Помочь сайту
Поздравления
Батяня комбат
29 декабря 2018 -
Юрий Андрианов
Батяня комбат
Три раза в год, нас отзывали в части на учения. И вот, обыденная армейская жизнь. Рота, только что вернулась со стрельб на полигоне. Ничего не предвещало, каких бы то ни было событий. И вот пыхтя, весь в «мыле» - врывается посыльный из штаба. Задыхаясь слюной, кричит:
– «Всем командирам и старшинам срочно явиться в палатку комбата!»
Кто-то пытается его спросить, мол, чего вдруг, зачем? Тот, отмахиваясь руками, «мухой» вылетает по другим подразделениям. Что делать? Громко недоумевая, потянулись гуськом к начальству.
Набились по периметру в большую палатку, по центру – большой стол, стоим, воркуем помаленьку. На входе, как вихрь, влетает комбат, за ним – офицер с канистрой в руках. Подполковник, (а между нами прозвище у него было Купец), весь складный, здоровый с большими усами, справедливый и порядочный дядька. Среди солдат и офицеров пользовался непререкаемым авторитетом. Тут же даёт указание достать кружки и всё, что есть съедобное на стол. Старлей, тут же булькает из канистры содержимое по кружкам. Все затаили дыхание с немым вопросом: «Что это происходит?» Подобный фортель, даже во сне себе представить было нельзя. И вот, «полкан» поняв наше недоумение, очень тихо, с дрожью в голосе, говорит:
– Сынки мои, опять беда пришла на нашу землю. По всей видимости, начинается война с Китаем. Поступило сообщение: китайцы большим соединением перешли нашу границу в районе острова Даманский. Наши ведут ожесточённые бои, уже есть большие потери с обеих сторон. Нам отдан приказ - привести подразделения в полную боевую готовность!
Все замерли, как вкопанные, опешив, не понимали, как на это реагировать. Наступила пауза. «Батя - комбат» продолжил:
– «Давайте, ребятки - дети мои, выпьем за бойцов, которые сейчас дерутся с этой ордой. Да и кто знает, когда ещё придётся!»
Все молча «осушили» свои кружки, занюхали рукавом. Никто не решился потянуться за скудной закуской на столе.
– Мне поступила команда: в полной боевой, с усиленным боекомплектом выдвигаться в сторону границы, на всё про всё дали два часа.
Какое-то мгновение все стояли открыв рты, с выпученными глазами.
– Теперь слушай приказ: боеприпасов не жалеть, выдать всем тройной комплект, вскрыть «НЗ» и раздать пайки – кто сколько может унести. Хоз. Взвод - перевести все службы в походное положение. Старшинам - раздать всему составу дополнительно тёплое бельё. И не жадничать! Выдать всё, что будут просить! На оформление бумаг время не тратить – не до этого сейчас! Я уже по рации связался с частью – танковая рота, артиллерия и БМП догонят нас по пути следования, «Уралы» и «Газ-66» уже идут к нам. Пока всё, приступить к выполнению - через два часа общий сбор!
Все, шумно переговариваясь, вывалились наружу. Передать общую атмосферу в подразделениях можно двумя словами: шок и растерянность. Кто-то молился, были такие, кто истерил, другие – по деловому, и обстоятельно набивали вещмешки сухими пайками и обматывали себя запасными пулемётными и автоматными «рожками». На каждого бойца по две гранаты – остальное по прибытии на позиции. Как всегда не обошлось и без юмора. У нас в роте был солдатик по прозвищу «Одеколон», прозвали его так потому, что он не гнушался при случае употреблять «Тройной напиток». Порой он умудрялся опустошать тумбочки сослуживцев, но делал это по-джентльменски – отливал только половину или треть пузырька – этим он спасал себя от «растерзания».
Так вот, он «зараза», поняв тонкость ситуации и неразбериху (краем уха услышал приказ начальства), быстро у всех начал собирать фляжки и складывать в мешок. На вопрос, для чего ему это надо? - он отвечал: «Не задавайте дурных вопросов, потом меня ещё и благодарить будете!» Зная его авантюрные способности, все со смехом сдавали тару. Он, набив два мешка, рванул в расположение хоз. взвода. Там творилась полная неразбериха, выдавали всё, что просили, как распорядился Купец. Одеколон, с двумя мешками направился в сторону складов. Перед дверью на секунду остановился, мысленно поговорил с всевышним, и с ходу, строевым шагом, чеканит к начальнику взвода, отдав честь – «выстреливает»:
– «Товарищ прапорщик, я, рядовой Устинов, прибыл по приказанию комбата за получением спирта для личного состава второй роты».
Тот подозрительно на него посмотрел:
– «Что, сам комбат распорядился?»
– Так точно! Мы выдвигаемся первыми в самое логово врага!
Ну, что делать, перепроверить этот необычный приказ в этой неразберихе нет возможности, и он, нехотя, подводит его к бочке с божественной жидкостью. Выкрутил винтовую пробку, сразу потянуло очень знакомыми душе парами:
– Вот, смотри, вставляешь сюда шланг, чуть потянул и польётся, только не крути башкой, смотри внимательно, если прольёшь хоть грамм – шкуру спущу!
– Да что вы, товарищ командир, – «подмазал» он ему, – зря сомневаетесь! Не первый раз. Дело знаем!
Наш герой, молясь и не веря своим глазам, начал судорожно наполнять тару. В голове уже пробегали чарующие моменты - обладания таким сокровищем. Нацедил три десятка сосудов, завязал вещмешки, кое-как взвалил один мешок на плечо, а второй, как ни закидывал - тот срывался и плюхался под ноги. Весь в поту от волнения и тяжести, он не знал, как выбраться с добычей хотя бы наружу. Ноги тряслись от страха и волнения. Перед глазами уже мерещилась «расправа» и длительная отсидка на «губе». И тут он увидел знакомого каптёра с первой роты, подозвав его к себе - взмолился:
– «Помоги, братуха, не пожалеешь!»
Это загадочное «не пожалеешь» согрело душу, и они согнувшись, посеменили к выходу. Осталось уже два шага и тут сзади:
– Стоять!
Одеколону в этот момент показалось, что у него мокрая не только рубаха, но и штаны. Они повернулись, прапор стоял как гладиатор – руки на поясе, ноги врозь.
– Ну, что, солдат, тебя не учили докладывать о выполнении задачи?
Вот в эту минуту бедолага точно понял, что штаны гораздо влажнее рубахи. И уже трясущейся челюстью он выдавил:
– Так точно, товарищ прапорщик - задание выполнено!
– Вот это другое дело. А ротному скажи, что бумаги подпишет, когда, дай Бог, всё утихнет.
– Всё понял, товарищ командир (он снова ему «подмазал»), разрешите идти?
– Да идите уже - с глаз моих долой!
Уже на подходе к своим, солдат достал одну фляжку и щедро наплескал «огненной воды» в котелок спасителю. Занесли мешки и поставили в укромное место. Уже отдышавшись, он начал кумекать, как не продешевить при раздаче «добычи» - товарищам по оружию. Мешала разработке плана срочность отъезда на передовую. В любом случае, здесь без сообщника не обойтись, и Одеколон, сильно «заинтересовав» - назначил себе в товарищи еще одну мутную личность по прозвищу «Прыщ». Его беднягу, всё время преследовали фурункулы: на шее, под мышками, и он умело этим пользовался, отлынивая от любой физической работы.
Они втихую, перелили все содержимое в две двадцатилитровые канистры и подготовили к отправке. Народу он объявил, что операция не удалась, и раздал фляжки обратно, но убедить всех в этом у него не получилось. По его хитрой «физии» было понятно: что-то здесь не так. Расследование прервала команда - «Выходи! Строиться!»
На площади все выстроились в полной экипировке. К этому моменту подошёл весь транспорт для погрузки личного состава. Прозвучала команда:
– Равня…йсь! Сми…рно! Равнение на средину!
У меня, с того времени всегда, когда слышу подобную команду - мурашки идут по телу. К центру плаца строевым шагом движется наш любимый Комбат, впереди – два офицера со знаменем батальона. Остановился по центру. Мы, с мокрыми глазами, вытянулись по струнке. И тут команда:
– Во...льно!
Купец, провёл глазами по всему строю, без официоза и бумажек начал говорить:
– «Дети мои, так уж случилось, что на нашу долю выпала участь послужить Родине по-настоящему!» - не буду говорить вам привычных лозунгов, просто прошу вас – не подведите старика! Вы у меня уже многое умеете, ваша задача – применить это в деле. Слушайте командиров, равняйтесь на подвиги ваших отцов и дедов.
Мы поняли, что последние слова ему дались с трудом, голос подрагивал, но он сдержал себя и напоследок снял шапку и сказал:
– Как бы не повернулось, знайте, я всегда буду рядом с вами – до конца! Как сейчас помню лица моих сослуживцев – с мокрыми глазами стояли, как ухари, так и умеренные!
- «А сейчас по машинам, и помоги нам Господь!» - никакой «лабуды» - типа «Партия наш рулевой!», «Да здравствует!» - и тому подобное - он не произносил!
Минут через двадцать - полностью погрузились. Впереди комбат на БТРе, и мы длинной колонной - тронулись в путь. В тот момент состояние в душе было между «ужасным» и «торжественным»! Внешне казалось, что все спокойны, даже постоянно звучали шутки и приколы. Только Господь знал, что ждёт этих мальчишек через несколько часов! Зацепили и Одеколона:
– Что же ты, гад, там вытворял с нашими фляжками?
Тот только подленько хихикал и обещал хороших известий на эту тему:
– Не торопитесь, братья, в таких экзотических условиях я не вправе раскрывать «военную тайну» - закулисно. Вот прибьёмся к «берегу», там и «перетрём» эту тему.
Он часто использовал в обороте криминальный сленг. Когда-то в юности он посидел дня три в «обезьяннике» и вышел оттуда уже «крутым авторитетом». У него появилась даже шаркающая походка, а во дворе дома – пацаны считали за честь, даже постоять с ним рядом.
Ехали долго и нудно, постоянно останавливались, потом снова дорога. И вот, наконец, очередной «Стоп!» и команда «Выходи, строиться!» Как потом поняли – заброшенное местечко под посёлком «Иман». Всей ротой разместились в большом бараке. По центру – две бочки-буржуйки, десятка три кроватей, остальные на полу. Удобства, как всегда - на улице, позволили поспать, но только не раздеваясь. Те, кому не досталась кровать, улеглись на пол, бушлат вместо матраса, под головой – подсумки с автоматными рожками, оружие рядом с головой.
- Как только все угомонились, Одеколон приступил к осуществлению своего коммерческого плана. Они со своим подручным, намеренно пристроились в самом уголочке барака. Пробежал слух, что там, в уголочке, происходит, что-то интересное, и сразу у всех усталость и сон как рукой сняло. Нужно было видеть эту картину: наш герой, как падишах, сидел, подобравши под себя ноги, «адъютант» с канистрой стоял чуть сзади на «раздаче». Каждый проситель с почтением подходил с котелком, и на определённых условиях ему наливалась «нектарная жидкость» - строго по порции. Оплата, за «огненный» напиток - махорка, одеколон, сигареты «Прима» или «Беломор». Те, кто этим не богат - записывались в должники. Никому даже в голову не приходило в этот момент назвать его Одеколоном, только по имени и отчеству! Все разбредались по своим сообществам, умеренно разбавляли спирт водой - и понеслось!!!
В полку в это время служили бойцы разных национальностей со всего Союза. У нас в роте были два грузина, они хорошо пели и играли на гитаре. И вот тихо, в два голоса полилась знакомая всем песня:
- Расцветай под солнцем, Грузия моя,
- Ты судьбу свою вновь обрела.
- Не найти в других краях твоих красот,
- Без тебя и жизнь мне не мила!
Народ облепил их со всех сторон, и, как только со слезой они закончили, полетели просьбы спеть:
– Ребята, спойте эту!.. И вот эту!.. Так, стихийно, все собрались вокруг братьев.
Дневальному и часовому был дан строгий наказ: «Чуть что – сразу пулей сообщить!».
Пили по глоточку, растягивая удовольствие. Одеколон сидел на самом почётном месте, и со всех сторон ему: – Ну, брат, ты даёшь! Повесить лапшу такому пройдохе, как наш кисельный «прапор» – это в книгу «Гиннеса»!
– Это что, ребята, вот когда всё, не дай бог, раскроется – по любому придётся идти на «галеры», но ради вас - друзья мои по оружию, готов сгнить в казематах охранки!
Все падают со смеха, и поступает предложение:
– Ну, что, братцы, третья – за любовь!
Короче говоря, банкет набирал обороты как в лучших «домах Лондона». И забылись уже все переживания, что завтра, возможно, поступит команда «В бой!» Солдат не был бы солдатом без армейской смекалки. Когда старшина понял, что в этом «море» эмоций можно потерять «берега», он строго-настрого распределил роли в случае мгновенного «Атас!» - между участниками «банкета». Был выделен дополнительный дневальный, которого тепло одели, и он маячил у входа, готовый в любую минуту ворваться назад и завопить как сирена! Справедливости ради надо отметить, что даже «буйные» вели себя, как никогда сдержанно, понимая всю тонкость «операции». И, как в любом детективе, закономерно присутствует момент подлости. Это «счастье» не миновало и нас. Влетает «часовой» и истошным криком:
– «Братва…а - замполит!!!» Не прошло и пяти секунд, как все лежали по местам, а закусь и тару как корова языком слизала. Скрипнула дверь, и старлей, с красной повязкой на рукаве - очень тихо подошёл к дневальному и спросил:
– «Ну, что, спят бойцы?» Тот, дыша в сторону, что бы не дай Бог, не раскрыть своим выхлопом – всю операцию, заговорщицки, полушепотом:
– Да, - вот как заселились, так все сразу и упали, бедные!
– Да, да! Хорошо, - пусть отдыхают, день-то был очень тяжёлый.
Развернулся и почесал к выходу, но вдруг остановился и спрашивает:
– А что-то запах какой-то странный?
– Да барак-то старый, еле убрали - да натопили.
– Ну да, да, конечно. И вышел.
Минуты две была гробовая тишина, выждали паузу, и тут казарма взрывается от хохота и свиста. И помню: в этот момент я подумал: «С нашим-то чувством юмора, сплочением и находчивостью – да никакая иноземная зараза нам не страшна!»
Нам очень повезло! В этом старом бараке мы, немытые, заросшие, провалялись ещё неделю. Нас, то поднимали, то команда «Отбой!», то снова «Под ружьё!» Но, в конце концов - командование приняло решение: во избежание множества жертв - все войска отвести. И ударили «Грады» - смешав всё живое на острове Даманский (река Уссури) с землёй. Затем там ещё до осени продолжались беспокоящие стычки, но в участии регулярных войск необходимость отпала.
Нас, со всем скарбом развернули назад в часть. Здесь естественно - начался разбор «полётов» – где, как, что и почём? И вот через неделю, командир хоз. взвода, приходит к нашему ротному (как сейчас помню – майор Кангас, честный и порядочный мужик) и суёт ему бумажку с перечнем выданных продуктов в те тревожные времена. Ротный взял документ и начал отмечать весь перечень. И тут он доходит до строчки «спирт питьевой - сорок литров», при этом поднимает на коллегу удивлённые глаза:
– Это что за фортель? Ты, как всегда, удивляешь меня - дружище, иди-ка лучше похмелись!
– Да как же так? Твой солдатик, неуклюжий такой, приходил с приказом от комбата в ту самую ночь неразберихи на полигоне.
Ну да, да всё помню, весь перечень признаю, но вот спирт - с какого вдруг перепугу? Нет, нет, иди к комбату, я такого приказа не давал, разбирайся с ним!
Короче, заварилась нешутейная «каша», в конце концов выяснилось, что это наш Одеколон его облапошил. Комбат, узнав суть вопроса, приказал привести «злодея» под конвоем к нему в штаб. Полкан, внешне напоминающий Будённого, говорит:
– Ну, ну, покажись нам, «Остап Бендер», каков ты из себя?
Все присутствующие офицеры покатываются со смеху. «Купец» продолжает:
– Расскажи, как ты «обул» этого болвана? - кивнув в сторону прапора.
Тот стоит, опустив голову, и что-то мычит себе в оправдание.
– Это надо же, такой махонький карасик «проглотил» такую акулу, как ты!
И без злобы говорит:
– «Снимай погоны и отдавай их бойцу, я думаю, что он не позволит обвести себя вокруг пальца - даже такому дельцу, как ты».
В кабинете от хохота, кажется, даже стены трясутся. Одеколон стоит, мнёт шапку, как пластилин, шмыгает носом и от волнения – ни звука.
– Значит так, сынок, за то, что ты отчубучил, тебе полагается бессрочная отсидка на «губе» до самого «дембеля». Но за проявленную солдатскую смекалку и находчивость, хоть и не в самом благом деле - даю тебе возможность проявить себя с созидательной стороны. Какие будут предложения?
Герой, услышав такой неожиданный разворот, потерял дар речи, но тут же собрался и отчеканил:
– Товарищ полковник, есть давняя мечта послужить Родине на хозяйственной работе!
Все снова взорвались приступом смеха.
– Так, так, интересно?
– Отправьте меня на работу с животными, с детства люблю зверюшек.
Все переглянулись, стараясь понять, в чём фишка. Ясно, что здесь опят таится какой-то подвох. И тут в разговор вступает доселе молчавший бедный прапорщик:
– Вот зараза, да это же не работа, а рай! Подъём – хоть в девять! Никакой зарядки, строевой! Начальства на пушечный выстрел не видать. Единственная задача – накормить двух лошадок, убрать у хрюшек, забрать отходы пищи на кухне. Курорт, да и только! Да и самое главное: этот баламут в этом случае поступает в моё подчинение.
По кабинету опять пробегает волна смеха.
– Да…а, сынок, с тобой не соскучишься! Значит так, обратив взор на прапорщика, бравый офицер – вынес вердикт: «Забирай его к себе и не обижай, парень он смышлёный, подружитесь!»
- Ну, что же делать? – Понял, товарищ полковник, но вот как же спирт? – взмолился он. – Спирт-то как же?
– «Ладно, так уж и быть - давай свои бумажки. Война всё спишет».
- И подмахнул ему - его «головную боль».
Купец, как в воду глядел, вскоре они подружились, и он стал его «правой рукой». Одеколон, так и прижился там до самого конца службы. В день отправки на дембель, прапорщик с гордостью говорил: - вот, провожаю приёмного сына, и с нескрываемой заботой суетился и поправлял на нём форму!
Три раза в год, нас отзывали в части на учения. И вот, обыденная армейская жизнь. Рота, только что вернулась со стрельб на полигоне. Ничего не предвещало, каких бы то ни было событий. И вот пыхтя, весь в «мыле» - врывается посыльный из штаба. Задыхаясь слюной, кричит:
– «Всем командирам и старшинам срочно явиться в палатку комбата!»
Кто-то пытается его спросить, мол, чего вдруг, зачем? Тот, отмахиваясь руками, «мухой» вылетает по другим подразделениям. Что делать? Громко недоумевая, потянулись гуськом к начальству.
Набились по периметру в большую палатку, по центру – большой стол, стоим, воркуем помаленьку. На входе, как вихрь, влетает комбат, за ним – офицер с канистрой в руках. Подполковник, (а между нами прозвище у него было Купец), весь складный, здоровый с большими усами, справедливый и порядочный дядька. Среди солдат и офицеров пользовался непререкаемым авторитетом. Тут же даёт указание достать кружки и всё, что есть съедобное на стол. Старлей, тут же булькает из канистры содержимое по кружкам. Все затаили дыхание с немым вопросом: «Что это происходит?» Подобный фортель, даже во сне себе представить было нельзя. И вот, «полкан» поняв наше недоумение, очень тихо, с дрожью в голосе, говорит:
– Сынки мои, опять беда пришла на нашу землю. По всей видимости, начинается война с Китаем. Поступило сообщение: китайцы большим соединением перешли нашу границу в районе острова Даманский. Наши ведут ожесточённые бои, уже есть большие потери с обеих сторон. Нам отдан приказ - привести подразделения в полную боевую готовность!
Все замерли, как вкопанные, опешив, не понимали, как на это реагировать. Наступила пауза. «Батя - комбат» продолжил:
– «Давайте, ребятки - дети мои, выпьем за бойцов, которые сейчас дерутся с этой ордой. Да и кто знает, когда ещё придётся!»
Все молча «осушили» свои кружки, занюхали рукавом. Никто не решился потянуться за скудной закуской на столе.
– Мне поступила команда: в полной боевой, с усиленным боекомплектом выдвигаться в сторону границы, на всё про всё дали два часа.
Какое-то мгновение все стояли открыв рты, с выпученными глазами.
– Теперь слушай приказ: боеприпасов не жалеть, выдать всем тройной комплект, вскрыть «НЗ» и раздать пайки – кто сколько может унести. Хоз. Взвод - перевести все службы в походное положение. Старшинам - раздать всему составу дополнительно тёплое бельё. И не жадничать! Выдать всё, что будут просить! На оформление бумаг время не тратить – не до этого сейчас! Я уже по рации связался с частью – танковая рота, артиллерия и БМП догонят нас по пути следования, «Уралы» и «Газ-66» уже идут к нам. Пока всё, приступить к выполнению - через два часа общий сбор!
Все, шумно переговариваясь, вывалились наружу. Передать общую атмосферу в подразделениях можно двумя словами: шок и растерянность. Кто-то молился, были такие, кто истерил, другие – по деловому, и обстоятельно набивали вещмешки сухими пайками и обматывали себя запасными пулемётными и автоматными «рожками». На каждого бойца по две гранаты – остальное по прибытии на позиции. Как всегда не обошлось и без юмора. У нас в роте был солдатик по прозвищу «Одеколон», прозвали его так потому, что он не гнушался при случае употреблять «Тройной напиток». Порой он умудрялся опустошать тумбочки сослуживцев, но делал это по-джентльменски – отливал только половину или треть пузырька – этим он спасал себя от «растерзания».
Так вот, он «зараза», поняв тонкость ситуации и неразбериху (краем уха услышал приказ начальства), быстро у всех начал собирать фляжки и складывать в мешок. На вопрос, для чего ему это надо? - он отвечал: «Не задавайте дурных вопросов, потом меня ещё и благодарить будете!» Зная его авантюрные способности, все со смехом сдавали тару. Он, набив два мешка, рванул в расположение хоз. взвода. Там творилась полная неразбериха, выдавали всё, что просили, как распорядился Купец. Одеколон, с двумя мешками направился в сторону складов. Перед дверью на секунду остановился, мысленно поговорил с всевышним, и с ходу, строевым шагом, чеканит к начальнику взвода, отдав честь – «выстреливает»:
– «Товарищ прапорщик, я, рядовой Устинов, прибыл по приказанию комбата за получением спирта для личного состава второй роты».
Тот подозрительно на него посмотрел:
– «Что, сам комбат распорядился?»
– Так точно! Мы выдвигаемся первыми в самое логово врага!
Ну, что делать, перепроверить этот необычный приказ в этой неразберихе нет возможности, и он, нехотя, подводит его к бочке с божественной жидкостью. Выкрутил винтовую пробку, сразу потянуло очень знакомыми душе парами:
– Вот, смотри, вставляешь сюда шланг, чуть потянул и польётся, только не крути башкой, смотри внимательно, если прольёшь хоть грамм – шкуру спущу!
– Да что вы, товарищ командир, – «подмазал» он ему, – зря сомневаетесь! Не первый раз. Дело знаем!
Наш герой, молясь и не веря своим глазам, начал судорожно наполнять тару. В голове уже пробегали чарующие моменты - обладания таким сокровищем. Нацедил три десятка сосудов, завязал вещмешки, кое-как взвалил один мешок на плечо, а второй, как ни закидывал - тот срывался и плюхался под ноги. Весь в поту от волнения и тяжести, он не знал, как выбраться с добычей хотя бы наружу. Ноги тряслись от страха и волнения. Перед глазами уже мерещилась «расправа» и длительная отсидка на «губе». И тут он увидел знакомого каптёра с первой роты, подозвав его к себе - взмолился:
– «Помоги, братуха, не пожалеешь!»
Это загадочное «не пожалеешь» согрело душу, и они согнувшись, посеменили к выходу. Осталось уже два шага и тут сзади:
– Стоять!
Одеколону в этот момент показалось, что у него мокрая не только рубаха, но и штаны. Они повернулись, прапор стоял как гладиатор – руки на поясе, ноги врозь.
– Ну, что, солдат, тебя не учили докладывать о выполнении задачи?
Вот в эту минуту бедолага точно понял, что штаны гораздо влажнее рубахи. И уже трясущейся челюстью он выдавил:
– Так точно, товарищ прапорщик - задание выполнено!
– Вот это другое дело. А ротному скажи, что бумаги подпишет, когда, дай Бог, всё утихнет.
– Всё понял, товарищ командир (он снова ему «подмазал»), разрешите идти?
– Да идите уже - с глаз моих долой!
Уже на подходе к своим, солдат достал одну фляжку и щедро наплескал «огненной воды» в котелок спасителю. Занесли мешки и поставили в укромное место. Уже отдышавшись, он начал кумекать, как не продешевить при раздаче «добычи» - товарищам по оружию. Мешала разработке плана срочность отъезда на передовую. В любом случае, здесь без сообщника не обойтись, и Одеколон, сильно «заинтересовав» - назначил себе в товарищи еще одну мутную личность по прозвищу «Прыщ». Его беднягу, всё время преследовали фурункулы: на шее, под мышками, и он умело этим пользовался, отлынивая от любой физической работы.
Они втихую, перелили все содержимое в две двадцатилитровые канистры и подготовили к отправке. Народу он объявил, что операция не удалась, и раздал фляжки обратно, но убедить всех в этом у него не получилось. По его хитрой «физии» было понятно: что-то здесь не так. Расследование прервала команда - «Выходи! Строиться!»
На площади все выстроились в полной экипировке. К этому моменту подошёл весь транспорт для погрузки личного состава. Прозвучала команда:
– Равня…йсь! Сми…рно! Равнение на средину!
У меня, с того времени всегда, когда слышу подобную команду - мурашки идут по телу. К центру плаца строевым шагом движется наш любимый Комбат, впереди – два офицера со знаменем батальона. Остановился по центру. Мы, с мокрыми глазами, вытянулись по струнке. И тут команда:
– Во...льно!
Купец, провёл глазами по всему строю, без официоза и бумажек начал говорить:
– «Дети мои, так уж случилось, что на нашу долю выпала участь послужить Родине по-настоящему!» - не буду говорить вам привычных лозунгов, просто прошу вас – не подведите старика! Вы у меня уже многое умеете, ваша задача – применить это в деле. Слушайте командиров, равняйтесь на подвиги ваших отцов и дедов.
Мы поняли, что последние слова ему дались с трудом, голос подрагивал, но он сдержал себя и напоследок снял шапку и сказал:
– Как бы не повернулось, знайте, я всегда буду рядом с вами – до конца! Как сейчас помню лица моих сослуживцев – с мокрыми глазами стояли, как ухари, так и умеренные!
- «А сейчас по машинам, и помоги нам Господь!» - никакой «лабуды» - типа «Партия наш рулевой!», «Да здравствует!» - и тому подобное - он не произносил!
Минут через двадцать - полностью погрузились. Впереди комбат на БТРе, и мы длинной колонной - тронулись в путь. В тот момент состояние в душе было между «ужасным» и «торжественным»! Внешне казалось, что все спокойны, даже постоянно звучали шутки и приколы. Только Господь знал, что ждёт этих мальчишек через несколько часов! Зацепили и Одеколона:
– Что же ты, гад, там вытворял с нашими фляжками?
Тот только подленько хихикал и обещал хороших известий на эту тему:
– Не торопитесь, братья, в таких экзотических условиях я не вправе раскрывать «военную тайну» - закулисно. Вот прибьёмся к «берегу», там и «перетрём» эту тему.
Он часто использовал в обороте криминальный сленг. Когда-то в юности он посидел дня три в «обезьяннике» и вышел оттуда уже «крутым авторитетом». У него появилась даже шаркающая походка, а во дворе дома – пацаны считали за честь, даже постоять с ним рядом.
Ехали долго и нудно, постоянно останавливались, потом снова дорога. И вот, наконец, очередной «Стоп!» и команда «Выходи, строиться!» Как потом поняли – заброшенное местечко под посёлком «Иман». Всей ротой разместились в большом бараке. По центру – две бочки-буржуйки, десятка три кроватей, остальные на полу. Удобства, как всегда - на улице, позволили поспать, но только не раздеваясь. Те, кому не досталась кровать, улеглись на пол, бушлат вместо матраса, под головой – подсумки с автоматными рожками, оружие рядом с головой.
- Как только все угомонились, Одеколон приступил к осуществлению своего коммерческого плана. Они со своим подручным, намеренно пристроились в самом уголочке барака. Пробежал слух, что там, в уголочке, происходит, что-то интересное, и сразу у всех усталость и сон как рукой сняло. Нужно было видеть эту картину: наш герой, как падишах, сидел, подобравши под себя ноги, «адъютант» с канистрой стоял чуть сзади на «раздаче». Каждый проситель с почтением подходил с котелком, и на определённых условиях ему наливалась «нектарная жидкость» - строго по порции. Оплата, за «огненный» напиток - махорка, одеколон, сигареты «Прима» или «Беломор». Те, кто этим не богат - записывались в должники. Никому даже в голову не приходило в этот момент назвать его Одеколоном, только по имени и отчеству! Все разбредались по своим сообществам, умеренно разбавляли спирт водой - и понеслось!!!
В полку в это время служили бойцы разных национальностей со всего Союза. У нас в роте были два грузина, они хорошо пели и играли на гитаре. И вот тихо, в два голоса полилась знакомая всем песня:
- Расцветай под солнцем, Грузия моя,
- Ты судьбу свою вновь обрела.
- Не найти в других краях твоих красот,
- Без тебя и жизнь мне не мила!
Народ облепил их со всех сторон, и, как только со слезой они закончили, полетели просьбы спеть:
– Ребята, спойте эту!.. И вот эту!.. Так, стихийно, все собрались вокруг братьев.
Дневальному и часовому был дан строгий наказ: «Чуть что – сразу пулей сообщить!».
Пили по глоточку, растягивая удовольствие. Одеколон сидел на самом почётном месте, и со всех сторон ему: – Ну, брат, ты даёшь! Повесить лапшу такому пройдохе, как наш кисельный «прапор» – это в книгу «Гиннеса»!
– Это что, ребята, вот когда всё, не дай бог, раскроется – по любому придётся идти на «галеры», но ради вас - друзья мои по оружию, готов сгнить в казематах охранки!
Все падают со смеха, и поступает предложение:
– Ну, что, братцы, третья – за любовь!
Короче говоря, банкет набирал обороты как в лучших «домах Лондона». И забылись уже все переживания, что завтра, возможно, поступит команда «В бой!» Солдат не был бы солдатом без армейской смекалки. Когда старшина понял, что в этом «море» эмоций можно потерять «берега», он строго-настрого распределил роли в случае мгновенного «Атас!» - между участниками «банкета». Был выделен дополнительный дневальный, которого тепло одели, и он маячил у входа, готовый в любую минуту ворваться назад и завопить как сирена! Справедливости ради надо отметить, что даже «буйные» вели себя, как никогда сдержанно, понимая всю тонкость «операции». И, как в любом детективе, закономерно присутствует момент подлости. Это «счастье» не миновало и нас. Влетает «часовой» и истошным криком:
– «Братва…а - замполит!!!» Не прошло и пяти секунд, как все лежали по местам, а закусь и тару как корова языком слизала. Скрипнула дверь, и старлей, с красной повязкой на рукаве - очень тихо подошёл к дневальному и спросил:
– «Ну, что, спят бойцы?» Тот, дыша в сторону, что бы не дай Бог, не раскрыть своим выхлопом – всю операцию, заговорщицки, полушепотом:
– Да, - вот как заселились, так все сразу и упали, бедные!
– Да, да! Хорошо, - пусть отдыхают, день-то был очень тяжёлый.
Развернулся и почесал к выходу, но вдруг остановился и спрашивает:
– А что-то запах какой-то странный?
– Да барак-то старый, еле убрали - да натопили.
– Ну да, да, конечно. И вышел.
Минуты две была гробовая тишина, выждали паузу, и тут казарма взрывается от хохота и свиста. И помню: в этот момент я подумал: «С нашим-то чувством юмора, сплочением и находчивостью – да никакая иноземная зараза нам не страшна!»
Нам очень повезло! В этом старом бараке мы, немытые, заросшие, провалялись ещё неделю. Нас, то поднимали, то команда «Отбой!», то снова «Под ружьё!» Но, в конце концов - командование приняло решение: во избежание множества жертв - все войска отвести. И ударили «Грады» - смешав всё живое на острове Даманский (река Уссури) с землёй. Затем там ещё до осени продолжались беспокоящие стычки, но в участии регулярных войск необходимость отпала.
Нас, со всем скарбом развернули назад в часть. Здесь естественно - начался разбор «полётов» – где, как, что и почём? И вот через неделю, командир хоз. взвода, приходит к нашему ротному (как сейчас помню – майор Кангас, честный и порядочный мужик) и суёт ему бумажку с перечнем выданных продуктов в те тревожные времена. Ротный взял документ и начал отмечать весь перечень. И тут он доходит до строчки «спирт питьевой - сорок литров», при этом поднимает на коллегу удивлённые глаза:
– Это что за фортель? Ты, как всегда, удивляешь меня - дружище, иди-ка лучше похмелись!
– Да как же так? Твой солдатик, неуклюжий такой, приходил с приказом от комбата в ту самую ночь неразберихи на полигоне.
Ну да, да всё помню, весь перечень признаю, но вот спирт - с какого вдруг перепугу? Нет, нет, иди к комбату, я такого приказа не давал, разбирайся с ним!
Короче, заварилась нешутейная «каша», в конце концов выяснилось, что это наш Одеколон его облапошил. Комбат, узнав суть вопроса, приказал привести «злодея» под конвоем к нему в штаб. Полкан, внешне напоминающий Будённого, говорит:
– Ну, ну, покажись нам, «Остап Бендер», каков ты из себя?
Все присутствующие офицеры покатываются со смеху. «Купец» продолжает:
– Расскажи, как ты «обул» этого болвана? - кивнув в сторону прапора.
Тот стоит, опустив голову, и что-то мычит себе в оправдание.
– Это надо же, такой махонький карасик «проглотил» такую акулу, как ты!
И без злобы говорит:
– «Снимай погоны и отдавай их бойцу, я думаю, что он не позволит обвести себя вокруг пальца - даже такому дельцу, как ты».
В кабинете от хохота, кажется, даже стены трясутся. Одеколон стоит, мнёт шапку, как пластилин, шмыгает носом и от волнения – ни звука.
– Значит так, сынок, за то, что ты отчубучил, тебе полагается бессрочная отсидка на «губе» до самого «дембеля». Но за проявленную солдатскую смекалку и находчивость, хоть и не в самом благом деле - даю тебе возможность проявить себя с созидательной стороны. Какие будут предложения?
Герой, услышав такой неожиданный разворот, потерял дар речи, но тут же собрался и отчеканил:
– Товарищ полковник, есть давняя мечта послужить Родине на хозяйственной работе!
Все снова взорвались приступом смеха.
– Так, так, интересно?
– Отправьте меня на работу с животными, с детства люблю зверюшек.
Все переглянулись, стараясь понять, в чём фишка. Ясно, что здесь опят таится какой-то подвох. И тут в разговор вступает доселе молчавший бедный прапорщик:
– Вот зараза, да это же не работа, а рай! Подъём – хоть в девять! Никакой зарядки, строевой! Начальства на пушечный выстрел не видать. Единственная задача – накормить двух лошадок, убрать у хрюшек, забрать отходы пищи на кухне. Курорт, да и только! Да и самое главное: этот баламут в этом случае поступает в моё подчинение.
По кабинету опять пробегает волна смеха.
– Да…а, сынок, с тобой не соскучишься! Значит так, обратив взор на прапорщика, бравый офицер – вынес вердикт: «Забирай его к себе и не обижай, парень он смышлёный, подружитесь!»
- Ну, что же делать? – Понял, товарищ полковник, но вот как же спирт? – взмолился он. – Спирт-то как же?
– «Ладно, так уж и быть - давай свои бумажки. Война всё спишет».
- И подмахнул ему - его «головную боль».
Купец, как в воду глядел, вскоре они подружились, и он стал его «правой рукой». Одеколон, так и прижился там до самого конца службы. В день отправки на дембель, прапорщик с гордостью говорил: - вот, провожаю приёмного сына, и с нескрываемой заботой суетился и поправлял на нём форму!
Рейтинг: 0
313 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
