Мой личный Маугли-32.

 

Сказать честно, после такого начала моя многострадальная челюсть опять укатилась куда-то под стол. Как хотите, но среди людей, которые даже теоретически могли бы так обратиться ко мне, вот этого пожилого мужчины не было!

- Надеюсь, ты извинишь мне некоторую вольность в общении и не примешь её за неуважение, - продолжал вежливый незнакомец. - Видишь ли, я так много слышал о тебе, что не могу отделаться от чувства, что мы лично знакомы, хотя, конечно, это не так. Поэтому, прежде всего, если позволишь, представлюсь: байон Арпер Алистер, Главный и единственный смотритель базы номер пятьсот шесть дробь восемь, третьего сектора Внутреннего диаметра Кольца.

И он торжественно склонил голову в полупоклоне, от которого веяло той же чинностью и старомодностью, что и от всего его облика и речи.

Тут до меня дошло. Хранитель!.. Тот самый, который вырастил всех этих ГИО-изменённых! Невольно я впилась в него глазами, впитывая каждый жест, каждую эмоцию, отражающуюся на лице. Да, с этим человеком я бы очень, очень хотела познакомиться лично…

- Полагаю, мои дети не слишком распространялись обо мне.

Да-да, он так и сказал: мои дети! И видно было, что это не игра, рассчитанная на меня, он назвал их так, как привык ежедневно это делать.

- Но их молчание легко объяснимо, они привыкли держать в тайне всё, что касается семьи, я учил их этому едва ли не с пелёнок. Да… Но теперь способность хранить секреты стала ещё более важной, - от сдержанности тех, кто смог улететь отсюда, напрямую зависит жизнь оставшихся. Не знаю, сообщили ли мальчики тебе о том, что большая часть детей до сих пор не могут покинуть базу, поскольку найти для них безопасное место проживания весьма трудно. Вообще, они не любят жаловаться. Но, должен тебе признаться, бывали моменты, когда я начинал думать, что положение безвыходное. Конечно, мы не сдавались и ни на один день не прекращали стремиться к нашей мечте: найти нам всем настоящий дом, под небом и на земле. – Он помолчал, словно вспоминая что-то, не слишком радостное, а потом улыбнулся мне так, как будто и я была его ребёнком, только потерявшимся, а теперь внезапно нашедшимся, и от этого особенно горячо любимым. – Девочка моя, с твоим появлением в нашу жизнь вошла надежда. И не призрачная, как раньше, а вполне осязаемая и достижимая. И поэтому мы рискнули сделать эту запись, чтобы все, - не только я, но и мои дети, - могли сказать тебе большое, большое спасибо!

Ээээ… я что-то такое недавно уже слышала про надежду, и чуть ли не теми же словами. Похоже, генно-изменённые считали своего воспитателя образцом во всём, если, сознательно или подсознательно, цитировали его. А вообще, старик пробил моё недоверие просто на раз-два-три: всего-то несколько слов и, пожалуйста, - в носу подозрительно защипало, в горле запершило, а в глазах туман появился... Это при том, что я не считала себя излишне эмоциональной! Просто феноменально…

А баойн Алистер продолжил:

- Мы хотели передать тебе это «спасибо» сами, чтобы ты поняла, насколько возможность обрести дом на какой-нибудь планете важна для нас… - Он обернулся и сделал приглашающий жест рукой. - Дети, пожалуйста, подойдите сюда.

И они начали подходить. Откуда-то из темноты, окружавшей фигуру сидящего Хранителя, который до этого напоминал одинокого актёра на полуосвещённой сцене, один за другим, ГИО-изменённые подходили к нему, присаживаясь рядом, прямо на пол, и улыбаясь, махали рукой, приветствуя меня:

- Привет, Тэш!

- Здравствуй, Тэш!

- Привет!.. Привет, Тэш!.. Привет…Привет….

Их оказалось много, намного больше, чем я представляла себе, когда слушала рассказ Вигора о нелегальной колонии генно-изменённых в космосе. Почему-то у меня создалось тогда впечатление, что большая часть ГИО-людей всё-таки покинули базу, но это оказалось не так.

Когда свет упал на лица тех, кто подошли первыми, я решила было, что у меня галлюцинации, но, присмотревшись, поняла, что не ошиблась: вокруг Хранителя, рядом с красивыми, но незнакомыми мне людьми, действительно рассаживались копии тех, кого я уже знала: целых два Вигора, Авинор, те двое, что приходили в лабораторию эскулапа, и вот, ещё раз они же… Всевидящий! Во втором ряду явно усаживался Эдор. И ещё один!..

Я сглотнула комок в горле, таращась на улыбающихся мне с голографического изображения людей. Дааа, в очередной раз всё оказалось ещё более запутанным, чем я думала. Они сами никогда не говорили об этом, а мне и в голову не приходило, что их производили совершенно одинаковыми, как будто помеченными определённым предназначением. Генетики – золотоволосые, с синими глазами, стратеги – наоборот, брюнеты и черноглазые, а инженеры – с каштановыми шевелюрами… Никаких сложностей, - сразу видно, кто есть кто.

В передний ряд пробрались несколько более хрупких и тонких фигурок. Я придвинулась к изображению ещё ближе, хотя и до этого сидела, почти уткнувшись в него носом. ГИО-девушки… У меня почему-то сжалось сердце, когда я увидела пять – пять! - совершенно одинаковых, безупречно красивых лиц. У всех - светло-русые волосы, голубые глаза, изящные черты. Напоминали фарфоровых куколок, сошедших с одного конвейера.

Нет, они, конечно, пытались как-то отличаться друг от друга. Разного цвета одежда, разные причёски, одна из девушек вообще была коротко острижена, но они всё равно оставались похожими, как горошины в стручке.

Те, кто создавали генно-изменённых, наделили их сверхъестественными чувствами и возможностями, но лишили неотъемлемого права на уникальность, неповторимость, которым обладали почти все, рождённые естественным образом. Да, однояйцевые близнецы встречались, но каков был их процент среди всего человечества?! Да, ещё оставался шанс встретить кого-то, похожего на тебя, но только похожего! Здесь же были полные, абсолютные копии… Мраак!

Когда вокруг Хранителя собралась уже приличная толпа народу, и приветственные голоса затихли, байон Алистер как-то очень просто и по-домашнему сказал:

- Тэш, мы бы хотели пригласить тебя в гости, но, пока это невозможно, просто проведём для тебя экскурсию по нашей базе. Лейра, можно попросить тебя?..

- Да, отец, - одна из девушек, в светло-голубом комбинезоне, с волосами, заплетёнными в сложную косу, тут же поднялась с места. – С удовольствием!

- Спасибо, малышка, - отозвался старик и снова улыбнулся, глядя в снимающую камеру, а казалось – прямо мне в глаза. – Я не буду прощаться, Тэш. Лучше скажу: до свидания, дорогая моя девочка. И буду надеяться, что однажды мы, действительно, встретимся.

Я опять судорожно сглотнула. Как-то всё было… неожиданно, странно и оглушающе. Вот так, внезапно оказаться в самом «логове» генно-изменённых, смешаться с ними…

Изображение погасло, а в следующий момент я увидела вместо «сцены» ярко освещённый коридор, мимо двигались закрытые двери. Хотя тут же стало понятно, что это не двери проплывали, это мимо них шла та самая Лейра, а камера двигалась следом за ней, судя по всему, по воздуху. Я было поразилась такому феномену, но тут же вспомнила, что у ГИО-людей в наличии имелся целый отряд механиков и кибернетиков. Наверняка, база, где они жили, была первым, что подверглось всесторонней модернизации.

Девушка, шла впереди, иногда оглядываясь и на ходу давая пояснения:

- Смотри, Тэш… Это наша кухня.

Я увидела сравнительно небольшое помещение для такого количества едоков, которых надо было кормить, но зато под завязку набитое бытовой техникой. Причём, модели выглядели как-то непривычно. Тоже самоделки?

- А вот это - столовая.

Довольно просторный отсек, стены отделаны панелями-колорайтерами, несмотря на непривычно низкий потолок, уютно. Насколько вообще может быть уютно в переделанной военной базе. Отдельные столики сдвинуты вместе буквой П, так, что получался один большой-большой. Я сначала удивилась, - зачем? Потом мелькнуло воспоминание о прочитанных методиках объединения. Да, точно: общий стол объединяет даже на подсознательном уровне.

Девушка быстро скользила (иначе не скажешь!) дальше. Коридор, коридор, коридор, спуск вниз, причём, пешком. Странно, нет лифтов или подъёмников? Добежали до высоких, как на грузовых кораблях, дверей, напоминающих шлюзовые, и мой «гид» остановилась.

- А здесь у нас тренажёры-стимуляторы. Занимаются на них мальчики, в-основном. Пилоты, солдаты, но и остальные специалисты не обходят стороной. А мы, честно говоря, ленимся… - Лейра заговорщицки улыбнулась в камеру и приложила палец к пластине у двери.

За дверями, которые открылись с таким лязгом, что я подпрыгнула, оказался огромный зал, похожий на грузовой трюм. И высота переборок – ого-го! Всё пространство было довольно плотно заставлено отдельными модулями, креслами, имитаторами и тренажёрами. Какие-то были мне знакомы, например, кабина-симулятор рубки межпланетного дисколёта, а какие-то я видела впервые, как кресло, напоминающее тот же ложемент для пилота, но почему-то прозрачное и снабжённое множеством датчиков. Вообще, тренажёров для обучения полётам казалось особенно много.

Вдруг до меня дошло: а ведь им особо-то и не полетать. Все базы, особенно военные, даже законсервированные, до сих пор находились под наблюдением. Если бы генно-изменённые начали тут регулярно вылетать, даже по окрестностям, – очень быстро дождались бы проверяющих…

Лейра не стала заходить далеко вглубь зала, потопталась у дверей, помахала кому-то из занимающихся и пошла дальше. Теперь наверх, поворот, короткий коридор, очередная дверь, небольшая.

- А это – наша вотчина, - засмеялась моя «гид». – Медблок. Тут уже мы с девчонками командуем.

Открыла очередной замок и вошла в неожиданно маленькое, тесное помещение. Когда камера «оглядела» всё вокруг, я начала понимать, откуда у Вигора такая страсть к узеньким, захламлённым лабораториям. На базе обнаружилась почти полная копия берлоги эскулапа, с той только разницей, что аппаратов и оборудования было ещё больше, чем у викинга. Видимо, он с детства привык, что оборудование громоздится везде, где можно, и чуть ли на голову не падает. В медблоке никого не оказалось, поэтому и задерживаться мы там не стали, к некоторому моему облегчению.

Пролетев, как вихрь, ещё пару коридоров и поднявшись на один этаж, девушка затормозила около одной из целого ряда дверей, которую открыла всё тем же способом: с помощью приложенного пальца.

- Это моя каюта, - объявила Лейра

Я машинально задалась вопросом о том, зачем им замки, открывающиеся только прикосновением. Кого там можно опасаться? Вокруг же только свои? Даже если их тут по пять-семь копий, и у всех совершенно одинаковые отпечатки. Ни воров, ни грабителей. Так зачем?..

- Вот, здесь мы живём, - с явной гордостью сообщила мне «гид», поворачиваясь вокруг своей оси и делая широкий приглашающий жест. – У нас комната небольшая, но зато всего на двоих. Мальчикам сложнее, им по трое или даже по четверо жить приходится.

Я растерянно оглядела следом за ней крохотное пространство, под завязку «набитое» всего двумя кроватями и столиком между ними. Стульев не видно, да их и ставить некуда было бы. Шкафа не видно тоже. Может, встроенный? Хотя, куда тут его прятать, - разве что в потолок… Даааа, моя мама, верная адептка Рационального Использования Ресурсов и Пространства, просто рыдала бы от умиления. Не то, чтоб метров, - тут сантиметров лишних, неиспользуемых, не было!

Лейра с энтузиазмом показала мне свой «гардероб», обнаружившийся под кроватью, какие-то девичьи украшения, которые лежали в коробке, крепившейся под столешницей, ещё что-то, спрятанное в нише под полом… Я смотрела и мучительно соображала, сколько таких «комнат» поместились бы прямо здесь, в кабинете. Девушка закончила демонстрацию встроенных чудес, активировав экраны и светильники, вмонтированные в скошенные потолочные панели над кроватью. А я с ужасом подумала, что даже заключённым выделяют больше свободного пространства.

Когда «мы» вышли оттуда, Лейра тщательно закрыла за собой дверь и лукаво улыбнулась.

- Ну, а теперь – сюрприз! – пообещала она мне, снова припуская почти бегом по коридору. Камере-то было совершенно всё равно, с какой скоростью передвигаться, а вот я бы уже пыхтела, как пароход. Или паровоз. Короче, что-то такое древнее и медлительное. Интересно, какая специализация у неё, что она так носится…

- Вот, смотри! Мы называем наш сад «Райским», - с особой гордостью сообщила девушка, вырулив к большим (действительно, большим) раздвижным двустворчатым дверям. Повинуясь жесту моей проводницы, камера «посмотрела» вверх, и перед моими глазами предстала солидная вывеска, на которой значилось: Сад «Эдем». Не удержавшись, я присвистнула. С размахом они, однако, названия давали!

Очередное касание пальцем очередной пластины, и – как в сказке - металлические махины поехали в разные стороны, открывая совершенно фантастическую картину.

Сначала я подумала, что это – какая-нибудь гигантская Камера поддержания здоровья, настроенная на режим «Весна» или ещё что-нибудь эдакое, романтическое. Но потом присмотрелась и поняла, что вижу реальный сад! Прямо в отсеке росли деревья. Видимо, по местному календарю и вправду была весна, потому что они цвели. Везде, куда доставал глаз, пространство было заполнено облаками нежно-розовых, белых и светло-лиловых цветов, окутывающих почти голые ветви невысоких деревьев. На какую-то секунду мне показалось, что я буквально чувствую их свежий сладковатый запах. Всмотревшись, узнала сипону, яблони, капари, вишни… Даже освещение было в точности таким, как бывает весною, ясным утром.

Наудивлявшись, вспомнила, что среди ГИО-изменённых были генетики и биологи, так что, вполне вероятно, деревья тоже подвергались генным изменениям, но впечатления это не портило: настоящее чудо посреди железа, космоса и пустоты.

Камеры поддержания физического здоровья, которыми укомплектовывались почти все корабли, – это было здорово, замечательно, почти реально. Но настоящий сад на корабле - не несколько кустиков, не грядки, не контейнеры с цветами, как делали некоторые оригиналы, а полноценный сад, - тянул на что-то невероятное!

Судя по количеству обнаруженных там обитателей базы, это было любимое место для проведения свободного времени. При виде Лейры, сопровождаемой камерой, все как-то сразу понимали, для кого записывалось происходящее, и тут же принимались махать, улыбаться, приветствовать меня, так что под конец я начала чувствовать себя так, как будто и вправду лично побывала там. И не среди незнакомых мне людей, а в своей собственной семье, о которой почему-то ухитрилась забыть. Вообще, с таким энтузиазмом меня даже мои настоящие родственники не встречали!

Напоследок мне показали ещё мастерские, библиотеку (в которой все ГИО-изменённые занимались, когда были детьми), музыкальную гостиную (именно так – гостиную!) и большой общий зал, в котором проводились праздники, в том числе и день рождения всех тутошних обитателей, кроме Хранителя, конечно.

Закончив экскурсию, Лейра повернулась лицом к камере, широко улыбнулась и радостно сказала:

- Ну, вот, теперь ты видела почти весь наш дом. Он замечательный, правда?

Я невольно моргнула. Жестяная банка, давно и безвозвратно устаревшая, да к тому же, наверняка ещё и проржавевшая, за столько-то лет…

- Мы тут все решили, что, даже если переселимся куда-то, то дом возьмём с собой, - заговорщицки сообщила моя провожатая. - Перегоним к планете поближе, и будем сюда иногда возвращаться. Знаешь, ностальгия и всё такое…

Я покачала головой. Нет, не знаю… И слава Всевидящему, что среди самого лучшего, что хранится в моей памяти, нет этого металлолома, и какого-либо другого металлолома тоже нет, как нет и воспоминаний о живых деревьях, растущих под металлическими переборками, выкрашенными в голубой цвет. В моей памяти есть леса, джунгли, сады, степи, даже парочка пустынь… Когда я думаю о них, я вспоминаю дуновения ветра, напоённого запахами дождя и земли; высокое небо, похожее на чёрный мягкий бархат, украшенный вышивкой из сверкающих звёзд; тепло воды в реке на рассвете, когда воздух кажется холодным, как первые заморозки; или маленькую ящерку, растворяющуюся в норке вместе с песком, если подойти к ней слишком близко… В моей памяти живёт целый мир, и даже не один!

Изображение давно исчезло, а я всё сидела, уставившись на погасшую панель, и думала, как справедлива поговорка о том, что добрыми намерениями мостится дорога к Плораду. Те, кто принимали «натуральный» закон, стремились защитить человечество от ужасных монстров, а в результате приговорили к смерти ни в чём неповинных, ими же созданных, существ. Могла ли я судить ГИО-людей за то, что они просто хотели жить? И жить лучше, чем в той тюрьме, которой, по сути, и стала база? Даже их безумные предшественники имели в своём распоряжении планеты, для освоения которых их и готовили. Но чтоб так…

Я пыталась вспомнить, говорил ли мне кто-то из ГИО-изменённых, сколько было тех, кому удалось покинуть базу и поселиться где-то в других местах. Вряд ли много… Навскидку я бы сказала, что осталось не сто и не двести. Мне пришло в голову, что генно-изменённые должны были расселяться определёнными командами, включающими в себя всех специалистов, по одному. Так проще было бы выживать. Во всяком случае, те, с кем я познакомилась через Эдора-номер-один, производили именно такое впечатление: единой организации. Одинаковая внешность ГИО-изменённых объясняла, почему им было так тяжело вписаться в общество людей: если трудно понять, как сложилась компания, в которой из пяти друзей все пять – редкие красавцы, то ещё сложнее объяснить (если вдруг встанет такой вопрос), почему аналогичные компании существуют на разных планетах, но в одном и том же составе?

Впрочем, создателям, должно быть, и в голову не приходило, что их творениям придётся прятаться или скрываться. Наоборот, - они должны были прямо-таки сразу, с первого взгляда, без слов, сообщать о своём искусственном происхождении. Что они и делали…

Я потёрла глаза и запустила запись с самого начала, присматриваясь к подробностям и мелочам, которых не заметила сразу. Например, в этот раз я поняла, что Хранитель очень стар, гораздо старше, чем кажется. У меня сложилось впечатление, что он прожил лет на двадцать дольше, чем ему можно было дать на первый взгляд, но, возможно, это сказывалась нелёгкая жизнь с пятьюстами «преступниками».

Опять поразила необыкновенная теплота, которую излучал байон Алистер. И то, как его подопечные, сознательно или нет, группировались вокруг него, словно пытаясь согреться. Удивительный человек! Вот теперь, глядя на него, я начинала верить, что ему удалось-таки сделать то, что считалось невозможным: воспитать из генно-изменённых людей, а не бездушных монстров. И между собой все они говорили удивительно спокойно и мягко. Человеческие особи, собранные в таком количестве, уже начали бы создавать какие-нибудь крохотные, сиюсекундные конфликты, но ГИО-люди казались единым, монолитным сообществом, где все смотрят в одну сторону и думают одни и те же мысли.

И, кстати, никаких проявлений агрессии я вообще за всё время записи так и не увидела. Все, кого Лейра заставала на их рабочих местах, или за приёмом пищи, или гуляющими в саду, реагировали на нас (ну, я уже говорила, что было у меня ощущения своего присутствия там…) радостно и приветливо. Никакого ворчания, никаких косых взглядов, даже простого равнодушия. Нет, все были искренне рады, готовы помочь, если потребуется, - пару раз Лейра просила о мелких услугах встречных собратьев: придержать дверь, отойти с дороги… Меньше всего обитатели базы походили на безумцев, вынашивающих планы уничтожения кого бы то ни было.

Просмотрев запись в третий раз, я хотела приказать Деоне запомнить всё, что могло пригодиться нам в будущем, но раздумала. Мало ли, как повернулись бы в дальнейшем события, - раз меня просили уничтожить запись, следовало просьбу выполнить и излишней инициативы не проявлять. С сожалением вынула кристаллик из гнезда, посмотрела на него и, вздохнув, тщательно растёрла в порошок с помощью тяжеленной старой подставки для диоснимка. Кстати, надо бы и вправду заполнить её, чтобы не мозолила глаза своей пустотой. Учитывая, что у меня теперь как бы есть парень, его-то физиономию и надо будет вставить…

Вспомнила о четырёх абсолютных копиях мачо, которых видела на записи, и опять вздохнула. Четверо Эдоров! Интересно, - они и по характеру одинаковые, или всё-таки отличаются? А ещё захотелось узнать: пристрастия контрабандиста к вычурному внешнему облику – это скрытый комплекс неполноценности, оттого, что у него столько двойников, или личные предпочтения? Или вообще, продуманная маска, заставляющая людей принимать его за недалёкого любителя женского пола и эпатажа?..

 

Позже, ужиная вместе с лягушонком, я всё время возвращалась мыслями к записи, прокручивая увиденное и так, и эдак, поэтому говорила мало. Долгое молчание оказалось непосильным для Маугли, который сначала робко, а потом всё настойчивее пытался вывести меня из раздумий, негромко рассказывая о том, что он видел или слышал, и задавая какие-то вопросы. Я слушала вполуха, машинально отвечая, пока очередное замечание кикиморыша не вывело меня из состояния глубокой задумчивости.

- Это так ужасно, сагите… Ведь они умирают!

- Эээ… Кто умирает? – встрепенулась я.

- Цветы…

- Какие? – Всевидящий, у нас что-то случилось в саду, а я даже не заметила?

- Те, в кабинете… Которые принёс сагат.

Не поленилась, встала и прошла в кабинет, Вайятху – следом.

Клумба Эдора, прикидывающаяся букетом, ничуть не изменившаяся, продолжала благоухать на всю комнату. Ну, может, чуть меньше. Оглядев упругие листья и бодро торчащие лиловые венчики, я с недоумением обернулась к заморышу:

- Они же в полном порядке, посмотри!

Совершенно неожиданно зелёные глаза лягушонка наполнились слезами, он покачал головой и возразил:

- Нет, сагите, они гибнут, только медленно. Кто-то растянул их смерть…

Я вытаращилась на заморыша, потом на цветы, и осторожно спросила:

- Ты это от них узнал? Сам?

Маугли кивнул с самым несчастным видом.

Тааак, похоже, развлечение на вечер было обеспечено. Вограны б побрали контрабандиста с его подарками в виде медленно загибающейся растительности! Мысленно вздохнув, начала реанимировать психику кикиморыша:

- Ну, не надо так расстраиваться. Их и выращивали специально для того, чтобы срезать  и поставить в вазу, для красоты. И, даже если бы их не срезали, они всё равно бы завяли, ведь так?

- Да, сагите… Но они бы умерли сами, а не… их бы не сохраняли так, умирающими.

Продравшись сквозь специфическую терминологию и похоронный тон, выяснила, что шокирует лягушонка именно то, что сорванные цветы законсервировали. Он воспринимал это, примерно, так же, как если бы мы обнаружили, что наших молодых людей какие-нибудь садисты смертельно ранили, потом замедляли процесс расставания с жизнью, да ещё и раскладывали живописными группами, для придания интерьеру пикантности…

В свою очередь, с трудом оправившись от шока, что меня причислили к некрофилам, я постаралась реабилитироваться в глазах ярого защитника флоры и отвела его в сад, подальше от греха. Благо, растительностью на нашем участке ещё никто не занимался, так что там был непочатый край работы! Для начала предложила гуманоиду побеседовать лично со всеми растениями на предмет ознакомления с их нуждами, а сама поспешила обратно в дом.

К диосам помирающие цветы, - доволокла букетище до кухни и порциями скормила его самому большому из имеющихся в доме утилизаторов, который каждый раз подозрительно хрюкал. Закончив, спохватилась и пригрозила рыгающему ящику, что, если он расскажет лягушонку о моём поступке, то сам отправится в утиль. Не знаю, понял ли он, но хрюкать тут же перестал. Я пошла в кабинет, раздумывая по дороге, что, наверное, потихоньку схожу с ума: вот, уже собственные вещи шантажирую… Приехали!

Добравшись до вифона, позвонила контрабандисту и сообщила, что он мне нужен, вернее, нам. Заодно поинтересовалась, не было ли у него в планах покупки очередного букета.

- А что, понравились цветы? Могу ещё привезти, – легкомысленно ответил мачо, спровоцировав меня на непроизвольное скрежетание зубами.

- Нет! Никаких цветов! Особенно срезанных! – заявила я. – Если уж что-то хочешь притащить – бери только с корнями!

Эдор тут же посерьёзнел.

- Жужелица, ты в порядке? А гуманоид?

О, в первый раз спросил! Неужели таки начал устанавливать связь? 

- Ни я, ни твой подопечный не в порядке! Ты приволок забальзамированные трупы цветов, а мне за это только что истерику устроили!

- Хмммм… Трупы, говоришь? – мачо покрутил головой. - Ну, хорошо, исправлюсь, привезу тебе что-нибудь… незабальзамированное. Через час. Дождётесь?

- Вполне, - я кивнула с облегчением.

Ну, теперь не я одна должна буду отдуваться за «садизм». Пусть-ка стратег побеседует со своим опекаемым, не только же моим мозгам  постоянно вставать дыбом! И, заодно, я намеревалась порасспрашивать контрабандиста его о собратьях, оставшихся на базе. А то опять вопросов накопилось больше критической массы, которую могли вынести моё любопытство и инстинкт самосохранения. Надо было их срочно спасать!