Людмила
Степановне показалось, что она заглянула в волшебное зеркало и увидела там ту,
кем она была совсем недавно. Несчастная словно бы мстила ей – такой самоуверенной
и готовой к борьбе девушке в синем
прокурорском мундире.
Она понимала эту
несчастную. Проще было притвориться животным, чем вновь с болью и слезами
натягивать на себя человеческий облик.
- Вот видите, -
скорбно произнёс человек в сером подряснике.
- Да вижу…
- Неужели Вы
думаете, что там ей будет лучше?
Людмила
Степановна мысленно перенесла несчастную в рукотворный ад. Перенесла, как есть,
подобно пушкинской Людмиле. Сказочная тёзка отделалась только лёгким испугом,
ей повезло с женихом. А вот ей достойный витязь не достался
Бывшей Кате Махлаковой было не по
себе. Люди смотрели на неё, словно на кучку нечистот. От их взглядов чесалось
всё тело. Наверняка по нему прогуливались полчища насекомых. Они были невидимы для других, но не для неё. Она чувствовала каждый шаг их лапок по своему
измученному телу.
Она боялась встретиться взглядом со своей бывшей
подругой. Настя ничем не укоряла её, но всё равно несчастной Кате хотелось
онеметь и оглохнуть.
Вот и эта девушка смотрела на неё
как-то странно. Тщетно Катя притворялась мёртвым оборотнем. Её всё равно не
считали животным, падшим и вонючим.
Отец Александр проводил девушку
до дверей. Он видел, как той хочется отличиться, получить очередное звание,
наказать Зло. Но в этой несчастной уже не осталось ничего от прежней Махлаковой
– мерзкой и подлой гордячки –её словно бы искупали в дворовом сортире.
Она с трудом избавлялась от жижи
презрения. Быть для кого обычной вонючкой? ей было страшно и непривычно в новой
роли.
Домочадцы отца Александра
чаёвничали.
Хозяин дома не спешил волновать
свою супругу и дочь.
Те отчего-то привыкли к поведению
Кати и даже не заметили, как та появилась из своего уголка.
Катя шла медленно, словно слепая. Любой шаг
казался ей трудным, словно бы она шла по натянутому над пропастью канату. Эта
пропасть заставляла её замирать, как почуявшего врага суслика и долго
вслушиваться в обманчивую тишину.
Людмила Степановна боялась
провалиться в сон, словно в бездонную пропасть. Ей казалось, что она, подобно
любимой героине своей школьной подруги, вот-вот окажется в невесомости и
перенесётся в совершенно иной, порой пугающий её мир.
Сны не давали ей возможности
забыть. В них возникало то жалкое униженное существо, скорее похожее на
кастрированного Горлума, чем на горделивую владычицу.
Людочка боялась вновь стать
презираемой всеми Какулькой. Она чувствовала, как её душа вот-вот разделится
надвое. От таких мыслей холодели мозги.
Трёх чашек кофе хватило для того,
чтобы пробордствовать полночи. Людмила Степановна просматривала изъятые ДВД.
Артур был навек укушен похотью.
Он верил в то, что услужливо
сохранила его память. Верил, как верит наркоман в свои ужасные грёзы. Он явно
мечтал встать вровень с отцом.
Головиной стало страшно. Прошлое
настигало её, как огромная волна, увлекала за собой в ад. Словно бы всё, что
она сделала, было напрасно.
Ей даже показалось, что настоящая
Людмила Степановна теперь в жалком теле Кати Махлаковой. Та явно грозила свести
её с ума, лишить прокурорской брони, и вновь украсить глумливым прозвищем.
Артур был почти последним
свидетелем её позора. Он видел её без всех этих регалий, голой и униженной,
словно попавшую в плен к дикарям миссионерку.
Свет настольной лампы высвечивал в её душе
самое страшное. Людочка уже давно бы облевала весь стол, но теперь Головиной
было не до капризов этого изнеженного существа. Она давным-давно загнала её в
угол и любовалась её унижением.
…Людмиле Степановне снился вязкий
и неприятный сон.
Сейчас она была в той проклятой
конторе и играла с этими сволочами в карты. События их первой Вальпургиевой
ночи накладывались на события того такого страшного и неизбежного дня.
Ей было трудно вырваться из того
мира. Словно бы её вновь заперли на некогда белом полотнище и любуются её
роковой беспомощностью. Она никак не могла помочь той глупой девчонке, та сама
шла к пропасти, совершенно не замечая этого.
«Нет!», - выкрикнула она и с ужасом
вгляделась в окружаюшую её темноту.
Прикроватный ночник осветил
интерьер гостиничного номера. Людмила Степановна вспомнила, как в дктстве тоже
боялась неизвестности в этой ночной тьме, как с ужасом взирала на унитаз ожидая,что
тз пугающей её канализации высунется щупалец гигантского осьминога.
Она старалась остановить время.
Остаться для всех только милой забавной куколкой, стать игрушкой родителей и
избежать пугающего её мира. Так продолжалось до того рокового дня. И теперь она
тоже играла роль – роль строго и принципиальной работницы, стараясь выглядеть в
собственных глазах героиней.
Мысли перескочили на иу странную,
почти потерявшую разум девушку. Что заставило её так поступать, и что делать с
поганцем Артуром, который помнит её другой, и которому плевать на её звание и
должность.
Прошлое было тем самым ужасным
омутом. Её затягивало в глубокую подводную яму. И никто, никто не мог теперь
вернуть ей спокойствие.
Она охотно бы пошла ва-банк. Всё,
что напоминало ей о собственной слабости, надо было уничтожить, сорвать и
растоптать, словно грязную одежду.
- Руфина. Её пора отправить
обратно. Эта дамочка не должна быть на воле, словно злобная избалованная сука
Помочь сайту
Поздравления
