Чукотские истории 9. Яранга

Член комсомольской организации совхоза Виктор Каквургин, брат Светы, работал в первой бригаде радистом-оленеводом. Приезжая из тундры в посёлок, он всякий раз приглашал Виноградова поехать вместе с его бригадой по маршруту и посмотреть, как оленеводы мучаются в тундре при перегоне стада с маршрутными домиками, которыми им предлагают пользоваться.

Эти передвижные вагончики, прицепляли к вездеходам или тракторам. Полозья тяжёлых строений, ранили травяной покров тундры, открытая солнцу летом вечная мерзлота постепенно  таяла, образовывая новые болота.

Не лучше были домики на тракторных санях. Вагончики переворачивались в пургу, домики на санях застревали в снегу и болоте.

Виктор в очередной раз предложил Володе поехать в тундру с ним, чтобы тот хоть  одну ночь переночевал в яранге.

А потом, пусть Виноградов расскажет свои впечатления на заседании очередного пленума райкома комсомола в Эгвекиноте. Может тогда, не будут настаивать, чтобы оленеводы отказались от использования яранг.

Яранга была домом для чукчей в тундре на протяжении многих веков. Она и сейчас служит жителям Крайнего Севера.

По данным ученых, оленеводство на Чукотке зародилось около двух тысяч лет назад. Напрашивается вывод, что и возраст жилья оленеводов, яранги, охватывает много веков.

На протяжении сотен и сотен лет, конструкция яранги усовершенствовалась и достигла самого оптимального состояния.

При перегоне скота, её можно довольно быстро разбирать, она не занимает на нартах много места. Она не такая тяжёлая, как домик на полозьях, нарты не ранят тундру. В ней можно быстро, быстро поднять температуру, и не нужно возить с собой много топлива, как для деревянного дома с печкой.

Она, как правило, конусообразна, но бывают и куполообразные. Вообще, это очень простое строение. На деревянный каркас, стянутый ремнями, надевается верх – ретэм.

Внутри в зимнее время устанавливается полог, прямоугольник из шкур длиной около двух метров и высотой полтора метра.

В этом пологе и спят, предварительно прогревая его. Внутрь на некоторое время ставится большой чайник с горячей водой или жаровня с углями.

Однако это только зимой, а летом и так тепло.

Для молодых семей устраивается отдельный полог, чтобы в нём они работали над продолжением своего рода.

Поговаривали, что в тундре бывали случаи, когда редкий гость приляжет ночью рядом с женщиной, членом бригады оленеводов, но Виноградов сам этого не видел.

Виктор рассказывал, что на изготовление ретэма с учетом полога используется почти сорок шкур оленя. Имеется два вида яранг, летние и зимние.

Заранее готовят несколько десятков деревянных стоек, разных креплений, жердочек. Каркас, обтянутый ретэмом, становится прочным, а устойчивость ему даже при очень сильной вьюге зимой, придает конусообразная форма.

Каквургин рассказывал, что они несколько раз пробовали вместо шкур использовать, дерматин, искусственную кожу или брезент, но из этого ничего не получилось.

Искусственная кожа и дерматин зимой на холоде трескались и ломались. А брезент летом не защищал от жары. Плохо было и то, что от них очень сильно пахло. Местные жители, чукчи, очень чувствительны к запахам.

Но главное, если в бригаде правильно ухаживают за ретэмом и каркасом, то яранга может служить  десятки лет.

Для каждого члена бригады, работающего в тундре, яранга является самым ценным имуществом.

Ну и рация, конечно, привыкли к ней быстро. Если что, вертолёт можно вызвать в тундру.

Почти всегда яранга, как символ Чукотки, изображалась на плакатах, картинах.

Тот же Дима Медведков  гравировал ярангу на моржовом клыке.

По словам Виктора Каквургина, лучшего жилья в тундре нет. В тундре он всегда живёт в яранге вместе с родителями. Зря отец жаловался на него Володе, что он не хочет жить с ними вместе в  их доме в посёлке Конергино. Это не оттого, что он не любит своих стариков.

Это потому, что родители сами никогда не моются, не меняют нижнего белья. Его у них и нет! А в доме такая грязь и запах, терпенья нет!

Одна кухлянка износится, они сверху одевают другую.

Виноградов единственный раз видел, как оленеводы собирают свои яранги. Ждали гостей из Анадыря. Должны были вручить переходящее Красное Знамя совхозу «Возрождение», за победу в социалистическом соревновании.

Володя стоял рядом и смотрел, как перед поселковым Домом культуры посёлка установили ярангу и в ней женщины стали готовить оленину, варили оленьи языки, кипятили в закопченных чайниках крепкий чай.

Некоторое время, Виноградов, Медведков, Света, Вера, Люба, находились внутри яранги.

Володя, сняв свою обувь, лег ногами к центру яранги, рядом с ним присела Света Каквургина, призывно поглядывая на Володю.

 Володя приводнялся, чтобы убедится, что тёплый воздух от жаровни поступает под его шубу.

Значит, зимой в яранге замёрзнуть невозможно.

Взглянув в лицо Свете, Виноградов быстро встал. Ему показалось, что в глазах этой страстной молодой женщины он заметил пламя костра.

 В семидесятых годах двадцатого века, средняя продолжительность жизни коренного населения на Чукотке была всего сорок лет.

Виноградов никогда не видел долгожителей. Члены комсомольской организации своих родителей называли стариками.

В последние годы, на Чукотке в тундре работает около двух тысяч мужчин и женщин. Это оленеводы, радисты, механизаторы, ветеринары, зоотехники.

Все они там живут в ярангах.