Принцесса нервно теребит в пальцах тонкую ткань накидки - слабость, которую она позволяет себе лишь наедине с собой. За окнами стонет намечающийся вечер, небо пополам расколото от стихающего вдалеке огня - отголоски недавней битвы.
Еще никто не возвращался с известиями в тайную резиденцию королевской семьи, но Её Высочество чувствует, точно собственное биение пульса, жаром стучащее в висках: битва закончена.
Вот только каков итог?
За плотной шторой, прикрывающей окна, ненадежной, хрупкой границей - застыли стражники. Охрана, следовавшая неизменно за Принцессой и её детьми. На этом настоял отец, не слушая возражений дочери, не соглашаясь с тем, что в этот час все его люди должны быть с ним.
Принцесса раздраженно поводит плечами и непроизвольно смотрит на неплотно притворённую дверь в соседнюю комнату - там кормилица укладывает спать детей Её Высочества - новорожденную девочку и шестилетнего мальчика. Там же, силясь сдержать раздражение, сидит и старший принц - шестнадцатилетний юноша. Принцессе никого не хочется видеть подле себя в этот час, и тем более - своих нежеланных детей. Она никогда не хотела сыновей, их появление было лишь отсрочкой устранения её покойного ныне супруга, герцога Земель Алого Пламени.
Отец не одобрял её намерений, но признавал, что у них было больше шансов найти золото среди отбросов, нежели получить от него что-то дельное.
Кроме продолжения рода, разумеется. Хвала Высшим Силам, в их королевстве нет тех глупых предрассудков, что запрещают вступать на престол женщинам. Говорят, подобного рода чушь еще сильна в других, сопредельных землях, за исключением тех, что уже занял молодой Король-Чародей.
Принцесса хмурится сильней. Мысли принимают совсем не то направление, какое ей хотелось. Что-то надсадно, будто бы старая рана, ноет внутри - чутье редко обманывает Её Высочество, и сейчас оно подсказывает, нашептывает то, чего она так боится.
Сердце разбивается на тысячи осколков, впивается в грудь изнутри, стонет, пульсирует, умоляет выпустить его, выпустить на свободу и покончить с этой неизвестностью.
Где-то внизу хлопает дверь.
Лязгает убираемое копьё стражника и негромкий, знакомый с детства голос называет пароль.
Принцесса замирает неподвижно, на мгновение закрыв глаза, но в следующую секунду открывает их и бесстрастным взором принимается изучать висящие на стене гравюры. Шорох шагов по ковру. Звякают латы, преклонив колено, перед ней опускается обнаживший седую голову главнокомандующий Сэнд.
- Ваше Величество, Король пал, - он мог не произносить вторую часть своего приговора, о этот жестокий, страшный палач! Одного обращения было довольно для того, чтобы понять, чтобы стонущее, исступленное, безнадежное чувство разлилось по всему сознанию, по всему телу, делая его противно-слабым, ненастоящим, кукольным.
Она не подает виду, лишь кивает.
Сэнд вскидывает лицо - изможденное, избитое, в засохших потёках крови.
- Наши земли захвачены. Люди убиты. Меня оставили в живых под условием, что я передам вам послание от Короля-Чародея.
Он вновь склоняется, вытянув вперед руку с трубочкой пергамента, и Принцесса - нет, уже Королева! - успевает про себя ухмыльнуться, подумав, что он не поднимается на ноги потому лишь, что измучен ранами и избит, ему проще и удобней стоять перед ней так - поверженному, но не убитому воину...
"Сим приглашаю на торжественный пир в честь грядущего союза Северных и Серединных Земель Её Величество Королеву Серединных Земель. Не смею надеяться на согласие, но и отказа не приму. Полагаю, жители вашего Королевства согласятся с тем, что вам лучше принять моё приглашение".
Королева с ненавистью глянула на письмо, и, скомкав, швырнула его в огонь.
Мерзкое послание было написано человеком, далеким от наук и изящной речи, однако же всеми силами старающегося произвести обратное впечатление.
Огонь лениво поглаживал съежившийся от его прикосновения пергамент. Не издавший ни звука Сэнд так и застыл коленопреклоненным изваянием перед своей ледяной от гнева повелительницей.
- Если отныне ты занял место посланника у Чародея, то передай ему - я приду, - в глухо звучавшем голосе не было жизни или ненависти.
[Скрыть]Регистрационный номер 0318182 выдан для произведения:
Принцесса нервно теребит в пальцах тонкую ткань накидки - слабость, которую она позволяет себе лишь наедине с собой. За окнами стонет намечающийся вечер, небо пополам расколото от стихающего вдалеке огня - отголоски недавней битвы.
Еще никто не возвращался с известиями в тайную резиденцию королевской семьи, но Её Высочество чувствует, точно собственное биение пульса, жаром стучащее в висках: битва закончена.
Вот только каков итог?
За плотной шторой, прикрывающей окна, ненадежной, хрупкой границей - застыли стражники. Охрана, следовавшая неизменно за Принцессой и её детьми. На этом настоял отец, не слушая возражений дочери, не соглашаясь с тем, что в этот час все его люди должны быть с ним.
Принцесса раздраженно поводит плечами и непроизвольно смотрит на неплотно притворённую дверь в соседнюю комнату - там кормилица укладывает спать детей Её Высочества - новорожденную девочку и шестилетнего мальчика. Там же, силясь сдержать раздражение, сидит и старший принц - шестнадцатилетний юноша. Принцессе никого не хочется видеть подле себя в этот час, и тем более - своих нежеланных детей. Она никогда не хотела сыновей, их появление было лишь отсрочкой устранения её покойного ныне супруга, герцога Земель Алого Пламени.
Отец не одобрял её намерений, но признавал, что у них было больше шансов найти золото среди отбросов, нежели получить от него что-то дельное.
Кроме продолжения рода, разумеется. Хвала Высшим Силам, в их королевстве нет тех глупых предрассудков, что запрещают вступать на престол женщинам. Говорят, подобного рода чушь еще сильна в других, сопредельных землях, за исключением тех, что уже занял молодой Король-Чародей.
Принцесса хмурится сильней. Мысли принимают совсем не то направление, какое ей хотелось. Что-то надсадно, будто бы старая рана, ноет внутри - чутье редко обманывает Её Высочество, и сейчас оно подсказывает, нашептывает то, чего она так боится.
Сердце разбивается на тысячи осколков, впивается в грудь изнутри, стонет, пульсирует, умоляет выпустить его, выпустить на свободу и покончить с этой неизвестностью.
Где-то внизу хлопает дверь.
Лязгает убираемое копьё стражника и негромкий, знакомый с детства голос называет пароль.
Принцесса замирает неподвижно, на мгновение закрыв глаза, но в следующую секунду открывает их и бесстрастным взором принимается изучать висящие на стене гравюры. Шорох шагов по ковру. Звякают латы, преклонив колено, перед ней опускается обнаживший седую голову главнокомандующий Сэнд.
- Ваше Величество, Король пал, - он мог не произносить вторую часть своего приговора, о этот жестокий, страшный палач! Одного обращения было довольно для того, чтобы понять, чтобы стонущее, исступленное, безнадежное чувство разлилось по всему сознанию, по всему телу, делая его противно-слабым, ненастоящим, кукольным.
Она не подает виду, лишь кивает.
Сэнд вскидывает лицо - изможденное, избитое, в засохших потёках крови.
- Наши земли захвачены. Люди убиты. Меня оставили в живых под условием, что я передам вам послание от Короля-Чародея.
Он вновь склоняется, вытянув вперед руку с трубочкой пергамента, и Принцесса - нет, уже Королева! - успевает про себя ухмыльнуться, подумав, что он не поднимается на ноги потому лишь, что измучен ранами и избит, ему проще и удобней стоять перед ней так - поверженному, но не убитому воину...
"Сим приглашаю на торжественный пир в честь грядущего союза Северных и Серединных Земель Её Величество Королеву Серединных Земель. Не смею надеяться на согласие, но и отказа не приму. Полагаю, жители вашего Королевства согласятся с тем, что вам лучше принять моё приглашение".
Королева с ненавистью глянула на письмо, и, скомкав, швырнула его в огонь.
Мерзкое послание было написано человеком, далеким от наук и изящной речи, однако же всеми силами старающегося произвести обратное впечатление.
Огонь лениво поглаживал съежившийся от его прикосновения пергамент. Не издавший ни звука Сэнд так и застыл коленопреклоненным изваянием перед своей ледяной от гнева повелительницей.
- Если отныне ты занял место посланника у Чародея, то передай ему - я приду, - в глухо звучавшем голосе не было жизни или ненависти.