Помочь сайту
Поздравления
Цварг и его эликсир молодости. глава 10
30 марта 2014 -
Нина Волегова
Читает Сергей Городничий
Казалось, только глаза закрыла, а будильник уже зазвонил. Надавив на кнопку, решила немного полежать и, как бывало не раз, заснула снова и чуть не проспала на работу. Хорошо, что у меня есть ,,УТРАСРА", а то бы, точно, опоздала. И, как обычно по утрам перед работой, сделала себе установку, что сегодня я буду образцом терпения и спокойствия.
Делая такую установку по утрам, вечером всегда прихожу к выводу, что до спокойствия мне как до луны пешком и что терпения, как такового, у меня даже в зачатке нет, но всё равно, когда-нибудь, я сумею держать свои эмоции под контролем и однажды, не сразу, проснусь другим человеком и тогда предо мной встанет новая задача, которую сейчас из-за своего несовершенства я пока не вижу. ,,...И вечный бой, покой нам только снится."-- пришли на ум строчки знаменитого поэта.
Я пила кофе и смотрела в окно, за которым прыгали сороки, нападая на соседского рыжего кота. Одна сорока, претворяясь хромой, заманила его на сугроб, где он и завяз, утонув по самое брюхо. Другие, пользуясь его несчастным положением, стали пикировать его, стараясь клюнуть в голову. Быстренько одевшись, я побежала спасать кота. Сороки улетели, как только заметили моё приближение и кот сам выбравшись из сугроба, рысью побежал домой.
Моя ,,УТРАСРА" стояла у подъезда, где я и оставила её вчера. До начала моей работы оставалась минута, то есть на работу я успевала.
Сегодня я остановилась не как обычно между пилматом, а прямо в офисе, напротив душевой. Тоже очень удобное место для материализации.
Приземлившись, увидела, как мимо прошмыгнула старушка в белом платочке с чёрными горошинами, нагруженная рулонами какой-то бумаги, покосившись на меня, она растаяла в стене, где стоят шкафы, набитые бухгалтерскими папками. Старушка эта одна из офисных духов, которых здесь в изобилии, особенно после рабочего дня.
В течении всего дня они прячутся по углам и за шкафами, наблюдая за офисными работниками и ловя каждое их слово, затем, когда все уходят, они берут их роли и играют в них: говорят, как они, ходят, как они. Говорят, очень быстро, как ручей журчит. Не раз я пыталась понять их разговор, но, кроме отдельных фраз, ничего не разобрать. Вот, если бы записать их на плёнку, а затем медленно прокрутить, тогда многое прояснилось бы.
Но из-за отсутствия аппарата и при моём техническом дебилизме, это просто невозможно. Не раз я пыталась их сфотографировать, но они как будто знают об этом: как только фотоаппарат появляется в моих руках, сразу же начинают таять.
Вот такие они тонкие, легко ускользающие и трепетные. Некоторые чётко оформленные, а многие, как отражение в воде, дрожащие и неясные. Это я объясняю тем, что они тоже эволюционируют и находятся на разных ступенях развития или выглядят настолько, насколько осознают себя. А может, это зависит от степени их желания вступать со мной в контакт? Надо будет спросить и об этом у Цварга.
Вот, например, красавица из бухгалтерии Кэйт, она выглядит очень чётко и я её хорошо разглядела: длинная тонюсенькая шейка, светлые волосы, подстриженные под ,,каре", на лбу большой, красивый голубой глаз с длинными чёрными ресницами. Одета в кремового цвета блузку с кругленьким воротничком и в чёрную, средней длины, юбку. У неё ручки и ножки тоже тонюсенькие, а когда она идёт, то, примерно, пяти сантиметров до пола не достаёт.
Она тоже со мной не контактирует, но при первой встрече имя своё только назвала и то не голосом, а телепатически. Я для них существо потустороннее и могу понять, как над Кэйт смеются и не верят ей, если только она пыталась говорить кому-нибудь обо мне в своём мире. Я тоже знаю, что буду непонята, если расскажу о Кэйт, но нарисовала карандашом её портрет, где она стоит за бухгалтерским столом, там, где мы впервые повстречались.
Я могу ещё долго рассказывать о них, но боюсь утомить читателя, если уже не сделала это. Но, я ещё добавлю то, что эти духи тоже социально разделены, то есть на втором этаже более ясные и, как бы, осмысленные, а на первом, в основном, серые и бесформенные.
Это я объясняю тем, что бытие определяет сознание и первым есть интеллектуальная подпитка, а у вторых она почти отсутствует, так как докеры ужасно матерятся, поэтому духи не могут правильно развиваться среди таких вибраций. А ещё, здесь внизу, я видела призрак большой рыжей собаки, но она всегда пугается, как увидит меня, и поспешно прячется. Я, не знаю почему, зову её Мухтаром. Ну всё, хватит об этом.
Любой рабочий день всегда начинается с чашечки кофе. Вот и я пила с девчонками кофе, слушала новости, заключающиеся, в основном, в домашних заботах, медицинских советах, кулинарных рецептах и в огородных делах. И всегда, всегда, какой бы она ни была, ругалась погода.
После этого все постепенно расходились по своим рабочим местам. Становилось тихо и было слышно только голубиное гугуканье. Моё рабочее место возле окна у телефона напротив склада и я часто наблюдаю, как голуби, вытанцовывая, ходят вокруг своих подружек под окном.
День прошёл спокойно, размерено и обычно. Ближе к вечеру, когда все офисные работники разъехались по домам и февральское солнышко склонилось к закату, чувство тревоги и беспокойства вновь овладели мною. Вечером всегда грустно, тоскливо и одиноко, и всегда по вечерам из тёмных уголков памяти выползает чувство вины за когда-то допущенные ошибки и начинает, начинает терзать сердце так, что становится жарко. И не такие уж они тяжёлые эти ошибки, а пустячные и вовсе не стоящие внимания, но, когда солнышко садится, то всё воспринимается трагично. Вот и сейчас я стала снова беспокоиться за своих друзей и сомневаться в успехе.
Чтобы немного отвлечься от негативных мыслей, обошла офис и включив везде свет, остановилась у ,,УТРАСРы". А что, если я немного покатаюсь? Когда-то, а было это в годы перестройки, я мечтала покинуть берега нашей родины, проникнув на пароход и спрятавшись в трюме, уплыть в Австралию. Тогда я долго вынашивала эти планы, но они не осуществились, так как изначально были утопичны. Понятия сейчас не имею, почему меня притягивал именно этот континент. Наверное, потому что там тепло.
Усевшись в своё чудесное транспортное средство, сказала, что хотела бы облететь Австралию, начиная с западного побережья и полюбоваться ею с высоты птичьего полёта. Закрыла глаза. Я всегда их закрываю, потому что, если не сделать этого, то начнётся сильное головокружение и станет плоховато. Вот и сейчас я закрыла глаза и не открывала их, пока не почувствовала тепло и мягкое покачивание.
Солнце, солнце слепило глаза! Я ещё в этот момент поэтически подумала о том, что поймала за хвост упущенный денёк. Справа расстелилось лазурно-бирюзовое море и видны были зелёные острова, покрытые пальмами, а слева, насколько глаз хватал, простирался песчаный пляж. Накат волн на песок был длинным и море было таким чистым, что сверху хорошо просматривался рельеф дна, где, конечно, не слишком глубоко.
На берегу было много отдыхающих, мне тоже захотелось помочить хотя бы ножки и я попросила ,,УТРАСРу" приземлиться где-нибудь в безлюдном местечке, например, в кустах. ,,УТРАСРА" мягко опустилась в густые заросли. Орали какие-то птицы, наверное, попугаи.
Я была в шерстяном свитере и в джинсах, так как мне и в голову не пришло взять с собою купальник. Сняв вязаные тёплые носки, я закатала брюки, обнажив почти белые ноги и пошла босиком к морю. Ступив на раскалённый песок, ойкнула и вернувшись назад, обулась.
На пляже было шумно, многолюдно и очень, очень жарко. Подойдя к мокрому краешку песка разулась и, пройдя ещё немного, захотела зайти в море по-колено, но не успела этого сделать, так как прибойная волна уже нахлынула и намочила штанины. Вода была тёплой и я стала ходить по ней. Конечно, я выбивалась из общей картины своим внешним видом и мне казалось, что все смотрят на меня.
Нет, мне не казалось. На меня смотрели. Ну и что? ,,Как с луны свалилась...или из погреба вылезла..."-- подумала я про себя, усмехнувшись. Мне было невыносимо жарко в свитере и я пошла к своей стоянке. Проходя, заметила, что недалеко, справа под большим зонтом сидели мужики и пили пиво, которое было холодным, так как их стаканы запотели. Мне тоже захотелось, но я не могла купить даже мороженое, потому что у меня не было австралийских денег.
А у меня вообще никаких денег не было. Надо будет попросить у Цварга скатерть-самобранку. Тогда не жизнь будет, а мёд сплошной. Цварг, Цварг...о чём я думаю, ...вот эгоистка. С этими мыслями я, стряхнув песок с ног, обулась. Оказавшись в ,,УТРАСРе" перестала чувствовать жар и жажду. Поднявшись на высоту птичьего полёта, поняла, что путешествие на таком уровне более комфортное, эффективное и, самое главное, безопасное.
По мере продвижения на юг, отдыхающих на берегу становилось больше и, вскоре, вдалеке показался сиднейский арочный мост. Этот мост знаменит тем, что он совершенно полукруглый и ещё, он один из самых высоких мостов мира, если не самый высокий. Проплывая над ним, я увидела туристов, стоящих на нём и любующихся видом огромной австралийской столицы. Я помахала им рукой, но они, конечно, не увидели меня. А ещё на берегу я увидела огромный, почти стеклянный дворец. Лучи заходящего солнца отражались в нём и он казался ослепительно сияющим.
Восточное побережье, в отличии от западного, было пустынным и на нём не было никаких признаков жизни. Поперёк многокилометрового песчаного пляжа лежали длинные тени от густых пальмовых зарослей. Высадившись почти у самого краешка наката и трусливо озираясь по сторонам, разделась догола, затем предусмотрительно закинула снятую одежду в ,,УТРАСРу".
Мало ли что, вдруг придётся срочно ретироваться. Не могу же я появиться в офисе голой. От других людей меня отличает неизмеримая трусость. Я боюсь даже улиток. Короче, грань между осторожностью и трусостью стёрлась, тем более, что из зарослей, хоть они и были далековато, доносились жуткие крики каких-то ночных птиц. Я уже было передумала искупаться, но врождённое упрямство взяло верх и, быстро забежав в море, легла на живот. Как хорошо! Море было тёплым, ласковым и приветливым, как у нас в августе.
Но я находилась на далёком, безлюдном, чужом берегу и поэтому воспалённое воображение рисовало страшные картинки, типа, сейчас за ноги кто-то схватит и утащит в глубокое море. Или выйдет сейчас из зарослей зверь лесной. Почему побережье необитаемо? Может быть, здесь опасно или нападают акулы белые? Надо будет почитать об этом как-нибудь.
Сзади нахлынула волна и накрыла меня с головой. Нахлебавшись солёной морской воды, я поднялась, кашляя и протирая глаза, поплелась к ,,УТРАСРе". Поспешно натягивая одежду на мокрое тело и также трусливо озираясь, как раздевалась, оделась и, очистив ступни от песка, уселась в ,,УТРАСРу". Милое, моё милое, уже родное и безопасное гнёздышко.
Когда я вернулась в офис, была уже почти ночь. Надрываясь звонил телефон. Быстро подбежав, сняла трубку. На том конце провода услышала обеспокоенный голос Сергея, нашего новенького охранника. Дело в том, что он просто хотел помыться, но не зная, где у нас в офисе лежат полотенца, потерял меня и по камере наружного наблюдения было видно, что я не покидала не только территорию, но и из стен офиса даже не выходила. Очень обеспокоенный моим четырёхчасовым отсутствием он время от времени безрезультатно звонил не только по рабочему, но и по сотовому телефону.
На это я ответила ему, что за это время он мог бы отыскать не только полотенце в ближайшем шкафу, но и клад замурованный в старой кирпичной кладке и ещё сказала, что не хотела бы оправдываться но, если ему интересно, то я только что из Австралии, где купалась в тёплом море и что волосы мои до сих пор ещё мокрые и солёные. Не дослушав до конца, он положил трубку и я услышала частые короткие гудки.
Делая такую установку по утрам, вечером всегда прихожу к выводу, что до спокойствия мне как до луны пешком и что терпения, как такового, у меня даже в зачатке нет, но всё равно, когда-нибудь, я сумею держать свои эмоции под контролем и однажды, не сразу, проснусь другим человеком и тогда предо мной встанет новая задача, которую сейчас из-за своего несовершенства я пока не вижу. ,,...И вечный бой, покой нам только снится."-- пришли на ум строчки знаменитого поэта.
Я пила кофе и смотрела в окно, за которым прыгали сороки, нападая на соседского рыжего кота. Одна сорока, претворяясь хромой, заманила его на сугроб, где он и завяз, утонув по самое брюхо. Другие, пользуясь его несчастным положением, стали пикировать его, стараясь клюнуть в голову. Быстренько одевшись, я побежала спасать кота. Сороки улетели, как только заметили моё приближение и кот сам выбравшись из сугроба, рысью побежал домой.
Моя ,,УТРАСРА" стояла у подъезда, где я и оставила её вчера. До начала моей работы оставалась минута, то есть на работу я успевала.
Сегодня я остановилась не как обычно между пилматом, а прямо в офисе, напротив душевой. Тоже очень удобное место для материализации.
Приземлившись, увидела, как мимо прошмыгнула старушка в белом платочке с чёрными горошинами, нагруженная рулонами какой-то бумаги, покосившись на меня, она растаяла в стене, где стоят шкафы, набитые бухгалтерскими папками. Старушка эта одна из офисных духов, которых здесь в изобилии, особенно после рабочего дня.
В течении всего дня они прячутся по углам и за шкафами, наблюдая за офисными работниками и ловя каждое их слово, затем, когда все уходят, они берут их роли и играют в них: говорят, как они, ходят, как они. Говорят, очень быстро, как ручей журчит. Не раз я пыталась понять их разговор, но, кроме отдельных фраз, ничего не разобрать. Вот, если бы записать их на плёнку, а затем медленно прокрутить, тогда многое прояснилось бы.
Но из-за отсутствия аппарата и при моём техническом дебилизме, это просто невозможно. Не раз я пыталась их сфотографировать, но они как будто знают об этом: как только фотоаппарат появляется в моих руках, сразу же начинают таять.
Вот такие они тонкие, легко ускользающие и трепетные. Некоторые чётко оформленные, а многие, как отражение в воде, дрожащие и неясные. Это я объясняю тем, что они тоже эволюционируют и находятся на разных ступенях развития или выглядят настолько, насколько осознают себя. А может, это зависит от степени их желания вступать со мной в контакт? Надо будет спросить и об этом у Цварга.
Вот, например, красавица из бухгалтерии Кэйт, она выглядит очень чётко и я её хорошо разглядела: длинная тонюсенькая шейка, светлые волосы, подстриженные под ,,каре", на лбу большой, красивый голубой глаз с длинными чёрными ресницами. Одета в кремового цвета блузку с кругленьким воротничком и в чёрную, средней длины, юбку. У неё ручки и ножки тоже тонюсенькие, а когда она идёт, то, примерно, пяти сантиметров до пола не достаёт.
Она тоже со мной не контактирует, но при первой встрече имя своё только назвала и то не голосом, а телепатически. Я для них существо потустороннее и могу понять, как над Кэйт смеются и не верят ей, если только она пыталась говорить кому-нибудь обо мне в своём мире. Я тоже знаю, что буду непонята, если расскажу о Кэйт, но нарисовала карандашом её портрет, где она стоит за бухгалтерским столом, там, где мы впервые повстречались.
Я могу ещё долго рассказывать о них, но боюсь утомить читателя, если уже не сделала это. Но, я ещё добавлю то, что эти духи тоже социально разделены, то есть на втором этаже более ясные и, как бы, осмысленные, а на первом, в основном, серые и бесформенные.
Это я объясняю тем, что бытие определяет сознание и первым есть интеллектуальная подпитка, а у вторых она почти отсутствует, так как докеры ужасно матерятся, поэтому духи не могут правильно развиваться среди таких вибраций. А ещё, здесь внизу, я видела призрак большой рыжей собаки, но она всегда пугается, как увидит меня, и поспешно прячется. Я, не знаю почему, зову её Мухтаром. Ну всё, хватит об этом.
Любой рабочий день всегда начинается с чашечки кофе. Вот и я пила с девчонками кофе, слушала новости, заключающиеся, в основном, в домашних заботах, медицинских советах, кулинарных рецептах и в огородных делах. И всегда, всегда, какой бы она ни была, ругалась погода.
После этого все постепенно расходились по своим рабочим местам. Становилось тихо и было слышно только голубиное гугуканье. Моё рабочее место возле окна у телефона напротив склада и я часто наблюдаю, как голуби, вытанцовывая, ходят вокруг своих подружек под окном.
День прошёл спокойно, размерено и обычно. Ближе к вечеру, когда все офисные работники разъехались по домам и февральское солнышко склонилось к закату, чувство тревоги и беспокойства вновь овладели мною. Вечером всегда грустно, тоскливо и одиноко, и всегда по вечерам из тёмных уголков памяти выползает чувство вины за когда-то допущенные ошибки и начинает, начинает терзать сердце так, что становится жарко. И не такие уж они тяжёлые эти ошибки, а пустячные и вовсе не стоящие внимания, но, когда солнышко садится, то всё воспринимается трагично. Вот и сейчас я стала снова беспокоиться за своих друзей и сомневаться в успехе.
Чтобы немного отвлечься от негативных мыслей, обошла офис и включив везде свет, остановилась у ,,УТРАСРы". А что, если я немного покатаюсь? Когда-то, а было это в годы перестройки, я мечтала покинуть берега нашей родины, проникнув на пароход и спрятавшись в трюме, уплыть в Австралию. Тогда я долго вынашивала эти планы, но они не осуществились, так как изначально были утопичны. Понятия сейчас не имею, почему меня притягивал именно этот континент. Наверное, потому что там тепло.
Усевшись в своё чудесное транспортное средство, сказала, что хотела бы облететь Австралию, начиная с западного побережья и полюбоваться ею с высоты птичьего полёта. Закрыла глаза. Я всегда их закрываю, потому что, если не сделать этого, то начнётся сильное головокружение и станет плоховато. Вот и сейчас я закрыла глаза и не открывала их, пока не почувствовала тепло и мягкое покачивание.
Солнце, солнце слепило глаза! Я ещё в этот момент поэтически подумала о том, что поймала за хвост упущенный денёк. Справа расстелилось лазурно-бирюзовое море и видны были зелёные острова, покрытые пальмами, а слева, насколько глаз хватал, простирался песчаный пляж. Накат волн на песок был длинным и море было таким чистым, что сверху хорошо просматривался рельеф дна, где, конечно, не слишком глубоко.
На берегу было много отдыхающих, мне тоже захотелось помочить хотя бы ножки и я попросила ,,УТРАСРу" приземлиться где-нибудь в безлюдном местечке, например, в кустах. ,,УТРАСРА" мягко опустилась в густые заросли. Орали какие-то птицы, наверное, попугаи.
Я была в шерстяном свитере и в джинсах, так как мне и в голову не пришло взять с собою купальник. Сняв вязаные тёплые носки, я закатала брюки, обнажив почти белые ноги и пошла босиком к морю. Ступив на раскалённый песок, ойкнула и вернувшись назад, обулась.
На пляже было шумно, многолюдно и очень, очень жарко. Подойдя к мокрому краешку песка разулась и, пройдя ещё немного, захотела зайти в море по-колено, но не успела этого сделать, так как прибойная волна уже нахлынула и намочила штанины. Вода была тёплой и я стала ходить по ней. Конечно, я выбивалась из общей картины своим внешним видом и мне казалось, что все смотрят на меня.
Нет, мне не казалось. На меня смотрели. Ну и что? ,,Как с луны свалилась...или из погреба вылезла..."-- подумала я про себя, усмехнувшись. Мне было невыносимо жарко в свитере и я пошла к своей стоянке. Проходя, заметила, что недалеко, справа под большим зонтом сидели мужики и пили пиво, которое было холодным, так как их стаканы запотели. Мне тоже захотелось, но я не могла купить даже мороженое, потому что у меня не было австралийских денег.
А у меня вообще никаких денег не было. Надо будет попросить у Цварга скатерть-самобранку. Тогда не жизнь будет, а мёд сплошной. Цварг, Цварг...о чём я думаю, ...вот эгоистка. С этими мыслями я, стряхнув песок с ног, обулась. Оказавшись в ,,УТРАСРе" перестала чувствовать жар и жажду. Поднявшись на высоту птичьего полёта, поняла, что путешествие на таком уровне более комфортное, эффективное и, самое главное, безопасное.
По мере продвижения на юг, отдыхающих на берегу становилось больше и, вскоре, вдалеке показался сиднейский арочный мост. Этот мост знаменит тем, что он совершенно полукруглый и ещё, он один из самых высоких мостов мира, если не самый высокий. Проплывая над ним, я увидела туристов, стоящих на нём и любующихся видом огромной австралийской столицы. Я помахала им рукой, но они, конечно, не увидели меня. А ещё на берегу я увидела огромный, почти стеклянный дворец. Лучи заходящего солнца отражались в нём и он казался ослепительно сияющим.
Восточное побережье, в отличии от западного, было пустынным и на нём не было никаких признаков жизни. Поперёк многокилометрового песчаного пляжа лежали длинные тени от густых пальмовых зарослей. Высадившись почти у самого краешка наката и трусливо озираясь по сторонам, разделась догола, затем предусмотрительно закинула снятую одежду в ,,УТРАСРу".
Мало ли что, вдруг придётся срочно ретироваться. Не могу же я появиться в офисе голой. От других людей меня отличает неизмеримая трусость. Я боюсь даже улиток. Короче, грань между осторожностью и трусостью стёрлась, тем более, что из зарослей, хоть они и были далековато, доносились жуткие крики каких-то ночных птиц. Я уже было передумала искупаться, но врождённое упрямство взяло верх и, быстро забежав в море, легла на живот. Как хорошо! Море было тёплым, ласковым и приветливым, как у нас в августе.
Но я находилась на далёком, безлюдном, чужом берегу и поэтому воспалённое воображение рисовало страшные картинки, типа, сейчас за ноги кто-то схватит и утащит в глубокое море. Или выйдет сейчас из зарослей зверь лесной. Почему побережье необитаемо? Может быть, здесь опасно или нападают акулы белые? Надо будет почитать об этом как-нибудь.
Сзади нахлынула волна и накрыла меня с головой. Нахлебавшись солёной морской воды, я поднялась, кашляя и протирая глаза, поплелась к ,,УТРАСРе". Поспешно натягивая одежду на мокрое тело и также трусливо озираясь, как раздевалась, оделась и, очистив ступни от песка, уселась в ,,УТРАСРу". Милое, моё милое, уже родное и безопасное гнёздышко.
Когда я вернулась в офис, была уже почти ночь. Надрываясь звонил телефон. Быстро подбежав, сняла трубку. На том конце провода услышала обеспокоенный голос Сергея, нашего новенького охранника. Дело в том, что он просто хотел помыться, но не зная, где у нас в офисе лежат полотенца, потерял меня и по камере наружного наблюдения было видно, что я не покидала не только территорию, но и из стен офиса даже не выходила. Очень обеспокоенный моим четырёхчасовым отсутствием он время от времени безрезультатно звонил не только по рабочему, но и по сотовому телефону.
На это я ответила ему, что за это время он мог бы отыскать не только полотенце в ближайшем шкафу, но и клад замурованный в старой кирпичной кладке и ещё сказала, что не хотела бы оправдываться но, если ему интересно, то я только что из Австралии, где купалась в тёплом море и что волосы мои до сих пор ещё мокрые и солёные. Не дослушав до конца, он положил трубку и я услышала частые короткие гудки.
Рейтинг: 0
354 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
