Чертовщина

  Маргарита Филипповна всю свою жизнь проработала  в торговой сети продавщицей продовольственного магазина и никогда не жалела об этом. Зарплата у неё была небольшая, но на хлеб с маслом, а иногда и с икоркой всегда хватало. В молодости она была расторопной, хамоватой, и своего никогда не упускала. Ей нравилось, когда её называли Марго, и ни на какое другое имя она не отзывалась. Бог дал женщине красивый певческий  голос, и за столом в компаниях она с удовольствие пела. Муж Петя был шофёром,  работал на грузовике, и погиб в автомобильной аварии, когда ей было только сорок. Пару лет вдова погрустила о нём, но потом поняла, что с его смертью жизнь не кончилась. Женщиной  Марго была привлекательной – телом Господь её не обидел, и мужики на неё пока ещё посматривали. Она сделала несколько попыток устроить свою личную жизнь, но все как-то не складывалось – то попадался пьяница, то откровенный трутень, то транжир, то бабник. Одним словом, не нашёлся спутник жизни, который смог бы заменить ей Петрушу. Так и прошли годы до пенсии в одиночестве. Раньше на работе Маргариту Филипповну окружал коллектив, а тут она поняла, что теперь совсем одна. Не в том смысле, что нет мужа и детей, которых так и не нажила за своё супружество, а одна, потому что у неё нет совсем никого. Вот тут пенсионерка и зачастила в церковь. Нельзя сказать, что была она женщиной набожной – это далеко не так. Но только в церкви, узнав о её вокальных способностях, её приняли в хор и даже платили деньги, не ахти какие, но всё же это было подспорьем к пенсии. Вот теперь у неё решилась сама собой проблема одиночества, но, к сожалению, только наполовину. Если б церковь работала круглосуточно, Маргарита Филипповна совсем бы не выходила оттуда: ей нравилось быть среди людей, нравилось быть нужной. Но служба кончалась, и приходилось идти домой, в пустые стены, где даже словом перекинуться не с кем. Бедной старушке и так было страшно дома одной, а тут ещё завелись бесы. Это случилось перед Рождеством. Маргарита Филипповна, как обычно,  сидела перед телевизором, пила чай, и смотрела какую-то дрянь. И тут ей показалось, что на кухне зазвенели кастрюли. Дома она была одна, и  шерудить посудой было некому. «Воры», - мелькнула страшная мысль. Взяв в руку тяжелый утюг, старушка  решила разобраться, что к чему. Свет на кухне горел, посуда гремела, но из коридора никого видно не было.  Добравшись до двери, она со страхом заглянула за косяк, туда, где над мойкой висел шкафчик с кастрюлями, и обомлела. Лучше б она увидела вора, какого ни есть, но всё же человека. Но к ужасу в её шкафчике копошился, встав на табуретку, черт. Настоящий черт с рогами и копытами, шерстью и хвостом. Он не видел хозяйку, находясь к ней спиной, и что-то искал среди кастрюль. Его тонкий и длинный хвостик с кисточкой вилял в разные стороны, а сам чёрт издавал какие-то хрюкающие звуки. Маргарита Филипповна была женщиной не робкого десятка и, работая в церкви, кое-чему научилась. Она понимала, что в её квартире орудует нечистая сила, которая должна бояться крестного знамения. Старушка шагнула в свою кухню и громко выкрикнула: «Изыди, сатана!» - и стала рукой чертить в воздухе крест. Услышав её голос, черт бросил свою возню и повернулся. Он был не таким страшным, каким она всегда себе представляла чертей, скорее смешным, и его свиной пятачок подергивался, втягивая запах человека. Красные глаза хлопали в растерянности, а уши поднялись торчком, как у породистой овчарки. Увидев крестное знамение, черт взвизгнул, фыркнул, спрыгнул с табуретки, и пробежал мимо Маргариты Филипповны в коридор, цокая по полу копытами. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и всё стихло.

 - Только мне ещё чертей дома не хватало! – в сердцах прошептала старушка. - А какой маленький и шустрый этот бес. Может, он ещё чертовский ребёнок? Уж больно мелкий – по пояс мне.

Маргарита Филипповна осмотрела квартиру, заглянув в каждый уголок, и убедилась, что теперь дома одна. Она зажгла лампадку под иконой, помолилась, и только после этого немного успокоилась.

 - Откуда он взялся, этот бес? От соседей что ли? Галька, что живет напротив, такая стерва - вылитая ведьма. Вот она-то с нечистой силой, наверное, и водится. От неё прибежал этот чертёнок. А так откуда ему ещё взяться?

На следующий день в церкви Маргарита Филипповна никому не сказала про своего вчерашнего гостя. Она не знала, как к этому отнесутся её сослуживцы – посмеются или осудят. Могут ведь сказать, что к нормальным людям черти в квартиру не лезут, и ещё, не дай Бог, решат, что она сама водит дружбу с нечистью, а служит ведь ни где-нибудь, а в святом Храме. Глядишь, и работы лишишься за свою откровенность.

 - Нет, уж, как-нибудь с чертями я сама разберусь. Да, может, это исчадье ада и не появится больше.

Но, видно, зря успокаивала себя бедная старушка. Вечером тот же чёрт пришел снова. Это был именно он – тот, вчерашний. Она узнала его по белому пятнышку на покрытой шерстью морде. Но теперь он был не один, а привёл друга. Поначалу всё было тихо, и Маргарита Филипповна даже подумала, что пронесло, но плеск воды из ванной опять её насторожил. Когда  она открыла дверь, в ее белоснежной ванне сидели и обливали водой друг друга теперь уже два беса.

 - Ах вы, черти окаянные! -  выкрикнула хозяйка, предварительно осенив себя крестным знамением. - Изыди, нечистая сила! Изыди! – и перекрестила обоих бесов. Те, испугавшись креста, очерченного рукой Маргариты Филипповны, дружно запищали, выскочили из ванны, и проскакали мимо женщины, стоявшей в дверях, обрызгав её и обмочив халат своей мокрой шерстью.

 - Ах вы, поганцы, у Гальки помыться не можете - ко мне лезете! У неё тоже ванна есть! – крикнула она вслед  бесам. Когда входная дверь захлопнулась, старушка глубоко вздохнула.

 - Фух, ушли, ироды! Боится всё же нечисть креста! Боится! И что их ко мне тянет? У Гальки им плохо?

Несколько дней Маргарита Филипповна с чертями  у себя дома не встречалась, но, придя после службы, частенько замечала, что подушка на её кровати помята и посуда стоит на кухне не так, как утром. Ночами она слышала иногда в другой комнате или в коридоре цокающие шаги, но свет не включала и лежала тихо, читая молитву про себя. Это помогало, и бесы к ней в комнату не лезли. Но как-то  вечером перед сном Маргарита Филипповна  открыла дверь туалета и чуть не упала в обморок – все небольшое помещение было битком набито чертями: они сидели кругом – на смывном бачке, на трубах, в антресолях, на полу  и на унитазе. Нечисть  смотрела на неё и переговаривалась друг с другом на своем пищащем языке. И тут она услышала позади себя цокот копыт по полу коридора. Когда старушка обернулась, то увидела старого, седого беса с папкой под мышкой. Он сгорбленной, деловой походкой прошагал мимо неё в туалет, где его ждала толпа таких же бесов, только молодых.

«Учитель, - мелькнула мысль, - вылитый Афанасий Кузьмич, математик из школы, в которой я училась сто лет назад. И в моем туалете у чертей, видимо, что-то наподобие школы и есть».

Дверь за старым бесом захлопнулась, и по ту её сторону всё стихло, только слышался  писк «учителя».

«А,  ну-ка, как погашу я им свет, может, разбегутся?». Выключатель щелкнул и в туалете начался настоящий тарарам. Потом дверь открылась, из неё с деловым видом вышел старый бес, осуждающе посмотрел на хозяйку квартиры, и свет опять зажегся. В туалете всё смолкло, и «урок» продолжился.

«Как их много, и что теперь делать-то? Куда по нужде ходить? Дела.…Придётся на ведро, как в детстве. Нужно принимать срочные меры и бороться с этой чертовщиной. Если пустить всё на самотек, глядишь, и из квартиры выживут. Размножатся, как тараканы, и что тогда? Ну, погодите у меня! Я ладана из церкви принесу  и устрою вам, чертям, бойню!»

Маргарита Филипповна так и сделала. На следующий день она принесла домой  ладан и палила его допоздна, продымив всю квартиру. Бесов в этот вечер она не видела, но слышала фырканье и чихание, хотя и сама от дыма чихала то и дело. Но это её не пугало – она готова была перетерпеть и не такое,  лишь бы избавиться от нечистой силы. Каждый вечер комнаты наполнялись дымом, и это на первых порах дало свои результаты – несколько дней и ночей не было слышно ни звона посуды на кухне, ни плеска воды  в ванной, и туалет, занятый под чертов класс, освободился.

Это продолжалось в аккурат до женского праздника Восьмого марта. Придя с рынка домой, Маргарита Филипповна увидела в своей комнате празднично накрытый стол, и даже бутылка кагора на нём стояла.

 - Чудеса! – всплеснула она руками. - Кто же это вспомнил обо мне?

 - Мы – кто же еще? – услышала старушка писклявый голос, и из-за шкафа вышел бес с белым пятнышком на мордочке. -  Ты же сама, Маргарита Филипповна, всё время жалуешься, что никто к тебе не ходит, никто не поздравляет, вот мы, черти, и решили  что-то сделать для тебя. Мы не злопамятны, и за ладан упрекать не станем. Садись, хозяюшка, ешь, пей – все-таки  ты женщина, и это твой праздник.

Бес вышел  из комнаты и хлопнул входной дверью.

«Гальку пошел поздравлять, - подумала старушка. - Что же это такое? Никто не вспомнил обо мне  в женский день, кроме чертей».

Маргарита Филипповна села за стол, поела от души, и выпила стаканчик красного вина – ей было приятно.

С этого дня бесы опять стали её частыми гостями – занимали туалет под школу, и по нужде ходить  приходилось на ведро, плескались в ванне, и гремели на кухне посудой, включали и выключали телевизор, когда хотели. Одним словом, началась  настоящая чертовщина. Маргарита Филипповна всё это терпела в благодарность за праздничный стол. Своими выходками бесы, ей, конечно, изрядно надоели,  и чаша терпения бедной женщины наполнялась. Однажды вечером она уснула, как обычно, под грохот посуды, доносящийся из кухни, под плеск воды  в ванной и под звуки орущего телевизора. Среди ночи она проснулась оттого,  что ей показалось, будто  кто-то гладит её руку. Первая мысль, пришедшая спросонку, была о муже Петре. Но по мере того, как сознание старушки пробуждалось, она начала  осознавать, что её Петруша давно лежит в могиле, а кто-то  упорно продолжал её гладить. Маргарита Филипповна не на шутку испугалась  и свободной рукой быстро дернула за веревочку выключателя настенной бра над кроватью. Когда же лампа осветила комнату, несчастная женщина  увидела с ужасом, что рыжий черт с белым пятнышком на морде, лежит, сложившись калачиком, рядом с ней на её белых простынях. Это он продолжал гладить ей руку, при этом закрыл глаза и подергивал своим черным поросячьим пятачком. Жесткая короткая шерсть на его морде терлась о плечо Маргариты Филипповны, как щётка. Вот тут она испугалась так, что даже сердце защемило. Старушка, что было силы, толкнула от себя беса, и тот с грохотом слетел на пол, при этом что-то пропищав на своём языке. Сама же она вскочила на кровати и завизжала, будто её резали. Бес поднялся на ноги, посмотрел на неё, хлопая своими красными глазами и водя в разные стороны  длинными ушами, будто соображал, чем не угодил хозяйке. Та же продолжала орать и биться в истерике. Чёрт что то пискнул  напоследок и поковылял к двери, всё время оглядываясь, как бы с обидой. Когда истерика закончилась, в квартире было уже тихо, как в могиле. До утра  Маргарита Филипповна не сомкнула глаз и, как только к восьми часам явилась в церковь, первое, что она сделала, это нашла отца Тихона – известного борца с нечистью. Вот ему-то старушка и призналась в своей беде. Выслушав страшный рассказ певчей, священник погладил седую бороду:

 - Что же мучалась-то, матушка,  столько времени?  Что раньше-то не поведала мне о  бесах, я бы их мигом вывел.

 - Да, всё как-то, отец Тихон, надеялась на свои силы. Но моих бесов ничего не  берет – ни молитвы, ни ладан.  Может, у меня какой-то особый их вид поселился – мутанты, какие-нибудь?

 - Да, кто их разберёт-то, матушка,  - мутанты они или не мутанты? Нечисть она и есть нечисть. Но вы не волнуйтесь,  я в бесах толк знаю и помогу вам, будьте спокойны.

Маргарита Филипповна заулыбалась, заручившись  обещанием помощи самого отца Тихона.

 - А когда, батюшка, вы займётесь чертями?

 - А зачем оттягивать – еще причинят вам какую-нибудь порчу?  Сегодня после службы я и освящу ваше жилище.

Маргарита Филипповна пела в этот день с подъемом и радостью - она предвкушала спокойный сон ночью, которого у неё уже давно не было. И вот к вечеру, после службы, отец Тихон перешагнул порог её квартиры, облачённый в рясу  с большим серебряным крестом на шее. Из сумки он достал кадило и попросил спички, чтобы поджечь ладан. Из этой же сумки он достал крапило и пластиковую бутылку со святой водой.

 - Матушка, у вас подходящей посуды, поприличней не найдётся для святой водицы?

 - Хрустальная чаша подойдет? – засуетилась Маргарита Филипповна.

 - Пожалуй, будет в самый раз.

Сделав все необходимые приготовления к ритуалу, отец Тихон прочёл подобающие для этого дела молитвы, обошёл все комнаты с дымящим кадилом, бормоча какие-то слова себе под нос, потом святой водой окропил  все углы, и елейным маслом на дверях и окнах  поставил метки в форме креста, чтобы нечистой силе были перекрыты все доступы в жилище. На этом процедура освящения закончилась,  и священник с облегчением вздохнул.

 - Ну, вот всё, матушка Маргарита Филипповна, - бесы больше вас донимать не будут – это я вам гарантирую твёрдо.

 После дел праведных, вдвоем со старушкой они на кухне попили чая с печеньем и расстались.

Как и обещал отец Тихон, бесов он вывел начисто. Святая вода, молитвы, дым ладана,  и елей подействовали на них как дихлофос на тараканов - в квартире наступила тишина и спокойствие. Поначалу Маргарита Филипповна отдыхала от бесовского присутствия - читала книги, вязала, смотрела телевизор, и даже  пробовала петь от скуки, но по истечении месяца её начала одолевать тоска. Одинокая старушка  не знала, куда деть себя и  грустила в своих четырех стенах.  Однажды ей показалось, что на кухне зазвенела посуда, и она вбежала туда в надежде застать там беса, но, увы – кухня была пуста. Туалет тоже никто не занимал и Маргарита Филипповна начала беспокоится о том, где же теперь учатся  бесенята, где нашёл им пристанище их старый учитель?  И вот однажды, бесконечно длившимся днём, когда в церковь ей идти было не нужно, она в сердцах закинув в дальний угол вязание, выключив надоевший телевизор, вышла из квартиры, и позвонила в дверь напротив, на своей же лестничной площадке.

 - Галина, ответь мне, где сейчас твои черти? – спросила Маргарита Филипповна, соседку. Молодая худощавая женщина с копной лохматых рыжих волос на голове, уставилась на старуху.

 - Мои черти? Где же им быть? В школе, конечно.

 - Так, у тебя тоже школа? 

Женщина в удивлении подняла вверх брови.

 - А как же? - ответила она.  - Куда от неё деться?

 - Да...И со школой плохо, и без неё тоска.

 - Вот именно. Если бесенята должны учиться в школе – пусть учатся, и нужно им помогать по мере сил.

 - И я так думаю. Так ты скажи своим, чтобы меня навестили, а то помру я со скуки. Так им и передай, мол, Маргарита Филипповна очень жалеет, что так круто с ними обошлась. Пусть не держат зла и навещают меня, старуху.

 - А что случилось–то? -  соседка заволновалась.

 - Да напугалась я сама не знаю чего, как девчонка, ну и …, - пожилая женщина горестно махнула рукой и пошла к себе. - Одним словом передай им, что тоскую я.

Дверь за ней захлопнулась, а Галина ещё постояла, раздумывая над словами соседки, пожала плечами, и зашла к себе…

Среди ночи на кухне Маргариты Филипповны зазвенели чашки.