущенная на золочёную дверную ручку, замерла, и сердце застучало чаще в предчувствии беды. Собравшись с духом, Виктор резко открыл обе створки одновременно и увидел свою жену, сидевшей в домашнем халате на диване рядом с каким-то молодым мужчиной перед журнальным столиком, на котором стояли на половину опустошённая бутылка дорогого вина и блюда с закусками, горели свечи. Шок длился недолго, потом из глубины, почти из желудка, стала подниматься вверх ревность и распирать грудь. Сердце, колотившееся, как сумасшедшее,  готово было вырваться наружу и упасть на мягкий ковёр около самых ног. Жена и её гость смотрели на него ошалелыми, испуганными глазами и молчали. Светлана запахнула халат, попыталась улыбнуться, но у неё это не получилось. Она назвала его имя, но голос сорвался, и бедная женщина закашлялась. Потом ей удалось кое-как взять себя в руки.

 - А я ждала тебя только в субботу, Витечка. Меня, вот, сослуживец навестил.

Светлана чувствовала себя неловко в халате, и постоянно его поправляла. Она вся покраснела и не знала, куда деть глаза. Её гость сидел, насупившись, тоже ощущая себя затравленным зверем.

После бурной вспышки чувств, к Виктору пришла злость и обида. Он развернулся на месте, быстрым шагом прошёл в прихожку, сорвал с вешалки своё пальто и выбежал из квартиры. Дверь подъезда хлопнула так, что этот звук, наверное, услышали все жильцы дома. Ноги ступали по скользкому, заснеженному тротуару и несли своего хозяина неизвестно куда. В голове бушевал ураган мыслей. Скорее, это были даже не мысли, а какие-то обрывки, похожие на острые стрелы, впивавшиеся в мозг и причинявшие боль. По пустынной улице пронеслась машина. «Вот, броситься бы под неё – разом боль утихнет». Отчаянная мысль показалась удивительно разумной и своевременной. Вот, только Виктор не был уверен, хватит ли ему мужества кинуться под колёса. Проще было напиться, и после сделать какой-нибудь отчаянный поступок. Он принял решение, и ноги понесли его к ночному магазину.

 

Она жалась в комок на лавочке, стоявшей вдоль тротуара, одетая в легкое, вязанное ни то пальто, ни то платье, и плакала. Когда Виктор проходил мимо, девушка тихим голосом попросила его закурить и всхлипнула при этом. Молоденькое личико было красным от слёз и от мороза. Незнакомку ему почему-то стало жалко, и на миг свои проблемы отошли в сторону.

 - Ты чего ревёшь? Случилось что?

 - Брат обидел. Ударил меня по лицу. Теперь синяк останется. Как я с ним буду ходить? – девушка опять всхлипнула. - Я ведь для него так стараюсь, а он бездельник неблагодарный, рукам волю даёт! Завтра уеду на Украину, пусть живёт, как ему вздумается!

Виктор подсел рядом.

 - Хочешь, я возьму водки? – вырвалось у него ни с того, ни с сего. В эти тяжёлые минуты ему хотелось компании.

 - Лучше пива возьми и сигарет.

 - Пива, так пива. Сиди здесь, я сейчас принесу.

Он вскоре вернулся и только сейчас заметил, что девушка вся трясётся от холода.

 - Ты чего же, дорогуша, вышла на улицу в мороз налегке?

 - Брат куртку спрятал.

 - Он у тебя, прямо, изверг какой-то.

Незнакомка вытерла рукавом слезу.

 - Уж, какой есть, я его не выбирала. Мы же оба детдомовские, и кроме него у меня никого нет.

 - Может, в кафе какое зайдём, там всё же тепло.

Девушка шмыгнула носом и покачала головой.

 - Не, в кафе не пойду – я не одета, и синяк у меня под глазом. Пойдём лучше к нам в общежитие. На кухне в секции и посидим.

Виктор замялся. Идти в общагу, где много народу, ему не хотелось, но и оставаться на улице в одиночестве, когда неожиданно появилась компания, тоже.

 - Там твой брат – придурок помешает нам посидеть. Я же его прибью, если он сунется, а мне в скандале участвовать как-то нет желания.

 - Не беспокойся, он сейчас спит. Я тебя понимаю, ты человек по виду культурный. Кстати, как тебя зовут, мы ведь не познакомились. Я - Виктория, значит победительница.

 - А я Виктор – победитель.

Они оба рассмеялись, хотя самому Виктору должно было быть не до смеха, и он искренне удивился своему веселью.

 - Ты, Витя, наверное, в общежитии никогда не был?

 - Бог миловал.

 - Меня тоже миловал, дав там кров. Правда, у нас там тараканы кругом, но они безобидные, и на них можно не обращать внимания.

 - Тараканы – это мило, тараканы – это экзотика. И где эта твоя экзотика находится?

 - Так вот же наш дом, - Вика указала на стену обшарпанной пятиэтажки, у которой они сидели на лавочке. Виктор много раз за свою жизнь проходил мимо этого дома, но никогда не знал, что в нём находится общежитие. Он родился в семье обеспеченных родителей, его детство и юность прошли в четырёхкомнатной крупногабаритной квартире с двумя балконами. В их жилище всё было огромным: и комнаты, и кухня, и коридор с прихожкой, и туалет с ванной. Ему всегда было хорошо у себя дома, и не хотелось думать, что кто-то может жить по-другому. После свадьбы Виктору досталась родительская квартира, когда отца пригласили на работу в Москву, и они с матерью переехали. Сейчас он поднимался с заплаканной девчонкой по сбитым ступеням в тёмном, заплёванном подъезде с облезлыми стенами на пятый этаж. Им навстречу спускались люди, весело разговаривающие друг с другом, и Виктора удивило, что можно ещё быть при хорошем настроении, имея жильем такую помойку. Он поднимался по ступеням и чувствовал себя экстремалом, проникающим в чуждый и страшный мир. Во всяком случае, так ему казалось. На лестничной площадке пятого этажа было три разбитых, давно некрашеных, грязных, но запертых двери, в одну из которых Вика позвонила. Щёлкнул замок, и в проёме появился молодой парень с виноватым выражением на лице.

 - Вот, Витя, познакомься, мой брат – придурок Максим.  Проспался, козёл? Иди к нам в комнату и не мешай мне с человеком сидеть, - Вика оттолкнула брата и пропустила вперёд своего гостя. За входной дверью оказался плохо освещённый коридор с некрашеным полом, заваленный всяким барахлом. Вдоль одной стены висели никогда не стираные занавески, за которыми, по всей видимости, были комнаты жильцов.

 - Проходи вот сюда, здесь у нас кухня.

Большую пустую комнату с одним единственным столом и парой развалившихся стульев можно было принять за кухню только из-за газовой плиты, на которой кипятилось ведро с бельём. Как и обещала Вика, тараканы были повсюду. Они не боялись людей, считая себя, наверное, полноправными жильцами.

 - Присаживайся, будь как дома, - предложила девушка Виктору, когда пластиковая бутылка с пивом разместилась на столе, с которого предварительно были согнаны два десятка рыжих, юрких насекомых. Её гость с опаской сел на видавший виды стул, надеясь, что он не развалится под ним. И этого не произошло

 - Наливай, будь джентльменом, ухаживай за дамой, - Вика улыбнулась ему и взяла в рот сигарету, ожидая, что он её зажжёт. Виктор щёлкнул зажигалкой и разлил пиво по разовым стаканам. Не успели они выпить за знакомство, как в кухню зашёл небритый мужчина в тельняшке. Он покосился на стол и присел у окна на корточки.

 - Пивко пьёте? Молодцы. Может, нальёте стаканчик и сигареткой угостите, а то мои кончились?

 - Это дядя Серёжа, мой сосед, хороший мужик. Налей ему пива, Вить.

 - Во что я ему налью, у нас только два стакана?

 - Вика, я мигом, я щас свой принесу, - тельняшка пролетела мимо к выходу и тут же материализовалась снова, только уже с бокалом в руке. - Сигаретку можно?

Девушка сама налила соседу пиво и достала из пачки сигарету.

 - На, забирай пиво и вали. Видишь, ко мне гости пришли?

 - Да, да, конечно, конечно, ухожу, ухожу.

Небритый сосед ушёл к себе. Виктор облегчённо вздохнул – не хватало ещё сидеть в компании алкаша.

 - Сейчас ещё твой брат заявится, когда запах пива разнесётся по всей секции.

 - Он не придёт, он лёг спать.

Виктору в это верилось с трудом.

 - Он у меня вообще-то не злой, только пьяница, и работать не хочет.

 - На что же он пьёт  и закусывает, извини за нескромный вопрос?

 - На мои, - как само собой разумеющееся ответила Вика.

 - А зачем ты ему даёшь деньги? Что бы он их пропил?

 - Он же брат, мой старший брат. Ничего ты не понимаешь, - девушка сама наполнила свой стакан и глубоко затянулась. - Как мы хорошо сидим. Правда? Здесь у нас тепло, и я уже отогрелась. Ты знаешь, Витя, мне так нужно выговориться. Ты такой умный на вид и вежливый, не то, что дружки Макса или соседи - алкаши. Завтра я уеду на Украину, и больше ты меня не увидишь.

 - А брат как же?

 - Оставлю ему сто баксов на месяц. Только он их пропьёт сразу и начнёт продавать вещи, которые я привезла из Эмиратов. Я знаю это, знаю, - Вика грустно вздохнула.

 - Так ты по заграницам ещё катаешься? Молодец.

 - Я там работаю.

 - И кем, если не секрет?

 - Этой, как её? Ну, этой, - девушка пыталась вспомнить название своей профессии и ждала помощи от Виктора. - Убираюсь, одним словом. Всякое дерьмо выношу за иностранцами.

 - Ты в гостинице, что ли работаешь?

 - Во, во, в ней самой. По номерам мотаюсь.

 - Горничной?

 - Точно, горничной! Как я забыла?

 - А на Украину чего едешь?

 - В Киеве фирма, которая меня направляет на работу. С этим делом там просто. Кем я ещё могу? Школу в детдоме закончили с братом, и нас вытряхнули. По квартирам пришлось мотаться. Он поработал грузчиком, и там научился пить. А я три года работала дворником, чтобы у нас с ним было это жильё. Какое ни есть, но своё. Вот теперь езжу за границу и работаю этой, как её, опять забыла?       

 - Горничной.

 - Вот именно. А, если честно, и собой приторговываю. Ты меня не осуждаешь?

 - Я сразу понял, что там за фирма.

 - Мне нужно заработать на квартиру. Хотя бы однокомнатную. Я коплю деньги. Мне осталось три тысячи долларов. Витя, я их не трачу, ни-ни. Максу – козлу высылаю по сотне в месяц и расходую на вещи, когда приезжаю сюда. Хочется настоящего домашнего уюта. Он же, гад, всё пропивает, пока я в отъезде, и меня здесь встречает бомжатник. Приходится всё начинать сначала, чтобы хоть можно было пожить нормально до следующей поездки. Уж, сколько раз так было. Вот, сегодня бельё всё перестирала и погладила для него, а он мне кулаком в глаз, - девушка заплакала, продолжая жадно курить.

Виктор смотрел на неё и поражался её живучести. Вика ему сейчас напоминала Сизифа, о котором она, конечно, никогда не слышала.

 - И сколько же ты так будешь катить свой камень?       

 - Какой камень? – не поняла она.

 - Брата сколько будешь тащить за уши?

 - Брата? – собеседница горько вздохнула. - Столько сколько понадобится. У нас же не было родителей, что с него взять?  Я надеюсь своим примером сделать его другим. Ведь он же мужик, здоровый и сильный. Он должен зарабатывать деньги и содержать себя сам. Я верю, что он когда-то изменится. Пусть десять раз всё пропьёт, пусть пятнадцать, но он обязательно одумается, и у нас с ним всё будет хорошо, как у всех людей. Мы будем жить в своей квартире, мне осталось ещё немного. Только б со мной ничего не случилось, а то Макс пропадёт. Знаешь, Витя, работа у меня очень опасная, и я трушу, жуть, когда еду в эти чёртовы Эмираты.

В кухню зашёл дядя Серёжа и бросил жадный взгляд на пиво в бутылке. Он сел на корточки у окна и прикурил окурок.

 - Я сегодня была в больнице у твоей жены, - обратилась Вика к соседу. - Она в тяжёлом состоянии. Меня спросили врачи, почему родственники не навещают – нужны лекарства. Ты же муж, дядя Серёжа.

Тот тупо смотрел в пол и пускал из ноздрей дым. Виктор поинтересовался, что случилось с его женой.

 - После инфаркта у Любы немного крыша поехала. Ну, ехала себе и ехала. Бывает. Женщина она, в общем-то, не скандальная. Новый год мы тут так весело встретили, ты себе не представляешь! Так вот она с дуру ушла на улицу в одних тапочках.  Думали, вернётся, поэтому никто не остановил. А она не вернулась. Её нашли за квартал в снегу. Добрые люди вызвали скорую, и отправили в больницу. Отморозила ноги, - Вика тяжело вздохнула и пожала плечами. - Мы все виноваты, не надо было её отпускать. Кто ж знал, что так будет?

В кухне опять появился Викин брат. Он встал рядом со столом у стенки и продолжал стоять, тихо покачиваясь с похмелья. Виктор наполнил свой бокал.

 - На, отдай брату, я всё равно больше не хочу.                                            

 Вика затушила окурок в пустой банке из-под консервов, приспособленной для этих целей.

 - Макс, пей, сволочь, и уходи, чтобы больше тебя здесь не видели!

 - А мне? - подал голос от окна дядя Серёжа.

 - Допевай из бутылки, старый. Ты пей, а про жену помни!

 - Как же, как же, - засуетился небритый сосед в тельняшке, - наловлю рыбы, продам и куплю лекарств.

 - Ты их пропьёшь с моим братом.

Дядя Серёжа вытряхнул в рот последнюю каплю из пластиковой бутылки и ели поднялся с корточек. Его сразу развезло, и язык у него начал заплетаться.

 - Какая ты злющая девка, Вика. Чуть что, сразу: - «Пропьёшь». Я учу твоего брата жизни. Мы вместе ловим рыбу.

 - И вместе пропиваете вырученные деньги, - девушка злобно усмехнулась.

Мужчина стукнул себя в грудь и чуть не упал при этом.

 - Я не пропью и не брошу эту бабу! Она хорошо готовила и была весёлой за столом. Помнишь, как она пела?

 - Макс отведи дядю Серёжу к нему, а то он сейчас тут свалится.

Парень умело подхватил своего наставника под плечо и повёл в его каморку. Комната была напротив кухни, и Виктор увидел через открытую дверь эту берлогу: кровать, заваленная тряпьём, маленький облезлый стол с грязной посудой и тараканы.

 - Знаешь, Витя, - обратилась к нему девушка, - я всё равно куплю себе однокомнатную квартиру, обставлю её, рожу ребёнка и буду жить, как человек. Брат – мой крест. Если не одумается, буду тащить всю жизнь. Он же брат.

Виктор смотрел на окружавшую обстановку, на девушку по имени Вика, на тараканов, и свои, неожиданно нагрянувшие, проблемы ему сейчас казались такими ничтожными, а жизнь впереди такой прекрасной. Банкротство, Светлана и её гость? Наплевать и растереть! Здоровье, молодость, знания и теперь более богатый опыт в бизнесе, да плюс оставшиеся связи кое-где помогут нормализовать жизнь. Что ещё нужно? Счастье? Будет и счастье. Обязательно будет!

 Он встал из-за стола, пожал руку девушке и собрался уходить.

 - Может, ты хочешь меня, как женщину? У дяди Серёжи в конуре, хоть и грязно, зато спокойно. Ты не подумай, я принесу глаженые простыни. А его мы к Максиму оттащим.

Виктор полез в карман пиджака.

 - Ничего не надо. На, возьми сто баксов и ещё вот это, - на стол легла бархатная коробочка округлой формы. - Ты мне здорово помогла, я тебе благодарен. А у тебя самой всё обязательно получится. Ты же Виктория – победительница. Этим всё сказано.

 - Ты сам Виктор – победитель, - девушка накрыла ладонью деньги и футляр, посмотрела ему в глаза и подмигнула.

 - Знаешь, я только сейчас, кажется, это понял до конца, - Виктор кивнул ей головой на прощанье, прошёл по грязному коридору, не обращая внимания на тараканов, спустился по заплёванной лестнице на улицу и зашагал быстрым шагом домой, что-то бормоча себе под нос, а может, напевая какую-то мелодию.                                        

© Copyright: Владимир Шмельков, 2019

Регистрационный номер №0441119

от 4 марта 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0441119 выдан для произведения:

Преодолев длинный путь от аэропорта, машина остановилась около дома на заснеженной, скользкой дороге, пройдя юзом. Виктор взял с заднего сиденья свою дорожную сумку и вышел, попрощавшись с водителем. Он проводил взглядом удалявшиеся красные огни и тяжело вздохнул. Молодой парень, что был за рулём, сотрудник его фирмы, не знал о том, что потерял работу. Поездка в Москву, на которую было возложено столько надежд, лишила Виктора иллюзий в отношении столичных компаньонов и лишила всего того, что он имел. Кроме семьи, конечно. Аферисты, которым он слепо доверял, обобрали принадлежавшую ему фирму до нитки, да вдобавок навешали на неё кучу долгов, с которыми расплатиться будет непросто. Вошедшие к нему в доверие столичные дельцы обстряпали всё дело юридически чисто, и воевать с ними в суде не имело никакого смысла – Виктор это понимал. Подавленное состояние, в котором он находился последние сутки, отняло у него способность к анализу сложившейся ситуации и к построению плана как из этой ситуации выкарабкаться. Но тридцатилетний директор обанкротившейся фирмы пока не потерял надежд. Дома, на четвёртом этаже, за окнами, в которых горел свет, его ждала жена, и уют домашнего очага. Там, в родных стенах, он успокоится, соберётся с мыслями и обязательно придумает, что предпринять. Виктор поднял голову и ещё раз посмотрел на светящиеся розовыми занавесями свои окна. Свет в них говорил о том, что жена была дома.  Не предупредив её звонком из Москвы о своём возвращении из командировки, он, конечно, рисковал. Светлана могла уйти к кому-нибудь из подружек, пожелав провести вечер не в одиночестве у телевизора, а в чьей-то компании. Но Виктор не хотел тревожить родного человека раньше времени, он боялся, что своим голосом выдаст то, что пока хотел скрыть – крах своего дела. Он рассчитывал отсрочить тяжёлые признания как можно на больший срок. Но в цепи катастрофических событий последних дней всё же приятно было осознавать, что Светлана его ждёт и будет искренне рада его возвращению, даже рада вдвойне, когда примет из рук своего, свалившегося в буквальном смысле с неба, мужа золотое колечко с маленьким бриллиантом. Не взирая ни на что, Виктору хотелось сделать такой подарок жене.

Быстро пробежав четыре лестничных марша, он щёлкнул своим ключом в замочной скважине и вошёл в квартиру. За закрытыми дверями в зале играла музыка, и Светлана, видимо, из-за неё не услышала, как он открывал замок. Что ж, тогда его появление для неё будет ещё более неожиданным. Виктор тихо разделся, достал из сумки свой подарок, положил его в карман пиджака и, пройдя по коридору, подошёл к украшенной ажурным стеклом двери. Сквозь звуки музыки кроме голоса жены послышался ещё и мужской голос. Рука, опущенная на золочёную дверную ручку, замерла, и сердце застучало чаще в предчувствии беды. Собравшись с духом, Виктор резко открыл обе створки одновременно и увидел свою жену, сидевшей в домашнем халате на диване рядом с каким-то молодым мужчиной перед журнальным столиком, на котором стояли на половину опустошённая бутылка дорогого вина и блюда с закусками, горели свечи. Шок длился недолго, потом из глубины, почти из желудка, стала подниматься вверх ревность и распирать грудь. Сердце, колотившееся, как сумасшедшее,  готово было вырваться наружу и упасть на мягкий ковёр около самых ног. Жена и её гость смотрели на него ошалелыми, испуганными глазами и молчали. Светлана запахнула халат, попыталась улыбнуться, но у неё это не получилось. Она назвала его имя, но голос сорвался, и бедная женщина закашлялась. Потом ей удалось кое-как взять себя в руки.

 - А я ждала тебя только в субботу, Витечка. Меня, вот, сослуживец навестил.

Светлана чувствовала себя неловко в халате, и постоянно его поправляла. Она вся покраснела и не знала, куда деть глаза. Её гость сидел, насупившись, тоже ощущая себя затравленным зверем.

После бурной вспышки чувств, к Виктору пришла злость и обида. Он развернулся на месте, быстрым шагом прошёл в прихожку, сорвал с вешалки своё пальто и выбежал из квартиры. Дверь подъезда хлопнула так, что этот звук, наверное, услышали все жильцы дома. Ноги ступали по скользкому, заснеженному тротуару и несли своего хозяина неизвестно куда. В голове бушевал ураган мыслей. Скорее, это были даже не мысли, а какие-то обрывки, похожие на острые стрелы, впивавшиеся в мозг и причинявшие боль. По пустынной улице пронеслась машина. «Вот, броситься бы под неё – разом боль утихнет». Отчаянная мысль показалась удивительно разумной и своевременной. Вот, только Виктор не был уверен, хватит ли ему мужества кинуться под колёса. Проще было напиться, и после сделать какой-нибудь отчаянный поступок. Он принял решение, и ноги понесли его к ночному магазину.

 

Она жалась в комок на лавочке, стоявшей вдоль тротуара, одетая в легкое, вязанное ни то пальто, ни то платье, и плакала. Когда Виктор проходил мимо, девушка тихим голосом попросила его закурить и всхлипнула при этом. Молоденькое личико было красным от слёз и от мороза. Незнакомку ему почему-то стало жалко, и на миг свои проблемы отошли в сторону.

 - Ты чего ревёшь? Случилось что?

 - Брат обидел. Ударил меня по лицу. Теперь синяк останется. Как я с ним буду ходить? – девушка опять всхлипнула. - Я ведь для него так стараюсь, а он бездельник неблагодарный, рукам волю даёт! Завтра уеду на Украину, пусть живёт, как ему вздумается!

Виктор подсел рядом.

 - Хочешь, я возьму водки? – вырвалось у него ни с того, ни с сего. В эти тяжёлые минуты ему хотелось компании.

 - Лучше пива возьми и сигарет.

 - Пива, так пива. Сиди здесь, я сейчас принесу.

Он вскоре вернулся и только сейчас заметил, что девушка вся трясётся от холода.

 - Ты чего же, дорогуша, вышла на улицу в мороз налегке?

 - Брат куртку спрятал.

 - Он у тебя, прямо, изверг какой-то.

Незнакомка вытерла рукавом слезу.

 - Уж, какой есть, я его не выбирала. Мы же оба детдомовские, и кроме него у меня никого нет.

 - Может, в кафе какое зайдём, там всё же тепло.

Девушка шмыгнула носом и покачала головой.

 - Не, в кафе не пойду – я не одета, и синяк у меня под глазом. Пойдём лучше к нам в общежитие. На кухне в секции и посидим.

Виктор замялся. Идти в общагу, где много народу, ему не хотелось, но и оставаться на улице в одиночестве, когда неожиданно появилась компания, тоже.

 - Там твой брат – придурок помешает нам посидеть. Я же его прибью, если он сунется, а мне в скандале участвовать как-то нет желания.

 - Не беспокойся, он сейчас спит. Я тебя понимаю, ты человек по виду культурный. Кстати, как тебя зовут, мы ведь не познакомились. Я - Виктория, значит победительница.

 - А я Виктор – победитель.

Они оба рассмеялись, хотя самому Виктору должно было быть не до смеха, и он искренне удивился своему веселью.

 - Ты, Витя, наверное, в общежитии никогда не был?

 - Бог миловал.

 - Меня тоже миловал, дав там кров. Правда, у нас там тараканы кругом, но они безобидные, и на них можно не обращать внимания.

 - Тараканы – это мило, тараканы – это экзотика. И где эта твоя экзотика находится?

 - Так вот же наш дом, - Вика указала на стену обшарпанной пятиэтажки, у которой они сидели на лавочке. Виктор много раз за свою жизнь проходил мимо этого дома, но никогда не знал, что в нём находится общежитие. Он родился в семье обеспеченных родителей, его детство и юность прошли в четырёхкомнатной крупногабаритной квартире с двумя балконами. В их жилище всё было огромным: и комнаты, и кухня, и коридор с прихожкой, и туалет с ванной. Ему всегда было хорошо у себя дома, и не хотелось думать, что кто-то может жить по-другому. После свадьбы Виктору досталась родительская квартира, когда отца пригласили на работу в Москву, и они с матерью переехали. Сейчас он поднимался с заплаканной девчонкой по сбитым ступеням в тёмном, заплёванном подъезде с облезлыми стенами на пятый этаж. Им навстречу спускались люди, весело разговаривающие друг с другом, и Виктора удивило, что можно ещё быть при хорошем настроении, имея жильем такую помойку. Он поднимался по ступеням и чувствовал себя экстремалом, проникающим в чуждый и страшный мир. Во всяком случае, так ему казалось. На лестничной площадке пятого этажа было три разбитых, давно некрашеных, грязных, но запертых двери, в одну из которых Вика позвонила. Щёлкнул замок, и в проёме появился молодой парень с виноватым выражением на лице.

 - Вот, Витя, познакомься, мой брат – придурок Максим.  Проспался, козёл? Иди к нам в комнату и не мешай мне с человеком сидеть, - Вика оттолкнула брата и пропустила вперёд своего гостя. За входной дверью оказался плохо освещённый коридор с некрашеным полом, заваленный всяким барахлом. Вдоль одной стены висели никогда не стираные занавески, за которыми, по всей видимости, были комнаты жильцов.

 - Проходи вот сюда, здесь у нас кухня.

Большую пустую комнату с одним единственным столом и парой развалившихся стульев можно было принять за кухню только из-за газовой плиты, на которой кипятилось ведро с бельём. Как и обещала Вика, тараканы были повсюду. Они не боялись людей, считая себя, наверное, полноправными жильцами.

 - Присаживайся, будь как дома, - предложила девушка Виктору, когда пластиковая бутылка с пивом разместилась на столе, с которого предварительно были согнаны два десятка рыжих, юрких насекомых. Её гость с опаской сел на видавший виды стул, надеясь, что он не развалится под ним. И этого не произошло

 - Наливай, будь джентльменом, ухаживай за дамой, - Вика улыбнулась ему и взяла в рот сигарету, ожидая, что он её зажжёт. Виктор щёлкнул зажигалкой и разлил пиво по разовым стаканам. Не успели они выпить за знакомство, как в кухню зашёл небритый мужчина в тельняшке. Он покосился на стол и присел у окна на корточки.

 - Пивко пьёте? Молодцы. Может, нальёте стаканчик и сигареткой угостите, а то мои кончились?

 - Это дядя Серёжа, мой сосед, хороший мужик. Налей ему пива, Вить.

 - Во что я ему налью, у нас только два стакана?

 - Вика, я мигом, я щас свой принесу, - тельняшка пролетела мимо к выходу и тут же материализовалась снова, только уже с бокалом в руке. - Сигаретку можно?

Девушка сама налила соседу пиво и достала из пачки сигарету.

 - На, забирай пиво и вали. Видишь, ко мне гости пришли?

 - Да, да, конечно, конечно, ухожу, ухожу.

Небритый сосед ушёл к себе. Виктор облегчённо вздохнул – не хватало ещё сидеть в компании алкаша.

 - Сейчас ещё твой брат заявится, когда запах пива разнесётся по всей секции.

 - Он не придёт, он лёг спать.

Виктору в это верилось с трудом.

 - Он у меня вообще-то не злой, только пьяница, и работать не хочет.

 - На что же он пьёт  и закусывает, извини за нескромный вопрос?

 - На мои, - как само собой разумеющееся ответила Вика.

 - А зачем ты ему даёшь деньги? Что бы он их пропил?

 - Он же брат, мой старший брат. Ничего ты не понимаешь, - девушка сама наполнила свой стакан и глубоко затянулась. - Как мы хорошо сидим. Правда? Здесь у нас тепло, и я уже отогрелась. Ты знаешь, Витя, мне так нужно выговориться. Ты такой умный на вид и вежливый, не то, что дружки Макса или соседи - алкаши. Завтра я уеду на Украину, и больше ты меня не увидишь.

 - А брат как же?

 - Оставлю ему сто баксов на месяц. Только он их пропьёт сразу и начнёт продавать вещи, которые я привезла из Эмиратов. Я знаю это, знаю, - Вика грустно вздохнула.

 - Так ты по заграницам ещё катаешься? Молодец.

 - Я там работаю.

 - И кем, если не секрет?

 - Этой, как её? Ну, этой, - девушка пыталась вспомнить название своей профессии и ждала помощи от Виктора. - Убираюсь, одним словом. Всякое дерьмо выношу за иностранцами.

 - Ты в гостинице, что ли работаешь?

 - Во, во, в ней самой. По номерам мотаюсь.

 - Горничной?

 - Точно, горничной! Как я забыла?

 - А на Украину чего едешь?

 - В Киеве фирма, которая меня направляет на работу. С этим делом там просто. Кем я ещё могу? Школу в детдоме закончили с братом, и нас вытряхнули. По квартирам пришлось мотаться. Он поработал грузчиком, и там научился пить. А я три года работала дворником, чтобы у нас с ним было это жильё. Какое ни есть, но своё. Вот теперь езжу за границу и работаю этой, как её, опять забыла?       

 - Горничной.

 - Вот именно. А, если честно, и собой приторговываю. Ты меня не осуждаешь?

 - Я сразу понял, что там за фирма.

 - Мне нужно заработать на квартиру. Хотя бы однокомнатную. Я коплю деньги. Мне осталось три тысячи долларов. Витя, я их не трачу, ни-ни. Максу – козлу высылаю по сотне в месяц и расходую на вещи, когда приезжаю сюда. Хочется настоящего домашнего уюта. Он же, гад, всё пропивает, пока я в отъезде, и меня здесь встречает бомжатник. Приходится всё начинать сначала, чтобы хоть можно было пожить нормально до следующей поездки. Уж, сколько раз так было. Вот, сегодня бельё всё перестирала и погладила для него, а он мне кулаком в глаз, - девушка заплакала, продолжая жадно курить.

Виктор смотрел на неё и поражался её живучести. Вика ему сейчас напоминала Сизифа, о котором она, конечно, никогда не слышала.

 - И сколько же ты так будешь катить свой камень?       

 - Какой камень? – не поняла она.

 - Брата сколько будешь тащить за уши?

 - Брата? – собеседница горько вздохнула. - Столько сколько понадобится. У нас же не было родителей, что с него взять?  Я надеюсь своим примером сделать его другим. Ведь он же мужик, здоровый и сильный. Он должен зарабатывать деньги и содержать себя сам. Я верю, что он когда-то изменится. Пусть десять раз всё пропьёт, пусть пятнадцать, но он обязательно одумается, и у нас с ним всё будет хорошо, как у всех людей. Мы будем жить в своей квартире, мне осталось ещё немного. Только б со мной ничего не случилось, а то Макс пропадёт. Знаешь, Витя, работа у меня очень опасная, и я трушу, жуть, когда еду в эти чёртовы Эмираты.

В кухню зашёл дядя Серёжа и бросил жадный взгляд на пиво в бутылке. Он сел на корточки у окна и прикурил окурок.

 - Я сегодня была в больнице у твоей жены, - обратилась Вика к соседу. - Она в тяжёлом состоянии. Меня спросили врачи, почему родственники не навещают – нужны лекарства. Ты же муж, дядя Серёжа.

Тот тупо смотрел в пол и пускал из ноздрей дым. Виктор поинтересовался, что случилось с его женой.

 - После инфаркта у Любы немного крыша поехала. Ну, ехала себе и ехала. Бывает. Женщина она, в общем-то, не скандальная. Новый год мы тут так весело встретили, ты себе не представляешь! Так вот она с дуру ушла на улицу в одних тапочках.  Думали, вернётся, поэтому никто не остановил. А она не вернулась. Её нашли за квартал в снегу. Добрые люди вызвали скорую, и отправили в больницу. Отморозила ноги, - Вика тяжело вздохнула и пожала плечами. - Мы все виноваты, не надо было её отпускать. Кто ж знал, что так будет?

В кухне опять появился Викин брат. Он встал рядом со столом у стенки и продолжал стоять, тихо покачиваясь с похмелья. Виктор наполнил свой бокал.

 - На, отдай брату, я всё равно больше не хочу.                                            

 Вика затушила окурок в пустой банке из-под консервов, приспособленной для этих целей.

 - Макс, пей, сволочь, и уходи, чтобы больше тебя здесь не видели!

 - А мне? - подал голос от окна дядя Серёжа.

 - Допевай из бутылки, старый. Ты пей, а про жену помни!

 - Как же, как же, - засуетился небритый сосед в тельняшке, - наловлю рыбы, продам и куплю лекарств.

 - Ты их пропьёшь с моим братом.

Дядя Серёжа вытряхнул в рот последнюю каплю из пластиковой бутылки и ели поднялся с корточек. Его сразу развезло, и язык у него начал заплетаться.

 - Какая ты злющая девка, Вика. Чуть что, сразу: - «Пропьёшь». Я учу твоего брата жизни. Мы вместе ловим рыбу.

 - И вместе пропиваете вырученные деньги, - девушка злобно усмехнулась.

Мужчина стукнул себя в грудь и чуть не упал при этом.

 - Я не пропью и не брошу эту бабу! Она хорошо готовила и была весёлой за столом. Помнишь, как она пела?

 - Макс отведи дядю Серёжу к нему, а то он сейчас тут свалится.

Парень умело подхватил своего наставника под плечо и повёл в его каморку. Комната была напротив кухни, и Виктор увидел через открытую дверь эту берлогу: кровать, заваленная тряпьём, маленький облезлый стол с грязной посудой и тараканы.

 - Знаешь, Витя, - обратилась к нему девушка, - я всё равно куплю себе однокомнатную квартиру, обставлю её, рожу ребёнка и буду жить, как человек. Брат – мой крест. Если не одумается, буду тащить всю жизнь. Он же брат.

Виктор смотрел на окружавшую обстановку, на девушку по имени Вика, на тараканов, и свои, неожиданно нагрянувшие, проблемы ему сейчас казались такими ничтожными, а жизнь впереди такой прекрасной. Банкротство, Светлана и её гость? Наплевать и растереть! Здоровье, молодость, знания и теперь более богатый опыт в бизнесе, да плюс оставшиеся связи кое-где помогут нормализовать жизнь. Что ещё нужно? Счастье? Будет и счастье. Обязательно будет!

 Он встал из-за стола, пожал руку девушке и собрался уходить.

 - Может, ты хочешь меня, как женщину? У дяди Серёжи в конуре, хоть и грязно, зато спокойно. Ты не подумай, я принесу глаженые простыни. А его мы к Максиму оттащим.

Виктор полез в карман пиджака.

 - Ничего не надо. На, возьми сто баксов и ещё вот это, - на стол легла бархатная коробочка округлой формы. - Ты мне здорово помогла, я тебе благодарен. А у тебя самой всё обязательно получится. Ты же Виктория – победительница. Этим всё сказано.

 - Ты сам Виктор – победитель, - девушка накрыла ладонью деньги и футляр, посмотрела ему в глаза и подмигнула.

 - Знаешь, я только сейчас, кажется, это понял до конца, - Виктор кивнул ей головой на прощанье, прошёл по грязному коридору, не обращая внимания на тараканов, спустился по заплёванной лестнице на улицу и зашагал быстрым шагом домой, что-то бормоча себе под нос, а может, напевая какую-то мелодию.                                        

 

Праздник

Пророчество Артаферна