В свадебной церемонии, кроме жениха и невесты, принимали участие родители с обеих сторон (по чьей инициативе состоялась торжественная часть) и свидетели – Люся и Кирилл (потому что так положено). Представители старшего поколения, продемонстрировав накопленную годами семейной жизни мудрость и надавав молодым кучу советов, к полуночи подустали и отправились провожать друг друга. Часам к двум молодожёны тоже выдохлись и, совершенно обессиленные огромным количеством выпитого, безжизненно рухнули на диван. Зато у свидетелей случилась «первая (и единственная) брачная ночь», о чём оповещали соседей Люськины стоны, доносившиеся с кухни довольно долго… Люська всегда стонала, хотя ни с одним из своих многочисленных мужиков ни разу не испытала оргазма. Это был тот случай, когда количество так и не перешло в качество… Впрочем, о Люськиной «беде» Аня узнала много лет спустя…
Утром Кирилл пожал плечами и даже не поцеловал Людмилу на прощание, что последнюю не удивило и не расстроило.
…Через год Кирилл женился на Леночке, которая всё время молчала и только хлопала своими огромными серыми глазами навыкате. Аня сначала не знала, как себя с ней вести, но в дальнейшем они подружились и сблизились даже, пожалуй, больше, чем Евгений и Кирилл, знавшие друг друга почти всю жизнь. С Люськой, подругой детства, они стали видеться всё реже, а с Леночкой и Кириллом «дружили семьями».
Через год внезапно умер Женин папа. На поминках было много народу, говорили всё больше о каких-то «системах», которые «внедрял» когда-то Михаил Васильевич и из-за которых, как поняла Аня, они с Марией Павловной большую часть жизни провели в командировках. Оказалось, что свёкор был всего-навсего инженером, а не геологом, как почему-то думала Анюта. Но больше всего её удивила квартира Самойловых-старших, где она очутилась впервые. Квартира была очень чистой и…очень бедной. Видимо, Самойловым не было дела до новомодной мебели, ковров, хрусталя и прочих признаков достатка и благополучия. Они жили, не считая денег, не ограничивая ни себя, ни сына в мелочах, при этом совершенно не заботясь о превращении дома в «полную чашу». Молодость провели в гостиницах, а под старость, наверное, уже ничего не хотелось менять. Михаил Васильевич и Мария Павловна никогда не принимали гостей, даже с сыном и невесткой виделись только в «Раиной» квартире.
После смерти отца Евгений как будто стал старше. Его взгляд наполнился абсолютно взрослой серьёзностью, бесконечные шутки уступили место веским уверенным фразам, которые убеждали Анюту, что муж её знает, как жить и она должна его слушаться. Она и слушалась. Сказал: рано детей заводить, надо встать на ноги – согласилась. Сказал: распределяемся в разные школы – не спорила. Конечно, он прав. Надо хоть немножко поработать, утвердиться в профессии. И лучше в разных школах, потому что… Ну, наверное, так лучше…
Евгению предложили школу в центре, Ане – в Понтонном. Женя решил, что молодой жене негоже мучиться в электричках – и они поменялись. Анюта сначала переживала, что она, нерадивая студентка в прошлом, работает в образцово-показательном учебном заведении, а бывший «отличник» каждый день мотается чуть ли не в сельскую местность и в учениках у него сплошные второгодники и бандиты. Потом успокоилась. На то он и мужчина. Стена, так сказать.
Через два года Евгений вступил в партию и стал директором.
- Вот видишь, Анюта, как всё хорошо складывается. А работай я в городе – вряд ли так получилось бы. Согласна? - рассуждал он, с аппетитом поглощая наваристый борщ. – А ты неплохо готовить стала! Прямо даже здорово!
Аня хотела сказать, что у неё и в школе всё хорошо. Директриса так и сияла, сидя на открытом уроке… А Илюша Гаврилов вчера такую басню сочинил – лучше, чем у Крылова, во всяком случае забавнее… Но как-то вроде не в тему получалось. Она кто? Жена. Ну, и при чём тут басни? Вот борщ – это да. Это профессиональная, можно сказать, гордость. Аня хотела быть хорошей женой. Даже отличной.
Если честно, Женино директорство Аню не слишком радовало. Денег им и так хватало: учителям повысили зарплату, впервые они работали за деньги, а раньше за удовольствие (так говорила Галина Сергеевна, тоже русичка, только со стажем). Аня, конечно, гордилась тем, что у неё муж директор, но он так поздно стал приезжать домой! И эти вечные телефонные разговоры по вечерам… Разбитые унитазы, осыпающиеся потолки… Прямо завхоз какой-то!
- Женя, почему ты должен «выбивать» унитазы? Разве ты для этого изучал античную литературу!
Евгений усмехнулся:
- Анютик, как ты узко мыслишь! Я же директор, хозяин, понимаешь? Школа – это тот же дом, и если в нём течёт унитаз…
- Женька, - перебила со смехом Аня, - у нас же тоже унитаз течёт – почему это тебя совсем не волнует?
Евгений никогда не мог выдержать её хохота. Он попытался сурово сдвинуть брови, но тут же прыснул и расплылся щеками, как резиновый пупс. Аня любила, когда он становился таким – смешным, беззащитным, почти мальчишкой. Как тогда. Когда он не был ди-ректором. И мужем. Давно. По годам – не очень, по ощущениям – в прошлой жизни.
Успокоившись, Евгений поцеловал жену и прошептал ей в ухо:
- А у нас дома ты хозяйка…
«Поэтому завтра вызову водопроводчика», - подумала Аня и обняла мужа крепко-крепко.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Помочь сайту
Поздравления
