Помочь сайту
Поздравления
«Безумству храбрых поём мы песню»
24 апреля 2015 -
Георгий Бойчевский
Более надёжного друга, чем герой этого рассказа, трудно себе представить. Вот только осознаёшь такие вещи, порой, слишком поздно.
Николай Кобленёв, родом из небольшого сибирского городка Нижнеудинска, крепкого телосложения, ростом далеко за метр восемьдесят, обаятельный юноша всегда был душой любой компании. Что сблизило Николая и Василия в том далеком 1965 году на первый взгляд, трудно сказать. Но через четыре года Василий осознает, что лучшего друга у него не было, да и вряд ли когда будет. Но обо всём по порядку.
Познакомились вчерашние восьмиклассники в Алдане, куда приехали приобрести профессию геолога. Несмотря на юный возраст, оба были вполне зрелые молодые люди, сформировавшиеся как в физическом, так и в моральном плане. Рост – «дядя, достань воробышка». Обувь - сорок последний размер. Не атлеты, но в выносливости им не откажешь. И над губой далеко не пушок – Василий так и не смог дотерпеть до своего пятнадцатилетия, чтобы не бриться. Пришлось. Никуда не денешься.
Как это обычно бывает, сблизили молодых людей общность взглядов, единые ценности в жизни и общие увлечения. Но на первом месте, скорее всего, общие испытания и невзгоды. А испытаний в первый год учёбы в техникуме юношам хватило с лихвою.
Поселили первокурсников в отдельном деревянном двухэтажном общежитии. Почему администрация техникума решила расселить учащихся по курсам, трудно сказать, но как показало время, это было не самое мудрое решение.
Николай Кобленёв, Володя Скрябин, Толик Кузнецов и Василий Трогов попали вначале в самую большую комнату общежития на втором этаже, где стояло не мало, не много десять кроватей и десять тумбочек. Да плюс на всех один стол. Но через месяц их расселили по комнатам, рассчитанным на четыре человека. Но уже на первом этаже.
Первые испытания для молодых людей начались уже в самом начале учёбы. Опыта распоряжаться своими финансами еще не было. Да и было-то их, этих финансов, «с гулькин нос»! Заначка от родителей быстро иссякла, а до очередной стипендии еще жить и жить. Вот и скучал в тумбочке сухарь, не единожды обкусанный. Благо сотрудники студенческой столовой с сочувствием относились к учащимся, особенно к первокурсникам, и нередко закрывали глаза, когда кто-либо просил очередников передать ему пирожок с морковью за четыре копейки. Знали, на кассу не пойдет и не оплатит, но не вмешивались. И сторожей в столовой из числа учащихся по вечерам подкармливали. Поэтому на временную подработку устраивались многие из техникума. По очереди.
Посылки от родителей всегда были на вес золота и общей радостью для всей комнаты. Надолго запомнились две посылки, которые прислали родители Василия. Первая посылка была… с пельменями! Да, да! Именно с домашними пельменями. Расчет был на то, что стояли лютые морозы, а на перевалках посылки обычно хранятся в неотапливаемых помещениях. Но где-то не сложилось, и пельмени безнадежно слиплись. Не испортились, но разделить их было невозможно. Пришлось рубить эти пельмени топором и потом долго варить эти куски, чтобы они хорошо проварились. Благо спиральные электроплиты и кастрюли имелись в каждой комнате. Маму Василия вспоминали добрым словом.
Вторая посылка оказалась еще более экзотической. Отец Василия вложил в посылку записку следующего содержания:
- Вася, угадай, что это за рыба.
Дело в том, что Василий, избороздивший с отцом и без, на дюралевой лодке всю дельту реки Колымы, казалось, знал всех ее обитателей. Но эту рыбу не узнал. Красивая, холодного копчения, с золотистым отливом, необычайно жирная рыба издавала такой аромат, что слюнки сами собой текли. А вкус! Это что-то не передаваемо. Не пересоленная, в меру нежная. Одно слово – царская рыба!
- Папа, сдаюсь. Я такую не встречал на Колыме. Это не чир, не муксун, не щёкур. Ничего другого похожего я не знаю.
- Согласен, Вася, я бы тоже не угадал. В этом году в Колыму впервые зашел…омуль!
То, что в Байкале омуль водится, все знают. Про более западные сибирские реки Василий тоже слышал. Но чтобы в Колыме водился омуль, это была приятная новость.
К ноябрьским праздникам проблемы желудка удалось приглушить. И даже более того, годовщину Октябрьской революции отметили, можно сказать, с шиком. Накануне праздника все друзья устроились на временную работу. Благо в предпраздничные дни рабочие руки требовались везде. Особенно грузчики на продуктовую базу ОРСа. Кроме зарплаты там перепадало порой и кое-что в натуральном виде. Ну, а когда развозили товар по магазинам, и там попадались сердобольные продавщицы – мальчишек не обижали.
Особым шиком было устроиться рабочим в теплицах ОРСа. Прибавка к столу получалась отменная. Ну, а больше всего повезло двоим друзьям, когда перевозили магазин из одного здания в другое. Когда уже все перевезли, и магазин был пустой, за дверью в укромном уголке друзья обнаружили припрятанный сверток. В этом свертке оказались: бутылка вишневой наливочки, шампанское и еще какое-то полусухое вино. Явно, кто-то из работников магазина припрятал. Долго угрызениями совести наши друзья не мучились. Зато праздничный стол получился отменным. О таком никто и не мечтал. Знали бы родители, как «голодали» их чада, ремня бы точно всыпали.
Запомнился ещё один интересный случай. Было это, если память не подводит, на третьем курсе. Или, как в техникумах говорят, на третьем году обучения. В разгар очередного финансового кризиса – до стипендии оставалась ровно неделя – на Василия обрушилась сногсшибательная удача. На его лотерейный билет за 30 копеек выпал самый крупный в его жизни выигрыш – пять рублей. Вообще-то, у Васи был принцип в жизни, с государством в азартные игры никогда не играть. Но у продавца в магазине не было сдачи, и ему навязали этот билетик.
Как распорядиться свалившимся богатством обсуждали целой компанией. Советчиков набралось шесть человек. Постановили – отметить это знаменательное событие как полагается, на высшем уровне, в кафе «Уют», что на углу улиц Селигдарской и Трудовой. Ну, а так как ровно на шесть делится только Промонторн, весьма популярное в шестидесятых годах, если не ошибаюсь, болгарское вино в литровой бутылке по 3 рубля 80 копеек, то выбор пал именно на него. На оставшиеся рубль двадцать ребята набрали закуски: кильку, винегрет и кое-что по мелочи.
Штопора под рукой, конечно, не оказалось. Коля Кобленев, как самый опытный в таких делах, ударом по донышку попытался выбить пробку, на совесть зажатую в толстое стекло. Удар, другой и… бутылка в руках Николая разваливается на части. Повара, которым парни открыли причину своего разгула, ни слова не сказали. По просьбе юношей принесли веник, совок, швабру, и друзья быстро навели порядок. Других свидетелей трагедии в этот неурочный час в кафе не было.
Ребята поклевали кильку с винегретом, закусили ирисками и, понурив головы, молча анализировали свой не состоявшийся банкет. А в это время повара, наблюдавшие за ними, вынесли шесть тарелок ароматной лапши на курином бульоне. Удивление и счастье смешалось в глазах парней. Они готовы были расцеловать этих добрых женщин, которые годились им в матери. Да! Праздник, всё-таки удался на славу! Не перевелись хорошие люди на земле.
Серьёзным испытанием для первокурсников были частые нашествия в их общежитие старшекурсников и городских «авторитетов». Больше всего «доставали» последние. Каждую субботу вечером, когда многие собирались на танцы в клуб, в общежитие заходили четверо местных отморозков, бывших уголовников с кличками типа "Рашпиль", «Колган» и т.д.. Проходили по всем комнатам, собирали "дань", несогласных жестоко избивали.
Рано или поздно, терпение у молодых людей иссякло. В общежитии нашлись несколько парней, отслуживших в армии. Вот они и организовали достойный отпор бандитам. В очередную субботу все собрались на втором этаже, дождались эту банду, «отметелили» так, что хирурги еле собрали. Лестницу от крови отмывали все вместе. Больше к «салагам» вопросов не было. Со следующего года учащихся вообще расселяли не по курсам, а по специальностям и все проблемы решились сами собой. Старшие всегда могли прийти на помощь младшим.
Не менее серьезное испытание преподнесла суровая зима 1965-66 года. Морозы частенько зашкаливали за шестьдесят градусов, и теплосети не выдержали. Лопнула труба, идущая именно к общежитию «первоклашек». Вот тут началось веселье самое настоящее. Спиральные электроплитки обогреть комнаты были не в состоянии. Да и не оставишь их на день, пока все на занятиях – можно вообще без крыши над головой остаться. А ночью разве что не мороз в комнатах. Впрочем, двери, окна, а кое-где и стены быстро инеем и льдом покрылись.
Укрывшись всем, что было из вещей, хватало не более, чем на 20-30 минут сна. А точнее – дремы. Потом, как по команде, все вскакивали и мутузили друг друга, пока пар не пойдет. И опять в холодные кровати. И так всю ночь. Отсыпались, в основном, на лекциях – в теплых аудиториях сон брал своё. Но как это ни странно, именно такие испытания проверяют характеры, укрепляют дружбу.
В первую же сессию у друзей сложилась интересная традиция. Многие учащиеся из группы старались оттянуть миг милой беседы с экзаменатором. Группа наших друзей, в которую входила ещё и одна из девчонок Люба Стасевич, наоборот, всегда проходили эту процедуру первыми, и,… гуляй ветер! Не нужно целый день дрожать. Рано утром пятерка молодых людей шеренгой выстраивались посередине ул. Октябрьской, где был техникум и не спеша прогуливались до самого конца этой улицы. У огромного транспаранта «5-летний план…» и т.д. с пятеркой в человеческий рост, друзья разворачивались на 180 градусов и шагали на экзамен. Примета работала безукоризненно. Ну, почти безукоризненно.
И вот, наконец, последние экзамены, защита дипломного проекта, и распределение. Алданский политехнический техникум исторически всегда обеспечивал молодыми специалистами Якутию, Чукотку, Камчатку, Дальний Восток. Вот и в том, 1969 году все уже мечтали о работе в этих суровых, но живописных местах. Но всё получилось совершенно не так. Весь выпуск геологов, буровиков, горняков направили в Казахстан. Именно там в большом количестве требовались специалисты для разведки недр и развития горнорудной промышленности некогда отсталого края. Перспективы для молодых специалистов отличные, но степи и пустыни мало прельщали друзей. Тайга и тундра были как-то ближе и родней.
Право выбора у выпускников было, но… в порядке очередности, которая зависела от успехов в учебе, от участия в общественной работе. Василий, профорг группы, член бюро комсомола техникума имел неплохое преимущество. Да и с оценками всё в порядке. Так что второе место было его по праву, а значит и была возможность сделать правильный выбор. Но в Казахстане никто никогда не был, и подсказать некому. Пришлось засесть в библиотеке за справочники и атласы.
Рудный Алтай показался наиболее привлекательным. Обладатель первого голоса выбрал Зыряновск, а Василий остановился на Лениногорске. И там, и там предлагалась работа геологом на рудниках. Зато кругом горы, шикарные леса, реки.
Николая Кобленёва ни Балхаш, ни Караганда, ни Оренбургские степи не прельстили.
- Да обойдусь я без этого распределения. И вообще, Вася, Лида, куда я без вас? Всё решено, еду с вами на Рудный Алтай. Я уверен, найдётся мне там работа.
Николай был свидетелем на свадьбе Василия и Лиды полгода назад и давно уже стал в их семье родным человеком. Так и договорились - молодожёны едут по месту распределения, а Николай присоединится к ним через месяц. Погостит у родителей и приедет.
Но не приехал Николай ни через месяц, ни через два. Что случилось? И только ближе к осени Василий с Лидой узнают о трагедии, разыгравшейся на родине Коли.
По пути на Алтай Николай, как и планировал, заехал домой повидаться с родителями, со школьными друзьями. Начало мая, весна в разгаре. Берега Уды давно уже почернели и только сама река ещё скована льдом. И вот, наконец, радостное событие для жителей Нижнеудинска, родного города Кобленева – первые подвижки льда на реке. Ледяное поле как бритвой обрезало у берегов, появились трещины и огромные ледяные массы стали напирать друг на друга. На высоком берегу стали собираться стайки зевак.
И вдруг, кто-то заметил на одной из льдин мечущихся людей. Пригляделись – дети. Шестеро мальчишек и девчонок оказались в западне. Что они делали в это время на реке, одному господу Богу известно.
Что делать? Как помочь? По льду к ним уже не добраться. Лодка тоже не поможет – свободной воды ещё нет. Сплошное ледяное месиво и огромные, ещё не разбитые льдины. И всё медленно движется вниз по течению. В голове так и крутится:
«Толпа по берегу металась,
Смерть неизбежною казалась…»
Куда звонить? Куда бежать? В милицию? К пожарникам? Чем они могут помочь?
Николай, проезжая на мотоцикле вдоль берега, тоже все это увидел. И сразу вспомнил про своих давнишних друзей из авиаотряда.
- Они должны помочь. Был уже случай – лосенка спасали.
Коля вскочил на своего железного коня и пулей в аэропорт. Повезло! Командир вертолета МИ-4, с которым Коля был знаком ещё до техникума, оказался на месте. Времени на согласование полёта с высоким начальством нет. Командир быстро объяснил ситуацию диспетчеру, получил добро и бегом к своей винтокрылой машине.
- Да, но сегодня выходной, где мы найдём опытных помощников, кто бы мог спуститься по веревочной лестнице, закрепить детей? Один механик не справится – ему наверху нужно быть.
- Валерий Макарыч! Что мне, впервой? Справлюсь. Вызвался Николай.
- Да не могу я тобой рисковать. Что случись, я сам себя не прощу.
- А варианты есть?
- В том-то и дело, что нет. Сейчас если кого и найдёшь, так уже «гудят» скорее всего. Ладно, черт с тобой! Помоги механику загрузить в дополнение к лестнице ещё и стропы, люльку. На всякий случай. Детвора побоится по лестнице подниматься.
Время, пока прогревался двигатель, показалось вечностью. Перелет занял считанные минуты. И вот вертолёт зависает над льдиной. Слишком низко опускаться нельзя – можно детей сдуть, льдину перевернуть. Зависли на всю длину верёвочной лестницы. Николай спустился на льдину, помог привязать одну девчонку. Остальных все-таки решили поднимать в специальной люльке, чтобы не тратить время на привязывание и отвязывание детей. Да и безопаснее в люльке, дети всё же.
Один пошёл, второй, третий … шестой. Механик принимает последнего сорванца и можно вздохнуть с облегчением. Спускает лестницу. Николаю только зацепиться и всё, дело сделано.
Вдруг мощный удар сотрясает льдину. Льдина раскалывается на части. Николай падает. И в этот момент кусок льдины, на которой лежал Коля, плавно переворачивается и… накрывает парня. Толпа на берегу ахнула и… замерла в ужасе. Механик все это видел сверху и чуть не рухнул вниз от охватившего бессилия.
Николай Кобленев погиб 11 мая 1969 года. Он был единственным сыном у родителей. Словами горя матери и отца не передать.
Тело Николая так и не нашли. Студеные воды Уды забрали его навсегда. На берегу был установлен памятный знак, который долгое время утопал в живых цветах.
«Безумству храбрых поем мы славу!»
В наших сердцах, Коля, ты останешься навсегда! Пока мы помним, ты живой!
PS: Двумя годами ранее 29 августа 1967 года в возрасте 22 года на этой же реке трагически оборвалась жизнь Валерия Грушина, спасавшего семью начальника метеостанции. Имя Валерия увековечено в названии всемирно известного фестиваля бардовской песни.
Николай Кобленёв, родом из небольшого сибирского городка Нижнеудинска, крепкого телосложения, ростом далеко за метр восемьдесят, обаятельный юноша всегда был душой любой компании. Что сблизило Николая и Василия в том далеком 1965 году на первый взгляд, трудно сказать. Но через четыре года Василий осознает, что лучшего друга у него не было, да и вряд ли когда будет. Но обо всём по порядку.
Познакомились вчерашние восьмиклассники в Алдане, куда приехали приобрести профессию геолога. Несмотря на юный возраст, оба были вполне зрелые молодые люди, сформировавшиеся как в физическом, так и в моральном плане. Рост – «дядя, достань воробышка». Обувь - сорок последний размер. Не атлеты, но в выносливости им не откажешь. И над губой далеко не пушок – Василий так и не смог дотерпеть до своего пятнадцатилетия, чтобы не бриться. Пришлось. Никуда не денешься.
Как это обычно бывает, сблизили молодых людей общность взглядов, единые ценности в жизни и общие увлечения. Но на первом месте, скорее всего, общие испытания и невзгоды. А испытаний в первый год учёбы в техникуме юношам хватило с лихвою.
Поселили первокурсников в отдельном деревянном двухэтажном общежитии. Почему администрация техникума решила расселить учащихся по курсам, трудно сказать, но как показало время, это было не самое мудрое решение.
Николай Кобленёв, Володя Скрябин, Толик Кузнецов и Василий Трогов попали вначале в самую большую комнату общежития на втором этаже, где стояло не мало, не много десять кроватей и десять тумбочек. Да плюс на всех один стол. Но через месяц их расселили по комнатам, рассчитанным на четыре человека. Но уже на первом этаже.
Первые испытания для молодых людей начались уже в самом начале учёбы. Опыта распоряжаться своими финансами еще не было. Да и было-то их, этих финансов, «с гулькин нос»! Заначка от родителей быстро иссякла, а до очередной стипендии еще жить и жить. Вот и скучал в тумбочке сухарь, не единожды обкусанный. Благо сотрудники студенческой столовой с сочувствием относились к учащимся, особенно к первокурсникам, и нередко закрывали глаза, когда кто-либо просил очередников передать ему пирожок с морковью за четыре копейки. Знали, на кассу не пойдет и не оплатит, но не вмешивались. И сторожей в столовой из числа учащихся по вечерам подкармливали. Поэтому на временную подработку устраивались многие из техникума. По очереди.
Посылки от родителей всегда были на вес золота и общей радостью для всей комнаты. Надолго запомнились две посылки, которые прислали родители Василия. Первая посылка была… с пельменями! Да, да! Именно с домашними пельменями. Расчет был на то, что стояли лютые морозы, а на перевалках посылки обычно хранятся в неотапливаемых помещениях. Но где-то не сложилось, и пельмени безнадежно слиплись. Не испортились, но разделить их было невозможно. Пришлось рубить эти пельмени топором и потом долго варить эти куски, чтобы они хорошо проварились. Благо спиральные электроплиты и кастрюли имелись в каждой комнате. Маму Василия вспоминали добрым словом.
Вторая посылка оказалась еще более экзотической. Отец Василия вложил в посылку записку следующего содержания:
- Вася, угадай, что это за рыба.
Дело в том, что Василий, избороздивший с отцом и без, на дюралевой лодке всю дельту реки Колымы, казалось, знал всех ее обитателей. Но эту рыбу не узнал. Красивая, холодного копчения, с золотистым отливом, необычайно жирная рыба издавала такой аромат, что слюнки сами собой текли. А вкус! Это что-то не передаваемо. Не пересоленная, в меру нежная. Одно слово – царская рыба!
- Папа, сдаюсь. Я такую не встречал на Колыме. Это не чир, не муксун, не щёкур. Ничего другого похожего я не знаю.
- Согласен, Вася, я бы тоже не угадал. В этом году в Колыму впервые зашел…омуль!
То, что в Байкале омуль водится, все знают. Про более западные сибирские реки Василий тоже слышал. Но чтобы в Колыме водился омуль, это была приятная новость.
К ноябрьским праздникам проблемы желудка удалось приглушить. И даже более того, годовщину Октябрьской революции отметили, можно сказать, с шиком. Накануне праздника все друзья устроились на временную работу. Благо в предпраздничные дни рабочие руки требовались везде. Особенно грузчики на продуктовую базу ОРСа. Кроме зарплаты там перепадало порой и кое-что в натуральном виде. Ну, а когда развозили товар по магазинам, и там попадались сердобольные продавщицы – мальчишек не обижали.
Особым шиком было устроиться рабочим в теплицах ОРСа. Прибавка к столу получалась отменная. Ну, а больше всего повезло двоим друзьям, когда перевозили магазин из одного здания в другое. Когда уже все перевезли, и магазин был пустой, за дверью в укромном уголке друзья обнаружили припрятанный сверток. В этом свертке оказались: бутылка вишневой наливочки, шампанское и еще какое-то полусухое вино. Явно, кто-то из работников магазина припрятал. Долго угрызениями совести наши друзья не мучились. Зато праздничный стол получился отменным. О таком никто и не мечтал. Знали бы родители, как «голодали» их чада, ремня бы точно всыпали.
Запомнился ещё один интересный случай. Было это, если память не подводит, на третьем курсе. Или, как в техникумах говорят, на третьем году обучения. В разгар очередного финансового кризиса – до стипендии оставалась ровно неделя – на Василия обрушилась сногсшибательная удача. На его лотерейный билет за 30 копеек выпал самый крупный в его жизни выигрыш – пять рублей. Вообще-то, у Васи был принцип в жизни, с государством в азартные игры никогда не играть. Но у продавца в магазине не было сдачи, и ему навязали этот билетик.
Как распорядиться свалившимся богатством обсуждали целой компанией. Советчиков набралось шесть человек. Постановили – отметить это знаменательное событие как полагается, на высшем уровне, в кафе «Уют», что на углу улиц Селигдарской и Трудовой. Ну, а так как ровно на шесть делится только Промонторн, весьма популярное в шестидесятых годах, если не ошибаюсь, болгарское вино в литровой бутылке по 3 рубля 80 копеек, то выбор пал именно на него. На оставшиеся рубль двадцать ребята набрали закуски: кильку, винегрет и кое-что по мелочи.
Штопора под рукой, конечно, не оказалось. Коля Кобленев, как самый опытный в таких делах, ударом по донышку попытался выбить пробку, на совесть зажатую в толстое стекло. Удар, другой и… бутылка в руках Николая разваливается на части. Повара, которым парни открыли причину своего разгула, ни слова не сказали. По просьбе юношей принесли веник, совок, швабру, и друзья быстро навели порядок. Других свидетелей трагедии в этот неурочный час в кафе не было.
Ребята поклевали кильку с винегретом, закусили ирисками и, понурив головы, молча анализировали свой не состоявшийся банкет. А в это время повара, наблюдавшие за ними, вынесли шесть тарелок ароматной лапши на курином бульоне. Удивление и счастье смешалось в глазах парней. Они готовы были расцеловать этих добрых женщин, которые годились им в матери. Да! Праздник, всё-таки удался на славу! Не перевелись хорошие люди на земле.
Серьёзным испытанием для первокурсников были частые нашествия в их общежитие старшекурсников и городских «авторитетов». Больше всего «доставали» последние. Каждую субботу вечером, когда многие собирались на танцы в клуб, в общежитие заходили четверо местных отморозков, бывших уголовников с кличками типа "Рашпиль", «Колган» и т.д.. Проходили по всем комнатам, собирали "дань", несогласных жестоко избивали.
Рано или поздно, терпение у молодых людей иссякло. В общежитии нашлись несколько парней, отслуживших в армии. Вот они и организовали достойный отпор бандитам. В очередную субботу все собрались на втором этаже, дождались эту банду, «отметелили» так, что хирурги еле собрали. Лестницу от крови отмывали все вместе. Больше к «салагам» вопросов не было. Со следующего года учащихся вообще расселяли не по курсам, а по специальностям и все проблемы решились сами собой. Старшие всегда могли прийти на помощь младшим.
Не менее серьезное испытание преподнесла суровая зима 1965-66 года. Морозы частенько зашкаливали за шестьдесят градусов, и теплосети не выдержали. Лопнула труба, идущая именно к общежитию «первоклашек». Вот тут началось веселье самое настоящее. Спиральные электроплитки обогреть комнаты были не в состоянии. Да и не оставишь их на день, пока все на занятиях – можно вообще без крыши над головой остаться. А ночью разве что не мороз в комнатах. Впрочем, двери, окна, а кое-где и стены быстро инеем и льдом покрылись.
Укрывшись всем, что было из вещей, хватало не более, чем на 20-30 минут сна. А точнее – дремы. Потом, как по команде, все вскакивали и мутузили друг друга, пока пар не пойдет. И опять в холодные кровати. И так всю ночь. Отсыпались, в основном, на лекциях – в теплых аудиториях сон брал своё. Но как это ни странно, именно такие испытания проверяют характеры, укрепляют дружбу.
В первую же сессию у друзей сложилась интересная традиция. Многие учащиеся из группы старались оттянуть миг милой беседы с экзаменатором. Группа наших друзей, в которую входила ещё и одна из девчонок Люба Стасевич, наоборот, всегда проходили эту процедуру первыми, и,… гуляй ветер! Не нужно целый день дрожать. Рано утром пятерка молодых людей шеренгой выстраивались посередине ул. Октябрьской, где был техникум и не спеша прогуливались до самого конца этой улицы. У огромного транспаранта «5-летний план…» и т.д. с пятеркой в человеческий рост, друзья разворачивались на 180 градусов и шагали на экзамен. Примета работала безукоризненно. Ну, почти безукоризненно.
И вот, наконец, последние экзамены, защита дипломного проекта, и распределение. Алданский политехнический техникум исторически всегда обеспечивал молодыми специалистами Якутию, Чукотку, Камчатку, Дальний Восток. Вот и в том, 1969 году все уже мечтали о работе в этих суровых, но живописных местах. Но всё получилось совершенно не так. Весь выпуск геологов, буровиков, горняков направили в Казахстан. Именно там в большом количестве требовались специалисты для разведки недр и развития горнорудной промышленности некогда отсталого края. Перспективы для молодых специалистов отличные, но степи и пустыни мало прельщали друзей. Тайга и тундра были как-то ближе и родней.
Право выбора у выпускников было, но… в порядке очередности, которая зависела от успехов в учебе, от участия в общественной работе. Василий, профорг группы, член бюро комсомола техникума имел неплохое преимущество. Да и с оценками всё в порядке. Так что второе место было его по праву, а значит и была возможность сделать правильный выбор. Но в Казахстане никто никогда не был, и подсказать некому. Пришлось засесть в библиотеке за справочники и атласы.
Рудный Алтай показался наиболее привлекательным. Обладатель первого голоса выбрал Зыряновск, а Василий остановился на Лениногорске. И там, и там предлагалась работа геологом на рудниках. Зато кругом горы, шикарные леса, реки.
Николая Кобленёва ни Балхаш, ни Караганда, ни Оренбургские степи не прельстили.
- Да обойдусь я без этого распределения. И вообще, Вася, Лида, куда я без вас? Всё решено, еду с вами на Рудный Алтай. Я уверен, найдётся мне там работа.
Николай был свидетелем на свадьбе Василия и Лиды полгода назад и давно уже стал в их семье родным человеком. Так и договорились - молодожёны едут по месту распределения, а Николай присоединится к ним через месяц. Погостит у родителей и приедет.
Но не приехал Николай ни через месяц, ни через два. Что случилось? И только ближе к осени Василий с Лидой узнают о трагедии, разыгравшейся на родине Коли.
По пути на Алтай Николай, как и планировал, заехал домой повидаться с родителями, со школьными друзьями. Начало мая, весна в разгаре. Берега Уды давно уже почернели и только сама река ещё скована льдом. И вот, наконец, радостное событие для жителей Нижнеудинска, родного города Кобленева – первые подвижки льда на реке. Ледяное поле как бритвой обрезало у берегов, появились трещины и огромные ледяные массы стали напирать друг на друга. На высоком берегу стали собираться стайки зевак.
И вдруг, кто-то заметил на одной из льдин мечущихся людей. Пригляделись – дети. Шестеро мальчишек и девчонок оказались в западне. Что они делали в это время на реке, одному господу Богу известно.
Что делать? Как помочь? По льду к ним уже не добраться. Лодка тоже не поможет – свободной воды ещё нет. Сплошное ледяное месиво и огромные, ещё не разбитые льдины. И всё медленно движется вниз по течению. В голове так и крутится:
«Толпа по берегу металась,
Смерть неизбежною казалась…»
Куда звонить? Куда бежать? В милицию? К пожарникам? Чем они могут помочь?
Николай, проезжая на мотоцикле вдоль берега, тоже все это увидел. И сразу вспомнил про своих давнишних друзей из авиаотряда.
- Они должны помочь. Был уже случай – лосенка спасали.
Коля вскочил на своего железного коня и пулей в аэропорт. Повезло! Командир вертолета МИ-4, с которым Коля был знаком ещё до техникума, оказался на месте. Времени на согласование полёта с высоким начальством нет. Командир быстро объяснил ситуацию диспетчеру, получил добро и бегом к своей винтокрылой машине.
- Да, но сегодня выходной, где мы найдём опытных помощников, кто бы мог спуститься по веревочной лестнице, закрепить детей? Один механик не справится – ему наверху нужно быть.
- Валерий Макарыч! Что мне, впервой? Справлюсь. Вызвался Николай.
- Да не могу я тобой рисковать. Что случись, я сам себя не прощу.
- А варианты есть?
- В том-то и дело, что нет. Сейчас если кого и найдёшь, так уже «гудят» скорее всего. Ладно, черт с тобой! Помоги механику загрузить в дополнение к лестнице ещё и стропы, люльку. На всякий случай. Детвора побоится по лестнице подниматься.
Время, пока прогревался двигатель, показалось вечностью. Перелет занял считанные минуты. И вот вертолёт зависает над льдиной. Слишком низко опускаться нельзя – можно детей сдуть, льдину перевернуть. Зависли на всю длину верёвочной лестницы. Николай спустился на льдину, помог привязать одну девчонку. Остальных все-таки решили поднимать в специальной люльке, чтобы не тратить время на привязывание и отвязывание детей. Да и безопаснее в люльке, дети всё же.
Один пошёл, второй, третий … шестой. Механик принимает последнего сорванца и можно вздохнуть с облегчением. Спускает лестницу. Николаю только зацепиться и всё, дело сделано.
Вдруг мощный удар сотрясает льдину. Льдина раскалывается на части. Николай падает. И в этот момент кусок льдины, на которой лежал Коля, плавно переворачивается и… накрывает парня. Толпа на берегу ахнула и… замерла в ужасе. Механик все это видел сверху и чуть не рухнул вниз от охватившего бессилия.
Николай Кобленев погиб 11 мая 1969 года. Он был единственным сыном у родителей. Словами горя матери и отца не передать.
Тело Николая так и не нашли. Студеные воды Уды забрали его навсегда. На берегу был установлен памятный знак, который долгое время утопал в живых цветах.
«Безумству храбрых поем мы славу!»
В наших сердцах, Коля, ты останешься навсегда! Пока мы помним, ты живой!
PS: Двумя годами ранее 29 августа 1967 года в возрасте 22 года на этой же реке трагически оборвалась жизнь Валерия Грушина, спасавшего семью начальника метеостанции. Имя Валерия увековечено в названии всемирно известного фестиваля бардовской песни.
Рейтинг: 0
588 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
