ШТИРЛИЦ И ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА - 3 часть (6)
6 июня 2014 -
Лев Казанцев-Куртен
6. ЗАДАНИЕ НУЖНО НЕПРЕМЕННО ВЫПОЛНИТЬ
Штирлиц, как и всякий русский, любил быструю езду, но сегодня, погружённый в размышления по поводу нового задания Центра, он ехал не спеша.
На вопрос «кто?» он ответил сразу. Незадолго до этого они собрались у Штирлица отметить вторую годовщину гибели Гейдриха, приконченного англичанами в Праге. Сидели вшестером: Геринг, Борман, Геббельс, Гиммлер, Мюллер и он, Штирлиц, накрывший праздничный стол, пожертвовав для гостей последнюю дюжину бутылок «Московской» и ящик пива и собственноручно приготовив шашлык по-карски.
Конечно, в тот вечер надрались все знатно. Но ещё раньше, когда мозги ещё не слишком затуманились, но языки уже сорвались с тормозов, зашёл разговор об Гейдрихе, точнее, о тех досье на высокопоставленных особ Рейха, что собирал убиенный обергруппенфюрер. Народ допытывался у Гиммлера, не он ли присвоил папочки покойного. Рейхсфюрер сначала отпирался, а потом признался, что упомянутые досье у него и послал всех в сортир. Борман обиделся и плеснул в Гиммлера пивом из стакана.
– Ах ты, лысая свинья! – воскликнул Гиммлер, утёр лицо платком и двинул кулаком Бормана в зубы. – Много будешь знать, без зубов останешься.
Борман, падая на пол, толкнул Геббельса. Тот что-то жевал и чуть не подавился. Отдышавшись, он обозвал рейхсляйтера сукой, а Мюллер пнул упавшего Бормана. Геринг только посмотрел на них и, налив себе стакан водки, залпом выдул его. Штирлиц подошёл к Гиммлеру сзади и, достав свой именной кастет с надписью «Дорогому товарищу Исаеву от товарища Артузова за отличную службу», долбанул им Гиммлера по темечку…
…– Ну, и водка у тебя, Штирлиц, убийственная, – сказал рейхсфюрер, приходя в себя на следующий день. – Так вдарила в башку, что та аж затрещала.
…Тогда Штирлицу дела не было до этих досье, но, получив приказ Центра, он стал думать, каким образом добыть их. Нужные мысли не приходили к нему, в голову пёрла всякая чепуха, как помехи в радио. В сейф рейхсфюрера залезть, это вам не нос сунуть в кастрюльку к соседке по коммунальной квартире.
Да, здание, в котором находится кабинет рейхсфюрера это вам не колхозная контора, и охраняется эсэсовцами так, что муха мимо них не пролетит.
– Раз нет мыслей, значит, буду действовать, как получится, – подумал Штирлиц и, не откладывая дело в долгий ящик, направился на Принц-Альбрехт-штрассе.
Над Берлином гремели фанфары, грохотали барабаны. По улицам маршировали бравые эсэсовцы и мальчишки из гитлерюгенда. Девушки из юнгмедельбунда бросали им цветы. Раздавались крики:
– Хайль Гитлер!.. Хайль Гитлер!.. Хайль!..
Июльское солнце не спеша шло своим курсом, не обращая внимания на земные страсти. Нерадостно было Штирлицу на чужом празднике. Красная армия снова отступала. Враг грозился захватить Сталинград, стремясь перерезать транспортный путь, связывающий Баку со всей Россией.
Штирлицу хотелось бросить гранату в толпу веселящихся берлинцев, ещё не призванных в армию. Но этого нельзя было делать. Чувства чувствами, но теперь за каждый, патрон, за каждую полученную и потраченную марку предстоит отчитываться перед финотделом НКВД. На отчёт о своих доходах за те десять с лишним лет, что он провёл в Германии, Штирлиц получил выговор за неуплаченные с них партвзносы. Задолженность составила более двух с половиной тысяч марок и продолжает расти.
– Ладно, дождусь Дня Победы – подумал Штирлиц. – Если победим, то погашу всю задолженность, а потерпим поражение, то и платить будет некуда.
С этими размышлениями Штирлиц подкатил к мрачному зданию гестапо и, оставив машину на стоянке, направился к подъезду с фашистским флагом с одной мыслью, что задание Центра нужно непременно выполнить.
(продолжение следует)
[Скрыть]
Регистрационный номер 0219301 выдан для произведения:
(продолжение)
6. ЗАДАНИЕ НУЖНО НЕПРЕМЕННО ВЫПОЛНИТЬ
Штирлиц, как и всякий русский, любил быструю езду, но сегодня, погружённый в размышления по поводу нового задания Центра, он ехал не спеша.
На вопрос «кто?» он ответил сразу. Незадолго до этого они собрались у Штирлица отметить вторую годовщину гибели Гейдриха, приконченного англичанами в Праге. Сидели вшестером: Геринг, Борман, Геббельс, Гиммлер, Мюллер и он, Штирлиц, накрывший праздничный стол, пожертвовав для гостей последнюю дюжину бутылок «Московской» и ящик пива и собственноручно приготовив шашлык по-карски.
Конечно, в тот вечер надрались все знатно. Но ещё раньше, когда мозги ещё не слишком затуманились, но языки уже сорвались с тормозов, зашёл разговор об Гейдрихе, точнее, о тех досье на высокопоставленных особ Рейха, что собирал убиенный обергруппенфюрер. Народ допытывался у Гиммлера, не он ли присвоил папочки покойного. Рейхсфюрер сначала отпирался, а потом признался, что упомянутые досье у него и послал всех в сортир. Борман обиделся и плеснул в Гиммлера пивом из стакана.
– Ах ты, лысая свинья! – воскликнул Гиммлер, утёр лицо платком и двинул кулаком Бормана в зубы. – Много будешь знать, без зубов останешься.
Борман, падая на пол, толкнул Геббельса. Тот что-то жевал и чуть не подавился. Отдышавшись, он обозвал рейхсляйтера сукой, а Мюллер пнул упавшего Бормана. Геринг только посмотрел на них и, налив себе стакан водки, залпом выдул его. Штирлиц подошёл к Гиммлеру сзади и, достав свой именной кастет с надписью «Дорогому товарищу Исаеву от товарища Артузова за отличную службу», долбанул им Гиммлера по темечку…
…– Ну, и водка у тебя, Штирлиц, убийственная, – сказал рейхсфюрер, приходя в себя на следующий день. – Так вдарила в башку, что та аж затрещала.
…Тогда Штирлицу дела не было до этих досье, но, получив приказ Центра, он стал думать, каким образом добыть их. Нужные мысли не приходили к нему, в голову пёрла всякая чепуха, как помехи в радио. В сейф рейхсфюрера залезть, это вам не нос сунуть в кастрюльку к соседке по коммунальной квартире.
Да, здание, в котором находится кабинет рейхсфюрера это вам не колхозная контора, и охраняется эсэсовцами так, что муха мимо них не пролетит.
– Раз нет мыслей, значит, буду действовать, как получится, – подумал Штирлиц и, не откладывая дело в долгий ящик, направился на Принц-Альбрехт-штрассе.
Над Берлином гремели фанфары, грохотали барабаны. По улицам маршировали бравые эсэсовцы и мальчишки из гитлерюгенда. Девушки из юнгмедельбунда бросали им цветы. Раздавались крики:
– Хайль Гитлер!.. Хайль Гитлер!.. Хайль!..
Июльское солнце не спеша шло своим курсом, не обращая внимания на земные страсти. Нерадостно было Штирлицу на чужом празднике. Красная армия снова отступала. Враг грозился захватить Сталинград, стремясь перерезать транспортный путь, связывающий Баку со всей Россией.
Штирлицу хотелось бросить гранату в толпу веселящихся берлинцев, ещё не призванных в армию. Но этого нельзя было делать. Чувства чувствами, но теперь за каждый, патрон, за каждую полученную и потраченную марку предстоит отчитываться перед финотделом НКВД. На отчёт о своих доходах за те десять с лишним лет, что он провёл в Германии, Штирлиц получил выговор за неуплаченные с них партвзносы. Задолженность составила более двух с половиной тысяч марок и продолжает расти.
– Ладно, дождусь Дня Победы – подумал Штирлиц. – Если победим, то погашу всю задолженность, а потерпим поражение, то и платить будет некуда.
С этими размышлениями Штирлиц подкатил к мрачному зданию гестапо и, оставив машину на стоянке, направился к подъезду с фашистским флагом с одной мыслью, что задание Центра нужно непременно выполнить.
(продолжение следует)
6. ЗАДАНИЕ НУЖНО НЕПРЕМЕННО ВЫПОЛНИТЬ
Штирлиц, как и всякий русский, любил быструю езду, но сегодня, погружённый в размышления по поводу нового задания Центра, он ехал не спеша.
На вопрос «кто?» он ответил сразу. Незадолго до этого они собрались у Штирлица отметить вторую годовщину гибели Гейдриха, приконченного англичанами в Праге. Сидели вшестером: Геринг, Борман, Геббельс, Гиммлер, Мюллер и он, Штирлиц, накрывший праздничный стол, пожертвовав для гостей последнюю дюжину бутылок «Московской» и ящик пива и собственноручно приготовив шашлык по-карски.
Конечно, в тот вечер надрались все знатно. Но ещё раньше, когда мозги ещё не слишком затуманились, но языки уже сорвались с тормозов, зашёл разговор об Гейдрихе, точнее, о тех досье на высокопоставленных особ Рейха, что собирал убиенный обергруппенфюрер. Народ допытывался у Гиммлера, не он ли присвоил папочки покойного. Рейхсфюрер сначала отпирался, а потом признался, что упомянутые досье у него и послал всех в сортир. Борман обиделся и плеснул в Гиммлера пивом из стакана.
– Ах ты, лысая свинья! – воскликнул Гиммлер, утёр лицо платком и двинул кулаком Бормана в зубы. – Много будешь знать, без зубов останешься.
Борман, падая на пол, толкнул Геббельса. Тот что-то жевал и чуть не подавился. Отдышавшись, он обозвал рейхсляйтера сукой, а Мюллер пнул упавшего Бормана. Геринг только посмотрел на них и, налив себе стакан водки, залпом выдул его. Штирлиц подошёл к Гиммлеру сзади и, достав свой именной кастет с надписью «Дорогому товарищу Исаеву от товарища Артузова за отличную службу», долбанул им Гиммлера по темечку…
…– Ну, и водка у тебя, Штирлиц, убийственная, – сказал рейхсфюрер, приходя в себя на следующий день. – Так вдарила в башку, что та аж затрещала.
…Тогда Штирлицу дела не было до этих досье, но, получив приказ Центра, он стал думать, каким образом добыть их. Нужные мысли не приходили к нему, в голову пёрла всякая чепуха, как помехи в радио. В сейф рейхсфюрера залезть, это вам не нос сунуть в кастрюльку к соседке по коммунальной квартире.
Да, здание, в котором находится кабинет рейхсфюрера это вам не колхозная контора, и охраняется эсэсовцами так, что муха мимо них не пролетит.
– Раз нет мыслей, значит, буду действовать, как получится, – подумал Штирлиц и, не откладывая дело в долгий ящик, направился на Принц-Альбрехт-штрассе.
Над Берлином гремели фанфары, грохотали барабаны. По улицам маршировали бравые эсэсовцы и мальчишки из гитлерюгенда. Девушки из юнгмедельбунда бросали им цветы. Раздавались крики:
– Хайль Гитлер!.. Хайль Гитлер!.. Хайль!..
Июльское солнце не спеша шло своим курсом, не обращая внимания на земные страсти. Нерадостно было Штирлицу на чужом празднике. Красная армия снова отступала. Враг грозился захватить Сталинград, стремясь перерезать транспортный путь, связывающий Баку со всей Россией.
Штирлицу хотелось бросить гранату в толпу веселящихся берлинцев, ещё не призванных в армию. Но этого нельзя было делать. Чувства чувствами, но теперь за каждый, патрон, за каждую полученную и потраченную марку предстоит отчитываться перед финотделом НКВД. На отчёт о своих доходах за те десять с лишним лет, что он провёл в Германии, Штирлиц получил выговор за неуплаченные с них партвзносы. Задолженность составила более двух с половиной тысяч марок и продолжает расти.
– Ладно, дождусь Дня Победы – подумал Штирлиц. – Если победим, то погашу всю задолженность, а потерпим поражение, то и платить будет некуда.
С этими размышлениями Штирлиц подкатил к мрачному зданию гестапо и, оставив машину на стоянке, направился к подъезду с фашистским флагом с одной мыслью, что задание Центра нужно непременно выполнить.
(продолжение следует)
Рейтинг: 0
458 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения