КРЫМНАШ! /Морок - 3/

3 июля 2017 - Господин Никто

Люблю поезда. С детства обожаю вокзальную суету, запах креозота и, всегда невнятное, бормотание диспетчера в динамиках: то ли Барнаул, то ли Краснодар, и, непонятно, на какой путь, что прибывает.

В Крыму я бывал последний раз в 1975 году. По случаю окончания школы, меня, с одноклассником Владиком, родители, скрепя сердце, отправили одних в Евпаторию.
И мы, юные балбесы, по прибытию, не ринулись с восторгом на пляж, а сначала посетили дегустационный магазин “Солнечная гроздь”, где испробовали все сорта крымских вин.

Чёрное море всегда вызывало во мне что-то “волнительное”, как при первом свидании. И сейчас, через сорок лет, я, найдя свой вагон, испытал те же чувства.

В купе находились два человека. Один, лет сорока, с бычьей шеей и килограммовой золотой цепью на ней, сидел на нижнем ярусе и уплетал копчёную скумбрию, запивая пивом из бутылки. Он молча кивнул мне и махнул рукой, мол, присоединяйся. Я присел рядом, и кое-как уняв бьющееся сердце, достал из сумки литровую “Белугу” и водрузил её на столик, рядом с пивом.
– Ого, ништяк, брателла! – Парень облизал пальцы, и, ухватив лапищей бутылку, стал вдумчиво читать этикетку. – Нехило так, в натуре, батя!

Второй спал напротив, тоже внизу, укрывшись одеялом, так, что была видна только седая стриженая голова.
– Сосед, просыпайся! Третьим будешь. В нашу "камеру" подселили правильного человека! – “Бычара” заржал, с хрустом свинчивая пробку.
Мужик шевельнулся под одеялом, повернул голову и взглянул на меня, потом на здоровяка.
– Шумный ты, паря. Только задремал сладко…
– Да ладно, чё ты, успеешь выспаться! Заодно познакомимся все. – Парень уже успел набулькать в стаканы водку и нетерпеливо елозил, играя бицепсами.
Одет он был в штаны “а ля-девяностые” – тренировочные с лампасами, и чёрную футболку, на которой, почему-то белела надпись: Fuck you!

Седой покосился на него и, вздохнув, выбрался из-под одеяла. На нём была чёрная тельняшка, и его попутчик тут же весело сказал:
– О, ты чё, плавал, кэп? – И опять заржал, как мерин.
– Слушай, пацанчик, – седой зевнул, блеснув фиксами из нержавейки, – шконку уступишь человеку, а сам наверх. Лады?
– С какого перепугу, кэп? Ты чё-то попутал!
Седой взял свой стакан и звякнул об наши.
– Ну, дай Бог, не последняя! – Выпил и понюхал хвост скумбрии. – Я Гриша Сургутский. А вы, люди-человеки? Обзовитесь.
– Валерий. – Я представился и с тоской подумал:”Во, “повезло” с попутчиками…”
– Юра. Погоняло Арнольд. – Сказал “пацанчик” и тоже выпил. Он отвернулся к окну и нахмурился.
– Ну, вот и познакомились. Вы тут пока покалякайте, а я схожу умоюсь, то да сё… – Гриша стащил с себя тельник и бросил на “шконку”.

Бог ты мой! Вся спина у него была в куполах, в крестах, и в каких-то, непонятных для меня символах!
Арнольд оторопело посмотрел на эту живопись, и тут же разлил по второй.
– Не, а чё, Гриша, я и сам догоняю… Чё сразу наезжать? К тому же, здесь не зона…
– Юрик, зона, не зона – понятия везде одинаковы. Человек постарше тебя будет. А я же с тобой вежливо... – Гриша улыбался, но его глаза оставались холодные и равнодушные.
– Да понял я, понял. Замяли… – настроение у Арнольда явно упало. Он вздохнул:
– Валерьян, прости подлеца. Место уступлю, без базара.
– Да ладно вы, ребята, мне без разницы. Я “ишшо” не старый! – Решил я разрядить обстановку.
– Вот и ладненько. “Мир, дружба, прекратить огонь! Попёр он как на кассу…” – Гриша закинул полотенце на плечо и вышел из купе.

– Ну чё, батя, повторим? – Юра поднял стакан и посмотрел мне в глаза. – Сам-то не чалился?
– Не, Бог миловал пока. – Я выпил и достал банку с маринованными огурчиками.
– Вот это я понимаю! Сразу видно, что человек, чисто конкретно, готовился к путешествию.
Мы смачно похрустели огурцами. Хотелось курить, но хрен его знает, где тут можно это делать, в свете очередной идиотской “борьбы” с курением!

Юра, уже слегка захмелевший, с тоской в голосе заговорил:
– А я, дурак молодой был, в девяносто третьем загремел на три года. Борьбой занимался, надежды подавал…Ну, а потом, сам знаешь. Коммерсов, барыг трясли. Утюги, паяльники…
Чуть по УДО не освободился, но угораздило же прапору челюсть сломать! Два добавили. Вышел, а моя вся братва друг дружку постреляла…Кто успел, тот в Австрию слинял.
Короче, в завязке я. Вроде и жизнь как-то стала налаживаться. Щас вот в Крым решил махнуть. Моря не видел, и ваще…

Дверь купе сдвинулась, и вошёл посвежевший, благоухающий “Шипром”, Гриша. К груди (такой же разрисованной) он бережно прижимал три бутылки “Покровской”. Чуть ниже плеч, по обеим сторонам, у него красовались “Розы ветров”.
“Ёкарный бабай! Вор в законе…?” – Подумал я с пьяным восторгом. Да, скучно не будет…

– Вот, мужики, Клава-проводница подогнала! А то ночью болеть будем.
Он аккуратно положил водку на верхнюю полку и щёлкнул пальцами:
– Наливай, Юрок, а то уйду!
Ну и, в общем, понеслось…
На столе сама собой образовалась закуска: скумбрия, колбаса “Купеческая”, варёные яйца.

Юра, уже порядком выпивший, спорил с Гришей, даже пытался делать “козу-распальцовку”. А тот лишь щурился снисходительно, дымя сигаретой. Вопрос с курением как-то разрешился незаметно, и мы, опустив окно, дымили без всяких угрызений совести. Правда, заглянула разок Клава, пальчиком погрозила, но Гриша хлопнул её по упругому месту, и она, взвизгнув игриво, удалилась.

Мне было хорошо, я пьяно улыбался, слушая беззлобную перепалку попутчиков: они перешли на “феню” – блатную “музыку”. А я мало что, понимая, просто кивал и поддакивал.
Мне было чертовски хорошо! И бывшие “каторжане” казались вполне нормальными людьми, и стук вагонных колёс убаюкивал, расслаблял.

Очнулся я от грохота. Поезд резко затормозил, и, слава Богу, что я спал внизу, на плече у Юры – иначе без переломов точно не обошлось бы.
– Чё за дела, в натуре?! – Юра вскочил, ударился головой об верхнюю полку, снова сел.
– По ходу, какой-то бес стоп-кран дёрнул. – С пола, кряхтя, поднялся Гриша. – Во, хорошо, пузырь цел остался.
Он скрутил пробку и сделал несколько глотков из горлышка.
– Дай глотнуть! – Юра протянул руку...

Снаружи кто-то ругался, кричал, потом раздался голос, словно усиленный динамиками:
– Всем выйти из вагонов! Москали, коммуняки, жиды в одну шеренгу, бабы и все остальные – в другую.
Затем прозвучала немецкая речь и хохот.
Мы переглянулись.
– Вы тоже это слышали, мужики? – Юра глотнул из бутылки, и осоловело, таращился на нас.
– Может, кино снимают? – Предположил я.
Коротко протрещала автоматная очередь. И это был не “калаш”.
Гриша аккуратно выглянул из окна.
– Ага. Кино и… немцы.
– В смысле?
– В смысле, там пяток жмуров лежат, а рядом стоят с десяток “гансов” со “шмайсерами” и ещё какие-то черти в непонятном прикиде, и с белыми повязками на рукавах.

Гриша сел на место и нахмурил лоб.
– Не, а чё, я не врубаюсь: может, это Донбасс? – Юра плеснул мне в стакан и уставился на Гришу.
– Чё будем делать, пахан?

В купе заскочила испуганная Клава.
– Мальчики, я ничего не понимаю! Там людей убивают! Я слышала, что сейчас по вагонам пойдут.
Гриша встрепенулся:
– На каком языке базарили?
– На украинском вроде. – Клава утёрла слёзы передником. – У них форма, как у полицаев. Как в кино показывали.
Один, мордатый, крикнул: “Михась, пийшлы пошукаем в вагонах!”
– Ты вот что, Клава. Найди укромное место, спрячься, и ни гу-гу! Поняла?
– Поняла. Есть такое местечко.
– Вот и умница. Давай, милая, давай! А мы тут покумекаем.
Гриша посмотрел на нас. Видно было, что он лихорадочно соображал.
– Короче так, пацаны. Я не знаю, что происходит: может, Бог рамсы попутал…? – Он перекрестился. – Но сдаётся мне, что мы попали в сороковые годы.
Юра засмеялся.
– Ну, ты и сказанул, кэп!
– Умолкни, баклан! Посмотри в окно! Я видел, как мужику полчерепа снесло, – это чё, кино, в натуре?!
Юра растерянно посмотрел на меня, потом сунулся к окну.
– Куда ты…?! – Гриша оттолкнул его, бешено вращая глазами.

“Вот и съездил на море!” – подумал я.
– Что будем делать, Гриша?
Я решил довериться этому, битому жизнью, человеку.
Человеку, без сомнения, авторитетному.
– Будем ждать гостей. Я думаю, их будет двое, максимум – трое. Валим их тихо и дёргаем в конец состава. Наш вагон предпоследний, это шанс. Лес рядом. Не забудьте прихватить ихние волыны.
– А если не получится? – Юра взялся за бутылку.
– Хватит водку жрать!
Гриша забрал у него бутылку и закрутил пробку. – С собой возьмём, сгодится. Юра, залазь в багажное отделение, наверх. Первого пропускаешь, второго давишь, понял? Валера, прикинься ужратым в умат, ляпни им что-нибудь на мове. Дальше – как карта ляжет.
– Я, по-украински, ни бельмеса.
– Ну, типа: здоровеньки булы, хлопцы. В этом духе.

В вагоне послышался приглушённый хохот и шаги нескольких человек.

– Всё, братаны, по коням! Бог нам в помощь!
Гриша прыгнул на верхний ярус, нырнул под одеяло и затих.
Юра был уже над входом, и разминал пальцы. Он преобразился, сосредоточенно хмурился. Как ни крути, а бойцовская школа девяностых имела место быть.
Я сидел за столиком и слегка мандражировал. В то же время, я чувствовал некий азарт, и, где-то глубоко внутри меня грызли сомнения, что всё происходящее реально.

Створка купе резко отъехала в сторону, и на меня уставилась морда с вислыми усами. Потом внутрь протиснулся здоровенный детина. На одном рукаве красовался шеврон с надписью: УПА.
– Гля, Петро, москалёк керной!
Я поднял стакан и промычал:
– "Ще не вмерла…"
– О как! Це наш хлопец вроде, Михась! – За спиной детины возник второй, пожиже комплекцией.
У обоих на плечах болтались МП-40, а у мордатого на боку была ещё и большая кобура.
“Никак, ТТ?”
– Здоровеньки, панове! Проходьте до стола. – Я стал вживаться в роль. Было смешно и…страшно!

За окном кто-то истерично крикнул: – Болшивик? Юде? Шиссен! Шиссен!
Раздались автоматные очереди. Пронзительно закричала женщина.

– Во, немчура даёт! – Одобрительно погладил усы мордатый. – Любят пошмалять!
Он подошёл к столу.

Я ничего не успел понять: из-под одеяла вырвалась рука, и блеснуло лезвие финки. Это было похоже на атаку гюрзы.
Щирый вислоусый хлопец хрюкнул и схватился за шею.
Кровь ударила фонтаном, залила столик, постель…
Затем он упал на колени и уронил голову на грудь.

Обернувшись, я увидел, как болтает в воздухе короткими немецкими сапогами второй бандеровец.
Юра, своей ручищей, взял его на удушающий захват, и приподнял над полом. Тот, судорожно, пытался дотянуться до автомата, но тщетно.
Никогда не забуду этот противный хруст сломанной шеи.
Юра, хищно улыбаясь, отбросил тело в сторону и спрыгнул на пол. Осторожно выглянул в коридор.
– Чисто.
– Всё, мужики, хватайте волыны, и быстренько сваливаем!
“Убивцы” взяли по автомату, а я расстегнул, залитую кровью, кобуру мордатого. Как я и предполагал, это оказался ТТ.

Мы, крадучись, двинули в сторону последнего вагона.
Замыкающим шёл Юра. Вернее, он пятился задом, прикрывая нас.

Мы, без приключений, наконец добрались до заветной последней двери, где Гриша уверенно вставил, невесть откуда взявшуюся ручку, и плавно повернул её.
Приоткрыв дверь, он осмотрелся и первым спрыгнул на пути. Юра, торопясь, случайно брякнул автоматом о рельсу, и нас, видимо, засекли.
Темноту прорезал яркий луч прожектора и стал шарить вдоль состава.
– Ну, ё…! – Выматерился Гриша. – К лесу, к лесу валим, пацаны!

Немцы что-то орали, типа: “Хальт! Цурюк! Шиссен!”.
Затрещали автоматы, и мы упали, влипли в траву.

И вдруг, в эту какофонию вплелись чёткие звуки очередей родных АКМ-ов! Приглушённо ухнул подствольник, и всё стихло. Словно кто-то отключил звук.

– Я ваще ничё не понимаю уже! – Прошептал Юра. – Братаны, может мы перепили чуток…?
Мы с Гришей промолчали.

Поезд окутал странный туман. Он прижимался к земле и клубился. Пахнуло сероводородом.

– Смотрите! – Гриша показал свой автомат, сплошь покрытый ржавчиной. Он взялся за ствол и с лёгкостью отломил его. – Охренеть!
Мой новёхонький ТТ тоже рассыпался на глазах, превратившись в кучку ржавой трухи. В руке остались лишь “щёчки”. Я отряхнул их и сунул в карман.

Туман рассеялся. По-прежнему было тихо, до звона в ушах.

– Короче! Я чё тут, по приговору?! – Гриша встал и отряхнул одежду. – Пошли обратно. Только тихо. – Он покосился на Юру. Тот молча развёл руками.

Мы подкрались к вагону, и вдруг сзади послышался окрик:
– Стоять!
Нас окружили солдаты с укороченными АК и “Кедрами”.
Поблёскивая шлемами, они, в бледном свете луны, выглядели словно инопланетяне.
Подошёл сержант в лихо заломленном берете.
– Кто такие? И куда?
В руке он сжимал “Стечкина”, и я зачем-то подумал: “Хорошая машинка!”

– Дык, мы отсюда, с этого поезда. В Крым ехали, в натуре… - Юра опять развёл руками.
Солдаты сдержанно засмеялись.
– А вы, ребята, кто? Наши? – С надеждой в голосе, спросил он.
– Наши, наши. Спецназ МВД. Сержант Морозов.

Гриша спокойно дымил сигаретой и молчал.
Я не выдержал:
– Слушай, командир, а что вообще за хрень тут была…?
– Я знаю не больше вашего. Ждём спецов. Сейчас понаедут эксперты, профессора…У меня в отделении есть один умник, так он говорит, что случился перекос времени. И, типа, коллайдер этот хренов виноват. Во как! А вы, мужики, идите пока к себе в купе и ждите.
– Долго ждать-то? – спросил Гриша.
– А кто его знает! Пока оцепление не снимут.
Сержант пожал плечами и зашагал к своим, на ходу, ловко, одним движением, закинув пистолет в кобуру.

В нашей “камере” мы узрели Клаву. Она деловито подметала с пола какие-то ошмётки тряпья и нечто, похожее на песок. Увидев нас, кинулась обниматься, плаксиво причитая:
– Ну и ладно. Ну и, слава Богу…
Гриша вытащил пятитысячную купюру и сказал:
– Клавочка, водки! И побольше.
**********************
Мы допивали третью бутылку “Покровской”. Молча.
Клава склонила голову на плечо Гриши и плакала. Тоже, молча. Иногда она смахивала слёзы рукой, улыбалась, а потом снова плакала.
– Там всё оцепили. Говорят, что кругом одни истлевшие кости. А вот наши целёхоньки лежат.

Юра вскинулся.
– Так их реально завалили?!
– Непонятно. Скрывают что-то. Якобы они все как бы в коме.
– Вот тебе и “перекос”, ети… – Гриша затушил в блюдце сигарету. – Наливай, Юрок!

Юра потянулся к бутылке, но вдруг начал хихикать.
Потом засмеялся в полный голос.
– Вспомнил! Держите меня, люди!
– Ты чё, Юрок? Башню снесло? – спросил Гриша.
– Ага. Снесло. Вспомнил, как Валерьян этим хмырям выдал! – Юра всхлипнул и припал к моему плечу.
– Здоровеньки, говорит, панове! А потом: “ще не вмерла…” Я наверху еле успел рот себе зажать, чтобы не засмеяться! Так бы точно, кирдык нам.

Гриша не выдержал, заулыбался. Я тоже стал смеяться.
Потом мы уже все ржали, как табун лошадей.
Утерев слёзы, Юра заявил:
– Зато, Крым наш!
Мы подхватили, и в четыре глотки стали пьяно скандировать:
– Крымнаш! Крымнаш! Крымнаш! Крымнаш!

КРЫМНАШ!

/2016г/

Регистрационный номер №0389646

от 3 июля 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0389646 выдан для произведения: Люблю поезда. С детства обожаю вокзальную суету, запах креозота и, всегда невнятное бормотание диспетчера в динамиках: то ли Барнаул, то ли Краснодар, и, непонятно, на какой путь, что прибывает.

В Крыму я бывал последний раз в 1975 году. По случаю окончания школы, меня, с одноклассником Владиком, родители, скрепя сердце, отправили одних в Евпаторию.
И мы, юные балбесы, по прибытию, не ринулись с восторгом на пляж, а сначала посетили дегустационный магазин “Солнечная гроздь”, где испробовали все сорта крымских вин…

Чёрное море всегда вызывало во мне что-то “волнительное”, как при первом свидании. И сейчас, через сорок лет, я, найдя свой вагон, испытал те же чувства.

В купе находились два человека. Один, лет сорока, с бычьей шеей и килограммовой золотой цепью на ней, сидел на нижнем ярусе и уплетал копчёную скумбрию, запивая пивом из бутылки. Он молча кивнул мне и махнул рукой, мол, присоединяйся. Я присел рядом, и кое-как уняв бьющееся сердце, достал из сумки литровую “Белугу” и водрузил её на столик, рядом с пивом.

– Ого, ништяк, брателла! – Парень облизал пальцы, и, ухватив лапищей бутылку, стал вдумчиво читать этикетку. – Нехило так, в натуре, батя!

Второй спал напротив, тоже внизу, укрывшись одеялом, так, что была видна только седая стриженая голова.

– Сосед, просыпайся! Третьим будешь. В нашу "камеру" подселили правильного человека! – “Бычара” заржал, с хрустом свинчивая пробку.

Мужик шевельнулся под одеялом, повернул голову и взглянул на меня, потом на здоровяка.
– Шумный ты, паря. Только задремал сладко…
– Да ладно, чё ты, успеешь выспаться! Заодно познакомимся все. – Парень уже успел набулькать в стаканы водку, и нетерпеливо елозил, играя бицепсами.
Одет он был в штаны “а ля-девяностые” – тренировочные с лампасами, и чёрную футболку, на которой, почему-то белела надпись: Fuck you!

Седой покосился на него и, вздохнув, выбрался из-под одеяла. На нём была чёрная тельняшка, и его попутчик тут же весело сказал:
– О, ты чё, плавал, кэп? – И опять заржал, как мерин.
– Слышь, пацанчик, – седой зевнул, блеснув фиксами из нержавейки, – шконку уступишь человеку, а сам наверх. Лады?
– С какого перепугу, кэп? Ты чё-то попутал!
Седой взял свой стакан и звякнул об наши.
– Ну, дай Бог, не последняя! – Выпил и понюхал хвост скумбрии. – Я Гриша Сургутский. А вы, люди-человеки? Обзовитесь.
– Валерий. – Я представился и с тоской подумал:”Во, “повезло” с попутчиками…”
– Юра. Погоняло Арнольд. – Сказал “пацанчик” и тоже выпил. Он отвернулся к окну и нахмурился.

– Ну, вот и познакомились. Вы тут пока покалякайте, а я схожу умоюсь, то да сё… – Гриша стащил с себя тельник и бросил на “шконку”.

Бог ты мой! Вся спина у него была в куполах, в крестах, и в каких-то, непонятных для меня символах!
Арнольд оторопело посмотрел на эту живопись, и тут же разлил по второй.
– Не, а чё, Гриша, я и сам догоняю… Чё сразу наезжать? К тому же, здесь не зона…
– Юрик, зона, не зона – понятия везде одинаковы. Человек постарше тебя будет. А я же с тобой вежливо... – Гриша улыбался, но его глаза оставались холодные и равнодушные.
– Да понял я, понял. Замяли… – настроение у Арнольда явно упало. Он вздохнул:
– Валерьян, прости подлеца. Место уступлю, без базара.
– Да ладно вы, ребята, мне без разницы. Я “ишшо” не старый! – Решил я разрядить обстановку.
– Вот и ладненько. “Мир, дружба, прекратить огонь! Попёр он как на кассу…” – Гриша закинул полотенце на плечо и вышел из купе.

– Ну чё, батя, повторим? – Юра поднял стакан и посмотрел мне в глаза. – Сам-то не чалился?
– Не, Бог миловал пока. – Я выпил и достал банку с маринованными огурчиками.
– Вот это я понимаю! Сразу видно, что человек чисто конкретно готовился к путешествию.

Мы смачно похрустели огурцами. Хотелось курить, но хрен его знает, где тут можно это делать, в свете очередной идиотской “борьбы” с курением!

Юра, уже слегка захмелевший, с тоской в голосе заговорил:
– А я, дурак молодой был, в девяносто третьем загремел на три года. Борьбой занимался, надежды подавал…Ну, а потом, сам знаешь. Коммерсов, барыг трясли. Утюги, паяльники, бля…
Чуть по УДО не освободился, но угораздило же прапору челюсть сломать! Два добавили. Вышел, а моя вся братва друг дружку постреляла…Кто успел, тот в Австрию слинял.
Короче, в завязке я. Вроде и жизнь как-то стала налаживаться. Щас вот в Крым решил махнуть. Моря не видел, и ваще…

Дверь купе сдвинулась, и вошёл посвежевший, благоухающий “Шипром”, Гриша. К груди (такой же разрисованной) он бережно прижимал три бутылки “Покровской”. Чуть ниже плеч, по обеим сторонам, у него красовались “Розы ветров”.
“Ёкарный бабай! Вор в законе…?” – Подумал я с пьяным восторгом. Да, скучно не будет…

– Вот, мужики, Клава-проводница подогнала! А то ночью болеть будем.
Он аккуратно положил водку на верхнюю полку и щёлкнул пальцами:
– Наливай, Юрок, а то уйду!

Ну и, в общем, понеслось…
На столе сама собой образовалась закуска: скумбрия, колбаса “Купеческая”, варёные яйца…

Юра, уже порядком выпивший, спорил с Гришей, даже пытался делать “козу-распальцовку”. А тот лишь щурился снисходительно, дымя сигаретой. Вопрос с курением как-то разрешился незаметно, и мы, опустив окно, дымили без всяких угрызений совести. Правда, заглянула разок Клава, пальчиком погрозила, но Гриша хлопнул её по упругому месту, и она, взвизгнув игриво, удалилась.

Мне было хорошо, я пьяно улыбался, слушая беззлобную перепалку попутчиков: они перешли на “феню” – блатную “музыку”. А я мало что, понимая, просто кивал и поддакивал.
Мне было чертовски хорошо! И бывшие “каторжане” казались вполне нормальными людьми, и стук вагонных колёс убаюкивал, расслаблял…

Очнулся я от грохота. Поезд резко затормозил, и, слава Богу, что я спал внизу, на плече у Юры – иначе без переломов точно не обошлось бы.
– Бля, чё за дела, в натуре?! – Юра вскочил, ударился головой об верхнюю полку, снова сел.
– По ходу, какой-то бес стоп-кран дёрнул. – С пола, кряхтя, поднялся Гриша. – Во, хорошо, пузырь цел остался.
Он скрутил пробку и сделал несколько глотков из горлышка.
– Дай глотнуть! – Юра протянул руку…

Снаружи кто-то ругался, кричал, потом раздался голос, словно усиленный динамиками:
– Всем выйти из вагонов! Москали, коммуняки, жиды в одну шеренгу, бабы и все остальные – в другую.
Затем прозвучала немецкая речь и хохот.

Мы переглянулись.
– Вы тоже это слышали, мужики? – Юра глотнул из бутылки, и осоловело, таращился на нас.
– Может, кино снимают? – Предположил я.

Коротко протрещала автоматная очередь. И это был не “калаш”.
Гриша аккуратно выглянул из окна.
– Ага. Кино и… немцы.
– В смысле?
– В смысле, там пяток жмуров лежат, а рядом стоят с десяток “гансов” со “шмайсерами” и ещё какие-то черти в непонятном прикиде, и с белыми повязками на рукавах.

Гриша сел на место и нахмурил лоб.
– Не, а чё, я не врубаюсь: может, это Донбасс? –
Юра плеснул мне в стакан и уставился на Гришу.
– Чё будем делать, пахан?

В купе заскочила испуганная Клава.
– Мальчики, я ничего не понимаю! Там людей убивают!
Я слышала, что сейчас по вагонам пойдут.

Гриша встрепенулся:
– На каком языке базарили?
– На украинском вроде. – Клава утёрла слёзы передником. – У них форма, как у полицаев. Как в кино показывали.
Один, мордатый, крикнул: “Михась, пийшлы пошукаем в вагонах!”
– Ты вот что, Клава. Найди укромное место, спрячься, и ни гу-гу! Поняла?
– Поняла. Есть такое местечко.
– Вот и умница. Давай, милая, давай! А мы тут покумекаем.

Гриша посмотрел на нас. Видно было, что он лихорадочно соображал.
– Короче так, пацаны. Я не знаю, что происходит: может, Бог рамсы попутал…? – Он перекрестился. – Но сдаётся мне, что мы попали в сороковые годы.

Юра засмеялся.
– Ну, ты и сказанул, кэп!
– Умолкни, баклан! Посмотри в окно! Я видел, как мужику полчерепа снесло, – это чё, кино, в натуре?!

Юра растерянно посмотрел на меня, потом сунулся к окну.
– Куда ты…?! – Гриша оттолкнул его, бешено вращая глазами.

“Вот и съездил на море!” – подумал я.
– Что будем делать, Гриша?
Я решил довериться этому, битому жизнью, человеку.
Человеку, без сомнения, авторитетному.

– Будем ждать гостей. Я думаю, их будет двое, максимум – трое. Валим их тихо и дёргаем в конец состава. Наш вагон предпоследний, это шанс. Лес рядом. Не забудьте прихватить ихние волыны.

– А если не получится? – Юра взялся за бутылку.
– Хватит водку жрать!
Гриша забрал у него бутылку и закрутил пробку. – С собой возьмём, сгодится. Юра, залазь в багажное отделение, наверх. Первого пропускаешь, второго давишь, понял? Валера, прикинься ужратым в умат, ляпни им что-нибудь на мове. Дальше – как карта ляжет.
– Я, по-украински, ни бельмеса.
– Ну, типа: здоровеньки булы, хлопцы. В этом духе.

В вагоне послышался приглушённый хохот и шаги нескольких человек.

– Всё, братаны, по коням! Бог нам в помощь!
Гриша прыгнул на верхний ярус, нырнул под одеяло и затих.

Юра был уже над входом, и разминал пальцы. Он преобразился, сосредоточенно хмурился. Как ни крути, а бойцовская школа девяностых имела место быть…

Я сидел за столиком и слегка мандражировал. В то же время, я чувствовал некий азарт, и, где-то глубоко внутри меня грызли сомнения, что всё происходящее реально.

Створка купе резко отъехала в сторону, и на меня уставилась морда с вислыми усами. Потом внутрь протиснулся здоровенный детина. На одном рукаве красовался шеврон с надписью: УПА.
– Гля, Петро, москалёк керной!

Я поднял стакан и промычал:
– "Ще не вмерла…"
– О как! Це наш хлопец вроде, Михась! – За спиной детины возник второй, пожиже комплекцией.
У обоих на плечах болтались “шмайсеры”, а у мордатого на боку была ещё и большая кобура.
“Никак, ТТ?”
– Здоровеньки, панове! Проходьте до стола. – Я стал вживаться в роль. Было смешно и…страшно!

За окном кто-то истерично крикнул: – Болшивик? Юде? Шиссен! Шиссен!
Раздались автоматные очереди. Пронзительно закричала женщина…

– Во, немчура даёт! – Одобрительно погладил усы мордатый. – Любят пошмалять!
Он подошёл к столу.

Я ничего не успел понять: из-под одеяла вырвалась рука, и блеснуло лезвие финки. Это было похоже на атаку гюрзы.
Щирый вислоусый хлопец хрюкнул и схватился за шею.
Кровь ударила фонтаном, залила столик, постель…
Затем он упал на колени и уронил голову на грудь.

Обернувшись, я увидел, как болтает в воздухе короткими немецкими сапогами второй бандеровец.
Юра, своей ручищей, взял его на удушающий захват, и приподнял над полом. Тот, судорожно, пытался дотянуться до автомата, но тщетно.
Никогда не забуду этот противный хруст сломанной шеи…

Юра, хищно улыбаясь, отбросил тело в сторону и спрыгнул на пол. Осторожно выглянул в коридор.
– Чисто.
– Всё, мужики, хватайте волыны, и быстренько сваливаем!

“Убивцы” взяли по автомату, а я расстегнул, залитую кровью, кобуру мордатого. Как я и предполагал, это оказался ТТ.

Мы, крадучись, двинули в сторону последнего вагона.
Замыкающим шёл Юра. Вернее, он пятился задом, прикрывая нас.

Мы, без приключений, наконец добрались до заветной последней двери, где Гриша уверенно вставил, невесть откуда взявшуюся ручку, и плавно повернул её.
Приоткрыв дверь, он осмотрелся и первым спрыгнул на пути. Юра, торопясь, случайно брякнул автоматом о рельсу, и нас, видимо, засекли.

Темноту прорезал яркий луч прожектора и стал шарить вдоль состава.
– Ну, бля…! – Выматерился Гриша. – К лесу, к лесу валим, пацаны!

Немцы что-то орали, типа: “Хальт! Цурюк! Шиссен!”.
Затрещали “шмайсеры”, и мы упали, влипли в траву…

И вдруг, в эту какофонию вплелись чёткие звуки очередей родных АКМов! Приглушённо ухнул подствольник, и всё стихло. Словно кто-то отключил звук.

– Я ваще ничё не понимаю уже! – Прошептал Юра. – Братаны, может мы перепили чуток…?
Мы с Гришей промолчали.

Поезд окутал странный туман. Он прижимался к земле и клубился. Пахнуло сероводородом.

– Смотрите! – Гриша показал свой автомат, сплошь покрытый ржавчиной. Он взялся за ствол и с лёгкостью отломил его. – Охренеть!

Мой новёхонький ТТ тоже рассыпался на глазах, превратившись в кучку ржавой трухи. В руке остались лишь “щёчки”. Я отряхнул их и сунул в карман.

Туман рассеялся. По-прежнему было тихо, до звона в ушах.

– Короче! Я чё тут, по приговору?! – Гриша встал и отряхнул одежду. – Пошли обратно. Только тихо. – Он покосился на Юру. Тот молча развёл руками.

Мы подкрались к вагону, и вдруг сзади послышался окрик:
– Стоять!
Нас окружили солдаты с укороченными АК и “Кедрами”.
Поблёскивая шлемами, они, в бледном свете луны, выглядели словно инопланетяне.

Подошёл сержант, в лихо заломленном берете.
– Кто такие? И куда?
В руке он сжимал “Стечкина”, и я зачем-то подумал: “Хорошая машинка!”

– Дык, мы отсюда, с этого поезда. В Крым ехали, в натуре… - Юра опять развёл руками.
Солдаты сдержанно засмеялись.
– А вы, ребята, кто? Наши? – С надеждой в голосе, спросил он.
– Наши, наши. Спецназ МВД. Сержант Морозов.

Гриша спокойно дымил сигаретой и молчал.
Я не выдержал:
– Слушай, командир, а что вообще за хрень тут была…?
– Я знаю не больше вашего. Ждём спецов. Сейчас понаедут эксперты, профессора…У меня в отделении есть один умник, так он говорит, что случился перекос времени. И, типа, коллайдер этот хренов виноват. Во как! А вы, мужики, идите пока к себе в купе и ждите.
– Долго ждать-то? – спросил Гриша.
– А кто его знает! Пока оцепление не снимут.
Сержант пожал плечами и зашагал к своим, на ходу, ловко, одним движением, закинув пистолет в кобуру…

В нашей “камере” мы узрели Клаву. Она деловито подметала с пола какие-то ошмётки тряпья и нечто, похожее на песок. Увидев нас, кинулась обниматься, плаксиво причитая:
– Ну и ладно. Ну и, слава Богу…

Гриша вытащил пятитысячную купюру и сказал:
– Клавочка, водки! И побольше.

**********************
Мы допивали третью бутылку “Покровской”. Молча.
Клава склонила голову на плечо Гриши и плакала. Тоже, молча. Иногда она смахивала слёзы рукой, улыбалась, а потом снова плакала.
– Там всё оцепили. Говорят, что кругом одни истлевшие кости. А вот наши целёхоньки лежат.

Юра вскинулся.
– Так их реально завалили?!
– Непонятно. Скрывают что-то. Якобы они все как бы в коме.
– Вот тебе и “перекос”, бля… – Гриша затушил в блюдце сигарету. – Наливай, Юрок!

Юра потянулся к бутылке, но вдруг начал хихикать.
Потом засмеялся в полный голос.
– Вспомнил! Держите меня, люди!
– Ты чё, Юрок? Башню снесло? – спросил Гриша.
– Ага. Снесло. Вспомнил, как Валерьян этим хмырям выдал! – Юра всхлипнул и припал к моему плечу.
– Здоровеньки, говорит, панове! А потом: “ще не вмерла…” Я наверху еле успел рот себе зажать, чтобы не засмеяться!
Так бы точно, кирдык нам.

Гриша не выдержал, заулыбался. Я тоже стал смеяться.
Потом мы уже все ржали, как табун лошадей.
Утерев слёзы, Юра заявил:
– Зато, Крым наш!

Мы подхватили, и в четыре глотки стали пьяно скандировать:
– Крымнаш! Крымнаш! Крымнаш! Крымнаш!

КРЫМНАШ!

/2016г/

Прокол

От любви до ненависти

Рейтинг: +14 680 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (29)

Ирина Лейшгольд # 3 июля 2017 в 04:56 +4

Отличный рассказ, господин Никто!
Прекрасный язык, правильное построение сюжета вызывает нарастающий интерес и напряжение читателя. Герои живые, хорошие диалоги.
И не совсем-то фантастика это: в любую минуту в любом месте может случиться подобный "перекос" времени с непредсказуемым финалом.

Господин Никто # 3 июля 2017 в 06:33 +4

Благо дарю, Ирина!Я уж думал, НиктУ никто не напишет отзыв)))
Парнас стал похож на стихру:заходят-читают-молчат.
Икспериментирую с прозой потихоньку.
А "перекос" давно идёт в мире. Стык эпох. Водолей ещё себя покажет - началась "генеральная уборка" на Земле...
rose

Ирина Лейшгольд # 3 июля 2017 в 13:15 +2

Спасибо за благо, г-н Никто.
"Генеральные уборки" происходят во всех эпохах. Но мусора каждый раз скапливается все больше и больше.

Господин Никто # 3 июля 2017 в 15:33 +2

Это, потому что, много "синтетики"))) Но Водолей всё смоет...

Сергий Дугулман-Тщевский # 1 августа 2017 в 17:04 +2

Да как же, как же на такое чудо и отзыв - то не написать! Это же преступление!

Господин Никто # 1 августа 2017 в 17:28 +2

Благо дарю, Сергей!Если чессна, написал за час. Как под диктовку.
А бывает, сидишь над строчкой дня три...
c0414

Андрей Блокбастер # 28 июля 2017 в 17:33 +2

ХОРОШО НАПИСАНО БАНДЕР НАДО МОЧИТЬ
ИХ МОЙ ДЕДУШКА НЕ ЛЮБИЛ ОН ВСЕХ БАНДИТОВ НАЗЫВАЛ БАНДЕРАМИ
ЕЩЕ РАЗ ПРИВЕТ

Господин Никто # 28 июля 2017 в 19:16 +2

Спасибо, Андрей!
Успехов тебе и здоровья!

Юрий Ишутин ( Нитуши) # 29 июля 2017 в 12:35 +2

Наткнулся случайно....Интересно!Прочитал, не отрываясь. Спасибо Автору. c0137

Господин Никто # 29 июля 2017 в 20:01 +4

Вам спасибо, за отзыв, Юрий!
В свете последних событий беспредельных, как-то взяло и написалось.)))
c0414

Сергий Дугулман-Тщевский # 1 августа 2017 в 17:02 +1

У меня щаз глаза на лоб вылезут! Ще не вмерла!!! Это же потрясающе¡ Ей богу, Шаламова вспомнил, с его рассказами, потом Булгакова с "белой гвардией", потом видеоблог одного арестанта(люблю его слушать, много по делу говорит)... Это вот такой вот простой человек зашел и просто написал такое, что и в голову другим не придет. Детали хорошо проработаны. И пишите так, что атмосфера чувствуется. В начале этих посиделок я тоже думал, что неплохо бы закурить, и следом эта мысль приходит главному герою. Отлично! А как образы созданы! За них отдельно аплодирую: и арестант Сургутский, и Клава, и Юра, и капитан Морозов тоже... Написано, надо думать, на очень высоком уровне.
Однако есть нюансы. Первое и самое важное, что я хотел бы уточнить, это процент правдоподобности истории. Далее, смутно верится в то, что трое мужиков смогли устроить облаву на бандитов. Здесь мы можем обратиться к деталям: Григорий Юру отправляет на багажную полку, она находится над верхней шконкой, на нее достаточно трудно залезть. Но вроде Юра все-таки залез на кровать, а не на полку. И конечно общая атмосфера этой"облавы"кажется какой-то фантастической. Хотя... Один прошел огромную "школу жизни", а второй - "борец из девяностых", да и "Валерьян" вполне может быть, что "не лыком шит", ввиду чего у них все это и вышло. Но вот опять же, детали: Гриша и Юра были вроде как выпившие и возможно ли, что они так резво действовали? Так же мне непонятно, что делали остальные пассажиры, создалось впечатление, что герои просто убили трех человек и спокойно пошли прочь. Кажется, что кроме них и Клавы никого в вагоне небыло. И еще мне непонятно, что произошло с оружием, это что ли какая-нибудь химическая атака была? Во-от. Более ни к чему придраться не могу. Но плюсов тут явно больше, чем минусов. Такое, мне кажется, даже печатать можно.

Господин Никто # 1 августа 2017 в 17:40 +1

Гриша и Юра были вроде как выпившие и возможно ли, что они так резво действовали?

Во-первых, они же проспались, а во-вторых, это тёртые "товарищи".
Чтобы дожить до "короны", Грише наверняка, пришлось пройти такую школу, ай-я-яй!

что делали остальные пассажиры,

Наши герои были в предпоследнем вагоне, и спали пьяные, пока из остальных вагонов вывели всех людей.
Убили "наши" двоих бандеровцев.

И еще мне непонятно, что произошло с оружием, это что ли какая-нибудь химическая атака бы

Это же типа, фантастика. Провал во времени. Окно, в которое попали сороковые годы и наше время. Окно закрылось, всё вернулось на свои места. И оружие, которому, минимум 70лет, естественно, рассыпалось...
Хотя, я писал, особо не задумываясь.

Сергий Дугулман-Тщевский # 1 августа 2017 в 18:36 +1

я уж подумал, это всё взаправду было и это вы там украинца изображали, как Мышлаевский из "белой гвардии". Если фантастика, понятно тогда, почему... Мне кажется, что можно было бы рассказ обозвать "Провал во времени". Такое название настраивает на фантастический лад и отражает суть данного произведения. В прочем, данное мнение может быть оспорено и не претендует на истину в последней инстанции

Серж Хан # 22 ноября 2019 в 19:26 +1

Тёзка забыл, что в купейном вагоне "третья" полка над входом и коридором.
Классно написано, зёма!
С днём рождения!

И да, всё остальное где?

Господин Никто # 23 ноября 2019 в 07:02 +1

***С днём рождения!***
Всё забываю сказать - это фейк))) Но, спасибо.
В июле я родился.

На одном сайтике эту графоманьку всю измазали грязью))Чему я был рад - значит "торкнуло".
***И да, всё остальное где? ***
Часть удалил, остальное в черновиках.Надоело ибо.
c0414

Господин Никто # 1 августа 2017 в 19:05 +2

можно было бы рассказ обозвать "Провал во времени".

Да ну,таких названий сотни. Это уже будет банальное фэнтази.
А здесь...я как бы вначале читателя обманываю, и вырвав кусок из ТОГО времени, пытался
показать "скачущей" свидомой молодёжи, кто есть ху...
И что ожидает "щеневмерловку", если "це европа".

Сергий Дугулман-Тщевский # 1 августа 2017 в 23:47 +1

Да ваш вариант тоже хороший. Знаете, как вот у Куприна "гранатовый браслет", то есть такое "намекающее название", а у вас еще и ироническое "крымнаш"

Елена Бурханова # 1 августа 2017 в 23:38 +1

Молодец, Валера! Отличный рассказ!
Читается на одном дыхании!
Земля посыпается!))
Вон как везде трясет.))
То шторм, то цунами.)))

Господин Никто # 2 августа 2017 в 02:20 +1

Спасибочки, Лена!
А Крым наш! И останется нашим.
8ed46eaeebfbdaa9807323e5c8b8e6d9

Валентин Воробьев # 2 августа 2017 в 19:06 +3

Крым наш! В натуре.

Господин Никто # 2 августа 2017 в 19:45 +3

Век воли не видать! laugh

Иван Кочнев # 22 сентября 2017 в 22:57 +1

Прикольная история! 50ba589c42903ba3fa2d8601ad34ba1e

Долгой дорогой, да ещё в поезде, да ещё в хорошей компании, да ещё с бутылочкой и под добрую закусь... c0414

Короче, сюжет можно развить и получится неплохая повесть super

Господин Никто # 23 сентября 2017 в 03:54 +1

Благодарствую, Иван! Лень возиться с прозой. Да и в столбегг тоже фсё уже написал.
Графомань сходит на нет. big44

Иван Кочнев # 23 сентября 2017 в 08:27 +1

Такая же ерунда, коллега, творческая пауза. называется)))
Мозг надо освободить от повседневных забот, тогда и музы посетят

Господин Никто # 23 сентября 2017 в 10:16 0

Ха! МоЦК я освободил двухмесячным запоем! laugh

Ваще не хочет думать. mmm

Ольга Баранова # 2 июля 2022 в 21:46 +1

Очень динамично и невероятно захватывающе!
Супер!!!

Господин Никто # 2 июля 2022 в 23:09 0

Оченно благо дарю, ОЛЬГА! spasibo

Скальд # 10 февраля 2023 в 22:55 +1

Вопреки временнЫм перекосам,
Для бандеровцев кончилась блажь,
Соответственно точным прогнозам,
Будет Крым навсегда теперь наш!

Господин Никто # 10 февраля 2023 в 23:08 +1

Слишком много "красных линий"...
Снова наш /надолго?/ Крым!
Толк in vino, Старший Плиний
Знал, а нынче - Третий Рим...

RSS-лента комментариев