КОНЕЦ ФИЛЬМА

26 марта 2015 - Николай Георгиевич Глушенков

Автор М.Хэйсен
(мистика)

Есть ряд нераскрытых преступлений, которые неотступно будоражат наше воображение на протяжении многих поколений. По сей день люди хотят определить личность Джека-Потрошителя и убийцы Зодиак, и мы всё ещё надеемся узнать, кто убил «Чёрную орхидею» и ДжонБенет Рэмси.1)
Такой же случай произошёл с Анной Марией Росселлини, красивой молодой студенткой, которую нашли убитой в 1954 году. Это было самое шумное дело, потрясшее штат Массачусетс, как и убийства Эндрю и Бэби Бодрен, совершенного бостонским душителем. Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как изуродованное тело Анны Марии обнаружили в заброшенном сарае на береговой линии в Коппервеле. В то время об убийстве были написаны десятки книг, и оно стало предметом нескольких телевизионных криминальных передач и специальных выпусков. Так продолжалось до тех пор, пока Деси Уинклер, известный своими фильмами по боевому искусству, не узнал подробностей того дела, которое Голливуд решил использовать в полнометражном художественном фильме.
Барклай Эрл, писатель бестселлеров был приглашён написать сценарий в основном из-за того, что вырос недалеко от Пуритан Фоллс и был знаком со многими подробностями этого убийства.
— Я не родился тогда, — сказал он режиссёру, — но мои родители хорошо помнят этот случай. По правде, брат моего отца был одним из детективов, которые расследовали это убийство.
— Твой дядя ещё жив? — быстро спросил Деси.
— Да, он живет в доме престарелых в Эссекс Грин.
— Отлично. Ты думаешь, он поможет нам, если потребуется технический консультант? Конечно, мы заплатим ему.
— Почему бы и нет. На эти деньги он может немного поиграть в бинго.

* * *

— Вот, — с гордостью заявил Барклай и положил на стол режиссёра стопку напечатанных страниц.
— Фантастика! Не могу дождаться, чтобы не начать читать. — заявил режиссёр. — Итак, кто же убийца? — Барклай бросил на него вопросительный взгляд. — Не испорть мне конец фильма. Это не роман Агаты Кристи. Перед чтением я хочу знать, кто убийца.
— Дело никогда не было раскрыто.
— И что же?
— А то, что по сценарию нет преступника, нет и ответов на вопросы.
Деси покачал головой.
— Я не снимаю сериал «Ведьма из Блэр». Мне не нужно, чтобы зрители покидали зал, почёсывая голову и задаваясь вопросом, какого чёрта всё это значит. Мне нужна хорошая концовка фильма.
— Тогда это будет не совсем правдивая история.
— Перестань быть столь щепетильным. Ты пишешь сценарий, а не статью в «Бостон Глоуб».
— Что же мне делать? Переделать концовку?
— Это то, что делают все великие писатели, мальчик.
Барклай подмигнул, когда назвал мальчиком мужчину на пять лет старше режиссера, но Уинклер был боссом, и сценарист сдержался.
— Ты знаешь, что тебе нужно сделать? – спросил режиссёр, не дожидаясь ответа. — Поехать и навестить своего дядю в доме престарелых. Может быть, он тебе сможет помочь.
— Я думаю, что создам героя, объединив всех подозреваемых в одно целое.
— Хорошо! Нужно до конца следующей недели все закончить. Если ты не сможешь это делать, то придётся найти другого сценариста.

* * *

Молодая медсестра провела Барклая через холл в «солярий», причудливое название довольно маленькой закрытой веранды. Рэд Омэлли, который достойно и честно отслужил тридцать лет в полицейском управлении Коппервела, проводил время за игрой в бинго, собиранием пазлов, разгадыванием кроссвордов и чтением вестернов.
— Привет, Рэд — сказал Барклай и взял книжку «След Киовы». — Я подумал, что тебе нравится читать детективы.
Рэд улыбнулся и покачал головой.
— В своё время я насмотрелся на убийства. Мне не нужно читать о них снова. А как ты поживаешь? Я слышал, ты работаешь с каким-то голливудским парнем, который снимает фильмы про кун-фу?
— Ты не ослышался. Я работаю на Деси Уинклера. Только этот фильм не о боевых искусствах; это фильм об убийстве Анны Марии Росселлини.
Рэд поднял брови.
— Я надеялся, что это родственный визит, — сказал он с разочарованием.
Барклай опустил голову, чувствуя себя виновным в том, что не навещал дядю столь долгое время.
Омэлли дружелюбно похлопал племянника по спине.
— Не волнуйся. Я просто подшучиваю над тобой. Я знаю, ты очень занят, и спасибо за фрукты, которые присылал из Калифорнии. А теперь, что ты точно хочешь знать по делу Росселлини?
— Я написал сценарий, основанный на реальных событиях, заканчивая его тем, что дело никогда не было раскрыто и личность убийцы не установлена.
— И я клянусь, что твоему режиссёру это не понравилось.
— Он хочет, чтобы я связал концы в голливудском стиле.
— То есть поведать зрителям, кто это сделал?
— Да. У меня менее двух недель, чтобы повесить на кого-то убийство. Я и Уинклер думаем, что хорошо бы создать персонажа на основе известных подозреваемых.
— Проблема в том, что самих подозреваемых никогда не было.
— Ты надо мной смеёшься? — с недоверием спросил Барклай. — Дело было открыто в 1954 году и у полиции не оказалось ни единого подозреваемого?
— Ни одного.
— Я читал, что какой-то парень признался в преступлении, но у копов не было достаточно улик для обвинения.
Бывший коппервельский детектив усмехнулся.
— У нас десятки людей признавались. Любой убийца, особенно тот, который появлялся в заголовках прессы, всегда извлекал из этого пользу.
— Откуда ты знаешь, что никто из них этого не делал?
— Большинство были обычными психами. Они, как положено, приходили в участок и сознавались в любом совершенном убийстве. Знаешь, трое мужчин даже сознались, что были неизвестными боевиками на травянистом холме?2)
Барклай засмеялся, он надеялся, что дядя предоставит ему информацию, которая поможет создать правдоподобный конец сценарию, но сейчас он вернулся к самому началу.
— Если тебе интересно, — продолжил Омэлли, — я могу тебе дать копию файла на «ложных исповедников». Может быть, ты сможешь использовать одного из них в качестве мнимого убийцы.
Барклай воспрял духом. Он решил, что дядя щедр с ним, и перед возвращением на Западное побережье обещал взять на игру команды «Ред Сокс».

* * *

Восемнадцать человек признавались в убийстве Анны Марии Росселлини, и более половины из них на протяжении своей жизни находились в больницах для душевнобольных. Кроме двух, все признавались в совершении других преступлений не только в Коппервеле, но и в окрестных городах, а также Род-Айленде и штате Мэн.
— Тебя сочли бы сумасшедшим, если бы сознался в убийстве, которое не совершал, — заключил Барклай. — У этих ребят не было не только шанса стать обвиненными в преступлении, но они ещё и запутывали полицейское расследование. Сколько же времени потрачено впустую! Им нужно было давать срок за то, что вводили правосудие в заблуждение.
Барклай пролистал дело с отчётами. Здесь оказался и ветеран Второй мировой войны, потерявший ногу в битве при Арнхеме и вернувшийся в Штаты злобным, разочарованным человеком, топя своё горе в спиртном. Полицейское расследование установило, что во время убийства он протрезвлялся в госпитале ветеранов войны. Ещё один человек после того, как его бросила подруга, пока тот находился в Корее, страдал женоненавистничеством. Это отношение к женщинам могло заставить его сознаться во многих убийствах, но он по своей натуре считался человеком миролюбивым, и свидетельства проявления агрессии к другим с не наблюдалось.
Отчеты, основанные на признаниях, стали похожими один на другой, хотя некоторые и не были существенными. Все эти люди были изгоями и, вероятно, пользовались пятнадцатиминутной славой своих фальшивых признаний.
Если бы Барклай был полицейским, то этот файл посчитал бы бесполезным, но как писатель он нашёл информацию полезную для себя. Перечитав данные отчета, он взял ноутбук и стал писать.

* * *

Через три месяца вся съёмочная группа расположилась в окрестностях Коппервела (штат Массачусетс). Местные жители были взбудоражены вестью о съёмках фильма в их окрестностях, хотя, возможно, это вызывало болезненные воспоминания об ужасном преступлении, но привлекало любопытных. Каждый день, когда снимались сцены на природе, группу окружали люди, желающие посмотреть на участников фильма за работой.
Барклаю Эрлу, закончившему свой сценарий, оставалось лишь наблюдать за ходом съёмки и иногда ждать указаний Деси Уинклера переписать сцену, которая не вписывалась в общий план. Он стоял в стороне вместе с другими и смотрел, как оживал его сценарий, прислушивался к диалогу звезд и статистов. Через несколько дней он стал узнавать лица некоторых жителей, которые появлялись на площадке регулярно. Один человек особенно привлек его внимание.
Стэнфорд Прендергаст сильно выделялся среди других, такого, как он, найдешь, скорее всего, в зале заседаний, чем слоняющимся на съёмочной площадке.
— Простите, — обратился однажды Стэнфорд к писателю, когда съёмка была прекращена и участники ушли на перерыв. — Вы Барклай Эрл?
— Да.
— Итак, вы человек, ответственный за фильм?
— Я не отвечаю за всё. Я всего лишь сценарист.
— И вы утверждаете, что раскрыли преступление через пятьдесят лет?
Барклай покраснел от стеснения.
— Нет. Я этого не делал. Конец фильма — чистая выдумка.
— Немного литературной фантазии? — засмеялся Стэнфорд.
— Я бы так не назвал. Между прочим, а что вас интересует в этом фильме? Я вижу вас каждый день с начала съёмок.
Пожилой человек пожал плечами.
— Просто любопытно.
— Вы жили в Коппервеле во время убийства?
— Нет. На самом деле я из Пуритан Фоллс и учился тогда в колледже.
— Вы, должно быть, знали об этом деле. О нём писали газеты от Бостона до Лос-Анджелеса.
— Конечно, я слышал о нём, но был очень занят и старался не провалиться по тригонометрии, у меня не хватало времени на то, чтобы интересоваться происшедшим.
Когда съёмочная группа вернулась после перерыва, работа возобновилась, оба собеседника замолчали, но время от времени Барклай чувствовал на себе взгляд пожилого мужчины.

* * *

Съёмки продолжались уже шестую неделю, когда Деси Уинклер решил, что в сценарии нужно сделать ещё изменения.
— Посмотри на эту сцену, — крикнул он и указал на выделенный абзац в своём экземпляре сценария. — Это просто неправдоподобно!
Барклай закатил глаза. Предыдущие фильмы Уинклера были набиты действием без содержания и диалога и обильно приправлены красивыми, полуголыми девицами. Теперь же он вёл себя так, будто был Стивеном Спилбергом.
— Что ты от меня хочешь? — спросил со смирением писатель.
— Придай убийству больше правды и переделай сцену к концу недели. Я не хочу выбиваться из графика.
Барклай вернулся в гостиницу, взял свой ноутбук и положил на стол. Он сидел сорок минут с руками, повисшими над клавиатурой, но не мог придумать, что написать. Фантазия не была его сильной стороной. Он привык писать о настоящих преступлениях и жертвах, а не о тех, которые ему пришлось создавать на основе своих воображений. Ничего не придумав, что придало бы большей глубины сцене, Барклай возвратился к файлу, который дал ему дядя.
— Здесь, должно быть, есть что-то ещё, что можно использовать, — сказал он, снова перелистывая стопку бумаг.
Через два часа повторного чтения признаний психически неуравновешенных людей, Барклай нашёл несколько целлофановых пакетов с десятками фотографий. В первом были снимки Анны Марии Росселлини в средней школе, на ней была шляпа, балахон выпускницы и диплом в руках. Во втором изображение тела после того, как его нашли в заброшенном сарае. Остальные фотографии были людей, которые признавались в убийстве. Барклай плохо запомнил их лица, когда просматривал файл первый раз, так как был слишком увлечён написанием сценария и уделял ему большое внимание. Он поднёс первые фотографии к лампе.
— Какую же разношёрстную команду составляют эти типы.
Один из них, Уилли Нелсон, выглядел счастливчиком, а другой, Ник Нолт, несчастным. На первой странице не было ни одного чисто выбритого мужчины, а на второй оказались физиономии не лучше, чем на предыдущей: лица похожи на те, которые можно увидеть в столовой Армии спасения. Мужчины на третьей странице выглядели лучше или, наконец, моложе и отражали более высокий уровень интеллекта.
Барклай почти перешёл к четвертому листу, как вдруг его взгляд упал на фотографию внизу. Лицо молодого человека было знакомо, но писатель не мог вспомнить, где видел.
Он вынул снимок из пакета и прочитал имя, напечатанное на обратной стороне: Вик Рэфферти. Это ничего не говорило, поэтому он обратился к отчёту с признанием Рэфферти.
Полицейский доклад описывал расследование, которое, в лучшем случае, было поверхностным. Старший детектив описал Вика как ненормального, который признавался в трех других убийствах в окрестностях Массачусетса.
— Я не верю, — бормотал Барклай. — Полиция даже не удосужилась проверить, где этот парень находился во время убийства.
Он отложил файл, взял фотографию и снова стал рассматривать. Барклай ломал голову, пытаясь вспомнить лицо, но дверь именно в тот участок памяти была плотно закрыта.
— Ну, хорошо. Я думаю, что это придёт позже. А сейчас мне нужно переписать эти сцены. Если я этого не сделаю, то окажусь в дерьме…
Барклай замолчал, когда дверь в его памяти вдруг распахнулась. Черты Стэнфорда Прендергаста были сходны с чертами Вика Рефферти.

* * *

После того как сценарист передал Уинклеру переписанные страницы, у него появилось время, чтобы заняться личностью Вика Рэфферти и его возможным отношением к Стэнфорду Прендергасту. Поиски Рэфферти в Интернете не дали результатов, не было ни его адреса, ни номера телефона. Имя Прендергаста принесло пятьсот результатов в Гугле в основном в связи с колледжем, где он преподавал.
— Эта информация тоже бесполезна, — сожалел Барклай.
Будучи писателем о реальных преступлениях, Эрл пользовался источниками, которые были недоступны большинству людей. Когда он писал свои книги, у него появлялась возможность подружиться с многими полицейскими офицерами, частными детективами и адвокатами. Эти люди обычно сами желали предоставить ему информацию из полицейских файлов или официальных отчётов.
Мерв Аркет, детектив полиции штата Массачусетс, частенько снабжал писателя данными о преступлениях, поскольку ему нравилось видеть своё имя в списке благодарностей автора. Барклай позвонил детективу и назначил встречу в кафе-баре книжного магазина «Куилл энд Дэппук» на три часа дня. Когда писатель вошёл в дверь магазина без десяти минут три, он увидел, что Аркет уже сидит за стойкой и рассматривает обложку романа Патриции Хайсмит.
— Эрл Барклай! — вскрикнула от удивления молодая женщина за кассой при виде известного автора.
Несколько посетителей обернулись, а двое мужчин заказали кофе и уединились в кабинке, где могли переговорить.
— Итак, что ты узнал? — спросил Барклай.
— Я прошёлся по обоим именам. Вик Рэфферти, кажется, исчез с лица земли ещё в пятидесятых. Нет никаких записей в управлении автомобильным транспортом, о банковских счетах, о налогах – ничего. Я предполагаю, что он неустановленное лицо в файлах отдела нераскрытых преступлений.
— А Стэнфорд Прендергаст? — торопливо спросил Барклай.
— Все сведения о Стэнфорде Прендергасте подтверждаются. Он посещал калифорнийский университет в Лос-Анджелесе с 1957 по 1961 год. После его окончания стал преподавать в колледже недалеко от Сан-Франциско. Сюда переехал в 2005 году и получил должность профессора в Эссекс Грин.
— Значит, он из этого района, — заметил Барклай.
— Нет, он родился в Калифорнии.
— Он сам сказал, что из Пуритан Фоллс.
— Я проследил его номер социальной страховки до Сан-Диего, где он вырос и воспитывался.
Когда Барклай вернулся в гостиницу, то первым делом открыл отчет с фотографией Вика Рэфферти. Писатель взял её ещё раз и внимательно посмотрел.
— Не знаю, что стало с тобой. Возможно, ты и неустановленная личность с голыми фактами в файлах нераскрытых дел, но у тебя, несомненно, есть сходство со Стэнфордом Прендергастом.
Придя к выводу, что это странная случайность, Барклай вернул фотографию в дело и поклялся про всё забыть.

* * *

На следующий день, когда сценарист прибыл на площадку, Прендергаст уже находился там. Профессор весело поздоровался с ним, но Барклай на это не обратил внимания.
— Что-то случилось? — спросил Стэнфорд.
— Нет, — солгал Барклай.
— Тогда, почему такая внезапная холодность?
— Я просто думал об убийстве.
Профессор покачал головой.
— Ведь такая трагедия!
— Особенно для вас. Я не знаю, как вы можете наблюдать эти сцены, если знали бедняжку, свою одноклассницу.
— Верно. Мы вместе ходили в среднюю школу, но она была на два года старше меня.
— А её сестра?
— Сестра? — спросил сбитый с толку Стэнфорд.
— Не обращайте на меня внимание. Я, должно быть, перепутал факты.
Барклай знал, что Анна Мария Росселлини была единственным ребёнком в семье.

* * *

Поздно вечером писатель ужинал с группой старых друзей в кафе «Сыновья свободы». Выпив третью по счёту чашу кофе, он пожелал всем покойной ночи, попрощался с друзьями и поехал в гостиницу. Выйдя из машины, Барклай столкнулся с профессором Прендергастом, поджидавшего его на стоянке.
— Можно с вами минуточку побеседовать? — спросил Стэнфорд и открыл переднюю дверь своего «легаси».
Барклай взглянул на часы.
— Хорошо, но только минуту. Уже поздно.
Когда писатель сел в машину, водитель быстро рванулся с места, и Барклай почувствовал острую боль в предплечье.
— Что за чёрт?
— Вы выглядите усталым, — злобно засмеялся Стэнфорд. — Вам нужно вздремнуть.
Барклай чуть было не предположил, что профессор домогается его, но внезапно почувствовал тяжесть в глазах. Он уткнулся в приборную панель, и Стэнфорд Прендергаст помчался с похищенным пассажиром.

* * *

Когда Барклай очнулся на следующее утро, то обнаружил себя в подвале заброшенного сарая. Толстый слой пыли покрывал все поверхности, а с потолка свисала паутина. Он попытался шевельнуться, но оказался привязанным к стулу толстой верёвкой.
— Прендергаст! — крикнул он. Его голос отозвался эхом в пустынном доме.
Барклай ждал и ждал. Мышцы его болели, горло пересохло, а желудок ныл от голода. Только перед заходом солнца он услышал, как по дороге проехала машина и хлопнула дверь.
— Прендергаст!
Наверху послышались шаги. Дверь открылась, и луч фонаря пробежался по кромешной тьме.
Стэнфорд спустился по ступеням и встал перед пленником.
— Писатели! – Злобно сплюнул он. — Мне следовало бы знать раньше, что ты не в меру любопытный.
Профессор полез в карман пиджака, вынул фотографию Вика Рэфферти и отчёт с показаниями и сжёг на глазах изумленного сценариста.
— Видишь, до чего доводит любопытство.
— Я не знаю, что тебя связывает с этим парнем.
Стэнфорд ухмыльнулся.
— Давай, мистер Эрл. Притворное невежество тебя не спасёт.
— Я не вру. Я нашёл сходство и более ничего.
— Это был плохой снимок, — заметил Стэнфорд. — Я думаю, что ты всё равно бы меня узнал, и не мог этого допустить.
Барклай был ошеломлен. Несмотря на сильное сходство, он никогда не предполагал, что Стэнфорд Прендергаст и Вик Рэфферти одно и то же лицо.
— Тогда, кто же ты?
— Я Вик Рэфферти.
Барклай решил задать вопрос, который беспокоил его с тех пор, как прочёл полицейский отчёт.
— Зачем же ты сознался в убийствах, которые не совершал?
Язвительная усмешка расплылась на симпатичном лице Вика Рэфферти.
— Почему ты думаешь, что я лгал?
— Ты сознался в трёх предыдущих убийствах. Было доказано, что ты не мог совершить… — Вдруг писатель понял правду. — Ты признался в трёх преступлениях, которых не совершал, поэтому полиция серьёзно не восприняла тебя, когда ты сознавался в совершении этого убийства.
— Отлично, не правда ли?
— Ты, должно быть, долго все это планировал.
— На самом деле все оказалось куда короче. Тяжело было ждать убийства трёх женщин. Но терпение окупилось.
— Если полиция не поверила тебе, зачем понадобилось менять имя на Стэнфорд Прендергаст?
— По двум причинам. Первая, всегда есть случай, что некий умный детектив сможет натолкнуться на правду. А вторая, мне хотелось преуспеть в жизни, пойти в колледж, сделать карьеру – всё обычные вещи. Я не хотел, чтобы мои показания преследовали меня, и выбрал подходящего внешне парня в гей-баре. Я убил его, забрал документы и похоронил тело в лесу. Затем я подал заявление в калифорнийский университет Лос-Анджелеса. Остальное, как говорится, история.
— Ты совершил идеальное преступление, — сказал Барклай с неким страхом. — Но зачем вернулся сюда?
Стэнфорд пожал плечами.
— Думаю, что упрямая потребность быть у своих корней. Или, может быть, мне захотелось быть рядом с ней. Я не знаю, но что-то привело меня назад, как и что-то на съёмочную площадку.
— Где ты встретил меня?
— Да. Несчастливая судьба.
— И что же ты теперь намереваешься со мной сделать?
— Конечно, мне придётся тебя убить. Я не могу оставить тебя живым. Ты знаешь, кто я и что сделал.
Барклай хотел возразить, попытаться разговорить Вика Рэфферти и сохранить свою жизнь, но у него не было такого шанса. Профессор уже вынул пистолет перед тем, как писатель смог что-то еще сказать.

* * *

Съёмочная группа фильма «Последние дни Анны Марии Росселлини» не смогла объяснить, что случилось с Барклаем Эрлом. Никто не видел его уже три недели. Друзья, с которыми он обедал в тот вечер, были опрошены полицией, но ничего не помогло.
— Он ушёл сразу после одиннадцати часов в гостиницу, — заявил член съёмочной группы. — С того времени никто из нас не видел и не слышал о нём.
Съёмки шли по графику, несмотря на загадочное отсутствие сценариста. Если Деси Уинклеру нужно было переделать сцены, ему приходилось их переписывать самому.
Тем временем Вик Рэфферти, он же Стэнфорд Прендергаст, продолжал появляться на площадке каждый день. Никто и не подозревал, что тихий профессор истории убил писателя и закопал его тело в подвале заброшенного сарая, где вряд ли кто-нибудь найдёт его последние десять лет.
Однажды нужно было снимать сцену убийства, Вик почувствовал нервную дрожь. Мысль вновь наблюдать гибель Анны Марии Росселлини тревожила и веселила его. Хотя диалог в сценарии был вымышленным, сама игра актёров, основанная на отчётах и фотографиях преступления, была правдоподобна.
— Тишина на площадке! — крикнул кто-то, и воцарилось молчание.
Сердце Вика сильно забилось при виде незнакомого актёра, который напал на партнёршу в роли Анны Марии.
— Что тебе нужно? – кричала она, когда убийца преследовал её. – В чем я виновата?
Вик почувствовал шок. Этого не было в сценарии Барклая.
— Я любил тебя, — кричал актер, — но ты лишь использовала меня, как и других мужчин в своей жизни.
Вик начал потеть. Откуда актёры взяли эти слова?
— Я никогда не хотела тебя обидеть, — продолжала псевдо-Анна Мария. — Я люблю другого. Я хотела, чтобы ты успокоился, но ты продолжал звонить и появляться у моего дома.
Вик начал трястись, в своей памяти он возвращался к сцене унижения пятидесятилетней давности и ужасному преступлению.
— Это ложь! — вдруг закричал Вик. — Ты обманывала меня, ты использовала меня!
— Стоп! — гневно закричал режиссёр.
— Ты обманщица, проститутка и заслуживаешь наказания.
— Охрана, — приказал Уинклер, — уберите этого человека с площадки.
Для семидесятилетнего мужчины Рэфферти двигался быстро и проворно. Он перепрыгнул через ограждение и схватил актрису за горло.
— Ты бессердечная маленькая шлюха. Я один раз убил тебя, могу убить и снова.
Два охранника, три работника съемочной группы и статист смогли оттащить сумасшедшего от обезумевшей актрисы. Тем временем помощник режиссёра позвонил 911 по мобильному телефону.
Когда прибыла полиция Коппервела, Вик Рэфферти сознался в убийстве.

* * *

Деси не мог поверить в свою удачу. Новость о смерти сценариста и находке убийцы Анны Марии Росселлини распространилась, как лесной пожар.
— Эта бесплатная реклама стоит целое состояние! — воскликнул режиссёр, когда готовился закончить съёмки фильма.
— Тебе повезло, что у убийцы был приступ совести, — заявила главная героиня.
Деси засмеялся и покачал головой.
— Нет, удача в том, что Барклай Эрл захотел отомстить своему убийце. В тот день, когда на площадке всё шло кое-как, я нашел его новый сценарий. Кажется, наш покойный писатель настрочил его из могилы, зная, что эти строки разоблачат и его убийцу.
— И ты на самом деле веришь в сверхъестественное?
— Смотри сама, — предложил Деси и вынул ноутбук Барклая. — Эти страницы датированы три недели спустя после исчезновения Барклая.
— Да провалиться мне на месте! - воскликнула исполнительница главной роли, прочитав записи писателя.
Затем перед испуганными глазами режиссёра и актрисы строки исчезли, оставляя страницы пустыми на экране ноутбука Барклая Эрла.
________________
1) ДжонБенет Патрисия Рэмси – маленькая американская девочка, похищенная неизвестными и убитая в 1996г. (прим. переводчика).
2) травянистый холм – место, связанное с убийством Дж.Кеннеди (прим. переводчика).

Март 2007г

Регистрационный номер №0279367

от 26 марта 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0279367 выдан для произведения:

Автор М.Хэйсен
(мистика)

* * *