Некто один приподнялся с больничной койки и посмотрел в застарелые стекла. Открывшийся перед ним пейзаж был крайне скупым. В межзановесочную щель вмещались два уличных фонаря и теплившийся под ними клочок тротуара.
Как ни странно, вид из окна наблюдателя удовлетворил. Он попятился, ища свою лежанку пошарил позади себя рукой. Под ладонью хрупнула и, расправляясь, хлопнула пластиковая посудина. .
Взявшись за колпачок, некто один поднес бутылку к глазам. Пластик имел симпатичный сиреневый цвет и дышал нерастраченным ароматом вишни. Некто один перевернул бутылку вверх дном. Загустевшая капля лениво переползла к колпачку.
В полоске света мерцали пылинки. Растревоженные вторжением гиганта, они шарахались от цилиндрического корпуса, но тотчас же возвращались и в кильватере тянулись за ним.
Бутылка повернулась – огоньки растянулись в полоски. Еще разворот – и огоньки,
заслоненные двойной оболочкой, потонули в густой синеве. Бутылка дрогнула в руке, и блики на её боку заплясали огненными язычками ….
* * *
На экране ближнего обзора, отраженные на зеркальном боку корабля, зловещими язычками плясали Сиртаки. В экранном углу ровно блистала необыкновенно красивая сиреневая звезда Цефрозара.
«Тридцать пять лет прошло» – думал Инк. – «И поисковики вновь затосковали по грекам. Но как назвать четырнадцать, бегущих по кругу, белых карликов? Как и тридцать пять лет назад все злились на пращуров, влепивших всю мифологию в ближнее небо. Должно быть, кто-то надсадился, выдавив и себя: «Сиртаки!». А Цефрозара – уже стилизация. Просто приятно подобранные звуки»
И он попался. Неуклюжий дредноут «Абраксас» был захвачен белыми звездами и вовлечен в их грозный хоровод.
Манипулируя движками коррекции. Инк выбрал безопасную орбиту и попытался связаться с аварийной командой. Здесь его ожидал еще один неприятный сюрприз – Сиртаки блокировали все передачи.
Это означало, что до ближайшей переклички ему не дотянуть. Раньше, чем прибудет поисковая группа, корабль окажется в центре круговорота, где его разорвет на куски. Или будет выброшен к звездам.
При безучастии мониторов в недрах корабельного мозга шла лихорадочная работа, зрели варианты спасения, крутилась программа исследований. Аппаратура прощупывала пространство и продолжала посылать позывные.
Тридцать пять лет, он продвигался к этой ловушке. Или всегда находился в ней?
Почему в памяти остаются гадкие ошмётки, когда все ломается и кончается?
Лучшие годы – в проекте «Геракл» превратились в расплывчатую иллюзию. В трепетный эпизод из жизни юных богов. Ноос-фон. Излучение, несущее разум во Вселенной! Боже, какая жгучая феерия царила у него тогда в голове! Ощущёния новичка, узнавшего о целях проекта «Геракл», потускнели до будничной суеты. Зато во всей полноте остались отчаяние и бессилие, когда проект разгромили…
Накануне Луис Кастилио выглядел чрезвычайно озабоченным. Как научный руководитель, так уж повелось, он уходил с последним сотрудником. Но в тот вечер он не
работал, только мерил шагами комнату. Всегда свежее, как у практиканта, лицо его
вытянулось и посерело.
«Завтра я отбываю в обсерваторию» – сообщил он, троим задержавшимся коллегам. В ответ на тревожно-вопросительные взгляды Луис вымученно улыбнулся.
«Ноос-фон существует лишь на бумаге» – бесстрастно говорил он. Словно вполголоса повторял наспех заученное упражнение. – «Безусловно, энергия звезд – самая убедительная причина возникновения разума. Лучшая из гипотез на сегодняшний день. У нас есть и параметры горячей звезды – возможного источника Ноос-фона. Однако не скрою: в академии к нам относятся не слишком благосклонно. Мы пожираем фонды и не даем конкретных результатов. Как выражаются некоторые столпы: творим науку без скальпеля. И я в чем-то с ними согласен – нам как воздух нужна звезда...»
«В чём же здесь откровение?» – несколько позже воскликнул Инк. Ночь была пасмурной. Сыпал равнодушный холодный дождь, в котором уже мелькали снежные черточки. – «Все пожирают фонды! Зачем ты развел это протокольное словоблудие?»
«Я сильно подозреваю» – процедил Луис сквозь зубы, – «Что со своими теориями мы сидим в чьих-то жирных печёнках. Тебе я скажу. Тебе и кое-кому еще: отсутствие результатов всего лишь предлог. Пока мы держались в определенных рамках, нас попросту игнорировали. Нынче мы публикуемся, посылаем заявки на большой ускоритель и телескоп. Это становиться очень неудобным. Я больше чем уверен, что проект скорей всего будет закрыт»
«Так что же, всему конец?» – прошептал потрясенный Инк.
«Гераклу конец!» – зло возразил Кастилио. Без зонтика, шляпы, с прилизанными дождем кудрями Луис походил тогда на продрогшего, но задиристого подростка, не желающего без боя уступать свой тротуар...
Утром Луис никуда не полетел. Пришло извещение – проект закрывают...
Они кому-то здорово мешали не только в академии. На месте их лабораторного корпуса с подозрительной быстротой возник развлекательный центр, а молодежь оттерли подальше от науки и заколотили поглубже в грязь.
О том, что происходило в те дни с остальными, Инк в полной мере мог судить по себе. Сопровождаемый чиновничьей пятой, он медленно, но верно двигался вниз по служебной лестнице.
Последующие тридцать лет тянулись по-инерции. Во сне Инк видел лазурное освещение лабораторного корпуса, слышал молодые звонкие голоса. И просто бесился, заслышав счастливый смех наяву. Во сне и наяву он видел звезду – горячую, холодного цвета. А сквозь грезы в зеркале маячили потухшие глаза, поджатый рот и ненавистная форма технических служб, в которой с годами менялись только эмблемы. Стало невыносимо трудно сходиться с новыми людьми. За эти годы Инк ни с кем не сдружился, не женился. Стиснул зубы и ждал…
И вот однажды он обнаружил на своем столе депешу с конвертом от передвижной
обсерватории №19. В ней содержалось одно-единственное: «Есть!» и постскриптум:
«Позвони мне. Луис»
Луис вдохновитель! Луис, летящий по волнам! Их оставалось четверо, хранивших верность «Гераклу». Они продолжали исследования – каждый в своей области. Они открыли особый накопительный счет. И любому из них, при надлежащем подтверждении от остальных, банк мог выдать требуемую сумму...
Инк приблизился к видеофону и непослушными пальцами набрал номер, указанный на конверте. На него взглянули такие знакомые, в обрамлении незнакомых морщин, вечно смеющиеся карие глаза.
«Огурчик в позументах» – удовлетворенно прокомментировал Луис, и по лицу его
прокатилась мелкая дрожь. Но речь «летящего» была прежней – хулиганистой, с россыпью интонаций на каждый слог – «Ты не меняешься, хотя и выглядишь каким-то подсохшим. Рыцарем печального образца. Что ж, весьма кстати – «ветряки» наши находятся в прекрасном состоянии»
Выдержав значительную паузу, Луис объяснил:
«Хвала небесам, наши обожаемые академики не посдыхали раньше времени. В Храме Науки скоро состоятся торжественные встречи. Можно ещё успеть появиться под их окнами с кирпичом»
«Значит, всё-таки...»
«Верно. Есть пылкая красавица звезда, имеется и контракт на свидание. Ты готов?»
«Все мы... Или с кем-нибудь вдвоем. Избежим лишних расходов...»
«Ты полетишь один» – твердо заявил человек с экрана.
«Луис, почему?!»
Лицо у Луиса напряглось, на лбу проступили капельки пота. Что это – усталость и боль?
«Взрыв подзарядочной станции на Тефии, без малого год назад...»
«Да-да, я помню, слышал об этом. Взбрыкнул реактор, и сателлит превратился в облако пыли» – Инк ощутил безотчетную нарастающую тревогу. – «И что?»
«Там были Морли и Ховачек. А я...» – Изображение отодвинулось. Стали видны безвольно опущенные плечи и высокая спинка инвалидного кресла – вместилища паралитика.
Чтобы сохранить равновесие, Инк наклонился, и что было силы, вцепился в консоль.
«Можешь выпотрошить нашу кубышку. Подтверждение я уже послал» – Луис еще раз
окинул взглядом бывшего подчинённого, а в словах его зазвучали жесткие нотки
«И не дави из себя слезу. Побереги свои нервы, амиго. Теперь ты Геракл!» – и экран неожиданно погас.
Инк прекрасно понимал, что вызов повторять бесполезно. Это же Кастилио: он нашёл себе крестоносца, проверил его на прочность и отключился…
Ассоциация Независимых Исследователей (АНИ) была когда-то задумана как бескорыстная помощь непризнанным гениям: курсы, встречи, а самое главное – прокатное бюро, где за смехотворную плату выдавался минимум аппаратуры, а иногда – и подержанное патрульное суденышко. Для тех, кто в надежде поживиться или сделать случайное открытие, слетались на необычные объекты космоса.
Но даже в таком варианте дело оказалось неожиданно прибыльным. Слишком наваристым, чтобы оставаться в руках у доверчивых идеалистов. «До боли знакомая история. Только в наихудшем варианте» – отметил про себя Инк, ступая по узорчатым коврам. – «Интересно, а помнят ли здесь о Геракле?»
Вряд ли. Собственно, что ему здесь непонятно: роскошная меблировка, отделка, крикливые проспекты. Повсюду кукольно-деловитые служащие и нигде не видно людей, осмелившихся в числе немногих, выступить в защиту группы Кастилио.
Что радовало, так это отсутствие ненужного любопытства и, что формальности заблаговременно были улажены Луисом. Осталось лишь назвать свой позывной: «Инк77» и вручить оговоренную сумму.
Впрочем, без помпы не обошлось – его самолично сопровождал управляющий. Судя по маслянистой физиономии администратора, для АНИ «дважды семерка» был странноватым, но богатым старикашкой, причудам которого стоило потакать. Во что обошлись эти богатства, и каким прохвостам они достанутся! Инку стало тошно, и с самого начала он взял агрессивный купеческий тон.
«Это что?» – резко бросил он, ткнув большим пальцем через плечо.
«Вы понимаете...» – угодливая улыбка на лице управляющего стала немного подрагивать. – «Корабль у нас в данный момент один. Больше ничего нет»
«А больше и не надо!» – огрызнулся Инк. – «Надо бы поменьше! Я видел, как с этого танкера сняли пять мощных двигателей, а вместо них приляпали свистульку от прогулочного лайнера. И видел, что из этого получилось. Бродячая цистерна с радиусом развороты в полмиллиона километров!»
«Вы сами не знаете, чего хотите!» – взвыл управляющий. – «Сначала вы просите облегчить борта, а потом понатыкать туда детекторов! Господи, боже!... »
Управляющий схватился руками за голову и выскочил с демонстрационной площадки. Оглушительно грохнула дверь. Оставшись в одиночестве, Инк вплотную приблизился к прозрачной стене и прислонился лбом к прохладной поверхности. 3а стеной, засиженный светлячками сварки, висел в пространстве неуклюжий, тупорылый
«Абраксас»….
Щелкнуло, прозвенело. Инк вздрогнул и открыл глаза. Музицировал корабельный компьютер, закончивший обработку исследовательской информации.
На экране появилась пирамида с сиреневой вершиной во главе. Внутри основания этой пирамиды ползла крохотная точка корабля. Справа выскочил столбец величин.
– Что, дорогой мой, что ты такое несешь?! – Инк привстал и приблизил лицо к экрану.
Сиртаки, составлявшие основание пирамиды были идентичны по всем параметрам! Их словно выпустили из-под копирки и расположили в вершинах равностороннего многоугольника.
Цефрозара вспыхнула и уронила пять разноцветных лучей. Сиртаки их сфокусировали и скрутили в белую спираль (условное обозначение Ноос-фона).
Пирамида вращалась вокруг вершины, облучая пространство во всех направлениях и, был показан ход луча через миры. Как сложные молекулы выстраиваются по 6eлой спирали – на планете зарождается разум...
Монитор продолжал гнать рисунки, но Инк уже не смотрел. Он сидел, сжимая ладонями неистово бьющиеся виски...
Красавица Цефрозара оказалась подкрашенной. Её «подмазали», добавляя в плазму особые вещества. Какое варево закипало в котле, где по горькой иронии барахтался «семьдесят седьмой»! Похоже, он попал в зону сверхглобального эксперимента, а о могуществе тех, кто его затеял, можно было только догадываться.
Совершенно неожиданно «Абраксас» обретал ценность необыкновенную. Полчаса назад Инк еще сожалел, что росчерком пера ликвидировал все средства для эвакуации, но сейчас он старался не думать об этом. Без дополнительной научной оснастки результат мог быть иным. Кроме того, удрав с корабля, он ни о чем не узнал бы.
Экран наполнился спасительной информацией. Единственно возможный вариант выглядел следующим образом: дать хорошее ускорение и на краю созвездия резко сменить направление. Инк закусил губу – он не готов к таким перегрузкам. Он не мастер-пилот. Он престарелый кабинетный червь, не позволивший к сроку вышвырнуть себя на пенсию.
Тем не менее, он начал готовиться к старту. Тщательно осмотрев противоперегрузочное ложе, Инк внезапно застыл на месте. Ни парализованный Луис, ни погибшие друзья, ни собственная загнанная жизнь – ничего не помогало. Ему было страшно.
Ничего героического в голову не приходило. В голове толкалась одна сплошная дрянь, вроде последнего заседания комиссии, решившей судьбу «Геракла». Дело было закрыто. Члены комиссии перешептывались – обсуждали виды на ужин, обменивались улыбками и приглашениями. И лишь один приземистый и плешивый, тыча пальцем в ряды Гераклитов, визжал: «Зачем вы приплели сюда Геракла? Почему не Сизифа? Так, по крайней мере, было бы честно!..»
Инк пристегнулся и дал команду на старт. Ответом послужил отдаленный рокот, прокатившийся волнами по корпусу корабля. Медленно и нудно корабль тянуло вниз. Потом кувырок, удар. Сиртаки вкривь и вкось прострочили экраны. И страшное, нарастающее давление на грудь… Инк конвульсивно хватал губами воздух. Что-то хрустнуло в груди и оборвалось ...
* * *
В гастроэнтерологическом отделении 5-й городской больницы наступило ничем не примечательное утро. По узкому коридору между медлительными заспанными больными сновали юркие медсёстры. Двое больных сидели у процедурного кабинета, поглядывая на опустевшую койку в конце коридора, и вполголоса переговаривались между собой.
– А куда девался этот? – спросил низкорослый, одетый в бело-синюю пижаму. – В какую палату его перевели?
– Это тот, который любил смотреть сериал «группа Луиса»? Говорят, он умер сегодня ночью, – ответил его сосед.
– Ничего себе! – изумился низкорослый – И вроде бы неплохо выглядел. Немного странный он был, а так ничего.
– Между прочим, этот «немного странный» был когда-то учёным-астрофизиком.
– А тебе откуда это известно? – недоверчиво поинтересовался низкорослый.
– В ихнем научном центре электриком мой сват работал. А потом их неожиданно прикрыли…
– Зачем прикрыли?
– Ну, как зачем? Интриги, зависть, конкуренция…. У них ведь тоже, всё как у людей. Да и домик у них был уж больно хорош, заместителю мэра пришёлся по душе. Решили его обставить под торгово-развлекательный центр.
– Обычные дела…. Погоди-ка, так из-за чего же он всё-таки умер?
Сосед перешёл на доверительный шепот:
– Умер от перегрузок.
– То есть так?! Здесь, на больничной койке?!
– Вот именно! «Разрывы сосудов, множественные кровотечения …» и ещё что-то там такое, замудрёное. Я стоял у ординаторской, и сам слышал, как зав отделением распекал дежурного врача.
– А дежурный врач здесь причём?
– Просто попал под горячую руку. А уж он-то совершенно ни причём. Это патологоанатомов бес попутал. Такая уж у них профессия. Сам знаешь, без водки им никак нельзя….
В больнице продолжалось процедурное утро, с волнами дождя на окне. С запахом казенной каши и грохотом биксов. Деловое, энергичное, даже веселое.
А в конце коридора санитарка сорвала уже простыню с кровати и пыталась запихнуть пластиковую бутылку в корзину для мусора. Санитарка зло пыхтела и
вполголоса материлась. Бутылка все время выскальзывала. В грязном букете поллитровок из-под кефира ей не было места.
Помочь сайту
Поздравления
