Помочь сайту
Поздравления
Джульетта, с которой мне не быть. Глава 1.
23 мая 2022 -
Nikolay Makarov
Г л а в а 1
Случилось...
«Нет! Нет! Нет!.. И ещё раз нет!» – именно так бы я ответил в молодости на один простой вопрос или утверждение относительно того, что со мной произойдёт спустя многие годы моей жизни...
Если бы лет тридцать назад кто-нибудь сказал мне, что я, будучи давно уже взрослым мужчиной, однажды как мальчик влюблюсь в двадцатилетнюю девушку, я бы, разумеется, в это не поверил и рассмеялся бы ему в лицо. Да! И наверняка бы использовал все эти «нет», которые я употребил выше...
Мне с юных пор нравились девушки постарше. Было в них что-то привлекательное и, может быть, более серьёзное, чем в ровесницах. Впрочем, вполне допускаю, что мне только так казалось тогда, либо же какой-то иной фактор имел место быть... Да я уже сейчас и не помню точно, почему это происходило... Наверное, мне самому хотелось быть старше. В общем-то, я и ощущал себя всегда взрослее, чем я был на самом деле... В этом есть что-нибудь необычное?.. Абсолютно ничего! Это ли не нормально, что, когда мы юны, нам хочется скорее вступить в самостоятельную жизнь, выглядеть и воспринимать себя состоявшимися в этой реальности людьми. Конечно, это в порядке вещей! С годами такая мировоззренческая позиция в нас претерпевает заметные изменения... Хочется быть молодым и здоровым, как в вешние годы свои, когда ты просто не задумываешься над тем, с какой стороны у тебя бьётся сердце. Да, да, именно, – про сердце!.. Так всегда любила говорить моя мама...
На днях разменял шестой десяток. Отметил самый настоящий, в смысле «законности даты», юбилей. Не было ни оркестра, ни бассейна с шампанским (так разве что ведёрко), ни стриптизёрш, выпрыгивающих из торта, ни... Да, в общем, ничего такого особенно яркого, что можно было бы запомнить на всю оставшуюся жизнь, в сей знаменательный день со мной не произошло... Впрочем... Впрочем, вру! Бесстыдно вру своему читателю прямо в глаза посредством этих лукавых строк!..
Посидели скромно. Никакого излишнего шума, разбитых стёкол, мордобоя и истошных воплей: «Help! Help! Help!» Ну, дескать, люди добрые, помогите, вызывайте ОМОН или хотя бы просто пару нарядов полиции и неотложку вместе с МЧС... Нет... Мы – граждане сугубо мирного покроя души, но, как известно, «наш бронепоезд»... Хотя какой там, к лешему, «бронепоезд»!.. Он давно заржавел и сгнил на том же самом «запасном пути», на котором и отстаивался самым безмятежным образом уже многие и многие годы... Просто люди собрались в узком кругу друзей, посидели и попели песни, потанцевали, пообщались, вспоминая какие-то былые времена. Словом, ничего необыкновенного. Когда же все разошлись, мы остались с Юлькой вдвоём. (Вообще-то, я обычно зову её Джульеттой, как наедине, так и на людях. И ей это нравится. Хотя... Может быть, она только делает вид, что ей это нравится, чтобы просто не обидеть меня... Да нет!.. Ей точно нравится! Её заводит, когда я тихим вкрадчивым голосом, подойдя к ней близко-близко (ну, вы понимаете), говорю ей: «А таперича, Джульетта сан, я займус с Вами безудержным, а ещё лучше безудёржным, сексом.» Видя мою манерную угловатость и напускную серьёзность, она не может удержаться, чтобы не прыснуть своим звонким девичьим смехом. При этом глаза её, чистые как утренняя роса, лучистые, они искрятся, глядя на меня и зовут, зовут, зовут... Хотя тут и звать-то не надо. Только взглянешь на неё и всё само по себе откликается и происходит самым естественным образом!..)
Юлька... Юлька... Юленька... Джульетта... Что она во мне нашла?.. Да нет, я не склонен недооценивать своих персональных достоинств!.. И всё же... Тридцать лет разницы!.. Чёрт, это всё же чересчур!.. Но с ней мне девятнадцать – и не годом больше, ни одним месяцем, ни одним световым днём, наверное!.. Она вся такая чувственная, эротичная и свежая, как только что распустившаяся роза... Кстати, она бывает и колючей порой, как этот фееричный цветок. (На то есть свои причины. Я поведаю о них позднее.) Когда мы, облекая наши забавы в некую форму безумства, «играем в индейцев», прозвище её героини «Дикая роза». Оно себя вполне оправдывает, если Юлька, чувствуя такую необходимость где-то внутри себя, щетинится как ёж... Но, вообще-то, она – очень нежное создание, как бисквитный торт со взбитыми сливками. Всё остальное – её защитная реакция на этот мир.
Близится полночь. Все мои друзья разошлись по домам. Вот мы и остались наедине. Мы перевоплощаемся в свои роли и дарим друг другу страсть и ласки, что каждый из нас сумел сберечь для этого момента... Лучшего подарка на такой День рождения я бы и не пожелал! С ним не сравнится ничего на свете!
Когда мы с Юлей тет-а-тет, она называет меня «Инди». Я почему-то напоминаю ей Индиану Джонса, хотя совершенно внешне не похож на Харрисона Форда. Не имею ничего против этого персонажа. Он всегда был мне симпатичен, а сам актёр до невозможности похож на моего бывшего соседа по лестничной клетке – просто одно лицо! Но я-то совсем другой! Хотя внутри у меня, конечно же, живёт неисправимый романтик, может быть, последний романтик на этой бренной земле. Юльке это импонирует... Но это уменьшительно-ласкательное имя!.. Блин! Оно меня просто бесит! (Ну, по отношению к себе, разумеется, а не к экранному образу голливудской звезды.) Боюсь невольно как-то обидеть и оттолкнуть эту девочку. Приходится терпеть!.. Что делать...
-- Инди, ты не нальёшь мне ещё вина? – несколько заискивающим и в то же самое время чуть капризным тоном произнесла Юля, сладко потягиваясь в полураспахнутой постели, – капелек семь-восемь. Можно даже двенадцать... Но лучше полный бокал!
-- То есть платна милошсть, – нежно вымолвил я ей в ответ, имитируя польский акцент. – Это – платная услуга, Ваше захмелевшее высочество.
-- Ну, Инди! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – подыгрывая мне на манер ребёнка и стуча по кровати своими чудесными ножками, воскликнула Юлька.
– Джули, Джуленька, Джульетта! – постепенно понижая тон своего голоса до назидательного и добавляя в него всё более жёсткие нотки, сказал я, – Ты завтра будешь себя плохо чувствовать, радость моя. Головка у нас будет «бо-бо», в ней будет «дзинь-дзинь» и «бум-бум», в нашем чудесном ротике будет «ка-ка», а в животике будет «буль-буль».
– Ну, Инди! Ну, будь человеком! – продолжая упорствовать, ответила
Джульетта.
– Нет, Юль! Тебе самой завтра не понравится твоё состояние, –
уверенно и серьёзно изрёк я. – Правда, правда!
– Так это будет завтра, Инди! – жизнерадостно выдохнула моя юная
пассия и вновь грациозно потянулась на кровати, после чего она
несколько раз согнула свой указательный пальчик, делая мне знак.
– Нет, синьорина, и не уговаривайте! Нет и ещё раз нет!– проявил свою
настойчивость я, потихоньку закипая изнутри из-за этого дурацкого
никнэйма, что приклеила ко мне моя хорошо подгулявшая сегодня
«капризная принцесса».
– Ну я очень хочу! Ну, Лёш! – уже с некоторой долей раздражения в
своём чудесном голосочке парировала мой категорический запрет
Юля, нетерпеливо теребя чуть приспущенное на пол одеяло.
– Я уже почти двадцать лет Лёша, – несгибаемым тоном сказал я,
поправляя постельные принадлежности.
– Два-дца-ать ле-е-ет, – нараспев прошептала Джульетта, вертя в руках
пустой бокал, который она минуту назад взяла с журнального столика.
– Ладно, признаюсь – почти двадцать пять, – смягчая свой тон, выдавил
из себя я, но тут же собравшись с силой воли и нарочно выпучив глаза,
добавил, – хошь, как хошь, вина не дам! И баста, синьорина, баста!
– Ну, господин профессор! [Иногда она величала меня и так; мне это
тоже не очень нравилось, но я всё же считал такой вариант более
приемлемым, чем это идиотское «Инди».]
– Юлия, я тебя сейчас выпорю, как крестьянку на конюшне!
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь! – воскликнула моя оппонентка и манерно
накрыла голову одеялом.
– Ю-ля! – серьёзно сказал я, оторвавшись от уборки праздничного стола,
и сосредоточил всё своё внимание на постели, в которой «скрывалась»
молодая особа, оккупировавшая мою жилплощадь, – не надо! Окей?
– Окей, хоккей, хоть диск-жокей! – послышался из-под одеяла
сдавленный голос Юльки, высунувшей из своего укрытия обе
загорелые ножки, после чего постель резко распахнулась и моя фея
предстала предо мной «в костюме Евы». – Окей – это значит «да»?
Против такого «беспощадного оружия, парализующего собственную волю индивидуума», я был бессилен...
На следующее утро, которое началось у нас ближе к обеду, я проклинал себя за то, что проявил слабость, не сумев совладать с одним из самых примитивных и древних инстинктов, благодаря коему жизнь на этой планете ещё продолжается в самых разнообразных проявлениях своих...
А Юлька действительно чувствовала себя далеко не лучшим образом. Мне было жалко на неё смотреть. Я же готов был провалиться сквозь землю, естественно, возлагая всю вину за это её состояние на себя.
– Прости, Инди, я не должна была ночью себя так вести, – жалостливо
вымолвила Джульетта, глядя на меня виноватым взором, когда я менял у
неё на лбу холодную повязку. – Ну, глупая я... Я больше не буду. Честное
слово. Честное-пречестное. Ой, как больно!.. По-дурацки всё вышло, да?
– А я всё-таки думал, что со мной тебе было хорошо, – наверное, не
слишком к месту попытался пошутить я, нежно сжимая её ладошку в
своих руках и целуя при этом каждый её пальчик.
– С тобой хорошо, – вяловато отреагировала на мою реплику Джульетта,
протягивая свободную от моих ласк руку к подносу, на котором стоял
бокал пива. – Вина, походу, было многовато. Ну, в смысле, просто я
перебрала. А вообще, всё было клёво, да?
– Да вполне себе клёвенько так было, – подтвердил я, не отрываясь от
тонких пальчиков своей возлюбленной. – Думаю, всем всё понравилось.
– И Андрею Палычу с Ларисой Васильевной? – тихо спросила Юля, сделав
несколько жадных глотков из бокала.
– А почему нет?
– Ну просто... Просто они такие серьёзные были.
– У них... В общем, у них сейчас непростой период в отношениях, –
пытаясь немного прояснить ситуацию, сообщил я. – Ну так
бывает. Это – жизнь. Чувства, которые нам когда-то кажутся самыми
необыкновенными, самыми светлыми, страстными и чудесными...
Словом, с годами совместной жизни многие вещи могут видоизменяться
или даже сильно видоизменяться.
– Лёш... Лёша, а у нас тоже так будет? – пребывая в некой задумчивости,
спросила Джульетта. – Как тебе кажется?
– Юль, ты меня бросишь гораздо раньше, чем что-нибудь подобное с нами
случится, – меланхолично ответил я, целуя Юлькину ладошку. – А может
быть, я тебя оставлю раньше... В общем, нам это не грозит. Мы
расстанемся, так как нам не суждено встретить старость вместе по
известной тебе причине.
– Да ну тебя, Инди!.. Умеешь ты вот, блин!.. Вот зачем всё это сейчас
говорить? – с негодованием выдохнула Джульетта, вручая мне свой
пустой бокал.
– Принцесса моя, ну ты же знаешь сама – дельфин и русалка... И потом,
если помнишь, я просил тебя избегать слов-паразитов, – сказал я, почти не
отнимая своих губ от Юлькиной ручки. – Разве я прошу много?
– Я буду примерной девочкой, если ты перестанешь болтать всякую ерунду!
Окей? – произнесла Джульетта утомлённым голосом и вытянула свою
руку из моих ладоней.
– Юль, ну не обижайся на меня! Я просто пытаюсь объективно смотреть на
вещи, сказал я, глядя в глаза своей визави. – Давай повязку поменяю!
– К чёрту твою объективность! – повысив голос, сказала Джульетта. – Ты
просто меня не любишь! Вот и всё! Что может быть проще!
– Юляш, ну ты с ума сошла! – внезапно придя в волнение, воскликнул я,
вновь беря руку моей собеседницы по этому сложному разговору и
прижимая её к своей щеке. – Сегодня, сейчас ты – вся моя жизнь! Без тебя
мне ничего не нужно в этом мире! Без тебя ничего не хочу! Совсем
ничего, Юль!.. Но...
– Что «но»? И снова «но»!.. Тебе со мной плохо? – с какой-то капризной
усталостью во взгляде вопросила моя принцесса.
– Хорошо, как ни с кем! – выпалил я, машинально вцепившись в Юлькину
ручку. – Ты же знаешь ответ!
– Ничего я не знаю! – довольно сердито сказала моя юная пассия, вновь
пытаясь освободить свою ладонь. – Вот мне... Мне порой кажется, что я
тебя совсем не знаю, господин профессор. Я не знаю, какой ты внутри и
что у тебя на уме.
– Юляш, ну мы знакомы только четыре месяца и... и мы вместе три из них, –
с каким-то трепетом и в то же время довольно сосредоточенно произнёс я и
с нарочитой вальяжностью, подперев кулаком поясницу, добавил, – а с
замыслами моими коварными всё предельно просто! Я хочу взять в
наложницы юную красотку и предаваться с ней любовным утехам, льстя
своему самолюбию.
– Я прошу тебя, Лёш!.. У меня и так голова раскалывается и ты ещё тут со
своими дурацкими закидонами! – нервно ответила Джульетта,
переворачивая свободной рукой холодную повязку-компресс на своей
голове. – Помереть спокойно не дашь!
– Да, вообще, не дам! В мои планы это никак не входило! – серьёзно ответил
я и, вставая с края постели, добавил, – по крайней мере, с самого утра...
Сейчас поменяю повязку. И давай уже позавтракаем... А то умирать на
голодный желудок... Это как-то не комильфо... Что обо мне люди подумают,
а? Скажут, вот, мол, даже не накормил бедную девушку перед смертью! Так
голодом и заморил. Изверг – одним словом! Злодей!
– Ох, и болтун ты, Инди! – натянуто улыбнувшись из-за мучившей её
головной боли, ответила Джульетта и, бросив взгляд на пустой бокал,
добавила, – может, и правда поесть что-нибудь, а?
– Давай, давай! Конечно! Надо поклевать немного! – моментально
отреагировал я и, тут же вскочив с кровати, растворился за дверями кухни.
Когда Юля поела, попила чистой водички с таблеткой аспирина, ей действительно заметно полегчало. После того, как она поспала ещё часок под моим бдительным присмотром, мы решили спуститься на набережную, благо одна из её очередей располагалась не более, чем в десяти минутах ходьбы от моего дома. Прихватив с собой всё необходимое для купания, мы зашли по пути в супермаркет и взяли минеральной воды и ещё какой-то снеди, которая нам могла бы пригодиться на пляже или уже по возвращении домой.
Пошёл седьмой час после полудня. Жара потихоньку спала. Мы решили, что эта пешая прогулка и водные процедуры в освежающей речной воде пойдут Джульетте на пользу. Наши ожидания оправдались в полной мере. Поднимаясь обратно по пешеходной дорожке в сторону центра города, мы присели в сквере у одного из фонтанов. Юля совершенно ожила. Сегодня спешить домой у нас не было никакой необходимости. Приближался чудесный летний вечер... Не могу доподлинно знать, о чём тогда думала Юлька, а я поймал себя на мысли, что вот из таких простых часов и минут и соткано самое обыкновенное человеческое счастье... Часто замечаешь это, когда всё давно закончилось или перетекло в какую-то иную фазу, к которой данное понятие, увы, уже не применимо. Мне кажется, что прожив полвека на земле, я научился ценить каждый такой миг и каждый вздох, который его сопровождает.
Ловя брызги от холодных струй из источника рукотворного происхождения, и расслабленно взирая на текущую вокруг жизнь, мы снова как-то исподволь завели разговор о наших взаимоотношениях и разных других вещах, которые им сопутствуют.
– Ты живёшь в своём мире! Ты существуешь вне моих интересов, –
слегка озадачила меня своим утверждением Юлька, ловко перебросив
на меня своими ладошками несколько освежающих капель фонтана.
– Нет, звёздочка моя ясная, неоткрытая современной наукой, я живу внутри
тебя. Я – у тебя под кожей, – спокойно ответил я, поправляя свои
солнцезащитные очки-слёзки. – Кроме того, я живу жизнью взрослого
мужчины, который... которому... В общем, живу ещё и какими-то
интересами и чертами, характерными для джентльменов моей природно-
возрастной категории.
– А для меня место в твоём сердце есть?.. Ну, для меня такой, какая я есть?
– Моё сердце – твоя обитель. Я хотел сказать, ты – хозяйка этого дома,
Юль... Но, боюсь, что это – не нормальное положение вещей и... и так
долго не продлится.
– Не продлится? – настороженно переспросила Джульетта и посмотрела
мне в глаза своим ясным как безоблачное небо взором.
– Нет, Юль!.. Ну, в смысле, не потому, что я этого не хочу... А потому, что в
укладе нашей жизни существует определённый порядок вещей, который...
которые... В общем, эти вещи, они, как бы, диктуют нам сам ход нашего
бытия... Диктуют естественный ход событий на этой планете в нашу
эпоху, в эпоху, в которую мы живём. В иные времена существовали иные
нравы и приемлемые в той или иной степени допущения, обусловленные
теми взглядами на мир, что были основ... ну, словом, в тренде были в тот
или иной период времени...
– Ладно! Давай об этом поговорим попозже или в другой раз, а то у меня
снова заболит голова, – ответила моя любимая собеседница, точнее, моя
собеседница-возлюбленная и, зачерпнув в свои ладошки холодной воды
из-под одной из струй фонтана, выплеснула её на меня.
– Ну берегись, «Дикая роза»! – воскликнул я и побежал за стремительно
удаляющейся от меня в сторону длинной высотки шалуньей в джинсовой
юбочке. – Догоню и съем!.. Тьфу! Пардон, это из другой сказки. Короче,
возьму в плен, а дальше будет видно!
Настигнув свою беглянку на выходе из сквера, я обнял её и, взяв за руку, стремительно увлёк во двор, что примыкал прямо к нашей придомовой территории. Наверное, я не догнал бы Юльки, если бы она сама того не захотела. Однако мои старания так или иначе были щедро вознаграждены моей Джульеттой, что в очередной раз явилось для меня стимулом к радостному существованию в этом суетном мире людей, уверенно погружающемся под воду грядущей Новой эпохи.
– Инди, скажи, только честно, я не выглядела вчера очень глупой? Или... или
выглядела совсем уж какой-то пустышкой, а? Ну, на фоне твоих друзей и их
жён? – поинтересовалась моим мнением Юлька, когда мы ужинали дома,
нагуляв аппетит.
– Ангел мой, неземной, – не колеблясь ответил я, – ты повсюду со мной... Нет,
Юляш, нет. Ты вела себя сообразно своему ситуативному возрасту, возрасту
в предлагаемых обстоятельствах, будучи женщиной такого мужчины как я.
Хотя твой природный возраст и подтолкнул тебя к паре ошибок, на которые
все постарались не обратить своего внимания. Ты же заметила, что мои
друзья – интеллигентные люди, да?
– Как хорошо с интеллигентными людьми! – задорно сказала Джульетта и
прыснула своим чистым искренним смехом. – Нет, правда, Лёш! Согласись,
это же клёво, когда не замечают твоих «упсов» или пусть даже делают вид,
что не замечают их! Мне нравятся твои друзья! Они все классные!
– Конечно, классные! – согласился я и, устало зевнув, присел на край кровати,
которую уже оккупировала Джульетта.
– Намёк поняла, – ответила Юлька, постукивая разведёнными в стороны
пальцами рук друг о друга. – Тебе завтра на смену. Я к тебе в этот вечер не
пристаю.
– Да нет, Юляш! Это не то, что ты поняла, – каким-то извиняющимся тоном
вымолвил я и снова зевнул при этом, – просто... Просто... Просто... Юль, ну
придумай сама что-нибудь!.. Нет, не «отмазу», а-а-а... Договорились, ты ко
мне сегодня не пристаёшь... Сегодня к тебе пристаю я! Окей?
– А на дежурство, Инди? – поинтересовалась Юлька с интригующими нотками
в голосе, которые просто сводили меня с ума.
– Да успею выспаться. В твоих объятиях я сплю как младенец! – ответил я.
– Ну тогда начинайте свои приставания, господин профессор, – игриво
произнесла Джульетта и нырнула под одеяло.
Г л а в а 1
Случилось...
«Нет! Нет! Нет!.. И ещё раз нет!» – именно так бы я ответил в молодости на один простой вопрос или утверждение относительно того, что со мной произойдёт спустя многие годы моей жизни...
Если бы лет тридцать назад кто-нибудь сказал мне, что я, будучи давно уже взрослым мужчиной, однажды как мальчик влюблюсь в двадцатилетнюю девушку, я бы, разумеется, в это не поверил и рассмеялся бы ему в лицо. Да! И наверняка бы использовал все эти «нет», которые я употребил выше...
Мне с юных пор нравились девушки постарше. Было в них что-то привлекательное и, может быть, более серьёзное, чем в ровесницах. Впрочем, вполне допускаю, что мне только так казалось тогда, либо же какой-то иной фактор имел место быть... Да я уже сейчас и не помню точно, почему это происходило... Наверное, мне самому хотелось быть старше. В общем-то, я и ощущал себя всегда взрослее, чем я был на самом деле... В этом есть что-нибудь необычное?.. Абсолютно ничего! Это ли не нормально, что, когда мы юны, нам хочется скорее вступить в самостоятельную жизнь, выглядеть и воспринимать себя состоявшимися в этой реальности людьми. Конечно, это в порядке вещей! С годами такая мировоззренческая позиция в нас претерпевает заметные изменения... Хочется быть молодым и здоровым, как в вешние годы свои, когда ты просто не задумываешься над тем, с какой стороны у тебя бьётся сердце. Да, да, именно, – про сердце!.. Так всегда любила говорить моя мама...
На днях разменял шестой десяток. Отметил самый настоящий, в смысле «законности даты», юбилей. Не было ни оркестра, ни бассейна с шампанским (так разве что ведёрко), ни стриптизёрш, выпрыгивающих из торта, ни... Да, в общем, ничего такого особенно яркого, что можно было бы запомнить на всю оставшуюся жизнь, в сей знаменательный день со мной не произошло... Впрочем... Впрочем, вру! Бесстыдно вру своему читателю прямо в глаза посредством этих лукавых строк!..
Посидели скромно. Никакого излишнего шума, разбитых стёкол, мордобоя и истошных воплей: «Help! Help! Help!» Ну, дескать, люди добрые, помогите, вызывайте ОМОН или хотя бы просто пару нарядов полиции и неотложку вместе с МЧС... Нет... Мы – граждане сугубо мирного покроя души, но, как известно, «наш бронепоезд»... Хотя какой там, к лешему, «бронепоезд»!.. Он давно заржавел и сгнил на том же самом «запасном пути», на котором и отстаивался самым безмятежным образом уже многие и многие годы... Просто люди собрались в узком кругу друзей, посидели и попели песни, потанцевали, пообщались, вспоминая какие-то былые времена. Словом, ничего необыкновенного. Когда же все разошлись, мы остались с Юлькой вдвоём. (Вообще-то, я обычно зову её Джульеттой, как наедине, так и на людях. И ей это нравится. Хотя... Может быть, она только делает вид, что ей это нравится, чтобы просто не обидеть меня... Да нет!.. Ей точно нравится! Её заводит, когда я тихим вкрадчивым голосом, подойдя к ней близко-близко (ну, вы понимаете), говорю ей: «А таперича, Джульетта сан, я займус с Вами безудержным, а ещё лучше безудёржным, сексом.» Видя мою манерную угловатость и напускную серьёзность, она не может удержаться, чтобы не прыснуть своим звонким девичьим смехом. При этом глаза её, чистые как утренняя роса, лучистые, они искрятся, глядя на меня и зовут, зовут, зовут... Хотя тут и звать-то не надо. Только взглянешь на неё и всё само по себе откликается и происходит самым естественным образом!..)
Юлька... Юлька... Юленька... Джульетта... Что она во мне нашла?.. Да нет, я не склонен недооценивать своих персональных достоинств!.. И всё же... Тридцать лет разницы!.. Чёрт, это всё же чересчур!.. Но с ней мне девятнадцать – и не годом больше, ни одним месяцем, ни одним световым днём, наверное!.. Она вся такая чувственная, эротичная и свежая, как только что распустившаяся роза... Кстати, она бывает и колючей порой, как этот фееричный цветок. (На то есть свои причины. Я поведаю о них позднее.) Когда мы, облекая наши забавы в некую форму безумства, «играем в индейцев», прозвище её героини «Дикая роза». Оно себя вполне оправдывает, если Юлька, чувствуя такую необходимость где-то внутри себя, щетинится как ёж... Но, вообще-то, она – очень нежное создание, как бисквитный торт со взбитыми сливками. Всё остальное – её защитная реакция на этот мир.
Близится полночь. Все мои друзья разошлись по домам. Вот мы и остались наедине. Мы перевоплощаемся в свои роли и дарим друг другу страсть и ласки, что каждый из нас сумел сберечь для этого момента... Лучшего подарка на такой День рождения я бы и не пожелал! С ним не сравнится ничего на свете!
Когда мы с Юлей тет-а-тет, она называет меня «Инди». Я почему-то напоминаю ей Индиану Джонса, хотя совершенно внешне не похож на Харрисона Форда. Не имею ничего против этого персонажа. Он всегда был мне симпатичен, а сам актёр до невозможности похож на моего бывшего соседа по лестничной клетке – просто одно лицо! Но я-то совсем другой! Хотя внутри у меня, конечно же, живёт неисправимый романтик, может быть, последний романтик на этой бренной земле. Юльке это импонирует... Но это уменьшительно-ласкательное имя!.. Блин! Оно меня просто бесит! (Ну, по отношению к себе, разумеется, а не к экранному образу голливудской звезды.) Боюсь невольно как-то обидеть и оттолкнуть эту девочку. Приходится терпеть!.. Что делать...
Инди, ты не нальёшь мне ещё вина? – несколько заискивающим и в то же самое время чуть капризным тоном произнесла Юля, сладко потягиваясь в полураспахнутой постели, – капелек семь-восемь. Можно даже двенадцать... Но лучше полный бокал!
То есть платна милошсть, – нежно вымолвил я ей в ответ, имитируя польский акцент. – Это – платная услуга, Ваше захмелевшее высочество.
Ну, Инди! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – подыгрывая мне на манер ребёнка и стуча по кровати своими чудесными ножками, воскликнула Юлька. – Джули, Джуленька, Джульетта! – постепенно понижая тон своего
голоса до назидательного и добавляя в него всё более жёсткие нотки,
сказал я, – Ты завтра будешь себя плохо чувствовать, радость моя.
Головка у нас будет «бо-бо», в ней будет «дзинь-дзинь» и «бум-бум»,
в нашем чудесном ротике будет «ка-ка», а в животике будет «буль-
буль».
– Ну, Инди! Ну, будь человеком! – продолжая упорствовать, ответила
Джульетта.
– Нет, Юль! Тебе самой завтра не понравится твоё состояние, –
уверенно и серьёзно изрёк я. – Правда, правда!
– Так это будет завтра, Инди! – жизнерадостно выдохнула моя юная
пассия и вновь грациозно потянулась на кровати, после чего она
несколько раз согнула свой указательный пальчик, делая мне знак.
– Нет, синьорина, и не уговаривайте! Нет и ещё раз нет!– проявил свою
настойчивость я, потихоньку закипая изнутри из-за этого дурацкого
никнэйма, что приклеила ко мне моя хорошо подгулявшая сегодня
«капризная принцесса».
– Ну я очень хочу! Ну, Лёш! – уже с некоторой долей раздражения в
своём чудесном голосочке парировала мой категорический запрет
Юля, нетерпеливо теребя чуть приспущенное на пол одеяло.
– Я уже почти двадцать лет Лёша, – несгибаемым тоном сказал я,
поправляя постельные принадлежности.
– Два-дца-ать ле-е-ет, – нараспев прошептала Джульетта, вертя в руках
пустой бокал, который она минуту назад взяла с журнального столика.
– Ладно, признаюсь – почти двадцать пять, – смягчая свой тон, выдавил
из себя я, но тут же собравшись с силой воли и нарочно выпучив глаза,
добавил, – хошь, как хошь, вина не дам! И баста, синьорина, баста!
– Ну, господин профессор! [Иногда она величала меня и так; мне это
тоже не очень нравилось, но я всё же считал такой вариант более
приемлемым, чем это идиотское «Инди».]
– Юлия, я тебя сейчас выпорю, как крестьянку на конюшне!
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь! – воскликнула моя оппонентка и манерно
накрыла голову одеялом.
– Ю-ля! – серьёзно сказал я, оторвавшись от уборки праздничного стола,
и сосредоточил всё своё внимание на постели, в которой «скрывалась»
молодая особа, оккупировавшая мою жилплощадь, – не надо! Окей?
– Окей, хоккей, хоть диск-жокей! – послышался из-под одеяла
сдавленный голос Юльки, высунувшей из своего укрытия обе
загорелые ножки, после чего постель резко распахнулась и моя фея
предстала предо мной «в костюме Евы». – Окей – это значит «да»?
Против такого «беспощадного оружия, парализующего собственную волю индивидуума», я был бессилен...
На следующее утро, которое началось у нас ближе к обеду, я проклинал себя за то, что проявил слабость, не сумев совладать с одним из самых примитивных и древних инстинктов, благодаря коему жизнь на этой планете ещё продолжается в самых разнообразных проявлениях своих...
А Юлька действительно чувствовала себя далеко не лучшим образом. Мне было жалко на неё смотреть. Я же готов был провалиться сквозь землю, естественно, возлагая всю вину за это её состояние на себя.
– Прости, Инди, я не должна была ночью себя так вести, – жалостливо
вымолвила Джульетта, глядя на меня виноватым взором, когда я менял у
неё на лбу холодную повязку. – Ну, глупая я... Я больше не буду. Честное
слово. Честное-пречестное. Ой, как больно!.. По-дурацки всё вышло, да?
– А я всё-таки думал, что со мной тебе было хорошо, – наверное, не
слишком к месту попытался пошутить я, нежно сжимая её ладошку в
своих руках и целуя при этом каждый её пальчик.
– С тобой хорошо, – вяловато отреагировала на мою реплику Джульетта,
протягивая свободную от моих ласк руку к подносу, на котором стоял
бокал пива. – Вина, походу, было многовато. Ну, в смысле, просто я
перебрала. А вообще, всё было клёво, да?
– Да вполне себе клёвенько так было, – подтвердил я, не отрываясь от
тонких пальчиков своей возлюбленной. – Думаю, всем всё понравилось.
– И Андрею Палычу с Ларисой Васильевной? – тихо спросила Юля, сделав
несколько жадных глотков из бокала.
– А почему нет?
– Ну просто... Просто они такие серьёзные были.
– У них... В общем, у них сейчас непростой период в отношениях, –
пытаясь немного прояснить ситуацию, сообщил я. – Ну так
бывает. Это – жизнь. Чувства, которые нам когда-то кажутся самыми
необыкновенными, самыми светлыми, страстными и чудесными...
Словом, с годами совместной жизни многие вещи могут видоизменяться
или даже сильно видоизменяться.
– Лёш... Лёша, а у нас тоже так будет? – пребывая в некой задумчивости,
спросила Джульетта. – Как тебе кажется?
– Юль, ты меня бросишь гораздо раньше, чем что-нибудь подобное с нами
случится, – меланхолично ответил я, целуя Юлькину ладошку. – А может
быть, я тебя оставлю раньше... В общем, нам это не грозит. Мы
расстанемся, так как нам не суждено встретить старость вместе по
известной тебе причине.
– Да ну тебя, Инди!.. Умеешь ты вот, блин!.. Вот зачем всё это сейчас
говорить? – с негодованием выдохнула Джульетта, вручая мне свой
пустой бокал.
– Принцесса моя, ну ты же знаешь сама – дельфин и русалка... И потом,
если помнишь, я просил тебя избегать слов-паразитов, – сказал я, почти не
отнимая своих губ от Юлькиной ручки. – Разве я прошу много?
– Я буду примерной девочкой, если ты перестанешь болтать всякую ерунду!
Окей? – произнесла Джульетта утомлённым голосом и вытянула свою
руку из моих ладоней.
– Юль, ну не обижайся на меня! Я просто пытаюсь объективно смотреть на
вещи, сказал я, глядя в глаза своей визави. – Давай повязку поменяю!
– К чёрту твою объективность! – повысив голос, сказала Джульетта. – Ты
просто меня не любишь! Вот и всё! Что может быть проще!
– Юляш, ну ты с ума сошла! – внезапно придя в волнение, воскликнул я,
вновь беря руку моей собеседницы по этому сложному разговору и
прижимая её к своей щеке. – Сегодня, сейчас ты – вся моя жизнь! Без тебя
мне ничего не нужно в этом мире! Без тебя ничего не хочу! Совсем
ничего, Юль!.. Но...
– Что «но»? И снова «но»!.. Тебе со мной плохо? – с какой-то капризной
усталостью во взгляде вопросила моя принцесса.
– Хорошо, как ни с кем! – выпалил я, машинально вцепившись в Юлькину
ручку. – Ты же знаешь ответ!
– Ничего я не знаю! – довольно сердито сказала моя юная пассия, вновь
пытаясь освободить свою ладонь. – Вот мне... Мне порой кажется, что я
тебя совсем не знаю, господин профессор. Я не знаю, какой ты внутри и
что у тебя на уме.
– Юляш, ну мы знакомы только четыре месяца и... и мы вместе три из них, –
с каким-то трепетом и в то же время довольно сосредоточенно произнёс я и
с нарочитой вальяжностью, подперев кулаком поясницу, добавил, – а с
замыслами моими коварными всё предельно просто! Я хочу взять в
наложницы юную красотку и предаваться с ней любовным утехам, льстя
своему самолюбию.
– Я прошу тебя, Лёш!.. У меня и так голова раскалывается и ты ещё тут со
своими дурацкими закидонами! – нервно ответила Джульетта,
переворачивая свободной рукой холодную повязку-компресс на своей
голове. – Помереть спокойно не дашь!
– Да, вообще, не дам! В мои планы это никак не входило! – серьёзно ответил
я и, вставая с края постели, добавил, – по крайней мере, с самого утра...
Сейчас поменяю повязку. И давай уже позавтракаем... А то умирать на
голодный желудок... Это как-то не комильфо... Что обо мне люди подумают,
а? Скажут, вот, мол, даже не накормил бедную девушку перед смертью! Так
голодом и заморил. Изверг – одним словом! Злодей!
– Ох, и болтун ты, Инди! – натянуто улыбнувшись из-за мучившей её
головной боли, ответила Джульетта и, бросив взгляд на пустой бокал,
добавила, – может, и правда поесть что-нибудь, а?
– Давай, давай! Конечно! Надо поклевать немного! – моментально
отреагировал я и, тут же вскочив с кровати, растворился за дверями кухни.
Когда Юля поела, попила чистой водички с таблеткой аспирина, ей действительно заметно полегчало. После того, как она поспала ещё часок под моим бдительным присмотром, мы решили спуститься на набережную, благо одна из её очередей располагалась не более, чем в десяти минутах ходьбы от моего дома. Прихватив с собой всё необходимое для купания, мы зашли по пути в супермаркет и взяли минеральной воды и ещё какой-то снеди, которая нам могла бы пригодиться на пляже или уже по возвращении домой.
Пошёл седьмой час после полудня. Жара потихоньку спала. Мы решили, что эта пешая прогулка и водные процедуры в освежающей речной воде пойдут Джульетте на пользу. Наши ожидания оправдались в полной мере. Поднимаясь обратно по пешеходной дорожке в сторону центра города, мы присели в сквере у одного из фонтанов. Юля совершенно ожила. Сегодня спешить домой у нас не было никакой необходимости. Приближался чудесный летний вечер... Не могу доподлинно знать, о чём тогда думала Юлька, а я поймал себя на мысли, что вот из таких простых часов и минут и соткано самое обыкновенное человеческое счастье... Часто замечаешь это, когда всё давно закончилось или перетекло в какую-то иную фазу, к которой данное понятие, увы, уже не применимо. Мне кажется, что прожив полвека на земле, я научился ценить каждый такой миг и каждый вздох, который его сопровождает.
Ловя брызги от холодных струй из источника рукотворного происхождения, и расслабленно взирая на текущую вокруг жизнь, мы снова как-то исподволь завели разговор о наших взаимоотношениях и разных других вещах, которые им сопутствуют.
– Ты живёшь в своём мире! Ты существуешь вне моих интересов, –
слегка озадачила меня своим утверждением Юлька, ловко перебросив
на меня своими ладошками несколько освежающих капель фонтана.
– Нет, звёздочка моя ясная, неоткрытая современной наукой, я живу внутри
тебя. Я – у тебя под кожей, – спокойно ответил я, поправляя свои
солнцезащитные очки-слёзки. – Кроме того, я живу жизнью взрослого
мужчины, который... которому... В общем, живу ещё и какими-то
интересами и чертами, характерными для джентльменов моей природно-
возрастной категории.
– А для меня место в твоём сердце есть?.. Ну, для меня такой, какая я есть?
– Моё сердце – твоя обитель. Я хотел сказать, ты – хозяйка этого дома,
Юль... Но, боюсь, что это – не нормальное положение вещей и... и так
долго не продлится.
– Не продлится? – настороженно переспросила Джульетта и посмотрела
мне в глаза своим ясным как безоблачное небо взором.
– Нет, Юль!.. Ну, в смысле, не потому, что я этого не хочу... А потому, что в
укладе нашей жизни существует определённый порядок вещей, который...
которые... В общем, эти вещи, они, как бы, диктуют нам сам ход нашего
бытия... Диктуют естественный ход событий на этой планете в нашу
эпоху, в эпоху, в которую мы живём. В иные времена существовали иные
нравы и приемлемые в той или иной степени допущения, обусловленные
теми взглядами на мир, что были основ... ну, словом, в тренде были в тот
или иной период времени...
– Ладно! Давай об этом поговорим попозже или в другой раз, а то у меня
снова заболит голова, – ответила моя любимая собеседница, точнее, моя
собеседница-возлюбленная и, зачерпнув в свои ладошки холодной воды
из-под одной из струй фонтана, выплеснула её на меня.
– Ну берегись, «Дикая роза»! – воскликнул я и побежал за стремительно
удаляющейся от меня в сторону длинной высотки шалуньей в джинсовой
юбочке. – Догоню и съем!.. Тьфу! Пардон, это из другой сказки. Короче,
возьму в плен, а дальше будет видно!
Настигнув свою беглянку на выходе из сквера, я обнял её и, взяв за руку, стремительно увлёк во двор, что примыкал прямо к нашей придомовой территории. Наверное, я не догнал бы Юльки, если бы она сама того не захотела. Однако мои старания так или иначе были щедро вознаграждены моей Джульеттой, что в очередной раз явилось для меня стимулом к радостному существованию в этом суетном мире людей, уверенно погружающемся под воду грядущей Новой эпохи.
– Инди, скажи, только честно, я не выглядела вчера очень глупой? Или... или
выглядела совсем уж какой-то пустышкой, а? Ну, на фоне твоих друзей и их
жён? – поинтересовалась моим мнением Юлька, когда мы ужинали дома,
нагуляв аппетит.
– Ангел мой, неземной, – не колеблясь ответил я, – ты повсюду со мной... Нет,
Юляш, нет. Ты вела себя сообразно своему ситуативному возрасту, возрасту
в предлагаемых обстоятельствах, будучи женщиной такого мужчины как я.
Хотя твой природный возраст и подтолкнул тебя к паре ошибок, на которые
все постарались не обратить своего внимания. Ты же заметила, что мои
друзья – интеллигентные люди, да?
– Как хорошо с интеллигентными людьми! – задорно сказала Джульетта и
прыснула своим чистым искренним смехом. – Нет, правда, Лёш! Согласись,
это же клёво, когда не замечают твоих «упсов» или пусть даже делают вид,
что не замечают их! Мне нравятся твои друзья! Они все классные!
– Конечно, классные! – согласился я и, устало зевнув, присел на край кровати,
которую уже оккупировала Джульетта.
– Намёк поняла, – ответила Юлька, постукивая разведёнными в стороны
пальцами рук друг о друга. – Тебе завтра на смену. Я к тебе в этот вечер не
пристаю.
– Да нет, Юляш! Это не то, что ты поняла, – каким-то извиняющимся тоном
вымолвил я и снова зевнул при этом, – просто... Просто... Просто... Юль, ну
придумай сама что-нибудь!.. Нет, не «отмазу», а-а-а... Договорились, ты ко
мне сегодня не пристаёшь... Сегодня к тебе пристаю я! Окей?
– А на дежурство, Инди? – поинтересовалась Юлька с интригующими нотками
в голосе, которые просто сводили меня с ума.
– Да успею выспаться. В твоих объятиях я сплю как младенец! – ответил я.
– Ну тогда начинайте свои приставания, господин профессор, – игриво
произнесла Джульетта и нырнула под одеяло.
Рейтинг: 0
175 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
