Последний крик Чайки (повесть, фантастика) Глава 2

Объект номер «ноль» имел низкое альбедо и плотную минеральную структуру. Благодаря этим факторам, он был избран для того, чтобы служить прикрытием. Платформа всё время находилась в тени этого планетоида – фактически пряталась за ним от телескопов Чайки. Наблюдательные пункты Платформы располагались на данном космическом объекте. С его поверхности изображение Чайки передавалось на большой экран, возле которого стоял, заложив руки за спину, координатор – грузный и высокий Франц Мецгер. Чёрная форма была умело подогнана по его фигуре и поблёскивала в тусклом освещении зала тонкими металлическими полосками на груди и рукавах.

Мецгер, как и его предшественники, использовал этот небольшой зал для официальных приёмов и неофициальных бесед. По сути, он являлся его рабочим кабинетом.
Собеседник координатора, руководитель службы безопасности, сидел в кресле и в задумчивости поглаживал кончиками пальцев стоящий на овальном тёмно-коричневом столе стальной макет штурмовика последней модели.

Обладающий быстрым аналитическим умом Мито Симадзу нашёл своё предназначение на Платформе не сразу. Освоенные им без труда два сложнейших инженерно-технических курса, ничего не принесли, кроме разочарования и смутного беспокойства. Эти знания могли пригодиться, но лишь как часть ЧЕГО-ТО ДРУГОГО. Он не мог распознать источника своих устремлений и постоянно что-то искал.
Однажды, перебирая архивные записи, он наткнулся на «хобби». Эта категория знаний с материалами, изложенными в упрощённой и сжатой форме, годилась лишь для расширения кругозора и удовлетворения любопытства. В обширном историческом разделе на глаза ему попался ознакомительный фильм: «Операции разведок и специальных служб на планете Земля». Курс был несколько приукрашен и романтизирован его создателями. Тончайшие интриги, разоблачения, дерзкие операции... Симадзу был зачарован. Он поднял весь материал по этой тематике и тщательно его изучил. Он чувствовал, что нашёл что-то своё! Но этого всего не было, и быть не могло на Платформе. Ему достались лишь пустые мечты, да фантазии…

Неумолимо приближалось время выбора, когда следовало избрать сферу деятельности и занять свою профессиональную нишу. Симадзу получил назначение на весомую и уважаемую должность в отделе общего распорядка, но проработал на этом месте недолго…

Это был самый настоящий заговор – единственный за весь период внеземного существования. Сформировалась группа «цеховиков» недовольных существующим положением дел: главным образом, военной доктриной. А так же искусственным отчуждением от остального человечества. Своей целью они ставили смещение руководства Платформы и по сути ликвидации её как таковой.

Назревала революция. Создатели Платформы были военные. Всецело полагаясь на дисциплину, они изначально не предусмотрели создания полицейских сил. Заводские мастера по тем временам имели значительное влияние. Большая часть технических служб прилагались к цехам и находились в полном их распоряжении. Им достаточно было занять административные объекты, изолировать членов Двадцатки и объявить о прекращении её полномочий. Никакого сопротивления заговорщикам организовать никто бы не смог.

Симадзу заподозрил неладное, когда в отдел общего распорядка поступила заявка на чрезмерное количество пассажирских перевозок с юга на север. Переодевшись в рабочую одежду, он отправился в промышленную зону. Там он увидел тяжёлые стальные стержни в руках и жёсткую решимость в напряжённых до боли лицах. Он увидел целую бригаду «цеховиков», готовую к погрузке и переброске в административный район.

Дело принимало серьёзный оборот и времени уже ни на что не хватало. Симадзу включил сигнал общей тревоги: «Опасность первой категории! Всему бодрствующему персоналу срочно надеть скафандры и выйти за пределы Платформы для ликвидации аварийной ситуации!». Заблокировав шлюзовые камеры, он сформировал отряд добровольцев для ареста бунтовщиков и начал диктовать свои условия. Выбор для мятежных техников был прост: продолжать болтаться в космосе и ждать, когда им перекроют подачу воздуха. Или сдаться.

Среди всеобщей растерянности Мито Симадзу оказался единственным человеком, способным на решительные действия. За особые заслуги всего лишь с пятью баллами он был введён в Двадцатку избранных, получил полномочия высочайшего ранга, а его точка зрения в вопросах охраны правопорядка стала непререкаемой.

Для разработки принципов внутренней безопасности и разведки ему приходилось опираться на скудные Земные материалы. Оба его проекта, в частности, предусматривали поголовный учёт населения, как на Платформе, так и на Чайке. Последний пункт стал причиной недовольства Двадцатки.
Симадзу чувствовал, что нынешняя беседа с координатором будет посвящена этой теме. Судя по едва заметной нервозности координатора, ничего хорошего от этой беседы ждать не приходилось

– …видите ли, Симадзу, – Мецгер сделал значительную паузу. – Организация агентурной сети… так кажется, это у вас называется? Так вот, организация агентурной сети на Чайке – дело практически неосуществимое. Каким образом вы собираетесь вербовать людей, которые даже представления иметь не должны, с кем имеют дело? Это слишком большой риск для всех нас. И, кроме того, ваш замысел потребует отвлечение большого количества специалистов от основной работы. В нынешней ситуации это просто немыслимо. Вы же знаете: в цехах идёт реконструкция…

– Не понимаю, – не выдержал Симадзу, – С чего уважаемые члены Двадцатки решили, что учёт населения Чайки пойдёт таким громоздким и ненадёжным путём: через агентурную сеть? У меня и в мыслях не было создавать ничего подобного. Проблема решена чисто технически. Все мы знаем, что на астероидах, в их компьютерных сетях, есть так называемые «промежуточные накопители информации». Наши штурмовики оснащены всем необходимым для считывания данных. Они подключаются, получают всё необходимое, после чего уничтожают следы своего вмешательства. На то они и «Разрушители», чтобы всё ломать, не правда ли?

– Меня можете не убеждать ни в чём, – Мецгер вяло махнул рукой. – Я на вашей стороне, Мито. А разговоры про агентурную сеть, это всего лишь придирки, которые я вам передаю дословно. Подкоп издалека. Смотрите на вещи шире. Многие считают всю вашу деятельность ненужной и бесполезной.

– Да? А что именно они считают бесполезным и ненужным? – Холодно поинтересовался Симадзу. Он оттолкнул от себя фигурку штурмовика, и та, проехав по гладко поверхности стола, упала на бок. – Заговор возник не на пустом месте. Мы до сих пор толком не знаем, что твориться под самым носом. Работа по сбору данных только началась. Про Чайку я вообще молчу. Информация, что вытянули штурмовики из «накопителей» тоже бесполезная и ненужная вещь?

– Никто не умоляет ваших заслуг в раскрытии заговора и наведению порядка на Платформе. Но для чего вам нужен поголовный учёт населения Чайки? Чего вы ждёте? Вы как будто боитесь чего-то, Мито.

– Может быть, и боюсь… – Симадзу тяжело наклонился вперёд, – Техника в обоих поселениях достигла определённого уровня. А они не оказали нам ни разу серьёзного сопротивления, не попытались дать отпор.

– И вы решили, что такой момент настал?

– Вот именно. Для них мы безликие «враги»: люди или нелюди. Было бы логично хотя бы попытаться что-нибудь о нас разузнать.

– Всё, что вы говорите вполне логично и убедительно – изрёк Мецгер. – Но пока не появятся более существенные доводы, я ничем не смогу вам помочь. Уже принято решение приостановить ваш проект «Разведка» и провести всесторонний анализ его целесообразности. Решено так же большую часть сотрудников внутренней безопасности временно привлечь к реконструкционным работам.

– Знаете, Франц, я, наверное, никогда не пойму, что для ведения разведки, даже в условиях ограниченных военных действий, нужны какие-то доводы. Хорошо, мне ясно всё. Будем надеяться, что это временное решение, вызванное нехваткой рабочих рук.

Мецгер сделал неопределённый жест, выражающий нечто среднее между сожалением или извинением. Симадзу криво усмехнулся. Медленно поднявшись, молча вышел из зала и, никуда не торопясь, направился по широкому коридору. На ходу он вынул из кармана чёрную блестящую коробочку, содержащую отчёт о проделанной работе – главным образом об информации, добытой штурмовиками на Чайке. Повертел её в руках и опустил в первую попавшуюся щель мусоросборника.

У знакомой прозрачной двери химической лаборатории по своему обыкновению он остановился. Замерев, затаив дыхание, он стоял и смотрел через дверь на лаборантку с вечно строгим, сосредоточенным лицом и глубоко печальными карими глазами. Любовался русыми, чуть рыжеватые волосами до плеч и редкими пятнышками на миловидном лице. Эти крапинки не могли быть веснушками. Не могли они ни у кого появиться на Платформе. Скорее, это были глубоко въевшиеся в кожу, брызги какого-то реактива. Словно избавляясь от наваждения, он резко тряхнул головой и побрёл дальше.

Как и любой другой участник привилегированной касты, руководитель службы безопасности платформы являлся обладателем своих апартаментов, но предпочитал кочевой образ жизни: останавливался во временно пустующих блоках для работы, и, устраивался на ночлег секторах, где его заставала искусственная ночь.

В помещении бывшего склада он нашёл одного из своих заместителей, которого готовил на пост руководителя разведки. Развернув трассировку налёта штурмовиков на столе, склонив густую седеющую шевелюру, Николай Ерохин внимательно рассматривал диаграммы и графики.

– Вот, сверяюсь. – Сообщил он в ответ на вопросительный взгляд своего шефа.

– Продолжаем работать, Ерохин? – Симадзу сел на короткую кушетку и, прислонившись к стенке, закрыл глаза. – Даже сделали распечатку на большом полотне. Нас без малого закрыли, а мы продолжаем бегать и суетиться. Инерция бытия.

– Ожидаемый результат. – Ерохин печально кивнул. – Но легче от этого не становится. Навели порядок, и стали никому не нужны. В точности, как незабвенный ШМ115, который отработал почти сорок лет. Самая удачная и надёжная модель штурмовика многопрофильного. Ему бы памятник поставить. Значит, не помог наш отчёт?

– Кто бы его смотрел? Работала расширенная комиссия по реконструкции. Незначительное такое лукавство: при желании они могут нас не пригашать, но все их решения имеют законную силу. Меня поставили перед свершившимся фактом. А что произошло с ШМ115?

– Сразу три штурмовика отклонились от заданного курса. Два из них приземлились среди разрушенных кварталов. А третий отправился в свободный полёт в межгалактическое пространство. Иначе говоря – мы его потеряли.

– Странно. У них отменное навигационное оборудование. Защита, дублирование. Броня внешняя и внутренняя. Расследование проводилось?

– Естественно. Но никаких отклонений выявить не удалось. Эксперты вывели в своих умах какую-то пространственную магнитную аномалию. Их можно понять: ничего реалистичного в голову не приходит. У одного из аппаратов имелось незначительное механическое повреждение верхнего люка. Но это быстро устранили прямо на месте. А ещё забарахлили весы на транспортной ленте.

– То есть? – Симадзу открыл глаза.

– Сначала они показали на сто шестнадцать стандартных единиц больше, чем положено весить штурмовику. При повторном взвешивании, погрешность составила уже двадцать четыре с.е. А потом эти данные попросту стерлись, и всё пришло в норму. Этот мелкий инцидент ни на что не повлиял – в цеху всё равно уже ничего этого нет. Его закрыли, а старое оборудование демонтировали.

– Теперь я понимаю, о чём могли подумать эксперты: несчастный ШМ115 прихватил с собой кусочек магнитной аномалии. И весила она вполне по-человечески: сто шестнадцать с.е.

– Забавная получается штука. – Ерохин пригладил непослушные свои волосы. – Это человекоподобие выбралось наружу, оставив при этом часть своего веса. А чуть попозже сброшенный вес тоже покинул борт Разрушителя.

– Идём по стопам экспертов? Что ж, можно и пофантазировать. Времени у нас теперь предостаточно.
Некоторое время Ерохин смотрел на своего шефа.

– Я просто пошутил. И шутка получилась неудачной, – признался он. – Попасть в штурмовик практически невозможно. Предположим, люк был повреждён. Но это случайность, на которую никто не мог рассчитывать. Как и на то, что, сразу три машины собьются с курса. Данные с транспортной ленты никто посторонний стереть бы не смог. Это прерогатива начальника смены.

– Всё это вы верно сказали. Нелогично. С точки зрения известных нам возможностей. И по нашему разумению. Но попробуйте поставить себя на место жителей Чайки.

– На их месте я бы попытался первым делом прикрепить к штурмовкам следящие устройства, – уверенно заявил Ерохин.

– Вполне возможно, что такие попытки имели место. Но наши роботы перед возвращением «чистят» себя основательно, – отозвался Симадзу.

– А если каким-то образом удалось бы подсадить своего человека, его всё равно бы обнаружили. И у него бы не осталось никаких шансов, для того чтобы вернуться или хотя бы передать раздобытые сведения.

– Всё верно. Для него это означало бы путешествием в один конец. В этом случае он мог бы быть не шпионом, а диверсантом… Ладно, сейчас у нас одна забота – нашу службу сохранить. Знаете, Николай, для начала, мы отправим половину наших наблюдателей на производства. Большую часть из них – в тот самый цех, где происходили все эти чудеса с весами.

– Наших наблюдателей? Из всех секторов? – Ерохин оторвался от созерцания диаграммы.

– Да. Сделаем всё до официального решения Двадцатки. В этом качестве они пока нам не нужны. Таким образом, мы выразим нашу добрую волю и избавим некоторых от необходимости навешивать ярлыки.
Симадзу тяжело поднялся и, бросил прощальный взгляд на стол…

Освещение потускнело. Начальник СПБ, поджав ноги, лежал на коротком диванчике и смотрел на белеющие стены старой оранжереи, на единственный лакированный шкаф. Ему вдруг захотелось оказаться в полной темноте, где нет раздражающих бликов и отсветов. В последние дни его одолевало смутное и непонятное беспокойство. Такого с ним не было со времён мятежа. Он плохо спал, страдал аппетит. Тревожили короткие дробные сны, походившие на зарисовки из развлекательной фильмотеки.
Красивый ночной дождь в большом, городе. Глянец тонких луж на тротуарах, расцвеченный сияющей рекламой и размытыми огнями светофоров. Он стоит у высокого окна кафе в мокрой шляпе, под дождём и смотрит сквозь сбегающие по стеклу волны на столик, за которым сидит дама с задумчивым печальным взглядом и редкими веснушками на лице. И он не может сдвинуться с места – на него давит страх огромного нескончаемого неба, заполненного ползущими глыбами туч…. Он срывается с места и бежит по улице. Из узкого длинного просвета между зданиями на него прыгает белая медуза с неопределёнными очертаниями. Он бьет её ладонью наотмашь, но она холодная и твёрдая…
Симадзу поднялся с дивана и угрюмо потёр отбитую об стену ладонь. Скосил глаза на светильники. Утро ещё не началось. Пахло свежестью трав после поливки. Живая завеса из хмеля и вьюнков выглядела зернистой из-за мелких капель влаги.

В ближайшем пищеблоке он заказал завтрак. Ел долго и безо всякого удовольствия – просто чтобы потянуть время. Лишь когда послышался вдалеке гомон пробудившихся техников, он поднялся из-за стола и направился в информаторскую. Войдя в одиночную кабинку, вставил в прорезь медальон, дающий доступ ко всей информации на Платформе.

Ещё вчера он готовил доклад для Двадцатки и начинал свой день с просмотра. Теперь, когда кассета с докладом была спущена в мусоропровод, он делал это, повинуясь той самой инерции, о которой упомянул в беседе с Ерохиным. Осознание беспомощности, даже временной, сильно его угнетало. Кропотливая работа по учёту человеческих ресурсов на Чайке только началась. Любой, даже незначительный перерыв в этой работе мог её погубить.

Один из штурмовиков принёс подборку о перемещениях людей из разбитых кварталов во время налётов. Сведения о погибших и раненых, полную статистику рождений и естественных смертей за последние пятьдесят лет; о погребениях и заболеваемости.

Речь так же шла о врождённых аномалиях. Их было на удивление мало – всего двадцать два таких случая. Четыре с летальным исходом. Места и даты их похорон – всё чётко и подробно по каждому человечку. Кроме одного: уродца похоронили неизвестно когда и непонятно где. Был массированный налёт, и всё перемешалось. Паника, беженцы… Тридцать два года назад. Именно столько исполнилось бы мальчику, если бы он родился здоровым и дожил до сегодняшнего дня. А был ли массированный налёт? Можно проверить – даты есть…. Действительно был. Мать ребёнка погибла на месте, отец скончался в пути, на борту челнока…. С какого астероида вернулся повреждённый штурмовик с непонятным колебанием веса? Установить сейчас это невозможно. Ерохин должен знать… Симадзу откинулся на спинку кресла…
Шелест прибоя под синим небом, горы вдалеке с ослепительно белыми шапками. Счастливые дети, бегущие по искрящемуся мелководью с большим цветастым мечом…

Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Тревожное ожидание чего-то. В дверь грубо постучались. Он вскочил, выдёрнул из кейса верёвку с металлическим крюком. Зацепил крюк за подоконник и начал спускаться по гладкой стене. Наверху в комнате послышался грохот выстрелов, разнёсших дверной замок. Верёвка была очень короткая, для здания в несколько десятков этажей. Далеко внизу качалась дорога и мелкие разноцветные букашки автомобилей. Сверху нависало и давило ужасающее небо с исполинскими клочьями серой влаги… Улыбающиеся лицо заместителя.

– Ерохин… – Симадзу своего голоса не узнал. Он был осипшим ото сна. В горле пересохло. – Что-нибудь случилось?

– Наблюдатели уже в цеху. – Сообщил с экрана улыбающийся заместитель.

Симадзу пошарил рукой по столу в поисках бокала с бодрящим напитком и, не найдя его, нахмурился. Он по-прежнему сидел в пружинящем кресле, в кабинке информаторской.

– В том самом цеху? Как там насчет чудес – не наблюдаются?

– Как сказать... И да, и нет. Всё в порядке. Наши люди уже при деле: заняты ремонтом подсобных технических помещений. Тамошний распорядитель нами доволен. Хотя, без курьёзов не обошлось: при осмотре утилизатора нашла чудом сохранившуюся аптечку. Почти вся она в полном комплекте. В ней не хватало только баночки с заживляющей мазью. И судя по налёту пыли вокруг того места, где она стояла, забрали её сравнительно недавно. Непонятно, кому и зачем она могла понадобиться. – Ерохин поскрёб пятерней затылок. – В этом цеху, как и везде, был свой комплекс восстановительного лечения.

– Быстро сработал, молодец! Теперь нас оставят в покое, я надеюсь. Аптечка? Аптечка… В непосредственной близости от места, где приземлился штурмовик со странными весовыми дефектами? Николай, мне бы узнать сейчас шифр атаки, в которой он участвовал, и на каком астероиде приземлился, сбившись с курса.

– Не идёт у меня этот штурмовик из головы, – озабоченно морща лоб, признался Ерохин.

– Не идёт, – согласился Симадзу. – Любопытные вещи происходят в этом секторе.

– Астероид № 273. – сообщил Ерохин, передал шифр и отключился.

Шифр содержал указание на дату, время и двухзначный порядковый номер действия. В той атаке участвовала эскадрилья, в составе сорока восьми боевых единиц. Один из штурмовиков внезапно отклонился от курса и совершил посадку на астероид №273, куда накануне эвакуировали девяносто восемь беженцев. Их снабдили продовольствием, разделили на три группы и временно оставили под открытым небом, среди руин. Итоговое число по списку… девяносто семь человек?!

«Так! Смотрим ещё раз. На борту челнока, прибывшего на астероид№273, было девяносто восемь человек. Есть даже список имён. Делаем таблицу – получаем число строк в таблице: девяносто семь…»
Симадзу надавил ладонями на глаза, приподнялся и снова сел. Ничего нельзя понять. Командиру челнока дали список имён. В этом плане работа на Чайке была поставлена чётко. И он внёс этот список в бортовой журнал. ДЕВЯНОСТО СЕМЬ человек в списке. Бортовая автоматика (дважды!) – при погрузке и выгрузке – насчитала ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ пассажиров. Один беженец в списках не значился, не имел никаких персональных идентификаторов, а так же прошлого, и, по всей вероятности – будущего.

«Банальная ошибка или… Просто мои фантазии. Безымянный пассажир двигался навстречу хорошо спланированной судьбе, возможно, даже не подозревая об этом? Если так, то встреча была хорошо подготовлена. Штурмовик сбили с курса, им управляли. Иначе как…» Начальник СПБ ощутил неприятный холодок в животе. Каким образом можно взять под контроль механизм, о происхождении которого ровным счётом ничего неизвестно?

Он приостановил просмотр данной ветки информации и сохранил её в закладке. Вывел на экран результаты прослушивания эфира: обычные развлекательные передачи, служебная связь и природная радиация Чайки. Быстро создал два графика – атаки Разрушителей и активности всех радиопосылов и совместил их.
Ничего особенного он не заметил. Можно конечно записи всех передач на этом временном отрезке отправить на расшифровку, но это вряд ли что-нибудь даст. Лучше установить наблюдение за всеми всплесками энергии на астероидах.

Сколько времени прошло с тех пор? Чуть больше месяца. Предположим, гипотетический гость с Чайки прибыл на Платформу и выбрался из повреждённого штурмовика. Что дальше? На астероидах понятия не имеют, кто мы такие. Человек может задохнуться в чужой атмосфере или попасть в лапы (щупальца, клешни) неизвестных чудовищ. Вместо человека можно подослать некое синтетическое существо, которое не нуждается в дыхании и приспособлено к любым условиям. А если хозяева Разрушителей всё-таки люди? Тогда, существо должно быть составное: человек и что-то ещё. В первом случае человек отвлекает внимание, «отдаёт себя на растерзание» а то, другое, отсиживается, прячется, а потом начинает действовать. Во втором случае…

Симадзу попытался себе представить, как может выглядеть этот второй случай. В ремонтном цеху сразу же должна были заметить повреждённый механизм и направить к нему аварийную бригаду… «Ну, допустим выбрался он никем не замеченный. Из цеха направился в подсобные помещения. Человек направился, а то, другое, затаилось, осталось в цеху... Он получил кое-какие ранения, но не лёг в аппарат восстановительного лечения. Естественно. Некоторые физиологические особенности, отличающие его от нас, могли быть замечены и переданы по компьютерные сети. Тогда он находит и аптечку и берёт из неё заживляющий коллоид…

В переговоры он, похоже, вступать не собирается, иначе давно бы заявил о себе. Значит, у него совсем иные задачи. И те, кто послали гостя, явно не рассчитывали на его возвращение. Связь с ним может быть только односторонней. Он может получать какие-то инструкции извне, но не может ничего передать – иначе сразу будет обнаружен. Каким образом он получает эти инструкции? Обычные радиоволны можно исключить сразу. Каким образом был перехвачен штурмовик и уведён на астероид № 273?.. Дальше… он подбирает себе в утилизаторе старую одежду. Ему необходимо как-то легализовать своё пребывание на платформе. Иначе он просто ничего не сможет сделать. Легче всего проникнуть в низовой состав. Для этого нужно подыскать себе подходящего «призрака». Пройти обучающие курсы и при этом обойти корпоративные правила учебного корпуса. Это какой же психологической приспособляемость нужно обладать, чтобы проделать все эти штуки?!

Если действительно возникнет такая ситуация, что он может предпринять? Обратиться к двадцатке? Это притом, что вся его служба под вопросом, и он уже лишился стационарных наблюдателей. Симадзу знал, что ему ответят на подобный запрос: два месяца прошло – и никаких признаков диверсанта на платформе.
Начальник СБП отключит терминал и, выйдя из кабинки, направился в бюро аналитических исследований. Так изначально называлась его служба. Это наименование прочно закрепилось за небольшим залом, где он проводил нечастые встречи со своими сотрудниками. Теперь приходилось перекраивать всё по-другому. Организовывать новый распорядок патрулирования.

«Как всё это некстати» – думал Симадзу, слушая доклады цеховых агентов. – «Коротка всё же память человеческая. После бунта они преданно заглядывали в глаза и заверяли во всесторонней поддержке. Страж цивилизации. Недремлющий Цербер (ласково, любя). Рыцарь тишины и как-то ещё… Прошло совсем немного времени. Мятежных цеховиков спровадили в сектор отчуждения. Никакого брожения в головах. Все заняты большим делом – идёт глобальная реконструкция. И всё. Теперь Мито дармоед и захребетник. А с ним ещё банда иждивенцев, мешающих работать и вообще жить. Надо отвлечься от всего и от всех хотя бы на день. Забраться в капсулу и махнуть вокруг диска »

Капсула одноместная, комфортабельная, для небольших космических прогулок, приветливо сверкнула размазанными отражениями прожекторов на блистере. Медленно и бесшумно отворилась шлюзовая дверь и «мотылёк», скользнув по направляющим, выпорхнул в открытый космос. Слева темнела мрачная глыба объекта «номер ноль». Справа тянулись внешние надстрой Платформы, антенны причудливой формы, ангары, манипуляторы. Тускло горели навигационные и сигнальные фонари. «Недремлющий Цербер», повернув голову, без всяких мыслей, без эмоций взирал на обитель, вход в которую он охранял.
Появившийся на экране Мецгер отвлёк его от созерцания. На крупном лице координатора казалось с самого рождения застыло выражение благодушного любопытства.

– Я заметил, что вы задействовали все детекторы обнаружения энергетических выбросов, – заявил глава Платформы.

– Верно. Надеюсь, я не превысил свои полномочия? – спокойно отозвался Симадзу.

– Никоим образом. Просто сама энергия… нам приходится жёстко экономить на самых разных вещах. Пятый энергоблок не в порядке, а запасные генераторы не дают необходимой мощности. Но между нами, Мито, скажите – что вы всё-таки ищете? Чего вы добиваетесь?

– Наверное, просто набиваю себе цену. Любые другие объяснения Двадцатку вряд устроят. Да и нету их у меня. Так, одни лишь ощущения. – Симадзу горько усмехнулся.

– Я помню наш разговор, – мягко произнёс Мецгер. – Беспокойный вы всё-таки человек.

– За детекторы не волнуйтесь. Мне они нужны не надолго.

Мецгер кивнул и отключился.
«Не понимаю, что со мной. Больно злой стал. Раздражительный» – подумал Симадзу. – «Весь на нервах. Так можно настроить всех против себя окончательно. »
Тут он поймал себя на мысли, что ведёт серьёзное расследование, в попытке опередить события, которые, может быть, и не произойдут. И в погоне за призраком, возникшим в его голове, даже задействовал глобальные ресурсы целого космического поселения. У него одни лишь ощущения, сказал он Мецгеру. Эти ощущения лишь в незначительной степени дополнялись реальными фактами, но вместе с ними формировали какой-то непоколебимый монолит уверенности. Наверное, это и было то, обычно называют предчувствием. ЧТО-ТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ.

Тут он обнаружил, что «мотылёк» заданную программу полёта закончил и, трижды облетев вокруг Платформы приземлился в ангаре. Уйдя в себя и занятый своими мыслями он не получил никакого удовольствия от этой прогулки. Не полюбовался звёздами. Не отдохнул.
«Ладно, займемся признаками. Нужны именно те, которые какое-то время не подавали признаков жизни, а после всё же заявили о себе.»

Нелегко искать людей по отсутствию каких-либо данных. Самый лучший недостаток с точки зрения чужака – отсутствие фотопортрета. Тогда существует лишь ограниченный круг людей, знающий призрака в лицо…
«В течение первого месяца со дня предполагаемого появления чужака добровольно восстановили свои данные двадцать четыре человека. Для начала, необходимо создать список и разослал патрульным для проверки.»

Обдумывая план дальнейших действий, он сам не заметил, как очутился у дверей лаборатории. И опять смотрел на лаборантку, колдующую над реактивами. Это была другая женщина – миниатюрная брюнетка. Но он стоял и смотрел, потому она была сотрудницей, а может даже близкой подругой ТОЙ, соприкасалась с ней, разговаривала. Несла часть её ауры. Являлась частью её мира. И все эти гладкие химические сосуды на столе – тоже.

Брюнетка заметила, что за ней наблюдают, застенчиво улыбнулась, опустив глаза, и отвернулась. И это была часть ЕЁ улыбки – тихое и опосредованное послание для него…

В ожидании сведений от своих агентов он просмотрел несколько учебных фильмов, которые были подготовлены по его методе для будущих сотрудников. А так же исторические: о родине своих предков – Японии. Культура и традиции той страны сильно отличалась от многих, но он не ощущал внутри себя эту разницу. Пребывание на платформе и астероидах стёрла эти границы между людьми.
Отсутствие действий со стороны гипотетического пришельца – хорошо или плохо? Ему нечего предъявить Двадцатке. Как говорили где-то на Земле в старину: «Пока гром не грянет – мужик не перекрестится». Хотя, с другой стороны – живи, да радуйся, раз всё спокойно.

Через два дня начали поступать доклады: личности всех людей из списка подтверждены, такие люди существуют на самом деле, возможность подмены исключена…
Вчера была атака штурмовиков. Появились свежие данные с накопителей: изменились методы эвакуации. Астероидяне начали использовать новые челноки – более скоростные, более манёвренные. Усовершенствована оболочка, удерживающая атмосферу. И это всё?!

Не было больше ничего. Обычные сведения о перемещении людских масс и карты разрушенных районов отсутствовали. Странно… Он запросил трассировку атаки.
Это никоим образом не походило на запланированный массированный налёт на ядро Чайки. При подлёте к астероидам, эскадрилья штурмовиков разделилась на звенья, атаковавшие «крылья» Чайки.
От неожиданности он до хруста в пальцах сжал подлокотники кресла.
«Проверим объём информации, который принесли штурмовики с каждого налёта» – Симадзу приблизил лицо к экрану, едва не упершись в него лбом. – «Этого никто никогда не делал. Ну и что? А я возьму, да проверю»

Ну почему ему всё время приходится делать то, что при здравом размышлении должно было быть налажено предшественниками Мецгера?! Банальная статистика, не требующая особого труда…
Вот оно! В восьми первых случаях объём информации разнился незначительно. Но после девятого налёта её оказалось меньше, чем на треть, а вчерашний сбор уменьшился наполовину! Едва ли обитатели Чайки установили защиту в своих накопителях. Целенаправленно уничтожены, исчезли, стёрты целые массивы данных, сгруппированных уже на Платформе.

«Теперь детекторы…» Симадзу настроил клипсы, чтобы не только видеть диаграммы, но и слышать эфир астероидов.

Всё те же обыденные переговоры, расшифровка которых не принесла никаких результатов. Сопровождаемые помехами, развлекательные передачи на всех частотах. Никаких световых и тепловых всплесков. Радиация в пределах нормы.

Очень мешало гулкое уханье, порой забивающее все остальные звуки. Откуда берётся этот шум и как от него избавиться?

Один за другим он отключил каналы записи, но это не помогло. Остался только этот тягучий, растянутый в бесконечное эхо звук. На отсев повторяющихся гаснущих волн он потратил довольно значительное время, после чего выяснилось, что источником помехи является гравитационный уловитель. Пульсация исходила из ядра Чайки и прекратилась по окончании атаки штурмовой эскадрильи.

Затаив дыхание, он слушал эти странные и страшные звуки, походившие на скрип оси сверхгигантского колеса и переговоры на непонятном языке голосами лишь отдалённо напоминающими человеческие. Может, это и есть та самая односторонняя связь с засланным на Платформу человечком?
Симадзу попытался себя представить на месте неизвестного появленца, вынужденного всё это регулярно прослушивать и содрогнулся.

От напряжённого созерцания многочисленных графиков и диаграмм начинали болеть глаза, и появилась неприятная тяжесть в голове. Он откинулся на спинку кресла, и какое-то время сидел неподвижно, уставившись в потолок. Мысли беспорядочно чередой толкались под черепной коробкой. И было жутко. Там, на астероидах они очень и очень продвинулись. Овладели такими силами, которые он был не в состоянии постичь. Они подослали на платформу что-то непонятное. Что-то такое, что сумело проникнуть в святое святых – стратегическое планирование. Изменило направление и назначение атаки. А затем подчистило информацию, добытую из накопителей.

В последних двух случаях посланец астероидов действовал с откровенной прямолинейностью, что создавало ощущение приближения какого-то финала.

Симадзу, болезненно покривившись, оттолкнулся от спинки кресла и вновь запросил список «призраков». Если в случае с обнаружением канала связи присутствовала некая инверсная логика, её можно было применить и для поиска самого диверсанта.

Итак, 118 человек без фотопортрета. Где искать, и как искать… Без особого энтузиазма он бегло прочитал несколько дел. В глаза ему бросилась запись: «считать ошибочно погибшим». Что за нелепость? Ошибочно… Курсант Нессер. Смерть наступила в скафандре. Позже выяснилось, что скафандр был отправлен в шлюзовую камеру без содержимого. По недосмотру самого Нессера, за что с него сняли половину балла. Фотопортрет по-прежнему отсутствовал.