Ангел!

Ангел

(В.Исаков)

    Солнышко  ласково  теплыми    руками  прикасалось к земле: гладило  её перед сном,  а   улыбающихся  людей целовало в макушку.  Запахи  начало лета,  изумрудный  цвет  вновь  нарождающихся трав, распускающихся  листьев деревьев   очаровывал   и кружил всем голову.  Дух лета, тепла и надежды  витал вокруг. Горько -  сладковатый запах липовых аллей  резвился,  бегая   сорванцом мальчишкой  по всей улице.  Он  заглядывал в открытые  глаза окон  домов и стелился  под двери,   наполняя собой квартиры.   Люди  ждали его, зима была  очень жесткой и,   открывали окна, чтобы   липовый запах заходил без стеснения, как  к себе  домой. Листья  липы  во время цветения  горьковатые, они  смешно прилипали своей   шелковистой  кожицей к  языку,  горча слегка. А  серёжки  липы бахромой украшали себя,  вызывая  зависть  серых  осин.  Белоснежные  тучи  неслышно  на цыпочках  ступали   по  бирюзовому  небу. Ветер, выпучив  глаза в  гневе,  накладывал  палец  на  свои вечно надутые губы: просил  их  идти тихонько по небу  желательно на  цыпочках, а то  разгалделись  в вечерней тишине.   В мире  царствовал покой,  вот только  теплый  летний  ветер  нарушал его, скользя  бархатом  своих ладошек по  коже прохожих.   И ещё  он  нежно гладил щечки   карапузам  важно и торжественно сидящим в   цветных    колясках.  Им казалось,  что весь мир  принадлежал им  и мамы  тоже, плавно с нежностью ведущие грациозно коляски.  А  на бабушек   малыши смотрели  слегка иронично свысока, давая  лишь  иногда себя  потискать и носить  на руках по   убранным  весенним  дорожкам в парках.   Сейчас малышня   в колясках   «гулькала» беззубой  улыбкой:  улыбалась ветру.    Они   тянули  розовые ладошки   с  единственной просьбой  к  Ветру: взять с собой   в полет.   Ветер  улыбался   во всю доброту своей  большой  улыбки, гладил  их  пухлые щёки и просил   подождать чуть –чуть совсем  немножко:  вот подрастут  и тогда…    А мамы не замечая   ветра  удивлялись своим  малышам: вот только плакали, а тут стали  «гулькать»  и улыбаться кому – то.  

Я  шел  по раскрасневшейся  от  пристального внимания закатного  взгляда солнышка   асфальтовой  улице. Шел не торопясь  за  девушкой в  белом  красивом костюме,  белых босоножках.  Её  белоснежные волосы будто полотно,  вытканное  изо льна,   выгоревшего под солнышком,  аккуратно   спали уложенные  в  косу.   Она  шла,  слегка опустив   голову   не обращая  внимания ни  на  кого даже  на  вечерний  теплый ветерок, уговаривавший  её   поболтать, остановиться  и  улыбнуться. В опущенной   руке она несла   понурый   букет черемухи.  Цветы  белыми стразами   почти касались  асфальта: букет  она несла  цветами вниз и он,  будто  добыча страдал в  её  руке.

Ну, как я обожаю,  этот запах  начала  лета, а он  для меня  всегда начинается с  цветения черемухи.

   Девушка   вошла  во двор, нехотя   открыла дверь  подъезда, задумавшись  о чём - то своем   на пороге   с  глубоким вздохом   обреченно  распахнула шире  дверь,  зашла.  Унылая  подъездная  дверь удивилась такому  обращению  и   ржавым обиженным  скрипом  шумно захлопнулась  за ней. Тишина  на мгновение провела  рукой  по утомленному  лбу. И опять  спряталась в  ожидании  ночи в подвал дома.

  Присев  на лавку,  стал  вглядываться  в   знакомое окно на  третьем этаже.  Створки рамы окна  открылись,  на подоконнике появилась  ваза с  цветущими  белыми цветами на ветках  черёмухи.  Белая кисея   тюля радостно  выглянула из окна, но тут, же  вернулась в  комнату: испугалась   пропасти высоты.  Смеркалось! Я  смотрел на играющих   в домино мужичков,  не замечающих ничего вокруг, кроме  своих   прилипающих от удара к столу  костяшек.  Поглядывал   с лавки в  просвет шапки  листвы  лип    на окно. Из окна   на  этаж ниже  открытых окон  ветер вынес  на весь двор   ласковый баритон  Звездинского и его  знаменитую нежную песню: «Очарована, околдована».  Опустив  взгляд,  встал и   медленно обошел так  знакомый   до комка в  горле   всегда уютный двор.  Открыл дверь подъезда,  и  не спеша, начал  подниматься   на третий  этаж. Ничего не изменилось  в  моё отсутствие, даже   моя  надпись на стенке  «Солнышко,  я тебя люблю!»  была   не закрашена.

      Открыл тихо  и неслышно дверь  квартиры своим  ключом. На  звук   открытой двери  тюль обернулся,  встрепенулся  испуганно и одиноко обвис   на  гардине рядом с  красивыми шторами,  моля защитить его  прозрачную душу. А  запаху  черемухи не спалось:  он бродил  и улыбался  наступающим сумеркам и здесь. Незаметно во двор  зашла  ночь с её чернотой вокруг.  

А  над кроватью   девушки  горел  бра  из хрусталя: видимо  она  боялась спать в темноте.  Спала она   неспокойно. Металась, стремилась во сне  куда -  то бежать, шептала  опухшими губами  от слез неразборчиво  чье – то имя и по её  бледным щекам  прокладывали себе  дорожку маленькими бусинками жемчуга слёзы.   А   белоснежные волосы  разметались по снегу   наволочки подушки.   Осторожно   и заботливо укрыл её тонким   одеялом,  не забыв  подвернуть  одеяло   под  её  открытое  худенькое плечико. Увидел, как   на белоснежной коже  шеи торопливо пульсировала  голубая жилка. 

Тихонько присел  на краешек  кровати к девушке.   Я дома! Полосатый кот, зайдя  в комнату, согнув  лапы прижал  уши к голове,  зашипел на меня, готовясь броситься   на защиту своей  хозяйки.   Но после  моей  просьбы  чуть  – чуть  помолчать  утих, глядя    настороженно из - под лобья.  Перебирая меленькими  шажками  лап, пересел  ближе  к кровати девушки. Он  не отрывал  своих удивленно чёрных   продольных расширенных зрачков  глаз от меня: узнал  меня! 

 Прошел  41 день, как я  был здесь последний   раз!

    Аккуратно встав с  края постели,  чтобы не потревожить   спящую девушку,  вытащил   ключи от квартиры из заднего  кармана брюк, зажав  их в кулаке, чтобы не звякнули  не нарочно.  Аккуратно  положил их  на столик  возле книги, пошел  на кухню.

В интерьере  кухни ничего  не изменилось, лишь   исчез второй стул, а  возле компьютера   на столе   стояла моя  фотография в черной траурной  рамке.   Перед ней горела   тусклым  светом лампадка, выхватывая  мои счастливые, смеющиеся  глаза.  Я сел на стул, провел указательным пальцем по клавиатуре  «компа»,  на ней была  пыль.   Стал рассматривать  вторую фотографию в серебряной  рамке,  где моё  солнышко, моё  любимое солнышко смеялось  в  кольце моих   рук.  Как тогда  она    не хотела разрывать их кольцо, смеясь на весь  дом, сопротивляясь.   ГОСПОДИ! Как  мы  были счастливы!

  На столе  серым  кулем валялась её  сумка,  брошенная  впопыхах.  Из  нее  выкатился  флакон с таблетками, видимо   при падении сумки,  и лежал   белой формой,  сливаясь с  белой столешницей  стола кухни.  Флакон моментально  обжёг  запахом намерения смерти: в   нём были сильнодействующие  сонные таблетки.    Открутил  крышку  флакона  и все таблетки  высыпал  в раковину. Тихонько включил воду, смыв их  от греха подальше, а  у флакона закрутив  крышку, положил  обратно  в сумку, задернув  замок сумки.  Вернулся  в комнату, девушка   разметалась во сне, одеяло валялось на  полу. Она  ворочалась с  бока на бок, испарина покрыла  лоб, спала прерывисто  дыша.   Дотронулся до её  белоснежных волос,  погладил, все тот же  запах:  манящий и  любимый. Нежно   подушечкой  пальца прикоснулся  к   шелку   кожи  её   худенького плечика. 

 Повел  плечами (кот замер)  и  расправил   над ней  свои белоснежные крылья,  сомкнув   их   над девушкой на мгновение.   Она  улыбнулась во сне, успокоилась, щёки  порозовели. Жилка   на шее  забилась ровно, спокойно.  Нежно прикоснулся к   её   щеке.   Она  заснула  крепко,  свернувшись калачиком, как  всегда…   Накрыл     её цветным  одеялом,  она  что – то пробубнила   доброе  и улыбнулась во сне. 

  Сел   в  кресло  бывшей  своей квартиры.   Вспоминал  вчерашний    разговор с  БОГОМ!

 Стоя  на коленях, я просил  ЕГО заменить  мне рай,  если   его заслужил, на отправку   обратно на землю к  моему  солнышку. Упрашивал   БОГА  стать  для моего  солнышка ангелом.

 БОГ смилостивился  над моими  молитвами и,   теперь я   светлый  ангел: ангел  – хранитель моего  солнышка.

  С этой  минуты я закрою  её  своими большими белоснежными крыльями  от всех бед и  напастей.    Если будет  палить солнце,  я стану  облаком  и пушу   прохладу тени на  неё: спрячу  от палящих лучей.  Пойдет дождь,   позову   ветер,  и  мы отодвинем с  ним   тяжелые тучи, лишь бы   для   неё ласково светило  солнце.   Если будет  угрожать  ей опасность, у тех людей  закружится  голова и,  они осядут  они на землю в своем  бессилии.

У нас   понятие времени   относительное, а тут на земле  в миру оно скоротечно.

 Наступит  час   и я встречу  моё  солнышко  в нашем мире. Встану   на колени перед  БОГОМ и буду  денно и нощно молить  его с единственной   просьбой: дозволить  быть   нам с солнышком   вместе  вечно.

 А  сейчас я  немножко вздремну  в кресле. Дождусь, когда   моё солнышко  проснется и улыбнется  в первый раз   за  42 черных  дня этой  квартире  и миру.  Вот только   крылья  немного  большие: не умещаются  в кресле и свисают, спадая   на пол, на радость коту.   Он  прилег на перья  моих крыльев, зевнул   и тут же  уснул,  перебирая  лапами перья  моих  крыльев, мурча  от удовольствия.

  Утром   моё солнышко проснется и   увидит ключи от  квартиры на столике, почувствует мое  присутствие: я же  стал  ее ангелом  - хранителем  и невидим!   Она  проживет  жизнь  с улыбкой, зная, что мое плечо  всегда рядом!

Любовь   не   умирает.  Она  вечна!