Кабачки

Алевтине Ивановне не хотелось вставать в такую рань, но заведенный с вечера будильник протрещал, и пора было вставать.
Она вспомнила, зачем завела будильник, зевнула и стала убирать постель, глядя на висевшие в углу иконы святого Николая, Богоматери Одигитрии и Спаса Нерукотворного.
Август стремительно катился к исходу. Ночи становились темнее и наступали раньше, зато с небосвода то и дело скатывались яркие звёзды.
Алевтина Ивановна думала о неизбежном приходе осени, домашних заготовках и опротивевших её дежурствах. Ходить по дорожке от участка к участку и близоруко вглядываться в стебли подсолнечников или стеной растущую кукурузу было не в мочь.
Ноги гудели от каждого шага. Тогда Алевтина присаживалась на траву и рылась в карманах разношенного и полинявшего платья, отыскивая взятые про запас огурцы или другой не слишком разнообразный провиант. Похрустывая овощем, они прикрывала слипающиеся от зноя глаза и ждала конца дежурства.
Вот и теперь, доев кусок брынзы и выпив отдающего металлом безвкусного чая, она вышла чрез покосившуюся калитку на улицу.
Посёлок только что наполнялся людьми. Кое-кто спешил к первому автобусу в краевой центр, кто-то ожидал проезжающий мусоровоз, кто-то просто собирался посидеть с удочкой на окрестном пруду.
На душе Алевтины Ивановны скребли кошки. Она беспокоилась об оставленном доме, отказаться от почти дармового огорода ей мешала природная жадность - горы кабачков, мелких недозрелых арбузов и горы кукурузных початков так и стояли перед её выцветшими, но ужасно завидущими глазами.
Она молча дошла до поворота на огороды.  Тут было сыро и вязко. Отпечатывая в сырой почве следы от галош, она сделала шаг другой и, переваливаясь точно утка, стала приближаться к своему посту.

Две девочки-погодки смотрели на спящую мать. Они часто видели свою родительницу пьяной, та становилась такой незаметно, после пары стопок водки.
- Даша, я кушать хочу, - заявила младшая Поля.
-Потерпишь.
-У меня живот знаешь, как урчит.
-Мамка проснётся, тогда и поешь.
- А когда она проснётся?.. Может она вообще возьмёт и помрёт. А я есть хочу.
-Видела, что на столе лежит. Если мамка за свет не заплатит, нам электричество отрубят.
-Я кушать хочу. Даш, а давай на огороды пойдём.
- Куда?
Даша сделала вид, что разглядывает висевший на стене гобелен. На нём были изображены полуобнаженные женщины в ханском серале.
-Мы там и кабачков наберём и дынь, и арбузов, - принялась фантазировать Поля, - ну, пошли.
-А если нас поймают.
-Никто нас не поймает. Мы маленькие. Тебе десять лет, а мне вообще девять. Это же лучше чем деньги просить. Скажут, что мы мамке на водку выклянчиваем. Я и мешок нашла. Вот смотри...
И Поля с радостью показала сестре старый посылочный мешок.
Даша слегка смутилась. Ей тоже хотелось есть. К тому же, её живот стал также требовать пищи.
-Ладно, идём. Только я не знаю, где мамка ключ от двери прячет.
Дверь в квартире никогда не запиралась. Брать у пьянчужки было нечего, зато тяжёлый запах уходил без помех.
Сёстры накинули на свои дешёвые платьица плащи, и осторожно, стараясь не разбудить мать, вышли за дверь.
На небе уже собирались тучи. Поля и Даша зашагали к общественным огородам. Им было стыдно перед окнами домов, фарами встречных автомобилей. Все предметы смотрели на них осуждающе
Придя к огородам, Поля не решалась нырнуть в заросли кукурузы. Она топталась на дорожке и поглядывала на спящую невдалеке сторожиху.
- Даша, давай я на шухере буду стоять. Ты быстрее меня мешок наберёшь.
Даша не стала спорить, просто подхватила мешок и зашагала вглубь чужого участка.
Сначала её пальцы боялись прикасаться к плодам. Но затем плоский мешок становился всё объёмнее и объёмнее. Туда сыпалось всё подряд.

Упавшая на нос капля пробудила Алевтину Ивановну. Старая женщина протёрла глаза и, встав в полный рост, стала вглядываться в окружающий её пейзаж.
Поля увлеклась разглядыванием пруда. Она не заметила, как к ней подошла сторожиха.
Алевтина Ивановна была рада. Обычно она боялась воров - но с этими двумя она была в состоянии справиться.
-Воруем, да! - прошипела она прямо в ухо Поли.
Сестра Даши вздрогнула. Она попыталась предупредить сестру, но старушечья ладонь захлопнула её рот.

Сёстры отводили взгляд друг от дружки. Они не заметили, как оказались совершенно розовыми. Старуха вытряхнула из мешка их трофеи и натолкала в него их одежду.
- Тетенька, - проскулила Поля, - мы больше не будем. Мы просто кушать хотели.
Алевтина Ивановна усмехнулась. Она брезгливо кивнула на резиновые сапожки: «Обувайтесь!»
Сёстры покорно сунула озябшие ноги. Но  им хотелось есть.
Алевтина Ивановна кивнула на пару кабачков - сёстры поняли её, подхватили слегка перезрелые плоды и прижали их к бледным животам
- Ну, чё стоите. Идите к мамочке, пусть она на вас полюбуется.
Сёстры покорно побрели прочь. Сначала Поля видела ягодицы Даши, затем Даша - Поли. Сёстры прижимали к груди кабачки и разговаривали с ними, словно с новорождёнными. А дождь всё сёк и сёк их своими хлёсткими струями.
12 августа 2008
г. Покровск.