Помочь сайту
Поздравления
Фантастические приключения индейцев в космосе т.2 гл.5
Глава пятая
ОТ ТЮРЬМЫ И ОТ СУМЫ…
На подлёте к Зелёной Планете их встретило несколько военных кораблей и, окружив, сопроводили до самого космодрома, но не гражданского, а военного. Как только прекратился рёв двигателей, на поле, перед севшими кораблями, влетело три закрытых электромобиля на воздушной подушке и остановились неподалёку. Вышедшие из них военные направились к трапам, спущенным из обоих кораблей.
Открыв входные люки, прилетевшие на Родину своих предков земляне, не увидели толпу встречающих. Не было цветов, не было плакатов и громких криков приветствия. Здесь всё было по-другому - тишина, голое поле и несколько офицеров. Поздоровавшись с вновь прибывшими инопланетянами и рассадив их по воздухолётам, молчаливые офицеры забрались в кабины и приказали водителям трогаться.
Развернувшись на месте, воздухолёты быстро покинули территорию космодрома и помчались в сторону видневшегося вдали мегаполиса. Мигель решил поинтересоваться, куда их везут и когда они могут ожидать аудиенции у Сапа-Инки? Офицер, сопровождавший его, Марию и Родригеса, прежде чем ответить посмотрел в окно воздухолёта, поправил головной убор, представлявший собой что-то среднее между гражданской фуражкой под широко известным названием «восьмиклинка» и военной каской. А уж только потом, проделав совершенно ненужную в данной ситуации процедуру, мрачно сказал - «Не вовремя вы прилетели Ваша Светлость, Сапа-Инка Сайри-Амару VI болен» и надолго замолчал.
В воздухолёте повисла тишина, лишь изредка прерываемая Марией, о чём-то перешептывавшейся с сыном, да завывал электродвигатель, вращая турбину. Так, молчаливой группой и просидели не менее часа.
Воздухолёты, делая миль по сорок-пятьдесят в час, летели рядом, не изменяя ни интервала, ни дистанции. Хорошо обучены пилоты, решил Мигель, понаблюдав за их работой, сразу видно – военные…
Вокруг простиралась зелёная пампа, лишь вдали, правее мегаполиса, виднелось что-то похожее на сельву, а за ней, вздымаясь к самому небу острыми, заснеженными вершинами, были видны горы.
Воздухолёт с Мигелем мчался и мчался, огибая мегаполис. За ним следовали другие два, с остальными членами экипажа. С ходу пересекли вначале одну, затем другую, широкие реки. Они плавно текли меж пологих берегов и, по всей видимости, рассекали мегаполис на несколько частей. На равнинной местности, по которой текли реки, странным образом совершенно отсутствовали деревья. Удивило Мигеля и отсутствие каких-либо животных при наличии богатых травой пампас. Разрешение этого вопроса он решил оставить на потом, когда немного освоится с новым местом. Приблизились к сельве.
Деревья, очень высокие, росли густо, но между ними были проложены ровные дороги с чёрным покрытием и достаточно широкие, чтобы разошлись встречные воздухолёты. Ещё через полчаса такого же молчаливого полёта, свернули в боковую просеку и через пятьсот ярдов оказались у высоких ажурных ворот. По-видимому, их ожидали.
Ворота распахнулись и перед взглядами прибывших, в ста ярдах от ворот, предстал небольшой двухэтажный, покрашенный в белый цвет, домик.
- Вот мы и прибыли, - нарушил молчание сопровождавший их офицер. Здесь вы будете жить. Это очень хороший дом…, в нём тепло и уютно. Чтобы вам ни о чём не беспокоиться… здесь есть штат прислуги с двумя поварами. – Ещё я…, он немного замялся. Казалось, он не знал, правильно ли поступит, если скажет то, о чём впоследствии может пожалеть …. Но, по-видимому, окончательно приняв решение, продолжил: оставляю вам один воздухолёт с водителем. Вы можете свободно им пользоваться для ознакомительных поездок. Я, если позволите, буду иногда навещать вас – он, будто извиняясь, поклонился. Когда представится возможность посетить двор Сапа-Инки, я вас извещу. – Вот, кажется, и всё, что я хотел сказать, вернее, то, что мне поручено Министерством, сказать Вам.
Не скучайте, воспользуйтесь свободным временем с пользой для себя.
Можете побывать в горах – там здорово! Да, чуть не забыл, в доме есть оружие для охоты – у нас прекрасные охотничьи угодья…. Если захотите, водитель вас туда свозит.
Ну вот, теперь, действительно, кажется, всё. Отдыхайте - и, отдав честь, он направился к одному из воздухолётов.
Дом был достаточно уютен: наверху располагались спальни и туалетные комнаты с ваннами, а внизу – общая зала с головами животных и различным оружием на стенах, кухня, столовая и комнаты прислуги.
Расположившись в доме и осмотревшись, Мигель пришёл к выводу, что это охотничий дом какого-нибудь крупного чиновника. – Ну, что ж, совсем неплохо, сказал он товарищам - конечно, это не хоромы Марсьяла Лаланду, но жить можно.
При его словах госпожа Манко презрительно скривила губы, но промолчала.
Слуги оказались опытными, а повара прекрасными. Кругом было чистенько, а ужин удостоился похвал. Даже привередливая госпожа Манко, на вопрос повара, понравился ли ужин, пробурчала что-то похожее на «Угу» и «Да»
.Отдыхали два дня, приводя себя в порядок. Об этих двух днях Висента высказалась, вроде – «Чистили пёрышки». А на третий день решили посмотреть столицу, заранее предупредив водителя о возможной экскурсии.
Предоставленное им транспортное средство могло вместить не более пяти человек, поэтому решили – первыми едут женщины с детьми. Висента отказалась, заявив, что без мужа шагу не сделает и вопрос сам собой утрясся.
Поехали: Мария, Хуанита, госпожа Манко и Сэлма с Родригесом. Мужчин такое разделение коллектива, по-видимому, вполне устраивало – Мигель и Хосе хотели остаться одни и поговорить. Хосе, в душе надеясь, что жена откажется, пригласил её составить компанию мужчинам, собирающимся погулять на свежем воздухе и посмотреть окрестности, но она, словно поняв желание мужчин побыть одним и о чём-то поговорить, вежливо отказалась сопровождать их, сославшись на множество дел.
На явно выраженное недовольство Матео, что он тоже мог бы спокойно провести время в спальне, а не болтаться по лесу, как неприкаянный, Хосе шёпотом возразил:
- А, вдруг тут везде расположены подслушивающие устройства, а? Нам поговорить надо, понял?!
А, Мигель, к горячему, возмущенному шёпоту Хосе, пристально смотря в глаза Матео, добавил - кстати, среди слуг могут оказаться лишние уши, то есть попросту – доносчики. Так что нам, кровь из носу, надо прогуляться на природу….
Недовольно поморщившись, Матео согласился, и они, пожелав Висенте приятно провести время, пообещали вернуться к ужину. Затем, зайдя в кухню, прихватили по куску хлеба с холодным мясом, и отправились в лес.
Вопрос предстояло обсудить серьёзный. Мигеля снедало предчувствие, и нехорошее.
С первого же появления офицеров у трапа корабля, он понял, что-то здесь неладно. Их не встречали чиновники, не было вездесущих репортёров с камерами… и, вообще…, всё было не так. Не так и всё!
Посадили их на военном космодроме – сразу возникал вопрос – почему? Объяснение сопровождавшего их офицера, что у них военные корабли – отдавало фальшью. Все корабли, даже транспортные, имели приличное вооружение, значит? А это значит, что их попросту арестовали. А история о, так не вовремя «заболевшем» Сапа-Инке, выглядела вообще, не очень убедительно…
Вот и хотел он поговорить с шурином и Матео. Хотел поделиться с ними своими сомнениями.
* * *
Свободно вышли за ворота - к счастью, их никто не охранял - и, свернув налево, пошли вдоль ограды. Затем, повернули и углубились в лес.
С первых же сделанных шагов по Зелёной Планете, Мигелю показалось, что он вернулся в дни своей молодости. Такая же пампа, такие же плавно текущие реки и сельва… ну, точь в точь, такая же, как на их Родине - Земле. Даже солнце казалось двойником солнца на Голубой планете.
Всё было такое же, но… как-то не совсем. Что-то создавало чувство дискомфорта, что ли: сельва без подлеска, пампасы без животных, а трава в пампасах, казалось, была подстрижена ножницами.
Мигель где-то, от кого-то, слышал такие слова: «газон» и «искусственный ландшафт». Вот, первое впечатление от природы планеты и было – искусственный ландшафт и тщательно причёсанный газон. Но, с надеждой подумал он, быть может, здешние жители не успели добраться до живой природы гор и предгорий.
Сделав шагов двести-двести пятьдесят, наткнулись на небольшой ключ, бьющий из-под земли прохладной чистой водой. На дне его шевелились песчинки, поднимаемые фонтанчиком воды. Узкий ручеёк, вытекающий из песчано-земляной раковины, успокаивающе журча, убегал куда-то в глубину леса. А вокруг ключа расположились три каменных блока, вытесанных в виде сидений со спинками.
Расположившись на одном из них, немного помолчали, собираясь с мыслями и любуясь давно не виденной зеленью деревьев.
В их ветвях возились какие-то птицы, распевая на все голоса: то, слышалось посвистывание, то какие-то трели перемежаемые уханьем, а вот послышалась барабанная дробь, и Мигель сразу узнал её – дятел, но, сколько ни всматривался в листву, так и не смог увидеть, где же он, какое дерево лечит. А вот раздался суматошный стрёкот – сойка, сразу догадался он. Затем, увидел, как какой-то рыжий зверёк с пушистым хвостом и острыми ушками, очень похожий на шиншиллу, стремглав промчался вниз по стволу дерева, и так же быстро, что-то схватив, вскарабкался вверх и нырнул в дупло. Красивый зверёк, восхитился Мигель.
Он бы и дальше продолжал наблюдать за жизнью леса, если бы его не прервал голос Матео.
- Мигель, ты нас позвал, чтобы молчать?
- Нет, Матео…. – Вам ничего не показалось странным в нашем прилёте сюда и встрече?..
- Что ты имеешь в виду? - пожал плечами Хосе. – На планете весь народ в печали – заболел любимый, добрый король…
- Подожди, - перебил его Матео, - мне, правильно заметил Мигель, показалась очень даже странной встреча нас, явно военными и не простыми. На мой взгляд, это работники спецслужб.
- Вот видишь, Хосе – Матео заметил, а ты нет, - упрекнул шурина Мигель.
- Да перестаньте вы. Какие военные, какие спецслужбы? Не заболел бы король, нас бы сразу же повезли к нему на приём. Мы же представители другого мира, можно сказать послы... послы другой планеты…
- Ты, конечно, не обижайся, но ты осёл, а не посол, - поправил его Матео.
- Так, давайте без напоминаний – кто есть, кто! – решил погасить костёр назревающей перепалки, Мигель, - Матео прав. Я, утром слушал новости по видеовизору, там ни слова о болезни короля.
- Может, министры не хотят будоражить народ, вот и молчат, - не согласился Хосе.
- Нет, Хосе. Поверь мне на слово, что-то затевается…, и именно против нас. Перед отъездом Марии в город я поговорил с ней, и попросил её присмотреться к обстановке. Кстати, она тоже почувствовала, что не всё ладно. Она мне призналась, что ещё на планете Гамма-зет её сразу насторожило слишком уж официальное приглашение в столицу… - приглашение, от которого невозможно уклониться. А я, признаюсь, не обратил на это внимания. У меня даже мысли не возникло, что в приглашении кроется, что-то ещё, кроме приглашения.
- Даа, вон оно как. Вот это ситуация, - почесал лоб Хосе. А я что-то даже не обратил на это внимания, подумал, какая разница - космодром и космодром…. И, что же нам делать?
- Надо договориться, что говорить и как действовать. Если вдруг…
- Матео, да перестань ты играть в пугалки…. Если, да, вдруг…. Тоже мне! - возмутился Хосе. Да, и о чём договариваться, если мы не знаем…
- Хосе, успокойся. Матео, как никогда, прав. Нам, действительно, нужно договориться о наших ответах, на могущие возникнуть у местной власти, вопросы. – Поговори с Висентой. Матео поговорит с Хуанитой. Короче, в нашем поведении и ответах не должно быть разнотолков, особенно это касается участия в освободительном движении на Горголе и знакомстве с королём Сидхи-Дру XII.
Нам надо отвечать одинаково: мы не участвовали; мы ничего не знаем; мы прилетели, сели в джунглях; вырастили, затем, собрали урожай и улетели. – Были там какие-то одичавшие, то ли люди, то ли обезьяны с дубинками, но мы, дав залп из орудий, прогнали их, и они больше не приходили.
Надеюсь, такая версия подойдёт? Согласны.
- Ааа, как быть с подаренным нам жемчугом и моим крейсером?
- Давайте придумаем легенду. – Начнём с того, что, летели мы, летели…
Обговорив все детали, они перекусили хлебом и холодным мясом, а затем всё запили ключевой водой. Она была настолько холодной, что – «Аж зубы заломило», - поморщился Хосе, схватившись за щеку.
Холодная, но очень вкусная! Не то, что из-под водопроводного крана, - и своё мнение высказал Матео.
Вернулись домой в ранние сумерки. Женщин с детьми ещё не было.
Почитать, что ли? – решил Мигель. Поводив взглядом по книжным полкам, вытащил одну, но, открыв, задумался, и так, не прочитав ни одной строчки, просидел с открытой книгой в руках до приезда женщин.
Мысли заполонили голову, тревожные мысли: Вот и приехали на Родину предков! - размышлял он с какой-то непонятной горечью. Знали бы, что так получится, осели бы на какой-нибудь незаселённой планете…, завели бы хозяйство…. Даа… крепки мы задним умом…, только вот ничего уже не изменишь. Жаль детишек…. Вдруг со мной что-нибудь случится…, или с Матео, или с Хосе…. А что-то обязательно случится, я это нутром чувствую…. Предчувствие меня никогда не подводило.
Интересным свойством обладает человеческое предчувствие – нет бы, предчувствовать что-нибудь хорошее, праздничное… так нет, почти всегда, обязательно какую-нибудь гадость преподнесёт человеку это предчувствие. Чтоб ему ни дна, ни покрышки! – ругнулся Мигель.
Внизу зашумели.
Наши с экскурсии вернулись, решил он. И точно: началась суета, беготня детей, разговоры, а затем он услышал, как стали сервировать ужин.
Поудобнее устроившись в мягком, широком кресле, и прикрыв глаза, он решил ещё немного подремать до ужина, но беспокойные мысли вновь заполонили голову: Господи, за эти годы мы столько нового узнали, наш лексикон настолько расширился, что невозможно вообразить. Мы, за восемнадцать лет полёта в космосе, сумели, благодаря счастливому случаю, перенестись на сотни, нет, на тысячи лет вперёд. Узнали то, о чём, может быть, никогда бы не узнали, живя на своей планете, в своей тольдерии.
Ни мы, ни десятки наших будущих поколений, живя своей обычной жизнью, вероятно, никогда бы столько интересного и нового не увидели. И всё же, думаю, когда-нибудь сбудется мечта человека, и он будет летать в небе, как птица! Но сейчас…, сейчас… меня тянет домой, тянет на свою Голубую Планету…, на свою Землю…. О, Светлоликий Инти, когда же я смогу увидеть свою Родину и увижу ли я её вообще?!
* * *
Мария и Родригес, сидя за общим столом, не столько ели, сколько, перебивая друг друга, делились впечатлениями от поездки:
- Ты бы видел, Мигель, какие в городе высокие здания, а какие широкие проспекты с газонами посредине…
И, перебивая мать, захлёбываясь от эмоций, начинал сын:
- Папа, папа, послушай меня. - Ну, мама, дай я скажу, - там столько воздухолётов, прямо туча, а над улицами мосты, а по ним, представляешь, бесшумно проносятся поезда… красивые, Око-Пака!..
- Родригес, ну-ка перестань говорить такие слова! – застрожилась мать на сына.
- Так дядя Хосе говорит же их.
- Не подражай дяде, сынок. Он уже большой, а ты ещё не дорос до его слов…
- Нуда…, нуда…, - надулся Родригес Я уже большой, и папа сказал, что я уже совсем взрослый, помнишь?
- Мигель, ну скажи ты ему, что нельзя так говорить.
- Сынок, слушай, что мама говорит. Действительно, рановато тебе такими словами говорить…
Мария, не дождавшись, чем закончиться разговор отца с сыном, уже опять затараторила:
… А, за витринами, огромными, как наш огород в тольдерии, стоят манекены, да такие расфуфыренные, что прямо беда, - и она, вскочив со стула, положив руки на бёдра, приняла такую уморительную позу, что все присутствующие за столом, засмеялись.
Мигель не успевал поворачивать голову в одну сторону, как тут же требовалось поворачивать в другую.
Словоизвержение закончилось лишь после приглашения к десерту.
Но и за десертом, нет-нет, да возникал разговор о поездке в город и кто, что видел. Здесь уж бразды правления захватила Сэлма. Она, так умело, так уморительно, копировала поведение и жесты людей на улицах и в магазинах, что даже всегда серьёзный Матео, улыбался, смотря на кривляния дочери.
Мигель посмотрел на Матео и Хосе с Висентой. У них был вид измученный, по-видимому, им тоже пришлось выдержать солидную порцию взваленных Хуанитой и Сэлмой на их плечи впечатлений.
Ночью, оставшись наедине с мужем, Мария огорошила его, высказав предположение, что водитель не человек, а биоробот.
- Представляешь, он ни разу не перекусил и ни разу не сходил в туалет, и всё время молчал. Помнишь, однажды на вечере у Марсьяла Лаланду зашёл разговор о роботах и их использовании в повседневной жизни…
??!
- Неужели не помнишь? Ну, какой-то сенатор хвастался, что они решили полностью переложить повседневную работу человека, на биороботов… как их… подожди – на Биороботов серии 1331-Б2…
- Ну?
- Вспомнил, да? Вспомнил? – затормошила его жена.
Она на мгновение замолчала, а потом, как-то испуганно проговорила:
- А, вдруг вся наша прислуга: и горничные, и повара тоже роботы? Брр!
- Успокойся дорогая, у нас люди. Я наблюдал за ними, у них живые глаза.
- Ну, и что! Подумаешь – живые глаза, живой взгляд. Тоже мне, отличие! Сейчас - я подслушала разговор двух жительниц в shope - такие технологии, что подделать глаза – раз плюнуть.
Они говорили, представляешь, что биороботы размножаются, как люди…
- Нуу, это уж, неимоверная чушь! Не всё, что говорят досужие кумушки, правда. Не верь, дорогая!
- Не знаю…, не знаю, - с сомнением в голосе, произнесла она. Что-то тут есть…
На следующий день, во вторник, Мигель, вспомнив ночной разговор с женой, стал присматриваться к поведению прислуги. Да, нет, решительно отверг он предположение, Марии - какие роботы? Господи, совсем у женщин ум за разум зашёл от обилия впечатлений! Люди, как люди. Выдумывает Мария. Наслушалась разных разговоров, вот ей и мерещатся везде роботы.
На заводах там, или на фабриках – это сколько угодно, но варить похлёбку, это уж извините, должен человек. И, успокоившись, принялся за свои дела.
* * *
Время шло. Король всё был болен. Прошла неделя, за ней другая. Медленно стала отсчитывать дни третья неделя и вот, на исходе третьей недели, приехал незнакомый офицер и пригласил Мигеля, Хосе и Матео проехать с ним в Министерство, но в какое не сказал. Сказал лишь только, что необходимо уточнить некоторые вопросы перед визитом к королю и научиться этикету.
Начинается, насторожился Мигель. Хорошо, что мы заранее обговорили наше поведение и ответы. Предчувствие не обмануло меня!
Их привезли в высокое здание, так называемый, небоскрёб, занимаемое Министерством по вопросам урегулирования связей с планетами. Поднялись на тридцать седьмой этаж скоростным лифтом и, не объясняя причины, разделили. Они только успели кивнуть друг другу и сказать - «Всё будет хорошо».
Мигеля пригласили зайти в кабинет, на двери которого красовалась позолоченная табличка – Инспектор по делам планет.
Ну почему у всех чиновников такая тяга к огромным кабинетам, подумал Мигель, идя по красной с зелёными полосами ковровой дорожке. Или чем дальше от двери, тем увереннее они себя чувствуют? Посетитель идёт, идёт, и постепенно теряет чувство собственного достоинства, так, что ли? Или не так?
Инспектор по делам планет – крупный мужчина, светловолосый с белыми же бровями и ресницами, походил на альбиноса.
По-видимому, он решает все вопросы, не выходя из кабинета, потому что на его коже отсутствовал даже маломальский загар – это в середине-то лета, несколько удивлённо подумал Мигель - или он специально бережёт свою кожу от воздействия солнечных лучей? Но эта белизна не украшает его, как мужчину, она выглядит болезненной.
- Проходите поближе, – услышал Мигель вполне мужской голос, мужественный и сильный, и прозвучавший в огромном кабинете, как звуки органа. Я хочу с вами немного побеседовать…, так, знаете, без протокола, по-свойски.
Что это он так со мной, я ему, что - сват, брат или ближайший родственник? – возмутился в душе Мигель, и решил сразу поставить зарвавшегося чиновника на место.
- Простите, не имею чести знать…, вы кто? – Уборщик помещения, или, устроившись за чужим столом, ремонтируете дверцу шкафа? Аа-а, позвольте спросить, где хозяин кабинета?
Чиновник от неожиданности открыл рот и густо покраснев, даже поперхнулся, прежде, чем ответить.
- Простите… гм…
- Его Светлость, Мигель Пуэмблос, представитель Голубой Планеты, - подсказал Мигель.
- Да, да. Я знаю. - Простите, я разве не представился? – попытался выкрутиться чиновник. Представляете, совсем замотался…, столько дел, столько дел…
- Вот и представьтесь. – Не могу же я разговаривать о серьёзных делах с плотником…
- Да, да. Конечно…, - вновь покраснел инспектор.
И, хозяин кабинета, поднявшись из своего огромного, украшенного затейливой резьбой, кресла, протянул руку. – Я инспектор по делам планет, Мануэль… Эрнандес Ретана. Для вас, Ваша Светлость, просто Мануэль…
Мигель совершенно не собирался переходить на «ты» с грубым, невоспитанным чиновником, поэтому, будто не заметив протянутую для приветствия руку, ответил:
- Благодарю за приглашение господин Инспектор по делам планет.
- Ну, вот вы и обиделись, - состроил скорбную мину чиновник.
Мигель промолчал. Он ещё когда шёл по ковровой дорожке кабинета, обратил внимание на пару мягких кресел и небольшой столик расположенные у окна. Подняв взгляд на инспектора, вежливо проговорил:
- Вы, позволите?
И, не дожидаясь разрешения, с удобством разместился в одном из них. С хамами нельзя церемониться, на шею сядут, решил он.
Инспектору ничего не оставалось, как, покинув свой «окоп» в виде кресла за столом, выйти в «чистое поле». Он устроился в другое кресло, стоявшее с другой стороны чайного столика.
- Я пригласил Вас, Ваша Светлость, - начал инспектор после небольшой паузы, - чтобы уточнить некоторые детали вашего путешествия…, о вас столько слухов ходит в государстве, что и не знаю теперь, где правда, а где вымысел. Вы не согласились бы мне помочь?
И столько в его словах было добродушия и простоты, что Мигель сразу насторожился. Слишком уж мягко стелет, как бы не пришлось жёстко спать.... И ещё он заметил, как инспектор бросил на него короткий, пронизывающий взгляд.
А ты, оказывается, не так уж и прост, шельмец – решил он, быстро перестраиваешься. Не получилось взять нахрапом, решил взять простотой. Мигель несколько секунд сидел, не говоря ни слова, как бы вспоминая, что же такого особенного могло произойти в полёте, а затем, тоже добродушно, с некоторой ленцой в голосе, произнёс:
- Вы знаете, господин инспектор…
- Мануэль, просто Мануэль, - подсказал инспектор.
…Мануэль, - и, продолжил,- что-то я не могу припомнить ничего особенного в нашем путешествии…
- Ничего страшного, Ваше Сиятельство, ничего страшного, что вы не можете вспомнить ничего оригинального. Рассказывайте всё подряд, по порядку, не торопитесь, времени у нас предостаточно, а я уж соображу - стоит это внимания или не стоит.
Мигель, перескакивая с одного на другое, в краткой форме поведал о путешествии, думая таким рассказом удовлетворить любопытство инспектора, но тот, как бы уточняя некоторые детали, вцепился, как бульдог в шею жертвы, и начал по крупицам вытаскивать из рассказа Мигеля, всё новые и новые подробности.
Мигель, делая вид, что не замечает его усилий «расколоть», принял позу доверчивого простачка и, казалось, полностью доверился инспектору. Но он, в то же время, глядя на инспектора открытым, доверчивым взглядом, тщательно следил за своими словами и не выходил за рамки обговоренного с Матео и Хосе.
Так, в «дружеской» беседе провели они не менее четырёх-пяти часов: пили кофе; Инспектор, покуривая сигару и не забывая каждый раз предложить Мигелю - спрашивал, спрашивал, а Мигель отвечал…, или рассказывал.
За внешним дружелюбием инспектора, Мигель стал замечать его всё увеличивавшуюся нервозность. Инспектор готов был вспылить, стукнуть кулаком по столу, но пока держал себя в руках.
А ты, как думал? – посмеивался потихоньку Мигель, наблюдая за усилиями инспектора сдержаться. Думал, перед тобой недоразвитый абориген с далёкой неухоженной планеты. Нет, дорогой, восемнадцать лет проведённых в космосе среди разного народа и разных культур, нас здорово закалили и многому научили. Посмотрим, надолго ли хватит твоего дружелюбного взгляда и товарищеского отношения. Если ещё раз нам доведётся встретиться, протянешь ли ты руку для приветствия?
Наконец, вроде бы темы для разговора иссякли, и они попрощались, пожав, как старые товарищи, друг другу руку и пожелав приятно провести время.
За дверями небоскрёба его уже ждали, расположившись в воздухолёте, с побледневшими измученными лицами, товарищи.
По-видимому, им досталось не меньше моего, решил Мигель, лишь только увидел их состояние.
На следующее утро, лишь только солнце показалось в окнах, они направились к ручью, чтобы поговорить без свидетелей.
Стены коттеджа, в котором их поселили, не внушали доверия. Прослушивающее устройство могло быть установлено, где угодно и в чём угодно. Они это поняли после посещения "Министерства". С чем было связано такое пристальное к ним внимание, догадаться было нетрудно, поэтому решили - больше никаких разговоров внутри коттеджа!
Мигель, покусывая травинку, слушал рассказ Хосе о беседе с ним, тоже «инспектора», только подотдела.
…В основном, продолжил рассказ Хосе, "инспектор" расспрашивал нас о жизни на Горголе. Как туда попали – сами прилетели, или нас кто-то пригласил. И, представляешь, сразу, как по лбу, зачем приняли участие в беспорядках против законной власти? Я, конечно, округлил глаза, как та коза и говорю ему - «Что вы, Ваше Высочество, какие беспорядки, видом не видывал, слухом не слыхивал. Что вы, господин инспектор, на меня и моих товарищей напраслину возводите». И опять пошёл молотить про встречу в космосе с человекообразными пауками…
Он, как грохнет кулаком по столу и давай орать – «Мол-ча-ать!!! У меня от ваших пауков уже везде…»
Что у него везде, я так и не понял.
Посидели немного, помолчали. Он отдышался и давай терзать Матео. А Матео, ты ж его знаешь, как заладил - я механик, я всё время у аппаратов, то там сломалось, то тут надо отремонтировать, короче – долдонит одно и, тоже: ничего не видел, ничего не слышал…. Да ты ж знаешь его способности - навести тень на плетень. Знаешь, как облупленного, правда? А потом он скорчил такую уморительную рожу – дебил, ну, настоящий дебил …
Побился этот инспектор с Матео, побился – видит, ну совсем мужик тупой, тупее не бывает, и отстал. А Матео, для пущего вхождения в образ, даже слюну изо рта пустил. Я, как это увидел, стали меня корчи от смеха крутить, еле удержался, даже пришлось кашлем прикрываться.
- Ну, ты артист, Матео! – тебе бы в театре выступать, дурачков играть. А, может это у тебя не роль была, а на самом деле, ты – того?
Матео, не долго, думая, легонько хлопнул Хосе по спине, и тот, как ветром подхваченный листок, оказался носом на земле.
- Уж и пошутить нельзя, - почёсывая бок, обиделся Хосе и, на всякий случай пересел от него подальше, спрятавшись за Мигеля.
- Ох, заработаешь ты когда-нибудь от Матео за свои… шуточки-прибауточки, - посмеиваясь, предупредил его Мигель, - не доведут они тебя до добра.
- Так я же, так, беззлобно, только чтобы народ посмешить и самому посмеяться…
- Вот, вот – досмешишься. – Ну, ладно, рассказывай дальше.
- А, что дальше…? Кончив нас мытарить про прилёт и участие в восстании, он перешёл на погибшую эскадру генерала Мендосы. Тут я, как заору - «Вы что, Ваше Степенство, какую-то эскадру прос…и, а мы и за неё тоже отвечай. Может этот ваш генерал в бега подался, ору я, а может, это он «ваших» спихнул…»
Смотрю, он как бы засомневался…, а потом…, как гаркнет - «Ты бы помолчал, умник, без тебя есть, кому разобраться!»
Я сразу понял, нет у них ничего против нас - генерал сгинул, эскадра пропала, а кто виноват, непонятно. Вот и пытаются нас на чём-нибудь подловить.
…Ну, значит, покричали мы так, покричали, и на том разошлись. Я по его виду понял, ещё немного и он сорвётся, заорёт - «Воон!!!» Поэтому он и выпроводил нас.
- А, как у тебя прошла встреча, Командор? Тоже с криком?
- Нет, без крика. Но тоже петли ставил, всё пытался меня на чём-нибудь подловить, или уличить во лжи…
- И, как? – поинтересовался Матео, не проронивший ни слова до конца рассказа Хосе.
Мигель поведал друзьям о своём разговоре с Инспектором по делам планет, и в заключение, добавил - то ли ещё будет, ребята. Держитесь! С каждым днём они будут всё сильнее прессовать нас, и кто знает, не посадят ли они нас в тюрьму.
Когда они вернулись с прогулки, их уже ожидал воздухолёт с офицером. Мигель подошёл к нему и попросил подождать, пока они переоденутся после утреннего моциона, примут душ и позавтракают, а увидев «испитое» лицо нового офицера, он заодно предложил составить им компанию за столом. Офицер немного помялся, то ли из скромности, то ли боялся нарушить приказ, но потом, поблагодарив, направился в столовую.
* * *
Очередная встреча с Инспектором, заставила Мигеля напрячь весь свой, ум. Его заставили «вспомнить», откуда у них корабль Хосе и столько жемчуга на борту. Но, вначале, Инспектор сделал паузу, расскажите о жемчуге.
- Простите, господин Инспектор, но оба эти вопроса невозможно отделить один от другого…, никак невозможно.
Сегодня Инспектор был не так дружелюбно настроен и даже не поправил Мигеля, когда тот назвал его господином Инспектором, а не Мануэлем.
- Почему? - удивлённо поднял брови Инспектор.
- Видите ли, господин Инспектор, корабль и жемчуг находились в одном месте. Неужели вы запамятовали? Ведь только вчера мы об этом говорили.
- Я столько интересного от вас услышал «вчера», сделал он ударение на слове вчера, что мне захотелось ещё раз послушать эту невероятную сказку о богатстве на астероиде… населенном призраками.
- Вы мне не верите, но в нашем корабельном журнале записаны координаты этого астероида…, пошлите туда корабль и проверьте мои слова.
- Так вы говорите, вас притянуло на астероид и там вы нашли корабль с жемчугом, и ни одного члена экипажа в нём не было?
- Именно так, именно так.
- Тогда позвольте спросить, как так случилось, что именно корабль, приписанный к планете Горгол, оказался на астероиде?
- Так же, как и мы. Его притянуло.
- Вы сказали, что побывали среди призраков и видели там несколько настоящих людей…
- Совершенно верно.
- И что? – Разве они не собирались покинуть астероид?
- Об этом, господин Инспектор, вам лучше спросить у них.
- Придёт время, спросим, а пока…, - инспектор прошёлся по кабинету, скажите, - почему вы не сдали найденный жемчуг в казну государства, а оставили себе?
- Странный, я бы даже сказал, очень странный вопрос, тем более исходящий из ваших уст, Вам не кажется, господин Инспектор?
- Кажется мне, или нет – позвольте мне самому решать, - раздражённо ответил, начавший терять выдержку, чиновник. – Всё, что находится на планетах нашей имп… нашего государства, является собственностью государства! Вы этого разве не знали?
- Конечно, нет. Но я знаю что, даже если Империи принадлежит всё, то двадцать пять процентов из найденного сокровища, принадлежит нам.
- Вот видите. Всё-то вы знаете, однако не сдали…
- Простите, это когда бы мы успели сдать? Во-первых, вы под военным конвоем посадили мой корабль вдали от людей, на военном же, космодроме. Во-вторых - не успели мы ступить на землю обетованную, как по вашему, или ещё чьему-то приказу нас, минуя город, завезли в одинокий охотничий домик и поселили в нём. А у нас, между прочим, статус послов и приглашение самого короля. К тому же, наши предки отсюда родом, а я, как Вы знаете – наследный Турикук и генерал.
- Ну, что вы в самом-то деле так разволновались, разберёмся, обязательно разберёмся и, может быть, вы ещё попадёте на приём к королю.
Лицо Мигеля от возмущения, несмотря на космический загар, покрылось бледностью.
- Я давно понял, - не сдержался Мигель,- что тыникакой не Инспектор по делам планет, а самая примитивная ищейка.
Взгляд и поведение «инспектора» мгновенно изменились. Глаза его стали похожи на кусочки льда, а рот стал похож на оскал бульдога.
- Ну, раз догадался, «Представитель Голубой Планеты», кто я, то и разговор, теперь, пойдёт по-другому, и скрипуче рассмеялся прямо в лицо Мигеля. - Итак, где ты и твоя банда взяли корабль и жемчуг? Отвечать быстро!
- Я уже объяснил, где, что и как. Хочешь проверить? Пожалуйста. Хотя бы раз в жизни оторви свою жирную задницу от кресла и прогуляйся в космос, а то смотреть противно, не мужик, а недорезанная свинья.
- Мол-ча-ть!!! – заорал «инспектор», сгною в тюрьме! – Охрана, увести его!
Мигель, посетив «по приглашению» кабинет два раза, даже не подозревал, что дверца шкафа является и дверью в смежную комнату и, что за ней прячутся солдаты.
Вот этого я не учёл, и усмехнулся, когда она открылась и вышли два офицера. Всё-таки я надеялся, что ещё сутки смогу провести вместе с семьёй и товарищами, подумал он.
Мигель сознательно шёл на конфликт, ему до чёртиков надоели эти реверансы вокруг, да около. Он прекрасно понимал, что это только прелюдия и, чтобы ускорить её завершение, нагрубил и оскорбил «инспектора». Хотя… к этому всё шло. Не зря же мнимый инспектор приготовил конвой, значит, заранее решил меня арестовать. Конечно, он надеялся ещё поиграть со мной, но не получилось, тут я ему сорвал план. Поэтому он так взбесился.
* * *
Оказывается, тюрьма находилась в этом же респектабельном здании, в подвальном помещении. Проведя Мигеля через кордегардию с тремя солдатами, сидевшими за столом и играющими в какую-то игру, его втолкнули в камеру и заперли дверь.
Пятнадцать минут…, всего-то пятнадцать минут ходьбы по коридорам, не считая спуска на лифте – вот граница между свободой и тюрьмой на Зелёной Планете, на моей долгожданной Родине предков! – с горечью подумал Мигель.
Пятнадцать минут, и он уже был в камере, сразу же попав в крепкие объятия Хосе
- Вижу, у тебя всё получилось, как ты и задумал. - Ну, как? Он, взбеленился? – спросил Хосе, как только они разжали объятия.
- Ещё как. Сам подумай, чего время тянуть. Все равно бы нас посадили. Им так хочется завладеть нашими кораблями и жемчугом, что рано или поздно, они бы нашли причину, чтобы упрятать нас в подвал. – Кстати, ты предупредил Матео, чтобы он успокоил наших жён?
- Да. Слушай, а здорово он сыграл недоумка, а? - и невидимая в темноте улыбка появилась на юном лице Хосе. Огромный талантище пропадает у человека, даже зависть берёт…! Артист! Настоящий артист, честное слово!
- Ты, бы, потише выражал свои эмоции, не дай Инти где-нибудь слуховые каналы проложены, - строго выговорил молодому капитану, командир.
Перестав улыбаться, сразу став серьёзным, Хосе ответил на предупреждение:
- Командор, я уже всё проверил, не беспокойся. Нет здесь ничего.
- У тебя, что, богатый опыт в этом деле?
- Нет, конечно, - Хосе на секунду сник.
Но жизнерадостный характер одержал верх.
- Да, ну, командир, я всё хорошо проверил, не беспокойся.
* * *
Прошла неделя, за ней вторая. Родственников к ним не пускали, на допрос не водили, казалось, о них совершенно забыли…
Но вот, как-то под вечер, отворяясь, заскрипела петлями дверь, и на пороге появились охранники. Сковав руки Хосе, они увели его…, на допрос, решил Мигель. На дружеские беседы со скованными руками не водят, ещё подумал он, и с тревогой стал ожидать возвращения родственника.
Мигель, меряя камеру шагами, ждал возвращения Хосе. Терпение его истощалось, в голову лезли разные нехорошие мысли. - Инти! Помоги ему выдержать испытания, молил он Всевышнего, побереги нашего мальчика! От переживаний за судьбу юноши, Мигель совсем расстроился и потерял счёт времени. Ему казалось, что Хосе отсутствует уже очень, очень долго. Он даже решил, что прошла целая вечность…
И опять, заскрипев несмазанными петлями, отворилась железная дверь и в камеру втолкнули пошатывающегося, избитого Хосе. Он был избит так, что Мигель с трудом узнал его.
Вся одежда его была залита кровью, глаза опухли от кровоподтёков, превратившись в щелочки, а во рту не хватало нескольких зубов.
О, Виракоча! – ахнул Мигель, увидев Хосе в таком плачевном состоянии. О, Виракоча! - ещё раз повторил Мигель и, бросившись к нему, аккуратно, стараясь не причинить ему страданий, помог лечь на топчан. Затем, набрав в кружку воды, подал напиться.
Увидев окровавленное лицо своего шурина, он схватил полотенце и, намочив его водой, аккуратно, боясь причинить боль, стал протирать ему лицо, одновременно шепча - «Потерпи немного…, потерпи, пожалуйста…, сейчас станет легче. Ничего не говори, дорогой… помолчи и тут же, – Хосе, как ты? – с беспокойством и жалостью спросил он, они тебе ничего не отбили?
- Нет, - с усилием прошептал Хосе, - ты же знаешь, я умею группироваться.
- Вот и хорошо..., вот и, Слава Инти! – Теперь полежи, помолчи, отдохни, потом поговорим.
Не успели, наверное, дойти последние слова Мигеля до сознания Хосе, как дверь вновь открылась и охранник, обведя взглядом камеру, вперил в Мигеля хмурый взгляд:
- Пуэмблос, на допрос!
- Ну, вот, наконец-то вспомнили о нас, - сказал он охраннику и добавил, - а то живём, продукты переводим, да унитаз пачкаем.
Охранник, молодой парень, заулыбался и предупреждающе, добавил - «Вас будут допрашивать военные». Я слышал, как они говорили, что вы расколошматили их корабли. А ещё сказали: «Что они дурь из головы у вас повыбьют!».
- Спасибо, что предупредил.
* * *
Помещение, куда его привёл охранник, было совсем не то, в котором он раньше бывал. У стены небольшой комнаты стоял стол и подальше от него, почти посредине – стул. За столом расположился военный - крепкий, хорошо тренированный, и… опять белобрысый. Второй сидел на краю стола и тоже, по всей видимости, был военный, хотя был одет в простую, цивильную одежду.
Когда Мигель вошёл, они что-то горячо обсуждали, но увидев его, замолчали и только пристально, изучающе стали разглядывать. Затем, сидевший на уголке стола человек в штатском, встал и, произнеся с явным сарказмом - «Садитесь, Ваше Сиятельство», приглашающе показал рукой на стул.
Мигелю ничего не оставалось, как подчиниться и он, сделав три или четыре шага, примостился на краешек стула. Сидевший за столом белобрысый офицер, включил настольную лампу и направил её свет прямо Командору в лицо.
В первое мгновение яркий, режущий свет лампы, ослепил его, и ему пришлось зажмуриться, но чуть отвернувшись от прямых лучей, он смог открыть их и искоса посмотреть на противников.
Белобрысый, увидев, что его приём не очень испугал пленника, он чуть повернул рефлектор в сторону, но все равно свет слепил Мигеля. Ничего, потерпим, стал подготавливать себя к "разговору" Мигель, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Так вы и есть тот самый легендарный, бывший командир крейсера, что разбил наголову пиратов? – спросил белобрысый.
Мигель, пожал плечами.
- Отвечай, когда с тобой разговаривают - раздался голос за спиной Мигеля.
Когда это он успел оказаться позади меня, сволочь? – удивился Мигель. Ишь, какой прыткий!
- Я, не бывший – я, есть, и буду командиром крейсера! – Не вы мне доверили его.
Белобрысый усмехнулся:
- Указом короля, подписанным вчера, оба ваших крейсера, как незаконно присвоенные, конфискованы в пользу государства.
- Как это, незаконно? – Покажите мне документы, в которых указано, что они принадлежат вам, или вашему королю – мне всё равно.
- Очень даже легко. Сигмикс рассказал нам, как вы стали хозяином крейсера.
Мигель помолчал, вспоминая рассказ Сигмикса.
- Он разве не сказал вам, что я прямой наследник чавинцев, прилетевших в третьем тысячелетии до нашей эры на Голубую Планету, чтобы исследовать её?
- Сказал. Но ведь корабль чавинцам дал Сапа-Инка Льока Синчи, правивший в то время Зелёной Планетой…, наследный Сапа-Инка Зелёной Планеты…
- Но, не этот, который правит сейчас, - перебил Мигель, белобрысого. – Если вы слышали рассказ Сигмикса, то там прямо сказано – отдал в вечное пользование…
- Ничего…, один король дал, другой взял…, на то он и король, - равнодушно произнёс стоявший за спиной у Мигеля.
Мигель насмешливо улыбнулся.
Вначале он не хотел показывать своего отношения к реплике говорившего. Но такое циничное отношение к действиям королей, всё же возмутило его, и он громко сказал:
- Ловко вы пристроились у короля в приёмной, значит, правду говорят – «Ваш король болен… на голову…»
В то же мгновение у него в голове сверкнул разряд молнии, и он ослеп от боли.
- Заткнись, ублюдок! – сквозь боль услышал он шипящий, злобный голос.
Приходя в себя после удара по голове, Мигель вдруг вспомнил слова Марии – «Во всех Министерствах пристроились биороботы». Да ну, ерунда какая-то, подумал он. Это у меня после удара мерещится всякая чушь.
А от стола донеслось, ещё раз скажешь что-нибудь о Сапа-Инке – убьём и скажем, что сам умер от «радости» и глумливо засмеялись. Эти всё могут, подумал Мигель, нужно быть осторожнее в словах и, посмотрев на сидевшего за столом, белобрысого офицера, превозмогая боль в голове, спросил:
- Так, зачем вы пригласили меня?
- Вот это другой разговор, - осклабился тот. – «Пригласили» мы тебя, «Ваше Сиятельство», вот зачем…, где ты спрятал жемчуг? Отвечай быстро, нам некогда с тобой возиться.
- На корабле, где же ему ещё быть? - искренне удивился Мигель.
- Нет там ничего, грязная свинья! – заорал стоявший за спиной истязатель, и кулаком (правда железный - мелькнула мысль у Мигеля), врезал ему в ухо.
Мигель вместе со стулом упал на пол. Подняться он не успел. Последовал удар ногой прямо в лицо. - Говори, сволочь, убью!!!
Мигель, сквозь кровь текущую по лицу, еле шевеля разбитыми губами, прошепелявил: «Был на крейсере, когда нас увозили»
.- И, куда же он подевался?! Говори мразь! – и новый удар…, теперь уже по рёбрам.
- Нее, знаю…. Может «инспектор» со своими людьми забрал?
Белобрысый, заскрежетав зубами, ругнулся - «Ах, ты, гад ползучий!»
Но, кто «гад ползучий», Мигель не понял - то ли его так назвали, то ли инспектора.
- Вставай, чего разлёгся, не с женой в постели!» - услышал он, и вновь удар по рёбрам, но уже с другой стороны.
Зажмурившись от боли, Мигель, покачиваясь, встал, но его "легонько толкнули" под зад ногой и он опять оказался на полу. Затем, последовало ещё несколько новых пинков ногой по рёбрам. Сколько? Он не мог сосчитать. Он только чувствовал общую боль между редкими просветлениями сознания.
Понимая, что если он сейчас же не встанет и не сядет на стул, то его забьют ногами до смерти, и он, превозмогая боль, попытался встать. Сквозь шум в ушах и раздирающую боль во всём теле, он услышал, как белобрысый равнодушно сказал напарнику: «Луис, хватит, он действительно, сказал правду», и добавил - «Ох, уж эти полицейские! Ох, ворюги! Это ж надо, какие ворюги! Везде успевают, сволочи! Попробуй теперь забери у них жемчуг…» И ещё раз повторил - «Какие же они, сволочи!»
Два охранника, те, что привели его сюда, теперь, подхватив Мигеля под руки, поволокли его назад, в камеру и бросили на пол. Но, того, молодого, сердобольного охранника среди них не было. А, эти были настоящие мордовороты – тупые и бездушные.
С трудом превозмогая боль, он поднялся на ноги. Было такое чувство, словно его долго и тщательно, как тесто для лепёшек, обрабатывали кулаками. Кое-как добравшись до топчана, Мигель лёг.
Хосе спал, всхлипывая во сне, как обиженный ребёнок.
- Досталось мальчику, подумал Мигель, и провалился, то ли в сон, то ли в забытьё…
* * *
Он увидел сидящего рядом с ним на топчане старого, мудрого короля неандов, Сидхи-Дру XII, своего друга и наставника. Король, жуя любимую маисовую лепёшку, смотрел на него добрыми глазами и, то ли спрашивал, то ли что-то пытался объяснить:
- Мигель, ты помнишь наш разговор в последние часы перед расставанием?
- Нет, король. Не помню. Что-то всплывает в голове, но…
- Не пом-ни-шь… А, жаль…. Я тебе говорил, лети обратно на свою красивую Родину, на свою благословенную Землю... Ничего хорошего впереди тебя не ожидает…. Зачем тебе Зелёная Планета, скажи? Ты, и твои друзья, и так многое повидали…
- Но, Сидхи-Дру, это же Родина наших предков…
- Даа…, Родина…, и вздохнув, продолжил, - с тех пор прошли тысячелетия и кто знает, что могло произойти за это время. - На твоей настоящей Родине, Голубой Планете, всё известно, там твои корни и корни твоих друзей, а на Зелёной Планете…? Вдруг её вообще уже нет?
- Как нет! На Горголе были чавинцы, на Кибрик -2Д, говорят, тоже чавинцы, почему же не может существовать Зелёная Планета, а на ней чавинцы?
- Потому, дорогой, что прошли тысячелетия. Ты только вдумайся в эти цифры… Ты-ся-че-ле-тия! Помнишь, у нас был разговор о прилетевших несколько веков назад, железных людях? Помнишь?
- Даа.
- Они же прилетели с Зелёной Планеты, продолжил король, забыл что ли? Возможно, настоящих людей там уж и нет давно. Возможно, она заселена только роботами. – Подумай об этом Мигель, прежде чем лететь дальше и вести за собой своих друзей…, подумай ещё раз, хорошенько подумай!..
- Сидхи, ты, наверное, прав. Сейчас, после такого близкого знакомства с чавинцами или роботами, похожими на чавинцев, я думаю также как ты, но что мне теперь делать? Я в тюрьме, мои родные под домашним арестом, корабли у нас отобрали и жемчуг, что ты подарил нам, кто-то украл. Мы нищие, у нас не осталось денег даже на то, чтобы купить хлеба…
- Выход всегда есть, даже, казалось бы, в самом безвыходном положении, - проговорил Сидхи Дру и лукаво улыбнулся.
- Я его не вижу.
- Турикук…, мне стыдно за тебя. Ты же был моим лучшим советником…. Куда подевалась твоя сообразительность и хитрость?
Мигель смотрел на своего друга и перебирал в уме возможные варианты побега от биороботов. Теперь он был твёрдо уверен – они попали в руки не людей, а роботов, это точно! И король, вероятнее всего, находится у них в руках, а может и короля, как такового, вообще нет? А сидит на троне какой-нибудь железный манекен с компьютером в голове…?
От этой мысли ему стало тошно.
Сидхи улыбнулся.
- Вот видишь, первая здравая мысль у тебя уже появилась – побег! А, как её осуществить, подумай…, не торопись…, хорошенько подумай и обмозгуй.
- Ноо…
- Ты хочешь сказать – на крейсере Хосе мало пищи? Так вы уйдите чуть в сторону от основного пути на Родину, на расстояние четверти или половину парсека…
- Сидхи! Ты, что же, стал разбираться в космических картах? Когда успел?
Король неандов лукаво прищурился.
- У меня был хороший, нет, замечательный Советник и Друг, и хлопнул Мигеля по плечу.
- Скажешь тоже, - чуть покраснел Мигель.
- Думаю, роботы далеко за тобой не погонятся. У них останется твой Сигмикс, но ты…, - король шутливо погрозил своему бывшему Советнику пальцем, - знаю я тебя хитреца, чувствую, уже придумал что-то…. Да, что это я…., ты же уже всё сделал предварительно. У тебя же инстинкт как у этого…, как у дикого барса! Ты же позаботился о том, как лишить их Сигмикса, в придачу к своему побегу с друзьями!
- Почти.
- Я догадываюсь. Они же погонятся за вами на нём, а он…, - Сидхи-Дру немного посидел, повздыхал, а затем выдал, - эх, сейчас бы маисовой лепёшечки! – и рассмеялся.
Засмеялся и Мигель. И этот смех, смех во сне, разбудил его.
* * *
Над ним, склонившись посиневшим от побоев лицом, стоял Хосе и тревожно спрашивал:
- Что с тобой, Мигель?.. Ты с кем-то всё время разговаривал в забытьи…. Кошмар, как они тебя отделали…
- Ничего Хосе, эти одетые в тряпьё бездушные железяки, надолго запомнят, как связываться с землянами!
- Ты, так думаешь?
- Я в этом уверен.
- Значит, у тебя ещё не «всё» отбили, - проговорил Хосе и радостно улыбнулся.
- Так, я же… прикрывал, - и Мигель попытался улыбнуться, но разбитые губы с подсохшими ранами, не позволили ему это сделать и он, поморщившись от боли, повернулся на бок. - Дай я ещё немного полежу, хорошо?
На следующий день, чуть отлежавшись, он спросил у Хосе:
- А, тебя-то за что избили?
- Да всё за то же.
- За что?
- Напомнили мне те три корабля, которые я расколошматил у пиратского астероида. Они мне говорят - я первый напал! А, я им - вы бы сами, что стали делать, если бы вам, в грубой форме закричали - «Сдавайся разбойник, всё равно не уйдёшь!». А они мне - «Мы бы ответили, что не разбойник». А, я им – они, что, совсем ослепли? Не могут отличить тяжёлый военный крейсер от пиратского корабля или, при виде «разбойника» у них от страха глаза повылазили? – Ну, они мне и наподдавали по первое число, чтобы я впредь мог отличать ихних «джентльменов» от разбойников.
- Понятно…
На следующий день их выпустили из тюремного застенка и, без извинений и каких-либо объяснений, в воздухолёте, с наглухо задёрнутыми шторками на окнах, отвезли в охотничий домик.
Женщины, увидев, в каком они состоянии, схватились за головы и зарыдали навзрыд. Родригес и Сэлма, пугливо обходили их стороной, пока не привыкли.
Слава Инти, дома не было тёщи Хосе, госпожи Манко. Она, поняв, что ничего хорошего ей от прилёта на Зелёную Планету не светит, четыре дня тому назад улетела на корабле знакомого купца, а то бы без крика и скандала их возвращение из тюрьмы не обошлось бы.
Висента отказалась лететь с матерью. После разборок и выяснения отношений на повышенных тонах, она осталась дожидаться Хосе. Почему госпожа Манко улетела, Висента объяснить Мигелю не смогла, или не захотела. Она только сказала, что мама как-то быстро засобиралась домой. Из её невразумительных ответов Висента лишь смогла сделать предварительный вывод – вроде бы матери надоело дожидаться аудиенции у короля.
Но Мигель, немного подумав, пришёл к выводу - госпоже Манко кто-то из доброжелателей или друзей что-то шепнул, поэтому она так быстро убралась.
В отсутствие Висенты, он, поделившись с друзьями своими предположениями, сказал, что может оно и к лучшему для Хосе… и для них тоже, что госпожа Манко покинула их.
Передохнув пару дней, Командор собрал в дальней комнате весь свой маленький, но дружный коллектив и посвятил их в план побега, предварительно попросив дать клятву, что ни одна живая душа, кроме них самих, не будет о нём знать. А в конце разговора, он обратился к Висенте и Хосе, и попросил ответить, готовы ли они последовать за всеми?
Висента немного подумав, ответила - «Я люблю Хосе, и если он согласен примкнуть к беглецам, то она последует за ним».
У Хосе от такого её ответа, даже глаза засветились от счастья.
Затем, Мигель спросил её, а сможет ли она жить в бедности, без той роскоши, к которой она привыкла, без слуг, вдали от матери и родных?
Девушка, немного подумав, ответила, что, конечно, она будет грустить без матери, но без Хосе она не представляет себе жизни.
Выяснив всё до конца, Командор приказал готовиться к побегу.
Со следующего дня вся команда, незаметно, занялась приготовлениями. Нужно было торопиться, ведь их в любой момент могли лишить воздухолёта, а без него они не смогли бы осуществить свой план. Слишком уж велико было расстояние от охотничьего домика до военного космодрома: нужно было пересечь две широкие, глубоководные реки; затем, пересечь совершенно открытое пространство пампас – ещё одно непреодолимое препятствие. Так что, хочешь, не хочешь, а без воздухолёта им было не обойтись.
Когда все приготовления к побегу были закончены, осталось лишь дождаться темноты.
* * *
Наступил решительный, для беглецов час. Хуанита подлила в питьё прислуге и водителю воздухолёта снотворное, приготовленное ею из лекарств, найденных в домашней аптечке и, когда они уснули, земляне, с трудом разместившись в воздухолёте, под покровом темноты вылетели со двора.
Ночь была настолько тёмной, что просека, по которой они летели, была еле видна. Лишь звёзды, густо высыпавшие на небе, освещали им путь. Включать прожектор они поостереглись – мало ли кто окажется на пути.
Осторожно переправились через одну реку, затем через другую. Начался самый опасный участок пути – пампасы.
Ни одного деревца, ни одной горки, чтобы за ними укрыться. Ровная, как стол, поверхность пампас, несмотря на тёмную ночь, далеко просматривалась.
Беглецы, несколько раз обернувшись назад, убедились, погони за ними пока не было.
До космодрома, по прикидке Марии, оставалось не больше мили. Пора было бросать воздухолёт, иначе охрана услышит гул вращения винтов и вой электродвигателей. Услышав характерный шум, издаваемый воздухолётом, они обязательно поднимут тревогу, и тогда беглецы, уж точно, будут задержаны.
Выключили двигатель и, открыв без стука дверцы, осторожно спустились на землю. Лишь Сэлма, вылезая из катера, за что-то зацепилась. Вскрикнув - «Ой!» – она приглушённым голосом позвала на помощь. Родригес, шепнув - «Сейчас!» - полез к ней на выручку.
Но, как бы тихо не разговаривали беглецы, их было хорошо слышно и, что ещё хуже, хорошо видно на ровной поверхности пампас. Пришлось вообще прекратить разговоры, даже шёпотом, и идти полусогнувшись.
Когда до границы космодрома осталось не более трёхсот, четырёхсот ярдов, пришлось лечь на землю и ползти. Путь оказался очень трудным. С высоты воздухолёта трава казалась шелковистой и мягкой, но, вот сейчас, когда им пришлось ползти по ней, оказалось – сплошная мука. Всюду росли колючки, и они впивались в ладони, локти, тело. Особенно приходилось беречь глаза.
Вскоре одежда начала рваться на коленях и локтях. Среди ползущих беглецов нет-нет, да раздавались – «Ой!» или «Ах!» – или, шипение сквозь зубы.
Наконец, после долгого и мучительного передвижения, где на коленях, а где и по-пластунски, показалась громада крейсера Хосе.
Слава Инти, их пока никто не заметил! А может охрана несла свою службу спустя рукава? Возможно и так.
Насколько Мигель, да и остальные его товарищи, наверное, помнил из рассказов прислуги: за всё время существования космических кораблей на планете, не было ни одного случая угона, да что там угона, даже попытки угона корабля. Может, поэтому охрана космодрома безмятежно спит, решил Мигель и возблагодарил Виракочу за его заботу о беглецах.
Беглецы уже подобрались почти к самому трапу, но тут их везение закончилось. А, может Боги решили испытать беглецов?! Пути Богов неисповедимы и не нам дано разгадать их!
Нашёлся всё-таки ретивый служака, а может ему просто не спалось? Забравшись на вышку, он включил прожектор и начал водить световым лучом по космодрому и кораблям.
Беглецы, сжавшись в комок, боясь лишний раз вздохнуть, прижались к земле.
Луч медленно, словно испытывая замерших людей в выдержке, приближался. Ещё немного, ещё чуть-чуть…, и они попадут в свет прожектора…
Вот тогда, всё, конец их смелой задумке покинуть негостеприимную планету – завоют сирены, поле осветится десятком прожекторов, и на космодроме станет светло, как днём. Спрятаться за корабль они не успевали.
Ну, теперь всё! - подумал каждый из них, когда луч почти приблизился к застывшим в неподвижности, беглецам. Теперь нам крышка...!
Осталось каких-нибудь половина ярда до беглецов..., четверть ярда…. вот, теперь уж точно всё! - мелькнула у каждого мысль – вот сейчас их увидят...!
Но луч, покачавшись, остановился. Беглецы боялись пошевелиться. А луч прожектора всё бил и бил в одно и то же место, казалось, целая вечность прошла после его остановки.
Луч, словно издеваясь над землянами, остановился у самого маленького члена группы, он остановился рядом с Сэлмой.
Испуганная, она начала потихоньку отползать, пытаясь отодвинуться от него подальше, но он не позволил ей этого сделать.
Луч, постояв некоторое время, качнулся и вновь начал перемещаться, он двинулся за Сэлмой. Нервы испуганной девочки не выдержали и она, вскрикнув, вскочила на ноги и бросилась бежать от него. Луч, словно играя в догонялки, последовал за ней, не обгоняя и не отставая, а она, сломя голову и зажмурив от страха глаза, мчалась неизвестно куда - Сэлма мчалась от их цели, от корабля Хосе.
Поднявшись на ноги, беглецы молчаливой, беспорядочной толпой, бросились за ней. И мгновенно завыли сирены, поднялась тревога.
Хосе, самый быстрый бегун среди беглецов, в десяток огромных шагов догнал и, схватив в охапку девочку, помчался назад, к трапу корабля.
Только он знал секрет запора входного люка, поэтому, все остановились, пропуская его вперёд, и стали прекрасной мишенью для охраны. Но, то ли приближающиеся солдаты решили захватить их живьём, то ли по Божьему провидению, они почему-то ещё не открыли огонь на поражение.
Люк распахнулся и беглецы, бросились внутрь корабля, под защиту его корпуса.
Мигель, поднимавшийся последним, быстро убрал трап. И вовремя! По тому месту, где он только что стоял, ударил луч лазера, потом ещё один, потом…, и заплясал огонь вокруг стоящего на опорах корабля.
Сначала ярким пламенем вспыхнула сухая трава, затем, начала плавиться земля. Всё вокруг загорелось, пополз, окутывая маленький крейсер, чёрный дым...!
На космодроме поднялась невообразимая суматоха – ревели сирены, к кораблю мчались воздухолёты и бежали солдаты.
Беспорядочно шарящие по земле и воздуху лучи прожекторов, постепенно приближаясь к кораблю, захватили его в свои цепкие объятия. Стало светло, как днём.
Захлопнув в последний момент люк, Мигель быстро нажал кнопку – «Готово!». А корабль, под умелыми, сноровистыми руками Хосе, уже сотрясался от заработавших двигателей.
Лазерные лучи полосовали корабль, но пробить защиту пока не могли.
Наконец послышалось три хлопка из дюз маршевых двигателей, и двигатели, взревев на полную мощь, заглушили все звуки вокруг.
Мигель представил, что сейчас происходит вокруг корабля - сжигаемые вырывающимся из дюз пламенем, вокруг горят воздухолёты и солдаты, раздаются крики о помощи и взрывы.
Он, напрягая мышцы так, что чуть не порвал их, за доли секунды сумел подняться в ходовую рубку и упасть на пол. Перегрузочного кресла для него не было. В последние мгновения перед потерей сознания, он прошептал - «Спасибо тебе, Виракоча, что не оставил нас без своей милостивой помощи!»
Но его никто не услышал из-за рёва работающих на полную мощность двигателей.
Хосе рванул с места корабль с таким ускорением, что даже привыкшие к жёстким стартам корабля члены экипажа, потеряли сознание от перегрузки.
Корабль птицей-соколом резво взмыл в бездонное, зовущее мириадой звёзд, небо. Позади корабля остались - космодром с воющими сиренами, мегаполис, с его биороботами в Министерствах и на всех ключевых постах, и охотничий домик с вышколенной прислугой.
А впереди, в бесконечности космоса, сверкали и перемигивались звёзды...
Хосе, попав в свою стихию, понял, как он соскучился по кораблю, простору космоса и, не сдержав нахлынувших эмоций, громко прокричал - «Здравствуй Свобода!!! Здравствуй родной космос!!!»
-->>>0<<<--
Нет комментариев. Ваш будет первым!
