Ч.2.Гл.5. Цена информации

натюрморт и фото автора

музыка - Billy in the Lowground "Hangin' Round"

                                          1.

     Рассказывать Ира начала издалека — с азов строения Вселенной и экзоэтнографии. Всё это она постаралась изложить как можно короче, время от времени быстро взглядывая на Брена, проверяя, не потерял ли он терпение. История её попадания в космос также уложилась у неё в несколько фраз. Подробнее остановилась она только на описании фабрики кристаллов и унесённого оттуда мешочка с камушками, сообщив, что сие сокровище находится здесь, на Форсе, на борту корабля, и будет вручено Брену в обмен на помощь.
     Брен коротко поведал о встрече парусника с железным бесом, о заплыве и сорке, о наблюдении со скал за борьбой золотого демона, о марш-броске по холмам к поместью…
   Она заявила, что добраться до сокровища можно только при помощи капитана корабля, того самого золотого демона, которого Брен видел.
  То, что женщина не умеет управлять кораблём и не может даже самостоятельно попасть на борт, для Брена было настолько в порядке вещей, что он ни на миг не усомнился в её словах.
       Внезапно она споткнулась на середине фразы.
     -Они спалили поместье, думая, что там – я. И наверняка тут же полетели жечь маяк… Кого теперь искать?! Его уже убили…
     Брен без пояснений понял, кто такие «они» и «он», и прикрикнул, глядя в её побелевшее лицо:
     -Ты знаешь, куда его отвезли?! Где это?
     -Север, остров Гердъен, маяк, - как сомнамбула, повторила она слова Апа.
     -Значит, они не успели до него добраться, и он жив! Гердъен – далеко.
     -Шлюпка летает очень быстро, ты же видел...
     Но Ирруор чуткий, он, возможно, успел уйти… Как это узнать?!!
     -Воспользуйся своими демонскими штучками.
     -У него же всё отобрали!!! Как он сможет мне ответить?!
     -Я имел в виду не предметы, а другие штучки демонов — колдовские. Ты можешь послать мысль на расстояние. 
    Она чуть не проговорилась, что у маура стёрта память, значит, навыки эспера тоже наверняка утрачены. Если Брен узнает, что капитан не помнит ничего, а она сама умеет управлять кораблём…
     Она прикрыла глаза веками и руками, сосредоточилась и послала на север мысль изо всех сил. Полное ментальное молчание было ей ответом, но это ничего не значило. Ирруор разучился мысленной речи, а она и не владела телепатией как следует. Она опустила руки и помотала головой.
       -У меня этих навыков почти нет, не успела их приобрести.
     -Тогда у тебя должно быть женское чутьё, оно даже у людей есть. Что ты чувствуешь? Он жив?
     -Не знаю… Не могу разобраться… Я хочу думать, что он жив, очень хочу…
     Она в отчаянии смотрела на него снизу вверх, сидя на земле.
     И в этот момент по небу промелькнули два маленьких огня.
     -Это они!!! Они ушли с Форса!! Их что-то спугнуло!
     Это значит, что они, вполне возможно, не успели до него добраться.
   Она не могла понять, что именно она чувствует. Она просто очень хотела верить, что Ирруор жив…

                                                 2.

     Ира сидела на земле и тупо смотрела перед собой, кусая губы. Брен заорал на неё и встряхнул за плечи. Он хотел вдобавок врезать ей по щеке, но не решился.
     -Очнись!!! Ты с ним спала? Да? Тогда ты должна его чувствовать! Если бы он был мёртв, ты бы не орала тут и не таращилась на меня тупой овцой, а уже валялась бы и подыхала от горя! Давай посчитаем, успели они туда добраться или нет! Сколько фаргов в элсэт делает шлюпка?
   Фаргов в элсэт? Узлов в час? Километров в секунду? Она истерически захихикала, потому что, хоть убей, не могла сообразить. А потом заплакала, неудержимо морща лицо.
   -Сначала они полетели сюда – это ближе! Посмотрели, все ли дома, и подпалили. Мы к этому времени уже были здесь, за границей владений. Потом они пожгли поместье и проверили, всё ли сгорело. Мы в это время разговаривали, а разговаривали совсем недолго. Потом их что-то спугнуло, и они вообще убрались с земли – заметь, отсюда улетели, с юга! Они не успели туда добраться! Приди в себя! Он жив, и мы его найдём!
    Брен, пока орал, сам поверил в свои слова. Это должно быть так, сорк побери,  что ему наконец-то повезло! Он получит сокровище! И тогда  заживёт нормально, по-человечески, а не как изгой.
     Он дёрнул её за локоть, поднимая с земли.
     -Вставай! Нам нужно убраться отсюда подальше. И ещё очень многое нужно сделать, прежде чем отправляться в дальний путь.
     Но это оказалось не так-то просто.
     Для разговора они свернули с дороги в ближайшую рощицу, укрыв в тени деревьев и себя, и армаку с колесницей. И, как только они собрались вылезти обратно, на дороге и на холмах послышались вопли и топот. Рабы удирали с плантации. Одни молчаливо и целеустремлённо неслись по дороге, другие с криками метались по холмам. Охранники, теперь уже бывшие, никого не ловили, поскольку сами тоже спасали свои жизни.
    Вместе с людьми во все стороны разбегались домашние животные, некоторое время шум и гам на холмах стоял невообразимый. 
     -Сиди смирно, жди меня, я скоро, - бросил Брен, убегая.
     -Ты куда? Зачем?
    Он не ответил и скрылся в зарослях. Глянцевые листья с жестяным шелестом сомкнулись за его спиной. Она вскочила на ноги, вне себя от ярости, и решила было последовать за ним, чтобы настоять на пояснениях, но потом поняла, что это будет ошибкой, и снова уселась на траве.
     Поминая сорка и всех демонов моря, то и дело отцепляя от колючих веток подол жреческого балахона, Брен скрытно подобрался как можно ближе к дороге и принялся ждать. Рабов он пропускал мимо, группы стражников его тоже не интересовали.
  Но вот на дороге появился одинокий всадник. Это был один из надсмотрщиков. Рост и телосложение у него оказались вполне подходящие.
   Крепконогая и коренастая армака взвилась на дыбы, едва не выбросив всадника из седла, когда прямо перед ней внезапно выскочил верзила в светлом одеянии жреца.
      -Сын мой, скажи мне, что у вас там случилось? Я видел зарево! Это бунт?
     -Хуже, гораздо хуже! Огонь с неба в одно мгновение спалил поместье со всеми людьми. Видать, хозяин слишком много грешил, вот боги и разгневались. А как это вы пешком, святой отец?
     -Армака испугалась, понесла и выкинула меня из колесницы.
     Брен за разговором незаметно подходил всё ближе.
  -Свою не дам! И двоих она не свезёт! – крикнул всадник, мгновенно насторожившись, натянул поводья, вынуждая лошадь попятиться, потом пришпорил её и, обогнув Брена, собрался ускакать.
   Брошенный нож просвистел в воздухе и вонзился ему в шею. Всадник мешком свалился на дорогу. Брен быстро отвёл в заросли армаку и привязал её, потом оттащил туда же тело надсмотрщика. И вовремя – на дороге, ярко освещённая тремя лунами, показалась очередная группа людей. Это были рабы и охранники вперемешку, которые передвигались медленнее прочих беглецов, поскольку уводили с собой женщин и детей.
     -Зачем? – Ира встретила Брена вопросом, едва он возвратился. - У нас же уже есть верховое животное!
    -Слишком дорогое и приметное! От него придётся избавиться, как и от колесницы. А от солнечных одёжек избавимся прямо сейчас, жрецов мы изображать не сможем, только быстрее привлечём внимание. Одежда надсмотрщика как раз подходит к моей физиономии. На тебе под балахоном, насколько помню, господское платье, для начала оно сойдёт. Хотя лучше было бы, если бы это был наряд деревенской девчонки… Ты чего это?
     Ира вдруг заплакала навзрыд.
     -Он у меня был, такой наряд, вещи сгорели вместе с поместьем, я забыла про них, убегая…
     -И чего ты ревёшь из-за шмоток? Я их тебе ещё не один десяток добуду, да получше!
     -Ты не понимаешь!!! Это же он мне их дал, а я не сохранила!
     То, что подарил Ирруор, являлось для неё символом его отношения к ней, драгоценным напоминанием о нём, словно бы даже частью его самого…
     -Конечно, не понимаю! – рявкнул Брен. – Это всего лишь шмотки, а не его рука или нога!
     Ира вздрогнула и перестала плакать. В самом деле, есть вещи поважнее на данный момент – например, не рассердить Брена, который взялся ей помогать. Мужчины не любят женских слёз, так говорила мама…

                                                3.

     Вокруг некоторое время было тихо. Брен закопал жреческую одежду, и они отправились в путь – молодая госпожа, жена или дочь владельца плантаций, со своим слугой, надсмотрщиком над рабами либо управляющим имения.
     Ира сразу перестала терзаться. Возможность действовать всегда успокаивала её. Брен наверняка прав, космические бандиты не успели добраться до маура…
     Звёзды в небе плыли над быстро катящейся по земле колесницей, словно сопровождали её. Тёмная коренастая армака покорно трусила следом, привязанная уздечкой за задок повозки, а пятнистая то и дело спотыкалась о раскиданные на дороге вещи. Брен иногда останавливал колесницу и что-нибудь подбирал – маленький игломёт, покрывало для Иры на голову (от солнца обязательно нужно; к тому же так полагается одеваться приличной женщине), трут и огниво в кисете. А ещё – бурдюк с водой, поясную женскую сумочку, в которой оказались частый гребень и какие-то косметические мелочи, кожаную фляжку с вином, двурогую, похожую формой на опрокинутый полумесяц, с затейливым тиснением…
     Что-то шевельнулось возле придорожных зарослей. Ира от неожиданности подскочила, чуть не опрокинув хрупкую колесницу.
     -Это квиша, не бойся. Сейчас у нас будет ужин с жареным мясом.
  Брен остановил армаку, осторожно слез с кучерского места и начал подкрадываться к толстенькому пуховому животному, напоминающему помесь овцы с медвежонком. Он благополучно поймал квишу, но она гневно взвизгнула, укусила пирата, вывернулась из рук и помчалась, вереща и  подкидывая округлым задом с хвостиком-помпончиком. Брен выругался и возобновил погоню.
     Далеко глупое животное не убежало, остановилось возле очередного куста и принялось объедать его. Брен подкрался к добыче снова, но квиша лягнула его. Он плюхнулся в пыль, вскочил, упал снова, потому что оступился, попав ногой в яму, квиша боднула его сзади, и он свалился в третий раз, а она поскакала прочь, резво перебирая короткими толстыми лапками. Брен с руганью поднялся на ноги, вернулся за лошадкой надсмотрщика и погнался за будущим шашлыком уже верхом, а потом метнул нож…
     Ира хохотала.
     -Ничего смешного, - проворчал Брен, возвращаясь. – Сорка поймать проще, чем эту кудрявую безмозглую скотинку. Сама бы за ней побегала, я бы на тебя посмотрел.
     Она захохотала ещё громче, потом спохватилась и принялась извиняться. Он только махнул рукой.
     Он переоделся в какие-то найденные тряпки, разделал добычу, не заботясь о снятии шкуры, развёл небольшой костерок, нанизал кусочки мяса на веточки и принялся жарить. Попутно он тщательно обтёрся пучками травы, умылся и снова оделся как надсмотрщик, выбросив окровавленные тряпки в кусты…
  Потом ели ароматный, пахнущий дымком шашлык, запивая вином, и обсуждали свою легенду для встречных. Брен считал, что нужно врать как можно меньше. Неожиданно он переменил тему.
     -Они улетели с земли, и мне теперь не достать их с местью.
   Ира с жаром принялась возражать и немедленно пообещала ему полёт в космос. Она готова была обещать что угодно, лишь бы этот форсианец помог найти и спасти Ирруора…

                                                    4.

     Лэт сидел на вершине холма и смотрел на пепелище. Он не плакал, просто сидел, молча и неподвижно. Он ожидал чего-то подобного, хотя и не так скоро. Слишком со многими отец поступал жестоко, за исключением только самых близких людей…
     Лэту надо было бы поскорей уйти отсюда и решить, как жить дальше. Но он так и продолжал сидеть на соседнем холме. Он не мог думать, не мог чувствовать, не мог двинуться с места. Внутри у него царили пустота и молчание, полная тишина без мыслей, без чувств, без желаний.
  Захрустела обугленная трава под шаркающими шагами, совсем рядом послышался кашель. Лэт вздрогнул и обернулся. К нему подошёл старик-раб.
    -Что ты здесь делаешь, молодой господин? Скоро взойдёт солнце, а здесь нет ни воды, ни укрытия. Не надо тебе здесь сидеть, здесь опасно, мало ли кто мимо пойдёт…
     Лэт ничего не ответил и отвернулся.
     -А почему ты не плачешь? Поплачь, легче станет. Я знаю, что ты любил их, отца и сестру, какими бы они ни были. Я знаю, что и они по-своему любили тебя.
     -Да. Я любил их, они любили меня. А теперь их нет.
     -Это не так, маленький. Утешься. Они не совсем умерли. Их души попали на небо, они смотрят сейчас оттуда на тебя и радуются тому, что ты жив и помнишь о них.
   Лэт снова медленно повернул голову, посмотрел на старика и так же медленно улыбнулся. Он-то доподлинно знал, что там, в небе. Там просто пространство, в котором живут – люди и другие существа, живые, из плоти и крови – на мирах, подобных Форсу, и на других мирах, вовсе не похожих на Форс.
       Старик вздрогнул при виде этой отрешённой улыбки.
     -Ладно,  если не можешь сейчас, оплачешь их потом. Пойдём отсюда, не надо здесь долго сидеть. Пойдём-пойдём. Остался у тебя кто-нибудь из родственников?
     -В городе.
     -Далеко это, очень далеко. Но делать нечего, надо идти.
   К недобрым родственникам Лэту вовсе не хотелось, но другого выхода не было.
   Они пошли потихоньку, старик и ребёнок. Им даже немного повезло, они наткнулись на брошенную телегу с запряжённой в неё старой хромой армакой. Лэт неожиданно для себя заснул на жёстком дощатом дне телеги, и старик, оберегая его сон, не пощадил верховое животное, направил его по более длинной, зато безлюдной и безопасной объездной дороге…

                                                     5.

     Ира и Брен уже ехали дальше, когда рассвело, быстро, как обычно на юге. Сразу стало очень жарко, и головное покрывало пришлось кстати. Вода у них закончилась, потому что всю её, какая была в бурдюке, отдали армакам. Но скоро вдалеке показалась группа строений возле дороги. Там сгрудились люди и повозки.
     Брен сидел на кучерском месте вполоборота, разговаривая с Ирой. Они повторяли и уточняли детали общей легенды. Ира разглядывала форсианца — впервые при ярком дневном освещении.
       Крупные серые глаза, умные, спокойные и незлые, правильные черты лица. Кожа на лице обветренная, вся в округлых рубцах – следах какой-то болезни, возле губ складки, у глаз морщинки, особенно заметные, когда Брен улыбался или прищуривался. По сравнению с идеальной кожей Ирруора…
     Новая одежда форсианца была вся чёрная. Тонкий шарф Брен намотал вокруг бритой головы так, чтобы скрыть отсутствие ушей. Конец шарфа молодой пират не без изящества спустил на плечо. Ворот рубашки со шнуровкой и жилетка у него были распахнуты,  штаны заправлены в высокие сапоги, за пояс заткнуты два ножа в ножнах и плеть, сбоку свисал на шнуре тугой кошель. Ира догадывалась, каким путём он раздобыл себе новую одежду и вторую лошадь, но вопросов благоразумно не задавала.
    Брен оставил её в тени группы деревьев, на изрядном расстоянии от строений, взял армаку надсмотрщика и отправился один. Это оказалась дорожная станция со стойлами для сменных верховых животных, харчевней,  гостевым домом и хозяйственными пристройками. Вскоре он вернулся с начальником станции, окликнул Иру новым именем и, когда она подъехала к ним, представил их друг другу:
     -Господин Рэнгзэр Эдъят, госпожа Ырралэт Съонгар.
     Потом вполголоса, но так, чтобы Ира слышала, принялся пояснять заново то, что уже коротко преподнёс будущему покупателю пятнистой армаки по пути сюда.
     -Госпожа Ырралэт – с севера, она была любовницей господина Норгари, спаслась случайно. Поехала переговорить с другой претенденткой на благосклонность господина Норгари. Они собирались решить дело миром, выехали порознь, госпожа Ырралэт отправилась вперёд, я сопровождал её. Госпожа Стафенэт Горрантъя должна была через некоторое время, чтобы никто ни о чём не догадался, последовать за нами.
     Тут-то всё и началось. Мы даже не знаем, что в точности произошло, видели зарево, слышали крики. Те, кто бежал оттуда, нам рассказали, что там сгорело всё дотла, целое поместье вместе с господином Норгари, его семейством и всеми людьми. Бунт и пожар – это очень страшно для молодой женщины, госпожа Ырралэт запретила мне возвращаться и смотреть, она сказала, что не хочет остаться совсем одна. Теперь нам нужны деньги на дорогу, чтобы госпожа смогла вернуться на север к родным, поэтому мы продаём то, что осталось из ценного имущества.
        Рэнгзэр Эдъят, крепкий немолодой мужчина, оглядел Иру с ног до головы.
   Он увидел юную привлекательную женщину, аккуратно причёсанную, одетую скромно и дорого, упитанную и холеную, бледнокожую, как типичная северянка. Она выглядела печальной и растерянной, но не испуганной присутствием своего попутчика либо охранника, спокойной, насколько можно быть спокойной в её положении, смотрела серьёзно, открыто и с достоинством. И армакой сама управляла.
   Начальник станции поверил рассказу Брена. Но захотел нажиться и предложил смехотворно маленькую сумму.
     Брен прищурился, пристально поглядел на него, положил руки на рукояти ножей и со значением повторил, что молодой госпоже нужны деньги на дорогу, поэтому им очень желательно выручить настоящую цену. Они бы хотели отдохнуть и что-нибудь съесть и выпить в данной харчевне, но в крайнем случае сделают это и несколько подальше, ведь до речного пути на север ещё далеко.
     Господин Эдъят поморщился, демонстративно повздыхал, пожаловался на жизнь, на то, что все прохожие и проезжие норовят обобрать пожилого человека, пользуясь его добротой, но всё-таки уплатил требуемое за пятнистую армаку и обменял дорогую колесницу на более дешёвую и крепкую с доплатой.
     Ира только вздохнула, провожая его мрачным взглядом. Она с превеликой радостью оставила бы лошадь масти Ирруора себе, но понимала, что Брен кругом прав…
                         
                                                      6.

     Оставшуюся армаку разместили в стойле под охраной и отправились в харчевню, где устроились в наименее освещённом углу. Люстра из тележного колеса на цепи, по ободу которого были налеплены свечи, и окна располагались далеко от этой части обеденного зала.
     Ира  спустила покрывало с головы на плечи и принялась обмахиваться его краем.
     Для них принесли маленькую керосиновую лампу, Брен поправил её фитиль так, чтобы она быстро погасла. Он выложил на стол один из своих ножей и ушёл заказывать еду и напитки, строго велев Ире не поднимать глаз и ни с кем не заговаривать.
     Она испугалась. Ей начало казаться, что все на неё смотрят и замечают, что она отличается от местных. Она выставила на стол фляжку из-под вина, чтобы хоть чем-то заслониться от подозрительных взглядов. На самом деле на неё никто не обращал внимания. За одним из соседних столов расположилась компания пожилых мужчин, которые что-то негромко обсуждали, другой ближайший стол облепило шумное многодетное семейство, и эти тоже были заняты исключительно друг другом.
   Она нервно порылась в поясной сумочке, обнаружила клочок грубой желтоватой бумаги и уголёк, повертела их в руках. Порисовать, что ли? А принято ли тут такое занятие у обычных женщин?
     Немного погодя она слегка успокоилась и начала украдкой поглядывать по сторонам. Через несколько столов от неё Брен разговаривал с молодым мужчиной. Его аккуратная, даже щегольская одежда и аристократичные манеры вызывали расположение, но цепкий и скользкий взгляд выдавал человека сомнительных занятий. И хотя у авантюриста-бродяги эрудиция обширнее, чем у осёдлого жителя, Ира предпочла бы получить информацию от другого соседа Брена по барной стойке, который то и дело горделиво откидывал голову, встряхивая пышными тёмными волосами.
     Молодой брюнет почувствовал её взгляд, обернулся и присмотрелся. А затем быстро собрал на поднос какие-то яства и направился прямо к ней. Ира запаниковала, но он ещё издали начал так приветливо улыбаться, что она успокоилась.
    -Приветствую прекрасную госпожу! Вы узнали меня? Позвольте вас угостить. Вероятно, вы очень устали от переживаний и долгой дороги. Эти напитки и сласти освежат и подкрепят силы.
     Не переставая говорить, он учтиво поклонился, аккуратно взял Ирину руку в  холодные влажные ладони и приложил к своему плечу местным жестом вежливости.
     -Узнала? – только и переспросила растерянная и удивлённая Ира.
     -Я – Джефаранарис Горрантъя, сын Стафенэт. Нижайше прошу вас называть меня просто по-дружески – Нарис. Я привозил матушку в гости к Лашкену, видел вас там и сразу понял, какое высокое и прочное положение вы занимаете.
     Ира, забывшись от недоумения, уставилась на сына Стафы во все глаза. Он издевается? Но его взгляд казался открытым и искренним.
     -Позвольте, я присяду.
     Он молниеносно устроился рядом, не ближе, чем того требовали приличия, и быстро огляделся, в первую очередь приметив, чем занят Брен. А затем придвинул к Ире еду и напитки.
     -Такое несчастье… Мне бы хотелось поподробнее узнать, как всё случилось. Бунт, пожар… Я понимаю, как это ужасно и как тяжело о подобном рассказывать, но матушка была расположена к вам. Вы последняя, кто видел Стафу живой… Я хотел бы узнать…
     Он достал из-за манжета надушенный платок и поднёс к лицу. Но глаза его оставались сухими.
     Ира окончательно успокоилась и принялась излагать легенду, которую они с Бреном успели не единожды обсудить. Она не удержалась от слёз во время рассказа. Ей было жаль и Лашкенарто, и Веюли, и Багана, и Стафенэт, и жрецов, и слуг, и рабов,  и особенно Лэта.
     Нарис кивал и всё подносил платок к сухим глазам, а потом снова заговорил, сильно понизив голос:
     -Такое горе, такое горе… Но ещё не всё потеряно для тех, кто остался в живых. Я срочно еду в город оформлять наследство, и вы можете мне помочь не без выгоды для себя. Вам ведь нужны деньги на дорогу. Мы должны поговорить без свидетелей и лишних ушей.
     -Я не могу уйти отсюда, мой телохранитель будет искать меня.
     -Мы просто выйдем на крыльцо, там сейчас никого нет.
     Двери в обеденный зал из-за жары оставались распахнутыми, в случае чего можно было закричать. Речь пойдёт о наследстве? Вероятно, Нарису нужен свидетель для оформления документов. Это можно сделать быстро, а деньги на дорогу в самом деле нужны. Ира послушно последовала за сыном плантаторши к выходу.
     Нарис отвёл её немного в сторону, так, чтобы их не было видно из зала, и начал излагать дело, а Ира постепенно поняла, что сын Стафы вознамерился прибрать к рукам земли покойного Лашкена. Он обещал слишком большую сумму за содействие. С его слов она уяснила, что хождение по судебным инстанциям затянется надолго. И очень решительно сказала «нет».
       Когда он понял, что её отказ окончателен, его лицо исказилось бешенством.
    -Если ты не расскажешь мне всё и не сделаешь то, что нужно, я сдам тебя властям, как беглую рабыню! Или ты поверила, что я не знаю, кто ты такая? – с ненавистью прошипел он ей прямо в лицо, брызгая слюной. – Ты никто!!! Никакая не госпожа! Самозванка, подстилка, грязная рабыня, животное! Если ты сейчас же… если ты не… я тебя задушу!
     Он вцепился в её горло, не защищённое герлоном, повалил её на землю и придавил своим весом. Она не успела издать ни звука. Кто-то быстро отшвырнул Нариса и поднял её на ноги. Она плохо видела окружающее и плохо соображала. Её поддержали под локоть.
     -А-а, грязный дикарь, кайосский выскочка, ты поплатишься за это! Вы все поплатитесь, и ты, и эта грязная рабыня, и её сообщник, грязный разбойник! – вопли Нариса стихли где-то за харчевней. 
     -Что он хотел от вас, госпожа?
     -Лжесвидетельство… Наследство…
     -Ясно.
     Ира почти не могла говорить, только сипло шептала. Коротко стриженый мужчина в строгой одежде без знаков отличия передал её Брену, который как раз подбежал к ним в сопровождении франтоватого молодчика, и ушёл к барной стойке…

                                                        7.

     -Ни на миг нельзя оставить одну… - проворчал Брен, усаживая Иру за стол. – Господин Фатэндъе, для друзей просто Фатэн, госпожа Ырралэт, - торопливо представил он друг другу молодого авантюриста с напомаженными волосами и Иру. – Он присмотрит за тобой, а я сейчас вернусь.
     И ринулся к выходу, схватив со стола свой второй нож.
     Но дорогу ему молниеносно заступил тот самый мужчина, который спас Иру от сына Стафы.
     -Именем закона, ты туда не пойдёшь! Лучше охраняй свою госпожу, а с плантаторским сынком королевские службы разберутся.
        -Это ты, что ли, служащий?
     -Я. Гарфангъен Вассарти из Киримэ, королевский дознаватель – к вашим услугам. Но разбираться с драчуном и мошенником будут другие, я в данное время в отпуске. Однако нарушать тут никому не позволю.
     Брен внимательно глянул на королевского дознавателя, проворчал себе под нос что-то ругательное и возвратился к столу.
  Ира достала из поясной сумочки клочок бумаги и уголёк и что-то сосредоточенно черкала, время от времени потирая горло. Она часто взглядывала на Брена, желая немедленно с ним поговорить, но присутствие Фатэна мешало.
     Фатэн заявил, что закажет на всех еду, и ушёл. Большие голубые глаза госпожи Ырралэт были слишком серьёзными для столь юной женщины и горели таким упрямством и неистовым стремлением, что Фатэн сильно заинтересовался.
        -Что ты делаешь? Что это?
     -На, - Ира закончила рисовать и протянули Брену клочок бумаги. – Это карта. На ней крестиком отмечено приблизительное место в южных горах, где зарылся в землю корабль. Если со мной что-нибудь случится, ты отправишься дальше один, найдёшь золотого демона, вызволишь его и покажешь ему карту. Она явится доказательством. Ты получишь сокровище, а он получит свободу и сможет улететь отсюда.
     -Доказательством будет то, что я расскажу ему, а карта мне не нужна, я и так всё видел и помню.
     Фатэн, который внезапно возвратился с другой стороны, подошёл к столу, водрузил на него поднос со снедью и невозмутимо уселся, придвинув к себе одну из тарелок. Мужчины продолжили разговор.
     Фатэн рассказывал о населённых пунктах по пути к большой реке, текущей на север. Ира скатала карту в рулик, перетянула её резинкой, снятой с косы, и положила на стол.
     Фатэн понизил голос, рассказывая о тропах и убежищах в глухих чащах и скалах, нервно озирался и в конце концов поманил Брена во двор. Они вышли, на ходу громко беседуя о чём-то незначительном.
     Народ вокруг шумел, не обращая на них внимания. Все обсуждали свои дела, а также – пожар во владениях семейства Норгари…

                                                        8.

     Гарфангъен Вассарти из Киримэ, чистокровный кайо, прежнее  имя которого было Ярынгуа, неподвижно сидел за столом перед нетронутой кружкой лёгкой браги, краем глаза наблюдая за необычной троицей, устроившейся за самым дальним столом. Бродячего афериста Фатэна он хорошо знал, тот происходил из здешних мест, а двоих других видел впервые.
     Юная женщина на первый взгляд не вызывала ни малейших подозрений. Но вот её спутник, опекун или охранник... Отдавала ли она себе отчёт, с кем путешествовала? Он решил всё выяснить, подхватил свою кружку и направился к дальнему столу. Момент был удобным, оба мужчины вышли во двор, желая проведать лошадей. Во всяком случае, они об этом упоминали на ходу и разговаривали вполне мирно.
     Женщина не испугалась его, хотя отлично знала, кто он такой, поскольку слышала, как он представился её спутнику. Сие однозначно говорило в её пользу. Она сразу принялась благодарить его за спасение, затем назвала своё имя и по просьбе дознавателя охотно начала излагать свою историю. И вот тут он серьёзно задумался.
     С севера? Но акцент у неё был вовсе не северный, а какой, непонятно, Гар ни разу такого не слышал.
     Он с уверенностью чувствовал, что всё или почти всё, что она рассказывала, являлось правдой. Она в самом деле была знакома со Стафенэт Горрантъя и говорила с ней, в самом деле спаслась от гибели в огне случайно и до сих пор испытывала запоздалый страх, что и естественно. Она действительно уже познала мужчину, это было заметно по очертаниям её бёдер. Объявив себя возлюбленной ныне покойного господина Норгари, она не солгала. Бунт, пожар и убийства она не организовывала и участия в них не принимала.
     Рабыней она также не являлась.
     И всё же в ней что-то было странным, что-то было не так. 
     Возможно, прямой взгляд, необычная для женщины смелость суждений и откровенность, обширные познания, не всякому мужчине с состоянием и положением доступные и свойственные. Хотя ничего сверхъестественного в этом не было. Вероятно, очень любящие родители воспитывали её, как мальчишку, позволяя приобретать знания и навыки сверх того объёма, который общепринят для барышни...
       Некоторые её жесты он ни разу ни у кого не видел.
   Она молниеносно пришла в себя и смогла разговаривать нормальным голосом. И чересчур быстро успокоилась. Похоже, у неё имелась привычка к рискованным ситуациям…
     Ира внезапно помешала Гару размышлять, вскочила на ноги и побежала к дверям.
     -Надо срочно посмотреть, куда они пропали так надолго!
     Гар молча проследовал за ней на выход.

                                                   9.

     Если бы не Гар, она не отыскала бы их в укромном закутке на задворках хозяйственных пристроек. Они уже не разговаривали, а дрались.
     Эрмины в большинстве своём обладали крепким, массивным костяком, приёмы их драки были рассчитаны в основном на грубую физическую силу. Если и использовалось что-то особенное, то разве что болевые точки.
   Оба дерущихся были эрминами, но смазливая внешность Фатэна, позволявшая проворачивать аферы с женщинами, в данном случае сослужила ему плохую службу. Он напал первым, но внезапность не принесла ему победы и он вскоре был вынужден использовать все свои хитрости, чтобы избежать увесистых тумаков и пинков Брена.
   -Ты от меня не отвяжешься! Я видел карту! – выкрикнул Фатэн, вывернувшись из захвата пирата и топая ногой. – Если ты не расскажешь мне всё и не возьмёшь меня в долю…
     Брену надоела бессмысленная возня, поэтому он выломал жердь из забора и принялся гонять щеголя по кругу. Фатэн полетел наземь, но, падая, подставил подножку. Брен пнул его в ответ. Моряки изобрели для драки разнообразные удары ногами, так как руки нужны для равновесия на качающейся палубе, и Брен в совершенстве владел этакой разновидностью форсианского каратэ.
     Но всё равно, если бы не Гар, вполне возможно, что пират не вышел бы из этой драки живым – у бродячего афериста оказался в сапоге выкидной ядовитый шип.
     Королевский дознаватель поспешно врезал Фатэну по затылку и стащил с его ноги сапог с шипом, а затем и второй сапог на всякий случай. Фатэн пытался лягаться, но тщетно.
     Он вскочил и отбежал на безопасное расстояние, но не отказался от своих намерений, принялся орать и ругаться.
     -Дикарь! Выскочка! Герцогский прихлебатель! Думаешь, если фаворит королевы – полу-кайо, то тебе всё дозволено? Арестуй меня, арестуй, попробуй! Где твои стражники? Ты же один! Да я тебя в два счёта так закопаю, что ни одна собака вовек не найдёт! Эрминским именем обозвался, кителёк напялил – и сразу дикарём быть перестал? Тебе больше пристали косички с перьями, вот и носил бы их и не выпендривался! Где твой топорик и лук со стрелами? Они куда больше идут к твоему лицу, круглому, как пресная лепёшка, нежели чемоданчик следователя!
     Кайо можно было выводить из себя долго, но вспыхивал он мгновенно. Гар молча сбросил китель и рубашку, обнажив не слишком мускулистый, но на деле крепкий, как железо, торс и длинные жилистые руки.
    -А я помогу ему тебя арестовать! – спокойно сказал Брен, отряхивая свою одежду.
    -Он оскорбил меня лично и весь мой народ, поэтому пока не встревай. Только если увидишь, что он одолевает…
       Гордость кайо никогда не была помехой его здравому смыслу.
     Королевский дознаватель взял у Брена жердь и использовал её, как шест, позволяющий совершать высокие и длинные прыжки, нанося удары ногами сверху, в полёте. Фатэн ухмыльнулся и увеличил скорость бега, успевая на ходу даже полюбоваться боевым кайосским танцем.
     Кайо загнал эрмина в угол. Фатэн выломал из забора такой же корявый шест, и они с Гаром немного пофехтовали. Когда деревяшки развалились на куски, аферист и дознаватель схватились врукопашную. Оба были примерно одинакового роста и телосложения, оба владели приёмами борьбы разных народов, и ни один из них долго не мог взять верх.
     Неожиданно Фатэн позволил уронить себя на землю и... укусил Гара за руку, после чего вскочил, отбежал подальше и замер в ожидании.
      -Не дождёшься — у меня привычка к ядам, - усмехнулся кайо.
   Брен перехватил поудобнее жердь и зашагал вперёд. Фатэн ожёг обоих противников яростным взглядом, нырнул в дыру в заборе и кинулся наутёк. Они не стали его преследовать.
       -Ну что, может, и мы ещё подерёмся для ровного счёта?
   -Зачем? Я не собираюсь тебя арестовывать. Возможно, у тебя тёмное прошлое, но нынче ты закон не нарушал.
        Гар подобрал с земли чёрный тюрбан, отряхнул от пыли и отдал Брену...

                                                 10.

     Она так тихо стояла в сторонке,  что они не замечали её до тех пор, пока всё не закончилось. Она так сильно нервничала, наблюдая за дракой, что теперь едва могла идти и висла на локте у Брена.
     -За пол-дня — три драки. Если таково начало, что же дальше будет? - ворчал Брен, пока они шли до харчевни.
     Гар размеренно шагал за ними следом.
     В харчевне Ира и Брен наскоро пообедали, а затем сразу поехали дальше.
    Гар написал донесение о молодом Горрантъя, послал с оказией в город и не спеша отправился в Киримэ. О прочих наблюдениях за этот день он пока не сообщил.
   Нарис, который прятался за пристройками, видел драку и слышал вопли Фатэна, разрывался между необходимостью поехать в город оформлять документы и желанием начать охоту за сокровищем. В конце концов он выбрал второе. Наследство, которое полагается ему по закону, никуда не уйдёт.
   Фатэн между желаниями не разрывался, поэтому просто забрал из стойла свою армаку и пустился следом за странной парочкой, которой откуда-то стало известно о кладе.
    Гар ехал верхом и развлекал себя попутным наблюдением. Его внимание привлекли следы колёс и двух армак, которые зачем-то сворачивали в сторону от дороги.
     Он нашёл остатки походной трапезы, которые ещё не успели уничтожить птицы и насекомые, наткнулся в зарослях на раздетый труп мужчины средних лет с ножевой раной на шее, обнаружил два плохо прикопанных жреческих балахона и полез в свой чемоданчик. Если бы кто-то посторонний увидел содержимое чемоданчика, он бы удивился и, возможно, посмеялся. Лупа, измерительная рулетка, химические реактивы и прочий обычный инструментарий эксперта-следователя соседствовал с кайосскими шаманскими артефактами.
     Записав свои наблюдения и измерения, Гар поехал дальше, размышляя.
     От владения информацией порой зависит жизнь. Ценой информации порой становится жизнь. Нарис и Фатэн так стремились получить какие-то сведения от странной парочки — юной госпожи и разбойника, что чуть не поплатились жизнью. Стоило ли оно того? И в чём заключалась тайна?
    В его памяти всплыла картинка — фляжка, нож, погасшая лампа и свиток на столе. Он понял, что являлось самым странным. Бумажный рулик был перевязан шнурком, который мог растягиваться и сжиматься. На Форсе не росли каучуковые деревья...
     Не доехав до Киримэ, Гар повернул обратно.

                                                  11.

     Еда не восстановила затраченную энергию, а жара вытягивала последние силы. Герлон изолировал от жары, но – горячий ветер на лице, но – жгучий воздух в лёгких, но – панические мысли, палящие мозг...
     Столько риска уже в самом начале пути и, возможно, всё зря...
     Он сказал, что мы оба останемся живы...
     «Он сказал, он сказал»! Да все линии давно изменились! И где он сейчас вообще — тот, который сказал?!
     Она вспомнила всё, начиная с первого дня встречи, начиная с момента, когда  смогла рассмотреть облик. Она вспомнила облик целиком, прикрыла глаза и вдруг представила его себе так ясно: глаза, волосы, губы, руки...
     Жара снаружи больше не имела значения. Она ощутила, что пламя пылает внутри неё, что её тело неожиданно пробуждается. Пламя пылало внутри, напрасно обещая неистовую радость и наслаждение и принося неистовую боль. Она не могла пошевелиться, не могла крикнуть, не могла дышать. И с ужасом поняла, что забыла песню Сеоны.
     «Выброси картинки из головы, переключи внимание, измени энергию...»
     Мимо двухколёсной лёгонькой повозки проплывала листва зарослей, подступающих вплотную к дороге: то глянцевая, тёмно-изумрудная, то зеленовато-серебристая, словно припудренная, то мелкая и тускло-суховатая, так или иначе приспособленная для меньшего испарения влаги.
     «Выброси внимание из головы, переключи энергию, измени картинки...»
     Брен правил послушной армакой и пока что, слава богу, не оборачивался, наверно, тоже устал даже для того, чтобы разговаривать. Во что бы то ни стало нужно, чтобы он ничего не заметил. Она сгорбилась, опустив голову и завесив лицо покрывалом.
     «Выброси энергию из головы, переключи картинки, измени внимание…»
     Кажется, она вконец зарапортовалась. Мотив песни так и не вспомнился. Она же умела управлять собой до встречи с ним! И чувствовала себя отлично, то есть, по большей части ничего не чувствовала, что и требовалось. Да, но тогда она не пылала с такой силой, с пламенем внутри справляться было гораздо легче – исключительно одной только силой воображения, без всяких песен.
     Она столь же ясно, как его облик, представила себя – такой, как была в юности, совершенно невинной и несведущей. И хладнокровной, словно айсберг. И такой, какой стала немного позже – с пламенем внутри, прочно запертым в ледяную клетку. Нет, лучше так, как в юности, совершенно не сведущей и совершенно хладнокровной…
     Огненный ураган внутри начал утихать. Она смогла дышать, всё глубже и всё свободнее. И внезапно ощутила прилив энергии и надежды. Победа над собой придала сил, а силы принесли уверенность в благополучном исходе дела.
     «На тебе – всё. За двоих. У него стёрта память, поэтому на тебе – всё. Держись».
     Брен обернулся и с возвышения кучерского сиденья взглянул на Иру. Колесница дрогнула и ощутимо покачнулась. Ира улыбнулась.
     -Проснулась?
     -Да.