Вот и наступило время для самого важного разговора со Стеллочкой по поводу будущего ребёнка Его Величества. На тот момент для меня это не актуально и гипотетически уже невозможно, но как скрытая идея потенциальна. Осуществить дерзость и запечатлеть эту связь своего наивысшего потенциала, если доведётся, в будущем ребёнке – безумию предстоит укорениться, чтобы сбыться! Для Стеллочки шанс вероятен, но обусловлен желанием Светила. «Если только захочет, ему я рожу!» Тут мы как влюблённые в одного и того же мужчину на равных и оказываемся на территории женской солидарности. Даже в абсурдном фильме Тарантино «Убить Билла» отъявленные киллерши отступают перед параллелью полосок теста, обозначающих старт новой жизни. Тем более наши цивилизованные отношения в приверженности к «нему одному» требуют обсуждения вариантов. Выражаю сомнения относительно себя, возможно ли появление ребёнка уже теперь при стольких проблемах неопределённого будущего, но Стелочка с уверенностью, основанной на личном опыте, предлагает решать вопросы поступательно: сначала главное – ребёнок, потом – остальное. Факт – нельзя быть готовой ко всему и всё спланировать наперёд. Не могу здесь не согласиться.
Ладно, Стеллочка озвучивает сокровенное из того, что следует из взаимоотношений с партнёром как желаемое, раз это реально существует, а вот почему я включаюсь в подобные разговоры, не имеет никакого логичного объяснения. Ну, кто мне Его Величество? Мужчина, понимающий любую суть без переводчика. Тот, кому удалось познать меня всю, ни разу не усомнившись в своих правах, и я поверила, что вот такая и есть. Степень моей раскрытости была слишком велика, но ведь это же были мои инициатива и решение! Получается, что Светило дружески поддержал меня самим собой, спасая от одиночества и тоски, как сказочный друг детства из моих снов. Года в три мне стал сниться кот, которого никак не звали, просто «он». Внешне он походил на булгаковского Кота-Бегемота: чёрный, огромный, пушистый. Он выручал меня из всех кошмаров, научив взмывать под потолок, укладываясь спиной на поток воздуха, как на воду, и плавательными движениями перемещаться в пространстве. Никакая нечистая сила с пола или тёмных углов была не страшна и не могла навредить, ведь мы спасались под потолком! Светило был именно таким другом, он же бескорыстно протянул мне руку. Этим он подтвердил мою уникальность, пусть единожды. И уже потому был мне нужен, просто необходим! Разумеется, не мне одной, но что мне до всех прочих?! Между тем, приходится признать, что я так ему и не понадобилась. Это только в сказках: «Не бросай меня, я тебе пригожусь», на пользу герою. А я не нужна Его Величеству, его не надо спасать из кошмаров, потому что в его снах нет места другому. Тем более, если это – «другая». И не особенная, а «как все». Заурядным не вписаться в яркую и яростную жизнь Светила! При его солнечном свете мне надлежит укрыться в прошедших жарких или будущих ледяных ночах. Солнце светит не для меня, а мне тут ничего не светит, моё вампирское избегание встреч со Светилом несколько навязчиво. Зато со Стеллочкой всё хорошо. Мне удаётся не участвовать в их «взрослой жизни» с Его Величеством, чтобы вконец не изранить себя смертельно. Больше ничего оттуда практически не запоминаю, возможно, всё вытеснено перенесённым страданием.
Почему-то даже незнакомым между собой женщинам легко друг другу с первых минут рассказывать такие подробности, которые никто другой не посмеет произнести вслух. Мне искренне жаль, что Стеллочка столько всего натерпелась на супружеском ложе когда-то давным-давно, её тяготенье к Светилу мне понятно – в нём одном кислород на фоне безвоздушного пространства с другими. Его Величество отпускает при мне какие-то необязательные реплики, иногда они достаточно импульсивны, только позже оценю, что ему подобное не свойственно: зачем-то вручает мне записку к своему лучшему другу, с удивлением до сих пор решаю, как ей нужно было бы воспользоваться для поисков Светила. Подпись знаменательная с предлогом «от», напрашивается будущих детей так и обозначить – за личной подписью отца – записку-то сохраню, понятное дело.
Ещё к чрезвычайно странным поступкам относится его предложение подлечить меня в какой-нибудь клинике в Москве – это уже просто понты с барского плеча – по обстоятельствам с ним поделилась несанкционированным кровотечением, чего делать не просто "нельзя", а "невообразимо", а Светило поставил диагноз, как всегда, с ходу и безапелляционно, что это у меня что-то с яичником. Публичное заявление интимного характера явно обозначало его претензию на какие-то нескромные отношения в прошлом, но я на всё реагировала как слепоглухонемая. Меня ещё Армен просил не отмалчиваться в диалогах, потому что отрицательный результат – тоже результат. Но я же молчу сознательно, как герой в платоновской «Реке Потудани», моём тогдашнем любимом одноимённом фильме А. Н. Сокурова. Чтобы не умереть от человеческой внутренней боли, нужно всего лишь предать забвению язык, и невербальное, неосознаваемое страдание превратится в фон, а «звериную тоску» выразить много проще, если выть на Луну. У меня ещё не та стадия – память рассыпает картинки слайдов, где есть «он» - главный. Вот он на поздних, ночных по-сталински заседаниях своей эвриканской команды. Говорит всегда пылко, увлечённо, азартно, не так замедленно, как теперь, отягощая речь смыслами и мхатовскими паузами. Вот вечером на каком-то балкончике с сигаретой. На нём коричневый свитер, так идущий к цвету его глаз. А вот и последние тактильные ощущения: под благовидным предлогом, что мне сообщается нечто секретное, Светило при всём честном народе «круглого стола» шепчет мне что-то такое нейтральное на ухо, и это настолько имитирует поцелуй, что сводит меня с ума, но я безропотно терплю публичную разметку территории старшим самцом прайда. Что-то, а заявку на собственность, это я понимаю. Будем считать, что прощание со мной удалось. А что ещё может быть у Светила с его бесплатным приложением к постели? Вот это последнее взбесило меня настолько, что я чудом удержалась от публичного скандала ответом на явную провокацию. Ему повезло, что меня хорошо воспитали.
Помочь сайту
Поздравления
