Хроники придурков - Книга вторая - Байки беглецов

 Иванов Данил (Darkland)
 
Хроники придурков
 
- Байки беглецов -
 
Книга вторая
 
(Сценарий)
 
(Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны)
 
1974 год. Московская область.
 
Пантелеев: (напевает под нос) Я встретил вас и усё былое в  отжившем сердце ожило...
Горбунков: (невольно тоже подпевая) Я вспомнил время золотое... А Николай Иваныч не смог приехать? А Володя? Заняты... А звание у вас какое? СТОП! Пантелеев, ты опять за старое?! Прекрати меня стебать этим фильмом! А я-то думаю нахера ты черные очки с кепкой напялил в пасмурный день, вот не похож ты на Папанова!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч, такую песню испортил...
Горбунков: Ненавижу это кино!
Пантелеев: Почему?
Горбунков: Оно мне жизнь испортило! Сломало напрочь!
Пантелеев: Разве? А я, думал, прославила. Все, когда полностью твоё ФИО слышат, сразу улыбаются! Ты же людям радость приносишь, Горбунков!
Горбунков: А мне вот не до смеха! Приходится только по имени представляться, как мальчишка!
Пантелеев: А сколько тебе?
Горбунков: 47...
Пантелеев: Как Никулину...
Горбунков: Иди нахрен! Вот, например, тебе приятно было бы, когда тебя уже в зрелом возрасте вдруг все начали стебать по фамилии как пацана?!
Пантелеев: Значит, с фамилией мне повезло...
Горбунков: Вот и рули молча, задолбал...
Пантелеев: В тёмно-синем лесу, где трепещут осины...
Горбунков: (сквозь зубы) Сука...
 
1974 год. Московская область. Заросли осинника. Дупло.
 
Бармалеев: Знаешь, что я подумал, Серёга? А может ну его нафиг?
Ершов: Ты обо что?
Бармалеев: Не сойдёмся мы с Инной характерами. Мы только и делаем что ругаемся, а прошли только сутки после нашего знакомства! И это её мания с поездкой в Японию...
Ершов: А как же любовь?
Инна: Кака любовь? О, у вас тут уютно, эх, надо было здесь ночевать, а не в кузове комаров кормить, а потом занозы из жопы выколупывать и Кольку уму разуму учить.
Бармалеев: (буркнув) А не надо меня учить, учённый я...
Инна: А чего это мы подхамливаем с утреца? И, вообще, где моё кофе в постель, мужинёк?
Бармалеев: Инна, а ты, прошу прощения, не охренела? С каких ты мне вдруг стала жена?
Инна: Та-ак, а чего это мы такие смелые стали? Поматросил и бросил? А я ещё не верила мамаше, что все мужики козлы!
Бармалеев: Не было у нас ничего! Ничего не было!
Инна: А ты не охренел Бармалеев? А ничего что ты жизнь мне сломал?
Бармалеев: Я?! Да когда бы я успел?!
Инна: Вы, оба-два, придурка!
Ершов: Ну щас и мне ещё прилетит да кучи, пойду-ка я от греха, прогуляюсь за куст...
Инна: Стоять! Никто никуда не идёт!
Ершов: (пискнув) Я сикать хочу!
Инна: Вы что, так и не поняли, что если бы не наша встреча я бы щас спокойно готовилась к полёту в Японию на чемпионат!
Ершов: Далась тебе эта Япония! На худой конец, почему не провести чемпионат дома!
Инна: Где дома?! В Южноуральске? Ты совсем дурак?! Да меня родная мать на смех подняла, когда я только заикнулась о своей мечте! А теперь предал родной муж! Весь мир против меня!
Бармалеев: Так, Инна, ты опять что-то путаешь, повторяю, мы не муж с женой!
Инна: Ладно, хуй с тобой! Выходи за меня! Доволен? Раскрутил девушку на замужество, Казанова!
Бармалеев: Э-э... Это типа шутка такая?
Инна: Без шуток! У меня и свадебное кольцо есть, во, держи! Держи, сказала, или мне на колено перед тобой встать? Так я встану, мне не в падлу!
Ершов: Может, я всё-таки пойду... заодно покакаю...
Инна: Стоять Ершов, ты свидетель!
Ершов: Никогда ещё свидетелем не приходилось быть...
Бармалеев: Это всё так неожиданно, мне наверно нужно подумать...
Инна: (в сторону) Сука, ещё и ломается...
Бармалеев: Ты пойми, Инна, я не против на тебе жениться!
Инна: Ах, оно не против, ну спасибо, от сердца отлегло!
Бармалеев: Просто... мне кажется, что не нужно спешить...
Инна: Ну, ты и гад, Бармалеев! А ну отдал кольцо!
Бармалеев: Я же не отказываюсь!
Инна: Отдал, сказала! Лучше я его в ломбард на лом сдам, хоть и жалко, конечно, я его с Ленина сняла...
Ершов: Ленинское кольцо! Можно посмотреть?
Бармалеев: Ну, зачем так, Инна... Я же не отказываюсь тебе помочь, так ведь, Сергей?
Ершов: (вертит в руках кольцо, читает) «Моему картавому пусечке от пучеглазки» Точно ленинское! Да ему цены нет! Инна, подари его мне!
Инна: Мы не так близко знакомы... Ладно, пацанва, приятно было познакомиться, пойду я...
Бармалеев: Но куда?
Инна: Прямо и на восход, не ошибусь. Япония как-никак это страна восходящего солнца...
Бармалеев: Инна, нет! Я же люблю тебя!
Инна: Докажи!
Бармалеев: И докажу! Ершов, а ну сдриснул в кусты и не отсвечивай!
Ершов: Понял! Я колечко пока у себя попридержу, вы не возражаете?
Бармалеев: Брысь!
* * *
Пантелеев: Я тут подумал, Сеня, а может ну его нафиг?
Горбунков: Ты обо что?
Пантелеев: Ну, какие из нас диссиденты, под сраку лет бегать от закона, ведь всё равно поймают.
Горбунков: (вздыхая) Поймают...
Пантелеев: Поэтому, прежде чем сдаваться, давай тех, из-за кого наша жизнь по пизде пошла, словим. Хоть душу отведём.
Горбунков: Если бы это было так просто...
Пантелеев: Поэтому у меня есть это!
Горбунков: «Определитель», но как? Его же Первый и Второй лично товарищу Инженеру передали, я сам видел! А-а, так вот ты зачем в его кабинете так долго шарился.
Пантелеев: Долго я там был, потому что срал Инженеру на рабочий стол, а «Определитель» механически в карман убрал, чтобы не мешался, вот и пригодился. С ним-то мы на раз этих придурков найдём.
Горбунков: Но он работает, только если направить его на объект.
Пантелеев: А ты вообще в курсе принципа его работы?
Горбунков: Откуда?! Мне выдали его, чтобы я протестировал этих двух. Там всего две лампочки, загорится зеленый, значит эти двое подходят, а если красная, то нет.
Пантелеев: А ты на других людях его проверял?
Горбунков: Нахера?
Пантелеев: А вот я да! Так вот, на всей нашей базе только на двоих «Определитель» зеленым мигает, это я и ты!
Горбунков: Ого, и что это значит?
Пантелеев: Оно и значит, что и мы важны для проекта и от нас не отстанут. Поэтому и нужно словить тех двух и бабу, пусть за нас отдуваются.
Горбунков: Бабу-то зачем...
* * *
Ершов: Эй, вы там скоро, у меня уже шишки закончились в дупло пулять! Мне скучно!
Инна: Ершов, иди на хер! Всю романтику обломал своими шишками! Мы, может, рай в дупле строим! Новую ячейку общества!
Ершов: Ну не два же часа! Колян, ты вообще там живой?
Инна: Куда он денется! Сигареткой не богат, кстати?
Ершов: Вы там уже полпачки скурили, имейте совесть!
Бармалеев: Чего ты орёшь?!
Ершов: О, живой, строитель... Ну как там у вас конфликт улажен.
Инна: Мы пришли... к консенсусу. Коля больше не будет залупаться, а я на него давить. А ещё мы решили, как назовем нашего первенца.
Ершов: Сергей?
Инна: Юрий! Причем тут «Сергей»?
Ершов: (надувшись) Ну, не очень-то и хотелось...
Бармалеев: (шёпотом) Извини, Серёга, пришлось в этом вопросе пойти на уступки, зато я настоял, что второго точно Серёгой назовём!
Ершов: (повеселев) Ну ради этого можно ещё пару часов шишки попинать.
Инна: Отставить, хуи пинать! Значится так, у вас пять минут, чтобы оправится и покурить, сбор в четыре в кузове полуторки. А я на ручей, попудрю носик и посру.
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Обожаю тебя!
* * *
Ершов: И?
Бармалеев: И?
Ершов: Не придуривайся, Колян, как оно было?
Бармалеев: Ты дурак? Кто про такое рассказывает!
Ершов: Да просто интересно, что вы там с ней два часа делали!
Бармалеев: В ладушки играли! Завязывай, Ершов!
Ершов: А ты мужик, Колян! Зря я в тебе сомневался...
Бармалеев: В смысле?
Ершов: Да терзали меня смутные сомнения, что ты из этих...
Бармалеев: Ты совсем идиот, Ершов?!
Ершов: Ну, сам посуди, у меня невеста, а ты в твои годы нецелованный ходишь... девушкой...
Бармалеев: Что за бред ты несешь, Сергей?! Мы же с тобой с детства знакомы, уж ты меня как облупленного знаешь!
Ершов: Ну, всё-всё, извини, неудачная шутка.
Бармалеев: И, вообще, когда ты мне хотя бы фото своей невесты покажешь!
Ершов: Скромная она у меня, так ни одной и не прислала...
Бармалеев: Там, поди, такой крокодил...
Ершов: Сам ты крокодил! А Сима хорошая! Помнишь, какие она мне письма писала, даже как декабристка хотела к нам на поселение приехать. Мы как раз в том месте чалились, где декабристы жили после каторги, даже парочку свидетелей тех событий застали.
Бармалеев: Не гони! Это скорее их внуки были, а то и просто вруны местные, которые этими байками на опохмел зарабатывали.
Ершов: А мне нравилось та история про Пушкина...
Инна: Что там с Пушкиным? Прикиньте ни одного лопуха в округе, как при царе Горохе корой берёзовой подтиралась!
Бармалеев: Инна, прекрати!
Инна: Вот ты какой у меня щепетильный, так что там с Пушкиным?
Бармалеев: Да Серёга вспомнил, как мы в Чите сидели, там неподалеку рудник был, на котором декабристы чалились, вот там нам про Пушкина и рассказали, как он тайно приезжал в их глухомань старинных друзей проведать.
Инна: Хм, не помню я этот момент в его биографии...
Бармалеев: Мне вот тоже показалось это... сомнительным.
Инна: Ну, среди декабристов были, конечно, у него друзья, но не настолько близкие, чтобы из-за них в Сибирь переться. Достаточно было пару стишков им заслать и на этом успокоится, и жить дальше припеваючи. Шампанское по утрам дуть и чужих баб за сраки на раутах лапать.
Бармалеев: А ты Инна любишь Пушкина?
Инна: Ну, дак! У меня по литературе в школе, вообще-то, пятерка была! Я охренела, когда я, понимаешь, кемарю в саркофаге Ильича, а каких-то два придурка начали надо мной сказку о мёртвой царевне и семи богатырях цитировать, открываю глаза, а какое-то чмо пучеглазое ко мне губы слюнявые тянет...
Бармалеев: Инна?!
Инна: Да шучу! Тогда-то я тебя и полюбила. Ты реально был как принц на коне, прям королевич Елисей, блин.
Ершов: (в сторону) Конь, как я понимаю, это я...
Инна: Только позже я сообразила, где я могла видеть эти глаза. Они раньше на каждом углу висели и с плакат пялились...
Бармалеев: (вздыхая) Ну да «Белка» и «Целина»...
Инна: Не куксись! Любовь с первого взгляда это была! Сначала я охуела конечно, а потом она... любовь. Да и мужик ты шустрый, а я шустрых люблю, староват только немного...
Бармалеев: В смысле «староват»?! Я 50-года рождения! Мне 24! Скажи, Серёга!
Ершов: Так и есть!
Инна: Серьёзно?! Во тебя жизнь побросала... Да пофиг! Седина тебе только к лицу!
Ершов: А мне?
Инна: Вот найдёшь себе бабу, она и будет тебе комплименты делать.
Ершов: Есть у меня баба! В смысле девушка... или женщина... Она не уточнила! У меня вот такенная пачка писем от неё!
Инна: А-а, друг по переписке...
Ершов: Больше чем друг! У нас с ней никаких тайн не было друг от друга! Да она в любой день была готова сорваться с места и ко мне в тюрьму ехать! Я ей запретил... Не хотел её... забыл слово...
Бармалеев: Дискредитировать...
Ершов: Во-во. Она вроде как начальник большой у себя в посёлке... а я... урка...
Инна: Так сейчас ты вроде не в тюрьме...
Ершов: А сейчас, в бегах, я тем более не могу диксре... диксе... подставить Симу!
Инна: Благородно... Но глупо... Ладно, возьму на заметку, разобраться с твоей личной жизнью, человек ты мне не чужой теперь, мы тут посоветовались с Бармалеевым и решили тебя шафером на свадьбу пригласить!
Ершов: Серьёзно?! Ура! Значит, я могу то кольцо у себя придержать, прежде чем на свадьбе его Коляну вручить?
Инна: Кто о чём а вшивый о бане, ладно пусть у тебя будет.
Бармалеев: А когда свадьба?
Инна: Думала, не спросишь. Как только пересечем границу, так и справим. Заодно проверим наши чувства. Может, мы уже в Химках вдрызг разругаемся, и кончилась любовь неземная.
Бармалеев: Нет, Нюся!
Инна: Как-как, Нюся?! А мне нравится!
Бармалеев: Нюсик, чтобы там не говорил Ершов про меня...
Ершов: Да я вообще молчал!
Бармалеев: ...я очень ответственно отношусь к нашим с тобой отношениям, и как детдомовский я всегда хотел завести семью и детей! Скажи, Сергей! Хватит там с кольцом играться!
Ершов: (нежно гладя кольцо) Моя прелесть. Угу, он мне все уши в дупле прожужжал про дом полную чашу, где семеро по лавкам...
Инна: Но с детьми пока обгодим. При моей подготовке к чемпионату беременность противопоказана, там нужно постоянно держать тело в тонусе, тужиться, напрягать тазобедренные мышцы, ребёнку явно это не на пользу будет.
Бармалеев: Вот, Нюсь, собственно, мы снова подходим к вопросу про этот чемпионат...
Инна: Так, Бармалеев, мы кажется всё уже обсудили?! Утром деньги, вечером стулья! Сначала с моей мечтой разберёмся, а потом делай со мной что хошь, на всё согласная!
Ершов: Звучит... возбуждающе...
Инна: И хватит об этом. Я пригласила вас господа, чтобы сообщить... известие. Не помню точно цитату. Вот...
Ершов: Что это?
Инна: «Атлас автомобильных дорог СССР». По нему я и строила свой маршрут, все эти годы. Бармалееву я его уже показывала, теперь ты зацени.
Ершов: (листает) Ого, да он весь в пометках... Серьёзную ты подготовку вела.
Инна: Много часов я над ним провела. Ведь я решила  добираться до Японии автостопом.
Бармалеев: Нюся, а это не опасно?
Инна: Я тогда была девчонка ещё, про это вообще не думала, как и про то, что ко мне будут приставать со всякими глупостями. Поэтому несколько лет назад я забила на этот вариант и вот...
Ершов: (читает) «Атлас схем железнодорожных дорог СССР». Ну это уже ближе к теме. По железке то мы можем за неделю до границы добраться.
Инна: Но есть нюанс. Мы в розыске. Поэтому предлагаю вернуться к варианту с автостопом. Ваши мнения, господа?
Бармалеев: Мне кажется, этот вариант тоже ненадежен, да и опасен, мы почитай всё время будем на виду, у тех же гаишников наверняка будут ориентировки на нас.
Ершов: А почему бы не обзавестись собственным автомобилем и добираться самим? Понятно, что этот грузовик уже засвечен, но почему бы не угнать другой автотранспорт, менее заметный?
Инна: (деловито) Технику этого дела знаешь?
Ершов: Колян знает!
Бармалеев: Давайте без криминала! Мало нам статей, по которым нас уже разыскивают, и добавлять к ним новые, не самый умный вариант...
Инна: Так предлагай свои варианты, умные, умный! Раз ни самолётом, ни поездом, ни автомобилем нам передвигаться нельзя, а в запасе у нас чуть больше двух недель...
Бармалеев: Э-э-э... мотоцикл? С коляской?
Ершов: Или велосипед! Скоростной! Я в спорттоварах такой видел!
Инна: Вы мне ещё на самокате предложите полстраны пилить! Парни, давайте ближе к реальности. Фиг с ними удобствами и комфортом и даже безопасностью, для нас главное время!
Некто: Есть такой вариант...
Инна+Ершов+Бармалеев: Кардиблядс...
* * *
Пантелеев: Значит, вот что вы задумали, свалить из СССР, слыхал, Горбунков?
Горбунков: Слышал... Умно. Кто их за границей искать будет...
Ершов: Подслушивать нехорошо!
Пантелеев: Зато полезно! Многие вопросы к вам, придуркам, сразу потеряли актуальность.
Бармалеев: Что, обратно нас в контору сдадите?
Горбунков: Тут такое дело, не пошла у нас карьера в отделе. Пришлось спешно... увольняться...
Пантелеев: Ага, без выходного пособия драпать... Вот, решили навестить старых знакомых, из-за которых наша жизнь пошла по пизде...
Инна: Ты ничего не попутал, папаша? Вообще-то это из-за вас мы теперь в бегах!
Горбунков: А мы из-за вас!
Бармалеев: Ерунда какая-та, и что вы собираетесь тогда делать?
Пантелеев: Мы тут посовещались с коллегой... Возьмёте нас с собой?
Горбунков: И это не просьба, если что!
Инна: (охреневшая) С нами?! В Японию?
Пантелеев: Да хоть в Австралию! Может хоть там нас контора не достанет... У нас-то с Горбунковым опыта от мусаров бегать нет, вся надежда на ваш тюремный опыт...
Инна: Нам нужно посоветоваться... Что думаете, мужики?
Бармалеев: Да нахрен бы они нам сдались, что один, что другой!
Ершов: Согласен! За те полдня, что мы с ними общались, мы несколько раз были на волосок от смерти! Прав, Колян, да ну их нахер!
Инна: То-то вы оба седые... и не только головой...
Ершов: Серьёзно?!
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Собственно, я с вами согласна, я этих гавриков не так хорошо знаю, но и мне хватило того что с нами было после захвата в Мавзолее и перестрелкой с гаишниками. Но прежде чем слать их нахер, надо кое-что уточнить... Эй, кучерявый...
Пантелеев: Я Михаил Михайлович...
Инна: Махал Махалыч, ты вроде говорил, что есть ещё вариант как добраться до Японии, без палева...
Пантелеев: Про палево я не говорил, но мой вариант, точнее это Сени предложение, укладывается в недельные рамки. Вам же важно, почему-то, за неделю добраться?
Инна: Говори уже!
Горбунков: Э, нет! Знаю я вас! Сначала сделка!
Инна: Нам нужно посоветоваться...
Горбунков: Вот жеж, страна советов, блин!
Инна: Ну что, пацанва? Вроде как нам не оставляют выбора?
Бармалеев: Как всегда! Да пёс с ними, пусть с нами едут, уж с неделю их потерпим, мне с ними своих детей не крестить, у нас Серёга крестным будет!
Ершов: Ура!
Инна: Слышь, Махал Махалыч, мы тут посовещались, брать вас обмудков или нахер послать, коллегиально решили, что послать вас всегда успеется, говори, чего там надумали!
Бармалеев: (вертит головой) А что это за шум?
Ершов: Вертолёт! Нашли нас легавые!
Пантелеев: Все в машину! Да не в полуторку, в нашу давай!
Инна: Мы там не поместимся все!
Пантелеев: Не говори ерунду, новый «Москвич» на пятерых и рассчитан! Сидай давай, не косарюпся!
Инна: Как ты сказал?
Пантелеев: Сидай-сидай! В крайнем случае Горбункова в багажник засунем, в кино он там волне уместился.
Горбунков: Иди на хер, Пантелеев!
Пантелеев: Бегом-бегом! Они же и десант могут высадить с вертушки! Или вы шишками сосновыми собрались отбиваться от спецназа?
Инна: Ершов, брось шишку, дурак! Да не в вертолёт, просто выбрось!
Ершов: Тогда, чур, я спереди!
Горбунков: Вот крысёныш!
* * *
 
Пантелеев: Кажись, пронесло...
Ершов: Ну, ты, дядь Миш, мастер, по буеракам и оврагам, даже Колян так не может, только если закрыв глаза...
Пантелеев: Так у меня и стаж вождения 30 лет, плюс армия! А до войны я...
Инна: Так, с воспоминаниями после, что за план у вас?
Пантелеев: Сеня, скажи уже им, ведь не отстанут...
Горбунков: Я до конторы в Химках на Речном вокзале работал, есть там такой...
Инна: Так ты у нас морячок?
Горбунков: Нет! До этого я работал в «Гипрорыбе» старшим экономистом! Ни одного взыскания, только почетные грамоты и уважение коллег, как вдруг в 1968 году выходит это идиотское кино! И на следующий день моя жизнь полетела к чертям! Я ещё терпел, когда меня стебали коллеги, но когда ко мне стали специально экскурсии приезжать со всей страны, не выдержал. Я грешным делом даже хотел судиться с Гайдаем, да куда мне со свиным рылом. У него такие поклонники в милиции оказались, что мне мягко посоветовали не залупаться. А потом меня просто уволили с работы, потому, что экскурсанты стали мешать рабочему процессу, да и коллеги, которые поначалу лояльно и даже с пониманием относились к моей проблеме, стали завидовать, будто бы мне была нужна вся эта шумиха вокруг себя! Да меня жена даже бросила и уехала в Дубровку! Ещё один лишний стёб для тех, кто фильм видел!
Инна: Так почему тебе просто фамилию не сменить было?
Горбунков: Умная? Это я первое, что хотел сделать, как только вышло кино! Так мне запретили! Ещё и наорали! Сказали повод для смены ФИО смехотворный, а будешь залупаться... ну вы поняли. Тогда я и устроился туда, где меньше всего требуется представляться – слесарем. Да работа грязная, пахнет от неё... специфически... платят, чего уж там, меньше, зато на несколько лет я забыл про «Брильянтовую руку», даже как-то втянулся, появились новые друзья, увлечения, женщина... а потом...
Ершов: Что потом?
Горбунков: Суп с котом! Вам-то не всё равно? Короче, недалеко от речного вокзала есть водохранилище и там на вечном приколе стоит подводная лодка. Не помню тип и название, «Малыш» вроде...
Пантелеев: «Малютка»
Горбунков: Вот-вот. После войны её местный ДОСАФ пользовал, а когда срок службы вышел там у бережка её пришвартовали и она там уже лет 20 стоит без движения.
Инна: Стоп, ты, что, предлагаешь нам на этой подлодке до Японии? Да она там поди заржавела вся!
Горбунков: Это да, снаружи одна ржавь, но как оказалось это только маскировка. Рабочая та лодка! Собственно, из-за неё меня контора на заметку и взяла...
 
(несколько лет назад)
 
Некто: Сеня, тебя из милиции искали...
Горбунков: Чёрт! Не иначе та вредная бабка всё-таки настучала в ментуру!
Некто: (хохотнув) А я тебе говорил, береги руку Сеня!
Горбунков: Федотов, заколебал! Руку-то я как раз сберёг, а вот от бабки огрёб проблем...
Милиционер: Горбунков Семён Семёныч?
Горбунков: Это не я! В смысле я Горбунков, но в тот раз не я в очко должен был лезть, а мой напарник, Гришин! Я его только подменял на том адресе! И я не подписывался нырять в сортир каждый раз, когда та бабка туда свои очки роняет! А роняет она их туда через день!
Милиционер: Не понимаю о чём вы, я к вам по другому вопросу, давайте выйдем, здесь много лишних ушей...
Горбунков: По другому... Странно... Если вы насчёт той анонимки на Гайдая...
Милиционер: Нет! Помолчите, пожалуйста. Мне вас порекомендовал Савельев Павел.
Горбунков: Пашка? Напарник мой? И в смысле «порекомендовал»? В каком качестве?
Милиционер: По вашему профилю.
Горбунков: Э-э, экономическому?
Милиционер: Хреномическому! Не порите чушь, Горбунков! Мой брат посоветовал вас именно как сантехника...
Горбунков: А-а, ну да он что-то говорил про брата мента, в смысле милиционера... А к чему такая конспирация?
Милиционер: Чего не знаю, того не знаю, меня тоже... коллеги, попросили без лишнего шуму и не афишируя этого, найти сантехника. Я сразу вспомнил про брата, и уже он посоветовал вас, Семён Семёныч...
Горбунков: Удружил, Пашка...
Милиционер: Не беспокойтесь, с начальством вашим уже всё оговорено, вас задним числом посылают в командировку якобы за финским унитазом для райкома...
Горбунков: Терзают меня смутные сомнения, что тут торчат уши конторы глубокого бурения.
Милиционер: Вы это сами сказали, я вам ничего не говорил, моё дело маленькое - найти, поставить в известность и доставить до места работы.
Горбунков: То есть, моего согласия и не требуется?
Милиционер: Не говорите ерунды, вы уже и аванс получили, вот он кстати...
Горбунков: Ого! Да это моё недельное жалованье! Вот с этого и нужно было начинать, а то, понимаешь, развели тайны мадридского двора. Я только инструменты возьму...
* * *
Горбунков: У вас продаётся славянский шкаф?
Некто: Пошути ещё у меня, Райкин! Инструменты, вижу, догадался взять... Ладно, пошли...
Горбунков: Эй, а делать то чего?
Некто: Пока просто идти куда скажут! Молча!
Горбунков: А звать-то тебя как, земляк?
Некто: Слушай, Горбунков, тебе больше всех надо?
Горбунков: Хозяин-барин, буду звать тебя тогда - товарищ майор!
Некто: Никаких майоров, Дмитрием меня зовут! Я же просил Савельева неболтливого слесаря найти!
Горбунков: Да всё ништяк, Митька!
Дмитрий: Вот именно поэтому! Ладно, обратно уже не переиграть. Пошли, тут недалеко...
Горбунков: А-а...
Дмитрий: Молча!
* * *
Горбунков: Подлодка?
Дмитрий: Прежде чем приступить к работе подпиши вот этот документ.
Горбунков: Прочитать можно?
Дмитрий: Не умничай, подписывай, давай! И не вздумай болтать о том, что увидишь в ближайшие 50 лет!
Горбунков: Да я столько не проживу!
Дмитрий: Очень на это надеюсь! Подписал? Добре... Айда на борт. Да не туда, вот здесь скрытый люк...
Горбунков: Ого... Только, это, Митька, я хоть и работаю на речном вокзале, в подлодках не разбираюсь.
Дмитрий: Ты идиот? Тебя по твоему профилю пригласили - починить сральник! Или капитаном Немо себя почувствовал? Так обломись! Тубзик там! В остальные помещения не суйся! Это приказ!
Горбунков: Да какие помещения, тут и двоим не развернуться, ещё и туалет, зачем-то, засунули...
Дмитрий: Гальюн! Ставлю задачу: У тебя два часа устранить течь или что там твой прошлый коллега учудил, после этого проверка ремонта и свободен.
Горбунков: А деньги?
Дмитрий: Я, думал, не спросишь.
* * *
Горбунков: Тебе заняться нечем?
Дмитрий: В смысле?
Горбунков: Это, знаешь, нервирует, когда за спиной стоят и пыхтят.
Дмитрий: Так положено! За прошлым сантехником вот не уследили, так чуть не утопили секретный проект!
Горбунков: А лодка секретная?
Дмитрий: Да!
Горбунков: Да она тут на привязи годами стоит, какой же это секрет! Я сам мальчишкой тут лазил...
Дмитрий: Это была другая лодка!
Горбунков: А, по-моему, они одинаковые... Всё, Митька, течь устранена. По-хорошему, новый унитаз ставить надо, но и этот ещё послужит. Принимать работу будешь?
Дмитрий: Естественно! Хватило прошлого раза!  Щас кружок сделаем по водохранилищу, а ты пользуй унитаз на полную в это время!
Горбунков: Это как?
Дмитрий: Ну посикать сходи или по большому! По большому даже лучше! И, надеюсь, ты хороший сантехник, потому что от этого напрямую зависит твоя жизнь.
Горбунков: В смысле?!
Дмитрий: А ты не заметил, что гальюн полностью изолирован от остальной подлодки и закрывается не изнутри, а снаружи? Вижу, заметил. Поэтому пока я рулю подлодкой, ты тут посидишь запертый, и если плохо починил... Ну что ж, плывут пароходы - привет Мальчишу!
Горбунков: Это что ещё за намёки?
Дмитрий: Почему намёки, я тебе прямо говорю, если гальюн даст течь, ты просто утонешь... (закрывает того)
Горбунков: Э, ты чего, мы так не договаривались! Сука, выпусти меня!
* * *
Генерал: А ты не охренел, майор?
Дмитрий: Виноват, товарищ генерал...
Генерал: Как, я, спрашиваю, как так получилось что за неполную неделю дважды, дважды, мать твою, чуть не был утерян секретный глубоководный аппарат?!
Дмитрий: (робко) Форс-мажор?
Генерал: Ты совсем дурак, Митька? Даже то, что ты сын моей сестры, не спасёт тебя от трибунала!
Дмитрий: Товарищ генерал, дядь Жень, но как же, я же не виноват что проект настолько секретный что приходится приглашать левых людей для его починки!
Генерал: В конце концов, можно было вообще законсервировать этот отсек, я узнавал, это возможно, а во время рейда ходить по нужде в ведро, в войну так и делали, между прочим!
Дмитрий: Но дядь Жень, в смысле товарищ генерал, инструкции... не я их писал!
Генерал: Инструкцию к делу не пришьешь, а вот человека... Кстати, как там тот горе-слесарь?
Дмитрий: Горбунков? Откачали... Собственно, как не странно гальюн в этот раз был не причём, но именно из-за этого Горбункова была нарушена герметичность лодки...
Генерал: Да как вообще это могло произойти, он же был изолирован!
Дмитрий: Слесарь, с его слов, запаниковал и решил покинуть подлодку... нестандартно... через форточку...
Генерал: Какая форточка на подлодке?!
Дмитрий: Я вот тоже сперва удивился, но оказалось, в гальюне, действительно был небольшой иллюминатор квадратной формы внешне очень похожий на форточку, может отсюда анекдоты и пошли, хи-хи...
Генерал: Тебе ещё смешно?!
Дмитрий: Извините, дядь Жень, это нервное...
Генерал: Зачем он вообще в неё полез...
Дмитрий: Он говорит, что сначала его пронесло, а с вентиляцией на подлодке ещё неважно, её другой ремонтник... кхм... чинит, вот Горбунков и открыл форточку, чтобы... проветрить... Это всё с его слов, повторюсь!
Генерал: Зови этого дебила! Я лично хочу посмотреть на этого придурка из анекдота!
* * *
Горбунков: Кхм, здрасте...
Генерал: Мужской половой орган покрасьте! Ты совсем дурак, Горбунков или прикидываешься?
Горбунков: А чё сразу дурак? Это форс-мажор!
Генерал: Ты зачем в подводной лодки иллюминатор трогал?! Ты же и сам чуть не сдох и её чуть не утопил!
Горбунков: Я чисто машинально, товарищ начальник! Я всегда работаю в проветриваемом помещении! Пахнет, знаете, в туалетах у граждан, а у меня нюх дюже чувствительный...
Генерал: Так зачем ты тогда в гальюн гадил?
Горбунков: (вздыхая) Спужался...
Генерал: Ладно, лодка была на небольшой глубине и тебя придурка сразу откачали! Ты зачем в форточку, тьфу, в иллюминатор полез ногами вперёд! Задницей вперёд! Голой жопой!
Горбунков: Потому что голова не пролезала!
Генерал: Так у тебя и жопа не пролезла! Пришлось тебя вырезать автогеном! Под улюлюканье зевак! Называется, соблюли секретность! Ты бумаги подписывал?
Горбунков: Э-э-э...
Генерал: Видел, какой срок тебе корячится за разглашение государственной тайны?
Горбунков: Да я и слова не сказал! Я вообще без сознания был, когда меня из форточки вытаскивали...
Генерал: За тебя всё сказала твоя жопа! Её благодари!
Горбунков: (осторожно) С-спасибо...
Генерал: (схватив того за шкирку) Я тебя лично, падлу, расстреляю!
Горбунков: Да за что?! Я же извинился!
Генерал: Шлёпну как врага трудового народа, при попытке к бегству через форточку!
Горбунков: Опять через форточку?!
Генерал: А ну лезь, падла, считаю до трёх! Три, два, оди...
Некто: Не торопитесь, Евгений Павлович...
Генерал: А-а, товарищ Инженер, уже донесли...
Инженер: Ну, дак, проект как никак мной курируется... А после всех этих слухов, что по городу поползли, что военные испытывают подлодку на пердячей тяге...
Генерал: Это форс-мажор!
Инженер: Я так и понял, вы бы товарища вынули из окна, при всём желание ему не пролезть в форточку, там, кажется, решётка стоит... А мне нужно проверить кой какую версию... (наводит на того «Определитель») Я так и думал. Что ж, товарищ Горбунков, а вы везунчик...
Горбунков: В смысле? Меня не расстреляют?
Инженер: Более того, вы с завтрашнего дня меняете место работы на новое, тут недалеко, не волнуйтесь. Ну и подучим вас маненько, чтобы впредь избежать вот таких форс-мажоров... с форточкой...
* * *
Инна: А Зачем ты на подлодке в форточку задом наперёд полез?
Горбунков: Вот именно из-за таких вопросов я и хранил эту историю в тайне!
Пантелеев: А разве не из-за того что подписал бумажку не читая?
Горбунков: Иди в жопу, Пантелеев!
Инна: Я, если чё, не осуждаю, жить захочешь и не так раскорячишься, просто действительно... история похожа скорее на байку... Поди и у тебя Махал Махалыч похожая есть?
Пантелеев: (буркнув) Поди... Так как вам идея с подлодкой?
Бармалеев: Бред, какой-то! Никто из нас не умеет ей управлять!
Пантелеев: Я умею...
Инна: Хм, а вот это многое меняет, правда возникает следующий вопрос нахера вам мы? Сели вдвоём и ту-ту...
Горбунков: Какое «ту-ту»? Черт, придётся, видимо, и эту историю им рассказать, Миш, чтобы они кое-что поняли про нас...
Пантелеев: (нехотя) Да говори... чего уж теперь...
Инна: Ох, не нравятся мне эти мхатовские паузы, что там опять за древняя история с вами приключилась!
Горбунков: А вот ни фига она не древняя, а вчерашняя, когда вы с поста с ГАИ на нашей машине сдриснули!
Инна: Так вы вроде и без нас хорошо справлялись!
Горбунков: Сука! Ай! За что?!
Бармалеев: Не называй мою будущую супругу - сукой! Руку сломаю!
Горбунков: Только не руку!
Бармалеев: Извинись!
Горбунков: Извините, пожалуйста, девушка, вырвалось...
Инна: Да ничего, понимаю, Коля, отпусти ему руку и спасибо что вступился, оказывается это приятно, когда любимый человек грозится кого-то отмудохать за тебя. Так что за история...
Горбунков: Короче, когда вы товой, вместе с машиной, а наша силовое подкрепление разбиралась с гаишниками, мы с Пантелеевым сделали правильные выводы и решили тоже делать ноги, так как без вас к товарищу Инженеру лучше было не возвращаться. Ну, Пантелеев, падла, сразу вспомнил про ту историю с подлодкой, он ведь тоже из Химок, причём я даже не рассказывал ему про неё, он просто тогда пассажира вёз мимо водохранилища...
Пантелеев: Да, громкое дело было. Я ж тогда в такси трудился, везу я, значит, семью на речной вокзал, мамашу с детьми и вдруг недалеко от нас всплывает... жопа! Мамаша, понятно, в обморок, детишки визжат, народу набежало, я только потом и сообразил, что к жопе подлодка прилагалась, тогда не до этого было, пока связался с диспетчерской (они уже спасателей и прочую камарилью и вызвали) пока мамашу валерьянкой отпаивал, детишек успокаивал и свидетелей от места происшествия отгонял, того уже с куском подлодки увезли на скорой. По сути это я Горбункова тогда спас. Мне даже почётную грамоту в таксопарке вручили!
Горбунков: Ты не про грамоту а про вчерашнее рассказывай!
Пантелеев: А что рассказывать, я Семёну сразу предложил воспользоваться той лодкой и он вроде и не против был.
Горбунков: Тогда это показалось здравой идеей! Химки то они, вот, в паре километров. Можно было тупо пешком дойти! Так эта падла решил дорогу срезать, через лес! Говорит: «Так быстрее»
Пантелеев: Так ведь так реально быстрее!
Горбунков: Так ведь ночь уже была!
Пантелеев: Я по звёздам умею ориентироваться! Я же войну в партизанском отряд начинал! Как щас помню, это было в степях Херсонщины...
Инна: Стоп! Вот что мужичьё, предлагаю сделать привал до ночи, если нас и с воздуха ищут, то светлое время суток теперь для нас заказаны, передвигаться можно только ночью при выключенных фарах.
Пантелеев: Мы так на Херсонщине и делали!
Инна: Мы вроде какое-то заброшенное строение пять минут назад проехали. Предлагаю денёк там скоротать, заодно в спокойной обстановке выслушаем все ваши стариковские байки, а то их количество, с каждым километром, становится подозрительно больше и больше...
* * *
Горбунков: Монастырь что ли тут раньше был?
Горбунков: Скорее пионерлагерь, мы с Ершовым в таком были, скажи Серёг? Сергей, да брось ты это кольцо, в самом деле!
Ершов: Ничего ты не понимаешь Колян, это же кольцо моего деда! У меня ведь ни одной вещи от родичей не осталось, отец строго настрого запретил мне даже любимую игрушку в детдом брать, чтобы его не рассекретить...
Горбунков: А рассказывать, значит, про свои «геройские» дела не запретил?
Ершов: Запретил! Но мочи терпеть не было! Я так им гордился! И дедом!
Горбунков: Что за бред, не было у тебя ни деда, ни отца секретного. Уж я ваши дела от корки до корки вызубрил!
Ершов: Про них там и не может быть никаких сведений, я только нашим пацанам в детдоме по секрету рассказывал!
Бармалеев: Ершов, не гони, ты всем про своего отца рассказывал, куда бы мы не попали!
Горбунков: Ну и какая фамилия у твоего отца?
Ершов: Настоящую не знаю, это секрет, а меня он на фамилию матери записал...
Бармалеев: Странно, что ты про неё ничего не рассказывал.
Ершов: Да сам удивляюсь, я её практически не помню, видимо ничего геройского она не совершила...
Горбунков: Ну, разве что тебя родила... Ай, больно!
Бармалеев: Слышь, ты, комик хренов, в нашей среде не принято родителей поносить! Ты хоть знаешь, что для детдомовского значит семья?
Горбунков: Да понял, я понял! Извини что я так про маму, стресс у меня!
Бармалеев: Ладно, спишем на стресс... А ты Сеня привыкай, что у тебя новый статус в нашей компании, ты теперь нам не начальник от слова совсем!
Горбунков: Я и не против! Мне и самому всё это в тягость было! Но можно проявить элементарное уважение, а не лупить меня и жизни учить! Мне 47! У меня орден за взятия Берлина!
Ершов+Горбунков: Серьёзно?!
Инна: И много взял?
Горбунков: Это не смешно! Проявите уважению к ветерану!
Инна: Достал! Это не мы, а вы к нам навязались!  Хамство твоё мы точно терпеть больше не будем!
Пантелеев: Чего вы разорались?
Инна: Да вот Горбунков кичится, что он Берлин брал!
Пантелеев: И много взял?
Горбунков: Да идите вы нахер, у меня и наградной пистолет есть! Почему вы мне не верите?
Ершов: Добро пожаловать в клуб!
Горбунков: Идите вы все к чёрту! Видеть вас всех не могу!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Иди в жопу, Пантелеев!
Инна: Чё это с ним?
Пантелеев: Обиделся... Вы бы ребята всё-таки полегче с ним. Мужик и правда за последние годы хлебнул лиха.
Бармалеев: Он действительно воевал?
Пантелеев: Врать не буду, ни орденов, ни медалей он не надевал даже на 9 мая, но я фронтовика сердцем чую, недаром мы с ним сразу скорешились...
Инна: Скорее всего, просто никого старше вас двух на базе больше не было.
Пантелеев: Ну и это тоже...
Инна: Так, пацаны, ставлю задачу, пойти и извиниться перед ветераном!
Бармалеев: Да с каких?! Он всю дорогу над нами издевался и гнобил!
Инна: Коля, не залупайся!
Бармалеев: Блядь... (Ершову) Ну и чего встал, пошли искать этого ветеринара...
Ершов: Э, ветеринар это я!
* * *
Бармалеев: Вот куда он мог сдриснуть, не кричать же ау!
Ершов: Аууууу!
Бармалеев: Тихо, дурак!
Ершов: Спасите! Помогите! Сос!
Горбунков: Обосраться как смешно! Вы же знаете, как я к этому кино отношусь! И чего вам ещё надо опять, бить будете?
Ершов: Ага, аккуратно, но сильно!
Бармалеев: Ершов, помолчи, пожалуйста! Мы, Семён Семёныч, это, извиниться хотели...
Ершов: Ага!
Горбунков: Что мне с ваших извинений... Я-то понимаю, что вы не со зла, а просто, потому что придурки.
Ершов: Э!
Горбунков: А вот мне 50 скоро...
Ершов: (хохотнув) Пятьдесят лет - ума нет!
Бармалеев: Сергей, блин!
Горбунков: Вот-вот! А ведь недавно всё у меня было! Семья, работа, уважение, спокойная пенсия в перспективе! Всё рухнуло в один день, когда вышло это злополучное кино! Как же я его ненавидел!
Ершов: Никулина?
Горбунков: Гайдая! Я ведь грешным делом поначалу думал, что это просто совпадение, ну мало ли в жизни бывает, есть же полные тёзки. Так ведь нет. В фильме не просто мои ФИО совпадают, но и место работы, местожительство, про мой круиз, и как я сломал руку всё очень точно и подробно показано... Да я даже это чертов халат с перламутровыми пуговицами так же бегал по городу искал, как дурак, жене на годовщину! Что это, совпадение? Не думаю! Откуда Гайдай мог про это знать? А ведь он знал, падла! Знал!
Бармалеев: И откуда?
Горбунков: Вот и мне хотелось задать ему тот же вопрос все эти годы! И я его задал! Однажды не выдержал, взял отпуск, поехал в Москву всеми правдами и неправдами выведал его адрес и одним зимним вечером постучал ему в дверь...
 
1970 год. Москва. улица Черняховского, дом 5, корпус 1
 
Горбунков: Почему?
Гайдай: Ну, здравствуй, Сеня, а я тебя раньше ждал...
Горбунков: Значит, я был прав, всё это не случайно! Что я вам сделал? За что вы так со мной?
Гайдай: Ты так и не понял? Нин, прикинь этот лупень так ничего и не понял, всё как ты и говорила!
Гребешкова: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Да что, в конце концов, происходит?! Мы, что, знакомы?
Гайдай: Нин, накрой на стол, как бы я тебя ненавидел, Горбунков, но всё-таки ты мой гость...
* * *
Гайдай: Ну, что, за встречу двух старых друзей, Сеня! Извини, тебе не наливаю...
Горбунков: Да какого чёрта, я вас знать не знаю!
Гайдай: А ты приглядись!
Горбунков: Да я твою харю видеть уже не могу! Не знаю я тебя! Никогда мы не встречались!
Гайдай: Вот даже как... А это, знаешь, даже немного обидно! А я... веришь, ни дня не проходило, чтобы я о тебе не вспоминал... Сука! (бьёт того по роже)
Горбунков: Да за что?!
Гребешкова: Лёня, держи себя в руках!
Гайдай: Твоё счастье, что время действительно лечит, да и жена на многое мне глаза открыла, я же поначалу хотел просто и без затей тебя убить! Да-да не удивляйся, где ты живешь, я ещё в 1947 году выяснил и почти был уже готов совершить преступление, и плевать, что пришлось бы сидеть из-за тебя, гниды! Скажи спасибо Нине!
Горбунков: С-спасибо...
Гребешкова: Лёнь, он не шутит, он и вправду тебя не помнит...
Гайдай: Да как такое возможно?! Ты же мне жизнь сломал Горбунков и даже не помнишь этого?!
Горбунков: Э-э...
Гайдай: Ну, присмотрись, это же я! Смотри, сука! В глаза смотри! Это я! ЭТО Я! Не помнишь?!
Горбунков: Д-дрищ?
 
1941 год. декабрь. Калининский фронт.
 
Гайдай: Кто?
Горбунков: Дрищ и есть! Да тебя соплёй перешибешь, вояка!
Гайдай: А сам-то?! Тебе вообще сколько лет, парень?
Горбунков: Сколько есть, все мои. Ладно, ты вроде на стукача не похож, прибавил я себе пару лет, чтобы на фронт попасть. 15 мне. Не сдашь?
Гайдай: Зачем мне это...Тебя как зовут?
Горбунков: Семён Семёныч!
Гайдай: Мал ты для Семёныча, Сеней я тебя буду звать!
Горбунков: А я тебе дрищём тогда, чтобы не зазнавался!
Гайдай: Вот ты заноза...
Горбунков: Слушай, а ты чё из Сочи?
Гайдай: Почему ты так решил?
Горбунков: Да зима на дворе, а ты загорелый, будто с пляжа!
Гайдай: (хохотнув) Ну отчасти так и есть, меня сюда из Монголии перебросили, там наша часть стояла.
Горбунков: Ого, так ты уже воевал с японцами?
Гайдай: Нет, какие там японцы, я и местных то не видел, я, больше, с лошадями возился.
Горбунков: Объезжал чоль?
Гайдай: (замявшись) И... объезжал тоже...
Горбунков: Что-то ты темнишь, боец? А может ты их для японцев обкатывал?
Гайдай: Не было там японцев! Короче, ладно, только давай договоримся  - никому!
Горбунков: Могила!
Гайдай: Кобыл я... осеменял...
Горбунков: Это... кормил семечками, что ли?
Гайдай: Нет, помогал забеременеть!
Горбунков: (выдохнув) Врёшь!
Гайдай: Ей богу! Меня сделали даже командиром отделения!
Горбунков: Постой, так у вас там целое отделение этим занималось?!
Гайдай: А как в одиночку целый табун осеменить?! Да мы вкалывали не покладая рук в три смены! Зато и кобылы у нас все как одна беременными ходили! Видал, какие мозоли на руках!
Горбунков: Про руки я не понял, кончено... Причём тут вообще руки... Извини, я в этой теме плаваю, сам понимаешь, возраст, а как вообще лошадь может от человека забеременеть?
Гайдай: В смысле от человека? Постой, ты, что, подумал, что мы кобыл... Сеня, ты совсем дурачок?
Горбунков: Это я дурачок?! Это ты мне тут на голубом глазу рассказываешь как днём и ночью лошадей имел! Ещё и гордится этим, падла! Руки у него, видите ли, в мозолях!
Гайдай: Я не в этом смысле, придурок!
Военврач: Что за шум, бойцы! Кто такие?
Горбунков: Товарищ военврач, боец, Горбунков прибыл на медосмотр!
Гайдай: Боец Гайдай, так же, на медосмотр...
Военврач: А-а, да, только вы и остались, товарищи бойцы, не шумите тут вообще-то лечебное учреждение, а не пивная! Так сейчас гляну списки, Горбунков есть, а вот Гайдай вам сперва на второй этаж к венерологу.
Горбунков: Иди-иди, сеятель... это как раз по твоему профилю!
Гайдай: (сквозь зубы) Сука...
Военврач: Проходи, боец, из-за чего хоть поцапались?
Горбунков: Товарищ военврач я сейчас вам такое расскажу про этого осеменителя, не поверите! Хотите - верьте, хотите - нет...
 
1970 год
 
Горбунков: Госпиталь... Медосмотр...
Гайдай: Вижу что вспомнил, сучёныш! Неудивительно, что ты забыл меня, мы с тобой и пяти минут не общались, а после наши пути разошлись.
Горбунков: Тогда я вообще не понимаю, чего ты так на меня взъелся?
Гайдай: Ты зачем, падла, рассказал врачу, что я лошадей пользовал?!
Горбунков: Да просто к слову пришлось! К тому же тот врач меня самого высмеял и растолковал, чем ты на самом деле занимался! Да я даже потом пытался тебя отыскать, чтобы извиниться, но меня почти сразу в другую часть перевели, а потом и на другой фронт, я и думать забыл про эту историю!
Гайдай: А знаешь что было дальше? Этот военврач, кстати, фамилия у него Саахов, смекаешь? Стал рассказывать эту историю всем подряд, без имён, конечно, но люди-то не дураки, сделали правильные выводы и меня два года стебали до комиссования по ранению!
Горбунков: Э-э, но ты же понимаешь что это форс-мажор и я виноват в этом косвенно!
Гайдай: Я же не дурак! Что с 15 летнего пацана взять, но я всегда держал в уме с чего, а точнее с кого всё это началось, и поэтому оставил тебя напоследок. Всё войну я составлял список людей, что распускали про меня слухи, чтобы после войны их всех найти и убить!
Горбунков: (осторожно) Огласите весь список, пожалуйста...
Гайдай: 506 человек!
Горбунков: Так, стоп, Леонид, не знаю вашего отчества...
Гайдай: Иович!
Горбунков: Леонид Иегович...
Гайдай: Иович!
Горбунков: Я так и сказал! Леонид Иудович!
Гайдай: Нина, он даже сейчас надо мной издевается! Я убью его!
Гребешкова: Лёня, мы это уже проходили, не нужно никого убивать, время лечит!
Гайдай: Вот нихуя оно не лечит! Как только я его увидел на пороге... Будто вчера это всё было! Я убью тебя, Горбунков! (бросается на того) Ай, ты чего, зачем по голове (падает)
Гребешкова: (убирая скалку) Нельзя ему пить... Вот как выпьет, сразу эту историю вспоминает... Помоги его на койку отнести... Протрезвеет, ещё извиняться будет...
* * *
Горбунков: Это что вообще было?! Он серьезно хотел убить полтыщи человек?
Гребешкова: Этот дрищ? Не говори ерунду, Лёня конечно горяч, может в гневе наорать и даже морду начистить, но убивать... Выпьешь? А я накачу. Знаешь, я даже рада что ты наконец пришёл. Если бы ты знал как меня эта дурацкая вендетта заебала! С нашей первой встречи с Лёней разговоры только о ней. Хорошо, что удалось его пыл в сугубо мирное русло направить, он стал вымещать свою накопившуюся ненависть в сценариях, а уж когда выучился на режиссера...
Горбунков: Постойте, так он, что, так мстит всем своим обидчикам, выставляя их в своих фильмах придурками?
Гребешкова: Умничка, возьми пирожок из вазочки. А ты думал, почему в его фильмах придурков через одного? Вот так он снимает стресс, накопленный за все свои годы и не только в армии.
Горбунков: И вы в этом ему потакали? Вы хоть знаете, что я потерял работу, от меня отвернулись близкие, жена ушла, впору в петлю лезть...
Гребешкова: Ты ещё забыл, что тебя вот-вот из квартиры выселят, она ведь на жену записана... Не удивляйся, Леня, тщательно следит, чтобы его усилия не пропали зря и те на кого он затаил обиду, получили сполна.
Горбунков: Но это же подсудное дело, не боитесь что я в милицию пойду?
Гребешкова: (ехидно) А будто ты не ходил!
Горбунков: (уныло) Ходил... После того как мне назвали пару фамилий, я понял, что судится с ним бесполезно...
Гребешкова: Умничка, возьми ещё пирожок...
Горбунков: И вы, вот так, спокойно, все эти годы, за всем этим наблюдаете?
Гребешкова: Так я и подкинула ему эту идею! А то что я, по сути, спасла жизнь сотням ни в чем не повинным людям - не считается? А то, что советский Госфильмофонд пополнился гениальной классикой, которую любят во всем мире, это как?
Горбунков: Но моя жизнь...
Гребешкова: Послушай, Сеня. За всё в жизни надо платить. Считай это твоя плата за тот глупый поступок.
Горбунков: Мне было 15 лет! И вот что мне делать теперь?!
Гребешкова: Послушай опытную женщину. Начни жить сначала!
Горбунков: Сначала?! После сорока?
Гребешкова: В сорок лет жизнь только начинается! Слыхал такое выражение? А хотя она из нового сценария, что мне Володя Меньшов дал почитать, я у него буду пробоваться на главную роль, правда, почему-то на пробах надо показать сиськи... Вот она прихоть режиссерская, и не откажешь.
Горбунков: Причём тут сиськи, делать мне, что прикажите теперь?
Гребешкова: Ты тупой? Ну иди повесься, раз жить невмоготу, я, если честно, плакать по тебе не буду! Гайдай будет, а я нет!
Горбунков: А в кино вы совсем другая... Можно пирожков на дорожку?
Гребешкова: Нет!
1974 год
 
Инна: Ты серьезно думал, что Гайдай пользовал коней?!
Горбунков: Ну, нельзя же так подкрадываться!
Инна: Да мы с Махал Махалычем давно тут под сосенкой стоим твою байку слушаем и охуеваем!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Я пацан тогда ещё был! И не коней, а лошадей!
Инна: (ехидно) Очень важное уточнение!
Горбунков: И это не байка! А жена Гайдая оказалось действительно мудрой женщиной (кто бы мог подумать) и теперь я точно знаю, что в сорок лет жизнь только начинается!
Инна: Это, значит, тебе сейчас сколько? Семь лет! Тогда всё сходится...
Горбунков: Иди в жопу, гадина! Ай!
Бармалеев: Я тебе говорил не оскорблять мою девушку!
Инна: Ша! Николай, хватит мутузить ветерана! Вы извинились перед ним, кстати?
Ершов: Да! А он стал вдруг опять про свою жизнь байки рассказывать!
Горбунков: Это были мысли вслух! И если хотите знать с того времени моя ненависть к Гайдаю поутихла. Время действительно лечит...
Инна: Вот на этой философской ноте, я считаю, мы и закрываем гайдаевские вечера. Правда, мы так и не услышали начальника транспортного цеха, Махал Махалыча, наверняка и у него есть увлекательная история?
Пантелеев: Ха, нашли дурачка, что бы вы меня потом как Сеню стебали, нафиг-нафиг!
Инна: Значит, я угадала и у тебя есть своя байка...
Пантелеев: Байка не байка, хотя, спустя годы мне, действительно, кажется, что это просто история для посиделок у костра под водочку.
Инна: Ну, так что мы теряем, и костёр у нас, кстати, есть...
Пантелеев: Водка, кстати тоже, полковник запасливый, у него всего в машине было и выпить и закусить.
Инна: Тем более есть повод скоротать вечерок и выслушать истории из жизни всех участников концессии.
Пантелеев: Ну, смотрите, вы сами просили... Я ведь никому эту историю не рассказывал и не потому что не хотелось похвастаться, да никто бы не поверил, решили бы что это та же байка!
Инна: Да рассказывай уже! Пацаны, метнитесь пока за бухлом с закусью!
* * *
Пантелеев: Слышали частушку: Внимание – внимание, говорит Германия! Сегодня ночью под мостом поймали Гитлера с хвостом... Ну, там ещё продолжение есть, но суть не в этом. Эта хохма зародилась не на пустом месте. В мае 1945 года я действительно поймал Гитлера в Берлине под «Дворцовым мостом» так он вроде назывался тогда...
Бармалеев+Ершов: (с выдохом) Врёшь!
Пантелеев: Во те крест!
Горбунков: (буркнув) А хвост у него откуда взялся?
Пантелеев: Хвост у него позже появился. Ну, как хвост... Так рассказывать?
Инна+Ершов+Бармалеев+Горбунков: Рассказывать!
Пантелеев: Это было в степях Херсонщины...
Инна: Так, Махал Махалыч, ты не увлекайся, у нас столько водки нет! И нам ещё отдохнуть надо перед ночной поездкой, так что ты давай не от печки, а к сути...
Пантелеев: (надувшись) Можно и к сути... Горбункова-то вы слушали от и до...
Инна: Так его не заткнуть! Ты-то, вроде, адекватней будешь... Ну, по крайней мере, до того как уточнил про что байка...
Пантелеев: Это не байка! Это случилось, как щас помню, 30 апреля 1945 года. Я, с ротой автоматчиков, прочёсывал улицу Унтер-ден-Линден, она как раз в мост этот упиралась. Ну и приспичило мне по большому, а вокруг ни куста, немцы такие аккуратисты во время войны были, даже когда наши вошли в город, по прежнему убирались в центре Берлина, пришлось у мужиков отпросится и под хохот, еле-еле сдерживаясь, метнуться под мост... Не посреди улицы же было это делать!
 
30 апреля 1945 год
 
Пантелеев: Уф, как знал, не стоило те эклеры у той тётки брать, недаром она так мерзко хихикала, стерва. Ну, вот что за невезуха, ели все, а пронесло только меня, а хотя нет, не только, э, земляк, бумажки не будет, хучь какой? Гляжу, тебя тоже скрутило, вон ты аж побледнел! Ты из взвода Гусева? Лицо у тебя знакомое...
Гитлер: Я-я...
Пантелеев: Хотя нет, их вчера на другой конец Берлина перебросили, сейчас только наш взвод тут руины зачищает...
Гитлер: Я-я...
Пантелеев: Головка от хуя! Вот заладил! Ты что не русский?
Гитлер: Я... таджик...
Пантелеев: Узбек?
Гитлер: Ну, пускай узбек, все люди братья!
Пантелеев: Это ты в самую точку! Звать-то тебя как, узбек?
Гитлер: Гульнара я...
Пантелеев: Хм, всегда думал, что это женское имя... Ох, опять... это что же та колдовка нам подсунула, хорошо бы не крысиную отраву. Слышь, Гульнар, да что ты так напрягся, или тоже те эклеры ел?
Гитлер: Я... сикал тут, а когда вы пришли, заодно и покакал...
Пантелеев: Понятно, значит, и у тебя бумажки нет с собой. И хоть бы кусок газеты, где валялся, ну что за народ немчура, всё у них не как у людей! Ну не портянкой же, в самом деле, подтираться!
Гитлер: У меня есть дойчен марка...
Пантелеев: Не, земляк, одной маркой тут не обойтись, если только у тебе их не кляссер, конечно. А-а, так ты про деньгу местную! Во спасибо, во удружил, землячок! Ничего что я собой возьму немного? Ох, а что ж так туго пошло? Не, это не купюра, что-то тяжелое... Э, Гульнар, ты мне тут по ошибке ещё каких-то желтых брусков подкинул, тяжеленные и подтираться ими неудобно, уж извини, я конечно слышал что мусульмане камнями подтираются, но я ещё так радикально не готов веру поменять, я вообще-то еврей...
Гитлер: (взвизгнув) Юден?!
Пантелеев: Точно! Так местные нас зовут и вот точно такое же выражение лица делают, и что-то меня начинают терзать смутные сомнения, а ты точно татарин, земеля? То-то мне твоя физиономия такой знакомой показалась, вот если бы к ней ещё усы щёточкой....
Гитлер: Найн! Я не я!
Пантелеев: Точно! Вылитый Чаплин! Ох, поди тебя стебали, брат, в твоем ауле, скажи!
Гитлер: (вздыхая) И не говори, брат. Особенно изгалялся один тюзовец из соседнего... аула, что за океаном...
Пантелеев: Ну, вроде полегше, ладно, земеля, бывай, а то мои там меня хватятся. Будешь рядом, заходи, мы в пятом доме столуемся пока, но завтра, скорее всего, будем местный бункер брать, там по слухам сам Гитлер засел, скотина. Надо усатого споймать и погутарить. Ох, есть у меня, что ему сказать, у меня же все родственники сгинули в концлагерях, смекаешь, как я зол на него! Да и остальные ребята ждут не дождутся этого разговора. Сержант Дубайло ещё с Рязани с собой во-от такенный железный прут таскает, по уставу не положено, но ему сам командир разрешил. У него родную деревню немцы сожгли, так вот он на пепелище пообещал, что когда дойдёт до Берлина вставит этот прут Гитлеру по самое не балуйся! Ты чего сбледнул, что ли? Понимаю, там такая оглобля, слона наскрозь проткнуть можно. Представляешь, если её нагреть да в зад Гитлеру! Что, пробрало? Вижу что пробрало! Да у нас все в взводе на этот случай нагрузились, кто чем, я вот тоже думаю чем нибудь таким вооружиться но, чтобы символично было, понимаешь?
Гитлер: Н-найн...
Пантелеев: Чтобы эта тварь фашистская ответила за все страдания еврейского населения! И, знаешь, что я придумал?
Гитлер: (пискнув) Ч-что?
Пантелеев: (хохотнув) Ни за что не догадаешься!  Мы тут недалече еврейскую церкву осматривали, как же там она у них называется?
Гитлер: Синагога!
Пантелеев: Точно! Фашисты, конечно, её давно разграбили и спалили, но там подвальчик остался хитрый, до которого фашисты не докопались, а прихожане ховались там всё это время. Когда узнали что война практически окончена, на радостях разбежались, а вещички религиозные побросали, так я там покопался интересу ради, и нашел во-от такенный свиток в форме скалки с удобными ручками, как же там эта дура у них называется...
Гитлер: Тора!
Пантелеев: Точно! Я так прикинул, а что если Гитлеру этой книженцией да с нажимом ка-ак!
Гитлер: Варвары!
Пантелеев: А ещё я там приметил канделябр, свечку чудную, точнее подсвечник для семи свечек, забыл, как он называется
Гитлер: Менора!
Пантелеев: Слушай, а ты в этом сечёшь, ты видимо тоже из наших?
Гитлер: Бог миловал!
Пантелеев: А, ну да, у вас там, в Киргизии с этим строго, но я не об этом. Так вот, приглянулась мне та свечка уж больно удобная ручка, ты представляешь её да обратной стороной да Гитлеру ка-ак..
Гитлер: Это античеловечно!
Пантелеев: (хохотнув) А я обо что! Отложил я тот канделябр к скалке и вижу две каменных плиты, а на них что-то накарябано, я честно так и не понял что это, но точно что-то из религиозного культа...
Гитлер: Так это Скрижали Завета! Главная еврейская реликвия!
Пантелеев: Во, ты самую суть ухватил, земляк! Теперь до кучи и их с собой возьму, прикинь этими камушками да Гитлеру ка-ак...
Гитлер: (в сердцах) Почему у вас русских всё через жопу! Причем мою?!
Пантелеев: Есть такое дело, только, причём тут ты, Гульнар? Уф, вроде попустило, за бумажки спасибо, пойду я, ты заходи если чё.
1974 год
 
Инна: То есть ты так и не понял, что это был Гитлер?!
Пантелеев: (хохотнув) Прикинь! Можно сказать мы с ним срали в одном поле, хоть братайся, а мне даже в голову не пришло что это он. Он без усов совершенно на себя не похож, а вот на казаха один в один, у нас в взводе был Азамат Мусагалиев, так тот больше на Гитлера был похож, особенно когда придуривался и ваксой себе усы подрисовывал. А тут сидит под мостом какой-то дрищ, одет в драный ватник, дрищит, опять же, себе спокойно, как у себя дома, ещё и бумажкой поделился по братски, вот как в таком Гитлера признать...
Горбунков: Ну и причём тут хвост?
Пантелеев: Дался тебе этот хвост! Это вообще просто частушка! Но ты прав, из песни слов не выкинешь... Уж как Гитлер не старался, провести ему меня не удалось...
Горбунков: (буркнув) Не очень-то он и старался...
Инна: Значит это не вся история... И кстати, а чего он у тебя по-русски заговорил?
Пантелеев: Ну, он с сильным акцентом разговаривал, я уж как помнил изобразил, слушай, чего докопалась? Я не артист больших и малых! Вот слова больше не скажу!
Инна: Махал Махалыч, не залупайтесь, пожалуйста! 
 
1945 год
 
Гитлер: Ха, тупой юден! И снова арийская смекалка победила жидовскую ересь! Как знал всю войну эти дурацкие усы отращивал, чтобы накануне грандиозного шухера было что сбрить и затеряться в толпе! Да меня даже Ева не узнала, когда на выходе из бункера встретила! Чёрт, опять скрутило, прав был тот юден что-то тётка намутила с теми эклерами, а я ещё удивился чего она их задарма всем подряд раздаёт и мерзко хихикает в спину. Не удержался, взял пару штук, люблю сладенькое, и как назло скрутило пузо, хорошо мост неподалеку оказался, а мне-то всего пару кварталов оставалось пройти, там бы меня встретил личный водитель на угнанной машине, после на тайный аэродром и прощай Германия, здравствуй Южная Америка, начну всё заново! Я гений! Хайль я!
Пантелеев: ТЫ?!
Гитлер: Ой! В смысле вас ист дас? Я, что, по инерции на русском разговаривал сам собой?
Пантелеев: Прикинь, как свезло! Мне конечно!
Гитлер: А чего это ты вернулся, браток?
Пантелеев: Не брат ты мне гнида фашистская! А вернулся, не поверишь, сидор забыл, а тут слышу знакомые интонации. Ну, здравствуй, Гитлер!
Гитлер: Это не я! Я Гульнара! Я на него ничуть не похож!
Пантелеев: Поздняк метаться, теперь меня не обманешь! Ты хоть знаешь, сколько раз я представлял нашу встречу? Чёрт, и чего я те религиозные побрякушки с собой не таскал, сейчас как раз были бы кстати.
Некто: Пантелеев? Ты скоро там?
Пантелеев: Чёрт, наши, что же делать, если тебя им отдать они же тебя просто порвут, а мне надо с тобой за всех убитых евреев рассчитаться!
Гитлер: (взвизгнув) Я ничего себе в жопу засовывать не дам!
Пантелеев: А причем тут твоя жопа?
Гитлер: Так ты полчаса расписывал, как хочешь мне засунуть в зад различные предметы иудейского культа!
Пантелеев: Вообще-то я просто хотел тебя ими отлупить. Хм, так говоришь, боишься за свою жопу?
Гитлер: Да!
Пантелеев: А ну-ка, Гитлер, поворотись-ка ко мне задом, а к Унтер-ден-Линден передом...
Гитлер: Не-ет!
* * *
Ершов: Постой, ты хочешь сказал что отпетушил Гитлера?
Пантелеев: Ну а что мне оставалось, не мог я отдать его в чужие руки, прежде не отомстив за слёзы наших еврейских матерей! Да и всё равно он от полшишички спёкся, хлипок оказался, фриц.
Инна: Постой, ты серьезно затрахал Гитлера до смерти?
Пантелеев: Форс-мажор! Теперь понимаете, что никак я не мог про эту историю никому рассказать, меня бы неправильно поняли!
Горбунков: Как тебе вообще такое могло в голову прийти, ты же советский человек!
Пантелеев: А вы тут не охренели все, это же Гитлер!
Горбунков: Я к тому, что зачем такие истории вообще придумывать и рассказывать кому либо!
Пантелеев: Поэтому я и не рассказывал! Вы сами попросили! И я ничего не придумал! Может он там до сих пор и лежит под мостом со сломанной метлой в заднице.
Инна: А откуда взялась метла?
Пантелеев: Ну, я, как смог, замёл следы своего преступления.
Инна: Вот что, Махал Махалыч, пообещай мне больше никогда и никому не рассказывать эту историю. Она... неоднозначная.
Пантелеев: Да понял я уже. Значит и ту историю как мы с Горбунковым до Химок добирались тоже не рассказывать? Там тоже не всё... однозначно...
 
(сутки назад)
 
Горбунков: Миш, а Миш, кажись, мы заблудились...
Пантелеев: Да с чего, вон же Полярная звезда! Правильно мы идём!
Горбунков: Да ты не на небо пялься, а вниз посмотри, были мы уже на этой опушке! Вот об этот пенек я в тот раз спотыкнулся, пока на твою звезду глазел! И в этот раз тоже! Мы кругами ходим, Пантелеев!
Пантелеев: (отмахнувшись) Не говори ерунды! Я так сто раз делал в Карпатах, когда там партизанил, меня сам Ковпак ценил! Он так мне и говорил: «Нет тебе цены, Михаил, как проводнику, в нашем партизанском деле! Вручу я тебе однажды медаль, дорогой ты мой человек, ох вручу, попомни моё командирское слово!»
Горбунков: И?
Пантелеев: И?
Горбунков: Вручил?
Пантелеев: Не успел, я их отряд на немецкие танки вывел, и стало не до того...
Горбунков: Нам хана...
Пантелеев: Э, ты чего, Сеня! Ну, в крайнем случае, дождёмся утра, уж днём я по любому нас выведу, это же не тайга, Подмосковье, вон сядь на пенёк, съешь пирожок...
Горбунков: Нет у нас пирожка, что ты несёшь!
Пантелеев: Да вспомнилось, почему-то, вот как раз у таких выворотней медведи любят селиться... (рычание)
Горбунков: Миш, а Миш, это что сейчас было?
Пантелеев: Ты только Сеня не волнуйся и главное без резких движений, медленно вставай с пенька...
Горбунков: Я не могу встать, меня кто-то за руку держит! (рычание) Пантелеев, ты куда?!
Пантелеев: (убегая, издалека) Ты самое главное помни, без резких движений! И береги руку, Сеняяяя!
Горбунков: Сука-а-а-а! (рычание)
 
(десять минут спустя)
 
Пантелеев: (курит, смотрит в небо) Странно, я ведь точно помню вон там Полярная звезда, вот там Бетельгейзе и Беллатрикс это Сайф и Ригель а эти три звезды Альнитак, Альнилам и Минтак...
Горбунков: Мудак!
Пантелеев: Не, точно Минтак, это звезда в созвездие Ориона (подававшись дымом) Горбунков, ты живой?
Горбунков: Не ждал, сука?! Бросить товарища зверю на растерзание, это вообще как?! Друг, называется...
Пантелеев: Ты, Горбунков, не передёргивай, то, что мы с тобой раз в год на 9 мая водку пили, вовсе не делает нас друзьями!
Горбунков: А 1 мая?! А 23 февраля?! А на новогодние?
Пантелеев: Это только говорит о том, что мне нужно меньше пить с посторонними! Что вырвался из лап медвежьих, молодец, а на что ты, интересно, рассчитывал?
Горбунков: На помощь друга! Ты же воевал, мать твою!
Пантелеев: Я с медведями не воевал! Я шоферил всю войну на кобыле хромой! Вот был бы там гаишник...
Горбунков: С гаишником я бы и сам справился!
Пантелеев: Заболтал бы?
Горбунков: Всё-таки зря я решил с тобой вместе в Химики идти!
Пантелеев: А куда ты денешься, подлодкой только я умею управлять!
Горбунков: Я тоже умею! Мы вместе экзамен на тренажерах сдавали!
Пантелеев: У тебя же, эта, болезнь какая-то редкая - педерастия...
Горбунков: Амаксофобия, дебил! Это боязнь сесть за руль! Это уже позже выяснилось...
Пантелеев: Я так и сказал! Ладно, за медведя извини, ноги сами понесли, как тогда от Ковпака, зато, кажется, я разобрался, что не так с Полярной звездой, я просто поправку на местность не сделал, в Карпатах-то небо другое!
Горбунков: Серьёзно?
Пантелеев: А то! Знаешь какой там воздух в горах чистый, а тут, в Подмосковье, завод на заводе, всё в дыму и копоти, вот звезды и искажаются... смогом...
Горбунков: (после паузы) Терзают меня смутные сомнения, что ты и Ковпаку то же самое втирал, когда отряд не туда вывел...
Пантелеев: А чего это мы лясы точим? Не шататься же нам всю ночь по лесу, айда, нам туда...
Горбунков: Точно туда?
Пантелеев: Точно-точно! Теперь не ошибёмся!
* * *
Горбунков: Пантелеев, мать твою за ногу!
Пантелеев: Ну что ты опять ноешь?
Горбунков: Я устал!
Пантелеев: Терпи, ты же воевал!
Горбунков: Да много я там навоевал... я же переводчиком при штабе был. Когда выяснили мой настоящий возраст, то стал вопрос или назад в Химки или в штабные...
Пантелеев: Дурак ты, Сеня! Может поэтому и выжил...
Горбунков: Но я-то немецкого не знал!
Пантелеев: А как ты переводил тогда?
Горбунков: Это было в степях Херсонщины...
 
1941 год
 
Кузьмич: Ты Семён Семёныч на меня не дуйся, что я тебя заложил начальству. Ну не мог я школьника в бой отправить!
Горбунков: (буркнув) Ну да в бой идут одни старики, слышал я это выражение! А если очи зорки, руки верны в прицеле, и неслабы стремена? А если всё - ум, сердце, силы, нервы - приказа просят? За тебя, страна, мать-родина, отдать все без остатка!
Кузьмич: Вот поэтому тоже! Какого-нибудь старого колхозника и не жалко в бой отправить, а ты молодой, грамотный, тебе жить да жить! Вот я покумекал, посоветовался с товарищем лейтенантом, и порешили мы, что в толмачи тебе надоть!
Горбунков: Кузьмич, ты чего, я, конечно, учил иностранный в школе, но французский!
Кузьмич: В штабе сейчас и таких толмачей нет, так что не переживай, парень ты смышленый придумаешь что-нибудь. Вот, веришь, чуйка у меня, что у тебя особый путь в жизни! Береги руку, Сеня!
Горбунков: А причем тут рука?
Кузьмич: Рука? Хрен его знает, извини, иногда находит на меня после контузии...
1974 год
 
Горбунков: Вот так я и остался при штабе, тогда как товарищи мои с немцем бились! К концу войны я, конечно, худо бедно со словарём уже мог немца допросить, да и помощник у меня появился, Хаим из украинских евреев. Ох, он и злой на фашистов был, пленные как его видели, сами кололись, до жопы. А вот в первые дни кончено без форс-мажоров не обошлось...
 
1941 год
 
Кузьмич: Сенька, тебя товарищ лейтенант кличет, фрица допросить надо!
Горбунков: Ох, я ж по-немецки... Надеюсь фашист тоже в школе учился и хоть немного французский знает...
Кузьмич: Уж не знаю как хранцузский, а на своём немчик лопочет не заткнуть, ну, сам понимаешь, никто не разумеет, обо что он там гутарит, может сотрудничать хочет, а может товарища Сталина по матушке кроет, так что разведчики там ему, на всякий случай, намяли бока, прежде чем допрашивать, в любом случае оно не повредит, сговорчивее будет, падла.
Лейтенант: Горбунков!
Горбунков: Товарищ лейтенант, рядовой Горбунков...
Лейтенант: Кого чёрта я сам должен за тобой бегать, шагом марш в допросную!
* * *
Немец: Genossen, ich sage noch einmal, ich bin mein eigener, ich bin seit 1900 kommunist! Ich bin mit Puschkin, pfui, Thelman auf einem freundlichen fuß! Manchmal sage ich ihm oft: "Nun, Bruder Puschkin, pfui, Thelman?" - "Ja, Bruder", antwortet er, manchmal, "da ist alles irgendwie ..." Ein großes original! (Товарищи, я ещё раз говорю, я свой, я коммунист с 1900 года! Я с Пушкиным, тьфу, Тельманом на дружеской ноге! Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин, тьфу, Тельман?» – «Да так, брат, – отвечает, бывало, – так как-то всё…» Большой оригинал!)
Лейтенант: Во опять что-то про Пушкина трындит, вражина. Да помолчи ты уже! Нашли мы! Нашли переводчика с твоего собачьего на нормальный язык, давай, Горбунков!
Горбунков: Э-э... Бонжур?
Немец: Э-э... Hallöchen... (Здрасте...)
Лейтенант: Что он сказал?
Горбунков: Алло?
Лейтенант: Что «алло»?! Он связист, что ли? Ну, не пучь глаза, спрашивай, имя фамилия номер части, какого ему вообще понадобилось за линией фронта, вот ни разу он не похож на разведчика!
Горбунков: Мусье, же не манж па сис жур...
Немец: Haben Sie sechs Tage lang nichts gegessen? Das ist natürlich seltsam, um es gelinde auszudrücken, und Sie sehen nicht erschöpft aus. Ich habe jedoch vor langer Zeit Französisch in der Schule gelernt... Okay, ich werde versuchen, so zu kommunizieren... (Не ели шесть дней? Кхм, это конечно, странно, если не сказать больше, да и не выглядите вы изможденным. Впрочем, французский я учил в школе... Хорошо, попробую так общаться...)
Лейтенант: И?
Горбунков: И?
Лейтенант: Не беси меня, Горбунков! Тебя зачем в штаб взяли, груши околачивать?! Вон какую ряху нажрал, а как надо работать ты дурочку валять!
Горбунков: Товарищ лейтенант, я же сразу говорил, что я только со словарём по-французски, а у меня даже словаря нет! А это немец!
Немец: Monsieur, il se trouve que je connais un peu le français. (Месье, так получилось, что я немного знаю французский...)
Лейтенант: О, опять что-то лопочет...
Горбунков: Кажется это французский...
Лейтенант: Вот! Теперь не отвертишься! Хоть примерно узнай, кто он такой и что ему нужно было в нашем тылу в таком виде! Должен же я хоть что-то начальству отрапортовать! Приказ ясен?
Горбунков: Так точно!
* * *
Горбунков: Мусье... же не манж... чёрт, я это уже говорил... Э как же там имя по-французски... Quel est ton nom? (Как тебя зовут?)
Немец: Oh, Mein Goth, enfin, au moins un peu de dialogue! Moi, Klaus Meine, et je répète que je suis communiste, moi-même Рush... Telman appréciait, parfois demander (О, майн гот, ну наконец-то, хоть какой-то диалог! Я, Клаус Майне, и я ещё раз повторяю, что я коммунист, меня сам Пуш... Тельман ценил, бывало спросит... )
Горбунков: Да не части ты так! Я только про Пушкина, тьфу, Тельмана и понял, и то что ты коммунист!
Лейтенант: Он коммунист?! Допустим, но это не объясняет его странный вид! Странный, если не сказать больше! Ну давай-давай, Горбунков, раскручивай гада!
Горбунков: Э-э, Pourquoi êtes-vous si habillé (Почему вы так одеты?)
Немец: Vous ne croirez pas, force majeure! (Вы не поверите, форс- мажор!)
Горбунков: Говорит, форс-мажор...
Лейтенант: Я слышал что мажор! Что это вообще значит?
Горбунков: У нас в школе однажды толчок потёк...
Лейтенант: Та-ак...
Горбунков: Ну, потёк и потёк, казалось бы, в первый раз что ли, обычно вешали табличку, чтобы не смывали, а в тот день комиссия в школе была из РОНО а в неё входил сам Кафтанов...
Лейтенант: Это ещё кто?
Горбунков: А хрен его знает, шишка какая-то из Москвы, министр, что ли... так вот, того и приспичило именно этим толчком воспользоваться. Там в чем прикол-то был, унитаз, так-то, исправно работал, просто, когда за шнурок дергаешь, всё что в унитазе в этот момент находилось, наружу выплёскивалось... Школьные-то в курсе были, а вот министр нет, к тому же у него видимо привычка была после того как по большому сходить, проверить, как там оно высралось и только потом дёрнуть за шнурок... Ну, собственно, чем он сходил всё это ему обратно в лицо и прилетело...
Лейтенант: Ну и зачем ты мне это всё рассказал?!
Горбунков: Так вот, когда директора школы увозили в НКВД он орал на всю школу что это форс-мажор и он невиновен!
Лейтенант: То есть ты хочешь сказать, что этот петух Гамбургский ни в чем не виноват!
Горбунков: А как вы поняли, что он из Гамбурга? По акценту?
Лейтенант: Горбунков!
Горбунков: Товарищ лейтенант у меня тройка по французскому была, и, вообще, я болел, когда экзамены сдавали, мне учитель по французскому задним числом зачёт поставил, за то что я за сигаретами и пивом бегал на переменах. Вера Михайловна любила пиво с сигареткой...
Лейтенант: Хватит мне рассказывать байки про свою дебильную школу и учителей! Допрашивай немца! Какое задание у него было!
Горбунков: (вздыхая) Мусье, же не манж па сис жур...
Немец: Vous parlez encore de la nourriture... Je ne peux pas vous aider moi-même. C'est moi qui dois vous demander de manger! (Да что ж вы опять про еду... Меня самого не кормили! Это я вас должен просить поесть!)
Лейтенант: Ну?
Горбунков: А?
Лейтенант: Ты допросишься, боец!
Горбунков: Может он есть хочет?
Лейтенант: Ему тут, что, ресторан? Что эта падла делал в нашему тылу в таком виде! Переводи! Дословно!
Горбунков: Товарищ лейтенант, я не знаю как по-французски «падла»!
Лейтенант: Можно без падлы!
Горбунков: (буркнув в сторону) Это конечно облегчает задачу… Мусье… Qu'avez-vous fait sous cette forme dans notre jardin? (Что вы делали в таком виде в нашем саду)
Немец: Et le jardin? Apparemment, les difficultés de traduction, mais le sens général que j'ai compris apparemment, votre commandant se demande pourquoi je suis habillé comme un soldat de Jules César et ce que je fais sous cette forme dans votre arrière? (А причем тут сад? Видимо трудности перевода, но общий смысл я понял, видимо ваш командир интересуется, почему я одет как солдат армии Юлия Цезаря, и что я в таком виде делаю в вашем тылу?)
Лейтенант: Ну?
Горбунков: Что-то про Цезаря...
Лейтенант: Это я и без перевода понял!
Горбунков: Может он салат имеет в виду? Его хоть кормили?
Лейтенант: Чёрт... А ведь действительно как притащили его разведчики вчера чуть живого, как-то не озаботились... Кузьмич!
Кузьмич: Аюшки?
Лейтенант: Ты не охренел, сержант? Какие «аюшки», ты в армии или где?! А ну выйди и доложись, как положено!
Кузьмич: Витька, не гоношись! Чего надоть? Я там товарищу полковнику комплексный массаж делаю, он, кстати, велел узнать что там по пленному?
Лейтенант: Ты, Кузьмич, это, можешь время потянуть, ну там постричь товарища полковника заодно, побрить... где наросло с прошлого раза...
Кузьмич: Опять побрить?! И недели не прошло с прошлого э-э-э...
Лейтенант: Форс-мажора!
Кузьмич: Ага, его! Мне что опять ему жопу брить! Или прости господи эту...
Лейтенант: Интимную стрижку?
Кузьмич: Во-во, её! Стар я для этих дел! Глазомер не тот, могу ненароком ножницами лишнего отхватить!
Лейтенант: Валерий Кузьмич, войди в положение, пленный оказался... на последнем издыхании, помирает, ухи просит.
Горбунков+Кузьмич: Серьёзно?!
Лейтенант: А что немцы не люди? Пленных, вообще-то, кормить тоже положено и не пиздюлями!
Кузьмич: Ну, это к разведчикам все претензии, уж не знаю чего они на него так обозлились... Ушицы, говоришь... Это мы быстро как-никак рыбный день у нас. И, это, Витька...
Лейтенант: Не называй меня Витькой при посторонних, дурак!
Кузьмич: Да тут все свои, а немчура по-нашему не бум-бум. Ты, это, сам бы сходил к товарищу полковнику, пока пленный трапезничает, да и он после массажа не такой злючий, вопросы у него возникли по последнему рейду разведчиков в тыл, ему же тоже что-то в штаб надо докладывать. А моими байками он уже сыт.
Лейтенант: Чёрт... Горбунков, на тебе пленный, проследи, чтобы поел, сюда принесут, ну и вообще пообщайтесь с ним... в непринужденной обстановке, глядишь и поладите...
Горбунков: Мне бы тоже... супа...
Лейтенант: Кузьмич!
* * *
Горбунков: Кузьмич, у ухи привкус какой-то знакомый...
Немец: C'est ce que je pensais... (Вот и мне показалось...)
Кузьмич: Вона немчик сразу раскусил, в чем фокус, смотри, как наяривает! Я тудой спиртику плеснул, чтобы язык развязался, да не у тебя, Сень! Не мечи так часто! Пока немчура ушицу хлебает ты его, не будь дураком, и поспрашай чего они там в своём МУРе с Фоксом сделать удумали.
Горбунков: Где? С кем?
Кузьмич: Извини, находит на меня после контузии. И смотри у меня, зря я, что ли на вас флягу спирта извёл, я ж за тебя перед товарищем полковником поручился, так и так говорю, смышленый пацан, на раз фрицев колет до жопы, даром, что на вид дурак дураком.
Горбунков: Кузьмич, ну плохо у меня с иностранным языком!
Кузьмич: А для чего я вам флягу спирту казенного еле-еле у завхоза выпросил! Так что ты не подводи старика... Всё, не буду вам мешать. Ах да, вот ещё держи...
Горбунков: Это что? Граммофон? Зачем?
Кузьмич: Товарищ лейтенант сказал для создания этого... товой... интимной обстановки...
Горбунков: Может, ему и бабу сочную ещё подсунете?
Кузьмич: Зришь в корень, малец! Повариха Маргарита уже на стрёме, только руки сполоснуть и готова как пионер! А я со свечкой тут в сенях сховаюсь... (хлопнув по лбу) Чуть не забыл! Свечка!
Горбунков: Вы там совсем все сдурели, а если он из «этих»? Да чего уж там, судя по тому, что он даже без трусов, кончено из «этих»!
Кузьмич: На этот случай у нас есть сочный мальчик!
Горбунков: Какой мальчик?! Я в жопу не дам!
Кузьмич: Пошутил я, дурачок! Но если партия прикажет... Поэтому не расслабляйся. Так что я за свечкой, а ты не доводи до греха, допрашивай фрица!
Горбунков: Как?!
Кузьмич: Языком! Пока дело до жопы не дошло! Ферштейн?
Гобунков+Немец: Натюрлих!
Кузьмич: О, гляжу сотрудничество налаживается, успеть бы за свечкой сгонять, пока у вас тут не началось шерше ля фам!
Немец: (хохотнув) Notre Homme! (Наш человек!)
Кузьмич: (расшаркиваясь) Уи, месье, уи!
Горбунков: Я, гляжу, ты тоже из той фляги отхлебнул...
Кузьмич: Il y a un petit (Есть, маненько) Pour le courage (Для храбрости)
Горбунков: Кузьмич, так может ты заместо меня и допросишь немца! Ты лучше нашей учительницы шпаришь по ихнему!
Кузьмич: Ты совсем дурак, Сеня?! Я при царе батюшке едва-едва грамоте был обучен, нафига сыну пастуха и прачки язЫки иноземные знать?!
Горбунков: А откуда тогда по-французски научился?
Кузьмич: Да барин наш дюже лют был, как напьётся ни слова по-русски, всё какой-то тарабарщиной сыплет, ну там либерте-эгелете-фратирните, но пасаран, свободу Анджеле Дэвис, и всё в том же духе.
Горбунков: А кто такая Анджела Дэвис?
Кузьмич: А я знаю?! Я же говорю, дурной был барин по пьяни! А я говорю не части так с ухой! Там водицы-то чуток, а так спиртяга голимая! Эх, ладно плесни мне на донышке в котелок, пока там товарищ лейтенант товарища полковника умасливает, так и быть, пособлю тебе, недокумеке. Эх, давно я не брал в руки шашек! (немцу) Так говоришь с Пушкиным на дружеской ноге?
Немец: Ага!
 
(Спустя час. Говорят на беглом французском)
 
Кузьмич: И тут этот к этому подходит да как даст ему под дых, тот чебурах, а тот ему по чайнику, а этот тому по кумполу, а тот ему в пятак, а этот ему по рогам...
Немец: Ты, вообще, про что?
Кузьмич: Извини, Коля, находит на меня после контузии. А обо что мы гутарили?
Немец: Сначала о том, как космические корабли бороздят большой театр, потом как собрать картофель по 250 центнеров с гектара при помощи человеческого кала и такой-то матери, а потом ты стал пересказывать 50-ый выпуск журнала «Ералаш» «Повесть о первой любви» с Богатырёвым в лицах... И я не Коля, а Клаус!
Кузьмич: Извини, Коля...
Немец: Клаус я!
Кузьмич: Я и говорю, извини, Коля, контузия у меня ещё с гражданской, я не рассказывал?
Немец: Рассказывал!
Кузьмич: Это было в степях Херсонщины...
Немец: (прикрыв глаза) Блядь... В смысле - шайсэ...
Кузьмич: Лежим мы с Анкой в чистом поле, а из одежды на нас только старый пулемёт без патронов и тут из-за куста, под барабанный бой выходят капелевцы! И прут на нас! Что делать, спрашиваешь?
Немец: Не спрашивал я!
Кузьмич: Вот, ты самую суть ухватил! Анка хвать меня за хуй! То есть пулемёт хвать за хуй и тра-та-та-та!
Немец: Так пулемёт без патронов был!
Кузьмич: А говоришь, не рассказывал!
Немец: Мальчик, ну хоть ты ему скажи, что я сыт этими байками! Они уже по второму кругу пошли!
Кузьмич: Э, не буди Сеню! Вишь, малой перетрудился, тебя, аспида, допрашивая! Ты ж, падла басурманская, ни в какую не хотел сотрудничать!
Немец: Я хотел! Уж не знаю, почему ваши солдаты на меня накинулись с кулаками!
Кузьмич: Ты, Колька, ваньку, не валяй! Разведчики говорили, что ты, без исподнего, размахивая шашкой, вывалился на них из-за бруствера вот в этой кольчужке бусурманской, ещё и вопил что-то не по нашему! И давай своими мудями бойцов по лбу охаживать! Естественно хлопцы чутка охренели!
Немец: Они «охренели»?! И это не шашка была, а реквизит! Я актёр!
Кузьмич: А орал чего?
Немец: За Родину, за Сталина! Тьфу, за Рим, за Цезаря! По сценарию! Это съёмки фильма были!
Кузьмич: Врёшь!
Немец: Во те крест!
Кузьмич: Верю! Хорошее хоть кино?
Немец: Теперь уже не знаю, мы ведь так финал и не сняли... И дёрнуло режиссера на натурную съемку податься! А оператор никак не мог фильтр для камеры подобрать, и пришлось несколько дублей снимать, вот на одном из таких дублей меня в плен и взяли... Надеюсь, хоть это сняли...
Кузьмич: Так, стоп, Коля, тебя же одного споймали! Там больше никого не было!
Немец: Эти редиски бросили меня, но как профессионал, я до конца играл свою роль! Я ведь поначалу думал, что те люди в фуфайках, тоже нанятые актёры, противники Юлия Цезаря, беглые гладиаторы Спартака! Уж очень натурально они выглядели, да ещё в наколках! Ну, явно же в бегах!
Кузьмич: И тебя не смутило, что у них современное оружие?
Немец: Это вы нашего сценариста не знаете, фон Шварцланда! Он постоянно сценарий накануне съемок переписывал на коленке, я уже запутался, кто я, собственно, такой, и что играю! Но я профессионал! За это меня режиссеры и любят! Да меня сам Гитлер ценил и хотел к ордену представить так и говорил: «Быть тебе, Коля, тьфу, Клаус, дважды орденоносцем!» Я ему говорю: «Спасибо, мой фюрер, а почему дважды?» а тот: «А вот этот момент уже обсудим в интимной обстановке, в джакузи с лепестками роз и при свечах. Еву как раз сплавил к евойной матери, так что никто нам не помешает познакомиться поближе и поговорить о роли отдельного немецкого гомосека, тьфу, человека, и его влиянии на современное кинематографическое искусство! Намёк, надеюсь, понятен?» Я говорю: «Куда уж понятнее! Но, мой фюрер, я не такой! У меня принципы!» А тот: «Ты, Клаус, если хочешь оставить, хоть какой-то след в искусстве, придётся принципами поступиться, короче, шагом марш в джакузи, не беси меня, мне этих ролевых игр с Евой хватает! Не ломайся, будь мужиком, в конце концов!» Хорошо в тот раз бомбёжка началась, а меня поезд как раз со съемочной группой ждал, так что я чудом, через форточку в бункере, спас честь германского кинематографа и свою жопу! Правда, остался без ордена...
Кузьмич: (в сторону) Хм, и откуда в бункере форточка? (немцу) Ты, кстати, ушицы больше не хочешь?
Немец: А, что, ещё есть?
Кузьмич: Наш человек! Я метнусь на кухню. За хлопчиком только присмотри, по-братски... Да, всё забываю спросить, а чего ты без трусов? Не месяц май на дворе так-то. Думаешь, как тебя разведчики вычислили? По звону бубенцов!
Немец: Съёмка должна была летом проходить! Гитлер, падла, бюджет картины зажал, после того как обнаружил что меня нет в джакузи. А без трусов... не носили в то время трусы, если верить сценаристу.
Кузьмич: (хохотнув) Вот дикари! Неудивительно, что римская империя однажды пала под натиском варваров.
Немец: Врёшь?!
Кузьмич: Во те крест!
Немец: Верю!
Горбунков: (заплетающимся языком) Я требую продолжения банкета!
Кузьмич: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Я что заснул?!
Кузьмич: А я тебе говорил, Сеня, не рычи, в смысле не части! Я ж два литра спирта в пол-литровый котелок ухи вбухал! Вот тебя на второй тарелке и развезло!
Горбунков: А товарищ лейтенант не приходил?
Кузьмич: Насчёт него не беспокойся, они там с товарищем полковником 8-ое марта отмечают, не до нас им.
Горбунков: Так осень ведь!
Кузьмич: И чё?! Товарищ полковник приказал: «Хочу поздравить всех женщин полка с 8-ым марта!» Ну, товарищ лейтенант, не будь дурак, верно понял намёк, и свистнул Маргариту, а той только руки сполоснуть и губы накрасить! Так что, глядишь, и обойдётся...
Горбунков: Я сквозь сон слышал, что ты с пленным разговаривал, правда, ни слова не понял.
Кузьмич: Я, если честно, тоже с пятого на десятого понимал обо что он там трындит, но суть ухватил. Наш человек, Колька!
Немец: Клаус, блядь!
Кузьмич: Слыхал! Всего-то два литра спирта и по-человечески басурманин заговорил! Ну ладно шучу-шучу, Клаус его зовут, Клаус Вира...
Немец: Майна, в смысле, Майне!
Кузьмич: Ну, извини, я в этих строительных терминах плаваю. Ты не поверишь, оказывается, они тут кино снимали про Юрку Цезаря...
Горбунков: Так вот почему он без трусов! Я должен был догадаться! Римляне трусов не носили!
Кузьмич: Вот ты сразу понял, а мужики, на которых это чудо со своим обрезанным выбежал в таких исторических тонкостях не разбираются! Спужались! Решили, что немцы применили своё секретное оружие – боевых пидарасов!
Немец: Я не пидарас!
Кузьмич: А похож... Пришлось две портянки ему выдать, чтобы срам прикрыть. Одной, видите ли, те ему мало показалось. Артисты они такие, вечно преувеличивают...
Немец: Ну, нет слов...
Кузьмич: Да шучу я, Колька, по-стариковски, у тебя там до колена, недаром Гитлер на тебя запал.
Немец: Кузьмич, завязывай, я не такой!
Горбунков: Постой, так ты по-русски разговариваешь?
Немец: У меня дедушка из херсонских евреев. В детстве я часто с ним общался на русском, но с годами всё подзабылось, только после пятой тарелки ухи вспомнил всё.
Кузьмич: Неплохо бы было это дело закрепить, ладно, вы тут гуторьте, а я проведаю товарища лейтенанта, да и запас свечек нужно пополнить, у нас же восьмых март по пять штук в месяц, никаких свечек не напасёшься...
* * *
Немец: Он ушёл?! Семён Семёныч, будь человеком спасай земляка!
Горбунков: Кого?!
Немец: Меня! Старик меня затрахал!
Горбунков: Врёшь!
Немец: Я в переносном смысле! Ты же слышал, чего он тут нёс, у меня мозг раскалился весь этот бред выслушивать! И, вообще, пытки запрещены женевской конвенцией!
Горбунков: Да я только рад буду тебе помочь, но для этого мне нужно знать, кто ты такой, и что делал в нашем тылу!
Немец: Да откуда я знал, что это ваш тыл! Я штатский! Я артист больших и малых! Мне ваша война вообще не всралась, я весь в искусстве!
Горбунков: Ты, немец, говори да не заговаривайся! Тебя поймали в тылу с оружием, да тебя запросто шлёпнуть там же могли, если бы товарищу лейтенанту язык срочно не понадобился! Правда, после выяснилось, что он говяжий язык имел в виду...
Немец: Вот только ты не начинай! Я уже слышать эту историю про язык не могу! Ты-то, вроде, вменяемый, пока по-французски не говоришь!
Горбунков: Иди в жопу, фриц!
Немец: Я Клаус! И сам иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Немец: Ты иди в жопу!
Кузьмич: Значит всё-таки без жопы не обойтись?
Горбунков+немец: Иди в жопу, Кузьмич!
Кузьмич: Спелись. Ладно, давай закрепим дружбу народов ушицей на посошок и будем думать, что товарищу лейтенанту докладать. А то терзают меня смутные сомнения, что версия с киноактёром, который случайно угадил в плен, ему очень не понравится. В штабе настроены видеть в Клаусе важную шишку, под которого можно и ордена получить и прошлые косяки перед начальством оправдать... А если выяснится, что этот полудурок безнаказанно бегал по нашим тылам  и, походя, хуем бил по лбу советских разведчиков, да ещё это всё на камеру сняли... За это ништяков точно не дадут, точнее, дадут, но это точно будет не медаль...
Горбунков: И что ты предлагаешь?
Кузьмич: Колька, жить хочешь?
Немец: (буркнув) С языка снял, чёрт языкастый...
* * *
Лейтенант: Вы что пьяные? А ну, дыхни! Да не ты Кузьмич, ты-то всегда под мухой, уж не знаю где ты водку всё время берешь. Ты, Горбунков, дыхни! А хотя не надо, отсюда чую, что пахнет это дело штрафбатом...
Горбунков: Да за что штрафбат, товарищ лейтенант?! Вы же сами хотели, чтобы я с пленным в непринужденной обстановке пообщался!
Лейтенант: Это не значит, что его надо было набухивать и самим нажираться! Вот что я товарищу полковнику буду докладывать?
Кузьмич: Витёк, ты не залупайся, а выслушай.
Лейтенант: Какой я тебе Витёк, сержант!
Кузьмич: А я говорю - не рычи! Взял моду с порога людей строить! Давно ли сам в сержантах бегал?
Лейтенант: Да я... да ты... Неподчинение! Расстреляю!
Кузьмич: И пистолетик убери, кто ж тебе штабной крысе патроны доверит!
Лейтенант: (убирая пистолет) Сука... Ладно, чего вы там придумали...
* * *
 
Полковник: Марго, вы единственный человек, который меня понимает... Ну, что, ещё рюмочку под щучью голову?
Повариха: Ну что вы, что вы...
Лейтенант: Товарищ полковник...
Полковник: О, лейтенант, у тебя тут нет отдельного кабинета? (подмигивает)
Лейтенант: Да вы товарищ полковник, нарезались...
Полковник: Но-но, чего вообще без стука, а если бы мы были неглиже?
Лейтенант: Так вы и так, товарищ полковник, кхм, неодеты...
Полковник: Ты мне зубы не заговаривай, что там по шпиону? И только заикнись снова про форс-мажор!
Лейтенант: Если бы, тут у нас дело почище, оказывается никакой это не шпион, да и не немец.
Полковник: Та-ак, никак Антанты козни? И кто под нас копает? Италия?
Лейтенант: Выше берите!
Полковник: Хм, кто же там выше по карте? Э-э, Швейцария?
Лейтенант: Да в прямом смысле выше! (тычет пальцем наверх)
Полковник: Постой так он из ставки что ли? Проверяющий?
Лейтенант: Он инопланетянин!
Полковник: (облегченно) Уф, напугал! Я уж подумал на нашу дивизию проверяющего наслали, меня товарищ генерал предупреждал, да я как-то подзабыл. СТОП! Что значит инопланетянин?! Ты, что, выпивший?
Лейтенант: Конечно! Мы же с вами на брудершафт и пили!
Полковник: А ну тащи этого инопланетчика сюда, щас мы посмотрим, что это за Аэлита такая!
* * *
Немец: Мир вам, земляне!
Полковник: Ах ты, сучка ты крашена...
Немец: Это мой натуральный цвет!
Полковник: Зелёный?!
Немец: А что вас смущает?
Полковник: Всё! Ты почему по-русски стал разговаривать? Мне докладывали, что ты только шпрехал!
Немец: Это... инопланетные технологии!
Полковник: Верю! Ну и... как оно там?
Немец: Где?
Полковник: Тебе в рифму?! В небе! Живёте как там, коммунизм построили?
Немец: Нихуя!
Полковник: Ха, слабаки! А к нам зачем? За опытом?
Немец: Не, чисто подзаправится...
Полковник: Да я отсюда твой перегар чую. Добре. Ну, раз никого другого твои архаровцы так и не словили, сдам этого в ставку...
Лейтенант: Но...
Полковник: И без «но»! Должен же я отчитаться перед товарищем генералом, поэтому и этот придурок, зелёнкой вымазанный, сойдёт.
Лейтенант: А почему вы решили что он...
Полковник: Придурок?
Лейтенант: В зелёнке...
Полковник: Витька, ты думаешь как я первое повышение получил? Я же вот так же левого белогвардейского поручика в йод обмакнул и выдал его за посланца с Марса! Пока там, в Москве, разобрались, я до полковника уже дослужился, попробуй теперь под меня подкопай!
Лейтенант: А это не будет подозрительно, сразу два инопланетянина?
Полковник: Ха, да ты хоть знаешь, что в Москве пришлось отдельную тюрьму выделить для этих пришельцев, там кого только нет, всех оттенков и цветов! И все по одному делу проходят. Не одни мы с тобой такие умные.
Лейтенант: Надо же... (прищурившись) А что мне за это будет? Как-никак это моё отделение пришельца задержало?
Полковник: А вот это правильный вопрос, лейтенант! Маргарита, метнись за ухой и Кузьмича там кликни со свечкой.
 
1974 год
 
Пантелеев: Серьёзно?! Инопланетянин?! И вам поверили?
Горбунков: Если честно, понятия не имею, но видимо да, раз лейтенант на повышение пошёл вместе со своим денщиком Кузьмичом, а мне спустя несколько лет перед комиссованием пистолет наградной вручили... Это собственно и все мои награды за войну, теперь только юбилейные получаю... А вот тот пистолет у меня до сих пор с собой...
Пантелеев: СТОП! У тебя всё это время при себе было боевое оружие?!
Горбунков: Ну, оно не боевое, а скорее психологическое. При случае можно пугнуть, подать сигнал...
Пантелеев: А, ну, да, кино, как я мог забыть... Значит, это ты им медведя напугал...
Горбунков: (смущенно) Я... забыл про него, так отбился...
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Вот не надо этого! Сам-то!
Пантелеев: А что, у меня вся грудь в орденах! Я их честно заработал!
Горбунков: Хватит врать, Пантелеев! Это не твои награды, а пуделя твоего!
Пантелеев: И что? Он их тоже честно заработал! Он же у меня всесоюзный медалист, все пёсьи выставки берёт на раз! И давно ты это знаешь?
Горбунков: Давно...
Пантелеев: И не сдал меня?
Горбунков: Ну, мы вроде как друзья... были...
Пантелеев: Кхм, спасибо, Семён... Прав ты. У меня ведь тоже только юбилейные медали, я ж по сути всю войну или проводником или на хозяйстве лошадином, мне даже оружие не доверяли из-за моего характера...
Горбунков: Это да, характер у тебя говнистый...
Пантелеев: Иди в жопу, Горбунков!
Горбунков: Сам иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди... тихо, слышишь? Вроде рычал кто-то?
Горбунков: Пантелеев, падла, ты опять нас на медвежью нору вывел, Сусанин ты хренов! (рёв)
Пантелеев: (вздыхает) Вот поэтому мне оружия и не доверяли...
* * *
Инна: И как вы спаслись?
Пантелеев: Первый и Второй нас от медведя отбили и на базу уволокли, ну остальное вы знаете...
Бармалеев: Вы, серьёзно, носили медали своей собаки?
Пантелеев: Не твоё собачье дело! Жулик их честно заслужил! Вот как он там без меня теперь... Я когда на работе у соседа его оставляю, он так радуется, когда я возвращаюсь... Сосед, я имею  в виду...
Инна: Ох, Махал Махалыч... Теперь, собственно, понятно, почему вы решили нас держаться.
Горбунков: (буркнув) Много ты понимаешь...
Инна: А вот представь! Пришла мне тут на ум одна идея, почему именно нас менты решили припахать...
Горбунков: Ха, будто мы и сами не догадались. «Определитель» на всех нас среагировал зеленым цветом! Даже на тебя!
Бармалеев: И что это значит? Мы избранные? Но для чего?
Инна: Теперь уже неважно, с мусарами нам не по пути и довольно об этом, смеркается. А где Ершов?
Бармалеев: Да вроде тут крутился... Серёг, ты где?
Ершов: Я что-то пропустил? Я посикать отходил...
Инна: Кольца не потерял?
Ершов: Мою прелесть?! Не шути так!
Инна: Добре... А чего вы на меня уставились?
Пантелеев: Видишь ли, Инна, мы все всё про себя рассказали, осталась только ты...
Инна: А с каких мне душу облегчать, ты вроде не прокурор...
Горбунков: Хотя бы намекни зачем тебе в Японию? У тебя там родня? Или просто наугад пальцем в карту ткнула?
Инна: А-а, так вы же не в курсе...
Бармалеев: Нюсь, так откуда бы они узнали про твою, кхм, мечту...
Инна: (строго) Не «кхм, мечту», а МЕЧТУ!
Бармалеев: Я так и сказал!
Инна: Ладно, ваша взяла, раз у нас вечер откровений пора и мне рассказать о себе и своей мечте. Коль, Ершова там кликни, чтобы не повторяться. Это было в степях Херсонщины...
 
1963 год
 
Инна: (оглядываясь, озадачено) Это где мы?
Бабуля: (гордо) Это, Инна, наша историческая родина...
Инна: Степь?!
Бабуля: Херсонщина!
Инна: Так тут нет нихуя! Ай! За что?!
Бабуля: Я сколько раз говорила, не материться дома!
Инна: Так мы не до... а-а, историческая родина... Но, мамань, серьёзно, тут одни суслики, да руины вона какие-то. И, честно сказать, попахивает от них чем-то знакомым... А-а, родина...
Бабуля: Инна, ты уже большая девочка и пора тебе узнать наш семейный секрет.
Инна: (в сторону) Блядь, начинается...
Бабуля: Наша родовая фамилия вовсе не Ивановы...
Инна: А какая? Петровы?
Бабуля: Нет...
Инна: Сидоровы?
Бабуля: Нет!
Инна: Кузнецовы?
Бабуля: Нет! Помолчи! Никулины мы!
Инна: Не, мне Ивановы больше нравится! А Никулин... чем-то клоунским отдаёт...
Бабуля: Ты ничего не понимаешь. Наша фамилия гремела по Союзу! Пускай и недолго... Твой дед, мой отец сделал всё, чтобы прославить её!
Инна: Терзают меня смутные сомнения, что именно из-за деда мы и шухеримся теперь! Чего, спрашивается, мы как шпионы сюда добирались всеми видами транспорта, даже на дельфине. Хотя насчет последнего я не против, Шустрик нам здорово дорогу сократил, но остальное...
Бабуля: Это из-за секретности! Не перебивай! Ладно, права ты. Никто, даже твой отец, не должен знать, где мы с тобой были, для него мы по легенде отдыхаем в Сочи.
Инна: Так мы и отдыхали в Сочи! И вдруг, бац, плывём на дельфине к ебене матери! Ай, да помню, родина! Ай, а щас за что?!
Бабуля: Не родина, а РОДИНА!
Инна: Ну, чисто как в аптеке... Слушай, а причем тут вообще дед, он же помер давно?
Бабуля: Нет, он живой, за границей живёт! Но суть не в этом!
Инна: Да как же не в этом! Я тоже хочу за границу! Ай!
Бабуля: Помолчи, сказала! Помнишь я тебя на Пушкинские чтения водила, думаешь почему?
Инна: А-а, эта тягомотина. Я вообще больше по Маяковскому угораю.
Бабуля: Вот, суть ты ухватила! Это семейное!
Инна: (осторожно) По мёртвым поэтам угорать?
Бабуля: Да! Нет! Да! Беречь и уважать русский язык! Быть не просто его хранителями, но и привносить в него новое!
Инна: Ты о чём вообще, мамань, ты же с орфографическими ошибками даже в жалобных книгах пишешь и ничего кроме вывесок магазинных не читаешь!
Бабуля: Это маскировка! Я всю жизнь скрываю свою тягу к знаниям, из-за этой сволочи усатой!
Инна: Это ты про Гитлера?
Бабуля: Про Сталина!
Инна: Ого, а что он тебе сделал?
Бабуля: Он враг нашей семьи, именно из-за него мы живём в жопе мира и питаемся килькой!
Инна: Вот зря ты так про Южноуральск... А килька тебе чем не угодила? Ты же любишь рыбные блюда!
Бабуля: Не суть! Если бы не Сталин и этот жополиз Берия мы бы как сыр в масле катались и жили в Москве! Я ведь там и жила первые десять лет жизни пока отца не репрессировали, а меня с твоей бабушкой, не сослали на Урал... А всё Сталин, сука!
Инна: А дома ты мне про это не могла сказать? Нафига было тащится сюда? Да и Сталин умер давным-давно!
Бабуля: Да, эта сволочь сдохла, но моя месть жива! Я отомщу!
Инна: Кому?!
Бабуля: Я всем докажу что Никулины это ум честь и совесть нашей эпохи!
Инна: Мамань, я конечно тебе сочувствую, но повторюсь, причём тут я? Я вообще не по политике, ты же знаешь какая моя мечта!
Бабуля: Чтобы я больше не слышала этот бред про чемпионат мира по пердежу! Я смирилась с тем, что у тебя в комнате теперь постоянный смрад, но не более! Ты внучка Никулина и у тебя своя миссия и она никак не связана с пердежом, пусть папа по первой и торговал жопой.
Инна: СТОП! Что дед делал? Торговал жопой?! И ты хочешь, чтобы я продолжила его дело?!
Бабуля: Да!
Инна: Мамань, ты вообще здорова? Я не такая! В жопу не дам!
Бабуля: Ты о чём вообще? Причем тут это? Дед был филологом!
Инна: А причём тут тогда жопа!
Бабуля: Тьфу, да жопа вообще не причем, забудь про жопу! Я хочу, чтобы ты выучилась на языковеда и продолжила дело деда по составлению «Толкового словаря Никулина»!
Инна: Уф, ну маманя... Теперь я верю, что ты дочь Никулина, это ж надо такое отчебучить, хоть комедию снимай.
Бабуля: Не смешно!
Инна: Ладно, допустим! Зачем ради этого надо было тащиться на Херсонщину?
Бабуля: Ты знаешь что на этом месте раньше было?
Инна: Ну, судя по запаху говонозавод?
Бабуля: Да! Ферма по производству и сортировки кала крупнорогатого скота. (ФпПиСККС) Это наше родовое гнездо...
Инна: (зажав нос) И почему я не удивлена...
Бабуля: Именно здесь трудились поколения Никулиных еще при царях. Именно из этой среды вышел твой дед, чтобы нести миру слово! Русское слово! Новое русское слово!
Инна: Бабуля, если ты ожидаешь оваций, то напрасно. Это скорее на плохую байку похоже. А еще меня смущает, что дед занимался проституцией...
Бабуля: Да что ты такое говоришь! Это был очень короткий этап в его биографии! Ему нужен был начальный капитал, чтобы со своим другом и соавтором Ожеговым вложится в новый словарь.
Инна: (буркнув) Ещё и Ожегов... Ему-то, надеюсь, ты мстить не собираешься?
Бабуля: К нему у меня как раз никаких претензий, он действительно морально и финансово поддержал отца и даже пытался его из ГУЛАГА вытащить. Писал письма во все инстанции. Но сама понимаешь, такое время было, если усатый сказал - нет человека нет проблемы...
Инна: А с дедом были проблемы?
Бабуля: А ты как думаешь? Дед твой был человек простой, от сохи! Всегда и всем в лицо говорил правду матку, невзирая на чины, чего его с говнозавода, то бишь, с фермы уволили. А как раз голодомор был, помыкавшись без работы, ему ничего не оставалось, как зарабатывать жопой...
Инна: Но вот опять...
Бабуля: Не в этом смысле, дурёха! Так как дед с детства был расположен к полноте, у него была очень большая попа, вот он её и демонстрировал всем желающим за небольшую плату, точнее такса была стандартная - сколько влезет...
Инна: Мамань, ты себя слышишь? И ты так спокойно про это рассказываешь?
Бабуля: Такое время было, доча, а папа очень любил покушать. За это собственно его и выгнали с работы...
Инна: Он, что, дерьмо жрал?
Бабуля: Дура! На ферме коров разводили! Говно просто побочный продукт, который ушлый барин, а потом Советы решили обратить в валюту и продавали за границу.
Инна: Им там своего говна было мало?
Бабуля: Не скажи, не простое то было удобрение. Секрет был у барина, он коровий кал мешал с человечьим, собственно, для этого у него и были работники, в том числе и дед. А дед был передовиком производства, так как кушал и испражнялся за троих. А как барина-то прогнали, да голодомор начался, то всех коров на ферме извели, и пришлось на экспорт чисто человечий кал гнать, так как контракт никто не отменял. Вот отец и работал на износ, даже похудел. Ну и кормили его только огурцами с молоком, что тоже ему здоровья не добавляло. Вот, чтобы не помереть от кровавого поноса, он стал воровать излишки продукции и продавать налево.
Инна: Это как вообще?
Бабуля: Ну, там хитрая схема была, на работе он недосирал а после смены в условленном месте испражнялся а потом забирал деньги...
Инна: (прикрыв глаза) «Недосирал»... Бред какой-то... Ладно, допустим. Зачем мы тут?
Бабуля: Перед тем как покинуть страну, отец побывал на своей исторической родине и оставил здесь то, ради чего его и хотели сгноить в ГУЛАГе...
Инна: Кучу говна?
Бабуля: Нет! Пошли, сама увидишь, у меня есть карта...
Инна: Дурдом. Ну по крайней мере теперь понятно зачем мы лопату с собой пёрли.
* * *
Бабуля: Копай! Тут!
Инна: Да здесь насрано!
Бабуля: Естественно отец замаскировал схрон! Ну как сумел...
Инна: Вот теперь я верю, что он передовиком производства был, сколько лет прошло, а куча как вчера навалена... Уникум.
Бабуля: Молча рой! (стук) Нашли! Ох, у меня сейчас сердце выскочит! Такой стресс, такой стресс!
* * *
Инна: Рулон туалетной бумаги?! Это шутка такая?!
Бабуля: Ты разве не понимаешь, доча, папа даже в тюрьме продолжал собирать новые слова для своего толкового словаря!
Инна: Это тот что в комоде валяется?
Бабуля: Хранится!
Инна: Ну, хранится, господи...
Бабуля: А вести и записывать свои научные изыскания он мог только возле параши! Обычно занимая её. Смотри, сколько новых слов он узнал!
Инна: Верю! Даже у меня возникла парочка! Надеюсь на этом всё, можно вернуться в Сочи и продолжить отдых?
Бабуля: Да! Первый этап миссии мы завершили! Он что даже записки никакой не оставил? Обидно, однако... Хотя я его не виню, я же публично отреклась от него в 1937-ом на торжественной пионерской линейке. (орёт в небо потрясая кулаками) Никогда тебе этого не прощу, Сталин!
 
1974 год
 
Инна: Вот так, вынуждено, замечу, вся моя дальнейшая жизнь была посвящена продолжению дела деда. Маманя слышать ничего не хотела про мою мечту. Нанимала репетиторов, ругалась с преподавателями, давала взятки на экзаменах и всё ради того, чтобы я поступила в языковедческий институт в Москве. Все мои робкие намёки, что не обязательно для этого переться в столицу, можно ограничится областью или даже городом, пресекались на корню. Понятно, что через несколько лет я уже выла, и это не метафора, поэтому рада была наконец-то покинуть отчий дом и отправиться в златоглавую. К тому же у меня уже был разработан план действий, а также запасные варианты. Один из них и сработал, мне удалось проникнуть в Японское посольство, где как раз проходил местечковый чемпионат по пердежу и я его выиграла! Тем самым пройдя на следующий этап, но для этого нужно было попасть в Японию. В посольстве мне выдали грин карту, оплатили билет на самолёт мне оставалась две недели, но тут случился... Николай...
Бармалеев: Э, я-то тут причём! Это Горбунков самолёт вёл с подачи Серёги, они-то его на мавзолей и грохнули. Я-то вообще в этот момент лежал обосран... короче, лежал я в отключке...
Горбунков: (буркнув) Нашли крайнего! Кто тебя вообще в мавзолей устроил, туда же всяких лимитчиц не берут!
Инна: А я без документов по наглому к коменданту Кремля прошла и сказала что я от Дмитрия Сергеевича и мне нужна работа!
Горбунков: А кто такой Дмитрий Сергеевич?
Инна: (ржёт) Понятия не имею, с потолка взяла, но сработало, меня от греха в Мавзолей и определили.
Горбунков: Значит, продолжить дело деда ты и не собиралась?
Инна: Да щас! Я его к тому моменту возненавидела! Пока он там за границей жирует, я, типа, должна бегать по Союзу слова новые собирать?! Да нафиг бы мне это надо было! К тому же терзали меня смутные сомнения, что дед тупо слова сам придумывал, а Ожегов ему потакал. Недаром на него Сталин обозлился.
Горбунков: А почему?
Инна: Понятия не имею, наверно было за что. Ладно, мужики, хорош бакланить. Стемнело. Выдвигаемся. По прикидкам до Химок за час доедем, там бросаем машину и пехом до речного вокзала.
Бармалеев: А если там засада?
Пантелеев: Не думаю. Мы не говорили на допросе, зачем в Химки рванули. Разве что вспомнят ту историю, как Горбунков унитаз чинил, но это когда было.
Инна: Ты серьёзно можешь подлодкой рулить?
Пантелеев: Нас на такую и натаскивали! В крайнем случае, Сеня тоже может.
Горбунков: Могу!
Инна: Нет! Мне рассказывали, что ты любишь с закрытыми глазами рулить. В воздухе обошлось, а в море, хрен его знает, так что пусть лучше Махал Махалыч за штурвалом.
Горбунков: (насупившись) Не очень-то и хотелось...
* * *
Инна: Ну, мужики, с богом, сидай в тачку. Так, стоп, где Ершов?! Коля, почему твой друг всё время где-то валандается?
Бармалеев: Да он как то кольцо получил сам не свой, чуть ли не целует его.
Инна: Ершо-о-в!
Ершов: Туточки мы!
Инна: Не отрывайся от коллектива, Сергей! Ну что ты в самом деле! Так, постой, ты что ревел?
Ершов: Извини, непрошенная слеза, вспомнил тут... всё былое... Отца, деда... Накатило... Один я, один как перст на всём земном шаре...
Бармалеев: Ты чего, Серёг?! А я! Ты ж мне как брат!
Пантелеев: Ну, мы едем?
Инна: Обгоди, Махал Махалыч, покури пока. Ты, это, Ершов в самом деле чего расклеился? Неужели из-за кольца?
Ершов: Извините, накатило... Нельзя мне пить.
Инна: Значится так, вот что я решаю! Планы меняются.
Бармалеев: В смысле?! Ты передумала в Японию ехать? Ура!
Инна: И не надейся! Поторопилась я чутка с отъездом. Прежде чем рвать окончательно с родиной нужно все дела тут незаконченные доделать, я права мужики?
Пантелеев: (робко) Мне бы Жулика проведать...
Инна: Замётано, бери пуделя с собой.
Пантелеев: Ого, ну типа спасибо, не ожидал...
Инна: Семён Семёныч, ты как хочешь, а с Гайдаем тебе надо что-то решать...
Пантелеев: В смысле?! Убить его что ли? Да я, собственно, и зла на него уже не держу. Время лечит...
Инна: А вот мне не нравится такой его подход к чужой жизни! Он же не только тебе жизнь сломал, а многим сотням людей! И будет продолжать это делать дальше! Поэтому нужно с ним встретиться и поговорить по душам.
Горбунков: Ну, я, так то, не против... Да и жена его мне понравилась, Нина. Мудрая женщина. И красивая...
Инна: Так тому и быть. Теперь ты Сергей. Где живёт твоя Сима?
Ершов: Ой... А может не надо?
Инна: Надо, Серёжа, надо! Я же обещала наладить твою личную жизнь! А я слово держу!
Ершов: Она в Подмосковье живёт, забыл название посёлка, но на конвертах адрес есть.
Инна: Вот и ладушки. По пути заглянем к ней, там, глядишь, и свадьбу справим...
Ершов: Ой...
Инна: Николай?
Бармалеев: А что я? У меня вроде никаких незавершенных дел не осталось. Только вот, Нюся, не хочу я в Японию насовсем... ну что я там делать буду...
Инна: Это... обсуждаемо...
Бармалеев: Спасибо, любимая!
Инна: Ну и осталась я. У меня тоже тут одно дело есть в Южноуральске. Маманя... Попрощаться мне с ней надо по-человечески. Объясниться. Она ведь до сих пор думает, что я в университете учусь...
Бармалеев: Вот это правильно, Инна. И меня с ней познакомишь, я ей понравлюсь, ручаюсь!
Ершов: И я!
Инна: Ой, не знаю... Ну, да ладно, придумаем что-нибудь... Тут другая дилемма нарисовывается. Махал Махалыч, сколько до Японии на подлодке по времени?
Пантелеев: Я уже прикинул по Северному пути около 6 тысяч морских миль...
Инна: Это мне не о чем не говорит.
Пантелеев: В подводном положении лодка развивает скорость 7 узлов. В надводном - в два раза больше.
Инна: Хорош меня грузить! Сколько времени займёт путь? Ты говорил неделю!
Пантелеев: Ну-у... где-то так и есть...
Инна: Ладно, возьмём за основу. Итого, у нас чистыми
ровно неделя, чтобы завершить наши дела здесь и начнём мы с Гайдая...
* * *
Гребешкова: Опять ты...
Горбунков: Здравствуй, Люба, я вернулся!
Гребешкова: Какая я тебе Люба, придурок!
Горбунков: Я пошутил, Нина, это из фильма цитата!
Гребешкова: В этом доме никаких цитат из чужих фильмов! Тем более Рязановских! А Эльдар тоже в список Гайдаевский вхож. Чего вообще припёрся, мы вроде всё с тобой порешили?
Инна: Вы бы, гражданочка, хоть бы в дом впустили...
Гребешкова: Да ты не один... Неужели бабу себе завёл? Или ты серьезно поверил во всю эту мутату что после сорока жизнь только начинается?
Гайдай: Нинок, кто там, опять журналисты?
Гребешкова: Лёнь, ты не поверишь, снова Горбунков заявился, на этот раз с группой поддержки...
Гайдай: А-а, этот... Ну, пусть заходит...
* * *
Инна: Товарищ Гайдай, мы в курсе вашей проблемы с Семён Семёнычем...
Гайдай: Всё-таки разболтал, гадёныш. Если вас не затруднит, огласите ваши ФИО и места работы. Так, на всякий случай... Это всех касается!
Гребешкова: Лёня! Они тебе пока ещё ничего не сделали...
Гайдай: Вот именно «пока». Ну-ну, я вас внимательно слушаю, девушка.
Инна: Так вот, мы тут посоветовались с товарищами и решили... снять про вас кино.
Гайдай: Кино?! Оригинально! Только не говорите, что это будет комедия!
Инна: Нет, не комедия. Это будет историческая драма про одного конеёба...
Гайдай: Та-ак... Можно ознакомиться со сценарием?
Инна: А зачем? Будем снимать прямо так. С режиссером мы определились заранее, как и с оператором и звукооператором. Актёр на главную роль тоже подобран, осталось только роль коня, это и будешь ты, Леонид Иович...
Гайдай: Э-э...
Инна: Камера, мотор! Сцена первая она же последняя, купание очкастого коня!
Пантелеев: А ну-ка, лошадка, повернись к ванне передом, а ко мне задом! Очком, я сказал ко мне!
Гайдай: Не-ет!
 
(за час до этого)
 
Горбунков: Но что я ему скажу?
Инна: Обойдёмся без лишних слов. Как я поняла, человек словил звезду и его нужно немного приспустить на Землю.
Пантелеев: Опустить?
Инна: Или так... Идея! А давайте снимем кино про него!
Горбунков: Кино?! Но как?! Зачем?
Инна: Я тут в бардачке любительскую камеру видела, она рабочая, набор плёнок тоже имеется. Видать владелец машины любил это дело. Так почему бы не воспользоваться случаем и расплатиться с человеком, который сломал тебе жизнь?
Горбунков: Но я в этом ничего не понимаю!
Инна: А и не надо! Действуем по старой схеме, которую предложил Махал Махалыч.
Пантелеев: Я вообще молчал!
Инна: Помнишь, ты нам байку про Гитлера рассказывал?
Пантелеев: Помню! И это не байка! Так стоп, я «это» с Гайдаем делать не буду, мне нравятся его фильмы! Да и вообще он не мой типаж!
Инна: Не надо с ним «это» делать! Нужно просто сымитировать! Это же кино! Всё понарошку!
Пантелеев: А-а, понарошку... Ну, не знаю, смогу ли я, так то я человек увлекающийся, не умею на полшишечки...
Инна: А для этого у нас есть режиссер – я! Я и буду руководить процессом. Ершову доверим со звуком работать, а Николай будет снимать. Все при деле...
Бармалеев: А про что кино-то?
Инна: По ходу придумаем. Тут я полностью отдаюсь импровизации и вдохновению всех участников съёмки!
 
(час спустя)
 
Гребешкова: Надо же, с первого дубля...
Гайдай: (из ванны) Вы что творите, сволочи, у нас же горячей воды нет! Я на вас жаловаться буду! Нина, вызывай милицию!
Гребешкова: Лёня, успокойся, по сути ничего такого не произошло, товарищи просто тебя... помыли... Кстати, спасибо, как воду отключили в прошлом месяце, он наотрез отказался принимать ванну. А вообще, между нами, давно надо было устроить ему головомойку, во всех смыслах. Зарвался Лёня... Вот на днях дома спички кончились, пошёл он в соседний продуктовый и пропал. Потом выяснилось что его в магазине обсчитали на одну копейку он устроил скандал, вызвали милицию и он всю ночь просидел в обезьяннике и пока сидел, написал новый сценарий... Так что не удивлюсь, что в нём фигурируют все, кто ему тогда насолил.
Гайдай: (из ванной) Между прочим, неплохой сценарий получился, я хочу главную роль Леонову и Невинному отдать! Нинок, где у нас полотенце?
Гребешкова: А когда я получу главную роль?
Гайдай: (из ванной) Молчи женщина, твой день 8-ое марта! Ладно, сыграешь в эпизоде чью-нибудь жену, как всегда. Я твой фен возьму?
Гребешкова: Вот, опять эпизод... А меня сам Пырьев ценил! Лапал, конечно, за всякое, но ценил! Да вы берите пирожки, сама пекла.
* * *
Инна: Вот как всё удачно прошло, теперь Гайдай у нас на крючке и больше не будет хулиганничать и всякую гадость в своих фильмах показывать, выставляя порядочных людей придурками.
Горбунков: И ты ему поверила?
Инна: Теперь у нас есть компромат на него! Короткометражка «Конь замёрз и необычный морж», в которой известного комедийного режиссера полощут в ванной. И пусть докажет что этот бред не он снял. Так, кто там у нас следующий по списку, ага, Ершов...
Ершов: Ой...
* * *
Инна: (оглядываясь) Кажись тут. Бабушка, тут живёт Сима Очевидова?
Бабушка: Да бог с тобой, внучка, померла Сима ещё лет 15 назад
Инна: Странно, адрес сходится... а сейчас живёт тут кто? Вроде дом жилой...
Бабушка: Живут, чего не жить. Какой-то бирюк городской, прости господи, толи писатель толи поэт, кто их городских разберёт. Наездами тут бывает. С нашими деревенскими и не общается, брезгует, наверное, если только когда на рынок ходит, а, кстати, вон он...
Некто: (буркнув) Вы ещё кто такие?
Ершов: Здравствуйте, товарищ, вы случайно не знаете, как так получилось, что с этого адреса мне 10 лет приходили письма от Симы Очевидовой?
Некто: Серёжа?! Ершов?! Тебя наконец-то освободили! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть вживую! (обнимает)
Инна: Кардиблядс...
* * *
Ершов: (вырываясь) Что здесь вообще происходит, кто вы такой?!
Некто: Так это же я, Эдуард!
Инна: Ну, то что ты галимый Эдуард я уже поняла, ты нахера себя за бабу выдавал десять лет, вон у него до сих пор стресс! Мы же сюда жениться на тебе ехали, придурок!
Эдуард: Кхм, форс-мажор. Серёжа, надеюсь, ты на меня не сердишься!
Ершов: Не подходи ко мне, извращенец! Как ты мог! Теперь я понимаю, почему ты ни одной фотографии мне так и не прислал! Тебе же лет 50!
Эдуард: Вообще-то сорок! Не думал что это для тебя так важно, и, вообще, я не люблю фотографироваться.
Инна: Но почему ты выдавал себя за женщину, переписываясь с ним?
Эдуард: Я?! Да с чего вы взяли?!
Ершов: (показывает конверт) А это тогда что...
Эдуард: А-а, так вот в чём дело. Уф, напугали! Так это старые конверты, которые остались от прежней хозяйки дома. Она была моей поклонницей, даже этот дом мне завещала после смерти. Вот эти конверты со штампом где её ФИО я и использовал при переписке, я и внимания не обращал что там накарябано в уголке. Действительно, Сима Очевидова. Надо же... А я ещё удивлялся чего ты, Серёжа, меня так периодически называешь, списал на твоё специфическое чувство юмора.
Инна: С каких ты вообще стал переписываться с заключенным?
Эдуард: Видите ли, я писатель, детский писатель и мне постоянно нужны новые темы для рассказов. Вот я и подумал, что где как не в тюрьме можно найти столько интересных тем, чтобы поведать про них детишкам. Связался со знакомым следователем, тот свёл меня с начальником тюрьмы, а уже тот дал мне адрес рассказчика и балагура, который задолбал ужё всю тюрьму своими байками.
Инна: Ты больной?! Ты что рассказываешь детям про тюремный быт и нравы?
Бармалеев: Ну, какая-то логика в этом есть. Пусть детишки с детства привыкают жить по понятиям.
Эдуард: Вот, товарищ всё верно понял. Естественно я старался писать эзоповым языком, стараясь сберечь изначальный слог автора, и при этом обогатить его слабый словарный запас (уж извини, Серёжа) алогизмами и неологизмами...
Ершов: А?
Эдуард: Если проще... Нет, это лучше показать, чем объяснять... Вот. Недавно вышло переиздание. Между прочим 100 тысяч экземпляров.
Ершов: «Крокодил Гена и его друзья»?
Инна: Постой, так ты Эдуард Успенский?
Эдуард: Да! Теперь уже самый известный детский писатель в Союзе и всё это благодаря байкам Серёжи, моего давнего друга по переписке!
Ершов: (прикрыв глаза) Кар-ди-блядс...
* * *
Ершов: Вот это я влип! Я ж тебе такое там писал, думая, что ты женщина... Ой, стыдоба...
Бармалеев: (листая книжку) А причем тут вообще Чебурашка и крокодил Гена?
Успенский: А вы ещё не поняли? Ты, Николай крокодил Гена, а Серёжа это Чебурашка. В этом сборнике все ваши приключения, только в пересказе для детей!
Инна: Это поди ведь денег каких-то стоит?
Успенский: Я ещё 10 лет назад открыл счёт на Ершова и ему шли проценты от продаж. Всё по-честному, Серёжа!
Бармалеев: И много там набежало?
Успенский: Если честно, понятия не имею. Может пятьдесят тысяч может и больше...
Ершов: Это же целое состояние, только вот то, что ты оказался не романтичной, утонченной девушкой, а угрюмым сорокалетним мужиком...
Успенский: (пожав плечами) У каждого свои недостатки...
* * *
Инна: Вот кто знал. Но в одном Успенский не соврал, действительно есть такой счёт и там лежит 85 тысяч с копейками. Правда, учитывая, что это действительно копейки от гонорара, сколько же получает сам автор?
Ершов: Да я копейки с этих денег себе не возьму! Как я мог десять лет переписываться с человеком и не понять что это не девушка, а старый мужик!
Пантелеев: Э, в 50 лет жизнь только начинается!
Инна: Вот ни к месту ты Махал Махалыч сейчас сказал! И насчёт денег ты не прав, Сергей, ты честно их заработал.
Ершов: Если уж на то пошло, то это скорее Коляна деньги он же те письма писал, правда, с моих слов, у него просто почерк лучше.
Инна: Вот что выясняется... Что, и ты недокумекал что это был мужик?
Бармалеев: Для меня это был такой же шок как и для Серёги! Я ведь только сейчас понял как хитро и обтекаемо этот писака строил фразы, и не поймёшь баба или мужик это пишет. Ну а раз на конверте написано женское имя мы и решили что это девушка... ну или женщина... Он и тут туману напустил...
Инна: И не поспоришь. Только вот миссию с налаживанием личной жизни Ершова я, каюсь, завалила. Только хуже сделала. Ты, это, Сергей, давай не куксись, жизнь на этом не закончилась. Как я поняла Успенский даже в письмах вовсе не горел желанием с тобой когда либо встречаться, тем более что-то большее!
Ершов: Боже упаси! Я не такой! Но я вот сейчас прикинул действительно те деньги мне как компенсация будут, точнее наша с Коляном, ведь по сути Успенский наши совместные похождения пересказывал. К тому же нам все равно надо как-то на Урал добираться, а эта машина засвечена, хоть мы и по ночам передвигаемся, а это жутко неудобно...
Пантелеев: Дело говоришь, парень. А я, гляжу, ты психологически устойчив, все стадии отрицания за пять минут прошёл. У многих на это годы уходят...
Горбунков: Это что ещё за намёки?!
Ершов: Да я даже рад, что у меня ничего с Симой, тьфу, Эдуардом не получилось. Молод я ещё, чтобы женится.
Бармалеев: Молодец, Серёга! Вот таким ты мне больше нравишься.
Инна: Предлагаю это дело обмыть!
Бармалеев: Нюсь, ты не забывай что мы в розыске! А сейчас в Химки едем за собакой Пантелеева.
Пантелеев: Вот именно! Хоть одну ночь нормально выспимся! Да и дома у меня заначка есть... Правда, у меня только комната в коммуналке, ну как нибудь разместимся.
Горбунков: А разве тебя там не будут в первую очередь пасти?
Пантелеев: А вот фигушки! Меня когда припахали в контору я им левый адрес дал, как чувствовал, что придётся в бега однажды податься. Так что хрен они меня найдут в Химках.
Инна: Толково. Только ты Махал Махалыч давай машинку на въезде в город в кустах оставь, а мы пешком, через речной вокзал, хочу лично убедится в существовании этой подлодки...
* * *
Инна: И это плавает?
Горбунков: У нас в пароходстве говорят «ходит», плавает говно...
Инна: Да это говно насквозь проржавело, а наверху, кажется, воронье гнездо и я не про площадку для наблюдения, а это натуральное гнездо, которое вороны свили...
Пантелеев: Зато никакой охраны. Я про другое спросить хотел, может мы зря хлопчиков одних в сберкассу отправили? Как бы лёгкие деньги им голову не вскружили.
Инна: Пусть пацаны разговеются, да и я велела им снять не больше тысячи, чтобы внимания не привлекать... И всё-таки как вот «это» куда-то поплывёт...
Горбунков: Пойдёт!
Инна: Ну, пойдёт, господи! Нахера вообще конторе эта рухлядь сдалась? Сплошные вопросы...
Бармалеев: Нюсь, мы тут! Всё как ты и сказала, есть такой счёт в банке, мы, как ты и велела, мелкими купюрами взяли 900 рублей.
Инна: Проблем не было?
Ершов: Никаких! Так легко мы ещё денег не зарабатывали, скажи, Колян! Сбылась мечта идиотов о длинном рубле!
Инна: Э, пацанва, громкость то убавьте! И хорош пачками денег размахивать! Вы что так и шли с ними по городу?! И, вообще, отдайте мне наличку! Сама буду выдавать на карманные расходы, пока у вас головокружение от успехов не прошло. Вот вам на мороженку, кстати.
Ершов: А на пиво с раками?
Инна: А по сраке?
Ершов: (буркнув) И не поспоришь...
Инна: Махал Махалыч, веди на квартиру, а то мы тут как пять тополей на Плющихе, да и смеркается...
* * *
Пантелеев: Проходите, гости дорогие, не смотрите что не прибрано... Я, как бы, гостей не ждал... Я быстро метнусь за Жуликом...
Инна: Мда, маловато королевство, не разгуляться... Не ценят у нас ветеранов. И холодильник пустой... Хорошо, что мы по дороге закупились. Накрывай на стол, пацаны. Первый наш совместный ужин не на природе...
* * *
Инна: Ну, желаю, чтобы все! (пёс гавкает) С языка снял, блохастый! Он у тебя кстати привитый?
Пантелеев: Обижаешь! Я на него почти всю зарплату трачу. Там на одного грумера (это парикмахер собачий) до сотни в месяц уходит, а уж перед выставкой... Зато все медали наши!
Горбунков: Точнее твои!
Пантелеев: Да, и что! Я их честно заслужил! А собаке они нахрена? Во дворе хвастаться? (пёс гавкает) Молодец, Жулик! Кстати надо соседу компенсировать, я же собаку только на одну ночь оставил, а сам неделю в Херсоне проторчал, да с вами по лесам ныкался... Так что сосед его уже хотел в питомник сдавать и наотрез отказался больше с ним связываться. Молодой он у меня, ему бы играться только, да по сучкам бегать, я соседа имею в виду.
Инна: (хохотнув) Звучит как тост!
Бармалеев: Нюсь, ты бы не опрокидывала так часто...
Инна: Ты мне пока не муж, Коля! Но ты прав. У нас в запасе всего  четыре дня, чтобы попасть на Урал и вернутся в Химки. Может ну её, маманю?
Бармалеев: Нет, Нюся, раз решили, то решили!
Инна: Вот ты решительный какой у меня. Не боишься будущей тёщи... А я вот даже представить не могу, что будет, когда она узнает что я положила с прибором на учёбу, а если ещё и с женихом приеду...
Бармалеев: Нюсь, а давай скажем, что ты беременна..
Ершов: Уже?! Ну, вы, блин, даёте!
Инна: Так, стоп, ты Коля события не опережай, мы уже обсуждали этот вопрос, ребёнка будем заводить только после того как я выиграю чемпионат! Но идея хорошая, чёрт возьми. Не будет же маманя пиздить беременную! Я даже лучше придумала, а давай заявимся к ней уже с готовым младенцем! Вот она охренеет!
Бармалеев: Она охренеет?! А это не слишком? Ведь даже девяти месяцев не прошло, как ты в Москву уехала и уже ребёнок!
Инна: Это как раз легко объяснить, типа я уже была беременная, когда уезжала...
Бармалеев: Так получается это не мой ребёнок!
Инна: Ты гений, Николай! Точняк, ты сжалился над матерью одиночкой и решил на мне жениться! Маманя любит такие сопливые истории, с хэппи-эндом! За это надо выпить!
Бармалеев: И где мы возьмём младенца?
Инна: Ну, это самое простое, у нас за городом табор цыган стоит, возьмём в аренду цыганёнка у многодетной мамаши, всего десятка в день. Может даже за пятерку сторгуемся, чего нам сутки в городе торчать!
Бармалеев: Ох, не знаю, Нюсь... С цыганами это уже перебор... Может, просто скажем правду маме?
Инна: Что я, наплевав на родительскую волю, бросив учёбу, собралась за границу? А жених у меня рецидивист уголовник по кличке «крокодил Гена»? Может ещё и про наш вояж по Подмосковью расскажешь? Это такую «правду» ты хочешь вывалить на маманю? Её ведь и инсульт может схватить!
Бармалеев: Но...
Инна: Коля, вот я выиграю чемпионат, мы с тобой поженимся, я рожу настоящего ребёнка и тогда мы с триумфом снова вернёмся в Южноуральск!
Бармалеев: Вот поверь моему опыту, Инна. Чем сложнее мошенническая схема, тем вероятнее, что ничего не получится! Спроси хоть Сергея!
Ершов: (неопределенно) Ну-у...
Инна: Ну, на крайняк маманя тебя тупо веником отлупит, как моего прошлого жениха, в первый раз что ли?
Бармалеев: Так, стоп, у тебя был жених?
Инна: Ой, да там ничего серьезного. Школьная любовь. Ухаживал там за мной один малахольный, но мне было не до глупостей. А вот мамане он нравился, пока тот не пришёл свататься. А я 9-ый класс только перешла. Вот тогда он веником и отхватил.
Бармалеев: Ну, меня веником не запугать!
Ершов: Ну не знаю, я проникся...
Бармалеев: К тому же мы не с пустыми руками приедем, а с выкупом.
Пантелеев: Вы тут конечно всё очень мудро распланировали, только забыли про один нюанс. На чем нам добираться до Урала? По-прежнему все виды общественного транспорта для нас опасны. А покупать машину с рук это всё равно, что самим в милицию идти сдаваться.
Горбунков: Прав Пантелеев.  Если мы хотим за четыре дня обернуться, надо уже сегодня в ночь выезжать, максимум с утра. Может и вправду стоит отложить поездку на родину?
Инна: Мой жених сказал – надо! Знакомство с будущей тёщей это святое!
Бармалеев: (робко) Ну, я, так-то, не сильно настаиваю...
Инна: Слыхали? Сказал, как отрезал! Поэтому давай кумекать, на чем нам добраться до Урала не привлекая внимания милиции.
Горбунков: На лошадях?
Инна: Ага, на перекладных! Это несерьёзно!
Ершов: Я тут в спорттоварах видел велосипед, тандем...
Инна: Да достал ты со своими велосипедами, Ершов! Это ещё медленнее чем на лошадях! Думаем, мужчины, думаем!
Пантелеев: У меня случай был на войне...
Горбунков: У меня тоже!
Пантелеев: Да я не про это сейчас! Я подрядился за бутылку водки отряд партизан в немецкий тыл отвезти...
Горбунков: И когда они поняли что проводник из тебя аховый?
Пантелеев: Через час, но я не про это! И, знаете, кто нам по пути встретился? Ни за что не догадаетесь!
 
1942 год
 
Командир: Пантелеев, ты куда нас опять завёз?!
Пантелеев: Так, это, колхоз «Светлый путь»...
Командир: Какой «светлый», не видно же ни хрена! И зачем в колхоз, тебе по-русски было приказано отвезти нашу боевую группу из двух человек до железнодорожной развязки, ты же сам вызвался, падла, ещё и бутылку спирта стребовал наперёд!
Пантелеев: А ничего что мы на троих её и выжрали, какие теперь претензии?
Командир: Пантелеев, сука, эшелон с немецкими танками вот-вот прибудет, а мы даже не знаем где находимся!
Пантелеев: Так я и говорю колхоз «Светлый путь»! Вот рассветёт, сами убедитесь, я здесь до войны шоферил на кобыле. Была тут у меня знакомая доярочка, во-от с такими титьками! А уж жопа...
Командир: Ты мне сейчас про титьки будешь рассказывать?! Это же трибуналом пахнет, если мы тот эшелон не подорвём!
Пантелеев: Ну, заплутал я, доволен? Это ты хотел услышать! Плохо я днём ориентируюсь! Вот будь тут полярная звезда... Кто знал, что вторые сутки хмарь на улице, да еще и спирт неразбавленным окажется, вот меня с устатку и повело... А железная дорога... кажись... там.
Командир: Точно там? Пантелеев, гад, я же тебя лично шлёпну если ты ещё раз нас в этот колхоз заведёшь!
Пантелеев: Да причем тут я! Это кобыла по старой памяти сама на него вышла, я же с вами бухал всю дорогу, когда бы я рулил!
Командир: Вот прямо сейчас и шлёпну!
Петро: Товарищ сержант, кажись, едет кто-то...
Командир: (передразнивая) Кто-то?! А кому тут кроме фрицев ездить, фронт далеко на востоке! Пантелеев, правь свою дурную кобылу вон до тех кустов, это, надеюсь, ты можешь быстро и молча сделать!
Пантелеев: (надувшись) Можно и быстро, только зря ты так про Людмилу, она же мне жизнь спасла, я не рассказывал? Это было в степях Херсонщины...
Командир: И молча!
* * *
Петро: Тормозят...
Командир: Только этого не хватало... И как назло как раз возле наших кустов, видать сильно приспичило фашиста... Петро, на тебе водитель и охрана, если шухер, вали всех, а этого засранца в штатском лично возьму, видать важная шишка раз даже форму не носит, глядишь, ещё и медаль заработаем, если с эшелоном не получится.
Пантелеев: А мне что делать? Может, я тоже пособлю? Правда оружия у меня нет...
Командир: Твоя задача за кобылой следить! Кстати, серьёзно, приглядывай за ней, не нравится мне как она косит лиловым глазам... Ещё и с этой стороны подлянки ждать...
Пантелеев: За Людмилу не боись, настоящая боевая лошадь! Думаешь, почему она хрОмая, её ранили на колчаковских фронтах! Я не рассказывал? Это было в степях Херсонщины...
Командир: Заткнись, Пантелеев!
 
(говорят на немецком)
 
Некто: Карл, ты пока покури, а я вон до тех кустов метнусь, не пошёл мне праздничный ужин, которым меня комендант Херсона потчевал, как бы ни диверсия...
Карл: Но мой фюр...
Некто: Сколько раз говорить, фельдфебель, на оккупированной территории никаких имён! Тут же партизан как собак нерезаных, чуть ли не за каждым кустом ховаются! По званию обращайся!
Карл: Так точно, господин ефрейтор... Просто со стороны может показаться странным, что ефрейтор командует более старшим по званию офицером...
Некто: Тебя зачем в мою охрану взяли? Штирлица из себя строить? Я первую мировую в этом звании и окончил, а фамилия моя... слишком известна, чтобы ты тут орал её на всю степь! И, кстати, чего ты орёшь? Я же сказал, иди, покури, я быстро, одна нога здесь, другая... ох, опять скрутило...
Карл: Но мой фюр... господин ефрейтор, вы же сами сказали что здесь могут быть партизаны, может даже в тех самых кустах куда вы так стремитесь!
Некто: Ещё бы я не стремился! Я три порции вегетарианских колбасок съел с кислой капустой! Ты знаешь, как меня с них пучит?
Карл: Так точно, знаю! Весь бункер знает! Недаром же у нас тренировки по химической защите через день.
Некто: А раз знаешь, лучше по сторонам смотри, диверсантов выслеживай, пока я от колбасок избавляюсь. Это много времени не займёт. Ох, я уже чувствую, что отсчет пошёл буквально на секунды... (убегает)
Карл: Вот засранец... Фридрих, а ты чего ворон считаешь, расставил солдат по периметру?
Фридрих: А зачем? Эту дорогу до нас раз пять прочесали, а этот засеря всё равно через километр опять на воздух попросится. Что он такое жрёт, что его каждые пять минут проносит...
Карл: На диете особой сидит, падла. Я раз попробовал, чего ему повара готовят, так меня чуть не вырвало. Ну, какой нормальной мужик может обойтись без мяса и пива?! А этот мало того что вегетарианец, так ещё и не пьёт и не курит! Полный сволочной набор!
Фридрих: Ты забыл, что он ещё и пидор!
Карл: Ну, то что он пидор по жизни это и так все знают. Слухи про то, что он в своём джакузи вытворяет по всему бункеру ползут. Не так страшно на ковёр к нему быть вызванным, как в той джакузи со свечкой оказаться. И вовсе не в руках.
Фридрих: А ты там был?
Карл: Бог миловал. А вот наше начальство оттуда не вылазит. Обычно это случается после неудач на Восточном фронте. Смекаешь? Я, кстати, слышал ты на повышении скоро пойдёшь?
Фридрих: Да нафиг надо! Жопа дороже!
Карл: (хохотнув) Наш человек! Да где он там пропал? Всю обочину от Херсона до Мариуполя обдристал. Вот откуда в нём столько говна?
Фридрих: А то ты не знаешь! (ржут) Ладно, пойду ребят напрягу, а то щас снова всех строить будет, падла фашистская. Убил бы, ей богу!
* * *
Гитлер: (тужась) Ох, точно уволю коменданта к херам, чем он меня таким накормил! Но как же  я обожаю эти колбаски, мама дорогая! Ох...
Командир: Ку-ку, Гриня...
Гитлер: Ой... В смысле вас ист дас?
Командир: Я тебе щас за исдаса вторую дырку в жопе сделаю, веришь?
Гитлер: Вам верю! Товарищ партизан, вы бы поосторожнее с ножичком, сделаешь дырку - потом не запломбируешь!
Командир: Петро, ну как там?
Петро: Порядок! Перекур у фашистов, развалились как собаки, будто у себя дома! Совсем обнаглели. Можно я пару очередей сделаю, командир?
Командир: Я тебе сделаю! Не на это нас натаскивали! Нам ещё эшелон подрывать! Хомутаем этого дрища и дёру! Пантелеев, запрягай кобылу!
* * *
Пантелеев: Ловко вы это его, товарищ командир!
Командир: Ну дак, опыт не пропьешь. Я ж до войны в лес с рогатиной ходил!
Пантелеев: На медведя?
Командир: Не, просто с рогатиной. Любил в лесу гулять, природа успокаивает моих внутренних демонов. Ну а уж если и вправду медведь подвернётся, а еще лучше медведица, а еще лучше грибник... женщина... Ну, то дело прошлое, за это я уже отсидел... Слушай, Петро, а тебе не кажется что рожа у этого фрица знакомая?
Петро: У меня нет знакомых немцев...
Командир: Где же у меня было... Во, смотри, а если ему ваксой усы пририсовать...
Петро+Пантелеев: Гитлер?!
Гитлер: (усмехаясь) Раскололи...
Командир: Серьёзно, ты Гитлер?! Но где усы?
Гитлер: В Караганде, блин! Вам-то не всё равно! Ну и как будем решать возникшую проблему?
Пантелеев: А почему он по-русски разговаривает?
Гитлер: И тебя только это удивило?
Командир: И что за проблема?
Гитлер: А вот это правильный вопрос, солдатик... А что касаемо усов, то они накладные. Когда я хочу, чтобы меня не узнали, или когда в командировки езжу, я их просто отклеиваю...
Пантелеев: Хи-хи, у вас ус отклеился...
Гитлер: Обосраться как смешно! Меня прошлая группа ваших товарищей, что в плен брали, так же стебали, а в итоге всё равно отпустили.
Командир: Отпустили?! Почему?!
Гитлер: Вот ты тупой, солдатик! Я же Гитлер! Ты как с логикой, дружишь?
Командир: Допустим...
Гитлер: Ну вот взяли вы меня в плен, доставили к вашему начальству. Получили по медальке (что далеко не факт, медали-то дадут, но кто сказал что вам) доставили меня к Сталину, тот меня посадит в клетку, и как Емельяна Пугачева будет возить по миру и показывать за деньги как мартышку. Потом международный суд и казнь!
Пантелеев: Толковый план!
Гитлер: Поверь, солдатик, так и будет!
Командир: Так в чем проблема, нас это вполне устраивает! Я даже от медали откажусь, чтобы тебя, падаль, поскорее на кол посадили.
Гитлер: Дурак ты, командир! Ты просто не видишь всей картины! А я как-никак художник! Хочешь, нарисую, как оно на самом деле будет?
Командир: Не выпендривайся, мазила!
Гитлер: Пока я главнокомандующий, Германия так и будет проигрывать сражение за сражением, увы, моего военного опыта ефрейтора недостаточно, чтобы видеть, опять выражаясь художественно, полную картину военной кампании, а учитывая что я тиран-деспот-коварен-капризен-злопамятен, ну и самодур до кучи, с таким фюрером рейх на раз проиграет эту войну! Но это когда ещё будет! А теперь представьте, фюрер пленён, и что сделают немцы?
Командир: Капитулируют!
Гитлер: Хуй там! Они просто выберут адекватного лидера, который пересмотрит мои ошибки, консолидирует нацию вокруг себя, заключит договор с новыми союзниками в лице Англии и Америки и всё, пиздец котёнку! Не пройдёт и года, как мы дойдём до уральских гор! Картина маслом!
Командир: Ты что серьёзно хочешь, чтобы мы тебя просто отпустили?!
Гитлер: А у вас есть выбор?
Командир: Но это бред какой-то, ты же Гитлер!
Гитлер: Вот-вот...
Командир: Поэтому, я думаю, правильнее будет тебя... опустить.
Гитлер: Слабак! Прошлые партизаны покрепче тебя были, только на вторые сутки созрели. СТОП! Ты же сказал «оТпустить»?
Командир: Отряд, слушай мою команду!
Петро: Э, командир, ты чего? Я не такой!
Командир: За слёзы наших матерей приказываю опустить Адольфа Гитлера!
Пантелеев: Ну, только если за слёзы... (снимает штаны) А ну-ка, Гитлер поворотись к лесу передом, а ко мне задом!
Гитлер: Не-ет!
* * *
Инна: Ты совсем дурак, Махал Махалыч?
Пантелеев: А что?
Инна: Ты серьёзно хочешь сказать, что дважды отымел Гитлера? Причем он тебя не узнал, когда встретил во второй раз?
Пантелеев: Так я тогда бороду носил! Следовал партизанской моде!
Горбунков: Серьёзно, Миша, зачем ты такое придумываешь?
Инна: Полностью соглашусь с Семён Семёнычем! Причём мы тебя просили больше не рассказывать про Гитлера! Вот к чему эта новая байка?
Пантелеев: Вы же сами просили!
Инна: Мы думали, ты нам расскажешь, на каком транспорте нам добраться до Урала!
Пантелеев: Так я к этому и веду! После того как я опустил Гитлера...
Горбунков: Прекращай Пантелеев!
Пантелеев: ...мы тормознули автобус, на котором благополучно добрались до железной дороги и выполнили задание партизанского командования.
Ершов: А Гитлер?
Инна: Сергей!
Пантелеев: А у Гитлера проездного не было...
Инна: Махал Махалыч, я серьёзно, завязывай с этими байками!
Пантелеев: Так вот я и предлагаю арендовать автобус у местного ПАТО на несколько дней, налепить на него вывеску «Дети», типа это школьный автобус, который на экскурсию едет в область. Уж его-то точно никто не тормознёт, даже наоборот, дадут зелёный свет! Как раз школьные каникулы начинаются!
Инна: А ты не мог с этого начать?
Пантелеев: (буркнув) Вот поэтому я никому больше ту историю не рассказывал, так и знал, что не поверят, ещё и за извращенца примут... А там и было на полшишечки...
Инна: Пантелеев, гад!
* * *
Инна: Вы меня в гроб сведёте своими историями, серьёзно!
Пантелеев: Я же извинился!
Инна: Тебя прощает только то, что твоя идея, кажись, рабочая. Зашлём в ПАТО Горбункова...
Пантелеев: Почему его?
Инна: У того лицо умнее...
Ершов: Может лучше нас с Коляном? У нас и документы есть на управление автобусом.
Инна: Нет! За вами двумя особый надзор нужен! Да и тут другой подход требуется.
Пантелеев: Это точно. Бумажка не булькает.
Инна: Семён Семёныч, ты там не экономь. Вот тебе 100 рублей этого за глаза хватит.
Пантелеев: Я бы за пару бутылок сговорился с шоферами.
Инна: Махал Махалыч, хоть ты и работал в том ПАТО лет 20- назад, но наверняка тебя до сих пор помнят?
Пантелеев: А то ж...
Инна: Не нужно нам этой популярности сейчас. Так что Семён Семёныч, вся надежда на тебя, не оплошай!
Горбунков: Я-то не оплошаю, только вы забыли, что у меня амаксофобия...
Инна: Чёрт, совсем из башки вылетело. Тогда так, Николай, идёшь с ним, справишься с управлением автобуса?
Бармалеев: Я конечно только теорию проходил, но думая справлюсь...
Горбунков: Я ему подскажу в случае чего.
Пантелеев: А я бы и один управился...
Инна: Махал Махалыч! У тебя с Ершовым другая миссия будет, закупиться продуктами в дорогу. Остановок по пути не будет! Список я вам сейчас набросаю...
Ершов: А по нужде как ходить?
Инна: В форточку! Шучу. Купите походный туалет для этого. Ну что мужики, наши цели ясны, задачи определены, за работу! Встречаемся через час на этом же месте!
Бармалеев: Нюсь, а ты что делать будешь?
Инна: Чапай думать будет! В том числе и за вас!
* * *
Инна: Хм, а не маловат ли он?
Бармалеев: Нюсь, машина зверь! Нам в ПАТО намекнули что туда до сотни человек можно запихнуть! А детей и того больше!
Горбунков: Так и есть, он как раз с картошки приехал, вон даже вывеска «Дети» ещё осталось, её нам даже убирать не стали. Они почему-то решил что мы тоже в колхоз едем от школы. Поэтому так быстро обернулись и денег совсем немного потратили. Больше на водку потратились и, чтобы его там же осмотрели и заправили под завязку. Так что хоть щас можно ехать.
Инна: Добре. Ершов с Пантелеевым тоже с миссией справились. Так что думаю, не будем время терять. В путь! Пантелеев, принимай машину, говорят зверь.
Пантелеев: О, ПАЗик! Кажется 672-ой. Неплохой выбор, у меня более старого выпуска был, 652-ой. Красный такой, с вмятиной на правом борту.
Горбунков: Нам его поначалу впарить и хотели. Обошлось.
Пантелеев: Собственно, этот даже лучше будет. Ладно, пойду в движке покопаюсь...
Бармалеев: Нюсь, а можно мне ещё порулить?
Инна: Нет! У нас с тобой Коля будет другая миссия в пути, некогда тебе будет с железками возится. Будешь со мной заниматься...
Бармалеев: Нюсь, ведь люди кругом! Неудобно!
Инна: Дурачок! Я про другое. Раз мы с тобой будущая семейная пара, я хочу, чтобы ты тоже принял участие в чемпионате!
Бармалеев: Опять... Инна, ты же знаешь что я вовсе не в восторге от твоей... мечты. Но я согласен помочь тебе, чтобы у тебя всё получилось, но чтобы самому участвовать... Только не плачь!
Инна: Ах, вот ты как?! Я для него жизни не жалела, а он...
Ершов: Э, чего тут у вас, опять семейные разборки, тогда третий лишний...
Бармалеев: Серёга!
Ершов: (убегая) Не-не-не, даже не упрашивай, мне хватило стресса с Успенским, до сих пор потряхивает. Мужики, вам помочь не надо?
* * *
Пантелеев: (прислушиваясь к орам) Чё это с ними?
Ершов: (пожав плечами) Любовь...
Пантелеев: Вот тебе мой совет стариковский, Сергей – не женись! Попадётся вот такая бой-баба, пиши пропало. Как она нас припахала, любо дорого посмотреть, прямо как в конторе, разве что честь не отдаём, но на задних лапках уже ходим как тигры ручные... Аж тошно... Семён ключ на десять подай...
Ершов: Инна хорошая, но вы правы, дядь Миш, мне бы что... попроще...
Пантелеев: Смекаешь. Вот была у меня одна...
Инна: Хватит языки чесать, выдвигаемся!
Пантелеев: Ты погодь, начальник, перед такой поездкой машину обязательно нужно протестировать.
Инна: Да хрен ли ей сделается! Сроки горят! Путь, если что, я по карте уже проложила, вот держи.
Пантелеев: Ого, всё-то ты продумала... А с Жуликом как быть? (тот лает)
Инна: Ну не прогонять же его. Пусть с нами едет. Он единственный из вас кто мне нервы не мотает...
* * *
Инна: Значится так, хоть ехать нам по прикидкам всего лишь двое суток, но договоримся заранее, вот в эту часть автобуса, что ширмой перегорожена, никому не заходить (пес лает) Даже тебе. Это наше с Николаем семейное гнёздышко, ферштейн?
Пантелеев: Натюрлих, что мы не понимаем, дело молодое. Только вы, учитывайте, что в ПАЗике задние сиденья самые прыгучие, на кочках до потолка подбросить может, так что аккуратнее во время процесса, а то были случаи...
Инна: Дурак! Это нужно вовсе не для этого, мы с Николаем будем готовиться к чемпионату. Так что ширма это скорее вам нужнее, а не нам. Тренировки бывают, как бы это покорректнее выразится, пахучими...
Пантелеев: А-а, вот оно чё. Тогда больше вопросов нет, но форточки лучше заранее открыть.
* * *
Горбунков: И всё-таки странно...
Ершов: Ты о чём, Семён Семёныч?
Горбунков: Что нас так явно не ищут.
Пантелеев: Не нас, а их. Мы кто? Два дублёра неудачника, а впахивать должны Ершов с Бармалеевым...
Ершов: И чего контора именно к нам с Коляном привязалась? Неужели из-за того что на том приборчике лампочка зелёная загорелась?
Пантелеев: Думаю, именно из этого. Значит, подходите вы по какому-то хитрому параметру, а уж чего бы с вами делал товарищ Инженер, один господь знает. Только так тебе скажу Серёжа, пока он на животных свои опыты проводил, никто не выживал, смекаешь?
Ершов: Ой, аж мурашки... Значит, выходит если бы с нами ничего не получилось, вы следующие?
Пантелеев: Смекаешь... Чего мы в бега с Семёном подались. (принюхиваясь) Чем это пахнет?
* * *
Инна: Значится так, Николай. Раз мы с тобой наконец-то решили нашу первую семейную проблему...
Бармалеев: Это какую?
Инна: То что мы выступим как семейная пара на чемпионате, не тупи! Настало время посвятить тебя в тонкости пердячих тренировок.
Бармалеев: А мне казалось тут всё просто, взял да пукнул, что тут сложного?
Инна: Наивный! Во-первых, не всякий человек может нарочно вызвать пердёж, для этого тоже, своего рода, талант нужен. Мне для этого потребовался почти год, зато я в любой момент могу подпустить (пердит)
Бармалеев: Ох, Инна, как-то всё это...
Инна: Теперь ты попробуй... (тот тужится) Я так и думала. А как ты понимаешь года на тренировки у нас нет, поэтому обучаться ты будешь по ускоренной программе. Для этого я попросила мужиков закупиться бобовыми, которые ты и будешь есть ближайшие недели...
Бармалеев: Но Инна, ты же знаешь что может быть если меня вдруг станет пучить! А меня станет!
Инна: Не бзди, Николай, во всех смыслах! Мои тренировки включают и этот момент, ты не только сможешь в любой момент пёрнуть, но и сдерживать пердёж, сколько потребуется. Ну все эти тонкости после. Сейчас я тебе коротко опишу по какому принципу проводится чемпионат по пердежу. По-японски это звучит более утонченно, что то типа – «Ветер покидающий чрево и тонко ласкающий нюх», но я решила не замарачиваться а называть вещи по-простому, по-русски. Чемпионат, на то и чемпионат, что включает в себя несколько дисциплин...
Бармалеев: Ого...
Инна: Основных всего две это громкость пердежа и запах от него. Ну, тут всё понятно. Я, собственно, с этого и начинала, моя цель была научиться издавать как можно более громкий звук. Но тут сработал менталитет южноуральцев, как ты понимаешь не все поняли почему десятилетняя девочка вдруг стала издавать специфические звуки, там где это не принято, например на уроках, в столовой, на переменах, в кинотеатре, в душевой. Им же было невдомёк, а где я ещё могла это делать как вне дома, так как маманя запретила мне это делать в квартире, потому что пугалась каждый раз, учитывая, что мой «залп» с каждым годом крепчал и в закрытом помещении не просто оглушал, а мог и контузить.
Бармалеев: Серьезно?
Инна: Не веришь? Показать? (напрягается)
Бармалеев: ВЕРЮ!
Инна: Вообще спортсмены с самым громким пуком считаются наиболее уважаемой кастой в японском сообществе, там и призы побольше но и конкуренция соответствующая... А мой выхлоп не дотягивал до чемпионского ранга, я специально измеряла децибелы. Максимум я бы вошла в тройку призёров, и то не факт. По понятным причинам меня это не устраивало. Мне нужно было гарантированное первое место! Поэтому я переключилась на другую дисциплину: На самый вонючий пердёж. Дома мне по прежнему категорически запрещали это делать, и я тренировалась где только возможно, а как ты понимаешь мест для этого было не так уж и много.
Бармалеев: Почему?
Инна: А как бы я узнала насколько вонюч мой пердёж? Я после многих лет тренировок практически не ощущаю свой запах, поэтому мне нужна была аудитория. Очень хорошо для этого подходили лифты, да, в принципе, любое закрытое помещение из которого была затруднена быстрая эвакуация. Но именно лифт подходил для этого идеально. Но как ты понимаешь, тут есть свои нюансы, я не могла издавать громкий звук при пердеже, иначе бы меня сразу вычислили. Вот тогда я стала учиться регулировать звук, поначалу сведя его к тихому свисту, а сейчас я это делаю абсолютно беззвучно. А ведь это тоже одна из дисциплин чемпионата - пустить беззвучного вонючего шептуна.
Бармалеев: Что ты делаешь, фу?! Инна!
Инна: Я сделал это несколько минут назад, а ты даже не заметил!
Бармалеев: Это ужасно!
Инна: Увы, результат у меня средний. В лифте все только морщились, не более. Нынешний чемпион в этой дисциплине отравил насмерть нескольких участников соревнований и парочку судей. Я на такое просто неспособна... Поэтому я  решила обратиться к самой музыкальной дисциплине. Нужно было на выбор участника пропердеть известную мелодию. Чем ближе к оригиналу, тем лучше. Для этого не обязательно иметь мощный выхлоп или исключительную вонь, достаточно просто уметь контролировать силу звука. А этому я обучилась в совершенстве за годы тренировок. Поэтому я решила исполнить на соревнованиях гимн Японии. Это и необычно и патриотично и гимн у них совсем короткий, около минуты. А так, в основном, японцы выбирают современные шлягеры, особенно популярностью пользуется «Дым на водой» Там припев просто создан для того, чтобы обыграть его жопой. Что с тобой?
Бармалеев: (прикрыв руками лицо) Ничего, Нюсь, голова закружилось просто... Это всё так... странно. Я по-прежнему не понимаю, почему ты хочешь стать первой именно в пердеже? Зачем тебе это надо? Я понимаю, что это мечта детства, но... зачем?! Хотя не отвечай! Я поклялся, что буду тебе помогать и сдержу слово!
Инна: Ах, Коля, ты мой рыцарь! Что там Пантелеев говорил про задние сидения и их прыгучесть, не пора их протестировать по взрослому? Так, стоп, а чего это мы тормозим? (открывает шторку) Эй, алё гараж, не поняла, а где все? Даже собаки нет! Что за мистика?!
Бармалеев: Нюсь, вот они у обочины столпились...
Инна: Вы что там делаете, придурки?! С каких вы из транспорта выскочили, когда он ещё не остановился? Вы смерти нашей хотите?
Пантелеев: (откашливается) Вашей?! Вы, барышня, со своим кавалером, на минуточку, чуть нас всех не потравили своим бздёхом?! Спасибо Жулику заранее унюхал, что находится накануне грандиозного шухера и поднял тревогу! Мы же чуть не угорели там все! И открытые форточки не помогли!
Инна: А-а, вот в чём дело, кхм, как-то не подумала про это. Извините, мужики, увлеклась. А ты тоже хорош?
Бармалеев: Я?! Я-то тут причём?
Инна: Не мог меня остановить вовремя? Ты же знаешь что я фанат своего дела! Увлекающаяся! Они ж там запросто подохнуть могли! У меня маманю вот так однажды еле-еле откачали! Ладно, на угарный газ списали... Кстати, а почему тебя не колбасит, мы же практически рядом находились!
Бармалеев: Сам удивляюсь...
Инна: Ладно, спишем на форс-мажор! Отдышались? Поехали!
Пантелеев: Только, Инна, давай договоримся больше не пердеть в автотранспорте! Если бы я знал заранее что ты такая... фанат... присоветовал бы «Икарус» брать, он всё-таки побольше и вытяжка там получше...
Инна: Ну, всё-всё, я выводы сделала, больше такого не повторится, завязывай с нотациями, сидай в тачку, сказала! И, это, Жулику спасибо передайте... (тот лает)
* * *
Инна: И всё-таки, Николай, мы созданы друг для друга!
Бармалеев: Ты только теперь это поняла, Нюсь?
Инна: Да! Ты первый человек кто перенёс без последствий мой бздёх! Это судьба, не иначе! Ты представляешь, кем могут стать наши дети?
Бармалеев: Так, Нюсь, давай не забегать, разберёмся с твоей мечтой, тогда и к моей можно перейти.
Инна: Как скажешь, любимый...
Ершов: А что вы тут делаете?
Инна: Дурак, всю романтику обломал! Ну, говори, раз уж припёрся, чего там у вас опять приключилось?
Ершов: Не, всё ништяк. Семён Семёныч, спит, Пантелеев за баранкой, велел его не отвлекать байками, а пудель почему-то меня не взлюбил, порыкивает... Скучно мне... Ну, раз вы тоже ничем важным не заняты можно я с вами посижу?
Инна: Ну не прогонять же тебя. И что там за байка очередная у тебя, что даже Махал Махалыч не стал слушать...
Ершов: (хохотнув) Да это скорее анекдот. Вспомнилось мне как мы с Коляном в детдоме велосипед спёрли. А велосипед старый, даже багажника не было. Посадил меня Колян на руль да так и повёз. А тут милиционер, увидел меня и говорит...
Инна: Уберите этого с руля...
Ершов: Вот и ты про этот случай знаешь. Колян рассказал?
Инна: Ты видимо и Успенскому эту байку успел рассказать?
Ершов: Ему в первую очередь!
Инна: Теперь понятно откуда пошли все эти анекдоты про Чебурашку. Кстати, я ведь так тебе и не нашла девушку...
Ершов: Ой... Я наверно пойду...
Инна: Сидеть! Сергей, я серьёзно! Хватит дурака валять, пора остепениться! Воспитанием этого обормота (кивает на Бармалеева) я, так и быть, сама займусь, но и про тебя я не забыла.
Ершов: Да я как бы и не против. От этой история с Успенским у меня до сих пор мурашки. Бр-р.
Инна: Вот и отлично у меня для тебя как раз есть подходящая партия...
Ершов: Надеюсь в этот раз девушка?
Инна: Обосраться как смешно! Естественно! Одноклассница моя.
Ершов: Симпатишная?
Инна: (хохотнув) Ну уж точно симпатичнее Успенского!
Бармалеев: (укоризненно) Нюсь...
Инна: Подружка моя, Галина. Я когда уезжала в Москву она как раз с парнем рассталась, а зная её принципы так, поди, и кукует в одно рыло. А тут ты...
Ершов: А тут я... А какие у неё принципы? Ни капли в рот, ни сантиметра в жопу?
Инна: Ты совсем дурак, Ершов? Стандартные у неё принципы для Южноуральска - ждёт принца на белом коне! Так что готовься, Сергей, принцем будешь!
Ершов: Ой... Боюсь не сдюжу...
Инна: А кто тебя спрашивает! У тебя меньше суток будет, чтобы её очаровать, покорить и жениться!
Ершов: Да как так?! Да я Симу-то десять лет никак не мог уломать на свиданку! А тут за сутки обаять! Может я ей и не понравлюсь вовсе!
Инна: Понравишься, не ссы!
Ершов: Да откуда ты знаешь!
Инна: Я её знаю с первого класса! Такие как ты - её типаж!
Ершов: (подозрительно) Какие «такие»?
Инна: Ершов, не беси меня! У меня и без тебя проблем хватает и вообще сдриснул, может у нас в планах завести ребёнка и твоя лопоухая морда периодически выглядывающая из-за ширмы, ну не как в него не вписывается!
Ершов: Не вопрос! Дети это святое! (уходя, грустно) Чёрт, без меня меня женили... В таких ситуациях я обычно с Симой советовался... Может ещё не поздно?
Инна: Я всё слышала!
Ершов: (сердито) Это были просто мысли вслух! Вы там не отвлекайтесь от плана!
Инна: В кои веки прав твой товарищ...
Бармалеев: Что надо снова Успенскому письмо написать?
Инна: Дурак! У нас с тобой план, а мы языками чешем вхолостую. Продолжаем разговор...
* * *
Инна: На чем мы там остановились? Этот чёрт ушастый меня с мысли сбил... Ах да, то, что я для чемпионата выучила гимн Японии. Считай победа у нас в кармане, но, чтобы уж наверняка, мы с тобой выступим в уникальном сегменте чемпионата, где выступают только семейные пары! Исторически сложилось, что родственники японцев, участвующих в чемпионате, не поддерживают порыв спортсменов, скорее наоборот.
Бармалеев: И я их понимаю!
Инна: Поэтому семейные пары редкость. А тут мы...
Бармалеев: (уныло) А тут мы... И что же, позволь узнать, мы с тобой будем пердеть на пару? Гимн Японии?
Инна: Нет, в этой дисциплине я выступлю отдельно! Нельзя все яйца класть в одну корзину. Твои яйца мы положим, в смысле, с тобой мы исполним песню Пахмутовой на стихи Добронравова «Пока не поздно»
Бармалеев: Хм, не слышал...
Инна: Песня новая, я её только раз по радио слышала, и еле-еле в Москве слова и ноты нашла, а это значит в Японии она практически неизвестна, а если ещё её перевести на японский...
Бармалеев: Подожди, Инна, подожди. Почему именно эта песня? Мне вот песня про валенки нравятся...
Инна: Коля, песня про валенки не актуальна! Я же не просто так выбрала именно эту песню! Ты будешь исполнять только припев. Вот этот:   Рядом, рядом —
                                      Радость и беда.
                                      Надо, надо
                                      Твёрдый дать ответ:
                                      Солнечному миру —
                                      Да! Да! Да!
                                      Ядерному взрыву —
                                      Нет! Нет! Нет!
Бармалеев: Ого, пробирает...
Инна: Так вот, твоя задача отпердеть слова «да-да-да» и «нет-нет-нет» над этим мы и будет работать всё это время. Ну, там ещё всё это художественно нужно оформить, за это тоже очки дают. Если я не сказала, то судьи оценивают участников по бальной системе, как в фигурном катании.
Бармалеев: Ох, Инна... Ну почему ты у меня такая...
Инна: (подозрительно) Какая?
Бармалеев: Красивая! Так бы и съел!
Инна: (игриво) Ай! Да вы каннибал, юноша!
Ершов: Извините, что снова вклиниваюсь в ваш план...
Инна: Да Ершов, тить твою, это уже не смешно, чего тебе опять?
Ершов: Ну это как бы кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
* * *
Инна: А чего мы опять стоим?
Пантелеев: Извини, Инна, но автобус с подмосковными номерами, ночью, на пустой трассе, может вызвать подозрение, тем более с надписью «Дети». Куда бы им ночью ехать. Поэтому и заехали в лесок, чтобы не привлекать внимание, а как начнёт светать сразу в путь. И ещё мне сменщик завтра нужен будет. Всё-таки я не дальнобойщик, да и годы дают знать. Спину так и ломит...
Инна: А у нас из шоферов только теоретик Николай...
Горбунков: Я тоже могу... помочь советом...
Инна: Вот именно. Но даже так по моим расчётам мы успеваем к сроку. А что у нас на ужин? Что-то пахнет знакомо.
Ершов: Суп гороховый, каша из чечивицы и бобов, пюре из зеленого горошка, фасоль с чесноком жаренная и на десерт –вагаси.
Горбунков: Это что за хрень такая?
Инна: Это для меня. Японский десерт из бобовых, меня таким в посольстве угощали...
Бармалеев: Так тут все блюда из бобовых! Да я в жизни столько не съем!
Инна: Николай, есть такое слово - надо. Кто-то вроде обещал мне помочь? А чтобы заставить работать твой ЖКТ на максимуме я пока других методов не вижу, поэтому приятного аппетита, Коля!
Пантелеев: Ну, понятно, Николай, нам, что, тоже всем на бобовой диете теперь сидеть всю дорогу?
Инна: Махал Махалыч, есть такое слово – коллектив! Хороши же мы будем, когда будем жрать что хотим, тогда как наш товарищ давится горохом! Поэтому больше никаких глупых вопросов, жрите что дают! У вас-то проблем с пищеварительным трактом нет?
Пантелеев: Пока нет! Этак мы все через неделю можем на вашем пердильном чемпионате выступать.
Горбунков: Скорее раньше...
Инна: Жрём молча! (пес гавкает) Тебя это не касается, Жулик, у тебя свой стол.
* * *
Инна: Челябинск мы проехали, Еманжелинск тоже, потом будет Красногорский и Кичигино, ну и она, жопа мира - Южноуральск, глаза бы его не видели...
Бармалеев: Зачем ты так про родину, Нюсь. Где родился там и пригодился!
Инна: Вот только не пригодилась я ни хуя в Южноуральске. Душно мне здесь!
Бармалеев: Хочешь сказать в Японии будет легче дышать?
Инна: Да! Осталось в этом маманю убедить. Ох, у меня уже мандраж...
Бармалеев: Нюсь, а почему ты про отца не рассказывала?
Инна: А папашка мой героический свинтил от нас с маманей и я его не виню. Маманя ему всю плешь проела про миссию Никулиных, так что однажды он просто не вернулся из командировки, письмо прислал, что встретил женщину своей мечты, только мы его и видели. Да и хрен бы с ним. Так, это мы Кичигино проехали... Вот что мужики, в сам город не заезжаем, транспорт не палим. Табор должен где-то на окраине стоять. Менты их конечно гоняют с места на место, но не суть, найду.
Бармалеев: Нюсь, неужели мы в самом деле скажем твоей маме что ты родила и поэтому тебе нужно срочно в Японию?
Инна: Прав ты, так себе версия... Махал Махалыч, притормози тут. Дальше я сама, цыгане чужаков не любят, а я у них уже была здесь с подружкой. Правда её рано замуж выдали и связь с ней потерялась, самое время обновить.
* * *
Ершов: Зря мы её одну отпустили, ты посмотри на местных, да там только за одни рожи надо срок давать.
Бармалеев: И не говори, сам уже не рад, но Инна настрого велела автобус не покидать и даже собаку не выпускать... Местные, с её слов пиздят всё, что не приколочено... Ещё пять минут, и я пойду её искать!
Ершов: Смотри, идёт!
Бармалеев: Инна, почему так долго, я весь извёлся! А это что у тебя?
Инна: (запыхавшись) Принимай товар, махнулась не глядя! Оптом взяла, ещё и заработала! Всё в семью! Цени! Цыганку наебать это само по себе бесценно!
Бармалеев: А в чём наёбка-то заключалась, ты же тройню принесла в подоле, и это не метафора!
Инна: Вообще-то пятерых, двое сами попозже подтянутся. Не в руках же их всех было тащить!
Бармалеев: Инна, так они совсем не похожи на новорожденных! И почему пятеро?!
Инна: Там забавная история приключилась, Земфира, ну подружка моя, оказывается, уже пятерых родила, а щас лежит на сохранении, шестой на выход вот-вот попросится. Когда узнала что мне нужен ребенок на сутки, предложила своих и даже заплатила, чтобы я присмотрела за ними, пока она рожает. Ну как подруге было не помочь. А вот ещё двое бегут с коляской, уже спиздили где-то по дороге... Эй, чумазики, я же говорила обычную коляску приобрести, для новорожденных, а не мотоколяску! А, ладно, так даже лучше, утрамбуем недорослей сразу всех в люльку...
Бармалеев: Им же лет по десять! Инна, как ты вообще предлагаешь выдать их за новорожденных? Да тут самому маленькому года три!
Инна: Всё будет ништяк, Коля! Вот увидишь, как маманя порадуется за меня! Появилась тут у меня идея одна, это только надо в местный ЗАГС наведаться. Так, а ну, детвора, марш в коляску! И не драться у меня! О, кажись, у меня материнские инстинкты просыпаются, вот кто бы мог подумать!
 
(спустя некоторое время у закрытой двери)
 
Инна:  Баро, держи поднос со стопкой водки ровно!  Мурша и Богдан, не нужно дубасить друг дружку гитарой и бубном не для этого они были спиженны! Так теперь ты Коля, ну тут вроде всё в порядке, прям хоть щас под венец, а то что костюм для покойника предназначался, так тут главное задом не поворачиваться, вот тебе букет цветов и не забывай называть маманю - мамой!
Бармалеев: Да цветы же искусственные!
Инна: Ну, извини, что было в том ритуальном зале то и прихватили, откуда я знала, что в Южноуральске отпевания и свадьбы в одном месте проводят, просто в разные дни, а когда дошло, поздняк уже было метаться, «детки» наши, всё подчистую выгребли. Еле-еле покойника отбила, а то и его бы спиздили... Зато смотри, какой костюмчик, будто на тебя шили!
Бармалеев: Сплюнь! Нюсь, меня сзади поддувает...
Инна: Рустам, прикрой попу дяди от сквозняка! Умничка! Ну и Ершов, твоя задача... Чёрт дверь открывается, ну, как репетировали!
 
                            Что может быть прелестнее,
                            Когда любовь храня,
                            Друзей встречает с песнями
                            Цыганская семья.
                            Нам в дружбе нет различия,
                            Живя семьей своей,
                            Мы свято чтим обычаи
                            И любим всех друзей.
 
                            Хор наш поет припев любимый,
                            Вина полились рекой,
                            К нам приехал наш любимый
                            Николай Владимирыч дорогой.
 
                            Выпьем за Коляна, Коляна дорогого,
                            Свет еще не создал красивого такого…
 
Бабуля: (выпучив глаза) ЭТО, БЛЯДЬ, ЧТО ТАКОЕ?!
Бармалеев: Здрасте... мама...
Бабуля: Здрасте, блядь! Я спрашиваю, что это за  табор у меня на пороге?
Инна: Мамань, это же я! А это муж мой, Коля! А это дети мои!
Ершов: А я Ершов! А чё это с ней?
Инна: Ершов, блядь, сколько раз тебе говорить, чтобы свою башку дурную не сувал во все щели. Видишь, мамане поплохело с тебя!
Бармалеев: Поплохело ей, скорее всего, совсем от другого...
Инна: Ну и чего глаза пучим, дети взяли брёвнышко и понесли! И прекратите петь!
* * *
Бабуля: Ох...
Инна: Мамань, ты как?
Бабуля: Ох, Инночка, что было, что было, ты не поверишь, что мне давеча привиделось! Собираюсь я в рыбный, открываю входную дверь, а там покойнички вдоль парадной стоят и...
Инна: И тишина?
Бабуля: Если бы! Тут как гитары вдарят и они запели! Я думаю, всё, смерть моя пришла! Зря я ту цыганку в ментовку сдала, не иначе с того света вернулась мстить! И так и есть, стоит она вся в белом, а какой-то упырь с выпученными глазами мне венок похоронный протягивает и говорит «Здравствуй, мама!» но когда из-за спин мертвых цыганят Чебурашка выпрыгнул...
Инна: Мамань, ты чего несёшь?! Какие покойники, какой упырь?! Я это была в белом, я! Ну да, извини, промашка с фатой вышла, откуда мне было знать, что это саван, я-то думала платье подвенечное, а упырь не упырь вовсе был, а муж мой, Коля... С цыганятами конечно перебор, это я тоже только потом поняла, когда они с песнями да плясками тебя до кровати, вперёд ногами, пёрли, а потом с серебряным сервизом и ложками пропали, ну это я с Земфирой после поговорю, подставила так подставила, подруженька...
Бабуля: СТОП! Инна?! Ты почему не в Москве?!
Инна: Начинается... Мамань, ты товой, этого, эх, ладно как на духу! Не моё это! Ну не лежало у меня сердце ко всей этой словесной тряхомундии, что дед напридумывал! Только не падай в обморок снова!
Бабуля: Я как чувствовала, когда в Москву тебя отправляла, что видимся мы в последний раз... Значит, всё-таки Япония?
Инна: Япония, мамань...
Бабуля: А просто сказать про это ты не могла?! Зачем этот цирк устроила с цыганами и мужем фальшивым...
Инна: Кхм, муж-то как раз настоящий, ну как муж, жених это мой...
Бабуля: Та-ак... А ну зови этого обормота пучеглазого!
* * *
Бабуля: Значит не привиделось мне, так вот ты какой... Коля...
Ершов: А я Ершов!
Бабуля: БЛЯДЬ, ЧЕБУРАШКА!
Инна: Не, мамань, это шафер, друг Николая, не нужно его веником! Ну, пусть хоть так пар выпустит. Вот и Ершов, в кои веки, пригодился...
Бармалеев: А чего это она с порога веником?! Я и слова сказать не успел!
Инна: Ты знаешь, я думала будет хуже. На то, что я бросила учёбу и уезжаю в Японию она спокойно отреагировала, а вот то что у меня жених появился...
Бабуля: (запыхавшись) Убёг, лопоухий! Теперь ты...
Бармалеев: Мама, только не по лицу!
Бабуля: Какая я тебе мама, обормот!
Бармалеев: Да за что?!
Бабуля: А ты не догадываешься?! Это моё материнское благословение!
Инна: Мамань...
Бабуля: А это тебе, проститутка!
* * *
Бармалеев: С другой стороны как не крути, вроде как нас и вправду благословили, пусть и веником...
Инна: И не поспоришь. Пока тебя пиздили, я, там, на комоде, пять тыщ оставила, откупные, ну и письмо, где подробно объясняю как я вижу свою дальнейшую жизнь, после того как стану чемпионкой мира.
Бармалеев: А меня не просветишь?
Инна: Легко! Первое что я сделаю, это выйду замуж за чемпиона!
Бармалеев: За какого чемпиона, ты чего, Нюсь?!
Инна: За чемпиона мира по пердежу в категории «Музыкальный бздёх»!
Бармалеев: Э-э... за меня?
Инна: Ну, конечно, дурачок! Я же тебе сразу говорила, как только сбудется моя мечта, я вся твоя!
Бармалеев: Нюся, как же я тебя люблю!
Инна: А я-то! Ох, Ершов, напугал, ты что с дуба рухнул?
Ершов: С тополя! Это чё вообще было, твоя мамаша меня как кота по всем двору веником гоняла, пока на дерево не загнала! А оно уже занято было, ещё и от местных кошек прилетело! Сходил на свадебку, называется!
Инна: Всё ништяк, Сергей! Ты со своей задачей справился, отвлёк маманю на себя, поэтому нам с Колей не так сильно прилетело. Ну и главное, у меня теперь на душе спокойно, свой дочерний долг я выполнила, как говорится, спасибо этому дому! Сваливаем на хуй из Южника!
* * *
Инна: Вот так всё и прошло...
Горбунков: Скорее на байку смахивает, особенно сцена с цыганами...
Инна: Заехать бы конечно к Земфире и спросить за спиженную серебряную посуду, да один хрен ложки маманя сама спиздила в Херсоне, да и не серебряные они, так что пусть будет подарок и сюрприз подружке на день рождение ребёнка! Как я и говорила - наебать цыганку это бесценно! Ну а чтобы уж наверняка, я тут позвонила куда следует и намекнула, кто обнёс поминки, так что и нашим лже-детишкам тоже урок будет, а то ведь голимая уголовщина растёт! И, вообще, ненавижу, блядь, цыган!
Бармалеев: Звучит прямо как цитата из фильма!
Инна: Ну и чего стоим, кого ждём? Махал Махалыч, заводи тарантас! Нас ждёт страна восходящего солнца! (пердит)
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Люблю тебя!
Ершов: И я!
* * *
Ершов: (робко) Инна...
Инна: Чё тебе?
Ершов: А как же Галина?
Инна: Кто?
Ершов: Ну, ты про подружку говорила...
Инна: Блядь! Махал Махалыч, разворачивай колымагу, ты, что раньше не мог сказать?! Ты бы ещё под Челябинском вспомнил!
Ершов: Так я и вспомнил!
Инна: Я тут на радостях, что получила материнское благословение, лечу, понимаешь, на крыльях любви и хоть бы одна падла напомнила, что одно дело мы всё-таки в Южнике не сделали!
Ершов: Ну, я, кхм, и напомнил...
Инна: Извини, Сергей, моё слово твёрже сухаря! Я обещала тебя женить и так оно и будет!
Ершов: Ты погоди про «женить»...
Инна: Да-да, извини, найти тебе подходящую пару! Считай что нашла, Галя просто создана для тебя! Когда увидишь, поймёшь!
Ершов: Ой... Мне уже страшно... так-то я вовсе не красавец, как, например, Колян...
Инна: Ну да, Колян ещё та Бельманда...
Бармалеев: Вот сейчас было обидно...
Инна: Да шучу я! И, вообще, с лица воду не пить! Девушки любят ушами! А Галина... собственно, сам увидишь. Насколько я помню она по Мира жила через два дома от нашего с маманей. И, да, у неё своя квартира, на минутку! У неё папа - директор завода!
Ершов: Ого... так у неё, поди, поклонников куча...
Инна: Действительно, многие добивались её, даже через меня пробовали подружиться. Только Галя не дура, понимала, что они в ней ходячий кошёлек видят и как трамплин для своей карьеры, поэтому она разочаровалась в парнях и теперь хандрит, а тут ты...
Ершов: (уныло) А тут я... мечта богатой, умной девушки...
Бармалеев: Да будет тебе, Серёга! Ты отличный парень, да я за тебя перед кем угодно поручусь! Давай я с тобой к ней пойду!
Ершов: Спасибо, друг! Вдвоём не так страшно. В конце концов, не будут же меня и в этот раз веником бить!
* * *
Некто: На, сука!
Ершов: Ой... (падает)
Бармалеев: (видя, что и ему сейчас прилетит) Только не по лицу! Ай...
Инна: Галка, ты не охренела, дорогая?!
Галя: Инна?! Ты же в Москве! Так, подожди, так эти двое с тобой?
Инна: Ты тут совсем озверела без мужика?! Ты нахуя мне жениха чуть не угандошила!
Бармалеев: (потирая ухо) Ничего, Нюсь, я как-то сумел увернуться... почти... А-а, ты про Ершова...
Галя: Жениха?! Прикольно! Так, а это тогда кто...
Инна: Конь, блядь, в пальто! Я, понимаешь, расписываю всю дорогу, какая ты вся из себя умная и романтичная, а ты с порога по морде хуячишь, это вообще как?
Галя: Кхм, да, неудобно получилось... Ну, твой вроде оклемался, а это, как я понимаю, ты мне нового ухажера притащила?
Инна: И много я к тебя их таскала? Я за этого парня ручаюсь, на минуточку! А ты ему с порога в ебальник! Хоть бы поздоровалась!
Галя: Ну, всё-всё, я не права, очнётся - извинюсь, даже компенсирую, за мной не заржавеет.
Инна: Знаешь, дорогая, некоторые вещи никакими деньгами не компенсировать! И я тоже хороша, забыла, что ты в секцию бокса ходишь, за каким-то хером, будто охраны отцовской, что у подъезда твоего днём и ночью мотыляются, тебе мало. Ладно, Колян, хватай Серёгу за закорки, не валятся же ему тут у порога, как собаке побитой. Ну, Галка, ну удружила!
Галя: Я же извинилась!!
* * *
Галя: Ой, до чего же он на Чебурашку похож! Хи-хи, такой хорошенький, когда спит!
Ершов: (сквозь сон) Я был когда-то странной, игрушкой безымянной...
Галя: Обожаю этот мультик! Где ты откапала это чудо?
Инна: (хохотнув) Ты не поверишь в Мавзолее! Ладно, Колян, присматривай тут за ним, мы пойдём на кухню пошепчемся о своих делах девичьих...
* * *
Инна: Вот так значит мы сели на автобус и в Южник...
Галя: Ну, подруга, побросала тебя жизнь. Казалось только вот, летом виделись, а у тебя уже и виза в Японию и жених.
Инна: Жизнь налаживается! А вот за каким ты людей с порога лупишь?
Галя: Это форс-мажор! Серьезно! Меня же тоже хотят замуж выдать!
Инна: Ого, и кто он?
Галя: Иван, у который отчим на рынке мясом торгует.
Инна: А-а, этот мажорчик... Помню я его. Так ты его, вроде, отшила уже раз?
Галя: Так я из-за него, считай, в секцию бокса и пошла, ты же помнишь, что он на первом же свидании ко мне в трусы полез и если бы не ты...
Инна: Такое забудешь... Обгоди, а с чего вообще замуж за него?
Галя: Это всё мой папа. Он с его отчимом какие-то мутные схемы на рынке мутит... Я подслушала раз, там огромные деньги, оказываются, крутятся. Вот, чтобы бизнес укрепить они и решили наши семьи породнить, тьфу, аж противно! А как же любовь?! Вот сегодня Иван с другом и должен ко мне прийти свататься... Вот я и подготовилась к встречи, а тут вы...
Инна: (задумчиво) А тут мы... Слушай, Галка, я же тебя знаю, если ты кому задумала ебальник начистить, тебя ничто не остановит. А отец твой еще более упёртый...
Галя: Это точно. Стукнул кулаком по столу: «Свадьбе быть и точка!» Мама, конечно, пыталась его отговорить, но куда там... И вот что мне теперь делать, Иннуль?
Инна: Бежать! Докажи своему отцу что у тебя есть яйца!
Галя: Хи-хи. Но куда бежать? С тобой в Японию?
Инна: А почему бы и нет? Считай это свадебное путешествие! Круиз, во!
Галя: Но-но, не так быстро! Сергей, конечно, парень симпатичный, прям игрушка плюшевая, но после того как я его товой...
Инна: Ничего, бьёт значит любит! Он парень крепкий. И, вообще, ты же не специально! К тому же я же знаю на каких мужиков ты западаешь. Сергей твой типаж!
Галя: Думаешь...
Бармалеев: Инна, там Сергей очнулся...
Инна: Давай, подруга, не упусти свой шанс... Сама-сама-сама...
* * *
Бармалеев: Ты как, Серёг?
Ершов: Это что было? Я даже рта не успел открыть...
Бармалеев: Форс-мажор, Серёга! Нас не за тех приняли!
Ершов: Почему в этом городе все меня бьют?! Теперь я понимаю Инну, почему она его так ненавидит!
Инна: Э, ты не передёргивай, нормальный у нас город не хуже других! Я, может, с Николаем после Японии сюда вернусь! Где родился, там и пригодился! Но сейчас не об этом, тут перед тобой извиниться хотят...
Гаял: Это, кхм, Серёжа, простите меня, я честно не хотела! Если хотите я вызову частного врача, что нашу семью обслуживает и вообще компенсирую моральный ущерб, вы только скажите сколько.
Ершов: Скажите тоже, врача...  А у вас тяжелая рука... Галя...
Галя: Спасибо. Тренер мне тоже самое говорит. Хотели даже на юношеские соревнования отправить, да не для этого я тренируюсь, просто не хочу быть слабой.
Ершов: (потирая скулу) Можете мне поверить, вы не слабая...
Инна: О, я вспомнила, что Коля ещё не завтракал сегодня...
Бармалеев: Да вроде завтракал...
Инна: НЕ ЗАВТРАКАЛ! Я его пока покормлю на кухне, ты же не против? ПОШЛИ, НИКОЛАЙ!
* * *
Инна: (прислушиваясь) Уф, вроде обошлось!
Бармалеев: А где завтрак?
Инна: Дурачок! Им одним нужно побыть, понимаешь?
Бармалеев: А-а... Но я серьёзно есть хочу! Я на бобовые уже смотреть не могу!
Инна: Глянь в холодильнике, я пока послушаю о чём они там, чтобы разрулить вовремя, в случае чего!
Бармалеев: Фига себе, у неё весь холодильник мясом забит! Она что так мясо любит?
Инна: Скорее всего от родни жениха презент... Кстати, вот ещё у нас проблема, с минуту на минуту её жених должен подойти, которому пиздюли и предназначались, а тут мы...
Бармалеев: А тут мы... Ты и это будешь разруливать?
Инна: А причем тут я, кто из нас мужик?
Бармалеев: Так, Инна, не было такого уговора, чтобы я за чужую бабу вписывался, пусть она тебе и подруга!
Инна: А если я попрошу?
Бармалеев: Вот что ты со мной делаешь, Нюсь?!
Инна: По научному это называется - семейная психология! А если проще, не залупайся, Коля! Мысля у меня появилась насчёт Галки! Она же мастер спорта по боксу!
Бармалеев: Я заметил. Правая как отбойный молоток, вот левая слабовата, только поэтому увернулся.
Инна: А в нашей команде, помимо холостяка...
Бармалеев: Вообще-то у нас все холостяки...
Инна: Я про Ершова! Помолчи! Короче, у нашей команде нет силовой поддержки. Человека, который в случае чего, стал бы на нашу защиту и не потому что ему платят, а по велению сердца, так как он защищает свою семью!
Бармалеев: (шарясь в холодильнике) К чему ты клонишь? О, тут колбаса есть...
Инна: Сосватав Галку Ершову мы убиваем кучу зайцев! Во-первых, Сергей будет под присмотром, а то не нравится мне его вольный образ жизни и то что он отвлекает тебя всякими глупостями...
Бармалеев: Так мы же друзья!
Инна: Во-вторых, у нас появляется свой карманный мастер спорта, одного грозного вида которого будет достаточно что бы кто-нибудь трижды подумал, прежде чем на нас быковать.
Бармалеев: Это, да, у Галины косая сажень в плечах...
Инна: Это ты батю ейного не видел, тот вообще выглядит как тяжеловес, но я не про это. Ну и третье, мне тоже хочется общения с сестрой по разуму! Мы ведь с Галкой по первой вместе хотели в Японии бежать!
Бармалеев: Серьёзно?
Инна: Она единственная в городе, ну кроме мамани, знала мой секрет, и по первой даже тренировалась со мной, но повзрослев охладела, но до последнего продолжала меня поддерживать и даже сняла для меня квартиру, где я могла без палева проводить тренировки. Правда после того как соседи в третий раз вызвали газовую службу пришлось прикрыть лавочку и снова тренироваться где придётся, но сам факт... Короче, для меня Галка это как для тебя Сергей. Самая верная подруга!
Бармалеев: Вот оно чё! Тогда всё понятно. Правда странно, что ты про неё забыла...
Инна: Ну, тут меня оправдывает то, что в последнее время столько всего случилось, что мне стало не до неё. И хватит трепаться, я не слышу о чём они там базланят... Мне тоже колбасы отрежь, пахнет вкусно...
* * *
Галя: Вот поэтому я не ожидала, что на пороге вместо этого гада будете вы, Сергей...
Ершов: Давай уж на ты, после того что между нами было глупо выкать...
Галя: Хи-хи, ты такой забавный! И как же ты похож на Чебурашку... Так и хочется погладить ушки...
Ершов: Ну, я собственно... и не против...
Галя: Гладить?
Ершов: (зажмурившись) Гладь! (звонок в дверь) Ой...
Галя: (зловеще) Та-ак, а вот и женишок. Сергей, ты можешь мне помочь, как друг?
Ершов: ?
Галя: Сделай вид, что ты мой парень!
Ершов: С таким-то фингалом? Но если ты просишь...
Галя: Прошу! А я тебя в щечку поцелую!
Ершов: Ого! Я готов!
Галя: Инка, иди сюда, хватит там замочную скважину глазом сверлить!
Инна: Да я случайно... Ладно, специально. За этим глаз да глаз нужен, сама потом поймёшь.
Галя: Короче, сидите на кухне и ни звука. С гостями сама разберусь. Сергей, возьми меня за талию!
Ершов: Ой...
Галя: Ниже! Вот тут! Да, это талия! Просто нервничала я последний месяц, а когда я на нервах меня на жор пробивает.
Ершов: А мне нравится, ты такая... мяганькая... в нужных местах...
Галя: Сработаемся...
* * *
Иван: Галька, что за нафиг! Договаривались же! А это что за чмо?
Галя: Во-первых, здрасте!
Иван: Здрасте, блядь, я спрашиваю, что за чмо мою невесту за жопу лапает?!
Ершов: Ой... рука сползла нечаянно... И я не чмо, а её парень!
Иван: Дима, разберись с этим недоразумением. Спусти с лестницы, что ли.
Дима: Сделаем, шеф...
Галя: Если ты его или меня хоть пальцем тронешь, тебя отсюда вынесут вперёд ногами! Я не шучу, Дима!
Дима: Смешно...
Ершов: Получай, гад! (пинает того по яйцам) Никто не смеет лапать мою девушку!
Иван: Что здесь происходит?! Галя, наши отцы ведь всё порешили! Мы сегодня должны были в ЗАГС документы подавать, да там какой-то переполох, что-там украли... неважно. Мы же вчера с тобой по телефону обо всём договорились, а сегодня нарисовалось вот это чмо ушастое!
Ершов: Это тебе за ушастого! (пинает того по яйцам)
Галя: (хохотнув) Прямо в яблочко! Что, Ваня, хреново тебе? Иди ко мне, Серёжа, я тебя поцелую, раз тут нам не верят!
Ершов: Ой, прямо в губы?! Ура-а! Колян, меня в первый раз девушка поцеловала! В губы, прикинь!
Галя: Ну, вот как такого не полюбить!
* * *
Инна: Махал Махалыч, Семён Семёныч, знакомьтесь, это наш новый участник концессии – Галина.
Галя: Здравствуйте...
Ершов: (шепотом) Она моя девушка, дядь Миш! Это любовь с первого взгляда! Там такая любовь, такая любовь, как в кино!
Пантелеев: Ишь ты, любовь... А и двух часов не прошло... Быстро у вас молодых, аж завидно, скажи, Сеня...
Горбунков: Да уж...
Инна: Ну, вот и познакомились, не будем рассусоливать, мы там немного, кхм, насорили, и нам нужно как можно быстрее покинуть...
Пантелеев: Город?
Инна: Область...
Горбунков: Вы там, надеюсь, никого не убили?
Инна: Нет, Семён Семёныч, не волнуйся. Просто Сергей от переизбытка чувств так зарядил бывшему жениху Галины, что похоже тому придётся, либо протез ставить, либо в певцы переквалифицироваться. А скорее всего и то и то...
Ершов: Не пугай их, Инна. Просто ушиб яичек. На корточках попрыгает и пройдёт... надеюсь...
Галя: И не надейся, я там чутка ещё добавила, за то что он меня лапал за всякое, когда я ещё боксом не занималась и не могла за себя постоять...
Инна: Махал Махалыч, надеюсь машина под парами? В путь!
* * *
Инна: Если у кого-то возникнут вопросы, а чем, собственно, Галина будет заниматься в нашей команде мечты...
Пантелеев: Не возникнут. Потому что на подлодке могут разместиться только пятеро. Вы же её не просто так с собой взяли, а думали до Японии прогуляться?
Инна: И почему я узнаю про это только сейчас?!
Пантелеев: (пожав плечами) Так мы вроде не планировали нашу команду расширять... И на всякий случай уточняю, что пятеро это максимум, так как та лодка только на троих рассчитана, на то она и «Малютка».
Ершов: Без Гали я никуда, так и знайте!
Галя: Ах ты мой Чебурашка, дай за ушком почешу!
Бармалеев: И нельзя ничего придумать?!
Горбунков: Вообще-то можно плыть только в надводном положении, это, правда, снизит скорость вдвое, зато мы элементарно не задохнёмся в подлодке.
Инна: Это неприемлемо! У нас всего неделя!
Пантелеев: Можно кинуть жребий...
Инна: Нет! Терпеть не могу этого кидалова от судьбы. Поэтому решаем здесь и сейчас кто из нас едет, а кто остаётся. Ну, я, понятно, что еду, без меня сама поездка теряет смысл. Николай, соответственно, тоже. Махал Махалыч за штурвалом, без него никак. Горбунков второй штурман, на подхвате, на случай ЧП. Остаются двое...
Ершов: Вот что ребята, я тут посоветовался с Галей, мы остаёмся!
Бармалеев: Сергей, ты точно решил остаться, ты, вообще-то, в розыске!
Ершов: Мы с Галей уже всё решили, пока по городу гуляли, скажи им, любимая.
Галя: Инна, помнишь Марину Меньшикову из параллельного класса?
Инна: Рыжую-то? Помню. Правда я с ней не дружила, она твоя подружка была.
Галя: Она как раз в Московской области сейчас живёт, недалеко от Химок. Они с мужем в заброшенной деревне пасеку держат и меня приглашали приехать в любое время погостить.
Инна: А ты Сергей, согласен? Глушь. Пасека. Это практически рай в шалаше получается?
Ершов: Почему в шалаше?! У меня же остались деньги на счету половина Коляна, а половину мы вложим в пасеку...
Бармалеев: (вздыхает) Ты всегда любил сладкое...
* * *
Инна: Ну что, подруга, не успели свидеться и уже расстаёмся.
Галя: Но вы же вернётесь?
Инна: А куда деваться, мой наотрез отказался в Японии жить, да и мне, если честно, тоже это кажется перебор. Опять вот тянет на родину, к корням, к мамане. Старею наверно... Эй, пацанва хватит там обниматься, как будто в последний раз видитесь!
Бармалеев: Ничего ты не понимаешь, Инна, я же с Серёгой никогда не расставался, даже в тюрьме! Может ну её нафиг, Японию?
Инна: Вот опять. Я же обещала уже, что мы мухой туда и обратно! Ты и соскучиться не успеешь! Что за комедию вы тут устроили?! Вы всю округу перебудите своим рёвом!
Ершов: (рыдая) Прощай, друг!
Бармалеев: (рыдая) Прощай, друг!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай...
Инна: Так, надо прекращать этот балаган! Галь, давай хватай своего! Да что же вы так сцепились! Коля, прекрати, ну, честно слово, это уже не смешно, у меня у самой уже слезы навернулись! Отцепись ты от Ершова, горе ты моё!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
* * *
Горбунков: Чего они там орут?
Пантелеев: Прощаются... И видимо это надолго... Надо, что ли, проверку систем прогнать... Горбунков, приборы!
Горбунков: Двести!
Пантелеев: Что двести?
Горбунков: А что «приборы»?
Пантелеев: Ты не охренел, Семён, Семёныч? Ты ещё мне тут анекдоты травить будешь? Если охота стебаться иди сральник проверь! Как раз по твоей специальности!
Горбунков: Не сральник, а гальюн!
Пантелеев: Вот именно! И не трогай форточку!
Горбунков: Очень смешно!
Пантелеев: Так, давно я не брал в руки шашки... О, да тут и инструкция есть для чайников! Даже с картинками! Свезло! Слышь, Горбунков, тут пособие есть, как подлодкой рулить! Семён, ты где там? Не трогай только там ничего, придурок!
Инна: (тащит Бармалеева) Еле-еле, от трапа оторвала, до последнего цеплялся, падла! В чем дело, Николай? Вы временно, расстаетесь с Ершовым, временно! К чему этот похоронный настрой!
Бармалеев: (шмыгая носом) Ну, всё-всё, убедила...
Инна: Ты меня однажды в гроб сведёшь! Тьфу, вот я и о похоронах...
Пантелеев: Давайте, не будем на борту о смерти! Достаточно того, что у нас уже есть тут один потенциальный смертник, который уже тонул на этой посудине! Кстати, Горбунков, повторяю, не трогай там ничего! Инна, пригляди там за ним, чего-то он подозрительно затих, прям как пудель мой, когда накосячит...
Инна: Семён Семёныч!
Горбунков: И что вы так орёте! Оглушили! Я в туалет ходил!
Инна+Пантелеев: Форточку не трогал?
Горбунков: Вы теперь про тот случай мне всю дорогу напоминать будете? Заварили ту форточку намертво. Впрочем как и гальюн. Ведро там железное стоит. Так видимо и не нашли хорошего сантехника, чтобы унитаз починил, а я бы мог!
Инна+Пантелеев: НЕТ!
Горбунков: Да что же вы опять орёте! Ну, нет и нет! Что вообще за паника? Мы ещё никуда не плывём!
Инна: Говно плывёт! А действительно, почему мы никуда не плывём! Галку и Ершова я сплавила от греха, а то они там собрались платочком нам во след махать! Ну, цирк, ей богу! Махал Махалыч, как сама подлодка, на плаву? В смысле на ходу?
Пантелеев: Это и странно, её будто специально для нас подготовили, даже топливо под завязку.
Горбунков: Ага и ведро в гальюне практически не пахнет. В смысле не пахло...
Инна: (укоризненно) Семён Семёныч...
Пантелеев: Даже запас сухпайков есть на пятерых. А ведь лодка рассчитана на троих. Ну и последнее, тут на приборной доске подробная инструкция как ей рулить. Это если вспомнить что нас с Горбунковым специально на эту серию подлодок натаскивали...
Инна: Ты к чему клонишь?
Пантелеев: Да вот терзают меня смутные сомнения, а не подстава ли это от конторы...
Инна: Но зачем? Лодка-то секретная! И отдавать её в чужие руки, да ещё людям, которые собрались за границу...
Пантелеев: А вот тут промашка у них вышла. Топлива только на полпути. Так что где-то нам придётся подзаправиться по дороге. Кстати, атлас морских путей, и инструкция как проложить курс, тут тоже есть...
Инна: Действительно, подозрительно... Ладно, взад-пятки поздно, заводи субмарину, а вас Николай прошу пройти в отдельный кубрик, если тут есть такой! В ближайшую неделю твоя задача полностью овладеть и контролировать Силу Пердежа!
Бармалеев: А может...
Инна: Надо, Коля, надо...
 
Эпилог 1
 
Некто: Товарищ Инженер, объект покинул территорию речного вокзала...
Инженер: (утирая пот) Наконец-то, они в гроб меня сведут. Надеюсь, оповестили местное пароходство, что пропажа подлодки это внеплановые учения?
Некто: Так точно, все службы оповещены и объект будут игнорировать вплоть до границы... тут другая проблема, звонки поступили в милицию от местных жителей, чьи дома стояли неподалеку от объекта, а так же в пожарную часть, в скорую помощь, в службу газа, даже в службу отлова бродячих животных, кому-то показалось, что мучают кота... двух котов...
Инженер: (отмахнувшись) Теперь это не наши проблемы.
 
Эпилог 2
 
Инженер: Вот так, Александр Александрович, всё идёт по плану и даже лучше...
Полковник: Ты, Марк Анатолич, хорошо, смотрю, устроился! Всё у тебя хорошо и гладко. Да ты хоть в курсе что я с ног сбился подтирая хвосты за этими придурками! Они ж на ноги полстраны подняли, только успевай звонить во все инстанции и убеждать не арестовывать их! Под конец просто пришлось идти к «самому», чтобы тот уже сам надавил на милицейское начальство, потому что мне уже просто не верили! Щелоков вообще решил что контора таким образом подставляет его службу!
Инженер: Мы же знали с кем имеем дело...
Полковник: Да я сто раз пожалел, что ввязался в эту историю. Лично я не вижу никакой выгоды ни для себя, ни для страны! Сплошные убытки и порча нервов!
Инженер: Мы работаем на перспективу, Александр Александрович...
Полковник: Хороша перспектива если меня инсульт хватит! Где ты только нашёл таких идиотов?!
Инженер: Для моего проекта подходят только они, вы же читали доклад.
Полковник: Не хочу даже вникать в эту псевдонаучную тряхомундию. Одно хорошо, какое-то время их не будет на территории СССР, это теперь головная боль нашего вероятного противника, и я им, если честно, не завидую.
 
Конец второй книги
 
Сентябрь-октябрь 2024
 

© Copyright: Данил Иванов, 2024

Регистрационный номер №0535430

от Вчера в 07:21

[Скрыть] Регистрационный номер 0535430 выдан для произведения:  Иванов Данил (Darkland)
 
Хроники придурков
 
- Байки беглецов -
 
Книга вторая
 
(Сценарий)
 
(Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны)
 
1974 год. Московская область.
 
Пантелеев: (напевает под нос) Я встретил вас и усё былое в  отжившем сердце ожило...
Горбунков: (невольно тоже подпевая) Я вспомнил время золотое... А Николай Иваныч не смог приехать? А Володя? Заняты... А звание у вас какое? СТОП! Пантелеев, ты опять за старое?! Прекрати меня стебать этим фильмом! А я-то думаю нахера ты черные очки с кепкой напялил в пасмурный день, вот не похож ты на Папанова!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч, такую песню испортил...
Горбунков: Ненавижу это кино!
Пантелеев: Почему?
Горбунков: Оно мне жизнь испортило! Сломало напрочь!
Пантелеев: Разве? А я, думал, прославила. Все, когда полностью твоё ФИО слышат, сразу улыбаются! Ты же людям радость приносишь, Горбунков!
Горбунков: А мне вот не до смеха! Приходится только по имени представляться, как мальчишка!
Пантелеев: А сколько тебе?
Горбунков: 47...
Пантелеев: Как Никулину...
Горбунков: Иди нахрен! Вот, например, тебе приятно было бы, когда тебя уже в зрелом возрасте вдруг все начали стебать по фамилии как пацана?!
Пантелеев: Значит, с фамилией мне повезло...
Горбунков: Вот и рули молча, задолбал...
Пантелеев: В тёмно-синем лесу, где трепещут осины...
Горбунков: (сквозь зубы) Сука...
 
1974 год. Московская область. Заросли осинника. Дупло.
 
Бармалеев: Знаешь, что я подумал, Серёга? А может ну его нафиг?
Ершов: Ты обо что?
Бармалеев: Не сойдёмся мы с Инной характерами. Мы только и делаем что ругаемся, а прошли только сутки после нашего знакомства! И это её мания с поездкой в Японию...
Ершов: А как же любовь?
Инна: Кака любовь? О, у вас тут уютно, эх, надо было здесь ночевать, а не в кузове комаров кормить, а потом занозы из жопы выколупывать и Кольку уму разуму учить.
Бармалеев: (буркнув) А не надо меня учить, учённый я...
Инна: А чего это мы подхамливаем с утреца? И, вообще, где моё кофе в постель, мужинёк?
Бармалеев: Инна, а ты, прошу прощения, не охренела? С каких ты мне вдруг стала жена?
Инна: Та-ак, а чего это мы такие смелые стали? Поматросил и бросил? А я ещё не верила мамаше, что все мужики козлы!
Бармалеев: Не было у нас ничего! Ничего не было!
Инна: А ты не охренел Бармалеев? А ничего что ты жизнь мне сломал?
Бармалеев: Я?! Да когда бы я успел?!
Инна: Вы, оба-два, придурка!
Ершов: Ну щас и мне ещё прилетит да кучи, пойду-ка я от греха, прогуляюсь за куст...
Инна: Стоять! Никто никуда не идёт!
Ершов: (пискнув) Я сикать хочу!
Инна: Вы что, так и не поняли, что если бы не наша встреча я бы щас спокойно готовилась к полёту в Японию на чемпионат!
Ершов: Далась тебе эта Япония! На худой конец, почему не провести чемпионат дома!
Инна: Где дома?! В Южноуральске? Ты совсем дурак?! Да меня родная мать на смех подняла, когда я только заикнулась о своей мечте! А теперь предал родной муж! Весь мир против меня!
Бармалеев: Так, Инна, ты опять что-то путаешь, повторяю, мы не муж с женой!
Инна: Ладно, хуй с тобой! Выходи за меня! Доволен? Раскрутил девушку на замужество, Казанова!
Бармалеев: Э-э... Это типа шутка такая?
Инна: Без шуток! У меня и свадебное кольцо есть, во, держи! Держи, сказала, или мне на колено перед тобой встать? Так я встану, мне не в падлу!
Ершов: Может, я всё-таки пойду... заодно покакаю...
Инна: Стоять Ершов, ты свидетель!
Ершов: Никогда ещё свидетелем не приходилось быть...
Бармалеев: Это всё так неожиданно, мне наверно нужно подумать...
Инна: (в сторону) Сука, ещё и ломается...
Бармалеев: Ты пойми, Инна, я не против на тебе жениться!
Инна: Ах, оно не против, ну спасибо, от сердца отлегло!
Бармалеев: Просто... мне кажется, что не нужно спешить...
Инна: Ну, ты и гад, Бармалеев! А ну отдал кольцо!
Бармалеев: Я же не отказываюсь!
Инна: Отдал, сказала! Лучше я его в ломбард на лом сдам, хоть и жалко, конечно, я его с Ленина сняла...
Ершов: Ленинское кольцо! Можно посмотреть?
Бармалеев: Ну, зачем так, Инна... Я же не отказываюсь тебе помочь, так ведь, Сергей?
Ершов: (вертит в руках кольцо, читает) «Моему картавому пусечке от пучеглазки» Точно ленинское! Да ему цены нет! Инна, подари его мне!
Инна: Мы не так близко знакомы... Ладно, пацанва, приятно было познакомиться, пойду я...
Бармалеев: Но куда?
Инна: Прямо и на восход, не ошибусь. Япония как-никак это страна восходящего солнца...
Бармалеев: Инна, нет! Я же люблю тебя!
Инна: Докажи!
Бармалеев: И докажу! Ершов, а ну сдриснул в кусты и не отсвечивай!
Ершов: Понял! Я колечко пока у себя попридержу, вы не возражаете?
Бармалеев: Брысь!
* * *
Пантелеев: Я тут подумал, Сеня, а может ну его нафиг?
Горбунков: Ты обо что?
Пантелеев: Ну, какие из нас диссиденты, под сраку лет бегать от закона, ведь всё равно поймают.
Горбунков: (вздыхая) Поймают...
Пантелеев: Поэтому, прежде чем сдаваться, давай тех, из-за кого наша жизнь по пизде пошла, словим. Хоть душу отведём.
Горбунков: Если бы это было так просто...
Пантелеев: Поэтому у меня есть это!
Горбунков: «Определитель», но как? Его же Первый и Второй лично товарищу Инженеру передали, я сам видел! А-а, так вот ты зачем в его кабинете так долго шарился.
Пантелеев: Долго я там был, потому что срал Инженеру на рабочий стол, а «Определитель» механически в карман убрал, чтобы не мешался, вот и пригодился. С ним-то мы на раз этих придурков найдём.
Горбунков: Но он работает, только если направить его на объект.
Пантелеев: А ты вообще в курсе принципа его работы?
Горбунков: Откуда?! Мне выдали его, чтобы я протестировал этих двух. Там всего две лампочки, загорится зеленый, значит эти двое подходят, а если красная, то нет.
Пантелеев: А ты на других людях его проверял?
Горбунков: Нахера?
Пантелеев: А вот я да! Так вот, на всей нашей базе только на двоих «Определитель» зеленым мигает, это я и ты!
Горбунков: Ого, и что это значит?
Пантелеев: Оно и значит, что и мы важны для проекта и от нас не отстанут. Поэтому и нужно словить тех двух и бабу, пусть за нас отдуваются.
Горбунков: Бабу-то зачем...
* * *
Ершов: Эй, вы там скоро, у меня уже шишки закончились в дупло пулять! Мне скучно!
Инна: Ершов, иди на хер! Всю романтику обломал своими шишками! Мы, может, рай в дупле строим! Новую ячейку общества!
Ершов: Ну не два же часа! Колян, ты вообще там живой?
Инна: Куда он денется! Сигареткой не богат, кстати?
Ершов: Вы там уже полпачки скурили, имейте совесть!
Бармалеев: Чего ты орёшь?!
Ершов: О, живой, строитель... Ну как там у вас конфликт улажен.
Инна: Мы пришли... к консенсусу. Коля больше не будет залупаться, а я на него давить. А ещё мы решили, как назовем нашего первенца.
Ершов: Сергей?
Инна: Юрий! Причем тут «Сергей»?
Ершов: (надувшись) Ну, не очень-то и хотелось...
Бармалеев: (шёпотом) Извини, Серёга, пришлось в этом вопросе пойти на уступки, зато я настоял, что второго точно Серёгой назовём!
Ершов: (повеселев) Ну ради этого можно ещё пару часов шишки попинать.
Инна: Отставить, хуи пинать! Значится так, у вас пять минут, чтобы оправится и покурить, сбор в четыре в кузове полуторки. А я на ручей, попудрю носик и посру.
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Обожаю тебя!
* * *
Ершов: И?
Бармалеев: И?
Ершов: Не придуривайся, Колян, как оно было?
Бармалеев: Ты дурак? Кто про такое рассказывает!
Ершов: Да просто интересно, что вы там с ней два часа делали!
Бармалеев: В ладушки играли! Завязывай, Ершов!
Ершов: А ты мужик, Колян! Зря я в тебе сомневался...
Бармалеев: В смысле?
Ершов: Да терзали меня смутные сомнения, что ты из этих...
Бармалеев: Ты совсем идиот, Ершов?!
Ершов: Ну, сам посуди, у меня невеста, а ты в твои годы нецелованный ходишь... девушкой...
Бармалеев: Что за бред ты несешь, Сергей?! Мы же с тобой с детства знакомы, уж ты меня как облупленного знаешь!
Ершов: Ну, всё-всё, извини, неудачная шутка.
Бармалеев: И, вообще, когда ты мне хотя бы фото своей невесты покажешь!
Ершов: Скромная она у меня, так ни одной и не прислала...
Бармалеев: Там, поди, такой крокодил...
Ершов: Сам ты крокодил! А Сима хорошая! Помнишь, какие она мне письма писала, даже как декабристка хотела к нам на поселение приехать. Мы как раз в том месте чалились, где декабристы жили после каторги, даже парочку свидетелей тех событий застали.
Бармалеев: Не гони! Это скорее их внуки были, а то и просто вруны местные, которые этими байками на опохмел зарабатывали.
Ершов: А мне нравилось та история про Пушкина...
Инна: Что там с Пушкиным? Прикиньте ни одного лопуха в округе, как при царе Горохе корой берёзовой подтиралась!
Бармалеев: Инна, прекрати!
Инна: Вот ты какой у меня щепетильный, так что там с Пушкиным?
Бармалеев: Да Серёга вспомнил, как мы в Чите сидели, там неподалеку рудник был, на котором декабристы чалились, вот там нам про Пушкина и рассказали, как он тайно приезжал в их глухомань старинных друзей проведать.
Инна: Хм, не помню я этот момент в его биографии...
Бармалеев: Мне вот тоже показалось это... сомнительным.
Инна: Ну, среди декабристов были, конечно, у него друзья, но не настолько близкие, чтобы из-за них в Сибирь переться. Достаточно было пару стишков им заслать и на этом успокоится, и жить дальше припеваючи. Шампанское по утрам дуть и чужих баб за сраки на раутах лапать.
Бармалеев: А ты Инна любишь Пушкина?
Инна: Ну, дак! У меня по литературе в школе, вообще-то, пятерка была! Я охренела, когда я, понимаешь, кемарю в саркофаге Ильича, а каких-то два придурка начали надо мной сказку о мёртвой царевне и семи богатырях цитировать, открываю глаза, а какое-то чмо пучеглазое ко мне губы слюнявые тянет...
Бармалеев: Инна?!
Инна: Да шучу! Тогда-то я тебя и полюбила. Ты реально был как принц на коне, прям королевич Елисей, блин.
Ершов: (в сторону) Конь, как я понимаю, это я...
Инна: Только позже я сообразила, где я могла видеть эти глаза. Они раньше на каждом углу висели и с плакат пялились...
Бармалеев: (вздыхая) Ну да «Белка» и «Целина»...
Инна: Не куксись! Любовь с первого взгляда это была! Сначала я охуела конечно, а потом она... любовь. Да и мужик ты шустрый, а я шустрых люблю, староват только немного...
Бармалеев: В смысле «староват»?! Я 50-года рождения! Мне 24! Скажи, Серёга!
Ершов: Так и есть!
Инна: Серьёзно?! Во тебя жизнь побросала... Да пофиг! Седина тебе только к лицу!
Ершов: А мне?
Инна: Вот найдёшь себе бабу, она и будет тебе комплименты делать.
Ершов: Есть у меня баба! В смысле девушка... или женщина... Она не уточнила! У меня вот такенная пачка писем от неё!
Инна: А-а, друг по переписке...
Ершов: Больше чем друг! У нас с ней никаких тайн не было друг от друга! Да она в любой день была готова сорваться с места и ко мне в тюрьму ехать! Я ей запретил... Не хотел её... забыл слово...
Бармалеев: Дискредитировать...
Ершов: Во-во. Она вроде как начальник большой у себя в посёлке... а я... урка...
Инна: Так сейчас ты вроде не в тюрьме...
Ершов: А сейчас, в бегах, я тем более не могу диксре... диксе... подставить Симу!
Инна: Благородно... Но глупо... Ладно, возьму на заметку, разобраться с твоей личной жизнью, человек ты мне не чужой теперь, мы тут посоветовались с Бармалеевым и решили тебя шафером на свадьбу пригласить!
Ершов: Серьёзно?! Ура! Значит, я могу то кольцо у себя придержать, прежде чем на свадьбе его Коляну вручить?
Инна: Кто о чём а вшивый о бане, ладно пусть у тебя будет.
Бармалеев: А когда свадьба?
Инна: Думала, не спросишь. Как только пересечем границу, так и справим. Заодно проверим наши чувства. Может, мы уже в Химках вдрызг разругаемся, и кончилась любовь неземная.
Бармалеев: Нет, Нюся!
Инна: Как-как, Нюся?! А мне нравится!
Бармалеев: Нюсик, чтобы там не говорил Ершов про меня...
Ершов: Да я вообще молчал!
Бармалеев: ...я очень ответственно отношусь к нашим с тобой отношениям, и как детдомовский я всегда хотел завести семью и детей! Скажи, Сергей! Хватит там с кольцом играться!
Ершов: (нежно гладя кольцо) Моя прелесть. Угу, он мне все уши в дупле прожужжал про дом полную чашу, где семеро по лавкам...
Инна: Но с детьми пока обгодим. При моей подготовке к чемпионату беременность противопоказана, там нужно постоянно держать тело в тонусе, тужиться, напрягать тазобедренные мышцы, ребёнку явно это не на пользу будет.
Бармалеев: Вот, Нюсь, собственно, мы снова подходим к вопросу про этот чемпионат...
Инна: Так, Бармалеев, мы кажется всё уже обсудили?! Утром деньги, вечером стулья! Сначала с моей мечтой разберёмся, а потом делай со мной что хошь, на всё согласная!
Ершов: Звучит... возбуждающе...
Инна: И хватит об этом. Я пригласила вас господа, чтобы сообщить... известие. Не помню точно цитату. Вот...
Ершов: Что это?
Инна: «Атлас автомобильных дорог СССР». По нему я и строила свой маршрут, все эти годы. Бармалееву я его уже показывала, теперь ты зацени.
Ершов: (листает) Ого, да он весь в пометках... Серьёзную ты подготовку вела.
Инна: Много часов я над ним провела. Ведь я решила  добираться до Японии автостопом.
Бармалеев: Нюся, а это не опасно?
Инна: Я тогда была девчонка ещё, про это вообще не думала, как и про то, что ко мне будут приставать со всякими глупостями. Поэтому несколько лет назад я забила на этот вариант и вот...
Ершов: (читает) «Атлас схем железнодорожных дорог СССР». Ну это уже ближе к теме. По железке то мы можем за неделю до границы добраться.
Инна: Но есть нюанс. Мы в розыске. Поэтому предлагаю вернуться к варианту с автостопом. Ваши мнения, господа?
Бармалеев: Мне кажется, этот вариант тоже ненадежен, да и опасен, мы почитай всё время будем на виду, у тех же гаишников наверняка будут ориентировки на нас.
Ершов: А почему бы не обзавестись собственным автомобилем и добираться самим? Понятно, что этот грузовик уже засвечен, но почему бы не угнать другой автотранспорт, менее заметный?
Инна: (деловито) Технику этого дела знаешь?
Ершов: Колян знает!
Бармалеев: Давайте без криминала! Мало нам статей, по которым нас уже разыскивают, и добавлять к ним новые, не самый умный вариант...
Инна: Так предлагай свои варианты, умные, умный! Раз ни самолётом, ни поездом, ни автомобилем нам передвигаться нельзя, а в запасе у нас чуть больше двух недель...
Бармалеев: Э-э-э... мотоцикл? С коляской?
Ершов: Или велосипед! Скоростной! Я в спорттоварах такой видел!
Инна: Вы мне ещё на самокате предложите полстраны пилить! Парни, давайте ближе к реальности. Фиг с ними удобствами и комфортом и даже безопасностью, для нас главное время!
Некто: Есть такой вариант...
Инна+Ершов+Бармалеев: Кардиблядс...
* * *
Пантелеев: Значит, вот что вы задумали, свалить из СССР, слыхал, Горбунков?
Горбунков: Слышал... Умно. Кто их за границей искать будет...
Ершов: Подслушивать нехорошо!
Пантелеев: Зато полезно! Многие вопросы к вам, придуркам, сразу потеряли актуальность.
Бармалеев: Что, обратно нас в контору сдадите?
Горбунков: Тут такое дело, не пошла у нас карьера в отделе. Пришлось спешно... увольняться...
Пантелеев: Ага, без выходного пособия драпать... Вот, решили навестить старых знакомых, из-за которых наша жизнь пошла по пизде...
Инна: Ты ничего не попутал, папаша? Вообще-то это из-за вас мы теперь в бегах!
Горбунков: А мы из-за вас!
Бармалеев: Ерунда какая-та, и что вы собираетесь тогда делать?
Пантелеев: Мы тут посовещались с коллегой... Возьмёте нас с собой?
Горбунков: И это не просьба, если что!
Инна: (охреневшая) С нами?! В Японию?
Пантелеев: Да хоть в Австралию! Может хоть там нас контора не достанет... У нас-то с Горбунковым опыта от мусаров бегать нет, вся надежда на ваш тюремный опыт...
Инна: Нам нужно посоветоваться... Что думаете, мужики?
Бармалеев: Да нахрен бы они нам сдались, что один, что другой!
Ершов: Согласен! За те полдня, что мы с ними общались, мы несколько раз были на волосок от смерти! Прав, Колян, да ну их нахер!
Инна: То-то вы оба седые... и не только головой...
Ершов: Серьёзно?!
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Собственно, я с вами согласна, я этих гавриков не так хорошо знаю, но и мне хватило того что с нами было после захвата в Мавзолее и перестрелкой с гаишниками. Но прежде чем слать их нахер, надо кое-что уточнить... Эй, кучерявый...
Пантелеев: Я Михаил Михайлович...
Инна: Махал Махалыч, ты вроде говорил, что есть ещё вариант как добраться до Японии, без палева...
Пантелеев: Про палево я не говорил, но мой вариант, точнее это Сени предложение, укладывается в недельные рамки. Вам же важно, почему-то, за неделю добраться?
Инна: Говори уже!
Горбунков: Э, нет! Знаю я вас! Сначала сделка!
Инна: Нам нужно посоветоваться...
Горбунков: Вот жеж, страна советов, блин!
Инна: Ну что, пацанва? Вроде как нам не оставляют выбора?
Бармалеев: Как всегда! Да пёс с ними, пусть с нами едут, уж с неделю их потерпим, мне с ними своих детей не крестить, у нас Серёга крестным будет!
Ершов: Ура!
Инна: Слышь, Махал Махалыч, мы тут посовещались, брать вас обмудков или нахер послать, коллегиально решили, что послать вас всегда успеется, говори, чего там надумали!
Бармалеев: (вертит головой) А что это за шум?
Ершов: Вертолёт! Нашли нас легавые!
Пантелеев: Все в машину! Да не в полуторку, в нашу давай!
Инна: Мы там не поместимся все!
Пантелеев: Не говори ерунду, новый «Москвич» на пятерых и рассчитан! Сидай давай, не косарюпся!
Инна: Как ты сказал?
Пантелеев: Сидай-сидай! В крайнем случае Горбункова в багажник засунем, в кино он там волне уместился.
Горбунков: Иди на хер, Пантелеев!
Пантелеев: Бегом-бегом! Они же и десант могут высадить с вертушки! Или вы шишками сосновыми собрались отбиваться от спецназа?
Инна: Ершов, брось шишку, дурак! Да не в вертолёт, просто выбрось!
Ершов: Тогда, чур, я спереди!
Горбунков: Вот крысёныш!
* * *
 
Пантелеев: Кажись, пронесло...
Ершов: Ну, ты, дядь Миш, мастер, по буеракам и оврагам, даже Колян так не может, только если закрыв глаза...
Пантелеев: Так у меня и стаж вождения 30 лет, плюс армия! А до войны я...
Инна: Так, с воспоминаниями после, что за план у вас?
Пантелеев: Сеня, скажи уже им, ведь не отстанут...
Горбунков: Я до конторы в Химках на Речном вокзале работал, есть там такой...
Инна: Так ты у нас морячок?
Горбунков: Нет! До этого я работал в «Гипрорыбе» старшим экономистом! Ни одного взыскания, только почетные грамоты и уважение коллег, как вдруг в 1968 году выходит это идиотское кино! И на следующий день моя жизнь полетела к чертям! Я ещё терпел, когда меня стебали коллеги, но когда ко мне стали специально экскурсии приезжать со всей страны, не выдержал. Я грешным делом даже хотел судиться с Гайдаем, да куда мне со свиным рылом. У него такие поклонники в милиции оказались, что мне мягко посоветовали не залупаться. А потом меня просто уволили с работы, потому, что экскурсанты стали мешать рабочему процессу, да и коллеги, которые поначалу лояльно и даже с пониманием относились к моей проблеме, стали завидовать, будто бы мне была нужна вся эта шумиха вокруг себя! Да меня жена даже бросила и уехала в Дубровку! Ещё один лишний стёб для тех, кто фильм видел!
Инна: Так почему тебе просто фамилию не сменить было?
Горбунков: Умная? Это я первое, что хотел сделать, как только вышло кино! Так мне запретили! Ещё и наорали! Сказали повод для смены ФИО смехотворный, а будешь залупаться... ну вы поняли. Тогда я и устроился туда, где меньше всего требуется представляться – слесарем. Да работа грязная, пахнет от неё... специфически... платят, чего уж там, меньше, зато на несколько лет я забыл про «Брильянтовую руку», даже как-то втянулся, появились новые друзья, увлечения, женщина... а потом...
Ершов: Что потом?
Горбунков: Суп с котом! Вам-то не всё равно? Короче, недалеко от речного вокзала есть водохранилище и там на вечном приколе стоит подводная лодка. Не помню тип и название, «Малыш» вроде...
Пантелеев: «Малютка»
Горбунков: Вот-вот. После войны её местный ДОСАФ пользовал, а когда срок службы вышел там у бережка её пришвартовали и она там уже лет 20 стоит без движения.
Инна: Стоп, ты, что, предлагаешь нам на этой подлодке до Японии? Да она там поди заржавела вся!
Горбунков: Это да, снаружи одна ржавь, но как оказалось это только маскировка. Рабочая та лодка! Собственно, из-за неё меня контора на заметку и взяла...
 
(несколько лет назад)
 
Некто: Сеня, тебя из милиции искали...
Горбунков: Чёрт! Не иначе та вредная бабка всё-таки настучала в ментуру!
Некто: (хохотнув) А я тебе говорил, береги руку Сеня!
Горбунков: Федотов, заколебал! Руку-то я как раз сберёг, а вот от бабки огрёб проблем...
Милиционер: Горбунков Семён Семёныч?
Горбунков: Это не я! В смысле я Горбунков, но в тот раз не я в очко должен был лезть, а мой напарник, Гришин! Я его только подменял на том адресе! И я не подписывался нырять в сортир каждый раз, когда та бабка туда свои очки роняет! А роняет она их туда через день!
Милиционер: Не понимаю о чём вы, я к вам по другому вопросу, давайте выйдем, здесь много лишних ушей...
Горбунков: По другому... Странно... Если вы насчёт той анонимки на Гайдая...
Милиционер: Нет! Помолчите, пожалуйста. Мне вас порекомендовал Савельев Павел.
Горбунков: Пашка? Напарник мой? И в смысле «порекомендовал»? В каком качестве?
Милиционер: По вашему профилю.
Горбунков: Э-э, экономическому?
Милиционер: Хреномическому! Не порите чушь, Горбунков! Мой брат посоветовал вас именно как сантехника...
Горбунков: А-а, ну да он что-то говорил про брата мента, в смысле милиционера... А к чему такая конспирация?
Милиционер: Чего не знаю, того не знаю, меня тоже... коллеги, попросили без лишнего шуму и не афишируя этого, найти сантехника. Я сразу вспомнил про брата, и уже он посоветовал вас, Семён Семёныч...
Горбунков: Удружил, Пашка...
Милиционер: Не беспокойтесь, с начальством вашим уже всё оговорено, вас задним числом посылают в командировку якобы за финским унитазом для райкома...
Горбунков: Терзают меня смутные сомнения, что тут торчат уши конторы глубокого бурения.
Милиционер: Вы это сами сказали, я вам ничего не говорил, моё дело маленькое - найти, поставить в известность и доставить до места работы.
Горбунков: То есть, моего согласия и не требуется?
Милиционер: Не говорите ерунды, вы уже и аванс получили, вот он кстати...
Горбунков: Ого! Да это моё недельное жалованье! Вот с этого и нужно было начинать, а то, понимаешь, развели тайны мадридского двора. Я только инструменты возьму...
* * *
Горбунков: У вас продаётся славянский шкаф?
Некто: Пошути ещё у меня, Райкин! Инструменты, вижу, догадался взять... Ладно, пошли...
Горбунков: Эй, а делать то чего?
Некто: Пока просто идти куда скажут! Молча!
Горбунков: А звать-то тебя как, земляк?
Некто: Слушай, Горбунков, тебе больше всех надо?
Горбунков: Хозяин-барин, буду звать тебя тогда - товарищ майор!
Некто: Никаких майоров, Дмитрием меня зовут! Я же просил Савельева неболтливого слесаря найти!
Горбунков: Да всё ништяк, Митька!
Дмитрий: Вот именно поэтому! Ладно, обратно уже не переиграть. Пошли, тут недалеко...
Горбунков: А-а...
Дмитрий: Молча!
* * *
Горбунков: Подлодка?
Дмитрий: Прежде чем приступить к работе подпиши вот этот документ.
Горбунков: Прочитать можно?
Дмитрий: Не умничай, подписывай, давай! И не вздумай болтать о том, что увидишь в ближайшие 50 лет!
Горбунков: Да я столько не проживу!
Дмитрий: Очень на это надеюсь! Подписал? Добре... Айда на борт. Да не туда, вот здесь скрытый люк...
Горбунков: Ого... Только, это, Митька, я хоть и работаю на речном вокзале, в подлодках не разбираюсь.
Дмитрий: Ты идиот? Тебя по твоему профилю пригласили - починить сральник! Или капитаном Немо себя почувствовал? Так обломись! Тубзик там! В остальные помещения не суйся! Это приказ!
Горбунков: Да какие помещения, тут и двоим не развернуться, ещё и туалет, зачем-то, засунули...
Дмитрий: Гальюн! Ставлю задачу: У тебя два часа устранить течь или что там твой прошлый коллега учудил, после этого проверка ремонта и свободен.
Горбунков: А деньги?
Дмитрий: Я, думал, не спросишь.
* * *
Горбунков: Тебе заняться нечем?
Дмитрий: В смысле?
Горбунков: Это, знаешь, нервирует, когда за спиной стоят и пыхтят.
Дмитрий: Так положено! За прошлым сантехником вот не уследили, так чуть не утопили секретный проект!
Горбунков: А лодка секретная?
Дмитрий: Да!
Горбунков: Да она тут на привязи годами стоит, какой же это секрет! Я сам мальчишкой тут лазил...
Дмитрий: Это была другая лодка!
Горбунков: А, по-моему, они одинаковые... Всё, Митька, течь устранена. По-хорошему, новый унитаз ставить надо, но и этот ещё послужит. Принимать работу будешь?
Дмитрий: Естественно! Хватило прошлого раза!  Щас кружок сделаем по водохранилищу, а ты пользуй унитаз на полную в это время!
Горбунков: Это как?
Дмитрий: Ну посикать сходи или по большому! По большому даже лучше! И, надеюсь, ты хороший сантехник, потому что от этого напрямую зависит твоя жизнь.
Горбунков: В смысле?!
Дмитрий: А ты не заметил, что гальюн полностью изолирован от остальной подлодки и закрывается не изнутри, а снаружи? Вижу, заметил. Поэтому пока я рулю подлодкой, ты тут посидишь запертый, и если плохо починил... Ну что ж, плывут пароходы - привет Мальчишу!
Горбунков: Это что ещё за намёки?
Дмитрий: Почему намёки, я тебе прямо говорю, если гальюн даст течь, ты просто утонешь... (закрывает того)
Горбунков: Э, ты чего, мы так не договаривались! Сука, выпусти меня!
* * *
Генерал: А ты не охренел, майор?
Дмитрий: Виноват, товарищ генерал...
Генерал: Как, я, спрашиваю, как так получилось что за неполную неделю дважды, дважды, мать твою, чуть не был утерян секретный глубоководный аппарат?!
Дмитрий: (робко) Форс-мажор?
Генерал: Ты совсем дурак, Митька? Даже то, что ты сын моей сестры, не спасёт тебя от трибунала!
Дмитрий: Товарищ генерал, дядь Жень, но как же, я же не виноват что проект настолько секретный что приходится приглашать левых людей для его починки!
Генерал: В конце концов, можно было вообще законсервировать этот отсек, я узнавал, это возможно, а во время рейда ходить по нужде в ведро, в войну так и делали, между прочим!
Дмитрий: Но дядь Жень, в смысле товарищ генерал, инструкции... не я их писал!
Генерал: Инструкцию к делу не пришьешь, а вот человека... Кстати, как там тот горе-слесарь?
Дмитрий: Горбунков? Откачали... Собственно, как не странно гальюн в этот раз был не причём, но именно из-за этого Горбункова была нарушена герметичность лодки...
Генерал: Да как вообще это могло произойти, он же был изолирован!
Дмитрий: Слесарь, с его слов, запаниковал и решил покинуть подлодку... нестандартно... через форточку...
Генерал: Какая форточка на подлодке?!
Дмитрий: Я вот тоже сперва удивился, но оказалось, в гальюне, действительно был небольшой иллюминатор квадратной формы внешне очень похожий на форточку, может отсюда анекдоты и пошли, хи-хи...
Генерал: Тебе ещё смешно?!
Дмитрий: Извините, дядь Жень, это нервное...
Генерал: Зачем он вообще в неё полез...
Дмитрий: Он говорит, что сначала его пронесло, а с вентиляцией на подлодке ещё неважно, её другой ремонтник... кхм... чинит, вот Горбунков и открыл форточку, чтобы... проветрить... Это всё с его слов, повторюсь!
Генерал: Зови этого дебила! Я лично хочу посмотреть на этого придурка из анекдота!
* * *
Горбунков: Кхм, здрасте...
Генерал: Мужской половой орган покрасьте! Ты совсем дурак, Горбунков или прикидываешься?
Горбунков: А чё сразу дурак? Это форс-мажор!
Генерал: Ты зачем в подводной лодки иллюминатор трогал?! Ты же и сам чуть не сдох и её чуть не утопил!
Горбунков: Я чисто машинально, товарищ начальник! Я всегда работаю в проветриваемом помещении! Пахнет, знаете, в туалетах у граждан, а у меня нюх дюже чувствительный...
Генерал: Так зачем ты тогда в гальюн гадил?
Горбунков: (вздыхая) Спужался...
Генерал: Ладно, лодка была на небольшой глубине и тебя придурка сразу откачали! Ты зачем в форточку, тьфу, в иллюминатор полез ногами вперёд! Задницей вперёд! Голой жопой!
Горбунков: Потому что голова не пролезала!
Генерал: Так у тебя и жопа не пролезла! Пришлось тебя вырезать автогеном! Под улюлюканье зевак! Называется, соблюли секретность! Ты бумаги подписывал?
Горбунков: Э-э-э...
Генерал: Видел, какой срок тебе корячится за разглашение государственной тайны?
Горбунков: Да я и слова не сказал! Я вообще без сознания был, когда меня из форточки вытаскивали...
Генерал: За тебя всё сказала твоя жопа! Её благодари!
Горбунков: (осторожно) С-спасибо...
Генерал: (схватив того за шкирку) Я тебя лично, падлу, расстреляю!
Горбунков: Да за что?! Я же извинился!
Генерал: Шлёпну как врага трудового народа, при попытке к бегству через форточку!
Горбунков: Опять через форточку?!
Генерал: А ну лезь, падла, считаю до трёх! Три, два, оди...
Некто: Не торопитесь, Евгений Павлович...
Генерал: А-а, товарищ Инженер, уже донесли...
Инженер: Ну, дак, проект как никак мной курируется... А после всех этих слухов, что по городу поползли, что военные испытывают подлодку на пердячей тяге...
Генерал: Это форс-мажор!
Инженер: Я так и понял, вы бы товарища вынули из окна, при всём желание ему не пролезть в форточку, там, кажется, решётка стоит... А мне нужно проверить кой какую версию... (наводит на того «Определитель») Я так и думал. Что ж, товарищ Горбунков, а вы везунчик...
Горбунков: В смысле? Меня не расстреляют?
Инженер: Более того, вы с завтрашнего дня меняете место работы на новое, тут недалеко, не волнуйтесь. Ну и подучим вас маненько, чтобы впредь избежать вот таких форс-мажоров... с форточкой...
* * *
Инна: А Зачем ты на подлодке в форточку задом наперёд полез?
Горбунков: Вот именно из-за таких вопросов я и хранил эту историю в тайне!
Пантелеев: А разве не из-за того что подписал бумажку не читая?
Горбунков: Иди в жопу, Пантелеев!
Инна: Я, если чё, не осуждаю, жить захочешь и не так раскорячишься, просто действительно... история похожа скорее на байку... Поди и у тебя Махал Махалыч похожая есть?
Пантелеев: (буркнув) Поди... Так как вам идея с подлодкой?
Бармалеев: Бред, какой-то! Никто из нас не умеет ей управлять!
Пантелеев: Я умею...
Инна: Хм, а вот это многое меняет, правда возникает следующий вопрос нахера вам мы? Сели вдвоём и ту-ту...
Горбунков: Какое «ту-ту»? Черт, придётся, видимо, и эту историю им рассказать, Миш, чтобы они кое-что поняли про нас...
Пантелеев: (нехотя) Да говори... чего уж теперь...
Инна: Ох, не нравятся мне эти мхатовские паузы, что там опять за древняя история с вами приключилась!
Горбунков: А вот ни фига она не древняя, а вчерашняя, когда вы с поста с ГАИ на нашей машине сдриснули!
Инна: Так вы вроде и без нас хорошо справлялись!
Горбунков: Сука! Ай! За что?!
Бармалеев: Не называй мою будущую супругу - сукой! Руку сломаю!
Горбунков: Только не руку!
Бармалеев: Извинись!
Горбунков: Извините, пожалуйста, девушка, вырвалось...
Инна: Да ничего, понимаю, Коля, отпусти ему руку и спасибо что вступился, оказывается это приятно, когда любимый человек грозится кого-то отмудохать за тебя. Так что за история...
Горбунков: Короче, когда вы товой, вместе с машиной, а наша силовое подкрепление разбиралась с гаишниками, мы с Пантелеевым сделали правильные выводы и решили тоже делать ноги, так как без вас к товарищу Инженеру лучше было не возвращаться. Ну, Пантелеев, падла, сразу вспомнил про ту историю с подлодкой, он ведь тоже из Химок, причём я даже не рассказывал ему про неё, он просто тогда пассажира вёз мимо водохранилища...
Пантелеев: Да, громкое дело было. Я ж тогда в такси трудился, везу я, значит, семью на речной вокзал, мамашу с детьми и вдруг недалеко от нас всплывает... жопа! Мамаша, понятно, в обморок, детишки визжат, народу набежало, я только потом и сообразил, что к жопе подлодка прилагалась, тогда не до этого было, пока связался с диспетчерской (они уже спасателей и прочую камарилью и вызвали) пока мамашу валерьянкой отпаивал, детишек успокаивал и свидетелей от места происшествия отгонял, того уже с куском подлодки увезли на скорой. По сути это я Горбункова тогда спас. Мне даже почётную грамоту в таксопарке вручили!
Горбунков: Ты не про грамоту а про вчерашнее рассказывай!
Пантелеев: А что рассказывать, я Семёну сразу предложил воспользоваться той лодкой и он вроде и не против был.
Горбунков: Тогда это показалось здравой идеей! Химки то они, вот, в паре километров. Можно было тупо пешком дойти! Так эта падла решил дорогу срезать, через лес! Говорит: «Так быстрее»
Пантелеев: Так ведь так реально быстрее!
Горбунков: Так ведь ночь уже была!
Пантелеев: Я по звёздам умею ориентироваться! Я же войну в партизанском отряд начинал! Как щас помню, это было в степях Херсонщины...
Инна: Стоп! Вот что мужичьё, предлагаю сделать привал до ночи, если нас и с воздуха ищут, то светлое время суток теперь для нас заказаны, передвигаться можно только ночью при выключенных фарах.
Пантелеев: Мы так на Херсонщине и делали!
Инна: Мы вроде какое-то заброшенное строение пять минут назад проехали. Предлагаю денёк там скоротать, заодно в спокойной обстановке выслушаем все ваши стариковские байки, а то их количество, с каждым километром, становится подозрительно больше и больше...
* * *
Горбунков: Монастырь что ли тут раньше был?
Горбунков: Скорее пионерлагерь, мы с Ершовым в таком были, скажи Серёг? Сергей, да брось ты это кольцо, в самом деле!
Ершов: Ничего ты не понимаешь Колян, это же кольцо моего деда! У меня ведь ни одной вещи от родичей не осталось, отец строго настрого запретил мне даже любимую игрушку в детдом брать, чтобы его не рассекретить...
Горбунков: А рассказывать, значит, про свои «геройские» дела не запретил?
Ершов: Запретил! Но мочи терпеть не было! Я так им гордился! И дедом!
Горбунков: Что за бред, не было у тебя ни деда, ни отца секретного. Уж я ваши дела от корки до корки вызубрил!
Ершов: Про них там и не может быть никаких сведений, я только нашим пацанам в детдоме по секрету рассказывал!
Бармалеев: Ершов, не гони, ты всем про своего отца рассказывал, куда бы мы не попали!
Горбунков: Ну и какая фамилия у твоего отца?
Ершов: Настоящую не знаю, это секрет, а меня он на фамилию матери записал...
Бармалеев: Странно, что ты про неё ничего не рассказывал.
Ершов: Да сам удивляюсь, я её практически не помню, видимо ничего геройского она не совершила...
Горбунков: Ну, разве что тебя родила... Ай, больно!
Бармалеев: Слышь, ты, комик хренов, в нашей среде не принято родителей поносить! Ты хоть знаешь, что для детдомовского значит семья?
Горбунков: Да понял, я понял! Извини что я так про маму, стресс у меня!
Бармалеев: Ладно, спишем на стресс... А ты Сеня привыкай, что у тебя новый статус в нашей компании, ты теперь нам не начальник от слова совсем!
Горбунков: Я и не против! Мне и самому всё это в тягость было! Но можно проявить элементарное уважение, а не лупить меня и жизни учить! Мне 47! У меня орден за взятия Берлина!
Ершов+Горбунков: Серьёзно?!
Инна: И много взял?
Горбунков: Это не смешно! Проявите уважению к ветерану!
Инна: Достал! Это не мы, а вы к нам навязались!  Хамство твоё мы точно терпеть больше не будем!
Пантелеев: Чего вы разорались?
Инна: Да вот Горбунков кичится, что он Берлин брал!
Пантелеев: И много взял?
Горбунков: Да идите вы нахер, у меня и наградной пистолет есть! Почему вы мне не верите?
Ершов: Добро пожаловать в клуб!
Горбунков: Идите вы все к чёрту! Видеть вас всех не могу!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Иди в жопу, Пантелеев!
Инна: Чё это с ним?
Пантелеев: Обиделся... Вы бы ребята всё-таки полегче с ним. Мужик и правда за последние годы хлебнул лиха.
Бармалеев: Он действительно воевал?
Пантелеев: Врать не буду, ни орденов, ни медалей он не надевал даже на 9 мая, но я фронтовика сердцем чую, недаром мы с ним сразу скорешились...
Инна: Скорее всего, просто никого старше вас двух на базе больше не было.
Пантелеев: Ну и это тоже...
Инна: Так, пацаны, ставлю задачу, пойти и извиниться перед ветераном!
Бармалеев: Да с каких?! Он всю дорогу над нами издевался и гнобил!
Инна: Коля, не залупайся!
Бармалеев: Блядь... (Ершову) Ну и чего встал, пошли искать этого ветеринара...
Ершов: Э, ветеринар это я!
* * *
Бармалеев: Вот куда он мог сдриснуть, не кричать же ау!
Ершов: Аууууу!
Бармалеев: Тихо, дурак!
Ершов: Спасите! Помогите! Сос!
Горбунков: Обосраться как смешно! Вы же знаете, как я к этому кино отношусь! И чего вам ещё надо опять, бить будете?
Ершов: Ага, аккуратно, но сильно!
Бармалеев: Ершов, помолчи, пожалуйста! Мы, Семён Семёныч, это, извиниться хотели...
Ершов: Ага!
Горбунков: Что мне с ваших извинений... Я-то понимаю, что вы не со зла, а просто, потому что придурки.
Ершов: Э!
Горбунков: А вот мне 50 скоро...
Ершов: (хохотнув) Пятьдесят лет - ума нет!
Бармалеев: Сергей, блин!
Горбунков: Вот-вот! А ведь недавно всё у меня было! Семья, работа, уважение, спокойная пенсия в перспективе! Всё рухнуло в один день, когда вышло это злополучное кино! Как же я его ненавидел!
Ершов: Никулина?
Горбунков: Гайдая! Я ведь грешным делом поначалу думал, что это просто совпадение, ну мало ли в жизни бывает, есть же полные тёзки. Так ведь нет. В фильме не просто мои ФИО совпадают, но и место работы, местожительство, про мой круиз, и как я сломал руку всё очень точно и подробно показано... Да я даже это чертов халат с перламутровыми пуговицами так же бегал по городу искал, как дурак, жене на годовщину! Что это, совпадение? Не думаю! Откуда Гайдай мог про это знать? А ведь он знал, падла! Знал!
Бармалеев: И откуда?
Горбунков: Вот и мне хотелось задать ему тот же вопрос все эти годы! И я его задал! Однажды не выдержал, взял отпуск, поехал в Москву всеми правдами и неправдами выведал его адрес и одним зимним вечером постучал ему в дверь...
 
1970 год. Москва. улица Черняховского, дом 5, корпус 1
 
Горбунков: Почему?
Гайдай: Ну, здравствуй, Сеня, а я тебя раньше ждал...
Горбунков: Значит, я был прав, всё это не случайно! Что я вам сделал? За что вы так со мной?
Гайдай: Ты так и не понял? Нин, прикинь этот лупень так ничего и не понял, всё как ты и говорила!
Гребешкова: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Да что, в конце концов, происходит?! Мы, что, знакомы?
Гайдай: Нин, накрой на стол, как бы я тебя ненавидел, Горбунков, но всё-таки ты мой гость...
* * *
Гайдай: Ну, что, за встречу двух старых друзей, Сеня! Извини, тебе не наливаю...
Горбунков: Да какого чёрта, я вас знать не знаю!
Гайдай: А ты приглядись!
Горбунков: Да я твою харю видеть уже не могу! Не знаю я тебя! Никогда мы не встречались!
Гайдай: Вот даже как... А это, знаешь, даже немного обидно! А я... веришь, ни дня не проходило, чтобы я о тебе не вспоминал... Сука! (бьёт того по роже)
Горбунков: Да за что?!
Гребешкова: Лёня, держи себя в руках!
Гайдай: Твоё счастье, что время действительно лечит, да и жена на многое мне глаза открыла, я же поначалу хотел просто и без затей тебя убить! Да-да не удивляйся, где ты живешь, я ещё в 1947 году выяснил и почти был уже готов совершить преступление, и плевать, что пришлось бы сидеть из-за тебя, гниды! Скажи спасибо Нине!
Горбунков: С-спасибо...
Гребешкова: Лёнь, он не шутит, он и вправду тебя не помнит...
Гайдай: Да как такое возможно?! Ты же мне жизнь сломал Горбунков и даже не помнишь этого?!
Горбунков: Э-э...
Гайдай: Ну, присмотрись, это же я! Смотри, сука! В глаза смотри! Это я! ЭТО Я! Не помнишь?!
Горбунков: Д-дрищ?
 
1941 год. декабрь. Калининский фронт.
 
Гайдай: Кто?
Горбунков: Дрищ и есть! Да тебя соплёй перешибешь, вояка!
Гайдай: А сам-то?! Тебе вообще сколько лет, парень?
Горбунков: Сколько есть, все мои. Ладно, ты вроде на стукача не похож, прибавил я себе пару лет, чтобы на фронт попасть. 15 мне. Не сдашь?
Гайдай: Зачем мне это...Тебя как зовут?
Горбунков: Семён Семёныч!
Гайдай: Мал ты для Семёныча, Сеней я тебя буду звать!
Горбунков: А я тебе дрищём тогда, чтобы не зазнавался!
Гайдай: Вот ты заноза...
Горбунков: Слушай, а ты чё из Сочи?
Гайдай: Почему ты так решил?
Горбунков: Да зима на дворе, а ты загорелый, будто с пляжа!
Гайдай: (хохотнув) Ну отчасти так и есть, меня сюда из Монголии перебросили, там наша часть стояла.
Горбунков: Ого, так ты уже воевал с японцами?
Гайдай: Нет, какие там японцы, я и местных то не видел, я, больше, с лошадями возился.
Горбунков: Объезжал чоль?
Гайдай: (замявшись) И... объезжал тоже...
Горбунков: Что-то ты темнишь, боец? А может ты их для японцев обкатывал?
Гайдай: Не было там японцев! Короче, ладно, только давай договоримся  - никому!
Горбунков: Могила!
Гайдай: Кобыл я... осеменял...
Горбунков: Это... кормил семечками, что ли?
Гайдай: Нет, помогал забеременеть!
Горбунков: (выдохнув) Врёшь!
Гайдай: Ей богу! Меня сделали даже командиром отделения!
Горбунков: Постой, так у вас там целое отделение этим занималось?!
Гайдай: А как в одиночку целый табун осеменить?! Да мы вкалывали не покладая рук в три смены! Зато и кобылы у нас все как одна беременными ходили! Видал, какие мозоли на руках!
Горбунков: Про руки я не понял, кончено... Причём тут вообще руки... Извини, я в этой теме плаваю, сам понимаешь, возраст, а как вообще лошадь может от человека забеременеть?
Гайдай: В смысле от человека? Постой, ты, что, подумал, что мы кобыл... Сеня, ты совсем дурачок?
Горбунков: Это я дурачок?! Это ты мне тут на голубом глазу рассказываешь как днём и ночью лошадей имел! Ещё и гордится этим, падла! Руки у него, видите ли, в мозолях!
Гайдай: Я не в этом смысле, придурок!
Военврач: Что за шум, бойцы! Кто такие?
Горбунков: Товарищ военврач, боец, Горбунков прибыл на медосмотр!
Гайдай: Боец Гайдай, так же, на медосмотр...
Военврач: А-а, да, только вы и остались, товарищи бойцы, не шумите тут вообще-то лечебное учреждение, а не пивная! Так сейчас гляну списки, Горбунков есть, а вот Гайдай вам сперва на второй этаж к венерологу.
Горбунков: Иди-иди, сеятель... это как раз по твоему профилю!
Гайдай: (сквозь зубы) Сука...
Военврач: Проходи, боец, из-за чего хоть поцапались?
Горбунков: Товарищ военврач я сейчас вам такое расскажу про этого осеменителя, не поверите! Хотите - верьте, хотите - нет...
 
1970 год
 
Горбунков: Госпиталь... Медосмотр...
Гайдай: Вижу что вспомнил, сучёныш! Неудивительно, что ты забыл меня, мы с тобой и пяти минут не общались, а после наши пути разошлись.
Горбунков: Тогда я вообще не понимаю, чего ты так на меня взъелся?
Гайдай: Ты зачем, падла, рассказал врачу, что я лошадей пользовал?!
Горбунков: Да просто к слову пришлось! К тому же тот врач меня самого высмеял и растолковал, чем ты на самом деле занимался! Да я даже потом пытался тебя отыскать, чтобы извиниться, но меня почти сразу в другую часть перевели, а потом и на другой фронт, я и думать забыл про эту историю!
Гайдай: А знаешь что было дальше? Этот военврач, кстати, фамилия у него Саахов, смекаешь? Стал рассказывать эту историю всем подряд, без имён, конечно, но люди-то не дураки, сделали правильные выводы и меня два года стебали до комиссования по ранению!
Горбунков: Э-э, но ты же понимаешь что это форс-мажор и я виноват в этом косвенно!
Гайдай: Я же не дурак! Что с 15 летнего пацана взять, но я всегда держал в уме с чего, а точнее с кого всё это началось, и поэтому оставил тебя напоследок. Всё войну я составлял список людей, что распускали про меня слухи, чтобы после войны их всех найти и убить!
Горбунков: (осторожно) Огласите весь список, пожалуйста...
Гайдай: 506 человек!
Горбунков: Так, стоп, Леонид, не знаю вашего отчества...
Гайдай: Иович!
Горбунков: Леонид Иегович...
Гайдай: Иович!
Горбунков: Я так и сказал! Леонид Иудович!
Гайдай: Нина, он даже сейчас надо мной издевается! Я убью его!
Гребешкова: Лёня, мы это уже проходили, не нужно никого убивать, время лечит!
Гайдай: Вот нихуя оно не лечит! Как только я его увидел на пороге... Будто вчера это всё было! Я убью тебя, Горбунков! (бросается на того) Ай, ты чего, зачем по голове (падает)
Гребешкова: (убирая скалку) Нельзя ему пить... Вот как выпьет, сразу эту историю вспоминает... Помоги его на койку отнести... Протрезвеет, ещё извиняться будет...
* * *
Горбунков: Это что вообще было?! Он серьезно хотел убить полтыщи человек?
Гребешкова: Этот дрищ? Не говори ерунду, Лёня конечно горяч, может в гневе наорать и даже морду начистить, но убивать... Выпьешь? А я накачу. Знаешь, я даже рада что ты наконец пришёл. Если бы ты знал как меня эта дурацкая вендетта заебала! С нашей первой встречи с Лёней разговоры только о ней. Хорошо, что удалось его пыл в сугубо мирное русло направить, он стал вымещать свою накопившуюся ненависть в сценариях, а уж когда выучился на режиссера...
Горбунков: Постойте, так он, что, так мстит всем своим обидчикам, выставляя их в своих фильмах придурками?
Гребешкова: Умничка, возьми пирожок из вазочки. А ты думал, почему в его фильмах придурков через одного? Вот так он снимает стресс, накопленный за все свои годы и не только в армии.
Горбунков: И вы в этом ему потакали? Вы хоть знаете, что я потерял работу, от меня отвернулись близкие, жена ушла, впору в петлю лезть...
Гребешкова: Ты ещё забыл, что тебя вот-вот из квартиры выселят, она ведь на жену записана... Не удивляйся, Леня, тщательно следит, чтобы его усилия не пропали зря и те на кого он затаил обиду, получили сполна.
Горбунков: Но это же подсудное дело, не боитесь что я в милицию пойду?
Гребешкова: (ехидно) А будто ты не ходил!
Горбунков: (уныло) Ходил... После того как мне назвали пару фамилий, я понял, что судится с ним бесполезно...
Гребешкова: Умничка, возьми ещё пирожок...
Горбунков: И вы, вот так, спокойно, все эти годы, за всем этим наблюдаете?
Гребешкова: Так я и подкинула ему эту идею! А то что я, по сути, спасла жизнь сотням ни в чем не повинным людям - не считается? А то, что советский Госфильмофонд пополнился гениальной классикой, которую любят во всем мире, это как?
Горбунков: Но моя жизнь...
Гребешкова: Послушай, Сеня. За всё в жизни надо платить. Считай это твоя плата за тот глупый поступок.
Горбунков: Мне было 15 лет! И вот что мне делать теперь?!
Гребешкова: Послушай опытную женщину. Начни жить сначала!
Горбунков: Сначала?! После сорока?
Гребешкова: В сорок лет жизнь только начинается! Слыхал такое выражение? А хотя она из нового сценария, что мне Володя Меньшов дал почитать, я у него буду пробоваться на главную роль, правда, почему-то на пробах надо показать сиськи... Вот она прихоть режиссерская, и не откажешь.
Горбунков: Причём тут сиськи, делать мне, что прикажите теперь?
Гребешкова: Ты тупой? Ну иди повесься, раз жить невмоготу, я, если честно, плакать по тебе не буду! Гайдай будет, а я нет!
Горбунков: А в кино вы совсем другая... Можно пирожков на дорожку?
Гребешкова: Нет!
1974 год
 
Инна: Ты серьезно думал, что Гайдай пользовал коней?!
Горбунков: Ну, нельзя же так подкрадываться!
Инна: Да мы с Махал Махалычем давно тут под сосенкой стоим твою байку слушаем и охуеваем!
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Я пацан тогда ещё был! И не коней, а лошадей!
Инна: (ехидно) Очень важное уточнение!
Горбунков: И это не байка! А жена Гайдая оказалось действительно мудрой женщиной (кто бы мог подумать) и теперь я точно знаю, что в сорок лет жизнь только начинается!
Инна: Это, значит, тебе сейчас сколько? Семь лет! Тогда всё сходится...
Горбунков: Иди в жопу, гадина! Ай!
Бармалеев: Я тебе говорил не оскорблять мою девушку!
Инна: Ша! Николай, хватит мутузить ветерана! Вы извинились перед ним, кстати?
Ершов: Да! А он стал вдруг опять про свою жизнь байки рассказывать!
Горбунков: Это были мысли вслух! И если хотите знать с того времени моя ненависть к Гайдаю поутихла. Время действительно лечит...
Инна: Вот на этой философской ноте, я считаю, мы и закрываем гайдаевские вечера. Правда, мы так и не услышали начальника транспортного цеха, Махал Махалыча, наверняка и у него есть увлекательная история?
Пантелеев: Ха, нашли дурачка, что бы вы меня потом как Сеню стебали, нафиг-нафиг!
Инна: Значит, я угадала и у тебя есть своя байка...
Пантелеев: Байка не байка, хотя, спустя годы мне, действительно, кажется, что это просто история для посиделок у костра под водочку.
Инна: Ну, так что мы теряем, и костёр у нас, кстати, есть...
Пантелеев: Водка, кстати тоже, полковник запасливый, у него всего в машине было и выпить и закусить.
Инна: Тем более есть повод скоротать вечерок и выслушать истории из жизни всех участников концессии.
Пантелеев: Ну, смотрите, вы сами просили... Я ведь никому эту историю не рассказывал и не потому что не хотелось похвастаться, да никто бы не поверил, решили бы что это та же байка!
Инна: Да рассказывай уже! Пацаны, метнитесь пока за бухлом с закусью!
* * *
Пантелеев: Слышали частушку: Внимание – внимание, говорит Германия! Сегодня ночью под мостом поймали Гитлера с хвостом... Ну, там ещё продолжение есть, но суть не в этом. Эта хохма зародилась не на пустом месте. В мае 1945 года я действительно поймал Гитлера в Берлине под «Дворцовым мостом» так он вроде назывался тогда...
Бармалеев+Ершов: (с выдохом) Врёшь!
Пантелеев: Во те крест!
Горбунков: (буркнув) А хвост у него откуда взялся?
Пантелеев: Хвост у него позже появился. Ну, как хвост... Так рассказывать?
Инна+Ершов+Бармалеев+Горбунков: Рассказывать!
Пантелеев: Это было в степях Херсонщины...
Инна: Так, Махал Махалыч, ты не увлекайся, у нас столько водки нет! И нам ещё отдохнуть надо перед ночной поездкой, так что ты давай не от печки, а к сути...
Пантелеев: (надувшись) Можно и к сути... Горбункова-то вы слушали от и до...
Инна: Так его не заткнуть! Ты-то, вроде, адекватней будешь... Ну, по крайней мере, до того как уточнил про что байка...
Пантелеев: Это не байка! Это случилось, как щас помню, 30 апреля 1945 года. Я, с ротой автоматчиков, прочёсывал улицу Унтер-ден-Линден, она как раз в мост этот упиралась. Ну и приспичило мне по большому, а вокруг ни куста, немцы такие аккуратисты во время войны были, даже когда наши вошли в город, по прежнему убирались в центре Берлина, пришлось у мужиков отпросится и под хохот, еле-еле сдерживаясь, метнуться под мост... Не посреди улицы же было это делать!
 
30 апреля 1945 год
 
Пантелеев: Уф, как знал, не стоило те эклеры у той тётки брать, недаром она так мерзко хихикала, стерва. Ну, вот что за невезуха, ели все, а пронесло только меня, а хотя нет, не только, э, земляк, бумажки не будет, хучь какой? Гляжу, тебя тоже скрутило, вон ты аж побледнел! Ты из взвода Гусева? Лицо у тебя знакомое...
Гитлер: Я-я...
Пантелеев: Хотя нет, их вчера на другой конец Берлина перебросили, сейчас только наш взвод тут руины зачищает...
Гитлер: Я-я...
Пантелеев: Головка от хуя! Вот заладил! Ты что не русский?
Гитлер: Я... таджик...
Пантелеев: Узбек?
Гитлер: Ну, пускай узбек, все люди братья!
Пантелеев: Это ты в самую точку! Звать-то тебя как, узбек?
Гитлер: Гульнара я...
Пантелеев: Хм, всегда думал, что это женское имя... Ох, опять... это что же та колдовка нам подсунула, хорошо бы не крысиную отраву. Слышь, Гульнар, да что ты так напрягся, или тоже те эклеры ел?
Гитлер: Я... сикал тут, а когда вы пришли, заодно и покакал...
Пантелеев: Понятно, значит, и у тебя бумажки нет с собой. И хоть бы кусок газеты, где валялся, ну что за народ немчура, всё у них не как у людей! Ну не портянкой же, в самом деле, подтираться!
Гитлер: У меня есть дойчен марка...
Пантелеев: Не, земляк, одной маркой тут не обойтись, если только у тебе их не кляссер, конечно. А-а, так ты про деньгу местную! Во спасибо, во удружил, землячок! Ничего что я собой возьму немного? Ох, а что ж так туго пошло? Не, это не купюра, что-то тяжелое... Э, Гульнар, ты мне тут по ошибке ещё каких-то желтых брусков подкинул, тяжеленные и подтираться ими неудобно, уж извини, я конечно слышал что мусульмане камнями подтираются, но я ещё так радикально не готов веру поменять, я вообще-то еврей...
Гитлер: (взвизгнув) Юден?!
Пантелеев: Точно! Так местные нас зовут и вот точно такое же выражение лица делают, и что-то меня начинают терзать смутные сомнения, а ты точно татарин, земеля? То-то мне твоя физиономия такой знакомой показалась, вот если бы к ней ещё усы щёточкой....
Гитлер: Найн! Я не я!
Пантелеев: Точно! Вылитый Чаплин! Ох, поди тебя стебали, брат, в твоем ауле, скажи!
Гитлер: (вздыхая) И не говори, брат. Особенно изгалялся один тюзовец из соседнего... аула, что за океаном...
Пантелеев: Ну, вроде полегше, ладно, земеля, бывай, а то мои там меня хватятся. Будешь рядом, заходи, мы в пятом доме столуемся пока, но завтра, скорее всего, будем местный бункер брать, там по слухам сам Гитлер засел, скотина. Надо усатого споймать и погутарить. Ох, есть у меня, что ему сказать, у меня же все родственники сгинули в концлагерях, смекаешь, как я зол на него! Да и остальные ребята ждут не дождутся этого разговора. Сержант Дубайло ещё с Рязани с собой во-от такенный железный прут таскает, по уставу не положено, но ему сам командир разрешил. У него родную деревню немцы сожгли, так вот он на пепелище пообещал, что когда дойдёт до Берлина вставит этот прут Гитлеру по самое не балуйся! Ты чего сбледнул, что ли? Понимаю, там такая оглобля, слона наскрозь проткнуть можно. Представляешь, если её нагреть да в зад Гитлеру! Что, пробрало? Вижу что пробрало! Да у нас все в взводе на этот случай нагрузились, кто чем, я вот тоже думаю чем нибудь таким вооружиться но, чтобы символично было, понимаешь?
Гитлер: Н-найн...
Пантелеев: Чтобы эта тварь фашистская ответила за все страдания еврейского населения! И, знаешь, что я придумал?
Гитлер: (пискнув) Ч-что?
Пантелеев: (хохотнув) Ни за что не догадаешься!  Мы тут недалече еврейскую церкву осматривали, как же там она у них называется?
Гитлер: Синагога!
Пантелеев: Точно! Фашисты, конечно, её давно разграбили и спалили, но там подвальчик остался хитрый, до которого фашисты не докопались, а прихожане ховались там всё это время. Когда узнали что война практически окончена, на радостях разбежались, а вещички религиозные побросали, так я там покопался интересу ради, и нашел во-от такенный свиток в форме скалки с удобными ручками, как же там эта дура у них называется...
Гитлер: Тора!
Пантелеев: Точно! Я так прикинул, а что если Гитлеру этой книженцией да с нажимом ка-ак!
Гитлер: Варвары!
Пантелеев: А ещё я там приметил канделябр, свечку чудную, точнее подсвечник для семи свечек, забыл, как он называется
Гитлер: Менора!
Пантелеев: Слушай, а ты в этом сечёшь, ты видимо тоже из наших?
Гитлер: Бог миловал!
Пантелеев: А, ну да, у вас там, в Киргизии с этим строго, но я не об этом. Так вот, приглянулась мне та свечка уж больно удобная ручка, ты представляешь её да обратной стороной да Гитлеру ка-ак..
Гитлер: Это античеловечно!
Пантелеев: (хохотнув) А я обо что! Отложил я тот канделябр к скалке и вижу две каменных плиты, а на них что-то накарябано, я честно так и не понял что это, но точно что-то из религиозного культа...
Гитлер: Так это Скрижали Завета! Главная еврейская реликвия!
Пантелеев: Во, ты самую суть ухватил, земляк! Теперь до кучи и их с собой возьму, прикинь этими камушками да Гитлеру ка-ак...
Гитлер: (в сердцах) Почему у вас русских всё через жопу! Причем мою?!
Пантелеев: Есть такое дело, только, причём тут ты, Гульнар? Уф, вроде попустило, за бумажки спасибо, пойду я, ты заходи если чё.
1974 год
 
Инна: То есть ты так и не понял, что это был Гитлер?!
Пантелеев: (хохотнув) Прикинь! Можно сказать мы с ним срали в одном поле, хоть братайся, а мне даже в голову не пришло что это он. Он без усов совершенно на себя не похож, а вот на казаха один в один, у нас в взводе был Азамат Мусагалиев, так тот больше на Гитлера был похож, особенно когда придуривался и ваксой себе усы подрисовывал. А тут сидит под мостом какой-то дрищ, одет в драный ватник, дрищит, опять же, себе спокойно, как у себя дома, ещё и бумажкой поделился по братски, вот как в таком Гитлера признать...
Горбунков: Ну и причём тут хвост?
Пантелеев: Дался тебе этот хвост! Это вообще просто частушка! Но ты прав, из песни слов не выкинешь... Уж как Гитлер не старался, провести ему меня не удалось...
Горбунков: (буркнув) Не очень-то он и старался...
Инна: Значит это не вся история... И кстати, а чего он у тебя по-русски заговорил?
Пантелеев: Ну, он с сильным акцентом разговаривал, я уж как помнил изобразил, слушай, чего докопалась? Я не артист больших и малых! Вот слова больше не скажу!
Инна: Махал Махалыч, не залупайтесь, пожалуйста! 
 
1945 год
 
Гитлер: Ха, тупой юден! И снова арийская смекалка победила жидовскую ересь! Как знал всю войну эти дурацкие усы отращивал, чтобы накануне грандиозного шухера было что сбрить и затеряться в толпе! Да меня даже Ева не узнала, когда на выходе из бункера встретила! Чёрт, опять скрутило, прав был тот юден что-то тётка намутила с теми эклерами, а я ещё удивился чего она их задарма всем подряд раздаёт и мерзко хихикает в спину. Не удержался, взял пару штук, люблю сладенькое, и как назло скрутило пузо, хорошо мост неподалеку оказался, а мне-то всего пару кварталов оставалось пройти, там бы меня встретил личный водитель на угнанной машине, после на тайный аэродром и прощай Германия, здравствуй Южная Америка, начну всё заново! Я гений! Хайль я!
Пантелеев: ТЫ?!
Гитлер: Ой! В смысле вас ист дас? Я, что, по инерции на русском разговаривал сам собой?
Пантелеев: Прикинь, как свезло! Мне конечно!
Гитлер: А чего это ты вернулся, браток?
Пантелеев: Не брат ты мне гнида фашистская! А вернулся, не поверишь, сидор забыл, а тут слышу знакомые интонации. Ну, здравствуй, Гитлер!
Гитлер: Это не я! Я Гульнара! Я на него ничуть не похож!
Пантелеев: Поздняк метаться, теперь меня не обманешь! Ты хоть знаешь, сколько раз я представлял нашу встречу? Чёрт, и чего я те религиозные побрякушки с собой не таскал, сейчас как раз были бы кстати.
Некто: Пантелеев? Ты скоро там?
Пантелеев: Чёрт, наши, что же делать, если тебя им отдать они же тебя просто порвут, а мне надо с тобой за всех убитых евреев рассчитаться!
Гитлер: (взвизгнув) Я ничего себе в жопу засовывать не дам!
Пантелеев: А причем тут твоя жопа?
Гитлер: Так ты полчаса расписывал, как хочешь мне засунуть в зад различные предметы иудейского культа!
Пантелеев: Вообще-то я просто хотел тебя ими отлупить. Хм, так говоришь, боишься за свою жопу?
Гитлер: Да!
Пантелеев: А ну-ка, Гитлер, поворотись-ка ко мне задом, а к Унтер-ден-Линден передом...
Гитлер: Не-ет!
* * *
Ершов: Постой, ты хочешь сказал что отпетушил Гитлера?
Пантелеев: Ну а что мне оставалось, не мог я отдать его в чужие руки, прежде не отомстив за слёзы наших еврейских матерей! Да и всё равно он от полшишички спёкся, хлипок оказался, фриц.
Инна: Постой, ты серьезно затрахал Гитлера до смерти?
Пантелеев: Форс-мажор! Теперь понимаете, что никак я не мог про эту историю никому рассказать, меня бы неправильно поняли!
Горбунков: Как тебе вообще такое могло в голову прийти, ты же советский человек!
Пантелеев: А вы тут не охренели все, это же Гитлер!
Горбунков: Я к тому, что зачем такие истории вообще придумывать и рассказывать кому либо!
Пантелеев: Поэтому я и не рассказывал! Вы сами попросили! И я ничего не придумал! Может он там до сих пор и лежит под мостом со сломанной метлой в заднице.
Инна: А откуда взялась метла?
Пантелеев: Ну, я, как смог, замёл следы своего преступления.
Инна: Вот что, Махал Махалыч, пообещай мне больше никогда и никому не рассказывать эту историю. Она... неоднозначная.
Пантелеев: Да понял я уже. Значит и ту историю как мы с Горбунковым до Химок добирались тоже не рассказывать? Там тоже не всё... однозначно...
 
(сутки назад)
 
Горбунков: Миш, а Миш, кажись, мы заблудились...
Пантелеев: Да с чего, вон же Полярная звезда! Правильно мы идём!
Горбунков: Да ты не на небо пялься, а вниз посмотри, были мы уже на этой опушке! Вот об этот пенек я в тот раз спотыкнулся, пока на твою звезду глазел! И в этот раз тоже! Мы кругами ходим, Пантелеев!
Пантелеев: (отмахнувшись) Не говори ерунды! Я так сто раз делал в Карпатах, когда там партизанил, меня сам Ковпак ценил! Он так мне и говорил: «Нет тебе цены, Михаил, как проводнику, в нашем партизанском деле! Вручу я тебе однажды медаль, дорогой ты мой человек, ох вручу, попомни моё командирское слово!»
Горбунков: И?
Пантелеев: И?
Горбунков: Вручил?
Пантелеев: Не успел, я их отряд на немецкие танки вывел, и стало не до того...
Горбунков: Нам хана...
Пантелеев: Э, ты чего, Сеня! Ну, в крайнем случае, дождёмся утра, уж днём я по любому нас выведу, это же не тайга, Подмосковье, вон сядь на пенёк, съешь пирожок...
Горбунков: Нет у нас пирожка, что ты несёшь!
Пантелеев: Да вспомнилось, почему-то, вот как раз у таких выворотней медведи любят селиться... (рычание)
Горбунков: Миш, а Миш, это что сейчас было?
Пантелеев: Ты только Сеня не волнуйся и главное без резких движений, медленно вставай с пенька...
Горбунков: Я не могу встать, меня кто-то за руку держит! (рычание) Пантелеев, ты куда?!
Пантелеев: (убегая, издалека) Ты самое главное помни, без резких движений! И береги руку, Сеняяяя!
Горбунков: Сука-а-а-а! (рычание)
 
(десять минут спустя)
 
Пантелеев: (курит, смотрит в небо) Странно, я ведь точно помню вон там Полярная звезда, вот там Бетельгейзе и Беллатрикс это Сайф и Ригель а эти три звезды Альнитак, Альнилам и Минтак...
Горбунков: Мудак!
Пантелеев: Не, точно Минтак, это звезда в созвездие Ориона (подававшись дымом) Горбунков, ты живой?
Горбунков: Не ждал, сука?! Бросить товарища зверю на растерзание, это вообще как?! Друг, называется...
Пантелеев: Ты, Горбунков, не передёргивай, то, что мы с тобой раз в год на 9 мая водку пили, вовсе не делает нас друзьями!
Горбунков: А 1 мая?! А 23 февраля?! А на новогодние?
Пантелеев: Это только говорит о том, что мне нужно меньше пить с посторонними! Что вырвался из лап медвежьих, молодец, а на что ты, интересно, рассчитывал?
Горбунков: На помощь друга! Ты же воевал, мать твою!
Пантелеев: Я с медведями не воевал! Я шоферил всю войну на кобыле хромой! Вот был бы там гаишник...
Горбунков: С гаишником я бы и сам справился!
Пантелеев: Заболтал бы?
Горбунков: Всё-таки зря я решил с тобой вместе в Химики идти!
Пантелеев: А куда ты денешься, подлодкой только я умею управлять!
Горбунков: Я тоже умею! Мы вместе экзамен на тренажерах сдавали!
Пантелеев: У тебя же, эта, болезнь какая-то редкая - педерастия...
Горбунков: Амаксофобия, дебил! Это боязнь сесть за руль! Это уже позже выяснилось...
Пантелеев: Я так и сказал! Ладно, за медведя извини, ноги сами понесли, как тогда от Ковпака, зато, кажется, я разобрался, что не так с Полярной звездой, я просто поправку на местность не сделал, в Карпатах-то небо другое!
Горбунков: Серьёзно?
Пантелеев: А то! Знаешь какой там воздух в горах чистый, а тут, в Подмосковье, завод на заводе, всё в дыму и копоти, вот звезды и искажаются... смогом...
Горбунков: (после паузы) Терзают меня смутные сомнения, что ты и Ковпаку то же самое втирал, когда отряд не туда вывел...
Пантелеев: А чего это мы лясы точим? Не шататься же нам всю ночь по лесу, айда, нам туда...
Горбунков: Точно туда?
Пантелеев: Точно-точно! Теперь не ошибёмся!
* * *
Горбунков: Пантелеев, мать твою за ногу!
Пантелеев: Ну что ты опять ноешь?
Горбунков: Я устал!
Пантелеев: Терпи, ты же воевал!
Горбунков: Да много я там навоевал... я же переводчиком при штабе был. Когда выяснили мой настоящий возраст, то стал вопрос или назад в Химки или в штабные...
Пантелеев: Дурак ты, Сеня! Может поэтому и выжил...
Горбунков: Но я-то немецкого не знал!
Пантелеев: А как ты переводил тогда?
Горбунков: Это было в степях Херсонщины...
 
1941 год
 
Кузьмич: Ты Семён Семёныч на меня не дуйся, что я тебя заложил начальству. Ну не мог я школьника в бой отправить!
Горбунков: (буркнув) Ну да в бой идут одни старики, слышал я это выражение! А если очи зорки, руки верны в прицеле, и неслабы стремена? А если всё - ум, сердце, силы, нервы - приказа просят? За тебя, страна, мать-родина, отдать все без остатка!
Кузьмич: Вот поэтому тоже! Какого-нибудь старого колхозника и не жалко в бой отправить, а ты молодой, грамотный, тебе жить да жить! Вот я покумекал, посоветовался с товарищем лейтенантом, и порешили мы, что в толмачи тебе надоть!
Горбунков: Кузьмич, ты чего, я, конечно, учил иностранный в школе, но французский!
Кузьмич: В штабе сейчас и таких толмачей нет, так что не переживай, парень ты смышленый придумаешь что-нибудь. Вот, веришь, чуйка у меня, что у тебя особый путь в жизни! Береги руку, Сеня!
Горбунков: А причем тут рука?
Кузьмич: Рука? Хрен его знает, извини, иногда находит на меня после контузии...
1974 год
 
Горбунков: Вот так я и остался при штабе, тогда как товарищи мои с немцем бились! К концу войны я, конечно, худо бедно со словарём уже мог немца допросить, да и помощник у меня появился, Хаим из украинских евреев. Ох, он и злой на фашистов был, пленные как его видели, сами кололись, до жопы. А вот в первые дни кончено без форс-мажоров не обошлось...
 
1941 год
 
Кузьмич: Сенька, тебя товарищ лейтенант кличет, фрица допросить надо!
Горбунков: Ох, я ж по-немецки... Надеюсь фашист тоже в школе учился и хоть немного французский знает...
Кузьмич: Уж не знаю как хранцузский, а на своём немчик лопочет не заткнуть, ну, сам понимаешь, никто не разумеет, обо что он там гутарит, может сотрудничать хочет, а может товарища Сталина по матушке кроет, так что разведчики там ему, на всякий случай, намяли бока, прежде чем допрашивать, в любом случае оно не повредит, сговорчивее будет, падла.
Лейтенант: Горбунков!
Горбунков: Товарищ лейтенант, рядовой Горбунков...
Лейтенант: Кого чёрта я сам должен за тобой бегать, шагом марш в допросную!
* * *
Немец: Genossen, ich sage noch einmal, ich bin mein eigener, ich bin seit 1900 kommunist! Ich bin mit Puschkin, pfui, Thelman auf einem freundlichen fuß! Manchmal sage ich ihm oft: "Nun, Bruder Puschkin, pfui, Thelman?" - "Ja, Bruder", antwortet er, manchmal, "da ist alles irgendwie ..." Ein großes original! (Товарищи, я ещё раз говорю, я свой, я коммунист с 1900 года! Я с Пушкиным, тьфу, Тельманом на дружеской ноге! Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин, тьфу, Тельман?» – «Да так, брат, – отвечает, бывало, – так как-то всё…» Большой оригинал!)
Лейтенант: Во опять что-то про Пушкина трындит, вражина. Да помолчи ты уже! Нашли мы! Нашли переводчика с твоего собачьего на нормальный язык, давай, Горбунков!
Горбунков: Э-э... Бонжур?
Немец: Э-э... Hallöchen... (Здрасте...)
Лейтенант: Что он сказал?
Горбунков: Алло?
Лейтенант: Что «алло»?! Он связист, что ли? Ну, не пучь глаза, спрашивай, имя фамилия номер части, какого ему вообще понадобилось за линией фронта, вот ни разу он не похож на разведчика!
Горбунков: Мусье, же не манж па сис жур...
Немец: Haben Sie sechs Tage lang nichts gegessen? Das ist natürlich seltsam, um es gelinde auszudrücken, und Sie sehen nicht erschöpft aus. Ich habe jedoch vor langer Zeit Französisch in der Schule gelernt... Okay, ich werde versuchen, so zu kommunizieren... (Не ели шесть дней? Кхм, это конечно, странно, если не сказать больше, да и не выглядите вы изможденным. Впрочем, французский я учил в школе... Хорошо, попробую так общаться...)
Лейтенант: И?
Горбунков: И?
Лейтенант: Не беси меня, Горбунков! Тебя зачем в штаб взяли, груши околачивать?! Вон какую ряху нажрал, а как надо работать ты дурочку валять!
Горбунков: Товарищ лейтенант, я же сразу говорил, что я только со словарём по-французски, а у меня даже словаря нет! А это немец!
Немец: Monsieur, il se trouve que je connais un peu le français. (Месье, так получилось, что я немного знаю французский...)
Лейтенант: О, опять что-то лопочет...
Горбунков: Кажется это французский...
Лейтенант: Вот! Теперь не отвертишься! Хоть примерно узнай, кто он такой и что ему нужно было в нашем тылу в таком виде! Должен же я хоть что-то начальству отрапортовать! Приказ ясен?
Горбунков: Так точно!
* * *
Горбунков: Мусье... же не манж... чёрт, я это уже говорил... Э как же там имя по-французски... Quel est ton nom? (Как тебя зовут?)
Немец: Oh, Mein Goth, enfin, au moins un peu de dialogue! Moi, Klaus Meine, et je répète que je suis communiste, moi-même Рush... Telman appréciait, parfois demander (О, майн гот, ну наконец-то, хоть какой-то диалог! Я, Клаус Майне, и я ещё раз повторяю, что я коммунист, меня сам Пуш... Тельман ценил, бывало спросит... )
Горбунков: Да не части ты так! Я только про Пушкина, тьфу, Тельмана и понял, и то что ты коммунист!
Лейтенант: Он коммунист?! Допустим, но это не объясняет его странный вид! Странный, если не сказать больше! Ну давай-давай, Горбунков, раскручивай гада!
Горбунков: Э-э, Pourquoi êtes-vous si habillé (Почему вы так одеты?)
Немец: Vous ne croirez pas, force majeure! (Вы не поверите, форс- мажор!)
Горбунков: Говорит, форс-мажор...
Лейтенант: Я слышал что мажор! Что это вообще значит?
Горбунков: У нас в школе однажды толчок потёк...
Лейтенант: Та-ак...
Горбунков: Ну, потёк и потёк, казалось бы, в первый раз что ли, обычно вешали табличку, чтобы не смывали, а в тот день комиссия в школе была из РОНО а в неё входил сам Кафтанов...
Лейтенант: Это ещё кто?
Горбунков: А хрен его знает, шишка какая-то из Москвы, министр, что ли... так вот, того и приспичило именно этим толчком воспользоваться. Там в чем прикол-то был, унитаз, так-то, исправно работал, просто, когда за шнурок дергаешь, всё что в унитазе в этот момент находилось, наружу выплёскивалось... Школьные-то в курсе были, а вот министр нет, к тому же у него видимо привычка была после того как по большому сходить, проверить, как там оно высралось и только потом дёрнуть за шнурок... Ну, собственно, чем он сходил всё это ему обратно в лицо и прилетело...
Лейтенант: Ну и зачем ты мне это всё рассказал?!
Горбунков: Так вот, когда директора школы увозили в НКВД он орал на всю школу что это форс-мажор и он невиновен!
Лейтенант: То есть ты хочешь сказать, что этот петух Гамбургский ни в чем не виноват!
Горбунков: А как вы поняли, что он из Гамбурга? По акценту?
Лейтенант: Горбунков!
Горбунков: Товарищ лейтенант у меня тройка по французскому была, и, вообще, я болел, когда экзамены сдавали, мне учитель по французскому задним числом зачёт поставил, за то что я за сигаретами и пивом бегал на переменах. Вера Михайловна любила пиво с сигареткой...
Лейтенант: Хватит мне рассказывать байки про свою дебильную школу и учителей! Допрашивай немца! Какое задание у него было!
Горбунков: (вздыхая) Мусье, же не манж па сис жур...
Немец: Vous parlez encore de la nourriture... Je ne peux pas vous aider moi-même. C'est moi qui dois vous demander de manger! (Да что ж вы опять про еду... Меня самого не кормили! Это я вас должен просить поесть!)
Лейтенант: Ну?
Горбунков: А?
Лейтенант: Ты допросишься, боец!
Горбунков: Может он есть хочет?
Лейтенант: Ему тут, что, ресторан? Что эта падла делал в нашему тылу в таком виде! Переводи! Дословно!
Горбунков: Товарищ лейтенант, я не знаю как по-французски «падла»!
Лейтенант: Можно без падлы!
Горбунков: (буркнув в сторону) Это конечно облегчает задачу… Мусье… Qu'avez-vous fait sous cette forme dans notre jardin? (Что вы делали в таком виде в нашем саду)
Немец: Et le jardin? Apparemment, les difficultés de traduction, mais le sens général que j'ai compris apparemment, votre commandant se demande pourquoi je suis habillé comme un soldat de Jules César et ce que je fais sous cette forme dans votre arrière? (А причем тут сад? Видимо трудности перевода, но общий смысл я понял, видимо ваш командир интересуется, почему я одет как солдат армии Юлия Цезаря, и что я в таком виде делаю в вашем тылу?)
Лейтенант: Ну?
Горбунков: Что-то про Цезаря...
Лейтенант: Это я и без перевода понял!
Горбунков: Может он салат имеет в виду? Его хоть кормили?
Лейтенант: Чёрт... А ведь действительно как притащили его разведчики вчера чуть живого, как-то не озаботились... Кузьмич!
Кузьмич: Аюшки?
Лейтенант: Ты не охренел, сержант? Какие «аюшки», ты в армии или где?! А ну выйди и доложись, как положено!
Кузьмич: Витька, не гоношись! Чего надоть? Я там товарищу полковнику комплексный массаж делаю, он, кстати, велел узнать что там по пленному?
Лейтенант: Ты, Кузьмич, это, можешь время потянуть, ну там постричь товарища полковника заодно, побрить... где наросло с прошлого раза...
Кузьмич: Опять побрить?! И недели не прошло с прошлого э-э-э...
Лейтенант: Форс-мажора!
Кузьмич: Ага, его! Мне что опять ему жопу брить! Или прости господи эту...
Лейтенант: Интимную стрижку?
Кузьмич: Во-во, её! Стар я для этих дел! Глазомер не тот, могу ненароком ножницами лишнего отхватить!
Лейтенант: Валерий Кузьмич, войди в положение, пленный оказался... на последнем издыхании, помирает, ухи просит.
Горбунков+Кузьмич: Серьёзно?!
Лейтенант: А что немцы не люди? Пленных, вообще-то, кормить тоже положено и не пиздюлями!
Кузьмич: Ну, это к разведчикам все претензии, уж не знаю чего они на него так обозлились... Ушицы, говоришь... Это мы быстро как-никак рыбный день у нас. И, это, Витька...
Лейтенант: Не называй меня Витькой при посторонних, дурак!
Кузьмич: Да тут все свои, а немчура по-нашему не бум-бум. Ты, это, сам бы сходил к товарищу полковнику, пока пленный трапезничает, да и он после массажа не такой злючий, вопросы у него возникли по последнему рейду разведчиков в тыл, ему же тоже что-то в штаб надо докладывать. А моими байками он уже сыт.
Лейтенант: Чёрт... Горбунков, на тебе пленный, проследи, чтобы поел, сюда принесут, ну и вообще пообщайтесь с ним... в непринужденной обстановке, глядишь и поладите...
Горбунков: Мне бы тоже... супа...
Лейтенант: Кузьмич!
* * *
Горбунков: Кузьмич, у ухи привкус какой-то знакомый...
Немец: C'est ce que je pensais... (Вот и мне показалось...)
Кузьмич: Вона немчик сразу раскусил, в чем фокус, смотри, как наяривает! Я тудой спиртику плеснул, чтобы язык развязался, да не у тебя, Сень! Не мечи так часто! Пока немчура ушицу хлебает ты его, не будь дураком, и поспрашай чего они там в своём МУРе с Фоксом сделать удумали.
Горбунков: Где? С кем?
Кузьмич: Извини, находит на меня после контузии. И смотри у меня, зря я, что ли на вас флягу спирта извёл, я ж за тебя перед товарищем полковником поручился, так и так говорю, смышленый пацан, на раз фрицев колет до жопы, даром, что на вид дурак дураком.
Горбунков: Кузьмич, ну плохо у меня с иностранным языком!
Кузьмич: А для чего я вам флягу спирту казенного еле-еле у завхоза выпросил! Так что ты не подводи старика... Всё, не буду вам мешать. Ах да, вот ещё держи...
Горбунков: Это что? Граммофон? Зачем?
Кузьмич: Товарищ лейтенант сказал для создания этого... товой... интимной обстановки...
Горбунков: Может, ему и бабу сочную ещё подсунете?
Кузьмич: Зришь в корень, малец! Повариха Маргарита уже на стрёме, только руки сполоснуть и готова как пионер! А я со свечкой тут в сенях сховаюсь... (хлопнув по лбу) Чуть не забыл! Свечка!
Горбунков: Вы там совсем все сдурели, а если он из «этих»? Да чего уж там, судя по тому, что он даже без трусов, кончено из «этих»!
Кузьмич: На этот случай у нас есть сочный мальчик!
Горбунков: Какой мальчик?! Я в жопу не дам!
Кузьмич: Пошутил я, дурачок! Но если партия прикажет... Поэтому не расслабляйся. Так что я за свечкой, а ты не доводи до греха, допрашивай фрица!
Горбунков: Как?!
Кузьмич: Языком! Пока дело до жопы не дошло! Ферштейн?
Гобунков+Немец: Натюрлих!
Кузьмич: О, гляжу сотрудничество налаживается, успеть бы за свечкой сгонять, пока у вас тут не началось шерше ля фам!
Немец: (хохотнув) Notre Homme! (Наш человек!)
Кузьмич: (расшаркиваясь) Уи, месье, уи!
Горбунков: Я, гляжу, ты тоже из той фляги отхлебнул...
Кузьмич: Il y a un petit (Есть, маненько) Pour le courage (Для храбрости)
Горбунков: Кузьмич, так может ты заместо меня и допросишь немца! Ты лучше нашей учительницы шпаришь по ихнему!
Кузьмич: Ты совсем дурак, Сеня?! Я при царе батюшке едва-едва грамоте был обучен, нафига сыну пастуха и прачки язЫки иноземные знать?!
Горбунков: А откуда тогда по-французски научился?
Кузьмич: Да барин наш дюже лют был, как напьётся ни слова по-русски, всё какой-то тарабарщиной сыплет, ну там либерте-эгелете-фратирните, но пасаран, свободу Анджеле Дэвис, и всё в том же духе.
Горбунков: А кто такая Анджела Дэвис?
Кузьмич: А я знаю?! Я же говорю, дурной был барин по пьяни! А я говорю не части так с ухой! Там водицы-то чуток, а так спиртяга голимая! Эх, ладно плесни мне на донышке в котелок, пока там товарищ лейтенант товарища полковника умасливает, так и быть, пособлю тебе, недокумеке. Эх, давно я не брал в руки шашек! (немцу) Так говоришь с Пушкиным на дружеской ноге?
Немец: Ага!
 
(Спустя час. Говорят на беглом французском)
 
Кузьмич: И тут этот к этому подходит да как даст ему под дых, тот чебурах, а тот ему по чайнику, а этот тому по кумполу, а тот ему в пятак, а этот ему по рогам...
Немец: Ты, вообще, про что?
Кузьмич: Извини, Коля, находит на меня после контузии. А обо что мы гутарили?
Немец: Сначала о том, как космические корабли бороздят большой театр, потом как собрать картофель по 250 центнеров с гектара при помощи человеческого кала и такой-то матери, а потом ты стал пересказывать 50-ый выпуск журнала «Ералаш» «Повесть о первой любви» с Богатырёвым в лицах... И я не Коля, а Клаус!
Кузьмич: Извини, Коля...
Немец: Клаус я!
Кузьмич: Я и говорю, извини, Коля, контузия у меня ещё с гражданской, я не рассказывал?
Немец: Рассказывал!
Кузьмич: Это было в степях Херсонщины...
Немец: (прикрыв глаза) Блядь... В смысле - шайсэ...
Кузьмич: Лежим мы с Анкой в чистом поле, а из одежды на нас только старый пулемёт без патронов и тут из-за куста, под барабанный бой выходят капелевцы! И прут на нас! Что делать, спрашиваешь?
Немец: Не спрашивал я!
Кузьмич: Вот, ты самую суть ухватил! Анка хвать меня за хуй! То есть пулемёт хвать за хуй и тра-та-та-та!
Немец: Так пулемёт без патронов был!
Кузьмич: А говоришь, не рассказывал!
Немец: Мальчик, ну хоть ты ему скажи, что я сыт этими байками! Они уже по второму кругу пошли!
Кузьмич: Э, не буди Сеню! Вишь, малой перетрудился, тебя, аспида, допрашивая! Ты ж, падла басурманская, ни в какую не хотел сотрудничать!
Немец: Я хотел! Уж не знаю, почему ваши солдаты на меня накинулись с кулаками!
Кузьмич: Ты, Колька, ваньку, не валяй! Разведчики говорили, что ты, без исподнего, размахивая шашкой, вывалился на них из-за бруствера вот в этой кольчужке бусурманской, ещё и вопил что-то не по нашему! И давай своими мудями бойцов по лбу охаживать! Естественно хлопцы чутка охренели!
Немец: Они «охренели»?! И это не шашка была, а реквизит! Я актёр!
Кузьмич: А орал чего?
Немец: За Родину, за Сталина! Тьфу, за Рим, за Цезаря! По сценарию! Это съёмки фильма были!
Кузьмич: Врёшь!
Немец: Во те крест!
Кузьмич: Верю! Хорошее хоть кино?
Немец: Теперь уже не знаю, мы ведь так финал и не сняли... И дёрнуло режиссера на натурную съемку податься! А оператор никак не мог фильтр для камеры подобрать, и пришлось несколько дублей снимать, вот на одном из таких дублей меня в плен и взяли... Надеюсь, хоть это сняли...
Кузьмич: Так, стоп, Коля, тебя же одного споймали! Там больше никого не было!
Немец: Эти редиски бросили меня, но как профессионал, я до конца играл свою роль! Я ведь поначалу думал, что те люди в фуфайках, тоже нанятые актёры, противники Юлия Цезаря, беглые гладиаторы Спартака! Уж очень натурально они выглядели, да ещё в наколках! Ну, явно же в бегах!
Кузьмич: И тебя не смутило, что у них современное оружие?
Немец: Это вы нашего сценариста не знаете, фон Шварцланда! Он постоянно сценарий накануне съемок переписывал на коленке, я уже запутался, кто я, собственно, такой, и что играю! Но я профессионал! За это меня режиссеры и любят! Да меня сам Гитлер ценил и хотел к ордену представить так и говорил: «Быть тебе, Коля, тьфу, Клаус, дважды орденоносцем!» Я ему говорю: «Спасибо, мой фюрер, а почему дважды?» а тот: «А вот этот момент уже обсудим в интимной обстановке, в джакузи с лепестками роз и при свечах. Еву как раз сплавил к евойной матери, так что никто нам не помешает познакомиться поближе и поговорить о роли отдельного немецкого гомосека, тьфу, человека, и его влиянии на современное кинематографическое искусство! Намёк, надеюсь, понятен?» Я говорю: «Куда уж понятнее! Но, мой фюрер, я не такой! У меня принципы!» А тот: «Ты, Клаус, если хочешь оставить, хоть какой-то след в искусстве, придётся принципами поступиться, короче, шагом марш в джакузи, не беси меня, мне этих ролевых игр с Евой хватает! Не ломайся, будь мужиком, в конце концов!» Хорошо в тот раз бомбёжка началась, а меня поезд как раз со съемочной группой ждал, так что я чудом, через форточку в бункере, спас честь германского кинематографа и свою жопу! Правда, остался без ордена...
Кузьмич: (в сторону) Хм, и откуда в бункере форточка? (немцу) Ты, кстати, ушицы больше не хочешь?
Немец: А, что, ещё есть?
Кузьмич: Наш человек! Я метнусь на кухню. За хлопчиком только присмотри, по-братски... Да, всё забываю спросить, а чего ты без трусов? Не месяц май на дворе так-то. Думаешь, как тебя разведчики вычислили? По звону бубенцов!
Немец: Съёмка должна была летом проходить! Гитлер, падла, бюджет картины зажал, после того как обнаружил что меня нет в джакузи. А без трусов... не носили в то время трусы, если верить сценаристу.
Кузьмич: (хохотнув) Вот дикари! Неудивительно, что римская империя однажды пала под натиском варваров.
Немец: Врёшь?!
Кузьмич: Во те крест!
Немец: Верю!
Горбунков: (заплетающимся языком) Я требую продолжения банкета!
Кузьмич: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Я что заснул?!
Кузьмич: А я тебе говорил, Сеня, не рычи, в смысле не части! Я ж два литра спирта в пол-литровый котелок ухи вбухал! Вот тебя на второй тарелке и развезло!
Горбунков: А товарищ лейтенант не приходил?
Кузьмич: Насчёт него не беспокойся, они там с товарищем полковником 8-ое марта отмечают, не до нас им.
Горбунков: Так осень ведь!
Кузьмич: И чё?! Товарищ полковник приказал: «Хочу поздравить всех женщин полка с 8-ым марта!» Ну, товарищ лейтенант, не будь дурак, верно понял намёк, и свистнул Маргариту, а той только руки сполоснуть и губы накрасить! Так что, глядишь, и обойдётся...
Горбунков: Я сквозь сон слышал, что ты с пленным разговаривал, правда, ни слова не понял.
Кузьмич: Я, если честно, тоже с пятого на десятого понимал обо что он там трындит, но суть ухватил. Наш человек, Колька!
Немец: Клаус, блядь!
Кузьмич: Слыхал! Всего-то два литра спирта и по-человечески басурманин заговорил! Ну ладно шучу-шучу, Клаус его зовут, Клаус Вира...
Немец: Майна, в смысле, Майне!
Кузьмич: Ну, извини, я в этих строительных терминах плаваю. Ты не поверишь, оказывается, они тут кино снимали про Юрку Цезаря...
Горбунков: Так вот почему он без трусов! Я должен был догадаться! Римляне трусов не носили!
Кузьмич: Вот ты сразу понял, а мужики, на которых это чудо со своим обрезанным выбежал в таких исторических тонкостях не разбираются! Спужались! Решили, что немцы применили своё секретное оружие – боевых пидарасов!
Немец: Я не пидарас!
Кузьмич: А похож... Пришлось две портянки ему выдать, чтобы срам прикрыть. Одной, видите ли, те ему мало показалось. Артисты они такие, вечно преувеличивают...
Немец: Ну, нет слов...
Кузьмич: Да шучу я, Колька, по-стариковски, у тебя там до колена, недаром Гитлер на тебя запал.
Немец: Кузьмич, завязывай, я не такой!
Горбунков: Постой, так ты по-русски разговариваешь?
Немец: У меня дедушка из херсонских евреев. В детстве я часто с ним общался на русском, но с годами всё подзабылось, только после пятой тарелки ухи вспомнил всё.
Кузьмич: Неплохо бы было это дело закрепить, ладно, вы тут гуторьте, а я проведаю товарища лейтенанта, да и запас свечек нужно пополнить, у нас же восьмых март по пять штук в месяц, никаких свечек не напасёшься...
* * *
Немец: Он ушёл?! Семён Семёныч, будь человеком спасай земляка!
Горбунков: Кого?!
Немец: Меня! Старик меня затрахал!
Горбунков: Врёшь!
Немец: Я в переносном смысле! Ты же слышал, чего он тут нёс, у меня мозг раскалился весь этот бред выслушивать! И, вообще, пытки запрещены женевской конвенцией!
Горбунков: Да я только рад буду тебе помочь, но для этого мне нужно знать, кто ты такой, и что делал в нашем тылу!
Немец: Да откуда я знал, что это ваш тыл! Я штатский! Я артист больших и малых! Мне ваша война вообще не всралась, я весь в искусстве!
Горбунков: Ты, немец, говори да не заговаривайся! Тебя поймали в тылу с оружием, да тебя запросто шлёпнуть там же могли, если бы товарищу лейтенанту язык срочно не понадобился! Правда, после выяснилось, что он говяжий язык имел в виду...
Немец: Вот только ты не начинай! Я уже слышать эту историю про язык не могу! Ты-то, вроде, вменяемый, пока по-французски не говоришь!
Горбунков: Иди в жопу, фриц!
Немец: Я Клаус! И сам иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Немец: Ты иди в жопу!
Кузьмич: Значит всё-таки без жопы не обойтись?
Горбунков+немец: Иди в жопу, Кузьмич!
Кузьмич: Спелись. Ладно, давай закрепим дружбу народов ушицей на посошок и будем думать, что товарищу лейтенанту докладать. А то терзают меня смутные сомнения, что версия с киноактёром, который случайно угадил в плен, ему очень не понравится. В штабе настроены видеть в Клаусе важную шишку, под которого можно и ордена получить и прошлые косяки перед начальством оправдать... А если выяснится, что этот полудурок безнаказанно бегал по нашим тылам  и, походя, хуем бил по лбу советских разведчиков, да ещё это всё на камеру сняли... За это ништяков точно не дадут, точнее, дадут, но это точно будет не медаль...
Горбунков: И что ты предлагаешь?
Кузьмич: Колька, жить хочешь?
Немец: (буркнув) С языка снял, чёрт языкастый...
* * *
Лейтенант: Вы что пьяные? А ну, дыхни! Да не ты Кузьмич, ты-то всегда под мухой, уж не знаю где ты водку всё время берешь. Ты, Горбунков, дыхни! А хотя не надо, отсюда чую, что пахнет это дело штрафбатом...
Горбунков: Да за что штрафбат, товарищ лейтенант?! Вы же сами хотели, чтобы я с пленным в непринужденной обстановке пообщался!
Лейтенант: Это не значит, что его надо было набухивать и самим нажираться! Вот что я товарищу полковнику буду докладывать?
Кузьмич: Витёк, ты не залупайся, а выслушай.
Лейтенант: Какой я тебе Витёк, сержант!
Кузьмич: А я говорю - не рычи! Взял моду с порога людей строить! Давно ли сам в сержантах бегал?
Лейтенант: Да я... да ты... Неподчинение! Расстреляю!
Кузьмич: И пистолетик убери, кто ж тебе штабной крысе патроны доверит!
Лейтенант: (убирая пистолет) Сука... Ладно, чего вы там придумали...
* * *
 
Полковник: Марго, вы единственный человек, который меня понимает... Ну, что, ещё рюмочку под щучью голову?
Повариха: Ну что вы, что вы...
Лейтенант: Товарищ полковник...
Полковник: О, лейтенант, у тебя тут нет отдельного кабинета? (подмигивает)
Лейтенант: Да вы товарищ полковник, нарезались...
Полковник: Но-но, чего вообще без стука, а если бы мы были неглиже?
Лейтенант: Так вы и так, товарищ полковник, кхм, неодеты...
Полковник: Ты мне зубы не заговаривай, что там по шпиону? И только заикнись снова про форс-мажор!
Лейтенант: Если бы, тут у нас дело почище, оказывается никакой это не шпион, да и не немец.
Полковник: Та-ак, никак Антанты козни? И кто под нас копает? Италия?
Лейтенант: Выше берите!
Полковник: Хм, кто же там выше по карте? Э-э, Швейцария?
Лейтенант: Да в прямом смысле выше! (тычет пальцем наверх)
Полковник: Постой так он из ставки что ли? Проверяющий?
Лейтенант: Он инопланетянин!
Полковник: (облегченно) Уф, напугал! Я уж подумал на нашу дивизию проверяющего наслали, меня товарищ генерал предупреждал, да я как-то подзабыл. СТОП! Что значит инопланетянин?! Ты, что, выпивший?
Лейтенант: Конечно! Мы же с вами на брудершафт и пили!
Полковник: А ну тащи этого инопланетчика сюда, щас мы посмотрим, что это за Аэлита такая!
* * *
Немец: Мир вам, земляне!
Полковник: Ах ты, сучка ты крашена...
Немец: Это мой натуральный цвет!
Полковник: Зелёный?!
Немец: А что вас смущает?
Полковник: Всё! Ты почему по-русски стал разговаривать? Мне докладывали, что ты только шпрехал!
Немец: Это... инопланетные технологии!
Полковник: Верю! Ну и... как оно там?
Немец: Где?
Полковник: Тебе в рифму?! В небе! Живёте как там, коммунизм построили?
Немец: Нихуя!
Полковник: Ха, слабаки! А к нам зачем? За опытом?
Немец: Не, чисто подзаправится...
Полковник: Да я отсюда твой перегар чую. Добре. Ну, раз никого другого твои архаровцы так и не словили, сдам этого в ставку...
Лейтенант: Но...
Полковник: И без «но»! Должен же я отчитаться перед товарищем генералом, поэтому и этот придурок, зелёнкой вымазанный, сойдёт.
Лейтенант: А почему вы решили что он...
Полковник: Придурок?
Лейтенант: В зелёнке...
Полковник: Витька, ты думаешь как я первое повышение получил? Я же вот так же левого белогвардейского поручика в йод обмакнул и выдал его за посланца с Марса! Пока там, в Москве, разобрались, я до полковника уже дослужился, попробуй теперь под меня подкопай!
Лейтенант: А это не будет подозрительно, сразу два инопланетянина?
Полковник: Ха, да ты хоть знаешь, что в Москве пришлось отдельную тюрьму выделить для этих пришельцев, там кого только нет, всех оттенков и цветов! И все по одному делу проходят. Не одни мы с тобой такие умные.
Лейтенант: Надо же... (прищурившись) А что мне за это будет? Как-никак это моё отделение пришельца задержало?
Полковник: А вот это правильный вопрос, лейтенант! Маргарита, метнись за ухой и Кузьмича там кликни со свечкой.
 
1974 год
 
Пантелеев: Серьёзно?! Инопланетянин?! И вам поверили?
Горбунков: Если честно, понятия не имею, но видимо да, раз лейтенант на повышение пошёл вместе со своим денщиком Кузьмичом, а мне спустя несколько лет перед комиссованием пистолет наградной вручили... Это собственно и все мои награды за войну, теперь только юбилейные получаю... А вот тот пистолет у меня до сих пор с собой...
Пантелеев: СТОП! У тебя всё это время при себе было боевое оружие?!
Горбунков: Ну, оно не боевое, а скорее психологическое. При случае можно пугнуть, подать сигнал...
Пантелеев: А, ну, да, кино, как я мог забыть... Значит, это ты им медведя напугал...
Горбунков: (смущенно) Я... забыл про него, так отбился...
Пантелеев: (укоризненно) Семён Семёныч...
Горбунков: Вот не надо этого! Сам-то!
Пантелеев: А что, у меня вся грудь в орденах! Я их честно заработал!
Горбунков: Хватит врать, Пантелеев! Это не твои награды, а пуделя твоего!
Пантелеев: И что? Он их тоже честно заработал! Он же у меня всесоюзный медалист, все пёсьи выставки берёт на раз! И давно ты это знаешь?
Горбунков: Давно...
Пантелеев: И не сдал меня?
Горбунков: Ну, мы вроде как друзья... были...
Пантелеев: Кхм, спасибо, Семён... Прав ты. У меня ведь тоже только юбилейные медали, я ж по сути всю войну или проводником или на хозяйстве лошадином, мне даже оружие не доверяли из-за моего характера...
Горбунков: Это да, характер у тебя говнистый...
Пантелеев: Иди в жопу, Горбунков!
Горбунков: Сам иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди... тихо, слышишь? Вроде рычал кто-то?
Горбунков: Пантелеев, падла, ты опять нас на медвежью нору вывел, Сусанин ты хренов! (рёв)
Пантелеев: (вздыхает) Вот поэтому мне оружия и не доверяли...
* * *
Инна: И как вы спаслись?
Пантелеев: Первый и Второй нас от медведя отбили и на базу уволокли, ну остальное вы знаете...
Бармалеев: Вы, серьёзно, носили медали своей собаки?
Пантелеев: Не твоё собачье дело! Жулик их честно заслужил! Вот как он там без меня теперь... Я когда на работе у соседа его оставляю, он так радуется, когда я возвращаюсь... Сосед, я имею  в виду...
Инна: Ох, Махал Махалыч... Теперь, собственно, понятно, почему вы решили нас держаться.
Горбунков: (буркнув) Много ты понимаешь...
Инна: А вот представь! Пришла мне тут на ум одна идея, почему именно нас менты решили припахать...
Горбунков: Ха, будто мы и сами не догадались. «Определитель» на всех нас среагировал зеленым цветом! Даже на тебя!
Бармалеев: И что это значит? Мы избранные? Но для чего?
Инна: Теперь уже неважно, с мусарами нам не по пути и довольно об этом, смеркается. А где Ершов?
Бармалеев: Да вроде тут крутился... Серёг, ты где?
Ершов: Я что-то пропустил? Я посикать отходил...
Инна: Кольца не потерял?
Ершов: Мою прелесть?! Не шути так!
Инна: Добре... А чего вы на меня уставились?
Пантелеев: Видишь ли, Инна, мы все всё про себя рассказали, осталась только ты...
Инна: А с каких мне душу облегчать, ты вроде не прокурор...
Горбунков: Хотя бы намекни зачем тебе в Японию? У тебя там родня? Или просто наугад пальцем в карту ткнула?
Инна: А-а, так вы же не в курсе...
Бармалеев: Нюсь, так откуда бы они узнали про твою, кхм, мечту...
Инна: (строго) Не «кхм, мечту», а МЕЧТУ!
Бармалеев: Я так и сказал!
Инна: Ладно, ваша взяла, раз у нас вечер откровений пора и мне рассказать о себе и своей мечте. Коль, Ершова там кликни, чтобы не повторяться. Это было в степях Херсонщины...
 
1963 год
 
Инна: (оглядываясь, озадачено) Это где мы?
Бабуля: (гордо) Это, Инна, наша историческая родина...
Инна: Степь?!
Бабуля: Херсонщина!
Инна: Так тут нет нихуя! Ай! За что?!
Бабуля: Я сколько раз говорила, не материться дома!
Инна: Так мы не до... а-а, историческая родина... Но, мамань, серьёзно, тут одни суслики, да руины вона какие-то. И, честно сказать, попахивает от них чем-то знакомым... А-а, родина...
Бабуля: Инна, ты уже большая девочка и пора тебе узнать наш семейный секрет.
Инна: (в сторону) Блядь, начинается...
Бабуля: Наша родовая фамилия вовсе не Ивановы...
Инна: А какая? Петровы?
Бабуля: Нет...
Инна: Сидоровы?
Бабуля: Нет!
Инна: Кузнецовы?
Бабуля: Нет! Помолчи! Никулины мы!
Инна: Не, мне Ивановы больше нравится! А Никулин... чем-то клоунским отдаёт...
Бабуля: Ты ничего не понимаешь. Наша фамилия гремела по Союзу! Пускай и недолго... Твой дед, мой отец сделал всё, чтобы прославить её!
Инна: Терзают меня смутные сомнения, что именно из-за деда мы и шухеримся теперь! Чего, спрашивается, мы как шпионы сюда добирались всеми видами транспорта, даже на дельфине. Хотя насчет последнего я не против, Шустрик нам здорово дорогу сократил, но остальное...
Бабуля: Это из-за секретности! Не перебивай! Ладно, права ты. Никто, даже твой отец, не должен знать, где мы с тобой были, для него мы по легенде отдыхаем в Сочи.
Инна: Так мы и отдыхали в Сочи! И вдруг, бац, плывём на дельфине к ебене матери! Ай, да помню, родина! Ай, а щас за что?!
Бабуля: Не родина, а РОДИНА!
Инна: Ну, чисто как в аптеке... Слушай, а причем тут вообще дед, он же помер давно?
Бабуля: Нет, он живой, за границей живёт! Но суть не в этом!
Инна: Да как же не в этом! Я тоже хочу за границу! Ай!
Бабуля: Помолчи, сказала! Помнишь я тебя на Пушкинские чтения водила, думаешь почему?
Инна: А-а, эта тягомотина. Я вообще больше по Маяковскому угораю.
Бабуля: Вот, суть ты ухватила! Это семейное!
Инна: (осторожно) По мёртвым поэтам угорать?
Бабуля: Да! Нет! Да! Беречь и уважать русский язык! Быть не просто его хранителями, но и привносить в него новое!
Инна: Ты о чём вообще, мамань, ты же с орфографическими ошибками даже в жалобных книгах пишешь и ничего кроме вывесок магазинных не читаешь!
Бабуля: Это маскировка! Я всю жизнь скрываю свою тягу к знаниям, из-за этой сволочи усатой!
Инна: Это ты про Гитлера?
Бабуля: Про Сталина!
Инна: Ого, а что он тебе сделал?
Бабуля: Он враг нашей семьи, именно из-за него мы живём в жопе мира и питаемся килькой!
Инна: Вот зря ты так про Южноуральск... А килька тебе чем не угодила? Ты же любишь рыбные блюда!
Бабуля: Не суть! Если бы не Сталин и этот жополиз Берия мы бы как сыр в масле катались и жили в Москве! Я ведь там и жила первые десять лет жизни пока отца не репрессировали, а меня с твоей бабушкой, не сослали на Урал... А всё Сталин, сука!
Инна: А дома ты мне про это не могла сказать? Нафига было тащится сюда? Да и Сталин умер давным-давно!
Бабуля: Да, эта сволочь сдохла, но моя месть жива! Я отомщу!
Инна: Кому?!
Бабуля: Я всем докажу что Никулины это ум честь и совесть нашей эпохи!
Инна: Мамань, я конечно тебе сочувствую, но повторюсь, причём тут я? Я вообще не по политике, ты же знаешь какая моя мечта!
Бабуля: Чтобы я больше не слышала этот бред про чемпионат мира по пердежу! Я смирилась с тем, что у тебя в комнате теперь постоянный смрад, но не более! Ты внучка Никулина и у тебя своя миссия и она никак не связана с пердежом, пусть папа по первой и торговал жопой.
Инна: СТОП! Что дед делал? Торговал жопой?! И ты хочешь, чтобы я продолжила его дело?!
Бабуля: Да!
Инна: Мамань, ты вообще здорова? Я не такая! В жопу не дам!
Бабуля: Ты о чём вообще? Причем тут это? Дед был филологом!
Инна: А причём тут тогда жопа!
Бабуля: Тьфу, да жопа вообще не причем, забудь про жопу! Я хочу, чтобы ты выучилась на языковеда и продолжила дело деда по составлению «Толкового словаря Никулина»!
Инна: Уф, ну маманя... Теперь я верю, что ты дочь Никулина, это ж надо такое отчебучить, хоть комедию снимай.
Бабуля: Не смешно!
Инна: Ладно, допустим! Зачем ради этого надо было тащиться на Херсонщину?
Бабуля: Ты знаешь что на этом месте раньше было?
Инна: Ну, судя по запаху говонозавод?
Бабуля: Да! Ферма по производству и сортировки кала крупнорогатого скота. (ФпПиСККС) Это наше родовое гнездо...
Инна: (зажав нос) И почему я не удивлена...
Бабуля: Именно здесь трудились поколения Никулиных еще при царях. Именно из этой среды вышел твой дед, чтобы нести миру слово! Русское слово! Новое русское слово!
Инна: Бабуля, если ты ожидаешь оваций, то напрасно. Это скорее на плохую байку похоже. А еще меня смущает, что дед занимался проституцией...
Бабуля: Да что ты такое говоришь! Это был очень короткий этап в его биографии! Ему нужен был начальный капитал, чтобы со своим другом и соавтором Ожеговым вложится в новый словарь.
Инна: (буркнув) Ещё и Ожегов... Ему-то, надеюсь, ты мстить не собираешься?
Бабуля: К нему у меня как раз никаких претензий, он действительно морально и финансово поддержал отца и даже пытался его из ГУЛАГА вытащить. Писал письма во все инстанции. Но сама понимаешь, такое время было, если усатый сказал - нет человека нет проблемы...
Инна: А с дедом были проблемы?
Бабуля: А ты как думаешь? Дед твой был человек простой, от сохи! Всегда и всем в лицо говорил правду матку, невзирая на чины, чего его с говнозавода, то бишь, с фермы уволили. А как раз голодомор был, помыкавшись без работы, ему ничего не оставалось, как зарабатывать жопой...
Инна: Но вот опять...
Бабуля: Не в этом смысле, дурёха! Так как дед с детства был расположен к полноте, у него была очень большая попа, вот он её и демонстрировал всем желающим за небольшую плату, точнее такса была стандартная - сколько влезет...
Инна: Мамань, ты себя слышишь? И ты так спокойно про это рассказываешь?
Бабуля: Такое время было, доча, а папа очень любил покушать. За это собственно его и выгнали с работы...
Инна: Он, что, дерьмо жрал?
Бабуля: Дура! На ферме коров разводили! Говно просто побочный продукт, который ушлый барин, а потом Советы решили обратить в валюту и продавали за границу.
Инна: Им там своего говна было мало?
Бабуля: Не скажи, не простое то было удобрение. Секрет был у барина, он коровий кал мешал с человечьим, собственно, для этого у него и были работники, в том числе и дед. А дед был передовиком производства, так как кушал и испражнялся за троих. А как барина-то прогнали, да голодомор начался, то всех коров на ферме извели, и пришлось на экспорт чисто человечий кал гнать, так как контракт никто не отменял. Вот отец и работал на износ, даже похудел. Ну и кормили его только огурцами с молоком, что тоже ему здоровья не добавляло. Вот, чтобы не помереть от кровавого поноса, он стал воровать излишки продукции и продавать налево.
Инна: Это как вообще?
Бабуля: Ну, там хитрая схема была, на работе он недосирал а после смены в условленном месте испражнялся а потом забирал деньги...
Инна: (прикрыв глаза) «Недосирал»... Бред какой-то... Ладно, допустим. Зачем мы тут?
Бабуля: Перед тем как покинуть страну, отец побывал на своей исторической родине и оставил здесь то, ради чего его и хотели сгноить в ГУЛАГе...
Инна: Кучу говна?
Бабуля: Нет! Пошли, сама увидишь, у меня есть карта...
Инна: Дурдом. Ну по крайней мере теперь понятно зачем мы лопату с собой пёрли.
* * *
Бабуля: Копай! Тут!
Инна: Да здесь насрано!
Бабуля: Естественно отец замаскировал схрон! Ну как сумел...
Инна: Вот теперь я верю, что он передовиком производства был, сколько лет прошло, а куча как вчера навалена... Уникум.
Бабуля: Молча рой! (стук) Нашли! Ох, у меня сейчас сердце выскочит! Такой стресс, такой стресс!
* * *
Инна: Рулон туалетной бумаги?! Это шутка такая?!
Бабуля: Ты разве не понимаешь, доча, папа даже в тюрьме продолжал собирать новые слова для своего толкового словаря!
Инна: Это тот что в комоде валяется?
Бабуля: Хранится!
Инна: Ну, хранится, господи...
Бабуля: А вести и записывать свои научные изыскания он мог только возле параши! Обычно занимая её. Смотри, сколько новых слов он узнал!
Инна: Верю! Даже у меня возникла парочка! Надеюсь на этом всё, можно вернуться в Сочи и продолжить отдых?
Бабуля: Да! Первый этап миссии мы завершили! Он что даже записки никакой не оставил? Обидно, однако... Хотя я его не виню, я же публично отреклась от него в 1937-ом на торжественной пионерской линейке. (орёт в небо потрясая кулаками) Никогда тебе этого не прощу, Сталин!
 
1974 год
 
Инна: Вот так, вынуждено, замечу, вся моя дальнейшая жизнь была посвящена продолжению дела деда. Маманя слышать ничего не хотела про мою мечту. Нанимала репетиторов, ругалась с преподавателями, давала взятки на экзаменах и всё ради того, чтобы я поступила в языковедческий институт в Москве. Все мои робкие намёки, что не обязательно для этого переться в столицу, можно ограничится областью или даже городом, пресекались на корню. Понятно, что через несколько лет я уже выла, и это не метафора, поэтому рада была наконец-то покинуть отчий дом и отправиться в златоглавую. К тому же у меня уже был разработан план действий, а также запасные варианты. Один из них и сработал, мне удалось проникнуть в Японское посольство, где как раз проходил местечковый чемпионат по пердежу и я его выиграла! Тем самым пройдя на следующий этап, но для этого нужно было попасть в Японию. В посольстве мне выдали грин карту, оплатили билет на самолёт мне оставалась две недели, но тут случился... Николай...
Бармалеев: Э, я-то тут причём! Это Горбунков самолёт вёл с подачи Серёги, они-то его на мавзолей и грохнули. Я-то вообще в этот момент лежал обосран... короче, лежал я в отключке...
Горбунков: (буркнув) Нашли крайнего! Кто тебя вообще в мавзолей устроил, туда же всяких лимитчиц не берут!
Инна: А я без документов по наглому к коменданту Кремля прошла и сказала что я от Дмитрия Сергеевича и мне нужна работа!
Горбунков: А кто такой Дмитрий Сергеевич?
Инна: (ржёт) Понятия не имею, с потолка взяла, но сработало, меня от греха в Мавзолей и определили.
Горбунков: Значит, продолжить дело деда ты и не собиралась?
Инна: Да щас! Я его к тому моменту возненавидела! Пока он там за границей жирует, я, типа, должна бегать по Союзу слова новые собирать?! Да нафиг бы мне это надо было! К тому же терзали меня смутные сомнения, что дед тупо слова сам придумывал, а Ожегов ему потакал. Недаром на него Сталин обозлился.
Горбунков: А почему?
Инна: Понятия не имею, наверно было за что. Ладно, мужики, хорош бакланить. Стемнело. Выдвигаемся. По прикидкам до Химок за час доедем, там бросаем машину и пехом до речного вокзала.
Бармалеев: А если там засада?
Пантелеев: Не думаю. Мы не говорили на допросе, зачем в Химки рванули. Разве что вспомнят ту историю, как Горбунков унитаз чинил, но это когда было.
Инна: Ты серьёзно можешь подлодкой рулить?
Пантелеев: Нас на такую и натаскивали! В крайнем случае, Сеня тоже может.
Горбунков: Могу!
Инна: Нет! Мне рассказывали, что ты любишь с закрытыми глазами рулить. В воздухе обошлось, а в море, хрен его знает, так что пусть лучше Махал Махалыч за штурвалом.
Горбунков: (насупившись) Не очень-то и хотелось...
* * *
Инна: Ну, мужики, с богом, сидай в тачку. Так, стоп, где Ершов?! Коля, почему твой друг всё время где-то валандается?
Бармалеев: Да он как то кольцо получил сам не свой, чуть ли не целует его.
Инна: Ершо-о-в!
Ершов: Туточки мы!
Инна: Не отрывайся от коллектива, Сергей! Ну что ты в самом деле! Так, постой, ты что ревел?
Ершов: Извини, непрошенная слеза, вспомнил тут... всё былое... Отца, деда... Накатило... Один я, один как перст на всём земном шаре...
Бармалеев: Ты чего, Серёг?! А я! Ты ж мне как брат!
Пантелеев: Ну, мы едем?
Инна: Обгоди, Махал Махалыч, покури пока. Ты, это, Ершов в самом деле чего расклеился? Неужели из-за кольца?
Ершов: Извините, накатило... Нельзя мне пить.
Инна: Значится так, вот что я решаю! Планы меняются.
Бармалеев: В смысле?! Ты передумала в Японию ехать? Ура!
Инна: И не надейся! Поторопилась я чутка с отъездом. Прежде чем рвать окончательно с родиной нужно все дела тут незаконченные доделать, я права мужики?
Пантелеев: (робко) Мне бы Жулика проведать...
Инна: Замётано, бери пуделя с собой.
Пантелеев: Ого, ну типа спасибо, не ожидал...
Инна: Семён Семёныч, ты как хочешь, а с Гайдаем тебе надо что-то решать...
Пантелеев: В смысле?! Убить его что ли? Да я, собственно, и зла на него уже не держу. Время лечит...
Инна: А вот мне не нравится такой его подход к чужой жизни! Он же не только тебе жизнь сломал, а многим сотням людей! И будет продолжать это делать дальше! Поэтому нужно с ним встретиться и поговорить по душам.
Горбунков: Ну, я, так то, не против... Да и жена его мне понравилась, Нина. Мудрая женщина. И красивая...
Инна: Так тому и быть. Теперь ты Сергей. Где живёт твоя Сима?
Ершов: Ой... А может не надо?
Инна: Надо, Серёжа, надо! Я же обещала наладить твою личную жизнь! А я слово держу!
Ершов: Она в Подмосковье живёт, забыл название посёлка, но на конвертах адрес есть.
Инна: Вот и ладушки. По пути заглянем к ней, там, глядишь, и свадьбу справим...
Ершов: Ой...
Инна: Николай?
Бармалеев: А что я? У меня вроде никаких незавершенных дел не осталось. Только вот, Нюся, не хочу я в Японию насовсем... ну что я там делать буду...
Инна: Это... обсуждаемо...
Бармалеев: Спасибо, любимая!
Инна: Ну и осталась я. У меня тоже тут одно дело есть в Южноуральске. Маманя... Попрощаться мне с ней надо по-человечески. Объясниться. Она ведь до сих пор думает, что я в университете учусь...
Бармалеев: Вот это правильно, Инна. И меня с ней познакомишь, я ей понравлюсь, ручаюсь!
Ершов: И я!
Инна: Ой, не знаю... Ну, да ладно, придумаем что-нибудь... Тут другая дилемма нарисовывается. Махал Махалыч, сколько до Японии на подлодке по времени?
Пантелеев: Я уже прикинул по Северному пути около 6 тысяч морских миль...
Инна: Это мне не о чем не говорит.
Пантелеев: В подводном положении лодка развивает скорость 7 узлов. В надводном - в два раза больше.
Инна: Хорош меня грузить! Сколько времени займёт путь? Ты говорил неделю!
Пантелеев: Ну-у... где-то так и есть...
Инна: Ладно, возьмём за основу. Итого, у нас чистыми
ровно неделя, чтобы завершить наши дела здесь и начнём мы с Гайдая...
* * *
Гребешкова: Опять ты...
Горбунков: Здравствуй, Люба, я вернулся!
Гребешкова: Какая я тебе Люба, придурок!
Горбунков: Я пошутил, Нина, это из фильма цитата!
Гребешкова: В этом доме никаких цитат из чужих фильмов! Тем более Рязановских! А Эльдар тоже в список Гайдаевский вхож. Чего вообще припёрся, мы вроде всё с тобой порешили?
Инна: Вы бы, гражданочка, хоть бы в дом впустили...
Гребешкова: Да ты не один... Неужели бабу себе завёл? Или ты серьезно поверил во всю эту мутату что после сорока жизнь только начинается?
Гайдай: Нинок, кто там, опять журналисты?
Гребешкова: Лёнь, ты не поверишь, снова Горбунков заявился, на этот раз с группой поддержки...
Гайдай: А-а, этот... Ну, пусть заходит...
* * *
Инна: Товарищ Гайдай, мы в курсе вашей проблемы с Семён Семёнычем...
Гайдай: Всё-таки разболтал, гадёныш. Если вас не затруднит, огласите ваши ФИО и места работы. Так, на всякий случай... Это всех касается!
Гребешкова: Лёня! Они тебе пока ещё ничего не сделали...
Гайдай: Вот именно «пока». Ну-ну, я вас внимательно слушаю, девушка.
Инна: Так вот, мы тут посоветовались с товарищами и решили... снять про вас кино.
Гайдай: Кино?! Оригинально! Только не говорите, что это будет комедия!
Инна: Нет, не комедия. Это будет историческая драма про одного конеёба...
Гайдай: Та-ак... Можно ознакомиться со сценарием?
Инна: А зачем? Будем снимать прямо так. С режиссером мы определились заранее, как и с оператором и звукооператором. Актёр на главную роль тоже подобран, осталось только роль коня, это и будешь ты, Леонид Иович...
Гайдай: Э-э...
Инна: Камера, мотор! Сцена первая она же последняя, купание очкастого коня!
Пантелеев: А ну-ка, лошадка, повернись к ванне передом, а ко мне задом! Очком, я сказал ко мне!
Гайдай: Не-ет!
 
(за час до этого)
 
Горбунков: Но что я ему скажу?
Инна: Обойдёмся без лишних слов. Как я поняла, человек словил звезду и его нужно немного приспустить на Землю.
Пантелеев: Опустить?
Инна: Или так... Идея! А давайте снимем кино про него!
Горбунков: Кино?! Но как?! Зачем?
Инна: Я тут в бардачке любительскую камеру видела, она рабочая, набор плёнок тоже имеется. Видать владелец машины любил это дело. Так почему бы не воспользоваться случаем и расплатиться с человеком, который сломал тебе жизнь?
Горбунков: Но я в этом ничего не понимаю!
Инна: А и не надо! Действуем по старой схеме, которую предложил Махал Махалыч.
Пантелеев: Я вообще молчал!
Инна: Помнишь, ты нам байку про Гитлера рассказывал?
Пантелеев: Помню! И это не байка! Так стоп, я «это» с Гайдаем делать не буду, мне нравятся его фильмы! Да и вообще он не мой типаж!
Инна: Не надо с ним «это» делать! Нужно просто сымитировать! Это же кино! Всё понарошку!
Пантелеев: А-а, понарошку... Ну, не знаю, смогу ли я, так то я человек увлекающийся, не умею на полшишечки...
Инна: А для этого у нас есть режиссер – я! Я и буду руководить процессом. Ершову доверим со звуком работать, а Николай будет снимать. Все при деле...
Бармалеев: А про что кино-то?
Инна: По ходу придумаем. Тут я полностью отдаюсь импровизации и вдохновению всех участников съёмки!
 
(час спустя)
 
Гребешкова: Надо же, с первого дубля...
Гайдай: (из ванны) Вы что творите, сволочи, у нас же горячей воды нет! Я на вас жаловаться буду! Нина, вызывай милицию!
Гребешкова: Лёня, успокойся, по сути ничего такого не произошло, товарищи просто тебя... помыли... Кстати, спасибо, как воду отключили в прошлом месяце, он наотрез отказался принимать ванну. А вообще, между нами, давно надо было устроить ему головомойку, во всех смыслах. Зарвался Лёня... Вот на днях дома спички кончились, пошёл он в соседний продуктовый и пропал. Потом выяснилось что его в магазине обсчитали на одну копейку он устроил скандал, вызвали милицию и он всю ночь просидел в обезьяннике и пока сидел, написал новый сценарий... Так что не удивлюсь, что в нём фигурируют все, кто ему тогда насолил.
Гайдай: (из ванной) Между прочим, неплохой сценарий получился, я хочу главную роль Леонову и Невинному отдать! Нинок, где у нас полотенце?
Гребешкова: А когда я получу главную роль?
Гайдай: (из ванной) Молчи женщина, твой день 8-ое марта! Ладно, сыграешь в эпизоде чью-нибудь жену, как всегда. Я твой фен возьму?
Гребешкова: Вот, опять эпизод... А меня сам Пырьев ценил! Лапал, конечно, за всякое, но ценил! Да вы берите пирожки, сама пекла.
* * *
Инна: Вот как всё удачно прошло, теперь Гайдай у нас на крючке и больше не будет хулиганничать и всякую гадость в своих фильмах показывать, выставляя порядочных людей придурками.
Горбунков: И ты ему поверила?
Инна: Теперь у нас есть компромат на него! Короткометражка «Конь замёрз и необычный морж», в которой известного комедийного режиссера полощут в ванной. И пусть докажет что этот бред не он снял. Так, кто там у нас следующий по списку, ага, Ершов...
Ершов: Ой...
* * *
Инна: (оглядываясь) Кажись тут. Бабушка, тут живёт Сима Очевидова?
Бабушка: Да бог с тобой, внучка, померла Сима ещё лет 15 назад
Инна: Странно, адрес сходится... а сейчас живёт тут кто? Вроде дом жилой...
Бабушка: Живут, чего не жить. Какой-то бирюк городской, прости господи, толи писатель толи поэт, кто их городских разберёт. Наездами тут бывает. С нашими деревенскими и не общается, брезгует, наверное, если только когда на рынок ходит, а, кстати, вон он...
Некто: (буркнув) Вы ещё кто такие?
Ершов: Здравствуйте, товарищ, вы случайно не знаете, как так получилось, что с этого адреса мне 10 лет приходили письма от Симы Очевидовой?
Некто: Серёжа?! Ершов?! Тебя наконец-то освободили! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть вживую! (обнимает)
Инна: Кардиблядс...
* * *
Ершов: (вырываясь) Что здесь вообще происходит, кто вы такой?!
Некто: Так это же я, Эдуард!
Инна: Ну, то что ты галимый Эдуард я уже поняла, ты нахера себя за бабу выдавал десять лет, вон у него до сих пор стресс! Мы же сюда жениться на тебе ехали, придурок!
Эдуард: Кхм, форс-мажор. Серёжа, надеюсь, ты на меня не сердишься!
Ершов: Не подходи ко мне, извращенец! Как ты мог! Теперь я понимаю, почему ты ни одной фотографии мне так и не прислал! Тебе же лет 50!
Эдуард: Вообще-то сорок! Не думал что это для тебя так важно, и, вообще, я не люблю фотографироваться.
Инна: Но почему ты выдавал себя за женщину, переписываясь с ним?
Эдуард: Я?! Да с чего вы взяли?!
Ершов: (показывает конверт) А это тогда что...
Эдуард: А-а, так вот в чём дело. Уф, напугали! Так это старые конверты, которые остались от прежней хозяйки дома. Она была моей поклонницей, даже этот дом мне завещала после смерти. Вот эти конверты со штампом где её ФИО я и использовал при переписке, я и внимания не обращал что там накарябано в уголке. Действительно, Сима Очевидова. Надо же... А я ещё удивлялся чего ты, Серёжа, меня так периодически называешь, списал на твоё специфическое чувство юмора.
Инна: С каких ты вообще стал переписываться с заключенным?
Эдуард: Видите ли, я писатель, детский писатель и мне постоянно нужны новые темы для рассказов. Вот я и подумал, что где как не в тюрьме можно найти столько интересных тем, чтобы поведать про них детишкам. Связался со знакомым следователем, тот свёл меня с начальником тюрьмы, а уже тот дал мне адрес рассказчика и балагура, который задолбал ужё всю тюрьму своими байками.
Инна: Ты больной?! Ты что рассказываешь детям про тюремный быт и нравы?
Бармалеев: Ну, какая-то логика в этом есть. Пусть детишки с детства привыкают жить по понятиям.
Эдуард: Вот, товарищ всё верно понял. Естественно я старался писать эзоповым языком, стараясь сберечь изначальный слог автора, и при этом обогатить его слабый словарный запас (уж извини, Серёжа) алогизмами и неологизмами...
Ершов: А?
Эдуард: Если проще... Нет, это лучше показать, чем объяснять... Вот. Недавно вышло переиздание. Между прочим 100 тысяч экземпляров.
Ершов: «Крокодил Гена и его друзья»?
Инна: Постой, так ты Эдуард Успенский?
Эдуард: Да! Теперь уже самый известный детский писатель в Союзе и всё это благодаря байкам Серёжи, моего давнего друга по переписке!
Ершов: (прикрыв глаза) Кар-ди-блядс...
* * *
Ершов: Вот это я влип! Я ж тебе такое там писал, думая, что ты женщина... Ой, стыдоба...
Бармалеев: (листая книжку) А причем тут вообще Чебурашка и крокодил Гена?
Успенский: А вы ещё не поняли? Ты, Николай крокодил Гена, а Серёжа это Чебурашка. В этом сборнике все ваши приключения, только в пересказе для детей!
Инна: Это поди ведь денег каких-то стоит?
Успенский: Я ещё 10 лет назад открыл счёт на Ершова и ему шли проценты от продаж. Всё по-честному, Серёжа!
Бармалеев: И много там набежало?
Успенский: Если честно, понятия не имею. Может пятьдесят тысяч может и больше...
Ершов: Это же целое состояние, только вот то, что ты оказался не романтичной, утонченной девушкой, а угрюмым сорокалетним мужиком...
Успенский: (пожав плечами) У каждого свои недостатки...
* * *
Инна: Вот кто знал. Но в одном Успенский не соврал, действительно есть такой счёт и там лежит 85 тысяч с копейками. Правда, учитывая, что это действительно копейки от гонорара, сколько же получает сам автор?
Ершов: Да я копейки с этих денег себе не возьму! Как я мог десять лет переписываться с человеком и не понять что это не девушка, а старый мужик!
Пантелеев: Э, в 50 лет жизнь только начинается!
Инна: Вот ни к месту ты Махал Махалыч сейчас сказал! И насчёт денег ты не прав, Сергей, ты честно их заработал.
Ершов: Если уж на то пошло, то это скорее Коляна деньги он же те письма писал, правда, с моих слов, у него просто почерк лучше.
Инна: Вот что выясняется... Что, и ты недокумекал что это был мужик?
Бармалеев: Для меня это был такой же шок как и для Серёги! Я ведь только сейчас понял как хитро и обтекаемо этот писака строил фразы, и не поймёшь баба или мужик это пишет. Ну а раз на конверте написано женское имя мы и решили что это девушка... ну или женщина... Он и тут туману напустил...
Инна: И не поспоришь. Только вот миссию с налаживанием личной жизни Ершова я, каюсь, завалила. Только хуже сделала. Ты, это, Сергей, давай не куксись, жизнь на этом не закончилась. Как я поняла Успенский даже в письмах вовсе не горел желанием с тобой когда либо встречаться, тем более что-то большее!
Ершов: Боже упаси! Я не такой! Но я вот сейчас прикинул действительно те деньги мне как компенсация будут, точнее наша с Коляном, ведь по сути Успенский наши совместные похождения пересказывал. К тому же нам все равно надо как-то на Урал добираться, а эта машина засвечена, хоть мы и по ночам передвигаемся, а это жутко неудобно...
Пантелеев: Дело говоришь, парень. А я, гляжу, ты психологически устойчив, все стадии отрицания за пять минут прошёл. У многих на это годы уходят...
Горбунков: Это что ещё за намёки?!
Ершов: Да я даже рад, что у меня ничего с Симой, тьфу, Эдуардом не получилось. Молод я ещё, чтобы женится.
Бармалеев: Молодец, Серёга! Вот таким ты мне больше нравишься.
Инна: Предлагаю это дело обмыть!
Бармалеев: Нюсь, ты не забывай что мы в розыске! А сейчас в Химки едем за собакой Пантелеева.
Пантелеев: Вот именно! Хоть одну ночь нормально выспимся! Да и дома у меня заначка есть... Правда, у меня только комната в коммуналке, ну как нибудь разместимся.
Горбунков: А разве тебя там не будут в первую очередь пасти?
Пантелеев: А вот фигушки! Меня когда припахали в контору я им левый адрес дал, как чувствовал, что придётся в бега однажды податься. Так что хрен они меня найдут в Химках.
Инна: Толково. Только ты Махал Махалыч давай машинку на въезде в город в кустах оставь, а мы пешком, через речной вокзал, хочу лично убедится в существовании этой подлодки...
* * *
Инна: И это плавает?
Горбунков: У нас в пароходстве говорят «ходит», плавает говно...
Инна: Да это говно насквозь проржавело, а наверху, кажется, воронье гнездо и я не про площадку для наблюдения, а это натуральное гнездо, которое вороны свили...
Пантелеев: Зато никакой охраны. Я про другое спросить хотел, может мы зря хлопчиков одних в сберкассу отправили? Как бы лёгкие деньги им голову не вскружили.
Инна: Пусть пацаны разговеются, да и я велела им снять не больше тысячи, чтобы внимания не привлекать... И всё-таки как вот «это» куда-то поплывёт...
Горбунков: Пойдёт!
Инна: Ну, пойдёт, господи! Нахера вообще конторе эта рухлядь сдалась? Сплошные вопросы...
Бармалеев: Нюсь, мы тут! Всё как ты и сказала, есть такой счёт в банке, мы, как ты и велела, мелкими купюрами взяли 900 рублей.
Инна: Проблем не было?
Ершов: Никаких! Так легко мы ещё денег не зарабатывали, скажи, Колян! Сбылась мечта идиотов о длинном рубле!
Инна: Э, пацанва, громкость то убавьте! И хорош пачками денег размахивать! Вы что так и шли с ними по городу?! И, вообще, отдайте мне наличку! Сама буду выдавать на карманные расходы, пока у вас головокружение от успехов не прошло. Вот вам на мороженку, кстати.
Ершов: А на пиво с раками?
Инна: А по сраке?
Ершов: (буркнув) И не поспоришь...
Инна: Махал Махалыч, веди на квартиру, а то мы тут как пять тополей на Плющихе, да и смеркается...
* * *
Пантелеев: Проходите, гости дорогие, не смотрите что не прибрано... Я, как бы, гостей не ждал... Я быстро метнусь за Жуликом...
Инна: Мда, маловато королевство, не разгуляться... Не ценят у нас ветеранов. И холодильник пустой... Хорошо, что мы по дороге закупились. Накрывай на стол, пацаны. Первый наш совместный ужин не на природе...
* * *
Инна: Ну, желаю, чтобы все! (пёс гавкает) С языка снял, блохастый! Он у тебя кстати привитый?
Пантелеев: Обижаешь! Я на него почти всю зарплату трачу. Там на одного грумера (это парикмахер собачий) до сотни в месяц уходит, а уж перед выставкой... Зато все медали наши!
Горбунков: Точнее твои!
Пантелеев: Да, и что! Я их честно заслужил! А собаке они нахрена? Во дворе хвастаться? (пёс гавкает) Молодец, Жулик! Кстати надо соседу компенсировать, я же собаку только на одну ночь оставил, а сам неделю в Херсоне проторчал, да с вами по лесам ныкался... Так что сосед его уже хотел в питомник сдавать и наотрез отказался больше с ним связываться. Молодой он у меня, ему бы играться только, да по сучкам бегать, я соседа имею в виду.
Инна: (хохотнув) Звучит как тост!
Бармалеев: Нюсь, ты бы не опрокидывала так часто...
Инна: Ты мне пока не муж, Коля! Но ты прав. У нас в запасе всего  четыре дня, чтобы попасть на Урал и вернутся в Химки. Может ну её, маманю?
Бармалеев: Нет, Нюся, раз решили, то решили!
Инна: Вот ты решительный какой у меня. Не боишься будущей тёщи... А я вот даже представить не могу, что будет, когда она узнает что я положила с прибором на учёбу, а если ещё и с женихом приеду...
Бармалеев: Нюсь, а давай скажем, что ты беременна..
Ершов: Уже?! Ну, вы, блин, даёте!
Инна: Так, стоп, ты Коля события не опережай, мы уже обсуждали этот вопрос, ребёнка будем заводить только после того как я выиграю чемпионат! Но идея хорошая, чёрт возьми. Не будет же маманя пиздить беременную! Я даже лучше придумала, а давай заявимся к ней уже с готовым младенцем! Вот она охренеет!
Бармалеев: Она охренеет?! А это не слишком? Ведь даже девяти месяцев не прошло, как ты в Москву уехала и уже ребёнок!
Инна: Это как раз легко объяснить, типа я уже была беременная, когда уезжала...
Бармалеев: Так получается это не мой ребёнок!
Инна: Ты гений, Николай! Точняк, ты сжалился над матерью одиночкой и решил на мне жениться! Маманя любит такие сопливые истории, с хэппи-эндом! За это надо выпить!
Бармалеев: И где мы возьмём младенца?
Инна: Ну, это самое простое, у нас за городом табор цыган стоит, возьмём в аренду цыганёнка у многодетной мамаши, всего десятка в день. Может даже за пятерку сторгуемся, чего нам сутки в городе торчать!
Бармалеев: Ох, не знаю, Нюсь... С цыганами это уже перебор... Может, просто скажем правду маме?
Инна: Что я, наплевав на родительскую волю, бросив учёбу, собралась за границу? А жених у меня рецидивист уголовник по кличке «крокодил Гена»? Может ещё и про наш вояж по Подмосковью расскажешь? Это такую «правду» ты хочешь вывалить на маманю? Её ведь и инсульт может схватить!
Бармалеев: Но...
Инна: Коля, вот я выиграю чемпионат, мы с тобой поженимся, я рожу настоящего ребёнка и тогда мы с триумфом снова вернёмся в Южноуральск!
Бармалеев: Вот поверь моему опыту, Инна. Чем сложнее мошенническая схема, тем вероятнее, что ничего не получится! Спроси хоть Сергея!
Ершов: (неопределенно) Ну-у...
Инна: Ну, на крайняк маманя тебя тупо веником отлупит, как моего прошлого жениха, в первый раз что ли?
Бармалеев: Так, стоп, у тебя был жених?
Инна: Ой, да там ничего серьезного. Школьная любовь. Ухаживал там за мной один малахольный, но мне было не до глупостей. А вот мамане он нравился, пока тот не пришёл свататься. А я 9-ый класс только перешла. Вот тогда он веником и отхватил.
Бармалеев: Ну, меня веником не запугать!
Ершов: Ну не знаю, я проникся...
Бармалеев: К тому же мы не с пустыми руками приедем, а с выкупом.
Пантелеев: Вы тут конечно всё очень мудро распланировали, только забыли про один нюанс. На чем нам добираться до Урала? По-прежнему все виды общественного транспорта для нас опасны. А покупать машину с рук это всё равно, что самим в милицию идти сдаваться.
Горбунков: Прав Пантелеев.  Если мы хотим за четыре дня обернуться, надо уже сегодня в ночь выезжать, максимум с утра. Может и вправду стоит отложить поездку на родину?
Инна: Мой жених сказал – надо! Знакомство с будущей тёщей это святое!
Бармалеев: (робко) Ну, я, так-то, не сильно настаиваю...
Инна: Слыхали? Сказал, как отрезал! Поэтому давай кумекать, на чем нам добраться до Урала не привлекая внимания милиции.
Горбунков: На лошадях?
Инна: Ага, на перекладных! Это несерьёзно!
Ершов: Я тут в спорттоварах видел велосипед, тандем...
Инна: Да достал ты со своими велосипедами, Ершов! Это ещё медленнее чем на лошадях! Думаем, мужчины, думаем!
Пантелеев: У меня случай был на войне...
Горбунков: У меня тоже!
Пантелеев: Да я не про это сейчас! Я подрядился за бутылку водки отряд партизан в немецкий тыл отвезти...
Горбунков: И когда они поняли что проводник из тебя аховый?
Пантелеев: Через час, но я не про это! И, знаете, кто нам по пути встретился? Ни за что не догадаетесь!
 
1942 год
 
Командир: Пантелеев, ты куда нас опять завёз?!
Пантелеев: Так, это, колхоз «Светлый путь»...
Командир: Какой «светлый», не видно же ни хрена! И зачем в колхоз, тебе по-русски было приказано отвезти нашу боевую группу из двух человек до железнодорожной развязки, ты же сам вызвался, падла, ещё и бутылку спирта стребовал наперёд!
Пантелеев: А ничего что мы на троих её и выжрали, какие теперь претензии?
Командир: Пантелеев, сука, эшелон с немецкими танками вот-вот прибудет, а мы даже не знаем где находимся!
Пантелеев: Так я и говорю колхоз «Светлый путь»! Вот рассветёт, сами убедитесь, я здесь до войны шоферил на кобыле. Была тут у меня знакомая доярочка, во-от с такими титьками! А уж жопа...
Командир: Ты мне сейчас про титьки будешь рассказывать?! Это же трибуналом пахнет, если мы тот эшелон не подорвём!
Пантелеев: Ну, заплутал я, доволен? Это ты хотел услышать! Плохо я днём ориентируюсь! Вот будь тут полярная звезда... Кто знал, что вторые сутки хмарь на улице, да еще и спирт неразбавленным окажется, вот меня с устатку и повело... А железная дорога... кажись... там.
Командир: Точно там? Пантелеев, гад, я же тебя лично шлёпну если ты ещё раз нас в этот колхоз заведёшь!
Пантелеев: Да причем тут я! Это кобыла по старой памяти сама на него вышла, я же с вами бухал всю дорогу, когда бы я рулил!
Командир: Вот прямо сейчас и шлёпну!
Петро: Товарищ сержант, кажись, едет кто-то...
Командир: (передразнивая) Кто-то?! А кому тут кроме фрицев ездить, фронт далеко на востоке! Пантелеев, правь свою дурную кобылу вон до тех кустов, это, надеюсь, ты можешь быстро и молча сделать!
Пантелеев: (надувшись) Можно и быстро, только зря ты так про Людмилу, она же мне жизнь спасла, я не рассказывал? Это было в степях Херсонщины...
Командир: И молча!
* * *
Петро: Тормозят...
Командир: Только этого не хватало... И как назло как раз возле наших кустов, видать сильно приспичило фашиста... Петро, на тебе водитель и охрана, если шухер, вали всех, а этого засранца в штатском лично возьму, видать важная шишка раз даже форму не носит, глядишь, ещё и медаль заработаем, если с эшелоном не получится.
Пантелеев: А мне что делать? Может, я тоже пособлю? Правда оружия у меня нет...
Командир: Твоя задача за кобылой следить! Кстати, серьёзно, приглядывай за ней, не нравится мне как она косит лиловым глазам... Ещё и с этой стороны подлянки ждать...
Пантелеев: За Людмилу не боись, настоящая боевая лошадь! Думаешь, почему она хрОмая, её ранили на колчаковских фронтах! Я не рассказывал? Это было в степях Херсонщины...
Командир: Заткнись, Пантелеев!
 
(говорят на немецком)
 
Некто: Карл, ты пока покури, а я вон до тех кустов метнусь, не пошёл мне праздничный ужин, которым меня комендант Херсона потчевал, как бы ни диверсия...
Карл: Но мой фюр...
Некто: Сколько раз говорить, фельдфебель, на оккупированной территории никаких имён! Тут же партизан как собак нерезаных, чуть ли не за каждым кустом ховаются! По званию обращайся!
Карл: Так точно, господин ефрейтор... Просто со стороны может показаться странным, что ефрейтор командует более старшим по званию офицером...
Некто: Тебя зачем в мою охрану взяли? Штирлица из себя строить? Я первую мировую в этом звании и окончил, а фамилия моя... слишком известна, чтобы ты тут орал её на всю степь! И, кстати, чего ты орёшь? Я же сказал, иди, покури, я быстро, одна нога здесь, другая... ох, опять скрутило...
Карл: Но мой фюр... господин ефрейтор, вы же сами сказали что здесь могут быть партизаны, может даже в тех самых кустах куда вы так стремитесь!
Некто: Ещё бы я не стремился! Я три порции вегетарианских колбасок съел с кислой капустой! Ты знаешь, как меня с них пучит?
Карл: Так точно, знаю! Весь бункер знает! Недаром же у нас тренировки по химической защите через день.
Некто: А раз знаешь, лучше по сторонам смотри, диверсантов выслеживай, пока я от колбасок избавляюсь. Это много времени не займёт. Ох, я уже чувствую, что отсчет пошёл буквально на секунды... (убегает)
Карл: Вот засранец... Фридрих, а ты чего ворон считаешь, расставил солдат по периметру?
Фридрих: А зачем? Эту дорогу до нас раз пять прочесали, а этот засеря всё равно через километр опять на воздух попросится. Что он такое жрёт, что его каждые пять минут проносит...
Карл: На диете особой сидит, падла. Я раз попробовал, чего ему повара готовят, так меня чуть не вырвало. Ну, какой нормальной мужик может обойтись без мяса и пива?! А этот мало того что вегетарианец, так ещё и не пьёт и не курит! Полный сволочной набор!
Фридрих: Ты забыл, что он ещё и пидор!
Карл: Ну, то что он пидор по жизни это и так все знают. Слухи про то, что он в своём джакузи вытворяет по всему бункеру ползут. Не так страшно на ковёр к нему быть вызванным, как в той джакузи со свечкой оказаться. И вовсе не в руках.
Фридрих: А ты там был?
Карл: Бог миловал. А вот наше начальство оттуда не вылазит. Обычно это случается после неудач на Восточном фронте. Смекаешь? Я, кстати, слышал ты на повышении скоро пойдёшь?
Фридрих: Да нафиг надо! Жопа дороже!
Карл: (хохотнув) Наш человек! Да где он там пропал? Всю обочину от Херсона до Мариуполя обдристал. Вот откуда в нём столько говна?
Фридрих: А то ты не знаешь! (ржут) Ладно, пойду ребят напрягу, а то щас снова всех строить будет, падла фашистская. Убил бы, ей богу!
* * *
Гитлер: (тужась) Ох, точно уволю коменданта к херам, чем он меня таким накормил! Но как же  я обожаю эти колбаски, мама дорогая! Ох...
Командир: Ку-ку, Гриня...
Гитлер: Ой... В смысле вас ист дас?
Командир: Я тебе щас за исдаса вторую дырку в жопе сделаю, веришь?
Гитлер: Вам верю! Товарищ партизан, вы бы поосторожнее с ножичком, сделаешь дырку - потом не запломбируешь!
Командир: Петро, ну как там?
Петро: Порядок! Перекур у фашистов, развалились как собаки, будто у себя дома! Совсем обнаглели. Можно я пару очередей сделаю, командир?
Командир: Я тебе сделаю! Не на это нас натаскивали! Нам ещё эшелон подрывать! Хомутаем этого дрища и дёру! Пантелеев, запрягай кобылу!
* * *
Пантелеев: Ловко вы это его, товарищ командир!
Командир: Ну дак, опыт не пропьешь. Я ж до войны в лес с рогатиной ходил!
Пантелеев: На медведя?
Командир: Не, просто с рогатиной. Любил в лесу гулять, природа успокаивает моих внутренних демонов. Ну а уж если и вправду медведь подвернётся, а еще лучше медведица, а еще лучше грибник... женщина... Ну, то дело прошлое, за это я уже отсидел... Слушай, Петро, а тебе не кажется что рожа у этого фрица знакомая?
Петро: У меня нет знакомых немцев...
Командир: Где же у меня было... Во, смотри, а если ему ваксой усы пририсовать...
Петро+Пантелеев: Гитлер?!
Гитлер: (усмехаясь) Раскололи...
Командир: Серьёзно, ты Гитлер?! Но где усы?
Гитлер: В Караганде, блин! Вам-то не всё равно! Ну и как будем решать возникшую проблему?
Пантелеев: А почему он по-русски разговаривает?
Гитлер: И тебя только это удивило?
Командир: И что за проблема?
Гитлер: А вот это правильный вопрос, солдатик... А что касаемо усов, то они накладные. Когда я хочу, чтобы меня не узнали, или когда в командировки езжу, я их просто отклеиваю...
Пантелеев: Хи-хи, у вас ус отклеился...
Гитлер: Обосраться как смешно! Меня прошлая группа ваших товарищей, что в плен брали, так же стебали, а в итоге всё равно отпустили.
Командир: Отпустили?! Почему?!
Гитлер: Вот ты тупой, солдатик! Я же Гитлер! Ты как с логикой, дружишь?
Командир: Допустим...
Гитлер: Ну вот взяли вы меня в плен, доставили к вашему начальству. Получили по медальке (что далеко не факт, медали-то дадут, но кто сказал что вам) доставили меня к Сталину, тот меня посадит в клетку, и как Емельяна Пугачева будет возить по миру и показывать за деньги как мартышку. Потом международный суд и казнь!
Пантелеев: Толковый план!
Гитлер: Поверь, солдатик, так и будет!
Командир: Так в чем проблема, нас это вполне устраивает! Я даже от медали откажусь, чтобы тебя, падаль, поскорее на кол посадили.
Гитлер: Дурак ты, командир! Ты просто не видишь всей картины! А я как-никак художник! Хочешь, нарисую, как оно на самом деле будет?
Командир: Не выпендривайся, мазила!
Гитлер: Пока я главнокомандующий, Германия так и будет проигрывать сражение за сражением, увы, моего военного опыта ефрейтора недостаточно, чтобы видеть, опять выражаясь художественно, полную картину военной кампании, а учитывая что я тиран-деспот-коварен-капризен-злопамятен, ну и самодур до кучи, с таким фюрером рейх на раз проиграет эту войну! Но это когда ещё будет! А теперь представьте, фюрер пленён, и что сделают немцы?
Командир: Капитулируют!
Гитлер: Хуй там! Они просто выберут адекватного лидера, который пересмотрит мои ошибки, консолидирует нацию вокруг себя, заключит договор с новыми союзниками в лице Англии и Америки и всё, пиздец котёнку! Не пройдёт и года, как мы дойдём до уральских гор! Картина маслом!
Командир: Ты что серьёзно хочешь, чтобы мы тебя просто отпустили?!
Гитлер: А у вас есть выбор?
Командир: Но это бред какой-то, ты же Гитлер!
Гитлер: Вот-вот...
Командир: Поэтому, я думаю, правильнее будет тебя... опустить.
Гитлер: Слабак! Прошлые партизаны покрепче тебя были, только на вторые сутки созрели. СТОП! Ты же сказал «оТпустить»?
Командир: Отряд, слушай мою команду!
Петро: Э, командир, ты чего? Я не такой!
Командир: За слёзы наших матерей приказываю опустить Адольфа Гитлера!
Пантелеев: Ну, только если за слёзы... (снимает штаны) А ну-ка, Гитлер поворотись к лесу передом, а ко мне задом!
Гитлер: Не-ет!
* * *
Инна: Ты совсем дурак, Махал Махалыч?
Пантелеев: А что?
Инна: Ты серьёзно хочешь сказать, что дважды отымел Гитлера? Причем он тебя не узнал, когда встретил во второй раз?
Пантелеев: Так я тогда бороду носил! Следовал партизанской моде!
Горбунков: Серьёзно, Миша, зачем ты такое придумываешь?
Инна: Полностью соглашусь с Семён Семёнычем! Причём мы тебя просили больше не рассказывать про Гитлера! Вот к чему эта новая байка?
Пантелеев: Вы же сами просили!
Инна: Мы думали, ты нам расскажешь, на каком транспорте нам добраться до Урала!
Пантелеев: Так я к этому и веду! После того как я опустил Гитлера...
Горбунков: Прекращай Пантелеев!
Пантелеев: ...мы тормознули автобус, на котором благополучно добрались до железной дороги и выполнили задание партизанского командования.
Ершов: А Гитлер?
Инна: Сергей!
Пантелеев: А у Гитлера проездного не было...
Инна: Махал Махалыч, я серьёзно, завязывай с этими байками!
Пантелеев: Так вот я и предлагаю арендовать автобус у местного ПАТО на несколько дней, налепить на него вывеску «Дети», типа это школьный автобус, который на экскурсию едет в область. Уж его-то точно никто не тормознёт, даже наоборот, дадут зелёный свет! Как раз школьные каникулы начинаются!
Инна: А ты не мог с этого начать?
Пантелеев: (буркнув) Вот поэтому я никому больше ту историю не рассказывал, так и знал, что не поверят, ещё и за извращенца примут... А там и было на полшишечки...
Инна: Пантелеев, гад!
* * *
Инна: Вы меня в гроб сведёте своими историями, серьёзно!
Пантелеев: Я же извинился!
Инна: Тебя прощает только то, что твоя идея, кажись, рабочая. Зашлём в ПАТО Горбункова...
Пантелеев: Почему его?
Инна: У того лицо умнее...
Ершов: Может лучше нас с Коляном? У нас и документы есть на управление автобусом.
Инна: Нет! За вами двумя особый надзор нужен! Да и тут другой подход требуется.
Пантелеев: Это точно. Бумажка не булькает.
Инна: Семён Семёныч, ты там не экономь. Вот тебе 100 рублей этого за глаза хватит.
Пантелеев: Я бы за пару бутылок сговорился с шоферами.
Инна: Махал Махалыч, хоть ты и работал в том ПАТО лет 20- назад, но наверняка тебя до сих пор помнят?
Пантелеев: А то ж...
Инна: Не нужно нам этой популярности сейчас. Так что Семён Семёныч, вся надежда на тебя, не оплошай!
Горбунков: Я-то не оплошаю, только вы забыли, что у меня амаксофобия...
Инна: Чёрт, совсем из башки вылетело. Тогда так, Николай, идёшь с ним, справишься с управлением автобуса?
Бармалеев: Я конечно только теорию проходил, но думая справлюсь...
Горбунков: Я ему подскажу в случае чего.
Пантелеев: А я бы и один управился...
Инна: Махал Махалыч! У тебя с Ершовым другая миссия будет, закупиться продуктами в дорогу. Остановок по пути не будет! Список я вам сейчас набросаю...
Ершов: А по нужде как ходить?
Инна: В форточку! Шучу. Купите походный туалет для этого. Ну что мужики, наши цели ясны, задачи определены, за работу! Встречаемся через час на этом же месте!
Бармалеев: Нюсь, а ты что делать будешь?
Инна: Чапай думать будет! В том числе и за вас!
* * *
Инна: Хм, а не маловат ли он?
Бармалеев: Нюсь, машина зверь! Нам в ПАТО намекнули что туда до сотни человек можно запихнуть! А детей и того больше!
Горбунков: Так и есть, он как раз с картошки приехал, вон даже вывеска «Дети» ещё осталось, её нам даже убирать не стали. Они почему-то решил что мы тоже в колхоз едем от школы. Поэтому так быстро обернулись и денег совсем немного потратили. Больше на водку потратились и, чтобы его там же осмотрели и заправили под завязку. Так что хоть щас можно ехать.
Инна: Добре. Ершов с Пантелеевым тоже с миссией справились. Так что думаю, не будем время терять. В путь! Пантелеев, принимай машину, говорят зверь.
Пантелеев: О, ПАЗик! Кажется 672-ой. Неплохой выбор, у меня более старого выпуска был, 652-ой. Красный такой, с вмятиной на правом борту.
Горбунков: Нам его поначалу впарить и хотели. Обошлось.
Пантелеев: Собственно, этот даже лучше будет. Ладно, пойду в движке покопаюсь...
Бармалеев: Нюсь, а можно мне ещё порулить?
Инна: Нет! У нас с тобой Коля будет другая миссия в пути, некогда тебе будет с железками возится. Будешь со мной заниматься...
Бармалеев: Нюсь, ведь люди кругом! Неудобно!
Инна: Дурачок! Я про другое. Раз мы с тобой будущая семейная пара, я хочу, чтобы ты тоже принял участие в чемпионате!
Бармалеев: Опять... Инна, ты же знаешь что я вовсе не в восторге от твоей... мечты. Но я согласен помочь тебе, чтобы у тебя всё получилось, но чтобы самому участвовать... Только не плачь!
Инна: Ах, вот ты как?! Я для него жизни не жалела, а он...
Ершов: Э, чего тут у вас, опять семейные разборки, тогда третий лишний...
Бармалеев: Серёга!
Ершов: (убегая) Не-не-не, даже не упрашивай, мне хватило стресса с Успенским, до сих пор потряхивает. Мужики, вам помочь не надо?
* * *
Пантелеев: (прислушиваясь к орам) Чё это с ними?
Ершов: (пожав плечами) Любовь...
Пантелеев: Вот тебе мой совет стариковский, Сергей – не женись! Попадётся вот такая бой-баба, пиши пропало. Как она нас припахала, любо дорого посмотреть, прямо как в конторе, разве что честь не отдаём, но на задних лапках уже ходим как тигры ручные... Аж тошно... Семён ключ на десять подай...
Ершов: Инна хорошая, но вы правы, дядь Миш, мне бы что... попроще...
Пантелеев: Смекаешь. Вот была у меня одна...
Инна: Хватит языки чесать, выдвигаемся!
Пантелеев: Ты погодь, начальник, перед такой поездкой машину обязательно нужно протестировать.
Инна: Да хрен ли ей сделается! Сроки горят! Путь, если что, я по карте уже проложила, вот держи.
Пантелеев: Ого, всё-то ты продумала... А с Жуликом как быть? (тот лает)
Инна: Ну не прогонять же его. Пусть с нами едет. Он единственный из вас кто мне нервы не мотает...
* * *
Инна: Значится так, хоть ехать нам по прикидкам всего лишь двое суток, но договоримся заранее, вот в эту часть автобуса, что ширмой перегорожена, никому не заходить (пес лает) Даже тебе. Это наше с Николаем семейное гнёздышко, ферштейн?
Пантелеев: Натюрлих, что мы не понимаем, дело молодое. Только вы, учитывайте, что в ПАЗике задние сиденья самые прыгучие, на кочках до потолка подбросить может, так что аккуратнее во время процесса, а то были случаи...
Инна: Дурак! Это нужно вовсе не для этого, мы с Николаем будем готовиться к чемпионату. Так что ширма это скорее вам нужнее, а не нам. Тренировки бывают, как бы это покорректнее выразится, пахучими...
Пантелеев: А-а, вот оно чё. Тогда больше вопросов нет, но форточки лучше заранее открыть.
* * *
Горбунков: И всё-таки странно...
Ершов: Ты о чём, Семён Семёныч?
Горбунков: Что нас так явно не ищут.
Пантелеев: Не нас, а их. Мы кто? Два дублёра неудачника, а впахивать должны Ершов с Бармалеевым...
Ершов: И чего контора именно к нам с Коляном привязалась? Неужели из-за того что на том приборчике лампочка зелёная загорелась?
Пантелеев: Думаю, именно из этого. Значит, подходите вы по какому-то хитрому параметру, а уж чего бы с вами делал товарищ Инженер, один господь знает. Только так тебе скажу Серёжа, пока он на животных свои опыты проводил, никто не выживал, смекаешь?
Ершов: Ой, аж мурашки... Значит, выходит если бы с нами ничего не получилось, вы следующие?
Пантелеев: Смекаешь... Чего мы в бега с Семёном подались. (принюхиваясь) Чем это пахнет?
* * *
Инна: Значится так, Николай. Раз мы с тобой наконец-то решили нашу первую семейную проблему...
Бармалеев: Это какую?
Инна: То что мы выступим как семейная пара на чемпионате, не тупи! Настало время посвятить тебя в тонкости пердячих тренировок.
Бармалеев: А мне казалось тут всё просто, взял да пукнул, что тут сложного?
Инна: Наивный! Во-первых, не всякий человек может нарочно вызвать пердёж, для этого тоже, своего рода, талант нужен. Мне для этого потребовался почти год, зато я в любой момент могу подпустить (пердит)
Бармалеев: Ох, Инна, как-то всё это...
Инна: Теперь ты попробуй... (тот тужится) Я так и думала. А как ты понимаешь года на тренировки у нас нет, поэтому обучаться ты будешь по ускоренной программе. Для этого я попросила мужиков закупиться бобовыми, которые ты и будешь есть ближайшие недели...
Бармалеев: Но Инна, ты же знаешь что может быть если меня вдруг станет пучить! А меня станет!
Инна: Не бзди, Николай, во всех смыслах! Мои тренировки включают и этот момент, ты не только сможешь в любой момент пёрнуть, но и сдерживать пердёж, сколько потребуется. Ну все эти тонкости после. Сейчас я тебе коротко опишу по какому принципу проводится чемпионат по пердежу. По-японски это звучит более утонченно, что то типа – «Ветер покидающий чрево и тонко ласкающий нюх», но я решила не замарачиваться а называть вещи по-простому, по-русски. Чемпионат, на то и чемпионат, что включает в себя несколько дисциплин...
Бармалеев: Ого...
Инна: Основных всего две это громкость пердежа и запах от него. Ну, тут всё понятно. Я, собственно, с этого и начинала, моя цель была научиться издавать как можно более громкий звук. Но тут сработал менталитет южноуральцев, как ты понимаешь не все поняли почему десятилетняя девочка вдруг стала издавать специфические звуки, там где это не принято, например на уроках, в столовой, на переменах, в кинотеатре, в душевой. Им же было невдомёк, а где я ещё могла это делать как вне дома, так как маманя запретила мне это делать в квартире, потому что пугалась каждый раз, учитывая, что мой «залп» с каждым годом крепчал и в закрытом помещении не просто оглушал, а мог и контузить.
Бармалеев: Серьезно?
Инна: Не веришь? Показать? (напрягается)
Бармалеев: ВЕРЮ!
Инна: Вообще спортсмены с самым громким пуком считаются наиболее уважаемой кастой в японском сообществе, там и призы побольше но и конкуренция соответствующая... А мой выхлоп не дотягивал до чемпионского ранга, я специально измеряла децибелы. Максимум я бы вошла в тройку призёров, и то не факт. По понятным причинам меня это не устраивало. Мне нужно было гарантированное первое место! Поэтому я переключилась на другую дисциплину: На самый вонючий пердёж. Дома мне по прежнему категорически запрещали это делать, и я тренировалась где только возможно, а как ты понимаешь мест для этого было не так уж и много.
Бармалеев: Почему?
Инна: А как бы я узнала насколько вонюч мой пердёж? Я после многих лет тренировок практически не ощущаю свой запах, поэтому мне нужна была аудитория. Очень хорошо для этого подходили лифты, да, в принципе, любое закрытое помещение из которого была затруднена быстрая эвакуация. Но именно лифт подходил для этого идеально. Но как ты понимаешь, тут есть свои нюансы, я не могла издавать громкий звук при пердеже, иначе бы меня сразу вычислили. Вот тогда я стала учиться регулировать звук, поначалу сведя его к тихому свисту, а сейчас я это делаю абсолютно беззвучно. А ведь это тоже одна из дисциплин чемпионата - пустить беззвучного вонючего шептуна.
Бармалеев: Что ты делаешь, фу?! Инна!
Инна: Я сделал это несколько минут назад, а ты даже не заметил!
Бармалеев: Это ужасно!
Инна: Увы, результат у меня средний. В лифте все только морщились, не более. Нынешний чемпион в этой дисциплине отравил насмерть нескольких участников соревнований и парочку судей. Я на такое просто неспособна... Поэтому я  решила обратиться к самой музыкальной дисциплине. Нужно было на выбор участника пропердеть известную мелодию. Чем ближе к оригиналу, тем лучше. Для этого не обязательно иметь мощный выхлоп или исключительную вонь, достаточно просто уметь контролировать силу звука. А этому я обучилась в совершенстве за годы тренировок. Поэтому я решила исполнить на соревнованиях гимн Японии. Это и необычно и патриотично и гимн у них совсем короткий, около минуты. А так, в основном, японцы выбирают современные шлягеры, особенно популярностью пользуется «Дым на водой» Там припев просто создан для того, чтобы обыграть его жопой. Что с тобой?
Бармалеев: (прикрыв руками лицо) Ничего, Нюсь, голова закружилось просто... Это всё так... странно. Я по-прежнему не понимаю, почему ты хочешь стать первой именно в пердеже? Зачем тебе это надо? Я понимаю, что это мечта детства, но... зачем?! Хотя не отвечай! Я поклялся, что буду тебе помогать и сдержу слово!
Инна: Ах, Коля, ты мой рыцарь! Что там Пантелеев говорил про задние сидения и их прыгучесть, не пора их протестировать по взрослому? Так, стоп, а чего это мы тормозим? (открывает шторку) Эй, алё гараж, не поняла, а где все? Даже собаки нет! Что за мистика?!
Бармалеев: Нюсь, вот они у обочины столпились...
Инна: Вы что там делаете, придурки?! С каких вы из транспорта выскочили, когда он ещё не остановился? Вы смерти нашей хотите?
Пантелеев: (откашливается) Вашей?! Вы, барышня, со своим кавалером, на минуточку, чуть нас всех не потравили своим бздёхом?! Спасибо Жулику заранее унюхал, что находится накануне грандиозного шухера и поднял тревогу! Мы же чуть не угорели там все! И открытые форточки не помогли!
Инна: А-а, вот в чём дело, кхм, как-то не подумала про это. Извините, мужики, увлеклась. А ты тоже хорош?
Бармалеев: Я?! Я-то тут причём?
Инна: Не мог меня остановить вовремя? Ты же знаешь что я фанат своего дела! Увлекающаяся! Они ж там запросто подохнуть могли! У меня маманю вот так однажды еле-еле откачали! Ладно, на угарный газ списали... Кстати, а почему тебя не колбасит, мы же практически рядом находились!
Бармалеев: Сам удивляюсь...
Инна: Ладно, спишем на форс-мажор! Отдышались? Поехали!
Пантелеев: Только, Инна, давай договоримся больше не пердеть в автотранспорте! Если бы я знал заранее что ты такая... фанат... присоветовал бы «Икарус» брать, он всё-таки побольше и вытяжка там получше...
Инна: Ну, всё-всё, я выводы сделала, больше такого не повторится, завязывай с нотациями, сидай в тачку, сказала! И, это, Жулику спасибо передайте... (тот лает)
* * *
Инна: И всё-таки, Николай, мы созданы друг для друга!
Бармалеев: Ты только теперь это поняла, Нюсь?
Инна: Да! Ты первый человек кто перенёс без последствий мой бздёх! Это судьба, не иначе! Ты представляешь, кем могут стать наши дети?
Бармалеев: Так, Нюсь, давай не забегать, разберёмся с твоей мечтой, тогда и к моей можно перейти.
Инна: Как скажешь, любимый...
Ершов: А что вы тут делаете?
Инна: Дурак, всю романтику обломал! Ну, говори, раз уж припёрся, чего там у вас опять приключилось?
Ершов: Не, всё ништяк. Семён Семёныч, спит, Пантелеев за баранкой, велел его не отвлекать байками, а пудель почему-то меня не взлюбил, порыкивает... Скучно мне... Ну, раз вы тоже ничем важным не заняты можно я с вами посижу?
Инна: Ну не прогонять же тебя. И что там за байка очередная у тебя, что даже Махал Махалыч не стал слушать...
Ершов: (хохотнув) Да это скорее анекдот. Вспомнилось мне как мы с Коляном в детдоме велосипед спёрли. А велосипед старый, даже багажника не было. Посадил меня Колян на руль да так и повёз. А тут милиционер, увидел меня и говорит...
Инна: Уберите этого с руля...
Ершов: Вот и ты про этот случай знаешь. Колян рассказал?
Инна: Ты видимо и Успенскому эту байку успел рассказать?
Ершов: Ему в первую очередь!
Инна: Теперь понятно откуда пошли все эти анекдоты про Чебурашку. Кстати, я ведь так тебе и не нашла девушку...
Ершов: Ой... Я наверно пойду...
Инна: Сидеть! Сергей, я серьёзно! Хватит дурака валять, пора остепениться! Воспитанием этого обормота (кивает на Бармалеева) я, так и быть, сама займусь, но и про тебя я не забыла.
Ершов: Да я как бы и не против. От этой история с Успенским у меня до сих пор мурашки. Бр-р.
Инна: Вот и отлично у меня для тебя как раз есть подходящая партия...
Ершов: Надеюсь в этот раз девушка?
Инна: Обосраться как смешно! Естественно! Одноклассница моя.
Ершов: Симпатишная?
Инна: (хохотнув) Ну уж точно симпатичнее Успенского!
Бармалеев: (укоризненно) Нюсь...
Инна: Подружка моя, Галина. Я когда уезжала в Москву она как раз с парнем рассталась, а зная её принципы так, поди, и кукует в одно рыло. А тут ты...
Ершов: А тут я... А какие у неё принципы? Ни капли в рот, ни сантиметра в жопу?
Инна: Ты совсем дурак, Ершов? Стандартные у неё принципы для Южноуральска - ждёт принца на белом коне! Так что готовься, Сергей, принцем будешь!
Ершов: Ой... Боюсь не сдюжу...
Инна: А кто тебя спрашивает! У тебя меньше суток будет, чтобы её очаровать, покорить и жениться!
Ершов: Да как так?! Да я Симу-то десять лет никак не мог уломать на свиданку! А тут за сутки обаять! Может я ей и не понравлюсь вовсе!
Инна: Понравишься, не ссы!
Ершов: Да откуда ты знаешь!
Инна: Я её знаю с первого класса! Такие как ты - её типаж!
Ершов: (подозрительно) Какие «такие»?
Инна: Ершов, не беси меня! У меня и без тебя проблем хватает и вообще сдриснул, может у нас в планах завести ребёнка и твоя лопоухая морда периодически выглядывающая из-за ширмы, ну не как в него не вписывается!
Ершов: Не вопрос! Дети это святое! (уходя, грустно) Чёрт, без меня меня женили... В таких ситуациях я обычно с Симой советовался... Может ещё не поздно?
Инна: Я всё слышала!
Ершов: (сердито) Это были просто мысли вслух! Вы там не отвлекайтесь от плана!
Инна: В кои веки прав твой товарищ...
Бармалеев: Что надо снова Успенскому письмо написать?
Инна: Дурак! У нас с тобой план, а мы языками чешем вхолостую. Продолжаем разговор...
* * *
Инна: На чем мы там остановились? Этот чёрт ушастый меня с мысли сбил... Ах да, то, что я для чемпионата выучила гимн Японии. Считай победа у нас в кармане, но, чтобы уж наверняка, мы с тобой выступим в уникальном сегменте чемпионата, где выступают только семейные пары! Исторически сложилось, что родственники японцев, участвующих в чемпионате, не поддерживают порыв спортсменов, скорее наоборот.
Бармалеев: И я их понимаю!
Инна: Поэтому семейные пары редкость. А тут мы...
Бармалеев: (уныло) А тут мы... И что же, позволь узнать, мы с тобой будем пердеть на пару? Гимн Японии?
Инна: Нет, в этой дисциплине я выступлю отдельно! Нельзя все яйца класть в одну корзину. Твои яйца мы положим, в смысле, с тобой мы исполним песню Пахмутовой на стихи Добронравова «Пока не поздно»
Бармалеев: Хм, не слышал...
Инна: Песня новая, я её только раз по радио слышала, и еле-еле в Москве слова и ноты нашла, а это значит в Японии она практически неизвестна, а если ещё её перевести на японский...
Бармалеев: Подожди, Инна, подожди. Почему именно эта песня? Мне вот песня про валенки нравятся...
Инна: Коля, песня про валенки не актуальна! Я же не просто так выбрала именно эту песню! Ты будешь исполнять только припев. Вот этот:   Рядом, рядом —
                                      Радость и беда.
                                      Надо, надо
                                      Твёрдый дать ответ:
                                      Солнечному миру —
                                      Да! Да! Да!
                                      Ядерному взрыву —
                                      Нет! Нет! Нет!
Бармалеев: Ого, пробирает...
Инна: Так вот, твоя задача отпердеть слова «да-да-да» и «нет-нет-нет» над этим мы и будет работать всё это время. Ну, там ещё всё это художественно нужно оформить, за это тоже очки дают. Если я не сказала, то судьи оценивают участников по бальной системе, как в фигурном катании.
Бармалеев: Ох, Инна... Ну почему ты у меня такая...
Инна: (подозрительно) Какая?
Бармалеев: Красивая! Так бы и съел!
Инна: (игриво) Ай! Да вы каннибал, юноша!
Ершов: Извините, что снова вклиниваюсь в ваш план...
Инна: Да Ершов, тить твою, это уже не смешно, чего тебе опять?
Ершов: Ну это как бы кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
* * *
Инна: А чего мы опять стоим?
Пантелеев: Извини, Инна, но автобус с подмосковными номерами, ночью, на пустой трассе, может вызвать подозрение, тем более с надписью «Дети». Куда бы им ночью ехать. Поэтому и заехали в лесок, чтобы не привлекать внимание, а как начнёт светать сразу в путь. И ещё мне сменщик завтра нужен будет. Всё-таки я не дальнобойщик, да и годы дают знать. Спину так и ломит...
Инна: А у нас из шоферов только теоретик Николай...
Горбунков: Я тоже могу... помочь советом...
Инна: Вот именно. Но даже так по моим расчётам мы успеваем к сроку. А что у нас на ужин? Что-то пахнет знакомо.
Ершов: Суп гороховый, каша из чечивицы и бобов, пюре из зеленого горошка, фасоль с чесноком жаренная и на десерт –вагаси.
Горбунков: Это что за хрень такая?
Инна: Это для меня. Японский десерт из бобовых, меня таким в посольстве угощали...
Бармалеев: Так тут все блюда из бобовых! Да я в жизни столько не съем!
Инна: Николай, есть такое слово - надо. Кто-то вроде обещал мне помочь? А чтобы заставить работать твой ЖКТ на максимуме я пока других методов не вижу, поэтому приятного аппетита, Коля!
Пантелеев: Ну, понятно, Николай, нам, что, тоже всем на бобовой диете теперь сидеть всю дорогу?
Инна: Махал Махалыч, есть такое слово – коллектив! Хороши же мы будем, когда будем жрать что хотим, тогда как наш товарищ давится горохом! Поэтому больше никаких глупых вопросов, жрите что дают! У вас-то проблем с пищеварительным трактом нет?
Пантелеев: Пока нет! Этак мы все через неделю можем на вашем пердильном чемпионате выступать.
Горбунков: Скорее раньше...
Инна: Жрём молча! (пес гавкает) Тебя это не касается, Жулик, у тебя свой стол.
* * *
Инна: Челябинск мы проехали, Еманжелинск тоже, потом будет Красногорский и Кичигино, ну и она, жопа мира - Южноуральск, глаза бы его не видели...
Бармалеев: Зачем ты так про родину, Нюсь. Где родился там и пригодился!
Инна: Вот только не пригодилась я ни хуя в Южноуральске. Душно мне здесь!
Бармалеев: Хочешь сказать в Японии будет легче дышать?
Инна: Да! Осталось в этом маманю убедить. Ох, у меня уже мандраж...
Бармалеев: Нюсь, а почему ты про отца не рассказывала?
Инна: А папашка мой героический свинтил от нас с маманей и я его не виню. Маманя ему всю плешь проела про миссию Никулиных, так что однажды он просто не вернулся из командировки, письмо прислал, что встретил женщину своей мечты, только мы его и видели. Да и хрен бы с ним. Так, это мы Кичигино проехали... Вот что мужики, в сам город не заезжаем, транспорт не палим. Табор должен где-то на окраине стоять. Менты их конечно гоняют с места на место, но не суть, найду.
Бармалеев: Нюсь, неужели мы в самом деле скажем твоей маме что ты родила и поэтому тебе нужно срочно в Японию?
Инна: Прав ты, так себе версия... Махал Махалыч, притормози тут. Дальше я сама, цыгане чужаков не любят, а я у них уже была здесь с подружкой. Правда её рано замуж выдали и связь с ней потерялась, самое время обновить.
* * *
Ершов: Зря мы её одну отпустили, ты посмотри на местных, да там только за одни рожи надо срок давать.
Бармалеев: И не говори, сам уже не рад, но Инна настрого велела автобус не покидать и даже собаку не выпускать... Местные, с её слов пиздят всё, что не приколочено... Ещё пять минут, и я пойду её искать!
Ершов: Смотри, идёт!
Бармалеев: Инна, почему так долго, я весь извёлся! А это что у тебя?
Инна: (запыхавшись) Принимай товар, махнулась не глядя! Оптом взяла, ещё и заработала! Всё в семью! Цени! Цыганку наебать это само по себе бесценно!
Бармалеев: А в чём наёбка-то заключалась, ты же тройню принесла в подоле, и это не метафора!
Инна: Вообще-то пятерых, двое сами попозже подтянутся. Не в руках же их всех было тащить!
Бармалеев: Инна, так они совсем не похожи на новорожденных! И почему пятеро?!
Инна: Там забавная история приключилась, Земфира, ну подружка моя, оказывается, уже пятерых родила, а щас лежит на сохранении, шестой на выход вот-вот попросится. Когда узнала что мне нужен ребенок на сутки, предложила своих и даже заплатила, чтобы я присмотрела за ними, пока она рожает. Ну как подруге было не помочь. А вот ещё двое бегут с коляской, уже спиздили где-то по дороге... Эй, чумазики, я же говорила обычную коляску приобрести, для новорожденных, а не мотоколяску! А, ладно, так даже лучше, утрамбуем недорослей сразу всех в люльку...
Бармалеев: Им же лет по десять! Инна, как ты вообще предлагаешь выдать их за новорожденных? Да тут самому маленькому года три!
Инна: Всё будет ништяк, Коля! Вот увидишь, как маманя порадуется за меня! Появилась тут у меня идея одна, это только надо в местный ЗАГС наведаться. Так, а ну, детвора, марш в коляску! И не драться у меня! О, кажись, у меня материнские инстинкты просыпаются, вот кто бы мог подумать!
 
(спустя некоторое время у закрытой двери)
 
Инна:  Баро, держи поднос со стопкой водки ровно!  Мурша и Богдан, не нужно дубасить друг дружку гитарой и бубном не для этого они были спиженны! Так теперь ты Коля, ну тут вроде всё в порядке, прям хоть щас под венец, а то что костюм для покойника предназначался, так тут главное задом не поворачиваться, вот тебе букет цветов и не забывай называть маманю - мамой!
Бармалеев: Да цветы же искусственные!
Инна: Ну, извини, что было в том ритуальном зале то и прихватили, откуда я знала, что в Южноуральске отпевания и свадьбы в одном месте проводят, просто в разные дни, а когда дошло, поздняк уже было метаться, «детки» наши, всё подчистую выгребли. Еле-еле покойника отбила, а то и его бы спиздили... Зато смотри, какой костюмчик, будто на тебя шили!
Бармалеев: Сплюнь! Нюсь, меня сзади поддувает...
Инна: Рустам, прикрой попу дяди от сквозняка! Умничка! Ну и Ершов, твоя задача... Чёрт дверь открывается, ну, как репетировали!
 
                            Что может быть прелестнее,
                            Когда любовь храня,
                            Друзей встречает с песнями
                            Цыганская семья.
                            Нам в дружбе нет различия,
                            Живя семьей своей,
                            Мы свято чтим обычаи
                            И любим всех друзей.
 
                            Хор наш поет припев любимый,
                            Вина полились рекой,
                            К нам приехал наш любимый
                            Николай Владимирыч дорогой.
 
                            Выпьем за Коляна, Коляна дорогого,
                            Свет еще не создал красивого такого…
 
Бабуля: (выпучив глаза) ЭТО, БЛЯДЬ, ЧТО ТАКОЕ?!
Бармалеев: Здрасте... мама...
Бабуля: Здрасте, блядь! Я спрашиваю, что это за  табор у меня на пороге?
Инна: Мамань, это же я! А это муж мой, Коля! А это дети мои!
Ершов: А я Ершов! А чё это с ней?
Инна: Ершов, блядь, сколько раз тебе говорить, чтобы свою башку дурную не сувал во все щели. Видишь, мамане поплохело с тебя!
Бармалеев: Поплохело ей, скорее всего, совсем от другого...
Инна: Ну и чего глаза пучим, дети взяли брёвнышко и понесли! И прекратите петь!
* * *
Бабуля: Ох...
Инна: Мамань, ты как?
Бабуля: Ох, Инночка, что было, что было, ты не поверишь, что мне давеча привиделось! Собираюсь я в рыбный, открываю входную дверь, а там покойнички вдоль парадной стоят и...
Инна: И тишина?
Бабуля: Если бы! Тут как гитары вдарят и они запели! Я думаю, всё, смерть моя пришла! Зря я ту цыганку в ментовку сдала, не иначе с того света вернулась мстить! И так и есть, стоит она вся в белом, а какой-то упырь с выпученными глазами мне венок похоронный протягивает и говорит «Здравствуй, мама!» но когда из-за спин мертвых цыганят Чебурашка выпрыгнул...
Инна: Мамань, ты чего несёшь?! Какие покойники, какой упырь?! Я это была в белом, я! Ну да, извини, промашка с фатой вышла, откуда мне было знать, что это саван, я-то думала платье подвенечное, а упырь не упырь вовсе был, а муж мой, Коля... С цыганятами конечно перебор, это я тоже только потом поняла, когда они с песнями да плясками тебя до кровати, вперёд ногами, пёрли, а потом с серебряным сервизом и ложками пропали, ну это я с Земфирой после поговорю, подставила так подставила, подруженька...
Бабуля: СТОП! Инна?! Ты почему не в Москве?!
Инна: Начинается... Мамань, ты товой, этого, эх, ладно как на духу! Не моё это! Ну не лежало у меня сердце ко всей этой словесной тряхомундии, что дед напридумывал! Только не падай в обморок снова!
Бабуля: Я как чувствовала, когда в Москву тебя отправляла, что видимся мы в последний раз... Значит, всё-таки Япония?
Инна: Япония, мамань...
Бабуля: А просто сказать про это ты не могла?! Зачем этот цирк устроила с цыганами и мужем фальшивым...
Инна: Кхм, муж-то как раз настоящий, ну как муж, жених это мой...
Бабуля: Та-ак... А ну зови этого обормота пучеглазого!
* * *
Бабуля: Значит не привиделось мне, так вот ты какой... Коля...
Ершов: А я Ершов!
Бабуля: БЛЯДЬ, ЧЕБУРАШКА!
Инна: Не, мамань, это шафер, друг Николая, не нужно его веником! Ну, пусть хоть так пар выпустит. Вот и Ершов, в кои веки, пригодился...
Бармалеев: А чего это она с порога веником?! Я и слова сказать не успел!
Инна: Ты знаешь, я думала будет хуже. На то, что я бросила учёбу и уезжаю в Японию она спокойно отреагировала, а вот то что у меня жених появился...
Бабуля: (запыхавшись) Убёг, лопоухий! Теперь ты...
Бармалеев: Мама, только не по лицу!
Бабуля: Какая я тебе мама, обормот!
Бармалеев: Да за что?!
Бабуля: А ты не догадываешься?! Это моё материнское благословение!
Инна: Мамань...
Бабуля: А это тебе, проститутка!
* * *
Бармалеев: С другой стороны как не крути, вроде как нас и вправду благословили, пусть и веником...
Инна: И не поспоришь. Пока тебя пиздили, я, там, на комоде, пять тыщ оставила, откупные, ну и письмо, где подробно объясняю как я вижу свою дальнейшую жизнь, после того как стану чемпионкой мира.
Бармалеев: А меня не просветишь?
Инна: Легко! Первое что я сделаю, это выйду замуж за чемпиона!
Бармалеев: За какого чемпиона, ты чего, Нюсь?!
Инна: За чемпиона мира по пердежу в категории «Музыкальный бздёх»!
Бармалеев: Э-э... за меня?
Инна: Ну, конечно, дурачок! Я же тебе сразу говорила, как только сбудется моя мечта, я вся твоя!
Бармалеев: Нюся, как же я тебя люблю!
Инна: А я-то! Ох, Ершов, напугал, ты что с дуба рухнул?
Ершов: С тополя! Это чё вообще было, твоя мамаша меня как кота по всем двору веником гоняла, пока на дерево не загнала! А оно уже занято было, ещё и от местных кошек прилетело! Сходил на свадебку, называется!
Инна: Всё ништяк, Сергей! Ты со своей задачей справился, отвлёк маманю на себя, поэтому нам с Колей не так сильно прилетело. Ну и главное, у меня теперь на душе спокойно, свой дочерний долг я выполнила, как говорится, спасибо этому дому! Сваливаем на хуй из Южника!
* * *
Инна: Вот так всё и прошло...
Горбунков: Скорее на байку смахивает, особенно сцена с цыганами...
Инна: Заехать бы конечно к Земфире и спросить за спиженную серебряную посуду, да один хрен ложки маманя сама спиздила в Херсоне, да и не серебряные они, так что пусть будет подарок и сюрприз подружке на день рождение ребёнка! Как я и говорила - наебать цыганку это бесценно! Ну а чтобы уж наверняка, я тут позвонила куда следует и намекнула, кто обнёс поминки, так что и нашим лже-детишкам тоже урок будет, а то ведь голимая уголовщина растёт! И, вообще, ненавижу, блядь, цыган!
Бармалеев: Звучит прямо как цитата из фильма!
Инна: Ну и чего стоим, кого ждём? Махал Махалыч, заводи тарантас! Нас ждёт страна восходящего солнца! (пердит)
Бармалеев: Инна, это пошло!
Инна: Люблю тебя!
Ершов: И я!
* * *
Ершов: (робко) Инна...
Инна: Чё тебе?
Ершов: А как же Галина?
Инна: Кто?
Ершов: Ну, ты про подружку говорила...
Инна: Блядь! Махал Махалыч, разворачивай колымагу, ты, что раньше не мог сказать?! Ты бы ещё под Челябинском вспомнил!
Ершов: Так я и вспомнил!
Инна: Я тут на радостях, что получила материнское благословение, лечу, понимаешь, на крыльях любви и хоть бы одна падла напомнила, что одно дело мы всё-таки в Южнике не сделали!
Ершов: Ну, я, кхм, и напомнил...
Инна: Извини, Сергей, моё слово твёрже сухаря! Я обещала тебя женить и так оно и будет!
Ершов: Ты погоди про «женить»...
Инна: Да-да, извини, найти тебе подходящую пару! Считай что нашла, Галя просто создана для тебя! Когда увидишь, поймёшь!
Ершов: Ой... Мне уже страшно... так-то я вовсе не красавец, как, например, Колян...
Инна: Ну да, Колян ещё та Бельманда...
Бармалеев: Вот сейчас было обидно...
Инна: Да шучу я! И, вообще, с лица воду не пить! Девушки любят ушами! А Галина... собственно, сам увидишь. Насколько я помню она по Мира жила через два дома от нашего с маманей. И, да, у неё своя квартира, на минутку! У неё папа - директор завода!
Ершов: Ого... так у неё, поди, поклонников куча...
Инна: Действительно, многие добивались её, даже через меня пробовали подружиться. Только Галя не дура, понимала, что они в ней ходячий кошёлек видят и как трамплин для своей карьеры, поэтому она разочаровалась в парнях и теперь хандрит, а тут ты...
Ершов: (уныло) А тут я... мечта богатой, умной девушки...
Бармалеев: Да будет тебе, Серёга! Ты отличный парень, да я за тебя перед кем угодно поручусь! Давай я с тобой к ней пойду!
Ершов: Спасибо, друг! Вдвоём не так страшно. В конце концов, не будут же меня и в этот раз веником бить!
* * *
Некто: На, сука!
Ершов: Ой... (падает)
Бармалеев: (видя, что и ему сейчас прилетит) Только не по лицу! Ай...
Инна: Галка, ты не охренела, дорогая?!
Галя: Инна?! Ты же в Москве! Так, подожди, так эти двое с тобой?
Инна: Ты тут совсем озверела без мужика?! Ты нахуя мне жениха чуть не угандошила!
Бармалеев: (потирая ухо) Ничего, Нюсь, я как-то сумел увернуться... почти... А-а, ты про Ершова...
Галя: Жениха?! Прикольно! Так, а это тогда кто...
Инна: Конь, блядь, в пальто! Я, понимаешь, расписываю всю дорогу, какая ты вся из себя умная и романтичная, а ты с порога по морде хуячишь, это вообще как?
Галя: Кхм, да, неудобно получилось... Ну, твой вроде оклемался, а это, как я понимаю, ты мне нового ухажера притащила?
Инна: И много я к тебя их таскала? Я за этого парня ручаюсь, на минуточку! А ты ему с порога в ебальник! Хоть бы поздоровалась!
Галя: Ну, всё-всё, я не права, очнётся - извинюсь, даже компенсирую, за мной не заржавеет.
Инна: Знаешь, дорогая, некоторые вещи никакими деньгами не компенсировать! И я тоже хороша, забыла, что ты в секцию бокса ходишь, за каким-то хером, будто охраны отцовской, что у подъезда твоего днём и ночью мотыляются, тебе мало. Ладно, Колян, хватай Серёгу за закорки, не валятся же ему тут у порога, как собаке побитой. Ну, Галка, ну удружила!
Галя: Я же извинилась!!
* * *
Галя: Ой, до чего же он на Чебурашку похож! Хи-хи, такой хорошенький, когда спит!
Ершов: (сквозь сон) Я был когда-то странной, игрушкой безымянной...
Галя: Обожаю этот мультик! Где ты откапала это чудо?
Инна: (хохотнув) Ты не поверишь в Мавзолее! Ладно, Колян, присматривай тут за ним, мы пойдём на кухню пошепчемся о своих делах девичьих...
* * *
Инна: Вот так значит мы сели на автобус и в Южник...
Галя: Ну, подруга, побросала тебя жизнь. Казалось только вот, летом виделись, а у тебя уже и виза в Японию и жених.
Инна: Жизнь налаживается! А вот за каким ты людей с порога лупишь?
Галя: Это форс-мажор! Серьезно! Меня же тоже хотят замуж выдать!
Инна: Ого, и кто он?
Галя: Иван, у который отчим на рынке мясом торгует.
Инна: А-а, этот мажорчик... Помню я его. Так ты его, вроде, отшила уже раз?
Галя: Так я из-за него, считай, в секцию бокса и пошла, ты же помнишь, что он на первом же свидании ко мне в трусы полез и если бы не ты...
Инна: Такое забудешь... Обгоди, а с чего вообще замуж за него?
Галя: Это всё мой папа. Он с его отчимом какие-то мутные схемы на рынке мутит... Я подслушала раз, там огромные деньги, оказываются, крутятся. Вот, чтобы бизнес укрепить они и решили наши семьи породнить, тьфу, аж противно! А как же любовь?! Вот сегодня Иван с другом и должен ко мне прийти свататься... Вот я и подготовилась к встречи, а тут вы...
Инна: (задумчиво) А тут мы... Слушай, Галка, я же тебя знаю, если ты кому задумала ебальник начистить, тебя ничто не остановит. А отец твой еще более упёртый...
Галя: Это точно. Стукнул кулаком по столу: «Свадьбе быть и точка!» Мама, конечно, пыталась его отговорить, но куда там... И вот что мне теперь делать, Иннуль?
Инна: Бежать! Докажи своему отцу что у тебя есть яйца!
Галя: Хи-хи. Но куда бежать? С тобой в Японию?
Инна: А почему бы и нет? Считай это свадебное путешествие! Круиз, во!
Галя: Но-но, не так быстро! Сергей, конечно, парень симпатичный, прям игрушка плюшевая, но после того как я его товой...
Инна: Ничего, бьёт значит любит! Он парень крепкий. И, вообще, ты же не специально! К тому же я же знаю на каких мужиков ты западаешь. Сергей твой типаж!
Галя: Думаешь...
Бармалеев: Инна, там Сергей очнулся...
Инна: Давай, подруга, не упусти свой шанс... Сама-сама-сама...
* * *
Бармалеев: Ты как, Серёг?
Ершов: Это что было? Я даже рта не успел открыть...
Бармалеев: Форс-мажор, Серёга! Нас не за тех приняли!
Ершов: Почему в этом городе все меня бьют?! Теперь я понимаю Инну, почему она его так ненавидит!
Инна: Э, ты не передёргивай, нормальный у нас город не хуже других! Я, может, с Николаем после Японии сюда вернусь! Где родился, там и пригодился! Но сейчас не об этом, тут перед тобой извиниться хотят...
Гаял: Это, кхм, Серёжа, простите меня, я честно не хотела! Если хотите я вызову частного врача, что нашу семью обслуживает и вообще компенсирую моральный ущерб, вы только скажите сколько.
Ершов: Скажите тоже, врача...  А у вас тяжелая рука... Галя...
Галя: Спасибо. Тренер мне тоже самое говорит. Хотели даже на юношеские соревнования отправить, да не для этого я тренируюсь, просто не хочу быть слабой.
Ершов: (потирая скулу) Можете мне поверить, вы не слабая...
Инна: О, я вспомнила, что Коля ещё не завтракал сегодня...
Бармалеев: Да вроде завтракал...
Инна: НЕ ЗАВТРАКАЛ! Я его пока покормлю на кухне, ты же не против? ПОШЛИ, НИКОЛАЙ!
* * *
Инна: (прислушиваясь) Уф, вроде обошлось!
Бармалеев: А где завтрак?
Инна: Дурачок! Им одним нужно побыть, понимаешь?
Бармалеев: А-а... Но я серьёзно есть хочу! Я на бобовые уже смотреть не могу!
Инна: Глянь в холодильнике, я пока послушаю о чём они там, чтобы разрулить вовремя, в случае чего!
Бармалеев: Фига себе, у неё весь холодильник мясом забит! Она что так мясо любит?
Инна: Скорее всего от родни жениха презент... Кстати, вот ещё у нас проблема, с минуту на минуту её жених должен подойти, которому пиздюли и предназначались, а тут мы...
Бармалеев: А тут мы... Ты и это будешь разруливать?
Инна: А причем тут я, кто из нас мужик?
Бармалеев: Так, Инна, не было такого уговора, чтобы я за чужую бабу вписывался, пусть она тебе и подруга!
Инна: А если я попрошу?
Бармалеев: Вот что ты со мной делаешь, Нюсь?!
Инна: По научному это называется - семейная психология! А если проще, не залупайся, Коля! Мысля у меня появилась насчёт Галки! Она же мастер спорта по боксу!
Бармалеев: Я заметил. Правая как отбойный молоток, вот левая слабовата, только поэтому увернулся.
Инна: А в нашей команде, помимо холостяка...
Бармалеев: Вообще-то у нас все холостяки...
Инна: Я про Ершова! Помолчи! Короче, у нашей команде нет силовой поддержки. Человека, который в случае чего, стал бы на нашу защиту и не потому что ему платят, а по велению сердца, так как он защищает свою семью!
Бармалеев: (шарясь в холодильнике) К чему ты клонишь? О, тут колбаса есть...
Инна: Сосватав Галку Ершову мы убиваем кучу зайцев! Во-первых, Сергей будет под присмотром, а то не нравится мне его вольный образ жизни и то что он отвлекает тебя всякими глупостями...
Бармалеев: Так мы же друзья!
Инна: Во-вторых, у нас появляется свой карманный мастер спорта, одного грозного вида которого будет достаточно что бы кто-нибудь трижды подумал, прежде чем на нас быковать.
Бармалеев: Это, да, у Галины косая сажень в плечах...
Инна: Это ты батю ейного не видел, тот вообще выглядит как тяжеловес, но я не про это. Ну и третье, мне тоже хочется общения с сестрой по разуму! Мы ведь с Галкой по первой вместе хотели в Японии бежать!
Бармалеев: Серьёзно?
Инна: Она единственная в городе, ну кроме мамани, знала мой секрет, и по первой даже тренировалась со мной, но повзрослев охладела, но до последнего продолжала меня поддерживать и даже сняла для меня квартиру, где я могла без палева проводить тренировки. Правда после того как соседи в третий раз вызвали газовую службу пришлось прикрыть лавочку и снова тренироваться где придётся, но сам факт... Короче, для меня Галка это как для тебя Сергей. Самая верная подруга!
Бармалеев: Вот оно чё! Тогда всё понятно. Правда странно, что ты про неё забыла...
Инна: Ну, тут меня оправдывает то, что в последнее время столько всего случилось, что мне стало не до неё. И хватит трепаться, я не слышу о чём они там базланят... Мне тоже колбасы отрежь, пахнет вкусно...
* * *
Галя: Вот поэтому я не ожидала, что на пороге вместо этого гада будете вы, Сергей...
Ершов: Давай уж на ты, после того что между нами было глупо выкать...
Галя: Хи-хи, ты такой забавный! И как же ты похож на Чебурашку... Так и хочется погладить ушки...
Ершов: Ну, я собственно... и не против...
Галя: Гладить?
Ершов: (зажмурившись) Гладь! (звонок в дверь) Ой...
Галя: (зловеще) Та-ак, а вот и женишок. Сергей, ты можешь мне помочь, как друг?
Ершов: ?
Галя: Сделай вид, что ты мой парень!
Ершов: С таким-то фингалом? Но если ты просишь...
Галя: Прошу! А я тебя в щечку поцелую!
Ершов: Ого! Я готов!
Галя: Инка, иди сюда, хватит там замочную скважину глазом сверлить!
Инна: Да я случайно... Ладно, специально. За этим глаз да глаз нужен, сама потом поймёшь.
Галя: Короче, сидите на кухне и ни звука. С гостями сама разберусь. Сергей, возьми меня за талию!
Ершов: Ой...
Галя: Ниже! Вот тут! Да, это талия! Просто нервничала я последний месяц, а когда я на нервах меня на жор пробивает.
Ершов: А мне нравится, ты такая... мяганькая... в нужных местах...
Галя: Сработаемся...
* * *
Иван: Галька, что за нафиг! Договаривались же! А это что за чмо?
Галя: Во-первых, здрасте!
Иван: Здрасте, блядь, я спрашиваю, что за чмо мою невесту за жопу лапает?!
Ершов: Ой... рука сползла нечаянно... И я не чмо, а её парень!
Иван: Дима, разберись с этим недоразумением. Спусти с лестницы, что ли.
Дима: Сделаем, шеф...
Галя: Если ты его или меня хоть пальцем тронешь, тебя отсюда вынесут вперёд ногами! Я не шучу, Дима!
Дима: Смешно...
Ершов: Получай, гад! (пинает того по яйцам) Никто не смеет лапать мою девушку!
Иван: Что здесь происходит?! Галя, наши отцы ведь всё порешили! Мы сегодня должны были в ЗАГС документы подавать, да там какой-то переполох, что-там украли... неважно. Мы же вчера с тобой по телефону обо всём договорились, а сегодня нарисовалось вот это чмо ушастое!
Ершов: Это тебе за ушастого! (пинает того по яйцам)
Галя: (хохотнув) Прямо в яблочко! Что, Ваня, хреново тебе? Иди ко мне, Серёжа, я тебя поцелую, раз тут нам не верят!
Ершов: Ой, прямо в губы?! Ура-а! Колян, меня в первый раз девушка поцеловала! В губы, прикинь!
Галя: Ну, вот как такого не полюбить!
* * *
Инна: Махал Махалыч, Семён Семёныч, знакомьтесь, это наш новый участник концессии – Галина.
Галя: Здравствуйте...
Ершов: (шепотом) Она моя девушка, дядь Миш! Это любовь с первого взгляда! Там такая любовь, такая любовь, как в кино!
Пантелеев: Ишь ты, любовь... А и двух часов не прошло... Быстро у вас молодых, аж завидно, скажи, Сеня...
Горбунков: Да уж...
Инна: Ну, вот и познакомились, не будем рассусоливать, мы там немного, кхм, насорили, и нам нужно как можно быстрее покинуть...
Пантелеев: Город?
Инна: Область...
Горбунков: Вы там, надеюсь, никого не убили?
Инна: Нет, Семён Семёныч, не волнуйся. Просто Сергей от переизбытка чувств так зарядил бывшему жениху Галины, что похоже тому придётся, либо протез ставить, либо в певцы переквалифицироваться. А скорее всего и то и то...
Ершов: Не пугай их, Инна. Просто ушиб яичек. На корточках попрыгает и пройдёт... надеюсь...
Галя: И не надейся, я там чутка ещё добавила, за то что он меня лапал за всякое, когда я ещё боксом не занималась и не могла за себя постоять...
Инна: Махал Махалыч, надеюсь машина под парами? В путь!
* * *
Инна: Если у кого-то возникнут вопросы, а чем, собственно, Галина будет заниматься в нашей команде мечты...
Пантелеев: Не возникнут. Потому что на подлодке могут разместиться только пятеро. Вы же её не просто так с собой взяли, а думали до Японии прогуляться?
Инна: И почему я узнаю про это только сейчас?!
Пантелеев: (пожав плечами) Так мы вроде не планировали нашу команду расширять... И на всякий случай уточняю, что пятеро это максимум, так как та лодка только на троих рассчитана, на то она и «Малютка».
Ершов: Без Гали я никуда, так и знайте!
Галя: Ах ты мой Чебурашка, дай за ушком почешу!
Бармалеев: И нельзя ничего придумать?!
Горбунков: Вообще-то можно плыть только в надводном положении, это, правда, снизит скорость вдвое, зато мы элементарно не задохнёмся в подлодке.
Инна: Это неприемлемо! У нас всего неделя!
Пантелеев: Можно кинуть жребий...
Инна: Нет! Терпеть не могу этого кидалова от судьбы. Поэтому решаем здесь и сейчас кто из нас едет, а кто остаётся. Ну, я, понятно, что еду, без меня сама поездка теряет смысл. Николай, соответственно, тоже. Махал Махалыч за штурвалом, без него никак. Горбунков второй штурман, на подхвате, на случай ЧП. Остаются двое...
Ершов: Вот что ребята, я тут посоветовался с Галей, мы остаёмся!
Бармалеев: Сергей, ты точно решил остаться, ты, вообще-то, в розыске!
Ершов: Мы с Галей уже всё решили, пока по городу гуляли, скажи им, любимая.
Галя: Инна, помнишь Марину Меньшикову из параллельного класса?
Инна: Рыжую-то? Помню. Правда я с ней не дружила, она твоя подружка была.
Галя: Она как раз в Московской области сейчас живёт, недалеко от Химок. Они с мужем в заброшенной деревне пасеку держат и меня приглашали приехать в любое время погостить.
Инна: А ты Сергей, согласен? Глушь. Пасека. Это практически рай в шалаше получается?
Ершов: Почему в шалаше?! У меня же остались деньги на счету половина Коляна, а половину мы вложим в пасеку...
Бармалеев: (вздыхает) Ты всегда любил сладкое...
* * *
Инна: Ну что, подруга, не успели свидеться и уже расстаёмся.
Галя: Но вы же вернётесь?
Инна: А куда деваться, мой наотрез отказался в Японии жить, да и мне, если честно, тоже это кажется перебор. Опять вот тянет на родину, к корням, к мамане. Старею наверно... Эй, пацанва хватит там обниматься, как будто в последний раз видитесь!
Бармалеев: Ничего ты не понимаешь, Инна, я же с Серёгой никогда не расставался, даже в тюрьме! Может ну её нафиг, Японию?
Инна: Вот опять. Я же обещала уже, что мы мухой туда и обратно! Ты и соскучиться не успеешь! Что за комедию вы тут устроили?! Вы всю округу перебудите своим рёвом!
Ершов: (рыдая) Прощай, друг!
Бармалеев: (рыдая) Прощай, друг!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай...
Инна: Так, надо прекращать этот балаган! Галь, давай хватай своего! Да что же вы так сцепились! Коля, прекрати, ну, честно слово, это уже не смешно, у меня у самой уже слезы навернулись! Отцепись ты от Ершова, горе ты моё!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
Бармалеев: Прощай!
Ершов: Прощай!
* * *
Горбунков: Чего они там орут?
Пантелеев: Прощаются... И видимо это надолго... Надо, что ли, проверку систем прогнать... Горбунков, приборы!
Горбунков: Двести!
Пантелеев: Что двести?
Горбунков: А что «приборы»?
Пантелеев: Ты не охренел, Семён, Семёныч? Ты ещё мне тут анекдоты травить будешь? Если охота стебаться иди сральник проверь! Как раз по твоей специальности!
Горбунков: Не сральник, а гальюн!
Пантелеев: Вот именно! И не трогай форточку!
Горбунков: Очень смешно!
Пантелеев: Так, давно я не брал в руки шашки... О, да тут и инструкция есть для чайников! Даже с картинками! Свезло! Слышь, Горбунков, тут пособие есть, как подлодкой рулить! Семён, ты где там? Не трогай только там ничего, придурок!
Инна: (тащит Бармалеева) Еле-еле, от трапа оторвала, до последнего цеплялся, падла! В чем дело, Николай? Вы временно, расстаетесь с Ершовым, временно! К чему этот похоронный настрой!
Бармалеев: (шмыгая носом) Ну, всё-всё, убедила...
Инна: Ты меня однажды в гроб сведёшь! Тьфу, вот я и о похоронах...
Пантелеев: Давайте, не будем на борту о смерти! Достаточно того, что у нас уже есть тут один потенциальный смертник, который уже тонул на этой посудине! Кстати, Горбунков, повторяю, не трогай там ничего! Инна, пригляди там за ним, чего-то он подозрительно затих, прям как пудель мой, когда накосячит...
Инна: Семён Семёныч!
Горбунков: И что вы так орёте! Оглушили! Я в туалет ходил!
Инна+Пантелеев: Форточку не трогал?
Горбунков: Вы теперь про тот случай мне всю дорогу напоминать будете? Заварили ту форточку намертво. Впрочем как и гальюн. Ведро там железное стоит. Так видимо и не нашли хорошего сантехника, чтобы унитаз починил, а я бы мог!
Инна+Пантелеев: НЕТ!
Горбунков: Да что же вы опять орёте! Ну, нет и нет! Что вообще за паника? Мы ещё никуда не плывём!
Инна: Говно плывёт! А действительно, почему мы никуда не плывём! Галку и Ершова я сплавила от греха, а то они там собрались платочком нам во след махать! Ну, цирк, ей богу! Махал Махалыч, как сама подлодка, на плаву? В смысле на ходу?
Пантелеев: Это и странно, её будто специально для нас подготовили, даже топливо под завязку.
Горбунков: Ага и ведро в гальюне практически не пахнет. В смысле не пахло...
Инна: (укоризненно) Семён Семёныч...
Пантелеев: Даже запас сухпайков есть на пятерых. А ведь лодка рассчитана на троих. Ну и последнее, тут на приборной доске подробная инструкция как ей рулить. Это если вспомнить что нас с Горбунковым специально на эту серию подлодок натаскивали...
Инна: Ты к чему клонишь?
Пантелеев: Да вот терзают меня смутные сомнения, а не подстава ли это от конторы...
Инна: Но зачем? Лодка-то секретная! И отдавать её в чужие руки, да ещё людям, которые собрались за границу...
Пантелеев: А вот тут промашка у них вышла. Топлива только на полпути. Так что где-то нам придётся подзаправиться по дороге. Кстати, атлас морских путей, и инструкция как проложить курс, тут тоже есть...
Инна: Действительно, подозрительно... Ладно, взад-пятки поздно, заводи субмарину, а вас Николай прошу пройти в отдельный кубрик, если тут есть такой! В ближайшую неделю твоя задача полностью овладеть и контролировать Силу Пердежа!
Бармалеев: А может...
Инна: Надо, Коля, надо...
 
Эпилог 1
 
Некто: Товарищ Инженер, объект покинул территорию речного вокзала...
Инженер: (утирая пот) Наконец-то, они в гроб меня сведут. Надеюсь, оповестили местное пароходство, что пропажа подлодки это внеплановые учения?
Некто: Так точно, все службы оповещены и объект будут игнорировать вплоть до границы... тут другая проблема, звонки поступили в милицию от местных жителей, чьи дома стояли неподалеку от объекта, а так же в пожарную часть, в скорую помощь, в службу газа, даже в службу отлова бродячих животных, кому-то показалось, что мучают кота... двух котов...
Инженер: (отмахнувшись) Теперь это не наши проблемы.
 
Эпилог 2
 
Инженер: Вот так, Александр Александрович, всё идёт по плану и даже лучше...
Полковник: Ты, Марк Анатолич, хорошо, смотрю, устроился! Всё у тебя хорошо и гладко. Да ты хоть в курсе что я с ног сбился подтирая хвосты за этими придурками! Они ж на ноги полстраны подняли, только успевай звонить во все инстанции и убеждать не арестовывать их! Под конец просто пришлось идти к «самому», чтобы тот уже сам надавил на милицейское начальство, потому что мне уже просто не верили! Щелоков вообще решил что контора таким образом подставляет его службу!
Инженер: Мы же знали с кем имеем дело...
Полковник: Да я сто раз пожалел, что ввязался в эту историю. Лично я не вижу никакой выгоды ни для себя, ни для страны! Сплошные убытки и порча нервов!
Инженер: Мы работаем на перспективу, Александр Александрович...
Полковник: Хороша перспектива если меня инсульт хватит! Где ты только нашёл таких идиотов?!
Инженер: Для моего проекта подходят только они, вы же читали доклад.
Полковник: Не хочу даже вникать в эту псевдонаучную тряхомундию. Одно хорошо, какое-то время их не будет на территории СССР, это теперь головная боль нашего вероятного противника, и я им, если честно, не завидую.
 
Конец второй книги
 
Сентябрь-октябрь 2024
 

 

Хроники придурков - Книга первая - В начале славных дел