Клад

 Командир корабля уселся поудобнее в кресло и пристегнул ремни. Его красивое волевое лицо с бронзовым загаром было сосредоточено, и длинные белые волосы, перетянутые по лбу золотой лентой, ниспадали на плечи. Фиолетовый обтягивающий комбинезон пилота украшала эмблема в форме белого креста, вышитая по середине груди. Длинные пальцы забегали по разноцветным клавишам пульта управления, оживляя его матовую поверхность десятками огоньков.

 - Каматуна, проверить бортовые системы! – отдал он приказ чернокожей девушке с копной кудрявых волос, перетянутых такой же, как  у него, золотой лентой.

 - Бортовые системы в норме! – последовал ответ.

 - Приготовиться к старту!

Девушка поправила положение своего тела в кресле и посмотрела на командира, сидящего рядом.

 - Брэм, я к старту готова!

 - В таком случае брось прощальный взгляд на эту зелёную планету. Воистину оазис среди безжизненных просторов. Надеюсь, мы ещё вернёмся сюда.

 - Мне тоже по душе это маленькое дитя Вэи. Какое здесь голубое небо и спутник всего один – это так странно!

 - Многообразие миров – никуда от этого не денешься. Но в этом многообразии мы с тобой, Каматуна, нашли то, что искали, и задачу свою выполнили. Теперь мы будем богатыми! Наш груз стоит целого состояния, и мне не терпится это состояние получить! Всё, домой! – командир улыбнулся и похлопал по плечу своего второго пилота…

 

…Я продолжал своё очередное погружение, когда, словно демон, из ничего появилась большая белая акула. Она плыла царственно, и её голова двигалась справа налево в такт движениям мускулистого тела. В чистой, прозрачной воде она, словно парила в пустоте. Её глаз казался неподвижным, хотя и вращался вместе с головой, ни на миг не отрываясь от добычи, то есть от меня. Не было никакого намёка на агрессию с её стороны, однако она вселяла в душу страх. Круг за кругом, описываемый акулой, то расширялся, то сужался, будто ею исполнялся дьявольский танец смерти. Казалось, она пряла невидимые путы вокруг меня, очаровывая своей грацией и идеальными формами.

Я находился на глубине двадцати пяти метров в хрустальной толще Карибского моря с запасом воздуха на тридцать минут, и до поверхности было далеко. Отсюда я не мог её различить, и только мой катер, маячивший тенью где-то там, в вышине, давал мне ориентир. Акула продолжала наступление и придерживалась своей тактики. Передо мной был трёхметровый хищник, вооружённый семью рядами острых, как бритва, зубов. Мне приходилось имитировать атаку всякий раз, когда мой грозный противник подходил достаточно близко. Я знал, что акула – опасный и коварный враг – она воспринимала малейшую вибрацию моего тела, даже улавливала самый слабый запах. Она никогда не позволила бы застать себя врасплох. Хищник медленно двигался кругами, каждый раз делая их всё уже и уже. Если б этот стремительный убийца атаковал меня молниеносно, я вряд ли сумел бы отбиться. Но акулы осторожные твари, и всегда действуют наверняка. Нужно было что-то предпринимать. Я не мог бесконечно противостоять ей – у меня были ограниченные запасы  воздуха в баллонах за спиной, а  мой противник, казалось, догадывался об этом. Скоро я начал бы задыхаться и в панике рванулся б к поверхности. Вот тут её острые зубы и должны были вонзиться в мою плоть. Особенно обидно повстречать эту акулу на пути к заветной цели, которая мне была хорошо видна на глубине десяти – пятнадцати метров подо мной у подножья причудливой круглой скалы, обросшей водорослями и кораллами. Моё спасение было в том, чтобы найти какую-нибудь щель или грот среди буйной, колышущейся зелени и забиться туда в надежде, что трёхметровый белый убийца оставит меня в покое. Я начал медленно, но верно сдвигаться в сторону скалы, различив на её подрубленной к низу стене темнеющуюся впадину. Заметив моё движение, акула изменила тактику и стала выписывать полукольца, уходя под меня и всплывая вверх. Я старался издавать, как можно, больше шума, пугая своего осторожного врага и оттягивая начало атаки. Это мне удавалось и вселяло надежду. Чернеющее среди водорослей углубление приближалось, и я молил Бога, чтобы акула не набросилась на меня до того, как я в нём скроюсь…

 

…Волна вздымала огромные валы пены и бросала их в темноту. На форпике вырвало фал, и унесло ветром перекладину. Мачта дрожала в гнезде и трещала, но держалась. Верёвки, крепящие рукоятки штурвала в одном положении, оборвались, и «Санто-Доминго» развернуло. Корабль встал бортом к ветру и волнам. От сильного удара в руль весь он задрожал. Штормовые топсели надулись и тщетно пытались выдержать вес галеона. Канаты, натянутые, как струны, рвались один за другим. Сорвало фок и блок, а снасти дикими порывами ветра намотало на такелаж. Огромная волна упала на корабль и накрыла его, почти опрокинув. Но он каким-то чудом вынырнул, и вода пенящимися потоками стекла через шпигаты. Кормчий с помощью двух крепких моряков пытался вывернуть руль, но все попытки были тщетны. Уцелевшие члены команды боролись за свои жизни.

 - Крепи фок!

Капитан вместе с матросами, упираясь изо всех сил, тянул канаты, помогая тем самым двум отчаянным малым, поднимавшимся по вантам фок-мачты. Очередная волна, перекатившись через палубу, смыла сразу троих, но этого никто не заметил. Парус с грохотом раскрылся, и его наполнил ветер, помогая вцепившимся в рулевое колесо морякам.  «Санто-Доминго» стал вставать вдоль волны, и, казалось, что неминуемая гибель миновала команду. Но отчаянный крик боцмана прозвучал громче шторма и сковал ужасом моряков.

 - Девятый вал! Держись, ребята!

Корабль поднялся на гребне волны, и нос его на какое-то время завис над чёрной бездной. Потом он стремительно рухнул вниз, и гигантская волна, идущая следом, накрыла его, как щепку, и увлекла в пучину. «Санто-Доминго», нагруженный золотом инков, был последним в эскадре из шести галеонов, так и не увидевших испанских берегов…

…Приблизившись спиной к темневшему гроту в отвесной стенке скалы, густо обросшей водорослями и всё время наблюдая за двигавшейся передо мной из стороны в сторону акулой, я бросил взгляд вниз. Там, у подножья скалы, на песчаном дне среди редких камней и  водорослей, лежало то, поискам чего я посвятил всю свою сознательную жизнь. Как мой отец и дед, я был кладоискателем. Выросший в семье, где только и говорили о сокровищах, зарытых в земле и скрытых под толщей морских вод, я не мог ни заразиться идеей найти сокрытые драгоценности. Мой дед, старик Августо, большую часть жизни – а дожил он до семидесяти шести лет – провёл на острове Кокос, что расположен недалеко от берегов Коста-Рики. Именно  этот остров описал в своём романе «Остров сокровищ» Роберт Льюис Стивенсон. Дед Августо свято верил в легенду, рассказывающую о том, что именно здесь спрятаны церковные ценности Лимы. Я слышал её с малых лет, и моему детскому воображению было трудно представить все те богатства, о которых с пеной у рта и дьявольским огнём в глазах говорил старик. По его словам, среди них была золотая статуя Богоматери, отлитая в человеческий рост, весом около четырёхсот килограммов, усыпанная драгоценными камнями, из которых были изумруды размером с куриное яйцо и шесть ещё более крупных топазов. Где-то там, на острове, рядом с золотой статуей лежал инкрустированный самоцветами сундук с золотой церковной утварью, ящики с алмазами и бриллиантами, топазами и сердоликами, россыпями необработанных  драгоценных камней, тысячами золотых испанских дублонов и мексиканских монет, а так же множество мечей и кинжалов. По скромным подсчётам деда вес клада был никак не меньше тонны, и, если найти его, многие поколения семьи Фернандес, членом которой был и я, могли бы безбедно жить на протяжении веков. Могли бы, если б дед нашёл сокровища на Кокосе. Но там он нашёл только свою смерть. Отец мой Сальвадор разуверился в правдивости легенды, которой был пленён мой дед, и вот уже три десятка лет пропадает в Калифорнийской пустыне, оставив мою мать почти вдовой при живом муже. Согласно документам, попавшим в руки отца, в 1614 году из порта Акапулько вышли три испанских галеона: «Буэно Хесус», «Хуан Баптиста» и «Санта Мария». Они направились к Калифорнийскому берегу, где у живших там индейских племён были несметные запасы жемчуга. Индейцы не собирались расставаться со своим добром, поэтому только экипажу «Санта Марии» после кровопролитной битвы удалось наполнить свои трюмы вожделенным жемчугом и убраться восвояси. Но, взяв курс на север в устье реки Колорадо, корабль попал в западню. Гигантский оползень преградил галеону путь к отступленью, а зажатая в берегах пустыни река не давала команде никаких шансов, так как впереди были одни мели. Когда запасы воды и продовольствия стали подходить к концу, капитан Хуан де Итурбе повёл команду через пустыню, оставив на якорях свой корабль, набитый несметными богатствами. Лишь немногим спустя годы удалось добраться до Акапулько и рассказать о судьбе «Санта Марии». Что было дальше, никто не знает. Вероятно, река обмелела, и судно занесло песком. Золотоискатели разных времён делали попытки найти галеон и даже приносили мешочки, наполненные жемчугом, но что такое несколько мешочков по сравнению с несметными богатствами? Отец рассказывал о том, что разыскал в старых газетах за 1870 год сообщение, в котором говорилось, что обломки корабля видели примерно в 64 километрах от нынешней автострады из Сан-Бернардино в Форт-Юма и в 48 километрах западнее Дос-Пальмаса. Но поисковый отряд, посланный туда в том же году, уже ничего не нашёл – всё занесло песком. Отец убеждён, что галеон с жемчугом существует, так как всё в сообщениях, разделённых веками, сходится. Это не сказочные сокровища с острова Кокос, которые никто не видел. Вот, он и роется уже тридцать лет в песке со своим миноискателем. Если б он не нашёл два десятка жемчужин, может, и потерял бы надежду. Но мелкие находки его окрылили и вселили надежду. Я думаю, его жизни не хватит, чтобы откопать испанский галеон, и закончит он свои дни в пустыне, где его изнурённое многолетней работой тело растащат по кусочкам хищники, а кости покроет песок. Жаль мне отца – не по тому пути он пошёл. Куда было проще, по моему мнению, найти хотя бы один из шести испанских галеонов, нагруженных драгоценностями инков и потерпевших крушение во время шторма в1625 году в Карибском море. Перерыв все архивы в Мадриде, Гватемале и Мехико, я знал точный маршрут движения кораблей. Они не должны были уйти слишком далеко от берега, вот только шторм мог разметать их в разные стороны  от курса. Я знал примерный район крушения, и за десять лет избороздил его весь на своём катере, оснащённом самой современной аппаратурой, и облетел его вдоль и поперёк на зафрахтованных мной самолётах. Район поисков с каждым годом сужался. И, вот, вчера мне Господь ниспослал удачу. После пятого за день погружения я, наконец, увидел его, точнее то, что от него осталось – галеон! Моим глазам предстали выглядывавшие из песка позеленевшие сундуки, и в них определённо должно было быть золото! Но кислород в баллонах, что я брал каждый день с берега на свой катер, закончился, и я был вынужден перенести подъём клада на следующий день. Это было вчера. И, вот, сегодня, когда я, не спавший всю ночь, но не потерявший сил, был готов соприкоснуться с сокровищами, что теперь по праву принадлежали мне, на моём  пути встала эта чёртова  акула. Она не отставала от меня, надеясь ещё полакомиться моим телом. Но грот за моей спиной приближался, и я не собирался  из-за какой-то безмозглой зубастой твари потерять то, к чему шёл долгие десять лет. Плавно работая ластами и помогая себе руками, я уже заходил спиной в грот. Листья водорослей с обеих сторон нежно гладили меня, качаясь от движения воды, словно от ветра, и уже начали скрывать меня от зубастой помехи на моём пути к богатству. Углубляясь в грот, я помогал себе руками, отталкиваясь от его стенок. Меня удивило, что они, эти стенки, были абсолютно ровными, и я подумал, что раньше мне не доводилось видеть таких идеально гладких стен у скалы. Моё удивление было ещё большим, когда кислородные баллоны за  спиной ударились о препятствие позади меня и издали какой-то удивительно звонкий звук, будто столкнулись не с камнем, а с пустой железной ёмкостью. Листья водорослей полностью скрыли меня от акулы, которая ещё, может быть, надеялась на что-то, и теперь её можно было не опасаться. В гроте было темно, и того тусклого света, что пробивался через длинные полупрозрачные листья, было недостаточно, чтобы разобраться с обстановкой, в которую я попал. Включённый мной фонарик наполнил светом моё тесное убежище. Я протянул руку вперёд и упёрся в какое-то ровное препятствие. Оно было таким же ровным, как и стенки по бокам. Вытащив из-за пояса нож, я начал ковырять тонкий слой ракушек и ила. И, когда под ними блеснула металлом поверхность, я чуть не захлебнулся от спазма, сдавившего моё горло, и даже закашлялся, чего не стоило делать под водой. Придя в себя через несколько секунд, а, может, и минут, я продолжил зачистку поверхности и убедился, что передо мной металлическая стена, не изъеденная ржавчиной. Откуда было взяться металлу внутри огромной каменной скалы, которую я видел перед собой во время погружения? Скала была каменной с неровными выступами, и выглядела, как и многие другие. Вот, только в том месте, где я укрылся от акулы, она имела удивительно правильную округлую форму. Но в этом  тоже не было ничего странного – мне ещё не такое доводилось видеть за  десять лет под водой. Но, вот, металл в скале…

 

… - В чём дело, Каматуна?

 - Брэм, вышел из строя ускоритель!

 - Включить резервный блок!

 - Неполадки в бортовой системе!

 - Ввести аварийную программу!

 - Она блокирована! Мы сходим с орбиты! Мы падаем, Брэм!

 - Включи защитные поля! Входим в верхние слои атмосферы!

 - Брэм, у меня ничего не получается! Напряжённость поля слишком мала! Мы сгорим!

 - Имберон! Имберон! С вами говорит экспедиционный корабль шестого имперского флота «Лорис». Мы находимся на Вэе-417 Z. Наши бортовые системы вышли из строя! Теряем высоту! Придётся совершить аварийную посадку.  «Имберон»! Просим помощи!

 - Брэм, напряжённость поля двадцать пять процентов. Температура корпуса поднимается! Высота двести двадцать!

 - Не теряй самообладания, Каматуна! Будем надеяться, что не произойдёт самого страшного!

 - Командир, напряжённость поля растёт!

 - Что я говорил – не всё так плохо.

 - Высота сто десять! Температура в критическом секторе! Спаси нас, Создатель!

 - Попытайся включить тормозные системы!

 - К ним нет доступа! Системы блокированы!

 - Попытайся ещё раз! Ещё! Ещё!

Пальцы чернокожей девушки судорожно бегали по клавиатуре, лицо её блестело от пота, и она нервно покусывала губу.

 - Не могу пробиться через блоки! Боюсь, что мы обречены!

 - Делай своё дело! – ответил светловолосый командир корабля, с лицом, похожим на маску.

 - Есть торможение! Брэм, я подключила системы! Только боюсь, что уже поздно! Высота сорок, напряжённость поля пятьдесят процентов! Температура критическая!
 - Наша «Лорис» - крепкое корыто. Она выдержит! Ей доводилось видеть ещё не такое!

 - Высота семь! Температура выше критической! Тормозные системы не справляются с ускорением! Мы падаем! Если не взорвёмся в воздухе, погибнем от удара об поверхность!

Лицо командира нахмурилось.

 - Включи аварийные посадочные блоки – они спасут нас!

 - Нас уже ничто не спасёт!

Корабль на чудовищной скорости, оставляя за собой длинный шлейф в атмосфере, ворвался в облака, и через секунду оба пилота увидели перед собой бескрайнюю гладь океана.

 - Вода! – только и успела выкрикнуть Каматуна.

Огненный шар врезался в стеклянную гладь. Миллионы тонн воды и пара взлетели к небесам. Раздался грохот, который, наверное, долетел до самых отдалённых точек планеты. Поднялась гигантская волна стометровой высоты и покатилась к далёким берегам, неся смерть всему живому… Плотные облака затянули всю планету и обрушились на неё ливнями, которым не было конца. Температура воздуха стремительно росла, так как плотная облачность создавала парниковый эффект, и чудесная зелёная планета постепенно превращалась в ад…

 

Шли годы, и влага из атмосферы выпала дождями на материки и в бескрайний океан. Температура упала, и всё встало на свои места. Вот, только теперь это был совсем другой мир…

 

…Быстрыми движениями ножа я стал счищать ил с металлической поверхности. Она была ровной и блестящей, как зеркало, и только на уровне левого плеча мой нож наткнулся на какой-то выступ. Я соскрёб ил и обомлел. Моё сознание отказывалось верить глазам, потому что взору предстала выступающая над полированной плоскостью человеческая ладонь. Необычная находка меня так потрясла, что я даже весь вспотел, хотя на той глубине, что я находился, температура воды была не более восемнадцати градусов. Стекло моей маски начало запотевать, но даже через него я отчётливо видел ладонь человека. Моя рука сама легла на выступающий отпечаток, и пальцы совместились с теми, что были выдавлены на металле. Но стоило только мне прикоснуться к прохладной поверхности, как ровная площадка передо мной засветилась фиолетово-синим светом. Светился и металл, очищенный мной от слоя ила и ракушек, и сам ил, и перламутровые панцири малюсков. В испуге я отдёрнул свою руку, но необычное свечение продолжилось. Это длилось несколько секунд, потом свет пропал, и луч моего фонаря прошил темноту, что была теперь передо мной. Металлическая площадка с отпечатком человеческой руки исчезла. В темноте впереди себя я увидел пустой тамбур с серыми стенами в клетку. Мне показалось, что он был совершенно сухим, хотя я сам находился на двадцати пяти метровой глубине, и меня от него ничто не отделяло. Мозг не в состоянии был принять такое чудо. Это было каким-то колдовством, и я подумал, что, может быть, именно так выглядят врата в преисподнюю. Встречаться с дьяволом у меня не было никакого желания, и я быстро начал читать молитву Деве Марии, и даже осенил себя на всякий случай крестным знамением. Нужно было быстрее выбираться из чёртового логова, и я двинулся к выходу из грота. Раздвинув листья ламинарий, скрывавшие меня в моём убежище, я увидел опять ту же самую акулу. Она ждала меня и плавала чуть в стороне, не обращая внимания на моё появление. Но я знал точно, что её зоркий глаз засёк меня, и она уже чувствовала мой запах и слышала, как шелестят водоросли от моих движений. Проклятье! Эта тварь не собиралась убираться восвояси! А, когда я глянул на часы, меня охватила паника – запаса воздуха оставалось только на тридцать секунд! «Мне конец!» - страшная мысль обожгла сознание, и сердце моё замерло, а, может, и вовсе остановилось. Я растерялся, и не знал, что предпринять. Лезть в зубастую пасть трёхметровой акулы мне совсем не хотелось, но я понимал, что через несколько секунд начну задыхаться и сам рванусь к поверхности. Позволить себе умереть я не имел права – внизу, подо мною, виднелись останки испанского галеона и сундуки, торчащие из песка. Я не мог так просто распрощаться со своей находкой. Ради золота, что находилось в каких-то пятнадцати метрах от меня, стоило продать душу дьяволу. И решение было принято. Развернувшись, я быстро двинулся в глубину грота, стараясь почти не дышать, экономя воздух. Вот, она, прозрачная преграда, отделяющая этот водный мир от таинственных недр скалы. Собрав всё своё мужество, я протянул вперёд руку, держащую нож, и почувствовал, что ладонь и запястье оказались в сухом пространстве тамбура, хотя весь я продолжал оставаться в воде. Эта чертовщина меня пугала не на шутку, и я боялся двинуться вперёд. Но, когда воздух в баллонах закончился через мгновенье и я начал задыхаться, ноги в ластах сами толкнули меня вперёд, и я шлёпнулся на решётчатый пол, выронив фонарик. Моя дрожащая рука в страхе схватила его и направила на грот, что был от меня в полуметре. Я увидел те же самые водоросли, раскачивающиеся в прозрачной воде. Это было что-то! Почти совсем задохнувшись, я сорвал с лица маску и судорожно вздохнул всей грудью, наполняя лёгкие воздухом.  Может это всё мне мерещится, и сказываются частые и долгие погружения? Протянув руку вперёд, я пересёк невидимую границу между пространством, в котором находился, и подводным миром. Моя рука опять оказалась в воде, и я поводил ей, ощущая сопротивление движению. Но ни одна капля не просочилась ко мне. Вот, попал в переплёт, так попал! Что же мне теперь делать? Сидеть и ждать пока черти не явятся за мной? А что ещё оставалось?  Я просидел в темноте какое-то время, и ожидание неизвестно чего мне надоело. Я решил сам найти какой-то выход. Осветив фонарём серые клетчатые панели небольшого помещения, в котором находился, я увидел опять человеческую ладонь. Она была точно такой, что та снаружи. Страх, сковавший меня в первые минуты, немного прошёл, и я опять прижал руку к прохладному металлу. От того, что произошло, я даже присел  от неожиданности – вместо стенки аквариума, с которой я невольно сравнил невидимый рубеж, отделяющий меня от толщи воды, появилась серая стенка, и весь воздух вокруг засветился настоящим дневным светом. Светился именно воздух, не лампы, и не сами панели, и я стоял, окружённый свечением. Такого чуда мне не доводилось ещё видеть. В то же время одна из стен тамбура исчезла, может быть, она бесшумно отодвинулась куда-то в сторону, не могу сказать, но передо мной открылся проход в недра скалы. Поначалу я даже отшатнулся в страхе и зажмурился, ожидая увидеть какое-нибудь мерзкое существо, каким я  представлял себе слугу дьявола. Но, приглядевшись, понял, что впереди вовсе не дышащая огнём преисподняя, а залитая таким же сияющим светом какая-то лаборатория или что-то на неё похожее. Любопытство перебороло мой страх, и я шагнул вперёд. То, что  мне довелось увидеть, было, скорее всего, не лабораторией, а чем-то на подобии щитовой, где многочисленные огоньки были сигнальными датчиками. Их было много, и они мигали, напоминая светомузыку, от которой остался  только один свет. Небольшое помещение с мягким полом заканчивалось полукруглой дверью, с правой стороны которой  на панели была знакомая мне человеческая  ладонь. Разглядывая мерцающие огоньки, я подошёл к ней, и простым движением собственной руки открыл её. За ней был коридор, пройдя по которому, я увидел трапы, уходящие вниз и вверх. Суеверный страх перед адом, расположенным в земных глубинах, толкнул меня к лестнице, ведущей вверх. Я встал на ступень и уже собирался сделать первый шаг, как трап подо мной двинулся вперёд. Слегка пошатнувшись, я крепче сжал в руке нож и стал ждать, пока эскалатор не поднимет меня наверх. Передо мной был коридор, заканчивающийся такой же полукруглой дверью, туда я и направился. Отсюда мне было видно, что человеческой ладони на панели возле двери не было, и это меня озадачило. Но створки сами собой разошлись, разделившись на четыре части. Передо мной было просторное помещение с двумя высокими креслами, стоящими перед пультом. Что это пульт управления, я понял сразу – экраны, рычаги, кнопки, светящиеся огни и огромное стекло перед ними. Мне часто доводилось видеть в фантастических фильмах нечто подобное. Но это был не фильм, это было наяву. Огромное стекло, опоясывающее полукруглое помещение, упиралось прямо в скалу. Казалось, камень прилип к нему плотно, не оставив не малейшей неровности или пустоты. Будто расплавленная порода залила его и застыла. С любопытством разглядывая каменные своды за стеклом, я подошёл к креслам  и в страхе отшатнулся - в них сидели две мумии – мужчины с длинными белыми волосами, перетянутыми золочёной лентой, и чернокожей женщины с кудрявой шевелюрой. Такая же золочёная лента лежала у неё на высохших коленях. Головы обоих покойников свисли на их груди, на которых были начертаны белые кресты на фиолетовом фоне ткани комбинезонов. Увидев крест, я испытал облегчение – в жилище Сатаны  ничего подобного быть не могло. Кто эти мёртвые люди? Может, они инопланетяне? Но у каждого из них была человеческая внешность – мужчина был европейцем, а женщина негритянкой. Так, кто они? Почему за стеклом их обиталища скала, в которую оно вросло? Я не находил ответов. Может, это какая-то секретная военная лаборатория, и я соприкоснулся с тем, о чём придётся пожалеть? Но, если всё это сооружение находится под водой, значит где-то должно быть снаряжение для выхода на поверхность – без аквалангов эти люди не обошлись бы. Поэтому стоило поискать средства к своему спасению. Я не собирался оставаться здесь навсегда – меня ждало испанское золото. Сюда я, конечно, ещё вернусь, вот, только заберу сокровища, что лежат на морском дне. Оставив мертвецов, я отправился на поиски аквалангов. Поняв теперь, что это сооружение к дьяволу не имеет никакого отношения, я без религиозного страха спустился на пару уровней вниз. В небольшом коридоре было всего две двери. За ними находились одноместные спальные помещения со странными кроватями  в форме саркофагов со стеклянными крышками, к которым были подведены гофрированные шланги. Рядом стояли необычной формы кресла, обтянутые блестящей пупырчатой тканью. В каждой комнате на стене у небольшого столика висел плоский экран, который казался абсолютно чёрным. Настолько чёрным, что я даже усомнился, экран ли это или какая-то ниша. В одном из помещений я даже не удержался от любопытства и дотронулся до него пальцем. Каким же было моё удивление, когда я не почувствовал твёрдой поверхности, и палец утонул в темноте, будто я окунул его в чёрную краску. Поначалу мне даже показалось, что я лишился его, но, дёрнув руку назад, убедился, что палец цел и невредим. Под странным экраном находился целый ряд узких кнопок, и одну из них мне очень захотелось нажать. Когда жёлтый овал с каким-то иероглифом утонул в панели, чернеющая пустота в стене засветилась множеством искр, и я увидел чудо. Передо мной был настоящий экзотический лес в миниатюре, светило солнце, ветер раскачивал ветви деревьев, и откуда-то доносился странный клёкот. Я не отрывал очарованного взгляда от удивительного мира, что был передо мной. Потом над деревьями пролетела птица и исчезла. Сразу я и не догадался, что именно здесь ни так. Деревья, как деревья, только необычные какие-то, таких мне не доводилось видеть прежде, папоротник, птица… Птица! Точно птица! Это существо пролетело быстро, и я не успел его разглядеть, но могу теперь сказать с полной уверенностью, что оно не было птицей – уродец какой-то. Я всматривался в голубое небо и не видел больше того создания. Но, вот, до меня донёсся треск веток, и листья огромных папоротников зашевелились. Потом из них  показалась какая-то тварь на двух лапах. Что за чертовщина? Неужели это динозавр?! Когда зверюга выбралась на небольшую полянку, я смог убедиться в справедливости своего предположения. Это точно был динозавр зелёновато-коричневого цвета с толстым длинным хвостом и зубастой пастью. Он поводил головой из стороны в сторону и замер, уставив взгляд перед собой. Потом он дёрнулся и рухнул. Я обомлел, когда увидел  белокурого мужчину с длинными волосами, подошедшего к поверженному монстру. Возможно, он был тем самым, которого я видел мёртвым в кресле наверху. Но, как такое могло быть – человек и динозавр?  Тем временем длинноволосый, затянутый в серебристый костюм на шнурках, повернулся в мою сторону и стал говорить на каком-то языке, похожем на песню. Казалось, он плавно напевал на одном дыхании, не делая пауз между словами. Это было так странно. Я никогда не думал, что люди могут так говорить. Но, может, это был и не человек, ведь во времена динозавров людей ещё не было, они появились только через пятьдесят миллионов лет после их гибели – уж что-что, а это я знал точно. Как же тогда понимать увиденное, и где я нахожусь? Неужели те двое в креслах были на Земле так давно, что даже представить себе невозможно? Неужели с тех пор они вместе со своим кораблём врастали в горную породу? Какими же должны быть материалы, из которых всё здесь изготовлено, чтобы не подвергнуться тлену через десятки миллионов лет?! Вот это находка, так находка! Я начал осознавать, что с ней по ценности не сравнятся десятки галеонов, набитых золотом, и всё это теперь принадлежало мне. Этот космический корабль надёжно укрыт от посторонних глаз, и  не стоило беспокоиться о своих правах первенства. Моя бесценная находка никуда теперь от меня не смогла бы деться, но испанское золото я тоже оставлять не собирался. Нужно было как-то выбираться, и я продолжил поиски подходящего снаряжения для выхода на поверхность. В каютах погибших пилотов ничего подходящего не нашлось, и пришлось спуститься на следующий уровень. Там, за широкой дверью красного цвета моему взору предстало сказочное зрелище: в огромных колбах из толстого прозрачного материала в зелёной жидкости плавали безжизненные тела рептилий. Они хорошо сохранились, и казались находящимися в анабиозе. Жёлтые глаза этих тварей смотрели на меня через толщу раствора и стекла, и мне было не по себе под их взглядами. Колб стояло много, и динозавры в них были самыми разными – большими и маленькими, страшными и не очень. Я с любопытством ходил среди всех этих чудес, как в кунсткамере, и наткнулся на невысокий ящик с прозрачной крышкой на запорах, в котором ровными рядами в ячейках лежали яйца различных размеров, покрытые таким же зелёным раствором. Я нагнулся поближе, чтобы разглядеть их, и тут пол подо мной тряхнуло. Потом толчок повторился, едва не свалив меня с ног. Мне стало не по себе в компании доисторических тварей, в помещении, где всё ходит ходуном. Толчки не прекращались, и я почувствовал крен. Корабль, вросший в скалу, мог двигаться только вместе с ней, а это значило, что началось какое-то движение породы, возможно, землетрясение. Ничего хорошего это не предвещало – я мог оказаться замурованным в своей бесценной находке навсегда, как Али Баба из восточной сказки, только в отличие от него я не знал заветного слова. Нужно было уносить побыстрее ноги. Открыв запоры стеклянного ящика, я поднял крышку и, запустив руки в раствор, вытащил одно небольшое яйцо. Корабль трясло и кренило, и мне нужно было поторапливаться к выходу, хотя я пока ещё не знал, как буду выбираться. Поднявшись по лестницам и пробежав по коридорам, каждый раз ударяясь о стенки при очередном толчке, я, наконец, добрался до того самого тамбура, с которого начал посещение своей странной находки. Наложив ладонь на её металлический аналог на панели, я открыл проход в тамбур. Мой бесполезный пустой акваланг лежал на полу, и мне он был уже ни к чему, но ласты и маска ещё могли пригодиться, если грот, в котором я укрылся, не завалило. Выбора у меня не было, и я надеялся, что мне хватит дыхания подняться к поверхности, где меня дожидался катер. Нужно было спасать собственную жизнь, за золотом же инков я спущусь в следующий раз. Вот, только бы акула не сторожила меня снаружи. Приложив ещё раз свою ладонь к ладони на стенке тамбура, я опять увидел водоросли. Только теперь они колыхались куда сильнее. Несколько раз глубоко вздохнув, я бережно прижал к груди яйцо динозавра и вдавился спиной в невидимую стенку. Моё тело сразу почувствовало прохладную воду, и, оттолкнувшись ногами от пола тамбура, я двинулся вперёд, к выходу из грота. Стены скалы тряслись, и я боялся, что меня вот-вот завалит. Выбравшись наружу, я увидел, что проклятой акулы поблизости нет. Мимо, перед самым моим лицом, пролетел вниз камень, едва не задев меня. Я посмотрел ему в след и увидел, к своему ужасу, что на том месте, где на песке лежали останки галеона, теперь груда здоровенных обломков скалы, и к ним прибавился тот, что только что пролетел мимо меня. Чертыхнувшись, я оттолкнулся ногами от камней и устремился вверх, моля Деву Марию, чтобы мне хватило воздуха в лёгких. Моё тело чувствовало толчки в воде, и я слышал нарастающий гул. Скала, вдоль которой я поднимался к поверхности, рушилась, лишая меня сразу двух кладов. Что это – совпадение или знамение Господне? В этом предстояло ещё разобраться. Изо всех сил, работая ластами, я бережно держал яйцо динозавра. В этот момент в моей душе бушевало сильнейшее чувство гордости за свою избранность, ведь именно мне, только мне одному из всех людей, было дано знать, как появился на Земле человек. Поверят ли мне учёные, и во сколько оценят находку, что у меня в руках?  Я им не советовал бы торговаться.

© Copyright: Владимир Шмельков, 2019

Регистрационный номер №0445708

от 17 апреля 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0445708 выдан для произведения:

 Командир корабля уселся поудобнее в кресло и пристегнул ремни. Его красивое волевое лицо с бронзовым загаром было сосредоточено, и длинные белые волосы, перетянутые по лбу золотой лентой, ниспадали на плечи. Фиолетовый обтягивающий комбинезон пилота украшала эмблема в форме белого креста, вышитая по середине груди. Длинные пальцы забегали по разноцветным клавишам пульта управления, оживляя его матовую поверхность десятками огоньков.

 - Каматуна, проверить бортовые системы! – отдал он приказ чернокожей девушке с копной кудрявых волос, перетянутых такой же, как  у него, золотой лентой.

 - Бортовые системы в норме! – последовал ответ.

 - Приготовиться к старту!

Девушка поправила положение своего тела в кресле и посмотрела на командира, сидящего рядом.

 - Брэм, я к старту готова!

 - В таком случае брось прощальный взгляд на эту зелёную планету. Воистину оазис среди безжизненных просторов. Надеюсь, мы ещё вернёмся сюда.

 - Мне тоже по душе это маленькое дитя Вэи. Какое здесь голубое небо и спутник всего один – это так странно!

 - Многообразие миров – никуда от этого не денешься. Но в этом многообразии мы с тобой, Каматуна, нашли то, что искали, и задачу свою выполнили. Теперь мы будем богатыми! Наш груз стоит целого состояния, и мне не терпится это состояние получить! Всё, домой! – командир улыбнулся и похлопал по плечу своего второго пилота…

 

…Я продолжал своё очередное погружение, когда, словно демон, из ничего появилась большая белая акула. Она плыла царственно, и её голова двигалась справа налево в такт движениям мускулистого тела. В чистой, прозрачной воде она, словно парила в пустоте. Её глаз казался неподвижным, хотя и вращался вместе с головой, ни на миг не отрываясь от добычи, то есть от меня. Не было никакого намёка на агрессию с её стороны, однако она вселяла в душу страх. Круг за кругом, описываемый акулой, то расширялся, то сужался, будто ею исполнялся дьявольский танец смерти. Казалось, она пряла невидимые путы вокруг меня, очаровывая своей грацией и идеальными формами.

Я находился на глубине двадцати пяти метров в хрустальной толще Карибского моря с запасом воздуха на тридцать минут, и до поверхности было далеко. Отсюда я не мог её различить, и только мой катер, маячивший тенью где-то там, в вышине, давал мне ориентир. Акула продолжала наступление и придерживалась своей тактики. Передо мной был трёхметровый хищник, вооружённый семью рядами острых, как бритва, зубов. Мне приходилось имитировать атаку всякий раз, когда мой грозный противник подходил достаточно близко. Я знал, что акула – опасный и коварный враг – она воспринимала малейшую вибрацию моего тела, даже улавливала самый слабый запах. Она никогда не позволила бы застать себя врасплох. Хищник медленно двигался кругами, каждый раз делая их всё уже и уже. Если б этот стремительный убийца атаковал меня молниеносно, я вряд ли сумел бы отбиться. Но акулы осторожные твари, и всегда действуют наверняка. Нужно было что-то предпринимать. Я не мог бесконечно противостоять ей – у меня были ограниченные запасы  воздуха в баллонах за спиной, а  мой противник, казалось, догадывался об этом. Скоро я начал бы задыхаться и в панике рванулся б к поверхности. Вот тут её острые зубы и должны были вонзиться в мою плоть. Особенно обидно повстречать эту акулу на пути к заветной цели, которая мне была хорошо видна на глубине десяти – пятнадцати метров подо мной у подножья причудливой круглой скалы, обросшей водорослями и кораллами. Моё спасение было в том, чтобы найти какую-нибудь щель или грот среди буйной, колышущейся зелени и забиться туда в надежде, что трёхметровый белый убийца оставит меня в покое. Я начал медленно, но верно сдвигаться в сторону скалы, различив на её подрубленной к низу стене темнеющуюся впадину. Заметив моё движение, акула изменила тактику и стала выписывать полукольца, уходя под меня и всплывая вверх. Я старался издавать, как можно, больше шума, пугая своего осторожного врага и оттягивая начало атаки. Это мне удавалось и вселяло надежду. Чернеющее среди водорослей углубление приближалось, и я молил Бога, чтобы акула не набросилась на меня до того, как я в нём скроюсь…

 

…Волна вздымала огромные валы пены и бросала их в темноту. На форпике вырвало фал, и унесло ветром перекладину. Мачта дрожала в гнезде и трещала, но держалась. Верёвки, крепящие рукоятки штурвала в одном положении, оборвались, и «Санто-Доминго» развернуло. Корабль встал бортом к ветру и волнам. От сильного удара в руль весь он задрожал. Штормовые топсели надулись и тщетно пытались выдержать вес галеона. Канаты, натянутые, как струны, рвались один за другим. Сорвало фок и блок, а снасти дикими порывами ветра намотало на такелаж. Огромная волна упала на корабль и накрыла его, почти опрокинув. Но он каким-то чудом вынырнул, и вода пенящимися потоками стекла через шпигаты. Кормчий с помощью двух крепких моряков пытался вывернуть руль, но все попытки были тщетны. Уцелевшие члены команды боролись за свои жизни.

 - Крепи фок!

Капитан вместе с матросами, упираясь изо всех сил, тянул канаты, помогая тем самым двум отчаянным малым, поднимавшимся по вантам фок-мачты. Очередная волна, перекатившись через палубу, смыла сразу троих, но этого никто не заметил. Парус с грохотом раскрылся, и его наполнил ветер, помогая вцепившимся в рулевое колесо морякам.  «Санто-Доминго» стал вставать вдоль волны, и, казалось, что неминуемая гибель миновала команду. Но отчаянный крик боцмана прозвучал громче шторма и сковал ужасом моряков.

 - Девятый вал! Держись, ребята!

Корабль поднялся на гребне волны, и нос его на какое-то время завис над чёрной бездной. Потом он стремительно рухнул вниз, и гигантская волна, идущая следом, накрыла его, как щепку, и увлекла в пучину. «Санто-Доминго», нагруженный золотом инков, был последним в эскадре из шести галеонов, так и не увидевших испанских берегов…

…Приблизившись спиной к темневшему гроту в отвесной стенке скалы, густо обросшей водорослями и всё время наблюдая за двигавшейся передо мной из стороны в сторону акулой, я бросил взгляд вниз. Там, у подножья скалы, на песчаном дне среди редких камней и  водорослей, лежало то, поискам чего я посвятил всю свою сознательную жизнь. Как мой отец и дед, я был кладоискателем. Выросший в семье, где только и говорили о сокровищах, зарытых в земле и скрытых под толщей морских вод, я не мог ни заразиться идеей найти сокрытые драгоценности. Мой дед, старик Августо, большую часть жизни – а дожил он до семидесяти шести лет – провёл на острове Кокос, что расположен недалеко от берегов Коста-Рики. Именно  этот остров описал в своём романе «Остров сокровищ» Роберт Льюис Стивенсон. Дед Августо свято верил в легенду, рассказывающую о том, что именно здесь спрятаны церковные ценности Лимы. Я слышал её с малых лет, и моему детскому воображению было трудно представить все те богатства, о которых с пеной у рта и дьявольским огнём в глазах говорил старик. По его словам, среди них была золотая статуя Богоматери, отлитая в человеческий рост, весом около четырёхсот килограммов, усыпанная драгоценными камнями, из которых были изумруды размером с куриное яйцо и шесть ещё более крупных топазов. Где-то там, на острове, рядом с золотой статуей лежал инкрустированный самоцветами сундук с золотой церковной утварью, ящики с алмазами и бриллиантами, топазами и сердоликами, россыпями необработанных  драгоценных камней, тысячами золотых испанских дублонов и мексиканских монет, а так же множество мечей и кинжалов. По скромным подсчётам деда вес клада был никак не меньше тонны, и, если найти его, многие поколения семьи Фернандес, членом которой был и я, могли бы безбедно жить на протяжении веков. Могли бы, если б дед нашёл сокровища на Кокосе. Но там он нашёл только свою смерть. Отец мой Сальвадор разуверился в правдивости легенды, которой был пленён мой дед, и вот уже три десятка лет пропадает в Калифорнийской пустыне, оставив мою мать почти вдовой при живом муже. Согласно документам, попавшим в руки отца, в 1614 году из порта Акапулько вышли три испанских галеона: «Буэно Хесус», «Хуан Баптиста» и «Санта Мария». Они направились к Калифорнийскому берегу, где у живших там индейских племён были несметные запасы жемчуга. Индейцы не собирались расставаться со своим добром, поэтому только экипажу «Санта Марии» после кровопролитной битвы удалось наполнить свои трюмы вожделенным жемчугом и убраться восвояси. Но, взяв курс на север в устье реки Колорадо, корабль попал в западню. Гигантский оползень преградил галеону путь к отступленью, а зажатая в берегах пустыни река не давала команде никаких шансов, так как впереди были одни мели. Когда запасы воды и продовольствия стали подходить к концу, капитан Хуан де Итурбе повёл команду через пустыню, оставив на якорях свой корабль, набитый несметными богатствами. Лишь немногим спустя годы удалось добраться до Акапулько и рассказать о судьбе «Санта Марии». Что было дальше, никто не знает. Вероятно, река обмелела, и судно занесло песком. Золотоискатели разных времён делали попытки найти галеон и даже приносили мешочки, наполненные жемчугом, но что такое несколько мешочков по сравнению с несметными богатствами? Отец рассказывал о том, что разыскал в старых газетах за 1870 год сообщение, в котором говорилось, что обломки корабля видели примерно в 64 километрах от нынешней автострады из Сан-Бернардино в Форт-Юма и в 48 километрах западнее Дос-Пальмаса. Но поисковый отряд, посланный туда в том же году, уже ничего не нашёл – всё занесло песком. Отец убеждён, что галеон с жемчугом существует, так как всё в сообщениях, разделённых веками, сходится. Это не сказочные сокровища с острова Кокос, которые никто не видел. Вот, он и роется уже тридцать лет в песке со своим миноискателем. Если б он не нашёл два десятка жемчужин, может, и потерял бы надежду. Но мелкие находки его окрылили и вселили надежду. Я думаю, его жизни не хватит, чтобы откопать испанский галеон, и закончит он свои дни в пустыне, где его изнурённое многолетней работой тело растащат по кусочкам хищники, а кости покроет песок. Жаль мне отца – не по тому пути он пошёл. Куда было проще, по моему мнению, найти хотя бы один из шести испанских галеонов, нагруженных драгоценностями инков и потерпевших крушение во время шторма в1625 году в Карибском море. Перерыв все архивы в Мадриде, Гватемале и Мехико, я знал точный маршрут движения кораблей. Они не должны были уйти слишком далеко от берега, вот только шторм мог разметать их в разные стороны  от курса. Я знал примерный район крушения, и за десять лет избороздил его весь на своём катере, оснащённом самой современной аппаратурой, и облетел его вдоль и поперёк на зафрахтованных мной самолётах. Район поисков с каждым годом сужался. И, вот, вчера мне Господь ниспослал удачу. После пятого за день погружения я, наконец, увидел его, точнее то, что от него осталось – галеон! Моим глазам предстали выглядывавшие из песка позеленевшие сундуки, и в них определённо должно было быть золото! Но кислород в баллонах, что я брал каждый день с берега на свой катер, закончился, и я был вынужден перенести подъём клада на следующий день. Это было вчера. И, вот, сегодня, когда я, не спавший всю ночь, но не потерявший сил, был готов соприкоснуться с сокровищами, что теперь по праву принадлежали мне, на моём  пути встала эта чёртова  акула. Она не отставала от меня, надеясь ещё полакомиться моим телом. Но грот за моей спиной приближался, и я не собирался  из-за какой-то безмозглой зубастой твари потерять то, к чему шёл долгие десять лет. Плавно работая ластами и помогая себе руками, я уже заходил спиной в грот. Листья водорослей с обеих сторон нежно гладили меня, качаясь от движения воды, словно от ветра, и уже начали скрывать меня от зубастой помехи на моём пути к богатству. Углубляясь в грот, я помогал себе руками, отталкиваясь от его стенок. Меня удивило, что они, эти стенки, были абсолютно ровными, и я подумал, что раньше мне не доводилось видеть таких идеально гладких стен у скалы. Моё удивление было ещё большим, когда кислородные баллоны за  спиной ударились о препятствие позади меня и издали какой-то удивительно звонкий звук, будто столкнулись не с камнем, а с пустой железной ёмкостью. Листья водорослей полностью скрыли меня от акулы, которая ещё, может быть, надеялась на что-то, и теперь её можно было не опасаться. В гроте было темно, и того тусклого света, что пробивался через длинные полупрозрачные листья, было недостаточно, чтобы разобраться с обстановкой, в которую я попал. Включённый мной фонарик наполнил светом моё тесное убежище. Я протянул руку вперёд и упёрся в какое-то ровное препятствие. Оно было таким же ровным, как и стенки по бокам. Вытащив из-за пояса нож, я начал ковырять тонкий слой ракушек и ила. И, когда под ними блеснула металлом поверхность, я чуть не захлебнулся от спазма, сдавившего моё горло, и даже закашлялся, чего не стоило делать под водой. Придя в себя через несколько секунд, а, может, и минут, я продолжил зачистку поверхности и убедился, что передо мной металлическая стена, не изъеденная ржавчиной. Откуда было взяться металлу внутри огромной каменной скалы, которую я видел перед собой во время погружения? Скала была каменной с неровными выступами, и выглядела, как и многие другие. Вот, только в том месте, где я укрылся от акулы, она имела удивительно правильную округлую форму. Но в этом  тоже не было ничего странного – мне ещё не такое доводилось видеть за  десять лет под водой. Но, вот, металл в скале…

 

… - В чём дело, Каматуна?

 - Брэм, вышел из строя ускоритель!

 - Включить резервный блок!

 - Неполадки в бортовой системе!

 - Ввести аварийную программу!

 - Она блокирована! Мы сходим с орбиты! Мы падаем, Брэм!

 - Включи защитные поля! Входим в верхние слои атмосферы!

 - Брэм, у меня ничего не получается! Напряжённость поля слишком мала! Мы сгорим!

 - Имберон! Имберон! С вами говорит экспедиционный корабль шестого имперского флота «Лорис». Мы находимся на Вэе-417 Z. Наши бортовые системы вышли из строя! Теряем высоту! Придётся совершить аварийную посадку.  «Имберон»! Просим помощи!

 - Брэм, напряжённость поля двадцать пять процентов. Температура корпуса поднимается! Высота двести двадцать!

 - Не теряй самообладания, Каматуна! Будем надеяться, что не произойдёт самого страшного!

 - Командир, напряжённость поля растёт!

 - Что я говорил – не всё так плохо.

 - Высота сто десять! Температура в критическом секторе! Спаси нас, Создатель!

 - Попытайся включить тормозные системы!

 - К ним нет доступа! Системы блокированы!

 - Попытайся ещё раз! Ещё! Ещё!

Пальцы чернокожей девушки судорожно бегали по клавиатуре, лицо её блестело от пота, и она нервно покусывала губу.

 - Не могу пробиться через блоки! Боюсь, что мы обречены!

 - Делай своё дело! – ответил светловолосый командир корабля, с лицом, похожим на маску.

 - Есть торможение! Брэм, я подключила системы! Только боюсь, что уже поздно! Высота сорок, напряжённость поля пятьдесят процентов! Температура критическая!
 - Наша «Лорис» - крепкое корыто. Она выдержит! Ей доводилось видеть ещё не такое!

 - Высота семь! Температура выше критической! Тормозные системы не справляются с ускорением! Мы падаем! Если не взорвёмся в воздухе, погибнем от удара об поверхность!

Лицо командира нахмурилось.

 - Включи аварийные посадочные блоки – они спасут нас!

 - Нас уже ничто не спасёт!

Корабль на чудовищной скорости, оставляя за собой длинный шлейф в атмосфере, ворвался в облака, и через секунду оба пилота увидели перед собой бескрайнюю гладь океана.

 - Вода! – только и успела выкрикнуть Каматуна.

Огненный шар врезался в стеклянную гладь. Миллионы тонн воды и пара взлетели к небесам. Раздался грохот, который, наверное, долетел до самых отдалённых точек планеты. Поднялась гигантская волна стометровой высоты и покатилась к далёким берегам, неся смерть всему живому… Плотные облака затянули всю планету и обрушились на неё ливнями, которым не было конца. Температура воздуха стремительно росла, так как плотная облачность создавала парниковый эффект, и чудесная зелёная планета постепенно превращалась в ад…

 

Шли годы, и влага из атмосферы выпала дождями на материки и в бескрайний океан. Температура упала, и всё встало на свои места. Вот, только теперь это был совсем другой мир…

 

…Быстрыми движениями ножа я стал счищать ил с металлической поверхности. Она была ровной и блестящей, как зеркало, и только на уровне левого плеча мой нож наткнулся на какой-то выступ. Я соскрёб ил и обомлел. Моё сознание отказывалось верить глазам, потому что взору предстала выступающая над полированной плоскостью человеческая ладонь. Необычная находка меня так потрясла, что я даже весь вспотел, хотя на той глубине, что я находился, температура воды была не более восемнадцати градусов. Стекло моей маски начало запотевать, но даже через него я отчётливо видел ладонь человека. Моя рука сама легла на выступающий отпечаток, и пальцы совместились с теми, что были выдавлены на металле. Но стоило только мне прикоснуться к прохладной поверхности, как ровная площадка передо мной засветилась фиолетово-синим светом. Светился и металл, очищенный мной от слоя ила и ракушек, и сам ил, и перламутровые панцири малюсков. В испуге я отдёрнул свою руку, но необычное свечение продолжилось. Это длилось несколько секунд, потом свет пропал, и луч моего фонаря прошил темноту, что была теперь передо мной. Металлическая площадка с отпечатком человеческой руки исчезла. В темноте впереди себя я увидел пустой тамбур с серыми стенами в клетку. Мне показалось, что он был совершенно сухим, хотя я сам находился на двадцати пяти метровой глубине, и меня от него ничто не отделяло. Мозг не в состоянии был принять такое чудо. Это было каким-то колдовством, и я подумал, что, может быть, именно так выглядят врата в преисподнюю. Встречаться с дьяволом у меня не было никакого желания, и я быстро начал читать молитву Деве Марии, и даже осенил себя на всякий случай крестным знамением. Нужно было быстрее выбираться из чёртового логова, и я двинулся к выходу из грота. Раздвинув листья ламинарий, скрывавшие меня в моём убежище, я увидел опять ту же самую акулу. Она ждала меня и плавала чуть в стороне, не обращая внимания на моё появление. Но я знал точно, что её зоркий глаз засёк меня, и она уже чувствовала мой запах и слышала, как шелестят водоросли от моих движений. Проклятье! Эта тварь не собиралась убираться восвояси! А, когда я глянул на часы, меня охватила паника – запаса воздуха оставалось только на тридцать секунд! «Мне конец!» - страшная мысль обожгла сознание, и сердце моё замерло, а, может, и вовсе остановилось. Я растерялся, и не знал, что предпринять. Лезть в зубастую пасть трёхметровой акулы мне совсем не хотелось, но я понимал, что через несколько секунд начну задыхаться и сам рванусь к поверхности. Позволить себе умереть я не имел права – внизу, подо мною, виднелись останки испанского галеона и сундуки, торчащие из песка. Я не мог так просто распрощаться со своей находкой. Ради золота, что находилось в каких-то пятнадцати метрах от меня, стоило продать душу дьяволу. И решение было принято. Развернувшись, я быстро двинулся в глубину грота, стараясь почти не дышать, экономя воздух. Вот, она, прозрачная преграда, отделяющая этот водный мир от таинственных недр скалы. Собрав всё своё мужество, я протянул вперёд руку, держащую нож, и почувствовал, что ладонь и запястье оказались в сухом пространстве тамбура, хотя весь я продолжал оставаться в воде. Эта чертовщина меня пугала не на шутку, и я боялся двинуться вперёд. Но, когда воздух в баллонах закончился через мгновенье и я начал задыхаться, ноги в ластах сами толкнули меня вперёд, и я шлёпнулся на решётчатый пол, выронив фонарик. Моя дрожащая рука в страхе схватила его и направила на грот, что был от меня в полуметре. Я увидел те же самые водоросли, раскачивающиеся в прозрачной воде. Это было что-то! Почти совсем задохнувшись, я сорвал с лица маску и судорожно вздохнул всей грудью, наполняя лёгкие воздухом.  Может это всё мне мерещится, и сказываются частые и долгие погружения? Протянув руку вперёд, я пересёк невидимую границу между пространством, в котором находился, и подводным миром. Моя рука опять оказалась в воде, и я поводил ей, ощущая сопротивление движению. Но ни одна капля не просочилась ко мне. Вот, попал в переплёт, так попал! Что же мне теперь делать? Сидеть и ждать пока черти не явятся за мной? А что ещё оставалось?  Я просидел в темноте какое-то время, и ожидание неизвестно чего мне надоело. Я решил сам найти какой-то выход. Осветив фонарём серые клетчатые панели небольшого помещения, в котором находился, я увидел опять человеческую ладонь. Она была точно такой, что та снаружи. Страх, сковавший меня в первые минуты, немного прошёл, и я опять прижал руку к прохладному металлу. От того, что произошло, я даже присел  от неожиданности – вместо стенки аквариума, с которой я невольно сравнил невидимый рубеж, отделяющий меня от толщи воды, появилась серая стенка, и весь воздух вокруг засветился настоящим дневным светом. Светился именно воздух, не лампы, и не сами панели, и я стоял, окружённый свечением. Такого чуда мне не доводилось ещё видеть. В то же время одна из стен тамбура исчезла, может быть, она бесшумно отодвинулась куда-то в сторону, не могу сказать, но передо мной открылся проход в недра скалы. Поначалу я даже отшатнулся в страхе и зажмурился, ожидая увидеть какое-нибудь мерзкое существо, каким я  представлял себе слугу дьявола. Но, приглядевшись, понял, что впереди вовсе не дышащая огнём преисподняя, а залитая таким же сияющим светом какая-то лаборатория или что-то на неё похожее. Любопытство перебороло мой страх, и я шагнул вперёд. То, что  мне довелось увидеть, было, скорее всего, не лабораторией, а чем-то на подобии щитовой, где многочисленные огоньки были сигнальными датчиками. Их было много, и они мигали, напоминая светомузыку, от которой остался  только один свет. Небольшое помещение с мягким полом заканчивалось полукруглой дверью, с правой стороны которой  на панели была знакомая мне человеческая  ладонь. Разглядывая мерцающие огоньки, я подошёл к ней, и простым движением собственной руки открыл её. За ней был коридор, пройдя по которому, я увидел трапы, уходящие вниз и вверх. Суеверный страх перед адом, расположенным в земных глубинах, толкнул меня к лестнице, ведущей вверх. Я встал на ступень и уже собирался сделать первый шаг, как трап подо мной двинулся вперёд. Слегка пошатнувшись, я крепче сжал в руке нож и стал ждать, пока эскалатор не поднимет меня наверх. Передо мной был коридор, заканчивающийся такой же полукруглой дверью, туда я и направился. Отсюда мне было видно, что человеческой ладони на панели возле двери не было, и это меня озадачило. Но створки сами собой разошлись, разделившись на четыре части. Передо мной было просторное помещение с двумя высокими креслами, стоящими перед пультом. Что это пульт управления, я понял сразу – экраны, рычаги, кнопки, светящиеся огни и огромное стекло перед ними. Мне часто доводилось видеть в фантастических фильмах нечто подобное. Но это был не фильм, это было наяву. Огромное стекло, опоясывающее полукруглое помещение, упиралось прямо в скалу. Казалось, камень прилип к нему плотно, не оставив не малейшей неровности или пустоты. Будто расплавленная порода залила его и застыла. С любопытством разглядывая каменные своды за стеклом, я подошёл к креслам  и в страхе отшатнулся - в них сидели две мумии – мужчины с длинными белыми волосами, перетянутыми золочёной лентой, и чернокожей женщины с кудрявой шевелюрой. Такая же золочёная лента лежала у неё на высохших коленях. Головы обоих покойников свисли на их груди, на которых были начертаны белые кресты на фиолетовом фоне ткани комбинезонов. Увидев крест, я испытал облегчение – в жилище Сатаны  ничего подобного быть не могло. Кто эти мёртвые люди? Может, они инопланетяне? Но у каждого из них была человеческая внешность – мужчина был европейцем, а женщина негритянкой. Так, кто они? Почему за стеклом их обиталища скала, в которую оно вросло? Я не находил ответов. Может, это какая-то секретная военная лаборатория, и я соприкоснулся с тем, о чём придётся пожалеть? Но, если всё это сооружение находится под водой, значит где-то должно быть снаряжение для выхода на поверхность – без аквалангов эти люди не обошлись бы. Поэтому стоило поискать средства к своему спасению. Я не собирался оставаться здесь навсегда – меня ждало испанское золото. Сюда я, конечно, ещё вернусь, вот, только заберу сокровища, что лежат на морском дне. Оставив мертвецов, я отправился на поиски аквалангов. Поняв теперь, что это сооружение к дьяволу не имеет никакого отношения, я без религиозного страха спустился на пару уровней вниз. В небольшом коридоре было всего две двери. За ними находились одноместные спальные помещения со странными кроватями  в форме саркофагов со стеклянными крышками, к которым были подведены гофрированные шланги. Рядом стояли необычной формы кресла, обтянутые блестящей пупырчатой тканью. В каждой комнате на стене у небольшого столика висел плоский экран, который казался абсолютно чёрным. Настолько чёрным, что я даже усомнился, экран ли это или какая-то ниша. В одном из помещений я даже не удержался от любопытства и дотронулся до него пальцем. Каким же было моё удивление, когда я не почувствовал твёрдой поверхности, и палец утонул в темноте, будто я окунул его в чёрную краску. Поначалу мне даже показалось, что я лишился его, но, дёрнув руку назад, убедился, что палец цел и невредим. Под странным экраном находился целый ряд узких кнопок, и одну из них мне очень захотелось нажать. Когда жёлтый овал с каким-то иероглифом утонул в панели, чернеющая пустота в стене засветилась множеством искр, и я увидел чудо. Передо мной был настоящий экзотический лес в миниатюре, светило солнце, ветер раскачивал ветви деревьев, и откуда-то доносился странный клёкот. Я не отрывал очарованного взгляда от удивительного мира, что был передо мной. Потом над деревьями пролетела птица и исчезла. Сразу я и не догадался, что именно здесь ни так. Деревья, как деревья, только необычные какие-то, таких мне не доводилось видеть прежде, папоротник, птица… Птица! Точно птица! Это существо пролетело быстро, и я не успел его разглядеть, но могу теперь сказать с полной уверенностью, что оно не было птицей – уродец какой-то. Я всматривался в голубое небо и не видел больше того создания. Но, вот, до меня донёсся треск веток, и листья огромных папоротников зашевелились. Потом из них  показалась какая-то тварь на двух лапах. Что за чертовщина? Неужели это динозавр?! Когда зверюга выбралась на небольшую полянку, я смог убедиться в справедливости своего предположения. Это точно был динозавр зелёновато-коричневого цвета с толстым длинным хвостом и зубастой пастью. Он поводил головой из стороны в сторону и замер, уставив взгляд перед собой. Потом он дёрнулся и рухнул. Я обомлел, когда увидел  белокурого мужчину с длинными волосами, подошедшего к поверженному монстру. Возможно, он был тем самым, которого я видел мёртвым в кресле наверху. Но, как такое могло быть – человек и динозавр?  Тем временем длинноволосый, затянутый в серебристый костюм на шнурках, повернулся в мою сторону и стал говорить на каком-то языке, похожем на песню. Казалось, он плавно напевал на одном дыхании, не делая пауз между словами. Это было так странно. Я никогда не думал, что люди могут так говорить. Но, может, это был и не человек, ведь во времена динозавров людей ещё не было, они появились только через пятьдесят миллионов лет после их гибели – уж что-что, а это я знал точно. Как же тогда понимать увиденное, и где я нахожусь? Неужели те двое в креслах были на Земле так давно, что даже представить себе невозможно? Неужели с тех пор они вместе со своим кораблём врастали в горную породу? Какими же должны быть материалы, из которых всё здесь изготовлено, чтобы не подвергнуться тлену через десятки миллионов лет?! Вот это находка, так находка! Я начал осознавать, что с ней по ценности не сравнятся десятки галеонов, набитых золотом, и всё это теперь принадлежало мне. Этот космический корабль надёжно укрыт от посторонних глаз, и  не стоило беспокоиться о своих правах первенства. Моя бесценная находка никуда теперь от меня не смогла бы деться, но испанское золото я тоже оставлять не собирался. Нужно было как-то выбираться, и я продолжил поиски подходящего снаряжения для выхода на поверхность. В каютах погибших пилотов ничего подходящего не нашлось, и пришлось спуститься на следующий уровень. Там, за широкой дверью красного цвета моему взору предстало сказочное зрелище: в огромных колбах из толстого прозрачного материала в зелёной жидкости плавали безжизненные тела рептилий. Они хорошо сохранились, и казались находящимися в анабиозе. Жёлтые глаза этих тварей смотрели на меня через толщу раствора и стекла, и мне было не по себе под их взглядами. Колб стояло много, и динозавры в них были самыми разными – большими и маленькими, страшными и не очень. Я с любопытством ходил среди всех этих чудес, как в кунсткамере, и наткнулся на невысокий ящик с прозрачной крышкой на запорах, в котором ровными рядами в ячейках лежали яйца различных размеров, покрытые таким же зелёным раствором. Я нагнулся поближе, чтобы разглядеть их, и тут пол подо мной тряхнуло. Потом толчок повторился, едва не свалив меня с ног. Мне стало не по себе в компании доисторических тварей, в помещении, где всё ходит ходуном. Толчки не прекращались, и я почувствовал крен. Корабль, вросший в скалу, мог двигаться только вместе с ней, а это значило, что началось какое-то движение породы, возможно, землетрясение. Ничего хорошего это не предвещало – я мог оказаться замурованным в своей бесценной находке навсегда, как Али Баба из восточной сказки, только в отличие от него я не знал заветного слова. Нужно было уносить побыстрее ноги. Открыв запоры стеклянного ящика, я поднял крышку и, запустив руки в раствор, вытащил одно небольшое яйцо. Корабль трясло и кренило, и мне нужно было поторапливаться к выходу, хотя я пока ещё не знал, как буду выбираться. Поднявшись по лестницам и пробежав по коридорам, каждый раз ударяясь о стенки при очередном толчке, я, наконец, добрался до того самого тамбура, с которого начал посещение своей странной находки. Наложив ладонь на её металлический аналог на панели, я открыл проход в тамбур. Мой бесполезный пустой акваланг лежал на полу, и мне он был уже ни к чему, но ласты и маска ещё могли пригодиться, если грот, в котором я укрылся, не завалило. Выбора у меня не было, и я надеялся, что мне хватит дыхания подняться к поверхности, где меня дожидался катер. Нужно было спасать собственную жизнь, за золотом же инков я спущусь в следующий раз. Вот, только бы акула не сторожила меня снаружи. Приложив ещё раз свою ладонь к ладони на стенке тамбура, я опять увидел водоросли. Только теперь они колыхались куда сильнее. Несколько раз глубоко вздохнув, я бережно прижал к груди яйцо динозавра и вдавился спиной в невидимую стенку. Моё тело сразу почувствовало прохладную воду, и, оттолкнувшись ногами от пола тамбура, я двинулся вперёд, к выходу из грота. Стены скалы тряслись, и я боялся, что меня вот-вот завалит. Выбравшись наружу, я увидел, что проклятой акулы поблизости нет. Мимо, перед самым моим лицом, пролетел вниз камень, едва не задев меня. Я посмотрел ему в след и увидел, к своему ужасу, что на том месте, где на песке лежали останки галеона, теперь груда здоровенных обломков скалы, и к ним прибавился тот, что только что пролетел мимо меня. Чертыхнувшись, я оттолкнулся ногами от камней и устремился вверх, моля Деву Марию, чтобы мне хватило воздуха в лёгких. Моё тело чувствовало толчки в воде, и я слышал нарастающий гул. Скала, вдоль которой я поднимался к поверхности, рушилась, лишая меня сразу двух кладов. Что это – совпадение или знамение Господне? В этом предстояло ещё разобраться. Изо всех сил, работая ластами, я бережно держал яйцо динозавра. В этот момент в моей душе бушевало сильнейшее чувство гордости за свою избранность, ведь именно мне, только мне одному из всех людей, было дано знать, как появился на Земле человек. Поверят ли мне учёные, и во сколько оценят находку, что у меня в руках?  Я им не советовал бы торговаться.

 

Модель

Сериал