Сундук с приданым. Глава двенадцатая.

 Глава двенадцатая. ЛЮБОВЬ, И НЕ ТОЛЬКО…

Наша первая ночь затянулась до самого утра, продолжилась утром, и закончилась только глубокой ночью на следующие сутки. Если бы мне сказали, что можно не вылезать из постели целых два дня, я сочла бы это хвастовством и, мягко говоря, преувеличением. Но теперь я точно знала, что это возможно! Не знаю, как обстояло дело с другими вампирами, но Ангел оказался совершенно невероятным: он вспыхивал, как порох, от одного прикосновения, взгляда, или поцелуя. Его желание было таким же неукротимым, как и его темперамент. Он мог быть нежным, грубым, мягким, настойчивым, целомудренным и порочным, - каким угодно. Все, о чем может мечтать девушка, решившись провести ночь вместе с парнем, сбылось, и далеко превзошло мои ожидания. Нам не нужно было даже разговаривать, чтобы рассказать друг другу о своих чувствах, мы ощущали их одновременно и безошибочно. Мы не могли обидеть или задеть друг друга, потому что ясно осознавали, чего хочет каждый из нас, чего он ждет, на что надеется.

Мы сгорели в эту ночь дотла, - те, какими мы были раньше, и стали другими, - более серьезными, более ранимыми, более защищенными, и более уязвимыми одновременно. Раньше я отвечала только за саму себя, а теперь нас стало двое: это было удивительно, необыкновенно, непривычно, и … так знакомо! Как будто именно этого я хотела всю свою жизнь, к этому стремилась, и этого искала. Как странно! Я никогда не догадывалась о своем одиночестве, и как хорошо, что я осознала его именно тогда, когда оно закончилось: я больше не была одна, рядом со мною был мой Ангел.

Что ж, два дня для того, чтобы узнать другого человека, – это или слишком много, или слишком мало. А, может, и то, и другое одновременно. Но, в нашем случае, мне казалось, что мы знали друг друга всегда, - с тех самых пор, как Земля вращается вокруг Солнца. И это было так странно, - что я встретила его только теперь, когда успела забыть…

На исходе второй ночи я лежала, прижимаясь щекой к его груди, и снова заново перестраивала весь мир: ведь раньше в нем не было моего возлюбленного.

Мне хотелось называть его именно так, - возлюбленным, потому что все остальные прозвища и имена, которыми награждают девушки своих парней, казались просто святотатством. Как можно половину своего сердца назвать бой-френдом, котиком или зайчиком?! Или сказать, что «я с ним гуляю»? Я для него живу! И если с ним, - не дай Бог! – что-нибудь случится, я перестану дышать в ту же самую секунду. Это я знала так же точно, как то, что меня зовут Рада Серебрякова.

Ангел слегка пошевелился, и я почувствовала, как под моей щекой перекатились мускулы на его груди, он обнял меня и погладил по голове:

- Давай не так трагично, ладно?

Я улыбнулась, не поднимая головы. Как хорошо, что он все чувствует! Никаких недосказанностей, никакого недопонимания, или ошибок. Я – его, он – мой. И все. Больше нет никого и ничего между нами.

Я повернулась, чтобы видеть его лицо, и сказала, - просто потому, что мне нужно было сказать это вслух:

- Ты знаешь, я люблю тебя. Не смейся, но я всегда любила тебя, даже когда не знала о тебе, даже когда меня не было, - я все равно любила тебя.

Он не стал смеяться надо мной, даже не улыбнулся. Абсолютно серьезно, без тени насмешки, он ответил:

- Я знаю. Теперь я знаю. Я тоже всегда любил тебя. Только тебя. Вот уже почти четыреста лет.

Разве можно было после этого удержаться, и не поцеловать его? А, поцеловав, не заняться любовью опять?..

Не знаю, как Ангел, а я начала спускаться с небес на землю только на второй день, и то не до конца. Я как будто плавала где-то под потолком, мысли все еще путались, и я иногда начинала сомневаться, не приснилось ли мне все во сне? Как правило, это происходило, когда Ангел куда-нибудь выходил, и я оставалась одна больше, чем на пять минут. Каждый раз я пугалась, и бежала его искать, чтобы убедиться, что все – правда, он есть, он настоящий, и он меня любит.

Ангел терпеливо сносил мои приступы паники, и даже утверждал, что чувствует то же самое, только скрывает это, чтобы не расстраивать меня.

- Представляешь, что будет, если я начну бегать за тобой? Сидеть под дверью, например, и хныкать, чтобы ты немедленно вышла, - говорил он, улыбаясь.

Я представила на секунду хныкающего Ангела и прыснула со смеху.

- Вот-вот, это будет уже смешно. Поэтому я мужественно терплю, когда ты меня покидаешь.

- Я тебя не покидала! – запротестовала я.

- Еще как покидала! Сегодня ты целых двадцать минут сидела в ванной. Заметь, - я не стал ломать дверь, чтобы выяснить, что ты там делаешь.

Я слегка покраснела, потому что это была правда, ну, по крайней мере, отчасти: я действительно долго сидела в ванной, потому что хотела привести себя в идеальное состояние, сделать прическу и подкраситься, так как обнаружила, что бессонные ночи, даже посвященные любви, сказываются не самым лучшим образом на моей внешности. А Ангел, при всем при этом, выглядел … как ангел. Такой же красивый, как и всегда.

Я клятвенно пообещала ему, что в ближайшие двести лет не буду отсутствовать дольше, чем десять минут. Ангел серьезно кивнул, и пододвинул мне кофе. Когда я выпила вторую чашку, и немного дольше смогла задержаться на земле, я вдруг вспомнила, что с той самой, первой ночи, я ни разу не видела Цветана.

- А где твой брат? – спросила я, немного робея при мысли, что он сейчас войдет на кухню, и примется издеваться надо мной, как обычно.

- Он уехал, - ответил мой ненаглядный.

- Как уехал? – опешила я. – Совсем? Он больше не вернется?

Сама эта мысль показалась мне абсолютно абсурдной: как это могло быть, чтобы Цветан исчез из нашей жизни? Невозможно! Все равно, как если бы потолок рухнул, или провалился пол. Несмотря на тяжелый характер, и странные привычки, он был таким же надежным, как скала. Вот именно: как скала, на которую всегда можно опереться. И он уехал?!

- Не волнуйся, он уехал ненадолго. Сказал, что не будет пока нам мешать налаживать личную жизнь, – Ангел улыбнулся. – Дал неделю свободного времени, и обещал приехать только в среду. Кроме того, накопились проблемы, которые нужно решить в самое ближайшее время.

- Какие проблемы?

Ангел вздохнул.

- Разные. Например, мне нужны документы, чтобы легально обосноваться здесь.

- А разве у тебя нет никаких документов? – удивилась я.

- Были, но что в них теперь проку? Думаю, мой паспорт Леокадия спрятала или уничтожила… Но, в любом случае, он был бы бесполезен. По моему старому паспорту мне должно быть около пятидесяти… Вряд ли кто в это поверит.

- Да, - сказала я, и, не удержавшись, погладила его по щеке, - так старо ты не выглядишь…

- Спасибо. Но проблема с документами, тем не менее, остается.

- Ясно, - сказала я. – А какие ещё затруднения?

- Например, финансовые. Нам нужны деньги, чтобы жить.

- О-о, - сказала я, покраснев, - прости, у меня как-то вылетело из головы… Ну, конечно… я постараюсь найти работу в ближайшее время, и мои родители, наверняка, смогут немножко помочь…

Ангел отрицательно покачал головой.

- Нет, тебе надо продолжать учебу. Но я пока искать работу не могу, поэтому Цветан поехал к себе домой, чтобы привести там свои дела в порядок, ну, и заодно перевести  сюда денег.

Я нахмурилась.

- Но это как-то… нехорошо. Почему Цветан должен снабжать нас? Он не обязан!..

Ангел обнял меня, и потёршись щекой о мою щёку, заставил умолкнуть.

- Рада, ты не понимаешь… Мы – одна семья, и это совершенно естественно и нормально, что мы помогаем друг другу.

- Да, но мне неудобно…

- Тебе придется привыкнуть, потому что Цветан – это неотъемлемая часть моей жизни, а я - его. И так было всегда.

Я помолчала, пытаясь подобрать слова, которые помогли бы мне выразить мои чувства.

- Ангел, я ни за что бы не хотела разрушить отношения между тобой и твоим братом. Я очень ценю Цветана, очень благодарна ему, и считаю, что он – самый лучший брат, какой только может быть. Просто… мне не хотелось бы быть обузой для вас, понимаешь?

- Ты не будешь, обещаю. Цветан всегда принимает решения сам, и обременить его чем-нибудь, если он этого не хочет, - вещь трудновыполнимая. Впрочем, ты сама еще в этом убедишься.

Я вздохнула с облегчением:

- Ясно. Это, вообще-то, очень на него похоже, правда? Уехать, чтобы не мешать нам.

- Да. Он такой, - производит впечатление самого эгоистичного человека на свете, а на самом деле, он очень чуткий, заботливый и ранимый. Только он не хочет, чтобы об этом знали.

- Почему? Ему не нравится, когда люди узнают, что он вовсе не «плохой парень»?

- Да. Он всегда был отличным старшим братом, но теперь предпочитает скрывать это. Кроме того, он думает, что это его вина, - то, что мы стали вампирами.

- Почему? Он что-то сделал?

- Не то, чтобы сделал… Просто оказался не в то время, не в том месте.

- Как это? Или … ты не хочешь говорить об этом?

Ангел тяжело вздохнул, и ответил, покачав головой:

- Дело в том, что история нашего обращения – это болезненная тема для нас обоих. Мы предпочитаем не обсуждать это, ни между собой, ни с кем-либо еще. Одно из печальных обстоятельств заключается в том, что в тот день Цветан из чистого упрямства поехал в соседнюю деревеньку, на базар, чтобы купить свадебный подарок своей невесте. И именно там попался на глаза вампиру, который нас потом обратил.

Я слушала с круглыми глазами. У Цветана была невеста?!

- Подожди минутку… Ты говоришь: свадебный подарок? Цветан собирался жениться?!

Ангел грустно улыбнулся. В этот момент он явно видел что-то другое, а не окно, с тополями за ним.

- Да, мой брат был влюблен, и собирался жениться на своей возлюбленной. Уже назначили день свадьбы, почти все было готово… И вот, за неделю до этого, он тайком уезжает на базар, чтобы купить Анке подарок.

- Ее звали Анка?

- Да, она была совсем молоденькой, шестнадцати лет. Она очень любила Цветана, и гордилась им.

Я заворожено слушала, боясь пропустить хоть одно слово.

- Мы с матерью были против, но он не послушался нас. Белая шаль, - она мечтала о белой пуховой шали, и он поехал за ней на базар. Он любил баловать Анку. И там, на базаре его увидел бей. Случайность, - но она стала для нас роковой. Через два дня турки пришли в нашу деревню, и забрали нас с собой. Больше мы туда не возвращались.

- А Цветан… так и не узнал, что стало с Анкой?

- Она вышла замуж через год. Родила трех сыновей, и первого назвала Цветаном.

Я тихонько охнула.

- Так это был… ребенок Цветана?!

- Нет, конечно! Это, все-таки, не свободные нравы двадцатого века! Просто она почтила его память таким образом.

- То-есть, для всех вы тогда умерли?

- Да. Мы и вправду умерли, - те, какими мы были до обращения. А после нам и вовсе нельзя было возвращаться. Не к кому, и не для чего.

Я сидела, печально глядя на стол перед собой. Как все грустно! Они лишились, оказывается, не только матери, но и возлюбленных…

- Ангел, а ты? У тебя была… девушка?

Он выпрямился и отвернулся.

- Нет, я был куда легкомысленнее своего брата. Вот он был готов стать мужем и отцом, а я… Мне не хотелось.

Я тихонько накрыла его руку своей, и погладила. Он смотрел в окно, погрузившись в воспоминания о том, что произошло несколько столетий назад. Потом, словно очнувшись, повернулся, и потянулся поцеловать меня. Этот процесс всегда затягивался у нас надолго, поэтому десять минут спустя, когда в дверь позвонили, мы все еще продолжали целоваться, только я перебралась к Ангелу на колени.

Звонок прозвучал как-то неестественно громко и требовательно. Мы оторвались друг от друга и посмотрели на дверь, а потом опять друг на друга.

Ангел спросил тихонько:

- Опять помощник? Но никто тебе не звонил, и не предупреждал…

Я с недоумением пожала плечами. Вроде бы навещать меня здесь было некому: родственники знали, что им пока появляться нельзя, помощник был не так давно… Кто бы это ни был, дать ему обнаружить здесь Ангела я не могла.

- Боюсь, тебе придется опять лезть в окно, - с недовольной гримасой предупредила я его.

- А, может, подождать? Вдруг это грабитель…

- Или адвокат…

- Или почтальон…

- Или сосед…

- Или маньяк…

В дверь опять позвонили. Точно: звонок был долгий и требовательный.

Я со вздохом слезла с колен Ангела и резюмировала:

- Хорошо, иди тогда в спальню, и если услышишь кодовую фразу: «Я никого не ждала», сразу удирай через окно, ладно? А я потяну время, сколько смогу.

- Договорились, - сказал Ангел, исчезая за дверью.

Я опять вздохнула и пошла открывать, искренне надеясь, что это кто-нибудь ошибся.

Распахнув дверь, я на секунду застыла от удивления: на пороге стоял Андрюша, мой последний бой-френд. Невольно я покраснела, словно он застал меня на месте преступления. Я не очень-то хорошо обошлась с ним, потому что сообщила о нашем разрыве sms-кой, по телефону. И, помнится, сообщение было какое-то путаное. Я как раз была на седьмом небе от счастья, - мы занимались любовью с Ангелом часов пять подряд,  поэтому, согласитесь, от меня нельзя было требовать многого… Но все таки, что такое я ему написала, что он не поленился, примчался сюда?! И, главное, откуда он узнал адрес?

Тут Андрюша, который все это время стоял, насупившись, уничтожающе глядя на меня, наконец, пошевелился и сказал саркастически:

- Ну? Может, все-таки впустишь меня? Или будем разговаривать прямо здесь, чтоб все соседи слышали?!

- О чем разговаривать, Андрюш? Я же, вроде, тебе написала, что все закончилось.

- Ага, написала. Я прям в восторге от тебя: через неделю после того, как ты мне наставила рога, ты соизволила сообщить, что мы расстаемся! Это как называется?!

- Как? – машинально переспросила я, сбитая с толку его агрессивным напором и осуждением, которое просто-таки сочилось из него.

- Это подлость! – выпалив это, Андрюша как-то картинно стукнул кулаком по косяку.

Я слегка забеспокоилась: никогда раньше я не видела, чтобы мой флегматичный бывший бой-френд так злился. Конечно, мы иногда ссорились, спорили и ругались, но так бурно не выясняли отношения никогда!

- Андрюш, погоди, - начала я, поморщившись, - какая подлость? Ты о чем? И какие рога? Мы с тобой не были настолько близки, если ты еще не забыл! И я тебе никаких обещаний не давала! В жизни всякое случается, я встретила парня, влюбилась, и предупредила тебя, что хочу быть с другим. В чем проблема? Я тебя не подставляла, не врала тебе, не крутила два романа одновременно, чего ты бесишься-то?

- Чего я бешусь?! А того, что ты еще на прошлой неделе приезжала к родителям со своим новым хахалем, и представила его им, как своего парня!  Меня, значит, побоку, только сообщить мне об этом забыла! Подумаешь, - такие мелочи, всего-навсего я! И предупредила ты меня, дорогуша, только вчера!

Я смутилась, потому что за последнее время у меня все так перемешалось, в том числе и даты, что, вполне возможно, все так и было. Но даже если это правда, так что?

- Андрюш, я, конечно, очень извиняюсь, что не сообщила тебе о своем решении точно в тот момент, как только увидела другого парня, но… Я все равно не понимаю: чего ты с ума сходишь? Хорошо, может, я и опоздала на пару дней со своим сообщением, но это же не смертельно. Мы с тобой в это время не встречались, любовь не крутили, так в чем дело?!

- А дело в том, что так поступают только обманщицы и стервы!

Я только открыла рот.

- Да-да, это точно про тебя! Крутишь парням головы, вертишь ими, а потом бросаешь, даже не поговорив! Да если бы не твой брат, я бы еще месяц ждал, пока ты очухаешься и вернешься!

Тут у меня в голове начало потихоньку проясняться. Ну, конечно! Если к этому  делу приложил руку Марк, то неудивительно, что у Андрюши истерика. Удивительно, что он еще не полез мне бить морду. Да-а, удружил братец, видно, специально подгадал момент, чтобы подложить мне свинью…

А Андрюша продолжал свою обвинительную речь:

- Я не ожидал от тебя такого… Мне казалось, что ты нормальная девчонка, с понятиями, не кинешь, и не подставишь. А ты… На кого, интересно, ты меня променяла? Марк сказал, ты откопала какого-то красавчика? Не ошиблась, может, он – гей? Смотри, будешь потом локти кусать!

Я немедленно разозлилась и сказала резче, чем собиралась:

- Знаешь, ни я, ни мой парень, к тебе больше отношения не имеем! Я уже извинилась, но могу и повторить: мне очень жаль, это вышло не специально, я просто … влюбилась. По-настоящему, понимаешь? Ты можешь думать обо мне любые гадости, какие только придут в твою голову, - это дело твое. Только не заставляй меня их выслушивать!

Повернувшись, я хотела уйти в квартиру, но, оказывается, Андрюша еще не все сказал. Просунув в щель ногу, он не дал мне запереть дверь.

- Знаешь, подруга, - процедил он презрительно, - если бы я знал, что ты такая падкая на хорошеньких мальчиков, я бы с тобой тусоваться не стал вообще.

- Ты можешь все исправить, - вежливо сообщила я ему. – Дай мне закрыть дверь, и катись подальше. Обо мне можешь не вспоминать, - я не расстроюсь. Пока.

- Нет, не пока, - язвительно заявил он. – Где он, твой красавчик, небось прячется тут? Боится высунуться, чтобы ему мордашку не испортили?

Я не успела ответить, потому что из-за моей спины прозвучал спокойный, мелодичный голос, который я узнала бы где угодно:

- Да нет, я не прячусь, - зачем? Ты хочешь поговорить, - заходи. – И Ангел решительно отодвинул меня от двери, широко ее распахнув.

Один только взгляд на него, - и мое сердце начало биться быстрее. Бедный Андрюша! Куда ему было тягаться с вампиром, - тот был невероятно хорош: в небрежно наброшенной черной рубашке, черных джинсах, с распущенными черными волосами, - он казался инопланетным существом в загроможденной, грязной прихожей.

Увидев его, Андрюша даже отшатнулся от неожиданности, и несколько секунд пожирал его глазами. Видно было, что сбылись все его самые худшие подозрения. Бросив на меня очередной презрительный взгляд, он с самым независимым видом вошел в квартиру.

Ангел, не оборачиваясь, прошел на кухню, и Андрюше не оставалось ничего другого, как идти за ним следом. Подойдя к «моему» столику, мой возлюбленный резко повернулся и присел на край, скрестив на груди руки.

- Так что ты хотел сказать?

Андрюша сунул руки в карманы джинсов, приподнялся на носках, опустился и, выпятив губу, агрессивно прищурился.

- Я хотел кое-что сказать. Не тебе. – Небрежный кивок в мою сторону. – Ей. Но, раз уж вы оба здесь… Я скажу вам обоим. Во-первых, что я плевать на вас хотел.

Ангел вздернул одну бровь.

- Во-вторых, что я не стану молчать о твоем поведении, - снова кивок в мою сторону. – В-третьих, я желаю вам обоим получить по полной, как вы того заслуживаете. Не верю, что у вас что-нибудь получится, а если получится, - значит, вы друг друга стоите! Нимфоманка и явный голубой! Тьфу!

Я подумала, что на месте Андрюши, уже давно дала бы деру: я не помню, чтобы Ангел так стискивал челюсти, и прищуривался. Я чувствовала, как в нем закипал глухой гнев, но пока он его контролировал.

Андрюша скорчил еще одну гримасу и гордо задрал подбородок.

Ангел, не двинувшись с места, просто спросил:

- Это все?

- Да! – ответил Андрюша, и собрался поворачиваться, чтобы идти.

- Минуточку, - безупречно вежливо остановил его Ангел, - теперь наша очередь.

Он повернулся ко мне и сказал:

- Это безнадежно. Одна извилина, и та напичкана всякой дрянью. Ну, и что мне с ним делать?

- Эй, чувак!.. – начал было оскорбленный Андрюша, но Ангел небрежным жестом ухватил его за плечо и слегка встряхнул. Мой бывший сразу замолчал.

Я подумала немного и спросила:

- А можно сделать так, чтобы он не помнил всего этого? Пусть думает, что нас вообще не было, он пришел, и ему никто не открыл дверь. (Надо было так и сделать!)

Ангел задумчиво покивал, и, взяв дергающегося Андрюшу за подбородок, уставился ему в глаза. Через несколько секунд мой отставной бой-френд обмяк, закрыл глаза и отключился. Ангел осторожно опустил его на пол и озабоченно посмотрел на меня:

- Теперь нужно его вынести на лавочку, пусть там проспится.

Я боязливо спросила:

- А долго он будет … спать?

- Минут пятнадцать-двадцать. Потом проснется, и ничего не будет помнить.

Я кивнула, открыла входную дверь, и прислушалась. Все было тихо. Следом за мной вышел Ангел с Андрюшей на плече. Мы бесшумно спустились, и я выглянула во двор. Мимо прошла парочка, на балконе, в доме напротив, женщина развешивала белье. Я дождалась, пока дворик обезлюдел, и махнула Ангелу. Через несколько секунд спящий парень разлегся на скамеечке, а за нами закрылась дверь подъезда.

Я ждала, что проснувшись, Андрюша повторит попытку, но больше он нас не побеспокоил.