ГлавнаяПрозаКрупные формыРоманы → Птица у твоего окна. Главы 17 и 18

Птица у твоего окна. Главы 17 и 18

article421388.jpg

Глава 17. Антон и Таня.  «Обретение крыльев»
 
В те напряженные для нее месяцы Таня словно бы родилась заново. Она чувствовала, что нужна Антону, ощущала волны его ответного чувства.
 Она словно обрела крылья, которые когда-то утеряла.
К весне Антон уже прочно встал на ноги. И упоительно бурный, сияющий, промытый дождем, пропахший молодой листвой и белой сиренью, май распахнул его чувства. Он начал понимать, какое значение для него имеет это сокровище, которое так трогательно заботилось о нем. Для него она еще оставалась девушкой чудной и необыкновенной, в своей хорошей наивности, в которой жила прежняя первозданная чистота, увиденная им еще в первые дни знакомства и не утраченная в последующие годы. Он видел ее возрождение и всячески поддерживал его, старался быть для нее приятным и благодарным.
 В светлые майские дни они чаще стали уходить из дома и бродили по дорожкам парка, белым, от усыпавшего их цвета с кудрявых яблонь. Птицы звенели серебристыми голосами, в ослепительно синем небе плыли румяные розовые облака. Над распустившимся цветом гудели бархатные шмели.
В одно из воскресений они попали под звонкую, как салют, ядреную молодую грозу. Гром кувыркался в небе, острые спицы молний пронзали внезапно опустившийся зеленый мрак. Под веселый звон стеклянного дождя они бежали к беседке. Дождь барабанил по крыше и там, в беседке, он обнял ее, и они смотрели на полосатую стену дождя.  Вышло солнце, и косые струи дождя заполыхали золотом, падая в дышавший свежестью парк, над которым изогнулась блестящая радуга. Гуляя по свежевымытому городу они замечали лишь прекрасное и доброе и изумлялись злому и невежественному.  Они никак не могли понять, почему люди так же не чувствуют счастья, как и они.
Вечером, когда они сидели на балконе, тесно прижавшись друг к другу и просто беседовали, Таня спросила об этом Антона.
Он сказал:
Где-то я прочитал одно высказывание Дюма. Кажется, в «Графе Монте-Кристо». Он писал, что только тот поймет истинное счастье, если до этого испытал подлинное несчастье. Я думаю, часто люди не знают, что они по - своему счастливы, не замечают этого. … У них не с чем сравнивать.
- Видимо так, - сказала Таня. – Я тоже раньше об этом не задумывалась. Ведь счастье рядом! Стоит протянуть руку, сделать человеку что-то приятное, сказать хотя бы слово, и лицо его озарится счастливой улыбкой. Грин хорошо говорил о том, что чудеса надо делать своими руками.
- Но еще не все люди понимают, что когда они встречают счастье – вечно оно длится не может. Невозможно прожить жизнь в одном только восторженном состоянии.
- Ты так думаешь?
- Увы, это так. Если ты где-то читаешь, что человек всю жизнь жил радостно, не верь, так не бывает, были и в его жизни горести, просто он не так остро их воспринимал. Не акцентировал на них внимание. Счастье нужно самому создавать и поддерживать. Ведь жизнь сложна, в ней все может быть – неудачи, расстройства, горе. Нужно уметь в таких условиях не сорваться, сохранить любовь и уважение друг к другу. Но, конечно, всякое бывает. Иной раз погорячишься, сорвешься. Нужно иметь смелость признать свою вину…
- А если в жизни будет много страданий?
- Нужно уметь утешать других, поддерживать в их страдании. Страдание, как говорил Рерих, утончает наши чувства, «научает великому состраданию». Будешь сочувствовать другим, когда - нибудь посочувствуют тебе…
Таня взмахнула рукой:
- Увы, не всегда так бывает! Редко встречаешь истинную помощь, поддержку и сочувствие.
- Да, но то, что ты совершила по отношению ко мне, разве это не поддержка, помощь и сочувствие! Ты просто спасла меня! Возвращаясь к радости и страданию, я еще вот что забыл сказать. Рядом с радостью всегда идет и страдание. Заметь, это закон! Страшно только, если это очень большое горе, тогда страдание безгранично, и оно переходит в отчаяние. А это может закончиться плохо.
Таня, тяжело вздохнув, прижалась к Антону, он сильнее охватил ее рукой.
- Не хотелось бы этого!
- Дай бог этого избежать. Ладно, не будем о горестном. Смотри, небо уже украсилось звездами!
Таня встрепенулась.
- А ты знаешь, если вглядеться, каждая из них светит своим цветом, есть сиреневые, зеленоватые, есть холодные, белые, есть алые, есть желтые.
Антон улыбнулся и провел рукой по ее гладким, мягким волосам.
- Ты у меня дальнозоркая!
Она заулыбалась.
- А мы будем с тобою вместе жить?
Он внимательно вгляделся в ее темные бархатные глаза:
- Я тебя не брошу. Мне будет не хватать тебя.
- И я тебя. А то я сойду с ума. Только, Антон…. Мы ведь уже опытные люди, пережившие некоторые жизненные трудности. Я хочу серьезно спросить тебя. Не потеряется ли наша любовь в каждодневном рутинном беге по кругу, когда будет работа, работа, и мы будем забывать об общих радостях в жизни, а то и надоедать друг другу. Где-то у Чехова есть слова о том, как среда разъедает человека, теряется все лучшее.
- Я думаю, что без волевых усилий, какого-то самовнушения здесь не обойтись. Чтобы снести нагромождение трудностей, нужно каждое утро утверждать себя в радости и готовности ко всему трудному, нужно делать установку – какие-бы трудности ни были – быть сдержанным, умным, объективным, логичным, добрым и сердечным… Да, иного выхода я не вижу! Именно вся красота – в выдержке, в самоотверженности, в наблюдательности, созерцательности, к примеру, за природой, в умении видеть прекрасное… Это настоящее геройство – выстоять в буре дней….
- Это прекрасно, но возможно ли это?
- Конечно, сначала будет трудно, несколько раз будет трудно, а потом станет легче. когда научишься не боятся трудностей, то приблизимся к настоящему жизненному подвигу, станем на ступеньку выше в своем духовном росте… А что касается того, что будем надоедать друг другу. А надоедают ли любимые? Не знаю, кажется, нет. Впрочем, если это произойдет – научимся отдыхать друг от друга!
- Мне кажется, ты мне никогда не надоешь!
- И мне кажется. Ты необыкновенная. Хотя жизнь сложна… Поживем – увидим! И будем надеяться!

***
Интерес к работе, к искусству постепенно возвращался к Антону.
Он вновь развернул холсты и стал писать, становясь при этом замкнутым и даже нелюдимым. Одно поддерживало его равновесие и утверждало в доброте – это присутствие Тани. И все же у него не получалось…. Он сворачивал и бросал в угол холсты, начинал заново, но, потом, откладывал кисть…
- Нет, что-то нужно менять. Нужна какая-то новая закалка, что-то свежее, крепкое, дерзкое… Нужно влить в себя новые силы, окрепнуть… Может уехать? В этом городе я задыхаюсь! – говорил он.
С приближением лета Таня предложила уехать куда-либо отдохнуть, подкрепить здоровье, сменить обстановку. Но путевки были ужасно дорогими, а с деньгами была вечная проблема. Выручил один из немногих оставшихся хороших знакомых Антона. На берегу моря у него стояла хорошая дача – настоящий дом с мансардой. Этим летом он собирался на отдых за границу и предложил Антону поехать:
- Я дам тебе ключи. Отдохнешь, поправишься. Море тебя окончательно излечит, ты выйдешь из творческого кризиса. Сами нахлынут темы, образы, поверь мне. Там тихо, спокойно, никого нет, недалеко – маленький поселок. … Слушай, ты же когда-то плавал с аквалангом. У меня есть лодка, акваланг… Если хочешь – плавай! Заодно, и за дачей присмотр будет! Езжай, Антоша, это твой шанс!
Антона долго уговаривать не пришлось. Предложение было принято.
В июле Антон и Таня отправились к морю, даже не подозревая какие счастливые минуты, испытания и невзгоды их ожидают.
Поездом добрались до города, сделали необходимые закупки продуктов. Но до самого поселка добраться оказалось непросто. Ехали на автобусе, ходившем раз в сутки. Поселок представлял собой несколько сгрудившихся домов с единственным магазином, где можно было купить все – и продукты, и одежду, и книги.
За поселком на пригорке виднелась роща. Сосны шумели под ласковым морским ветром. За рощей, внизу, на берегу, находился светлый красивый дом. Он был неплохо оборудован, видно было, что здесь отдыхали достаточно зажиточные люди. Под высоким солнцем лениво колыхалось великолепное пространство моря. Его волны были сиреневыми и лазурными, временами горели магнием, а потом отливали синью. Песчаный пляж замер у берега узкой полосой. Вблизи берега вода была кристально прозрачной. Чуть подальше в море замерла каменная глыба острова.
«Словно медведь, забредший купаться по брюхо в воду и застывший там», - сказала Таня.
Побежала череда прекрасных дней. Экскурсия в рощицу помогла им обнаружить быстрый ледяной ручей, скользивший змеей по розово-зеленым камням. Вода сводила челюсти, но была удивительно вкусной, живительной, поднимавшей настроение. Совершив поход и выкупавшись в ласковом море, они уснули мертвецким сном.
На следующий день занялись благоустройством. Дом имел два этажа. Второй этаж Антон отдал Тане в полное ее распоряжение. Она же командовала на маленькой кухне. На первом этаже Антон разместился сам. Здесь же устроили небольшую студию.
Затем Таня взялась за уборку. Антон занялся лодкой и аквалангом. Приведя все в порядок, они отправились в море.
Вода серебрилась, на глубине отливала перламутром. Морская даль была ослепительно синей. Казалось, там, вдалеке, кто-то разлил краску и, она, лениво змеится по волнам.
Остров был огромной каменной скалой. Коричневые склоны были покрыты зеленой морской слизью, в воде тихо плескалась молочная пена, и струились водоросли. Антон пробовал нырнуть с аквалангом. Потом учил Таню им пользоваться, но она все же не решалась долго быть под водой.
На третий день началась работа. Антон просыпался рано, еще до восхода солнца, готовил холст, краски и шел в рощу, на скалу и оттуда рисовал кипящий червонным золотом восход, писал озаренное ослепительным светом море и громаду острова в нем. В роще было уютно и тихо под насвистывающую флейту ручья и шепот листвы.
Антон был так упоен работой, что Таня, которая сквозь сон слышала удаляющиеся шаги, вставала, начинала готовить завтрак, и не могла оторвать его от кисти.
Но когда горячее солнце превращалось в печку, неумолимо зависая над миром, работать становилось невозможно, они шли на берег, постоянно первобытно-пустынный, белый и желтый одновременно, купались и загорали, погружались в голубой мир рыб и водорослей.
После обеда (чаще всего жареной рыбой) - отдыхали в роще под тентом или в уютных стенах прохладного дома. Оживали лишь, когда спадал жар. К вечеру море из ласкового, фиалково-синего, превращалось в более бурное, темное. Антон дожидался заката, писал его, а потом они сидели, обнявшись, глядя на закат, на пылающие алым цветом облака, на величие огромного существа, зовущегося морем, тихо беседовали, и, казалось, не будет конца и края этому райскому благолепию. Во время теплой ночи звезды сияли так, что пропустить этот бриллианто-коралловый карнавал было невозможно. В это время море загадочно дышало в дреме, мерцало и горело отблесками. Под легким ветром шумели сосны, где-то далеко пели лягушки, жужжали проносящиеся светлыми точками насекомые…. В сон проваливались, как бездну, очень поздно, но сновидения зачастую были легки и приятны.
Более всего радости испытывала Таня. Если Антон еще временами был задумчив и не удовлетворен работой, исправлял, искал верное решение, то Таню все радовало, все восхищало, все казалось несравненным и чудесным.
Она не могла налюбоваться морем и подводным миром, но особенно радовалась тому, что рядом был он, близкий, родной, добрый. Он ей трогательно помогал, ловил рыбу, ходил за продуктами, много рассказывал из того, казалось бы, необъятного запаса знаний, что были у него. Иногда они читали друг другу стихи и даже пели… Более всего Таня любила наблюдать за его работой, за полетом его души, фантазии, за мастерством, за движениями рук, взмахами кисти.
Их отношения оставались чистыми, тонкими и целомудренными, и это несколько печалило Таню. Ей иногда казалось, что он любит ее как человека, личность, но, как на женщину - не обращает внимания. Поздно ночью он целовал ее, они расходились по разным комнатам и в этом он видел какую-то святость. Таня это объясняла тем, что она лишь подруга ему, а не жена. О женитьбе он всерьез не говорил, считая это чем-то второстепенным, ненужным, придуманным цивилизацией. Для него важнее было духовное единство. Но Тане в их сложившихся отношениях не хватало гармонии… Она желала близости, она хотела родить ребенка от него, считая, что такой умный и высокоинтеллектуальный отец может научить сына или дочь многому хорошему. Для нее это желание не было новым, но оно было затоптано и унижено Валерием. Поэтому она слегка волновалась, как у нее будет с Антоном. Она долго чувствовала его поцелуи, но просыпалась одинокая, грустная, и плакала…
Она спускалась вниз в короткой и тоненькой, словно паутинка, ночнушке, смотрела на него спящего, ожидая пробуждения, но он спал крепко, откинув кудрявую голову, раскинув руки, а утром, ласковый и добрый, погружался в работу.
Как-то вновь зашел разговор о Танином портрете, и она решила воспользоваться ситуацией, применить чисто женские чары и хитрость. Когда был выбран день, Таня, набравшись смелости, спросила лукаво, какой он хочет писать ее одетой или обнаженной? Антон удивленно посмотрел на нее, тут же смутился, залившись румянцем и сказал, что не смеет даже и мечтать, о чем - либо подобном. Таня, заверив его, что ничего постыдного и зазорного в этом не видит, ибо многие художники были поэтами телесной красоты, ушла к себе наверх. И вот, наконец, подготовленная она зашуршала шагами по лестнице вниз. Она шла плавной походкой завернутая в длинную тальму без рукавов, ее обнаженные плечи блестели, а тело струилось и изгибалось при каждом шаге. И каждый ее шаг отдавался ему в сердце. Когда из-под покровов тальмы вырезалось ослепительно рельефное тело, оно показалось Антону чудом природы.
Опытный взгляд художника охватил все ее совершенство. Она стояла во всей красоте двадцатипятилетней женщины. Черные, как смоль, очень густые волосы колыхались шатром. Она прошлась по комнате, освещая ее всю неземным светом, изгибая тонкий тополиный торс и покачивая округлыми бедрами.
Он стал легкими мазками набрасывать это совершенство на холст. Работали до полной усталости несколько часов, а потом пошли в вечернее, мирно дышащее море.
На берегу она обняла его и прошептала:
- Смотри, какая тихая, первобытная ночь. Нет никого, только море и звезды… Мы одни на всей земле… Давай же отдадим наши тела морю и друг другу.
Они ринулись в воду, долго плескались и кувыркались в теплой горящей воде, он ловил ее пружинистое, податливое тело. Она вдруг вся затрепетала, вспыхнула, как только что распустившийся цветок. Она вновь испытывала полет, летела все быстрее и быстрее, словно ее подхватил огненный вихрь!
Они встречали рассвет на берегу, утомленные бурной волшебной ночью, одни в мире. Пробудившись, он бросился сильным телом в темные кипящие воды. Искупавшись, видел, как встает она, смешно мотая головой, вытряхивая песок из волос, счищая ракушки, прилипшие к телу.  А потом, тихая и счастливая, медленно и мягко ступая, пошла в воду, поплыла, плавно гребя руками перед собой и за нею струилось, тянулось, преломляясь в воде, ее тело. Искупавшись, она встала в воде, выжимая, как русалка, воду из волос. Вместе они вышли на берег и пошли к дому…
Вновь день бешеной работы, а за ним ночь любви и страсти – у нее, наверху, в ее комнате. Окно открыто, в него врывается соленый свежий ветер, охлаждая истомленные тела.
 
***
Их долгие разговоры по вечерам принимали временами характер легких философских диспутов, а точнее, это была всегда равноправная спокойная беседа. Антон понимал, что даже если он не согласен с точкой зрения Тани, то нельзя сразу энергично доказывать ей это. Он старался делать это бережно, осторожно, боясь, чтобы собеседница его не замкнулась в себе… Но, к счастью, Таня оказалась не такой, ее огромное уважение к Антону заставило ее ценить его мнение, а он не зачеркивал ее индивидуальность, неповторимость, а лишь мягко поворачивал к себе, соглашаясь с ее склонностями и привычками.
Так проходила долгая взаимная притирка, без которой невозможна никакая совместная жизнь…
…Как-то они говорили о духовной стороне жизни человека, и Таня, глянув, на бриллиантовое ночное небо, спросила о Боге. Почему он, создатель этого мира, видя зло и насилие в мире, так мало и редко приходит на помощь?
Антон ответил, что у него есть своя точка зрения на этот счет, с которой можно спорить.
Он сказал:
- Люди ждут пришествия Бога. Но, наверное, его пришествие нельзя понимать, как явление его физического облика среди земных условий. Бог – субстанция духовная. Он находится в особом мире. Кроме того, боги никогда сами ни к кому не приходят. Уже был нам дан шанс спастись через Христа, но мы не пожелали…. Теперь мы сами должны идти к Богу. Идти через добро, творчество, талант, используя то, что он нам дарит… Бог – это высший мир, духовная часть Космоса. Человек не должен отделять себя от высшего мира, от Космоса. На Земле мы должны сделать одно важное дело – усовершенствовать себя, найти себя, принести максимум добра, пользы, чтобы достичь Божественного, чтобы достойно войти в Космос, в Великое Космическое Братство Разума… Если даже человек прожил свою жизнь средне, имел какие-то добрые заслуги, хоть и немало и грехов, вовремя совершенное раскаяние, последние светлые мысли и дела, мощное устремление к Высшему будут иметь свое значение. Даже любое малое, но благородное деяние, совершенное нами, будет иметь свое вознаграждение…. А ждать Бога с небес… Не знаю…. Мне кажется, ключ ко всему лежит в самом человеке, и никто, кроме него, не может достичь чего-то лучшего…
- То есть нельзя ждать милостей от Бога? Антон, как-то я смотрела ретроспективу фильмов Тарковского. Знаешь, известный кинорежиссер. У него все фильмы – как единая симфония. Так вот, из его фильмов, кажется, из «Соляриса», я почерпнула такую мысль: к Богу нужно приблизиться, к нему нужно дорасти духовно, а божественная суть есть в каждом человеке, ее нужно только развить.
- Согласен, Таня. И вообще, тот, кто интересуется, соприкасается с искусством – тот уже очищается во многом… Этот человек уже ближе к Богу. Своим творчеством, умом, деяниями и поступками творческие люди могут помочь открыть в человеке что-то хорошее, распахнуть ему сердце, показать, к чему нужно тянуться, а что отвергать. Дух человека постоянно стремится только к высшему, идеальному, даже показывая обычное земное. Конечно, и среди талантливых людей встречаются опустившиеся, зарывшие свой талант.
- Это гибель?
- Это деградация, ее допускать нельзя. Иначе тебя среда сожрет… Во так!
- Смотри, море светится…
-  С востока идут тучи…. Будет гроза.
- Может даже и шторм. Ветер усиливается.
- Возможно. Нужно хорошо привязать лодку. Пойдем…
На востоке сгущался мрак, закрывая звезды.
 
***
Ночью глухо рокотало море, омывая берег. Где-то вдали, за пляжем, вспененные волны разбивались о камни. Дул неистовый ветер, несущий с собою капли дождя, которые настойчиво стучали в стекла окон, будто стихия пыталась ворваться в дом. Со страшным шумом волны заливали каменный остров, оставляя белую пену.
Взрывы грома и молнии, бьющие в громаду моря, пугали Таню. Она почти не спала, время от времени подходя к окну, наблюдая за разбушевавшейся стихией. Ее силуэт у окна казался Антону неведомой картиной. Заснули лишь под утро… День был серым и хмурым. Холодные волны были черными, с белыми гребнями. Временами вода казалась темно-изумрудной…
Они бродили в плащах по берегу, подбирая на мокром песке бьющуюся рыбу, осматривая выброшенных на берег медуз, водоросли, ракушки.
Следующий день робко озарился прячущимся за мохнатыми темно-серыми тучами солнцем. Оставалась лишь неделя их пребывания на море, и Таня волновалась, думая о приближении обыденных дней.
___________________________________________________________________
 
Глава 18. Антон. «Золото и война»
 

В понедельник вновь вернулось солнце. Море ласково играло золотом его лучей, плясавшим на волнах.
Часть дня Антон провел за работой. Писал медленно, долго рассматривая полотно со стороны, добавляя нужные мазки. Картина представляла собою обобщенный портрет женщины, цветущей и счастливой, одаренной любовью. От полотна шла мощная энергия умиротворения, покоя, простого человеческого счастья: счастья обретения, счастья духа и торжества любви. Но Антон еще не был удовлетворен работой, ему казалось, что он не смог достойно передать красоту Тани. Но Тане работа очень нравилась. Вместе они обсуждали детали, добавляя нужные мазки.
После напряженной работы решено было в послеобеденное время пойти понырять в море с аквалангами, освежить тела.
Направили лодку к каменному острову. Ныряли, временами отдыхая на горячих от солнца камнях, вдыхая полной грудью свежий запах моря и водорослей.
Звук работающего мотора заставил их осмотреться.
К острову с западной стороны подходил большой катер. Вблизи он показался неухоженной, уже старой посудиной, имевшей достаточно традиционное название – «Нептун». На носу судна восседала блондинка в ярком купальнике. На катере возилось еще несколько человек, один из которых одевал снаряжение, готовясь нырнуть в воду. Антон и Таня замечали этот катер и раньше. В прошлую пятницу он почти полдня крейсировал вблизи острова.
Катер приблизился к берегу, и мужчина лет сорока, крепкий, загорелый. весело блестевший на солнце ровными белыми зубами, крикнул:
- Эй, на острове! Привет! Как отдыхается?
- Привет! Отлично! – крикнул в ответ Антон. – А вы, наверное, заняты чем-то другим?
- Мы спелеологи, - ответил мужчина. – Нас интересуют древние пещеры. Смотрим, изучаем…
- Интересное у вас хобби…
- Работа….
- Тем более!
-Ну, это когда как…Хотя, в общем-то, да, романтичная, как говорится.…Послушайте, я вижу, вы тоже часто ныряете. Так вот, внутри этого острова тоже должна быть пещера. Где-то с южной или с северной стороны, точно не известно. Вам не приходилось наблюдать под водой ничего похожего?
- Нет.  Мы специально этим не занимались.
- Понятно. А вот мы обследовали южную сторону, нашли только узкую щель и все! Так вот, мы хотим вас предупредить. Если найдете пещеру, ни в коем случае не заплывайте слишком далеко вглубь ее!
- А что такое?
Человек оглянулся, кивнув двум мрачным бородатым людям и сказал:
- Тут с нами спец - подрывник… Нам известно, что в этой пещере немцы спрятали в ящиках оружие, возможно, гранаты и бомбы. А вода поднялась… От колебания воды или неосторожного движения возможен взрыв. Пещера может обвалиться, ну а вы, понятно, погибнуть. Так что заплывать туда опасно!
- Спасибо за предупреждение! - сказал Антон. – А как же вы?
- Ну, наша задача и состоит в том, чтобы найти все это и обезвредить.
- Ясно! ...
- Если что-то найдете – сообщите нам. Это очень важно. Наша база чуть дальше по берегу… Мы еще будем плавать, наведываться сюда…Окей?
- Идет! Приглашаем к нам в гости, в дом.
Мужчина с блестящими зубами закивал головой:
- Не. … Нет времени. Работы много. Мы тут еще обследуем прибрежные скалы… Так что, спасибо и пока!
Катер зачмыхав, подняв белые буруны, отошел в сторону, и человек в снаряжении погрузился в воду.

***
Антон просыпается первым. Солнечный свет струями бьет сквозь шторы.
Таня еще спит – волосы разметались по подушке. Антон поцеловал ее, сразу почуствовав удивительный запах ее волос, и вышел на балкон.
Водная гладь светилась лазурью, а облака были размазаны по синему фону, будто кистью неведомого мастера. Антон облокотился о перила, любуясь великолепными картинами. Вспомнился прошедший день. Вспомнив о катере «Нептун», вынес бинокль и посмотрел вдоль берега. Далеко за нагромождением скал он заметил апельсиновый бок палатки.
Антон оделся и вышел на лодке в море. Свежий ветер чуть рябил воду, развевал волосы.
Антон приближался к острову, его гнали интерес и азарт. Подсознательно он чувствовал какую-то тайну, связанную со вчерашним визитом неизвестных ученых. Ему казалось, что они что-то скрывали, недоговаривали.
Не спеша одел снаряжение и нырнул в изумрудную глубь. Греб сильными взмахами рук, распугивая утренних сонных рыб, пока не достиг предельной глубины. Море было небогато растительностью, но подводные склоны каменной стены были сплошь покрыты темно-зелеными наростами. Он медленно плыл вдоль стены, время от времени ощупывая ее руками, осматривая трещины и щели, опускаясь ко дну. Здесь в песке лежали различные предметы – какие-то металлические рейки, якорь со сломанным зубцом, обломок корабельной пилы… Все это было покрыто слизью и тиной. Исследуя так около получаса, он был вынужден вернуться на берег, проверить баллоны, вооружиться веревкой и фонарем. Таня уже проснулась, она приветливо помахала ему рукой из кухни – готовила завтрак.
Антон вернулся и вновь погрузился в воду. Долго плыл вдоль стены, меняя места исследования, распугивая любопытных рыб. Вооруженный мощным электрическим фонарем, он заметил какую-то черную дыру, приваленную камнями. С трудом отворачивая камни, он заплыл внутрь дыры…
Свет фонаря во мраке казался чем-то единственным родным и живым в этой непроглядной тьме. Антон плыл осторожно, тихо работая ластами, освещая различные стороны, стараясь придерживаться черной стены. Луч фонаря вырывал из мрака каких-то диковинных рыб. Пещера сужалась, уходя куда-то вглубь скалы, мрак еще больше сгущался, но это только подстегивало интерес.
Антон внимательно осматривал древние, нетронутые человеком каменные стены подводного грота. Проплыв еще немного, Антон уперся в стену. Пещера оказалась сравнительно небольшой. Ничего интересного не обнаружив, Антон повернул к выходу, но тут его заинтересовал темный, обросший мхом предмет, выделяющийся из стены. Он подплыл ближе, ощупал его, вынул нож, чтобы счистить водоросли…. Это был металлический крюк, неизвестно кем вбитый здесь и странно изогнутый книзу. Осматривая его, Антон вдруг сообразил, что крюк указывает на что-то. От конца крюка вниз вела едва заметная линия, огромная царапина в каменной стене, непонятно как сделанная. Следя за полосой, Антон, разогнав хвостатых любителей тьмы, расчистил стену от наростов, чтобы лучше видеть ее.
«Указательная стрелка», - мелькнуло у него в голове. - «Совсем в духе пиратов… Интересно!». Вспомнив о предупреждении спелеологов, он начал волноваться. Стрела уперлась в груду камней на дне. Освещая это место, Антон заметил, что камни сложены искусственно, человеческой рукой. Чувство близкой разгадки тайны охватило его. Он начал осторожно двигать камни. Для этого требовались усилия, ибо со временем камни словно срослись друг с другом.
Камни опадали на дно медленно, с глухим стуком, сотни пузырьков, серебристо блестя, поднимались кверху. Фонарь пришлось повесить на крюк, он светил слабее, зато руки были свободны. Под камнем обнаружился завернутый прямоугольный предмет. После его очистки, Антон распознал ящик, размером с небольшой чемодан. Антон аккуратно, как ювелир, поддел его. Даже в воде он казался тяжелым. Пришлось опутать его веревкой и осторожно поднимать за собой. После определенных усилий он достиг выхода из пещеры.
Поверхность моря казалась большим вогнутым зеркалом, в котором отражалось дно. Когда он появился из воды, Таня уже сидела в лодке, облаченная в купальник, и махала ему рукой.
- Я уже позавтракала, все тебя не дождусь. А ты все ныряешь, ныряешь… Что это ты тащишь?
- А ну ка, помоги. Здесь что-то интересное. Только осторожно.
Вдвоем с трудом затащили тяжелый ящик в лодку.
- Что это? Снаряды? – изумленно спросила Таня.
- Не думаю. Для снарядов он слишком невелик. Впрочем, сейчас узнаем.
Издалека доносился рокот катера.
Антон, оглянувшись, сказал, тяжело дыша:
- Это «Нептун» … Плывем к берегу!
 
***
Ящик был взломан не без труда. Крепкий, но ржавый замок был вынужден отступить под напором мускульной силы и тяжести тела. Крышка отворилась и под плотным слоем парусины и целлофана, запечатанного сургучом, они увидели бархатную накидку. Откинув ее, они онемели. Ящик был заполнен драгоценностями. Антон кое-как разбирался в драгоценных камнях. Здесь были бриллианты в золотых и серебряных оправах различной формы.
Словно глаза фантастических птиц сверкали желтые, зеленые, черные алмазы и красные рубины. Переливались голубым, фиолетовым, желтым и розовым цветами сапфиры. Радовали глаз травянистого оттенка изумруды. Блестели небесным цветом аквамарины. Золотые шестигранные бериллы казались хрупкими и нежными на Таниных ладонях.  Здесь было множество других камней, вделанных в кольца, объединенных в бусы, блестевших в золотых и серебряных серьгах, колье, брошках… И все это пылало волшебными лучами в драгоценной горке, все это захватывало дух, вызывало оцепенение!
Первой опомнилась Таня.
- Боже, какая красота, - говорила она, перебирая драгоценности и не решаясь ничего на себя надеть. – Смотри, а эта… а вот это…, до чего же прекрасно!
Она неустанно показывала все, что попадалось ошарашенному Антону.
- Кто-то же собрал такие сокровища, - сказал он удивленно.
- А ты их нашел! Какая великолепная находка! Какая удача!
Таня решилась одеть роскошные бусы.
- Смотри, а мне идет, - воскликнула она, крутнувшись перед зеркалом. – Я теперь красивая? Тебе нравится?
Антон заметил на дне резную шкатулку, покрытую роскошной инструктацией. Открыл – там лежали искусно обработанные алмазы.
- Бог ты мой, какое богатство!
- Красота!
- О, это особенная красота. Слушай, я вот что думаю. Не это ли искали эти странные спелеологи?
- Они говорили о какой-то взрывчатке, снарядах.
- Может, не знали… А может говорили просто так, скрывая истинные намерения. Может кто-то из них проведал о кладе.
Весь этот день они провели в каком-то смятении, в котором перемешались сжатая радость и нарастающее беспокойство. Спелеологи плавали на своем «Нептуне» вокруг острова, ныряли, временами поглядывая в сторону коттеджа. Антон заметил, как на солнце блестели стекла бинокля. Он осторожно опустил на окна тяжелые шторы.
 
***
Вечером «Нептун» исчез. Видимо исследователи вернулись на свою базу, разочаровавшись в поисках. Антон и Таня сидели, обсуждая находку.
Таня говорила восторженно:
- Что ты волнуешься, Антон, ты представляешь, как мы теперь богаты. Можно воплотить в жизнь все наши мечты… Ну что ты молчишь? Разве ты не рад?
- Как-то неуверенно себя чувствую.
- Неужели думаешь отдать государству? Антон, извини, но я уже так устала от бедности, а тут такое богатство, как в сказке! Зачем нам их жалкие проценты!
- Я, Таня, боюсь этих сокровищ. Конечно, они мне нравятся и внутри души где-то я рад. Но одновременно чувствую и опасность.
- Какую опасность? Ну, брось их опять в море или отдай этим… лже - спелеологам. Согласись, это глупо… Не они, а мы первыми нашли клад! И он по праву принадлежит нам!
Антон не узнавал сияющую, блещущую глазами Таню. Но он прекрасно понимал ее.
- Конечно, они не спелеологи. Скорее всего, искатели кладов, а быть может даже преступники. Я уверен, они догадаются, и будут идти за нами по пятам. И, кроме того, не так легко и реализовать эти сокровища, превратить их в деньги.
- Но, наверное, что-то можно придумать, какой-то выход можно найти всегда.
- Главное, Таня, чтобы эти сокровища не заслонили нас друг от друга. В тебе сейчас говорили эмоции, в тебе говорил человек, уставший от серой, тусклой жизни. В тебе говорила женщина, жаждущая украшений, комфорта… А я все это пережил и пробую рассуждать трезво.
- Да не нужны мне украшения, приемы, виллы и автомобили – если это ты имеешь в виду, - горячо и серьезно сказала Таня. – Ведь если умно всем этим распорядиться, можно принести пользу не только себе, но и другим.
- Хорошо. Но как в нашей стране можно ими распорядиться?
- Во-первых, теперь уже как-то можно. Уже не то время, что было раньше. – Во-вторых, почему только в нашей стране? С такими средствами можно смело ехать куда угодно. Ты ведь так мечтал поездить по миру!
- Мысль хорошая… Здесь миллионы, хватит на десять жизней.
- Но откуда такие сокровища взялись в подводном гроте?
Антон задумался.
- Может немцы спрятали. В апреле-мае 1944 года, когда наши освободили Крым, кто-то не успел или не смог вывезти награбленное и спрятал в потайном месте, надеясь в будущем вернуться и воспользоваться… Но, видимо, так и не смог.
- А план остался…
- Или план или письмо какое-нибудь. Эти, которые на катере, проведали об этом, вот и ищут… Кто его знает, не сокровища ли это со знаменитой Янтарной комнаты?
- А еще, Антон, в ноябре двадцатого отсюда бежали белогвардейцы, - вспомнила Таня, выдвинув свою версию. – Вспомни Перекоп, Врангеля! Я когда-то фильм об этом видела. Может тогда кто-то спрятал.
- Может быть, хотя я больше склоняюсь к версии последней войны. Ящик неплохо сохранился, да и выглядит он современнее…
Антон, сев поближе, погрузил руки в сокровища. Они их сразу поглотили, хищно поблескивая кровавыми глазами….
- Кто его знает, сколько на них крови, преступлений, страданий.
- И вот теперь, кажется, они должны приносить добро. Ведь смотри, можно обеспечить не только себя, нам много не надо. Можно часть средств переводить в больницы, школы, какие-либо фонды! Ты, представляешь, у тебя своя студия. А я бы создала собственную школу…
Антон улыбнулся, обнял ее:
- Фантазерка ты моя!
- А я, хочу, чтобы фантазия стала былью!
 
***
Какие-бы разговоры не вызывали сокровища, но расставаться с ними не хотелось. Их блещущая красота манила и завораживала, обещая что-то грандиозное впереди, казалось, что с их помощью можно перевернуть весь мир. Антон ворочался и не спал ночью, в голову лезли разные мысли, варианты дальнейших поступков, взвешивая и, обдумывая их, Антон отбрасывал одни и тут же находил другие. Утром забылся тяжким сном, так и не найдя чего-либо оптимального. Чувство опасности все еще сидело внутри его и жгло медленным огнем.
Тане снился бал, роскошное платье, драгоценности. Сверкали колье, серьги, перстни… Легкая плавная музыка кружила ее, блистал трубами оркестр… Она улыбалась во сне. Так и проснулась с улыбкой.
После завтрака их вновь потянуло к сокровищам. Решили сделать опись найденного. Но только Таня открыла заветный ящичек, как Антон, бывший еще в кухне, быстрыми шагами поднялся наверх.
- Таня, ящик в шкаф! К нам гости пожаловали. Недавние знакомые!
Таня смахнула со стола ворох драгоценностей, которые звонким дождем упали в ящик. Затащив ящик, она заметила шкатулку с алмазами и несколько драгоценностей, упавших на пол. Сунув все это наугад в чемодан, под ворох одежды, Таня спустилась вниз.
Антон уже принимал гостей. Недавний знакомый с катера, улыбаясь ровными белыми зубами, был в сопровождении хмурого бородача, облаченного в плащ, несмотря на теплую погоду.
Антон пригласил их в комнату и предложил кофе.
- Нет, мы ненадолго… В общем, все зависит от того, как пойдет разговор.
Антон подмигнул Тане, и та ушла на кухню готовить кофе, открыл бар, достал дорогие сигары.
Гости не отказались, сразу прикурили, с наслаждением окутываясь дымком.
Начали говорить на разные темы. Гость пожаловался на проблемы с горючим. Антон спросил об успехах в поисках.
Гости переглянулись.
- Послушайте. Мы видели, вчера утром вы ныряли у северного конца острова. Там же вчера мы обнаружили пещеру. В ней явно кто-то побывал, разворочены камни.
- Мы ныряли, но никакой пещеры не нашли, - ответил Антон, чувствуя какой-то дискомфорт.
- Э нет, так дело не пойдет, - сказал белозубый. - Зачем говорите неправду? Давайте начистоту. Да, мы соврали вам насчет взрывоопасных предметов. Отдайте нам то, что вы нашли. Поверьте, мы заплатим вам и уйдем с миром.
Он развел руками, и глаза его жадно блестели.
- Я, повторяю, ничего мы не находили, - упрямо сказал Антон. Да, мы поныряли немного, но эти все и ограничилось.
Вошла Таня с горячим кофейником и чашками и на время разговор замер.
- Все-таки вы намерены поссориться с нами, -  хмурясь, сказал белозубый. – Мы же видели, как вы что-то перевозили в лодке.
- Ну и что? Вам - то, какое до этого дело? – внезапно сказала Таня.
И тут молчаливый бородач наконец-то разразился громовым басом:
- Слушай, Красавчик, да сколько же можно трепаться с ними? Не понимают по – хорошему - будет по-плохому! Сейчас я из них все вытрясу! Я ж тебе говорил, все равно их убирать придется!
Он резко поднялся, рванув руки из-под плаща. На Антона темным холодком смотрело дуло автомата.
Тип в плаще мерным шагом пошел на Антона и прижал его к стене. Антон почувствовал, как ствол оружия вонзился ему в ребра. В это время тот, кого назвали Красавчиком, стал быстро осматривать комнату, не обращая никакого внимания на Таню.
- Где рыжье? Ну, раскалывайся, гад, – настоятельно требовал бородач в плаще.
Следующее мгновение Таня впоследствии не могла вспоминать без изумления и содрогания. Чувство опасности переполнило ее всю и продиктовало дальнейшие действия.
Взмах рук - и горячий кофейник выплеснул свое содержимое на физиономию бандита. Антон мгновенно среагировал, подняв ствол автомата вверх, и иначе бы получил свинцовый гостинец внутрь своего тела. Очередь прощелкала над головой. Абажур светильника серебряными осколками осыпался на пол.
Ошеломленный Красавчик, никак не ожидавший такого поворота дела, был тут же сбит с ног ударом Антона. Бородатый тип в плаще выл, вытирая обожжённое лицо. Не давая опомнится, Антон цепкой кошкой прыгнул на него, вырывая из рук автомат. Бородатый оказался сильнее, а боль только добавила ему силы. Он яростно пытался сбросить с себя Антона, но не мог расцепить его хватки и потому только прижал к дивану.
Красавчик опомнился от удара. Потрогав челюсть, он тут же полез в карман. Испуганная Таня, наблюдавшая за всем происходящим, увидела в его руке маленький пистолет. Она всей тяжестью своего тела навалилась на бандита, не давая возможности ему выстрелить. Наконец, оттолкнув ее, Красавчик наугад нажал на спуск, но, в суматохе, попал в спину своего подельника. Тот медленно осел на пол. Второй выстрел ему помешала сделать Таня, бандит промахнулся и отшвырнул девушку к стеклянной дверце шкафа.
Антон бросился на помощь Тане. Хорошо памятным приемом он выкрутил руку Красавчика, и тут же ударил его коленом в пах. Красавчик корчился от боли, когда тяжелое пресс-папье, стоявшее на шкафу, опустилось на его голову…
Отдышавшись, Антон медленно подобрал автомат.
Таня смотрела на него широко открытыми глазами.
Но Антон сказал:
- Это, возможно, только начало. Быстро наверх и спрячься.
- Боже, какой кошмар! Что же это такое, Антон? А может отдать им эти сокровища и пусть они катятся подальше!
- Можно и отдать… Но, мне кажется, сейчас это уже бесполезно. Они все равно ликвидируют нас. Мы для них почему-то опасные свидетели…
Таню всю трясло. Она не ожидала от себя подобных поступков. Но сейчас нужно было спасать их жизни. Поэтому она беспрекословно бросилась наверх.
Проследив за ней взглядом, Антон огляделся и затем осторожно подошел к окну.
У берега он заметил двоих в лодке. Видимо они приплыли на выстрелы. Невдалеке от берега замер катер.
Когда лодка ткнулась носом в песок, один из них выпрыгнул на берег, а второй остался в лодке, наблюдая за окнами дома.
Антон запер дверь и стал осторожно закрывать окно. Человек в лодке, заметив его, выстрелил из пистолета. Антон прижался к стене. Пуля, пронзив стекло, свистнула совсем рядом.
Надо было как-то остановить их. Необходимость защищать Таню, так доверившуюся ему, заставила Антона действовать решительно.
Он, резко выдвинувшись в окне, дал несколько коротких очередей по лодке. Фигура в лодке замерла.
Антон начал всматриваться в поисках второго и тут же упал на пол, прикрыв голову руками.  Летящий предмет разбил окно. Это была ручная граната. Грохнул взрыв, казалось, потрясший дом до основания. Разметало шкаф, стол и диван. Антон едва поднялся из свалившихся на него обломков, вытер окровавленное лицо. В ушах звенело. Комната плавала в клубах серого дыма.
Антон на миг закрыл глаза. Ему казалось, что он видит дурной сон и сейчас проснется. Пещера, сокровища, банда убийц, один из которых бродит где-то вокруг дома…. Нет, это не сон, увы, это страшная реальность! А там наверху Таня! Нужно сделать, все, чтобы с нею ничего не случилось! Там же его работы! Неужели эти мерзавцы хотят разрушить дом?
Внутри закипала ненависть. Антон прислонился к стене, ожидая. Стояла тишина, но в ушах еще звенело. В разрушенной комнате ветер рвал полуистлевшую занавеску, звенел стеклами….
В окне показался силуэт человека. Две пули, выпущенные из пистолета вошли в угол двери, расковыряв дерево. В следующую минуту Антон разрядил рожок автомата, паля наугад по окну.
Наступила тишина. Отбросив автомата, Антон подошел к окну, переступая через обломки, осмотрел замершее под ним тело с повисшими руками, подобрал валяющийся пистолет. Его шатало.
Он резко развернулся, услышав на лестнице шаги. Это шла насмерть перепуганная Таня.
- Боже мой, Антон, ты жив!
Она припала к его груди.
- Что тут происходило?
- Эти гады разворотили всю комнату, - сказал Антон, прижимая ее к себе.
- Они ушли?
- Не знаю.
- Ты ранен? У тебя лицо в крови!
- Ерунда, стеклом брызнуло, посекло... Пройдет.
Таня забеспокоилась, помчалась за аптечкой. И вдруг послышался крик! Антон буквально скатился по лестнице. В кухне грохнул выстрел.
Таня бежала назад.
- Там кто-то лезет в окно!
- Беги наверх и не высовывайся!
В кухне зашуршало. Антон тихо подошел к двери. Человек осторожно выглянул из кухни и тут же получил рукояткой по голове. Но удар видимо только рассек кожу. Взвыв, незнакомец бросился назад. Вскоре Антон увидел его бегущим вдаль от дома. Прицелившись тщательно, он выстрелил раз, второй, третий…. Бегущий упал на песок, но тут же поднявшись, заковылял к лодке. Видимо, он был ранен.
- Так будет лучше. Теперь ты не сунешься, - прошептал Антон.
Он вышел из дома и сел на порог без сил, наблюдая за плывущей лодкой.
Через пять минут катер удалился от берега в неизвестном направлении.
 
***
Выпив успокоительное и снотворное, Таня, наконец-то, смогла забыться тяжелым сном. А недавно она была в шоке, и Антону стоило огромных трудов успокоить ее.
Милицию решено было не вызывать, не было смысла. Старательно прибрали в комнате, окно забили большим куском фанеры.
С наступлением сумерек Антон перетащил тела мертвецов в лес и там захоронил их.
Укрыв спящую Таню пледом, он вытащил ящик с сокровищами и посмотрел на них. Они вновь засияли заманчивой красотой. Но теперь Антон смотрел на них другими глазами. Они не принесли ничего доброго, только разрушения и смерть!
Стараясь не скрипеть половицами, Антон, подхватив ящик, направился к выходу…
Утром Таня спросила о сокровищах. Антон ответил, что зарыл ящик в роще у ручья. Пусть эти сокровища там лежат себе до поры до времени. Таня даже не удивилась.
Они собрали вещи, а потом вышли и сели на огромном сером валуне, глядя в хмурую морскую даль.
______________________________________________________________________
 Окончание следует.

 

© Copyright: Александр Гребёнкин, 2018

Регистрационный номер №0421388

от 25 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421388 выдан для произведения:
Глава 17. Антон и Таня.  «Обретение крыльев»
 
В те напряженные для нее месяцы Таня словно бы родилась заново. Она чувствовала, что нужна Антону, ощущала волны его ответного чувства.
 Она словно обрела крылья, которые когда-то утеряла.
К весне Антон уже прочно встал на ноги. И упоительно бурный, сияющий, промытый дождем, пропахший молодой листвой и белой сиренью, май распахнул его чувства. Он начал понимать, какое значение для него имеет это сокровище, которое так трогательно заботилось о нем. Для него она еще оставалась девушкой чудной и необыкновенной, в своей хорошей наивности, в которой жила прежняя первозданная чистота, увиденная им еще в первые дни знакомства и не утраченная в последующие годы. Он видел ее возрождение и всячески поддерживал его, старался быть для нее приятным и благодарным.
 В светлые майские дни они чаще стали уходить из дома и бродили по дорожкам парка, белым, от усыпавшего их цвета с кудрявых яблонь. Птицы звенели серебристыми голосами, в ослепительно синем небе плыли румяные розовые облака. Над распустившимся цветом гудели бархатные шмели.
В одно из воскресений они попали под звонкую, как салют, ядреную молодую грозу. Гром кувыркался в небе, острые спицы молний пронзали внезапно опустившийся зеленый мрак. Под веселый звон стеклянного дождя они бежали к беседке. Дождь барабанил по крыше и там, в беседке, он обнял ее, и они смотрели на полосатую стену дождя.  Вышло солнце, и косые струи дождя заполыхали золотом, падая в дышавший свежестью парк, над которым изогнулась блестящая радуга. Гуляя по свежевымытому городу они замечали лишь прекрасное и доброе и изумлялись злому и невежественному.  Они никак не могли понять, почему люди так же не чувствуют счастья, как и они.
Вечером, когда они сидели на балконе, тесно прижавшись друг к другу и просто беседовали, Таня спросила об этом Антона.
Он сказал:
Где-то я прочитал одно высказывание Дюма. Кажется, в «Графе Монте-Кристо». Он писал, что только тот поймет истинное счастье, если до этого испытал подлинное несчастье. Я думаю, часто люди не знают, что они по - своему счастливы, не замечают этого. … У них не с чем сравнивать.
- Видимо так, - сказала Таня. – Я тоже раньше об этом не задумывалась. Ведь счастье рядом! Стоит протянуть руку, сделать человеку что-то приятное, сказать хотя бы слово, и лицо его озарится счастливой улыбкой. Грин хорошо говорил о том, что чудеса надо делать своими руками.
- Но еще не все люди понимают, что когда они встречают счастье – вечно оно длится не может. Невозможно прожить жизнь в одном только восторженном состоянии.
- Ты так думаешь?
- Увы, это так. Если ты где-то читаешь, что человек всю жизнь жил радостно, не верь, так не бывает, были и в его жизни горести, просто он не так остро их воспринимал. Не акцентировал на них внимание. Счастье нужно самому создавать и поддерживать. Ведь жизнь сложна, в ней все может быть – неудачи, расстройства, горе. Нужно уметь в таких условиях не сорваться, сохранить любовь и уважение друг к другу. Но, конечно, всякое бывает. Иной раз погорячишься, сорвешься. Нужно иметь смелость признать свою вину…
- А если в жизни будет много страданий?
- Нужно уметь утешать других, поддерживать в их страдании. Страдание, как говорил Рерих, утончает наши чувства, «научает великому состраданию». Будешь сочувствовать другим, когда - нибудь посочувствуют тебе…
Таня взмахнула рукой:
- Увы, не всегда так бывает! Редко встречаешь истинную помощь, поддержку и сочувствие.
- Да, но то, что ты совершила по отношению ко мне, разве это не поддержка, помощь и сочувствие! Ты просто спасла меня! Возвращаясь к радости и страданию, я еще вот что забыл сказать. Рядом с радостью всегда идет и страдание. Заметь, это закон! Страшно только, если это очень большое горе, тогда страдание безгранично, и оно переходит в отчаяние. А это может закончиться плохо.
Таня, тяжело вздохнув, прижалась к Антону, он сильнее охватил ее рукой.
- Не хотелось бы этого!
- Дай бог этого избежать. Ладно, не будем о горестном. Смотри, небо уже украсилось звездами!
Таня встрепенулась.
- А ты знаешь, если вглядеться, каждая из них светит своим цветом, есть сиреневые, зеленоватые, есть холодные, белые, есть алые, есть желтые.
Антон улыбнулся и провел рукой по ее гладким, мягким волосам.
- Ты у меня дальнозоркая!
Она заулыбалась.
- А мы будем с тобою вместе жить?
Он внимательно вгляделся в ее темные бархатные глаза:
- Я тебя не брошу. Мне будет не хватать тебя.
- И я тебя. А то я сойду с ума. Только, Антон…. Мы ведь уже опытные люди, пережившие некоторые жизненные трудности. Я хочу серьезно спросить тебя. Не потеряется ли наша любовь в каждодневном рутинном беге по кругу, когда будет работа, работа, и мы будем забывать об общих радостях в жизни, а то и надоедать друг другу. Где-то у Чехова есть слова о том, как среда разъедает человека, теряется все лучшее.
- Я думаю, что без волевых усилий, какого-то самовнушения здесь не обойтись. Чтобы снести нагромождение трудностей, нужно каждое утро утверждать себя в радости и готовности ко всему трудному, нужно делать установку – какие-бы трудности ни были – быть сдержанным, умным, объективным, логичным, добрым и сердечным… Да, иного выхода я не вижу! Именно вся красота – в выдержке, в самоотверженности, в наблюдательности, созерцательности, к примеру, за природой, в умении видеть прекрасное… Это настоящее геройство – выстоять в буре дней….
- Это прекрасно, но возможно ли это?
- Конечно, сначала будет трудно, несколько раз будет трудно, а потом станет легче. когда научишься не боятся трудностей, то приблизимся к настоящему жизненному подвигу, станем на ступеньку выше в своем духовном росте… А что касается того, что будем надоедать друг другу. А надоедают ли любимые? Не знаю, кажется, нет. Впрочем, если это произойдет – научимся отдыхать друг от друга!
- Мне кажется, ты мне никогда не надоешь!
- И мне кажется. Ты необыкновенная. Хотя жизнь сложна… Поживем – увидим! И будем надеяться!

***
Интерес к работе, к искусству постепенно возвращался к Антону.
Он вновь развернул холсты и стал писать, становясь при этом замкнутым и даже нелюдимым. Одно поддерживало его равновесие и утверждало в доброте – это присутствие Тани. И все же у него не получалось…. Он сворачивал и бросал в угол холсты, начинал заново, но, потом, откладывал кисть…
- Нет, что-то нужно менять. Нужна какая-то новая закалка, что-то свежее, крепкое, дерзкое… Нужно влить в себя новые силы, окрепнуть… Может уехать? В этом городе я задыхаюсь! – говорил он.
С приближением лета Таня предложила уехать куда-либо отдохнуть, подкрепить здоровье, сменить обстановку. Но путевки были ужасно дорогими, а с деньгами была вечная проблема. Выручил один из немногих оставшихся хороших знакомых Антона. На берегу моря у него стояла хорошая дача – настоящий дом с мансардой. Этим летом он собирался на отдых за границу и предложил Антону поехать:
- Я дам тебе ключи. Отдохнешь, поправишься. Море тебя окончательно излечит, ты выйдешь из творческого кризиса. Сами нахлынут темы, образы, поверь мне. Там тихо, спокойно, никого нет, недалеко – маленький поселок. … Слушай, ты же когда-то плавал с аквалангом. У меня есть лодка, акваланг… Если хочешь – плавай! Заодно, и за дачей присмотр будет! Езжай, Антоша, это твой шанс!
Антона долго уговаривать не пришлось. Предложение было принято.
В июле Антон и Таня отправились к морю, даже не подозревая какие счастливые минуты, испытания и невзгоды их ожидают.
Поездом добрались до города, сделали необходимые закупки продуктов. Но до самого поселка добраться оказалось непросто. Ехали на автобусе, ходившем раз в сутки. Поселок представлял собой несколько сгрудившихся домов с единственным магазином, где можно было купить все – и продукты, и одежду, и книги.
За поселком на пригорке виднелась роща. Сосны шумели под ласковым морским ветром. За рощей, внизу, на берегу, находился светлый красивый дом. Он был неплохо оборудован, видно было, что здесь отдыхали достаточно зажиточные люди. Под высоким солнцем лениво колыхалось великолепное пространство моря. Его волны были сиреневыми и лазурными, временами горели магнием, а потом отливали синью. Песчаный пляж замер у берега узкой полосой. Вблизи берега вода была кристально прозрачной. Чуть подальше в море замерла каменная глыба острова.
«Словно медведь, забредший купаться по брюхо в воду и застывший там», - сказала Таня.
Побежала череда прекрасных дней. Экскурсия в рощицу помогла им обнаружить быстрый ледяной ручей, скользивший змеей по розово-зеленым камням. Вода сводила челюсти, но была удивительно вкусной, живительной, поднимавшей настроение. Совершив поход и выкупавшись в ласковом море, они уснули мертвецким сном.
На следующий день занялись благоустройством. Дом имел два этажа. Второй этаж Антон отдал Тане в полное ее распоряжение. Она же командовала на маленькой кухне. На первом этаже Антон разместился сам. Здесь же устроили небольшую студию.
Затем Таня взялась за уборку. Антон занялся лодкой и аквалангом. Приведя все в порядок, они отправились в море.
Вода серебрилась, на глубине отливала перламутром. Морская даль была ослепительно синей. Казалось, там, вдалеке, кто-то разлил краску и, она, лениво змеится по волнам.
Остров был огромной каменной скалой. Коричневые склоны были покрыты зеленой морской слизью, в воде тихо плескалась молочная пена, и струились водоросли. Антон пробовал нырнуть с аквалангом. Потом учил Таню им пользоваться, но она все же не решалась долго быть под водой.
На третий день началась работа. Антон просыпался рано, еще до восхода солнца, готовил холст, краски и шел в рощу, на скалу и оттуда рисовал кипящий червонным золотом восход, писал озаренное ослепительным светом море и громаду острова в нем. В роще было уютно и тихо под насвистывающую флейту ручья и шепот листвы.
Антон был так упоен работой, что Таня, которая сквозь сон слышала удаляющиеся шаги, вставала, начинала готовить завтрак, и не могла оторвать его от кисти.
Но когда горячее солнце превращалось в печку, неумолимо зависая над миром, работать становилось невозможно, они шли на берег, постоянно первобытно-пустынный, белый и желтый одновременно, купались и загорали, погружались в голубой мир рыб и водорослей.
После обеда (чаще всего жареной рыбой) - отдыхали в роще под тентом или в уютных стенах прохладного дома. Оживали лишь, когда спадал жар. К вечеру море из ласкового, фиалково-синего, превращалось в более бурное, темное. Антон дожидался заката, писал его, а потом они сидели, обнявшись, глядя на закат, на пылающие алым цветом облака, на величие огромного существа, зовущегося морем, тихо беседовали, и, казалось, не будет конца и края этому райскому благолепию. Во время теплой ночи звезды сияли так, что пропустить этот бриллианто-коралловый карнавал было невозможно. В это время море загадочно дышало в дреме, мерцало и горело отблесками. Под легким ветром шумели сосны, где-то далеко пели лягушки, жужжали проносящиеся светлыми точками насекомые…. В сон проваливались, как бездну, очень поздно, но сновидения зачастую были легки и приятны.
Более всего радости испытывала Таня. Если Антон еще временами был задумчив и не удовлетворен работой, исправлял, искал верное решение, то Таню все радовало, все восхищало, все казалось несравненным и чудесным.
Она не могла налюбоваться морем и подводным миром, но особенно радовалась тому, что рядом был он, близкий, родной, добрый. Он ей трогательно помогал, ловил рыбу, ходил за продуктами, много рассказывал из того, казалось бы, необъятного запаса знаний, что были у него. Иногда они читали друг другу стихи и даже пели… Более всего Таня любила наблюдать за его работой, за полетом его души, фантазии, за мастерством, за движениями рук, взмахами кисти.
Их отношения оставались чистыми, тонкими и целомудренными, и это несколько печалило Таню. Ей иногда казалось, что он любит ее как человека, личность, но, как на женщину - не обращает внимания. Поздно ночью он целовал ее, они расходились по разным комнатам и в этом он видел какую-то святость. Таня это объясняла тем, что она лишь подруга ему, а не жена. О женитьбе он всерьез не говорил, считая это чем-то второстепенным, ненужным, придуманным цивилизацией. Для него важнее было духовное единство. Но Тане в их сложившихся отношениях не хватало гармонии… Она желала близости, она хотела родить ребенка от него, считая, что такой умный и высокоинтеллектуальный отец может научить сына или дочь многому хорошему. Для нее это желание не было новым, но оно было затоптано и унижено Валерием. Поэтому она слегка волновалась, как у нее будет с Антоном. Она долго чувствовала его поцелуи, но просыпалась одинокая, грустная, и плакала…
Она спускалась вниз в короткой и тоненькой, словно паутинка, ночнушке, смотрела на него спящего, ожидая пробуждения, но он спал крепко, откинув кудрявую голову, раскинув руки, а утром, ласковый и добрый, погружался в работу.
Как-то вновь зашел разговор о Танином портрете, и она решила воспользоваться ситуацией, применить чисто женские чары и хитрость. Когда был выбран день, Таня, набравшись смелости, спросила лукаво, какой он хочет писать ее одетой или обнаженной? Антон удивленно посмотрел на нее, тут же смутился, залившись румянцем и сказал, что не смеет даже и мечтать, о чем - либо подобном. Таня, заверив его, что ничего постыдного и зазорного в этом не видит, ибо многие художники были поэтами телесной красоты, ушла к себе наверх. И вот, наконец, подготовленная она зашуршала шагами по лестнице вниз. Она шла плавной походкой завернутая в длинную тальму без рукавов, ее обнаженные плечи блестели, а тело струилось и изгибалось при каждом шаге. И каждый ее шаг отдавался ему в сердце. Когда из-под покровов тальмы вырезалось ослепительно рельефное тело, оно показалось Антону чудом природы.
Опытный взгляд художника охватил все ее совершенство. Она стояла во всей красоте двадцатипятилетней женщины. Черные, как смоль, очень густые волосы колыхались шатром. Она прошлась по комнате, освещая ее всю неземным светом, изгибая тонкий тополиный торс и покачивая округлыми бедрами.
Он стал легкими мазками набрасывать это совершенство на холст. Работали до полной усталости несколько часов, а потом пошли в вечернее, мирно дышащее море.
На берегу она обняла его и прошептала:
- Смотри, какая тихая, первобытная ночь. Нет никого, только море и звезды… Мы одни на всей земле… Давай же отдадим наши тела морю и друг другу.
Они ринулись в воду, долго плескались и кувыркались в теплой горящей воде, он ловил ее пружинистое, податливое тело. Она вдруг вся затрепетала, вспыхнула, как только что распустившийся цветок. Она вновь испытывала полет, летела все быстрее и быстрее, словно ее подхватил огненный вихрь!
Они встречали рассвет на берегу, утомленные бурной волшебной ночью, одни в мире. Пробудившись, он бросился сильным телом в темные кипящие воды. Искупавшись, видел, как встает она, смешно мотая головой, вытряхивая песок из волос, счищая ракушки, прилипшие к телу.  А потом, тихая и счастливая, медленно и мягко ступая, пошла в воду, поплыла, плавно гребя руками перед собой и за нею струилось, тянулось, преломляясь в воде, ее тело. Искупавшись, она встала в воде, выжимая, как русалка, воду из волос. Вместе они вышли на берег и пошли к дому…
Вновь день бешеной работы, а за ним ночь любви и страсти – у нее, наверху, в ее комнате. Окно открыто, в него врывается соленый свежий ветер, охлаждая истомленные тела.
 
***
Их долгие разговоры по вечерам принимали временами характер легких философских диспутов, а точнее, это была всегда равноправная спокойная беседа. Антон понимал, что даже если он не согласен с точкой зрения Тани, то нельзя сразу энергично доказывать ей это. Он старался делать это бережно, осторожно, боясь, чтобы собеседница его не замкнулась в себе… Но, к счастью, Таня оказалась не такой, ее огромное уважение к Антону заставило ее ценить его мнение, а он не зачеркивал ее индивидуальность, неповторимость, а лишь мягко поворачивал к себе, соглашаясь с ее склонностями и привычками.
Так проходила долгая взаимная притирка, без которой невозможна никакая совместная жизнь…
…Как-то они говорили о духовной стороне жизни человека, и Таня, глянув, на бриллиантовое ночное небо, спросила о Боге. Почему он, создатель этого мира, видя зло и насилие в мире, так мало и редко приходит на помощь?
Антон ответил, что у него есть своя точка зрения на этот счет, с которой можно спорить.
Он сказал:
- Люди ждут пришествия Бога. Но, наверное, его пришествие нельзя понимать, как явление его физического облика среди земных условий. Бог – субстанция духовная. Он находится в особом мире. Кроме того, боги никогда сами ни к кому не приходят. Уже был нам дан шанс спастись через Христа, но мы не пожелали…. Теперь мы сами должны идти к Богу. Идти через добро, творчество, талант, используя то, что он нам дарит… Бог – это высший мир, духовная часть Космоса. Человек не должен отделять себя от высшего мира, от Космоса. На Земле мы должны сделать одно важное дело – усовершенствовать себя, найти себя, принести максимум добра, пользы, чтобы достичь Божественного, чтобы достойно войти в Космос, в Великое Космическое Братство Разума… Если даже человек прожил свою жизнь средне, имел какие-то добрые заслуги, хоть и немало и грехов, вовремя совершенное раскаяние, последние светлые мысли и дела, мощное устремление к Высшему будут иметь свое значение. Даже любое малое, но благородное деяние, совершенное нами, будет иметь свое вознаграждение…. А ждать Бога с небес… Не знаю…. Мне кажется, ключ ко всему лежит в самом человеке, и никто, кроме него, не может достичь чего-то лучшего…
- То есть нельзя ждать милостей от Бога? Антон, как-то я смотрела ретроспективу фильмов Тарковского. Знаешь, известный кинорежиссер. У него все фильмы – как единая симфония. Так вот, из его фильмов, кажется, из «Соляриса», я почерпнула такую мысль: к Богу нужно приблизиться, к нему нужно дорасти духовно, а божественная суть есть в каждом человеке, ее нужно только развить.
- Согласен, Таня. И вообще, тот, кто интересуется, соприкасается с искусством – тот уже очищается во многом… Этот человек уже ближе к Богу. Своим творчеством, умом, деяниями и поступками творческие люди могут помочь открыть в человеке что-то хорошее, распахнуть ему сердце, показать, к чему нужно тянуться, а что отвергать. Дух человека постоянно стремится только к высшему, идеальному, даже показывая обычное земное. Конечно, и среди талантливых людей встречаются опустившиеся, зарывшие свой талант.
- Это гибель?
- Это деградация, ее допускать нельзя. Иначе тебя среда сожрет… Во так!
- Смотри, море светится…
-  С востока идут тучи…. Будет гроза.
- Может даже и шторм. Ветер усиливается.
- Возможно. Нужно хорошо привязать лодку. Пойдем…
На востоке сгущался мрак, закрывая звезды.
 
***
Ночью глухо рокотало море, омывая берег. Где-то вдали, за пляжем, вспененные волны разбивались о камни. Дул неистовый ветер, несущий с собою капли дождя, которые настойчиво стучали в стекла окон, будто стихия пыталась ворваться в дом. Со страшным шумом волны заливали каменный остров, оставляя белую пену.
Взрывы грома и молнии, бьющие в громаду моря, пугали Таню. Она почти не спала, время от времени подходя к окну, наблюдая за разбушевавшейся стихией. Ее силуэт у окна казался Антону неведомой картиной. Заснули лишь под утро… День был серым и хмурым. Холодные волны были черными, с белыми гребнями. Временами вода казалась темно-изумрудной…
Они бродили в плащах по берегу, подбирая на мокром песке бьющуюся рыбу, осматривая выброшенных на берег медуз, водоросли, ракушки.
Следующий день робко озарился прячущимся за мохнатыми темно-серыми тучами солнцем. Оставалась лишь неделя их пребывания на море, и Таня волновалась, думая о приближении обыденных дней.
___________________________________________________________________
 
Глава 18. Антон. «Золото и война»
 

В понедельник вновь вернулось солнце. Море ласково играло золотом его лучей, плясавшим на волнах.
Часть дня Антон провел за работой. Писал медленно, долго рассматривая полотно со стороны, добавляя нужные мазки. Картина представляла собою обобщенный портрет женщины, цветущей и счастливой, одаренной любовью. От полотна шла мощная энергия умиротворения, покоя, простого человеческого счастья: счастья обретения, счастья духа и торжества любви. Но Антон еще не был удовлетворен работой, ему казалось, что он не смог достойно передать красоту Тани. Но Тане работа очень нравилась. Вместе они обсуждали детали, добавляя нужные мазки.
После напряженной работы решено было в послеобеденное время пойти понырять в море с аквалангами, освежить тела.
Направили лодку к каменному острову. Ныряли, временами отдыхая на горячих от солнца камнях, вдыхая полной грудью свежий запах моря и водорослей.
Звук работающего мотора заставил их осмотреться.
К острову с западной стороны подходил большой катер. Вблизи он показался неухоженной, уже старой посудиной, имевшей достаточно традиционное название – «Нептун». На носу судна восседала блондинка в ярком купальнике. На катере возилось еще несколько человек, один из которых одевал снаряжение, готовясь нырнуть в воду. Антон и Таня замечали этот катер и раньше. В прошлую пятницу он почти полдня крейсировал вблизи острова.
Катер приблизился к берегу, и мужчина лет сорока, крепкий, загорелый. весело блестевший на солнце ровными белыми зубами, крикнул:
- Эй, на острове! Привет! Как отдыхается?
- Привет! Отлично! – крикнул в ответ Антон. – А вы, наверное, заняты чем-то другим?
- Мы спелеологи, - ответил мужчина. – Нас интересуют древние пещеры. Смотрим, изучаем…
- Интересное у вас хобби…
- Работа….
- Тем более!
-Ну, это когда как…Хотя, в общем-то, да, романтичная, как говорится.…Послушайте, я вижу, вы тоже часто ныряете. Так вот, внутри этого острова тоже должна быть пещера. Где-то с южной или с северной стороны, точно не известно. Вам не приходилось наблюдать под водой ничего похожего?
- Нет.  Мы специально этим не занимались.
- Понятно. А вот мы обследовали южную сторону, нашли только узкую щель и все! Так вот, мы хотим вас предупредить. Если найдете пещеру, ни в коем случае не заплывайте слишком далеко вглубь ее!
- А что такое?
Человек оглянулся, кивнув двум мрачным бородатым людям и сказал:
- Тут с нами спец - подрывник… Нам известно, что в этой пещере немцы спрятали в ящиках оружие, возможно, гранаты и бомбы. А вода поднялась… От колебания воды или неосторожного движения возможен взрыв. Пещера может обвалиться, ну а вы, понятно, погибнуть. Так что заплывать туда опасно!
- Спасибо за предупреждение! - сказал Антон. – А как же вы?
- Ну, наша задача и состоит в том, чтобы найти все это и обезвредить.
- Ясно! ...
- Если что-то найдете – сообщите нам. Это очень важно. Наша база чуть дальше по берегу… Мы еще будем плавать, наведываться сюда…Окей?
- Идет! Приглашаем к нам в гости, в дом.
Мужчина с блестящими зубами закивал головой:
- Не. … Нет времени. Работы много. Мы тут еще обследуем прибрежные скалы… Так что, спасибо и пока!
Катер зачмыхав, подняв белые буруны, отошел в сторону, и человек в снаряжении погрузился в воду.

***
Антон просыпается первым. Солнечный свет струями бьет сквозь шторы.
Таня еще спит – волосы разметались по подушке. Антон поцеловал ее, сразу почуствовав удивительный запах ее волос, и вышел на балкон.
Водная гладь светилась лазурью, а облака были размазаны по синему фону, будто кистью неведомого мастера. Антон облокотился о перила, любуясь великолепными картинами. Вспомнился прошедший день. Вспомнив о катере «Нептун», вынес бинокль и посмотрел вдоль берега. Далеко за нагромождением скал он заметил апельсиновый бок палатки.
Антон оделся и вышел на лодке в море. Свежий ветер чуть рябил воду, развевал волосы.
Антон приближался к острову, его гнали интерес и азарт. Подсознательно он чувствовал какую-то тайну, связанную со вчерашним визитом неизвестных ученых. Ему казалось, что они что-то скрывали, недоговаривали.
Не спеша одел снаряжение и нырнул в изумрудную глубь. Греб сильными взмахами рук, распугивая утренних сонных рыб, пока не достиг предельной глубины. Море было небогато растительностью, но подводные склоны каменной стены были сплошь покрыты темно-зелеными наростами. Он медленно плыл вдоль стены, время от времени ощупывая ее руками, осматривая трещины и щели, опускаясь ко дну. Здесь в песке лежали различные предметы – какие-то металлические рейки, якорь со сломанным зубцом, обломок корабельной пилы… Все это было покрыто слизью и тиной. Исследуя так около получаса, он был вынужден вернуться на берег, проверить баллоны, вооружиться веревкой и фонарем. Таня уже проснулась, она приветливо помахала ему рукой из кухни – готовила завтрак.
Антон вернулся и вновь погрузился в воду. Долго плыл вдоль стены, меняя места исследования, распугивая любопытных рыб. Вооруженный мощным электрическим фонарем, он заметил какую-то черную дыру, приваленную камнями. С трудом отворачивая камни, он заплыл внутрь дыры…
Свет фонаря во мраке казался чем-то единственным родным и живым в этой непроглядной тьме. Антон плыл осторожно, тихо работая ластами, освещая различные стороны, стараясь придерживаться черной стены. Луч фонаря вырывал из мрака каких-то диковинных рыб. Пещера сужалась, уходя куда-то вглубь скалы, мрак еще больше сгущался, но это только подстегивало интерес.
Антон внимательно осматривал древние, нетронутые человеком каменные стены подводного грота. Проплыв еще немного, Антон уперся в стену. Пещера оказалась сравнительно небольшой. Ничего интересного не обнаружив, Антон повернул к выходу, но тут его заинтересовал темный, обросший мхом предмет, выделяющийся из стены. Он подплыл ближе, ощупал его, вынул нож, чтобы счистить водоросли…. Это был металлический крюк, неизвестно кем вбитый здесь и странно изогнутый книзу. Осматривая его, Антон вдруг сообразил, что крюк указывает на что-то. От конца крюка вниз вела едва заметная линия, огромная царапина в каменной стене, непонятно как сделанная. Следя за полосой, Антон, разогнав хвостатых любителей тьмы, расчистил стену от наростов, чтобы лучше видеть ее.
«Указательная стрелка», - мелькнуло у него в голове. - «Совсем в духе пиратов… Интересно!». Вспомнив о предупреждении спелеологов, он начал волноваться. Стрела уперлась в груду камней на дне. Освещая это место, Антон заметил, что камни сложены искусственно, человеческой рукой. Чувство близкой разгадки тайны охватило его. Он начал осторожно двигать камни. Для этого требовались усилия, ибо со временем камни словно срослись друг с другом.
Камни опадали на дно медленно, с глухим стуком, сотни пузырьков, серебристо блестя, поднимались кверху. Фонарь пришлось повесить на крюк, он светил слабее, зато руки были свободны. Под камнем обнаружился завернутый прямоугольный предмет. После его очистки, Антон распознал ящик, размером с небольшой чемодан. Антон аккуратно, как ювелир, поддел его. Даже в воде он казался тяжелым. Пришлось опутать его веревкой и осторожно поднимать за собой. После определенных усилий он достиг выхода из пещеры.
Поверхность моря казалась большим вогнутым зеркалом, в котором отражалось дно. Когда он появился из воды, Таня уже сидела в лодке, облаченная в купальник, и махала ему рукой.
- Я уже позавтракала, все тебя не дождусь. А ты все ныряешь, ныряешь… Что это ты тащишь?
- А ну ка, помоги. Здесь что-то интересное. Только осторожно.
Вдвоем с трудом затащили тяжелый ящик в лодку.
- Что это? Снаряды? – изумленно спросила Таня.
- Не думаю. Для снарядов он слишком невелик. Впрочем, сейчас узнаем.
Издалека доносился рокот катера.
Антон, оглянувшись, сказал, тяжело дыша:
- Это «Нептун» … Плывем к берегу!
 
***
Ящик был взломан не без труда. Крепкий, но ржавый замок был вынужден отступить под напором мускульной силы и тяжести тела. Крышка отворилась и под плотным слоем парусины и целлофана, запечатанного сургучом, они увидели бархатную накидку. Откинув ее, они онемели. Ящик был заполнен драгоценностями. Антон кое-как разбирался в драгоценных камнях. Здесь были бриллианты в золотых и серебряных оправах различной формы.
Словно глаза фантастических птиц сверкали желтые, зеленые, черные алмазы и красные рубины. Переливались голубым, фиолетовым, желтым и розовым цветами сапфиры. Радовали глаз травянистого оттенка изумруды. Блестели небесным цветом аквамарины. Золотые шестигранные бериллы казались хрупкими и нежными на Таниных ладонях.  Здесь было множество других камней, вделанных в кольца, объединенных в бусы, блестевших в золотых и серебряных серьгах, колье, брошках… И все это пылало волшебными лучами в драгоценной горке, все это захватывало дух, вызывало оцепенение!
Первой опомнилась Таня.
- Боже, какая красота, - говорила она, перебирая драгоценности и не решаясь ничего на себя надеть. – Смотри, а эта… а вот это…, до чего же прекрасно!
Она неустанно показывала все, что попадалось ошарашенному Антону.
- Кто-то же собрал такие сокровища, - сказал он удивленно.
- А ты их нашел! Какая великолепная находка! Какая удача!
Таня решилась одеть роскошные бусы.
- Смотри, а мне идет, - воскликнула она, крутнувшись перед зеркалом. – Я теперь красивая? Тебе нравится?
Антон заметил на дне резную шкатулку, покрытую роскошной инструктацией. Открыл – там лежали искусно обработанные алмазы.
- Бог ты мой, какое богатство!
- Красота!
- О, это особенная красота. Слушай, я вот что думаю. Не это ли искали эти странные спелеологи?
- Они говорили о какой-то взрывчатке, снарядах.
- Может, не знали… А может говорили просто так, скрывая истинные намерения. Может кто-то из них проведал о кладе.
Весь этот день они провели в каком-то смятении, в котором перемешались сжатая радость и нарастающее беспокойство. Спелеологи плавали на своем «Нептуне» вокруг острова, ныряли, временами поглядывая в сторону коттеджа. Антон заметил, как на солнце блестели стекла бинокля. Он осторожно опустил на окна тяжелые шторы.
 
***
Вечером «Нептун» исчез. Видимо исследователи вернулись на свою базу, разочаровавшись в поисках. Антон и Таня сидели, обсуждая находку.
Таня говорила восторженно:
- Что ты волнуешься, Антон, ты представляешь, как мы теперь богаты. Можно воплотить в жизнь все наши мечты… Ну что ты молчишь? Разве ты не рад?
- Как-то неуверенно себя чувствую.
- Неужели думаешь отдать государству? Антон, извини, но я уже так устала от бедности, а тут такое богатство, как в сказке! Зачем нам их жалкие проценты!
- Я, Таня, боюсь этих сокровищ. Конечно, они мне нравятся и внутри души где-то я рад. Но одновременно чувствую и опасность.
- Какую опасность? Ну, брось их опять в море или отдай этим… лже - спелеологам. Согласись, это глупо… Не они, а мы первыми нашли клад! И он по праву принадлежит нам!
Антон не узнавал сияющую, блещущую глазами Таню. Но он прекрасно понимал ее.
- Конечно, они не спелеологи. Скорее всего, искатели кладов, а быть может даже преступники. Я уверен, они догадаются, и будут идти за нами по пятам. И, кроме того, не так легко и реализовать эти сокровища, превратить их в деньги.
- Но, наверное, что-то можно придумать, какой-то выход можно найти всегда.
- Главное, Таня, чтобы эти сокровища не заслонили нас друг от друга. В тебе сейчас говорили эмоции, в тебе говорил человек, уставший от серой, тусклой жизни. В тебе говорила женщина, жаждущая украшений, комфорта… А я все это пережил и пробую рассуждать трезво.
- Да не нужны мне украшения, приемы, виллы и автомобили – если это ты имеешь в виду, - горячо и серьезно сказала Таня. – Ведь если умно всем этим распорядиться, можно принести пользу не только себе, но и другим.
- Хорошо. Но как в нашей стране можно ими распорядиться?
- Во-первых, теперь уже как-то можно. Уже не то время, что было раньше. – Во-вторых, почему только в нашей стране? С такими средствами можно смело ехать куда угодно. Ты ведь так мечтал поездить по миру!
- Мысль хорошая… Здесь миллионы, хватит на десять жизней.
- Но откуда такие сокровища взялись в подводном гроте?
Антон задумался.
- Может немцы спрятали. В апреле-мае 1944 года, когда наши освободили Крым, кто-то не успел или не смог вывезти награбленное и спрятал в потайном месте, надеясь в будущем вернуться и воспользоваться… Но, видимо, так и не смог.
- А план остался…
- Или план или письмо какое-нибудь. Эти, которые на катере, проведали об этом, вот и ищут… Кто его знает, не сокровища ли это со знаменитой Янтарной комнаты?
- А еще, Антон, в ноябре двадцатого отсюда бежали белогвардейцы, - вспомнила Таня, выдвинув свою версию. – Вспомни Перекоп, Врангеля! Я когда-то фильм об этом видела. Может тогда кто-то спрятал.
- Может быть, хотя я больше склоняюсь к версии последней войны. Ящик неплохо сохранился, да и выглядит он современнее…
Антон, сев поближе, погрузил руки в сокровища. Они их сразу поглотили, хищно поблескивая кровавыми глазами….
- Кто его знает, сколько на них крови, преступлений, страданий.
- И вот теперь, кажется, они должны приносить добро. Ведь смотри, можно обеспечить не только себя, нам много не надо. Можно часть средств переводить в больницы, школы, какие-либо фонды! Ты, представляешь, у тебя своя студия. А я бы создала собственную школу…
Антон улыбнулся, обнял ее:
- Фантазерка ты моя!
- А я, хочу, чтобы фантазия стала былью!
 
***
Какие-бы разговоры не вызывали сокровища, но расставаться с ними не хотелось. Их блещущая красота манила и завораживала, обещая что-то грандиозное впереди, казалось, что с их помощью можно перевернуть весь мир. Антон ворочался и не спал ночью, в голову лезли разные мысли, варианты дальнейших поступков, взвешивая и, обдумывая их, Антон отбрасывал одни и тут же находил другие. Утром забылся тяжким сном, так и не найдя чего-либо оптимального. Чувство опасности все еще сидело внутри его и жгло медленным огнем.
Тане снился бал, роскошное платье, драгоценности. Сверкали колье, серьги, перстни… Легкая плавная музыка кружила ее, блистал трубами оркестр… Она улыбалась во сне. Так и проснулась с улыбкой.
После завтрака их вновь потянуло к сокровищам. Решили сделать опись найденного. Но только Таня открыла заветный ящичек, как Антон, бывший еще в кухне, быстрыми шагами поднялся наверх.
- Таня, ящик в шкаф! К нам гости пожаловали. Недавние знакомые!
Таня смахнула со стола ворох драгоценностей, которые звонким дождем упали в ящик. Затащив ящик, она заметила шкатулку с алмазами и несколько драгоценностей, упавших на пол. Сунув все это наугад в чемодан, под ворох одежды, Таня спустилась вниз.
Антон уже принимал гостей. Недавний знакомый с катера, улыбаясь ровными белыми зубами, был в сопровождении хмурого бородача, облаченного в плащ, несмотря на теплую погоду.
Антон пригласил их в комнату и предложил кофе.
- Нет, мы ненадолго… В общем, все зависит от того, как пойдет разговор.
Антон подмигнул Тане, и та ушла на кухню готовить кофе, открыл бар, достал дорогие сигары.
Гости не отказались, сразу прикурили, с наслаждением окутываясь дымком.
Начали говорить на разные темы. Гость пожаловался на проблемы с горючим. Антон спросил об успехах в поисках.
Гости переглянулись.
- Послушайте. Мы видели, вчера утром вы ныряли у северного конца острова. Там же вчера мы обнаружили пещеру. В ней явно кто-то побывал, разворочены камни.
- Мы ныряли, но никакой пещеры не нашли, - ответил Антон, чувствуя какой-то дискомфорт.
- Э нет, так дело не пойдет, - сказал белозубый. - Зачем говорите неправду? Давайте начистоту. Да, мы соврали вам насчет взрывоопасных предметов. Отдайте нам то, что вы нашли. Поверьте, мы заплатим вам и уйдем с миром.
Он развел руками, и глаза его жадно блестели.
- Я, повторяю, ничего мы не находили, - упрямо сказал Антон. Да, мы поныряли немного, но эти все и ограничилось.
Вошла Таня с горячим кофейником и чашками и на время разговор замер.
- Все-таки вы намерены поссориться с нами, -  хмурясь, сказал белозубый. – Мы же видели, как вы что-то перевозили в лодке.
- Ну и что? Вам - то, какое до этого дело? – внезапно сказала Таня.
И тут молчаливый бородач наконец-то разразился громовым басом:
- Слушай, Красавчик, да сколько же можно трепаться с ними? Не понимают по – хорошему - будет по-плохому! Сейчас я из них все вытрясу! Я ж тебе говорил, все равно их убирать придется!
Он резко поднялся, рванув руки из-под плаща. На Антона темным холодком смотрело дуло автомата.
Тип в плаще мерным шагом пошел на Антона и прижал его к стене. Антон почувствовал, как ствол оружия вонзился ему в ребра. В это время тот, кого назвали Красавчиком, стал быстро осматривать комнату, не обращая никакого внимания на Таню.
- Где рыжье? Ну, раскалывайся, гад, – настоятельно требовал бородач в плаще.
Следующее мгновение Таня впоследствии не могла вспоминать без изумления и содрогания. Чувство опасности переполнило ее всю и продиктовало дальнейшие действия.
Взмах рук - и горячий кофейник выплеснул свое содержимое на физиономию бандита. Антон мгновенно среагировал, подняв ствол автомата вверх, и иначе бы получил свинцовый гостинец внутрь своего тела. Очередь прощелкала над головой. Абажур светильника серебряными осколками осыпался на пол.
Ошеломленный Красавчик, никак не ожидавший такого поворота дела, был тут же сбит с ног ударом Антона. Бородатый тип в плаще выл, вытирая обожжённое лицо. Не давая опомнится, Антон цепкой кошкой прыгнул на него, вырывая из рук автомат. Бородатый оказался сильнее, а боль только добавила ему силы. Он яростно пытался сбросить с себя Антона, но не мог расцепить его хватки и потому только прижал к дивану.
Красавчик опомнился от удара. Потрогав челюсть, он тут же полез в карман. Испуганная Таня, наблюдавшая за всем происходящим, увидела в его руке маленький пистолет. Она всей тяжестью своего тела навалилась на бандита, не давая возможности ему выстрелить. Наконец, оттолкнув ее, Красавчик наугад нажал на спуск, но, в суматохе, попал в спину своего подельника. Тот медленно осел на пол. Второй выстрел ему помешала сделать Таня, бандит промахнулся и отшвырнул девушку к стеклянной дверце шкафа.
Антон бросился на помощь Тане. Хорошо памятным приемом он выкрутил руку Красавчика, и тут же ударил его коленом в пах. Красавчик корчился от боли, когда тяжелое пресс-папье, стоявшее на шкафу, опустилось на его голову…
Отдышавшись, Антон медленно подобрал автомат.
Таня смотрела на него широко открытыми глазами.
Но Антон сказал:
- Это, возможно, только начало. Быстро наверх и спрячься.
- Боже, какой кошмар! Что же это такое, Антон? А может отдать им эти сокровища и пусть они катятся подальше!
- Можно и отдать… Но, мне кажется, сейчас это уже бесполезно. Они все равно ликвидируют нас. Мы для них почему-то опасные свидетели…
Таню всю трясло. Она не ожидала от себя подобных поступков. Но сейчас нужно было спасать их жизни. Поэтому она беспрекословно бросилась наверх.
Проследив за ней взглядом, Антон огляделся и затем осторожно подошел к окну.
У берега он заметил двоих в лодке. Видимо они приплыли на выстрелы. Невдалеке от берега замер катер.
Когда лодка ткнулась носом в песок, один из них выпрыгнул на берег, а второй остался в лодке, наблюдая за окнами дома.
Антон запер дверь и стал осторожно закрывать окно. Человек в лодке, заметив его, выстрелил из пистолета. Антон прижался к стене. Пуля, пронзив стекло, свистнула совсем рядом.
Надо было как-то остановить их. Необходимость защищать Таню, так доверившуюся ему, заставила Антона действовать решительно.
Он, резко выдвинувшись в окне, дал несколько коротких очередей по лодке. Фигура в лодке замерла.
Антон начал всматриваться в поисках второго и тут же упал на пол, прикрыв голову руками.  Летящий предмет разбил окно. Это была ручная граната. Грохнул взрыв, казалось, потрясший дом до основания. Разметало шкаф, стол и диван. Антон едва поднялся из свалившихся на него обломков, вытер окровавленное лицо. В ушах звенело. Комната плавала в клубах серого дыма.
Антон на миг закрыл глаза. Ему казалось, что он видит дурной сон и сейчас проснется. Пещера, сокровища, банда убийц, один из которых бродит где-то вокруг дома…. Нет, это не сон, увы, это страшная реальность! А там наверху Таня! Нужно сделать, все, чтобы с нею ничего не случилось! Там же его работы! Неужели эти мерзавцы хотят разрушить дом?
Внутри закипала ненависть. Антон прислонился к стене, ожидая. Стояла тишина, но в ушах еще звенело. В разрушенной комнате ветер рвал полуистлевшую занавеску, звенел стеклами….
В окне показался силуэт человека. Две пули, выпущенные из пистолета вошли в угол двери, расковыряв дерево. В следующую минуту Антон разрядил рожок автомата, паля наугад по окну.
Наступила тишина. Отбросив автомата, Антон подошел к окну, переступая через обломки, осмотрел замершее под ним тело с повисшими руками, подобрал валяющийся пистолет. Его шатало.
Он резко развернулся, услышав на лестнице шаги. Это шла насмерть перепуганная Таня.
- Боже мой, Антон, ты жив!
Она припала к его груди.
- Что тут происходило?
- Эти гады разворотили всю комнату, - сказал Антон, прижимая ее к себе.
- Они ушли?
- Не знаю.
- Ты ранен? У тебя лицо в крови!
- Ерунда, стеклом брызнуло, посекло... Пройдет.
Таня забеспокоилась, помчалась за аптечкой. И вдруг послышался крик! Антон буквально скатился по лестнице. В кухне грохнул выстрел.
Таня бежала назад.
- Там кто-то лезет в окно!
- Беги наверх и не высовывайся!
В кухне зашуршало. Антон тихо подошел к двери. Человек осторожно выглянул из кухни и тут же получил рукояткой по голове. Но удар видимо только рассек кожу. Взвыв, незнакомец бросился назад. Вскоре Антон увидел его бегущим вдаль от дома. Прицелившись тщательно, он выстрелил раз, второй, третий…. Бегущий упал на песок, но тут же поднявшись, заковылял к лодке. Видимо, он был ранен.
- Так будет лучше. Теперь ты не сунешься, - прошептал Антон.
Он вышел из дома и сел на порог без сил, наблюдая за плывущей лодкой.
Через пять минут катер удалился от берега в неизвестном направлении.
 
***
Выпив успокоительное и снотворное, Таня, наконец-то, смогла забыться тяжелым сном. А недавно она была в шоке, и Антону стоило огромных трудов успокоить ее.
Милицию решено было не вызывать, не было смысла. Старательно прибрали в комнате, окно забили большим куском фанеры.
С наступлением сумерек Антон перетащил тела мертвецов в лес и там захоронил их.
Укрыв спящую Таню пледом, он вытащил ящик с сокровищами и посмотрел на них. Они вновь засияли заманчивой красотой. Но теперь Антон смотрел на них другими глазами. Они не принесли ничего доброго, только разрушения и смерть!
Стараясь не скрипеть половицами, Антон, подхватив ящик, направился к выходу…
Утром Таня спросила о сокровищах. Антон ответил, что зарыл ящик в роще у ручья. Пусть эти сокровища там лежат себе до поры до времени. Таня даже не удивилась.
Они собрали вещи, а потом вышли и сели на огромном сером валуне, глядя в хмурую морскую даль.
______________________________________________________________________
 Окончание следует.

 
 
Рейтинг: +2 201 просмотр
Комментарии (4)
Светлана Громова # 25 июля 2018 в 18:44 +2
Саша, как же я рада, что у Тани и Антона всё сложилось и они обрели друг друга! Но и вокруг них стремительно развиваются трагические события! Очень за них переживаю!
Александр Гребёнкин # 25 июля 2018 в 20:15 +1
Да, Света, судьба послала им непростые испытания, в виде соблазна богатством... Но они с честью всё выдержали!) Спасибо за поддержку моего труда!
Нина Колганова # 31 июля 2018 в 14:54 +1
Саша, Вы прекрасно пишете фантастические и детективные истории, о любви, а здесь ещё и завораживающие приключения. С удовольствием прочитала и эту главу. Спасибо!)))
Александр Гребёнкин # 1 августа 2018 в 14:05 +1
Да вот захотелось под конец повествования вырваться за пределы чистого романа на просторы приключений. Очень рад, что судя по Вашему, Нина, отзыву это получилось!)