Сундук с приданым. Глава семнадцатая.

 ГЛАВА семнадцатая. СОН ВАМПИРА.

Мне снилось, что я иду в темноте каким-то узким переулком, между высокими, темными домами. В небе сиротливо светится серпик луны, словно больной, полуприкрытый глаз. Вокруг тишина, только слышно, как стучат мои каблуки по вымощенной камнем мостовой.

Откуда-то я знаю, что должна торопиться, у меня мало времени. Вокруг никого нет, но я почему-то боюсь идти вперед, как будто знаю, что будет дальше. Я иду, и дурные предчувствия буквально придавливают меня, - постепенно мои шаги замедляются, замедляются, и я останавливаюсь.

Ничего не слышно, кроме тоскливого посвистывания ветра. Прижавшись к стене дома, я прислушиваюсь, чтобы определить, где они. Я не знаю, кто такие они, - но точно знаю, что боюсь их, и не хочу с ними встречаться. Тишина становится угрожающей, и, наконец, я слышу их: они крадутся вдоль улицы, всего в нескольких домах от меня. Охваченная паникой, я бросаюсь бежать, не разбирая дороги, пока не утыкаюсь в дом, который слегка выступает из ряда остальных. Его дверь оказывается приоткрытой, словно знак для меня, - не то ловушка, не то приглашение войти.

Я вбегаю внутрь, торопливо задвигаю огромный засов, и взбираюсь наверх, по узенькой лесенке, которая начинается здесь же, у самой двери. Мне приходится карабкаться, потому что она крутая, с неровными ступеньками, я спешу, и, добравшись до верха, слышу первый удар во входную дверь.

Я вздрагиваю, и, в страхе, бегу по узкому, тесному коридору, в котором нет дверей. Я мечусь в нем наощупь, потому что света нет, и окон нет. Внезапно, стена как будто проваливается у меня под руками, и я вваливаюсь в какую-то комнату, еле-еле освещённую огарком свечи. Она пуста, только у стены стоит кровать, на ней кто-то лежит, но я вижу лишь ворох темного тряпья, брошенного на грязную, нищенскую подстилку. Я осторожно, не дыша, подхожу к кровати, наклоняюсь, пытаясь увидеть, кто там лежит, и вдруг слышу тяжелый, низкий голос из темного угла:

- Поздно, он уже умирает.

Охваченная непреодолимым ужасом, я вижу, что в кровати лежит Ангел, с мертвенно-бледным лицом, черными кругами под глазами и запавшими щеками. Я, в отчаянии, бросаюсь на колени перед кроватью и трясу его, в надежде разбудить, но он не отзывается, не реагирует, не открывает глаз… Я понимаю, что опоздала, что он почти ушел. Я потеряла его… Эта мысль отзывается в сердце такой болью, что я начинаю задыхаться.

И тут голос из угла говорит мне:

- Ты не спасешь его, но я – могу. Что ты дашь мне за это?

- Все, что хочешь, - шепчу я, - все, что хочешь, только спаси его!

- Хорошо, - отвечает голос. – Я сделаю это. Но потом ты останешься здесь, и будешь моим рабом. Жизнь за жизнь, это справедливо, не так ли?

Я ощущаю отвращение и панику, но, взглянув на Ангела, торопливо киваю.

- Дай руку, - говорит голос.

Я протягиваю руку, и … вижу, что это не моя рука! Это мужская рука, с узкой, изящной кистью, такая знакомая… Тут мой взгляд падает на окно, и в его стекле я вижу свое отражение: это не я, это …

В этот момент мой сон оборвался, потому что кто-то сильно потряс меня за плечо. Просыпаясь, я еще успела услышать свой собственный крик. Задохнувшись, я резко села, так что у меня закружилась голова.

- Ч-черт, - услышала я рядом голос Цветана. – Ну почему нельзя носить пижаму, например?! Прикройся, пожалуйста.

Со сна я никак не могла сообразить, где я, откуда взялся Цветан, и куда делся Ангел… Наконец, через несколько секунд, в голове у меня прояснилось достаточно, чтобы понять, что я сижу на кровати Леокадии, за окном светает, рядом спит Ангел, а около меня, отвернувшись, сидит крайне недовольный Цветан, скрестив руки на груди.

- Ну, ты готова? – нетерпеливо спросил он. И только теперь я заметила, что сижу по пояс голая. Я не сразу вспомнила, что ночью последовала совету Цветана, и потом не стала одеваться, потому что очень устала, и хотела спать. И, кстати, никаких гостей сюда я не приглашала.

- А… что ты тут делаешь? – спросила я, пытаясь вытащить одеяло из-под Ангела. – Мы еще спим, и вообще…

- Ну, так мне можно, наконец, повернуться, или я так и буду пялиться в эту дурацкую стенку? – снова раздраженно поинтересовался Цветан.

- Нет, нельзя, - пропыхтела я, проиграв борьбу с Ангелом за одеяло. – Я не могу прикрыться, на одеяле спит твой брат. Ладно, говори так, не поворачиваясь, что случилось?

- Это я как раз у тебя хотел спросить: что случилось?

- В каком смысле?

- В таком, что ты кричала.

- Кричала?..

- Ну да! А ты что думаешь, я сюда пришел втайне полюбоваться твоими прелестями?! – ехидно спросил Цветан.

- Да нет, конечно, - сглотнув, ответила я. – А… что я кричала-то?

- Ничего вразумительного, сплошные стоны и мычание. Даже странно, что брат тебя не слышал… Так в чем дело?

- Да ни в чем. Мне просто кошмар снился…- я поколебалась, но продолжила, не в состоянии освободиться от страха, который до сих пор ощущала. - Как будто Ангел умирает, и кто-то предлагает мне его спасти, только требует, чтобы я за это пошла в рабство…

Цветан обернулся так стремительно, что я испуганно отпрянула, прикрывшись руками.

- Что ты сказала? – прошипел он, впиваясь в меня взглядом.

- Н-ну, я же говорю, - мне приснился кошмар… Сначала, как будто я иду, по улице, между домами, никого нет, потом кто-то гонится за мной…

- Но ты их не видишь? – полувопросительно, полуутвердительно сказал Цветан, продолжая сверлить меня взглядом.

- Что?.. Ну, да. Потом я забегаю в дом, поднимаюсь по лестнице…

- А лестница – узкая и крутая? – странным тоном добавил Цветан.

- Да-а, - сказала я, споткнувшись на полуслове. – А ты откуда знаешь?!

Цветан, не отвечая, вдруг схватил меня за руку, рывком выдернул из постели, и потащил за собой к двери, бросив через плечо:

- Пойдем-ка, разговор есть.

- Подожди, - шепотом завопила я, - ну, подожди, куда ты меня тащишь? Дай хоть одеться! Ну, елки-палки, что такое-то, пожар, что ли?!

Цветан отреагировал только в коридоре, обернувшись, и заметив, что на мне ничего нет, он скорчил гримасу, быстро скинул с себя пижамную куртку и сунул ее мне в руки, бросив:

- Оденься. Что за манера ходить голой!

Я даже задохнулась от возмущения, но ничего не успела сказать, потому что он опять схватил меня за руку, и потащил за собой на кухню.

Включив свет, он толкнул меня к «моему» столику, и встал напротив, нависнув надо мной, как скала. Я почти упала на стул, судорожно запахнула куртку, и прижала ее рукой, на всякий случай.

Таким я еще Цветана не видела: в глазах у него отчетливо горели зеленые огоньки, отчего он, как никогда, был похож на хищного зверя, который в ярости мечется по клетке, хлеща себя по бокам хвостом. Цветан не метался, но от этого было, пожалуй, только еще страшнее.

- Ну? – нетерпеливо сказал он.

- Что? – спросила я, невольно вжимаясь в спинку стула.

- Ну, что тебе снилось? Давай, рассказывай!

Я потихоньку, спотыкаясь, пересказала ему свой сон, удивляясь его реакции, а больше всего, его комментариям и уточнениям, которые до мелочей совпадали с тем, что я видела.

Выслушав меня, Цветан отошел к окну, закурил, и стал смотреть на тополя, которые тихонько шевелили листьями под рассветным ветерком. Его спина, - само совершенство, - казалась необычно напряженной, как у пантеры, приготовившейся к прыжку.

Я подождала, подождала, и, наконец, рискнула спросить:

- Так что случилось-то? Из-за чего весь сыр-бор? Это, конечно, не самый лучший сон в моей жизни, но после вчерашних кассет…

Он стремительно обернулся и ответил тихо:

- Кассеты тут ни при чем. Ты видела мой кошмар. Понимаешь? Мой, персональный кошмар. Который я вижу уже… лет четыреста, если мне не изменяет память.

Я вытаращилась на него, не зная, что сказать, и как это понимать.

- Твой? Ты хочешь сказать, что это был ты, - тогда, в комнате, это ты обещал, что станешь чьим-то там рабом?!

Цветан задумчиво кивнул, не сводя невидящего взгляда со своей сигареты, и сказал со вздохом:

- Именно так. И именно этот сон я видел сегодня…похоже, одновременно с тобой.

- Господи помилуй! Мне только чужих кошмаров не хватало! Я и со своими-то не знаю, что делать…А ты уверен, что это точно твой кошмар?

- Абсолютно.

- Может, просто похожий?

- Исключено. Ты подтвердила все подробности.

- О, Боже… Я что, теперь еще и все ваши кошмары буду смотреть?!

- Надеюсь, нет.

- А этот почему увидела?!

- Не знаю.

- Может, дело в том, что я… пила твою кровь вчера?

Цветан пожал плечами, абсолютно в духе своего брата. Потом стряхнул пепел в какую-то чашку, заправил упавшую прядь волос за ухо, и сказал задумчиво:

- Может быть… Хотя вряд ли. Впрочем для всех нас было бы лучше, если бы ты оказалась права. Пусть бы так и было! – последние слова у него вырвались почти со стоном.

Я испугалась. У меня было ощущение какой-то неизвестной, надвигающейся опасности, о которой я только догадывалась, что она есть, но ни какая она, ни откуда она грозит, не имела ни малейшего понятия. Я поежилась, и сказала:

- Цветан, пожалуйста, не пугай меня, а? – это прозвучало как-то очень жалобно, по-детски. Мне тут же стало неудобно, я заерзала и уставилась в стол, жалея, что дала волю чувствам. Я боялась, что он сейчас ответит что-нибудь грубое, резкое, что-нибудь вроде того, что меня никто не приглашал лезть в их дела… Но, к моему удивлению, он вздохнул, сел напротив меня, и посмотрел мне в глаза.

- Я надеюсь, что ничего страшного из этого не следует, - сказал он, тщательно подбирая слова. – Я надеюсь, что ты права относительно того, почему ты видела мой сон, - может быть, дело именно в этом… Все-таки наша кровь имеет определенные свойства: например, неким образом объединяет тех, кто ее пьет, с теми, в чьих жилах она течет… Я надеюсь, что этим все и ограничится.

- А… если нет?

- Тогда… - он затянулся, и посмотрел куда-то, поверх моей головы, - у нас будут проблемы. Бо-ольшие проблемы…

Я встретила его заявление молчанием. Ничего было не понятно, и ничего, судя по всему, мне не будут объяснять. Как всегда… Я посидела еще, раздумывая над тем, как все усложнилось в последнее время. Наконец, мне надоело молча сидеть, и я спросила Цветана, который продолжал курить, углубившись в свои мысли:

- Кофе хочешь?

- Что? – он рассеянно взглянул на меня, и протянул руку, чтобы стряхнуть пепел.

И тут у меня словно все поплыло перед глазами: я вдруг почувствовала странную уверенность, что все это уже было. Я уже сидела на кухне с Цветаном, который курил сигарету, и точно так же стряхивал пепел… куда? А, ну конечно, в эту маленькую чашку на столе! И он точно был в одних пижамных штанах, а я… Ну да, а я была в его куртке…

Покачнувшись, я чуть не упала. Кухня слегка сдвинулась, и картинки как будто соединились, наложившись одна на другую. Цветан смотрел на меня, так и не донеся руку с сигаретой до чашки.

- Ты чего? – спросил он, наконец. – Что случилось? Ты что, привидение увидела?

- Почти, - ответила я нетвердым голосом, - я… мне вдруг показалось, что все это уже было…

- Что было?

- Все… вот это. И ты, и я, и кухня… как будто мы уже здесь сидели, точно так же. Только я не могу вспомнить, когда?

- Это называется дежавю, - отозвался Цветан после паузы, внимательно глядя на меня, как будто я была бомбой замедленного действия.

Я встряхнула головой, прогоняя странное чувство. Мне почему-то казалось, что Цветан понимает гораздо больше, чем говорит, но расспрашивать его – совершенно бесполезная трата времени. Он будет молчать, как партизан на допросе…

Вот об этом я зря подумала, - настроение сразу испортилось. Ладно! Что бы это ни было, - оно может подождать, будем решать проблемы по мере их поступления.

- Так что, ты будешь кофе? – снова спросила я, направляясь к плите.

- Да, наверное, - ответил он, потягиваясь и зевая. Я подумала, что никогда не видела, чтобы мужчина делал это так изящно.

- А мне кофе дадите? – раздался от двери любимый голос, и в кухню вошел Ангел, тоже потягиваясь. Мысленно я сделала поправку: я никогда не видела людей-мужчин, которые бы умели изящно потягиваться, а вот вампиров – пожалуйста.

Как всегда при виде Ангела, мое сердце дало сбой, а потом застучало быстрее. Я шагнула к нему, и зарылась в его плечо, сразу позабыв обо всем на свете. Он обнял меня так, как будто не видел несколько лет, и только потом с удивлением воззрился на нас с Цветаном, одетых в одну пижаму на двоих.

- А что, у вас дефицит одежды? – осторожно спросил он, - или я что-то пропустил?

Цветан ответил пожатием плеч в лучших традициях самого Ангела, а я, покраснев, извинилась, и сбежала в спальню, чтобы одеться прилично.