Зоопарк.

             – Здравствуйте. Проходите, садитесь. Вы уже, наверное, слышали, что у нас грядёт проверка с телевидением и тому подобными средствами массовой информации. Сегодня я вас здесь собрал не для того, чтобы выслушивать от вас, кто виноват, мне нужно решение проблемы, чёткое и ясное. Я, надеюсь, это всем понятно? Не слышу. Семен Николаевич, вам понятно? Так, всем понятно, теперь начнём. Значит, что касается территории, Надежда Павловна, я ничего не хочу слышать по поводу недостачи рук, приглашайте своих друзей, кумовьёв, детей, в конце концов, но чтобы всё было у нас, как на плацу. Побелка, краска, всё есть, вчера привезли. С этим разобрались, теперь перейдём к документации. Варвара Александровна, что у нас с документацией?

 – Валерий Викторович, вы же знаете, у меня была налоговая, всё забрали.

 – Как всё? что-то же должно было остаться.

 – Я всё сделала, как вы велели. Накладные, платёжки, всё у меня дома, а вот договора – это, Валерий Викторович, не ко мне.

 – Так, хорошо, что будем делать с обезьянами? Почему я узнаю об обезьянах в последний момент. Мартын Петрович, это я к вам обращаюсь.

 – Валерий Викторович, я не хотел вас беспокоить, какая-то болячка, чёрт её знает, один за другим передохли.

 – Болячка, Мартын Петрович, у вас в голове, если вы мне не добудете нужное количество обезьян ко вторнику, я вас так же продам, как вы обезьян, и будете вы сидеть, как ваши подопечные, в клетке.

 – Но, Валерий Викторович, где же мне взять тридцать восемь штук? это же не куры.

 – Я всё сказал, ко вторнику не найдёшь, сядешь вместо них, бананами я тебя обеспечу.

 – Валерий Викторович, а что если на время одолжить у этого, как его? ну, у Позыхайлова?

 – У Позыхайлова своих проблем достаточно, у него также проверка грядёт, он в своё время напозычался, так до сих пор отмыться не может. Вот если махнуться? Чего у нас лишнее есть?

 – Птицы у нас много лишней, но тоже всё по мелочи, есть Лама Кандагарская, ещё по документам у нас не проходит Бизон Африканский, у меня есть знакомый, у которого медведя можно на время взять Гималайского, но за ним нужно поехать, ещё можно купить кой-какую живность у передвижников.

 – С передвижниками связываться неохота, это грачи ненадёжные. А что будем делать с тиграми? Кто у нас вольером занимался? Если не ошибаюсь, вы Сергей Геннадьевич?

 – Никак нет, Валерий Викторович, я всё передал Степанову.

 – С какой стати вы переложили свою обязанность на другого? Кто вам это разрешил?

 – Я, Валерий Викторович, был не в состоянии заниматься вольером. У меня на шее кафе и аттракционы, вы же знаете. Кстати, Зинаида Павловна спрашивала убирать мясные блюда или оставить?

 – Конечно, убирать! Вы, что там с ума все посходили, только детские сладости и больше ничего. А что там с аттракционами?

 – Демонтируем, вот только, Валерий Викторович, куда их складировать? У меня свободных мест нет. Я вывез всё что мог.

 – Это я разберусь. Что у нас с Пыхтой?

 – Чахнет Пыхта, ему слониха нужна, тут мы бессильны.

 – Слушай, Семенов, ты мне что хочешь делай, но чтобы Пыхта у меня не чах. Ты меня понял? Это твой слон, ты за него и отвечаешь. Я тебе сто раз предлагал специалиста, ты мне что говорил – разберёмся. Где твоё разберёмся? Сдохло твоё разберёмся! Вот теперь хоть сам его ублажай, но сделай милость, чтобы он ко вторнику был в форме, я тебя по-хорошему прошу. А теперь поговорим о личном транспорте. Я вам что говорил: не ставить свои машины на виду у всех. Это, какие же у вас доходы, если вы можете себе позволить такую роскошь? Вот вы, Сергей Геннадьевич, заведуете у нас продовольствием, купили себе не машину, а танк, так как втиснуться в нормальный автомобиль вам не позволяет ваше пузо, тогда как Пыхта, в свою очередь, скоро через решётку сможет пролезть. Это как?

 – А что я? Валерий Викторович, вы на Зинаиду Павловну поглядите.

 – Ты, Сережа, мою жену не тронь. Она, чтобы это всё иметь, прошла Крым и Рым, а вот ты у нас работаешь с гулькин хвост, а уже зазнался, и на всех плюёшь, словно верблюд. Ты, Серёженька, знай своё место.

 – А что я, Валерий Викторович, один такой что ли?

 – Ладно, всё, чтобы я дорогие автомобили больше не видел. Какие у нас ещё есть проблемы? Да, Семен Николаевич, я вас слушаю, только не мычите, а говорите громче.

 – Валерий Викторович, у нас проблемы с крокодилом, его до сих пор не вернули.

 – Как не вернули? Ох, уж эти мне мажоры хреновы! Экзотики им подавай. А попробуй тут не подай, сам за крокодила сойдёшь. О-хо-хо-хой! Это сейчас у кого он? А, ну да, у зятя самого Леонида Викторовича. Тут даже и не поторопишь. Ну, уж я тебя прошу Семен, постарайся забрать, умоляй на коленях, я тебе потом координаты все дам, только ты там осторожно. Я бы и сам забрал, но я сейчас здесь привязан, не отвяжешь, в любой момент ожидай, чего хочешь. А что у нас с санэпидемстанцией?

 – Валерий Викторович, я договорилась, но им нужны гарантии или хотя бы ваше присутствие.

 – Варвара Александровна, я не могу разорваться, если бы я это мог сделать, зачем бы мне нужны были бы вы все? Я же вам сказал, берите всё на себя, но под мою ответственность.

 – Валерий Викторович, я им всё передала слово в слово, но им этого мало, они нам не доверяют после случая с мукой.

 – А им доверять можно? У них сегодня один, завтра уже другой, и все хотят урвать побольше. Вся эта чиновничья сволочь на одно лицо, ни черта в коммерции не смыслят, а правила устанавливают, – ну, трутни, сплошь трутни! За что же нам такой крест? Ну, да ладно, чёрт с ними, сколько у нас сейчас на счету? Отошли сколько есть, но смотри, Варвара Александровна, я проверю – узнаю, что водишь хороводы, не пощажу.

 – Валерий Викторович, как вы можете так думать? Я никогда за всю жизнь ни копейки.

 – Ладно, ладно, успокойся, слюней мне только здесь не хватало, мне твоих крокодильих слёз не нужно, всё успокойся, хватит. Так, поехали дальше. Вот вы, Григорий Алексеевич, всё молчите, а ведь вы наш юрист, так сказать, защитник, должны сейчас горло драть, объясняя нам нашу позицию, а не сидеть в сторонке, словно мышь.

 – Наша позиция, Валерий Викторович, такова, что если мы не привлечём под наше крыло детские дома, интернаты, и тому подобные заведения, – не видать нам аккредитации, как своих ушей.

 – Что они там на верху себе думают? Мы и так, как клячи ломовые, тянем на своём горбу их ношу, а они сидят там, как стервятники, только и ждут, когда кто-нибудь копыта откинет. Нет уж, шиш вам! Не плясать им на моих похоронах. Детские дома, так детские дома; инвалиды, так инвалиды, – я всё вынесу, мне бы только время выждать, а там я покажу им свои клыки, они у меня ещё завоют, шакалы хреновы.

 – Валерий Викторович, я что думаю, а что если на детей списать обезьян?

 – Мартын Петрович, вы в своём уме? Откуда у детей мышьяк? или вы на рогатках будете настаивать?

 – Валерий Викторович, я имел в виду, какую-нибудь хворь.

 – Я вам, Мартын Петрович, уже сказал, что хворь у вас в голове. У вас есть заключение ветеринарной комиссии? Нет. Так, как же вы хотите всё устроить?

 – Вы, Валерий Викторович, только дозвольте, – я всё сделаю!

 – Змея ты подколодная, Мартын Петрович, вот ты кто. Ну, да ладно, делай, чёрт с тобой. Но смотри, чтобы комар носа не подточил, а то пойдёшь в расход.

 – Всё понято, Валерий Викторович, всё будет натурально, будьте спокойны, мне бы только деньжат немного.

 – Мартын Петрович, не выводи.

 – Всё, всё, всё, я понял.

         – Валерий Викторович! Валерий Викторович!

 – Что такое? Вы, почему сюда врываетесь, как петух в курятню? Вы что не видите, что у нас совещание.

 – Валерий Викторович, у нас Ч.П.

 – Что ещё там случилось?

 – Валерий Викторович, происходит что-то невероятное! Все животные поголовно отказываются принимать пищу, и при этом ведут себя агрессивно. Но что удивительнее всего, так это то, что некоторые звери, такие как волки, львы, и даже один енот, не говоря уже об обезьянах, вдруг стали ни с того, ни с сего ходить на задних лапах, и при этом непристойно жестикулировать передними. Среди персонала паника, некоторым вызвали скорую, после того, как Пыхта, перелетев через ров, стал плясать лезгинку.

 – Постойте, как перелетел? Пыхта же слон.

 – Я сам лично не видел, но так говорят. Да, вы, я вижу, мне не верите. Тогда сами выгляните в окно.

         – Твою мать!…