испытание на прочность

Валентин Пирогов

Испытание на прочность.

           Зимние каникулы. До дома  двадцать восемь километров. Хочется побыть с родителями, повидать товарищей детства. Мы, я и Федя Мухин, волею судьбы заброшены на учебу в соседний райцентр - поселок Таловая. Наш райцентр – Бутурлиновка.  Семилетку мы кончали в селе Васильевка – родине Феди. В ту зиму я учился в девятом классе,  Федя – в десятом. Жили мы у родственников у родных тетей. Прогремело начало зимних каникул, то есть они настали. Мы собрали совещание. Как добираться до дома. Решили ехать поездом в Бутурлиновку, а там каждый день бывают машины из нашего колхоза, и сними подъехать в Васильевку. А из Васильевки мне пешком семь километров. Нормальный план!

            Взяли билеты на  поезд Воронеж – Калач.  Утром прибыли в Бутурлиновку. Рыскали по Бутурлиновке, и нашли машину с водителем из нашего колхоза. Истратили все почти все оставшиеся деньги. И радостные стали ждать вечера. Но! Люди полагают, а бог располагает. После обеда выяснилось, что машина поломалась, и водитель будет её ремонтировать. Сколько времени, одному богу известно! На совещании было решено ехать назад до станции Терехово. А оттуда пешком по полю до Васильевки – восемнадцать километров. А если от Бутурлиновки до Васильевки, то все сорок километров.

            Утром следующего дня вернулись  в Терехово. Голодные, но граммов сто пятьдесят конфет голеньких мы – таки закупили на двоих - гуляй рванина!  Дождались рассвета. Вышли на улицу. Всю ночь перед этим шел снег. Сплошная бескрайняя белизна . И мы пошли. Правда температура была нормальная – градусов пять мороза.

            Примерно через  час метель начала усиливаться. Но возвращаться  было уже поздно и некуда. Мы продолжали идти. Снег под ногами прибывал.  Кое-где он уже был по колено.

            Километров через пять стали уставать. Но скамеечек нигде не было – чистое поле. У меня с малых лет была феноменальная способность к ориентированию. Нет, не так – врожденное чувство пространства. Вы знаете, что у человека одна нога толчковая. Это данность. И, когда человек свободно идет, то один шаг у него, за счет толчковой ноги , длиннее другого. И, человек, если искусственно не корректирует направление, в конечном итоге совершает круг, то есть  приходит в,  то место, откуда ушел. Я все это отлично знал и понимал. Несмотря  на всё сказанное,  я точно знал куда идти.

           Усталость брала своё. Начали по очереди ложиться на снег и отдыхать. При этом между нами был  строжайший договор – «сторож» не должен засыпать, иначе смерть. Так передвигались мы к намеченной цели.

            И вот она – дорога Бутурлиновка – Васильевка. Сил почти не оставалось. Очень тяжело передвигаться по такому глубокому снегу. И мы надеялись на то, что будет, какой нибудь попутный транспорт. До спасения оставалось километров пять – шесть.

             И вот показалась санная упряжка со стороны  Бутурлиновки. Мы начали  поднимать руки, прося помощи. Но   управляющий упряжкой оказался плохим человеком и не остановился. Для нас уставших и замерзающих это было ударом. Причем ударом по голове. Но жить, то надо. И я предлагаю Феде такой план: «следующий гужевой транспорт обрабатываем так -  я кидаюсь на морду лошади, хватаю за узду и останавливаю лошадь,  а Федя падает на сани и мертвой хваткой цепляется за корпусные детали, я отпускаю узду и делаю то же самое по захвату места на санях».

             Показалась следующая санная упряжка. Поровнялась с нами. И мы как по команде кинулись в захват объекта. Захват был выполнен четко, но из последних сил. Водитель кобылы сидел боком  , закрываясь от ветра и практически не видел нас и был очень удивлен  развитием событий.  – Вы  чё  ребята? А мы  чё. Мы спасались. Он узнал Федю.  Федя нашел силы рассказать кратко всю историю похода. Возница знал, кто ехал перед ними сказал, что народ с ним за этот пороступок разберется, а может, будут бить.

             Возница  снял с себя и укрыл нас овчинным тулупом. Под ним мы быстро согрелись и отключились. И пришли в себя, когда отец Феди с возницей переносили нас в Федин дом. Но мы проснулись, когда Федина мама сказала что надо покушать горячего.

              Уверяю Вас, что даже в голодовку 1947 года, я не ел такого вкусного борща и с таким превеликим  аппетитом. Конечно,  проголодались мы очень. И я не отказался от третьей тарелки борща. Отсыпались мы сутки.

               На вторые сутки дядя Ваня, Федин отец, отправил меня в родную Копытинку с нашим бригадиром Иваном Семеновичем. Я был рад окончанию этой одиссеи.

               А уж как были рады мои мама и папа моему прибытию ! ! !