- Спорим, успею! - глаза двенадцатилетней девочки горят ясным детским азартом, стоящие рядом мальчишки смотрят с опаской, но в то же время насмешливо.
Кнут в руках дурачка-Йонаса щелкает без устали, монотонно взрывая, рассекая летний воздух: вжик-свиищщ-щелк! Он выписывает в воздухе причудливую петлю, резко летит вниз, выгибается и с треском ударяется о камень. Вжик-свиищщ-щелк!
Йонас - младший брат конюха Томаса, у него неладно с головой - он почти не говорит и не понимает, если его о чем-то просят. Знай себе забавляется с кнутом брата, пока тот не видит. Сейчас Томас ушел вместе со старшим конюхом - готовить лошадей для охоты Его Величества, а Йонас остался во дворе, всецело завладев кнутом. Для него не существовало ничего и никого вокруг - только деревянная твёрдость рукояти, оплетенной мягкой тканью для удобства руки, только рассекаемый воздух...
Король никогда не запрещал своей дочери играть с детьми прислуги - напротив, он сам повелел ей проводить время не только с кузенами и кузинами, не только с детьми, приличествующими её кругу. Именно поэтому в тот солнечный, яркий день, принцесса стояла среди мальчишек и девчонок, уже давно привыкших к её обществу и, точно завороженная следила за движением Йонаса и весело ойкающими мальчишками. Среди них считалось особым шиком протянуть руку и тут же убрать её, пока кнут, образуя петлю, находится в воздухе. Они успевали быстро отдёрнуть руку, убрать, и потому отделывались лишь короткими, но очень злыми ударами, слегка рассекавшими кожу. Подпрыгивая, дули на руки, значительно переглядывались, точно совершившие подвиг герои, и вновь подставляли руки.
Вжик-свиищ-щелк!
- Спорим, я тоже так могу! - принцессу впервые захватил злой азарт. Впоследствии, она сама не знала, чем его объяснить. Что нашло на неё? Желание показать, что она ничуть не слабее, что может что-то наравне с ними, а то и лучше?
Они не успели возразить. Не успели засвистеть или попросить её не делать этого. Повинуясь лишь бешено колотящемуся, будто подталкивающему изнутри сердцу, она протянула руку в на секунду замершее в летнем воздухе кольцо кнута.
Ременная плеть свистнула совсем рядом, и в тот же миг рука принцессы, не ожидавшей такого поворота событий, хлопнув ладонью по воздуху, устремилась вниз - безопасно, без боли, только с тычущимися в кожу иголочками мурашек и мутной, ледяной водой облегчения: получилось. Успела. Смогла.
Вот только откуда на запястье тёплое ощущение чужой кожи, маленькой, но крепкой ладошки, словно оттолкнувшей её руку в последний миг?
- Не нужно так делать. Останется шрам, будет некрасиво, ваше высочество, - она не успела окинуть мальчишек взором победителя. На неё саму с недетским, спокойным укором, взирал мальчик, королевский воспитанник, что был четырьмя годами младше принцессы.
Он был единственным сыном покойного Короля сопредельных земель. Незаконнорожденным сыном, тем не менее, столь сильно любимым отцом, сколь и ненавистный ненавистный сердцу его жены-королевы, не оставлявшей надежд подарить своему супругу наследника. До смерти Короля мальчик жил и воспитывался при дворе отца, но едва ли не в тот же день, когда разведший руками лекарь вышел из спальни государя и удрученно покачал головой - ребёнок был отослан прочь. Умирающий Король умолял, заклинал своего соседа, с которым его связывал союз не оставить его потомка, дать ему кров и место...
Вжик-свиищ-щелк!
Почему-то было очень тихо. Мальчишки виновато примолкли, а принцесса...принцесса зачарованно смотрела на маленького восьмилетнего мальчика, как-то неловко, на весу, державшего левую руку, опоясанную блестящей, алой змейкой содранной кожи.
Помочь сайту
Поздравления
