Помочь сайту
Поздравления
ВЕРБОВЩИК
4 января 2021 -
Владимир Жуков
ГЛАВА 1
Поникнув лопастями подъемного винта, вертолет серо-зеленой окраски стоял на вырубке, вклинившейся от каменистого берега озера в дремучий лес. Вокруг винтокрылой машины торчали пни, порхали бабочки, стрекотали кузнечики, а на нагретом солнцем стекле кабины пилота грелись полчища слепней.
Сергей Шищасов боролся с дремотой, сидя в кресле первого пилота и ожидая возвращение двух вербовщиков. Уже минуло больше часа, как они ушли к избушке на берегу озера, ушли – и ни слуху, ни духу.
«Рвануть бы сейчас с друзьями в горы и, стоя на заснеженной вершине, почувствовать себя свободным и независимым», – помечтал Шищасов и увидел на вырубке двух рослых мужчин в заношенной военной форме без погон. Темноволосый нес, перекладывая с плеча на плечо, связанного веревкой по рукам и ногам полного плешивого старика; русоволосый нес на плече тощую старуху, связанную, как и старик. Рот пленникам затыкал тряпичный кляп.
Вербовщики положили старика и старуху на пол грузового отсека вертолета.
Шищасов запустил двигатель и достал из аптечки травматический револьвер, купленный в оружейном магазине, а потом самим переделанный под боевой патрон.
Темноволосый вербовщик с хищной ухмылкой наклонился над старухой с безумными от страха глазами, пошлепал ладонью по ее впалой щеке, а затем покрутил и снял золотое кольцо с ее безымянного пальца.
Русоволосый вербовщик увидел в незакрытый дверной проем грузового отсека, как из леса явился на вырубку крупный бурый медведь и, словно приветствуя технику и людей, встал на задние лапы и раскрыл пасть. Вербовщик помахал зверю рукой.
Шищасов вышел из кабины и выстрелил из револьвера в ухо мародера. Дернув головой и не выпрямившись, тот повалился на грудь старика.
Наслаждаясь властью над чужой жизнью, Шищасов нарочито медленно навел прямую руку с револьвером на русоволосого вербовщика – тот испугался и сиганул из вертолета.
И все же выстрел прозвучал, и пуля пролетела над косматой головой медведя, и, грозно рыкнув, он прокосопапил в лес; а вербовщик нырнул под брюхо вертолета, прополз пару метров, подражая крокодилу атакующему жертву, вскочил на ноги и гигантскими прыжками исчез за раскидистыми елями.
Дунув в дуло револьвера, Сергей Шищасов поднял с пола и положил золотое кольцо в нагрудный карман кителя. Затем, обыскав убитого и не найдя ничего ценного, сорвал с его шеи именной жетон и почувствовал спиной взгляд безумных глаз старика и старухи. Лица их белели в полумраке.
– Лежите смирно. Я вас не трону. Вы – дорогой товар, – прокричал Шищасов и, сопя и пыхтя, выбросил труп на полянку, закрыл дверь грузового отсека, уселся в кресло перед центральной рукояткой, поставил ноги на педали рулевого винта и потянул, не сжимая, ручку общего шага.
Оторвавшись от земли, вертолет качнулся от внезапного удара бокового ветра, развернулся на девяносто градусов и полетел над простиравшимся до горизонта лесом с заболоченными прогалинами, голубевшими прозрачной дымкой.
Забыв о живом вербовщике, Сергей Шищасов, без напряжения управляя винтокрылой машиной, вспомнил ночь в постели с красавицей Алисой. Три дня назад, на его вертолете, она и дюжина мужчин в старой военной форме прилетели в лесной городок; и вечером того же дня красавица Алиса отдалась ему в квартире выселенного дома.
ГЛАВА 2
Умывшись в ванной комнате и там же перед зеркалом ножницами укоротив и подровняв козлиную бородку и жесткие седые усы, Золотобоков прошел на кухню, открыл дверцу холодильника и огорчился от вида пустых полок. Вчера утром на них лежала упаковка сосисок, начатая пачка сливочного масла, десяток яиц, пакет кефира и яблоко.
«Надо было забрать все с собой», – посокрушался Золотобоков. Почти сутки он прятался среди поломанной мебели на чердаке своего дома; прятался от людей в старой военной форме без погон – они рыскали по подъездам трех пятиэтажных домов (больше в городке никаких жилых домов не было), вламывались в квартиры и силком уводили из них стариков и старух за забор заброшенного кирпичного завода.
– Помогите! – донесся отчаянный женский крик с улицы.
Золотобоков подкрался к окну и увидел с высоты третьего этажа четверых мужчин в военной форме без погон. За руки и за ноги они тащили старушку в палевом халате, разорванные рукава которого волочились по асфальту.
« Я просто так не дамся», – поклялся Золотобоков, подбодрился глотком холодной воды из-под крана, схватил из кладовки спиннинг, рюкзачок с рыболовными снастями, и вышел на лестничную площадку. Прикрыв свою квартирную дверь с выломанным замком, он по щербатым ступеням лестницы спустился мимо распахнутых дверей безлюдных квартир во двор и уселся за руль старенького внедорожника.
– Не поминай лихом, – попрощался он с кирпичной пятиэтажкой, в которую почти шестьдесят шесть лет назад мать принесла его из роддома; в которой прожил последний десяток лет вдовцом.
Убогий дом как бы ответил старику – поколыхались развешенные на одном из балконов простыни, поскрипели распахнутые оконные рамы без стекол, упал и раскололся перед подъездом кусок шифера с крыши. А лишь два года назад в этом и в двух соседних домах жило много молодежи, но хозяева кирпичного завода закрыли производство, и жители городка, кроме стариков и старух, разъехались по стране в поисках достойной зарплаты для счастливой жизни.
Золотобоков завел двигатель и все же услышал, что где-то неподалеку пролетел вертолет, монотонно рокоча. Три дня назад похожий рокот тоже разнесся над лесным городком. И вечером того же дня чужаки в поношенной военной форме принялись насильно переселять старых людей из квартир на заброшенный кирпичный завод, в цех обжига кирпича. Почему чужаки так делали, они не объясняли, а только горячо обещали возмущенным и плачущим старикам и старухам: «Все будет хорошо, не волнуйтесь, все будет хорошо, вы еще спасибо нам скажите».
«Не поминай лихом», – мысленно повторил Золотобоков, выехал со двора, промчался по улице и притормозил метров за десять до двух мужчин в полинявшей военной форме, которые стояли на границе асфальта и грунтовой дороги.
– Врешь – не возьмешь, – злобно прошипел Золотобоков, широко открыл беззубый рот и вдавил до пола педаль газа.
Громыхая чем только мог, внедорожник понесся на живую преграду. Мужчины отпрыгнули в кювет.
Клубя пылью, внедорожник домчался до леса, свернул с грунтовки и уже медленно покатил по лесной дороге, местами заросшей полуметровыми елочками и березками-прутиками. На старых картах эта дорога указывалась пунктиром, а на современных картах она отсутствовала.
Но вот Золотобоков увидел впереди на колее поваленную сосну. В прошлом году ее не было! Что же теперь вернуться в городок и пропасть за забор кирпичного завода?!
Справа, среди деревьев промелькнул лосенок, и прошествовала лосиха.
«Врешь – не возьмешь», – Золотобоков крутанул руль вправо.
Внедорожник переехал через гнилую березу, раздавил трухлявый пенек и перекатился через овражек с хилым ручейком. Дальше сосны стояли редко! Не задев ни одну из них, внедорожник выехал на ту же лесную дорогу и покатился, удаляясь от городка, подрыгивая и поскрипывая на корнях и кочках.
Справа и слева дорогу сжимали то непролазные дебри, то непроходимые болота. Но Золотобоков не беспокоился. Навещая ежегодно младшего брата и невестку, жившего в избушке у круглого озера, он ни разу не врезался в дерево и не завяз в вонючей трясине.
ГЛАВА 3
Гул вертолета пропал. Стал отчетливым птичий щебет, шум листвы деревьев, писк комаров, какое-то потрескивание и поскрипывание. Вербовщик перестал быстро шагать и осмотрелся, словно выбирая место для жилья. У вывороченной с корнем лиственницы он заметил лисенка, что-то вынюхавшего в папоротнике, и вспомнил, как жизнерадостный сержант ВДВ в учебном классе рассказал и показал новобранцам последовательность разборки АК74. Как самый смелый из новобранцев взял дрожавшими руками автомат, опустил предохранитель, отвел и, не заглянув в патронник, отпустил затвор, направил ствол автомата на грудь сержанта и выстрелил. Хорошо, что для наглядности и тренировки использовался холостой патрон, и выстрел вызвал лишь крики ужаса и отборную матерную ругань. А если бы патрон был боевым?! И вот уже с того дня минуло двадцать лет, но ужас перед наведенным в грудь оружием все еще жил в подсознании вербовщика, – ведь тем сержантом-инструктором был он.
«Я тебя, гада, найду и убью», – мысленно пообещал вербовщик пилоту вертолета, резко развернулся и пошел к вырубке, на которой едва не погиб. Но больше он не думал о смерти. Почувствовав голод, он вспомнил, что в избушке у озера, в светлой комнате, возвышался на столе самовар, чашки, туесок с медом, блюдо с серым хлебом домашней выпечки.
…Такое угощение предложили ему хозяева избушки – плешивый старик и тощая старуха, а он сказал им деловито:
– Уважаемые, я уверен, вам надоело жить без горячей воды, без теплого туалета, без электричества, без магазина, без медицинской помощи.
– Не надоело, – возразил старик, а старуха кивнула.
– И все же собирайте деньги, драгоценности, документы. Полетите со мной в городок.
– Не полетим. У меня здесь рыбалка. Здесь я шкатулки режу, – гордо сказал старик и указал рукой на полку с деревянными шкатулками разной формы.
– Я вышиваю, грибы и рыбу солю, грядки полю, – сообщила старуха и потеребила пальцами оконные занавески, вышитые красными петухами. – Скоро рожь и овес надо жать.
– Нет, вы должны переселиться в городок. Там вы будете жить в квартире с ванной, с отоплением. Там есть магазин.
– Нам тут хорошо. Огород, озеро и лес нас кормят. Печка дает тепло. В баньке по субботам паримся осенью, зимой, весной и летом. Хочешь, гостюшка, в баньку с дубовым веничком? – спросил старик, а старуха часто закивала.
– Ну, хватит, уважаемые! Вертолет ждет! Собирайте: деньги, документы, драгоценности!
– Мы никуда, мы никуда не полетим, – старик и старуха взялись за руки.
– Не дурите! Собирайтесь! Потом спасибо мне скажите!
– Оставь нас в покое, – попросил старик. – Улетай, откуда прилетел.
– Это ваше последнее слово?!
Старик промолчал, а старуха тихо всхлипнула…
«Тогда я позвал напарника, обыскивавшего сарай и сени, и мы связали старика и старуху быстро и без шума», – закончил вспоминать вербовщик, вышел на опушку, и сразу же шарахнулся назад и застыл за вековым дубом.
А на вырубке крупный бурый медведь, порыкивая и привставая на задние лапы, накрыл валежником труп в старой военной форме и удалился в лес.
Минут пять еще вербовщик прятался за дубом, а потом, часто оглядываясь, перебежал вырубку и через распахнутую дверь скрылся в избушке под тесовой крышей.
И действительно, в светлой комнате на столе стоял самовар, туесок с медом, чашки и деревянное блюдо с хлебом.
Опустившись на лавку, вербовщик быстро съел весь мед и хлеб и задумался о своем будущем.
ГЛАВА 4
На бетонную площадку у цеха обжига кирпича опустился за своей тенью серо-зеленый вертолет, поднимая и разгоняя тучи пыли. Когда рев двигателя прекратился, и пыльная буря сменилась теплым ветерком, тогда пятеро мужчин в заношенной военной форме вышли из ворот цеха.
– Забирайте! Это последние! – выскочив из кабины пилота, крикнул Сергей Шищасов и рывком открыл дверь грузового отсека. – Теперь в радиусе ста километров от городка старичье не живет!
– За работу, орлы! – рявкнул Янтасуков – мужчина с маленькими злыми глазами. Его бандитское лицо и беспокойные руки были чистыми. Он был командиром отряда из двенадцати мужчин, который прилетел на вертолете в городок три дня назад.
Покашливая и поплевывая, четверо чумазых мужчин в военной форме вытащили из грузового отсека связанного плешивого старика и тощую старуху, отнесли в цех и бросили в одну из пяти камер кольцевой печи, уже два года не обжигавшей кирпичи. Там с утра уже лежал на черном каменном полу связанный старик в джинсах и в футболке и связанная старуха в палевом халате. Он и она чем-то напоминали зрелый кукурузный початок.
Лениво пнув по разу новых пленников, чумазые мужчины ушли в соседнюю камеру обжига, обустроенную для приготовления и принятия пищи, для сна и отдыха. А пленники застонали и замычали на разные лады, тужась разорвать путы, мучаясь от жажды и страшась близкой смерти. Они видели створки печи, от которых тянуло жаром, вагонетку на рельсах, лопату, воткнутую в кучу угля. Из реплик и угроз злодеев в старой военной форме пленники знали, что скоро умрут, что трупы их сожгутся, но все равно хотели жить, хотели переживать и радоваться за своих детей и внуков, хотели выпить хоть глоток воды.
– Командир, мой телефон разрядился. По-братски, позвони кассирше – я сейчас к ней зайду. Пусть приготовит деньги за две головы, – попросил Сергей Шищасов, протирая ботинки куском ветоши.
– Где вербовщики, что улетали с тобой? – прищурив маленькие глазки, поинтересовался Янтасуков и достал из кармана брюк мобильный телефон.
– Они водки захотели, и я их высадил у продуктового магазина, – ответил Сергей Шищасов и пощупал пальцами золотое кольцо в кармане кителя. – Еще вопросы будут?
– Будь здоров, – бросил Янтасуков, набрал номер и сказал: – Алиса, твой летчик-вертолетчик привез и сдал мне две головы… Да, да, две… Он сейчас зайдет к тебе за деньгами, – и скрылся в цехе.
Опять потрогав золотое кольцо в кармане кителя, Сергей Шищасов поспешил в одноэтажное здание, в котором еще два года назад трудилась в кабинетах администрация завода. Там касса находилась в конце коридора, в железобетонном бункере, оборудованном сигнализацией и видеокамерами снаружи и внутри.
– Али-са. Али-са, – Шищасов пощелкал пальцем в металлическую дверцу полукруглого окошечка в стене рядом с бронированной дверью.
– Здравствуй, милый, – в окошечке появилось приветливое лицо молоденькой брюнетки. В гимнастерке и юбке цвета хаки, схожим с цветом ее огромных глаз, она сидела за столиком, а рядом громоздился сейф с множеством закрытых ячеек с кодовыми запорами. Еще в комнате стояла кушетка и кулер с бутылью воды.
За свой жетон и за жетон вербовщика Шищасов получил на ладонь пачку купюр, убрал ее в карман брюк и сказал:
– Алиса, мой телефон разрядился. Позвони Артему Федоровичу, скажи, что я закончил свою работу и жду его дальнейших указаний.
– Доложи сам, – продолжая приветливо улыбаться, Алиса Вязалина протянула в окошечко свой мобильный телефон.
Сергей Шищасов набрал номер, услышал, что абонент занят. Сделал еще попытку – результат тот же, и вернул телефон хозяйке.
– Сереженька, смотри не загуляй без меня, – с шутливой строгостью сказала Алиса Вязалина, не меняя улыбку. Она уже позавчера и вчера переспала с пилотом вертолета – самым молодым и привлекательным среди мужчин, избавлявших городок и округу от стариков и старух.
– Не в коем разе. Приходи через часок. У меня есть для тебя подарок.
– Обязательно приду, – пообещала Алиса Вязалина и кончиком языка облизала полные ярко-красные губы.
Послав брюнетке воздушный поцелуй, Сергей Шищасов вышел через проходную в деревянном заборе и двинулся к продуктовому магазину по безлюдной улице, обставленной с одной стороны тремя кирпичными пятиэтажками.
В магазине уже двое суток отсутствовали продавцы, кассиры и подсобные рабочие. Они были пенсионерами и были доставлены мужчинами в поношенной военной форме в цех обжига кирпича. А в торговом зале остались на полках пакеты с солью, с сахаром, с крупой, с макаронами, со сластями, а в не отключенных холодильниках лежало мясо и рыба; а еще множество бутылок с алкоголем красовалось на стеллажах вдоль стен. Все товары неделю назад (тогда еще жители городка тихо доживали свой век) привез на вертолете Шищасов. И так он делал один раз в неделю вот уже два года – с тех пор, как ледоход разрушил на единственной к городку дороге мост через реку; с тех пор, как ливни и грозы превратили в грунтовку шоссе от реки до городка, до кирпичного завода.
Взяв со стеллажа две бутылки шампанского, а с полки пакет с шоколадными конфетами, Сергей Шищасов вышел из магазина и через метров пятьдесят скрылся в подъезде пятиэтажки. Жильцов ее так быстро вывезли на кирпичный завод, что на всех кухнях остались кастрюли и сковородки с едой.
На втором этаже Шищасов открыл дверь ключом, который силой отобрал три дня назад у семидесятилетнего жильца этой скромно обставленной квартиры. Зашел в комнату, оставил шампанское и конфеты на столе и отправился в ванную, где побрился и принял душ.
В комнату он вернулся в повязанном юбкой полотенце, развалился на кровати и завертел золотое кольцо в пальцах.
Минут через пятнадцать в прихожей квартиры появилась Алиса Вязалина и сообщила:
– Сережа, я дозвонилась Артему Федоровичу! Он похвалил тебя за выполненное задание и обещал премию! Он приказал тебе завтра утром прилететь к разрушенному мосту! Он будет там в восемь!
Затем Вязалина разделась, ополоснулась в душе, вбежала нагишом в комнату и сорвала полотенце с бедер Шищасова.
ГЛАВА 5
Старый внедорожник накатом скатился по отлогому берегу лесного озера и остановился в полуметре от воды. Золотобоков распахнул дверцу и от хвойного запаха почувствовал себя моложе лет на тридцать. Захотел громогласно объявить, что счастлив от вида избушки младшего брата, от стаи белых лебедей, плывущей вдоль берега, затененного лесом, от жужжания насекомых в траве, от полета жаворонка в бездонном небе.
– Эй, дед, откуда ты взялся?! – с крылечка избушки крикнул вербовщик и направился к внедорожнику, вглядываясь в сидевшего за рулем полного старика с острой седой бородкой, сросшейся с усами. – Чего молчишь?!
Золотобоков захлопнул дверцу и нервно побарабанил пальцами по рулю. Он сразу возненавидел незнакомца за военную форму без погон, за появление из избушки младшего брата, за грубый тон.
– Дед, отвези меня в городок! Срочно! – потребовал вербовщик и пнул переднее колесо грязное, как и все другие.
– Не могу. Бензина нет, – сказал Золотобоков.
Вербовщик распахнул дверцу, выдернул за тонкую руку старика из кабины и уселся за руль.
Золотобоков поднялся с колен, взял с заднего сиденья спиннинг, рюкзачок с рыбацкими снастями и торопливо пошел в избушку, волнуясь за судьбу младшего брата и его жены.
Вербовщик поставил рычаг переключения скоростей в нейтральное положение, выжал сцепление и повернул ключ зажигания. Мотор дрынькнул и заглох; и еще десяток попыток завести его не имели успеха.
– Лешка!.. Лешка! – позвал брата Золотобоков с крылечка избушки, вошел в сени и позвал невестку: – Маня!.. Маня!
Обматерив автомобиль, вербовщик вылез из кабины и ослеп на несколько секунд от отблесков солнца на черной глади озера. И за эти мгновения он мысленно взлетел на облако, увидел себя букашкой на берегу круглого озера и остро осознал свое ничтожество на Земле. Осознал и чуточку добрел характером.
– Ты видел тут лысенького старичка, моего младшего брата? – нервно шагая возле печи, спросил Золотобоков виновато улыбавшегося вербовщика, неуверенно появившегося в комнате. – Он тут с женой живет.
– Больше не живет. Я отправил их на вертолете в городок, – вербовщик присел на лавку и рукой подвинул на столе пустой берестяной туесок к самовару.
– Зачем ты это сделал?!
– Я выполнил свою работу – зачистил местность от стариков и старух.
– Зачем?! – рассердился Золотобоков и встал рядом с прислоненным к печке ухватом.
– Городок и стокилометровая зона вокруг него скоро будет территорией отдыха и развлечения для богатых людей, поэтому старикам здесь не место. Богатые будут приезжать в эти места со своей прислугой, со своими друзьями, со своими детьми, со своими любовницами, – объяснил вербовщик, к удивлению своему, чувствуя себя не сорокалетним мужиком, а нашкодившим подростком.
– Такого не может быть! Ты лжешь! – разволновался Золотобоков.
– Я больше скажу: скоро в Москву со всей России завлекут людей работой, а потом какой-нибудь болезнью всех грохнут. Во-о, получится территория для развлекухи миллиардеров со всего земного шарика! – с наигранной веселостью сообщил вербовщик и для наглядности развел руки.
– Не верю! – решительно заявил Золотобоков и схватил ухват.
– За что купил, за то и продаю, – пробурчал вербовщик, сжал и разжал кулаки. – В туристической фирме, где я работаю, все знают об этом.
– Не верю! – Золотобоков наставил ухват рогами на широкоплечего обладателя тяжелого подбородка.
– Не надо так со мной, дед. Я психану и легко оторву тебе башку, – строго предупредил вербовщик. – Давай лучше пожрем. Картошка в чугунке, в печке. Доставай, – вышел из комнаты и вскоре принес и поставил на стол рядом с чугунком деревянную тарелку полную квашеной капусты.
За едой мужчины не проронили ни слова и лишь косо поглядывали друг на друга.
– Ты женат? Дети есть?– выйдя из-за стола и вытерев руки и губы рушником, вдруг спросил Золотобоков.
– Зачем тебе знать? – парировал вербовщик.
– Я полагаю, ты ради семьи взялся изводить со света стариков. Так ты женат?
– Нет, – произнес вербовщик и налил в чашку воды из самовара. – Если бы женитьба давала бессмертие, в ней был бы толк. А так – холостяком жить разумно и выгодно для кошелька и для нервов.
– Глупости городишь, – печально произнес Золотобоков. Десять лет, как умерла жена его, а он нет-нет да тосковал по ее голосу, по ее теплому телу; и готов был все отдать, чтобы она ожила.
– Не глупости. Все бабы…
– Молчи, – остановил Золотобоков, выпил чашку воды из самовара, прошел в соседнюю комнатку, присел на кровать, снял ботинки и сонным голосом сказал: – Теперь спать. Завтра, с утра пораньше, на щуку пойду.
– Возьмешь меня с собой? – спросил вербовщик.
– Возьму-у, – повалившись спиной на покрывало, отозвался Золотобоков, пожалел, что не разделся, что ноги гудят от усталости и заснул.
Вербовщик посмотрел, как за окном озеро затуманилось в сумерках, опустил лоб на скрещенные руки на столе и погрузился в сон.
ГЛАВА 6
Длиннющей толстой кочергой мужчина с испачканным угольной пылью лицом закрыл чугунную дверцу печи, в которой гудело пламя, уничтожая тело на вагонетке.
– Кончай свое грязное дело! – высунув голову из проема в стене, крикнул Янтасуков. – Жрать пора!
Мужчина бросил кочергу на каменный пол, зашвырнул рукавицы на кучу угля, умылся водой из железной бочки и проследовал за командиром в столовую, к длинному столу. Там сидели на лавках восемь мужчин в старой военной форме и наворачивали ложками макароны по-флотски из металлических мисок. Ряд из бутылок коньяка, вина и водки занимал середину стола.
– Все?! – усевшись на возвышенное место в торце стола, спросил Янтасуков.
– Двух вербовщиков нет! – отозвался чернобровый усач и глотнул водки из алюминиевой кружки.
– Странно. Вертолетчик сказал, что высадил их у магазина, а их все нет, – сказал задумчиво Янтасуков, сверля потолок маленькими злобными глазками.
– Наверное, хряпнули халявной водки и отрубились, – предположил чернобровый усач и отправил ложкой макароны в рот.
– Ну, не будем их ждать, – принял решение Янтасуков.
Мужчины одобрительно загудели, не переставая кормиться.
– Завтра, утром, тщательно обыскиваем все квартиры в трех домах. Брать только драгоценности и деньги, – распорядился Янтасуков.
– Мы уже все квартиры кроме той, что занял вертолетчик, обыскали, – ковыряя ложкой в тарелке макароны, сказал круглоголовый здоровяк с маленькими, как пельмени, ушами. Он сидел через три человека по левую руку от командира. – Все найденные деньги и золотишко – у тебя в спортивной сумке. Когда делить будем?
– Завтра найдем еще – тогда и поделим. Старики, народ прижимистый, наверняка, припрятывали что-то на черный день, – сказал Янтасуков и ножом открыл консервную банку с сайрой в масле. – На барже поделим. В городке мы свою работу сделали. Завтра вертолетчик подбросит нас на баржу. Всем всё ясно?
– Кассирша с нами полетит? – спросил владелец узкого лица с веками, морщинистыми, как у черепахи.
– Она останется здесь. Скоро сюда приедут строители. Будут ломать, строить, а она будет им выдавать зарплату, – ответил Янтасунов и, орудуя ножом, съел кусочек сайры из консервной банки.
– И будет трахаться с ними! – добавил круглоголовый здоровяк и издал смешок похожий на писк.
Вытерев губы носовым платком, Янтасуков ответил жестким тоном:
– На аэродроме, перед посадкой в вертолет, я уже объяснял: кассирша – ягодка хозяина фирмы. Если она пожалуется ему на кого-нибудь из нас – нам отсюда не выбраться. Вертолетчик нас не повезет. Сами знаете: кругом леса, болота да раскуроченная дождями дорога.
– Не повезет, я ему яйца отрежу! – крикнул кто-то в дальнем краю стола.
– Дурак! Не усложняй из-за бабы жизнь ни себе, ни другим! Выполняй мои приказы – и все будет на мази! – объявил Янтасунов, сделал короткую паузу и спросил: – Я когда-нибудь кого-нибудь из вас подводил?!
Услышав в ответ стук ложек о дно мисок и чавканье, он глотнул коньяку из плоской фляжки, которую вытащил из чехла на поясе брюк.
– И все же, почему вертолетчик трется с кассиршей, а мне нельзя?! – проворчал обладатель золотого клыка.
– Ты не умеешь управлять вертолетом! – ответил Янтасуков, спрятал фляжку в чехол, бросил пустую консервную банку под стол и объявил: – Время реванша! За мной!
Повалив лавки, мужчины вышли из цеха и гурьбой отправились в противоположную сторону от административного здания. Там, за огромными кучами глины, лежал на вытоптанной площадке футбольный мяч, и стояли футбольные ворота без сетки. Там вчера, за сорок пять минут команда Янтасукова проиграла со счетом 9:10.
ГЛАВА 7
Вертолет опустился на шоссе у разрушенного моста через могучую реку с обрывистыми глинистыми берегами. Два года назад ледоход снес бетонные опоры моста, а летние ливни и затяжные осенние дожди уничтожили дорогу от моста до кирпичного заводика в лесном городке. Вот с той поры молодежь из городка разъехалась в поисках лучшей доли для себя и своих детей. Вот с той поры в городке проживали только пенсионеры.
Солнце в прозрачной сизой мути висело над лесом другого берега.
Сергей Шищасов выключил двигатель и, чувствуя вялость в теле, закрыл глаза. И вспомнил бессонную ночь с Вязалиной. И вспомнил, что утром обещал Янтасукову (он помогал заправлять вертолет горючим из подземной цистерны) перевезти его с подчиненными на баржу, причаленную рядом с разрушенным мостом.
«Мало я запросил денег у Янтасукова за перевоз его людей», – огорчился Шищасов, открыл глаза и посмотрел на баржу у противоположного берега, ниже по течению от разрушенного моста. На ее палубе какой-то человек сидел, свесив ноги за борт, и играл на гитаре.
Сергей Шищасов распахнул дверцу кабины, но вместо бренчания струн услышал приятное воркование мотора и увидел подъехавшую к вертолету черную иномарку с тонированными стеклами.
Из задней дверцы ее появился молодой мужчина в охотничьем костюме, в шляпе с противомоскитной сеткой, в черных начищенных берцах. Это и был Артём Федорович Лущикусин – хозяин туристической фирмы «Альбего» и владелец лесных угодий за рекой.
Шищасов услужливо помог ему занять кресло второго пилота.
– Давай к круглому озеру, – приказал Лущикусин, заметил недоумение на приятном лице пилота и уточнил: – На карте этих богом забытых мест есть только одно озеро.
– Понял, – отозвался Шищасов и запустил двигатель.
Вертолет сорвался с места, убрал шасси, перелетел через реку и, превратившись в точку в сизой мути над лесом, исчез с глаз водителя иномарки.
– Артем Федорович, разрешите мне задать вам вопрос? – спросил Шищасов после нескольких минут молчания.
– Попробуй, – небрежно ответил Лущикусин, любуясь всем, что видел за стеклом кабины. Бескрайние лесные угодья принадлежали ему и возвеличивали его в собственных глазах. Он ощущал себя не только хозяином своей жизни, но и чужой.
– Артем Федорович, скажите, мне надо искать другую работу?
– К чему этот вопрос?
– Я сегодня увезу из городка Янтасукова с командой. Он сказал мне, что в его услугах вы больше не нуждаетесь.
– Правильно сказал. А ты работай – с завтрашнего дня будешь в городок привозить строителей на реконструкцию домов и кирпичного завода.
– Спасибо, Артем Федорович, – поблагодарил Шищасов, уверенно и без напряжения не допуская крена и вибраций вертолета
– Я как будто сижу на балконе! – воскликнул радостно Лущикусин и указал рукой на лобовое стекло. – Коршун!
Действительно, прямо по курс царственно парила буро-коричневая птица с желтоватым клювом.
Сергей Шищасов украдкой снисходительно улыбнулся. Силы, потерянные ночью с Алисой Вязалиной, возвращались к нему, улучшая настроение.
Чуть позже Лущикусин заметил внизу, на лесной прогалине, стадо лосей, и похрюкал от удовольствия. «Это все моё!» – восторг промелькнул в его серо-голубых глазах, и опять промелькнул, когда внизу, над болотом, пронеслась тучная стая уток.
«Я – молодец. Я правильно вложил наследство дяди Самуила. Скоро вся элита России будет отрываться в моих владеньях, а за ней и мировая подтянется сюда», – воодушевился Лущикусин и сердечно поблагодарил за наследство умершего в прошлом году своего бездетного дядю, совладельца нефтеперерабатывающего комплекса в России, в Южной Америке и в Северной Африке.
Вертолет подлетел и завис над круглым озером, не тревожа воздушным потоком его гладкую поверхность.
– Здесь будут домики для рыбаков и охотников, – сказал праздничный тоном Лущикусин, испытая удовольствие от своего плана. – Теперь на кирпичный завод.
Сергей Шищасов левой педалью повернул вертолет налево.
– Стой! – рявкнул Лущикусин, приподнялся с кресла и указал рукой на старика с седой бородкой, который, стоя на камне, торчащем из воды недалеко от берега, закинул спиннингом блесну. – Это кто там?! Это кто?!
Шищасов не знал ответа. Удерживая центральной рукояткой вертолет от вихляний, он придурковато улыбнулся падению рыбака с камня в воду.
– Немедленно опускайся! – приказал Лущикусин и достал из кармана куртки ПМ. – Немедленно!
– Так точно! – отозвался Шищасов и через минуту посадил вертолет у леса, на вырубке.
ГЛАВА 8
Мокрый с ног до головы перепуганный Золотобоков вбежал в комнату и отвесил подзатыльник спавшему за столом вербовщику.
– Что? Пора за щукой? – спросонья спросил тот и закашлялся.
– Вставай! Гости к нам прилетели! – провопил Золотобоков и заметался из комнаты в комнату, хлопая руками по бедрам и повторяя: – Где?! Где?!
– Гости, – пробормотал вербовщик, потряс головой и посмотрел в окно. Никого! Выбежал на крыльцо и увидел, как от серо-зеленого вертолета, по полянке с пеньками, идет пилот и молодой мужчина в охотничьем костюме.
– Ах, ты мать моя. Ах, ты мать моя, – помочившись в кадку с дождевой водой, занервничал он, замечая, как гости размеренным шагом приближаются избушке. – Ах, ты мать моя.
– Вот! Держи! – Золотобоков выскочил из сеней и сунул в руки вербовщика двуствольное ружье и два патрона. – Еле вспомнил, куда эту пукалку брат мой запрятал.
– А ты как же?!
– Я в лес, – ответил Золотобоков и через огород, через делянку с колосившейся рожью, гречихой и овсом убежал в осинник.
Вербовщик зарядил ружье и сразу успокоился. Стрелял он отлично, – правда, двадцать лет назад, когда служил сержантом в десантных войсках.
Увидев мужчину в поношенной военной форме, Артем Лущикусин смело вошел в калитку. Перед ним стоял его подчиненный. Правда, он забыл его фамилию, но помнил его тяжелый квадратный подбородок.
– Не подходи! – предупредил вербовщик и вскинул ружье.
– Ты что, меня не узнаешь?! – возмутился Артем Лущикусин, выключил предохранитель на пистолете и дослал патрон в патроник. Стрелять в тире по мишеням ему доводилось, а в человека еще нет, и как-то не хотелось.
– Узнаю! – ответил вербовщик, не меняя стойки и направляя стволы на Шищасова.
– Тогда опусти ружье! Нам нужен старик! – заявил Артем Лущикусин. – Я тебе приказываю: позови старика сюда!
– Не позову! Мне его жалко! Пусть он живет себе! Ему недолго осталось!
– А мне не жалко! Когда я буду старым, я сам себя грохну, чтобы не мешать жить молодым! – откликнулся с нервной веселостью в голосе Артем Лущикусин.
– Это ты так говоришь, потому что тебе до старости еще далеко! А постареешь, и заскулишь, запросишь у врачей пилюлю бессмертия! – высказал свое мнение вербовщик.
– Ты мне не тычь! Не я на тебя, а ты на меня работаешь! – взбеленился Артем Лущикусин. – Брось ружье! Позови старика!
Сергей Шищасов грубо отстранил плечом хозяина туристической фирмы и выстрелил из револьвера в грудь вербовщика. Но за миг до выстрела рука его дрогнула, и пуля пробила бочку, и струйка воды по дуге полилась на утоптанную траву.
А вербовщик выстрелил из двух стволов, отпрыгнул за угол избушки и оттуда посмотрел на своих недругов злым глазом.
Сергей Шищасов упал на спину. Из изуродованной картечью шеи его потекла толчками кровь. От ее вида Артем Лущикусин побледнел, направил замутненный взгляд куда-то ввысь и шагнул за изгородь. Одна рука его порхающим движением сбила с головы шляпу с противомоскитной сеткой; другая выронила пистолет. Потом тело его упало на траву странно медленно, словно кто-то постепенно ослабил нити, на которых оно держалось вертикально.
Вербовщик бросил ружье, пробежал мимо пилота с непрозрачными широко открытыми глазами, наклонился и пощупал пульс на тонкой шее Лущикусина.
– Живой, – определил он и вдруг подумал, что лежавший без движения молодой мужчина в недалеком будущем станет известным актером и заблистает на сцене театра.
Не разбираясь в причине внезапной фантазии, вербовщик за ноги отволок бесчувственное тело в избу и положил в комнате, у печки.
ГЛАВА 9
Алиса Вязалина проснулась и ощутила благостную легкость в теле, взяла из-под подушки мобильный телефон, позвонила Шищасову и сказала:
– Милый, я соскучилась. Прилетай скорей ко мне, – и покинула кровать.
– Я не твой милый. Твой милый убит.
– Сережа, прекрати. Это не смешно, – потребовала Вязалина и услышала, как мужской голос позвал:
– Эх, подтверди, что пилот убит.
В телефоне что-то зашуршало, и другой мужчина сказал:
– Да, пилот убит. Примите мои соболезнования.
– Дурак, – обиделась Вязалина, оборвала связь, вошла в ванную комнату и положила телефон на туалетный столик.
Но прежде чем попасть в душевую кабину, она посмотрелась в зеркало и приветливой белозубой улыбкой прогнала раздражение с лица. Жизнь, как-то незаметно приучила ее дружески улыбаться невзгодам, и со временем те все реже нападали на нее.
Зазвонил мобильник, высвечивая на экране телефонный номер хозяина туристической фирмы.
– Здравствуйте, Артем Федорович, – приняв вызов, сказала Вязалина.
– Алиса, Сергей Шищасов, действительно убит, а я захвачен в заложники.
– Артем Федорович, я не узнаю ваш голос. Артем Федорович, это вы?! – занервничала Вязалина.
– Да, я.
– Не верю.
– В день, когда я зачислил тебя в мою фирму, мы ужинали в ресторане, а потом ты поехала ко мне…
– Да… да …, – подтвердила Вязалина.
– Найди Янтасукова. Я у круглого лесного озера. Пусть он…
– Дай сюда! – вмешался другой мужской голос, потом что-то хрустнуло, и связь исчезла.
Не погоревав и пару секунд о Шищасове, Алиса Вязалина положила телефон на туалетный столик. В свои двадцать лет она твердо уяснила, что чужая смерть, не отнимает у нее право на счастье дышать, видеть, слышать, вкусно поесть, любить и быть любимой. Приветливо улыбнувшись своему зеркальному отражению и золотому колечку на мизинце, она вступила на душевой поддон и включила воду.
– Вот кто тут плескается! – в ванную комнату ввалился Янтасуков и лишился речи. Впервые в жизни он увидел такое изумительное совершенство женского тела. Кассирша понравилась ему еще в вертолете, летевшем в городок, и теперь он забыл обо всем на свете и шагнул к застывшей под струями теплой воды женщине. С заведенными за голову руками она приветливо улыбалась.
– Командир! – долетел призыв. – Командир! Сюда, командир!
Крик избавил Янтасукова от умопомрачительной притягательности крепкой женской груди, стройных и длинных ног.
– Никуда не уходи! – приказал он и выбежал на лестничную клетку.
– Командир, сюда! – прозвучал зов из соседней квартиры.
– Что?! – Янтасуков влетел в комнату со сломанной мебелью и увидел двух своих подчиненных, которые, точно в почетном карауле, стояли у дверцы замурованного в стену сейфа. – Посторонись!
Мужчины с равнодушным видом отошли к окну, но было заметно, что они приготовились к прыжку.
Не обратив внимания на их напряженные лица и чуть согнутые ноги, Янтасуков отстегнул от ремня брюк колечко с отмычками и стал каждой шевелить в скважине замка дверцы сейфа.
Подчиненные переглянулись жестким решительным взглядом. Вчера, когда они, обыскивая безлюдные дома, нашли похожий сейф, командир забрал из него себе в карман горсть золотых ювелирных изделий.
А в ванной комнате Алиса Вязалина стремительно надела на мокрое тело трусики, юбку, гимнастерку и с туфлями в руках бесшумно выскользнула из квартиры и по лестнице сбежала в подвал, куда дневной свет проникал через запыленное стекло узкого длинного окна. Там она обулась и приветливо улыбнулась паучку, который плел в углу окна паутину.
– Что так долго? – не вытерпев возни командира с замком, подал голос круглоголовый мужчина с маленькими ушами.
Щелкнул замок сейфа. Янтасуков одной рукой вытащил отмычку, а другой потянулся к уголку чуть приоткрывшейся дверцы. И тут подчиненные набросились на него, повалили на раскиданные по полу женские платья, книги и обувь.
– Пощадите! – взмолился Янтасуков, не чувствуя сил защитить свою голову и шею от мощных ударов крепких кулаков. – Пощадите, – прошептал он, потерял сознание, а потом умер от удара в основание черепа чугунным утюгом, подвернувшимся под руку одному из нападавших.
– Готов, – в один голос сказали победители, бросились к сейфу и схватили с его полки стопку почетных грамот за доблестный труд и медаль ветерана труда. Больше ничего в сейфе не оказалось.
Разочарованные убийцы бросили добычу на ничком лежавшего командира и направились в квартиру, в которой ночевал пилот вертолета. Там они нашли пачку денег за батарей отопления на кухне.
– Как поделим? – спросил мужчина с круглой головой и маленькими ушами.
– Поровну, – ответил другой – с ямочкой на подбородке.
– Согласен, так будет справедливо, – сказал круглоголовый и получил от напарника удар кухонным ножом в горло, захрипел, забулькал и осел на пол.
– Вот так будет справедливо, – убрав деньги в рюкзачок, подвел итог мужчина с ямочкой на подбородке, забросил рюкзачок за спину и пошел обыскивать другие квартиры в подъезде.
ГЛАВА 10
Золотобоков внес в комнату и положил на стол мобильник, взятый из кармана брюк Шищасова, и сказал:
– Тело я оттащил в лес. Пусть звери поедят. Птицы поклюют. Все лучше, чем в землю закапывать.
Зазвонил мобильник на столе.
– Какая-то Алиса, – прочитав на экране высветившееся имя, пробурчал вербовщик и вышел на связь.
– Милый, я соскучилась. Прилетай скорей ко мне, – попросила женщина.
– Я не твой милый. Твой милый убит.
– Сережа, прекрати. Это не смешно, – потребовала женщина.
– Эй, подтверди, что пилот вертолета убит, – вербовщик сунул телефон в руку хозяину туристической фирмы, сидевшему на полу у печи.
– Да, пилот убит. Примите мои соболезнования, – сказал Лущикусин.
– Дурак, – женщина прервала связь.
Лущикусин узнал голос Вязалиной, достал из кармана куртки свой телефон и набрал номер кассирши.
– Здравствуйте, Артем Федорович, – поздоровалась женщина.
– Алиса, Шищасов действительно убит, а я …
– Артем Федорович, я не узнаю ваш голос. Артем Федорович, это вы?! – перебила женщина.
– Да, я.
– Не верю.
– В день, когда я зачислил тебя кассиром в мою фирму, мы ужинали в ресторане, а потом ты поехала ко мне…
– Да… да, – подтвердила женщина.
– Я в плену. Я у круглого лесного озера. Пусть Янта…
– Дай сюда! – разозлился вербовщик и вырвал один и другой мобильник из рук Лущикусина.
– Я только сказал, что пилот вертолета мертв, – оправдался тот и пообещал: – Отпусти меня. Я тебе плачу зарплату! Я твой хозяин. Ты работаешь на меня! Ты обязан мне подчиняться! Отпусти меня.
– Отпущу и сяду за убийство в тюрьму?! – рявкнул вербовщик и занес кулак над головой пленника. – Так?!
– Никто не узнает про убийство. Клянусь! – произнес Лущикусин с мольбой в широко открытых серо-голубых глазах.
– Это точно, если ты останешься здесь, – заключил вербовщик. – Вставай! Пойдем!
– Куда? – спросил Лущикусин и неуклюже поднялся на ноги. – Куда?!
– Тащить из пруда верблюда! – вербовщик вытолкал пленника в сени и закрыл в чуланчике, где стояла кадка с квашеной капустой, и вязанки чеснока и лука висели на стенах.
– Так что будем делать дальше? – спросил Золотобоков, когда вербовщик вернулся в комнату и заходил туда-сюда вдоль стола.
– Мне надо в городок. Меня командир и товарищи ждут, – вербовщик грохнул кулаком по столу. – Дед, помоги мне выбраться отсюда!
– Лети на вертолете, – ответил Золотобоков, прошел в соседнюю комнату, открыл шкаф и стал переодеваться в одежду брата, бросая свою мокрую на табурет.
– Не умею я вертолетом управлять, – посокрушался вербовщик и ладонью стукнул по лбу. – Хозяин фирмы, наверняка, может. Когда мы отрядом летели в городок, пилот давал ему порулить, – выбежал в сени и открыл чулан.
– Я свободен? – спросил Лущикусин, на корточках сидевший за кадкой с квашеной капустой.
– Да, если отвезешь меня на вертолете в городок и отдашь деньги за одиннадцать пойманных мой стариков, – сказал вербовщик.
– Я не смогу отвезти. Я – не вертолетчик, – поднявшись в полный рост, заявил Лущикусин. – У меня был пилот, а ты его убил.
– Заткнись! – вербовщик погрозил кулаком, закрыл дощатую дверь чулана на засов и прошел в комнату.
– Ну, когда летишь? – спросил Золотобоков и поскреб пальцами под острой седой бородкой. В шароварах с лампасами, в холщовой рубашке, плотно облегавшей его круглый живот, он походил на старичка из какой-то сказки.
– Никогда, – отозвался вербовщик, минуту подумал и предложил: – Дед, давай твою машину заправим топливом из вертолета?
– Вертолет летает на керосине или авиационном бензине, – сообщил солидно Золотобоков. – Ни то ни другое не подойдет – клапана моей лапушки вмиг заклинят.
– Так что же делать?!
– Снимать штаны и бегать, – отозвался Золотобоков, пощипывая бородку и глядя на озеро за окном. Он страстно хотел одиночества, но не решался расставаться с машиной.
– Дед, свои оставь прибаутки. Мне в городок надо. Там мои деньги, там мои товарищи.
– Ладно. Пошли, – выбрав одиночество, позвал Золотобоков и вместе с вербовщиком прошел на огород. – Копай! – и указал взглядом на лопату, торчавшую между кустом крыжовника и смородины.
– Зачем?!
– Копай! Увидишь!
Вербовщик недоверчиво покосился на старика, поплевал на ладони и копнул мягкую землю раз, другой, третий.
– Осторожней! – предупредил Золотобоков, с удовольствием наблюдая за чужой работой.
Вербовщик со всей силы воткнул лопату в землю – раздался глухой звук.
– Это ящик с канистрами бензина, – сообщил Золотобоков. – Я их перед зимой привез для брата. Он собирался мотор для лодки покупать. Грести веслами ему было тяжело.
Вербовщик страстно заработал лопатой и вскоре две полные бензином алюминиевые канистры в пластиковых пакетах стояли у его ног.
– Поезжай по моему следу. Ни в коем случае никуда не сворачивай, не то в болото попадешь. Низину, у белого камня, проезжай на пониженной, – напутствовал Золотобоков, а потом спросил: – Не хочешь забрать с собой своего хозяина?
– Кого?! – не понял вербовщик.
– Того, кто в чулане. Помнится, он назвался твоим хозяином.
– Пусть тут сидит, а то я сяду, – сказал вербовщик и весело добавил: – Я оставляю его тебе. Он тебе в хозяйстве пригодится.
– А что он умеет?
– Не знаю, – еще сильней развеселился вербовщик и протянул револьвер озадаченному старику. – Возьми. Этим ты заставишь его делать все, что пожелаешь.
– Не надо, – отказался Золотобоков. – Я мирный человек.
– Ну, как знаешь, – вербовщик заткнул револьвер за ремень брюк, взял в каждую руку по канистре и быстро пошагал к внедорожнику.
Золотобоков побродил между грядок белокочанной капусты, картофеля, огурцов, полюбовался, как ветерок волнует на делянке рожь, гречиху и овес, и ушел в избу.
ГЛАВА 11
Из продуктового магазина, поддерживая друг друга, вышли неуверенно трое мужчин в военной форме. Каждый нес початую бутылку водки. Каждый громко говорил, не слушая собутыльников:
– Получу свою долю, закачу пир в ресторане! Хочу почувствовать, что чувствовал мой предок, купец второй гильдии – кутила, обжора и бабник!
– А я куплю квартиру у моря! Открою ресторан! Приезжай ко мне пировать!
– Приеду!
– А я полечу в Лас-Вегас! Мне обязательно повезет! Полетели вместе в Лас-Вегас!
– А где это?! Ха-ха-ха!
– Хаха–хаха!
– Эй, посмотри, три урода еле на ногах стоят, но, похоже, топают в наш подъезд, – позвал с балкона пятого этажа голубоглазый блондин чернобрового усача, который в комнате распорол ножом подушку.
Смахивая перья с рукавов заношенной гимнастерки, усач вышел на балкон, посмотрел вниз и предложил:
– Давай, сбросим на них что-нибудь.
– Холодильник, – сказал голубоглазый блондин.
Быстро они притащили из кухни и взгромоздили на перила балкона пустой однокамерный холодильник.
– Пусть пройдут, а то убьем кого-нибудь, – сказал чернобровый усач.
– Тебе их жалко? – спросил блондин.
– Нет.
– И мне нет.
Через секунду холодильник полетел вниз. Трое мужчин на газоне под балконом лишь успели вскинуть головы. Холодильник накрыл и угробил двоих из них. Оставшийся в живых толстогубый полный мужчина мгновенно протрезвел, стрельнул взглядом сумасшедшего на убийц и бросился в подъезд. В кулаке он держал за горлышко бутылку, орудие кары.
Об его умысле догадались мужчины на балконе. Один из них остался на месте, а другой шагнул в комнату, отломал ножку у обеденного стола и спрятался за оконной шторой.
Мститель вбежал в квартиру и сразу ринулся на балкон, целясь бутылкой блондину в голову, но сам получил ножкой стола по затылку, перегнулся через балконные перила и, дрыгая ногами, рухнул грудью на холодильник и умер.
– Ловко ты его! – похвалил голубоглазый, тут же получил ножкой стола по лбу и был скинут с балкона на холодильник.
– Доля твоя мне пригодится, – сказал чернобровый усач, поправил на широких плечах лямки рюкзачка, и пошел обыскивать квартиру этажом ниже.
ГЛАВА 12
Золотобоков метелкой подмел комнату и бросил собранный в совок мусор в огонь печи, которую растопил, чтобы приготовить обед.
– Дедушка! Добрый дедушка! – плаксиво позвал Лущикусин из чулана. – Выпусти меня, пожалуйста! Я в туалет хочу! Ой-ой-ой-ой-ой-ой!
Поставив ухватом к огню вариться в чугунке гречневую кашу, Золотобоков вышел в сени. «Хорошо бы он сбежал и оставил меня одного», – помечтал он и отодвинул засов на двери чулана.
– Где туалет? – спросил Лущикусин, притоптывая.
– В лесу, – ответил Золотобоков, вернулся к печи и уселся на табурет перед шестком наблюдать, как горят дрова, как дым плоским потоком утекает в хайло. В квартире готовя еду на электроплитке, он всегда тосковал о пляске языков живого пламени.
– Ну, старый пень, теперь поговорим по моим правилам! – войдя в комнату, злобно предупредил Лущикусин и направил лезвие штыковой лопаты на голову Золотобокова.
– Поговорим, – взяв острую бородку в кулак и все глядя на пылавшие поленья, спокойно ответил тот.
– Как мне выбраться отсюда?!
– Как хочешь. Я тебя не держу.
– Я уже сказал, что не умею управлять вертолетом!
– Тогда пешком, по калиям, – посоветовал Золотобоков, умиляясь огню и тихому потрескиванию поленьев в печи.
Увидев под полкой со шкатулками прислоненное к стене ружье, Лущикусин кинул лопату за печку и схватил двустволку.
– Брось, – сказал Золотобоков. – Все равно патронов нет.
Держась за стволы, Лущикусин положил ружье на плечо и заходил по комнате, словно в поисках двери, за которой был проход в городок с кирпичным заводом.
– Мил человек, а тебе не совестно, уничтожать старых людей? – поправляя кочергой дрова, задал Золотобоков вопрос.
– Не совестно. Старое мешает появляться новому, – сказал Лущикусин спокойно и уверенно, как назубок выученный урок. – Старики своим детям не нужны, а бизнесу на моей территории они и подавно ни к чему.
– А с какой стати это территория твоя? – Золотобоков оставил кочергу на загнетке и присел на табурет.
– Я купил ее. И хватит, дед, меня допрашивать, – потребовал Лущикусин. Вспоминать умершего дядю, владевшего при жизни химическим заводом в Африке и в Южной Америке, он не хотел. Он мечтал попасть в городок и убедиться, что все жители его уничтожены и стало возможно пригласить строителей для переделки трех кирпичных пятиэтажек в комфортабельные гостиницы.
– Это преступление купить землю вместе с людьми!
– Это бизнес.
Тяжело вздохнув, Золотобоков ухватом пододвинул чугунок ближе к ослабевшему огню.
– Далеко отсюда до городка? – поинтересовался Лущикусин.
– Я на машине часа за два добираюсь.
Крякнув, Лущикусин ударил со всей силой прикладом по спине старика.
– За что? – повалившись на пол, простонал тот.
– За то, что ты старый и никому не нужен! – ответил Лущикусин и врезал старику прикладом по голове. Затем бросил ружье в печь, вышел в сени, взял топор и пошел к озеру, а оттуда по колее, краем вырубки, в лес. Прежде чем скрыться за деревьями, он помахал рукой вертолету и озеру, – мол, не скучайте; мол, ждите меня; мол, скоро вновь увидимся!
ГЛАВА 13
В подвале пятиэтажки было сумрачно и холодно. Алиса Вязалина замерзла нешуточно, быстро надела туфли и выбежала на улицу, через дверь в которую вбегала в подвал. Спрятаться в какой-нибудь квартире она не решилась. Она боялась, что мужчины в военной форме найдут ее там, изнасилуют и убьют.
На улице она сразу почувствовала тепло прогретого ярким солнцем воздуха, а воображение ее почему-то нарисовало, как злобные мужчины волокут ее голую в лес. И тогда она побежала к зданию заводоуправления. Там, в кассе бетонные стены, бронированная дверь с кодовым замком, кушетка, несколько бутылок с минеральной водой, коробка с разным печеньем и пряниками. Там можно дождаться хозяина туристической фирмы, и он защитит ее.
– Стой, сучка! – из-за угла пятиэтажки появился чернобровый усач. – Стой! Я тебя не трону!
Но Алиса Вязалина убыстрила бег, жадно глотая воздух и часто запрокидывая голову.
Сардонически посмеиваясь, чернобровый усач двинулся за кассиршей, мечтая услышать ее мольбу о пощаде, увидеть ее слезы и овладеть ее изумительно фигуристым телом.
Но тут перед усачом возник здоровяк с ямочкой на подбородке. Мелькавшие ноги кассирши вызвали у него эрекцию.
– Отойди! Она моя! – потребовал усач и показал кухонный нож.
– И я хочу ее! – заявил здоровяк и тоже показал кухонный нож.
Алиса Вязалина пронеслась через проходную и скрылась в административном здании, а из проходной вышли на улицу двое мужчин со спортивной сумкой.
– Эй, вы, куда это с общаком?! – чернобровый усач узнал сумку, в которой Янтасуков хранил золото и деньги, найденные в квартирах кирпичных домов.
– Тебе какое дело?! – огрызнулся мужчина с искривленной переносицей. – Мы нашли общак в куче угля. Он наш. Отвали.
– Щаз! – пообещал чернобровый усач и вместе с обладателем ямочки на подбородке кинулся отнимать сумку.
И произошла драка с короткой руганью и душераздирающими воплями.
Тем временем Алиса Вязалина кнопками кодового замка открыла бронированную дверь, попала в кассу, захлопнула дверь, рухнула на кушетку и замерла, умоляя своего ангела хранителя о защите.
А у проходной чернобровый усач убил не только похитителей спортивной сумки, но и помогавшего ему в драке мужчину с ямочкой на подбородке. И с окровавленным ножом и с сумкой он отправился в административное здание, еще жарче желая овладеть телом кассирши.
– Сучка, открывай! – подойдя к кассе, потребовал он и забарабанил рукояткой ножа по бронированной двери.
Алиса Вязалина зажмурилась, закрыла ладошками уши и отвернула испуганное бледное лицо к стене.
– Сучка, открывай! – не унялся чернобровый усач и кулаком выбил металлическую дверцу в полукруглом окошке в стене.
– Оставьте меня в покое! – взмолилась Вязалина, не отворачивая лицо от стенки. Она не хотела ничего слышать, но ладони пропускали злобный мужской крик:
– Открывай! Не тяни время! Открывай, сучка!
– Браток, что происходит?! Где командир?! – подойдя к двери кассы, спросил вербовщик. Отъезжая от продуктового магазина он видел драку у проходной кирпичного завода и поспешил узнать ее причину.
Алиса Вазалина открыла глаза, села на кушетке, подтянула колени к подбородку, обняла их и запаниковала: «Теперь их двое, а спрятаться негде, И муравьишкой не станешь. Что же делать? Их двое – я одна. Что же делать? Их двое – я одна».
– Сдох командир!
– Как сдох?!
– Обыкновенно!
– А это сумка командира?!
– Не тронь, вербовщик! Убью!
Прогремели два выстрела.
– Алиса, открой. Не бойся меня. Вот телефон Артема Федоровича. Лови! – после контрольного выстрела в голову усача, сказал вербовщик и бросил мобильный телефон в окошко кассы.
– А где, где, где Артем Федорович?! – узнав мобильник Лущикусина, Вязалина сбросила ноги с кушетки, кинулась к бронированной двери и набрала цифры на кодовом замке.
Дверь плавно открылась наружу, и вербовщик увидел бледную черноволосую красавицу с глазами цвета хаки блестевшими от слез.
– Где Артем Федорович? – Вязалина шагнула в коридор и от вида мужчины с открытыми бесчувственными глазами, от крови на полу лишилась чувств.
Вербовщик подхватил кассиршу, вынес на руках из здания и усадил на переднее сиденье внедорожника, стоявшего за проходной. Затем он принес от кассы со спортивную сумку, забрался на водительское место и поехал к круглому лесному озеру. Багажник внедорожника был забит консервными банками и пакетами с крупой, – полчаса назад приехав в городок, вербовщик первым делом умыкнул продукты из магазина.
ГЛАВА 14
Когда внедорожник затрясся на кочках и корнях лесной дороги, Алиса Вязалина пришла в себя, узнала вербовщика и спросила:
– Скажи, если не секрет: почему ты спас меня?
– Чтобы вспоминать об этом, а не плохое, что натворил и возможно еще натворю.
– Скажи, если не секрет; кто и за что убил Сережу?
– Какого Сережу? – не понял вербовщик, увидел на дороге поваленную сосну и свернул направо.
– Вертолетчика.
– Я не знаю, – ответил вербовщик и отметил, что индикатор бензина покраснел.
– Но это твой голос сказал мне по телефону, что пилот убит.
– Забудь ты про пилота, – переехав неглубокий овражек и лавируя между сосен, посоветовал вербовщик. – Его не вернешь, а жить надо, коль мы живы.
– Скажи, если не секрет: куда мы едем?
– В тихое красивое место.
– Скажи, если не секрет; почему ты приехал сюда и вылавливал старых людей?
– Я деньги люблю, – признался вербовщик и перехватил инициативу: – А ты почему сюда приехала?
– Я еще молодая, и хочу все испытать в жизни, – раздраженно ответила Вязалина и все же дружески улыбнулась. – Я что, не имею право?
– А родители твои где?
– Живут сами по себе. Я живу сама по себе. Что я не имею право?
– Имеешь, – сказал вербовщик и сосредоточился на дороге, которая ссуженная деревьями то опускалась в лощинку, то поднималась на взгорок.
Приблизительно через полчаса молчаливой поездки вербовщик чертыхнулся и остановил внедорожник у белого камня, формой похожего на стелу. Дальше, в низине, колеи заполняла черная вода.
– Что случилось? – озаботилась Вязалина и притушила приветливую улыбку.
– Держись, – вербовщик включил пониженную передачу и дал газу.
Внедорожник с ревом преодолел препятствие, въехал на склон овражка и вдруг медленно покатился назад.
– Копец бензину, – остановив колеса ручным тормозом, объявил вербовщик, вылез из кабины, подошел к передней пассажирской двери и притоптал кусты малины. – Дальше пешком. Часа за полтора дойдем до избушки у озера.
– Так куда идти? – Вязалина встала на землю.
– Дальше по дороге, – сказал вербовщик и скрылся за внедорожником. – Иди, иди. Мне надо справить нужду.
– Пожалуйста, – Вязалина задрала аккуратный носик и зашагала по колее. Комары атаковали ее ноги, не прикрытые ниже колен юбкой, ее красивое лицо и узкие кисти рук. Тогда она сломала растопыристую ветку у молодой ольхи и, обмахиваясь ею, неторопливо продолжила путь, морщась от гнилостного запаха болота и поглядывая на верхушки сосен, которые почти смыкались наверху. Но через метров пятьдесят она оглянулась и не увидела вербовщика.
– Эй! Где ты?! Эй! – встревожилась она, и губы ее задрожали, и приветливая улыбка ее стала кислой. – Эй!
Где-то рядом протрещала сорока.
– Иду! – откликнулся вербовщик. Он стоял у белого камня и смотрел очумелыми глазами на окровавленного человека в лохмотьях охотничьего костюма. Это был мертвый хозяин туристической фирмы. Ноги и руки его были неестественно вывернуты, а рядом с головой лежал топор с прилипшим к лезвию клоком медвежьей шерсти.
– Эй! – опять позвала Вязалина, и тут в шаге от нее крупный заяц перепрыгнул дорогу и ускакал в темную чащу.
– Иду. Не кричи, – справившись с оцепенением тела, отозвался вербовщик, достал из кармана брюк пистолет, узнал, что в обойме пять патронов и, прихватив из внедорожника спортивную сумку, бегом догнал Вязалину.
– Я видела зайку, – сообщила она и от удовольствия тихонько рассмеялась.
– Тихо, – закинув ремень спортивной сумки на плечо, вербовщик сжал руку спутницы.
– Отпусти. Мне больно, – Вязалина рывком освободила руку.
– Тихо, – предупредил вербовщик и поскреб мушкой пистолета свой квадратный подбородок. – Тихо. Медведь рядом.
Опять где-то поблизости протрещала сорока, а из лесной чащи донесся хруст и скрип.
Алиса Вязалина кивнула и быстро пошла между колеями по ковру из опавшей хвои. Не отставая от кассирши ни на шаг, вербовщик внимательно смотрел по сторонам и держал в согнутой руке готовый к стрельбе пистолет.
ГЛАВА 15
Толстенькая мышка выскочила из-за печки, шмыгнула под лавку у стола, схватила и утащила хлебную корочку в норку.
Не понимая, что с ним и где он, Золотобоков открыл один глаз и протяжно застонал от чудовищной боли в голове. Он забыл свое прошлое. Он не думал о своем будущем. Не ослабевающая боль непроницаемой чернотой накрыла его сознание, лишенное какой либо мысли и желания.
Этот душераздирающий стон остановил вербовщика и Алису Вязалину, подходившую усталой походкой к избушке.
– Что это?! – ужаснулась молодая женщина, и ее огромные глаза цвета хаки заметались в поиске убежища.
– Стой здесь! – потребовал вербовщик, бросил спортивную сумку на землю и, заглушая стон матерной бранью, кинулся в избушку. Рукоятка пистолета в его крепко сжатом кулаке стала влажной от пота.
Алиса Вязалина ладошками зажала уши, попятилась к озеру, споткнулась о сумку, упала на спину, перевернулась на живот и застыла, мысленно прося для себя пощады у смерти, которую почему-то вообразила веревочной петлей, свисавшей с небес.
– Дед, что с тобой?! – ворвавшись в комнату, вербовщик рухнул на колени перед стариком с сине-черной опухшей половиной лица и громче стона прокричал:
– Кто тебя так?! Хозяин турфирмы?!
Стон внезапно оборвался. Губы старика беззвучно зашевелились, а остренькая седая бородка слабо задрожала.
– Что?.. Что? – вербовщик склонил голову к изуродованному одноглазому лицу. – Что?.. Не слышу.
И не мог слышать – Золотобоков ничего не говорил. Боль исчезла из его головы, и он умер, правда, успел увидеть двух своих сыновей у подножья Эйфелевой башне. Да, оба сына его жили в Париже уже пять лет, не посылая ему, их отцу, никакой весточки.
Вербовщик водрузил мертвеца на плечо и отнес через огород в молодой осинник, где положил рядом с трупом пилота, у которого были пустые глазницы и объеденные до костей пальцы рук.
Затем вербовщик подошел и взял спортивную сумку, позвал:
– Топай за мной, – и подал Вязалиной руку.
Держась и опираясь на нее, Алиса поднялась на ноги и неуверенно спросила, глядя настороженно на избу:
– Кто там так страшно стонал.
– Леший, – отшутился вербовщик.
– Неправда.
– Не заморачивайся, – посоветовал вербовщик. – Кто стонал – уже не стонет; а мы живые, нам надо отдохнуть, – и прошел в избу.
Когда Алиса Вязалина шагнула из сеней в комнату с печкой, она увидела, как вербовщик высыпал из сумки на стол груду золотых украшений и толстую пачку купюр.
– Живем! – заявил он, выбрал широкий золотой перстень с красным камнем и надела его на безымянный палец Вязалиной. – Дарю.
– Спасибо, – смутившись, поблагодарила она, сняла с мизинца и положила на стол золотое колечко, подаренное пилотом – оно ей разонравилось.
– Ну, я займусь обедом, а ты отдыхай. В соседней комнате есть кровать. Иди, приляг, Приготовлю поесть, позову, – потерев ладонь об ладонь, весело произнес вербовщик.
– Спасибо, – промолвила Алиса Вязалина, прошла в соседнюю комнату, легла на кровать, подсунула руку с перстнем под щеку и сразу заснула.
Стараясь сильно не шуметь, вербовщик кочергой выгреб из печки в таз оружейные стволы, принес из сарайчика дров и затопил печь. Принес из озера ведро воды. Очистил чугунок от огарков гречневой каши и сварил в нем картошку в мундире.
Потом он тщательно вымыл руки под рукомойником и подошел к Вязалиной, спавшей калачиком. Едва коснувшись ее плеча, он отдернул руку.
«Жизнь продолжается», - подумал он, разделся до трусов и упал на кровать.
От прикосновения к груди, Вязалина проснулась и поцеловала вербовщика в губы…
Только когда за окном стемнело, и появилась над озером полная луна, довольные друг другом и жизнью двадцатилетняя женщина и сорокалетний мужчина уселись за стол и стали чистить и есть холодную вареную картошку, самую вкусную на свете.
Рейтинг: 0
249 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
