Дура ты, Маруська (9)

(продолжение)

9

   – Ты что, как не своя? – спросила Ниночка Маруську. – Критические дни раньше времени пришли?
   – Миша убежал… – ответила Маруська и расплакалась.
   – Как убежал? – обрадовалась Ниночка. – Почему?
   – Я рассказала ему о нашей с тобой любви. Он обозвал нас извращенками, педерастками и убежааал…
   – Дура, – усмехнувшись, ответила Ниночка. – Он вые. тебя пару раз и больше ему ничего не надо от тебя. И денег ты от него не дождёшься… Не бзди, милая. Хочешь, вечерком нырнём в «ночнушку» самца-производителя тебе искать? На Мишке твоём свет клином не сошёлся… Я не возражаю, если ты с кем из этих вонючих козлов иногда и перепихнёшься, раз не можешь совсем без их х..в жить…

    Вечером Ниночка и Маруська привели себя в порядок и переоделись. Маруська надела голубое платье, открывающее плечи, часть груди и, конечно, ноги, а выглядевшая на тридцать сорокапятилетняя Ниночка – прозрачный чёрный топик без белья, открыв обзору свою красивую грудь, и красную юбочку, прикрывающую лишь её попу. Конечно, обе они не забыли и о соответствующих золотых побрякушках с камушками. 

    Ниночка остановила свой «Майбах» у входа в клуб. Толпа осаждающих вход нехотя расступилась перед ними: «Майбах» сделал своё дело. Строгий фейсконтрольщик с готовностью подал Ниночке руку и улыбнулся Маруське. Он помнил их обеих. Таких дам останавливать не положено.

    Ниночка, держа под руку Маруську и высоко неся свой аппетитный, слегка покачивающийся бюст, проплыла уверенно по залу, лавируя между тусующимися. В соседнем зале шёл мужской стриптиз. Они поспели к самому началу. В зале сидели только дамы, в основном лет от тридцати и старше. Они наполняли зал запахами тончайших духов, дорогих сигарет и женской секрецией.

    На небольшом возвышении молодой мужчина раздевался под медленную музыку, отбрасывая в сторону отдельные детали своего туалета. Оставшись в одной набедренной повязке с мешочком для члена, он прошёл между столиками, за которыми сидели дамы, сующими ему под повязку доллары. Некоторые из них осмеливались прикоснуться к нему, провести рукой по его бедру или попе, а то и схватить за мешочек. Мужчина только снисходительно улыбался.

    Его сменил другой, не менее сексапильный самец с красной набедренной повязкой. За ним третий.

    Маруська сравнивала их с Мишей, и они тускнели перед ним, как затёртая медяшка перед золотой монетой. Она заскучала. А Ниночка каждому из них пихала под повязку стодолларовые купюры.

   – Тебе же не нравятся мужчины, – сказала ей Маруська.
   – Дура, я не о себе, о тебе забочусь. На каждой бумажке я написала номер своего телефона. Отборные самцы-производители. Кто-нибудь да позвонит. Нам же с тобой нужен ребёнок. Или передумала?
   – Я хочу ребёнка от Миши, – всхлипнула Маруська. Она была готова разреветься прямо здесь, на людях.
   – Ё. твою мать, – рассердилась Ниночка. – Забудь своего сантехника. Он одного волоска с твоей бритой п..ды не стоит.

    Заметив, что её возлюбленная сейчас расплачется, Ниночка сказала:
   – Хорошо, сейчас я суну «зелёненькую ещё этому, и потащимся ко мне домой. Не откажешься сегодняшнюю ночь провести у меня?

    Спальня у Ниночки – её гордость. Она воплотила в свою жизнь то, о чём мечтала с отроческих лет. Две стены в спальне были сплошь зеркальные, оттого она казалась бесконечно длинной с уходящими в зазеркалье рядами шикарных сексодромов, хотя любовное ложе в ней одно. Потолок над ложем был тоже зеркальный.

    Ниночка вкатила в спальню столик на колёсиках с «Шардоне» и фруктами. Забравшись в кровать, они пили вино и целовались.

   – Я так тебя люблю, ангел мой, – шептала Ниночка. – Я люблю каждую клеточку твоего тела, каждый волосок.

    Она ласкала Маруську, но ласки её на этот раз показались Маруське пресными. Она не испытывала даже небольшого удовольствия от прикосновений Ниночкиных пальчиков и языка.

   – Тебе не нравятся мои ласки? – спросила Ниночка не чувствуя ответной реакции возлюбленной.
   – Я, наверно, устала, – покривила душой Маруська. – Меня клонит в сон…

    Ниночка обиженно отвернулась от Маруськи. А Маруська никак не могла уснуть, думая о Мише.

    Прошло три дня. Маруська несколько раз набирала номер телефона Мишиной конторы, но едва заслышав женский голос: «алё», клала трубку на место. Она не знала, что сказать Мише, не могла придумать волшебное слово.

    Когда она решилась позвонить в очередной раз, её вызвала Ниночка.

   – Есть! Сработало! – радостно сообщила она Маруське. – Откликнулся один.
   – Кто? – удивилась Маруська.
   – Самец, Маруся, один из тех мальчиков-стриптизёров. Не зря я рассовала им в плавки семьсот долларов. Сегодня он приедет ко мне домой, и мы приступим к твоему оплодотворению.
   – Я… – у Маруськи перехватило в горле. 
   – Не бойся, мы сначала посмотрим на него, поговорим. Дебил нам с тобой не нужен. Нам нужен умненький папка для нашей девочки. Не так ли?..

    А в одежде он выглядел вполне приличным парнем. Его звали Олег. Он мог бы работать менеджером даже в банке. И речь его была вполне разумная. И образование имелось – он окончил три курса университета, но обстоятельства заставили его оборвать дальнейшее обучение.

   – Лучше зарабатывать тысячу долларов в месяц стриптизом, чем полсотни с дипломом учителя, – сказал Олег приценивающимся к нему дамам.

    Когда бесплодный разговор ему надоел, он сказал:
   – Время – деньги, дорогие дамы. Вы что-то хотели мне предложить?
   – Выбирая товар, покупателю не следует торопиться, даже если его продавец и подгоняет, – ответила Ниночка.
   – А я вам ничего не продаю, – удивился Олег. – Вы по телефону предлагали мне выгодное дело и пригласили меня обсудить его. Оббивать грушу яйцами я не собираюсь – себе дороже, но если что-то дельное предложите – подумаю.
   – Не хами, мальчик, – сказала ему Ниночка. – Прежде, чем говорить о деле, ты ответь нам на несколько вопросов, а именно, не болеешь ли ты какими хроническими, венерическими болезнями или, тьфу-тьфу, СПИДом, были ли в твоём роду сумасшедшие, уроды и тому подобное, сам ли не состоишь на учёте в психдиспансере…
   – Зачем это вам знать? Телохранителем хотите меня нанять? Так я не пойду. На хрена мне мою голову под пули подставлять за ваши, простите, кунки?
   – Нет, – усмехнулась Ниночка. – Себя мы и сами защитим или наймём профессионалов. А тебе нужно будет только сделать нам ребёночка.
   – Это как? – опешил Олег.
   – Ты не знаешь, как делают детей?
   – Знаю. Это вые.ать вас, да?
   – Не нас, а её, – ответила Ниночка и показала на Маруську.
   – И что я за это буду иметь? – поинтересовался Олег.
   – Тысячу баксов аванс и столько же по достижении результата.
   – А что считать результатом? Когда родит? Так это долго ждать…
   – Нет, как врач даст нам заключение о том, что Марусенька беременна. Не бойся, не обманем. Это для нас не деньги.
   – Я вижу, – Олег обвёл глазами гостиную. – Мебель у вас шикарная, картины, фарфор…
   – Ну что, берёшься? – оборвала его Ниночка.
   – Дело не хитрое. Гоните аванец. 

    Маруське парень не понравился, но она не хотела снова разозлить Ниночку и не отказалась. 

   – Не будем терять время, – сказала Ниночка и, взяв их за руки Маруську и Олега, провела их в свою зеркальную спальню. – Трудитесь, дети мои.
   – Ни х.. себе, – едва Ниночка оставила их наедине, сказал Олег, окинув спальню глазами. – Знатная .бальня, – и повернувшись к Маруське спросил: – Ну, что, потрёмся? Тебя, кажется, Маруся зовут?

    Он притянул Маруську к себе и принялся раздевать её, продолжая болтать:
   – Не сомневайся, я в этих делах мастак. Бабам нравится. Заделаю тебе пацана первый класс.
   – Ниночка хочет девочку.  
   – Она твоя сестра?
   – Нет, подруга.
   – А, так вы розовые, – догадался Олег. – Тебе, что, совсем мужики не нравятся?

    Маруська пожала плечами. Говорить о Мише со стриптизером ей не хотелось.

   – Ничё, вот вые.у тебя, понравится. Ещё просить будешь. Тебе не откажу и за так. Ты девочка ничё… Ложись…

    Маруська увидела себя и Олега в зеркальном отражении – сто голых Марусек и сто голых Олегов, – и поспешила лечь на кровать. А с потолка на неё смотрела растянувшаяся на красной простыне зеркальная Маруська.

    Олег действительно не намерен был тянуть резину. Он сразу навалился на Маруську всей своей массой, раздвинул её ноги и одним ударом вонзился в неё. 

    Маруська содрогнулась: нет, это совсем не походило на то, как ласкал её Миша. Она почувствовала не тепло внизу живота, не удовольствие разжигаемого блаженства, а подкатывающую к горлу тошноту отвращения, вызываемую движущимся в ней поршнем.

   – Нет!.. Нет!.. – закричала Маруська и спихнув с себя Олега, выбежала из спальни и, промчавшись мимо Ниночки, сидевшей в гостиной перед телевизором, скрылась в туалете. 

    Её вырвало.

    Маруська выбралась из туалета только после того, как ушёл Олег.

   – Что с тобой приключилось? – спросила её Ниночка. – Олег ушёл злой, обозвал тебя «дурой»…
   – Мне стало так противно, что я выблевала, – призналась Маруська.
   – Сантехник тебя е.ал – не было противно, а тут такой самец – противно? – удивилась Ниночка. – Он хоть успел спустить в тебя?
   – Нет, – ответила Маруська. – У меня сухо.
   – Тогда напрасно сгорела мои тысяча семьсот баксов. Ну да ху. с нею. Скажи, что теперь? Как ребёночка заделаем? 


(окончание следует)