Помочь сайту
Поздравления
Надо с кем-нибудь посоветоваться. Сам-то я в музыке не специалист. Но все педагоги школы в один голос говорят, что у моей дочки большие музыкальные способности, и жаль, если они пропадут. На ярмарке тщеславия талант не купишь! Но ребёнку этого не объяснить. Учатся в молодости, понимают в старости. А что не занимается, так это не её вина. Надо срочно что-то предпринимать. Иду к директору школы Павлу Анатольевичу, объясняю ему, что это мечта всей моей жизни. Сам себя я не смог реализовать в музыке, хотя и начинал учиться игре на фортепьяно, так пусть моя дочка эту мечту воплотит в жизнь. Павел Анатольевич внимательно меня выслушал, потёр пальцами свою переносицу и согласился с тем, что надо что-то делать и делать кардинально:
– Тревога о будущем отнимает счастье. Мечта – кристаллизатор цели. Разбитая мечта – несчастье жизни. Раздумье не терпит суеты. Надо подумать... Общеизвестный приём тут прост, – говорит он после непродолжительного раздумья – дополнительные частные занятия. Но и этого может быть недостаточно. Педагог должен суметь заинтересовать ученика, заразить его музыкой, умелым подбором педагогического материала, найти путь к сердцу и разуму молодого дарования. Суметь разжечь самолюбие в ученике. Нет самолюбия – нет таланта. Такие педагоги стоят очень дорого и они нарасхват. Лелеять талант – обязанность социума. В данный момент подходящего педагога я вам предложить не могу, но, в принципе, есть одна кандидатура: Агриппина Матвеевна. Правда, она уже давно вышла на пенсию и никого из частных учеников не берёт. Вот если она возьмётся за вашу дочку, то из этого выйдет толк. За свою долгую педагогическую жизнь Агриппина Матвеевна вырастила целую плеяду выдающихся исполнителей. Можете считать, что большинство концертирующих звёзд последних десятилетий – это её заслуга, хотя каждый из них официально учился в известных учебных заведениях, но частные уроки-то все они негласно брали у Агриппины Матвеевны, которая когда-то была в штате консерватории, но по старости и состоянию здоровья давно уже не работает.
В последнее время у ней стали проблемы с головой. Заговаривается, не выпускает из рук какую-то там пилочку для ногтей. В общем, стала она чудить, что свойственно всем талантливым людям: человек без странностей – кактус без шипов. Чудаковатость – признак таланта. Но как талантливый педагог она всё ещё в полном порядке, если не обращать внимания на её чудачества. А взять вашу дочку в ученицы для Агрипины Матвеевны не так-то просто. Матвевна, как мы её все зовём, работает только с очень одарёнными учениками. Матвевне ученик должен понравиться. Она в нём должна быть уверена, и тогда лауреатство и победы гарантированы. Я попробую уговорить Агриппину Матвеевну посмотреть вашу дочку. Может быть, она возьмётся да и тряхнёт стариной, хотя лет-то ей далеко за девяносто…
Через недельку звонит мне Павел Анатольевич и говорит, что Матвевна согласилась посмотреть мою дочку, и что она сама позвонит. Моей благодарности и радости не было предела, но Павел Анатольевич сказал, что радоваться пока преждевременно. Ещё через несколько дней раздаётся телефонный звонок, и низкий, хрипловатый женский голос представился Матвевной:
– Здравствуйте, я могу посмотреть вашу дочку. Может и возьмусь за неё, если она мне понравится и я решу, что из неё может получиться толк. Вы свободны в ближайшее воскресенье? Я смогла бы к вам подъехать. Какое время вам удобнее?
– Что вы, что вы? – отвечаю я.– Я сам привезу мою дочь прямо к вам домой, зачем же вам так беспокоиться?
– Ни в коем случае! – отвечает Агриппина Матвеевна. – Мой принцип – работать с учениками у них на дому. Это им – ученикам, должно быть удобно и приятно заниматься в привычной домашней обстановке, а нам – педагогам, можно и потерпеть. Такова наша учительская доля. Зато результат бывает отменный.
– Вы меня озадачили, Агриппина Матвеевна, – отвечаю я. – У меня машина. Зачем вам хлопоты с городским транспортом?
– Во-первых, меня все кличут Матвевной. Во-вторых, мне нужно побольше двигаться. Кстати, а какая у вас машина? Случайно, не шестисотый ли Мерседес? Я такую машину не уважаю, особенно её владельцев, и в такую машину никогда не сяду. Тонущему в роскоши спасательный круг не нужен.
– Что вы, Агриппина Матвеевна, у меня старенькая БМВ-ушка. Я скромный работник бухгалтерской сферы, и мне шестисотый не по карману.
– Матвевной, Матвевной все меня кличут, – отвечает Агриппина Матвеевна. – Так что вы меня старуху не обижайте. Матвевна и всё тут! А это хорошо, что у вас не шестисотый.
– "Матвевна" для меня в обращении к вам как-то неудобно и неуважительно, – отвечаю я. – Ведь вы такая знаменитая личность! Вы лауреатов, как блины печёте, извините.
– Пеку – это точно. Однако Матвевна и только Матвевна! Если вы меня старуху совсем обидите – я откажусь от занятий.
– Хорошо, Матвевна, мы вас ждём в ближайшее воскресенье в любое удобное для вас время.
– Десять часов утра вас устроит? – спрашивает Матвевна.
– Прекрасное время, мы ждём вас с нетерпением. До свидания.
– До встречи, только я предупреждаю, что я женщина простая, и извиняйте меня, если что не так, – отвечает Матвевна прощаясь.
В долгожданное воскресенье, ровно в десять часов утра, раздался звонок в нашу квартиру. Я поспешил открыть входную дверь, на ходу понимая: пунктуальность – верх воспитанности. Передо мной стояла очень пожилая женщина в очках с тонкой оправой, опрятно, но скромно одетая, со слегка еле заметно подёргивающейся головой.
Лицо её было в глубоких и многочисленных морщинах, но взгляд был молодым и доброжелательным до предела. Доброта, даже немая, чудодейственна. Взгляд излучал глубокую порядочность и интеллигентность.
– Здравствуйте, Агриппина Матвеевна, – поспешил я первым поприветствовать дорогую гостью.
– Здравствуйте, – отвечает она, – только я вас предупреждала, что меня все кличут Матвевной. Так что извиняйте меня. Матвевна и всё тут!
– Извините меня, пожалуйста, Матвевна. Проходите в квартиру и раздевайтесь. Не сильно ли вас подморозило? Позвольте, я за вами поухаживаю.
– Поухаживайте, поухаживайте, – это я люблю. Где же ваша дочка? А, – это она с кошечкой на руках прячется за вашей спиной? Ну, давай знакомиться. Меня зовут Матвевна, а тебя с киской как?
– Здравствуйте, Матвевна, – отвечает дочка. – Мою кошечку зовут Муркой, а меня Юлей.
Я помогаю Матвевне раздеться и предлагаю с дороги погреться чашечкой кофе.
– Нет, нет, – отвечает Матвевна. – Моё сердце не принимает кофе. Вот чашечку чая я бы выпила с удовольствием.
– Матвевна, позвольте мне вам представить мою жену.
– Позволю. А как же иначе? Жена – это жена. Без жены куда вы, мужчины, денетесь? Вот как опрятно у вас в доме да и уютно: чистые ковры, цветы, пальма, красивые обои.
Разве без жены всё это возможно? Только жена может превратить в Рай даже шалаш! Какой у вас шикарный рояль Беккер. На таком рояле стыдно плохо играть.
– Стыдно, – отвечает моя жена, – но пока хорошо не получается. Меня зовут Таня.
– Матвевна, – представляется наша гостья. – А после чая будем разбираться, кто это у вас плохо играет на таком прекрасном рояле? Вот только куда же делась моя пилочка для ногтей? А, вот, слава богу, нашлась! Вечно куда-то пропадает. Это мой талисман, и я без пилочки ни шагу ступить не могу. Вы уж меня, старуху, извиняйте. Вот, помню, при дворе Его Императорского Величества великая княжна Мария Николаевна начинает за роялем капризничать, так я ей пальчиком пригрожу да и… Ну да ладно, давно это было, ещё до революции, когда я, будучи студенткой, учила великих княжон игре на фортепьяно. Вот тогда мне ещё можно было пить кофе. А сейчас только чай.
Мы наливаем Агриппине Матвеевне душистый цейлонский чай, она с причмокиванием пьёт его из блюдечка по-старинному и постоянно вертит в руках забавную пилочку для ногтей. Пилочка небольшая, изящно инкрустированная на рукоятке какими-то блестящими камушками, но Матвевна ей не пользуется, а только перекладывает её из одной руки в другую. Иногда она пилочку прячет в свою дамскую сумочку, но чаще всего пилочку не выпускает из рук. Это выглядит забавно, если не сказать странно.
После чаепития все мы проходим в нашу самую большую и светлую комнату, где стоит рояль. Матвевна садится за рояль, поднимает крышку и заносит свои дряблые руки над клавиатурой рояля… А вот дальше всё было неожиданно впечатляюще. Из дряхлой старухи Агриппина Матвеевна превратилась в молодую, энергичную женщину! Спина у ней выпрямилась, голова перестала трястись, руки её словно помолодели и наполнились силой. Пальцы, вроде бы удлинились. Во всём её облике появились увлечённость и уверенность. Глаза оживились и засияли. Глубокие морщины на её лице, будто бы и разгладились. При этом мы видели, что это была не просто помолодевшая старая женщина, а действительно молодая женщина. Чувствовалось, что перед нами была одухотворённая, талантливая личность, которая сейчас произведёт чудо. Сомненья в этом никакого не было. И чудо произошло! Агриппина Матвеевна подняла руки над клавиатурой, немного задумалась, чуть-чуть приподняла голову вверх и, не глядя на клавиши рояля, взяла несколько неторопливых, до боли знакомых, задумчивых аккордов.
Затем темп музыки увеличился и комната переполнилась прекрасной, страстной, трепетной музыкой. Пальцы, вроде бы, еле касались клавиш, но звуки шли мощные и сильные. Вихрь звуков не помещался в комнате. Он вырывался из комнаты, заполнял всю квартиру, возвращался эхом из ванной комнаты и звенел в хрустальной люстре над роялем. Казалось, что это не ветер шевелит занавеской, прикрывающей чуть приоткрытую форточку. Казалось, что занавеска шевелится под напором безудержных, яростных звуков Аппассионаты великого Бетховена. Вся игра заняла всего несколько непродолжительных мгновений, но каких мгновений! Казалось, что за роялем сидела не женщина, – за роялем сидела сама Богиня музыки! Но чудо так же быстро закончилось, как и началось. Агриппина Матвеевна прервала свою игру на полуфразе, не закончив сочинения. Спина её старчески согнулась, руки устало опустились на колени и стали нервно теребить пилочку для ногтей. Голова стала еле заметно покачиваться и склонилась на грудь. Взгляд потух. Перед нами сидела очень пожилая женщина, обременённая своим старческим возрастом. Поражённые увиденным и услышанным, мы все стояли, не шелохнувшись, неопределённо долго, не смея нарушить наступившую тишину.
– Давненько я не играла, – наконец сказала Агриппина Матвеевна. Пальцы совсем меня не слушаются. У вас прекрасный рояль. Ну, Юлечка, иди ко мне. Давай-ка посмотрим на твои пальчики. Ой, какие они у тебя тонкие! Ну-ка сожми мои пальцы изо всех сил. Сильнее. Сильнее! Не получается? Надо больше каши есть. Да и растяжки совсем нет. Октавку-то не дотягиваешь? Ну ничего – это дело наживное. Насчёт каши договорились? Плохо будешь есть – откуда будут силы? Теперь давай похлопаем в ладошки.
– Ура! – обрадовалась дочка. – В ладошки я хлопать умею хорошо. Да и Мурка мне помогать будет.
– Ну тогда хлопайте вместе, – и Матвевна сделала несколько незамысловатых хлопков.
Юля уселась на стульчик, посадила Мурку на колени, взяла её лапки в свои руки и в точности повторила все хлопки Матвевны. Только Мурке это не понравилось и она недовольно завиляла своим пушистым хвостом.
– Хорошо! – похвалила Матвевна. – А теперь попробуем посложнее.
И Матвевна похлопала подлиннее и позамысловатее.
– Это нам пара пустяков! – с воодушевлением сказала дочка.
Глазки её хитро засияли, наконец-то можно интересно поиграть. И она, подпевая в такт хлопкам, весело захлопала вместе с кошкой. Но Мурке такие игры были ни к чему. Она вырвалась из рук и убежала под кровать. Юленька надула губки:
– Ну и не надо! Сама справлюсь.
Ещё немного и из её глаз вот-вот брызнут слёзы.
– Только напомните мне это ещё раз, – просит она.
Матвевна ещё раз прохлопала. Юля начала повторять, дошла почти до конца, но сбилась. Начала хлопать сначала и снова неудача.
– Я не виновата, – заплакала она, – во всём виновата Мурка.
Матвевна заулыбалась:
– Поплачь: слёзы – это отдушина души. Не поплачешь – не утешишься.
Затем она погладила по головке Юлю и сразу согласилась с её доводом. Мир был восстановлен. Юля снова засияла и была готова к дальнейшей игре. И многоопытная Матвевна, упростив очередное задание на хлопки, довела испытания до конца. Тут уж наша дочка больше не ошибалась. После хлопков Матвевна взяла на рояле всего одну нотку и попросила дочку найти эту клавишу. Юля с третьей попытки эту нотку нашла.
Далее Матвевна к этой нотке добавила ещё одну нотку, взяв их одновременно. Юля, потыкав своим пальчиком, вторую нотку тоже нашла.
– Молодец! – похвалила её Матвевна. – А три нотки сможешь повторить?
И Матвевна взяла трезвучие в новой тональности. Я занервничал. Повторить такое очень трудно даже взрослому человеку, а тут ребёнок. Но моей дочке видно сегодня помогал сам Бог. Она сначала с трудом нашла нижний звук, а затем спокойненько взяла всё трезвучие. Я был удивлён, но Матвевна и глазом не моргнула. Она взяла и переставила средний палец трезвучия на одну клавишу влево и попросила повторить. Дочка безошибочно повторила новое звучание.
– А какое трезвучие весёлое, какое грустное? – спрашивает неуёмная Матвевна.
– Первое – весёлое, а второе – грустное, – отвечает с задором и уверенностью Юля.
– Первое трезвучие называется мажорным, второе – минорным. Мажор напыщен, минор правдив.
Матвевна встала, подошла к нашей дочке, обняла её за плечики и расцеловала в обе щеки, сказав:
– Ну, быть тебе пианисткой, лауреатом многих конкурсов, а может быть даже и народной артисткой, если будешь есть много каши и не лениться! Имея талант, забудь о лени. А со своей стороны я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Юля захлопала в ладоши, запрыгала от счастья и полезла под кровать поделиться своей радостью с Муркой.
– Как? – удивился я. – Вам даже не нужно послушать, как дочка играет? Ведь она учится в спецшколе в первом классе уже полгода.
– Нет, не нужно, – отвечает Матвевна. Будем начинать с нуля и прямо сегодня.
– Очень хорошо, – радостно говорю я. Давайте только сначала отобедаем и поговорим об условиях оплаты.
– Отобедать можно, – отвечает Матвевна. – Заниматься с вашей дочкой я буду три раза в неделю. Оплата моя, как у всех частных педагогов.
– Позвольте, – взмолился я. – вы выдающийся педагог! Разрешите мне платить вам в три раза больше – это будет справедливо.
– Нет, нет и нет! Мой труд стоит столько, сколько я сказала. Я женщина пожилая, одинокая. Мне много денег и не надо. Для меня будет удовольствием позаниматься с вашей дочкой. Способности у ней есть. Следует только довести эти способности до уровня таланта, а для этого нужно время да прилежность ученицы. Быт – тормоз таланта. Освободить дочку от всех домашних работ. Необходимо подкормить девочку – уж больно худа. Физзарядка по утрам с лёгкими гантелями, скакалка. Прогулки интенсивные по свежему воздуху до двух часов в день. Контрастный душ. Занятия по специальности в спецшколе заменить уроками физкультуры. Уроки по специальности в начальных классах должен производить только один педагог. Никто не должен вмешиваться в рабочий процесс из других педагогов. За всё отвечаю я. Будем сдавать только экзамены. Общеобразовательные предметы посещать обязательно. Если в табеле будут двойки по общеобразовательным предметам, то следует предпринимать соответствующие меры. Ребёнок должен быть всесторонне образован. Образование не критерий, а трамплин. Ограниченные люди никогда не добьются высоких результатов. Никаких отставаний! Жёсткий распорядок дня. Целеустремлённость в призвании – путь к успеху. Будет первое время трудно, но надо потерпеть, и всё будет хорошо. Уж Вы мне поверьте… Ой, а где же моя пилочка?.. Ах, вот, слава богу, нашлась…
Жена приглашает всех к столу. Матвевна без всякого жеманства следует в столовую, усаживается на предложенный ей стул и кладёт свою пилочку радом с тарелкой украинского борща, от которого шёл чудесный аромат.
– А кто у нас умеет хорошо кушать? – спросила Матвевна и многозначительно посмотрела на Юлю.
Юля в это время вяло ковыряла ложкой в своей тарелке, выискивая кусочки мяса и переправляя их Мурке, которая уже тёрлась о её колени, задрав хвост и жалобно мяукая. Обычное поведение нашей любимицы: то, что у ней лежит в её блюдце – она не ест, а стоит только нам всем сесть за стол, как она тут же начинает попрошайничать.
У всех нас давно в тарелках появилось донышко, а Юля все ещё не приступала к трапезе. Теперь она выкидывала из тарелки свёклу, которую не любила. Вот так всегда! Далее она избавится от картошки, и когда в тарелке почти ничего не останется, она начнёт лениво есть жижицу борща. Видя всё это, Матвевна не выдержала:
– Юленька, ты хочешь быть пианисткой?
– Хочу, – неуверенно отвечает Юля, потупив глазки.
– Тогда надо хорошо кушать, иначе сил у тебя не будет. Игра на фортепьяно требует больших усилий. Если ты не будешь хорошо есть, то пианистки из тебя не получится. Сергей Рахманинов на сцене рвал струны у рояля. Представь себе, сколько на это нужно потратить сил!
– Матвевна, я буду стараться, но можно со следующего раза?
– Нет уж, надо начинать именно сейчас.
Юля неохотно, но начала доедать свою тарелку борща. Со вторым у ней получилось лучше, а с десертом в виде сладкого пудинга она расправилась в мгновение ока. Мы все, глядя на неё, заулыбались. После чая я попросил Матвевну рассказать о том, как она начинала свою пианистическую деятельность, надеясь на то, что это Юле будет прекрасным примером и ориентиром на усердные занятия. Матвевна не стала отказываться, поблагодарила мою Татьяну за прекрасный обед, вытерла тщательно свои губы салфеткой, взяла свою пилочку в руки и начала свой рассказ, внимательно рассматривая пилочку, будто бы видела её в первый раз.
– Всё началось вот с этой пилочки для ногтей, – и Матвевна ласково, как живую, погладила свою пилочку. – Это подарок великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Как Вы помните, Елизавета Фёдоровна была до замужества немецкой принцессой Гессен-Дармштадтской.
Затем она вышла замуж за великого князя Сергея Александровича, являющегося пятым сыном Российского императора Александра второго.
Для российской императрицы Александры Фёдоровны, великая княгиня Елизавета Фёдоровна являлась старшей сестрой.
Основной чертой Елизаветы Фёдоровны была набожность и желание как можно больше принести милосердия и пользы её новой родине – России. Она весьма преуспела в этом. Именно Елизавета Фёдоровна была создателем на собственные деньги Марфо-Мариинской Обители Милосердия в Москве, где оказывалась духовно-просветительская и медицинская помощь больным, неимущим и обездоленным.
Ведя подвижнический образ жизни, Елизавета Фёдоровна лично обходила беднейшие кварталы города, находила больных и страждущих, оказывая им помощь в своей обители, где всех бесплатно кормили, лечили и давали приют.
Подвижничество – это благотворительная жертвенность.
Не гнушалась она и самой криминальной части Москвы – Хитрова рынка, где находила беспризорных детей и благоустраивала их.
Вот там-то, мои любезные, Елизавета Фёдоровна и подобрала меня – сироту-беспризорницу в возрасте 7-ми лет…
Агриппина Матвеевна прервала свой рассказ. На её глазах появились слёзы, которые она и не пыталась скрыть. Достав из своей дамской сумочки платочек, она стала неторопливо смахивать слёзы со щёк. Её глаза, и без того постоянно излучающие доброту и благожелательность, в эти мгновения наполнились таким тёплым, сострадательным по отношению к своему нищенскому прошлому детству чувством, что всем нам стало как-то неловко от нашего благополучия и достатка. Не смея прервать воспоминания Агриппины Матвеевны, мы потупили свои глаза, а Татьяна украдкой смахнула со своего лица несколько слезинок бумажной салфеткой. Я стал сосредоточенно тереть свою переносицу, чтобы не расплакаться. Юля в это мгновение сидела на своём стульчике смирно, не болтая, как обычно, ногами. Тихо сидящая под столом у ног Юли кошка Мурка, первой нарушила наше оцепенение. У ней была обычная для кошек привычка тереться с мурлыканьем головой об ноги домочадцев. К гостям она при этом никогда не ластилась. И сейчас Мурка начала свой обход. Потеревшись об Юлины ноги, Мурка перешла к Татьяне, затем ко мне и неожиданно она перешла к Агриппине Матвеевне. Это вывело Агриппину Матвеевну из состояния глубокой задумчивости. Она улыбнулась, погладила кошку по головке и засуетилась:
– Ой, а где же моя пилочка? Ах, вот, слава Богу, нашлась…
– А что же было дальше? – спросил я осторожно Матвевну.
– А дальше, – продолжила Матвевна свой рассказ, – я росла сначала в приюте обители, а потом несколько лет в доме Елизаветы Фёдоровны, помогая ей в её благотворительных делах. Относилась великая княгиня ко мне, как к дочери. Именно Елизавета Фёдоровна привила мне вкус к музыке, что в будущем и предопределило мою судьбу – я стала пианисткой. Затем Елизавета Фёдоровна рекомендовала меня Его Императорскому Величеству царю Николаю второму.
Я стала нянчить и помогать в воспитании великих княжон.
Старшие княжны Татьяна и Ольга с раннего детства были сильно привязаны друг к другу.
Они игнорировали младшую княжну Марию Николаевну, говоря ей:
– Сейчас, Машка, мы будем строить домик. А тебя мы не пустим в наш домик, иди отсюда!
И они толкнули сестрёнку так, что она упала. Татьяна и Ольга построили из стульев домик, а Мария стояла в сторонке вся в слезах. Тогда я отвела Машеньку в другой угол детской комнаты и построила ей такой же домик из стульев. Машенька забралась в домик, но ей там одной было скучно. Она с завистью смотрела на играющих сестёр. Не выдержав несправедливости, Машенька ворвалась в злополучный домик и закатила оплеухи каждой из сестёр! Вообще-то княжна Мария была тихим, простодушным, но полноватым ребёнком. Её родители звали "наш добрый толстый Туту". Когда Машенька подросла, она превратилась в сказочную царевну-красавицу.
Три сестры немного повзрослели и стали более терпимы друг к другу.
Вскоре в царской семье родилась четвёртая княжна Анастасия Николаевна.
Настенька была низенькой, плотной девочкой. Её в семье звали кубышкой.
Она была подвижным, как ртуть, ребёнком, неистощимым на шалости и проказы, за что её среди своих звали швыбзиком. Любимой её проказой было незаметно подставлять ножку встающему из-за стола. При этом она невозмутимо сохраняла на лице деланно-серьёзный вид, чем всех смешила. Анастасия была самым весёлым ребёнком в царской семье. У ней была удивительная способность подмечать слабые стороны окружающих, и талантливо, с юмором имитировать их. Она была неистощимая на шалости и проказы.
Княжны повзрослели и превратились в светских красавиц, у которых не было отбоя в женихах.
Княжны были хороши, всех радовали своим поведением и воспитанием. Но царю нужен был наследник. И он, наконец-то, появился. Радости императора и императрицы не было предела!
Мальчика назвали Алексеем. С первых месяцев у мальчика были проблемы со здоровьем. По генетике материнской линии, у него обнаружилась гемофилия – царская болезнь, которая мальчику причиняла бесконечные мучения. Из игрушек цесаревич Алексей признавал только солдатиков. Играл он только в войну. Его любимой формой одежды всегда была матроска, или гимнастёрка. Обожал Алексей оружие. Он был прелестен, как куколка! Нянчить его мне было большим удовольствием.
С раннего детства Алексей проявлял характер. Подчинялся он только отцу, который для него был непререкаемым авторитетом. Как-то Алексей зашёл в кабинет отца, когда он принимал министра. Министр, когда вошёл наследник, не встал, а только, приподнявшись с кресла, подал ему руку. Алексей демонстративно, по-царски, с достоинством, молча заложил руки за спину. Министр вынужден был встать во весь рост и протянуть руку наследнику. Только после этого цесаревич вежливо пожал руку министра.
Во время Первой мировой войны Алексей, как наследник, был шефом всех казачьих полков. Он принимал участие вместе со своим отцом в награждении отличившихся казаков.
Алексей любил общаться с простым людом, он понимал их горести, заботы и часто восклицал:
– Когда я вырасту и стану царём, то в России не будет бедных и несчастных. Я постараюсь, чтобы все были счастливы!
Милосердие и терпимость были главными чертами Елизаветы Фёдоровны. Когда террорист убил её мужа Сергея Александровича, она пришла к преступнику в тюрьму и простила его, призвав к покаянию. Никакого зла она на убийцу своего мужа держать не могла. Узнав, что он верующий, она подарила ему Евангелие и иконку.
Затем Елизавета Фёдоровна просила императора простить убийцу... Всех сестёр я с разным успехом учила игре на фортепьяно. И однажды, я даже играла в четыре руки с великой княжной Марией на благотворительном концерте.
Помнится, что на концерте Мария Николаевна закапризничала, настаивая, чтобы ей сыграть первую партию. Я посмотрела на Елизавету Фёдоровну вопрошающе – ведь именно Елизавета Фёдоровна нас так рассадила по партиям ещё на репетиции. Елизавета Фёдоровна молча отрицательно замотала головой.
Тогда я, также молча, погрозила пальчиком великой княжне. И княжна покорно согласилась с этим. Концерт прошёл великолепно! После концерта Елизавета Фёдоровна подарила великой княжне красивый веер, а мне вот эту пилочку для ногтей. Так что ты, Юленька, хорошо кушай, если хочешь стать пианисткой. Помни: только большая мечта сдвинет любые горы. Творческая страсть удесятерят силы…
– Матвевна, вы счастливы своей судьбой, довольны ли прожитой жизнью? – спросила Татьяна.
– Счастье – это когда делаешь то, чего хочется. Я всю жизнь делала то, что хотела. Значит – счастлива. Жизнь – это проверка на совесть. Совесть – идеал нравственности. Совесть – это сострадание страждущим. Я честно, совестливо жила и своею жизнью довольна.
– Матвевна, а чем отличается талант от гениальности? – спрашиваю я.
– Талант мерен, гениальность безмерна. Гений служит человечеству, а талант – отдельным людям...
– Матвевна, а чем для вас является музыка? – не унимается Татьяна.
– Музыка – это отдушина от житейских треволнений. Одна лишь музыка способна озарить самые потаённые уголки души... А сейчас мы проведём первый урок.
Мы с женой были поражены разговором с Матвевной: интеллигентность в карман не спрячешь. Агриппина Матвеевна протянула Юле ручку. Юля доверчиво положила свою крохотную ладошку в ладонь Матвевны, и та повела её в гостиную к роялю. Мы с женой переглянулись: такого с Юлей ещё никогда не было. Обычно она в таких случаях лишь пряталась за наши спины. Матвевна усадила Юлю на стул перед роялем и сразу же велела встать, сказав:
– Стул очень низок, нужно подложить подушечку, а к следующему разу необходимо приобрести специальный стул с регулируемой высотой.
Жена быстро принесла подушечку. Матвевна критически посмотрела на сидящую Юлю и снисходительно сказала, что на первый раз так сойдёт. Затем она попросила Юлю сыграть то, что ей задали в школе. Юля бойко заиграла этюд. Матвевна тут же её прервала:
– Юленька, кисть надо держать полукругом, локоточками не размахивать. Пальцы опускать на клавиатуру не поколачивая, а плавно, опуская без резкости, ориентируясь не на удар, а на надавливание. Будем менять постановку.
И она, сев за рояль, показала, как это нужно делать...
Прошло много лет. Наша Юля, благодаря стараниям Агриппины Матвеевны, стала неплохой пианисткой.
Она лауреат нескольких международных конкурсов.
Разъезжая по России и зарубежью с концертами, она никогда не расстаётся с подарком Агриппины Матвеевны – пилочкой для ногтей. Вот и сейчас, перед выходом на сцену она нервно теребит в своих руках этот талисман, подаренный ей Матвевной на счастье, на одной стороне которого выгравировано: Агриппине от великой княгини Елизаветы Фёдоровны, а на другой – Юленьке от Матвевны. Юля никогда не забывает последнее наставление Матвевны: отдавая жизнь искусству, не требуй сдачи...
