все васьки - воры, несущие удачи

ВОЛЬДЕМАР ГРИЛЕЛАВИ ВАСЬКИ-ВОРЫ, НЕСУЩИЕ УДАЧУ Мелодрама Оба Васьки, встретившиеся на пути Игоря, нечто важное и дорогое украли у него, или пытаются стащить у близкого Игорю человека. Однако своим воровским поступком впоследствии они принесли удачу и счастье. Вместо утраченного, Игорь приобрел весьма дорогое ему, кое стоит намного дороже потери. И стократ любимее и милее. Он осудил поступки этих воришек, но не забыл, и отблагодарить за дар. 1 -Игорь, я не совсем поняла тебя! – жена налила мужу полную тарелку горячего горохового супа и поставила на стол перед ним. – Вы уже закончили объект на Садовой, или только собираетесь его сдавать? Вроде как, ты перед выходными принес полный расчет за него. А вот сейчас вдруг торопишь меня с обедом, мол, материалы завозить планируете после трех. Так если там завершили, то ни к чему твои материалы и эти нервотрепки со спешкой. Или не для себя? -Понимаешь, - Игорь слегка смутился и стал срочно подбирать веские аргументы для оправдания. Получается, что он малость отступил от соглашения с супругой и грубо нарушил их договор. Вот теперь и пытается как-то выкрутиться и не уронить свое мужское достоинство. Но и жену не хочется обидеть. – Очень уж выгодный подряд подкатили нам. И серьезный до невозможности. Я не могу на нем пацанов одних оставить. Кузнецов не пожелает понимать. Если мне отказаться, то он других станет искать, однако ему этого не хотелось бы. Сама понимаешь, что имя многое в нашем деле значит. А в меня он верит полностью и без сомнений. Но не в мальчишек, хотя, я уверен, они справились бы. Да вдруг напортачат? Стыдоба, ведь. -Здравствуйте, я ваша тетя! – жена села за стол и налила себе полную кружку холодного компота из сухофруктов, как любил пить Игорь. – Мы уже как месяц с тобой договариваемся об этом, а он с крючка соскакивает и в тину ныряет. Игорек, давай-ка повторим условия нашего перемирия. По-моему, а мне так даже не кажется, а в этом есть даже полная уверенность, что твоя внучка рожает к концу лета лично тебе правнучку. И ты ей, как я пока еще не забыла, в глаза обещал всестороннюю помощь и содействия. А для этого ты завязываешь окончательно и бесповоротно со всеми своими шабашками и полностью переключаешься на эту самую помощь. То есть, приобретаешь статус няньки. Ей ведь, нашей Танюшке, насколько тебе известно, с первого октября вновь за парту садиться. И в нашей многочисленной семье, кроме как тебя, работу никому бросать нельзя. Мне лично до пенсии семь лет работать, бабушка и дедушка этой самой внучки только к сороковнику приближаются. Но и это не главное. Громче всех, насколько мне память не изменяет, за правнучку ратовал именно ты, то есть, прадед Игорь. А чего теперь делать нам изволите с вашими подрядами? -Милая, но ведь безрассудно усаживаться в кресло и усиленно дожидаться этих самых родов. Лето только-только началось, рожает Танюшка в начале августа, или в первой его половине, а потом она сама еще пару месяцев до начала учебы сама великолепно справиться с обязанностями молодой мамаши. И как теперь понимать мою спешку с окончанием производственной деятельности? Она абсолютно излишняя и глупая, поскольку до моих обязанностей пока уйма времени. -Игорек, но неужели ты сам еще не устал от этих евроремонтов? Так лето сам и отдохни, сил наберись перед боем. -Я, если правду сказать, так не слишком устаю на этой работе, - уже успокоился Игорь, услышав в интонациях жены примирения и понимание. – Подряд, понимаешь ли, выгодный очень. А я и не планирую сильно перегружать себя. Контроль, руководство и кое-что сам, где потребуется рука мастера. А всю грязь и тяжести взвалю на молодежь. Как всегда и делал. Понимаешь, дорогая, я решил купить двухкомнатную квартиру. У нас с этим подрядом аккурат и наберется. Слегка сам с мужиками подремонтирую, и будем ее сдавать до совершеннолетия Светланки. -Кого? – удивилась жена, что даже компотом подавилась. Нет, над именем правнучки думали, но до конца не определились. -Я так предложил Танюшке, и она с Сашей согласилась так назвать мою первую правнучку. Ты же не будешь против? -Я? – супруга зарделась, засмущалась, но одновременно и вся засветилась от удовольствия. – Меньше всех. Я за!!! Игорь Тимофеевич Губаревич, это тот, которого жена кормит гороховым супом на обед, в этом году отпраздновал шестидесятилетний юбилей. Вроде как, по всем канонам вполне заслуженный Российский пенсионер. Но нет, на пенсию он вышел в начале века, когда ему еще и пятидесяти не исполнилось. А причина тому – работа пилотом в гражданской авиации. В принципе, льготную пенсию заработал он очень даже давно. Году в 85-86 мог смело оформлять. Но на такие подвиги его особенно и не тянуло. В городе Вительске, где он родился и откуда уехал в авиацию, но куда явился после смерти отца, жилось и работалось довольно-таки сносно. Даже выше среднего. А потому, поскольку позволяло здоровье, о пенсии даже не помышлял. Да вот к концу прошлого века стали возникать сложности с прохождением ВЛЭК, врачебной летной экспертной комиссии. То в левом боку изъян обнаружат, то в правом, то в носу, то в глазу. А тут происходит два знаменательных события: первое, Российского масштаба, которое к собесовской пенсии стало прибавлять кусок хлеба от аэрофлота. А вот второе, местного значения. Игорь познакомился с одним мужчиной, старше его лет на несколько, который в штабе управления делал, так называемый, евроремонт. И поскольку Игорь летал в авиации ПАНХ, применение авиации в народном хозяйстве, то его календарный месяц делился на две равные части: полмесяца в командировках, а вторую половину дома на диване. И мужичок, которого звали Никитич, однажды за рюмкой водки провел с Игорем разумную беседу, грубо и беспардонно намекая ему на весьма скорое списание того на землю. -Пойми, Игорь, - утверждал категорично и самонадеянно Никитич, - еще максимум годик-другой, и выпрут за ворота, как вещь износившуюся. А кроме штурвала у тебя за плечами абсолютно ничего. Давай-ка ко мне в бригаду. Мужик ты смекалистый, как погляжу, освоишь мою науку скоро, не такая уж она сложная. И тогда уходить на пенсию тебе будет не так страшно. В бизнес ты вряд ли пойдешь, вижу и чувствую, что не твое. Там нужен особый талант. Послушался. И уже через год оформлял пенсию, перемещаясь от одного объекта к другому вместе с Никитичем. А вскоре и Никитич, состарившись и одряхлев, окончательно сдал бразды правления бригадой Игорю. Вот и шабашил Игорь последние десять лет в родном Вительске, зарабатывая на хлеб и масло не только на свою семью, которая уже успела разбежаться по своим гнездам благодаря этим шабашкам отца. Кроме родной жены, что всегда под боком. Хватало заработков и на внуков, тратили они с супругой без оглядки на кошелек. И ежели у жены было только трое внуков, то у Игоря, так уж случилось, пятеро. И вот одна из его первых внучек готовиться стать матерью. И супруга сразу же решила приготовить для нее няньку в лице собственного мужа. Правда, по личной инициативе и настоянию самого Игоря. А зачем ему вкалывать на этих стройках до седых волос в бороде? Лучше пусть понянчится с правнучкой. А то из-за своей работы внуками полностью насладиться не успел. Хотя, а в этом супруга сама лично признается, то по две недели, что бывал после командировки дома, дочкой Натальей и сыном Сергеем занимался он полностью, даже часто освобождая супругу на долгие часы от домашних хлопот. Чего было, того было. Да вот сейчас жена решила, что муж достаточно наработался. Поначалу в аэрофлоте на вертолете, затем на стройке. Можно уже и с детской коляской на лавочке посидеть. Тем более, что первая правнучка от первой внучки и от первой дочки. Вот ты, будьте, пожалуйста, первый в семье прадед. А потому и понянчишься с правнучкой. -Ну, и зачем нам так рано уходить на отдых? – пытался оправдываться и возмущаться Игорь. – Успею к сроку, и наработаться, и нагуляться. А потом с полными силами впрягусь в няньки. -Игорек, ты уже не мальчик, - резонно аргументировала свои претензии к его решению супруга. – Так что, твоему организму требуется основательный отдых. С младшими внуками на речку сходишь, сам с удочкой на бережку посидишь. Мне хочется, чтобы ты не из последних сил несся на помощь, а с радостью и восторгом, ощущая еще запас сил и бодрости. Танечке еще три года учиться, и все младенчество с началом детства ложится на тебя. Если почувствуешь нехватку сил, то придется искать иной выход. Но ты же сам их взбаламутил, настроил на эту волну. -Я с тобой полностью солидарен, - кивал головой Игорь, но на самом деле думал о своем. Хороший подряд, и очень денежный. И никак не отвертеться, поскольку нужный этот человек – Кузнецов. Потом сам не раз обратится к нему. А без личного участия самого Игоря, Кузнецов возражал категорически. Набил руку и глаз Игорь. А руководить сумеет и на расстоянии, поскольку бригада слаженная, сработанная. Но дизайн и некоторые детали ремонта Игорь ни кому не доверяет. – Аккурат к концу августа мы закончим, а там еще достаточно дней мне на отдых остается до Танюшкиной учебы. Успею отдохнуть. К этому времени, и грибы поспеют, и орехи. В лес с внуками похожу. Но, милая, сразу клятвенно заверяю, чтобы успокоить твои нервы – в основном буду лишь руками и водить. Мало к чему лично притронусь. С сегодняшнего дня приступаю к программе восстановления энергии и здоровья, дабы к своим дедовским обязательствам приступить обновленным и окрепшим. Разговор о предстоящих родах самой старшей внучки затеяли где-то с месяц назад. На праздновании третей годовщины самой младшей внучки Вероники, Сережкиной дочери. Собрался весь состав родни, включая и всех внуков. Нет, вовсе не потому, что лишку выпил, затеял этот разговор Игорь. Он на эту тему и раньше задумывался. Так ему самому, да и всем остальным, казалось и, скорее всего, было истиной, но рождение будущей девочки, дочери, внучки и правнучки он ожидал сильнее всех. Потому после очередного тоста во время возникшей дискуссии по вопросу воспитания ребенка, Игорь категорично пресек тенденции Татьяны к академическому отпуску и предложил услуги няни в своем лице. Хотя и жена ранее скромно и еле слышно намекала на такую перспективу прадеда и деда. -Ой, девочки и мальчики! – смело и безапелляционно заявил он. – Вон, сколько вас у меня. Пусть поднимут руки все, кроме моей жены, зятьев и невесток, кого не успел я хоть какую малость понянчить? Настя, ты не в счет. Так что, справлюсь с такими обязанностями. Да еще при такой помощнице, как мобильная связь, грех пасовать. Учись, внучка, постигай науки без оглядки. Зато вовремя диплом получишь, и дочь к тому времени вырастит, мамой называть запросто будет. Поначалу женщины пытались дискутировать и нагнетать ужасы, сложности и препоны. Однако Игоря поддержала глава семьи – бабушка: -Правильно, хватит отцу вкалывать на стройке. Не мальчик – по этажам бегать. Пусть впрягается в истинно дедовское ремесло – внуков нянчить и поднимать. Правда, здесь мы имеем в виду правнучку. Но наш дед еще не совсем и старый. Это все Настя с Танюшкой виноваты в таковом статусе. Семейный совет погудел минут несколько и согласился. Так тому и быть. Не под нажимом, не уговорами, а сам и по личной просьбе согласился. Утром, разумеется, Игорь вновь перекрутил в голове свое, казавшееся всем безумным, решение, и, уже обговорив детали с супругой, понял, что поступил по всем параграфам разумно. Со стройкой пора завязывать, как в свое время покинул бригаду Никитич. Имеются к тому еще ряд подспорий. Поначалу правительство порадовало и подивило пенсионеров некой хитроумной валоризацией, затем и Аэрофлот подкинул хорошую сумму, близкой к самой пенсии, и в итоге общая сумма приблизилась к цифре 25. Не каждый на основной работе имеет такую зарплату. И зачем тогда, как выразилась супруга, по этажам скакать? Пора переходить в мир старости. Боже упаси, чтобы Игорь назвал себя стариком! Он еще способен на многое такое, что и молодежи не всегда под силу. В крайнем случае, можно посчитаться пожилым человеком. А в мир старости, так это просто в иные хлопоты, несвойственные молодости. Пенсия, кефир, лавочка и коляска с правнучкой. Он будет в их квартиру ходить, чтобы вместе с ребенком не приходилось перетаскивать соответствующие атрибуты, как коляску, подгузники и питание. Планы, планы, планы. Танюшка только-только в декретный отпуск ушла, а он уже коляску по двору катает, и кефир на лавочке распивает. Нет, пока еще его ждет работа. И первые полтора месяца до учебы Татьяна все материнские хлопоты взваливает на себя. А Игорь выходит на вахту с первого октября. Хотя ей за парту садиться второго, но один день практики под присмотром матери, как и договорились с внучкой. Супруга, немного для приличия поворчав, согласилась с мужем и позволила ему закончить ремонт такому важному и нужному человеку. Денег прилично обещано, дальнейшее уважение будет иметь присутствие, и всегда за помощью можно обратиться. Хотя бы, тот же садик. Уж с его помощью проблем не возникнет. Игорь хоть и хорошим себя воспитателем считает, но ребенку необходимо развиваться в детском коллективе. Пусть не букой и общительной девочка растет. О таких планах сам Кузнецов проинформирован. Он одобряет, приветствует и во всем свое содействие обещает. Но просил ремонт вершить без ненужной спешки и максимум аккуратно. -Да за это даже не волнуйся, - успокоил Игорь. – Мы и черепашьими шагами уже к началу августа завершим. Сам знаешь, что я не любитель торопыг. Спешка нужна в определенных моментах, кои мы пока не просматриваем. И за качество будь спокоен – не терплю тяп-ляп. Коляску, конверт и прочие атрибуты, как памперсы для встречи внучки бабушка Настя с дедом Валентином приобрели заранее. Для них ведь это первая внучка, а потому прадеду не позволили влезать в их епархию, посчитав такие приобретения символичными и ритуальными. -Ты, папа, уже пятерых принял. А для нас она – первенец, - объясняла Настя отцу. – А потому обиженное лицо можешь нам не предъявлять. – Коль пожелаешь, так погремушки купи. -Боже упаси! – возмутился Игорь, совершенно не планируя по таким пустякам изображать обиды. – Мой подарок еще впереди, - хитро намекнул он, подмигивая супруге, которая в ответ лишь многозначительно хмыкнула, еще больше тем самым заинтриговав Настю с Валентином. -Не, не поделишься? – безо всякой надежды спросила на всякий случай Настя. Ответ был ожидаемый, предсказуемый, а потому Настя попыток не повторяла, зная в этом вопросе твердость отца. Не поделится. Ну, только не сейчас. Потом он своей Настеньке по секрету от всех, разумеется, скажет. Знала и про это Настя, а потому и не настаивала. А Игорь уже оформил квартиру в хорошем месте, но неподалеку от всей родни, и отправил туда двух рабочих из бригады ремонтировать ее. Мог бы и сам, но раз обещал жене, что приступает к интенсивному отдыху, потому и не напрягался. Про стройку забыто навсегда и безапелляционно. Так получилось, что Танюшка зашла к деду по некому не столь важному делу и почувствовала себя неважно. И в это время Игорь оказался дома совершенно один. Можно было звонить, поднимать тревогу, но Игорь решил действовать белее решительней. Он в окно увидел, как сосед возится с машиной, и попросил отвезти их в больницу. Доктор успокоил будущего прадеда, что рожать внучке рановато, но в палате оставил для обследования. А Игорь только теперь отзвонил по мобильному телефону всем родственникам. И в первую очереди Насте и муже Тани Александру, чтобы тот слишком не удивился, не обнаружив дома жены. А поскольку доктор уверил, что рожать рано, то в больницу позвонил лишь утром с единой целью: узнать о самочувствии. -Девочка, 3100, 56 см, - вместо диагноза выдала в телефон медсестра, на которую он попал. -Но ведь рано еще, нам доктор вчера так сказал, - от удивления ляпнул такую глупость Игорь. -Извините, обратно для донашивания срока вернуть не представляется возможным. Так что, принимайте и встречайте, - пошутила в ответ в трубку медсестра. – Обратного процесса не существует. Вот так и получилось, что первым о появлении девочки Светы узнал сам прадед. Чувства, переполнившие нутро, были разнообразны. Разумеется, это не те времена, когда можно удивить папашу полом ребенка. Но таинство никто не отменял. Ведь теперь хочется знать о ней больше. Глаза, нос, волосы, если таковые есть. А главное в сердце стучало предстоящее хлопотное действо по воспитанию, которое сразу после матери принимает на себя Игорь. И если раньше оно представлялось и рассматривалось, как некое развлечение, то теперь вдруг тревога и чувство ответственности немного напрягли. Отвык и совершенно позабыл дед эти суеты. Руки уже немного боятся этого маленького хрупкого человечка. Как бы ни перестараться, не причинить боль своими нежностями. Ведь оно чуть само не с размер ладони. Однако Татьяна сразу смело доверила Светланку деду. Ей казалось, что у него такая уйма опыта, о котором даже многодетная мать не может представлять. Ведь дед и детей воспитал, и с внуками часто возился. Казалось, что эти полтора месяца, которые отводились лично матери, растянулись надолго. Но они закончились уже вчера. И сегодня Игорь пришел на вахту, чтобы получить максимум инструкций и наставлений, чтобы приступить к самостоятельной деятельности по воспитанию новорожденного ребенка. Ему даже показалось, что за этот срок Светланка почти не выросла. Лишь глазки поумнели, и голосок стал чаще требовательным и настойчивым. Исчезли плаксивые писки. Ребенок постепенно обретает разум. Первые дни Игорь, разумеется, и не собирался жалеть о своем безумном поступке, хоть и незаметно для всех боялся. Дети ведь были в молодости, внуки появлялись в доме на краткое время. А вот Светланку, то есть, свою правнучку, он брал полностью под свою опеку, как лицо ответственное за ее сытость, здоровье и сон. И слабые писки ввергали в панику. Однако, поскольку такое решение принималось им лично и с одобрения супруги, то приходилось подавлять хотя бы внешне свои страхи и неуверенность, бодрым голосом извещая окружающих о своих возможностях легко и беззаботно справляться с такими детскими проявлениями требовательности и желаний. Вполне возможно, что такое стремление, быть способным и энергичным, настраивало организм и психику Игоря на оптимистический лад. И уже за выходные, за свои первые выходные он успел соскучиться по своему подопечному ребенку. Ведь теперь Светланка встречала его с восторгом, так ему казалось, в глазах, словно разлука и ее слегка угнетала. А руки легко и свободно научились манипулировать нежным тельцем малышки уже без опаски, чего-либо сломать или повредить. Прадед к концу первого месяца своих обязательств превратился в настоящего умелого няня. Или няню? Хотя, слово-то женского рода. А дед пока еще считает себя настоящим мужчиной. А пусть в этом родном городе Вительске хоть один прадед похвастается, что занимался уходом и воспитанием своей первой правнучки чуть ли не с первых дней ее рождения. Нет таковых. А он есть. Даже возможно и на первой полосе местной сплетнице, как прозвали горожане свою газету «Вестник Вительска», поведать о героическом поступке деда Игоря. Ну, и по местному телевидению пару слов сказать. Даже по интонациям писка Игорь научился угадывать желания ребенка, и всегда стремился по мере возможности, смотря где они находились в момент требований, и что из себя представляет желание, побыстрей его исполнить, дабы не допустить истерики, которую потом гасить сложней и продолжительней. И ничего сложного в этой деятельности, кроме как приятного времяпровождения, Игорь уже не замечал. Утром сытого ребенка принял от внучки, с часок послушали и изучили еще несколько фраз. Затем по погоде одели, уложили в коляску и пару часов в парковой тишине погуляли. И самому приятно, и дите высыпается. Затем в квартире дождались мамку, что прибежала на кормление. Ребенок пососал грудь, еще после с полчаса изучаем грамматику, и вновь сон. А там уже является Татьяна с уроков, и Игорь обретает свободу до утра. Даже сами страхи уже смешны своими воспоминаниями. -Дедулька, не устал? – постоянно спрашивала внучка, пытаясь узреть в его взгляде излишнюю утомительность и страдания. -Да ты что? – бодро и радостно восклицал Игорь. – Я только-только вхожу в роль няньки, как ты уже появляешься в квартире и отбираешь у меня игрушку. Шутя и в свое благо, летят эти часы. Ты, Танюшка, даже можешь так не спешить со своих уроков. Мы ведь к этому времени и просыпаться не успеваем. -Ой, дедулька, как ты с этим здорово придумал! Я теперь учусь без нервотрепки и суеты, - восхищенно и благодарно ворковала Татьяна. А на сердце Игоря от ее слов растекался бальзам. Пригодился деде, нужен и внукам еще. Сегодня, вроде как, и упала температура, чуть ли не до нуля, но солнце и безветрие создавали на улице весьма благоприятную погоду. И даже, сидя на лавочке в парке, ощущалось некое подобие летнего тепла. А посему Игорь решил и после обеда погулять по парку вместе со Светланкой. Зачем терять такие благоприятные деньки и не подышать на природе свежим осенним воздухом. Одели ребенка и сами оделись тепло. После плотного обеда, как няньке, так и его подопечной часа два на скамейке можно беспроблемно читать книгу, гадать свои любимые цифровые головоломки «Судоку». Игорь любил напрягать мозги в лабиринте цифр и всегда, словно ребенок, радовался, ежели все циферки правильно и красиво вписывались в свои клеточки. -Огоньку не найдется? – прервал его размышления тихий мужской голос, принадлежавший элегантному, интеллигентного вида, мужчине где-то его лет. И спрашивал тихо, понимая ситуацию, чтобы не нарушить младенческий сон. – Поди, детки запрягли деда, отправили с внуком на прогулку? – весело и добродушно спросил незнакомец, прикуривая от зажигалки. Игорь сам не курил, но зажигалку в кармане всегда держал. И в армии всегда спичечный коробок в кармане лежал, и в аэрофлоте, поскольку требования таковые были. А уж на стройке, так сам бог велел. Хоть в бригаде и были все курящими, но свой личный огонек никогда лишним не был. И поджечь чего, и печь растопить. Да мало ли зачем, считай, в полевых условиях огонь понадобится? -А вот и не угадали! – с легкой иронией ответил на вопрос прохожего Игорь, возвращая зажигалку в карман. -Неужели свое? – искренне удивился незнакомец. – Молодец, мужик, порох еще не отсырел! - уже восторженно пропел он дифирамбы. -Опять не угадал, - уже посмеиваясь над разнообразием предположений незнакомца, отвечал он. – Правнучка. Внучка припахала. И если признаваться честно, так сам напросился. Сами, наверное, в делах, в хлопотах детей и внуков прозевали? Вот и мне возжелалось хоть правнучку с нуля принять и весь цикл становления человечка проконтролировать. И этим же процессом самому и полюбоваться. Вот такие дела у нас, старческие. Прадед перед вами. -Позвольте! – недоверчиво пробурчал мужчина, усаживаясь на лавку со стороны ветра, чтобы дым не попадал на коляску. – Ну, 60, скорее всего, исполнилось вам если не вчера, то завтра, - однако, подумав, добавил: - Можно и такое допустить. Но это, если у всех без задержки. То есть, все поколения постарались. -Постарались, - согласился Игорь. – Имеется у меня и внучка трех лет. Вероникой звать. Это уж сын постарался. Я его за тридцать родил, а он нам первенца в 25 подарил. А всего у меня их пять: Юлька, Олег, Татьяна, Денис и Вероника. В коляске Татьянина дочурка, которая и сделал меня прадедом. Погодите, а вас, и если быть более точным, тебя, не Вадимом ли Глотовым звать-величать? Я вижу и слышу, что нечто знакомое в твоем облике и голосе. Да вот с первого раза своим чувствам не доверился, что судьба может так свести случайно в этом парке. -Ну-ка, ну-ка? Игорь Губаревич? Игорек? – радостно воскликнул Вадим, но мгновенно испуганно прикрыл рот, с подозрением и с надеждой поглядывая на коляску. – Поди, разбудил своим ором? -Нет, она после обеда, да при такой погоде спит крепко, - успокоил его Игорь, и друзья по-родственному обнялись. -Вот так встреча, ай, да умница же я, что решил по парку прогуляться. А ведь поначалу желал сесть в автобус и прокатиться до гостиницы! – восторгался Вадим, похлопывая друга ладошками по спине. – Сколько же лет это пролетело? Кошмар, да и только! И где встретились? Я, если честно, про Вительск и не мысли. Ну, совершенно случайно завернул по пути в Москву. Дела у меня здесь пустяковые, мог бы и по почте ответ получить. Да вот, товарищ уговорил здесь выйти и забрать бумаги лично. Мол, ничего практически не теряю, а выигрываем почти месяц. Все равно, ведь, по пути. И вот, прикурить задумал. А ты, как я помню, никогда не курил? -Да нет, в детстве побаловался. Но любовь потребовала даже не начинать. Ей вонь табачная не понравилась. Так ради нее и бросил. А она потом меня. Понимаешь, жертва получилась напрасной! -Зря ругаешь девчонку. Она у тебя просто умница! У меня такого ультиматума не случилось. Всю жизнь смолю и проклинаю. Уже до автобуса с трудом добегаю. Погоди, Игорек, нестыковку обнаружил. Насколько я помню, так в армии ты в наших рядах холостяков пребывал. Когда до прадеда успел добраться? -Ой, Вадик, то отдельная и длинная история! Мы с тобой, ежели свободен, просто обязаны посидеть. -Свободен до завтрашнего обеда, - поторопился сообщить Вадим. – Вот ко мне в номер и заглянем. -Замечательно! Я по вопросу свободы. Посидим, покалякаем. А у нас, мне так думается, тем для разговоров немерено. До утра осилить бы. -Да, а вовремя ты попал под обрезание, - вспомнил неожиданно Вадим. – После сокращения всех вас досаафовцев спохватились, что летать некому. А там и Афган подоспел, много наших из тех командировок не вернулись. И Юрьев Славик, и Сургутанов Колька. Да чего перечислять. Сам с тремя осколками границу перетягивал. Хорошо – второй опытный попался, посадил уже на нашей территории. Год по госпиталям провалялся, чуть вообще не списали. -Ну, а сейчас, как живем-можем? Так понял, что ты не просто на пенсии, а при каких-то делах -Да, немного в бизнес залез. Ты же, как помню, после сокращения в Аэрофлот подавался? -Было и такое в биографии. С него и ушел на пенсию 11 лет назад. Только бизнес меня никак не манил. Увлекся евроремонтами. Вот все 11 лет до рождения правнучки отработал на стройках. -Стройка? – слегка подивился Вадим. – Это трудновато, однако будет, слишком напрягает. -Нее! – протянул Игорь. – Интересно даже. И хлебно, и без мафии. Сам себе режиссер. А так, молодежь набрал, подучил и руководил. Сильно не напрягаясь. О, гляньте на нее! – внезапно весело воскликнул Игорь. – Жена собственной персоной нарисовалась. Случилось чего? Со стороны центрального входа внезапно и негаданно появилась супруга. Поскольку время рабочее, то сам факт ее появления и удивил. -Ничего не случилось, - весело отмахнулась супруга, здороваясь и знакомясь с Вадимом. – Просто меня отправили в налоговую. А я управилась скоро. Вот и решила воспользоваться моментом, сачкануть, тебе в ратном подвиге помощь оказать. Как мы себя чувствуем? Супруга склонилась над коляской и ласково с нежностью нашептывала несколько восторженных эпитетов. -Спит, не мешай ребенку, - попросил Игорь, но вдруг, словно нечто, вспомнив, сказал жене: - Так поскольку ты освободилась, то и меня на пару часиков до явления Татьяны подменишь, да? Мы с Вадимом хотим полностью в воспоминания погрузиться. Как, ни как, а 5 лет вместе на границе отслужили. Ты мне сегодня позволяешь расслабиться? Мы к Вадику в номер заглянем. Ну, и если слегка переберем, то до утра у него и заночую. Нет, дорогая, нам и ночи может не хватить, чтобы все перебрать и вспомнить. У меня, кстати, два выходных впереди, во, как! – несколько восторженно к просьбе добавил Игорь. - Гуляем без излишних напряг. -И зачем? – спросила супруга. – Идите лучше к нам. Еды полно, условия домашние. А я сегодня у Танюшки остаюсь, так уж и быть, не стану мешать мужской беседе, вмешиваться в ваши секреты. -Так, может, нам компанию составите? – попробовал пригласить супругу Игоря Вадим. – Мы лишь рады будем. -Нее! – протянула супруга. – Я лучше с молодежью чаек с тортиком попью. Зачем мне мужикам мешать, в прошлом копаться? Тем более, что тот этап жизни мужа мне мало ведом. Все, Игорек, забираю у тебя ребенка, и отпускаю до утра. Вернее, себя отпускаю, а не вас. Когда супруга с коляской откатилась на безопасное расстояние, Вадим косо глянул на Игоря и спросил: -Она – вторая твоя жена? Не тянет она, однако, на прабабку. От силы где-то чуток больше сорока? -48. Хорошенькая, сам порою любуюсь. Нет, внучка и правнучка мои, личные. Ладно, Вадим, воспользуемся ее предложением и пойдем ко мне. Согласись, что в доме лучше и комфортней, чем в гостинице. И под рукой все, включая и подушку. Затовариваемся алкоголем и на всю ночь в загул. Только я поначалу хоть какую малость о тебе хочу узнать. А потом уже и сам раскроюсь. Лично мне моя история самому нравится. Только она – моя первая и единственная жена. Вот так. Когда накрыли стол и расположились в креслах по обе стороны журнального столика, то Игорь, поднимая первый тост за такую внезапную встречу, попросил Вадима приступать к перечислению дат и событий из личной биографии. -Можно вкратце и в пределах дозволенного для чужих ушей. Ведь мы с тобой расстались оба холостяками. Женился на ком хоть, я ее знаю? Или из отпуска привез зазнобу какую? -Нет, в городке взял, - с некой обреченностью в голосе и с тоской произнес сей факт Вадим. – Ты не помнишь Селиванова Женьку? Погиб он. Осталась Маринка с дочерью. Хотела уезжать уже к матери в деревню под Ярославлем. Так она мне и раньше нравилась, если припоминаешь. -Конечно, помню, - с горечью усмехнулся Игорь. Знал он и Селивановых. Хорошо знал, оттого смерть товарища и ущипнула за сердце. – Но она, поди, и не догадывалась о твоих страданиях? -Да никто не догадывался, кроме тебя. И то я тебе про это по пьяни проболтался. А когда ей предложил, так она здорово и искренне удивилась. Я ее не торопил, дал время подумать. Ну, она где-то через месяц и пришла с дочкой за мной. Из холостяцкой хаты в свою привели. До сих пор вместе и живем. Своего пацана родили. Так тот пока холостяк, не желает жениться. А дочь замуж отдали. Сейчас в Москве вместе с мужем и внуками нашими. Хорошо живут, и богато, и ладят между собой. Нас внуками иногда балуют, на лето привозят. Твоя пенсия насколько тянет? -25. Вот с прошлого года такой стала. -Ага. А нам лишь с января по-человечески добавили. А так до сих пор на подаяние походила. Ну, еще вот после 60 прибавил гражданскую. Но я даже жаловаться не собираюсь. Как только в начале девяностых окунули офицерство в дерьмо, так я сразу и засуетился. Чуток до пенсии послужил, и в бизнес подался. Поначалу с дружком охранное агентство организовали. Пошло, вроде как. Затем откололся от него и в риэлторы подался. Тоже покрутился, но не понравилось. А лет десять, или чуток более, пригласил меня старый знакомый в крупную фирму. Сначала начальником безопасности, потом подсобрал акций и в долю вошел. Вот сейчас там и кручусь. А нам на двоих с супругой много ли надо? Даже и этого, что имеем, с излишком. Тратить некуда. Зять сам при богатстве, так все норовит подкинуть. Дожили, согласись? Денег много, а одаривать некого. У всех своих хватает. Игорь весело и откровенно расхохотался. Действительно, у человека с малым запросом такая проблема возможна, когда заработанные деньги тратить некуда. Все есть, а большего не хочется. -У меня такой проблемы, слава богу, нет. Есть, кому и куда потратить. Не успеваем зарабатывать. Не бедствовали. Поначалу Аэрофлот кормил, затем евроремонт. Ну, а пенсия, так она всего лишь два года назад стала приобретать человеческое лицо. А до этого лишь квартплату покрывала. -Да нет, Игорь, пошутил я с тратами, - усмехнулся Вадим. – Есть и у меня кому распорядиться наличностью. Успели с женой и полмира объехать, потому и не подались в няньки, как ты, что планов пока много иных. Да и некого нянчить. Ждем от сына подарок, а тот сам еще не нагулялся. Вадим еще несколько моментов из своей жизни расписал, посетовал на сына, а затем потребовал от Игоря жизненного отчета. -Я потом, если пожелаешь, немного подробней о себе расскажу. А сейчас хочу тебя послушать. Ты меня слегка заинтриговал, вот давай, и колись. А иначе после литра понимать друг друга перестанем. Пойдем на кухню. Я покурю малость, а ты там и начнешь свое повествование. Доложишь и отчитаешься, где взял дочь, что подарила тебе внучку, которая и заделала деда прадедом. Во, как сложно, даже выговаривать. Представляю теперь твои сложности. -Да ты особо и не настраивайся на интриги, Вадим, а то потом разочаруешься, услышав истину, - с хитринкой улыбался Игорь, все оттягивая рассказ о себе, поскольку еще много вопросов было к Вадиму. Куда подался после Казахстана, как и где, сумел осесть в России. -Нам Российское гражданство еще на службе присвоили, так сказать. Поскольку призывались мы из самой матушки, то и получили. Разумеется, сложностей и волокиты хватило. Наш чиновник любит на ровном месте препятствий настроить и нагородить кучу с хвостиком. То буква не понравится, то справка устарела. Вот скажи, как может устареть справка о последнем месте жительства перед призывом? Адрес не меняется, факт остается фактом. А ему посвежей подавай! -Да, хватило сложностей и у меня. Хотя, я бы, вполне возможно, и полетал бы подольше в Аэрофлоте, - соглашался Игорь с чиновничьими проблемами Вадима. – Да проблемы со здоровьем возникать начали. Вернее, не у меня, а у докторов. Находить, паразиты, изъяны начали. Вот и сдался в пенсионеры. В начале века оформил. А бизнес не полюбил, даже не пробуя. Вот чувствую нутром, что не мое, оттого и пошел в шабашники. Спасибо, старик один преподал уроки мастерства. Ну, а я парень хваткий, до учения способный. Да к тому же, еще и увлекся. Представляешь? Вот входишь в трехкомнатный, или шести комнатный сарай с полуразвалившимися стенами, а месяца через три-четыре в конфетку превращается. И все это своими руками, отчего даже законная радость и гордость возникает. -Верю, Игорь, верю, - согласно кивал Вадим. – Ну, а меня эта безопасность привлекла по известной тебе причине. Во-первых, защищать рубежи привык. А потом, если припоминаешь, так я борьбой увлекался, места призовые занимал. Теперь, кроме дивидендов от акций, молодежи навыки передаю. Все, Игорек, пошли снова за стол, и после моего тоста временно застолье прекращаем, пока не выслушаю твою исповедь. Я о себе уже все по полкам разложил. Твоя очередь пришла. -Да я с радостью, - отвечал Игорь. – Просто у меня с неким детективным сюжетом получилась. Вот и хотелось сначала тебя прослушать. 2 Игорь позвонил в дверь и, не услышав никакого движения в квартире, нетерпеливо постучал костяшками пальцев. Он знал, что Лариса дома, но, скорее всего, в ванной комнате переодевается или умывается, а потому может и не услышать. Да и звонок в их квартире был слегка простуженным – издавал легкие хриплые треньканья. И если включен телевизор, то слышать его нереально. Ну, а поскольку в такое раннее время смотреть телевизор некому, то вариант с ванной ближе подходил к реальности. На повторный стук Игорь услышал детское шлепанье по полу, и в открытом дверном проеме показалось детское личико Ларисиной сестренки Светы. -Игорь, привет. Лариска в туалете. А это, ты знаешь, надолго. Она всегда с книгой туда ходит, - срочно доложила Света о месторасположении старшей сестры. – Ты заходи, подождешь ее в комнате. -Да меня Васька во дворе ждет, - нетерпеливо ответил Игорь. – Лариса! – крикнул он громко, в надежде быть услышанным. – Ты опять проспала, что ли? Такая погодка на улице, пошли на речку учить! Начало мая выдалось на редкость теплым. Даже летом не всегда солнце балует такой прекрасной погодкой. А тут даже синоптики на удивление горожанам обещают такую аномальную температуру дней на десять, как минимум. И без дождя. Все трое друзей: Васька, что ждет во дворе, Игорь, который зашел за Ларисой, и сама Лариса, засевшая в туалете с книгой, заканчивают десятый класс. И сейчас они усиленно готовятся к выпускным экзаменам. Холодный апрель просидели с учебниками и с конспектами по очереди то в квартире Ларисы, двухкомнатной на пятом этаже, когда ее родители были на работе, или в трехкомнатной квартире Игоря. Ну, если уточнить, то его родителей. Там они даже чаще бывали, поскольку у Игоря имелась собственная отдельная комната. Старший брат Виктор уехал в Мурманск с женой и дочерью, где получил квартиру от предприятия. И теперь лишь пишет письма и обещает приехать в отпуск. Но на обещаниях его приезд и останавливается. Пишет, что слишком занят на работе, и его начальство не желает отпускать. Квартиру получил отец на всю семью, а остались они после отъезда брата втроем в большой трехкомнатной. Вот и воспользовался случаем Игорь, заняв одну большую комнату. Лично Васька, лучший друг и одноклассник, завидовал ему белой завистью. У него на всю семью из пяти человек одна комната в бараке. С печным отоплением посреди этой самой комнатушки. На ночь они раскладывают в центре комнаты диван, где он спит с младшим братом. И мест для перемещений не остается вовсе. Ну, а все удобства располагаются во дворе. А родители Ларисы получали свою квартиру в те далекие времена, когда в их семье отсутствовала Света. Потому и получили двухкомнатную. -Светка, зараза такая! – послышался из кабинета задумчивости злой и страшно рассерженный голос Ларисы. – Ты у меня сегодня точно по шее схлопочешь за подробную информацию посторонним о моем месторасположении. Могла бы скромно, и промолчать про туалет и книгу. -Это вовсе не посторонний, - беззлобно отвечала Света, весело хихикая в ладошку, искоса лукаво посматривая на Игоря. – Это твой Игорь пришел, а ты вечно в туалете часами сидишь. Раньше просыпаться надо было. А я, Игорь, уже давно проснувшаяся. Еще мамка с папкой на работу собирались. И в туалете побывала, и умыться, и покушать успела. А эта все дрыхнет. -Точно, сейчас хлопну по языку! – в комнате появилась Лариса. Сердитая, и решительно на расправу настроенная. – Или завяжи его тебе на узел, чтобы поменьше болтала ерунду всякую. Света закрыла лицо руками, спасая свой язык от экзекуции, и жалобно пропищала в сторону Игоря: -Игорек, скажи ты ей, чтобы оставила мой язык в покое. Вечно ей не нравится, что я правду говорю. -Она пошутила, - весело ответил Игорь и, обняв Ларису, поцеловал ее в губы. - Правда, ведь, Лара, не станешь ей язык завязывать? -Не буду, - оттаяла Лариса после такого жаркого поцелуя. – Только если прекратит болтать лишнее. -Не буду, - пообещала Света, и довольная мирному разрешению конфликта, убежала в другую комнату. -Ладно, - скомандовал Игорь. – Пошли на речку. Форма одежды купальная. Сегодня уже с утра печет, просто прелесть! Дружили они втроем с детства. То есть, с первого класса, когда родители привели их в школу. Но Лариса с Игорем сразу же уселись за одну парту, и вместе просидели все десять лет. Васька сидел позади них. Но на переменках и после школы не отставал от парочки. И так до восьмого класса. А потом Игорь внезапно ощутил иные чувства к своей подружке, гораздо отличные от обычной дружбы. Некое сладкое жжение в области сердца и иной стук при встречах. И однажды, когда они остались наедине, поцеловал Ларису. Неумело, неуклюже, но искренне и страстно. Да так, что у самого голова сумасшедше закружилась. Лариса удивленно смотрела на него минут пять, как на явление необычное и весьма странное. А потом внезапно сама сильно обняла его и впилась губами в его губы. У нее поцелуй получился затяжным и профессиональным, что пришла очередь удивляться и поражаться Игорю. -Ты уже с кем-нибудь целовалась? – спросил он ее, немного погодя, когда слегка восстановилось сердцебиение, и вернулась внятная речь. Да этого момента и дышалось-то с трудом. -Дурак ты, Игорь, когда это и с кем, если мы с тобой круглосуточно почти вместе. Ну, если только на ночь расстаемся. Просто я в кино такое много раз видела. Ты же знаешь, что я все науки налету схватываю. Даже те же уроки дома не всегда делаю. А уж такую несложную грамматику с первого раза поняла. Только вот так сама первый раз в жизни целовалась. Слушай, Игорь, а мы теперь с тобой, как жених и невеста, что ли? – заговорчески прошептала Лариса и весело захохотала. – Скажи, а ты меня и в самом деле по-настоящему любишь? Как в кино? -Наверное, - неуверенно пожимал плечами Игорь. – Я ведь не такой способный ученик, как ты, и, по правде, даже не знаю, что это такое за любовь. Да и кино про любовь не люблю, потому мне трудно представить ее. А целоваться мне даже очень понравилось. Только Ваське мы про это ему говорить не будем, ладно? Он тоже косо на тебя поглядывает, может обидеться. -Глупости все, - категорически не согласилась с такими тайнами Лариса. – Я сама выбрала из вас двоих тебя, потому и признаемся ему во всем, чтобы зазря не надеялся. Это же получится нечестно по отношению к другу. А он наш друг, а потому обманывать его некрасиво. Согласились и сразу же поделились таким секретом с Васькой. Он внешне отреагировал с безразличием и немного иронично. Мол, все эти сопли не для него. Но Игорь сразу заметил резкие перемены в друге. Видать, такое признание кольнуло в сердце. Он ведь тайно любил и любовался Ларисой. Хотя и понимал бесперспективность своих вздохов и страданий. Лариса и Игорь с первых дней оказались вместе за партой и после школы. А с Васькой оба дружили и позволяли ему быть рядом, чаще не замечая и не понимая его страданий и переживаний. -Ларка, возьмите меня с собой на речку. Мне скучно одной и жарко дома. Я с вами хочу, - услыхав про речку, выбежала из комнаты Света. – Я абсолютно не буду вам мешать. И слушаться буду. -Вот еще! – отмахнулась Лариса от сестренки, как от назойливой мухи. – Глупости все. Дома сиди. И мы не гулять идем, а к экзаменам готовиться. И нам там некогда будет за тобой следить. -Ну, Ларечка, миленькая, я правда-правда, буду себя вести, как паинька, - захныкала Света, понимая бесполезность уговоров. Старшая сестра всегда была жестка и грубовата с ней. И потому, опустив плечи, Света понуро поплелась обратно к себе в комнату. Глядя на ее обиженный и страдальческий вид, в груди у Игоря внезапно защемило жалостью к незаслуженно обиженному ребенку. Он сам хорошо помнил, что точно также грубо и жестко обращался с ним старший брат, никогда не желая брать его с собой ни на речку жарким летом, ни на каток зимой. У того была своя компания из взрослых парней. -Светик, - неожиданно остановил он ребенка на полпути. – А у тебя есть купальник для речки? -Какой купальник пятилетнему ребенку! – усмехнулась Лариса. – И вообще, что ты такое здесь задумал? -Лара, - как можно ласковей и нежней проговорил Игорь, обнимая девушку за плечи и целуя в губы. – Но ведь ей и в самом деле буде очень скучно и плохо одной дома. Пусть идет, а? Она нам абсолютно не помешает. -Правда, Игорек? – радостно и с надеждой в голосе спрашивала Света. – Я не помешаю вам, я тихонько сама по себе буду сидеть. -Вот Игорь, оно нам, зачем надо, а? Пусть дома сидит и с куклами играется. С ней уроки не поучишь. И вновь в глазах Светы угасла, внезапно вспыхнувшая, надежда, а у Игоря еще сильней защемило в груди. -Нет, ребенок пойдет с нами, - уже твердо и решительно заявил он Ларисе. – Нельзя так с младшими и беззащитными. Что ей теперь делать и как дальше жить? Сидеть одной в комнате из-за нашей лени? -Ой! – лениво отмахнулась Лариса, вдруг поняв и осознав твердость намерений Игоря. Она уже понимала его интонации и знала, когда можно спорить, а когда такое абсолютно бессмысленно. А сориться с ним абсолютно не хотелось. Тем более, по такому пустяковому поводу. – Только вот сам и будешь за ней присматривать, чтобы не утонула и на солнце не сгорела. -А ты, Светик, простынку прихвати или полотенце, чтобы укрыться и после купания в тенечке загорать. Столько счастья в глазах ребенка Игорю еще не приходилось наблюдать. Лариса даже учебники и конспекты не успела сложить в спортивную сумку, как Света в полной экипировке стояла уже у выхода. -Ого, сколько вас много! – с удивлением встретил их во дворе Васька. – И чего это детсад надумали с собой брать? -Вот, Игорь пожалел бедного и несчастного ребенка, - с легкой иронией произнесла Лариса, явно недовольная таким решение кавалера. -Ну, и пусть, - добродушно согласился Васька. – Будет и у меня дама. Правда, Света, ты ведь моя дама? -Нее! – несогласная, покачала головой Света, весело хохоча. – Я еще слишком мала для тебя. Ты уж лучше найди себе такую, как Лариса. От ее откровенного заявления весело хохотала уже вся компания. И Лариса перестала дуться, и у Светы настроение взлетело далеко и высоко вверх. И парни остались довольные согласию и миру в их компании. На берегу реки Игорь даже не успел расстелить покрывало на песок и разложить тетради с учебниками, как Света весело завизжала, сбросив с себя легкое летнее платьице, и с криками радости с разбегу прыгнула в воду, сразу же беспомощно замахав руками и скрываясь в глубине. Однако берег в этом месте крутой, и для такого маленького ребенка на полшага от берега уже с головой. Игорь, даже брюки с себя, не сбрасывая, нырнул следом и рывком выбросил на песок перепуганную Светланку. Она не успела нахлебаться воды, поскольку успела плотно закрыть рот, а спасатель уже через пару секунд успел ее вытащить из воды на воздух. -Ну, нянька хренов, получил урок непослушания? Еще когда-нибудь возникнет желание, взять ее с собой? – зло прошипела Лариса, готовая мгновенно отшлепать зловредную непослушную сестрицу. Но Игорь успел закрыть ее своим телом и грубо прикрикнул на разбушевавшуюся Ларису. -Тихо, тихо ты! У нас и без тебя тут страх в сердечке маленьком! – прошептал он, уже прижимая к себе дрожащую от страха девочку. – Успеешь воспитать без меня. А я, коль взял на себя ответственность, то сам и разберусь. Ты ведь без спроса не полезешь в воду, правда? – спросил он Свету. -Нее, Игорек, честное слово! – сквозь слезы лепетала и клялась Света, преданно и благодарно глядя Игорю в глаза. – Я нечаянно. Просто Лариса никогда не берет меня с собой на речку. Вот я и подумала, что здесь, как в пруду – мелко и спокойно. А оно само меня вниз утащило. -Ну и хорошо, - успокоил Игорь Светлану. – Я теперь тебя всегда буду брать с собой. Но ты никогда, пока не научишься плавать, сама в воду не лезь. -А ты меня научишь? – спросила девочка. -Обязательно, - заверил он ее. -Только без меня, - категорично завила Лариса. – Мне лишние хлопоты на речке ни к чему. -Да брось ты! – вмешался наконец-то Васька, до сих пор безмолвно наблюдая за перепалкой. – Ребенку тоже хочется поплавать. Как же научиться, если ни разу не утонуть. Меня тоже батя в воду бросил, а я к берегу уже самостоятельно плыл. Тонул, но плыл. Так и познал азы плавания. -Ладно, умолкли, - рассердилась Лариса на мужчин, которые не пожелали ее поддержать. – Взялись за конспекты, и зубрим. В школе парни учились средне. Это Лариса была чересчур способной, оттого и сыпались на нее сплошные пятерки. Редко, когда хорошо, если случайно в чем ошибалась. Схватывала она все налету. Васька постигал науки упорным трудом. А Игорю давалась с ленцой пополам. А зачем напрягаться, ежели уже с будущим он все решил однозначно и бесповоротно. Игорь увлекался стихами. Сочинялись они у него легко и без напряжения. Возможно, далеко от классики, но тетрадь в 96 листов исписывал за год. Оттого и скопилось где-то тетрадок семь. Хватало плагиата. А у начинающих поэтов не без этого. Однако не только в школьной стенгазете, но и в «Вительском Вестнике» публиковались. Оттого он и подумывал про Литературный институт. Лариса постоянно требовала хоть пару посвящений ее персоне, но Игорь постоянно откладывал на потом. -Лара, ну, не дави ты на меня! Я ведь по вдохновению пишу, а не по заказу. Допускаю, что разлука навеет вдохновение и подтолкнет к поэме о любви, - неоднократно, словно оправдываясь, твердил он. А у него и в самом деле, хоть и казалась любовь безумной к Ларисе, не рифмовались строки в ее честь. Она ведь вот здесь, рядом. Можно в любое время поговорить с живой и словами прозой, а не стихами. -И о какой разлуке ты мне постоянно долдонишь? – с некой подозрительностью поинтересовалась она. -Ну, как же! – удивился Игорь ее непониманию. – Ты поступаешь в наш Вительский Технологический, а я собрался в Москву в Литературный. Да здесь, в принципе, не так уж далеко, каких-то 300 километров. На все праздники и каникулы буду домой приезжать. Но все равно, учиться врозь. -Игорь, - порою возмущалась и сердилась Лариса такими его заявлениями, которыми он так легко и восторженно расписывал предстоящее расставание. – Вот нельзя, разве, и тебе с нами в Технологический? Так и расставаться не пришлось бы. Будто стихи без Литературного не пишутся. -Нет, - проявляя жесткость и категоричность, протестовал против таких инсинуаций Игорь. – Поэзия, это наука, которую также необходимо познавать. Без учебы пишутся дилетантские верши, совершенно непрофессионально. Часто по таким вопросам сорились, словно эти перспективы являлись поводом для разлада. Но мирились быстро. Еще в начале девятого класса Лариса осталась однажды у Игоря ночевать. И с того момента у них началась вполне нормальная взрослая любовь с вытекающими последствиями. Однако малоопытные любовники сумели избежать опасных инцидентов. Получалось у них без нежелательной беременности. Потому-то частые ссоры, ну, именно по таким вопросам, случались до ночи. А потом наступал мир, согласие и мечты о будущем. Единственную отрицательную черту Ларисы Игорь категорически не желал воспринимать, так это чересчур грубое обращение с младшей сестренкой, к которой сам искренне привязался. И получал взаимную любовь. -Игорек, - спросила Света после очередного купания и разогревания на горячем песке. Они вдвоем лежали чуть в сторонке от Ларисы с Васькой, потому беседа протекала конфедициально. – А ты после экзаменов сразу женишься на Лариске, да? Вы же жених и невеста. -Нет, никак не получится, - серьезно ответил Игорь, хотя в данный миг хотелось гомерически расхохотаться. Но ребенок спрашивал без иронической улыбки и подоплеки, а потому ответить хотелось адекватно. – Мы же в институт поступаем. Васька с Ларкой надумали в Технологический, а я надумал в Литературный. Стихи ты буду учиться сочинять. По-взрослому, а не так, как сейчас. -Ну, ты же уже умеешь так здорово и интересно придумывать! – удивилась Света, много и раз слушавшая и поражавшаяся стихами Игоря. – Так тебе теперь и вовсе без надобности эта учеба. -Это простые стишки, которые сами придумывались и писались. А я хочу, чтобы у меня была такая профессия. -Игорек, сочини что-нибудь про меня. -Хорошо, - согласился Игорь. – Обязательно придумаю что-нибудь. Только позже, когда меня муза посетит. Ладно? -Кто посетит? -Вдохновение. Ну, вот тогда, когда оно само сочиняться пожелает. Я не умею их сочинять специально. -А-а-а! – понятливо протянула Света. – Я подожду, не стану торопить тебя. Мне ведь хочется хорошие, а не просто так. Уже во время сдачи экзаменов, Игорь в списках вузов Москвы отыскал правила поступления в Литературный институт. Открытие, известие, ту новость, что он вычитал в брошюре, не просто поразила и огорчила, но и сильно огорошила. Вот те на! Оказывается, чтобы стать студентом этого заведения, необходимо иметь два года трудового стажа. А где, ежели весной в армию забирают? Школьные экзамены сдавались легко и беспроблемно, поскольку все два месяца последней четверти они втроем зубрили билеты, чуть ли не наизусть. И вот, когда остался последний экзамен, а впереди выпускной вечер, такое открытие его выбило напрочь из колеи. Занимаясь самим процессом сдачи экзаменов и сбором документов в институт, Лариса, вроде как, и не замечала такое неадекватное состояние кавалера. К удивлению самого Игоря, первой поинтересовалась Света. Вроде как, он старался не демонстрировать свою деморализованность ни перед кем, а маленький ребенок заинтересовался и спросила: -Ты, случаем, не с Ларкой поцапался? Каким-то стал немного неправильным. Я ей скажу, только ты не молчи. -Как странно Светик-Самоцветик! – искренне удивился Игорь, даже поначалу не совсем понимая вопроса. – Нет, я абсолютно ни с кем не цапался. Понимаешь, просто у меня получилось мелкое недоразумение. -А ты мне сейчас расскажи, ну, я чего-нибудь и придумаю, - деловито предложила Света. – Мы вместе быстрей придумаем, как нам с этим недоразумением справиться. Оно, может, и не такое плохое. -Недоразумение весьма серьезное и кошмарно печальное, - тяжело вздыхая, поведал Игорь маленькому ребенку, как можно проще и понятней с мельчайшими подробностями объясняя истинную причину упаднического настроения. Света слушала внимательно, стараясь не перебивать и вникать в проблему. – Ну, и как мне про это рассказать Лариске? Она и без того за этот институт да еще с отъездом на много лет дуется. А теперь вообще устроит грандиозный скандал. Ведь меня в следующую весну в армию забирают. А до весны придется идти работать на завод. Прямо за домом, где проживала семья Губаревич, вдоль реки, пересекающей город Вительск пополам, растянулся километров на два-два с половиной деревообрабатывающий комбинат, на котором и работала городская окраина, не сумевшая поступить в институты или по какой-либо причине не пожелавшая покинуть свой город, променяв его на столицу, коя и располагалась всего в трестах километрах. Ну, многие уезжали на заработки на Север или в Сибирь. На комбинате работали отец и мать Игоря. Да и самому ему пришлось отработать на нем полтора месяца после девятого класса в одном цеху с отцом за строгальным станком. И теперь так получалось, что перспектива возвратиться до весны в этот цех вновь замаячила отчетливо и явственно. И выхода не было, поскольку ни в какой иной ВУЗ поступать Игорь не желал. А идти против собственной воли ему претило до тошноты. Не желали влезать в мозги иные науки. Света на жалобы Игоря и на его стенания ничего не ответила и, молча, покинула его. Но ненадолго. Поскольку уже спешила что есть мочи за Лариской, которая яростно сверкала глазами и угрожала здоровью и целостности организму Игоря. Этого Света вовсе не желала. -Это правда? – врываясь в комнату к Игорю, кричала истерично и зло Лариса. - Светка все правильно мне рассказала? Ишь, выслал послов доброй воли в лице этой соплячки. Ты хоть сам понимаешь, что все это значит? -И никакой я не посол, - совершенно не понимая значения этого слова, со слезами на глазах пропищал маленький ребенок. – Он меня вовсе не посылал никуда. Я сама придумала. Мне хотелось ему помочь, а ты все неправильно поняла. Не видишь, что ли, что Игорю так тяжело? -Чего неправильно? – не снижая тона, визжала Лариса. – Все я правильно поняла. Ты поначалу на два года в армию загремишь, потом будешь два года на комбинате свой трудовой стаж зарабатывать. Ну? И когда тогда поступать? А еще после пять лет в институте учиться. Аккурат к старости и окончишь его. -К какой старости? – пытался оправдаться, еще ни в чем не провинившийся, обиженный Игорь. – Всего-то 26. А потом, зачем отдельно армию от стажа посчитала? Служба в армии входит в трудовой стаж, если перед армией устроиться на работу. А я до весны и собираюсь работать. И вся математика-то: 18+7=25. Самая молодость начинается. И чего раскричалась так, словно я ужасное преступление совершил? Не желаю я в другие институты поступать. А эти годы, пока работаю и служу, буду готовиться, учить билеты. В армии, знаешь, как много времени остается? Подумаешь, будто ждать придется нечто специальное. Ну, поработаю, денег малость подзаработаю, и в армии послужу. Каждый мужчина просто обязан послужить, настоящую школу жизни пройти. Вон, какие взрослые пацаны из армии возвращаются! – неуверенно, но слегка настойчиво и пафосно попытался защитить Игорь свою позицию, которую сам уже считал жизненно правильной. И менять не желал. -Ну, и черт с тобой! – отчаянно махнула рукой Лариса и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. А Света уселась на диван, поджав ноги к груди, и испуганно смотрела в сторону Игоря, ожидая справедливого наказания за свою поспешность. Нет, драться, как Лариска, разумеется, он не станет. Но отругать и обозвать всякими нехорошими словами запросто может. Ведь это она во всем виновата, поскольку, желая облегчить участь Игоря, рассказала обо всех его проблемах старшей сестре. -Ты меня прости, Игорек, - лепетала слезливо Светлана. – Я ведь помочь хотела, чтобы ты так не мучился больше. А оно, вон, как вышло. Ты теперь не будешь со мной дружить, да? Игорь взглянул исподлобья на дрожащего ребенка и, присев рядом с ней, приобнял ее за плечи. -Ну, и правильно сделала, - резко сказал он. – А то я еще долга бы мучился и всем своим видом настроение портил. Чего тянуть, если все равно нужно было сказать? А теперь все стало на свои места. Поймет – вернется. Нет, так и плакать сильно не стану. Чуть-чуть буду, правду говорю. Мы же все 10 лет рядом были. И вот разругались. Она еще никогда такой злой на меня не была. -Ты на меня совсем не сердишься, да, Игорек? – с надеждой в голосе спросила Света, глядя преданно виновата на него. – Даже если Лариска с тобой больше не захочет дружить, мы все равно останемся друзьями? -Да, Светик, нам с тобой незачем ссориться, - тяжело вздохнул Игорь. – Но, я думаю, Лариска поймет меня, просто должна понять. Ведь она разумная девушка, умеющая правильно рассуждать. Назавтра к вечеру Лариса вернулась в совершенно ином настроении. Тем более, что на днях выпускной бал, и вовсе не хотелось на таком празднике оставаться одной. Они же вместе ей платье заказывали, а ему брюки. Поскольку июнь, а в особенности его вторая половина, стоял теплый, сухой и солнечный, то Игорь планировал идти на выпускной в рубашке с короткими рукавами. Незачем в пиджаке париться. А Игорь и в таком одеянии взопреть способен. Да еще с Васькой на двоих они прихватили бутылку водки. На праздничном столе обещано было лишь сухое вино, которое мужчины, каковыми после сдачи экзаменов и получения аттестата зрелости считали себя Игорь с Васькой, не любили и считали кислым компотом. -Под партой не уснете? – с иронией предупреждала их Лариска, на что мужики презрительно хмыкали. -Для нас на двоих – доза детская. -Ладно, - примирительно сказала Лариса в тот вечер после ссоры, когда пришла с миром к Игорю. – Служи, трудись. Авось из тебя толк выйдет. Но в знак мира и согласия хотя бы четыре строки посвятил бы мне, а! – просила и требовала девушка. – Нечестно это. Ты столько тетрадей стихами исписал, а про Лариску ни строчки. И уже, лежа в постели в комнате Игоря, куда Лариса последний год приходила, как к себе домой, не скрывая факта супружеской жизни ни от своих родителей, ни от родителей Игоря, она шептала: -Раз ты меня любишь, то прощено и мирюсь с таким поразительно твердолобым упрямством. Буду терпеливо все два года ждать тебя из армии. Ну, а там, когда поступишь в свой Литературный, то, мне так кажется, мы сможем и в Москве устроиться. А что? Я переведусь, ты своими стихами на съемную комнату заработаешь. Возможно, даже и поженимся. Только с детьми до полного окончания всех институтов мы повременим, чтобы в нищету не окунуться. Из военкомата Игорь несся, как угорелый. Ему срочно хотелось вывалить свалившееся известие, новость или просто это такое неординарное событие, и порадовать им Ларису. Правда, про то он узнал еще дней десять тому назад, да боялся оглашать, дабы не сглазить, поскольку всю неделю шла медицинская комиссия. А десять дней назад их со всего города будущих призывников, которым к весне исполняется 18, и кто не успел поступить в ВУЗ, в приказном порядке обязали выбрать добровольно и самостоятельно будущую военную специальность. Игорь поначалу был удивлен и ошарашен таким предложением. Но выручил его, оказавшийся в этот миг рядом слегка знакомый из соседней школы Виктор Ярославский. У него старший брат попал еще в прошлом году под такой вот выбор. И посчитал самым оптимальным вариантом и удачным для службы и для срока армии учебный авиацентр в поселке Песчаное в 15 километрах за городом. -Только самое главное, так это медицинскую комиссию пройти. Режут там по-черному, с видом знатока и бывалого служаки говорил Витька. – Сам Серега мне говорил, что из 100 максимум проходят 10. И это еще до учебы. А после учебы перед призывом вновь трясут. И у них еще несколько человек забраковали. Просто потом более тщательно проверяют. -И всего 7 месяцев служить? – завороженный такими перспективами, сипло шептал Игорь. – И за армейский срок засчитывают? -Ну, так это первый год. А на второй трехмесячные сборы. Там присваивают офицера запаса, и свободен, как муха в полете. Сильно пожелаешь – иди в армию и офицером летай на вертолетах. А нет, так дома сиди. А главное, так дом под боком. Каждые выходные на два дня отпускают. Лично я, так даже и раздумывать не собираюсь, - категорически заявил Виктор. Услышав свою фамилию в числе первых, поскольку начиналась она одной из первых буков в алфавите, Игорь, стараясь сдержать волнительную дрожь, сразу же назвал выбранную специальность. -Пилот вертолета. -А со здоровьем как? – строго спросил майор, возглавлявший президиум этого застолья. – Проверять будут строго. -Пока не жаловался, - как можно быстрей произнес Игорь, пугаясь, что ему сейчас откажут. -Хорошо, пусть будет так, - согласились все офицеры хором и вписали его в избранный список. – Комиссия на днях. Получи повестку у секретаря и успеха тебе. Надеемся, что повезет. О предстоящей комиссии Игорь никому не рассказал. Даже родителям. Он с нетерпением и с кошмарным волнением дожидался этого страшного приговора. И вот председательствующий пожимал ему руку и громко объявляет: -Годен без ограничений. А вот Виктор Ярославский в коридоре громко рыдал. Зарезали его жестко и безжалостно. Даже близко до авиации не допустили. Однако Игорь сочувствовать не стал, хотя за совет и подсказку был благодарен. Ведь сел бы он на другом месте, так ничего бы и не узнал про этот авиационный центр, благодаря которому даже длительной разлуки с Ларисой не предполагает. Учиться дома, то есть, в Вительске без отрыва от производства. Два учебных дня в неделю. Всего-то! А служить семь месяцев, где каждый выходной позволяют проводить в родном доме. И самое главное, что эта служба входит в трудовой стаж. Он ведь сразу же после офицерских сборов документы в институт отправит. Ведь первое условие, дающее право на поступление, у него уже окажется в кармане. И стихи его публиковались и продолжают публиковаться. И за два года он еще их напишет тучу целую. Вот потому и несся на парах к Ларисе, чтобы срочно порадовать и ее такой прекрасной ошеломляющей и жизнеутверждающей новостью. Им абсолютно не придется расставаться на целых два года. И самой длительной разлукой окажутся трехмесячные сборы. Но они лишь весной следующего года будут. А за такой срок многое перемениться может. -Игорек, а ты чего такой взбалмошный? – встретила его таким вопросом на пороге своей квартиры Светлана. – Ты к Ларке? А она еще на занятиях. И не пришла пока. Вот. Давай, с тобой пока поиграем, а? -Давай, - согласился Игорь, сбрасывая в прихожей куртку и туфли. На улице уже во всю осень распоряжается с сопутствующими ей атрибутами, как дождик и заметная прохлада. И потому Игорь сегодня первый раз после лета надел куртку, что родители купили ему в конце весны. А поскольку весна удалась чересчур теплая, то эта куртка и провалялась в шкафу до осени. Оттого на нем к его праздничному, или, как сказала Света, взбалмошному настроению была одета еще и совершенно новая куртка. -Классная куртка, - похвалила Света, уволакивая Игоря вглубь комнаты и раскладывая на ковре свои игрушки. Игра детская до безобразия. Но отказать Светланке он никак не мог. Все равно ведь придется дожидаться Лариску не менее двух часов. А со Светой кроме игры можно еще и обо всем поговорить. Несмотря на свои пять с небольшим лет, Света была девочкой рассудительной, и порою своими выводами по какому-нибудь вопросу жизни или бытия ставила в тупик. С ней необходимо проявлять максимум внимания, и слишком не завираться. Иначе запросто попадешь впросак, а потом придется краснеть и выкручиваться. -А папка с мамкой на работе? – Спросил Игорь, приступая к предложенной игре и строя в ней свои замысловатые ходы, чтобы иногда и выигрывать. Иначе, если не учесть силы соперника, позорно проиграешь. -Да, они во вторую смену. Вот только перед твоим приходом ушли. А Ларка задерживается, как всегда. Иногда случается, что она вообще часам к восьми-девяти заявляется, если к тебе не уйдет. Но ей мама сказала, чтобы, если они во вторую смену, меня одну не бросала. А мне, так одной не так уж и плохо. Зато тихо и никто не цепляется по пустякам. Я чайник уже включать умею. А парочку бутербродов она мне сама перед работой делает. Так что, готовься дожидаться, возможно, и придет. Она любит после института жаловаться мне на трудности. -Ну, и ладно, мне, собственно говоря, абсолютно не к спеху. Учиться мне не нужно, уроков делать тем более. -Игорек, - попросила Света и хитровато прищурила глаза, лукаво намекая на желание, познать тайну такого настроения раньше Лариски. – А мне не хочешь рассказать свою счастливую новость? Ты с ней прилетел такой весь взлахмоченный, перевозбужденный, что меня любопытство просто распирает. -Ты что? – рассмеялся Игорь, разглаживая рукой свой ежик. Он специально перед комиссией постригся так коротко, чтобы даже своим внешним видом не оттолкнуть докторов. – У меня нет на голове лохмотьев. -Да я так, просто пошутила, - оправдывалась Светланка. – У тебя вид такой на лице, а не на голове. Расскажи, а? -Хорошо, - согласился Игорь, и с максимальными подробностями пересказал ребенку эпопею с попытками, кстати, удачными, попасть в авиационный центр. И про то, как здорово прошел медицинскую комиссию. -Ух, ты! – восхищенно воскликнула Света, искренне восторгаясь такими внезапными переменами у Игоря. – Так ты летчиком будешь? Как здорово! Игорек, а меня на вертолете покатаешь? -Не знаю, Светик, - откровенно порадовался Игорь ее реакцией на происшедшее событие. – Я еще сам ни разу не видел этот вертолет. Мы еще полгода учиться будем на земле, а потом только поедем на аэродром. 3 Игорь даже не успел до конца переодеться после работы, как сразу же пронзительно прозвенел дверной звонок. Вскакивая на ходу в трико и в тапочки, Игорь поспешил в прихожую, но входная дверь уже распахнулась настежь, и на пороге появились Лариса и Васька. Слегка запыхавшиеся от быстрой ходьбы, но в глазах стоял немой вопрос и небольшое удивление. А Игорь и понять не мог причину такого внезапного явления, и потому, молча, ожидал пояснений. С расшифровкой друзья тянуть не стали и сразу посыпали на него, как из дырявого мешка, кучу вопросов. -Это все, правда? Ты серьезно, не шутишь? А что это еще за центр такой, и как ты туда попал? Он что, военных летчиков готовит? Так что, теперь вместо Литературного решил в военную авиацию податься? Нам вчера вечером Светка рассказала, так мы ей сразу и не поверили. Но она чуть ли не со слезами на глазах умоляла, требовала и кричала, чтобы мы выслушали и приняли за правду. Игорь поначалу ошалело выслушивал их трескотню, что они устроили ему здесь с порога наперебой. Потом весело усмехнулся, потешаясь над их неверием, удивлением и такой спешкой, познать истину. Но последняя фраза слегка царапнула тупым когтем по сердцу, причиняя боль, но пока не вызывая кровотечение. Нам, мы, у нас – такие местоимения вылетали из их уст слишком часто. Но что Васька делал поздним вечером в их квартире? Не в Васькином в бараке, где даже мысль об уединении абсурдна, а в Ларискиной. Уже больше недели Игорь никак не может встретиться со своей подружкой. А на просьбы через Свету самой навестить его, она через того же посредника чаще передавала о своей чрезмерной занятости, усталости и перегрузке, не дающей никакой возможности уделить время на свои удовольствия. У них началась бурная студенческая жизнь и хлопоты, которые, мол, Игорю неведомы и непонятны. А учеба в институте, как говорила Света со слов Ларисы, несравнима со школьными уроками. Однако Лариса после залпа вопросов, словно поняв и прочувствовав настроение Игоря, подошла вплотную к нему и нежно, не обращая внимания на стоящего рядом Ваську, страстно и слишком знакомо обняла его, прижимаясь губами к его губам, тихо нежно шепча: -Я ужасно соскучилась. Мы так давно не виделись с тобой, что я уже, и забывать начала. Сегодня остаюсь у тебя. Игорь, разумеется, мгновенно растаял, поплыл за облака, напрочь забывая те противные местоимения, вызвавшие необоснованные подозрения, и с той же страстью ответил на поцелуй. А действительно, с какой такой стати вдруг он приревновал и выстроил в мозгах цепочку необоснованных гипотетических поступков. Ну, не к другу же Ваське предъявлять претензии? Да, институт – не обычная школа с уроками и отметками. Там учатся уже взрослые серьезные люди, там их учат будущей профессии. А у Игоря такие перспективы лишь замаячат года через два. И это благодаря авиацентру, который сократил срок ожидания на целый год. Еще хорошо, что свои глупости вслух не озвучил. Так еще и самому пришлось бы извиняться. Ведь что ни говори, а они вместе уже одиннадцатый год. Потому удивляться просто грешно за такие моменты. Если они не вместе с Васькой, тогда с кем Ларке быть? А поскольку благодушное настроение вернулось, то и отвечал он им на вопросы весело и со смехом: -Да, в авиацию, а это так романтично? Даже Светланке мой выбор кошмарно понравился. -Игорь, - с легкой возмущенностью и с досадой воскликнула Лариса. – Это когда же ты успел свою мечту променять? А про поэзию и про Литературный институт можно смело позабыть? -Лара, - обнимая девушку, Игорь продолжал одаривать друзей счастливой искренней улыбкой. – Это ведь не военное училище, а авиационный центр по подготовке офицеров запаса. То есть, производственная штамповка летчиков на случай каких-либо военных действий широкого масштаба, - пытался объяснить словами представителя авиацентра, который прочел им краткосрочный курс лекций об основных задачах этого учебного заведения. – Так что, офицером я буду запасным, ну, валяться в запасниках, на далеких полках. Представляете, всего семь месяцев службы рядом с домом. А потом еще трехмесячные сборы, и вся армия позади. Так получается, что я уже в 71-ом смогу поступать в свой Литературный. -Вот только не надо мне ля-ля! – встрял в разговор Васька, до этого момента лишь внимательно вслушивавшийся в перебранку влюбленных, посчитавших его полностью отсутствующим. – Слышал краем уха я про этот центр. Дадут офицерское звание, наобещают кучу благ, а потом на всю оставшуюся жизнь заграбастают на службу. Это обычная ловушка для дурачков. -С чего ты взял? – возмутился Игорь такими инсинуациями друга, которые просто незаконны и оскорбительны, и грубо обижают не одного Игоря, а и тех офицеров, что разъясняли им, собравшимся в остатке после жесткой беспощадной медицинской комиссии, правила и порядок прохождения службы. – Можно и пойти служить, да только на добровольной основе, по собственному желанию. Пишешь рапорт, и только потом тебя призывают. -На добровольной! – иронично и с сарказмом усмехнулся Васька, словно он бывалой знаток таких вот капканов, и сам, мол, побывал там. – С армией, друг мой любезный, плохо ты знаком. -А ты хорошо? Нашелся мне корифей армейской службы. Ты даже адрес военкомата толком не знаешь. -Я от компетентных товарищей слышал. Присылают тебе повестку и на добровольной основе призывают на службу. И попробуй не согласись, откажись от службы. Есть закон, есть правила, и еще есть такая государственная необходимость. А ты присягу примешь еще в этом своем центре, которая не позволяет отказаться. Там написано, что ты обязан. -Ой, Игорь! – испуганно воскликнула Лариса после краткого описания Васькой последствий такой заманчивой службы. – А если и вправду призовут? И ты тогда забудь о своем институте? -Ну и что? – уже с неким недоверием своей версии, произнес Игорь, не желая соглашаться с доводами друга. – Подумаешь, попробуют только призвать! Ты даже не представляешь, как медики зверствовали! До слез многих доводили. Многих мечтателей отправили в пехоту. А у нас потом еще после учебы перед призывом комиссия, потом перед сборами. И ежели я настолько не пожелаю служить, то после сборов спокойненько завалю эту комиссию. -И как же ты ее завалишь? – с сомнениями спросила Лариса, уже не зная, кому верить больше. – Сам признавался, что прошел ее без каких-либо ограничений. Не поверять они тебе. -Лара, еще как поверят, будь спокойна, - уже совсем развеселившийся от внезапных собственных идей и разумных мыслей, что внедрились в мозги, вытесняя все сомнения, радостно воскликнул Игорь. – На комиссии все доктора начинают свой осмотр с традиционного вопроса: «Какие жалобы на здоровье»? И если я до сих пор все жалобы отрицал, то, когда потребуется, и если пожелаю, завалю всех подряд докторов. И никто не осмелится признать меня годным. Вот. -И загребут в армию на все два года. -Нее! – со смехом пропел Игорь. – Так после сборов я буду считаться офицером, и к тому же еще и отслужившим положенный срок. В этом я и увидел преимущество для себя лично в авиацентре перед другими службами. Представляете, пацан мне подсказал, научил, а сам комиссию провалил. Они уже обсуждали предстоящую службу Игоря в зале под звук телевизора, как скрипнула входная дверь, и в квартиру мышкой и с опасливой оглядкой почти неслышно пробралась Света. Виновато поглядывая на Игоря и с испугом на Ларису, она вошла в комнату и остановилась у порога, словно спрашивая разрешения, продвинуться дальше вглубь комнаты. Первой ее заметила Лариса, которая не замедлила с возмущением и грубо обругала сестренку: -Тебе, тайный доносчик, приказано было сидеть дома и не высовывать носа до прихода родителей. Чего приперлась без спроса, спрашивается? Ну-ка, марш обратно в хату и сиди там тихо! -Ну, Лара, мне одной скучно, а во дворе никого. Можно, я с вами посижу? – скривив губы в плач, жалобно пропищала Света. – Мама с папой поздно придут. А мне дома одной не хочется сидеть. -Брысь, тебе сказано! Чтобы в пять секунд покинула помещение. Иначе я встану, и ты еще быстрей полетишь. Света еще сделала одну попытку разжалобить сестру слезой и стенаниями, но та неуступчиво и категорично повторила приказ с возвращением домой. -Ладно тебе, Ларка, - заступился за ребенка Игорь, который на слезы и стон Светы отреагировал адекватно и оправдал надежды и чаяния сестренки. Он подошел к Свете, подхватил ее на руки и сел вместе с ней на диван, вызвав тем самым молчаливую бурю восторга и радости в маленьком сердечке. – Пусть до вечера посидит с нами, а потом мы вместе проводим ее домой. -Вот тебе, Игорь, - вроде как возмущенно, но уже беззлобно и с долей веселья проговорила Лариса, обреченно махая рукой, - не в авиацию, а в детский сад нянькой идти надо. Любишь ты с малышней возиться. Вон, и Светка только ведь из-за тебя пришла. Знала, что заступишься. -Да, вот так! – прочирикала Света, показывая язык Ларисе. – Мы с ним тоже дружим. Ты ведь теперь чаще с Васькой, а я буду с Игорем. Сказала и хихикнула, уткнувшись носом в грудь Игоря. А у него вновь сердце сжалось в тревоге и в легкой ревности. Не слишком ли часто они вместе с Васькой. Однако укол оказался слабым, и быстро следы его улетучились, поскольку он вспомнил, что Лариска обещала сегодня остаться до утра с ним. Стало быть, Васька здесь не при делах. А излишняя ревность абсолютно без надобности в их отношениях. Лариска, хоть и капризная и вздорная девчонка, но любит только его и желает быть с ним, а не с Васькой. Если бы у них что было, то с таким спокойствием и безразличием к Ваське она не говорила про ночь. А раз сказала, не обращая внимания на его реакцию, то и отношения у них чисто дружеские. -Игорь, - пропищала у него на груди Света. – А здорово как получается, да? Просто классно! -Что здорово и почему классно? – не поняв ее восторгов, поинтересовался Игорь, вопросительно глядя в глаза. -Ну, вот ты будешь летчиком и поэтом сразу. Даже стихи у тебя интереснее станут, ну, такие облачные и воздушные. Ведь летать на вертолете просто классно. Покруче стихов. Меня Игорь обещал, потом на вертолете покатать, когда сам научится, - внезапно объявила она Ларисе и Ваське. -Чего? – удивились те хором. -Да, - решил подтвердить Игорь, дабы не обижать малое дитя. – Только немного попозже, когда уже хорошо научусь, чтобы мне разрешили пассажиров катать. А пока придется вновь садиться за парту и зубрить новую авиационную науку. Так что, с первого октября снова в школу, - с небольшой тоской и грустью добавил он. – Только-только с одной развязался, как опять садиться и грызть. -Игорь, а кого надо грызть? – удивленно посмотрела на него Светланка, не понимая такого каламбура. -Науку, Светик, ее проклятую. -А можно подумать у нас с Ларисой все проще и легче, - взбодрил Игоря Васька. – Те же самые школяры. С отметками в журнале, с конспектами, тетрадками и прочими школьными атрибутами. И друзья, уже не обращая особого внимания на малого ребенка, что устроился на коленках у Игоря и в оба уха пытается уловить разговоры студентов, подались в воспоминания и в сравнения прошлой школы с новым учебным процессом. Нет, они вовсе не собираются жаловаться и стенать. Просто слегка сожалели, что так скоро и поспешно пересели с одной парты на другую, перепрыгнули, не успев остыть от школьных уроков и домашних заданий. Игорю ужасно не понравилась эта школа с авиационным уклоном. В отличие от Васькиной и Ларискиной учебы, у Игоря совершенно новые и абсолютно отличные от школ и институтов предметы. Неплохо дружив с математикой и физикой, а также и с прочими гуманитарными науками, где к знаниям и умениям требовалось составление красивых предложений, здесь Игорь столкнулся с ненавистной конструкцией с описанием всех крупных и мелких деталей. Господи, спаси и помоги, стонали все курсанты! А именно такой статус был предан им на период учебы. Ну, и на кой черт будущему летчику потребовались такие скрупулезные детальные знания этих мелких запчастей двигателя и конструкции вертолета. Чуть ли не каждый винтик и болтик описывался преподавателем с мельчайшей дотошной точностью. А учебников для курсантов пока не придумали. Вот и конспектировали они вслед за речью преподавателей, стараясь успеть записать, как можно больше, и сокращая слова, как можно понятливей. А потом на переменках друг у друга уточняли те крючки и закорючки, что сами и вписали в общую тетрадь, поскольку расшифровки не каждый иероглиф поддавался. Посему Игорь великолепно понимал, что пропустить ни одного занятия ему нельзя, потому что потом этот урок прочитать нигде уже не прочтешь. И переписать на дом не дадут. Конспект у каждого в одном экземпляре. Пока еще среди курсантов, пишущих под копирку, Игорь не встречал. Хоть и реже стали встречаться с Лариской, но, как казалось Игорю, отношения у них сохранились в нежном и взаимно любовном виде. Влюбленном и страстном. Даже если и случалась у Игоря вторая смена, то Лариса встречала в его комнате, поскольку родители видели в ней уже свою невестку. Как ни трудна и ни нудна была учеба, но эти требуемые и отведенные на нее полгода пролетели и закончились. И старший преподаватель вслух и торжественно зачитал расписание сдачи экзаменов. -Фу! – облегченно вздохнули курсанты, искренне порадовавшись окончанию этого скучного процесса познания азов Вертолетовождение, аэродинамики и изучения деталей, из коих и состоит их вертолет. Казалось, что этот бесконечный длинный перечень никогда не закончится. Игорь даже поначалу и не понял радости большинства курсантов. Ведь не праздник их ожидает впереди, а сдача этих противных предметов, которые, как ему казалось, абсолютно не отложились в башке. Но после объяснений и комментарий компетентных товарищей присоединился к всеобщему ликованию. -Понимаете, пацаны, - объясняли знатоки малограмотным. – Экзамены мы все и все равно сдадим на твердую государственную оценку, коя во всех учебных заведениях является удовлетворительной. Это уже чистая формальность. Сами преподаватели лично больше всего боятся новой медицинской комиссии. Говорят, что все равно еще хотя бы пару человек могут забраковать. А штаты из здоровых курсантов укомплектовывать необходимо. Так что, перед преподавателями стоит глобальная задача – у всех принять и никого не завалить. Такое искренне заявление до хрипоты в горле порадовало курсантов. Вот и зачем, в таком случае, так усиленно и напряженно они грызли этот металлолом? Могли бы слегка обзорно проскочить и забыть. И эти нехорошие знатоки почему-то весь учебный процесс промолчали, а теперь перед самыми экзаменами порадовали. Хотя, оно и правильно, так думал за самого себя Игорь. Полгода зубрежки и усиленного вдалбливания результаты дали неплохие. Теперь лично он имеет полное представление о конструкции вертолета, а также о причинах его летных способностях. Даже на пальцах любому постороннему и малосведущему сумеет пояснить. Хотя, из посторонних разве только Света слушала с удовольствием и вниманием. Студенты чаще о своих проблемах и познаниях болтали. И вот после сдачи экзаменов и прохождения повторной медицинской комиссии им, курсантам, вручили призывные повестки, согласно которым работающим курсантам предоставлялся двухнедельный оплачиваемый отпуск перед призывом. А папа с мамой решили организовать в честь такого события праздничное застолье с приглашением всех родных и друзей. Разумеется, в числе первых оказались Лариса и Васька. Хотя, это им так показалось, Света, получив личное приглашение от Игоря, явилась на проводы в числе самых первых и почетных гостей. Лариса уже ее присутствие воспринимала более-менее спокойней и равнодушней, понимая и воспринимая, как должное, привязанность кавалера к такой малолетней даме. Даже посмеивались над ней, как над гипотетической соперницей, могущей из-под носа увести жениха. -Ой, боюсь, - шутя, стенала Лариса, - что когда-нибудь Светка отобьет у меня кавалера. Ведь со дня собственного рождения предпринимает такие попытки. Любая крепость столь длительной осады не выдержит. Света в ответ хихикала, а Игорь весело улыбался. Для него этот маленький ребенок давно уже стал младшей сестренкой. Поэтому он всегда заступался за нее, и в отсутствии Ларисы часто гулял со Светой по парку, или водил ее в кафе «мороженое», что недавно открылось недалеко от дома. А мороженое там было кошмарно вкусным, с всякими добавками, как шоколадная крошка, различные варения или прочие изыски. И старались бывать там они чаще, поскольку у Игоря теперь своя зарплата, и всегда имелись карманные деньги. И вот Света пришла проводить своего друга и старшего брата, коим она его также всегда считала, в настоящую армию. Ненадолго, это все же расставание. И в ее маленьком сердечке затаилась грусть и тоска, словно теперь Игорь уже не будет так много ей уделять свое свободное время. Он ведь уезжает служить, где будет учиться летать на настоящем вертолете. -Не тоскуй, ребенок, - как можно добрее и теплее успокаивал он Светланку. – Это только апрель мы будем безвылазно в казарме служить. Курс молодого бойца называется. А потом нас каждые выходные домой отпускать будут. Им наши увольнительные большую экономию приносят. Так знатоки говорят. -Ну, и что? – хныкала Света. – Ты же все эти увольнительные с Ларкой будешь проводить. Она по воскресеньям тоже дома бывает. -Успокойся, малявка, - иронично проворчала Лариса, подслушав их разговор об увольнительных. – У нас сейчас такая запарка начнется с сессией и экзаменами, что я тебе подарю кавалера на все его выходные. Днем, не на ночь. А потом мы на все лето махнем в стройотряд. Так что, тебе, малявка, крупно повезло. Намного больше чем мне. И нечего здесь сырость разводить. Радоваться надо. -Правда, да? – с затаенной надеждой и с легким восторгом в голосе воскликнула Света. – Это даже очень хорошо, - под общий смех подытожила она. -Вот, холера! – в сердцах простонала Лариса. – С какой радостью она сбагрила бы меня куда подальше. Пригрела змею на груди. -Я не змея, - не обижаясь, возразила Света. – Я просто маленькая девочка. И очень даже добрая. Проводы – вещь, вызывающая грусть, но протекали они весело и шумно, словно для всех такое событие стало весьма радостным, долгожданным и счастливым. И у Игоря на душе плясало счастливое предчувствие некоего знакового события. Он с нетерпением ждал этого дня, торопил его наступление, чтобы после полугодовалой отсидки за партой наконец-то подержать в руках те рычаги, коими управляется вертолет. Даже замирал от предчувствия. Разумеется, у них еще целый месяц этого курса молодого бойца, и почти весь май учебы с повторением изученного за теми партами материала. А летать начнут лишь к концу мая. Но впереди еще у них три прыжка с парашютом, мысль о которых даже немного лихорадила. Сверху тряпка, а ты сам на веревочках под ней болтаешься. Жутковато. Не зря парашют зовут тряпочной авиацией. Однако без ознакомительных прыжков никак нельзя обойтись, поскольку, как утверждают преподаватели, в случае чего, придется прыгать из, терпящего бедствие, вертолета. Но как? Даже сами учителя не припоминают примеров. Вертолет сам, как парашют, и при отказе двигателя медленно, по авиационным меркам, падает на землю. А при иных поломках и парашют не спасает. Винты в капусту порубят еще в воздухе. Игорь молчал, как рыба об лед, решив радостную весть сообщить Ларисе немного позднее, когда она, эта радость, уже случится. Дело в том, что весьма даже приличное количество его стихов публикуют в одном из центральных литературных журналов. И не по одному, и не по два, а сразу целую рубрику, словно сборник в журнале. Так обещали, и даже о таком решении журнала объявил военный летчик, герой войны полковник запаса Попов Александр Ильич. Где-то после Нового Года для них, курсантов учебного центра, организовали встречу с ним. В целях патриотического воспитания и пропаганды военной службы в авиационных войсках. Да и просто у замполита такой план мероприятия был. Полковник долго рассказывал о войне, о своих авиационных подвигах, ну, а потом прочел стихи из последнего вышедшего сборника. Разумеется, не всем это было интересно и любопытно, но слушать и аплодировать приходилось. Не всем, кроме Игоря. Ему как раз в полковнике нравилось все. И главное, что стихи он читал собственные, и этакое совмещение профессии с поэзией слегка завораживало. Ему даже вспомнились восторги Светланки, которая назвала выбор Игоря романтичным и поэтическим. И Игорь осмелел и напросился к Александру Ильичу на индивидуальную беседу. Услышав об увлечении Игоря стихами, Попов оставил ему свои координаты, то есть, телефон и домашний адрес, назначив встречу в собственной квартире, в которой он проживал с женой и старшим сыном. -И обязательно, Игорек, - попросил полковник, - прихватите с собой стихи. Все, что успели накропать. Мне искренне любопытно и интересно будет их прочесть и сделать соответствующий вывод. Игорь уже на следующий день передал ему все свои тетради с творчеством многих лет. А приблизительно через месяц он позвонил ему и услышал в трубке срочное приглашение. Бросив все дела, разумеется, Игорь понесся на всех парах. -Ну, что ж, - серьезно и озабоченно, словно случилось нечто необъяснимое, произнес с порога Александр Ильич. – Прочел, признаюсь, я все ваши тетради. Хватает и шелухи, есть и плагиат, но не осуждаемый. Воровством называется публикация чужих творений под своим именем. А вы их просто с некими изменениями внесли в свою тетрадь. Однако, много примечательного, и где-то 15-20 ваших творений я отобрал, как лучшие, и показал знакомому редактору. Мы их опубликуем. Игорь мгновенно воспарил над облаками, пронесся, как Гагарин, вокруг Земли и медленно приземлился в кресле, что было предложено хозяином. -Зиночка, нам чайку с бутербродами! – попросил полковник жену и уселся напротив Игоря. – И какие у нас планы на будущее? – поинтересовался он ближайшими желаниями Игоря. -Вот, после сборов в Литературный хочу поступать, - без запинки и раздумий выпалил Игорь. – Там требуется двухлетний стаж на производстве. Поэтому и не получилось сразу после школы. Александр Ильич на пару минут примолк, словно обдумывал некую важную и сложную задачу. Затем его супруга принесла чай с бутербродами, и он еще пару минуток размешивал сахар и пробовал ложечкой чай на сладость. Убедившись, что вкус соответствует желанию, кивнул Игорю, призывая к трапезе, и сам медленно и тщательно прожевал бутерброд. -Я не буду советовать, и настаивать, - наконец-то высказался Александр Ильич по поводу своих мыслей и раздумий. – Но просто порекомендую, как уже человек, проживший немало лет и имеющий жизненный опыт. Скоро, очень даже скоро начнутся учебные полеты. Пока рано говорить, но уже задуматься стоит. У вас впереди, в Песчаном, семь месяцев полеты, а потом еще три месяца сборы, после которых вы получаете не просто звание офицера, но и военную специальность. И, заметьте, престижную, романтическую и весьма хорошо оплачиваемую. Даже не считая таких льгот, как жилье, питание и бесплатный проезд по всей стране. Не торопитесь с выбором, ощутите радость в полете. Если зацепит – не бросайте. Стихи писать вы можете и в воздухе. Вернее, вдохновение ловить в небе, а писать на земле. Поэзия никуда не исчезнет, а вот замечательную профессию можете проворонить. Игорь, разумеется, даже всерьез не воспринял его совет, хотя вслух поблагодарил и обещал призадуматься. Да не нужна ему военная казарменная жизнь на чемоданах! Он желает сочинять стихи, и больше ему абсолютно ничего не надобно. А вот эта публикация очень кстати, поскольку вторым условием поступления как раз она и является. Вот сейчас, когда легкий хмель слегка окутал мозги, Игорь про журнал с его стихами решил рассказать Ларисе. -Вполне возможно, к лету опубликуют. -Да ты что? – радостно и счастливо воскликнула Лариса, привлекая своим шумом остальных гостей. Сразу затребовали огласить некую новость вслух для всех ушей. -Нет, - протестовал Игорь, шепча на ушко Ларисе. – Потом. А то еще спугну удачу. Но ведь здорово, а? Теперь уж я точно поступлю. -Я тобой горжусь и безумно люблю! – горячо шептала Лариса, что Игорю сразу же желалось отвести ее в свою комнату. Но тут тормоза сработали безотказно. Ничего, она все равно останется у него. Только Свету проводят, и обратно домой. Утром, так уж случилось, что провожать Игоря до военкомата абсолютно некому. Набивалась Света, поскольку она заночевала на диванчике. Провожать ее поздно ночью ни Лариса, ни сам Игорь не смогли, поскольку еще до окончания праздника сами улеглись в постель. Гостей выпроваживала мама. Она и положила ребенка на диван. Вот потому Света и просилась в провожающие. -Нет, Светик, - жалобно просил Игорь, поскольку строгим он быть не мог. – Как же я тебя назад домой одну отправлю? Нас посадят в машины и увезут в Песчаное. Тебя Лариса до дома доведет, и сама в институт поедет. А папа с мамой на работу ушли. И все же под конец, несмотря на грубые окрики старшей семьи, Света разревелась, словно прощалась с Игорем навсегда. А ему настолько стало жаль ребенка, что уже хотелось соглашаться с ее просьбой. Да ведь и в самом деле, как он ее бросит возле военкомата? Шестилетнего ребенка одного в трамвай не посадишь. Еще сядет не в свой, и уедет в другой конец города. Пришлось расцеловать ее и клятвенно обещать, что в первое увольнение весь день проведет лично с ней. И в кино, и в парк, и в самое главное – в кафе «мороженое» сходят, до отвала самого вкусного наедятся. Курс молодого бойца оказался не курсом, а пытками молодых парней, оторванных от домашнего привычного уюта. Какое же здесь обучение азам армейским, ежели зловредный сержант, научившийся еще в далеком детстве считать ровно до сорока пяти, и по два раза в день теперь повторяет свой пройденный материал. То есть, один раз утром, а второй раз вечером. Правда, часто в первую неделю ему приходилось счет по нескольку раз повторять. И за это время счета курсанты обязаны утром соскочить с койки, предварительно проснувшись, и по всей форме одеться. Ну, а вечером за время счетной процедуры сбросить с себя все, развесить, разложить предельно аккуратно, и улечься в койку. А его, этого самого сержанта, вредное зрение постоянно замечает кучу изъянов, потому и требует повторений операций. Хорошо еще, что на стене казармы возле тумбочки дневального повешен распорядок дня и расписание учебных уроков, которое даже этому вредине непозволительно нарушать. А ведь курсантам в первые дни казалось, что в авиационном центре главней сержанта никого нет. И сержант по максимуму тренирует подъем и отбой за счет иных процедур, вроде таких, как утренняя зарядка, и вечерний моцион. В первый день по прибытию всех их одели в военную форму. Именно в военную, поскольку она и оказалась времен войны. Где-то на складах, где хранился стратегический запас, отыскали гимнастерки, пилотки и прочие аксессуары. Вот в них и нарядили, заставив, вернее, приказав пришить к гимнастеркам белые подворотнички из кусочков не совсем белоснежных простыней. Приоделись, пришили, прикрутили и в первый же день уничтожили весь стратегический запас алкоголя, привезенного с собой. Потому в первую ночь укладывались без злобного рыка сержанта: «Эскадрилья, 45 секунд, отбой!». Зато этот рык известил их, что ночь закончилась, а им теперь с больными головами и больными желудками необходимо за эти 45 секунд подняться и одеться. С пятой-десятой попытки удалось. И муки, которые многие ощутили первый раз в жизни, к вечеру ушли, и уже вечером под веселое улюлюканье и противный голос они отбивались с второй-третьей попытки. Ну, и ничего, через несколько дней такая гимнастика давалась легко и беззаботно. А что, преподаватель Вертолетовождение еще на уроках в Вительске рассказывал им историю про обезьяну, которую научили летать на вертолете. Но ведь курсанты далеко не обезьяны, а пока их учат не летать, а быстро одеваться и раздеваться. Оттого такая наука легко и освоилась. Сержант даже рта не успевал открыть, как молодые парни успевали соскакивать с кроватей и в полете успевали напяливать галифе. А в момент приземления оказывались ноги в сапогах с портянками. Да, а с обезьяной все же случился казус. Правда, со смертельным исходом. Вертолет был сконструирован специально для этого пилота. Маленький, словно детский. И перед посадкой в кабину ей необходимо было встряхивать лопасти руками. Браться за концы и, как половики, потрясти, чтобы смазку разогнать по деталям. Ну, и однажды лишь после взлета обезьяна вспомнила, что данную процедуру опустила. И на высоте метров 50 вышла из вертолета, чтобы упущенное восполнить. Тем полеты и закончились. Дальше обезьяна полетела отдельно от вертолета. Еще одна убийственная деталь этого курса молодого бойца – кросс. Первую неделю каждое утро бегали вокруг стадиона. Три-четыре круга мелкой трусцой, затем легкая гимнастика. А в первое же воскресенье побежали вокруг аэродрома. Специально глянули в кроки: ровно четыре километра с половиной. В общем, сума сойти, да и только! Уже посреди пути народ падал трупами и умоляли, пристрелить. Ну а те, кто добежал до финиша, то падал прямо на этой гипотетической линии с аналогичной просьбой, и просил добить, чтобы избавить от страданий. Слава богу, чертов курс закончился. И на Первомай, а в этом году выпало аж три дня праздника, распустили по домам в первое увольнение. Сразу после парада, на котором по форме курсанта и с летными шлемофонами на головах участвовал весь личный состав авиацентра. Красиво прошли по центральной улице мимо памятника Ленину, с трибуны возле которого их приветствовало руководство города. Визг, крики и восторги молодых и мощных голосов оглашали округу Вительска. После выдачи увольнительных и команды: «Свободны!», ими управлять оказался неспособным даже такой страшно опасный зверь, как сержант, поскольку курсанты, даже, несмотря на погоны на плечах, вновь после месячной муштры и жестокого подчинения старших по званию и должности превратились в сугубо гражданских и абсолютно свободных мальчишек. Лишь слегка взбешенных, как тот пес, которого спустили с цепи. Теперь им срочно требуется выплеснуть наружу скопившуюся эмоциональную энергию. Разумеется, тому же сержанту после команды пожелалось еще раз 17 прочесть правила поведения в краткосрочном отпуске. Но даже сам замполит одернул его за рукав и попросил вежливо и культурно заткнуться: -Поздно, батенька, - с улыбкой, иронично, но назидательно проговорил он своим мягким завораживающим голосом. Точно с такой же интонацией читал он курсантам лекции о политике партии и правительства. – Вот сейчас для тебя лучше им на глаза не попадаться. А иначе за 45 секунд разденут и оденут. У них эмоции через край прут. Пусть перебесятся, а после праздников можешь возвращать свой статус. Там уж и командуй, и кричи, сколько душе угодно. -Вряд ли, - с печалью констатировал, как факт, сержант. – С мая месяца они переходят в подчинение своих инструкторов. Мои основные полномочия иссякли. Все, что мог, я им подарил. -Ну, и правильно понимаешь. Побаловался, поиграл в войнушки, и достаточно, - весело усмехнулся замполит. – Пилотов готовим, а не пехоту. Руки и нервы у них перед вылетом не должны дрожать. Игорь, наспех распрощавшись с друзьями, несся галопом к трамвайной остановке. Если бы был путь короче по оврагам и лесам, то расстояние до дома Ларисы он преодолел бы на собственных ногах. Но, как ни тих в движение трамвай, однако такое расстояние без помощи общественного транспорта преодолеть затруднительно за короткое время. Насилу дождался долгожданной единицы, втиснулся в нее вместе с толпой, жаждущей попасть внутрь трамвая, и на одной ноге провисел, чуть ли не до своей остановки. Наверное, где остановки за две-три, половина пассажиров покинула транспорт. Выскочив на площадку рядом с нужной остановкой, Игорь на всех парах с той же сумасшедшей скоростью продолжил движение к вожделенной цели. На второй этаж взлетел вообще секунды за две. И, нажав на кнопку звонка, сразу же толкнул незапертую дверь, в надежде увидеть в квартире праздничную нарядную Ларису. И лишь, очутившись в пустой прихожей, Игорь понял свою стратегическую ошибку и абсолютно излишнюю торопливость. Это они, как представители армии, прошагали по площади перед памятником Ленину и властями города в числе первых. А студенты еще ни один час простоят в ожиданиях своей законной очереди. Вот глупец! Ведь все колонны впереди себя несут транспаранты, которые извещают граждан в первую очередь о принадлежности толпы. Мог бы не к трамваю лететь, а походить по переулкам и отыскать средь многочисленного люда студентов Технологического института. Или спокойно вернуться домой, переодеться, а потом придти вовремя. 4 Шум звонка и несанкционированное проникновение в квартиру первой услышала, скорее всего, Светланка, которая метеором влетела в прихожую, испуганно ойкнула и с аналогичной скоростью скрылась в той же комнате, из которой и выбегала. Следом, уже не спеша, но с неким интересом, вызванным неожиданной реакцией младшей дочери, в прихожей появился глава семейства и отец Ларисы и Светы. Изобразив на лице легкое недоумение, он решил поинтересоваться причиной появления такого гостя. Но Игорь, вконец сам развеселившийся, что его не желают признавать в этом доме, опередил заготовленные вопросы хозяина: -Дядя Дима, здравствуйте! – поприветствовал он мужчину, добавляя к словам широкую улыбку. – Что-то сегодня меня все пугаются здесь и не желают принимать и потчевать. Я такой страшный? -Нет, просо весьма солидный и совершенно незнакомый в своем новом военном одеянии, - уже похохатывая и распахивая руки для объятий, проговорил дядя Дима и крепко обнял Игоря. – Ну, мужчина, здоровеньки были! Хорошо выглядишь, просто классно, как Светка любит говорить. Их мирные дружеские приветствия прервал дикий визг и громогласный вопль, явившийся невесть откуда. А уже через мгновение ураганом в прихожую влетел его автор. Повторно, заметим. Но сейчас Светланка неслась на Игоря, грозясь сбить его с ног и повалить на пол у порога. Но где-то за метр до цели она взлетела в воздух и повисла у Игоря на шее, продолжая издавать страшной силы крики радости. Обижаться на Свету Игорь не мог. Ведь с такой радостью и с таким восторгом ему не приходилось еще сталкиваться в своей жизни. А Света не просто обнимала, но все еще продолжала визжать и стрекотать, как из пулемета, чтобы не только звуками, но еще и словами выразить свои чувства и восторги. -Игорек, ну, какой же ты совершенно другой в этой своей форме! – наконец-то, опускаясь на пол, она впервые за это время произнесла понятное и внятное предложение. – А я тебя сперва и не узнала. Ну, думаю, кто же это такой серьезный к нам заявился? А как ты папу назвал дядей Димой, так я сразу все поняла. Ведь ты в армию уезжал, вот и одет так, по-военному. -Все, света, отстань от человека, - стараясь, как можно строго, проговорил отец, пытаясь оттащить ребенка от Игоря. – Он, поди, с дороги, устал, проголодался. Давай-ка, в ванную дуй. Мой руки и садись за стол. Отпразднуем по-мужски твой первый военный отпуск. Чему хоть научился за этот месяц? -Нас муштровали и мордовали весь апрель, - откровенно признался Игорь, но, не жалуясь, а просто информируя. – Быстро одеваться и раздеваться, топать сапогами по плацу и отдавать честь. Вот и все! -Ой, Игорек, а летать ты пока не научился? – с затаенной надеждой спросила Света, помня его обещание, сразу же покатать на вертолете. -Нет, Светик, даже к вертолету ни разу не подпустили. У нас же был курс молодого бойца. Вот. Так что, дорогая моя, жди, полеты не за горами. Уж через месяц точно научусь летать. Дядя Дима, я домой пойду. Мои ждут, поди, и стол накрывают. Просто я немного сглупил и поторопился, не подумал, что Лариса с институтом тоже будет на параде. Потому и прилетел сначала сюда. А ее еще нет и не скоро должна быть. Светик, пойдем со мной! -Пойдем, - сильно взвизгнула Света и умчалась в комнату переодеваться. – Я скоренько, - кричала она уже оттуда. Мама выражала свои искренние чувства радости восторга и удивления не слабее визга Светланы. Даже папа прикрыл уши руками, опасаясь за целостность барабанных перепонок. -Ну, мать, горазда ты кричать, - в рифму упрекнул отец маму. – Отпусти немедля ребенка, - возмутился по-доброму папа, пытаясь силой оторвать ее от сына. – Дайте-ка и мне полюбоваться воином нашей армии. Ему наконец-то удалось добраться до Игоря, и он сильно по-мужски обнял сына, похлопывая руками по спине. -Да, мужик, вырос и возмужал наш ребенок, мать. Так не успеем и заметить, как совсем взрослым станет. -Папа, - пытался возмущаться Игорь, но искренне радовался и восторгался такому приему, этой долгожданной встрече. – Я, по-моему, еще с прошлого года, как только стал за станок, считаюсь взрослым и самостоятельным. Не меньше тебя зарабатывал. Правда, мама? А уж маме в бюджет семьи отдавал, поболей твоего. Поскольку не заначивал и не припрятывал. -Ха! – возмутился отец. – Так ты потом вытягивал неслабо! То в кино, то, вон, со Светой в кафе «мороженое». У тебя на двух твоих дам, дай бог, уходило! А я, если малость и оставлял, то потом ни копейки не требовал. -Ладно вам дебеты с кредитами считать. Оба у меня хорошие! – прервала мама их баталию на финансовые темы. – Ну, вот Свету ты нашел. А Лариса где? Потерял, или попозже прибежит? -Наверное, еще на параде. Они же студенты, а потому топают после военных. Дождемся. Ее родители знают, что я приехал и ушел домой. Вот и передадут, - ответил Игорь на мамины вопросы. -Ой, мамочки! – тихо простонала Света, прикрывая лицо руками. – Я совершенно запамятовала. -Случилось-то чего, Светик? – беспокойно спросил Игорь, немного взволнованный таким поведением ребенка. -Я забыла, я совсем забыла! – запричитала Света, готовая уже пуститься палач. – Она же мне сказала, а я, как увидела тебя, так сразу и позабыла про все. -Ну, успокойся и говори, - попытался успокоить Светланку Игорь. – Поди, ничего страшного такого, как ты себе представляешь? Что и кто тебе говорил? -Лариса, - в отчаянии вскрикнула Света. – Она сказала, что всем классом, ну, этим, который сейчас в институте, уезжают на праздники. И вернуться лишь после, когда праздники закончатся. И просила, чтобы я тебе про это рассказала. А я теперь не помню, куда они уехали. Вот. А теперь только сейчас вспомнила, что она все выходные совсем не будет дома. Игорь поначалу сильно огорчился и обиделся, услышав такую информацию. Ведь знала, что она на праздники будет дома, но гулять уехала со своими новыми друзьями и Васькой. Но, окинув взглядом счастливых родителей и немного перепуганную Свету, решил не выражать свои чувства и не показывать всем свои обиды. А потом, он не имеет никакого права на осуждение поступков Ларисы. Во-первых, сам избрал свой путь через армию, не пожелав вместе с ней поступать в институт и вместе разъезжать вот пот таким мероприятиям. А во-вторых, студент – тот же солдат. Решили, постановили и толпой отправили. -Ладно, - сказал он вслух бодрым и спокойным голосом, словно ничего такого неприятного и не случилось. – Значит, так надо было. Но мы с тобой, Светик, мои каникулы с тобой вместе погуляем. Правда? Помнишь, я тебе обещал? Вот теперь пришло время исполнять и отвечать за слова. -Да, помню, - всхлипывая, согласилась Света, уже меняя свое мрачное настроение на радость, которая незамедлительно засветилась в глазах. – Только, Игорек, ты меня не выдавай Ларке. Я помнила, что они куда-то уезжают, а вот название того места совершенно забыла. -Не расстраивайся ты так, Светик. Ты же меня предупредила. А от названия места ничего не зависит. Куда уехали, туда и уехали. Мне без разницы. Ведь, если бы желала меня там увидеть, то в письме позвала бы. И я бы все равно не поехал с ее друзьями. Это же не мои сокурсники. -Спасибо тебе, - поблагодарила Света и прижалась носом к животу Игоря. – А со мной тебе скучно не будет, мы славно погуляем. -Сынок, - смешливо поинтересовалась мама. – А у нас, вообще-то, кто невеста? В последнее время, мне так кажется, что ты со Светой время больше проводишь, чем с Ларисой. Может, подождем, пока она вырастит? Ты и отслужить успеешь, и в свой институт поступит. А там, глядишь, и Света выросла. Правда, ведь, Света? Так ты со мной согласная, подождем? -Ой, ну, что вы тут такое говорите, тетя Зина? – сильно возмущенная, но больше смущенная и зардевшаяся, как яркая Новогодняя елка, звонко прокричала Света, одновременно смеясь и изображая на лице обиду. – Мы ведь с Игорем просто дружим, мы большие и верные друзья. А женой его будет Лариска. Она мне давно уже так говорила. Поэтому, ваши слова – глупости. -Ладно, ладно, - успокаивала мама возмущенного ребенка, сама уже не рада, что затронула такую щепетильную тему по поводу невестки и сына. – Уж и пошутить нельзя, как мы сразу такие сердитые! Отец с Игорем, глядя и слушая их перепалку, лишь весело похохатывали. -Хватит сказками нас кормить, мать! – насмеявшись вдоволь, потребовал отец. – Ну-ка, женщины, стол накрывайте! Чай, сегодня праздник в календаре. Да еще и у сына первая увольнительная. Поди, с утра голодный. А мы с ним по-мужски на балконе пока посидим, о своем, о мужском покалякаем, - подмигнул отец Игорю, намекая на заначку в балконом шкафчике. У отца всегда там было припрятано вино. И он любил, если за ужином мама немножко нальет, там с сигареткой еще пару стаканчиков добавить. Но тайно и скрытно. Кроме Игоря про заначку никто не знал и не ведал. Игорь сам не курил, но отца иногда поддерживал в таких секретах. Потому и сейчас они вышли на балкон и, усевшись на маленьких стульчиках, выпили по стакану вина. Отец сразу закурил, а Игорь положил в рот печенье, что всегда хранил с бутылкой отец. -Ну, - приступил к допросу отец. – И как там служба показалась тебе? Нечто форму смешную напялили на тебя. Давно уже гимнастерки в армии пропали. А вот для вас где-то отыскали. -Из государственных резервов. Папа, а зачем добро выбрасывать, если есть, на кого его одеть? -Нет, сынок, - не согласился отец. – Коль призвали в армию, так оденьте, как и положено. На народные деньги куплено. А этот раритет, коль жалко на помойку выбрасывать, так в кино его можно отдать. Что про войну показывают. Там его быстро оприходуют, зато шить не придется, готовое. -А по мне, так нормально, - не соглашался Игорь, немного опьяневший после долгой разлуки с вином от этого стакана. – Удобно, как рубашку через голову одевать. А новые тужурки на пиджаки похожи. Отец предложил еще по стаканчику, но Игорь отказался. Ведь еще за столом мама нальет, а он с непривычки совсем опьянеет. Как-то перед ребенком неудобно. Света ждет, когда они в кафе «мороженое» пойдут. Оставив отца курить одного, Игорь решил все же принять ванную и переодеться, чтобы выйти к столу прежним узнаваемым сыном и другом. -Ой, Игорек! – непонятно, веселилась или возмущалась Света, встречая Игоря из ванной, переодетого в спортивный костюм, случайно купленный на вывозе перед призывом. Ему он очень понравился, а потому одевал лишь по торжественным случаям. – Ну, ты теперь какой-то домашний. В погонах ты мне больше понравился. Такой взрослый, солидный и важный. -Так я сейчас на свою спортивную куртку перешью погоны, и буду так ходить, как военный, - весело хохотнул Игорь, подмигивая Светланке. – Долго ли умеючи! Нас там, в казарме за месяц всякому научили. Кроме, как летать. Вот про что забыли, так это про вертолеты. Но к концу месяца и к полетам приступим. -Вот, только не надо перешивать! – категорично возразила Света, поверив в вероятность такой рокировки погон. – Мы гулять пойдем, так ты, пожалуйста, надень форму. Пусть все посмотрят на тебя. -Уговорила, - кивал головой Игорь. – Будем гулять при погонах, чтобы тебе все завидовали. Уже за столом отец вновь вернулся к раритету, выданному курсантам авиацентра в качестве формы. -Мы такие гимнастерки во время войны носили. Точно такие, одна к одной. Уж и увидеть не надеялся. Ан, нет, сына нарядили. -Ой, дядя Тим, - воскликнула Светлана. – А вы по-настоящему воевали, да? расскажите, пожалуйста. -Да что тут рассказывать. Война, она и есть война – не приключение, как в книжках пишут и в кино показывают. Там сплошь кровь и грязь, а еще и смерть. Тут вспомнить страшно, не то, что рассказать. Отец задумался, собираясь с мыслями, но уже после третьего стаканчика, а с учетом и тех, что на балконе выпил, так после шестого, узрев внимательного слушателя в лице Светы, поскольку мать и Игорь всю военную историю отца уже наизусть выучили, решился и ребенка посвятить в свои боевые похождения. -Начинал я с партизан. Ну, пока малый был, восемнадцати не было, то в армию на фронт не взяли. А в партизаны ушел с приходом в село немцев. Да, хватило нам там лиха всякого! -И поезда под откос пускали, как в кино показывают? – с широко раскрытыми удивленными и любопытными глазами спрашивала Света. – Ой, как здорово! А мне Игорь не рассказывал про это. -Так я же не воевал, - оправдывался Игорь. – Чего рассказывать за папу, если он это сделает лучше сам. Подбодренный репликой сына и таким вниманием Светы, отец, продолжая подливать себе вина, ударился в воспоминания, с максимальной подробностью, а вполне вероятно и с долей фантазии, описывал тяготы и лишения партизанского бытия. Мама тоже заметила некие новые детали в его похождениях, но лишь усмехалась, не мешая патриотическому посвящению мелкого поколения. Когда вино оказалось все выпитым, а отец начал повторяться, мама с помощью Игоря потихоньку, вроде как неприметно для него самого, увели отца в спальню, где он мгновенно громко с пересвистом захрапел, словно танк, несущийся по бездорожью. -Ослабел отец, - с улыбкой, но без иронии проговорила мама. – И выпил-то чуть больше бутылки вина, а уже готов к отбою. -Годы, мама, годы. К пятидесяти подбирается, - в оправдание заметил Игорь, а сам в душе посмеялся над маминой наивностью. Чуть больше здесь, за столом, да ровно столько на балконе. Вот и укачало. Как и было обещано, Игорь повел Свету в свое любимое кафе «мороженое». По просьбе ребенка, он вновь нарядился по форме, поскольку ей сильно хотелось перед подружками, что гуляли во дворе, да и пред соседями похвастаться своим военным другом. Специально для этого она повела Игоря через свой двор, хотя дорога получилась до кафе в два раза длинней. Он понял ее уловку, но решил не подавать виду. А Света нашла иную причину для такого маневра. -Я кофточку надену. А то как-то прохладно стало, - попросилась она, оправдывая поход через ее двор. – Да и потом, вечером она не лишней будет. -Хорошо, я согласен, - посмеиваясь, говорил Игорь. Сама форма, как и говорил отец, старовата и непривлекательна была. Но красивые новые курсантские погоны ее скрашивали, придавая шик и блеск. И всем сразу становилось понятным, что со Светой идет будущий летчик. Хоть день и праздничный, но до вечера далеко. А потому народ еще за стол не уселся, и в основном, учитывая хорошую теплую солнечную погоду, прогуливался на улице. И не успела света покинуть кавалера, чтобы сбегать в дом за кофтой, как Игоря окружили знакомые и просто соседи Котовых, чтобы утолить свое любопытство и расспросить курсанта о кое-каких подробностях и деталях. -И что это за форма такая странная? -А на каких самолетах летаешь? -И в каком училище учишься? -Долго ли еще учиться до офицера? Игорь отвечал подробно и без зазнайства и пафоса, на ходу сочиняя и приписывая к существующим условиям службы процентов девяносто собственных фантазий. Чувствуя, что заврался окончательно, он уже приготовился к самостоятельному побегу. Но на помощь подоспела Света, что так скоро возвратилась. -Извините, товарищи, - вежливо и официально попросил он у народу. – Но нам со Светой очень нужно идти. Как-нибудь в другое время мы с радостью продолжим тему службы и учебы в армии. Схватив за руку Свету, он спешно потянул ее в сторону кафе, весело хихикая и оправдывая такую поспешность: -Малость наврал, даже много, - говорил он смеющемуся ребенку. – Пока не разоблачили и не побили, нужно сматываться. -Ну, вот зачем обманывал? – продолжая хохотать, спрашивала Света. – Ведь ты мог и правду сказать. Она тоже классная. А он сразу сочинять начал, придумывать всякие сказки и глупости. -Не знаю. Правда немного серая, скучная. Вот и захотелось к такому праздничному наряду туману напустить. -А вот если у меня начнут спрашивать? – вдруг резко остановилась от такой мысли Света. – Что мне им говорить? -Говори правду, - твердо решил Игорь. – Они совсем запутаются и отстанут. Сама говорила, что истина тоже классная. Теперь уже хохотали вместе, и, взявшись за руки, пустились бегом в сторону кафе, чтобы срочно заказать огромные порции мороженого и уже за столом и за вкусным блюдом продолжить делиться новостями и событиями месяца разлуки. Про Ларису Игорь больше не расспрашивал, поскольку любая реплика о ней начиналась со слов: «Они с Васькой». Осознавал и понимал, что ревность глупа и не обоснована, но слух резало. Даже мама уже на второй день, когда они остались одни, высказала вслух сомнения по этому поводу: -Знаешь, сынок, возможно, я неправа, но допускаю, что мои слова послужат когда-нибудь при падении соломкой. -Ты о чем, мама? – удивился и насторожился Игорь. -О вас с Лариской. Я понимаю, первая любовь, да еще растянувшаяся настолько много лет. Но впереди у вас сплошные разлуки. Да, возможно и будете видеться часто, Москва недалеко, если уедешь в свой институт. Только все это время с ней постоянно будет находиться кто-то другой. Или у тебя появится тоже иной друг по духу и творчеству. Женского рода. -Мама! – возмущенно оборвал подобные инсинуации Игорь, даже мысли не допуская о другой. Или о другом для Ларисы. – Мы пока слишком молоды, даже смело заявляю, что молоденькие. Но уже почти что муж и жена. И даже в мыслях представлять не желаю какой-либо иной. -Прости, сглупила, - поспешно поторопилась уйти с такой болезненной темы мама, чтобы не обижать сына. – Просто вы пока, как будто муж и жена, а до настоящего, так минимум лет шесть. Нам с отцом всегда нравилась Лариса, только все десять лет вы были детьми и всегда рядом. А теперь у вас все врозь. Но если уж такая у вас любовь, так забудь мои предостережения. Мне просто хотелось смягчить гипотетическую трагедию. Она ведь вероятна, не обязательна, но допустима. -Хорошо, мама, спасибо за вероятно возможную соломку, но я всегда буду верить и надеяться. Ведь мы можем пожениться и после моих сборов. Я имею в виду офицерских, когда я смогу поступать в институт. А Лариса запросто сумеет перевестись в любой Московский ВУЗ. -Дай бог, я буду просто рада. И закроем эту тему раз и навсегда, поскольку тебе она неприятна, - твердо и окончательно поставив точку, заявила мама. Но у самой, глядя на страдания сына, сомнения оставались. Слишком часто, если уже не постоянно, с Ларисой рядом друг Васька. Пройдет время, и она сама вдруг не сможет находиться и обходиться без его присутствия. Вот тогда, вполне вероятно, эта гипотетическая соломка и поможет сыну пережить сердечную драму. Игорь и сам удивился, насколько кошмарно весело и интересно пролетели вместе с маленьким ребенком эти три дня праздничных каникул. Он даже забыл о существовании Ларисы. Но, если и посещали мысли о ней, то Игорь поспешно оправдывал ее отсутствие уважительными причинами. Однако даже мысли не допускал, что любовь сумела бы победить его мечту о Литературном институте. Никаким технологом или иным производственным специалистом он не желал становиться. Не хотелось превращать профессию и специальность в привычку, выработанную ежедневными и ежегодными посещениями завода или фабрики. Успел отработать за станком восемь месяцев до призыва. И еще придется столько же до сборов. Не желает. И ежели у станка голова свободна от трудовых производственных процессов и допускает фантазии и рифмы, то определенная должность полностью способна поглотить и проглотить поэзию и его вирши. Разумеется, вечерами отец наливал вино, и Игорь, уложив спать Светланку, замотав ее по городу за весь день, и с мамой и папой, если тот не перепивал до сна, они общались на всевозможные темы. И сам Игорь во хмелю повторял вслух и решительно, что расстанется с Лариской без особых сожалений, ежели она не пожелает его ждать и не выдержит разлуки. На то она и жизнь, чтобы иногда попадать на черные полосы. Лишь бы эти полосы не превращались в густой мрак. От ассоциаций, от живого собственного воображения предстоящей гипотетической разлуки даже голос начинал дрожать от жалости к самому себе, и глаза слегка увлажнялись. Однако наутро Игорь напрочь выбрасывал из головы подобные инсинуации, веря и надеясь на скорую встречу с Ларисой. Ведь впереди буквально через пять дней выпадают новые каникулы с продолжительными праздниками. Днем Победы. Подумаешь, меньше недельки всего подождать. Ведь все равно, просто здорово пролетели Майские каникулы. Папа с мамой, когда узнали от Игоря всю систему увольнительных, то лишь посмеялись над такой службой. Да еще с таким питанием. Ведь курсантская авиационная норма ниже на один пункт лишь космонавтской. 5А. И шоколад давали, и мясом плотно кормили. Да и так, что, несмотря на усиленный курс молодого бойца, Игорь поправился на целых три килограмма. Специально взвешивали их перед увольнительной, чтобы дома похвалили кухню авиацентра. -Сынок, так тебе и служить некогда. Не успеешь уехать в часть, как уже суббота, и ты вновь на пороге, - шутила мама. – Санаторий с правом посещения дома. То есть, отдых и усиленное питание с приобретением военной профессии. А папа добавил: -Я бы не стал учитывать этот санаторий за срок службы. Пусть потом по-настоящему отслужат, как и положено два года. -Мама, папа, я вовсе не собираюсь служить в настоящей армии, - возмущался такими сравнениями и упреками в адрес службы, Игорь. А Света даже категорически поддерживала его. -Ну и что? Зато мой Игорек летчиком будет. Самым настоящим и взаправдашним. Правда, ведь? Этот «мой» всех рассмешил, но Света и не собиралась обижаться. Ведь всем весело, а это так здорово! -Я, мама, - продолжал Игорь тему пренебрежения родителей к его службе, - готовлюсь в запас. Страна желает иметь хороший запас летчиков на случай войны. Потом, конечно, не дай бог, да поздно будет. Родители согласились и просили не обижаться. Они ведь искренне рады, что сынок служит рядом. И дома часто бывает. А эти пять дней у них в авиацентре были суетливыми и весьма интересными. Да плюс, вернее, минус сержанта, и просто служба началась ужасно замечательная. А суета выразилась в подготовке и в самих прыжках с парашютом. Три прыжка, то есть, в день по одному. А один прыжок и растягивался на весь день. После завтрака сажают их в машины, везут на полевой аэродром километров эдак за 50 от центра, и там они прыгают по очереди с самолета Ан-2. И обратно домой. С собой давали сухие пайки. Но курсанты решили по совету бывалых обедом не увлекаться. А просто на обратном пути набрали вина и в течение часа по пути его выпили. Командиры на слегка осоловевших бойцов смотрели с пониманием. Это, мол, на них так прыжки подействовали. Никто ведь и не предполагал обвинять алкоголь. Как ни крути, а у пацанов первые прыжки, однако. Жутковато. В эту увольнительную Игорь не несся ракетой и по форме к Ларисе. Но все равно, залетел домой, успел лишь маму поцеловать, отец на работе еще был, и, решив, что Лариса уже по всем параметрам должна быть дома, побежал к ней. Пулей влетел на второй этаж и сразу же, не позвонив и не постучав, распахнул входную дверь, готовый радостно прокричать приветствие. Никто не вышел. Правильно, он же особо пока и не шумел, хоть и хотелось скорее заявить о своем явлении. Но дверь из большой комнаты отворилась, и перед Игорем нарисовалась Света. Он уже приготовил руки, чтобы подхватить ее визжащую и орущую, однако она молчала и шмыгала носом. -Светик, милый, тебя обидели? – удивился и испугался Игорь. -Папа умер, - прошептала тихо Света и, подойдя вплотную к Игорю, прижалась носом к животу и беззвучно заплакала. – Вчера вечером. Мы скорую помощь вызвали, а она уже не успела. Вот. У Игоря от холода и ужаса такой вести сердце защемило, и у самого к глазам подкатились слезы. Ему даже представить страшно, что такой веселый, до боли знакомый и до ужаса родной дядя Дима больше никогда уже не сможет шутить и смеяться над ними, над детьми. А он любил всякие безобидные приколы и подковырки в их адрес. И теперь он умер, и его закопают на кладбище. Боже мой, а как же они теперь без него? Он не просто был отцом и мужем, он был главой семьи, кормильцем. И сможет ли сейчас Лариса учиться? Пока его терзали и мучили эти мысли, в прихожую зашла заплаканная Лариса. Увидав, с кем тут плачется младшая сестренка, у Ларисы поначалу блеснул радостный огонек. Но мгновенно угас от мыслей и печалей по умершему отцу. Она тихо подошла к Игорю, обняла его за шею и прижалась мокрой щекой к его щеке. -Такие вот у нас дела, Игорек. Праздник во дворе, весна, а у нас горе, - дрожащим осипшим голосом прошептала она ему на ухо. -Лара, привет, милая, - целуя девушку за ухом, прошептал Игорь. Было сильное желание впиться губами в ее губы страстно и горячо до потери сознания. Но понимание неуместность таких чувств удерживало порывы. В этой семье у трех его любимых женщин случилась беда. - Как вы теперь, а, Лара? Как мама? Как же такое случилось с дядей Димой, ведь совсем еще молодой? -Плохо маме, - всхлипнула Лариса и повела его в комнату, где вокруг траурного стола сидели соседи. -Лара, а папа где сейчас? – спросил Игорь, ужасаясь вопроса и ответа на него. У них теперь нет папы. -В морге. Похоронная контора в праздники не работает. Забирать будем в понедельник. И сразу после обеда хоронить. Гроб уже готов. -Ой, а мне ведь в понедельник уже утром надо быть в части. Ну, ничего, я парням позвоню, предупрежу. Во вторник приеду. У нас в понедельник учебный день. Может, ко мне пойдем, чего ты тут делать будешь? -Идите, идите уже, детки, я здесь не одна, - слегка хмельным голосом просила мама, отсылая детей из дома. – Пусть хоть немного развеются. -Игорек, я с вами, можно? – жалобно попросила Света. Но от сердитого и категоричного взгляда сестры Света сжалась и приготовилась заплавать. Игорь обнял ее за плечи и скомандовал: -Пусть идет с нами. Нечего ей здесь одной среди пьяных соседей сидеть. А у нас там хоть во дворе погуляет. 5 Игорь даже сильно пожалел о своем бездумном решении, опоздать из увольнения на целые сутки. И именно на этот понедельник. Он позвонил товарищу, с которым хорошо познакомился и сдружился в авиацентре, чтобы тот предупредил командиров. Нет, с этим проблем не возникало. Никто даже, словом не посмел упрекнуть за такой проступок. Но лучше бы Игорь убедил Ларису, что опаздывать в армии противозаконно и опасно. Она бы не осудила и поняла его. А вот сам он пожалел, поскольку вид дяди Димы в гробу его поразил до глубины души. Потряс, деморализовал и парализовал. Слишком долго и хорошо они были знакомы. С первого класса Игоря и Ларисы. И в каком доме он провел больше времени: в своей квартире или в Ларисиной, так даже сам ответить в затруднении. А теперь он стоял рядом с мертвым и незнакомым ему человеком. Нет искорок в глазах, хитринок в губах и задорного смеха от собственных шуток и острот, что любил он рассыпать в адрес молодых. -Мама все три дня пьет, - сообщила Лариса, которая вернулась домой еще вчера вечером в воскресенье, чтобы с утра пораньше помочь матери в этих трудных поминальных делах. Хотя, все хлопоты в основном взяли на себя соседки и профсоюз на работе отца. Несмотря на праздники и выходные был сделан гроб, подготовлена машина, на которой и повезли дядю Диму на кладбище. А с утра возле подъезда уже стоял похоронный оркестр из Дома Культуры при комбинате. – Мне так страшно за нее, - добавила она после недолгого молчания. -Не надо этого пугаться, - попытался, как мог, успокоить Игорь Ларису, хотя сам трясся от страха в ожидании машины из больничного морга. Ему самому хотелось сейчас выпить стакан водки для храбрости. – Это сейчас много сочувствующих соседей с вином, вот она и пытается успокоить себя алкоголем. А потом, когда останется одна, переменится. Ведь у нее вас двое. -Игорь, а как мне учиться, а? Ведь мать одна не потянет. А мне, ой как не хочется, переводиться на заочный. Лишний год потеряю. -Успокойся и поэтому не паникуй. На лето уедешь в стройотряд, подзаработаешь малость. А потом я до сборов работать буду, помогу, чем смогу. Вместе как-нибудь справимся. -Ой, Игорек, но ведь после сборов ты сам уедешь поступать в свой Литературный институт? -Не надо заглядывать так надолго, - попросил Игорь, сам не представляя, чем он, студент, сможет помогать? А еще жениться собрался. Но, ведь стихи опубликуют, гонорар выплатят, неожиданно вспомнил Игорь о такой детали из его биографии, воодушевляясь такими воспоминаниями. Но вслух произносить не стал. Зачем заранее рассчитывать и планировать то, чего пока нет? Да и все равно, он еще много напишет. А там, в Москве, много журналов и редакций. Будет всем носить и от всех получать. Хотелось от таких мыслей даже счастливо улыбнуться. Но вовремя остановился. В доме траур и беда. Когда заголосили женщины, то все сразу поняли, что машина с гробом приехала. Тихо заскулила Света, потекли слезы по щекам Ларисы. А Игорь жевал нижнюю губу и сам съежился от страха, не решаясь подойти к открытому гробу и взглянуть на прах отца его девушки. Но Лариса сама его за руку привела, и он вынужден был глянуть и от ужаса похолодел. Это был уже не дядя Дима. Дальнейшие похороны, процессия и поминки помнились плохо. Кто-то говорил, что-то играло. Потом за столом, молча, пили и ели. Света уселась к Игорю на колени, и ни на какие протесты старшей сестры не реагировала. Ей рядом с Игорем было спокойней и не так кошмарно. Рядом сидел и Васька. Он успокаивал Ларису, поскольку Игорь не просто был занят, но еще и в глубоком стопоре. Но домой к Игорю они пошли вдвоем, оставив Свету и Ваську с матерью. Лариса сама немного захмелела, и уже по пути домой пыталась шутить и смеяться. -Верно, люди говорят, - заключила она, оправдывая свое неадекватное поведение перед ним. – Страшно до могилы. А потом все как-то успокаивается. Жалко, конечно, согласись, а папа мой был классным мужиком. Настоящим папой. Но мы его именно таким и будем вспоминать. Осуждать или даже просто поругать Ларису за такое неправильное поведение и не совсем адекватное отношение к похоронам Игорь не собирался вовсе. Да, случилось, умер папа, но им, молодым, еще уйму времени нужно прожить. С потерями, утратами, но и с обязательными приобретениями. И также будет много, и гораздо больше таких вот утрат. Порою Игорю самому становилось тревожно от всего происходящего. Так уж получалось, что расставшись после похорон дяди Димы на следующее утро, Игорь больше в последующие увольнения не мог застать Ларису. Поначалу она готовилась к сессиям, сдавала экзамены, а потом уехала со стройотрядом в некое далекое село, до которого даже при желаниях за сутки не добраться. И лишь Светлана, словно подгадывая его появление, дожидалась каждую субботу на лавочке возле его подъезда, сразу сообщая о местонахождении старшей сестры. Вернее, о ее отсутствии. А Игорь уже смирился и понял, что теперь он ее сможет увидеть лишь осенью, когда начнутся занятия. Но после стройотряда их сразу отправили на уборку картошки. И так получилось, что дембель Игоря, а окончание сержантских сборов в авиацентре считалось официальной демобилизаций из вооруженных сил, совпал с окончанием уборочной страды и возвращением в город Ларисы. Что ни говори, а у них случалась пятимесячная разлука. На такой срок им еще не приходилось расставаться. Он даже боялся сразу не узнать ее, как казалось, после такого длительного ее отсутствия. Но Лариса сама с визгом и криком набросилась на Игоря, искренне выражая свой восторг, радость и безумное счастье. И потому Игорю не пришлось маяться сомнениями с узнаванием. Уж по ее поцелуям он сразу понял, что перед ним, вернее, на нем висит его любимая Лариса. -Боже, Ларка, как ты изменилась, как похорошела! – восторгался Игорь, вращая вокруг себе девушку и постоянно зацеловывая. -Нет, но ты на себя посмотрел бы, а? – в унисон трубила ему Лариса. – Ну и растолстел же ты. Нет, нет, ты абсолютно не толстый, - быстро поправилась она. – Просто из сухой воблы превратился в приятного карася. Вот так, засыпая друг друга комплиментами и сладкими эпитетами, они, держась за руки, неслись к дому Игоря. Родители вовремя оказались на работе. И они вновь бережно любили друг друга. И уже никто не посмел бы их разлучить. Даже Света, которая постоянно пыталась вмешаться в эти редкие часы совместного пребывания. Лариса рычала на сестренку, Игорь робко пытался заступиться, но справиться с волевой и сердитой Ларисой им обоим со Светой не удавалось. Но все равно в те субботы, когда Лариса допоздна училась, Игорь со Светой успевали сбегать в кино или в свое кафе. Тогда счастья у ребенка наличествовало с избытком и в изобилии. -Ну, почему такая вредная Ларка, а? – жаловалась Света иногда Игорю на запреты, таскаться следом за ними. – Мы ведь с тобой вдвоем можем запросто болтать подолгу и много? А втроем нельзя, что ли? -Не серчай, ребенок, - как мог, успокаивал ее Игорь. – Мы с Ларкой и так нечасто в последнее время видимся. А с тобой гораздо чаще получается. Оттого Лариса и сердится на тебя. -А вы когда поженитесь? - однажды такой прямой вопрос в лоб задала Света, когда Игорь зашел за Ларисой, и они уже собирались уходить. Ее мама находилась рядом и, услыхав, даже прыснула в ладошку от такого нахального вопроса маленького ребенка. Лариса, не желая по такому поводу дискутировать, захотела просто треснуть младшей сестренке по шее. И если бы не реакция Игоря, который успел отловить ладонь Ларисы буквально в нескольких сантиметрах от шеи ребенка, то к смеху матери прибавился бы еще и плач Светланы. -Чего дерешься? – искренне возмутилась Света, довольная фактом заступничества Игоря. – Я же просто спросила. Сама мне уже давно говоришь, что скоро будете мужем и женой. А мне и спросить нельзя? -Не надо, Лара, - спокойно попросила мама. – Необходимо просто объяснить ребенку, что после смерти папы нужно хотя бы год подождать. Вот к маю и подготовимся к свадьбе. Я не слишком тороплю вас? А то расписала по полочкам и по датам, а вас, поди, иные планы. Лариса пытливо глянула на Игоря и ткнула его пальцем в живот, желая тем самым возложить ответ на него. Игорь весело хихикнул, показывая смехом свое полное согласие с тещей и Ларисой, если та сама не возражает. Они же часто в последнее время рассуждают о предстоящей свадьбе. Да вот нечаянная смерть отца немного изменила и отложила эти планы. -Ой, Ларка! – неожиданно воскликнул Игорь, вспоминая нечто важное. – С маем у нас проблемы. Я же приблизительно в конце марта на офицерские сборы уезжаю. Ну, и заканчиваются они к первому июля. Вот тогда я окажусь на свободе и в полном твоем распоряжении. -Где и в каком распоряжении? – вмешалась вопросами Света. – Ты же потом в Москву поедешь. Вам раньше надо пожениться. -Не надо раньше, - поправил ее Игорь. – Мне в Москву в середине июля только на экзамены. А учеба где-то с первого октября, как и в Ларином институте. Все успеем, правда, Лариса? -А потом? – внезапно с тревогой спросила девушка. – Как же мы поженимся? Тебе там учиться, мне здесь. -Не усложняй, - рассердился Игорь этими инсинуациями и излишними напряжениями на мозговую деятельность. – Мы же уже все решили с тобой и распланировали. Ты переводишься в Московский ВУЗ. По семейным обстоятельствам тебе просто обязаны пойти навстречу. -Совсем меня одну бросаете на произвол судьбы, - печально констатировала, как факт, мама. -Почему? – удивилась Света. – Я же еще долго буду дома с тобой. Будем вдвоем куковать, - заключила она под общий смех. Веселый и жизнерадостный. Все стало на свои места. А у Игоря на душе полегчало и повеселело. Конечно, Лариса уже не раз соглашалась стать его женой и выйти замуж за него. Но часто в тех случаях с добавлением, вроде как со смехом, таких нейтральных фраз: -А куда я от тебя денусь? Мы ведь срослись друг с другом намертво. Нас теперь лишь смерть разлучит. Шутя, несерьезно. А сейчас заявляла о своем согласии при всех. И даже легкий испуг успел заметить в ее глазах, когда заметил на невозможность свадьбы в мае. Ну, и что? В июле и распишутся. А жена обязана за мужем следовать. Потому и переведется в Московский институт. А там, в Москве, возможно, общежитие им дадут. А нет, так комнату снимут. Его родители обещали первое время помочь, сами стипендии заслужат, подрабатывать станут, как сумеют. И основную статью дохода Игорь списывал на стихи, на публикации. Вон, как много получил за те, что по рекомендации Попова опубликовали. Даже маленькая хвалебная статья в следующем номере промелькнула. Потянет он женатую жизнь, не позволит семье голодное нищенское существование. Ну, а с детьми они сразу договорились не торопиться, пока не почувствуют твердую почву под ногами. Успею еще кучу детворы нарожать. А сначала просто необходимо покончить с образованием. Иначе потом может уже никогда не получиться. Все эти думы радовали и растекались бальзамом по сердцу. И особенно в те минуты, когда она тихо спала на его руке, а он вслушивался в ее дыхание и предавался в такие миги мечтаниями, разрисовывая картинки будущего бытия, как можно красочней и благостней. Чтобы не опростоволоситься со сборами, которые в течение года проводились в два потока, то есть, с первого апреля и с первого июля, Игорь за два месяца посетил военкомат и обсудил этот вопрос с начальником того отдела, который и распоряжался офицерами запаса. -Ну, а к чему такая спешка? – слегка удивился капитан просьбе Игоря. – А, по-моему, так летние сборы гораздо интересней. В апреле-мае погода похуже в тех краях. А летом, как в санатории. Вместо аргументов Игорь подарил капитану журнал со своими стихами, и тот посчитал данный факт весьма уважительным. -В Литературный надумал, как я понимаю? Это хорошо. Хотя, если признаться честно, то стихи у тебя и без него хорошие. Вон, в каком главном журнале пропечатали. А вот с профессией я бы немного поразмышлял на твоем месте. Во время сборов частенько купцы наезжают. То есть, могут сразу в часть забрать. А в армии офицеры, и в особенности военные летчики, весьма уважаемые и обеспеченные граждане. Хорошая зарплата, хорошее питание. Бесплатное, кстати. Квартиру почти сразу получишь. Тогда и будет, куда с женой приехать. Не по общежитиям и не по съемным хатам, а в своем собственном жилье обитать. Такой факт весьма значимый в семейной жизни, когда быт обустроен. Очень быстро частенько на этой почве семьи разваливаются. Поди, есть на примете кандидатка на должность жены? -Есть, - довольный вопросом, ответил Игорь. – Сразу после сборов и распишемся. Хотели раньше, да в мае ее отец умер. Вот и перенесли на год. -Вот, - словно обрадованный таким фактом, воскликнул капитан. – Есть повод сильно призадуматься. -Нет, товарищ капитан, - категорически и твердо отверг радужные перспективы Игорь. – Мы уже с ней этот вопрос решили по-своему. И она совершенно не желает в армию. Сугубо гражданские мы оба. -Ладно, поступайте по собственному усмотрению, как уже задумали и решили. Не стану переубеждать, - с неким сожалением согласился с доводами Игоря капитан, словно только что его собеседник отказался от весьма выгодного предложения. – Но подумать все равно не лишне. Там, на сборах будут у тебя еще уговорщики. Возможно, они окажутся более настойчивей и убедительней. Ну, а стихи, так их и в воздухе можно писать. Там даже романтичней. Игорю хотелось рассмеяться, но он сдержался, чтобы такой выходкой не обидеть капитана. Он обещал подумать, хотя в душе остался при своем мнении. А смешно стало от воспоминаний. Первой про романтику, узнав от Игоря, что он подался в авиацию, заявила ему Света. Потом повторился полковник Попов. И вот капитан, почти как по писаному, вновь напомнил о воздушной романтике и о стихах, кои легче и краше пишутся и сочиняются в полете. Только не желает Игорь связывать себя с армией. Во-первых, душа не лежит, а во-вторых, так это и главное, Лариса возражает. Вон, как из-за этого авиацентра бурчала и брюзжала. Капитан выполнил просьбу Игоря, и он попал в первый поток. То есть, к концу марта ему вручили повестку о прибытии в военкомат. Прибыл с вещами. И таковых, как он, оказалось чуть больше сорока. Целый вагон набрался. Так что ехали шумно и весело. И ежели такая толпа мужчин собралась в одном закрытом пространстве, а начальник поезда, прознав про таких пассажиров, закрыл их на замок с двух сторон, то у всех, разумеется, с собой было прихвачено. И моментально, лишь успев получить свое место в купе, народ выставил на стол съестные и питьевые запасы. Все 17 часов пути вагон гремел, шумел и громко пел. Даже безголосые не отставали. Выбившихся из сил укладывали на верхние полки, кто падал сам, оставляли на нижних. И вот так прибыли на конечный пункт, где их, к всеобщему удивлению и к массовому изумлению встречал на перроне, словно двойник или ближайший родственник сержанта из Песчаного авиацентра. Но так, скорее всего, показалось с глубокого похмелья. Внимательно вглядевшись, то общим у них оказалось лишь одеяние и погоны. А так, даже сильно отличались. Но ведь теперь они сами сержанты. И потому встретили его шутками, прибаутками и по-братски на «ты». Он-то так и останется сержантом, а у них у всех перспектива выпуска из этих сборов в звание младший лейтенант. Можно по старшинству и покомандовать сержантом. После выпуска. Отличие этих сборов от Вительских еще и в освоении новой техники. Здесь их обучали на вертолете Ми-4. Большая и солидная авиационная техника по сравнению с тем маленьким Ми-1. И вновь месяц за партой с зубрежкой конструкции и предназначения деталей, из коих состоит четырнадцати цилиндровый двигатель. -Никогда! – в отчаянии вопил Игорь, пытаясь охладить закипавшие мозги, не выдерживающие перечисления гаек, болтов, контровки и пазов, по которым течет масло. – Ни в жизнь никто не сумет меня уговорить, связать свою жизнь с авиацией. Летать понравилось, а учеба – сплошная каторга. А ведь придется тогда всю оставшуюся жизнь зубрить эти железки. -Да нет, - тоном бывалого, отвечал сосед по койке Виктор Волков, с которым он знаком был с первого учебного дня в Вительском учебном авиацентре. – Это нас, курсантов муштруют и вдалбливают, чтобы хоть малое представление имели по технике, на которой придется работать. А так, я поинтересовался у тех, кто уже ушел в армию, там все поверхностно. Я лично решил, что при первой возможности пишу рапорт, и в авиацию до конца трудовых лет. Мне не в радость, возвращаться на завод. Там по переносу тяжестей я был самым главным. Подай, поднеси, убери. А еще на пять лет за парту не желаю усаживаться. Они, как раз, и сидели за партой вместе, спали на соседних койках, а потому в основном вдвоем все будущие перипетии обсуждали между собой. Правда, взгляды на будущее разнились кардинально. Игорь категорически возражал против тех робких попыток, склонить его Виктором в сторону военной авиации. Однако кое в чем соглашался и прислушивался, и следовал советам друга. В особенности по вопросам конструкции двигателя и вертолета. -Не заостряй внимание на мелочах. Научись понимать их роль в конструкции. А экзамены, мне сообщили, сущая формальность. Запомни название агрегата и его роль в общей схеме. И трояк тебе обеспечен. На золотую медаль не претендуй, так как аттестаты нам все равно не выдадут. И какая разница в оценке, коль ни перед кем ею не похвастаешься? И правда, эта нудная и скучная учеба вскоре сменилась увлекательными и даже весьма приятными полетами. И в особенности понравились полеты по маршрутам. Здесь они оказались намного интересней, поскольку выполнялись вдвоем. В качестве правого пилота сидел курсант из твоего экипажа. И когда, где-то за две недели до окончания сборов, в авиацентр приехали, так называемые, купцы, Игорь уже был не так категоричен в отношении перспектив. При выполнении полетов в зоне и по маршруту его поэтическая душа пела весьма даже романтические рифмы. На земле у него такого не случалось. Вернее, не так легко и воздушно. Понял такую разницу с Вительскими полетами, скорее всего, по причине чересчур высокого напряжения в той первоначальной учебе. Там происходил процесс узнавания и познавания. А здесь ты держишься за ручку управления, словно авиационный корифей. Четверка гораздо легче поддавалась желаниям летчика. Все-таки Ми-1 чересчур вертлявая машина по сравнению с этим утюгом, как прозвали Ми-4 курсанты, сравнивая его с Ми-1. И купцы, прежде чем приступить к своим обязательствам, на общем собрании красиво описали жизнь офицер авиатора: -Это вам не пехота и не танк. То стрекоза, парящая на малой высоте. Вы над всеми, кто ползает и прыгает по земле. И даже ежели и случаются тревоги, вызовы, срочные вылеты, то не бегом, не рвешь кишки, а спокойно летишь, выполняешь задание, и вновь ты дома, с семьей. Никаких таких длительных командировок. Обычная, ежедневная, с выходными и праздниками работа. Затем были с весьма скрупулезными деталями описано финансовое и прочее материальное благополучие. Да так красиво и романтично заговаривали, словно цыгане, эти купцы, что к концу собрания Игорь терзался весь в сомнениях и непониманиях своей дальнейшей судьбы. Но уже с огромным перевесом к стезе офицерской. Правильно сказал капитан из пограничной авиации, которому тоже требовались несколько выпускников этого авиацентра? -Учиться у нас офицеру не запрещено. Тебе даже стократ лучшие условия создадут, чем гражданскому студенту. Да и времени в нашей службе для учебы предостаточно. А материальные заинтересованности пока никто не отменял. Ярый противник армейской службы и бытия офицерского, сдался под натиском и вескими аргументами в плен на долгие годы. Со всеми своими взглядами и противостояниями. Сдался и до смерти перепугался, поскольку теперь свой выбор предстояло объяснять Ларисе, которая вряд ли даже слушать пожелает. Мало того, что он, ярый противник армейской жизни, так ему еще придется уговаривать ехать с ним в далекий пограничный поселок, где базируется пограничная авиационная эскадрилья. Именно из полка и для этой эскадрильи прибыл капитан, чтобы увезти с собой четырех курсантов, то есть, уже младших лейтенантов. Нет, разумеется, после прохождения медицинской комиссии и признания их годными к службе в авиации, они по окончанию сборов вернутся домой, чтобы получить военные билеты офицеров запаса, а затем уже повестки с призывом на действительную военную службу с точным указанием места прибытия. Капитан им обещал максимум десять дней гражданки, чтобы они успели уволиться с работы и выписаться из своего города. А затем уже отправиться на службу. Были еще купцы из Ворошиловграда, которые набирали штурманов на ракетоносцы. Вот такую перспективу Игорь отверг сразу без раздумий. Во-первых, год учебы в училище, чего абсолютно не желалось, поскольку эта авиационная школа уже порядком надоела. А во-вторых, ему понравились полеты на вертолете, и он желал летать только на них. Там, на больших самолетах – тоска и скука. Так ему казалось. А вот полеты на вертолетах в горах, да еще на границе – романтика и поэзия, о чем ему только и мечталось. К тому же еще капитан расписал этот маленький поселок городского типа, на краю которого базируется эскадрилья четверок, как маленький райский уголок с неземными, и просто божественными прелестями. -Южный базар, переполненный изобилием овощей и фруктов круглогодично, кинотеатр, большой универмаг и масса иных магазинов. И что самое главное для ваших жен, так это магазин в пограничном отряде. Уж он их поразит своими дефицитами. Даже в Москве не всегда такое купишь. Нет, нет и нет, напряженно, усиленно и испугано размышлял Игорь, когда уже обратного хода себя лишил окончательно, Лариса не поймет и не пожелает быть с ним. Скандал обещал быть грандиозным и с тяжкими последствиями, ежели не с разрывом пожизненным. Вот именно, какой в Москве не встретишь и не получишь. Но решение принято окончательно и бесповоротно. Чему быть, того не миновать. Он, все равно, прав. Там жилье, приличная зарплата с прочими благами, там профессия и очень престижная. Зачем же голову ломать, поскольку он не предал свою поэзию, а просто совместил ее с настоящим мужским делом. Однако обо всех этих перипетиях писать в письме он не планирует. Объясняться придется, и это гораздо правильней, при встрече. Что можно сказать на бумаге? Хотя. В сотый раз менял мнение Игорь по этому поводу. На бумаге легче и проще. Потом, уже собравшись в компании и выпив пару стаканов местной самогонки, чтобы отметить удачный выбор и получение путевки в жизнь, Игорь сел на кровать с общей тетрадью и ручкой, и исписал пять листов на бумаге свой выбор, его причину, перечислив все аргументы в его защиту. А также еще попросил Ларису самой поразмыслить и согласиться с ним. Ведь учебу ей бросать не обязательно. Можно перейти на заочное обучение. И уже с места службы ездить на сессии. И пока хмель придает смелости и решимости, Игорь побежал в поселок, на краю которого располагался этот авиацентр, и бросил конверт в почтовый ящик, приколоченный к стене здания с надписью: «Главпочтамт». Поселок был крупным, имел ряд городских атрибутов, включая почту, телеграф, магазины, и даже свой универмаг. Не говоря уж о большом парке с аттракционами. Но утром, осознав свой пьяный поступок, Игорю хотелось вновь бежать в сторону «Главпочтамта» и взломать этот ящик, чтобы уничтожить проклятый пасквиль, начертанный под воздействием паров алкоголя. Однако уже после завтрака, трезво поразмыслив и осознав содержание письма, Игорь в душе успокоился и даже слегка порадовался. Ну, и что случится, если она узнает о его решении раньше, чем он приедет домой? Будет буря, само собой разумеющееся, но зато ему не придется вилять, изворачиваться и выискивать повод и время для озвучивания своего приговора. Он вот, перед ней, а она заранее заготовит скандал. Пусть думает и принимает решение. А капитан, что прикупил их для полка, красиво описал места и климат предстоящего места проживания. Нет цивилизации? Так от нее, в особенности для поэта, сплошная головная боль. Все великие поэты, а Игорь станет именно таковым, творили шедевры вдали от столиц. А двухмесячного отпуска вполне достаточно, чтобы надышаться плодами прогресса и технических новаций. Зато жизнь в тиши и среди природных красот. Семейным квартиру обещали сразу по прибытию в авиационном городке. А холостяков поселяют по одному в каждой комнате двух или трехкомнатных квартир. Ну, если Лариса согласится, то и им предоставят квартиру на семью. Ведь удобства, как рассказывал капитан, максимальные, кроме горячей воды. Зато присутствует в ванной комнате титан, для топки которого дров хватает. А впереди перспектива строительства панельного дома со всеми удобствами, куда и переселят их. Чего еще желать? Да лучшего и не придумать. Вот так, медленно, но целеустремленно Игорь себя успокаивал и настраивал на семейную жизнь в статусе офицера пограничной авиации. Уже заканчивались последние экзаменационные полеты в авиацентре, а он мечтал и жаждал вновь забраться в кабину летчика и уже лететь с важным заданием по охране границы. Даже стихи приснились о предстоящих боевых буднях, которые он сразу же по просыпанию внес в общую тетрадь, радуясь и восторгаясь некой новизне в своем поэтическом творчестве. Да, авиация вдохновляет на новое и неведомое в его романтике. Правы, черт побери, оказались все, включая и маленькую Светланку, которая первая узрела в его будущем некую героику и поэзию. Он уже состоявшийся взрослый самостоятельный мужчина, независящий от родительской опеки, могущий богато и щедро содержать свою будущую семью. И зачем, и кому нужны эксперименты и опыты еще с этими институтом, который научит грамотно писать верши, не гарантировав при этом стабильный быт. Слегка меркантильно, но реалистично. Никто не променял и не собирается менять земные блага на Олимп Пегаса. Просто, если такое возможно, можно две профессии объединить. А потому, так и быть. Есть мужская работа – страну охранять от врагов, от безумцев и прочей нечисти. Кто-то должен на страже отчизны стоять, защищать и беречь, тишину обеспечивать. Кто ж, коль не мы, мужики настоящие, днем иль ночью, семью покидая. Чтобы гнать от границ, тех, кто смел посягнуть. Первым грудью прикрыть, первым бой принимая. И не надо ругать нас, мужей и отцов, будто жизнь из-за нас не имеет покоя. Чтобы в школу ходить, чтобы хлеб выпекать, нам потому беспокоиться стоит. Поднимаясь в ружье, мы бежим на сигнал, чтобы вмиг в числе первых по зову примчаться. Где разорвана нить, там, где вражий сапог пожелал над страной надругаться. Он получит отпор, и коль сможет бежать, то запомнит, как нос свой без спросу совать. А коль силу испробовать нашу захочет, то останется в поле бездыхно лежать. И меня ты пойми, и меня ты прости, что увез далеко и от мамы, и папы. Хоть погоны и звезды лежат на плечах, но для Родины мы – рядовые солдаты. 9 Мама и папа, которым Игорь написал письмо о своих перспективах и о внезапном решении следом за письмом Ларисе, встретили его таким восторженным, удивленным и счастливым взглядом и возгласом, что всякие сомнения по поводу колебаний Ларисы и родительского осуждения за столь кардинальные судьбоносные развороты, у него улетучились и растворились без остатка. Ведь всем своим видом и словами они одобрили и согласились с такой судьбой сына. И чего, в таком случае, его трясет и колбасит по поводу встречи и объяснений перед Ларисой? Вполне возможно, что и она сумеет под влиянием и с помощью подсказок родителей так же, или просто спокойно отреагировать на выбор Игоря. В конце-то концов, ну, не на всю же жизнь они уезжают в этот пограничный поселок с романтическим названием Куйджик. Правда, Игорь пока не знает, что это за имя такое, и как его перевести на понятный русский язык. Только зачем? Мы многие города и села знаем и привыкли к их именам. А вот значение не всегда понятны, и мы вовсе не стремимся поскорее расшифровать. Тот же Вительск. Говорят, имя по реке Витель. А Витель о чем говорит? Ну, очень древние люди зачем-то дали реке такое имя, и не нам их судить, и не с них спрашивать. Лишь бы этот город и тот поселок были уютны и комфортны, и Куйджик принял его с Ларисой дружелюбно и с достоинством. -Ну, молодец, сынок! – обнимал и хлопал по спине Игоря отец, мешая матери поучаствовать в этом радостном моменте встречи. Наконец-то она психанула и грубо оттолкнула мужа: -Дай и мне сына прижать к себе! – оправдывала она свою прыткость. – Я его мать, и у меня право быть первой. Ой, Игорек! – уже иным тоном стрекотала она. – И как же это ты решился? Ведь кулаками в грудь стучал, кричал, доказывал. А тут такое письмо, что мы с отцом целый день в шоке ходили. Кто сумел убедить тебя, кто уговорил так круто изменить свое мнение? -Мать, - сердито пытался прервать тираду женщины отец. – Не баламуть и не сбивай с пути истинного. Сын одним махом пера превратил себя в настоящего мужчину. Это тебе не писака рифм, а настоящий защитник Отечества. Дело серьезное и уважаемое. Но, признаюсь, стихи твои мне всегда нравились. -Папа, мама. Я совершенно не собираюсь забрасывать свою мечту со стихами, с поэзией, - взмолился Игорь, ошарашенный и окончательно обалдевший от такого напора возвышенных эпитетов и хвалебных од в его адрес. – Просто меня убедили, что я уже получил вполне полноценную и чудесную профессию, бросать одним махом которую - глупо и преступно. Тем более, что летать мне очень даже понравилось. Вот оттого и согласился. Возможно, я и не мечтал о стезе офицера, но стать летчиком, летать на вертолете – здорово и прекрасно. Это же безумно интересно и увлекательно. И стихи там, в воздухе, пишутся легко, даже лучше, чем сидя за столом. -Ну, и правильно, - согласился отец. – Копни биографию наших классиков, так добрая половина из них служила, воевала, свершала подвиги и творила бессмертные шедевры. И мы не хуже их. Вот, сразу сын, мать, стал самостоятельным и самообеспеченным. Без института и долгой учебы. -Ну, папа, ты слово в слово повторил мои мысли. Именно так я подумал про классиков, - весело отвечал Игорь. Родителей больше всего поразил, удивил и слегка ошарашил такой факт, что в свои 19 лет их сын вдруг и на их глазах из мальчишки превратился в солидного летчика и офицера-пограничника. И их Игорь не просто идет служить на границу, но и сумел превратить службу в профессию с вытекающими последствиями. Так глядишь, и через несколько лет в большие начальники вырастит. -А как Лара? – тревожно спросила мама уже за праздничным столом с вином и различными деликатесными продуктами, собранными на скорую руку. Сын ведь не предупредил о дате приезда. В своем письме он сообщал лишь о выборе, который сделал вопреки тем обещаниям, что говорил перед отъездом. Но они все равно довольны и горды таким его поворотом в судьбе. – Она тебе что-нибудь написала по этому поводу, ответила на твое письмо? -Мама, - стараясь соответствовать торжеству и также званию офицера, но с легкой дрожью в голосе ответил Игорь. – Как же она смогла успеть написать, если я всего за десять дней до окончания сборов написал ей. Ну, и следом вам. Так что, если бы она и написала ответ, то получать письмо просто некому. Я ей намекнул, что приблизительно где-то в этих числах и приеду. Не конкретно, но около. Мы же знали о последнем дне, да плюс сутки на дорогу. Почти. -А вдруг она не пожелает? Ведь поедете вы в такую глухомань, что и представить молодой девушке кошмарно! Нет, и там, среди людей, не в глухое же село, или вообще на хутор. Просто уж весьма категорична она была в адрес твоей военной службы и жизни в военных городках. Не желала и не хотела. А тут ты ей, как ушат холодной воды. Выбор будет сложным и непредсказуемым. Ведь решиться надо ей, перебороть свои интересы и последовать за твоими. -Я, мама, свой путь избрал. Теперь слово за ней. Неволить и винить не собираюсь. В конце концов, мы пока не муж с женой, и ее планы я не ломаю. Сами ведь понимаете, что теперь обратного пути у меня просто нет. Только служба. Ну и что? Это же кошмарно интересно! Капитан, что приезжал по наши души, так расписал свой Куйджик, что я уже горю желанием и нетерпением, попасть туда немедленно. Он прав по всем параграфам – для семейнного человека жилье главнее всего. И не дикость, и не глухомань там. Хороший, цивильный и вполне цивилизованный городок. А мы жить будем в своем военном городке. Там и школа рядом, и садик. Да и женам работа найдется. Коль так уж пожелает работать. Чего паниковать-то? Вроде, мама согласилась и успокоилась. Ведь для нее самое главное, так сам факт избрания сыном профессии. И работа эта даже очень неплохо оплачивается. Плюс масса льгот. А в его 19 настолько рано пока связывать себя семейными узами, что у мамы даже сердце от волнений заходилось. Наломают смолоду дров, а потом расхлебывай всю оставшуюся жизнь. Нет, лучше пусть еще подождут. Пока Лариса не закончит институт. Иначе в этом Куйджике так и останется недоученной. По себе знает. Хоть и времена были иными, но замужество и дети мгновенно повязали по рукам и ногам. Нет, не институт, на курсы бухгалтеров хотела пойти. Да вот повстречался на пути Тимофей, и все планы ее поломал, порушил. Но не жалеет. Неплохо пожили вместе, двух сыновей вырастили, выучили и в люди вывели. Только немного обидно, что разлетелись пацаны по всей стране. Ни один рядом не остался. Виктор, старший, так ни разу в отпуск к ним и не заявился. И сами к нему никак не выберутся. Ничего, вот сейчас младшего выпроводят, и съездят к Виктору и внукам. Надо, обязательно поездом, чтобы и мир посмотреть. Так мама решила за эти тихие минуты раздумий. -И что там за служба такая на этой границе? – с небольшой тревогой в голосе спрашивала мама. Эйфория, вроде как, слегка улеглась, а теперь хотелось знать небольшие подробности, касающиеся самой службы и бытия в том далеком краю. – Не опасно ли? Граница, все-таки. А там, как показывают в кино, и стреляют, и погони всякие, и нарушители лезут. -Мама, - весело хохотал Игорь над маминой наивностью. – Так в кино там специально так показывают, чтобы его смотреть было и весело, и интересно. Кому же охота видеть с экрана хождения вдоль границы и полеты вертолетов без каких-либо происшествий. А на самом деле, так все там буднично и просто. На границе такая же работа, как и у вас с папой на комбинате. Утром на службу, вечером домой, в выходные в кино и прогулки с дамой под луной. Это у кого жен нет. А так, с женой у телевизора. Опасно и в цеху за станком. Сколько раз доски трещали и в папу летели, как пули. Поди, ран получил не меньше, чем за войну. -Ну, ты и сравнил! – возразил папа бурно и категорично. – Щепка и спецовку не пробьет. Главное – аккуратней и подальше от барабана держись, когда она трещит, доска эта. А у вас за проволокой враг. И нарушают границу с дурными мыслями. Но, мать, поменьше негатива, а больше позитива. Плохое везде случается. Не обязательно с нами. Вот мы и будем думать и желать, что в нашей семье будет лишь все правильное и хорошее. Верно, сынок? А пошли-ка со мной на балкон, выкурим сигаретку-другую. Там на сборах не научился еще? -Нее! – категорично замотал головой Игорь. – Сомнительное удовольствие. Все вы, не успев научиться, начинаете дурью маяться и с круглых дат и с понедельника бросать пытаетесь. А оно мне надо? -Верно, сынок, дурное и глупое дело. Но я уже не буду бросать. В моем возрасте всякие эксперименты рискованны. Такого стресса организм может не выдержать. Ему легче и привычней с табаком. Разумеется, кроме сигареты отец еще и по стаканчику вина налил. За столом мать контролирует закусывание. А потому после каждой рюмки съедалось излишнее количество пищи, не дающей организму захмелеть. А вот стакан вина, занюханный спичечным коробком, дает положительный эффект. -Да, - словно вспомнив нечто важное, сказал отец. – Дней пяток тому назад Ваську твоего встретил. Он уже в курсе твоих перемен. Я к чему, собственно, говорю. Да, вспомнил, они собираются уже куда-то в стройотряд в каком-то колхозе ферму строить. Так что, Лариска, скорее всего, тоже уехала. Ничего, в письмах спишетесь. Такую себе жизнь избрали, что сейчас сплошные разлуки. Ну, ежели любовь сильная и настоящая, то справитесь, а нет, так слишком сильно и не переживай. Стало быть, судьбы у вас разные, не совместные. -Папа, ну, что ты такое говоришь? – даже возмутился Игорь столь негативными ассоциациями, словно отец его обидел возможностью расставанием. – Мы, все-таки, с первого класса вместе. Ну, сейчас в данное время вот такие перипетии. Справимся, не так уж и страшны и надолго эти разлуки. Зато потом на всю жизнь вместе. Там, говорят, командировок мало и ненадолго. -Дай-то бог, я же только за! – поторопился сменить пессимизм на бодрые восторги отец, слегка смущенный ярой защитой сына своей любви. – Мы с мамой будем только рады. Она для нас всегда невесткой была. -Папа, - настороженно спросил Игорь, внезапно задумавшийся над репликой отца по поводу гипотетической возможности расставания. – Вот мама в прошлый раз, теперь ты, даже вы оба, как бы предупреждаете меня о такой вероятности. Вам обоим ничего не хочется сообщить мне про Ларису? -Боже упаси, Игорь! – словно удивился и возмутился одновременно отец. – Да это просто в жизни всякое бывает. Вот и хотели предупредить, чтобы сильно не воспринимал потом вероятные эксцессы. -Ладно, папа, спасибо за заботу, - согласился Игорь и уже тон его был доброжелательным и успокоенным. – В жизни бывает всякое, да только думать и мечтать хочется лишь о благостном и приятном. И молния попадает в то дерево, под которым ты искал защиту. Но ведь, выходя из дома, ты чаще и больше думаешь о цели, которая тебя позвала и уговорила покинуть свое убежище. -Эх, и загнул ты, сынок, что без стаканчика и не усвоить! – хихикнул папа, с легкой заметной гордостью разглядывая сына. – Чувствуется, что повзрослел, раз такими критериями рассуждаешь. Давай, еще по стаканчику, и за стол. Иначе мать может заподозрить неладное и нагрянет с ревизией. Нам такое ни к чему. И очень получилось вовремя. Не успел, и спрятать отец заначку, как в проеме балконной двери появилась мама. -Игорек, - неким взволнованным голосом произнесла она, пожимая плечами в недоумении, но в глазах горели искорки радости. – Там твоя Лариса заявилась. Иди, встречай невесту. -Ну, вот, - огорченно воскликнул отец, словно его обманули. – Васька, стервец, надул, получается? Говорил, что уехать уже должны. Но Игорь уже не слушал отцовские реплики. Он на всех парах, чуть ли не сшибая все препятствия, несся в прихожую, где, по словам матери, его заждалась любимая женщина. Это ведь она ради него не поехала в стройотряд и умышленно задержалась на несколько дней, чтобы встретиться с Игорем, и уже вместе с ним решить свою дальнейшую жизнь, спланировать, как быть дальше. Завидев Игоря, Лариса выразила на лице искреннюю радость и счастье, с которым взлетела над полом и повисла на шее своего любимого мужчины. Она рада, она не собирается его ругать и устраивать скандал. -Господи. Игорек, - высказав все восторги встречи и отстрекотав эпитетами чувства, уже спустившись на пол, словно с неким огорчением завила она ему. – Ну, когда же эти проклятые разлуки прекратятся, а? Все десять лет мы дня друг без друга не прожили. А стоило школу окончить, как сразу сплошные расставания. Вот и сейчас ты на восток, а я на север. И насколько? -Лара, но ведь я в письме все тебе расписал, - оправдывался Игорь, но у самого сердце от счастья готово было вырваться наружу. – Ты разве ничего не поняла? Я устроюсь, определюсь и пришлю вызов. А ты переведешься на заочное отделение и сразу ко мне. И тогда только на сессии и будем расставаться. Но ведь они всего-то два раза в год. Переживем. -Погоди, Игорек, - быстро остудила его пыл Лариса. – Поняла, не поняла, но я сама еще ничего толком не решила. Ведь на заочном я потеряю целый год. Нет, нет, - быстро поправилась она, заметив тучки, наплывающие на лицо Игоря. – Я ведь ничего окончательно не говорю. Просто перед сборами ты мне одно обещал, а потом пишешь совершенно другое. Все перевернул шиворот навыворот. Дай немного в себя прийти, а потом вместе и будем думать. -Молодежь, скорее за стол! – скомандовала мама, загоняя детей в большую комнату, где был накрыт стол. - Свои планы на будущее успеете обсудить, времени у вас еще навалом. -Лара, - вторил маме отец, возвращаясь с балкона вместе со всеми к столу. – А чего Васька наплел про стройотряд? Мол, вы еще три дня назад должны уехать. А тут ты собственной персоной появляешься. Я уже Игоря успел огорчить твоим отсутствием, мол, спешить ему не к кому. -Ой, дядя Тима, он правду сказал. Просто мама заболела, я и отпросилась на пару недель. Но она уже пошла на поправку, так что, как Игорь писал, то мы с ним в один день разъедемся. Пока врозь. -А когда вместе? -Мы это потом решим, - поспешила ответить Лариса, слегка стушевавшись и отводя глаза в сторону. – Тут столько сложностей, что за раз не решить. Мне не хотелось бы принимать необдуманно и спешно. -Ну, и ладно, - согласился с Ларисой отец, усаживаясь за стол и разливая вино по стаканам. – Жизнь для того и существует, чтобы сложности решать. А иначе скучно станет на земле. Лариса была веселой, болтливой, отчего у Игоря и возникло абсолютно счастливое слегка хмельное настроение. Он ведь поверил отцу, что она уехала в стройотряд, а потому так излишне безрассудно выпил с ним за компанию на балконе два стаканчика вина. И теперь старался лишь мочить в стакане губы, чтобы не опьянеть излишне. Как понимал, раз Лариса ждала, пришла к нему, то остается у него на ночь. А если он опьянеет, то этим может обидеть девушку. Сегодня не хотелось обижать никого. Потому что самому слишком хорошо и комфортно, потому что и мама, и папа ему безумно рады, счастливы за своего сыночка. И любимая девушка задержалась на несколько дней, чтобы обсудить с ним совместные планы их будущего. Разумеется, у него и мысли не возникало, что из-за такого внезапного его спонтанного решения Лариса пожелает с ним расстаться. Ведь в любви и в семейной жизни быт и понимание играют важнейшую и цементирующую роль. И очень даже верную дорогу избрал Игорь. Он приведет жену, когда встретит после разлуки в Куйджике, в их собственную квартиру, что будет принадлежать им на все время службы. А затем, уйдя на пенсию, они получат в Вительске квартиру от военкомата. Так рассказывал капитан, и его слова внушали доверие. И еще он говорил, когда Игорь пытался оправдать свое желание уйти на гражданку и поступить в институт, в журнале «Пограничник» с огромной радостью примут все его стихи. Ведь по сути, когда капитан увидел публикацию стихов Игоря в центральном литературном журнале, он откровенно признал в нем поэта. -Ну, а в части, - уверенно твердил он, засыпая его посулами и будущими офицерскими благами,- ты, я так думаю, свои строки посвятишь службе летчика и пограничника. А такое поощряется и приветствуется. Ночь Игорь с Ларисой не спали. Любили друг друга и говорили. Много говорили, обо всем, чтобы не осталось между ними ни единой неясной запятой, обсудили и спланировали почти всю жизнь до самой старости. -Скажи, Игорек, а как ты вдруг решился на такой серьезный шаг? – спрашивала Лариса свой главный вопрос, поскольку еще и сама не могла понять его. – По сути, так ты мог бы со мной хотя бы посоветоваться. Вроде, как обговорили, обо всем договорились, а ты сразу в письме мне констатируешь факт, и как уже состоявшееся решение. Честно, так поначалу меня твое письмо оглушило. Но мама и Светка рады. -А ты? – испуганно и напряженно спросил Игорь. Ведь Лариса еще ни разу не высказала своего отношения к такому повороту судьбы. -Милый, - Лариса развернулась к нему лицом и поцеловала его в губы. – Не надо пока торопить меня с ответом. Я еще в прострации. У меня в данный миг столько противоречивых чувств, что я сама себя до конца еще не понимаю. Ты езжай на свою границу, а я в стройотряд. И мы уже в письмах, немного поостыв и осознав, поговорим и договорим на эту тему. Но ты не ответил на мой вопрос. -Лара, пойми, мне времени на раздумье, и тем более на советы с кем-либо, не оставили. Поверь, я очень хотел поначалу с тобой посоветоваться. Но у нас в нашем распоряжении оказались считанные часы. Даже не дни, а всего несколько часов. Они приехали, здоровье проверили, желающих записали, и разъехались по домам. Честно, так я просто не решился, не отважился отказаться. Слишком убедительными оказались у них аргументы. Во-первых, мне кошмарно понравилось летать. И расставаться с авиацией абсолютно не хотелось. И земные блага офицерской службы, что немаловажно. В особенности, так квартира с удобствами. -В захолустье? – с некоторым презрением в голосе не спросила, а констатировала как факт, Лариса. -Маленький симпатичный южный поселок. Не намного меньше нашего Вительска. Максимум, так в два раза. А жить мы будем в офицерском городке. Там, рядом с эскадрильей находится пограничный отряд. И городок получается общий. Целый микрорайон. Ведь мы живем на краю Вительска. Вот и представь себе, что кроме окраины вокруг ничего нет. -Представила и немного страшно стало. -Зато немного, даже немало романтично, - не согласился Игорь. – Там, я спрашивал, для тебя после учебы работа найдется. -Ладно, - вдруг всполошилась Лариса. – Все эти вопросы оставим на потом. Слишком мало времени осталось у нас с тобой, чтобы тратить его на выяснения плюсов и минусов будущего бытия. Ты спокойно езжай, и сразу шли письмо с обратным адресом. Хотя, можешь и не спешить. Меня ведь дома все равно не будет. А ты пиши, несмотря на такой факт. Мне мама, если что, перешлет. А там и я свой адрес узнаю. Успеем написать друг другу несколько писем. Только не торопи меня, не нервируй. У тебя ведь отпуск будет. Я еще окончательный ответ не даю, но мне так кажется, что лучше всего окончить институт в Вительске на очном. Мне три года осталось. Ну и что? Нам будет ровно по 22. Самый возраст для семьи и детей. Дождешься? -Обязательно, - сразу без раздумий ответил Игорь, но испугался от мысли, что расставаться придется на целый год. И так два раза. Но он все равно согласен ждать ее, ибо иного в своей дальнейшей жизни просто не представлял и не желал. И все же под утро, выговорившись вволю, они уснули. Даже сон к Игорю успел явиться. Сумбурный, беспокойный, но некий приятный и вызывающий доверие. Соответствующий именно тому настроению, с которым засыпал. Вроде как, на душе уже все успокоилось и уравновесилось. Дальнейшая жизнь обговорена и договорена. Да тревоги не покидали. Годы расставаний, что ждали впереди, слегка пугали и навевали на тоскливые мысли. Они внезапно стали слишком взрослые, чтобы продолжать жить детскими воспоминаниями. А с началом взрослой жизни обстоятельства стали постоянно испытывать разлуками. Поначалу мелкими, в дальнейшем все удлиняющимися, и пугающе продолжительными. Но ведь, как права Лариса! Разлуки нужны, чтобы покончить с учебными делами и уже соединиться в семью состоявшимися гражданами с дипломами и профессией. 22 года. Мизер, самая молодость, когда с детством окончательно расстаешься, и самому можно уже задумываться о детях. Семья без них неправильная. А потому ими они сразу и обзаведутся. Сразу двумя. Нет, не двойней, поскольку такое и не получится, а вот подряд можно. Игорь открыл глаза и очень даже подивился. Солнце било в форточку, что возможно лишь ближе к обеду. Ах, да, родители оба во вторую смену. Сами, наверное, еще спят попозднее, или не мешают им, догадываясь, что ночь у молодых получилась беспокойной по ряду причин. Так это он просто уже давно проснулся, да лень глаза открывать. И все его размышления оказались наяву, а не во сне, как казалось поначалу. А Лариса спит. Крепко спит и не просыпается, да и не планирует в ближайшие часы. Понял он это по ее глубокому, но равномерному дыханию. И по полному игнорированию солнечных лучиков, что прорывались сквозь щели между шторами и нагло щекотали лицо. Игорь, как можно тише, прокрался к окну и задернул штору плотней, загасив этот луч света, чтобы не мешал спать его любимой женщине. Но, как казалось по ее безмятежному лицу, сейчас ничто неспособно нарушить Ларисин сон. Крепко спит. А вот Игорь уже выспался. Вскочив в спортивный костюм, он выбрался из спальни и двинулся в сторону кухни, где слышались слабые шумы хозяйственной деятельности мамы. Мельком глянув на часы, висевшие в прихожей рядом с зеркалом, Игорь весело хихикнул от увиденного. Мама с папой явно собираются обедать перед уходом на работу. Вот это они с Ларисой дреманули! Сильно. И как после всего этого Лариса еще может спать? Ведь не за горами следующая ночь. Нет, достаточно блюсти тишину. Пусть помаленьку просыпается. Хотя, усмехнулся Игорь, следующую ночь они тоже мало будут спать. И потом, и потом. Ведь скоро расставаться на целый год. Не знает, что и как там, в армии, но он попросится в отпуск в любое время года, кроме лета. Иначе опять Лариса уедет в свой стройотряд. Не проводить же отпуск вместе с ней на стройке? И сентябрь опасен полевыми работами, картошкой и прочими сельхозпродуктами. Лучше бы она перевелась на заочное отделение и поехала к нему в Куйджик. Но неволить не станет, а иначе потом упреками заест. Пусть принимает решение сама без нажима и требований. А вдруг затоскует, заскучает и бросится к нему в объятия? Игорь теперь и сам удивился, как и почему он записался добровольцем в эти пограничники. Нет, все равно, о своем выборе он не жалеет. Все-таки летать хотелось. И земные офицерские авиационные блага играют не последнюю роль. Ведь даже сейчас он уже ощущает хозяином на этой земле. Не нахлебник, не студент с нищенской стипендией, а специалист с профессией. Даже Лариске поможет учиться, если уж она пожелает окончить свой институт на очном отделении. Пусть, каких-то три года не должны пугать. Всего около 1100 дней. Но если вычесть три отпуска, то гораздо меньше остается. Там, на службе в холостяках в суете они пролетят скоро и незаметно. -Проснулись, кормить вас пора? – поинтересовалась мама, собирая обеды себе и папе, чтобы перекусить там, на работе. – Выспались, поди, крепко? -Да нет, - хихикнул Игорь. – Лариса спит без задних ног. Ты, мама, за нас не суетись, мы сами найдем, что поесть. Собирайся спокойно на работу. -Винца стаканчик налить? – шепнул отец на ушко, когда мама вышла из кухни. – По-моему, не лишне. -Не надо, - отмахнулся Игорь. – Я ведь после прихода Ларисы уже не пил. Так что, здоровье ощущается во всем теле. -Тогда проследи за матерью. Я себе все-таки налью, чтобы взбодриться и в полном здравии заступить на смену. Не успел папа вылить вино в широко распахнутый рот, как он любил часто делать с похмелья, чтобы не смаковать, а одним глотком опорожнять тару, как в этот же момент прозвучала трель дверного звонка. От испуга и удивления папа чуть не захлебнулся. Но через силу все же проглотил, а уже потом закашлялся. И Игорь, вместо того, чтобы пожалеть и выразить сочувствие, зашелся смехом, сильно постукивая кулаком отца по спине, приговаривая: -Вот мама бы еще сверху добавила скалкой, если бы ты выплеснул вино на пол. Тут уж следы преступления не успел так скоро ликвидировать, - хохотал и обрисовывал гипотетические последствия Игорь. -Тихо, ты! – прошептал отец, с трудом выговаривая слова сквозь кашель. – А то мать услышит. -Чего там, старый, кашлем мучаешься? – громко прокричала мама, направляясь в прихожую, чтобы впустить гостя. – Нечего в две глотки жрать. Спешить некуда. Ого! - внезапно восхитилась мама гостем. – У нас сын пользуется повышенным спросом. Вторая невестка заявилась. Беги на кухню, там он с отцом. По коридорчику в сторону распахнутой кухонной двери с визгами и криками неслась Света, с разбегу прыгая и повисая на шее у Игоря, мгновенно, словно из пулемета выстреливая слова радости, восторга и удивления. -Ой, Игорек, какой же ты умница, что в армию пошел. Теперь ты будешь военным летчиком, да? Как это здорово. И мама моя просто рада, а Лариска ничего не сказала и ушла, молча. Я сразу поняла еще утром, когда проснулась и не увидела ее, что она к тебе ушла. Значит ты приехал. И Васька говорил, что он так и предполагал, что тебя в армию заберут. Но ведь тебя не забрали, ты сам туда напросился, решил идти служить добровольно и по своей охоте. Да? -Да, да, Светик мой любимый! – восторгался и умилялся Игорь такой любовью и привязанностью к нему этого маленького ребенка. Вот она бы без раздумий помчалась бы за ним в Куйджик, и на Северный Полюс, и в Африку, где самые горячие пески. - Только я еще и пограничником буду. Вон, как много статусов сразу. И летчик, и офицер, и пограничник. -А я в первый класс пойду с первого сентября. Как жалко, что тебя не будет. Ты же будешь приезжать ко мне в отпуск, да? Когда правильно писать научусь, то сразу письмо напишу. Только ты адрес мне пришлешь. Ведь ты мне и сейчас писать сможешь? Мне мама прочитает. Нет, лучше для меня сюда пиши, а то там Ларка без спроса прочтет. А я хочу, чтобы ты специально мне писал. Хорошо? -Хорошо, хорошо, буду маме писать, и один листок в этом письме для тебя. Ведь все равно маме читать. Пока сама не научишься. -Я много уже букв выучила. Если печатные, то даже могу кое-чего прочесть. Но ведь ты не станешь ради меня печатными писать, - не спросила, а так сказала Света, понимая и принимая сей факт. -Кто тут трещит, как сорока? – из спальни, прикрывшись маминым халатом, вышла Лариса, широко зевая и разминая лицо руками, пытаясь вырваться из плена сна. – Тихо спалось, сны смотрелись, так явилась, не запылилась. И чего приперлась, собственно говоря? Мама проболталась про Игоря? -И вовсе не мама, я сама догадалась. И пришла я к Игорю, потому что мы друзья. А ты сама, зачем к нему пришла. У тебя Васька есть, вот к нему и уезжай. Дальнейшее Игорь даже понять не успел, как Света, словно ее сдуло сквозняком, улетела по коридору из кузни в сторону прихожей. Молча, пролетела и затихла. Видно, Лариса, чтобы не допустить полного своего разоблачения, со всего маху влепила сестренке подзатыльник. И била с такой яростью, что Игорь уже откровенно испугался за состояние Светы. -Ты что, дура безмозглая! – завопил он не своим голосом, быстро подбегая к притихшему и обездвиженному ребенку, подхватывая ее на руки и всматриваясь в лицо, ужасаясь не обнаружить у нее признаки жизни. А Света, молча, моргала, и по ее глазкам текли слезы боли и унижения. Но ее гордость не позволяли плакать вслух, громко, навзрыд, как выглядело бы вполне адекватно реакции на такой болезненный удар. -С тобой все в порядке, девочка моя? – ласково гладил по щекам он ребенка и испуганно нашептывал вопросы. – Тебе очень больно? Ничего, ничего, все пройдет, она больше никогда не посмеет тебя обижать. Иначе я приеду и сильно накажу ее за это. Ты только напиши мне. -Лариса, но, как ты смогла так поступить, а? Зачем, за что? – из комнаты выскочили родители и осуждающе смотрели на старшую сестру, так грубо и жестоко обошедшую с маленькой Светой. -А чего эта, сучка малая, языком треплет? Тебя спрашивали, тебя просили? Мы сами разберемся и обо всем договоримся. -Да, разберетесь? – гневно и с ненавистью, какая только могла проявиться у маленькой девочке, медленно по слогам проговорила Света. – А обманывать друзей нехорошо, разве так правильно? Она уже давно с Васькой живет у нас. Да. И они пожениться собрались. А тебя даже не соизволили известить. Друзья называются. Это плохо так поступать, некрасиво! И только сейчас до Игоря стал доходить смысл слов, сказанных Светой, и причина внезапной ярости и агрессии Ларисы. От осознания и понимания у него закружилась голова, наполненная туманом и сильным шумом. Боясь упасть с ребенком на руках на пол, Игорь медленно присел, прислонившись спиной к стене. Вполне возможно, он и побледнел, да слабое освещение скрыло его бледность от всех. Ему в данную минуту так много хотелось задать вопросов Ларисе, потребовать немедленных разъяснений, но ком в горле не позволял говорить. Щипало глаза от подступивших к ним слез. Но только сейчас этого ему меньше всего хотелось бы. Только не слез, и только не рыданий. Он – офицер, пограничник, военный летчик. И потому не имеет никакого права показывать перед женщинами свои слабости, свои истинные чувства. -Вот, холера, приперлась, все испортила. И чего, дура малолетняя, дома тебе не сиделось. Я бы сама потом в письме все ему рассказала. Не знаю, как можно было сейчас говорить? Ну, забудь, случилось, так случилось. К этому все и шло последние месяцы нашего совместного проживания. А и не было совместного. Врозь – да, вместе – нет. А Васька всегда рядом. -Ты совсем что ли, дура такая безмозглая? – внезапная злость привела Игоря в чувство и позволила говорить уже без дрожи в голосе. – Я же рядом здесь, так и надо было говорить, как было, и что было. А писать в армию нельзя таки пошлые письма. Тем более, что сначала обнадежила. Там же оружие в руках. Слабо охнула мама, хватаясь рукой за сердце. -Ты, сынок, даже не говори так. И думать не смей, - испуганно плаксивым голосом попросила она. -Милые вы мои папа и мама, да идите вы на работу и за меня совершенно даже не собирайтесь волноваться, - уже немного развеселившийся своей неудачной выходкой, просил родителей Игорь. – Это я так, к слову сказал, не о себе лично. А на самом деле, так даже и не помыслю о таком. И мне там, в Куйджике и одному будет просто прелестно. А ты, Лариса, пошла прочь. И навсегда вычеркни меня из списков своих знакомых. Вместе с Васькой. Я с сегодняшнего дня сам лично забыл о твоем существовании. И только одного не могу понять в твоем поведении. Ну, уехала бы с Васькой, и все втроем сразу бы успокоились. Так зачем же вчера ко мне примчалась, мозги пудрила своими сомнениями, обещаниями? Ведь, насколько я понял, что у вас с Васькой все обговорено. Ты бы заранее определилась с выбором и остановилась на одном. Или жалко меня просто так бросить без последнего поцелуя? -Что ты вообще понимаешь? – со злостью и с отчаянием махнула рукой Лариса и убежала в спальню переодеваться. И уже оттуда на ходу кричала: - Если бы не эта дрянь, так хоть последние деньки по-людски попрощались бы. Не хотела я в глаза говорить, вот и не сказала. Я бы тебя никогда в жизни на Ваську не променяла, если бы ты рядом был. Сразу после школы отдалился ты от меня со своим вертолетом. А Васька вот он, даже каждый день пощупать можно. И всегда во всем помогает. Не ты, о котором я всегда мечтала, а он. Ты уже никогда не сумеешь быть прежним Игорем. Слишком изменила тебя эта твоя служба со сборами. А тут еще стал настолько независимым и большим. Вот и сдалась Ваське. -Но, ведь ты до сих пор не знала окончательный мой выбор? А уже давно убежала к нему. -Ну, и что? Знала, не знала. Если хочешь правду, так в постели он так себе, дрянной, одним словом. Тобой хотелось насытиться сполна последние деньки. Да эта паршивка все испортила. И еще хотелось сказать. Ну, уехал бы ты в свою армию, ну, написали бы друг другу несколько писем. А ведь, если правду, я ведь не окончательно рвала с тобой. А вдруг послала бы Ваську и махнула бы к тебе. Мне уже предельно ясен тяжкий быт без материальной поддержки. А тут с такими зарплатами, с квартирой кавалер. И если бы не эта дрянь, то, вполне допускаю, мы бы еще могли создать нормальную семью с вытекающими последствиями. А вот теперь все разрушено. Мама и папа поспешно покинули квартиру, чтобы не быть свидетелям этих грязных разборок, выпросив у сына обещание, что он не станет по такому поводу глупостями заниматься. -Идите спокойно и трудитесь, - усмехнулся Игорь, все по-прежнему также сидя на полу и держа в руках Светлану. – Вон, какой у меня утешитель! Не даст пропасть и не позволит хулиганить. Лариса выскочила из комнаты и, задержавшись у входа, хотела еще кое-какие слова в свое оправдание сказать. Но, глянув на Игоря и поняв его состояние, уловив во взоре ненависть и отчаяние, решила поскорей ретироваться. Она вдруг осознала всю глупость своего поступка, но и поняла невозможность обратного хода. Игорь ее никогда не сможет простить. И, стало быть, сегодня они расстаются навсегда. Не на год, не на два, а на всю оставшуюся жизнь. -Игорек, - спросила Света, когда они остались одни и перешли из прихожей в комнату на диван. – Я плохо поступила, что предала ее? Ну, пусть бы вы хоть эту капельку оставались вместе. -Нет, милый мой ребенок, ты очень правильно и хорошо поступила. Там, в армии узнать предательство было бы гораздо больней. Я пошутил про оружие, но в сердце царапина болела бы сильней. -И еще там оружие в руки выдают, да? -Так положено военным людям. Но здоровым и сильным, каким себя и считаю. Мне ведь только 19. Буду долго и много жить. Конечно, я малость после сегодняшнего поболею. Но успокоюсь и выздоровею, чтобы уехать в свой Куйджик настоящим мужчиной без излишних страданий. Ты прости меня, но я сейчас у папы вино украду и немного выпью. Оно, как лекарство, иногда лечит. Игорь вышел на балкон и взял из отцовской заначки одну бутылку вина. Нет, напиваться он совершенно не собирается. А вот с одной бутылкой посидит, расслабится. И просто здорово, что у него есть такая подружка Света. Она благодарный и внимательный слушатель. Как бы он сейчас без нее сидел один в пустой квартире? А с ребенком спокойней и за себя, и за свое будущее. Игорь пил вино, рассказывал Свете обо всех интересных событиях на сборах, и сам того не замечая, лил горючие слезы, словно из него вытекала обида и отчаяние за предательство и потерю. А Света промокала его слезки платочком, и сама плача, пыталась успокоить своего взрослого друга. Взрослый дядя плачет, слезы льет рекою. Маленькая девочка хочет успокоить. Но беда такая, что утешить сложно. И слезой соленою утопить все можно. Ибо та девчоночка, что была любимою, И клялась в верности, вдруг меня покинула. Потерял, утратил он и любовь, и друга враз. Потому беда и горе в нем, и болит сейчас. А ребенок маленький слезки подтирает. Просит успокоиться, счастье обещает. Ведь любовь непрочная, потому распалась. Ты поверь, мальчишка мой, им беда досталась. Маленькая девочка чудо совершила. Прогнала трагедию, веру в жизнь вселила. 10 К Игорю подошел молодой рослый и статный лейтенант и, окинув его изучающим взглядом, спросил: -Это ты, что ли, Губаревич? -Вроде как, я, - ответил смешливо Игорь и тоже на несколько секунд уставил на него взгляд изыскателя. – А тебе я почто понадобился? -Да нет, слишком сильно и не нужен, - пожал плечами лейтенант. – Просто замполит сказал, чтобы я ознакомил тебя с твоим жильем. В принципе, это моя квартира, - ответил лейтенант. Но потом, подумал и добавил: - Временно была в моей единоличной собственности. Но я не удивлен и не противлюсь подселению. Меня ведь сразу предупредили о такой вероятности. Мол, на одного двухкомнатная квартира чересчур шикарно. Знаешь, а они даже очень правы, я бы с ними согласился. И хлопотно, и вечно просятся к тебе на подселение кое-кто с дамами. Ну, на ночь, так, слегка развлечься. Да еще маленькую пьянку потом организовывают, чего мне не очень нравится. Они потом с утра сваливают, а я убирайся после них. И отказать неудобно, молод еще, без году неделя. А вместе будем, так быстрей договоримся и отговоримся. -Так ты тоже недавно в части? – спросил Игорь, уже с большей симпатией и уважением к молодому офицеру. – С училища? -Да, вот в начале июня распределился. А ты сам-то кто таков и откуда вылупился? Смотрю, странно как-то выглядишь. Я имею в виду, одну звездочку. Младший, что ли? Это, какое училище выпускает неполных лейтенантов? Только без обид, я ведь не насмехаюсь, а любопытствую. -Вовсе и не собираюсь обижаться. Только никакие училища не кончал. Из учебного авиационного центра по производству офицеров запаса. Ну, и на вертолете летать обучили. Под Вительском, может, и слыхал о таком? -И где такой град находится. Ты уж извини, но я больше знаком с областными городами. А этот, поди, маленький городок, каких в стране тысячи? -Да, ты прав, маленький, но мне родной. Под Москвой, южнее километров 300. Ну, а про ДОСААФ, так уж слышал точно. Вот при нем и имеются такие авиацентры. А на сборы к нам ваш капитан Пономаренко приехал и соблазнил меня на службу. Честно, так я на нее вовсе и не собирался, больше, как-то гражданка прельщала. А он уговорил, имеет дар такой, стало быть. -Меня Вадим Глотов зовут. А с тобой меня замполит познакомил уже. Ладно, пошли хату смотреть. Все вещи с собой? -А что у холостяка из вещей может быть с собой? – усмехнулся Игорь, хватая свой чемодан и огромный баул с обмундированием и прочими атрибутами из формы, летной спецодежды и прочих аксессуаров, полученных в полку, с которыми и прибыл в эскадрилью в Куйджик. Летел в эти края, как в мир и в жизнь, где можно спастись и укрыться от боли, страданий и сердечной аритмии. День поплакал на груди у Светланки, два дня погулял с друзьями, заливая свое горе алкоголем по потери любимой женщины. И самое смешное, но до боли умиляло, что Светланка все эти дни таскалась за ним следом, не отставая ни на шаг, вызывая иронический смех у друзей. Но Игорь не разрешал обижать ее и насмехаться над ребенком, и совершеннее не собирался прогонять домой. Даже больше того, он был чрезмерно благодарен ей за те самые страшные часы, что пробыла она рядом в утешениях и уговорах, не расстраиваться и не плакать по поводу такой никчемной и пустой потери. Лариса, как объясняла Светланка, хоть и родная ей сестра, но слишком злая и грубая, не умеющая искренне любить такого замечательного парня, каким был всегда для Светы Игорь. И Лариска часто, а в особенности, когда они окончили школу и разошлись разными дорожками, говорила в адрес Игоря нехорошие и нелицеприятные слова. Да и мама постоянно твердила ей, что пора забыть детские школьные шалости. А Васька, мол, рядом и надежный. И никакой он ненадежный, раз сумел предать друга. И так, слово за словом, и благодаря Светланки Игорь уверовал в свою дальнейшую судьбу уже без Ларисы. Да и зачем ему, такому молодому и неплохому парню, обременять себя семейными узами. Придет еще сильная и зрелая любовь. Но больше всего удивился и поразился Игорь, отчего до сих пор мурашки от воспоминаний разбегаются по всему телу, когда на перроне он прощался со своими родителями. Света внезапно разрыдалась навзрыд, взахлеб и настолько горько, что хоть ты переноси эту поезду на несколько часов или дней, чтобы суметь успокоить и уговорить ребенка. Пришлось, всем троим ее успокаивать и много чего обещать. -Ты, мой милый Светик, быстрей грамоту осваивай, буквы учи и письма мне пиши о себе и про Вительск, - просил Игорь, а у самого щемило сердце болью и тоской. И не только слезы ребенка, но и само осознание прощания с родным городом, где прошло его детство и отрочество, угнетало и пугало. Все, теперь я взрослый и сам за себя ответственный. Ни мама, ни папа не подскажут, не одернут. – Я, моя дорогая, скоро в отпуск приеду. У военных летчиков отпуск по два месяца. Почти. Мы с тобой за такое время успеем много где походить и погулять. Такое обещание высушило слезы и вернуло ребенку уверенность, что они не навсегда прощаются, а просто Игорь вновь покидает ее на некоторое время. Света уже улыбалась и махала своей маленькой ладошкой вслед уходящему поезду. Затем из Москвы Игорь перелетел на большом самолете на юг, в столицу одной из южных республик большого Советского Союза, где находился полк, а следом в Куйджик, где располагалась эскадрилья, в которой придется служить. Троих его товарищей, которых отобрал капитан Пономаренко для службы в пограничной авиации, оставили в полку. Его же приодели, выдали на складе обмундирование на все случаи службы, которые тут же на складе упаковали в большой баул. И со всем этим имуществом посадили на рейсовый автобус до Куйджика, пообещав, что там, на вокзале его встретят и доставят в эскадрилью. Так и произошло. Уже на подъезде к автовокзалу он увидел маленький автобус ПАЗ и рядом с ним двух молодых военных в летной форме. Они сразу подхватили у него и чемодан, и баул. А уже в части, после знакомства со всем руководством эскадрильи, ему была обещана в двухкомнатной квартире комната. Во второй уже живет молодой лейтенант, только что прибывший по направлению из венного вертолетного училища. Будут до женитьбы одного из них так вдвоем и проживать. И теперь перед ним и есть тот молодой лейтенант, то есть Вадим Глотов, или по простому, Вадим, который и ведет его, Игоря, в новое жилье, в квартиру, где младший лейтенант Игорь Губаревич проживет много долгих лет. Хоть и обещает замполит после его женитьбы предоставить ему соответствующее жилье, но так решил и постановил сам Игорь. Он про женитьбу даже слушать ничего не желает. И вряд ли сумеет после такой трагической любви к Ларисе любить еще кого-либо. Ведь ему теперь все время будет казаться, что аналогичные права на его жену имеют еще и другие мужчины, вроде такого вот вора-Васьки. А женщины, какой вывод сделал Игорь, весьма неустойчивые создания и податливы уговорам и соблазнам. Так зачем же опять и притом самостоятельно лезть в петлю-капкан, из которой только что с трудом выбрался? Нет, нет и нет, на ближайшие 10-11 лет, а именно столько он и любил Ларису, табу на любовь жесткое и бескомпромиссное. Встречи, шуры-муры, и только. -Может, твои влазины слегка отметим? – спросил Вадим, когда они вошли в квартиру, и Игорь бросил баул в своей комнате, обставленной служебным шкафом, кроватью, застланной солдатским одеялом, и столом со стулом. – Можешь пока в кошелек не лезть, успеешь потратиться, - приостановил он его попытку внести свою лепту на предстоящее общее мероприятие. – Сегодня все за мой счет. А уже потом договоримся. Знаешь, - Вадим задержался у выхода, - я и сам нахаляву не терплю. Да халявщиков не уважаю. Ну, а поскольку нам с тобой жить придется, неизвестно сколько, то так и порешим: все строго поровну, то есть, вскладчину, если решили что отметить или просто так отдохнуть. Без обид и бравад. Согласен? -Согласен, - кивнул головой Игорь. Ему нравилась политика и тактика дружба Вадима. Он и сам больше придерживался таких принципов. Когда Вадим скрылся за дверью, то Игорь, прежде чем приступить к разборке баула и чемодана, проявил некое любопытство и заглянул в комнату своего соседа. Но обнаружил там точно такой набор мебели, что и у себя. Только по его кровати разбросаны одежки, кои он, скорее всего, носил дома и в свободное время выходил во двор. Да и стол был завален книгами, тетрадями и прочими мелкими вещами. Да, усмехнулся Игорь, чистотой и аккуратностью сосед не страдал. Ну и пусть, это его личное дело. А у себя Игорь наведет приемлемый порядок. Остальные носильные вещи, как костюм, пальто и иные зимние аксессуары, мать ему вышлет посылками. Так что, шкаф будет заполнен полностью. Солдатскую кровать Игорь незамедлительно сменит на тахту или диван. Подъемные он получил довольно-таки приличные. Вот и потратит их на лежбище и постельные принадлежности к новому дивану. И подушку приличную приобретет немедленно, чтобы голову укладывать на удобную подстилку, а не на этот комок из ваты, одетый в некое подобие наволочки. А там посмотрит, что еще в этих краях продают. Уж деньги эти он потратит на создание комфорта, поскольку не на время, а на долгий срок прибыл сюда. Есть теперь у него все права на эти деньги. Да плюс еще к той сумме, которую выдали в бухгалтерии комбината при увольнении, так получилась запредельная куча купюр. Зачем и для кого их беречь? Родители сразу и категорически отказались от помощи. Мол, вполне сами себя обеспечивают. А иного потребителя у него нет. Разумеется, сегодняшние влазины закономерны и правильны. А вообще и в частности, Игорь как не был любителем излишних беспричинных застолий, таковым он постарается и быть здесь. Заливать первую любовь алкоголем он не станет. Просто Лариска того не стоит. Разумеется, снобом и букой также не стоит быть, но и гнаться за дешевым авторитетом с помощью стакана не следует. Успел Игорь только и разложить вещи, как в комнату ввалил с саквояжем, набитым пищей и питием, Вадим. -Вот! – воскликнул он, расставляя на стол тарелки, наполненные, еще пока горячим вторым блюдом. – В столовке выпросил. А две бутылки водки, я так думаю, нам вполне хватит. Ну, я специально прихватил две, чтобы за повтором не бегать. Да с такой закуской запросто справимся. Игорь слегка ужаснулся. Дома он не привык к водке. Сладкое вино с небольшим градусом куда приятней пилось. А тут водка, однако, высказывать свои опасения не стал, чтобы не показаться Вадиму неким домашним мальчиком. Этому они там, в училище научились. А у него за спиной такой школы мужества нет. Да еще дома постоянное присутствие Ларисы сдерживало. -За влазины, за соседство. За службу и за новую страницу в нашей жизни, что сами для себя мы и раскрыли! – предложил Вадим, наливая в граненые стаканы чуть меньше треть водки. – За удачу. -Ты, Вадим, - засмеялся Игорь, - специально все главные тосты сказал, чтобы, потом, не напрягаясь пить? -Ой, Игорь, - в тон весело ответил Вадим, и опрокинул водку в горло, громко крякая и выдыхая хмельные пары вбок. – Ты не представляешь, сколько я могу их произнести, не повторяясь. Водки не хватит. Так что, не зацикливайся и слушай. Но если у тебя что-либо интересное возникнет, так препятствовать не стану, предоставлю трибуну. Говори на здоровье. А коль в затруднениях окажешься, так и не парься, предоставь мне эту часть застолья. Игорь постарался выпить свою дозу, как можно спокойней и без эксцессов. Ведь он водку еще и не пробовал по-настоящему, не с кем было и не желалось, но зато часто наблюдал за другими. А здесь Вадим явился прямым примером. Игорь повторил все его движения и с криком, и с громким выдохом в сторону. И все равно закашлялся, ощутив в горле жар и резь. Но Вадим воспринял этот кашель, как обычные неловкие глотки при спешке. А потому просто постучал по-братски по спине и порекомендовал в столь важном процессе спешки не проявлять. -Пару глотков, но с внутренней подготовкой, - учил он молодого офицера, поскольку сам имел и возраст и опыт малость поболей. И сам спешно закусывал водку горячей картошкой с мясом и запивал лимонадом. – Ну, между первой и второй пуля не пролетит. Повторяем. Однако Игорь уже после первого тоста почувствовал головокружение и стремление организма улететь в небытие. Этого ему в первый же застольный ужин с новым соседом и в своей комнате не хотелось. -Ты, Вадим, погоди чуток, - попросил он Вадима, уже смело признаваясь в своих слабостях. – Я водку пью, можешь поверить мне на слово, впервые. Ты уж позволь мне эти первые глоточки усвоить. Поем, потом еще нальешь. Или лучше, ты наливай мне гораздо меньшую дозу, чем себе, чтобы я смог тебя поддержать. Ну, пока не почувствую, что смогу продолжить. -Да ты что? – искренне удивился Вадим. – Так ты бы меня сразу и предупредил. А то так быстро с катушек слетишь, что и поймать не успею. Ладно, не комплексуй, так и договоримся, - согласился Вадим с его предложением. – Пей сам столько, насколько чувствуешь, за мной не гонись. Тут у нас самоконтроль. Никогда не любил в таком деле неволить и навязывать. Игорь благодарно согласился, и с этого момента наливал себе на донышке и те через раз, чтобы вечер удался, и разговоры были правильными и взрослыми. Вадим немного рассказал о порядках в училище, обо всех его нюансах и подводных камнях, о своих интересах в военном деле. Но больше всего его интересовала служба Игоря. У них в городе, где он родился и вырос, ни о каких авиацентрах и духом не слыхали. Его даже искренне рассмешила эта воинская, но абсолютно неармейская служба. -Да, всего-то и месяц, пока курс молодого бойца вам сержант преподавал, возможно, малость службы вы и ощутили, – сделал вывод Вадим после получения полной информации о порядке прохождения этих сборов. – А так, даже близко к армии не подходит. Больше на профилакторий с авиационным уклоном тянет. Гуляли, балдели и по пути летать учились. -Так, если честно, то я вовсе и не собирался в авиацию. Тем более, в армейскую. У меня иные планы маячили на горизонте, - заявлял Игорь по поводу таких характеристик своего авиацентра. Хоть и маленькими глотками и через раз пил Игорь эту непривычную водку, но захмелел все-таки быстро. А потому ему хотелось поделиться поэтическими грезами с новым товарищем. Ну, а Вадим, поскольку пил взрослыми дозами, то сразу же потребовал чтения стихов. Долго уговаривать Игоря не пришлось. И он, достав последнюю тетрадь, душевно и чувственно продекламировал пару лирических виршей. Ему так казалось, что написаны они сердцем, а не словами. -Игорь, - хитро подмигнул Вадим. Он хоть и опьянел прилично, но сумел ухватить в строках некую подоплеку и объект, кому эти рифмы были посвящены. – А ту, что вдохновила и воздвигла, позовешь? -Лариса, - сказал грустно и с тоской Игорь, и глаза предательски защипало. Это в трезвом состоянии он в силах сдерживать эмоции и командовать чувствами. Хмель же слегка расслабил. Заметив дрожь в его голосе, Вадим мгновенно раскусил причину слез и страданий, так открыто отразившихся на лице. -Киданула, да? -Да! – сразу ответил Игорь, хоть имелось внутренне желание слегка бравировать, показав себя настоящим мужиком, которого бросать нельзя. Но ответ прозвучал раньше эмоций. Искренний и правдивый. – К лучшему другу ушла, пока я служил и учился. А ведь все школьные годы не расставались. Никогда, ни летом, ни зимой, а в последние годы и ночью. И у Игоря возникло настолько страстное желание, выговориться и пожаловаться на судьбу-злодейку, что он даже не пытался сдерживать его. И такое вот слезное настроение хотелось залить водкой. И впервые за застолье он налил себе полстакана и залпом опрокинул в горло, даже не ощутив его убойную силу. Возможно, он после этого сумасшедшего глотка сразу и улетел в аут. А может и говорил чего. Да только почему-то в памяти и остался этот стакан, что грубо был поставлен на стол уже опустевшим. А затем сплошной сумбур, некие картинки, позже понятые, как сон, а затем наступило просыпание. И почему-то в ужасной тесноте. Поняв наконец-то, что сновидения закончились, и он проснулся в своей комнате и на своей кровати, Игорь решил разобраться в причинах этого дискомфорта, с неким страхом ощутив и осознав присутствие под правым боком женщины. Абсолютно обнаженной. Вот только когда, как и почему, и зачем она здесь, так такого момента сил у него не оказалось, поскольку напрягать мозги ни желания, ни здоровья не было. Голова трещала, давила на черепную коробку изнутри, а весь организм требовал влаги, словно его иссушили в горячей духовке. Аккуратно, чтобы не разбудить чужеземку, Игорь выбрался из комнаты и жадно присосался к крану, пытаясь всего его опорожнить большими глотками. Еле насытившись и ощутив полное удовлетворение. Игорь наконец-то оторвался от него и уселся на табурет, тупо разглядывая, явившегося на шум Вадима. -Это что, ты, это, когда, ну, кто там, у меня? Что-то я ничего такого не припомню, чтобы мы с кем-то знакомились, - лепетал Игорь, с трудом собирая слова и вопросы в адекватный порядок и смысл. -Ну, нормально! - удивленно воскликнул Вадим, сам быстро присасываясь к крану. Когда уже насытился, то сразу присел рядом и попытался разъяснить Игорю сложившуюся сложную ситуации: - Ты мне где-то два часа плакался в жилетку и жаловался на этих подлецов по кличке Васька с Лариской. Ну, я и решил утешить тебя. Кстати, они живут в соседнем доме. Моя – жена капитана, на учебе он сейчас в Москве. Третий месяц уже, вот она так быстро и согласилась. А твоя, ее сестра, приехала из-под Мурманска. Муж подводник. Ушел на дно, а она к ней в гости прилетела. Ну, я их и позвал к нам. Кстати, свою водку мы успели выпить без них. Ты уже вразнос пошел и наливал себе лошадиные дозы. Потом они еще с собой две притащили. Да не горюй ты. Скажу, что держался просто молодцом, настоящим мужиком. По этому вопросу можешь не комплексовать. Ты ее еще здесь на кухне раздел, так мы в свою комнату поскорее сбежали, чтобы не мешать вам. А потом из вашей уже комнаты еще с полночи визг доносился. Вот, понял наконец-то, что никогда вино и пиво больше не пей. Даже в полной отключки после водки звание настоящего мужчины оправдываешь. -Да ты что? – поразился Игорь, сам ни черта не помнивший своих подвигов. – А я думал, что все проспал. -Ну, если мне не веришь, то спроси у нее. Кстати, ее Алла зовут. Это я к тому, что еще вчера знакомил вас, и ты ее мило так Аллочкой обзывал. А то еще спросишь имя и тем самым страшно обидишь женщину. -Спасибо, - усмехнулся Игорь - Пойду, повторю пару подвигов. А то ведь ни черта не помню. Пока организм и мозги находились в плену хмеля, то мысли витали шальные и задорные. Но к вечеру, когда женщины ушли домой, Игорь задал этот важный вопрос, столь мучивший его подсознание. -Вадим, а я слишком много рассказал про себя? -Хочешь очень честно, или соврать немного? -Ну, здесь неволить не в силах. Как сам пожелаешь. -Сам ни хрена не помню, - ответил Вадим и весело расхохотался. – Плакался ты много, и понял я из твоих слез, что любимая с другом тебя жестко кинули. А иные подробности остались за кадром. Так что, можешь не зацикливаться. Потом, если возникнет желание, повторишь свои страдания на трезвую голову. Нет, не обижусь. А за откровения перед Аллой ручаться не буду. Сам у нее и спрашивай. -Зачем? – спросил Игорь. – Я с ней больше не желаю общаться. Что случилось, так не вернешь, а продолжать не имеет смысла. -Почему? – удивился Вадим. – Она до конца лета будет холостяковать. Так что, лучшего варианта не найдешь. Никаких заморочек и напряжений. У нее семья, а ты обыкновенный мужик, которому нужны женщины для постели, для радости и просто для нежностей и разговоров. -Понимаешь, - немного поразмыслив, ответил Игорь. – Я сам пережил измену. Ну, а тут чуть ли не в открытую мужьям рога наставляют. Немного подленько себя чувствую, словно вина во мне. -Ой, ради бога, забудь и не морочь сам себе голову! Это их выбор и право. Пусть сами перед мужьями и отчитываются. А пойдешь искать свободных, так сам быстро в такой же капкан угодишь. Поэтому для тебя в данную минуту замужняя женщина – лучший вариант. Лично мне, так еще лет пять-семь в холостяках хотелось бы походить, рано в супружескую клетку попадать не желаю. -Вообще-то, ты полностью прав, - внезапно резко и громко согласился Игорь. - Самому не желалось бы подольше женатого статуса. Если честно, то Лариса отбила охоту к женатой жизни на много лет. Но, поверь на слово, это я во хмелю рыдаю, поскольку самопроизвольно всплывает в памяти все прожитое и выстраданное, а по трезвости, так даже благодарен ей. Если они все такие, как моя Алла и твоя Вера, то я их мужем не желал бы становиться. И вообще, - добавил он уже с некой бравадой и задоринкой, - поехали диваны покупать. Не дела на солдатскую койку женщин приглашать. Это с водкой можно спать, а трезвому тесно и неуютно. Купили они себе диваны в этот же день. И для испытания и опробования пригласили Веру с Аллой. Игорь больше не возвращался к вопросу совести и измен. Пусть эта проблема волнует самих женщин. Тем более, что муж Аллы за много тысяч верст от Куйджика. Не зря ведь утверждает истина и медицина, что жены моряков, а в особенности подводников стоят перед выбором двух троп: или хронические женские болезни, или стервы. Иного не дано. А зачем в таком молодом возрасте стремиться к болезням? Совершенно непочетная миссия. И когда в конце лета Алла засобиралась домой, то у Игоря даже в сердце нечто екнуло, словно вновь случилась некая потеря. Он даже испугался, что женщина способна предложить некий опасный вариант. Однако Алла оказалась разумной женщиной. И вместе с жарким прощальным поцелуем просто легко и беспроблемно обещала где-то к Новому Году приехать в гости. Даже уже не к сестре, а именно лично к нему. Поскольку муж сестры уже благополучно отучился, и теперь сидит круглосуточно дома. В том смысле, что в Куйджике. Должность его домашняя, и командировки полностью исключены. Но ни к новому Году, ни в течение всего года Алла не только не собралась приехать, но даже письмом не пожелала напомнить о себе. Да и сам Игорь быстро забыл о ней. Сама служба закружила, как учебными полетами, так и командировками. Незаметно за делами служебными и первый отпуск подкрался. Летом не получилось, поскольку отпуска здесь распределялись звеньями. И их звено на 1972 год стояло в плане к концу года. То есть, на ноябрь-декабрь с прихваткой Нового 1973 Года. Где-то в конце марта 72 года он получил письмо от незнакомого адресанта. Удивился и распечатал письмо прямо в дежурке, куда обычно почтальон доставлял почту. Однако сразу же первые строки растеклись бальзамом по сердцу. Светланка. Первое в своей жизни письмо она написала именно ему. Видно даже по буквам, что старалась вовсю. Старательно выводила каждую закорючку. И содержание богатое. Сообщила она и про Ларису. Родила та девочку. Хорошенькую, симпатичную, но ужасно плаксивую и капризную. Так что, теперь у них в доме много шума. Такую весть Игорь воспринял равнодушно, словно его это и не коснулось. А вот строки о самой себе, то есть, о Свете он читал жадно. Ему даже казалось это письмо от младшей сестрички, от самого любимого ребенка. Даже в отпуск хотелось именно к ней, чтобы схватить ее на руки и прижать к себе, чтобы пойти в месте в кино, в кафе «Мороженое». Именно с ней, а не с кем-либо другим. А еще слушать ее голосок, ее лепет и рассказы о школе, о детских играх и о взрослых мечтах. Да, теперь у них там, в двухкомнатной квартире две семьи. Пять человек. А его родители вдвоем в трехкомнатной. Однако уменьшать свою жилплощадь не желают, надеясь, что хоть одни их сыновей возвратится в отчий дом. Но, скорее всего, мечтам их не сбыться. Виктор в Мурманске имеет свое жилье, свою семью и работу. И Игорю служба по душе. Чудесный городок, великолепный климат. И вертолет Игорь полюбил всей душой. А еще почти в каждом номере журнала «Пограничник» публикуют его стихи. Даже гонорары выплачивают. И обещают способствовать выпуску сборника стихов. Но в следующем году. Про все, про это он и написал Светланке. Обещал к концу года приехать отпуск. И она мгновенно сразу же ответила на его письмо. Столько восторгов и счастья он еще не встречал в своей жизни, настолько переполнялось ее письмо чувствами и радостью. Даже по родителям Игорь так не истосковался за этот длинный год, как по этому маленькому ребенку. А про Ларису после ночей с Аллой и вспоминать не хотелось. Опытная взрослая женщина преподала хороший ему урок любви. И разумная, к тому же. Ведь запросто могла бы охмурить и повязать молодого офицера. А она рассудила, распрощалась и сама о нем забыла. Немного, разумеется, по-мужски обидно, но, как разумно сказал Вадим, который не любил вообще задерживаться на какой-либо одной, благодари, друг, судьбу за разум женский. -Ты, Игорек, слишком привязчивый, - как-то за очередным застольем с очередными, временно свободными женщинами. – Если срочно не изменишься, то очень быстро окольцуют. Будь раскованней и немного пофигистом. Не нужно столько эпитетов этим падшим женщинам. У них полно любви и семейного счастья. А они, как самки, несутся к самцу за удовольствием. А ты им и будь, этим самым самцом. Ну, а эпитеты пусть от мужей дожидаются. Разумеется, Игорь соглашался. Но ведь, вот так сразу и вмиг себя не перекроишь? Сказывалась долгая привязанность и любовь к единой и любимой. Да и в семье воспитание хамское не приветствовалось. Вот и получился такой совестливый и стыдливый. Как у Ильфа и Петрова краснеющий воришка. Совестно ему, видите ли, обкрадывать бедных старушек, но не может не воровать. Через год получил звание лейтенанта. И конечно, по законам офицерским накрыл стол на всю эскадрилью. Но их получилось всего семь человек, получивших очередные воинские звание. Поэтому особых проблем с застольем не возникало. Собрались в их холостяцкой квартире. Правда, пришлось выносить из комнаты всю мебель, но праздник удался на славу. При параде вот в такой офицерской форме собрался он, и ехать в отпуск. Но Вадим отговорил. В такой форме много по городу не погуляешь, поскольку кругом старшие по званию. А тогда и чемодана одежды не хватит. Зима в Вительске уже началась, и погода требует много теплой одежды. -Ты, Игорь, здесь, что ли, не наносился этой формы? – умно подсказывал рассудительный Вадим. – Еще клюнет на форму какая-нибудь, а ты растаешь и притащишь в нашу холостяцкую берлогу жену. Нее, давай по гражданке, и ни перед кем не рисуйся о своем статусе. Чтобы возвратился из отпуска холостяком. Как уехал, так и приехал. А иначе с дружбой покончим. Игорь смеялся над таким наставлениями, но воспринимал их всерьез. Здесь Вадим даже очень правый. Хоть за год хорошо перевоспитал он Игорька, да вдруг без умного и грамотно рассуждающего учителя забудутся уроки? Ведь Игорь перед красноречием девиц быстро таял и сдавал позиции. Спасибо Вадиму, что резко вмешивался и возвращал его в статус холостяка. 11 Вот и родной Вительск встречает его после длительной разлуки. Впервые их расставание оказалось таким продолжительным. Не на несколько месяцев, не на год, а на целых 16 месяцев. Проезжая на такси от вокзала до своего дома, Игорь жадно впитывал глазами знакомые улочки, проулки, дома и прочие хорошо узнаваемые места. Но они выглядели по-новому. Вернее, смотрелись иным взглядом, как гостя, а не хозяина и жителя этого города. Теперь так будет всегда. Он на это надеется. Мама и папа предполагали не только дату, но и предположительное время прибытия их сына. Гостя уже поджидали, к его приезду приготовились. И папа на эти два месяца, кои сын обещал пробыть в родном доме, запас нужное количество бутылок в своем тайнике. Даже к возможным морозам приготовился, прилично утеплив свое потаенное место, чтобы вино не замерзло. За этот год с лишним Игорь внял разумным доводам друга Вадима, и полностью переключился на потребление водки. Хотя частенько они потребляли разбавленный спирт. Нет, любителем, а тем более, профессионалом в питие Игорь не стал, и считал беспричинное пьянство бесперспективным во всех аспектах, включая и любовных, но по праздникам, когда в одной из квартир собиралось чаще всего чуть ли не половина эскадрильи, поддерживал инициативы организаторов. Однако и папины привычки менять не собирался. Ну, не потреблял папа водку, так на время побывки и Игорь переключится на вино. После долгих объятий отец поручил матери накрывать на стол, а сына сразу же пригласил на перекур, на балкон. -А ты, я понимаю, так курить и не научишься никак за такое продолжительное время? – с легкой тревогой спросила мама. -Нее, мама, за это можешь и не волноваться, - категорично затряс головой Игорь, тем самым успокаивая маму. – Такому глупому занятию можно лишь в глупом детстве научиться. А я, если ты успела заметить, и повзрослел намного, и поумнел прилично. Так что, глупостями заниматься не сбираюсь. -Мы это заметили, - иронично заметил отец, изображая из себя обиженного за такие инсинуации. – Ну, тогда просто посидишь и поглядишь, как твой отец глупостями будет заниматься. Игорь с мамой только хихикнули в ответ, посчитав абсолютно лишним перед ним оправдываться. -Ну, сын, с прибытием! – предложил отец по полному стакану вина. И уже после опорожнения тары спросил: - Аль там у вас среди офицеров предпочтительна другая жидкость, вино не пьете, поди? -Папа, а какая разница лично здесь, для нас? – Игорь с удовольствием влил в себя полный стакан сладкого слабого вина и закусил печеньем. – Везде повсюду все живут и бытуют по-своему и по-разному. И пьют свои напитки. Так это вовсе не обозначает, что я теперь должен отказаться от нашего расчудесного вина. Даже наоборот, радостно и приятно в душе и в желудке. -Да, - уже довольный, крякнул отец. – Тогда еще по одному и бегом за стол. Мать, поди, уже накрыла. Со вчерашнего готовилась. Они и сесть за стол не успели, как тренькнул звонок в дверь, и через секунду-другую в прихожей оказалась девочка в пушистой теплой шапочке и в зимнем пальто. Но даже сквозь такие наряды Игорь мгновенно узнал в них своего маленького ребенка, свою любимую сестричку Светланку. Ему сразу же хотелось рвануть к ней навстречу, чтобы подхватить на руки и подбросить до потолка. Но его сдержал ее вид и напряжение, которое ощущалось во взгляде и во всех ее движениях. Хотя стояла она неподвижно и испуганно хлопала своими большущими ресницами. С минуту Света и Игорь смотрели неподвижно друг на друга, не решаясь на какие-либо движения. Но потом Игорь тихо подошел к ней, сбросил с нее пальто, шапочку и сапожки и, усадив к себе на руки, прижал ее голову к своей груди. -Привет, мой милый ребенок! – тихо прошептал он ей на ушко. – Я скучал по тебе. Правда, правда! И часто вспоминал. Услышав ее легкое дрожание и всхлипы, Игорь удивленно спросил, предполагая нечто ужасное: -Ты чего, случилось что, или обидели тебя? Вроде как, праздник у нас сегодня. Надо радоваться, а не плакать. -Я растерялась и испугалась, - уже улыбаясь, оправдываясь и отрывая мокрые глаза от его груди, проговорила Света. – Бежала, бежала, столько всего сказать хотела, а увидела тебя и растерялась. -А кто сказал тебе, что я уже приехал? Вроде, точную дату в письме я тебе не писал, потому что и сам не знал. -Никто. Ты же писал, что в первой половине ноября будешь, вот я в окно и высматривала тебя. А потом вдруг показалось, что в такси ты сидел. Я поначалу не поверила, а потом решила проверить. Вот и угадала. Мама и папа стояли в дверном проеме и с легкой улыбкой и потехой наблюдали за этой встречей. Потом схватили детей за руки и уволокли за стол. -Праздновать будем, а не унывать, - категорически заявила мама, усаживая сына и Свету за стол. – Потом обо всем поговорите. А пока сын в доме, и мы желаем услышать от него подробный отчет за прожитый год. И про службу пограничную интересно узнать будет. Ведь правда, Света? -Правда, - согласилась Света, слегка смущаясь за свой поступок. Ведь хотела, чтобы все случилось весело и радостно. А вот взяла и чуть не разревелась. Она нечаянно и совершенно не по собственному желанию. Само так получилось. -Игорь, - спросила громко и внятно мама, чтобы услыхали ее все, немного погодя, когда застолье вошло в привычное праздничное русло. – Ты там в своем Куйджике пока не надумал жениться? Спросила и усмехнулась, заметив испуганную дрожь в глазах Светланы, словно от ответа сейчас в ее жизни много изменится. -Нее, мама, даже мыслей таковых и схожих с ними не возникало, - категорически затряс головой сын. – Оно мне надо? Я уже говорил еще перед отъездом, что долго пока в холостяках похожу. Пусть выветрится прежняя любовь и забудется насовсем, освободив место для новой. -Все еще помнится и болит? -И вовсе нет. Просто пока у меня веры и уверенности нет. Да и влюбляться в ближайшее время не планирую. -Ну, и правильно! – вдруг согласно заявила мама. -Это чего еще тут правильно, - запротестовал несогласный отец. – Ничего правильного нет. А внуки? Нам пора бы уже и внуками побаловаться. А то старший увез и не показывает, а у младшего времени нет. -Успеешь, отец. Нечего ему спешить, - твердо и уверенно сказала мама, подмигивая и улыбаясь уголками губ. – Время у нас пока еще есть. -На что время? – ничего не понимая, спросил Игорь, но мама не пожелала объяснять. Раз не понимают, так нечего с разъяснениями торопиться. А сама она уже сделала определенные выводы, о которых им, своим мужикам, абсолютно нет интереса, рассказывать. Мужчина – существо примитивное и прямолинейное. И посему, пусть остаются в неведении. Но ни отец, ни Игорь о маминых затаенных мыслях и не вспоминали. Отец еще пару раз зазывал Игоря на балкон на перекур, но Игорь старался не переусердствовать, чтобы трезво, ну, более-менее адекватно выслушивать Свету о ее последних новостях, да и самому без запинки поведать о трудностях и прелестях службы. -Городок, в самом деле, оказался прелестным, не обманул капитан, - нахваливал свое новое место проживания Игорь. – И служба интересная. В основном в горах летаем. Так первое время на исполнениях своих служебных обязанностях и не мог сосредоточиться. Красоты неописуемые! Любуюсь и охаю. Но командир попался взрослый и понятливый. Привыкнешь, говорит, потом приступим к службе. А разве можно привыкнуть, если времена года меняются вместе с их обликом. Я имею в виду, горы. Это нужно еще и к переменам привыкнуть. -Ой, Игорек, и я хочу! – внезапно, заслушавшись его восхищениями, воскликнула Светланка. – Возьми меня с собой. Ты же обещал меня покатать на своем вертолете. А теперь сам так далеко улетел, что обещание не исполнить никак. Игорь смутился такому откровению, не находя адекватного ответа. Спасла положение мама. -Света, так таких маленьких девочек на службу не берут. Ты скорее подрасти, школу окончи, а потом уже и сама сможешь к нему приехать. Вот тогда он никуда не денется, покатает на вертолете, и свой Куйджик покажет. -Я согласна, - довольная такой перспективой на ближайшее будущее, весело воскликнула Света. – А меня одну, когда вырасту, пустят? -Пустят, - бросая благодарный взгляд в сторону матери, однозначно и уверенно заявил Игорь. Отпуск, невзирая на причуды осенне-зимней погоды с ее дождями, снегом и морозами, оказался весьма наполненный интересом и своими радостями. По возвращению в часть Игорь даже первые дни не желал признаваться своему другу Вадиму о своих впечатлениях и тех похождениях, чем заняты, оказались отпускные дни. А Игорь на удивление даже самому себе все два месяца провел со Светой. Водил ее по всем театрам, кинотеатрам, катались на лыжах, ходили на городской каток. Для таких зимних развлечений он даже специально купил лыжи и коньки им на двоих. И кафе «Мороженое» почти каждый вечер. Только на ужин он позволял себе пару стаканов вина за столом и столько же с отцом на балконе за перекуром. Родители по привычке задавали вопросы обо всех его ежедневных похождениях, стараясь не вмешиваться в личную жизнь, но он уклончиво отвечал, что встречался с друзьями. Однако, ежели по правде, то с ними и встретился всего-то два раза. С одним у него дома с вином и пивом. А со вторым заглянули в местный ресторан. Разумеется, за счет офицера Игоря. И вновь он ощущал желание, возвратиться к своей сестричке. Первые дни Света желала поделиться ощущениями с Игорем о своей племяннице и о ее успехах в росте, аппетите и о первых попытках прокричать в эфир некое подобие слов. Но Игорь, равнодушно выслушивая, моментально переключался на иные темы. И Света сама вскоре поняла, что ее даже слегка порадовало – Игорь про Лариску знать ничего не желает. Она для него ушла в небытие. Глотов оказался настойчивым. Эти отмашки и нежелания поделиться с другом двухмесячными похождениями его чересчур даже заинтересовали и заинтриговали, навевая на некие измышления. Однажды за ужином, а точнее, так после этого ужина в эскадрильской столовой, где они питались три раза в день, уже дома за столом и за рюмкой водки Вадим категорически потребовал подробнейшего отчета обо всех деталях и приключениях отпуска. -Вадик, ну, ты даже и поверить не пожелаешь, - уже слегка захмелев от водки и почувствовав слабую тоску по журчанию и трели Светланиного голосочка, решился разоткровенничаться Игорь. И, разумеется, как на духу, выложил все свои похождения с подробным описанием. – Да не тянуло меня вовсе до этих баб и до водки. Винцо с отцом пили по вечерам регулярно. А весь день гулял со своей сестренкой. Болтали, молчали и гуляли. Весело пролетело время. Даже и сам не заметил, как мой, вроде, как и большой, закончился отпуск. -Ну, а свою музу, что на стихи вдохновляла, так и не встретил? Хоть одним глазком глянуть не пожелал? -Нее! – вполне откровенно и настолько равнодушно ответил он, что Вадим даже поверил. – Света пыталась говорить о ней, но я не вникал и не пытался прислушаться. Полностью интерес отсутствовал. -М-да! – многозначно протянул Вадим и на некоторое время смолк. Затем добавил свои изыскания: - Стало быть, у вас с ней разница12 лет. И ей восемнадцать исполнится аккурат, когда тебе тридцать. Конечно, мужик солидный, как минимум, майором будешь. Да! – воскликнул он, словно пришел к какому-то однозначному выводу. – Все даже лучше, чем и хотелось. Самый возраст у обоих. Игорь несколько минут смотрел на друга с большим и тупым непониманием, будто друг уже выпил немного лишку, а теперь наговорил кучу пустых несвязанных фраз. И когда до него дошел истинный смысл его умозаключений, то Игорю ничего не оставалось делать, как громко и истерично расхохотаться. -Так вот о чем мне мама намекала! – смеялся он, хлопая себя ладошками по коленям. – С вами обоими с ума сойти можно. Вот, что мама, что ты, оба слегка по фазе сдвинутые. Ребенку исполнилось восемь лет. Ему просто интересно со мной, поскольку в доме полный бардак. И старшая сестра, как и раньше, вечно хамит и грубит. А я всегда заступался и жалел ее. Вот и привязался ребенок ко мне. А у вас ассоциации с заоблачными инсинуациями. Мне просто абсолютно не хотелось жрать водку с друзьями и шляться с ними по бабам. Из-за Лариски у меня их в Вительске никогда и не было. А поиски, как ты меня предупреждал, а я, кстати, внял твоим предупреждениям, могли привести к летальному исходу. Не гулять же по городу в одиночестве. А с ней, между прочим, очень даже интересно было. И мы славно провели время. И чтобы на перроне ребенок не ревел белугой, обещал летом вновь приехать и весь отпуск аналогично этому провести. У нас с ней дружба. И не пори чушь, друг сердечный. -Ну, и ладно, чего так кипятишься! Я же так просто, ну, как говорится, сделал выводы, исходя из фактов, полученных из твоих уст. А там будем поглядеть, - вроде согласно кивал головой Вадим и не желал дальше настаивать на своих версиях. – Ну, и там, как бог пошлет. Не будем загадывать так далеко. В чем-то ты прав. За такой срок, вполне допускаю, сам женишься. Или, когда у нее наступит время любить и быть любимой, встретится кавалер, заноза в сердце. -Зазноба, - смеясь, поправил Игорь. И на этом такую щекотливую тему закрыли и забыли. Двум мужикам за рюмкой и за водкой было о чем поговорить. Тем более, Вадим познакомился с двумя весьма привлекательными дамами, которые абсолютно не возражали против совместного проведения вечеров. -Только без соплей, - постоянно предупреждал Вадим, зная мягкий и сантиментальный характер друга, способного увлечься до запредельных чувств. – Мы можем себе позволить пока земные радости. До хлопот семейных и бытовых пока необходимо подрасти. Кстати, мы с тобой пока лишь заграничного совершеннолетия достигли. Ну, ты вчера, а я в прошлом году. У них, там, за бугром, этот 21. И правильно. А то 18 лет слишком еще младенческие. Потому у нас и разводов много, что по-детски глупости творят. Ни тебе профессии, ни быта, ни тыла, а в Загс, как взрослые бегут, словно после него настоящая жизнь начинается. Ан нет, дерьмо всплывает вместо счастья. Осознать мозгами надо, а не плотью, что пришла пора становиться мужем и отцом. Я про мужчин. Женщины, как раз, к 18 уже взрослеют. Игорь согласно кивал головой, одобряя философию друга. Но в отношениях с женщинами внутренне желал более глубоких отношений. И рвать связи было больно. И за себя, и за них. Он понимал и чувствовал, что женщины жаждут кроме постельных еще и семейных радостей. Но рядом всегда оказывался старший друг, или брат, как называл себя сам Вадим, хотя и старше был всего на несколько месяцев. Он охлаждал порыв Игоря не только философией и науками, но и практическими примерами, показывая слабые стороны женщин. То есть, в отсутствие Игоря внезапно переключался на его даму и завоевывал ее расположение. А потом признавался в этом Игорю, чтобы сбить с него иллюзии. Попытки Игоря состроить из себя обиженного и оскорбленного Вадим гасил трезвыми доводами. -А если бы она уже была твоей женой? А? – хихикал друг, похлопывая Игоря по плечу, уговаривая не сориться по таким пустякам. – Не стоят они нашей дружбы. Мужской и настоящей. Однако Игорь моментально рвал с такой непостоянной особой, чем вызывал у Вадима лишь усмешки и иронию. -Зря, браток, ой, зря! – не соглашался он с такой политикой друга. – Эта хоть теперь молчать будет и не требовать приглашения в узы Гименея. А с новой ты вновь рассыплешься в эпитетах. Но Игорь не слыл ни Казановой, ни Дон Жуаном. А потому эти похождения были не столь частыми. Его больше интересовала служба, в свободное время книги. И, разумеется, стихи, о которых он даже думал чаще, чем о других обязанностях и развлечениях. Рифмы посещали его в любое время в любом настроении. И в различной обстановке. Поэтому и получались стихи разные и, по отзывам читателей интересные. И уже на третьем году службы Игорь решился поступать в институт. О Литературном уже не думал. Надумал в местный областной на филологическое отделение. Зная его поэтические увлечения, командование пошло навстречу, позволив поступить, и обещало полное содействие и оказание посильной помощи. А потому так сложилось, что отгуляв очередной отпуск, и провел его, как и обещал, со Светланкой, на долгие пять лет Игорь лишил себя этих земных радостей. Узнав о предстоящей такой страшно длительной разлуке, Светланка запаниковала, но отговаривать Игоря не стала. И мыслей в ее головке подобных не возникало. Она ужасно гордилась его публикациями, показывая и зачитывая в школе перед одноклассниками, объявляя всем, что автор этих виршей ее лучший друг. И в особенности старалась она озвучить те стихи, что, как она понимала, были посвящены ей. Такую разлуку, хоть и с пониманием, но с болью в сердце восприняли его родители. И лишь переписка позволяла общаться с ними и узнавать обо всем, что твориться в родной семье, в родном городе и в родном сердце Светланки. По ней, как ни старался, он больше всего и тосковал. Папа с мамой стали ежегодно посещать Мурманск, где у них родилось еще два внука. А потому, как считал Игорь, младший сын пока еще не столь ожидаем, чтобы сильно тосковать о нем. Хотя в письмах мама выражала страстное желание повидать сына. Однако таких денег, чтобы после поездки к старшему сыну еще слетать на самолете к младшему, родители не имели. Мог бы и Игорь им прислать, но они категорически не позволяли ему этого делать. Да и не только финансовые вопросы не позволяли родителям навестить сына в этом далеком южном городке. Ведь кроме учебы и двух ежегодных сессий у Игоря случались еще и регулярные командировки. Поэтому он сам писал родителям, чтобы не рвались сюда в Куйджик, а спокойно и терпеливо дожидались того счастливого времени, когда закончится учеба, и сын сам явится в родной город Вительск. Такие же обещания он посылал и Светланке, которая с каждым годом взрослела, что заметно ощущалось в строках ее писем. Это ведь папа и мама для него за такой срок практически не изменились, а она растет, взрослеет и превращается в девушку. 15 лет исполнится ей в тот год, когда он окончит институт. И вот тогда он уж постарается приехать к ней на все лето. Ему даже самому было любопытно увидеть перед собой не ребенка, а девушку Свету. Однако до сих пор он ее категорически считал младшей сестренкой, за которой хотелось присматривать, которую хотелось оберегать и защищать. Даже в нескольких письмах он интересовался ее успехами на сердечном фронте. Ведь для нее наступил именно тот возраст, когда хочется влюбиться и быть любимой. Но в ответ получал сердитые замечания за такие глупые вопросы. Она учится и желает после восьмого класса поступить в Вительский техникум. Со специальностью пока не определилась, но само поступление уже однозначно. Игорь, разумеется, одобрил ее стремления, лишь поторопил с определением профессии. Хотя ему самому даже странно представлялась Светланка и некая профессия при ней. Ведь расставался с маленьким ребенком. А к восьмому классу она выросла и сформировалась в девушку, которая бегает по танцам, на свидания, и на нее бросают влюбленные взгляды взрослые мальчишки. Ее отрицание таковых фактов Игорь всерьез не воспринимал. Природу не обманешь и не уговоришь. Срок пришел, а, стало быть, все чувства проснулись и требуют реализации и воплощения мечт. Ну и пусть. Даже если и замуж выйдет, то ее дети для него станут любимыми племянниками. У Игоря также случился роман. Та самая природа кроме сексуальных утех потребовала душевных переживаний. Вроде, раньше ее не замечал. Все годы учился, сдавал сессии, два раза в году встречались. А в эту зимнюю сессию вдруг сблизились. Да так закружило, что даже в любви признался. И по возвращению в часть Вадим мгновенно на его лице расшифровал код любви. Притом, при всем, сразу воспринял не как некое временное увлечение, а настоящую петлю, на которой запросто и беспрепятственно уведут в Загс. Капитану Губаревичу 27 лет, он на такой высокой должности, как штурман звена. Пора бы и семьей обзавестись. Срок, как он заявил, чем наконец-то удивил и поразил Игоря, пришел. Вот так сказал ярый противник женитьбы. -Не отговариваю, ибо дальнейшая холостяцкая жизнь уже во вред. Пора пришла определиться с семейным статусом и обзавестись детьми. Хотелось бы только поближе познакомиться с ней. Глаза не округляй и не падай в обморок, поскольку в этот раз я даю тебе зеленый свет. А, стало быть, невеста для меня объект неприкосновенный. Соблазнять, всеми чертями клянусь, даже не посмею. Здесь проверки на прочность неуместны. И когда наступит этот день ИКС? На защите решим. Я думаю, что вместе с дипломом ты привезешь и жену. -Так мы там и распишемся. -Здрасте, я ваша тетя! – искренне возмутился Вадим. – Так, Игорек, не пойдет. Вот вези ее сюда, и в местном Загсе вас распишем. Лично мне хотелось бы быть свидетелем. И на свадьбе водки попить. -Так мы потом и здесь отпразднуем. В повторе. -То не настоящая свадьба будет. Нужны фата, венок невесты и прочие атрибуты. А праздновать нечто уже свершившееся мне неинтересно. -Хорошо! – согласился наконец-то Игорь под таким настойчивым и требовательным давлением друга. – Но ведь там живут ее родители. И как мне объяснить им, что свадьба переносится в Куйджик? -А то мы уже придумаем. Не переживай по пустякам, - уже довольный собой решил Вадим. – Пусть сами сюда приезжают. В конце-то концов, таковы правила мужские - невеста обязана стать настоящей законной женой на территории мужа. Тогда и власть в его руках будет. Они перезванивались, переписывались, строили планы на будущее. Но внезапно на их голову, а точнее, так на голову Игоря свалилась беда, трагедия, несчастье жизненного масштаба. Весной пришел приказ о сокращении армии, авиации. И в первую очередь под его меч попали выпускники именно вот таких авиационных центров, какой и закончил, и из какого вышел Игорь. Вот так судьба зло пошутила, отняв враз внезапно профессию, службу и дело, ставших для него любимым и тем фундаментом, на котором он собирался строить новую семейную жизнь. Разумеется, диплом не оставляет его без работы. Но ведь он абсолютно не готов становиться учителем. Нет, его совершенно не интересует преподавательская деятельность. Разумеется, есть поэзия. Она влечет, она кормит, обеспечивает. Но ведь страшно не хотелось терять авиацию, в которую он уже бес памяти влюбился. Он стал летчиком, а другого не приемлет. Для Игоря наступили кошмарные дни ожидания приговора, который и должен свершиться именно сразу после окончания института. Нет, не пугала квартирная проблема, поскольку ею в течение года обеспечит военкомат, как офицера, попавшего под сокращение. Но ведь были иные жизненные планы, связанные с этим прекрасным городком. Ну, а за этим жестким ударом последовал следующий, не менее жестокий. После известий о сокращении жениха, невеста прекратила звонить и писать. А на один из настойчивых звонков трубку снял ее старший брат и потребовал в грубой форме прекратить эти бессмысленные домогательства. Вместе с офицерским статусом Игорь вмиг потеря привлекательность жениха. -Вот тебе, дружок, и проверка, - горько усмехнулся Вадим. – Но это даже и к лучшему. Поскольку она могла бы, потом, здесь в Куйджике променять тебя легко и просто на более перспективного и удачливого самца. А такие всегда бывают. То была не любовь, а корысть. Ведь распределяются по адресу жениха, что намного комфортней, чем в некое казахское село. А тут и офицер, и летчик. Все блага в одном флаконе. Нее, дружок мой, не было здесь любви. -Заочники не распределяются. Тут ты, Вадим, немного неправ. Что-то не стыкуется с твоей философией. -И все равно я про это и говорю. Капитан, скоро станешь майором, а ей больше по душе такой, чем некий учитель средней школы. Да еще такой прекрасный, без вранья, поэт замечательный! -Понимаешь, Вадик, я там про свои увлечения стихами никому не говорил. И ей аналогично. Не находил повода и тех моментов, чтобы признаться. Ведь сам знаешь, что я печатаюсь под псевдонимом. -Отлично! Да просто замечательно! – воскликнул Вадим, даже подпрыгнув на стуле от предчувствия неких волнующих событий. – Вот сейчас поедешь сдавать экзамены и защищать свой диплом, захвати с собой пару сборников. Представляешь ее кислую рожу отчаяния, что поспешила с отказом? Она даже, поди, не представляет, что тебе в Вительске квартиру предоставят. Обязательно и про это скажи, чтобы хоть малость в твоем присутствии локоть покусала. Но все равно, не прощай ни за что. Иначе я тебя за эти сопли просто уважать перестану. -Господи! – застонал в отчаянии Игорь. – Второе предательство. Те, кого люблю, обыкновенные корыстные стервы. Какое прощать! Да я убить готов, не то, чтобы даже задумываться о прощении. У меня вновь на много лет вперед пропало желание кого-либо любить. И не поеду я ни на какую защиту. Мне просто до ужаса не хотелось бы видеть ее физиономию! -Ну, ты, придурок лагерный! – жестко и с добавлением мата категорично возмутился Вадим. – Я тебе не поеду! Сам лично за ухо отведу на вокзал и отправлю в область. Чтобы таких разговоров я и не слыхал! Жизнь, я имею в виду настоящую, мужскую и человеческую, у тебя лишь только начинается. Вполне возможно, что еще поблагодаришь судьбу за такие перипетии. В этой жизни любые телодвижения судьбой задаются. Принимай, как должное. -А зачем мне этот хренов диплом, коль я абсолютно не желаю становиться учителем филологии? -Пойдешь в журналистику. Там ведь рядом с вами Москва. Будешь представлять в каком-нибудь журнале свой Вительск. А что, запросто. И стихи публиковать. И запомни на всю оставшуюся жизнь – мужик с дипломом на ступень выше остальных граждан нашей страны. Будь выше и не пугайся этого сокращения. Да, вот, кстати, прослушай некую информацию, совершенно случайно мной подслушанную. В курилке, и абсолютно без всякого умысла. Бондаренко с Пеньковым, которые тоже попадают под сокращение, шептались там о своем, о мужском. Так вот, в Кременчуге имеется вертолетное училище Гражданской Авиации. И вот для таких офицеров, как вы, имеются специальные наборы. Срочно пиши туда и задавай нужные вопросы. Или у них самих спроси. Возможно, и ответят. Я к тому, что ежели ты так страстно желаешь продолжить летную деятельность, то имеется такая перспектива. Такая маленькая и неприметная информация свершила большую революцию в душе и психике Игоря. Он словно вновь взлетел на своем вертолете и помчался вдоль ущелья на малой высоте, едва не касаясь колесами шасси макушек деревьев. Жить, любить и радоваться будущему хотелось с удвоенной силой. А ту, что испугалась за будущее, он запросто забудет, какая уже случалось в его жизни. Не сразу, поскольку полюбил по-настоящему. Но к защите диплома настолько сумеет внушить самому себе, что она ему абсолютно не нужна и безразлична, что даже сердце не екнет и глаз не дернется при встрече. Чужая и незнакомая. К Бондаренко и к Пенькову Игорь подошел вместе с Вадимом, поскольку друзья так и предполагали, что этой информацией за здорово живешь, делиться с ними никто не будет. Желающих рвануть в училище на специальный набор объявятся много. Ведь свершилось сокращение по все пограничной авиации. И связано оно, как понятливо пояснили высокие командиры, с реорганизацией пограничной авиации. То есть, пополнение ее кадрами из высшего училища. Хотя, что вполне вероятно, так это обычная отговорка. Очередная политическая игра Кремля. -Колитесь ребята, - сразу налетел на молодых лейтенантов Вадим. – Все равно правду узнаем из других источников. Да просто письмо в училище пошлем и получим внятный ответ. Поняв, что они разоблачены, да еще под давлением высоких по званию и должности офицеров, секретчики быстро раскололись. Оказалось, что набор производится из офицеров запаса в возрасте до 28 лет на Ми-2. Учеба один год и два месяца. Опять попадаешь в курсанты. Но зато получаешь диплом пилота вертолета Ми-2, но Гражданской Авиации. Профессия, что дается на всю оставшуюся жизнь. А таковых желающих по всему Союзу полно с избытком. -Так в Вительске, вроде как, таких тоже полно. Ну-ка, быстро диктуйте адрес! - внезапно вспомнив и поняв ситуацию, потребовал Игорь. – Они же, сволочи, тоже поспешат на этот набор. -Незачем, - поспешил с ответом Бондаренко. – Нужно сначала получит удостоверение офицера запаса, а потом уже со всеми документами ехать в это училище. Прием документом до 15 августа. А экзамены и учеба уже с 1 сентября. Успеть бы, к этому сроку получить статус запасника. Приказ об увольнении обещали к концу мая. Да вот что-то слабо вериться, что к этому времени он дойдет до нас. -Успеем, - категорично и уверенно заявил Вадим, словно все эти перипетии касались именно лично его самого. – Ты же к этому времени уже защитишь диплом? Вот сразу и на новое поприще понесешься! -Должен, - с некоторым сомнением согласился Игорь, которого взбодрил оптимизм Вадима, но в который пока еще не уверился он сам. На защиту диплома Игорь прихватил последний, вышедший совершенно недавно, сборник стихов, чтобы по совету Вадима отомстить той, что предала в трудную минуту. Однако Игорь долго не решался обнародовать свою вторую профессию поэта. И уже после защиты и вручения диплома об окончании института за столом, где собралась вся группа, включая преподавателей, Игорь после очередного тоста встал, и громко, косясь на экс невесту, чтобы наблюдать за ее реакцией, объявил, подходя к столу, где сидел старший преподаватель: -Виктор Петрович, позвольте вам в знак признательности и благодарности за многолетнее терпение и мучения над нашими чаще тупыми ответами, вручить свой последний сборник стихов. Они посвящены больше моей службе, с которой, правда, мне приходится расставаться, но не насовсем. Меня берут в Аэрофлот, - поторопился он заявить, уверенный, что так оно и будет. -Да ты что! – удивленно воскликнул Виктор Петрович, с осторожностью принимая среднего объема книжку. – Ой, так этого поэта я великолепно знаю, - внезапно воскликнул он, глядя на обложку. – Игорь, а ты, случаем, лапшу нам не вешаешь? Уж про эти стихи я не от тебя первый раз услыхал. -Так это просто мой литературный псевдоним. Про это можете прочесть на первой странице. -И, правда! – проговорил Виктор Петрович с доброжелательной улыбкой на лице, листая страницы сборника. – Почто, ирод этакий, в секрете держал свое творчество? Вот, паршивец, в последний день признался. Хотя, возможно ты и прав. Чего от всех выделяться! Реакция оказалась ожидаемой. В ее глазах была растерянность и сожаление, что так безрассудно поступила с отказом. А несостоявшийся муж, оказывается, не просто поэт, так еще и в Аэрофлот подался. И зачем, дура глупая, старшего брата послушалась? Своего ума не хватило, что ли? -Игорь, - тихо спросил Сергей, с которым сдружился за эти учебные годы. – Ты, поди, специально отомстил ей, да? Наверное, если бы не ее бегство, так мы никогда и не узнали правду о тебе? -Скорее всего, да! - согласился Игорь, внезапно ощутив дикую ноющую тоску в груди. Восторг прошел, поздравление от всех принял, а ее потерянный вид вызвал жалость и желание простить. Но не мог. Хотел, но успешно боролся с этим жгучим желанием. Ведь Вадим во многом прав. Это его поэзия и Аэрофлот вызвали у нее сожаление. Но в жизни случаются еще и падения. На то она и жизнь. И от этих ударов боль бывает гораздо ощутимей и чувствительней. Что за наваждение, словно приведение, гонится за мной, Предают любимые, забыв обещания, душу хоть не тронь. Больно, одиноко ей, рвется вся в сомнениях. Ну, за что? Эти наказания, божие послания, словно сглазил кто. Ты не хнычь, мальчишечка, просит закадычный друг, и забудь. Нет средь женщин преданных, верных, дожидающихся, ну, и пусть. Притворись веселым ты, словно не случилось зла, что болит. Позабудь, и помни жизнь, не горюй по мелочи, пусть зудит. Очень скоро новая, бескорыстно ждущая к нам придет. Та любовь горящая, страстная и жгущая, что нас ждет. И тогда из памяти мелкий апокалипсис улетит, как дым. Но, пока на ране соль разъедает плоть мою, болью уязвим. В этом одиночестве ищем мы укрытие, прячась за собой, Словно утешение в собственном страдании рваною душой. Вижу отблеск света я в этой бесконечности, там, где даль. И несу сквозь время я тело свое бренное, и себя не жаль. Потому, как сам ослеп, не заметил рядом ту, что все ждет. И, чтоб мне понять, где судьбу искать, пусть пока побьет. Через эту боль, через все страдания ты пройди. И ее единую, самую любимую для себя найди. 12 Как и чем победить эти страдания, чтобы сбросить с сердца тяжесть и эти тиски, сжимающие его и не позволяющие свободно и легко стучать? И сколько еще предстоит подобных предательств пережить и выстрадать, чтобы наконец-то суметь найти одну из многих, не умеющих лгать и притворяться? Вновь на многие годы Игорь будет приказывать сердцу, и запрещать ему влюбляться. И все это оттого, как казалось самому Игорю, что ему в детстве и в юности был ниспослан такой богатый дар – любить и быть любимым. Не каждому выпадает сразу и так много. Теперь в отместку судьба дарит череду предательств. Хотя, как говорил друг Вадим, за такое богатое прошлое два предательства еще по-божески. Игорь больше всего боялся в эти мгновения, что она подойдет и заговорить с ним первой, попытается оправдаться и повиниться, а он распустит нюни, пожалеет и все простит. Но тогда уж лучше вовсе не возвращаться в Куйджик, дабы не получить жесткий и сердитый укор от Вадима. Какая жалость, что в это тяжкое время его не оказалось рядом с ним. Но уроки друга, однако, не прошли даром. Зная дату получения диплома, Игорь заранее на этот же вечер приобрел билеты до Куйджика. И в самый разгар застолья громко и публично извинился за скорый свой побег и покинул этот праздник. Но успел на прощание глянуть в ее растерянные глаза. Она попыталась, вроде как, дернуться в его сторону, но Игорь быстро выскочил из-за стола и побежал в гостиницу за вещами, чтобы оттуда бежать на вокзал и не позволить ей задержать его стремления ни на секунду, ни на миг, что хватило бы на смену его настроения и на прощение. Месть удалась на славу. Перед побегом он успел еще громко и на весь стол поведать сокурсникам о своих ближайших перспективах, о полном нежелании жалеть, о таком внезапном сокращении, которое лишь внесло даже намного приятней перемены в судьбе. И услышал из уст ее подружек, какая, мол, она дура, что прозевала такого перспективного и довольно-таки симпатичного мужика. Но почему-то радости от такого мщения он не испытывал, внутри сердца радость полностью отсутствовала. Лишь горечь обиды и отчаяния. Теперь, он так предполагал, зная свою натуру, ему предстоят многодневные страдания. Хотя сейчас, скорее всего, на такие сантименты времени ему не хватит. Он звонил Вадиму, и тот поведал ему о делах служебных. Приказ пришел, и их уволили. В том смысле, что всех троих: его и еще двух молодых лейтенантов. Но Вадим сумел провернуть одну весьма выгодную для Игоря аферу. Пришлось немного подсуетиться. Афера заключалась в дате увольнения. Им, офицерам, полагался двухмесячный отпуск, который напрочь отметал возможность попадания в училище. Ведь получить гражданский паспорт, удостоверение офицера и прочие права офицера запаса возможно лишь после той даты, что указана в документе. А Вадим попросил указать начала июня. Начальник штаба долго не соглашался и сопротивлялся такой афере, но потом внял доводам Глотова. -Так что, Игорек, с тебя причитается. Получай свой диплом и без задержки несись в часть, в полк. Здесь получишь все документы, и сразу улетай домой. У тебя хватит времени на все дела. А конкурентов мы обскакали и отослали их в аут. Не будет их у тебя. Ведь настолько умный и сообразительный во всей пограничной авиации у тебя лишь один я. Цени и уважай! -Ценю, друг, за мной не заржавеет. Все равно, отыщу запасной денек, и мы с тобой это событие отметим. -Игорек! – спросил Вадим с некоторой тревогой в голосе. – Надеюсь, ты действовал согласно инструкции? Не поддался соблазну? -Пока нет, но уверен, что выдержу и не отступлю от тех советов, что получил в наставление от тебя. И вот он уже бежит из этого города, чтобы не нарушить тех договоренностей и советов друга. Он его не подвел и не поддался на ее хитрые уловки и игры в раскаяние. Ведь по ее глазам уже давно понял о ее сожалении в такой поспешности. Только не поверил в их искренность. Ну, и пусть. Второй удар лишь укрепил его позиции, его жизненное ЭГО. Больше на такие провокации сердца он не поведется. Мозгами соображать нужно, а не прислушиваться к сердцебиению. Оно лжет и заманивает в капкан, из которого потом приходится выбираться с рваными ранами. Заживут, оставляя рубцы, да вот время, которое лечит, слишком долго тянется. Это так удачно случилось, что впереди масса хлопот вдруг объявилось. И даже про переписку из-за этих любовных страданий забыл напрочь. Вот и Света пишет обиженные письма, мама волнуется, что пропал. А он ни про сокращение, ни про предстоящее прибытие после получения диплома никому не написал. Лишь после зимней сессии черканул о предстоящей защите диплома, и все, смолк на несколько месяцев. Да и сейчас не станет писать, поскольку на днях сам явится и с максимальной подробностью поведает о смене статуса. Спасибо Вадиму, что предотвратил трагедию. Ведь в следующем году такого специального набора не будет. Даже в письме-ответе, что получили молодые лейтенанты из училища, прямым текстом указано о закрытии таких лазеек для офицеров запаса, как специальные наборы. Училище перешло из ранга среднего технического в высшее учебное заведение. И теперь учеба только для курсантов на четыре года. И, как само собой разумеющееся, для переучиваний пилотов ГА. Для офицеров запаса калитка прихлопнута. Ну, и потому, получив все необходимые документы и полный расчет, Игорь в своей холостяцкой берлоге собрал друзей-товарищей на прощальный ужин. О своих сердечных страданиях он поведал Вадиму в первый день возвращения, и на этом тему жестко закрыл, обещав напрочь вычеркнуть из сердца сие мелкое недоразумение. -Нас предают, а мы крепчаем и умнеем, - сделал вывод Вадим, по-дружески похлопывая Игоря по плечу. – Не будем обещать друг другу переписку, поскольку гораздо правильней и лучше оставить нашу дружбу в памяти. Да и что она даст эта переписка? Будет угодно богу иль судьбе, так встретимся. А нет, то в памяти сохраним эти годы, как одни из самых лучших. Ну, а я всегда сумею в книжном магазине купить твой очередной сборник стихов. Ты собери все стихи, посвященные службе, и издай, если получится, отдельной книжкой. Надеюсь пару строк и о себе прочесть. Ну, а там, когда уже окажешься на пенсии, а в аэрофлоте, насколько помню, она состоится намного раньше военной, коль того пожелаешь, возможно, и мемуары изобразишь. Ты только обо мне много не ври. Опиши таким, каковым запомнил. Можешь, разрешаю, слегка приукрасить. Малость. Я был не всегда правильным, но тебя уважал искренне. Потом было прощальное застолье с речами хвалебными и с пожеланиями. А затем утром к подъезду подкатил дежурный автобус, на который Игорь загрузил два чемодана и огромную сумку. И под прощальные крики товарищей Игорь навсегда покинул этот красивый южный городок, ставший за эти годы службы ему родным и близким. И здесь остаются его лучшие друзья-товарищи, бывшие любовницы, коих он осчастливил своим вниманием, но не оставил надежду. И эта чудесная природа, приворожившая и околдовавшая молодое сердце. Но жалости не было. Игорь жил надеждой и перспективами будущей работы в Аэрофлоте. Он не простился с вертолетом, который нравился и который легко ему подчинялся. А переучиваться он будет на Ми-2, на котором уже сразу будет командиром. И такие светлые картинки радовали, напрочь вытесняя горечь преданной любви и расставание с армейской жизнью. Ну, не состоялось, ну, опять немного в судьбе ошибка произошла. Так ведь ничего не остановилось, жизнь продолжается, а молодость еще не закончилась. Как говорил Вадим: теряя, лишь крепчаем и закаляемся. И самое главное, что умнеем. Школа жизни разумным дает уроки, не отнимая жизнь. Вещей так много получилось по той причине, что он выкупил по остаточной цене все летное обмундирование. А все предметы мебели и кухонной утвари оставил Вадиму. Пусть пользуется. Тем более, что он намекал на вероятность смены статуса холостяка. Намек призрачный, сам пока в раздумьях, но она, то есть, та, которая не возражает, принуждает к походу в Загс. Но Вадим оставил последнее слово за собой. Вполне допускает, что сам еще передумает. В Вительск Игорь о своем прибытии не писал никому. О таких кардинальных переменах в жизни необходимо с глазу на глаз говорить. Бумага лишь запутает. Ведь родители станут переживать. А так, увидев счастливого и полного надежд сыночка, они вместе с ним порадуются. Разве в письме про все это изложишь внятно и доходчиво? Последуют излишние вопросы и непонятные волнения. Мама и папа встретили Игоря радостно и восторженно. Лишь слегка заподозрили некие нестыковки в вещах. Они оказались все в куче. И зимняя одежда, и весенняя. А на дворе лето. -Только без эмоций, пока не выскажу, и вы не прослушаете все! – попросил Игорь, доставая диплом и все остальные бумаги, говорящие про увольнение. А чтобы сгладить ситуацию и расслабить нервы родителей, сверху положил сборник стихов, совершенно недавно вышедшей. – Институт окончил, стихи публикуются, а из армии уволился по причине банального сокращения. -Ой, сынок! – встревожилась мама, хотя и с некоторой радостью в глазах. – Так ты насовсем вернулся? Ну, и, слава богу! Здесь в Вительске работать будешь по своей новой специальности, что получил в институте. И стихи, вон, какие хорошие пишешь. Плохие бы не публиковали. -Да, мои вы любимые старики, все у меня просто замечательно, да только опять уезжаю на учебу. Я теперь в Аэрофлоте летать буду. Не хотелось расставаться с вертолетом, вот и поступил заново в училище. И Игорь поведал родителям про свои новые планы. -Так в нашем аэропорту есть такие маленькие вертолеты, - с некой радостью и довольством воскликнул отец. – Отучишься, и распределяйся к нам. Будешь работать дома, и жить с нами. -Я так и хочу, папа, - согласился с отцом Игорь. – Тем более, что мне в течение года военкомат должен квартиру предоставить. Ну, пока буду учиться, и срок подойдет, а я попрошусь в родной Вительск. -Ты в каком звании уволился, сын? – спросил отец, перебирая летное обмундирование и не находя на нем погон со звездами. – Вроде как, военный человек, а понять ничего нельзя. -Капитана получил. Только все офицерское обмундирование я оставил другу, про которого рассказывал вам. Незачем оно здесь на гражданке. А на спецодежде погоны не носят. Это я взял, чтобы и в Аэрофлоте носить. Оно и там, и здесь одинаковое, никаких отличий не имеет. За столом родители немного погоревали по поводу несвоевременного увольнения из армии, а больше порадовались за перспективы. Ведь теперь сынок и работать, и жить будет с ними рядом. -Ну, а зачем тебе квартира, Игорек? – спросила мама, окидывая взглядом трехкомнатные хоромы. – Нам здесь всем места хватит. -Во-первых, грешно отказываться, и нелепо, ко всему прочему. Квартира, а не чемодан или диван, - не согласился Игорь. – А потом, женюсь я когда-нибудь, в конце-то концов. Вот и жилье сгодится. С таким резонным мнением родители согласились. Действительно, жениться уже давно пора. Вон, какой взрослый сын. А с другой стороны, так опять учиться уезжает. На целых 14 месяцев. -Пошли, сынок, покурим, что ли, да о своем мужском покалякаем? – предложил отец, приглашая Игоря на балкон. – Там нам, мужикам, найдутся темы для беседы. И планы будущего обсудить надо. Вот просто даже невероятно, но снова все менять приходится тебе. А ведь такая служба прекрасная была. Нет, сокращать надумали, мать их за ногу, будто лишнего какого. -Ты, отец, - покачала печально головой мама, - бросал бы свои сигареты. Уже и за сердце часто хвататься начал. А доктора говорят, что курево для сердца – самый страшный враг. -Нельзя, - категорически возразил отец. Куренье вредно, спорить не стану. Но бросать стократ опасней. Стресс. Это же такой внезапный удар по организму, что никакое сердце не выдержит. Я уж лучше слегка уменьшу дозу, но только не бросать. Одна только такая мысль страшит и приводит в неописуемый ужас. Я уже себя без сигареты не представляю. Ты, мать, и в гроб мне пару пачек положи, чтобы на первое время хватило. А там я уже отыщу себе курево. В раю, поди, табак тоже растет. -Тьфу, ты, черт, болтаешь, почем зря! Еще накаркаешь беду. Пока от Игоря внуков не дождемся, даже о смерти и не думай! – незлобно проговорила мать, и слабо постучала папе по лбу. Сразу же перед сигаретой отец налил по полному стакану вина и, сказав свой короткий тост: - «за», двумя глотками опрокинул содержимое тары в рот, сладко облизнувшись и понюхав печенье. -Я, сынок, все шесть лет ждал, копил, все думал, вот в отпуск приедешь, а у нас тут полно. Вот. А ты, выходит, насовсем вернулся. Почти, ну, пока то, да се доделаешь. Только обязательно в наш аэропорт попросись. -Мне, папа, прямо в эти дни нужно съездить, с руководством аэропорта договориться, чтобы приняли меня после училища, - обещал Игорь, выпивая свое вино. – Ведь направляют по разнарядке. Откладывать в долгий ящик Игорь не стал поход в аэропорт. Назавтра с утра и отправился. Аэропорт находился километрах в 20 за городом. Игорь решил, что там, скорее всего, и его управление. Благо с вокзала автобус ходил почти каждый час. Потому добрался легко и без проблем. И еще в этом же аэропорту его ожидало радостное известие. Оказывается, именно в этом году у них начинается реорганизационные мероприятия по созданию эскадрильи Ми-2. И, разумеется, им в следующем году пилоты очень даже понадобятся. Оттого и возвращался Игорь в приподнятом настроении и с радостной улыбкой на лице. Жизнь помаленьку налаживается. И на смену неприятностей в его жизнь и в будущее входят сплошные удачи. Сократили? Так есть Аэрофлот с такими же вертолетами и полетами. Бросила женщина? Так не любила и имела одну лишь корысть. Такие женщины просто опасны для будущего. В любое удобное для них мгновение способны бросить, удрать к другому. Все даже к лучшему. Ведь пришлось бы оставлять с родителями на долгих 14 месяцев. А оно им надо? Ну, а в Кременчуге этих невест (тьфу на них, просто женщин) навалом, на каждом шагу встречаются и норовят охмурить. Зато скучать не придется. Малая доля тоски, что из небольшого военного начальника на год с лишним вновь превратился в обычного курсанта с вытекающими из всего последствиями. Вроде, как будто у них в училище все по-военному: и честь, и доклады, и наряды. Конечно, немного смешно и неуютно. Однако ради диплома пилота вертолета можно и потерпеть, выстрадать временные неудобства, не развалишься. Закалился за годы службы. С вокзала решил прогуляться пешком, пройтись по парку. Погода летняя, но нежаркая. Вительск вам не Куйджик, где в эту пору уже за +30 переваливало. Здесь всего-то +20, и дождик через день. Но сегодня сухо и солнечно. Потому и пошел пешком. Ко всему прочему не просто прогуляться хотелось, но и вдохнуть воздуха Родины после такой длительной разлуки. Почти шесть лет отсутствовал. После 73 года. В 74-ом поступил, 79-ом, то есть, в этом окончил. А в городе и перемен не видно. Как был Вительск, так таким Вительском и остался. Ну, вполне возможно, по окраинам чего-нибудь построили. Хотя, в своей окраине он ничего нового не обнаружил. Но, ведь, и не смотрел пока внимательно и строго. А чего смотреть и выискивать, коль прибыл в свой город навсегда? Надеюсь, что задумки оправдаются и сбудутся. Навстречу Игорю шла молоденькая девушка, понуро опустив голову, мысленно, скорее всего, страдая по каким-либо мелочам. Ну, для такой молоденькой девушки, рано еще крупные неприятности. А девушка практически и не смотрела вперед, шла, не замечая одиноких прохожих, пресекающих этой дорожкой парк. Чтобы не допустить столкновения, Игорь слегка принял вправо, оставляя задумчивой девушке ширину всей дорожки. И по привычке оценил все ее прелести. Вывод однозначный: прелестная, красивенькая, но ребенок. Скорее всего, в девятый-десятый класс перешла. На таких Игорь надолго взгляд не задерживал. Как красивую картинку, оценил, рассмотрел и пошел дальше. -Игорь? – внезапно услышал он позади, когда девушка уже отошла метров десять. Затем резко остановилась и задала этот вопрос, словно удивилась и обрадовалась одновременно. -Света? Светик? Светланка? Светлячок ты мой любимый! – внезапно узнал Игорь в этой молоденькой симпатичной девушке свою маленькую милую сестренку. – Господи, да неужели это ты! И в самом деле, в жизнь не узнал бы, если бы не позвала. Ты же, как выросла, как похорошела! Эмоции, восторги и эти удивления переполняли Игоря через край. Он был искренне поражен теми переменами, кои превратили за эти годы маленькую девчонку в прекрасную принцессу. И эта грусть, что слегка печалила ее лицо, придавала больше прелести и таинственности. Светланка выросла и превратилась в чудесную девушку-красавицу. Слегка смущенная таким напором, но безумно обрадованная и счастливая, Света весело смеялась над его восторгами. -Так ведь целых шесть лет прошло, как мы последний раз виделись! Ну, почти, – наконец-то сумела вклиниться в его поток восклицаний. – Ты чего так надолго пропал, а? Совсем забыл про меня! -Сестричка, милая моя, так ведь я учился, все свои отпуска на сессиях и экзаменах пропадал. Вот, и диплом получил о высшем образовании. Теперь ужасть, какой образованный. Понимаешь, не пускали меня домой эти экзамены, ни в какую. Или, или. Но мне ужасно хотелось окончить институт, и безумно желалось попасть в Вительск. И вот, вчера прилетел, а сегодня тебя встретил. Представляешь, какая удача! Ну, а ты как попала в этот парк и в это время? -Я на вокзал иду, билет покупать назавтра на Москву. Послезавтра уезжаю. Игорек, а почему ты не писал? -Прости, ребенок, виноват, каюсь! И родителям не писал, и тебе. Последние полгода у меня были сплошным сумасшествием. Сессия, защита, диплом. В общем, вот так закружился и про все забыл. Вы уж меня простите все. -Ты в отпуске? -Ох, Светик, а это еще одна проблема, - тяжело вздыхая, Игорь предложил Свете присесть на лавку и немного поболтать в тишине. – А я только что с вокзала, вот и получилось, что идем навстречу друг другу. -Это случайно вышло. Я ведь на почту решила заглянуть, и уже свернула, а тут ты. А что случилось, Игорь, у тебя какие-то проблемы со службой, да? Ты поэтому никому не писал? -Да, сократили. То есть, я уволился со своей службы. И теперь вернулся в Вительск, можно сказать, насовсем. -Здорово, ой, плохо, наверное! – смутилась Света своей радости. – Просто теперь ты в Вительске жить будешь. -Буду, Светик. Но с вертолетом прощаться я не намерен. Вот, на днях свои гражданские документы оформлю и повезу их в Кременчуг. В Гражданскую Авиацию подаваться буду. Так что, обязательно еще покатаю тебя на вертолете. А то все обещал, да обещал, а сам ни разу и не покатал. -Не покатаешь, - внезапно Светланка затрясла головой, словно категорически отказывалась от такой экскурсии. – Я насовсем в Москву уезжаю. Буду поступать в техникум. Меня папин брат с женой приглашают к себе. У них детей совсем нет, вот и решили потому меня к себе забрать. -А мама как? Ты же, вроде как, в Вительский техникум планировала. И писала мне про него. -Планировала, - печально констатировала Света. Но вдруг не сдержалась и навзрыд расплакалась на плече у Игоря. -Господи, ребенок мой милый, да что же такое могло случиться, что ты словно бежишь из дома, терпящего бедствие? Ну-ка, успокоилась и поделилась бедой! Рассказанное горе уменьшается в несколько раз. -Не уменьшится, - вытирая предложенным платочком глаза, тяжело выдохнула Света. – Пьют они, много, часто и безобразно. -Кто, они, кто пьет? – ничего не понимая, спрашивал Игорь, даже не представляя, о ком так могла говорить Света. -Все они, - сказала, и вновь по ее щекам потекли слезы, будто копились долго и ждали именно этого момента. – И мамка пьет, и Васька, и Лариска. Напьются, а потом орут друг на друга и дерутся. Новость настолько ошеломила и шокировала, парализовав мышление и возможность выразить свое отношение, что Игорь несколько минут не мог и слова произнести. Ему даже в страшном бреду не представлялись пьяные Лариса и тетя Катя. Ладно, Васька, хотя и тот в молодости не очень уважал пьянки. Но это мужик, способный по какой-либо причине превратиться в алкаша. Но та женщина, которую уважал, и девушка, которую много лет знал и любил? -Светик, - наконец-то сумел он немного привести в состояние ближе к норме свою нервную систему. – А как такое вообще могло случиться, почему и что их всех так дружно свело к пьянству? -Я сама не знаю, - приподняла на Игоря глаза и смутилась, поняв, что врет неумело, поскольку причина ей была знакома и понятна. Но Игорь, скорее всего, не догадался и поверил ей. – Сначала Васька с мамкой. Лариска ругалась, кричала на него, даже дралась, а потом просто присоединилась к ним. Племянницу до слез жалко. Ведь покалечат они ее. Я попрошу дядю Володю и тетю Галю. Может, они и ее захотят забрать. Она в первый класс в этом году пойдет. Только пока сама хочу присмотреться, мы ведь мало с ними общались. А после смерти отца совсем затерялись. Я даже не знаю, от кого они прознали про их пьянство. А только весной дядя Володя приехал и уговорил меня после экзаменов приезжать к ним в Москву. Обещали и с техникумом помочь. А если пожелаю, так и в институт смогу поступить. -Боже мой! – продолжал стонать Игорь, вновь и вновь рисуя в уме те ужасные картинки этого семейного пьянства. – Это очень хорошо, что они забирают тебя. И племянницу спасай. Я даже затрудняюсь с советами, так сильно ты меня ошарашила. Даже наяву увидеть такое боюсь. -Игорек, - вдруг спросила, а скорее всего, констатировала, как факт, Света. – Мы, наверное, больше никогда не увидимся? Жалко, ведь такой замечательный старший братик у меня был! -Ну, почему был, Света? – даже возмутился такими прогнозами Игорь. – Я всегда есть, Москва рядом, я буду работать в Вительске, ты приезжать будешь иногда на каникулы. Мы обязательно увидимся, и не раз. И писать будем друг другу. Ты не обижайся на меня, я не очень большой любитель эпистолярного жанра, но ты все равно пиши, а я буду отвечать тебе. -Я сюда никогда не приеду, Игорек. Я этот вертеп возненавидела, - трагическим голосом произнесла, словно зачитала страшный приговор, Светлана. – Нет, вру, к племяннице буду приезжать. Но только с той целью, чтобы суметь забрать ее к себе. Это если дядя Володя с тетей Галей согласятся. А писать я тебе буду обязательно. Игорек, а почему ты до сих пор не женишься? – спросила, неожиданно Света, испуганно вздрогнув. И с чего это она взяла, что он все еще холостяк? Да нет, обязательно написал бы, а так, значит, еще не женился. -Не знаю, нет пока той на горизонте, что способна занять место моей жены. Да и опять, как понимаешь, учиться уезжаю. И как быть тогда с женой? Никак. Вот выучусь, определюсь, а тогда… Света встала и посмотрела на часы. -Я пойду? – спросила она разрешение и замерла. – Мне пора. Игорь тоже встал, обнял сестренку за плечи и нежно прижал к себе, выговаривая успокаивающие и бодрящие слова: -Москва рядом. Я обязательно буду бывать, и заходить к тебе в гости. Ты только не унывай. Все равно, жизнь чудесна и прекрасна. И мы обязательно будем с тобой встречаться. Ты прости за это долгое молчание, что я так надолго пропал. Сама помнишь, как я мечтал об институте. Мне для моих стихов так не хватало образования! Ну, а теперь, я так считаю, они получаются намного правильней. -Да, - кивнула головой Света. В ее глазах мелькнула некая затаенная надежда. Она поверила Игорю и уже простила его за долгую потерю. Но он обещает, а, стало быть, исполнит. Ведь Игорь ее еще никогда не обманывал и не предавал. И она не предаст. Потому что не имеет права на предательство. -Только вот именно сейчас я опять уезжаю надолго. Мне опять учиться нужно, получать диплом пилота,- словно оправдывался Игорь, будто в этом расставании и в этом отъезде есть и его вина. Но без училища, без этого специального набора в жизни могут случиться такие непредсказуемые изменения, которых ему совершенно не желается и хочется избежать. -Ну, и пусть, Игорек, я все равно там, в Москве буду ждать тебя. Ты только обязательно приезжай. Хорошо? -Хорошо, - тяжело выдохнул Игорь, вновь обнимая Свету, неожиданно понимая, что ему в этот миг абсолютно не хочется покидать ее, опять расстаться на долгое и неизвестное время. Да, она стала иной, пропал навсегда тот милый ребенок, а к этой девушке еще надо привыкать. Но ведь они всегда находили способы общения! И сейчас у них все получилось бы, если бы не это расставание. И когда вновь случится встреча, Света опять чуток повзрослеет. И похорошеет. Этой внезапной мысли Игорь слегка испугался. Нет, прочь! У ребенка будут, ели уже не имеются, кавалеры, ухажеры и женихи. И не нужно такими безумными мыслями портить те отношения младшей сестренки и старшего братишки. Пусть такое остается на всю жизнь. Она уходила, а Игоря вновь давила и угнетала тоска безвозвратной потери. Ну, хотя бы пару-тройку дней побегать, как в детстве (в ее детстве) по паркам, кафе и киношкам. Сейчас вполне можно даже и в театр на серьезное представление. Ребенок для этого вырос и повзрослел. Мама поначалу даже испугалась такого пасмурного и печального вида сына, поняв, как неудачную поездку. -Неужели отказали? – с тревогой спросила она, уже так понадеявшись, что хоть один из сыновей будет жить рядом. А, стало быть, и внуки всегда будут возле них, возле деда и бабки. -Мамочка, тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо! – немного приободрившись, более веселым тоном ответил ей сын. – Очень даже рады, что я после училища желаю к ним. Им позарез нужны такие профессионалы. Даже намекали на должность штурмана эскадрильи. Ведь я уволился в должности штурмана звена. Только я пока лишь дал добро на прибытие. А там посмотрим. И их вполне удовлетворяет факт наличия, ну в ближайшем будущем, собственного жилья. Сама ведь догадываешься, что с квартирами в Вительске всегда проблематично, а тут пилот со своей хатой просится. -Рада, очень рада, сынок! – воспрянула духом мама, довольная такими успехами сына. Так чего такой весь встревоженный явился, словно там тебе отказались по всем твоим просьбам и вопросам? Но, когда Игорь рассказал про встречу со Светой, про все проблемы в семье Ларисы, мама ужаснулась и искренне погоревала. 13 Мама еще долгое время не могла придти в себя после рассказа Игоря о пьянстве в семье Котовых. Ведь Дмитрий не слыл пьяницей. И уж тем более Екатерина. Ладно, с Васькой случилось такое. Но вот представить себе спившуюся Ларису, так и в мозги не влезало. Девочка, девушка, милый ребенок, невеста сына. Пусть случилось такое, что избранником внезапно стал лучший друг. Так на то она и жизнь, в которой случается всякое парадоксальное. Но так дружно спиться, когда в доме еще имеется совершенно невзрослая дочь и внучка? Совсем с ума сошла баба Катя! Мыслимое дело, променять радости жизни на пьянство! Тимофей любит вино, выпивает не столь часто, но запои не случались никогда. И эти смешные тайники с вином мама раскусила давно, много лет назад, когда еще и Игорь не прикасался к вину. Так-то вовсе и не пьянки и не на семейные деньги. Работа мужа иногда позволяла иметь левые заработки, которые он не пропивал с бригадой все до копейки, а приносил вино и яства, купленные на эти деньги, домой. Пару бутылок выпивали вместе. Ну, одну Тимофей выкуривал на балконе. Так что там мужику за столом при хорошей закуске одна бутылка слабая сладкая бутылка вина? Пусть побалует себя второй. До поросячьего визга с семейными скандалами не доходило. Легкий хмель развязывал язык, и он много рассказывал, потешал и смешил жену, гостей. А тут, как говорила Света, а ей поверить можно, запои регулярные. И со скандалами. Бедные дети. Вот ей, маме, бог дал внуков, да увез далеко от дома. Сейчас они регулярно с отцом навещают их. Да все это минутные встречи. А хочется рядом, постоянно. И этой Катьке все рядом, чего бог дал, а она вместо радости и счастья, банально спивается. Несправедливо. -А Света как? – спрашивала мама, когда уже немного пришла в себя после первого шока. – Выросла, поди, восемь классов окончила? Ну, да, аккурат восемь, раз в техникум поступает. Это хорошо, что дядя с тетей есть, там она не пропадет, и окончит этот техникум. А даст бог, и институт. -Ой, мама, я ведь сразу и не признал ее! – восхищенно и восторженно, как о своем неком успехе, воскликнул Игорь. – А какой красавицей стала, а хорошенькая какая! Ну, невеста, да и только! -Вот, вот, - согласно кивала мама. – Я ведь давно тебе говорила, чтобы получше присматривался к своей, так называемой сестричке. Через два-три года готовая невеста. И ты к этому времени уже окончательно определишься. А что, и своя квартира вовремя подоспеет, и работа постоянная. -Мама! – искренне возмутился Игорь, но без злости, а с неким смущением и смятением в душе. – Этот ребенок не в Вительске, а в Москве превратится в невесту. Но только чьей-нибудь. Мне даже на эту тему и говорить не хочется. Каждому свое. Конечно, она уже безумно хороша, а скоро еще лучше будет. Но к ее совершеннолетию мне уже тридцать будет. -Ой, Игорек! – отмахнулась мама, как от пустого разговора. – 18 и 30 – самый возраст мужа и жены. Ты бы лучше не отрекался так яростно от нее, а приблизил к себе. Пусть в ее головке зреет мысль о женихе летчике в неком маленьком городишке под названиием Вительск. Игорю хотелось еще кучу привести маме убедительных доводов не в пользу ее сватовства, но, заметив в ее глазах озорные смешинки, не выдержал и сам громко расхохотался. Смеялась над ним и мама, понимая абсурдность своих планов. Но в глубине души червячок сомнений и желаний грыз. Хотелось бы ей, помня ту добрейшую, милейшую и до кошмаров воспитанную девчонку видеть рядом с сыном в статусе невесты и в дальнейшем жены. Вот как раз они, Игорь со Светой, друг другу подходили по всем характеристикам. Только теперь возникала опасность разлуки в виде столицы. Там соблазнов для милой симпатичной девушке хватает с избытком. Уведут и испортят судьбу двух людей: ей самой и Игорю. Не встретится ему на пути получше Светы. А сама идея и в самом деле немного смехотворна. Слишком, пока мала невеста. Хотя на Руси 15 лет всегда считался сроком, когда девушек выдавали замуж. А в Азии к этому сроку по третьему рожали. Так что, надо осмыслить этот вопрос. Явившийся отец долго наблюдал за хохочущими женой и сыном, не понимая и не входя в их проблемы. Лучше дождаться и получить от самих ответ. Поначалу он также погоревал и жестко осудил пьяную семейку. Но по поводу маминых прогнозов и мечт не стал иронизировать, а уж тем более хохотать. -Мне Света с малолетства нравилась, - серьезно заявил отец. – Был бы у меня младший сын, так никаких вопросов не возникало. А так, надо лишь на ее саму надеяться и ждать. Только, мать, не вышло бы, как у Насреддина: или Игорь сам к этому времени женится на ком-либо, или она выскочит замуж в той столице. Нагадила семейка прилично, что даже из дома выгнали дите. Не напрямую, конечно, а своим беспробудным пьянством принудили к бегству. А так ведь все настолько удачно складывается: и сын наконец-то рядом будет, и девушка была бы под присмотром. Уж никаких посторонних не допустил бы к ее сердцу. -Папа, - воскликнул возмущенный Игорь. – И ты туда же! Какая она мне невеста, коль все годы сестренкой считалась? А замуж выйдет, так даже на радость мне. Ею и останется. -Нет, не порадуешься, - возразил отец. – Я ведь помню ее глаза при встречах, когда после долгих ожиданий письма или какой весточки о твоем явлении. Чуть не плача встречала известие, что твой приезд откладывается. Так еще никто не ждал тебя и не будет ждать. Так что, сынок, поставь галочку на заметку у себя в мозгах, и помни об этом. И главное – в женитьбу пока что безрассудно не кидайся. Мы с мамой как-нибудь эти три года подождем. -Ну, нормально, - только и смог сказать Игорь. – Пошли, отец, курить на балкон, пока мама стол накрывает, - предложил Игорь, подмигивая маме. Он уже также от мамочки знал, что отец давно разоблачен. Только сам папа про то не ведает. А потому с радостью вскочил и понесся на перекур. -Как понял, - опрокидывая стакан в горло, заметил отец, – о будущем рабочем месте ты уже договорился. Ну, и славно, будешь с нами жить. Разумеется, квартиру получишь и благоустроишь. Однако до женитьбы поживи с нами. Уход, присмотр лишним не будет. Это в армии кормили и одевали. А здесь мама поухаживает за сыном. Да и у меня всегда будет компания на балконе, - подмигнул отец, кивая взглядом в сторону окон зала, за которыми мать накрывает стол. Когда сын дома, на кухне втроем за столом тесно. Вот и ужинают или обедаю вместе в зале за большим столом. Документы в КЛУГА приняли и назначили дату приезда на экзамены и на медицинскую комиссию. Ни за первое, ни за второе Игорь не волновался. В части всегда проходил комиссии без ограничений. А из всех экзаменов, так лишь математика требовала кое-каких напряжений, поскольку остальные предметы соответствовали его военной профессии: аэродинамика и Вертолетовождение. Предметы знакомые и изученные досконально. Ведь должность требовала экзаменовку подчиненных. Вот и листал конспекты регулярно. А еще знающие абитуриенты заранее прознали, что в группу Ми-2 большой недобор. И поэтому поступят все, прошедшие медицинскую комиссию. Но Игорь все равно пробежался глазами по математическим формулам и решил несколько задач. Зачем ему, капитану запаса мямлить и заикаться перед преподавателями? Когда их переодели в курсантское обмундирование, к Игорю подошел майор Зимин, отвечающий за военную подготовку и за порядок и дисциплину в эскадрилье, без проволочек, словно в форме приказа, предложил: -Будешь старшиной отряда. На этаже две эскадрильи: Ми-2 и Ка-26. Вот и возглавишь обе. Хлопот немного будет с излишком, зато войдешь первым, когда после выпуска распределяться будете. Игорь поначалу хотел отречься от такого поста, поскольку в рядовых побыть желание превалировало. Слишком хлопотная должность старшинская. Но вовремя прихлопнул рот, придержав отказ внутри себя. Зачем? Ну, будет получать нагоняи за разгильдяйство подчиненных, так и цена высока. Во-первых, и самое главное – распределение. Не понадобятся и протекции. А во-вторых, освобожден от нарядов. Стоять дневальным у тумбочке и дежурить на КП – тоска и скука. -Согласен, - без промедления ответил Игорь. И вновь уселся за парту наряду со всеми курсантами, поначалу взвыв от бессилия и отчаяния. Уроки, зубрежка все тех же винтиков и шпунтиков, и зевота до ломоты в челюстях. Многие курсанты первые дни откровенно засыпали, уложив свои головы на парты. И под смех остальных были осмеяны преподавателями, скучно и нудно бубнивших свои науки, кои им казались в авиации основными и самыми главными. А предметов оказалось даже слишком намного больше, чем в армии. И все в скоростном режиме конспектировались, учились, а на следующий день, словно школяр у доски пытался доложить преподавателю остатки, сохранившихся за ночь, знаний. Учиться было легко, но лень, поскольку город изобиловал развлекательными заведениями и прекрасными незнакомками. А у Игоря на счету довольно-таки приличная сумма, о которой он соседям по комнате не сообщал. Ведь учились, в основном, офицеры запаса и люди семейные. Так что, кроме стипендии в размере девяти рублей в месяц у них были еще и посылки от родных. И все. А такого для осуществления всех замыслов и планов кошмарно мало. Однако после двух отчислений курсантов за пьянку, Игорь спохватился и ужаснулся самим фактом гипотетического явления перед родителями с таким позором. И приблизительно через четыре месяца учебы он поставил жирный крест на всех развлечениях, связанных с потреблением алкоголя, приказав себе установить абсолютно трезвый образ дальнейшего учебного процесса. Ни грамма. Даже товарищи подивились. Но он ни на какие провокации не поддавался. О своем поэтическом творчестве Игорь не распространялся. Да и эти бешеные первые четыре месяца совмещения учебы с загулами совершенно отлучили от пера. Только конспекты и писал. Даже о письмах к собственному стыду забыл. Мама писала, обижалась, а Света после месячного молчания Игоря, написала нечто подобное на разрыв и на прощание, и сама прекратила писать. -По-моему, я – большая свинья, - сделал вывод Игорь, наконец-то очнувшись после всех похождений и приключений. – Срочно очеловечиваться и падать ниц перед всеми. Пишем маме листов на пять, и такое же послание Светланке. Она простит, ежели он будет убедительным. Сама ведь только что приступила к учебе и поймет ту чрезвычайную занятость, коя возникла в связи с учебным процессом. А я каюсь и предлагаю мир во всем мире. Мир Света восприняла не просто, как должное, а с повышенным восторгом, словно Игорь для нее народился заново, и она его спешно поздравляет с прошедшим успешным поступлением и с хорошей учебой. И безумно рада, что у него все так здорово. А с повышенной занятостью она согласилась. Сама столкнулась с новыми незнакомыми предметами в техникуме, которые требуют порой зубрежки, чтобы не показаться неучем. А еще ей очень нужна эта мизерная стипендия, чтобы не стать обузой для тети и дяди, и делать свой вклад в их семейный бюджет. Они ее любят и даже словом не упрекнут. Но ей самой стыдно будет перед ними за плохие отметки. Такой неблагодарной она не умеет быть. И не будет. А по Игорю скучает и ждет с ним встречи. Читал это длинное послание, а у самого глаза слезились. На удивленные взгляды друзей отвечал, что письмо от младшей сестренки. Как же им, прожженным гуленам объяснить про многолетнюю дружбу взрослого дяди с маленьким ребенком, внезапно выросшим в прекрасную девушку. Пусть считают, как он им представил. Теперь жизнь и учеба начались иные. Сразу же купил толстую общую тетрадь, и в один вечер написал, чуть ли не поэму, посвященную своей курсантской судьбе. И в тот же вечер зачитал написанные строки соседям по комнате, в которой проживал весь старшинский, профсоюзный и комсомольский состав. Всего восемь курсантов. Прослушав, поначалу не поверили, посчитав, что строки взяты из классики. Лишь подменил некие фразы, чтобы приблизить событие к курсантской жизни. -Вот, ручку он взял, по тетради поводил, и у него шедевр готов, - вслух объявил мнение старшин профсоюзный лидер эскадрильи. – Слишком хорошо написано, чтобы так вот поверить. Пришлось признаться в своих поэтических пристрастиях. А зря так опрометчиво поступил. Назавтра после обеда был приглашен начальником училища на собеседование с чаем и пирожным. -Что же ты, товарищ курсант, - сетовал седовласый начальник, - в подполье ушел, а? Так это же любимый поэт моей дочери. Она постоянно мне его декларирует. А он чуть ли не полгода скрывался в подполье. Нехорошо. Сегодня же после занятий едем ко мне домой, и ты рисуешь автограф на всех своих сборниках, что сумела закупить Аленка. Так мою дочь звать. Она от души порадуется. Зря, подумал Игорь, так расслаблялся. Мог бы и до конца учебы потерпеть. Теперь завалят какой-нибудь общественной нагрузкой, вроде поэтического оформления стенгазеты. Хотя, не стоит париться по таким пустякам. Это ведь несложно. На газете будет видна тема, а срифмовать несколько строк по определенной тематике, так проще пареной репы. Но, во-первых, теперь, когда он опомнился и взялся за ум, будет творить вирши, не скрываясь и не уходя в подполье. А во-вторых, проще ведь оставаться самим собой. Ничего ведь такая открытость не меняет в жизни и в общем ритме курсантском. Пусть все знают, а он даже нос задирать не станет. Потому что поэзия любит слушателя, но не уважает заносчивость. Однако ошибся Игорь немного в поклоннице. Разумеется, он пошел с начальником училища к нему домой и подписал все вышедшие сборники и стихи в журналах, кои Аленка коллекционировала. Потом с разрешения папы они встречались для обсуждения новых строк и опусов. Молодая выпускница столичного ВУЗа, только что, устроившись на работу в одно из учреждений города Кременчуг, разумеется, кроме поэзии в своей головке развила мысль о неплохом варианте замужества. Парень видный, определенный жизненный путь пройден, впереди перспективы. Пилот, поэт. А разве лучший вариант возможен? Когда начальник училища случайно спросил, не желает ли Игорь остаться в училище в статусе пилота-инструктора, некий сигнал в мозгах предупредил о возникшей опасности. Он и сам уже слегка устал от навязчивой любительнице поэзии, которая порою, а такое случалось уже чаще и чаще, намекала о переходе с поэзии на прозу жизни. И после такого вопроса начальника Игорь понял смысл охоты на него. Папа ради дочери согласен на все, а дочь требует поэта ближе к телу и в личную собственность. Нет, нет и нет, она абсолютно не в его вкусе. Даже в сердце ничего не ёкает и не стучит. И еще после ответов Светланы в мозги требовательно влетели намеки мамы и прямой текст папы по поводу их общего будущего. Это вслух не хотелось обсуждать, а сердечко магнитом тянуло к сестричке. В особенности после последней встречи, когда он увидел в ней девушку, угрожающе привлекательную, и планирующую на ближайшее будущее усилить свои прелести. А вдруг? Ведь не зря в ее письмах немного больше дружбы. Возможно, она и стремилась в строках отобразить свои чувства, усиленно скрывая истинное и наболевшее. А может, память ею управляла? Она не в силах забыть его заботу, защиту от злой сестры и те чудесные дни, проведенные в играх и совместных прогулках. И кафе «Мороженое». И зря он так надеется на нечто большее и откровенное. У ребенка настоящие детские дружеские чувства. Просто этот ребенок уже вырос и превратился в настоящую прекрасную девушку. Теперь внезапно и неожиданно для нее самой возможна и настоящая любовь. И страсть. Сестричка, девочка, дитя выросла в женщину. Игорь, тормози и не засоряй мозги себе и не вздумай пудрить их ей! Ставь точку в любовном споре с самим собой. Лучше разбирайся с дочкой начальника. Напрямую посылать чревато и опасно. Долго вилять и уходить от прямых вопросов не удастся. Как же, не повредив своей не начавшейся карьере, сбежать от навязчивой невесты? Трудно даже предугадать, как и чем закончилась бы эта поэтическая эпопея, но на помощь Игорю пришла беда. Горе, несчастье спасло от безрассудства и глупого бракосочетания. Умер папа. Оставалось два месяца до окончания этого специального набора. Эта телеграмма настолько встряхнула и потрясла, что в первые минуты желание повторно прочесть строки телеграммы не удавалось осуществить. Буквы расплылись и разбежались, покинув этот стандартный листок, и сквозняком унеслись в форточку, словно пылинки или легкий пух. Товарищи по комнате потом говорили, что у них даже некий страх появился за его благополучие и возможность реально мыслить. Игорь словно в бреду при поддержке товарищей добрел до кабинета Зимина и положил ему на стол эту смертоносную телеграмму. -Да, да, да! – спешно залепетал майор, больше испуганный состоянием Игоря, чем содержанием телеграммы. – Мы прямо сейчас выписываем тебе проездные и отпускные, и ты поезжай. А даже лучше, я сам до вокзала тебя провожу. У меня там двоюродная сестра работает. Если возникнет проблема с билетом, то она так посадит. Я думаю, что и проводники поймут. Билетов в сторону Москвы, как и предполагал Зимин, и в помине не было. Но майор вверил Игоря в руки своей сестры, и сам покинул вокзал. Буквально через несколько часов двоюродная сестра Зимина посадила его в проходящий Московский поезд. Нашлось в вагоне и место для него. Правда, благодаря не проездным, а наличным, которые всегда имелись у Игоря. И уже на следующий день ближе к обеду поезд ввез его в столицу Родины город-герой Москва. И в этот момент вдруг Игоря посетила шальная мысль: навестить Светланку. Вряд ли после таких известий о пьянстве в семье Котовых мама смогла предупредить кого из этого семейства о смерти папы. Тем более Светлану. Уж до Вительска из Москвы Игорь платежеспособен и на такси доехать, коль того потребует ситуация, и не сумеет попасть на поезд. Учеба в техникуме уже началась, а потому Светланка, скорее всего, в это время на уроках. И вряд ли они закончились в такое время. Навещать же ее у родственников Игорю не хотелось. Остановив проезжающее мимо такси, Игорь приехал по указанному адресу, но вышел немного раньше и прошелся пешком, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце. Как понял из адреса, то дядя и тетя живут рядом от техникума. Не очень-то Света ломала голову над профессией. Ей просто хотелось срочно бежать из этого пьяного вертепа. А поступила потому в ближайший от дома техникум, чтобы потом, коль возникнет тяга к образованию, поступать в ВУЗ. Да и к тому времени, как писала она в письмах, вполне возможно она сама определится с будущей специальностью, с профессией. Пока лишь бы учиться. Когда она выбежала на крыльцо из техникума во двор, окруженный деревьями, то Игорю хотелось сразу рвануть навстречу и громко позвать. Но Света пробежала в сторону парня, примерно ее ровесника, стоящего недалеко от крыльца, чмокнула в щеку, и они, взявшись под руки, развернулись в сторону Игоря, который испуганно отпрянул и рванул без оглядки в сторону метро. Садиться и мчаться на вокзал на такси, не было желаний. Ему хотелось прогуляться и успокоить свою нервную систему. И чего, дурак старый, задумал? Ведь давно вбил уже себе в мозги, что Светланка всего-навсего твоя младшая сестренка! Со своей судьбой и своим будущим. И нечего рисовать себе фантастические картинки! Не было и не будет ничего у них общего, кроме дружбы. Ей 16, возраст взрослой девушки, у которой появилась мечта. И детство давно выветрилось из ее маленькой головки. А он возомнил и представил себе черт знает что! Сказать, что он слишком расстроился и огорчился? Так вовсе нет, даже наоборот. Игорь наконец-то успокоился и умиротворился. Его сестренка нашла среди своих сверстников именно то, что ей предназначено судьбой. А ты уже мужик, абсолютно не подходящий ей ни по возрасту, ни по статусу. Ищи по себе шапку. Чтобы не жала башку и не болталась на этой дурной голове. Даже смерть отца отдалилась после всех таких нервных встрясок. Жалко папу, грустно, что ушел насовсем. Но ведь ему за 60. Хотя, не такой уж и возраст для мужчины, но критический и рискованный. Сердце прихватывало уже не раз, по словам мамы. А беречь он его не собирался. Вот маму, как раз, ему больше жаль. Столько лет прожили без особой ругани и без громких скандалов. Папа был смирным и покорным, и на ее ворчания лишь хмыкал и кряхтел. Но, молча. И мама сама быстро замолкала. С такими мыслями и ехал в поезде Игорь. Прибывал он где-то ближе к полуночи, но такой факт не смущал. На такси доберется до дому. А пожелает, так и пешком пройдется. Не так уж и далеко. Больше страшился он, увидеть мертвого отца в гробу. Даже сама мысль ужасала. Если бы к его приезду отца уже похоронили, то Игорю было бы от этого стократ легче. Получилось бы у них обычное расставание на неопределенное время, оставив в памяти того папу, с которым простился перед отъездом в училище. Но его ждут и верят в его прибытие. А обманывать надежды негоже. И Игорь, взяв на вокзале такси, уже через десять минут после прибытия поезда обнимал рыдающую маму и искал успокаивающие слова. -Говорила же ему, - жаловалась мама сыну, - бросай ты свое курево. Да и на балкон мог бы реже бегать. Так нет, ни в какую. Говорит, брошу, сразу помру. И вот тебе сердце и остановилось. В ванной. Искупался, побрился и умер. Вот такие дела у нас, сынок. Ты заканчивай свою учебу и приезжай скорей. Тяжко мне будет одной в этой пустой квартире, муторно и тошно. -Мама, а Витя? -Жена пристала телеграмму, что Витя в командировке, и она до него никак дозвониться не смогла. Вот, денег прислала. А зачем? У нас самих на похороны хватает, а на жизнь мне одной ничего не нужно. Достаточно пенсии и зарплаты. -Ты с работы не собираешься уходить -Что ты, сынок, да я же дома с ума сойду! Вот ты женишься, родишь мне внуков, тогда все брошу и буду их нянчить. -Ох, мама! – уже возвращаясь к этому разговору не раз, и не два, сидя на кухне всю ночь, тяжело вздохнул Игорь. – Дождешься ли ты от меня этих внуков, если с женитьбой все никак не получается. -Ну, почему? – мама даже глаза просушила от удивления. – Еще пару лет, и Светочка вернется из Москвы. -Нет, мама, - вроде и улыбнулся спокойно и без сожаления, но печально и обреченно отвечал Игорь. – Не строй иллюзий. И Игорь, хоть и очень не хотел, но все же рассказал мама про встречу в Москве. Одностороннюю. Света даже духом не ведала о нем. -Так что, - констатировал Игорь, как факт происшедший, - у нее свои женихи, Московские. А моя невеста пока и на горизонте не появилась. Есть там, в училище, одна настойчивая, да мое сердце к ней абсолютно равнодушное. А такой союз хлипкий, опасный. Лучше и начинать не надо. -И кто такая? Игорь поведал маме о своих поэтических поклонницах и о той, которая желает закрепить дружбу поэтическую тривиальным штампом. -Влип, мама, того не подозревая, - усмехнулся горько и с некой иронией Игорь. - Понимаю, что требуется максимум деликатности и хитрости. Чтобы избежать смертельной битвы. Вот, пока, ты уж прости папа, ты помог. Не время говорить о торжествах. А потом через два месяца позорно сбегу. -А чего в открытую не сказать? – не согласилась с такими играми мама. – Не нравится, так и не пудри мозги девке. -Мама, это не я, а она мне пудрит. Возомнила себя хозяйкой жизни, которой все доступно и позволительно. А папа пока добрый. Он все ее прихоти исполняет. И эту, будь уверена, поможет осуществить. И мне за твою прямоту, так сказать, он вместо диплома волчий билет вручит. И потом, нет у нас любовных отношений. Нет, не было и не будет. Лишь дружба, а, скорее всего, знакомство на поэтической почве. Да чувствую, даже уже всеми печенками предполагаю и знаю, что планы у нее гораздо дальние, с прицелом и прицепом. Так и ведет меня к постели, чтобы укрепить союз. Пока всеми способами избегаю. Ну, а диплом получу, так только они меня и видели. Нет, без разрыва и громких заявлений. Намекну, что на время. Иначе из города не выпустят. -Такой опасный и страшный у нее папа? -Возможно, и не такой, но рисковать я не буду. Вот здесь, в Вительске, когда благоустроюсь, тогда и забуду о ней навсегда. Не раньше. -Ой! – усмехнулась уже даже с некой веселостью мама. – Ну, и политиком и дипломатом ты стал, сынок. Дальновидным, хитрым и коварным. Даже бегство организовал чисто дипломатическое. -Так, мама, я же на границе служил. А пограничная служба лобовых атак не уважает. Она хитрости любит и предпочитает. 14 Похоронили папу назавтра. Народу было много. Военкомат прислал оркестр и стрелков с автоматами. Отца почтили, как ветерана войны, как орденоносца и имеющего немало медалей. Говорили слова, плакали женщины вместе с мамой. А Игорь кусал губы и мысленно прощался, прося прощение за все прожитые годы, что мало уделял внимания и не всегда был предельно тактичен. Но оба они были мужиками, среде которых иногда грубости разрешаются. И они всегда понимали друг друга. Даже немного любили. По-мужски. Это сейчас такие мысли прозревали в голове у Игоря. Ему теперь в этом доме не будет хватать папы. Мама просила не задерживаться в Кременчуге, а сын обещал, что лишь возьмет в руки диплом, как уже будет сидеть в поезде. Видимо, такт и понимание оказались и отца с дочкой, которые первое время не докучали потенциального жениха. А поскольку отказа не слыхали, то и успокоились, посчитав такое поведение правильным и адекватным. Ведь сын только что схоронил любимого отца. И все-таки она прибежала на перрон и жадно всматривалась в глаза жениха в надежде услышать нужные ожидаемые слова. Однако Игорь, поскольку дальше поэтических разговоров их взаимоотношения не заходили, обещал посылать ей свои стихи первой. Даже раньше, чем в редакцию. А она поняла его слова, как надежду и веру, что он уезжает не навсегда. Уже в купе, бросив под сиденье багаж, Игорь облегченно вздохнул, пообещав себе впредь быть более рассудительным и разумным, и весело рассмеялся. Он ехал домой с направлением в Вительск с дипломом пилота вертолета Гражданской Авиации. И в свою новую квартиру, которую, правда, еще нужно обставить и благоустроить. И этим займется сразу по прибытию. Нет, разумеется, жить он будет с мамой. Как же ее одну бросить в этих трехкомнатных хоромах. Но у него имеется уже собственное жилье. И никаких невест. Со Светой Игорь продолжал переписку, но уже более прохладную и редкую, чтобы, не дай бог, не разругать ее с женихом. Пусть они остаются братом и сестрой. Разве можно взрослому солидному мужчине, прошедшему огонь, воду и медные трубы, пудрить дитю мозги и вмешиваться в личную жизнь милого ребенка, который всегда помнится чудесной малышкой, любившей в нем своего братика. Они навсегда останутся таковыми. А Игорю необходимо вливаться в новую гражданскую жизнь пилота Аэрофлота. Да, это те же самые полеты на вертолете, да только уже с совершенно иными задачами и отношениями с командирами. Здесь командира эскадрильи зовут Митричем, а командира летного отряда можно при встрече на улице поприветствовать легким рукопожатием. Нет отдания чести, подхода-отхода и жесткого официоза, кой был нормой там, в военном городке эскадрильи. Игорь даже удивился, что отвыкать от уставных взаимоотношений гораздо оказалось трудней, чем привыкать к новой гражданской жизни. И потому, чтобы не оказаться в глупом положении, Игорь первое время внимательно присматривался к взаимоотношениям между пилотами и руководящим составом со стороны, сразу же примечая их, как производственные. И когда началась работа с полетами уже на заказчика, а не тренировки в аэропорту Вительска, то такая работа поначалу даже вызвала удивление. Нет, не сложностью и не трудностью, а регулировкой дневных и месячных норм. Ни минуты перелета. Лишнее время наказуемо, даже если того требовала производственная необходимость заказчика. Уметь регулировать и планировать, чтобы избежать нарушения, не обижая работодателя. И если выпал случай на излишек нормы, то просто уплотни время и уложись в ту норму, что прописана. И план. Это у заказчика, пока нет загрузки, нет и работы. А ты, будь добр, выдавай «на гора» часы налета. Как? Этому обучили старшие товарищи. Барограф, что стоял на полу под ногами и фиксировал все перемещения и стоянки вертолета, должен был регулировать и управлять этой самой нормой, планом. Ежели его взять в руки, то можно и самому изобразить на графической бумаге нужные перелеты. Лишь не забывай о своих гипотетических полетах сообщать диспетчеру аэропорта, в зоне которого ты в данное время работаешь. Такие манипуляции грамотно назывались припиской. Уголовно наказуемое деяние, но широко распространенное среди пилотов ПАНХ (применение авиации в народном хозяйстве) и одобряемое руководством. Их самих материальное благополучие намного зависело от выполнения плана. Игорь всегда слыл понятливым и правильным, как офицером, так и сейчас в должности рядового пилота. Лишь бы эфир и бумаги соответствовали хронометражу. Совпадал факт с липой. Так легко и без излишних напряг Игорь влился в ряды пилотов Гражданской Авиации. Ему даже гораздо больше понравилось в Аэрофлоте, чем служба в армии. Отработал свои две недели, и отдыхай дома до следующей командировки. Лишь в явочный день приди и ознакомься с документами и с графиком. И никаких тревожных дней и дежурств, чем иногда угнетала армейская служба. И вот, будучи как-то в командировке, он встретил своих товарищей по службе, что летели в отпуск домой. И здесь он понял предупреждение Вадима, высказанное перед увольнением Игоря из армии. Сама судьба ведет нас за нос и самостоятельно уводит от тех перипетий, что возможны на горизонте будущего. Все летчики полка по графику и по очереди проходят сквозь огонь Афганистана. Командировки у них такие появились. И среди товарищей уже имеются убитые. Нет, Вадим пока цел и невредим. Вот тогда Игорь понял и поблагодарил судьбу и умное военное руководство страны, решившее сократить ряды в пограничной авиации. Не нужна Игорю эта чужая и абсолютно глупая бездарная война. Вполне хватило маме и смерти отца. А Игорь чудесно и с комфортом исполняет трудовые обязанности пилота вертолета Ми-2. Он еще не раз бывал в Москве: и проездом, и по своим личным делам и интересам, но всегда легко подавлял возникающее внезапное желание навестить Светланку. Вроде как, а что тут такого предосудительного? Они старые друзья, брат и сестра. А вот нечто не пускало, сдерживало и отговаривало. Все, Игорь, ваши пути разошлись навсегда, а потому, посчитай сие за свершившийся факт, за неизбежное и судьбоносное. Игорь категорически запретил даже думать о ней, как о потенциальной и возможной невесте. Только сестра и брат. Первый отпуск от имени Аэрофлота Игорь решил провести на Черном море. Разумеется, летом путевок в эти края и в помине не было. Но молодому, холостому. Да еще весьма денежному мужчине, почти юноше, не существовало в мире никаких преград. Даже отсутствие билета на южном направлении. Доехал на перекладных, попутных и прочих движущихся видов транспорта за трое суток до моря, а там и рта не успел открыть, как уже был подхвачен под белы ручки не совсем старой бабкой и сразу же угнан в частный сектор, где ему предложили постой и полный пансион с двухразовым питанием. От обедов Игорь сразу отказался, поскольку все дни напролет находился на пляже, где работало кафе, а по берегу ходили коробейники с выгодными предложениями. Летом 1981 года Игорь возвратился из командировки и отдыхал свои законные полмесяца дома. С помощью мамы ему удалось обменять свою однокомнатную квартиру в новостройке на другом конце города в соседнем подъезде маминого дома. И теперь его личное жилье находилось рядом и под присмотром. Сдавать квартирантам по совету мамы он не пожелал, поскольку та сумма, что могли предложить временные жильцы, просто несопоставима с тем риском, с теми неудобствами, что могли создать квартиранты. И новый ремонт испортят, и мебель, что Игорь приобрел для своей квартиры, запросто исцарапают. А потом, то был его холостяцкий угол, куда он мог после ресторана привести женщину. И зачем ему ради каких-то 40 рублей создавать себе неудобства? В деньгах он не нуждался, и даже силой вручал часть суммы матери, чтобы она не испытывала нужды и не считала копейки, покупая продукты для себя и сына. Хотя, чаще Игорь сам, находясь в таком ежемесячном отдыхе, хватал авоськи и ехал на базар, набивая их продуктами и затоваривая съестными запасами холодильник. В любой пище, включая и деликатесы, Игорь старался себя не ограничивать. В алкоголе – да. Гораздо большее удовольствие он получал, проводя свободное время в кино, в театре или в простых прогулках по знакомым местам или по парку. Как и совершал сегодняшний моцион, заключенный в медленной ходьбе и в любованиях красотами флоры. А парк действительно был хорош тем, что дорожками и скамейками напоминал зону отдыха, а густыми зарослями и болотцами в них лесную чащу. С одного краю ближе к жилому сектору в нем находились и аттракционы с качелями и каруселями, и кафе. А в сторону реки парк напоминал больше лес, где даже можно отыскать заросли ягодника, а под кустами и грибы. Нет, Игорь сборами этих даров в парке даже в детстве не занимался, предпочитая для этих целей поездки в настоящий лес. Сегодня он углубился в глухую часть парка, где больше тишины и первобытности. Даже тропки без асфальта и гравия. Просто в траве протоптаны. Видать, кроме него и другие любители тишины бродили по этим местам, оставив свои следы. От этого внезапного вскрика Игорь даже вздрогнул, не ожидая подобного шума в такой глуши. Крикнула девочка, скорее всего маленькая. Ее обидели и разозлили, поскольку в голосе слышалась и обида, и отчаяние, и злость к обидчику с угрозой мщения и сатисфакции. -Отдай, дурак безмозглый, не твое это, вот и нечего трогать! Мое это, отдай, иначе плохо будет! – и много еще невнятных, но сердитых ругательств в адрес некоего обидчика прозвучало. Беды и зова о помощи в этих выражениях Игорь не услыхал, а потому на помощь пострадавшей не спешил. Ведь вполне допустимо, что две подружки не поделили игрушку или какой-нибудь иной предмет, и здесь заступники излишни. Подерутся, поссорятся, а потом помирятся, и вновь у них все наладится. И посторонние, желающие вмешаться, лишь навредят. Но, когда из кустов выскочил мальчишка, прижимающий к груди нечто, то Игорь понял приблизительную причину ссоры. Мальчишка отнял это самое нечто у девчонки, и теперь спешно ретируется. Здесь следует беглеца придержать и уточнить факт воровства. Следом за ним выскочила где-то его лет девчонка с заплаканными глазами и продолжениями требований, вернуть ей похищенное. Поскольку парень несся напролом, не замечая Игоря, то Игорю осталось только расставить руки, чтобы беглец самостоятельно влетел в ловушку. Парнишка пару раз дернулся, пытаясь освободиться из клещей, его обхвативших, но попытки оказались безуспешными, о чем он сразу сообразил. И ничего не придумав лучшего, он избавился от украденного предмета, бросив его в песок. То оказалась надкусанной булочкой. Игорь от удивления и пораженный таким фактом, что драка или тривиальная ссора случилась по столь банальной причине, ослабил хватку и выпустил парня, сам устыдившись такой выходке. Не стоил предмет раздора ловли безобидного похитителя. Теперь продукт окончательно испорчен, поскольку испачкался в песке, а потому пришел в негодность для потребления в пищу. Но так думал Игорь, а не его хозяйка. Девчонка подбежала к булочке первая. Она жадно схватила ее, словно это было для нее нечто настолько ценное, за которое девочка готова была вступить в схватку с любым врагом. Она спешно стрясла песок с булочки и потянула ее ко рту. Все еще не веря в происходящее, но понимая вред и опасность последствий такой грязной пищи, Игорь громко вскрикнул: -Стой, погоди, ты что делаешь? Девочка застыла с открытым ртом и опустила руку с булочкой, чем незамедлительно воспользовался пацан. Он подскочил к девчонке и, выхватив из ее рук вожделенную булочку, унесся без оглядки в кусты. А она, оставшись опять ни с чем и потеряв надежду, догнать обидчика, просто взяла и разревелась, размазывая грязными руками следы по щекам. -Ну, вот, теперь мне в жизнь не догнать его, - сквозь слезы ругала пацана и словно в своем несчастье обвиняла Игоря. – Где я теперь возьму денег на булочку? А я даже откусить от нее не успела. -Погоди, девочка, ты, вообще-то, о чем говоришь? – Игорь достал платок и протер лицо рыдающему дитю. – Да она же все равно в песке вся извалялась, ее есть нельзя и опасно для здоровья. -Ну, и что? А мне кушать хочется, какая разница – чистая, грязная, зато вкусная и пахла приятно и ароматно. Я ее на последние семь копеек купила. А этот Васька вечно отбирает. Я уже спряталась от него, так все равно, выследил и отобрал. Вот. И где взять денег на новую? Разумеется, Игорь мало чего понял из ее слов. Но смысл того факта, что ребенок голоден, до него дошел отчетливо. Вот почему и отчего? Не совсем понятно. Сбегай домой, да перекуси того, сего. Но, чтобы из-за простой дешевой булочки устраивать такие баталии, а затем и трагедию – нонсенс. Что-то здесь неладное с ребенком или с ее семьей. Но теперь девчонку необходимо срочно успокоить и оправдаться перед ней, поскольку в этих бедах именно его и обвинили. -Девочка, так ты, я правильно понял, просто кушать хочешь? И эта булочка совершенно не причем? -Да! – сквозь слезы всхлипнула она. – А теперь и представить трудно, когда еще удастся поесть? -А дома чего? – неуверенно спросил Игорь, подозревая, что девчонка сбежала из дома, и теперь питается подножным кормом. В том смысле, что найдет, то и съест. Тем и существует. -Чего дома, ничего дома! – с некой обидой и отчаянием проговорила она. – Там совсем есть нечего. Мамка все пропивает. -А папка что? – спросил Игорь, хотя уже отчетливо понимал, что в такой семье, скорее всего, папки нет. -Нету его совсем, - подтвердила его догадку девочка. – Давно уже нет. Да и толку от него столько же было, как и от мамки. Он еще больше пил. Мамка хоть иногда чего-нибудь покупает. -О боже! – воскликнул в небо Игорь, впервые столкнувшись с такой безысходностью и бесперспективностью, с отсутствием у маленького ребенка будущего. – Так пойдем со мной, там кафе есть, хорошее, я знаю. Ну, и перекусим немного. -Не пойду! – вдруг, словно очнувшись, категорически и твердо запротестовала она, решительно тряся головой. – Там все дорого. Таких денег сроду нигде не достать. Я лучше еще на булочку поищу. -Зачем? Я ведь хочу угостить тебя. Понимаешь, раз ты по моей вине лишилась своего обеда в виде булочки, так теперь я вынужден компенсировать потерю комплексным обедом. Это недорого, правда, правда! Звать-то как тебя? -Настя, а тебя? -Игорь. Будем знакомы, - назвался Игорь и протянул девочке руку. – А дружка твоего Васькой, как я понял? -И никакой он мне вовсе и не друг, а даже наоборот, - категорично заявила Настя, отвечая на рукопожатие. -Был и у меня друг Васька, - внезапно вспомнил Игорь и тяжело вздохнул. – Тоже украл мое. Безвозвратно. -А они все такие, эти Васьки, - вдруг повеселела и уже громко и радостно воскликнула Настя. – Так и глядят, где у кого и что украсть. -И ничего мы не такие! – с обидой в голосе из кустов воскликнул обиженный Васька, уже без опаски выползая наружу. Булочка съедена, а потому ему теперь уже ничто не угрожает. – Я тоже есть хочу. -А нечего! – искренне возмутилась Настя, показывая, выползшему из кустов мальчишке, кулак. – Украл мою булочку и сожрал в одну харю, а теперь еще есть просит. Игорь, прогони его, не бери с собой. -Ну, почему? – не согласился Игорь. – Пусть идет с нами, коль такой голодный. Мы и ему возьмем комплексный обед. Ладно? - уже спрашивал согласия у Насти. – Но только с одним условием. -Это еще с каким? – уже спокойно и без страха подошел Васька поближе, засовывая руки в карманы, вопросительно глядя на Игоря. -Ты нам пообещаешь сейчас, что больше ничего и никогда не будешь отнимать у Насти. -Это еще почему? – не согласился Васька с такими жесткими и кабальными условиями. -А потому, что с этой минуты Настя мой лучший друг, - неожиданно заявил Игорь, и у самого внезапно по сердцу растеклось сладко, но с горчинкой тревоги и воспоминания. Ему в данную минуту Настя напомнила ту маленькую, преданную и влюбленную подружку, что звал он младшей сестренкой. Такая же глазастая, с таким же звонким голоском, и с таким же желанием дружить и быть под его защитой. – Кстати, а ты, Настя, не возражаешь против дружбы. -Нет, не возражаю, а только ты о чем? – сходу согласилась Настя, но потом поняла, что смыл сказанного до нее пока не дошел. Игорь весело усмехнулся и повторил: -Я хочу, чтобы ты со мной дружила. Согласна? -Ой, ну, я даже и не знаю, что сказать? – вздохнула и развела руками Настя. – Ты такой взрослый, большой, поди, и жена с детьми есть? -Нее! – безмятежно и игриво протянул Игорь. – Пока нет ни того, ни другого. Ну, я, выходит, не такой уж и взрослый. -Дядя Игорь, - окончательно осмелевший Васька подошел с другой стороны от Насти к Игорю и решившийся спросить. – А ты кем работаешь? -Я? В аэропорту на вертолетах летаю. -Ой, Игорь! – обрадовалась Настя. – А ты меня на вертолете покатаешь? Ну, если мы друзья, то, вроде как, и отказывать нехорошо! -Знаешь Настя, - внезапно серьезно и с грустью в голосе ответил Игорь, вновь охваченный теми давними воспоминаниями и знакомой до боли просьбой. – Я тебе прямо сейчас не стану говорить и обещать, чтобы не чувствовать себя потом пустобрехом. А то давно как-то еще обещал одной маленькой девочке, что покатаю, и так не исполнил обещанного. Но хочу сказать, что при первой же возможности, как только такая выпадет, обязательно прокачу. Так они втроем, болтая, словно давние друзья, дошли до другого конца парка, где располагалось кафе. Усадив детей за столик, Игорь с раздачи взял им по комплексному обеду, а себе две бутылки пива с солеными баранками. Расставив тарелки возле Насти и Васьки, и унес пустой поднос. Когда возвращался к детям, то от удивления и от комедийности увиденного, даже застыл на месте. Васька с максимально возможной скоростью с помощью ложки и рук забрасывал свою порцию в рот и, так казалось со стороны, не прожевывая, заглатывал ее. Когда Игорь все-таки подошел к столику, то Васькины тарелки уже блестели от его языка, а он из стакана выуживал сухофрукты. Настя, так же, как и Игорь, лишь с открытым ртом и удивлениями в глазах наблюдала за таким скоростным поеданием. Видать, сама впервые столкнулась с таким приемом Васькой пищи. И когда Васька покончил с сухофруктами и бросил слегка осоловевший, но опасный взгляд в сторону Настиных тарелок, Игорь решил вмешаться и предотвратить излишний и ненужный в данный момент конфликт. -Вась, - попросил он вежливо и спокойно. – Возьми поднос и положи в него все, что еще сумеет разместиться в твоем животе. Смело бери и не переживай. А я потом подойду и все оплачу. Радостный Васька бросился к раздаточной, а Настя покачала головой предосудительно и опасливо за столь опрометчивый поступок Игоря. -Ой, ну, этот живоглот наберет столько, что у тебя потом никаких денег не хватит. Васька теперь на месяц вперед, как верблюд, захочет нажраться. Зря ты ему такое разрешил. -Ну, я так понял по его голодному взгляду, то он явно и открыто угрожал твоему обеду. Слишком заметно. -Это точно, - согласилась, тяжело вздыхая, Настя и поспешно принялась за свой обед. – Рядом с ним опасно есть. Васька принес на подносе еще, как минимум, два комплексных обеда и четыре стакана компота. И сомнения Игоря в его способностях не оправдались. Пока Настя возилась со своим обедом, тарелки у Васьки вновь опустели, а вид у него был чрезмерно довольный и слегка хмельной от переизбытка сытости. -Молодец! – похвалил его Игорь, отхлебывая пиво из горлышка и заедая его подсоленной баранкой. – Моя мама уважает детей с хорошим аппетитом, а то сейчас такие дети пошли, что накормить их целая проблема. Не хотят, и все тут. -Они с моей мамкой не жили. Или с Васькиными родителями, - разумно охарактеризовала таких капризных едоков Настя. – Бывает, что даже кусочка хлеба в доме нет. Вот тогда и идешь в парк за пустыми бутылками. На булочку, на пончик. Я пончики ужасть, как уважаю. По пять копеек, которые. -Мама любит их печь. А я их потом со сгущенным молоком или вареньем могу кучу съесть, - мечтательно произнес Игорь, вспоминая вкусные и ароматные мамины пончики, что пекла их часто в детстве. -Ой, да их и с таком вкусно. Где же взять у нас варенье или сгущенку? – печально констатировала Настя. – Это еще попробуй, найди пустую бутылку, и мимо вот такого Васьки пронеси. Он же всегда отбирает. -Больше не будет, - резко постановил Игорь, словно принял такое судьбоносное решение и никому не позволит его нарушать. – Ничего он отнимать у тебя не будет. Правда, ведь, Васька? -Угу! – согласился сытый и довольный пацан. Конечно, а зачем отнимать копеечную бутылку, ежели в желудке сейчас перевариваются три комплексных обеда. -Ой, он тебе говорит, а сам все равно будет отбирать! -Нет, не посмеет, - не согласился Игорь. – Ведь теперь ты и я – друзья. У тебя появился защитник. И нарушать табу не позволю. -Кого нарушать? – удивленно спросил Васька, заинтересованный этим нечто незнакомым и загадочным. -Табу. То есть, запрет. И ежели прознаю, что продолжаешь обижать Настю, буду жестоко карать. Вполне допускаю применение ремня и розги. Так отхожу, что аппетит пропадет надолго. -Да не собираюсь я у нее ничего трогать! – выслушав угрозы и предупреждения, согласился Васька. Игорь с Настей покинули сытого и счастливого Ваську и по предложению Игоря направились в сторону аттракционов. Качели, карусели, а затем и чертово колесо скрасило им весь день и вечер. И, уже прощаясь недалеко от ее дома, они договорились о завтрашней встрече. У Игоря эта двухнедельная пора отдыха только-только наступила, и ему почему-то сильно и страстно возжелалось провести эти дни с новой подружкой. На его вопросы о семье, о мамке с папкой и прочей родне, Настя в вежливой, но жесткой форме от ответов отказалась, сославшись на абсолютное нежелание бередить раны и затрагивать неуместную тему. -Ты, Игорь, только не обижайся, - просила она уже смиренно и жалобно. – Но я лучше тебе расскажу про школу, о своих подружках. Ладно? Неприятно мне говорить о ней, о мамке. И о папке тоже. Раз сбежал и не дает о себе знать, стало быть, я ему не нужна. А мамку я уже давно трезвой не видела. Ты лучше о себе мне расскажи, про свой вертолет. Мне очень интересно и про твою службу на границе послушать. Это же так здорово и просто увлекательно! И слушала. А Игорь говорил и говорил, порою даже забывая о возрасте слушателя. Но, внезапно вспоминая, взволнованно и торопливо пытался разъяснить некие сложные аспекты. Но Настя оказалась даже чересчур понятливая. Жить в такой семье и сохранить чистоту ума и оставаться любопытной и сообразительной – нонсенс, допустимый лишь при замечательной наследственности. Стало быть, спившийся и сбежавший папаша подарил ей хорошую генетику. Мама, заинтересованная и заинтригованная ежедневными свиданиями сына и его возвращением абсолютно трезвым и довольным, решила допросить его с пристрастием, дабы быть хоть чуток в курсе его сердечных дел. -Ну, хоть бы пригласил в дом, познакомил с невесткой, показал мне ту, ради которой дни напролет пропадаешь. Мне же интересно узнать про твою даму. Или так, обычное временное увлечение без последствий и обязательств? Хотя, сомневаюсь. К таким ты бегал лишь по вечерам. А тут с утра до вечера. Наверное, родители слишком поздно гулять не позволяют? Игорь поначалу от таких инсинуаций весело расхохотался, представив на миг мамино выражение, если бы она встретила его с Настей где-либо на улице. Но, отсмеявшись досыта, решился поделиться с мамой сердечной тайной. -Ты не поверишь, но все возвратилось на круги своя. Такие дела, мама, - этак замысловато начал Игорь, лишь вызвав очередную волну удивления и непонимания, окончательно запутав маму. -И как такое звучит с переводом на более понятный язык? – спросила мама, требуя конкретней изъясняться. -А не поверишь, потому что у меня сейчас очередная дружба с двойником Светланки. Только маленьким. Я, мама, дни свои напролет провожу с девятилетней девчонкой, с которой случайно познакомился в парке. Ну, чуть ли не копия моей младшей сестренки. Такая же веселая болтушка-хохотушка. И такая же любительница мороженого. Да ей, мама, скучно в городе одной. Все подружки разъехались по лагерям, по деревням к бабушкам и дедушкам. Ну, а у нее, мало того, что нет таковых, так еще в самом доме кошмарное стихийное бедствие. И Игорь вкратце посвятил маму в семейные перипетии Насти с вечным пьянством матери и бегством спившегося отца. -Вот и вцепилась она в меня, по-настоящему сдружилась. Да только я и сам прикипел, словно вновь у меня объявилась маленькая сестренка, за которой нужно ухаживать, и которую необходимо оберегать и защищать от всяких Васек. Мама охала и ахала, однако с большой долей сомнений поглядывала в сторону сына, как-то не сильно желая верить ему на слово. Взрослый мужчина, а так сильно подружил с маленькой девочкой, ребенком. -Сынок, - наконец высказала она свое мнение относительно такой дружбы. – Это хорошо, что ты помогаешь ребенку, угодившему в беду. И я верю в твои искренние чувства. Да только, мне так кажется, глядя на твою тягу к детям, пора бы свое заиметь. И балуйся с ним круглосуточно. Что же ты все больше о чужих заботишься, абсолютно не желая обзаводиться своими? -Мама, - немного поразмыслив, ответил сын. – Это ведь не котенок и не собачка, которых можно завести для заботы и забавы. Ребенка хотелось бы родить от любимой женщины. А они, почему-то, все время меня предают. Первую Васька украл, потом корысть увела. -А может, ты не там ищешь? -Даже не знаю. Но, мне так кажется, просто срок мой пока не пришел. Будет и жена, и дети, и тебе невестка с внуками. Погодя, малость. А пока, пусть остается Настя. Мне с ней здорово интересно. Хорошо, мама, мы завтра на обед к тебе придем. Приготовь картофельные зразы. Я с утра начищу картошки и натру ее на терке. -Да сама я все сделаю, не безрукая, поди. Ты уж приведи только, не пугай сильно. А то еще не пожелает идти. Назавтра, выходя из кинотеатра, Игорь проигнорировал кафе «Мороженое», уверенно направляя Настю в сторону своего дома. Он пока еще не посвящал ее в свои с мамой планы, но вот сейчас как раз и заготавливал речь на эту тему. А Настя, печально проводив оставшееся позади кафе, скромно промолчала, вдруг решив, что у Игоря вполне могли и деньги закончиться. Вон, каждый день, поскольку на нее тратит. Запросто мог все израсходовать. Но, как он постоянно говорит на ее замечания по финансовому вопросу, что скоро вновь улетает на две недели в командировку, и вновь там много денег заработает. -Я вижу твой печальный взгляд по поводу пропуска кафе, Настенька, - весело хихикая, проговорил Игорь. -Ой, ну, ничего страшного не случилось! – смутилась, разоблаченная Настя. Словно к ней заглянули в мысли и прочитали там личное и запрещенное для других. – Деньги же тоже не вечные, могут и закончиться. Я понимаю, и мы с радостью погуляем с тобой просто так. -Настенка-сластенка! – хохотал Игорь, пораженный ее пониманием и заботой о его кошельке. – У меня с тобой деньги никогда не закончатся. Я ужасно много зарабатываю и кошмарно мало трачу. И не только в командировках на вертолете. Я весьма прилично получаю еще и за свои стихи. Пока мы с тобой про мое поэтическое творчество не говорили, но сегодня я тебе даже покажу книжки с моими стихами. Мы идем ко мне в гости. Нас с обедом ждет мама. Моя мама. А она готовит такие вкусные вещи, что потому мы и оставили побоку это «Мороженое». Мамины зразу необходимо потреблять на голодный желудок. А еще мы купим хорошего вина и выпьем за знакомство. Ты согласна с моим предложением? -Да, я согласна, но только вино я пить не буду, - скоренько и категорично заявила Настя. – Ой, а ты своей маме так и сказал, что мы сейчас придем? Ну, почему меня заранее не предупредил? Я бы хоть причесалась по-праздничному, бант вплела в косичку так нечестно без предупреждения. -Ой, Настена, а, по-моему, ты и сейчас просто замечательно выглядишь. Не надо лишней суеты. И как я мог тебя предупредить, если мама меня уговорила познакомить ее с моей подружкой лишь вчера вечером? Ты оставайся такой, какой бываешь со мной. И ничего лишнего. В конце концов, мы просто пообедаем, посидим, поболтаем, и потом пойдем гулять. Вот увидишь, у меня просто замечательная мама. Настя согласилась, однако некая скованность и тревога мучили ее. Возможно, впервые идет в гости. Да и куда она со своей пьяной мамой могла ходить? И уже перед входной дверью на всякий случай она пригладила волосы ладошкой и поинтересовалась у Игоря своим видом. -На все сто! – безапелляционно заявил он и толкнул входную дверь, впуская в прихожую первой Настю, предупреждая маму о своем явлении. – Мама, мы уже пришли, можешь встречать. Дверь на кухню резко распахнулась, впуская в прихожую сумасшедшие ароматы, и мама в халате и переднике вышла навстречу гостям. -Ну, здравствуй девочка по имени Настя! – веселым тоном проговорила она, протягивая обе руки к Насте для объятий. – Давно хотела познакомиться с той, с которой мой сын пропадает днями. Думала, он невестой обзавелся. А он подружку маленькую приобрел себе. Мама прижала к себе смутившуюся девчонку, но Игорь внезапно заметил, как мама вздрогнула и слегка побледнела, словно случился с ней некий сбой с сердцем. После смерти отца Игорь уговаривал мама пройти обследование. Но, слава богу, врач сказал о сердце матери в весьма оптимистических тонах. И эта легкая бледность слегка встревожила Игоря. Пока Настя мыла в ванной руки, Игорь спросил о причине таких перемен и излишних маминых волнениях. -Ой, ладно тебе! – отмахнулась, как от назойливой мухи, мама. – Показалось тебе, скорее всего, - потом подумала и добавила: - Светланку твою вспомнила. Такая же маленькая, худенькая и с такой же богатой шевелюрой. Цвета темный каштан. Ну, точно, как у тебя. За столом Настя немного повеселела и осмелела, и, уплетая зразы со сметаной, без умолка болтала, отвечая на мамины вопросы. По просьбе Игоря, семейную запретную тему не трогали. -Понимаешь, мама, как-то слегка, хоть и не по своей вине, она считает себя малость ущербной. Мало того, что спившийся папаша сбежал, так еще и мамаша не просыхает днями напролет. Но у мамы и других вопросов хватило с излишком. -Да, девчонки, - наливая в бокалы вино, попросил Игорь, затрагивая тему, что мучила его в последнее время. – Я ведь, послезавтра улетаю. И мне бы очень хотелось, что бы ты, Настя, и ты, мама, подружились. Чтобы мама не скучала в одиночестве, ты, Настя, забегай к ней в гости. Мама тебя и обедом накормит, да и телевизор вместе посмотрите. И ты мои стихи почитаешь. Я же обещал тебе их показать. Ну, а коль пожелаете, так и в кафе «Мороженое» сходите, в парк. Мама с тобой на качелях и на чертовом колесе кататься не будет, но на лавочке посидит. Да, мама, ты не возражаешь? -Конечно, конечно! – быстро согласилась мама. Ей Настя понравилась сразу. При таком пьяном воспитании оставаться в меру скромной и тактичной проблематично. А у ребенка получается даже как-то непринужденно, само собой. Вот и договорились, решил Игорь, который последние дни даже паниковал от одной мысли, что бросает ребенка на полмесяца с пьяной родительницей. Без разницы, как Насте жилось до встречи с ним. Плохо, но привычно. А теперь он побаловал ее вкусным питанием, чистыми платьями, которые купил для нее чуть ли не на второй день знакомства. И сейчас ребенок вынужден вернуться в прежнее голодное время. Можно и денег дать, оставить на этот срок отсутствия, да где гарантия, что их не отнимет мать или тот же Васька? -Так ты, Настя, запомни, и каждый день приходи ко мне в гости, - настаивала мама, провожая на улицу сына с ребенком. – И если дверь окажется закрытой, то немного подожди. Я могу отлучиться ненадолго в магазин или на базар. Больше мне и ходить некуда, пенсионерка я настоящая. Настя кивала, соглашалась, хотя ее немного смущала ситуация. Она ведь понимала, зачем Игорь навязывает ее маме. Только и в самом деле ей теперь совершенно не хотелось не просто с ним расставаться, но и вновь искать по парку пустую бутылку ради булочки или пончика. -Я обязательно буду приходить к вам, тетя Зина. Только это совсем не значит, что меня кормить нужно. Ведь в гости и просто так приходят, чтобы поболтать. Правда же, Игорь? – спрашивала Настя и обещала, но сама понимала, что от обеда отказаться не хватит сил. Тем более от такого вкусного, когда аромат сводит с ума и парализует волю. А зачем притворяться? Игорь ведь по-настоящему желает заботиться о ней, защищать и оберегать. Он старший сильный друг, а потому, чтобы не шляться по парку и не лазить по кустам в чистом новом платье, лучше придти к его маме. Здесь и телевизор есть, и стихи Игоря на полочке стоят. А она обещала, что за две недели прочитает их. А еще, хотя, это ее личная тайна, о которой она Игорю пока не говорила, Настя обязательно выучит наизусть какой-нибудь его стих, и прочтет ему по его возвращению. Гуляя с Настей по парку в последний вечер, Игоря слегка щемила в груди тоска и боль от расставания и тревоги за ее судьбу. Такого беззащитного ребенка любой обидеть может. В поисках пустой бутылки Настя забредала в непроходимые и безлюдные места, в которых Игорю уже мерещились разного рода маньяки и насильники. И все же, стоя под деревом метрах в ста от ее дома, Игорь решился взять с нее слово, что она никогда не полезет в эти глухие заросли ради пустой тары. А чтобы смогла купить себе мороженое сама, дал ей немного денег на мелкие расходы. -Ты только матери их и всяким Васькам не показывай. Дома спрячь, и бери понемногу, когда выходить на улицу будешь. -Ой, Игорь, совсем не нужно мне давать деньги, раз я обещала приходить к твоей маме, - смущалась и слегка, пугаясь вида таких больших денег, пыталась отказаться Настя. Но Игорь не собирался слушать ее доводы. -Пусть будут. Я ведь не говорю, что их обязательно нужно все истратить. Но от мороженого не отказывайся. -Игорь, а ты сам придешь за мной, когда вернешься, да? – спросила на прощание Настя, вдруг испугавшись, что они могут затеряться и не найти друг друга. Ей уже казалась жизнь без Игоря мрачной и ненужной. Ведь даже за такие долгие дни и вечера она еще и половины не успела рассказать о тех случаях из жизни и желаниях сердечка, что хотелось озвучить и услышать его совет и мнение. -Ты сама приходи, - посоветовал Игорь. – Дату моего возвращения знаешь. Вот и забегай. Ежели и задержусь, то максимум на один день. Не страшно. Уже сидя в самолете, который нес его на оперативную точку, где находился заказчик, на которого он работал, Игорь вдруг счастливо ощутил это легкое желание возвращения домой из командировок. Где его будет ждать маленькая подружка, этот милый ребенок, который вернул смысл жизни. Светланка как-то слегка растворилась в образе новой сестренки, и уже, если и вспоминал о ней, как эпизоды из прежней жизни, то просто желал ей семейного счастья. Возможно, и глупо выглядит такая дружба со стороны, но она желанная и ожидаемая. Успеет еще Игорь в своей жизни встретить настоящую любовь, которая, как больше всего хотелось, будет пылать большим огнем с его стороны. И ежели ему покажется в тот миг, что его сердце не слишком горит по той, что принесла судьба для семейной жизни, то уже в этом возрасте Игорь сумеет понять и убедить себя принять этот дар с радостью и счастьем в сердце. И мужем для нее станет верным, любящим и максимально ласковым, поскольку дожидается такой любви уже чуть ли не всю сознательную жизнь. Искреннюю и без предательства. Чтобы не корысть влекла к нему, а желание быть рядом, вместе и единой семьей. Командировка пролетела на удивление быстро, с максимальным комфортом и без каких-либо закорючек. Такого даже в природе практически не существует в малой авиации. Даже если не произошло никаких мелких поломок, то все равно некие ляпы-казусы случаются по вине самих пилотов. Не для широкого обозрения, а лишь внутри оперативной точки и между собой. А тут настолько гладко, что даже при посадке в самолет, который возвращал Игоря домой, у него возникли некие сомнения относительно безопасности перелета. Количество подлостей судьбы, ежели равномерно не распределилось на дни командировки, то, стало быть, ушатом выливаются враз, чтобы слишком не расслаблялся по жизни. Нет, не о смертельной опасности думал Игорь, поскольку в его возрасте рано, да и незачем думать о смерти. Она практически не существует. Игорь верил в судьбу и в тот срок, что она отвела ему в этом мире. А потому сомнения были не отягчающими. Что-то вроде метеорологического явления, могущего задержать, возвращение домой, или внезапное заболевание. Однако, поскольку Игорь был знаком с докторами лишь по производственной необходимости, то и болезнь исключалась. И все тут. Просто удачно и гладко складывается в предзнаменовании неких иных событий, могущих изменить чего-либо в его жизни. И притом при всем слишком кардинально. Войдя с командировочной сумкой в прихожую, Игорь первым делом окинул оценивающим взглядом коврик, где разувались хозяева и гости, чтобы обнаружить на нем обувь маленького размера. Потом вопросительно посмотрел на маму, и лишь затем обнял ее и произнес приветственные слова? -Ну, мама, принимай сына из командировки! -А Настя с полчаса назад ушла, - сообщила сразу мама в ответ на приветствие, заметив эти поисковые взгляды сына. – Так что, давай, купайся, переодевайся и за стол. Ребенка твоего я уже успела накормить. Игорь даже смутился от такого прямого откровения мамы, словно она его застукала за чем-то неблаговидным, и теперь отчитывает за свершенное. -Да, я, мама, и не рассчитывал на сегодня. Потом вдруг, словно что-то вспомнил и спросил: -Ходила, регулярно? -Не переживай, - усмехнулась мама. Но весело и без тени ревности или обиды. Зачем, если такое вот увлечение появилось у сыночка. – Мы с ней даже очень здорово сдружились и провели время твоего отсутствия практически вместе. Вот к вечеру лишь и уходила. -Как она, мама? На свою мать не жаловалась? -Возможно, там, у них и были какие-либо распри, да вот не любительница она высказывать свои обиды и претензии. Как и ты в детстве. Бывало, придешь с улицы чем-то сильно расстроенный или кем-то обиженный, а не допытаться о причине. Беги в ванну, за ужином и продолжим разговор. Я к твоему приезду бутылочку запасла. Не сухарик, а водочки, как ты любишь с друзьями. А себе сладкого винца купила из тех видов, что папа любил. -Мама? – удивленно и вопросительно воскликнул Игорь. – И что у нас за день такой намечается? Такого, как помню, у нас с тобой ранее не случалось. Уж не произошло чего в мое отсутствие? -Так и разговора столь интересного ранее не было. Все, марш в душ, ничего больше пока не скажу. Сильно заинтригованный таким странным поведением мамы с таинственными намеками и неординарными выходками с застольем, Игорь мылся спешно и торопливо. Никакой вековой грязи на нем нет. В гостинице, где он проживал во время командировки, была горячая вода и душевая кабина. И Игорь ежедневно после окончания рабочего дня по полчаса стоял под душем, смывая не столько грязь, сколько снимал нервные напряжения, связанные с перегрузками и шумами реактивных турбин. Поэтому, уже через пять минут он сидел за столом, который мама за такой короткий промежуток времени не успела даже полностью накрыть. -Реактивный ты, однако, - иронично заметила мама. – Поди, половину грязи оставил на себе. -Мама! – возмутился Игорь такими гнусными инсинуациями. – Откуда вообще мне грязи этой взять? Я живу в командировке с максимальным комфортом. Ты лучше подскажи, чем тебе помочь? -Сиди уж, - отмахнулась мама. – Сама управлюсь. Игорь налил себе полную рюмку водки, как он любил делать всегда в начале застолья, а маме бокал сладкого вина. -Ну, с прибытием меня! – поднял он рюмку, протягивая ее для стыковки с маминым бокалом. Но мама уклонилась и поспешила переименовать тост: -Я хочу сейчас выпить за то, чтобы моя сумасшедшая мысль материализовалась. Она долго зудела в голове, но дожидалась твоего прилета, чтобы потом вместе с тобой перемолоть все мои сомнения. -Ну, ты, мать, и загнула, что без глотка водки и не воспринять твои заморочки! Но буду послушным сынком, - добавил Игорь и, стукнувшись со звоном и протяжной мелодией, выпил водку. Поскольку с утра в желудке плескался лишь чай с бутербродом, то после выпитой водки бешено захотелось есть. И Игорь не стал удерживать свои звериные желания, запихивая в рот куски селедки с картошкой, заедая все это большим куском хлеба. – Ну, давай, открывай свои секреты, - просил он с переполненным ртом. – Я весь во внимании. -Проглоти, а то подавишься, - усмехнулась мама и присела со стула на диван рядом с Игорем, вытягивая вперед босые ноги. – Вон, глянь на мои мизинцы. Тебе ничего странного не кажется в них? -Да нет, - пожимая плечами, недоуменно проговорил Игорь. – Никаких перемен я в них не обнаружил. -Так вытяни свои и давай, сравним, - продолжала мама с каким-то огоньком и задором в голосе. Игорь послушно сбросил тапки и протянул свои ноги, внимательно всматриваясь в свои пальчики, словно видел их впервые. -Ну! – наконец решился высказать он результаты своих наблюдений. – Кривые у нас с тобой мизинцы, какие-то крученные с отворотом наружу. Так я твой сынок, мама, и на тебя похожий, стало быть. Маменькин сынок. -И вовсе не маменькин, а мамин. Говорят, что сын, похожий на маму – счастливый. Ты согласен? -Вообще-то, таковым всегда себя считал. В смысле, на судьбу не жаловался и до сих пор претензий не имею. Ну, не считая тех предательств. Так разве их бедой назовешь? Так, мелкие недоразумения. Мама, ты вот это что, только сейчас заметила? Ну, факт нашей с тобой похожести. -Почему, сейчас? Давно. Только важным и очень нужным посчитала именно сейчас. Вон, Витя получился весь в отца. Хотя, как я понимаю, в жизни у него все в порядке. И жена хорошая, и дети прелестны. Так что, такое мнение не всегда действенно. Случаются и исключения. Погоди! – мама вскочила и подбежала к стенке, открывая антресоль, где хранились документы и фотоальбомы с семейными фотографиями. Спешно раскрыла альбом в том месте, которое, поди, заготовила заранее, и положила альбом Игорю на колени. – Ну? – нетерпеливо спросила она. -Ничего пока, мама, не пойму, - пожимая плечами, неуверенно проговорил Игорь, бросая вопросительные взгляды на маму. – Мои фотографии в детстве. По-моему, я здесь летом 1961 года. Как раз деньги поменялись. Мы с Витькой ходили куда-то. То ли в цирк, то ли в зоопарк. -А твоя фотография никого не напоминает? – мама пролистала еще несколько страниц, останавливаясь, где были фотографии с Игорем. – Вот, вот и вот, - она тыкала пальцем, требуя ответа от ничего не понимающего сына. -Да объясни ты, в конце концов, что от меня требуется? – не сердито, но требовательно попросил сын. -Да вылитая Настя! И не сердце в первый день знакомства с ней и не напоминание о Светланке заставили меня вздрогнуть и побледнеть, а сумасшедшее сходство с твоими детскими фотографиями. -Чего? – Игорь вытаращил глаза на маму и глупо захлопал ресницами, окончательно впадая в стопор и прострацию. Но потом мамины слова начали как-то расшифровываться, и смысл их наконец-то высветлился. – Да нет! – громко выплескивая наружу скопившееся напряжение, воскликнул Игорь. – Мама, да это же абсолютная чушь, такое просто практически невозможно! -Да? – не решалась сдаваться мама, потому что некая сумасшедшая мысль настолько прочно вошла в мозги, и расставаться с ней придется с болью и рваной раной. – А ведь я потом ее мизинцы очень внимательно рассмотрела. Наше это наследие, генетическое. И у отца моего такое было, и у бабушки. И помню я отлично. Отец еще говорил, что эти пальчики лучше любого документа подтверждают родство. Так что, сынок, поделись-ка с мамой своим давним грехом. Сильно так не переживай, осуждать и упрекать не стану. Даже наоборот. -Мама! – не выдержав ее пристального просительного взгляда, в сердцах воскликнул Игорь. – Да я сам был бы безумно счастливым, окажись твои предположения правдой. Просто эти домыслы никак не желают вписываться в мою биографию. Она физически не может быть моей дочерью. Ну, ни с какого бока, как не прикинь. Слушай, а вдруг грех сей Витькин? -Говорю же, что он в отца, нет у него нашего знака. И не было его в Вительске, и даже где-то поблизости в 1971 году. Как раз по всем показателям ее летом и следовало зачать. А ты никак не мог оказаться причастным? -Ни в какую, - рубил Игорь, словно прощался с заветной мечтой и воровал у мамы последнюю надежду, произнося, словно сильно об этом жалея. – Мама, я не хочу притворяться абсолютно безгрешным, всякое в жизни сличалось. Но за этот год и за свою непричастность к рождению Насти гарантирую на все двести процентов. На сборах романов на стороне не имел, со сборов несся на всех парах к Лариске. Потом случилось, как помнишь, горькое разочарование и отъезд на службу. Были у меня там женщины, не отрицаю. Но ни одна из них в 71 не планировала от меня беременеть. А остальные годы, как я понимаю, для тебя интереса не представляют, поскольку дата рождения Насти все твои версии ломает вчистую. -Ну, а сама Лариска? – внезапно ухватилась мама за последнюю и единственную надежду. И расставаться с ней, с этой мечтой, что зрела и разрасталась за время отсутствия сына, абсолютно не желала. – Очень уж время совпадает. Она же, если мне не изменяет память, ту первую ночь провела с тобой. Не скрыла ли Лариска такой факт от своего Васьки? -И этого не может быть, мама, по ряду уважительных причин, - обреченно и окончательно разрушая ее последние зацепки, обвинительным приговором зачитал ей Игорь, покачивая головой. – Нет, это не она. Во-первых, Лариска уже до моего возвращения жила с Васькой. А потом, откуда у нее частный дом? Насколько помнишь и знаешь, так проживают они все вместе в двухкомнатной квартире по Грибоедову. А Настя с мамашей в частном доме на Железнодорожной улице. И бабушки у нее нет, и папка сбежал в неизвестность. Все говорит о несостоятельности этих предположений и догадок. Прости, мама, если огорчил. -Да, огорчил и обидел, - обреченно, уже полностью соглашаясь с сыном, тяжело вздохнула мама. – И почему ты в те годы не нагрешил? А мы с Настей так хорошо успели сдружиться! И я настолько уверовала в таком, как показалось, в неопровержимом факте, что она и есть моя настоящая внучка, что и по-иному не представлялось. А как чудесно совпали признаки. В особенности наши пальчики. Игорь видел огорчение и потерянность мамы, и жалость с болью растеклась по сердцу. Он нежно приобнял маму за голову и прижал ее к своей груди. -Не расстраивайся ты так. Я постараюсь оправдать твои чаяния. Обязательно женюсь и нарожаю сразу пару-тройку внуков, вот и балуйся с ними. -Спасибо, сынок за перспективу, как-нибудь переживу свою неудачу. А такая славная мысль роилась к твоему возвращению в мозгах, такие радужные мечты. Только Настя пусть все равно ходит к нам. Я уже настолько свыклась с мыслью, что она моя внучка, потому и расставаться не желаю. Ты ее удочери, и тогда она станет моей приемной внучкой. А я бабушкой. Ведь у нее нет бабушки. Застолье они продолжили. Немного грустно, с тоскливыми мыслями, но все равно, по-семейному поболтали, поделились событиями и впечатлениями. И спать ушли успокоенными и умиротворенными. Настя прибежала где-то к обеду. Видать, постеснилась раньше. Да и рассчитала так, что Игорь, поскольку его вчера не было, прилетит именно к этому времени. И от удивления, что встречать ее в прихожую вышли оба: и Игорь, и мама, она растерялась и застыла с приоткрытым ртом, с которого планировались слова приветствия лишь одной тете Зине. А тут оказались все дома. И ей сразу же, как пришла в себя, захотелось броситься Игорю на шею, но сдерживало непонятное поведение и загадочные взгляды, словно изучающие, полные тайн и загадок их обоих. Это и не позволило исполнить желание. -Привет, Настя, чего застыла на месте? Проходи, чай, давно привыкнуть должна, пора чувствовать себя, как дома, - нарушила молчание мама с легкой тоской и сожалением, что такой славный ребенок оказался не родным. Ну и пусть, дружба от этого не исчезает, и Настя останется желанной и ожидаемой в этом доме. -А я, а вы, ой. А чего это с вами? – спрашивала, заикаясь и лепеча, растерянная Настя, немного сбитая с толку. -Да все у нас замечательно, подружка! – решился прекратить эти напряжения Игорь, и, подойдя к Насте, подхватил ее на руки. – Привет, ребенок, я по тебе скучал. Как ты тут без меня? Настя, поняв и поверив, что ее здесь ждут и даже рады ее появлению, завизжала своим звонким голоском и защебетала, стрекоча, как из пулемета, все новости и впечатления, словно любая остановка способна помешать, и она не успеет сказать самое главное. Но мама, не желая сдаваться до конца, задала все-таки этот важный вопрос, застыв в испуге услышать нежеланный ответ: -Настя, а как твое отчество? Игорь от маминого вопроса чуть не уронил Настю. Вроде как, все уже с мамой обговорили. Зачем же продолжать бередить раны? -Моё? – все тем же веселым голоском стрекотала Настя. – Васильевна. Анастасия Васильевна. А фамилия Лебедева. Да, вот так. Игорь все-таки уронил ее. Но в последний миг придержал, и спуск на пол выглядел, как задуманный. Но к стене, чтобы самому не грохнуться на пол, он все-таки прислонился, смахивая со лба пот. -А маму звать Ларисой? – выдавил он из себя, слегка осипшим дрожащим голосом, стряхивая с мозгов наплывший туман и гул. -Да, Лариса Дмитриевна. Она тоже Лебедева, - не замечая этого душевного трепета и смятения Игоря и его мамы, беззаботно продолжала информировать Настя, насильно уволакивая их обоих в комнату к телевизору. – А раньше мама была Котовой. Такая фамилия у бабушки. -Так у тебя и бабушка есть? – все еще не веря своим ушам и в эту безумную мамину вчерашнюю версию с внучкой и в собственное отцовство этого ребенка, которого так абсолютно случайно встретил, спрашивал Игорь. -Есть. Она одна живет в двухкомнатной квартире. Только мы с ней не общаемся. Она, как и мама, много пьет. Поначалу я сама хотела с ней подружиться, а она дерется, ругается и прогоняет меня. -Но, как вы оказались в этом доме, в котором сейчас живете? Чей это дом, откуда он взялся? -Я в первый класс только пошла, а у папы бабушка умерла и оставила ему этот дом. Мы сразу туда и переехали. Он маленький, с одной комнатой. А потом папка сбежал. Вот мы вдвоем и маемся. А так хочется, чтобы и папка был, и бабушка. Да никому ненужной я оказалась. Обидно немного. Но только я вам совсем не жалуюсь, это вы меня спросили, а ответила. Ой, тетя Зина, а у вас слезки из глаз капают! Вы не жалейте меня так, мне сейчас просто здорово. Сразу и друг такой большой появился, потом бабушка. А давайте я вас бабушкой называть буду? Этот так красиво. -Давай! – кивала головой мама, пряча слезы от Насти. Но голос предательски дрожал. Однако это уже была дрожь радости и счастья. – Вот и выискался твой грех, сынок, не обмануло меня мое сердце. -Нет, но определенно, вы сегодня какие-то странные сегодня, - уже серьезно и строго проговорила Настя, бросая удивленные взгляды на Игоря и его маму. – Наверное, все-таки что-то случилось? Но если вы не хотите рассказывать, то вовсе и не надо. Я совсем нелюбопытная. -Можно и нужно, Настенька, - пролепетал Игорь, все еще страшась поверить такому счастью. Ведь только вчера, да и даже сегодня утром у него и в помине не было такой замечательной дочурки, а у мамы внучки. И вот их обоюдная мечта, казавшаяся буквально недавно фантастической и невероятной, так просто сбылась. И какое это счастье, что некий сорванец Васька так вовремя отнял у нее булочку, и благодаря его воровству они встретились. Неужели вот так много лет они жили рядом и никак не могли встретиться? А ведь и вообще насовсем могли затеряться. Он в ее район никогда не заходил, а Лариска, эта спившаяся женщина, что выносила и родила ему такую славную дочурку, знала, молчала, и могла просто унести эту тайну в могилу. Видать, понял это и Васька, оттого спился и сбежал. Ну, почему никто не пожелал приоткрыть ему этот секрет? Вот даже любопытно и интересно, – а знала ли эту тайну Света? Да нет, Лариска никогда бы не пожелала раскрыться перед младшей сестренкой, понимая, что та сразу же поделиться с ним. Поди, и скорее всего, что и бабка не ведает про такое родство. -Настя, мама! – вдруг, словно нечто вспомнив, обратился Игорь к женщинам. – Мы потом посидим и про все поговорим. И правду расскажем. А сейчас я хочу к тебе в гости сходить, Настя. Твоя мама дома будет? -Да, дома, сегодня же суббота, ей на работу не нужно. Только вот…, - Настя замялась, бросая жалобные взгляды на Игоря. Она умоляла глазами, отказаться от такой неудачной затеи. – Игорь, может, не пойдем? Она, скорее всего, уже в магазин успела сбегать за вином. Мы, давай, лучше сегодня в парк сходим, погуляем. Я одна совсем не гуляла. -Хорошо, Настенька, мы даже потом втроем сходим, и маму с собой возьмем. Но мне очень надо увидеть твою маму, - твердо и категорично заявил Игорь, поскольку вслух объявить о своем отцовстве он имеет право лишь после подтверждения Ларисы. Хотя, теперь уже никаких сомнений у него не было. Однако из ее уст такой приговор прозвучит гораздо слаще. Настя тяжело вздохнула и понуро поплелась в прихожую, где стояли ее сандалики. -Игорь, а ты мне скажешь, зачем мы идем к ней? – все-таки решилась она уточнить, чтобы отбросить все сомнения и понять, что причина такого решения весьма уважительная. -Я знаю твою маму. И Ваську знал, - Игорю поначалу хотелось назвать его отцом, но в последний момент он исправился. Теперь отец Насти он, а все остальные лишь обыкновенные Васьки. – Мы втроем в одном классе проучились все десять лет. Вот и захотелось задать ей несколько вопросов. -Ой, правда, что ли? – удивленно и радостно воскликнула Настя. – Только она теперь совсем непохожая на ту, с которой ты учился. -Вы же без меня никуда не ходите гулять, я вас обязательно дождусь. И потом, мы еще не обедали, - жалобно просила мама, словно именно сейчас по возвращению, Игорю можно называть Настю дочуркой, а маме внучкой. И она для Насти станет настоящей бабушкой. Господи, девять лет в неведении. Какое счастье, что они все-таки встретились, и мама осмелилась задать Насте этот вопрос. Провокационный, как показалось Игорю, но весьма удачный. -Ох, что-то вы хитрите нынче, некие странные и очень загадочные. Да ладно, я терпеливая. Вы же потом мне все равно все расскажете, правда, ведь? – спрашивала Настя, не настаивая на немедленном ответе. -Правда, правда! -Это хорошо, - улыбаясь, проговорила Настя, уверенная в скором познании этой секретной их правде. – Только все равно мне абсолютно не хочется тебя приводить в мой дом. Там неуютно, и мамка уже пьяная. Она тебя не вспомнит, или совсем не захочет вспоминать. Когда подходили к Настиному дому, сердце Игоря вдруг заколотилось настолько бешено и часто, что даже Настя заметила это внезапное его волнение, испугавшись таких перемен. Но она не спрашивала и ничего не требовала, решившись дождаться того момента, когда Игорь с ее мамкой сами про все расскажут. Настя умеет ждать, она терпеливая. Только бы мамка не напилась до чертиков. Она в последнее время не вино пьет, а брагу из сахара делает. Хотя, сегодня вряд ли пить ее будет. Всего-то два дня прошло, как поставила. Вот даже смешно и ужасно интересно, какой такой вопрос Игорь желает ей задать? -Здрасте, пожалуйте! – на крыльцо с сигаретой в зубах вышла к ним навстречу еще и не совсем пьяная Лариска. От ее вида Игоря всего передернуло. Неужели это и есть та его любимая и самая красивая женщина, чье тело он так безумно любил и ласкал? А теперь даже от одного ее вида тошнит и воротит. – С ума сойти! – продолжала она весело и с некой иронией кричать на весь двор. – Нашли-таки друг друга, обалдеть, а, и как догадался, поделись наукой? Знаешь, а ведь я и не планировала вас знакомить, ни к чему, решила. Это мой личный грех, сама и буду влачить до конца дней своих. А он, видите ли, сам ее отыскал. -Мама, а это Игорь, мой друг, - решилась робко и слегка пугливо наконец-то вставить свое слово Настя, пытаясь оправдаться перед матерью за незваного гостя. – Мы с ним уже давно знакомы, целый месяц. А он мне сказал, что знаком с тобой, он учился в одном классе с тобой и с папкой. -И что ты говоришь? – продолжала язвить Лариска. Видать, выпила она не так уж много, поскольку в глазах блестела озорство, язвительность и злая веселость. Не было никакого испуга или растерянности. – Да нет, дорогая моя, это мы с Васькой с твоим папкой вместе учились. Так что, ты еще не признался ей? Ну, домой в гости звать не собираюсь, пошли в сад, на лавочке посидим. Ты вина не догадался купить? А то дай мне рубля три, если не жалко, и я сбегаю. Игорь протянул ей пять рублей, но не позволил сразу бежать, а поначалу задал этот вопрос, на который по ее репликам уже знал ответ. Но ему именно сейчас захотелось из ее уст услыхать подтверждение: -Почему, почему скрыла все? Неужели и Васька понял? Скажи сама ей сейчас, при мне, громко, вслух, пусть от тебя услышит. -Ну, ладно, чего так распылился, мне совсем не жалко. Тем более, что скрывать уже не от кого. Ты же у нас такой особенный! Я предполагала, но молилась и тряслась, чтобы Настя не была на тебя похожей. А Васька сразу заметил. Да поначалу молчал в тряпочку. И пил. А в школу Настя пошла, так вообще твоей копией стала. Вот он и сбежал с отчаяния, что у него ничего, а тут чужую семь лет годовал. Даже дом на нас бросил. Вот дура я набитая! Всю жизнь профукала. А все Светка виновата. Возможно, если бы она не сболтнула тогда, я поперлась бы за тобой. Ну, пусть не сразу, уговорила бы подождать пару лет, а, возможно, и следом побежала. Я ведь вся в раздумьях и в смятениях была. Вот он, Васька, живой, рядом и земной. А ты вечно куда-то улетаешь. А с другой стороны, так потом про все эти земные блага поняла. Ты же у нас и летчик, и поэт. Так нет, дура набитая, прибежала, разоблачила. И чего добилась? Я, ведь сама не определилась, так и не надо было так рубить, правдолюба хренова. А вообще-то, так я хоть за Настю тебя поблагодарить должна, вроде, хоть что-то в жизни полезное сотворила. С Васькой у меня ничего бы не было, пустота одна. -Игорь, вы, о чем тут с мамкой говорите, я ничего не понимаю? Хоть кто-нибудь мне скажет, наконец-то, что здесь происходит? -Ладно, я за вином побежала, а то колотит меня, трясет всю. Вот пару глотков сделаю, тогда и поговорим. А ты хоть сам допетрил? -Нет, мама надоумила. Видел, конечно, в ней Светланку, а такое даже предположить не мог. Мизинчики у нас одинаковые. У меня, у мамы, у Насти. Хотя, ты права – потянула сердцем сразу. -Да, Настя, а это вовсе и не Игорь для тебя, - Лариса хохотнула и грубо ткнула Игоря пальцем в грудь. -Как это – не Игорь? – удивилась Настя, принимая мамино заявление за неудачную шутку. – Его даже мама называла Игорем, правда ведь? Ты меня не мог так обманывать столько дней! -Его имя – Игорь, но лично для тебя он – папа, твой папа, самый что ни на есть родной и кровный. Можешь еще раз познакомиться с ним. Это и есть твой папа, настоящий. А Васька вообще не умеет детей делать. Ничего он не умеет. Зря я тебя на него променяла. Только уже все потеряно. А не жалко. Вот вина я желаю срочно и немедля, и возвращаться в нормальную жизнь абсолютно не желаю. Эта жизнь мне по душе стала. Она меня вполне устраивает. Ну, а сейчас, мне так кажется, да и уверена, что заберешь ее к себе насовсем. Правильно, забирай, я скверная мать, ужасная. Это даже здорово, что вы нашли друг друга. Сказала и убежала в сторону винного магазина, скрываясь за углом магазина, как казалось Игорю, навсегда исчезая из его жизни. А Настя, ошарашенная и с полным непониманием в глазах, быстро-быстро моргала и готова была вот-вот разреветься. Но поначалу перед слезами ей хотелось уточнить эту правду, о которой он только что говорил с ее мамой. -Да, Настенька, - Игорь подхватил Настю на руки и сам, не сдерживая слез, бережно прижал ребенка к себе. – Я и есть твой папа. Мы когда-то любили друг друга с твоей мамой. А потом Васька ее увел у меня. И они ничего мне не рассказали, поэтому я ничего не знал про тебя. И все же Настя не сдержалась и навзрыд разрыдалась, размазывая слезы щекой по колючим щекам Игоря. Вернее, папы, настоящего и родного. Он и есть ее папа. Который просто давно потерял ее, а теперь нашел. А мама все знала и никому ничего не говорила. И все равно, она не станет сердиться на маму. Ведь они все равно нашли друг друга, а это такое счастье, что здесь злости просто неуместно находиться. -Ой, папочка, а я теперь вовсе и не Васильевной, а Игоревной буду, да? – наконец-то, высушив слезы, уже веселым голоском спросила Настя. – Так это ты мне еще в первый день про этого Ваську говорил, который у тебя маму похитил, как тот, что у меня булочку украл. А ты ее сильно любил? -Да, очень, все 12 лет, пока она не предала. А потом возненавидел и забыл. Но ты сейчас правильно напомнила. Мы обязательно переделаем твой документ на Игоревну. Его ведь все равно нет. А я безумно рад и счастлив, что нашел тебя, вернее, мы оба нашлись. Правда? -Правда, папочка. И я в школе всем расскажу, что у меня теперь есть и папа, и бабушка. Мы ведь обещали ей, что скоро придем, она ждет, потому что сама уже догадалась про меня. -Ой, ну, какая идиллия, с ума сойти! Даже завидки берут! – возле калитки стояла Лариска с откупоренной и ополовинившей бутылкой вина. А еще четыре торчали из авоськи. Видать, нарвалась на дешевое вино, и теперь гулять будет до поросячьего визга, пока все не выжрет. Быстра, однако, за вином бегать. Они и успели лишь друг другу пару слов сказать. -Забирай, папаша, дочку. Я девять лет ее годовала, теперь тебе такой срок дается. Поровну. А там, как получится. Так что, к тебе претензий у меня нет. Зато знать буду, что ребенок в надежных руках. В настоящих. Не получилось у меня семейной жизни, ну, и черт с ней, доживу, как есть. Ну, а будете проходить мимо, так ежели с вином, то заходите. Этот дом принадлежит Насте, на нее записан. Какое, ни какое, а собственное жилье. Так что, заходите, не забывайте. Все, прощаться не буду. А ежели что, так схороните рядом с папочкой. Лариска пыталась выдавить жалостливую слезу, но ее вид и слова вызывали лишь омерзение. Как быстро первая красавица превратилась в такую уродливую и противную. Неужели ей самой не хотелось стать человеком? Вряд ли. Вон, как жадно прижимает авоську, словно самое близкое и любимое существо. И почему даже сейчас не пожелала попросить прощения у дочери? А сама? Бросила мать на произвол судьбы. Да не судьба это вовсе, а обычное скотство. Лариса уселась на скамью и приложилась губами к горлышку, жадно хлебая свое пойло, уже забыв о существовании своей дочери и о том, которого когда-то страстно любила, кого так подло предала, но кому родила такое славное и милое создание по имени Настя. -Папа, папа, так это вы с бабушкой потому и были такие странные и секретные, да? А почему сразу мне не сказали? – спрашивала Настя, крепко вцепившись в папину руку, и не желая ее отпускать никогда. Все, теперь он будет для своей мамы Игорем, а для нее всегда и все время на всю оставшуюся жизнь папой. Ее настоящим, а не тем, который сбежал. А ее папа никогда свою доченьку не покинет. Они болтали, стараясь идти быстрей к бабушке с такой чудесной новостью. Хотя бабушка, оказывается, давно поняла, а только признаваться боялась. А теперь уже все оказалось самой настоящей правдой. У Насти есть папа, он летает на вертолете. И он много-много зарабатывает денег. И еще ее папа настоящий поэт. У него целая полочка со стихами, которые он сочинил. И теперь он еще и про нее сочинит стихотворение. Она видела, какие красивые стихи он посвятил ее маме. Так можно писать, когда сильно-сильно любишь. А она и предала его. Всех предала. Даже того плохого Ваську. Он ведь давно догадался про Настю, да сказать не смог. Вот и сбежал. А бабушка папины фотографии показывала, чтобы Настя в них себя узнала. Ведь и в самом деле, папа в школе так похож на Настю. Только щеки у него там круглей. Да ему ведь, не приходилось голодать. Потому он всегда сытым был, потому и не таким худым. -Папа, папа, смотри, это же Светка, сестра мамина. Бабушка давно еще говорила, что вы с ней дружили. Только я не знала, что это и есть ты, а Светка она. Игорь с Настей настолько увлеклись разговорами и мечтами, что чуть не столкнулись со Светой. С такой скоростью и невнимательностью они чуть вообще не разминулись с ней. Игорь приподнял глаза и чуть не обмер. Перед ним стояла красивая, безумно молоденькая Лариска. Именно та, которую он помнил и любил. А не то чучело, что спилось и потеряло человеческий облик. -Привет, Светланка! – воскликнул Игорь слегка осипшим от волнения и взрыва уснувших чувств голосом. – Сколько лет, сколько зим! – восклицал он уже таким тоном, словно рад встречи со старым другом, и, пытаясь скрыть истинные правдивые интонации воспоминаний и любви. – О, да ты как выросла и похорошела! Если бы не Настя, то и не признал бы в тебе ту малышку Светланку. -Привет, - немного испуганно и растерянно прошептала Света. – Настенька, ты.… Ой, а как вы нашли друг друга? То есть, она тебя называет папой? Ты простил Лариску, вы теперь вместе? А я только вчера приехала вот, на пару дней. Мама совсем спилась. А Лариска как? Я давно ее не видела. -Светик, милый мой, да никто и не собирался никого прощать. Да мы с Настей сами случайно нашлись. Лариска совсем плоха, деградация уже самой высокой степени. Необратимая. А ты что, Света, знала про Настю? -Нет, нет, - торопливо затрясла головой Света, словно Игорь пытался ее в чем-то обвинить, а она совершенно, здесь не причем. – Хотя, - немного призадумавшись, честно признаваясь, добавила она: - Очень уж сразу Настя на тебя похожая была. Я ведь помню твои детские фотографии. Но я даже вслух не осмелилась произносить такую гипотезу. А вдруг ошибаюсь? А Васька как? -Васька от нас еще в первом классе сбежал, вот. А ты, Света, погостишь у нас? - спросила Настя. – Ну, у нас с папой? -Чудно как! – хихикнула Света. – У вас с папой? А твой папа меня приглашал к себе в гости? -Приглашаю, - поспешил исправиться Игорь. – Слезно приглашаю. И мама будет просто безумно рада тебе. Ты же помнишь, как моя мама относилась к тебе, как еще пророчила тебя в невестки. -Игорь, а ты? – внезапно спросила Света и слегка смутилась от такого откровения и немного испугалась ответа. – Ты еще не женился? -Нет, пока нет. И думаю, что теперь не скоро пожелаю обзавестись женой. Семья у меня уже есть, так что, мне ребенка растить и поднимать надо. А мачеха нам абсолютно незачем. Правда, Настенька? -Правда, папа. Ой, Света, а я еще утром его Игорем называла. А теперь папой. Пришла к нему в гости утром, а они с его мамой мудрят чего-то. Я прямо вся испереживалась. А она, тот есть, бабушка, давно догадалась. Только не говорила. А вот папа вчера прилетел из командировки, так она ему все и выложила. А потом вдвоем меня как-то странно допрашивали. Вот так все и выяснилось. Здорово, да? Это мы сейчас от мамы идем. Только ты к ней сейчас не иди, она уже сильно пьяная. Папа ей денег на вино дал. А без вина она признаваться не хотела. И потом она меня к бабушке и к папе насовсем вернула, так и сказала, чтобы я жила у папы. -Да, здорово, просто классно все вышло! – попыталась как можно бодрей и веселей отвечать Света. Но Игорь чувствовал, что ее нечто гнетет и давит. Ему хотелось спросить, но она сама его опередила: - Игорь, ты можешь меня всего один годик подождать, ну до следующей весны? -Я? – удивленно воскликнул Игорь, пока еще не совсем понимая ее вопроса. – Но я, вроде как, никуда из Вительска не собираюсь уезжать. Мне даже здесь квартиру от военкомата дали. И теперь ты к нам можешь всегда и в любое время приезжать. Правда, Настя, мы всегда будем рады тебе! -Игорь! – с отчаянием вдруг воскликнула Света, боясь сейчас не сказать, и тем самым навсегда потерять его. Но и сказать страшно. Вдруг откажет или закамуфлирует отказ вежливо и красиво, как и сейчас взваливает все на маму и на Настю? И все же она набралась храбрости и решилась. – Мне еще годик отучиться надо, и тогда мне 18 лет исполнится. Мне дядя с тетей предлагают в Москве остаться. Насовсем. А я хочу сюда к вам в Вительск. -Ой, Светик, а, может, послушаешь дядю с тетей? Все-таки в столице гораздо лучше и перспективней. -Да я к тебе хочу, а не в Вительск! – с отчаянием крикнула она от его непонимания, и теперь Света обязана сама сделать ему предложение. -Так мы всегда здесь будем. Конечно, приезжай, никаких проблем, - лепетал Игорь, совершенно сбитый с толку. -Игорь, я замуж за тебя хочу, понял? Только сейчас ничего не говори. Мы потом, через год про это поговорим. Хорошо? Я понимаю, что так неправильно, что я сама должна была ждать и надеяться, но я боюсь, что теперь ты совсем про меня можешь забыть. Или, того хуже, женишься. Вон, какой стал: с квартирой, с дочкой, с такой работой. И стихи хорошие пишешь, я все прочитала. А ты сейчас просто думай обо мне и решай. Ведь я с самого детства об этом мечтала. Игорь глупо хлопал глазами, все еще не веря в услышанное, что Света сама за него сказала те слова, о которых он даже мечтать, не смел. Ведь еще тогда, два года назад, он безумно влюбился в пятнадцатилетнюю девчонку. Да понимал глупость этого чувства. Он уже чересчур взрослый, а она совсем ребенок даже сейчас. А в следующем году ему стукнет тридцатник. На 12 лет старше ее. Но ведь, не начнешь же сейчас мямлить извинения и такие глупые препоны. Это только оскорбит и сильно обидит ее. А любовь? Он ее безумно любит, и она его, если искренне сейчас говорит. А ведь он именно о такой любви всю жизнь и мечтал, да только представить себе не мог, что услышит такие признания от своей младшей сестренки, которая выросла в невесту. Вспомнив мамины предсказания и предположения, Игорь внезапно рассмеялся, только представив мамины удивления от сбывшегося пророчества. Но Света по-иному восприняла смех. И внезапно поняв ее реакцию, Игорь поспешил оправдаться и успокоить ее: -Нет, нет, это просто я сейчас маму представлял, как она поразится. Ведь еще десять лет назад мама мне советовала к тебе присмотреться. Вот и рассмеялся. Она до сих пор вспоминает тебя именно в этой роли. -Ты мне не ответил, - решила продолжить атаку Света, не соглашаясь с таким неопределенными отговорками, чтобы поставить в этом вопросе окончательную точку. – Я хочу услышать, всю правду о себе. -Светик, но я же такой старый рядом с тобой! – как-то неуверенно промямлил Игорь, понимая глупость этих слов. – Потом не пожалеешь? -Нет, никогда, - твердо и уверенно проговорила Света, уже понимая причину растерянности и неуверенности Игоря. – Я тебя всю жизнь люблю. И больше мне никто не нужен. Понимаешь? Теперь Игорь растерялся окончательно. И отупел. Ему делает предложение с признанием в любви самая лучшая и любимая девушка в мире, а он вместо внятного ответа мямлит извинения и сочиняет отговорки. И, ничего лучшего не придумав, Игорь схватил в охапку Свету и впился губами в ее губы, теряя от счастья сознание. Ведь в парке люди, рядом дочь, а он такие страсти выставляет напоказ. -Света, я ведь тебя ужасть как давно люблю. А с тех пор, как мы два года назад здесь в парке встретились, так совсем голову потерял. Да, люблю всю жизнь, как и ты меня. Но в детстве было что-то родственное. А после той встречи по-настоящему. Только все боялся признаться. -Почему? – не на шутку рассердилась Света. – Надо было еще тогда сказать. Ведь если бы я сейчас не призналась, не хватило бы у меня смелости, то так можно было потеряться навсегда? Почему в Москве ни разу не пришел ко мне? Я так ждала, все надеялась и верила. -Ходил, ты неправа, - признался Игорь. – Да только до техникума и дошел. И видел тебя с парнишкой. Зачем, думаю, голову дурить ребенку? Тебе ведь только в следующем году 18. Нельзя, решил, табу жесткое наложил. -Света, а Света, - Настя подошла сбоку и дергала Светлану за пальчик, хихикая и прыская в кулачок. – Вот, я так поняла, вы с папой поженитесь, и мне что, тебя мамой придется называть, да? И они втроем от такой смешной ситуации весело расхохотались. И Настин вопрос смешной, и факт такого запутанного родства непонятен. Ну, и что, выкрутятся как-нибудь. Тетя мама Света. -Лучше пусть твоя мама останется мамой, - предложила компромиссный вариант Светлана. – Она ведь пока живая, и своего права на тебя не потеряла. А я, как и раньше, хочу оставаться Светой. Договорились? -Мы согласны, - поставил в этом спорном вопросе точку Игорь, схватив за руки обоих девчонок, выбирая маршрут в сторону дома. Да, сюрпризов маме сегодня будет с избытком. Но ведь все они приятные! Вот только, как маме объяснять, что ее сыну сделали предложение? И кто? Та, которую он сам баловал с пеленок, которую защищал от злой и вредной старшей сестры. И та, которая безумно любит его всю свою жизнь. И он ее тоже. Уж они никогда друг друга не предадут. И проживут вместе долгую-долгую жизнь. Совместную, семейную. А ведь совершенно недавно о том даже думать, не смел. Только вот теперь страшно на целый год отпускать ее одну в столицу. Там дядька с теткой, но не в техникуме же, где полно молодых и красивых парней? -Мама, встречай детей! – с порога крикнул Игорь, и мама, словно только и ждала такой команды, выскочила из зала в прихожую. Но, увидев кроме своих детей некую постороннюю девушку, испуганно застыла. Несколько секунд усиленно изучала ее, и вдруг всплеснула руками, прознав в красавице что-то знакомое, но слегка забытое. -Светланка! Милая моя, как же ты выросла, какой красивой стала! И куда только Игорь смотрел? Я ему давно еще намекала, рекомендовала присмотреться и не упускать из вида. -Уже, - словно приговор зачитал, заявил Игорь. -Что уже? – не поняла намека мама. -Мне Света предложение сделала. Сегодня в парке. Официальное. Вот, мама, не стала от меня дожидаться. И я, не подумавши и не попросив время на раздумье, сразу же и согласился. Иначе, так испугался, еще и повтора не состоится. Так что, встречай, мама, внучку, невестку и мою будущую жену сразу. -Здравствуйте, Зинаида Максимовна. Вот, встретились случайно в парке. А он уже с дочкой гуляет. Ну, а я, чтобы больше не терять его, набралась смелости и позвала замуж. Иначе от него не дождешься. Мама, все еще принимая разговоры за шутки, слегка онемела и никак не могла вразумительно ответить. -Вы меня разыгрываете, да? – наконец-то сумела справиться она с внезапной немотой и решилась уточнить статус этой красивой девушки. – Ну, раз пригласила, так называй меня мамой. Игорек, а вы не шутите? -Мамочка! – весело прокричал Игорь на весь дом. – Какие могут быть шутки? Но только поженимся мы в следующем голу, когда Света окончит техникум и ей исполнится 18 лет. -Боже мой! А ведь предупреждала тебя, чтобы никого не искал, а спокойненько дожидался Светы. Вот, как в воду смотрела! – засуетилась мама, роняя слезу и не зная, как встречать и чем почивать своих любимых деток. Разве можно в ее возрасте только счастья враз? Все же 60 скоро. А тут и внучка объявилась, и сын невестку в дом привел именно ту, о которой она и мечтала все эти долгие годы. – Беги в магазин, вина купи. Такой праздник нынче. Отмечать будем, повеселимся и порадуемся счастью нашему. -А я вино пить не буду! – поспешила категорически заявить Настя. Но, когда все засмеялись, согласилась пригубить. – Только чуточку. -Настя, - попыталась объяснить ребенку мама. – Ты боишься вина, как зла, что в твоем доме случилось. А мы его пьем по праздникам, чтобы весело и красиво было. Тогда не страшно. -Я согласна. Папа не будет пьяницей, я знаю. Ему на вертолете летать нужно, а летчикам много пить нельзя. За столом налили две капельки и Насте. Но ей не понравилось сразу. Кислое и воняет. А вот в стакане пахнет вкусно. Виноградом. Света сразу с мамой нашли уйму тем для разговоров, а Настя с Игорем их слушали и хитро улыбались. Им нравилось слушать. Настя бабушку, которую успела полюбить за эти дни, даже и, не предполагая о таком родстве. А Игорь наслаждался голосом Светланки. Ему вспоминались те далекие годы, когда она была даже меньше, чем Настя сейчас. Как уговаривала не плакать после Ларискиного предательства. И хорошо, что предала. И просто здорово, что раскрылась во всей своей подлой красе та, которой даже имя не может вспомнить. Все их предательства помогли дождаться Светланки, которая уже в следующем году станет его законной женой. Даже раньше, чем она закончит техникум. Ей в апреле исполнится 18. Вот он и приедет к ней, чтобы отправиться в Загс. Смешно иногда случается в жизни. Оба Васьки-воры оказались судьбоносными. Один увел невесту, второй украл булочку у ребенка. И теперь, благодаря этим двум Васькам, у Игоря появилась родная дочь и любимая девушка, пожелавшая стать его женой. Действительно, а хватило бы у него у самого смелости на признание? Ведь ему страшно было обидеть ребенка. А сам сколько раз мог жениться? На той, которая казалась любимой, на той, которая всеми силами пыталась им завладеть. А нет, избежал, судьба поступила разумно, уводя его от ненужных женщин, и приводя именно туда, где его искала поначалу дочь, а потом и невеста. 15 -Так это и есть твоя Света? Ну, и сюрпризы жизни! Да, Игорь, судьба навертела с тобой таких водоворотов, что без рюмки водки так сразу и не разберешься. И не думал, и не гадал, а вот сама судьба свела тебя именно с той, которую называл младшей сестренкой. Я же помню ее первые письма тебе, когда она еще только осваивала грамоту. А потом твои восторженные рассказы о прогулках с ней в кафе «Мороженое» и по аттракционам. А оно, вон как вышло. Да, Игорь, я малость недопонял твоего увлечения евроремонтом. Насколько помнил, так ты и институт окончил, а стихи, так просто здорово писал, что многие восхищались твоим творчеством. И что же, в таком случае, толкнуло тебя на дизайн? Не упрекаю, ради бога, ежели твое хобби, так это даже интересно и похвально. Из чистого любопытства интересуюсь. Неужели забросил свое стихотворное творчество? И почему расстался с тем, что так любил? -Вадим, - Игорь подпер кулаком подбородок и изучающее глянул на друга. – Ты в каком на пенсию вышел? -Ну, - Вадим задумался, словно пытался вспомнить знаменательную дату, хотя из мыслей и из памяти она никогда и не вылетала. Уходил, ведь, в отчаянии, со злостью и с проклятиями в адрес руководства страны. А больше в адрес правительства, что создало службу невозможной, как по физическим характеристикам, так и по финансированию, когда внезапно в государстве пропали деньги. И офицеров вдруг месяцами перестали получать поначалу пайковые, а потом и денежное содержание вообще. – В конце 98 сразу после дефолта. -Ну, и как понравилась пенсия? Я не говорю про семью, но хотя бы самого себя прокормить на нее мог? -Дерьмом и могла накормить, - зло воскликнул Вадим, сжимая бутылку в руках, что побелели пальцы. – Ладно, не стоит так возбуждаться, дело прошлое. Ты прав, Игорек, на пенсию можно было не помереть с голоду самому, грубо наплевав на семью, на детей и на коммунальные услуги. -Вот так случилось внезапно и с моими стихами. Если ты помнишь, то с начала бурной капитализации страны стихи и профессия учителя перестали быть нужными. А у меня трое детей. Настя-то взрослая, но она – мой ребенок, а потому требующий ухода и финансовой поддержки. Пока летал, так всего хватало, хорошо кормил и баловал своих любимых. А вот с пенсией можно было бы сразу впадать в нищету. И такого, как мужик, я допустить не мог. Вот и ринулся обслуживать нуворишей евроремонтами. В торговлю не пошел – не мое это. А ремонт освоил быстро, спросом пользовался широким, уважали меня все бандиты города. Им ведь друг перед другом крутыми усадьбами и дизайном выпендриваться хотелось. А у меня было две бригады. Хороших пацанов, умеющих набрал. Вот с 2011 пенсию приблизили к человеческой, и сейчас совсем неплохую сделали. Аэрофлот приплачивает. И народ к поэзии потянулся, меня вспомнили прежние читатели и почитатели. Устал наш интеллигентный народ от порнухи и кровавых боевиков, его потянуло к мелодраме и красивому слову. Не расхваливаю себя, но несколько редакторов сами предложили свои услуги, запросили стихи к публикации. А я, слава богу, все эти годы затишья в стол писал. Накопил немало. Как говорится, талант ничем не сгубить, а желание писать не пропадало ни под какими предлогами. Верил, что все эти чтива ненадолго в авангарде продержатся. Писал для себя и про себя, для детей, внуков, жены, а больше про них. Так что, запас на много лет имею. Все сразу не отдаю. Хотя, застой в мозгах пока не ощущаю, и продолжаю строчить, рифмовать. Вот и воспрянул духом и кошельком. А это? – Игорь намекнул на коляску с правнучкой. – Сам напросился. Обещал Настене ее внучку самолично на ноги поднять. А знаешь, Вадим, вот катаю ее, нянчу, и такие рифмы в башку лезут! -Да, Игорь, ты молодец, не струхнул перед буржуями, сумел влиться в новую эпоху. Это впечатляет. Ну а я, вроде как, пытался даже запить. Водка-то почти ничего не стоила. Даже при отсутствии выплат содержания на бутылку всегда находилось. То, се сопрешь, продашь, вот и выпивка. А потом, глянул в глазах жены, полные отчаяния, сунул нос в холодильник и в детскую, где двое детей уже почти взрослых, но требующих отцовского внимания, и завязал. Благо, в Москве друзья в чинах встретились. Вот и бросился в бизнес. Сейчас все в порядке. И дочь замуж отдал, и пацана в бизнес пристроил. Жену в боярские одеяния приодел. Понимаешь, какое, однако, свинство со стороны наших отцов правителей? Теперь и пенсия у офицеров симпатичная, и зарплата впечатляет. А нам пришлось дерьма хлебнуть с избытком. -Не говори, Вадим, - усмехнулся Игорь. – Ведь и я лишь успел на пенсию подписаться, как в аэрофлоте упорядочивание началось. Так что, хлебать нам пришлось обоим. Но даже не планирую жаловаться на судьбу. Все этапы бытия пришлось прихватить. А благо и моя гарантия удачи – всегда была Светланка. И племянницу свою больше дочери любила. И двоих деток родила мне, а все равно Настю не притесняла и не выделяла. Да, если честно признаться, так моя Настя уродилась врожденным самородком. Ее не любить - невозможно. -Ну, а, прости, конечно, как твоя Лариска? -Умерла. Давно, где-то через шесть лет после того, как я Настю забрал. Мать ее пережила недолго. А вот моя мама жива и здравствует. Под 90, а все еще бегает по магазинам и по базарам. Просто умница. Вот, получается, что она дождалась праправнучку. Слышь, Вадим, я о себе, вроде как, со всеми максимальными подробностями изложил. Может, теперь тебя послушаем? -О, нет, Игорек, сегодня не получится. Моя биография не бедней твоей. Один Афган чего стоит. Давай перенесем на следующий раз. А иначе, твоя супруга явится, разгонит нас по углам. Игорь встал и вышел в прихожую, где стоял на столике телефон. Через минуту разговора он вернулся, но уже прихватив с собой бутылку водки. -Светланка дала добро на всю ночь. Разумеется, если сил у нас хватит. Она остается у Танюшки, дочери Насти. А нам позволено всю ночь пьянствовать, и вести светские беседы. Но, я так думаю, многолетняя закалка позволит высидеть до утра и прослушать твою биографию. Ты же сам не уверен, будет ли у нас этот следующий раз.

© Copyright: Владимир Гришкевич, 2015

Регистрационный номер №0263860

от 8 января 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0263860 выдан для произведения: ВОЛЬДЕМАР ГРИЛЕЛАВИ ВАСЬКИ-ВОРЫ, НЕСУЩИЕ УДАЧУ Мелодрама Оба Васьки, встретившиеся на пути Игоря, нечто важное и дорогое украли у него, или пытаются стащить у близкого Игорю человека. Однако своим воровским поступком впоследствии они принесли удачу и счастье. Вместо утраченного, Игорь приобрел весьма дорогое ему, кое стоит намного дороже потери. И стократ любимее и милее. Он осудил поступки этих воришек, но не забыл, и отблагодарить за дар. 1 -Игорь, я не совсем поняла тебя! – жена налила мужу полную тарелку горячего горохового супа и поставила на стол перед ним. – Вы уже закончили объект на Садовой, или только собираетесь его сдавать? Вроде как, ты перед выходными принес полный расчет за него. А вот сейчас вдруг торопишь меня с обедом, мол, материалы завозить планируете после трех. Так если там завершили, то ни к чему твои материалы и эти нервотрепки со спешкой. Или не для себя? -Понимаешь, - Игорь слегка смутился и стал срочно подбирать веские аргументы для оправдания. Получается, что он малость отступил от соглашения с супругой и грубо нарушил их договор. Вот теперь и пытается как-то выкрутиться и не уронить свое мужское достоинство. Но и жену не хочется обидеть. – Очень уж выгодный подряд подкатили нам. И серьезный до невозможности. Я не могу на нем пацанов одних оставить. Кузнецов не пожелает понимать. Если мне отказаться, то он других станет искать, однако ему этого не хотелось бы. Сама понимаешь, что имя многое в нашем деле значит. А в меня он верит полностью и без сомнений. Но не в мальчишек, хотя, я уверен, они справились бы. Да вдруг напортачат? Стыдоба, ведь. -Здравствуйте, я ваша тетя! – жена села за стол и налила себе полную кружку холодного компота из сухофруктов, как любил пить Игорь. – Мы уже как месяц с тобой договариваемся об этом, а он с крючка соскакивает и в тину ныряет. Игорек, давай-ка повторим условия нашего перемирия. По-моему, а мне так даже не кажется, а в этом есть даже полная уверенность, что твоя внучка рожает к концу лета лично тебе правнучку. И ты ей, как я пока еще не забыла, в глаза обещал всестороннюю помощь и содействия. А для этого ты завязываешь окончательно и бесповоротно со всеми своими шабашками и полностью переключаешься на эту самую помощь. То есть, приобретаешь статус няньки. Ей ведь, нашей Танюшке, насколько тебе известно, с первого октября вновь за парту садиться. И в нашей многочисленной семье, кроме как тебя, работу никому бросать нельзя. Мне лично до пенсии семь лет работать, бабушка и дедушка этой самой внучки только к сороковнику приближаются. Но и это не главное. Громче всех, насколько мне память не изменяет, за правнучку ратовал именно ты, то есть, прадед Игорь. А чего теперь делать нам изволите с вашими подрядами? -Милая, но ведь безрассудно усаживаться в кресло и усиленно дожидаться этих самых родов. Лето только-только началось, рожает Танюшка в начале августа, или в первой его половине, а потом она сама еще пару месяцев до начала учебы сама великолепно справиться с обязанностями молодой мамаши. И как теперь понимать мою спешку с окончанием производственной деятельности? Она абсолютно излишняя и глупая, поскольку до моих обязанностей пока уйма времени. -Игорек, но неужели ты сам еще не устал от этих евроремонтов? Так лето сам и отдохни, сил наберись перед боем. -Я, если правду сказать, так не слишком устаю на этой работе, - уже успокоился Игорь, услышав в интонациях жены примирения и понимание. – Подряд, понимаешь ли, выгодный очень. А я и не планирую сильно перегружать себя. Контроль, руководство и кое-что сам, где потребуется рука мастера. А всю грязь и тяжести взвалю на молодежь. Как всегда и делал. Понимаешь, дорогая, я решил купить двухкомнатную квартиру. У нас с этим подрядом аккурат и наберется. Слегка сам с мужиками подремонтирую, и будем ее сдавать до совершеннолетия Светланки. -Кого? – удивилась жена, что даже компотом подавилась. Нет, над именем правнучки думали, но до конца не определились. -Я так предложил Танюшке, и она с Сашей согласилась так назвать мою первую правнучку. Ты же не будешь против? -Я? – супруга зарделась, засмущалась, но одновременно и вся засветилась от удовольствия. – Меньше всех. Я за!!! Игорь Тимофеевич Губаревич, это тот, которого жена кормит гороховым супом на обед, в этом году отпраздновал шестидесятилетний юбилей. Вроде как, по всем канонам вполне заслуженный Российский пенсионер. Но нет, на пенсию он вышел в начале века, когда ему еще и пятидесяти не исполнилось. А причина тому – работа пилотом в гражданской авиации. В принципе, льготную пенсию заработал он очень даже давно. Году в 85-86 мог смело оформлять. Но на такие подвиги его особенно и не тянуло. В городе Вительске, где он родился и откуда уехал в авиацию, но куда явился после смерти отца, жилось и работалось довольно-таки сносно. Даже выше среднего. А потому, поскольку позволяло здоровье, о пенсии даже не помышлял. Да вот к концу прошлого века стали возникать сложности с прохождением ВЛЭК, врачебной летной экспертной комиссии. То в левом боку изъян обнаружат, то в правом, то в носу, то в глазу. А тут происходит два знаменательных события: первое, Российского масштаба, которое к собесовской пенсии стало прибавлять кусок хлеба от аэрофлота. А вот второе, местного значения. Игорь познакомился с одним мужчиной, старше его лет на несколько, который в штабе управления делал, так называемый, евроремонт. И поскольку Игорь летал в авиации ПАНХ, применение авиации в народном хозяйстве, то его календарный месяц делился на две равные части: полмесяца в командировках, а вторую половину дома на диване. И мужичок, которого звали Никитич, однажды за рюмкой водки провел с Игорем разумную беседу, грубо и беспардонно намекая ему на весьма скорое списание того на землю. -Пойми, Игорь, - утверждал категорично и самонадеянно Никитич, - еще максимум годик-другой, и выпрут за ворота, как вещь износившуюся. А кроме штурвала у тебя за плечами абсолютно ничего. Давай-ка ко мне в бригаду. Мужик ты смекалистый, как погляжу, освоишь мою науку скоро, не такая уж она сложная. И тогда уходить на пенсию тебе будет не так страшно. В бизнес ты вряд ли пойдешь, вижу и чувствую, что не твое. Там нужен особый талант. Послушался. И уже через год оформлял пенсию, перемещаясь от одного объекта к другому вместе с Никитичем. А вскоре и Никитич, состарившись и одряхлев, окончательно сдал бразды правления бригадой Игорю. Вот и шабашил Игорь последние десять лет в родном Вительске, зарабатывая на хлеб и масло не только на свою семью, которая уже успела разбежаться по своим гнездам благодаря этим шабашкам отца. Кроме родной жены, что всегда под боком. Хватало заработков и на внуков, тратили они с супругой без оглядки на кошелек. И ежели у жены было только трое внуков, то у Игоря, так уж случилось, пятеро. И вот одна из его первых внучек готовиться стать матерью. И супруга сразу же решила приготовить для нее няньку в лице собственного мужа. Правда, по личной инициативе и настоянию самого Игоря. А зачем ему вкалывать на этих стройках до седых волос в бороде? Лучше пусть понянчится с правнучкой. А то из-за своей работы внуками полностью насладиться не успел. Хотя, а в этом супруга сама лично признается, то по две недели, что бывал после командировки дома, дочкой Натальей и сыном Сергеем занимался он полностью, даже часто освобождая супругу на долгие часы от домашних хлопот. Чего было, того было. Да вот сейчас жена решила, что муж достаточно наработался. Поначалу в аэрофлоте на вертолете, затем на стройке. Можно уже и с детской коляской на лавочке посидеть. Тем более, что первая правнучка от первой внучки и от первой дочки. Вот ты, будьте, пожалуйста, первый в семье прадед. А потому и понянчишься с правнучкой. -Ну, и зачем нам так рано уходить на отдых? – пытался оправдываться и возмущаться Игорь. – Успею к сроку, и наработаться, и нагуляться. А потом с полными силами впрягусь в няньки. -Игорек, ты уже не мальчик, - резонно аргументировала свои претензии к его решению супруга. – Так что, твоему организму требуется основательный отдых. С младшими внуками на речку сходишь, сам с удочкой на бережку посидишь. Мне хочется, чтобы ты не из последних сил несся на помощь, а с радостью и восторгом, ощущая еще запас сил и бодрости. Танечке еще три года учиться, и все младенчество с началом детства ложится на тебя. Если почувствуешь нехватку сил, то придется искать иной выход. Но ты же сам их взбаламутил, настроил на эту волну. -Я с тобой полностью солидарен, - кивал головой Игорь, но на самом деле думал о своем. Хороший подряд, и очень денежный. И никак не отвертеться, поскольку нужный этот человек – Кузнецов. Потом сам не раз обратится к нему. А без личного участия самого Игоря, Кузнецов возражал категорически. Набил руку и глаз Игорь. А руководить сумеет и на расстоянии, поскольку бригада слаженная, сработанная. Но дизайн и некоторые детали ремонта Игорь ни кому не доверяет. – Аккурат к концу августа мы закончим, а там еще достаточно дней мне на отдых остается до Танюшкиной учебы. Успею отдохнуть. К этому времени, и грибы поспеют, и орехи. В лес с внуками похожу. Но, милая, сразу клятвенно заверяю, чтобы успокоить твои нервы – в основном буду лишь руками и водить. Мало к чему лично притронусь. С сегодняшнего дня приступаю к программе восстановления энергии и здоровья, дабы к своим дедовским обязательствам приступить обновленным и окрепшим. Разговор о предстоящих родах самой старшей внучки затеяли где-то с месяц назад. На праздновании третей годовщины самой младшей внучки Вероники, Сережкиной дочери. Собрался весь состав родни, включая и всех внуков. Нет, вовсе не потому, что лишку выпил, затеял этот разговор Игорь. Он на эту тему и раньше задумывался. Так ему самому, да и всем остальным, казалось и, скорее всего, было истиной, но рождение будущей девочки, дочери, внучки и правнучки он ожидал сильнее всех. Потому после очередного тоста во время возникшей дискуссии по вопросу воспитания ребенка, Игорь категорично пресек тенденции Татьяны к академическому отпуску и предложил услуги няни в своем лице. Хотя и жена ранее скромно и еле слышно намекала на такую перспективу прадеда и деда. -Ой, девочки и мальчики! – смело и безапелляционно заявил он. – Вон, сколько вас у меня. Пусть поднимут руки все, кроме моей жены, зятьев и невесток, кого не успел я хоть какую малость понянчить? Настя, ты не в счет. Так что, справлюсь с такими обязанностями. Да еще при такой помощнице, как мобильная связь, грех пасовать. Учись, внучка, постигай науки без оглядки. Зато вовремя диплом получишь, и дочь к тому времени вырастит, мамой называть запросто будет. Поначалу женщины пытались дискутировать и нагнетать ужасы, сложности и препоны. Однако Игоря поддержала глава семьи – бабушка: -Правильно, хватит отцу вкалывать на стройке. Не мальчик – по этажам бегать. Пусть впрягается в истинно дедовское ремесло – внуков нянчить и поднимать. Правда, здесь мы имеем в виду правнучку. Но наш дед еще не совсем и старый. Это все Настя с Танюшкой виноваты в таковом статусе. Семейный совет погудел минут несколько и согласился. Так тому и быть. Не под нажимом, не уговорами, а сам и по личной просьбе согласился. Утром, разумеется, Игорь вновь перекрутил в голове свое, казавшееся всем безумным, решение, и, уже обговорив детали с супругой, понял, что поступил по всем параграфам разумно. Со стройкой пора завязывать, как в свое время покинул бригаду Никитич. Имеются к тому еще ряд подспорий. Поначалу правительство порадовало и подивило пенсионеров некой хитроумной валоризацией, затем и Аэрофлот подкинул хорошую сумму, близкой к самой пенсии, и в итоге общая сумма приблизилась к цифре 25. Не каждый на основной работе имеет такую зарплату. И зачем тогда, как выразилась супруга, по этажам скакать? Пора переходить в мир старости. Боже упаси, чтобы Игорь назвал себя стариком! Он еще способен на многое такое, что и молодежи не всегда под силу. В крайнем случае, можно посчитаться пожилым человеком. А в мир старости, так это просто в иные хлопоты, несвойственные молодости. Пенсия, кефир, лавочка и коляска с правнучкой. Он будет в их квартиру ходить, чтобы вместе с ребенком не приходилось перетаскивать соответствующие атрибуты, как коляску, подгузники и питание. Планы, планы, планы. Танюшка только-только в декретный отпуск ушла, а он уже коляску по двору катает, и кефир на лавочке распивает. Нет, пока еще его ждет работа. И первые полтора месяца до учебы Татьяна все материнские хлопоты взваливает на себя. А Игорь выходит на вахту с первого октября. Хотя ей за парту садиться второго, но один день практики под присмотром матери, как и договорились с внучкой. Супруга, немного для приличия поворчав, согласилась с мужем и позволила ему закончить ремонт такому важному и нужному человеку. Денег прилично обещано, дальнейшее уважение будет иметь присутствие, и всегда за помощью можно обратиться. Хотя бы, тот же садик. Уж с его помощью проблем не возникнет. Игорь хоть и хорошим себя воспитателем считает, но ребенку необходимо развиваться в детском коллективе. Пусть не букой и общительной девочка растет. О таких планах сам Кузнецов проинформирован. Он одобряет, приветствует и во всем свое содействие обещает. Но просил ремонт вершить без ненужной спешки и максимум аккуратно. -Да за это даже не волнуйся, - успокоил Игорь. – Мы и черепашьими шагами уже к началу августа завершим. Сам знаешь, что я не любитель торопыг. Спешка нужна в определенных моментах, кои мы пока не просматриваем. И за качество будь спокоен – не терплю тяп-ляп. Коляску, конверт и прочие атрибуты, как памперсы для встречи внучки бабушка Настя с дедом Валентином приобрели заранее. Для них ведь это первая внучка, а потому прадеду не позволили влезать в их епархию, посчитав такие приобретения символичными и ритуальными. -Ты, папа, уже пятерых принял. А для нас она – первенец, - объясняла Настя отцу. – А потому обиженное лицо можешь нам не предъявлять. – Коль пожелаешь, так погремушки купи. -Боже упаси! – возмутился Игорь, совершенно не планируя по таким пустякам изображать обиды. – Мой подарок еще впереди, - хитро намекнул он, подмигивая супруге, которая в ответ лишь многозначительно хмыкнула, еще больше тем самым заинтриговав Настю с Валентином. -Не, не поделишься? – безо всякой надежды спросила на всякий случай Настя. Ответ был ожидаемый, предсказуемый, а потому Настя попыток не повторяла, зная в этом вопросе твердость отца. Не поделится. Ну, только не сейчас. Потом он своей Настеньке по секрету от всех, разумеется, скажет. Знала и про это Настя, а потому и не настаивала. А Игорь уже оформил квартиру в хорошем месте, но неподалеку от всей родни, и отправил туда двух рабочих из бригады ремонтировать ее. Мог бы и сам, но раз обещал жене, что приступает к интенсивному отдыху, потому и не напрягался. Про стройку забыто навсегда и безапелляционно. Так получилось, что Танюшка зашла к деду по некому не столь важному делу и почувствовала себя неважно. И в это время Игорь оказался дома совершенно один. Можно было звонить, поднимать тревогу, но Игорь решил действовать белее решительней. Он в окно увидел, как сосед возится с машиной, и попросил отвезти их в больницу. Доктор успокоил будущего прадеда, что рожать внучке рановато, но в палате оставил для обследования. А Игорь только теперь отзвонил по мобильному телефону всем родственникам. И в первую очереди Насте и муже Тани Александру, чтобы тот слишком не удивился, не обнаружив дома жены. А поскольку доктор уверил, что рожать рано, то в больницу позвонил лишь утром с единой целью: узнать о самочувствии. -Девочка, 3100, 56 см, - вместо диагноза выдала в телефон медсестра, на которую он попал. -Но ведь рано еще, нам доктор вчера так сказал, - от удивления ляпнул такую глупость Игорь. -Извините, обратно для донашивания срока вернуть не представляется возможным. Так что, принимайте и встречайте, - пошутила в ответ в трубку медсестра. – Обратного процесса не существует. Вот так и получилось, что первым о появлении девочки Светы узнал сам прадед. Чувства, переполнившие нутро, были разнообразны. Разумеется, это не те времена, когда можно удивить папашу полом ребенка. Но таинство никто не отменял. Ведь теперь хочется знать о ней больше. Глаза, нос, волосы, если таковые есть. А главное в сердце стучало предстоящее хлопотное действо по воспитанию, которое сразу после матери принимает на себя Игорь. И если раньше оно представлялось и рассматривалось, как некое развлечение, то теперь вдруг тревога и чувство ответственности немного напрягли. Отвык и совершенно позабыл дед эти суеты. Руки уже немного боятся этого маленького хрупкого человечка. Как бы ни перестараться, не причинить боль своими нежностями. Ведь оно чуть само не с размер ладони. Однако Татьяна сразу смело доверила Светланку деду. Ей казалось, что у него такая уйма опыта, о котором даже многодетная мать не может представлять. Ведь дед и детей воспитал, и с внуками часто возился. Казалось, что эти полтора месяца, которые отводились лично матери, растянулись надолго. Но они закончились уже вчера. И сегодня Игорь пришел на вахту, чтобы получить максимум инструкций и наставлений, чтобы приступить к самостоятельной деятельности по воспитанию новорожденного ребенка. Ему даже показалось, что за этот срок Светланка почти не выросла. Лишь глазки поумнели, и голосок стал чаще требовательным и настойчивым. Исчезли плаксивые писки. Ребенок постепенно обретает разум. Первые дни Игорь, разумеется, и не собирался жалеть о своем безумном поступке, хоть и незаметно для всех боялся. Дети ведь были в молодости, внуки появлялись в доме на краткое время. А вот Светланку, то есть, свою правнучку, он брал полностью под свою опеку, как лицо ответственное за ее сытость, здоровье и сон. И слабые писки ввергали в панику. Однако, поскольку такое решение принималось им лично и с одобрения супруги, то приходилось подавлять хотя бы внешне свои страхи и неуверенность, бодрым голосом извещая окружающих о своих возможностях легко и беззаботно справляться с такими детскими проявлениями требовательности и желаний. Вполне возможно, что такое стремление, быть способным и энергичным, настраивало организм и психику Игоря на оптимистический лад. И уже за выходные, за свои первые выходные он успел соскучиться по своему подопечному ребенку. Ведь теперь Светланка встречала его с восторгом, так ему казалось, в глазах, словно разлука и ее слегка угнетала. А руки легко и свободно научились манипулировать нежным тельцем малышки уже без опаски, чего-либо сломать или повредить. Прадед к концу первого месяца своих обязательств превратился в настоящего умелого няня. Или няню? Хотя, слово-то женского рода. А дед пока еще считает себя настоящим мужчиной. А пусть в этом родном городе Вительске хоть один прадед похвастается, что занимался уходом и воспитанием своей первой правнучки чуть ли не с первых дней ее рождения. Нет таковых. А он есть. Даже возможно и на первой полосе местной сплетнице, как прозвали горожане свою газету «Вестник Вительска», поведать о героическом поступке деда Игоря. Ну, и по местному телевидению пару слов сказать. Даже по интонациям писка Игорь научился угадывать желания ребенка, и всегда стремился по мере возможности, смотря где они находились в момент требований, и что из себя представляет желание, побыстрей его исполнить, дабы не допустить истерики, которую потом гасить сложней и продолжительней. И ничего сложного в этой деятельности, кроме как приятного времяпровождения, Игорь уже не замечал. Утром сытого ребенка принял от внучки, с часок послушали и изучили еще несколько фраз. Затем по погоде одели, уложили в коляску и пару часов в парковой тишине погуляли. И самому приятно, и дите высыпается. Затем в квартире дождались мамку, что прибежала на кормление. Ребенок пососал грудь, еще после с полчаса изучаем грамматику, и вновь сон. А там уже является Татьяна с уроков, и Игорь обретает свободу до утра. Даже сами страхи уже смешны своими воспоминаниями. -Дедулька, не устал? – постоянно спрашивала внучка, пытаясь узреть в его взгляде излишнюю утомительность и страдания. -Да ты что? – бодро и радостно восклицал Игорь. – Я только-только вхожу в роль няньки, как ты уже появляешься в квартире и отбираешь у меня игрушку. Шутя и в свое благо, летят эти часы. Ты, Танюшка, даже можешь так не спешить со своих уроков. Мы ведь к этому времени и просыпаться не успеваем. -Ой, дедулька, как ты с этим здорово придумал! Я теперь учусь без нервотрепки и суеты, - восхищенно и благодарно ворковала Татьяна. А на сердце Игоря от ее слов растекался бальзам. Пригодился деде, нужен и внукам еще. Сегодня, вроде как, и упала температура, чуть ли не до нуля, но солнце и безветрие создавали на улице весьма благоприятную погоду. И даже, сидя на лавочке в парке, ощущалось некое подобие летнего тепла. А посему Игорь решил и после обеда погулять по парку вместе со Светланкой. Зачем терять такие благоприятные деньки и не подышать на природе свежим осенним воздухом. Одели ребенка и сами оделись тепло. После плотного обеда, как няньке, так и его подопечной часа два на скамейке можно беспроблемно читать книгу, гадать свои любимые цифровые головоломки «Судоку». Игорь любил напрягать мозги в лабиринте цифр и всегда, словно ребенок, радовался, ежели все циферки правильно и красиво вписывались в свои клеточки. -Огоньку не найдется? – прервал его размышления тихий мужской голос, принадлежавший элегантному, интеллигентного вида, мужчине где-то его лет. И спрашивал тихо, понимая ситуацию, чтобы не нарушить младенческий сон. – Поди, детки запрягли деда, отправили с внуком на прогулку? – весело и добродушно спросил незнакомец, прикуривая от зажигалки. Игорь сам не курил, но зажигалку в кармане всегда держал. И в армии всегда спичечный коробок в кармане лежал, и в аэрофлоте, поскольку требования таковые были. А уж на стройке, так сам бог велел. Хоть в бригаде и были все курящими, но свой личный огонек никогда лишним не был. И поджечь чего, и печь растопить. Да мало ли зачем, считай, в полевых условиях огонь понадобится? -А вот и не угадали! – с легкой иронией ответил на вопрос прохожего Игорь, возвращая зажигалку в карман. -Неужели свое? – искренне удивился незнакомец. – Молодец, мужик, порох еще не отсырел! - уже восторженно пропел он дифирамбы. -Опять не угадал, - уже посмеиваясь над разнообразием предположений незнакомца, отвечал он. – Правнучка. Внучка припахала. И если признаваться честно, так сам напросился. Сами, наверное, в делах, в хлопотах детей и внуков прозевали? Вот и мне возжелалось хоть правнучку с нуля принять и весь цикл становления человечка проконтролировать. И этим же процессом самому и полюбоваться. Вот такие дела у нас, старческие. Прадед перед вами. -Позвольте! – недоверчиво пробурчал мужчина, усаживаясь на лавку со стороны ветра, чтобы дым не попадал на коляску. – Ну, 60, скорее всего, исполнилось вам если не вчера, то завтра, - однако, подумав, добавил: - Можно и такое допустить. Но это, если у всех без задержки. То есть, все поколения постарались. -Постарались, - согласился Игорь. – Имеется у меня и внучка трех лет. Вероникой звать. Это уж сын постарался. Я его за тридцать родил, а он нам первенца в 25 подарил. А всего у меня их пять: Юлька, Олег, Татьяна, Денис и Вероника. В коляске Татьянина дочурка, которая и сделал меня прадедом. Погодите, а вас, и если быть более точным, тебя, не Вадимом ли Глотовым звать-величать? Я вижу и слышу, что нечто знакомое в твоем облике и голосе. Да вот с первого раза своим чувствам не доверился, что судьба может так свести случайно в этом парке. -Ну-ка, ну-ка? Игорь Губаревич? Игорек? – радостно воскликнул Вадим, но мгновенно испуганно прикрыл рот, с подозрением и с надеждой поглядывая на коляску. – Поди, разбудил своим ором? -Нет, она после обеда, да при такой погоде спит крепко, - успокоил его Игорь, и друзья по-родственному обнялись. -Вот так встреча, ай, да умница же я, что решил по парку прогуляться. А ведь поначалу желал сесть в автобус и прокатиться до гостиницы! – восторгался Вадим, похлопывая друга ладошками по спине. – Сколько же лет это пролетело? Кошмар, да и только! И где встретились? Я, если честно, про Вительск и не мысли. Ну, совершенно случайно завернул по пути в Москву. Дела у меня здесь пустяковые, мог бы и по почте ответ получить. Да вот, товарищ уговорил здесь выйти и забрать бумаги лично. Мол, ничего практически не теряю, а выигрываем почти месяц. Все равно, ведь, по пути. И вот, прикурить задумал. А ты, как я помню, никогда не курил? -Да нет, в детстве побаловался. Но любовь потребовала даже не начинать. Ей вонь табачная не понравилась. Так ради нее и бросил. А она потом меня. Понимаешь, жертва получилась напрасной! -Зря ругаешь девчонку. Она у тебя просто умница! У меня такого ультиматума не случилось. Всю жизнь смолю и проклинаю. Уже до автобуса с трудом добегаю. Погоди, Игорек, нестыковку обнаружил. Насколько я помню, так в армии ты в наших рядах холостяков пребывал. Когда до прадеда успел добраться? -Ой, Вадик, то отдельная и длинная история! Мы с тобой, ежели свободен, просто обязаны посидеть. -Свободен до завтрашнего обеда, - поторопился сообщить Вадим. – Вот ко мне в номер и заглянем. -Замечательно! Я по вопросу свободы. Посидим, покалякаем. А у нас, мне так думается, тем для разговоров немерено. До утра осилить бы. -Да, а вовремя ты попал под обрезание, - вспомнил неожиданно Вадим. – После сокращения всех вас досаафовцев спохватились, что летать некому. А там и Афган подоспел, много наших из тех командировок не вернулись. И Юрьев Славик, и Сургутанов Колька. Да чего перечислять. Сам с тремя осколками границу перетягивал. Хорошо – второй опытный попался, посадил уже на нашей территории. Год по госпиталям провалялся, чуть вообще не списали. -Ну, а сейчас, как живем-можем? Так понял, что ты не просто на пенсии, а при каких-то делах -Да, немного в бизнес залез. Ты же, как помню, после сокращения в Аэрофлот подавался? -Было и такое в биографии. С него и ушел на пенсию 11 лет назад. Только бизнес меня никак не манил. Увлекся евроремонтами. Вот все 11 лет до рождения правнучки отработал на стройках. -Стройка? – слегка подивился Вадим. – Это трудновато, однако будет, слишком напрягает. -Нее! – протянул Игорь. – Интересно даже. И хлебно, и без мафии. Сам себе режиссер. А так, молодежь набрал, подучил и руководил. Сильно не напрягаясь. О, гляньте на нее! – внезапно весело воскликнул Игорь. – Жена собственной персоной нарисовалась. Случилось чего? Со стороны центрального входа внезапно и негаданно появилась супруга. Поскольку время рабочее, то сам факт ее появления и удивил. -Ничего не случилось, - весело отмахнулась супруга, здороваясь и знакомясь с Вадимом. – Просто меня отправили в налоговую. А я управилась скоро. Вот и решила воспользоваться моментом, сачкануть, тебе в ратном подвиге помощь оказать. Как мы себя чувствуем? Супруга склонилась над коляской и ласково с нежностью нашептывала несколько восторженных эпитетов. -Спит, не мешай ребенку, - попросил Игорь, но вдруг, словно нечто, вспомнив, сказал жене: - Так поскольку ты освободилась, то и меня на пару часиков до явления Татьяны подменишь, да? Мы с Вадимом хотим полностью в воспоминания погрузиться. Как, ни как, а 5 лет вместе на границе отслужили. Ты мне сегодня позволяешь расслабиться? Мы к Вадику в номер заглянем. Ну, и если слегка переберем, то до утра у него и заночую. Нет, дорогая, нам и ночи может не хватить, чтобы все перебрать и вспомнить. У меня, кстати, два выходных впереди, во, как! – несколько восторженно к просьбе добавил Игорь. - Гуляем без излишних напряг. -И зачем? – спросила супруга. – Идите лучше к нам. Еды полно, условия домашние. А я сегодня у Танюшки остаюсь, так уж и быть, не стану мешать мужской беседе, вмешиваться в ваши секреты. -Так, может, нам компанию составите? – попробовал пригласить супругу Игоря Вадим. – Мы лишь рады будем. -Нее! – протянула супруга. – Я лучше с молодежью чаек с тортиком попью. Зачем мне мужикам мешать, в прошлом копаться? Тем более, что тот этап жизни мужа мне мало ведом. Все, Игорек, забираю у тебя ребенка, и отпускаю до утра. Вернее, себя отпускаю, а не вас. Когда супруга с коляской откатилась на безопасное расстояние, Вадим косо глянул на Игоря и спросил: -Она – вторая твоя жена? Не тянет она, однако, на прабабку. От силы где-то чуток больше сорока? -48. Хорошенькая, сам порою любуюсь. Нет, внучка и правнучка мои, личные. Ладно, Вадим, воспользуемся ее предложением и пойдем ко мне. Согласись, что в доме лучше и комфортней, чем в гостинице. И под рукой все, включая и подушку. Затовариваемся алкоголем и на всю ночь в загул. Только я поначалу хоть какую малость о тебе хочу узнать. А потом уже и сам раскроюсь. Лично мне моя история самому нравится. Только она – моя первая и единственная жена. Вот так. Когда накрыли стол и расположились в креслах по обе стороны журнального столика, то Игорь, поднимая первый тост за такую внезапную встречу, попросил Вадима приступать к перечислению дат и событий из личной биографии. -Можно вкратце и в пределах дозволенного для чужих ушей. Ведь мы с тобой расстались оба холостяками. Женился на ком хоть, я ее знаю? Или из отпуска привез зазнобу какую? -Нет, в городке взял, - с некой обреченностью в голосе и с тоской произнес сей факт Вадим. – Ты не помнишь Селиванова Женьку? Погиб он. Осталась Маринка с дочерью. Хотела уезжать уже к матери в деревню под Ярославлем. Так она мне и раньше нравилась, если припоминаешь. -Конечно, помню, - с горечью усмехнулся Игорь. Знал он и Селивановых. Хорошо знал, оттого смерть товарища и ущипнула за сердце. – Но она, поди, и не догадывалась о твоих страданиях? -Да никто не догадывался, кроме тебя. И то я тебе про это по пьяни проболтался. А когда ей предложил, так она здорово и искренне удивилась. Я ее не торопил, дал время подумать. Ну, она где-то через месяц и пришла с дочкой за мной. Из холостяцкой хаты в свою привели. До сих пор вместе и живем. Своего пацана родили. Так тот пока холостяк, не желает жениться. А дочь замуж отдали. Сейчас в Москве вместе с мужем и внуками нашими. Хорошо живут, и богато, и ладят между собой. Нас внуками иногда балуют, на лето привозят. Твоя пенсия насколько тянет? -25. Вот с прошлого года такой стала. -Ага. А нам лишь с января по-человечески добавили. А так до сих пор на подаяние походила. Ну, еще вот после 60 прибавил гражданскую. Но я даже жаловаться не собираюсь. Как только в начале девяностых окунули офицерство в дерьмо, так я сразу и засуетился. Чуток до пенсии послужил, и в бизнес подался. Поначалу с дружком охранное агентство организовали. Пошло, вроде как. Затем откололся от него и в риэлторы подался. Тоже покрутился, но не понравилось. А лет десять, или чуток более, пригласил меня старый знакомый в крупную фирму. Сначала начальником безопасности, потом подсобрал акций и в долю вошел. Вот сейчас там и кручусь. А нам на двоих с супругой много ли надо? Даже и этого, что имеем, с излишком. Тратить некуда. Зять сам при богатстве, так все норовит подкинуть. Дожили, согласись? Денег много, а одаривать некого. У всех своих хватает. Игорь весело и откровенно расхохотался. Действительно, у человека с малым запросом такая проблема возможна, когда заработанные деньги тратить некуда. Все есть, а большего не хочется. -У меня такой проблемы, слава богу, нет. Есть, кому и куда потратить. Не успеваем зарабатывать. Не бедствовали. Поначалу Аэрофлот кормил, затем евроремонт. Ну, а пенсия, так она всего лишь два года назад стала приобретать человеческое лицо. А до этого лишь квартплату покрывала. -Да нет, Игорь, пошутил я с тратами, - усмехнулся Вадим. – Есть и у меня кому распорядиться наличностью. Успели с женой и полмира объехать, потому и не подались в няньки, как ты, что планов пока много иных. Да и некого нянчить. Ждем от сына подарок, а тот сам еще не нагулялся. Вадим еще несколько моментов из своей жизни расписал, посетовал на сына, а затем потребовал от Игоря жизненного отчета. -Я потом, если пожелаешь, немного подробней о себе расскажу. А сейчас хочу тебя послушать. Ты меня слегка заинтриговал, вот давай, и колись. А иначе после литра понимать друг друга перестанем. Пойдем на кухню. Я покурю малость, а ты там и начнешь свое повествование. Доложишь и отчитаешься, где взял дочь, что подарила тебе внучку, которая и заделала деда прадедом. Во, как сложно, даже выговаривать. Представляю теперь твои сложности. -Да ты особо и не настраивайся на интриги, Вадим, а то потом разочаруешься, услышав истину, - с хитринкой улыбался Игорь, все оттягивая рассказ о себе, поскольку еще много вопросов было к Вадиму. Куда подался после Казахстана, как и где, сумел осесть в России. -Нам Российское гражданство еще на службе присвоили, так сказать. Поскольку призывались мы из самой матушки, то и получили. Разумеется, сложностей и волокиты хватило. Наш чиновник любит на ровном месте препятствий настроить и нагородить кучу с хвостиком. То буква не понравится, то справка устарела. Вот скажи, как может устареть справка о последнем месте жительства перед призывом? Адрес не меняется, факт остается фактом. А ему посвежей подавай! -Да, хватило сложностей и у меня. Хотя, я бы, вполне возможно, и полетал бы подольше в Аэрофлоте, - соглашался Игорь с чиновничьими проблемами Вадима. – Да проблемы со здоровьем возникать начали. Вернее, не у меня, а у докторов. Находить, паразиты, изъяны начали. Вот и сдался в пенсионеры. В начале века оформил. А бизнес не полюбил, даже не пробуя. Вот чувствую нутром, что не мое, оттого и пошел в шабашники. Спасибо, старик один преподал уроки мастерства. Ну, а я парень хваткий, до учения способный. Да к тому же, еще и увлекся. Представляешь? Вот входишь в трехкомнатный, или шести комнатный сарай с полуразвалившимися стенами, а месяца через три-четыре в конфетку превращается. И все это своими руками, отчего даже законная радость и гордость возникает. -Верю, Игорь, верю, - согласно кивал Вадим. – Ну, а меня эта безопасность привлекла по известной тебе причине. Во-первых, защищать рубежи привык. А потом, если припоминаешь, так я борьбой увлекался, места призовые занимал. Теперь, кроме дивидендов от акций, молодежи навыки передаю. Все, Игорек, пошли снова за стол, и после моего тоста временно застолье прекращаем, пока не выслушаю твою исповедь. Я о себе уже все по полкам разложил. Твоя очередь пришла. -Да я с радостью, - отвечал Игорь. – Просто у меня с неким детективным сюжетом получилась. Вот и хотелось сначала тебя прослушать. 2 Игорь позвонил в дверь и, не услышав никакого движения в квартире, нетерпеливо постучал костяшками пальцев. Он знал, что Лариса дома, но, скорее всего, в ванной комнате переодевается или умывается, а потому может и не услышать. Да и звонок в их квартире был слегка простуженным – издавал легкие хриплые треньканья. И если включен телевизор, то слышать его нереально. Ну, а поскольку в такое раннее время смотреть телевизор некому, то вариант с ванной ближе подходил к реальности. На повторный стук Игорь услышал детское шлепанье по полу, и в открытом дверном проеме показалось детское личико Ларисиной сестренки Светы. -Игорь, привет. Лариска в туалете. А это, ты знаешь, надолго. Она всегда с книгой туда ходит, - срочно доложила Света о месторасположении старшей сестры. – Ты заходи, подождешь ее в комнате. -Да меня Васька во дворе ждет, - нетерпеливо ответил Игорь. – Лариса! – крикнул он громко, в надежде быть услышанным. – Ты опять проспала, что ли? Такая погодка на улице, пошли на речку учить! Начало мая выдалось на редкость теплым. Даже летом не всегда солнце балует такой прекрасной погодкой. А тут даже синоптики на удивление горожанам обещают такую аномальную температуру дней на десять, как минимум. И без дождя. Все трое друзей: Васька, что ждет во дворе, Игорь, который зашел за Ларисой, и сама Лариса, засевшая в туалете с книгой, заканчивают десятый класс. И сейчас они усиленно готовятся к выпускным экзаменам. Холодный апрель просидели с учебниками и с конспектами по очереди то в квартире Ларисы, двухкомнатной на пятом этаже, когда ее родители были на работе, или в трехкомнатной квартире Игоря. Ну, если уточнить, то его родителей. Там они даже чаще бывали, поскольку у Игоря имелась собственная отдельная комната. Старший брат Виктор уехал в Мурманск с женой и дочерью, где получил квартиру от предприятия. И теперь лишь пишет письма и обещает приехать в отпуск. Но на обещаниях его приезд и останавливается. Пишет, что слишком занят на работе, и его начальство не желает отпускать. Квартиру получил отец на всю семью, а остались они после отъезда брата втроем в большой трехкомнатной. Вот и воспользовался случаем Игорь, заняв одну большую комнату. Лично Васька, лучший друг и одноклассник, завидовал ему белой завистью. У него на всю семью из пяти человек одна комната в бараке. С печным отоплением посреди этой самой комнатушки. На ночь они раскладывают в центре комнаты диван, где он спит с младшим братом. И мест для перемещений не остается вовсе. Ну, а все удобства располагаются во дворе. А родители Ларисы получали свою квартиру в те далекие времена, когда в их семье отсутствовала Света. Потому и получили двухкомнатную. -Светка, зараза такая! – послышался из кабинета задумчивости злой и страшно рассерженный голос Ларисы. – Ты у меня сегодня точно по шее схлопочешь за подробную информацию посторонним о моем месторасположении. Могла бы скромно, и промолчать про туалет и книгу. -Это вовсе не посторонний, - беззлобно отвечала Света, весело хихикая в ладошку, искоса лукаво посматривая на Игоря. – Это твой Игорь пришел, а ты вечно в туалете часами сидишь. Раньше просыпаться надо было. А я, Игорь, уже давно проснувшаяся. Еще мамка с папкой на работу собирались. И в туалете побывала, и умыться, и покушать успела. А эта все дрыхнет. -Точно, сейчас хлопну по языку! – в комнате появилась Лариса. Сердитая, и решительно на расправу настроенная. – Или завяжи его тебе на узел, чтобы поменьше болтала ерунду всякую. Света закрыла лицо руками, спасая свой язык от экзекуции, и жалобно пропищала в сторону Игоря: -Игорек, скажи ты ей, чтобы оставила мой язык в покое. Вечно ей не нравится, что я правду говорю. -Она пошутила, - весело ответил Игорь и, обняв Ларису, поцеловал ее в губы. - Правда, ведь, Лара, не станешь ей язык завязывать? -Не буду, - оттаяла Лариса после такого жаркого поцелуя. – Только если прекратит болтать лишнее. -Не буду, - пообещала Света, и довольная мирному разрешению конфликта, убежала в другую комнату. -Ладно, - скомандовал Игорь. – Пошли на речку. Форма одежды купальная. Сегодня уже с утра печет, просто прелесть! Дружили они втроем с детства. То есть, с первого класса, когда родители привели их в школу. Но Лариса с Игорем сразу же уселись за одну парту, и вместе просидели все десять лет. Васька сидел позади них. Но на переменках и после школы не отставал от парочки. И так до восьмого класса. А потом Игорь внезапно ощутил иные чувства к своей подружке, гораздо отличные от обычной дружбы. Некое сладкое жжение в области сердца и иной стук при встречах. И однажды, когда они остались наедине, поцеловал Ларису. Неумело, неуклюже, но искренне и страстно. Да так, что у самого голова сумасшедше закружилась. Лариса удивленно смотрела на него минут пять, как на явление необычное и весьма странное. А потом внезапно сама сильно обняла его и впилась губами в его губы. У нее поцелуй получился затяжным и профессиональным, что пришла очередь удивляться и поражаться Игорю. -Ты уже с кем-нибудь целовалась? – спросил он ее, немного погодя, когда слегка восстановилось сердцебиение, и вернулась внятная речь. Да этого момента и дышалось-то с трудом. -Дурак ты, Игорь, когда это и с кем, если мы с тобой круглосуточно почти вместе. Ну, если только на ночь расстаемся. Просто я в кино такое много раз видела. Ты же знаешь, что я все науки налету схватываю. Даже те же уроки дома не всегда делаю. А уж такую несложную грамматику с первого раза поняла. Только вот так сама первый раз в жизни целовалась. Слушай, Игорь, а мы теперь с тобой, как жених и невеста, что ли? – заговорчески прошептала Лариса и весело захохотала. – Скажи, а ты меня и в самом деле по-настоящему любишь? Как в кино? -Наверное, - неуверенно пожимал плечами Игорь. – Я ведь не такой способный ученик, как ты, и, по правде, даже не знаю, что это такое за любовь. Да и кино про любовь не люблю, потому мне трудно представить ее. А целоваться мне даже очень понравилось. Только Ваське мы про это ему говорить не будем, ладно? Он тоже косо на тебя поглядывает, может обидеться. -Глупости все, - категорически не согласилась с такими тайнами Лариса. – Я сама выбрала из вас двоих тебя, потому и признаемся ему во всем, чтобы зазря не надеялся. Это же получится нечестно по отношению к другу. А он наш друг, а потому обманывать его некрасиво. Согласились и сразу же поделились таким секретом с Васькой. Он внешне отреагировал с безразличием и немного иронично. Мол, все эти сопли не для него. Но Игорь сразу заметил резкие перемены в друге. Видать, такое признание кольнуло в сердце. Он ведь тайно любил и любовался Ларисой. Хотя и понимал бесперспективность своих вздохов и страданий. Лариса и Игорь с первых дней оказались вместе за партой и после школы. А с Васькой оба дружили и позволяли ему быть рядом, чаще не замечая и не понимая его страданий и переживаний. -Ларка, возьмите меня с собой на речку. Мне скучно одной и жарко дома. Я с вами хочу, - услыхав про речку, выбежала из комнаты Света. – Я абсолютно не буду вам мешать. И слушаться буду. -Вот еще! – отмахнулась Лариса от сестренки, как от назойливой мухи. – Глупости все. Дома сиди. И мы не гулять идем, а к экзаменам готовиться. И нам там некогда будет за тобой следить. -Ну, Ларечка, миленькая, я правда-правда, буду себя вести, как паинька, - захныкала Света, понимая бесполезность уговоров. Старшая сестра всегда была жестка и грубовата с ней. И потому, опустив плечи, Света понуро поплелась обратно к себе в комнату. Глядя на ее обиженный и страдальческий вид, в груди у Игоря внезапно защемило жалостью к незаслуженно обиженному ребенку. Он сам хорошо помнил, что точно также грубо и жестко обращался с ним старший брат, никогда не желая брать его с собой ни на речку жарким летом, ни на каток зимой. У того была своя компания из взрослых парней. -Светик, - неожиданно остановил он ребенка на полпути. – А у тебя есть купальник для речки? -Какой купальник пятилетнему ребенку! – усмехнулась Лариса. – И вообще, что ты такое здесь задумал? -Лара, - как можно ласковей и нежней проговорил Игорь, обнимая девушку за плечи и целуя в губы. – Но ведь ей и в самом деле буде очень скучно и плохо одной дома. Пусть идет, а? Она нам абсолютно не помешает. -Правда, Игорек? – радостно и с надеждой в голосе спрашивала Света. – Я не помешаю вам, я тихонько сама по себе буду сидеть. -Вот Игорь, оно нам, зачем надо, а? Пусть дома сидит и с куклами играется. С ней уроки не поучишь. И вновь в глазах Светы угасла, внезапно вспыхнувшая, надежда, а у Игоря еще сильней защемило в груди. -Нет, ребенок пойдет с нами, - уже твердо и решительно заявил он Ларисе. – Нельзя так с младшими и беззащитными. Что ей теперь делать и как дальше жить? Сидеть одной в комнате из-за нашей лени? -Ой! – лениво отмахнулась Лариса, вдруг поняв и осознав твердость намерений Игоря. Она уже понимала его интонации и знала, когда можно спорить, а когда такое абсолютно бессмысленно. А сориться с ним абсолютно не хотелось. Тем более, по такому пустяковому поводу. – Только вот сам и будешь за ней присматривать, чтобы не утонула и на солнце не сгорела. -А ты, Светик, простынку прихвати или полотенце, чтобы укрыться и после купания в тенечке загорать. Столько счастья в глазах ребенка Игорю еще не приходилось наблюдать. Лариса даже учебники и конспекты не успела сложить в спортивную сумку, как Света в полной экипировке стояла уже у выхода. -Ого, сколько вас много! – с удивлением встретил их во дворе Васька. – И чего это детсад надумали с собой брать? -Вот, Игорь пожалел бедного и несчастного ребенка, - с легкой иронией произнесла Лариса, явно недовольная таким решение кавалера. -Ну, и пусть, - добродушно согласился Васька. – Будет и у меня дама. Правда, Света, ты ведь моя дама? -Нее! – несогласная, покачала головой Света, весело хохоча. – Я еще слишком мала для тебя. Ты уж лучше найди себе такую, как Лариса. От ее откровенного заявления весело хохотала уже вся компания. И Лариса перестала дуться, и у Светы настроение взлетело далеко и высоко вверх. И парни остались довольные согласию и миру в их компании. На берегу реки Игорь даже не успел расстелить покрывало на песок и разложить тетради с учебниками, как Света весело завизжала, сбросив с себя легкое летнее платьице, и с криками радости с разбегу прыгнула в воду, сразу же беспомощно замахав руками и скрываясь в глубине. Однако берег в этом месте крутой, и для такого маленького ребенка на полшага от берега уже с головой. Игорь, даже брюки с себя, не сбрасывая, нырнул следом и рывком выбросил на песок перепуганную Светланку. Она не успела нахлебаться воды, поскольку успела плотно закрыть рот, а спасатель уже через пару секунд успел ее вытащить из воды на воздух. -Ну, нянька хренов, получил урок непослушания? Еще когда-нибудь возникнет желание, взять ее с собой? – зло прошипела Лариса, готовая мгновенно отшлепать зловредную непослушную сестрицу. Но Игорь успел закрыть ее своим телом и грубо прикрикнул на разбушевавшуюся Ларису. -Тихо, тихо ты! У нас и без тебя тут страх в сердечке маленьком! – прошептал он, уже прижимая к себе дрожащую от страха девочку. – Успеешь воспитать без меня. А я, коль взял на себя ответственность, то сам и разберусь. Ты ведь без спроса не полезешь в воду, правда? – спросил он Свету. -Нее, Игорек, честное слово! – сквозь слезы лепетала и клялась Света, преданно и благодарно глядя Игорю в глаза. – Я нечаянно. Просто Лариса никогда не берет меня с собой на речку. Вот я и подумала, что здесь, как в пруду – мелко и спокойно. А оно само меня вниз утащило. -Ну и хорошо, - успокоил Игорь Светлану. – Я теперь тебя всегда буду брать с собой. Но ты никогда, пока не научишься плавать, сама в воду не лезь. -А ты меня научишь? – спросила девочка. -Обязательно, - заверил он ее. -Только без меня, - категорично завила Лариса. – Мне лишние хлопоты на речке ни к чему. -Да брось ты! – вмешался наконец-то Васька, до сих пор безмолвно наблюдая за перепалкой. – Ребенку тоже хочется поплавать. Как же научиться, если ни разу не утонуть. Меня тоже батя в воду бросил, а я к берегу уже самостоятельно плыл. Тонул, но плыл. Так и познал азы плавания. -Ладно, умолкли, - рассердилась Лариса на мужчин, которые не пожелали ее поддержать. – Взялись за конспекты, и зубрим. В школе парни учились средне. Это Лариса была чересчур способной, оттого и сыпались на нее сплошные пятерки. Редко, когда хорошо, если случайно в чем ошибалась. Схватывала она все налету. Васька постигал науки упорным трудом. А Игорю давалась с ленцой пополам. А зачем напрягаться, ежели уже с будущим он все решил однозначно и бесповоротно. Игорь увлекался стихами. Сочинялись они у него легко и без напряжения. Возможно, далеко от классики, но тетрадь в 96 листов исписывал за год. Оттого и скопилось где-то тетрадок семь. Хватало плагиата. А у начинающих поэтов не без этого. Однако не только в школьной стенгазете, но и в «Вительском Вестнике» публиковались. Оттого он и подумывал про Литературный институт. Лариса постоянно требовала хоть пару посвящений ее персоне, но Игорь постоянно откладывал на потом. -Лара, ну, не дави ты на меня! Я ведь по вдохновению пишу, а не по заказу. Допускаю, что разлука навеет вдохновение и подтолкнет к поэме о любви, - неоднократно, словно оправдываясь, твердил он. А у него и в самом деле, хоть и казалась любовь безумной к Ларисе, не рифмовались строки в ее честь. Она ведь вот здесь, рядом. Можно в любое время поговорить с живой и словами прозой, а не стихами. -И о какой разлуке ты мне постоянно долдонишь? – с некой подозрительностью поинтересовалась она. -Ну, как же! – удивился Игорь ее непониманию. – Ты поступаешь в наш Вительский Технологический, а я собрался в Москву в Литературный. Да здесь, в принципе, не так уж далеко, каких-то 300 километров. На все праздники и каникулы буду домой приезжать. Но все равно, учиться врозь. -Игорь, - порою возмущалась и сердилась Лариса такими его заявлениями, которыми он так легко и восторженно расписывал предстоящее расставание. – Вот нельзя, разве, и тебе с нами в Технологический? Так и расставаться не пришлось бы. Будто стихи без Литературного не пишутся. -Нет, - проявляя жесткость и категоричность, протестовал против таких инсинуаций Игорь. – Поэзия, это наука, которую также необходимо познавать. Без учебы пишутся дилетантские верши, совершенно непрофессионально. Часто по таким вопросам сорились, словно эти перспективы являлись поводом для разлада. Но мирились быстро. Еще в начале девятого класса Лариса осталась однажды у Игоря ночевать. И с того момента у них началась вполне нормальная взрослая любовь с вытекающими последствиями. Однако малоопытные любовники сумели избежать опасных инцидентов. Получалось у них без нежелательной беременности. Потому-то частые ссоры, ну, именно по таким вопросам, случались до ночи. А потом наступал мир, согласие и мечты о будущем. Единственную отрицательную черту Ларисы Игорь категорически не желал воспринимать, так это чересчур грубое обращение с младшей сестренкой, к которой сам искренне привязался. И получал взаимную любовь. -Игорек, - спросила Света после очередного купания и разогревания на горячем песке. Они вдвоем лежали чуть в сторонке от Ларисы с Васькой, потому беседа протекала конфедициально. – А ты после экзаменов сразу женишься на Лариске, да? Вы же жених и невеста. -Нет, никак не получится, - серьезно ответил Игорь, хотя в данный миг хотелось гомерически расхохотаться. Но ребенок спрашивал без иронической улыбки и подоплеки, а потому ответить хотелось адекватно. – Мы же в институт поступаем. Васька с Ларкой надумали в Технологический, а я надумал в Литературный. Стихи ты буду учиться сочинять. По-взрослому, а не так, как сейчас. -Ну, ты же уже умеешь так здорово и интересно придумывать! – удивилась Света, много и раз слушавшая и поражавшаяся стихами Игоря. – Так тебе теперь и вовсе без надобности эта учеба. -Это простые стишки, которые сами придумывались и писались. А я хочу, чтобы у меня была такая профессия. -Игорек, сочини что-нибудь про меня. -Хорошо, - согласился Игорь. – Обязательно придумаю что-нибудь. Только позже, когда меня муза посетит. Ладно? -Кто посетит? -Вдохновение. Ну, вот тогда, когда оно само сочиняться пожелает. Я не умею их сочинять специально. -А-а-а! – понятливо протянула Света. – Я подожду, не стану торопить тебя. Мне ведь хочется хорошие, а не просто так. Уже во время сдачи экзаменов, Игорь в списках вузов Москвы отыскал правила поступления в Литературный институт. Открытие, известие, ту новость, что он вычитал в брошюре, не просто поразила и огорчила, но и сильно огорошила. Вот те на! Оказывается, чтобы стать студентом этого заведения, необходимо иметь два года трудового стажа. А где, ежели весной в армию забирают? Школьные экзамены сдавались легко и беспроблемно, поскольку все два месяца последней четверти они втроем зубрили билеты, чуть ли не наизусть. И вот, когда остался последний экзамен, а впереди выпускной вечер, такое открытие его выбило напрочь из колеи. Занимаясь самим процессом сдачи экзаменов и сбором документов в институт, Лариса, вроде как, и не замечала такое неадекватное состояние кавалера. К удивлению самого Игоря, первой поинтересовалась Света. Вроде как, он старался не демонстрировать свою деморализованность ни перед кем, а маленький ребенок заинтересовался и спросила: -Ты, случаем, не с Ларкой поцапался? Каким-то стал немного неправильным. Я ей скажу, только ты не молчи. -Как странно Светик-Самоцветик! – искренне удивился Игорь, даже поначалу не совсем понимая вопроса. – Нет, я абсолютно ни с кем не цапался. Понимаешь, просто у меня получилось мелкое недоразумение. -А ты мне сейчас расскажи, ну, я чего-нибудь и придумаю, - деловито предложила Света. – Мы вместе быстрей придумаем, как нам с этим недоразумением справиться. Оно, может, и не такое плохое. -Недоразумение весьма серьезное и кошмарно печальное, - тяжело вздыхая, поведал Игорь маленькому ребенку, как можно проще и понятней с мельчайшими подробностями объясняя истинную причину упаднического настроения. Света слушала внимательно, стараясь не перебивать и вникать в проблему. – Ну, и как мне про это рассказать Лариске? Она и без того за этот институт да еще с отъездом на много лет дуется. А теперь вообще устроит грандиозный скандал. Ведь меня в следующую весну в армию забирают. А до весны придется идти работать на завод. Прямо за домом, где проживала семья Губаревич, вдоль реки, пересекающей город Вительск пополам, растянулся километров на два-два с половиной деревообрабатывающий комбинат, на котором и работала городская окраина, не сумевшая поступить в институты или по какой-либо причине не пожелавшая покинуть свой город, променяв его на столицу, коя и располагалась всего в трестах километрах. Ну, многие уезжали на заработки на Север или в Сибирь. На комбинате работали отец и мать Игоря. Да и самому ему пришлось отработать на нем полтора месяца после девятого класса в одном цеху с отцом за строгальным станком. И теперь так получалось, что перспектива возвратиться до весны в этот цех вновь замаячила отчетливо и явственно. И выхода не было, поскольку ни в какой иной ВУЗ поступать Игорь не желал. А идти против собственной воли ему претило до тошноты. Не желали влезать в мозги иные науки. Света на жалобы Игоря и на его стенания ничего не ответила и, молча, покинула его. Но ненадолго. Поскольку уже спешила что есть мочи за Лариской, которая яростно сверкала глазами и угрожала здоровью и целостности организму Игоря. Этого Света вовсе не желала. -Это правда? – врываясь в комнату к Игорю, кричала истерично и зло Лариса. - Светка все правильно мне рассказала? Ишь, выслал послов доброй воли в лице этой соплячки. Ты хоть сам понимаешь, что все это значит? -И никакой я не посол, - совершенно не понимая значения этого слова, со слезами на глазах пропищал маленький ребенок. – Он меня вовсе не посылал никуда. Я сама придумала. Мне хотелось ему помочь, а ты все неправильно поняла. Не видишь, что ли, что Игорю так тяжело? -Чего неправильно? – не снижая тона, визжала Лариса. – Все я правильно поняла. Ты поначалу на два года в армию загремишь, потом будешь два года на комбинате свой трудовой стаж зарабатывать. Ну? И когда тогда поступать? А еще после пять лет в институте учиться. Аккурат к старости и окончишь его. -К какой старости? – пытался оправдаться, еще ни в чем не провинившийся, обиженный Игорь. – Всего-то 26. А потом, зачем отдельно армию от стажа посчитала? Служба в армии входит в трудовой стаж, если перед армией устроиться на работу. А я до весны и собираюсь работать. И вся математика-то: 18+7=25. Самая молодость начинается. И чего раскричалась так, словно я ужасное преступление совершил? Не желаю я в другие институты поступать. А эти годы, пока работаю и служу, буду готовиться, учить билеты. В армии, знаешь, как много времени остается? Подумаешь, будто ждать придется нечто специальное. Ну, поработаю, денег малость подзаработаю, и в армии послужу. Каждый мужчина просто обязан послужить, настоящую школу жизни пройти. Вон, какие взрослые пацаны из армии возвращаются! – неуверенно, но слегка настойчиво и пафосно попытался защитить Игорь свою позицию, которую сам уже считал жизненно правильной. И менять не желал. -Ну, и черт с тобой! – отчаянно махнула рукой Лариса и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. А Света уселась на диван, поджав ноги к груди, и испуганно смотрела в сторону Игоря, ожидая справедливого наказания за свою поспешность. Нет, драться, как Лариска, разумеется, он не станет. Но отругать и обозвать всякими нехорошими словами запросто может. Ведь это она во всем виновата, поскольку, желая облегчить участь Игоря, рассказала обо всех его проблемах старшей сестре. -Ты меня прости, Игорек, - лепетала слезливо Светлана. – Я ведь помочь хотела, чтобы ты так не мучился больше. А оно, вон, как вышло. Ты теперь не будешь со мной дружить, да? Игорь взглянул исподлобья на дрожащего ребенка и, присев рядом с ней, приобнял ее за плечи. -Ну, и правильно сделала, - резко сказал он. – А то я еще долга бы мучился и всем своим видом настроение портил. Чего тянуть, если все равно нужно было сказать? А теперь все стало на свои места. Поймет – вернется. Нет, так и плакать сильно не стану. Чуть-чуть буду, правду говорю. Мы же все 10 лет рядом были. И вот разругались. Она еще никогда такой злой на меня не была. -Ты на меня совсем не сердишься, да, Игорек? – с надеждой в голосе спросила Света, глядя преданно виновата на него. – Даже если Лариска с тобой больше не захочет дружить, мы все равно останемся друзьями? -Да, Светик, нам с тобой незачем ссориться, - тяжело вздохнул Игорь. – Но, я думаю, Лариска поймет меня, просто должна понять. Ведь она разумная девушка, умеющая правильно рассуждать. Назавтра к вечеру Лариса вернулась в совершенно ином настроении. Тем более, что на днях выпускной бал, и вовсе не хотелось на таком празднике оставаться одной. Они же вместе ей платье заказывали, а ему брюки. Поскольку июнь, а в особенности его вторая половина, стоял теплый, сухой и солнечный, то Игорь планировал идти на выпускной в рубашке с короткими рукавами. Незачем в пиджаке париться. А Игорь и в таком одеянии взопреть способен. Да еще с Васькой на двоих они прихватили бутылку водки. На праздничном столе обещано было лишь сухое вино, которое мужчины, каковыми после сдачи экзаменов и получения аттестата зрелости считали себя Игорь с Васькой, не любили и считали кислым компотом. -Под партой не уснете? – с иронией предупреждала их Лариска, на что мужики презрительно хмыкали. -Для нас на двоих – доза детская. -Ладно, - примирительно сказала Лариса в тот вечер после ссоры, когда пришла с миром к Игорю. – Служи, трудись. Авось из тебя толк выйдет. Но в знак мира и согласия хотя бы четыре строки посвятил бы мне, а! – просила и требовала девушка. – Нечестно это. Ты столько тетрадей стихами исписал, а про Лариску ни строчки. И уже, лежа в постели в комнате Игоря, куда Лариса последний год приходила, как к себе домой, не скрывая факта супружеской жизни ни от своих родителей, ни от родителей Игоря, она шептала: -Раз ты меня любишь, то прощено и мирюсь с таким поразительно твердолобым упрямством. Буду терпеливо все два года ждать тебя из армии. Ну, а там, когда поступишь в свой Литературный, то, мне так кажется, мы сможем и в Москве устроиться. А что? Я переведусь, ты своими стихами на съемную комнату заработаешь. Возможно, даже и поженимся. Только с детьми до полного окончания всех институтов мы повременим, чтобы в нищету не окунуться. Из военкомата Игорь несся, как угорелый. Ему срочно хотелось вывалить свалившееся известие, новость или просто это такое неординарное событие, и порадовать им Ларису. Правда, про то он узнал еще дней десять тому назад, да боялся оглашать, дабы не сглазить, поскольку всю неделю шла медицинская комиссия. А десять дней назад их со всего города будущих призывников, которым к весне исполняется 18, и кто не успел поступить в ВУЗ, в приказном порядке обязали выбрать добровольно и самостоятельно будущую военную специальность. Игорь поначалу был удивлен и ошарашен таким предложением. Но выручил его, оказавшийся в этот миг рядом слегка знакомый из соседней школы Виктор Ярославский. У него старший брат попал еще в прошлом году под такой вот выбор. И посчитал самым оптимальным вариантом и удачным для службы и для срока армии учебный авиацентр в поселке Песчаное в 15 километрах за городом. -Только самое главное, так это медицинскую комиссию пройти. Режут там по-черному, с видом знатока и бывалого служаки говорил Витька. – Сам Серега мне говорил, что из 100 максимум проходят 10. И это еще до учебы. А после учебы перед призывом вновь трясут. И у них еще несколько человек забраковали. Просто потом более тщательно проверяют. -И всего 7 месяцев служить? – завороженный такими перспективами, сипло шептал Игорь. – И за армейский срок засчитывают? -Ну, так это первый год. А на второй трехмесячные сборы. Там присваивают офицера запаса, и свободен, как муха в полете. Сильно пожелаешь – иди в армию и офицером летай на вертолетах. А нет, так дома сиди. А главное, так дом под боком. Каждые выходные на два дня отпускают. Лично я, так даже и раздумывать не собираюсь, - категорически заявил Виктор. Услышав свою фамилию в числе первых, поскольку начиналась она одной из первых буков в алфавите, Игорь, стараясь сдержать волнительную дрожь, сразу же назвал выбранную специальность. -Пилот вертолета. -А со здоровьем как? – строго спросил майор, возглавлявший президиум этого застолья. – Проверять будут строго. -Пока не жаловался, - как можно быстрей произнес Игорь, пугаясь, что ему сейчас откажут. -Хорошо, пусть будет так, - согласились все офицеры хором и вписали его в избранный список. – Комиссия на днях. Получи повестку у секретаря и успеха тебе. Надеемся, что повезет. О предстоящей комиссии Игорь никому не рассказал. Даже родителям. Он с нетерпением и с кошмарным волнением дожидался этого страшного приговора. И вот председательствующий пожимал ему руку и громко объявляет: -Годен без ограничений. А вот Виктор Ярославский в коридоре громко рыдал. Зарезали его жестко и безжалостно. Даже близко до авиации не допустили. Однако Игорь сочувствовать не стал, хотя за совет и подсказку был благодарен. Ведь сел бы он на другом месте, так ничего бы и не узнал про этот авиационный центр, благодаря которому даже длительной разлуки с Ларисой не предполагает. Учиться дома, то есть, в Вительске без отрыва от производства. Два учебных дня в неделю. Всего-то! А служить семь месяцев, где каждый выходной позволяют проводить в родном доме. И самое главное, что эта служба входит в трудовой стаж. Он ведь сразу же после офицерских сборов документы в институт отправит. Ведь первое условие, дающее право на поступление, у него уже окажется в кармане. И стихи его публиковались и продолжают публиковаться. И за два года он еще их напишет тучу целую. Вот потому и несся на парах к Ларисе, чтобы срочно порадовать и ее такой прекрасной ошеломляющей и жизнеутверждающей новостью. Им абсолютно не придется расставаться на целых два года. И самой длительной разлукой окажутся трехмесячные сборы. Но они лишь весной следующего года будут. А за такой срок многое перемениться может. -Игорек, а ты чего такой взбалмошный? – встретила его таким вопросом на пороге своей квартиры Светлана. – Ты к Ларке? А она еще на занятиях. И не пришла пока. Вот. Давай, с тобой пока поиграем, а? -Давай, - согласился Игорь, сбрасывая в прихожей куртку и туфли. На улице уже во всю осень распоряжается с сопутствующими ей атрибутами, как дождик и заметная прохлада. И потому Игорь сегодня первый раз после лета надел куртку, что родители купили ему в конце весны. А поскольку весна удалась чересчур теплая, то эта куртка и провалялась в шкафу до осени. Оттого на нем к его праздничному, или, как сказала Света, взбалмошному настроению была одета еще и совершенно новая куртка. -Классная куртка, - похвалила Света, уволакивая Игоря вглубь комнаты и раскладывая на ковре свои игрушки. Игра детская до безобразия. Но отказать Светланке он никак не мог. Все равно ведь придется дожидаться Лариску не менее двух часов. А со Светой кроме игры можно еще и обо всем поговорить. Несмотря на свои пять с небольшим лет, Света была девочкой рассудительной, и порою своими выводами по какому-нибудь вопросу жизни или бытия ставила в тупик. С ней необходимо проявлять максимум внимания, и слишком не завираться. Иначе запросто попадешь впросак, а потом придется краснеть и выкручиваться. -А папка с мамкой на работе? – Спросил Игорь, приступая к предложенной игре и строя в ней свои замысловатые ходы, чтобы иногда и выигрывать. Иначе, если не учесть силы соперника, позорно проиграешь. -Да, они во вторую смену. Вот только перед твоим приходом ушли. А Ларка задерживается, как всегда. Иногда случается, что она вообще часам к восьми-девяти заявляется, если к тебе не уйдет. Но ей мама сказала, чтобы, если они во вторую смену, меня одну не бросала. А мне, так одной не так уж и плохо. Зато тихо и никто не цепляется по пустякам. Я чайник уже включать умею. А парочку бутербродов она мне сама перед работой делает. Так что, готовься дожидаться, возможно, и придет. Она любит после института жаловаться мне на трудности. -Ну, и ладно, мне, собственно говоря, абсолютно не к спеху. Учиться мне не нужно, уроков делать тем более. -Игорек, - попросила Света и хитровато прищурила глаза, лукаво намекая на желание, познать тайну такого настроения раньше Лариски. – А мне не хочешь рассказать свою счастливую новость? Ты с ней прилетел такой весь взлахмоченный, перевозбужденный, что меня любопытство просто распирает. -Ты что? – рассмеялся Игорь, разглаживая рукой свой ежик. Он специально перед комиссией постригся так коротко, чтобы даже своим внешним видом не оттолкнуть докторов. – У меня нет на голове лохмотьев. -Да я так, просто пошутила, - оправдывалась Светланка. – У тебя вид такой на лице, а не на голове. Расскажи, а? -Хорошо, - согласился Игорь, и с максимальными подробностями пересказал ребенку эпопею с попытками, кстати, удачными, попасть в авиационный центр. И про то, как здорово прошел медицинскую комиссию. -Ух, ты! – восхищенно воскликнула Света, искренне восторгаясь такими внезапными переменами у Игоря. – Так ты летчиком будешь? Как здорово! Игорек, а меня на вертолете покатаешь? -Не знаю, Светик, - откровенно порадовался Игорь ее реакцией на происшедшее событие. – Я еще сам ни разу не видел этот вертолет. Мы еще полгода учиться будем на земле, а потом только поедем на аэродром. 3 Игорь даже не успел до конца переодеться после работы, как сразу же пронзительно прозвенел дверной звонок. Вскакивая на ходу в трико и в тапочки, Игорь поспешил в прихожую, но входная дверь уже распахнулась настежь, и на пороге появились Лариса и Васька. Слегка запыхавшиеся от быстрой ходьбы, но в глазах стоял немой вопрос и небольшое удивление. А Игорь и понять не мог причину такого внезапного явления, и потому, молча, ожидал пояснений. С расшифровкой друзья тянуть не стали и сразу посыпали на него, как из дырявого мешка, кучу вопросов. -Это все, правда? Ты серьезно, не шутишь? А что это еще за центр такой, и как ты туда попал? Он что, военных летчиков готовит? Так что, теперь вместо Литературного решил в военную авиацию податься? Нам вчера вечером Светка рассказала, так мы ей сразу и не поверили. Но она чуть ли не со слезами на глазах умоляла, требовала и кричала, чтобы мы выслушали и приняли за правду. Игорь поначалу ошалело выслушивал их трескотню, что они устроили ему здесь с порога наперебой. Потом весело усмехнулся, потешаясь над их неверием, удивлением и такой спешкой, познать истину. Но последняя фраза слегка царапнула тупым когтем по сердцу, причиняя боль, но пока не вызывая кровотечение. Нам, мы, у нас – такие местоимения вылетали из их уст слишком часто. Но что Васька делал поздним вечером в их квартире? Не в Васькином в бараке, где даже мысль об уединении абсурдна, а в Ларискиной. Уже больше недели Игорь никак не может встретиться со своей подружкой. А на просьбы через Свету самой навестить его, она через того же посредника чаще передавала о своей чрезмерной занятости, усталости и перегрузке, не дающей никакой возможности уделить время на свои удовольствия. У них началась бурная студенческая жизнь и хлопоты, которые, мол, Игорю неведомы и непонятны. А учеба в институте, как говорила Света со слов Ларисы, несравнима со школьными уроками. Однако Лариса после залпа вопросов, словно поняв и прочувствовав настроение Игоря, подошла вплотную к нему и нежно, не обращая внимания на стоящего рядом Ваську, страстно и слишком знакомо обняла его, прижимаясь губами к его губам, тихо нежно шепча: -Я ужасно соскучилась. Мы так давно не виделись с тобой, что я уже, и забывать начала. Сегодня остаюсь у тебя. Игорь, разумеется, мгновенно растаял, поплыл за облака, напрочь забывая те противные местоимения, вызвавшие необоснованные подозрения, и с той же страстью ответил на поцелуй. А действительно, с какой такой стати вдруг он приревновал и выстроил в мозгах цепочку необоснованных гипотетических поступков. Ну, не к другу же Ваське предъявлять претензии? Да, институт – не обычная школа с уроками и отметками. Там учатся уже взрослые серьезные люди, там их учат будущей профессии. А у Игоря такие перспективы лишь замаячат года через два. И это благодаря авиацентру, который сократил срок ожидания на целый год. Еще хорошо, что свои глупости вслух не озвучил. Так еще и самому пришлось бы извиняться. Ведь что ни говори, а они вместе уже одиннадцатый год. Потому удивляться просто грешно за такие моменты. Если они не вместе с Васькой, тогда с кем Ларке быть? А поскольку благодушное настроение вернулось, то и отвечал он им на вопросы весело и со смехом: -Да, в авиацию, а это так романтично? Даже Светланке мой выбор кошмарно понравился. -Игорь, - с легкой возмущенностью и с досадой воскликнула Лариса. – Это когда же ты успел свою мечту променять? А про поэзию и про Литературный институт можно смело позабыть? -Лара, - обнимая девушку, Игорь продолжал одаривать друзей счастливой искренней улыбкой. – Это ведь не военное училище, а авиационный центр по подготовке офицеров запаса. То есть, производственная штамповка летчиков на случай каких-либо военных действий широкого масштаба, - пытался объяснить словами представителя авиацентра, который прочел им краткосрочный курс лекций об основных задачах этого учебного заведения. – Так что, офицером я буду запасным, ну, валяться в запасниках, на далеких полках. Представляете, всего семь месяцев службы рядом с домом. А потом еще трехмесячные сборы, и вся армия позади. Так получается, что я уже в 71-ом смогу поступать в свой Литературный. -Вот только не надо мне ля-ля! – встрял в разговор Васька, до этого момента лишь внимательно вслушивавшийся в перебранку влюбленных, посчитавших его полностью отсутствующим. – Слышал краем уха я про этот центр. Дадут офицерское звание, наобещают кучу благ, а потом на всю оставшуюся жизнь заграбастают на службу. Это обычная ловушка для дурачков. -С чего ты взял? – возмутился Игорь такими инсинуациями друга, которые просто незаконны и оскорбительны, и грубо обижают не одного Игоря, а и тех офицеров, что разъясняли им, собравшимся в остатке после жесткой беспощадной медицинской комиссии, правила и порядок прохождения службы. – Можно и пойти служить, да только на добровольной основе, по собственному желанию. Пишешь рапорт, и только потом тебя призывают. -На добровольной! – иронично и с сарказмом усмехнулся Васька, словно он бывалой знаток таких вот капканов, и сам, мол, побывал там. – С армией, друг мой любезный, плохо ты знаком. -А ты хорошо? Нашелся мне корифей армейской службы. Ты даже адрес военкомата толком не знаешь. -Я от компетентных товарищей слышал. Присылают тебе повестку и на добровольной основе призывают на службу. И попробуй не согласись, откажись от службы. Есть закон, есть правила, и еще есть такая государственная необходимость. А ты присягу примешь еще в этом своем центре, которая не позволяет отказаться. Там написано, что ты обязан. -Ой, Игорь! – испуганно воскликнула Лариса после краткого описания Васькой последствий такой заманчивой службы. – А если и вправду призовут? И ты тогда забудь о своем институте? -Ну и что? – уже с неким недоверием своей версии, произнес Игорь, не желая соглашаться с доводами друга. – Подумаешь, попробуют только призвать! Ты даже не представляешь, как медики зверствовали! До слез многих доводили. Многих мечтателей отправили в пехоту. А у нас потом еще после учебы перед призывом комиссия, потом перед сборами. И ежели я настолько не пожелаю служить, то после сборов спокойненько завалю эту комиссию. -И как же ты ее завалишь? – с сомнениями спросила Лариса, уже не зная, кому верить больше. – Сам признавался, что прошел ее без каких-либо ограничений. Не поверять они тебе. -Лара, еще как поверят, будь спокойна, - уже совсем развеселившийся от внезапных собственных идей и разумных мыслей, что внедрились в мозги, вытесняя все сомнения, радостно воскликнул Игорь. – На комиссии все доктора начинают свой осмотр с традиционного вопроса: «Какие жалобы на здоровье»? И если я до сих пор все жалобы отрицал, то, когда потребуется, и если пожелаю, завалю всех подряд докторов. И никто не осмелится признать меня годным. Вот. -И загребут в армию на все два года. -Нее! – со смехом пропел Игорь. – Так после сборов я буду считаться офицером, и к тому же еще и отслужившим положенный срок. В этом я и увидел преимущество для себя лично в авиацентре перед другими службами. Представляете, пацан мне подсказал, научил, а сам комиссию провалил. Они уже обсуждали предстоящую службу Игоря в зале под звук телевизора, как скрипнула входная дверь, и в квартиру мышкой и с опасливой оглядкой почти неслышно пробралась Света. Виновато поглядывая на Игоря и с испугом на Ларису, она вошла в комнату и остановилась у порога, словно спрашивая разрешения, продвинуться дальше вглубь комнаты. Первой ее заметила Лариса, которая не замедлила с возмущением и грубо обругала сестренку: -Тебе, тайный доносчик, приказано было сидеть дома и не высовывать носа до прихода родителей. Чего приперлась без спроса, спрашивается? Ну-ка, марш обратно в хату и сиди там тихо! -Ну, Лара, мне одной скучно, а во дворе никого. Можно, я с вами посижу? – скривив губы в плач, жалобно пропищала Света. – Мама с папой поздно придут. А мне дома одной не хочется сидеть. -Брысь, тебе сказано! Чтобы в пять секунд покинула помещение. Иначе я встану, и ты еще быстрей полетишь. Света еще сделала одну попытку разжалобить сестру слезой и стенаниями, но та неуступчиво и категорично повторила приказ с возвращением домой. -Ладно тебе, Ларка, - заступился за ребенка Игорь, который на слезы и стон Светы отреагировал адекватно и оправдал надежды и чаяния сестренки. Он подошел к Свете, подхватил ее на руки и сел вместе с ней на диван, вызвав тем самым молчаливую бурю восторга и радости в маленьком сердечке. – Пусть до вечера посидит с нами, а потом мы вместе проводим ее домой. -Вот тебе, Игорь, - вроде как возмущенно, но уже беззлобно и с долей веселья проговорила Лариса, обреченно махая рукой, - не в авиацию, а в детский сад нянькой идти надо. Любишь ты с малышней возиться. Вон, и Светка только ведь из-за тебя пришла. Знала, что заступишься. -Да, вот так! – прочирикала Света, показывая язык Ларисе. – Мы с ним тоже дружим. Ты ведь теперь чаще с Васькой, а я буду с Игорем. Сказала и хихикнула, уткнувшись носом в грудь Игоря. А у него вновь сердце сжалось в тревоге и в легкой ревности. Не слишком ли часто они вместе с Васькой. Однако укол оказался слабым, и быстро следы его улетучились, поскольку он вспомнил, что Лариска обещала сегодня остаться до утра с ним. Стало быть, Васька здесь не при делах. А излишняя ревность абсолютно без надобности в их отношениях. Лариска, хоть и капризная и вздорная девчонка, но любит только его и желает быть с ним, а не с Васькой. Если бы у них что было, то с таким спокойствием и безразличием к Ваське она не говорила про ночь. А раз сказала, не обращая внимания на его реакцию, то и отношения у них чисто дружеские. -Игорь, - пропищала у него на груди Света. – А здорово как получается, да? Просто классно! -Что здорово и почему классно? – не поняв ее восторгов, поинтересовался Игорь, вопросительно глядя в глаза. -Ну, вот ты будешь летчиком и поэтом сразу. Даже стихи у тебя интереснее станут, ну, такие облачные и воздушные. Ведь летать на вертолете просто классно. Покруче стихов. Меня Игорь обещал, потом на вертолете покатать, когда сам научится, - внезапно объявила она Ларисе и Ваське. -Чего? – удивились те хором. -Да, - решил подтвердить Игорь, дабы не обижать малое дитя. – Только немного попозже, когда уже хорошо научусь, чтобы мне разрешили пассажиров катать. А пока придется вновь садиться за парту и зубрить новую авиационную науку. Так что, с первого октября снова в школу, - с небольшой тоской и грустью добавил он. – Только-только с одной развязался, как опять садиться и грызть. -Игорь, а кого надо грызть? – удивленно посмотрела на него Светланка, не понимая такого каламбура. -Науку, Светик, ее проклятую. -А можно подумать у нас с Ларисой все проще и легче, - взбодрил Игоря Васька. – Те же самые школяры. С отметками в журнале, с конспектами, тетрадками и прочими школьными атрибутами. И друзья, уже не обращая особого внимания на малого ребенка, что устроился на коленках у Игоря и в оба уха пытается уловить разговоры студентов, подались в воспоминания и в сравнения прошлой школы с новым учебным процессом. Нет, они вовсе не собираются жаловаться и стенать. Просто слегка сожалели, что так скоро и поспешно пересели с одной парты на другую, перепрыгнули, не успев остыть от школьных уроков и домашних заданий. Игорю ужасно не понравилась эта школа с авиационным уклоном. В отличие от Васькиной и Ларискиной учебы, у Игоря совершенно новые и абсолютно отличные от школ и институтов предметы. Неплохо дружив с математикой и физикой, а также и с прочими гуманитарными науками, где к знаниям и умениям требовалось составление красивых предложений, здесь Игорь столкнулся с ненавистной конструкцией с описанием всех крупных и мелких деталей. Господи, спаси и помоги, стонали все курсанты! А именно такой статус был предан им на период учебы. Ну, и на кой черт будущему летчику потребовались такие скрупулезные детальные знания этих мелких запчастей двигателя и конструкции вертолета. Чуть ли не каждый винтик и болтик описывался преподавателем с мельчайшей дотошной точностью. А учебников для курсантов пока не придумали. Вот и конспектировали они вслед за речью преподавателей, стараясь успеть записать, как можно больше, и сокращая слова, как можно понятливей. А потом на переменках друг у друга уточняли те крючки и закорючки, что сами и вписали в общую тетрадь, поскольку расшифровки не каждый иероглиф поддавался. Посему Игорь великолепно понимал, что пропустить ни одного занятия ему нельзя, потому что потом этот урок прочитать нигде уже не прочтешь. И переписать на дом не дадут. Конспект у каждого в одном экземпляре. Пока еще среди курсантов, пишущих под копирку, Игорь не встречал. Хоть и реже стали встречаться с Лариской, но, как казалось Игорю, отношения у них сохранились в нежном и взаимно любовном виде. Влюбленном и страстном. Даже если и случалась у Игоря вторая смена, то Лариса встречала в его комнате, поскольку родители видели в ней уже свою невестку. Как ни трудна и ни нудна была учеба, но эти требуемые и отведенные на нее полгода пролетели и закончились. И старший преподаватель вслух и торжественно зачитал расписание сдачи экзаменов. -Фу! – облегченно вздохнули курсанты, искренне порадовавшись окончанию этого скучного процесса познания азов Вертолетовождение, аэродинамики и изучения деталей, из коих и состоит их вертолет. Казалось, что этот бесконечный длинный перечень никогда не закончится. Игорь даже поначалу и не понял радости большинства курсантов. Ведь не праздник их ожидает впереди, а сдача этих противных предметов, которые, как ему казалось, абсолютно не отложились в башке. Но после объяснений и комментарий компетентных товарищей присоединился к всеобщему ликованию. -Понимаете, пацаны, - объясняли знатоки малограмотным. – Экзамены мы все и все равно сдадим на твердую государственную оценку, коя во всех учебных заведениях является удовлетворительной. Это уже чистая формальность. Сами преподаватели лично больше всего боятся новой медицинской комиссии. Говорят, что все равно еще хотя бы пару человек могут забраковать. А штаты из здоровых курсантов укомплектовывать необходимо. Так что, перед преподавателями стоит глобальная задача – у всех принять и никого не завалить. Такое искренне заявление до хрипоты в горле порадовало курсантов. Вот и зачем, в таком случае, так усиленно и напряженно они грызли этот металлолом? Могли бы слегка обзорно проскочить и забыть. И эти нехорошие знатоки почему-то весь учебный процесс промолчали, а теперь перед самыми экзаменами порадовали. Хотя, оно и правильно, так думал за самого себя Игорь. Полгода зубрежки и усиленного вдалбливания результаты дали неплохие. Теперь лично он имеет полное представление о конструкции вертолета, а также о причинах его летных способностях. Даже на пальцах любому постороннему и малосведущему сумеет пояснить. Хотя, из посторонних разве только Света слушала с удовольствием и вниманием. Студенты чаще о своих проблемах и познаниях болтали. И вот после сдачи экзаменов и прохождения повторной медицинской комиссии им, курсантам, вручили призывные повестки, согласно которым работающим курсантам предоставлялся двухнедельный оплачиваемый отпуск перед призывом. А папа с мамой решили организовать в честь такого события праздничное застолье с приглашением всех родных и друзей. Разумеется, в числе первых оказались Лариса и Васька. Хотя, это им так показалось, Света, получив личное приглашение от Игоря, явилась на проводы в числе самых первых и почетных гостей. Лариса уже ее присутствие воспринимала более-менее спокойней и равнодушней, понимая и воспринимая, как должное, привязанность кавалера к такой малолетней даме. Даже посмеивались над ней, как над гипотетической соперницей, могущей из-под носа увести жениха. -Ой, боюсь, - шутя, стенала Лариса, - что когда-нибудь Светка отобьет у меня кавалера. Ведь со дня собственного рождения предпринимает такие попытки. Любая крепость столь длительной осады не выдержит. Света в ответ хихикала, а Игорь весело улыбался. Для него этот маленький ребенок давно уже стал младшей сестренкой. Поэтому он всегда заступался за нее, и в отсутствии Ларисы часто гулял со Светой по парку, или водил ее в кафе «мороженое», что недавно открылось недалеко от дома. А мороженое там было кошмарно вкусным, с всякими добавками, как шоколадная крошка, различные варения или прочие изыски. И старались бывать там они чаще, поскольку у Игоря теперь своя зарплата, и всегда имелись карманные деньги. И вот Света пришла проводить своего друга и старшего брата, коим она его также всегда считала, в настоящую армию. Ненадолго, это все же расставание. И в ее маленьком сердечке затаилась грусть и тоска, словно теперь Игорь уже не будет так много ей уделять свое свободное время. Он ведь уезжает служить, где будет учиться летать на настоящем вертолете. -Не тоскуй, ребенок, - как можно добрее и теплее успокаивал он Светланку. – Это только апрель мы будем безвылазно в казарме служить. Курс молодого бойца называется. А потом нас каждые выходные домой отпускать будут. Им наши увольнительные большую экономию приносят. Так знатоки говорят. -Ну, и что? – хныкала Света. – Ты же все эти увольнительные с Ларкой будешь проводить. Она по воскресеньям тоже дома бывает. -Успокойся, малявка, - иронично проворчала Лариса, подслушав их разговор об увольнительных. – У нас сейчас такая запарка начнется с сессией и экзаменами, что я тебе подарю кавалера на все его выходные. Днем, не на ночь. А потом мы на все лето махнем в стройотряд. Так что, тебе, малявка, крупно повезло. Намного больше чем мне. И нечего здесь сырость разводить. Радоваться надо. -Правда, да? – с затаенной надеждой и с легким восторгом в голосе воскликнула Света. – Это даже очень хорошо, - под общий смех подытожила она. -Вот, холера! – в сердцах простонала Лариса. – С какой радостью она сбагрила бы меня куда подальше. Пригрела змею на груди. -Я не змея, - не обижаясь, возразила Света. – Я просто маленькая девочка. И очень даже добрая. Проводы – вещь, вызывающая грусть, но протекали они весело и шумно, словно для всех такое событие стало весьма радостным, долгожданным и счастливым. И у Игоря на душе плясало счастливое предчувствие некоего знакового события. Он с нетерпением ждал этого дня, торопил его наступление, чтобы после полугодовалой отсидки за партой наконец-то подержать в руках те рычаги, коими управляется вертолет. Даже замирал от предчувствия. Разумеется, у них еще целый месяц этого курса молодого бойца, и почти весь май учебы с повторением изученного за теми партами материала. А летать начнут лишь к концу мая. Но впереди еще у них три прыжка с парашютом, мысль о которых даже немного лихорадила. Сверху тряпка, а ты сам на веревочках под ней болтаешься. Жутковато. Не зря парашют зовут тряпочной авиацией. Однако без ознакомительных прыжков никак нельзя обойтись, поскольку, как утверждают преподаватели, в случае чего, придется прыгать из, терпящего бедствие, вертолета. Но как? Даже сами учителя не припоминают примеров. Вертолет сам, как парашют, и при отказе двигателя медленно, по авиационным меркам, падает на землю. А при иных поломках и парашют не спасает. Винты в капусту порубят еще в воздухе. Игорь молчал, как рыба об лед, решив радостную весть сообщить Ларисе немного позднее, когда она, эта радость, уже случится. Дело в том, что весьма даже приличное количество его стихов публикуют в одном из центральных литературных журналов. И не по одному, и не по два, а сразу целую рубрику, словно сборник в журнале. Так обещали, и даже о таком решении журнала объявил военный летчик, герой войны полковник запаса Попов Александр Ильич. Где-то после Нового Года для них, курсантов учебного центра, организовали встречу с ним. В целях патриотического воспитания и пропаганды военной службы в авиационных войсках. Да и просто у замполита такой план мероприятия был. Полковник долго рассказывал о войне, о своих авиационных подвигах, ну, а потом прочел стихи из последнего вышедшего сборника. Разумеется, не всем это было интересно и любопытно, но слушать и аплодировать приходилось. Не всем, кроме Игоря. Ему как раз в полковнике нравилось все. И главное, что стихи он читал собственные, и этакое совмещение профессии с поэзией слегка завораживало. Ему даже вспомнились восторги Светланки, которая назвала выбор Игоря романтичным и поэтическим. И Игорь осмелел и напросился к Александру Ильичу на индивидуальную беседу. Услышав об увлечении Игоря стихами, Попов оставил ему свои координаты, то есть, телефон и домашний адрес, назначив встречу в собственной квартире, в которой он проживал с женой и старшим сыном. -И обязательно, Игорек, - попросил полковник, - прихватите с собой стихи. Все, что успели накропать. Мне искренне любопытно и интересно будет их прочесть и сделать соответствующий вывод. Игорь уже на следующий день передал ему все свои тетради с творчеством многих лет. А приблизительно через месяц он позвонил ему и услышал в трубке срочное приглашение. Бросив все дела, разумеется, Игорь понесся на всех парах. -Ну, что ж, - серьезно и озабоченно, словно случилось нечто необъяснимое, произнес с порога Александр Ильич. – Прочел, признаюсь, я все ваши тетради. Хватает и шелухи, есть и плагиат, но не осуждаемый. Воровством называется публикация чужих творений под своим именем. А вы их просто с некими изменениями внесли в свою тетрадь. Однако, много примечательного, и где-то 15-20 ваших творений я отобрал, как лучшие, и показал знакомому редактору. Мы их опубликуем. Игорь мгновенно воспарил над облаками, пронесся, как Гагарин, вокруг Земли и медленно приземлился в кресле, что было предложено хозяином. -Зиночка, нам чайку с бутербродами! – попросил полковник жену и уселся напротив Игоря. – И какие у нас планы на будущее? – поинтересовался он ближайшими желаниями Игоря. -Вот, после сборов в Литературный хочу поступать, - без запинки и раздумий выпалил Игорь. – Там требуется двухлетний стаж на производстве. Поэтому и не получилось сразу после школы. Александр Ильич на пару минут примолк, словно обдумывал некую важную и сложную задачу. Затем его супруга принесла чай с бутербродами, и он еще пару минуток размешивал сахар и пробовал ложечкой чай на сладость. Убедившись, что вкус соответствует желанию, кивнул Игорю, призывая к трапезе, и сам медленно и тщательно прожевал бутерброд. -Я не буду советовать, и настаивать, - наконец-то высказался Александр Ильич по поводу своих мыслей и раздумий. – Но просто порекомендую, как уже человек, проживший немало лет и имеющий жизненный опыт. Скоро, очень даже скоро начнутся учебные полеты. Пока рано говорить, но уже задуматься стоит. У вас впереди, в Песчаном, семь месяцев полеты, а потом еще три месяца сборы, после которых вы получаете не просто звание офицера, но и военную специальность. И, заметьте, престижную, романтическую и весьма хорошо оплачиваемую. Даже не считая таких льгот, как жилье, питание и бесплатный проезд по всей стране. Не торопитесь с выбором, ощутите радость в полете. Если зацепит – не бросайте. Стихи писать вы можете и в воздухе. Вернее, вдохновение ловить в небе, а писать на земле. Поэзия никуда не исчезнет, а вот замечательную профессию можете проворонить. Игорь, разумеется, даже всерьез не воспринял его совет, хотя вслух поблагодарил и обещал призадуматься. Да не нужна ему военная казарменная жизнь на чемоданах! Он желает сочинять стихи, и больше ему абсолютно ничего не надобно. А вот эта публикация очень кстати, поскольку вторым условием поступления как раз она и является. Вот сейчас, когда легкий хмель слегка окутал мозги, Игорь про журнал с его стихами решил рассказать Ларисе. -Вполне возможно, к лету опубликуют. -Да ты что? – радостно и счастливо воскликнула Лариса, привлекая своим шумом остальных гостей. Сразу затребовали огласить некую новость вслух для всех ушей. -Нет, - протестовал Игорь, шепча на ушко Ларисе. – Потом. А то еще спугну удачу. Но ведь здорово, а? Теперь уж я точно поступлю. -Я тобой горжусь и безумно люблю! – горячо шептала Лариса, что Игорю сразу же желалось отвести ее в свою комнату. Но тут тормоза сработали безотказно. Ничего, она все равно останется у него. Только Свету проводят, и обратно домой. Утром, так уж случилось, что провожать Игоря до военкомата абсолютно некому. Набивалась Света, поскольку она заночевала на диванчике. Провожать ее поздно ночью ни Лариса, ни сам Игорь не смогли, поскольку еще до окончания праздника сами улеглись в постель. Гостей выпроваживала мама. Она и положила ребенка на диван. Вот потому Света и просилась в провожающие. -Нет, Светик, - жалобно просил Игорь, поскольку строгим он быть не мог. – Как же я тебя назад домой одну отправлю? Нас посадят в машины и увезут в Песчаное. Тебя Лариса до дома доведет, и сама в институт поедет. А папа с мамой на работу ушли. И все же под конец, несмотря на грубые окрики старшей семьи, Света разревелась, словно прощалась с Игорем навсегда. А ему настолько стало жаль ребенка, что уже хотелось соглашаться с ее просьбой. Да ведь и в самом деле, как он ее бросит возле военкомата? Шестилетнего ребенка одного в трамвай не посадишь. Еще сядет не в свой, и уедет в другой конец города. Пришлось расцеловать ее и клятвенно обещать, что в первое увольнение весь день проведет лично с ней. И в кино, и в парк, и в самое главное – в кафе «мороженое» сходят, до отвала самого вкусного наедятся. Курс молодого бойца оказался не курсом, а пытками молодых парней, оторванных от домашнего привычного уюта. Какое же здесь обучение азам армейским, ежели зловредный сержант, научившийся еще в далеком детстве считать ровно до сорока пяти, и по два раза в день теперь повторяет свой пройденный материал. То есть, один раз утром, а второй раз вечером. Правда, часто в первую неделю ему приходилось счет по нескольку раз повторять. И за это время счета курсанты обязаны утром соскочить с койки, предварительно проснувшись, и по всей форме одеться. Ну, а вечером за время счетной процедуры сбросить с себя все, развесить, разложить предельно аккуратно, и улечься в койку. А его, этого самого сержанта, вредное зрение постоянно замечает кучу изъянов, потому и требует повторений операций. Хорошо еще, что на стене казармы возле тумбочки дневального повешен распорядок дня и расписание учебных уроков, которое даже этому вредине непозволительно нарушать. А ведь курсантам в первые дни казалось, что в авиационном центре главней сержанта никого нет. И сержант по максимуму тренирует подъем и отбой за счет иных процедур, вроде таких, как утренняя зарядка, и вечерний моцион. В первый день по прибытию всех их одели в военную форму. Именно в военную, поскольку она и оказалась времен войны. Где-то на складах, где хранился стратегический запас, отыскали гимнастерки, пилотки и прочие аксессуары. Вот в них и нарядили, заставив, вернее, приказав пришить к гимнастеркам белые подворотнички из кусочков не совсем белоснежных простыней. Приоделись, пришили, прикрутили и в первый же день уничтожили весь стратегический запас алкоголя, привезенного с собой. Потому в первую ночь укладывались без злобного рыка сержанта: «Эскадрилья, 45 секунд, отбой!». Зато этот рык известил их, что ночь закончилась, а им теперь с больными головами и больными желудками необходимо за эти 45 секунд подняться и одеться. С пятой-десятой попытки удалось. И муки, которые многие ощутили первый раз в жизни, к вечеру ушли, и уже вечером под веселое улюлюканье и противный голос они отбивались с второй-третьей попытки. Ну, и ничего, через несколько дней такая гимнастика давалась легко и беззаботно. А что, преподаватель Вертолетовождение еще на уроках в Вительске рассказывал им историю про обезьяну, которую научили летать на вертолете. Но ведь курсанты далеко не обезьяны, а пока их учат не летать, а быстро одеваться и раздеваться. Оттого такая наука легко и освоилась. Сержант даже рта не успевал открыть, как молодые парни успевали соскакивать с кроватей и в полете успевали напяливать галифе. А в момент приземления оказывались ноги в сапогах с портянками. Да, а с обезьяной все же случился казус. Правда, со смертельным исходом. Вертолет был сконструирован специально для этого пилота. Маленький, словно детский. И перед посадкой в кабину ей необходимо было встряхивать лопасти руками. Браться за концы и, как половики, потрясти, чтобы смазку разогнать по деталям. Ну, и однажды лишь после взлета обезьяна вспомнила, что данную процедуру опустила. И на высоте метров 50 вышла из вертолета, чтобы упущенное восполнить. Тем полеты и закончились. Дальше обезьяна полетела отдельно от вертолета. Еще одна убийственная деталь этого курса молодого бойца – кросс. Первую неделю каждое утро бегали вокруг стадиона. Три-четыре круга мелкой трусцой, затем легкая гимнастика. А в первое же воскресенье побежали вокруг аэродрома. Специально глянули в кроки: ровно четыре километра с половиной. В общем, сума сойти, да и только! Уже посреди пути народ падал трупами и умоляли, пристрелить. Ну а те, кто добежал до финиша, то падал прямо на этой гипотетической линии с аналогичной просьбой, и просил добить, чтобы избавить от страданий. Слава богу, чертов курс закончился. И на Первомай, а в этом году выпало аж три дня праздника, распустили по домам в первое увольнение. Сразу после парада, на котором по форме курсанта и с летными шлемофонами на головах участвовал весь личный состав авиацентра. Красиво прошли по центральной улице мимо памятника Ленину, с трибуны возле которого их приветствовало руководство города. Визг, крики и восторги молодых и мощных голосов оглашали округу Вительска. После выдачи увольнительных и команды: «Свободны!», ими управлять оказался неспособным даже такой страшно опасный зверь, как сержант, поскольку курсанты, даже, несмотря на погоны на плечах, вновь после месячной муштры и жестокого подчинения старших по званию и должности превратились в сугубо гражданских и абсолютно свободных мальчишек. Лишь слегка взбешенных, как тот пес, которого спустили с цепи. Теперь им срочно требуется выплеснуть наружу скопившуюся эмоциональную энергию. Разумеется, тому же сержанту после команды пожелалось еще раз 17 прочесть правила поведения в краткосрочном отпуске. Но даже сам замполит одернул его за рукав и попросил вежливо и культурно заткнуться: -Поздно, батенька, - с улыбкой, иронично, но назидательно проговорил он своим мягким завораживающим голосом. Точно с такой же интонацией читал он курсантам лекции о политике партии и правительства. – Вот сейчас для тебя лучше им на глаза не попадаться. А иначе за 45 секунд разденут и оденут. У них эмоции через край прут. Пусть перебесятся, а после праздников можешь возвращать свой статус. Там уж и командуй, и кричи, сколько душе угодно. -Вряд ли, - с печалью констатировал, как факт, сержант. – С мая месяца они переходят в подчинение своих инструкторов. Мои основные полномочия иссякли. Все, что мог, я им подарил. -Ну, и правильно понимаешь. Побаловался, поиграл в войнушки, и достаточно, - весело усмехнулся замполит. – Пилотов готовим, а не пехоту. Руки и нервы у них перед вылетом не должны дрожать. Игорь, наспех распрощавшись с друзьями, несся галопом к трамвайной остановке. Если бы был путь короче по оврагам и лесам, то расстояние до дома Ларисы он преодолел бы на собственных ногах. Но, как ни тих в движение трамвай, однако такое расстояние без помощи общественного транспорта преодолеть затруднительно за короткое время. Насилу дождался долгожданной единицы, втиснулся в нее вместе с толпой, жаждущей попасть внутрь трамвая, и на одной ноге провисел, чуть ли не до своей остановки. Наверное, где остановки за две-три, половина пассажиров покинула транспорт. Выскочив на площадку рядом с нужной остановкой, Игорь на всех парах с той же сумасшедшей скоростью продолжил движение к вожделенной цели. На второй этаж взлетел вообще секунды за две. И, нажав на кнопку звонка, сразу же толкнул незапертую дверь, в надежде увидеть в квартире праздничную нарядную Ларису. И лишь, очутившись в пустой прихожей, Игорь понял свою стратегическую ошибку и абсолютно излишнюю торопливость. Это они, как представители армии, прошагали по площади перед памятником Ленину и властями города в числе первых. А студенты еще ни один час простоят в ожиданиях своей законной очереди. Вот глупец! Ведь все колонны впереди себя несут транспаранты, которые извещают граждан в первую очередь о принадлежности толпы. Мог бы не к трамваю лететь, а походить по переулкам и отыскать средь многочисленного люда студентов Технологического института. Или спокойно вернуться домой, переодеться, а потом придти вовремя. 4 Шум звонка и несанкционированное проникновение в квартиру первой услышала, скорее всего, Светланка, которая метеором влетела в прихожую, испуганно ойкнула и с аналогичной скоростью скрылась в той же комнате, из которой и выбегала. Следом, уже не спеша, но с неким интересом, вызванным неожиданной реакцией младшей дочери, в прихожей появился глава семейства и отец Ларисы и Светы. Изобразив на лице легкое недоумение, он решил поинтересоваться причиной появления такого гостя. Но Игорь, вконец сам развеселившийся, что его не желают признавать в этом доме, опередил заготовленные вопросы хозяина: -Дядя Дима, здравствуйте! – поприветствовал он мужчину, добавляя к словам широкую улыбку. – Что-то сегодня меня все пугаются здесь и не желают принимать и потчевать. Я такой страшный? -Нет, просо весьма солидный и совершенно незнакомый в своем новом военном одеянии, - уже похохатывая и распахивая руки для объятий, проговорил дядя Дима и крепко обнял Игоря. – Ну, мужчина, здоровеньки были! Хорошо выглядишь, просто классно, как Светка любит говорить. Их мирные дружеские приветствия прервал дикий визг и громогласный вопль, явившийся невесть откуда. А уже через мгновение ураганом в прихожую влетел его автор. Повторно, заметим. Но сейчас Светланка неслась на Игоря, грозясь сбить его с ног и повалить на пол у порога. Но где-то за метр до цели она взлетела в воздух и повисла у Игоря на шее, продолжая издавать страшной силы крики радости. Обижаться на Свету Игорь не мог. Ведь с такой радостью и с таким восторгом ему не приходилось еще сталкиваться в своей жизни. А Света не просто обнимала, но все еще продолжала визжать и стрекотать, как из пулемета, чтобы не только звуками, но еще и словами выразить свои чувства и восторги. -Игорек, ну, какой же ты совершенно другой в этой своей форме! – наконец-то, опускаясь на пол, она впервые за это время произнесла понятное и внятное предложение. – А я тебя сперва и не узнала. Ну, думаю, кто же это такой серьезный к нам заявился? А как ты папу назвал дядей Димой, так я сразу все поняла. Ведь ты в армию уезжал, вот и одет так, по-военному. -Все, света, отстань от человека, - стараясь, как можно строго, проговорил отец, пытаясь оттащить ребенка от Игоря. – Он, поди, с дороги, устал, проголодался. Давай-ка, в ванную дуй. Мой руки и садись за стол. Отпразднуем по-мужски твой первый военный отпуск. Чему хоть научился за этот месяц? -Нас муштровали и мордовали весь апрель, - откровенно признался Игорь, но, не жалуясь, а просто информируя. – Быстро одеваться и раздеваться, топать сапогами по плацу и отдавать честь. Вот и все! -Ой, Игорек, а летать ты пока не научился? – с затаенной надеждой спросила Света, помня его обещание, сразу же покатать на вертолете. -Нет, Светик, даже к вертолету ни разу не подпустили. У нас же был курс молодого бойца. Вот. Так что, дорогая моя, жди, полеты не за горами. Уж через месяц точно научусь летать. Дядя Дима, я домой пойду. Мои ждут, поди, и стол накрывают. Просто я немного сглупил и поторопился, не подумал, что Лариса с институтом тоже будет на параде. Потому и прилетел сначала сюда. А ее еще нет и не скоро должна быть. Светик, пойдем со мной! -Пойдем, - сильно взвизгнула Света и умчалась в комнату переодеваться. – Я скоренько, - кричала она уже оттуда. Мама выражала свои искренние чувства радости восторга и удивления не слабее визга Светланы. Даже папа прикрыл уши руками, опасаясь за целостность барабанных перепонок. -Ну, мать, горазда ты кричать, - в рифму упрекнул отец маму. – Отпусти немедля ребенка, - возмутился по-доброму папа, пытаясь силой оторвать ее от сына. – Дайте-ка и мне полюбоваться воином нашей армии. Ему наконец-то удалось добраться до Игоря, и он сильно по-мужски обнял сына, похлопывая руками по спине. -Да, мужик, вырос и возмужал наш ребенок, мать. Так не успеем и заметить, как совсем взрослым станет. -Папа, - пытался возмущаться Игорь, но искренне радовался и восторгался такому приему, этой долгожданной встрече. – Я, по-моему, еще с прошлого года, как только стал за станок, считаюсь взрослым и самостоятельным. Не меньше тебя зарабатывал. Правда, мама? А уж маме в бюджет семьи отдавал, поболей твоего. Поскольку не заначивал и не припрятывал. -Ха! – возмутился отец. – Так ты потом вытягивал неслабо! То в кино, то, вон, со Светой в кафе «мороженое». У тебя на двух твоих дам, дай бог, уходило! А я, если малость и оставлял, то потом ни копейки не требовал. -Ладно вам дебеты с кредитами считать. Оба у меня хорошие! – прервала мама их баталию на финансовые темы. – Ну, вот Свету ты нашел. А Лариса где? Потерял, или попозже прибежит? -Наверное, еще на параде. Они же студенты, а потому топают после военных. Дождемся. Ее родители знают, что я приехал и ушел домой. Вот и передадут, - ответил Игорь на мамины вопросы. -Ой, мамочки! – тихо простонала Света, прикрывая лицо руками. – Я совершенно запамятовала. -Случилось-то чего, Светик? – беспокойно спросил Игорь, немного взволнованный таким поведением ребенка. -Я забыла, я совсем забыла! – запричитала Света, готовая уже пуститься палач. – Она же мне сказала, а я, как увидела тебя, так сразу и позабыла про все. -Ну, успокойся и говори, - попытался успокоить Светланку Игорь. – Поди, ничего страшного такого, как ты себе представляешь? Что и кто тебе говорил? -Лариса, - в отчаянии вскрикнула Света. – Она сказала, что всем классом, ну, этим, который сейчас в институте, уезжают на праздники. И вернуться лишь после, когда праздники закончатся. И просила, чтобы я тебе про это рассказала. А я теперь не помню, куда они уехали. Вот. А теперь только сейчас вспомнила, что она все выходные совсем не будет дома. Игорь поначалу сильно огорчился и обиделся, услышав такую информацию. Ведь знала, что она на праздники будет дома, но гулять уехала со своими новыми друзьями и Васькой. Но, окинув взглядом счастливых родителей и немного перепуганную Свету, решил не выражать свои чувства и не показывать всем свои обиды. А потом, он не имеет никакого права на осуждение поступков Ларисы. Во-первых, сам избрал свой путь через армию, не пожелав вместе с ней поступать в институт и вместе разъезжать вот пот таким мероприятиям. А во-вторых, студент – тот же солдат. Решили, постановили и толпой отправили. -Ладно, - сказал он вслух бодрым и спокойным голосом, словно ничего такого неприятного и не случилось. – Значит, так надо было. Но мы с тобой, Светик, мои каникулы с тобой вместе погуляем. Правда? Помнишь, я тебе обещал? Вот теперь пришло время исполнять и отвечать за слова. -Да, помню, - всхлипывая, согласилась Света, уже меняя свое мрачное настроение на радость, которая незамедлительно засветилась в глазах. – Только, Игорек, ты меня не выдавай Ларке. Я помнила, что они куда-то уезжают, а вот название того места совершенно забыла. -Не расстраивайся ты так, Светик. Ты же меня предупредила. А от названия места ничего не зависит. Куда уехали, туда и уехали. Мне без разницы. Ведь, если бы желала меня там увидеть, то в письме позвала бы. И я бы все равно не поехал с ее друзьями. Это же не мои сокурсники. -Спасибо тебе, - поблагодарила Света и прижалась носом к животу Игоря. – А со мной тебе скучно не будет, мы славно погуляем. -Сынок, - смешливо поинтересовалась мама. – А у нас, вообще-то, кто невеста? В последнее время, мне так кажется, что ты со Светой время больше проводишь, чем с Ларисой. Может, подождем, пока она вырастит? Ты и отслужить успеешь, и в свой институт поступит. А там, глядишь, и Света выросла. Правда, ведь, Света? Так ты со мной согласная, подождем? -Ой, ну, что вы тут такое говорите, тетя Зина? – сильно возмущенная, но больше смущенная и зардевшаяся, как яркая Новогодняя елка, звонко прокричала Света, одновременно смеясь и изображая на лице обиду. – Мы ведь с Игорем просто дружим, мы большие и верные друзья. А женой его будет Лариска. Она мне давно уже так говорила. Поэтому, ваши слова – глупости. -Ладно, ладно, - успокаивала мама возмущенного ребенка, сама уже не рада, что затронула такую щепетильную тему по поводу невестки и сына. – Уж и пошутить нельзя, как мы сразу такие сердитые! Отец с Игорем, глядя и слушая их перепалку, лишь весело похохатывали. -Хватит сказками нас кормить, мать! – насмеявшись вдоволь, потребовал отец. – Ну-ка, женщины, стол накрывайте! Чай, сегодня праздник в календаре. Да еще и у сына первая увольнительная. Поди, с утра голодный. А мы с ним по-мужски на балконе пока посидим, о своем, о мужском покалякаем, - подмигнул отец Игорю, намекая на заначку в балконом шкафчике. У отца всегда там было припрятано вино. И он любил, если за ужином мама немножко нальет, там с сигареткой еще пару стаканчиков добавить. Но тайно и скрытно. Кроме Игоря про заначку никто не знал и не ведал. Игорь сам не курил, но отца иногда поддерживал в таких секретах. Потому и сейчас они вышли на балкон и, усевшись на маленьких стульчиках, выпили по стакану вина. Отец сразу закурил, а Игорь положил в рот печенье, что всегда хранил с бутылкой отец. -Ну, - приступил к допросу отец. – И как там служба показалась тебе? Нечто форму смешную напялили на тебя. Давно уже гимнастерки в армии пропали. А вот для вас где-то отыскали. -Из государственных резервов. Папа, а зачем добро выбрасывать, если есть, на кого его одеть? -Нет, сынок, - не согласился отец. – Коль призвали в армию, так оденьте, как и положено. На народные деньги куплено. А этот раритет, коль жалко на помойку выбрасывать, так в кино его можно отдать. Что про войну показывают. Там его быстро оприходуют, зато шить не придется, готовое. -А по мне, так нормально, - не соглашался Игорь, немного опьяневший после долгой разлуки с вином от этого стакана. – Удобно, как рубашку через голову одевать. А новые тужурки на пиджаки похожи. Отец предложил еще по стаканчику, но Игорь отказался. Ведь еще за столом мама нальет, а он с непривычки совсем опьянеет. Как-то перед ребенком неудобно. Света ждет, когда они в кафе «мороженое» пойдут. Оставив отца курить одного, Игорь решил все же принять ванную и переодеться, чтобы выйти к столу прежним узнаваемым сыном и другом. -Ой, Игорек! – непонятно, веселилась или возмущалась Света, встречая Игоря из ванной, переодетого в спортивный костюм, случайно купленный на вывозе перед призывом. Ему он очень понравился, а потому одевал лишь по торжественным случаям. – Ну, ты теперь какой-то домашний. В погонах ты мне больше понравился. Такой взрослый, солидный и важный. -Так я сейчас на свою спортивную куртку перешью погоны, и буду так ходить, как военный, - весело хохотнул Игорь, подмигивая Светланке. – Долго ли умеючи! Нас там, в казарме за месяц всякому научили. Кроме, как летать. Вот про что забыли, так это про вертолеты. Но к концу месяца и к полетам приступим. -Вот, только не надо перешивать! – категорично возразила Света, поверив в вероятность такой рокировки погон. – Мы гулять пойдем, так ты, пожалуйста, надень форму. Пусть все посмотрят на тебя. -Уговорила, - кивал головой Игорь. – Будем гулять при погонах, чтобы тебе все завидовали. Уже за столом отец вновь вернулся к раритету, выданному курсантам авиацентра в качестве формы. -Мы такие гимнастерки во время войны носили. Точно такие, одна к одной. Уж и увидеть не надеялся. Ан, нет, сына нарядили. -Ой, дядя Тим, - воскликнула Светлана. – А вы по-настоящему воевали, да? расскажите, пожалуйста. -Да что тут рассказывать. Война, она и есть война – не приключение, как в книжках пишут и в кино показывают. Там сплошь кровь и грязь, а еще и смерть. Тут вспомнить страшно, не то, что рассказать. Отец задумался, собираясь с мыслями, но уже после третьего стаканчика, а с учетом и тех, что на балконе выпил, так после шестого, узрев внимательного слушателя в лице Светы, поскольку мать и Игорь всю военную историю отца уже наизусть выучили, решился и ребенка посвятить в свои боевые похождения. -Начинал я с партизан. Ну, пока малый был, восемнадцати не было, то в армию на фронт не взяли. А в партизаны ушел с приходом в село немцев. Да, хватило нам там лиха всякого! -И поезда под откос пускали, как в кино показывают? – с широко раскрытыми удивленными и любопытными глазами спрашивала Света. – Ой, как здорово! А мне Игорь не рассказывал про это. -Так я же не воевал, - оправдывался Игорь. – Чего рассказывать за папу, если он это сделает лучше сам. Подбодренный репликой сына и таким вниманием Светы, отец, продолжая подливать себе вина, ударился в воспоминания, с максимальной подробностью, а вполне вероятно и с долей фантазии, описывал тяготы и лишения партизанского бытия. Мама тоже заметила некие новые детали в его похождениях, но лишь усмехалась, не мешая патриотическому посвящению мелкого поколения. Когда вино оказалось все выпитым, а отец начал повторяться, мама с помощью Игоря потихоньку, вроде как неприметно для него самого, увели отца в спальню, где он мгновенно громко с пересвистом захрапел, словно танк, несущийся по бездорожью. -Ослабел отец, - с улыбкой, но без иронии проговорила мама. – И выпил-то чуть больше бутылки вина, а уже готов к отбою. -Годы, мама, годы. К пятидесяти подбирается, - в оправдание заметил Игорь, а сам в душе посмеялся над маминой наивностью. Чуть больше здесь, за столом, да ровно столько на балконе. Вот и укачало. Как и было обещано, Игорь повел Свету в свое любимое кафе «мороженое». По просьбе ребенка, он вновь нарядился по форме, поскольку ей сильно хотелось перед подружками, что гуляли во дворе, да и пред соседями похвастаться своим военным другом. Специально для этого она повела Игоря через свой двор, хотя дорога получилась до кафе в два раза длинней. Он понял ее уловку, но решил не подавать виду. А Света нашла иную причину для такого маневра. -Я кофточку надену. А то как-то прохладно стало, - попросилась она, оправдывая поход через ее двор. – Да и потом, вечером она не лишней будет. -Хорошо, я согласен, - посмеиваясь, говорил Игорь. Сама форма, как и говорил отец, старовата и непривлекательна была. Но красивые новые курсантские погоны ее скрашивали, придавая шик и блеск. И всем сразу становилось понятным, что со Светой идет будущий летчик. Хоть день и праздничный, но до вечера далеко. А потому народ еще за стол не уселся, и в основном, учитывая хорошую теплую солнечную погоду, прогуливался на улице. И не успела света покинуть кавалера, чтобы сбегать в дом за кофтой, как Игоря окружили знакомые и просто соседи Котовых, чтобы утолить свое любопытство и расспросить курсанта о кое-каких подробностях и деталях. -И что это за форма такая странная? -А на каких самолетах летаешь? -И в каком училище учишься? -Долго ли еще учиться до офицера? Игорь отвечал подробно и без зазнайства и пафоса, на ходу сочиняя и приписывая к существующим условиям службы процентов девяносто собственных фантазий. Чувствуя, что заврался окончательно, он уже приготовился к самостоятельному побегу. Но на помощь подоспела Света, что так скоро возвратилась. -Извините, товарищи, - вежливо и официально попросил он у народу. – Но нам со Светой очень нужно идти. Как-нибудь в другое время мы с радостью продолжим тему службы и учебы в армии. Схватив за руку Свету, он спешно потянул ее в сторону кафе, весело хихикая и оправдывая такую поспешность: -Малость наврал, даже много, - говорил он смеющемуся ребенку. – Пока не разоблачили и не побили, нужно сматываться. -Ну, вот зачем обманывал? – продолжая хохотать, спрашивала Света. – Ведь ты мог и правду сказать. Она тоже классная. А он сразу сочинять начал, придумывать всякие сказки и глупости. -Не знаю. Правда немного серая, скучная. Вот и захотелось к такому праздничному наряду туману напустить. -А вот если у меня начнут спрашивать? – вдруг резко остановилась от такой мысли Света. – Что мне им говорить? -Говори правду, - твердо решил Игорь. – Они совсем запутаются и отстанут. Сама говорила, что истина тоже классная. Теперь уже хохотали вместе, и, взявшись за руки, пустились бегом в сторону кафе, чтобы срочно заказать огромные порции мороженого и уже за столом и за вкусным блюдом продолжить делиться новостями и событиями месяца разлуки. Про Ларису Игорь больше не расспрашивал, поскольку любая реплика о ней начиналась со слов: «Они с Васькой». Осознавал и понимал, что ревность глупа и не обоснована, но слух резало. Даже мама уже на второй день, когда они остались одни, высказала вслух сомнения по этому поводу: -Знаешь, сынок, возможно, я неправа, но допускаю, что мои слова послужат когда-нибудь при падении соломкой. -Ты о чем, мама? – удивился и насторожился Игорь. -О вас с Лариской. Я понимаю, первая любовь, да еще растянувшаяся настолько много лет. Но впереди у вас сплошные разлуки. Да, возможно и будете видеться часто, Москва недалеко, если уедешь в свой институт. Только все это время с ней постоянно будет находиться кто-то другой. Или у тебя появится тоже иной друг по духу и творчеству. Женского рода. -Мама! – возмущенно оборвал подобные инсинуации Игорь, даже мысли не допуская о другой. Или о другом для Ларисы. – Мы пока слишком молоды, даже смело заявляю, что молоденькие. Но уже почти что муж и жена. И даже в мыслях представлять не желаю какой-либо иной. -Прости, сглупила, - поспешно поторопилась уйти с такой болезненной темы мама, чтобы не обижать сына. – Просто вы пока, как будто муж и жена, а до настоящего, так минимум лет шесть. Нам с отцом всегда нравилась Лариса, только все десять лет вы были детьми и всегда рядом. А теперь у вас все врозь. Но если уж такая у вас любовь, так забудь мои предостережения. Мне просто хотелось смягчить гипотетическую трагедию. Она ведь вероятна, не обязательна, но допустима. -Хорошо, мама, спасибо за вероятно возможную соломку, но я всегда буду верить и надеяться. Ведь мы можем пожениться и после моих сборов. Я имею в виду офицерских, когда я смогу поступать в институт. А Лариса запросто сумеет перевестись в любой Московский ВУЗ. -Дай бог, я буду просто рада. И закроем эту тему раз и навсегда, поскольку тебе она неприятна, - твердо и окончательно поставив точку, заявила мама. Но у самой, глядя на страдания сына, сомнения оставались. Слишком часто, если уже не постоянно, с Ларисой рядом друг Васька. Пройдет время, и она сама вдруг не сможет находиться и обходиться без его присутствия. Вот тогда, вполне вероятно, эта гипотетическая соломка и поможет сыну пережить сердечную драму. Игорь и сам удивился, насколько кошмарно весело и интересно пролетели вместе с маленьким ребенком эти три дня праздничных каникул. Он даже забыл о существовании Ларисы. Но, если и посещали мысли о ней, то Игорь поспешно оправдывал ее отсутствие уважительными причинами. Однако даже мысли не допускал, что любовь сумела бы победить его мечту о Литературном институте. Никаким технологом или иным производственным специалистом он не желал становиться. Не хотелось превращать профессию и специальность в привычку, выработанную ежедневными и ежегодными посещениями завода или фабрики. Успел отработать за станком восемь месяцев до призыва. И еще придется столько же до сборов. Не желает. И ежели у станка голова свободна от трудовых производственных процессов и допускает фантазии и рифмы, то определенная должность полностью способна поглотить и проглотить поэзию и его вирши. Разумеется, вечерами отец наливал вино, и Игорь, уложив спать Светланку, замотав ее по городу за весь день, и с мамой и папой, если тот не перепивал до сна, они общались на всевозможные темы. И сам Игорь во хмелю повторял вслух и решительно, что расстанется с Лариской без особых сожалений, ежели она не пожелает его ждать и не выдержит разлуки. На то она и жизнь, чтобы иногда попадать на черные полосы. Лишь бы эти полосы не превращались в густой мрак. От ассоциаций, от живого собственного воображения предстоящей гипотетической разлуки даже голос начинал дрожать от жалости к самому себе, и глаза слегка увлажнялись. Однако наутро Игорь напрочь выбрасывал из головы подобные инсинуации, веря и надеясь на скорую встречу с Ларисой. Ведь впереди буквально через пять дней выпадают новые каникулы с продолжительными праздниками. Днем Победы. Подумаешь, меньше недельки всего подождать. Ведь все равно, просто здорово пролетели Майские каникулы. Папа с мамой, когда узнали от Игоря всю систему увольнительных, то лишь посмеялись над такой службой. Да еще с таким питанием. Ведь курсантская авиационная норма ниже на один пункт лишь космонавтской. 5А. И шоколад давали, и мясом плотно кормили. Да и так, что, несмотря на усиленный курс молодого бойца, Игорь поправился на целых три килограмма. Специально взвешивали их перед увольнительной, чтобы дома похвалили кухню авиацентра. -Сынок, так тебе и служить некогда. Не успеешь уехать в часть, как уже суббота, и ты вновь на пороге, - шутила мама. – Санаторий с правом посещения дома. То есть, отдых и усиленное питание с приобретением военной профессии. А папа добавил: -Я бы не стал учитывать этот санаторий за срок службы. Пусть потом по-настоящему отслужат, как и положено два года. -Мама, папа, я вовсе не собираюсь служить в настоящей армии, - возмущался такими сравнениями и упреками в адрес службы, Игорь. А Света даже категорически поддерживала его. -Ну и что? Зато мой Игорек летчиком будет. Самым настоящим и взаправдашним. Правда, ведь? Этот «мой» всех рассмешил, но Света и не собиралась обижаться. Ведь всем весело, а это так здорово! -Я, мама, - продолжал Игорь тему пренебрежения родителей к его службе, - готовлюсь в запас. Страна желает иметь хороший запас летчиков на случай войны. Потом, конечно, не дай бог, да поздно будет. Родители согласились и просили не обижаться. Они ведь искренне рады, что сынок служит рядом. И дома часто бывает. А эти пять дней у них в авиацентре были суетливыми и весьма интересными. Да плюс, вернее, минус сержанта, и просто служба началась ужасно замечательная. А суета выразилась в подготовке и в самих прыжках с парашютом. Три прыжка, то есть, в день по одному. А один прыжок и растягивался на весь день. После завтрака сажают их в машины, везут на полевой аэродром километров эдак за 50 от центра, и там они прыгают по очереди с самолета Ан-2. И обратно домой. С собой давали сухие пайки. Но курсанты решили по совету бывалых обедом не увлекаться. А просто на обратном пути набрали вина и в течение часа по пути его выпили. Командиры на слегка осоловевших бойцов смотрели с пониманием. Это, мол, на них так прыжки подействовали. Никто ведь и не предполагал обвинять алкоголь. Как ни крути, а у пацанов первые прыжки, однако. Жутковато. В эту увольнительную Игорь не несся ракетой и по форме к Ларисе. Но все равно, залетел домой, успел лишь маму поцеловать, отец на работе еще был, и, решив, что Лариса уже по всем параметрам должна быть дома, побежал к ней. Пулей влетел на второй этаж и сразу же, не позвонив и не постучав, распахнул входную дверь, готовый радостно прокричать приветствие. Никто не вышел. Правильно, он же особо пока и не шумел, хоть и хотелось скорее заявить о своем явлении. Но дверь из большой комнаты отворилась, и перед Игорем нарисовалась Света. Он уже приготовил руки, чтобы подхватить ее визжащую и орущую, однако она молчала и шмыгала носом. -Светик, милый, тебя обидели? – удивился и испугался Игорь. -Папа умер, - прошептала тихо Света и, подойдя вплотную к Игорю, прижалась носом к животу и беззвучно заплакала. – Вчера вечером. Мы скорую помощь вызвали, а она уже не успела. Вот. У Игоря от холода и ужаса такой вести сердце защемило, и у самого к глазам подкатились слезы. Ему даже представить страшно, что такой веселый, до боли знакомый и до ужаса родной дядя Дима больше никогда уже не сможет шутить и смеяться над ними, над детьми. А он любил всякие безобидные приколы и подковырки в их адрес. И теперь он умер, и его закопают на кладбище. Боже мой, а как же они теперь без него? Он не просто был отцом и мужем, он был главой семьи, кормильцем. И сможет ли сейчас Лариса учиться? Пока его терзали и мучили эти мысли, в прихожую зашла заплаканная Лариса. Увидав, с кем тут плачется младшая сестренка, у Ларисы поначалу блеснул радостный огонек. Но мгновенно угас от мыслей и печалей по умершему отцу. Она тихо подошла к Игорю, обняла его за шею и прижалась мокрой щекой к его щеке. -Такие вот у нас дела, Игорек. Праздник во дворе, весна, а у нас горе, - дрожащим осипшим голосом прошептала она ему на ухо. -Лара, привет, милая, - целуя девушку за ухом, прошептал Игорь. Было сильное желание впиться губами в ее губы страстно и горячо до потери сознания. Но понимание неуместность таких чувств удерживало порывы. В этой семье у трех его любимых женщин случилась беда. - Как вы теперь, а, Лара? Как мама? Как же такое случилось с дядей Димой, ведь совсем еще молодой? -Плохо маме, - всхлипнула Лариса и повела его в комнату, где вокруг траурного стола сидели соседи. -Лара, а папа где сейчас? – спросил Игорь, ужасаясь вопроса и ответа на него. У них теперь нет папы. -В морге. Похоронная контора в праздники не работает. Забирать будем в понедельник. И сразу после обеда хоронить. Гроб уже готов. -Ой, а мне ведь в понедельник уже утром надо быть в части. Ну, ничего, я парням позвоню, предупрежу. Во вторник приеду. У нас в понедельник учебный день. Может, ко мне пойдем, чего ты тут делать будешь? -Идите, идите уже, детки, я здесь не одна, - слегка хмельным голосом просила мама, отсылая детей из дома. – Пусть хоть немного развеются. -Игорек, я с вами, можно? – жалобно попросила Света. Но от сердитого и категоричного взгляда сестры Света сжалась и приготовилась заплавать. Игорь обнял ее за плечи и скомандовал: -Пусть идет с нами. Нечего ей здесь одной среди пьяных соседей сидеть. А у нас там хоть во дворе погуляет. 5 Игорь даже сильно пожалел о своем бездумном решении, опоздать из увольнения на целые сутки. И именно на этот понедельник. Он позвонил товарищу, с которым хорошо познакомился и сдружился в авиацентре, чтобы тот предупредил командиров. Нет, с этим проблем не возникало. Никто даже, словом не посмел упрекнуть за такой проступок. Но лучше бы Игорь убедил Ларису, что опаздывать в армии противозаконно и опасно. Она бы не осудила и поняла его. А вот сам он пожалел, поскольку вид дяди Димы в гробу его поразил до глубины души. Потряс, деморализовал и парализовал. Слишком долго и хорошо они были знакомы. С первого класса Игоря и Ларисы. И в каком доме он провел больше времени: в своей квартире или в Ларисиной, так даже сам ответить в затруднении. А теперь он стоял рядом с мертвым и незнакомым ему человеком. Нет искорок в глазах, хитринок в губах и задорного смеха от собственных шуток и острот, что любил он рассыпать в адрес молодых. -Мама все три дня пьет, - сообщила Лариса, которая вернулась домой еще вчера вечером в воскресенье, чтобы с утра пораньше помочь матери в этих трудных поминальных делах. Хотя, все хлопоты в основном взяли на себя соседки и профсоюз на работе отца. Несмотря на праздники и выходные был сделан гроб, подготовлена машина, на которой и повезли дядю Диму на кладбище. А с утра возле подъезда уже стоял похоронный оркестр из Дома Культуры при комбинате. – Мне так страшно за нее, - добавила она после недолгого молчания. -Не надо этого пугаться, - попытался, как мог, успокоить Игорь Ларису, хотя сам трясся от страха в ожидании машины из больничного морга. Ему самому хотелось сейчас выпить стакан водки для храбрости. – Это сейчас много сочувствующих соседей с вином, вот она и пытается успокоить себя алкоголем. А потом, когда останется одна, переменится. Ведь у нее вас двое. -Игорь, а как мне учиться, а? Ведь мать одна не потянет. А мне, ой как не хочется, переводиться на заочный. Лишний год потеряю. -Успокойся и поэтому не паникуй. На лето уедешь в стройотряд, подзаработаешь малость. А потом я до сборов работать буду, помогу, чем смогу. Вместе как-нибудь справимся. -Ой, Игорек, но ведь после сборов ты сам уедешь поступать в свой Литературный институт? -Не надо заглядывать так надолго, - попросил Игорь, сам не представляя, чем он, студент, сможет помогать? А еще жениться собрался. Но, ведь стихи опубликуют, гонорар выплатят, неожиданно вспомнил Игорь о такой детали из его биографии, воодушевляясь такими воспоминаниями. Но вслух произносить не стал. Зачем заранее рассчитывать и планировать то, чего пока нет? Да и все равно, он еще много напишет. А там, в Москве, много журналов и редакций. Будет всем носить и от всех получать. Хотелось от таких мыслей даже счастливо улыбнуться. Но вовремя остановился. В доме траур и беда. Когда заголосили женщины, то все сразу поняли, что машина с гробом приехала. Тихо заскулила Света, потекли слезы по щекам Ларисы. А Игорь жевал нижнюю губу и сам съежился от страха, не решаясь подойти к открытому гробу и взглянуть на прах отца его девушки. Но Лариса сама его за руку привела, и он вынужден был глянуть и от ужаса похолодел. Это был уже не дядя Дима. Дальнейшие похороны, процессия и поминки помнились плохо. Кто-то говорил, что-то играло. Потом за столом, молча, пили и ели. Света уселась к Игорю на колени, и ни на какие протесты старшей сестры не реагировала. Ей рядом с Игорем было спокойней и не так кошмарно. Рядом сидел и Васька. Он успокаивал Ларису, поскольку Игорь не просто был занят, но еще и в глубоком стопоре. Но домой к Игорю они пошли вдвоем, оставив Свету и Ваську с матерью. Лариса сама немного захмелела, и уже по пути домой пыталась шутить и смеяться. -Верно, люди говорят, - заключила она, оправдывая свое неадекватное поведение перед ним. – Страшно до могилы. А потом все как-то успокаивается. Жалко, конечно, согласись, а папа мой был классным мужиком. Настоящим папой. Но мы его именно таким и будем вспоминать. Осуждать или даже просто поругать Ларису за такое неправильное поведение и не совсем адекватное отношение к похоронам Игорь не собирался вовсе. Да, случилось, умер папа, но им, молодым, еще уйму времени нужно прожить. С потерями, утратами, но и с обязательными приобретениями. И также будет много, и гораздо больше таких вот утрат. Порою Игорю самому становилось тревожно от всего происходящего. Так уж получалось, что расставшись после похорон дяди Димы на следующее утро, Игорь больше в последующие увольнения не мог застать Ларису. Поначалу она готовилась к сессиям, сдавала экзамены, а потом уехала со стройотрядом в некое далекое село, до которого даже при желаниях за сутки не добраться. И лишь Светлана, словно подгадывая его появление, дожидалась каждую субботу на лавочке возле его подъезда, сразу сообщая о местонахождении старшей сестры. Вернее, о ее отсутствии. А Игорь уже смирился и понял, что теперь он ее сможет увидеть лишь осенью, когда начнутся занятия. Но после стройотряда их сразу отправили на уборку картошки. И так получилось, что дембель Игоря, а окончание сержантских сборов в авиацентре считалось официальной демобилизаций из вооруженных сил, совпал с окончанием уборочной страды и возвращением в город Ларисы. Что ни говори, а у них случалась пятимесячная разлука. На такой срок им еще не приходилось расставаться. Он даже боялся сразу не узнать ее, как казалось, после такого длительного ее отсутствия. Но Лариса сама с визгом и криком набросилась на Игоря, искренне выражая свой восторг, радость и безумное счастье. И потому Игорю не пришлось маяться сомнениями с узнаванием. Уж по ее поцелуям он сразу понял, что перед ним, вернее, на нем висит его любимая Лариса. -Боже, Ларка, как ты изменилась, как похорошела! – восторгался Игорь, вращая вокруг себе девушку и постоянно зацеловывая. -Нет, но ты на себя посмотрел бы, а? – в унисон трубила ему Лариса. – Ну и растолстел же ты. Нет, нет, ты абсолютно не толстый, - быстро поправилась она. – Просто из сухой воблы превратился в приятного карася. Вот так, засыпая друг друга комплиментами и сладкими эпитетами, они, держась за руки, неслись к дому Игоря. Родители вовремя оказались на работе. И они вновь бережно любили друг друга. И уже никто не посмел бы их разлучить. Даже Света, которая постоянно пыталась вмешаться в эти редкие часы совместного пребывания. Лариса рычала на сестренку, Игорь робко пытался заступиться, но справиться с волевой и сердитой Ларисой им обоим со Светой не удавалось. Но все равно в те субботы, когда Лариса допоздна училась, Игорь со Светой успевали сбегать в кино или в свое кафе. Тогда счастья у ребенка наличествовало с избытком и в изобилии. -Ну, почему такая вредная Ларка, а? – жаловалась Света иногда Игорю на запреты, таскаться следом за ними. – Мы ведь с тобой вдвоем можем запросто болтать подолгу и много? А втроем нельзя, что ли? -Не серчай, ребенок, - как мог, успокаивал ее Игорь. – Мы с Ларкой и так нечасто в последнее время видимся. А с тобой гораздо чаще получается. Оттого Лариса и сердится на тебя. -А вы когда поженитесь? - однажды такой прямой вопрос в лоб задала Света, когда Игорь зашел за Ларисой, и они уже собирались уходить. Ее мама находилась рядом и, услыхав, даже прыснула в ладошку от такого нахального вопроса маленького ребенка. Лариса, не желая по такому поводу дискутировать, захотела просто треснуть младшей сестренке по шее. И если бы не реакция Игоря, который успел отловить ладонь Ларисы буквально в нескольких сантиметрах от шеи ребенка, то к смеху матери прибавился бы еще и плач Светланы. -Чего дерешься? – искренне возмутилась Света, довольная фактом заступничества Игоря. – Я же просто спросила. Сама мне уже давно говоришь, что скоро будете мужем и женой. А мне и спросить нельзя? -Не надо, Лара, - спокойно попросила мама. – Необходимо просто объяснить ребенку, что после смерти папы нужно хотя бы год подождать. Вот к маю и подготовимся к свадьбе. Я не слишком тороплю вас? А то расписала по полочкам и по датам, а вас, поди, иные планы. Лариса пытливо глянула на Игоря и ткнула его пальцем в живот, желая тем самым возложить ответ на него. Игорь весело хихикнул, показывая смехом свое полное согласие с тещей и Ларисой, если та сама не возражает. Они же часто в последнее время рассуждают о предстоящей свадьбе. Да вот нечаянная смерть отца немного изменила и отложила эти планы. -Ой, Ларка! – неожиданно воскликнул Игорь, вспоминая нечто важное. – С маем у нас проблемы. Я же приблизительно в конце марта на офицерские сборы уезжаю. Ну, и заканчиваются они к первому июля. Вот тогда я окажусь на свободе и в полном твоем распоряжении. -Где и в каком распоряжении? – вмешалась вопросами Света. – Ты же потом в Москву поедешь. Вам раньше надо пожениться. -Не надо раньше, - поправил ее Игорь. – Мне в Москву в середине июля только на экзамены. А учеба где-то с первого октября, как и в Ларином институте. Все успеем, правда, Лариса? -А потом? – внезапно с тревогой спросила девушка. – Как же мы поженимся? Тебе там учиться, мне здесь. -Не усложняй, - рассердился Игорь этими инсинуациями и излишними напряжениями на мозговую деятельность. – Мы же уже все решили с тобой и распланировали. Ты переводишься в Московский ВУЗ. По семейным обстоятельствам тебе просто обязаны пойти навстречу. -Совсем меня одну бросаете на произвол судьбы, - печально констатировала, как факт, мама. -Почему? – удивилась Света. – Я же еще долго буду дома с тобой. Будем вдвоем куковать, - заключила она под общий смех. Веселый и жизнерадостный. Все стало на свои места. А у Игоря на душе полегчало и повеселело. Конечно, Лариса уже не раз соглашалась стать его женой и выйти замуж за него. Но часто в тех случаях с добавлением, вроде как со смехом, таких нейтральных фраз: -А куда я от тебя денусь? Мы ведь срослись друг с другом намертво. Нас теперь лишь смерть разлучит. Шутя, несерьезно. А сейчас заявляла о своем согласии при всех. И даже легкий испуг успел заметить в ее глазах, когда заметил на невозможность свадьбы в мае. Ну, и что? В июле и распишутся. А жена обязана за мужем следовать. Потому и переведется в Московский институт. А там, в Москве, возможно, общежитие им дадут. А нет, так комнату снимут. Его родители обещали первое время помочь, сами стипендии заслужат, подрабатывать станут, как сумеют. И основную статью дохода Игорь списывал на стихи, на публикации. Вон, как много получил за те, что по рекомендации Попова опубликовали. Даже маленькая хвалебная статья в следующем номере промелькнула. Потянет он женатую жизнь, не позволит семье голодное нищенское существование. Ну, а с детьми они сразу договорились не торопиться, пока не почувствуют твердую почву под ногами. Успею еще кучу детворы нарожать. А сначала просто необходимо покончить с образованием. Иначе потом может уже никогда не получиться. Все эти думы радовали и растекались бальзамом по сердцу. И особенно в те минуты, когда она тихо спала на его руке, а он вслушивался в ее дыхание и предавался в такие миги мечтаниями, разрисовывая картинки будущего бытия, как можно красочней и благостней. Чтобы не опростоволоситься со сборами, которые в течение года проводились в два потока, то есть, с первого апреля и с первого июля, Игорь за два месяца посетил военкомат и обсудил этот вопрос с начальником того отдела, который и распоряжался офицерами запаса. -Ну, а к чему такая спешка? – слегка удивился капитан просьбе Игоря. – А, по-моему, так летние сборы гораздо интересней. В апреле-мае погода похуже в тех краях. А летом, как в санатории. Вместо аргументов Игорь подарил капитану журнал со своими стихами, и тот посчитал данный факт весьма уважительным. -В Литературный надумал, как я понимаю? Это хорошо. Хотя, если признаться честно, то стихи у тебя и без него хорошие. Вон, в каком главном журнале пропечатали. А вот с профессией я бы немного поразмышлял на твоем месте. Во время сборов частенько купцы наезжают. То есть, могут сразу в часть забрать. А в армии офицеры, и в особенности военные летчики, весьма уважаемые и обеспеченные граждане. Хорошая зарплата, хорошее питание. Бесплатное, кстати. Квартиру почти сразу получишь. Тогда и будет, куда с женой приехать. Не по общежитиям и не по съемным хатам, а в своем собственном жилье обитать. Такой факт весьма значимый в семейной жизни, когда быт обустроен. Очень быстро частенько на этой почве семьи разваливаются. Поди, есть на примете кандидатка на должность жены? -Есть, - довольный вопросом, ответил Игорь. – Сразу после сборов и распишемся. Хотели раньше, да в мае ее отец умер. Вот и перенесли на год. -Вот, - словно обрадованный таким фактом, воскликнул капитан. – Есть повод сильно призадуматься. -Нет, товарищ капитан, - категорически и твердо отверг радужные перспективы Игорь. – Мы уже с ней этот вопрос решили по-своему. И она совершенно не желает в армию. Сугубо гражданские мы оба. -Ладно, поступайте по собственному усмотрению, как уже задумали и решили. Не стану переубеждать, - с неким сожалением согласился с доводами Игоря капитан, словно только что его собеседник отказался от весьма выгодного предложения. – Но подумать все равно не лишне. Там, на сборах будут у тебя еще уговорщики. Возможно, они окажутся более настойчивей и убедительней. Ну, а стихи, так их и в воздухе можно писать. Там даже романтичней. Игорю хотелось рассмеяться, но он сдержался, чтобы такой выходкой не обидеть капитана. Он обещал подумать, хотя в душе остался при своем мнении. А смешно стало от воспоминаний. Первой про романтику, узнав от Игоря, что он подался в авиацию, заявила ему Света. Потом повторился полковник Попов. И вот капитан, почти как по писаному, вновь напомнил о воздушной романтике и о стихах, кои легче и краше пишутся и сочиняются в полете. Только не желает Игорь связывать себя с армией. Во-первых, душа не лежит, а во-вторых, так это и главное, Лариса возражает. Вон, как из-за этого авиацентра бурчала и брюзжала. Капитан выполнил просьбу Игоря, и он попал в первый поток. То есть, к концу марта ему вручили повестку о прибытии в военкомат. Прибыл с вещами. И таковых, как он, оказалось чуть больше сорока. Целый вагон набрался. Так что ехали шумно и весело. И ежели такая толпа мужчин собралась в одном закрытом пространстве, а начальник поезда, прознав про таких пассажиров, закрыл их на замок с двух сторон, то у всех, разумеется, с собой было прихвачено. И моментально, лишь успев получить свое место в купе, народ выставил на стол съестные и питьевые запасы. Все 17 часов пути вагон гремел, шумел и громко пел. Даже безголосые не отставали. Выбившихся из сил укладывали на верхние полки, кто падал сам, оставляли на нижних. И вот так прибыли на конечный пункт, где их, к всеобщему удивлению и к массовому изумлению встречал на перроне, словно двойник или ближайший родственник сержанта из Песчаного авиацентра. Но так, скорее всего, показалось с глубокого похмелья. Внимательно вглядевшись, то общим у них оказалось лишь одеяние и погоны. А так, даже сильно отличались. Но ведь теперь они сами сержанты. И потому встретили его шутками, прибаутками и по-братски на «ты». Он-то так и останется сержантом, а у них у всех перспектива выпуска из этих сборов в звание младший лейтенант. Можно по старшинству и покомандовать сержантом. После выпуска. Отличие этих сборов от Вительских еще и в освоении новой техники. Здесь их обучали на вертолете Ми-4. Большая и солидная авиационная техника по сравнению с тем маленьким Ми-1. И вновь месяц за партой с зубрежкой конструкции и предназначения деталей, из коих состоит четырнадцати цилиндровый двигатель. -Никогда! – в отчаянии вопил Игорь, пытаясь охладить закипавшие мозги, не выдерживающие перечисления гаек, болтов, контровки и пазов, по которым течет масло. – Ни в жизнь никто не сумет меня уговорить, связать свою жизнь с авиацией. Летать понравилось, а учеба – сплошная каторга. А ведь придется тогда всю оставшуюся жизнь зубрить эти железки. -Да нет, - тоном бывалого, отвечал сосед по койке Виктор Волков, с которым он знаком был с первого учебного дня в Вительском учебном авиацентре. – Это нас, курсантов муштруют и вдалбливают, чтобы хоть малое представление имели по технике, на которой придется работать. А так, я поинтересовался у тех, кто уже ушел в армию, там все поверхностно. Я лично решил, что при первой возможности пишу рапорт, и в авиацию до конца трудовых лет. Мне не в радость, возвращаться на завод. Там по переносу тяжестей я был самым главным. Подай, поднеси, убери. А еще на пять лет за парту не желаю усаживаться. Они, как раз, и сидели за партой вместе, спали на соседних койках, а потому в основном вдвоем все будущие перипетии обсуждали между собой. Правда, взгляды на будущее разнились кардинально. Игорь категорически возражал против тех робких попыток, склонить его Виктором в сторону военной авиации. Однако кое в чем соглашался и прислушивался, и следовал советам друга. В особенности по вопросам конструкции двигателя и вертолета. -Не заостряй внимание на мелочах. Научись понимать их роль в конструкции. А экзамены, мне сообщили, сущая формальность. Запомни название агрегата и его роль в общей схеме. И трояк тебе обеспечен. На золотую медаль не претендуй, так как аттестаты нам все равно не выдадут. И какая разница в оценке, коль ни перед кем ею не похвастаешься? И правда, эта нудная и скучная учеба вскоре сменилась увлекательными и даже весьма приятными полетами. И в особенности понравились полеты по маршрутам. Здесь они оказались намного интересней, поскольку выполнялись вдвоем. В качестве правого пилота сидел курсант из твоего экипажа. И когда, где-то за две недели до окончания сборов, в авиацентр приехали, так называемые, купцы, Игорь уже был не так категоричен в отношении перспектив. При выполнении полетов в зоне и по маршруту его поэтическая душа пела весьма даже романтические рифмы. На земле у него такого не случалось. Вернее, не так легко и воздушно. Понял такую разницу с Вительскими полетами, скорее всего, по причине чересчур высокого напряжения в той первоначальной учебе. Там происходил процесс узнавания и познавания. А здесь ты держишься за ручку управления, словно авиационный корифей. Четверка гораздо легче поддавалась желаниям летчика. Все-таки Ми-1 чересчур вертлявая машина по сравнению с этим утюгом, как прозвали Ми-4 курсанты, сравнивая его с Ми-1. И купцы, прежде чем приступить к своим обязательствам, на общем собрании красиво описали жизнь офицер авиатора: -Это вам не пехота и не танк. То стрекоза, парящая на малой высоте. Вы над всеми, кто ползает и прыгает по земле. И даже ежели и случаются тревоги, вызовы, срочные вылеты, то не бегом, не рвешь кишки, а спокойно летишь, выполняешь задание, и вновь ты дома, с семьей. Никаких таких длительных командировок. Обычная, ежедневная, с выходными и праздниками работа. Затем были с весьма скрупулезными деталями описано финансовое и прочее материальное благополучие. Да так красиво и романтично заговаривали, словно цыгане, эти купцы, что к концу собрания Игорь терзался весь в сомнениях и непониманиях своей дальнейшей судьбы. Но уже с огромным перевесом к стезе офицерской. Правильно сказал капитан из пограничной авиации, которому тоже требовались несколько выпускников этого авиацентра? -Учиться у нас офицеру не запрещено. Тебе даже стократ лучшие условия создадут, чем гражданскому студенту. Да и времени в нашей службе для учебы предостаточно. А материальные заинтересованности пока никто не отменял. Ярый противник армейской службы и бытия офицерского, сдался под натиском и вескими аргументами в плен на долгие годы. Со всеми своими взглядами и противостояниями. Сдался и до смерти перепугался, поскольку теперь свой выбор предстояло объяснять Ларисе, которая вряд ли даже слушать пожелает. Мало того, что он, ярый противник армейской жизни, так ему еще придется уговаривать ехать с ним в далекий пограничный поселок, где базируется пограничная авиационная эскадрилья. Именно из полка и для этой эскадрильи прибыл капитан, чтобы увезти с собой четырех курсантов, то есть, уже младших лейтенантов. Нет, разумеется, после прохождения медицинской комиссии и признания их годными к службе в авиации, они по окончанию сборов вернутся домой, чтобы получить военные билеты офицеров запаса, а затем уже повестки с призывом на действительную военную службу с точным указанием места прибытия. Капитан им обещал максимум десять дней гражданки, чтобы они успели уволиться с работы и выписаться из своего города. А затем уже отправиться на службу. Были еще купцы из Ворошиловграда, которые набирали штурманов на ракетоносцы. Вот такую перспективу Игорь отверг сразу без раздумий. Во-первых, год учебы в училище, чего абсолютно не желалось, поскольку эта авиационная школа уже порядком надоела. А во-вторых, ему понравились полеты на вертолете, и он желал летать только на них. Там, на больших самолетах – тоска и скука. Так ему казалось. А вот полеты на вертолетах в горах, да еще на границе – романтика и поэзия, о чем ему только и мечталось. К тому же еще капитан расписал этот маленький поселок городского типа, на краю которого базируется эскадрилья четверок, как маленький райский уголок с неземными, и просто божественными прелестями. -Южный базар, переполненный изобилием овощей и фруктов круглогодично, кинотеатр, большой универмаг и масса иных магазинов. И что самое главное для ваших жен, так это магазин в пограничном отряде. Уж он их поразит своими дефицитами. Даже в Москве не всегда такое купишь. Нет, нет и нет, напряженно, усиленно и испугано размышлял Игорь, когда уже обратного хода себя лишил окончательно, Лариса не поймет и не пожелает быть с ним. Скандал обещал быть грандиозным и с тяжкими последствиями, ежели не с разрывом пожизненным. Вот именно, какой в Москве не встретишь и не получишь. Но решение принято окончательно и бесповоротно. Чему быть, того не миновать. Он, все равно, прав. Там жилье, приличная зарплата с прочими благами, там профессия и очень престижная. Зачем же голову ломать, поскольку он не предал свою поэзию, а просто совместил ее с настоящим мужским делом. Однако обо всех этих перипетиях писать в письме он не планирует. Объясняться придется, и это гораздо правильней, при встрече. Что можно сказать на бумаге? Хотя. В сотый раз менял мнение Игорь по этому поводу. На бумаге легче и проще. Потом, уже собравшись в компании и выпив пару стаканов местной самогонки, чтобы отметить удачный выбор и получение путевки в жизнь, Игорь сел на кровать с общей тетрадью и ручкой, и исписал пять листов на бумаге свой выбор, его причину, перечислив все аргументы в его защиту. А также еще попросил Ларису самой поразмыслить и согласиться с ним. Ведь учебу ей бросать не обязательно. Можно перейти на заочное обучение. И уже с места службы ездить на сессии. И пока хмель придает смелости и решимости, Игорь побежал в поселок, на краю которого располагался этот авиацентр, и бросил конверт в почтовый ящик, приколоченный к стене здания с надписью: «Главпочтамт». Поселок был крупным, имел ряд городских атрибутов, включая почту, телеграф, магазины, и даже свой универмаг. Не говоря уж о большом парке с аттракционами. Но утром, осознав свой пьяный поступок, Игорю хотелось вновь бежать в сторону «Главпочтамта» и взломать этот ящик, чтобы уничтожить проклятый пасквиль, начертанный под воздействием паров алкоголя. Однако уже после завтрака, трезво поразмыслив и осознав содержание письма, Игорь в душе успокоился и даже слегка порадовался. Ну, и что случится, если она узнает о его решении раньше, чем он приедет домой? Будет буря, само собой разумеющееся, но зато ему не придется вилять, изворачиваться и выискивать повод и время для озвучивания своего приговора. Он вот, перед ней, а она заранее заготовит скандал. Пусть думает и принимает решение. А капитан, что прикупил их для полка, красиво описал места и климат предстоящего места проживания. Нет цивилизации? Так от нее, в особенности для поэта, сплошная головная боль. Все великие поэты, а Игорь станет именно таковым, творили шедевры вдали от столиц. А двухмесячного отпуска вполне достаточно, чтобы надышаться плодами прогресса и технических новаций. Зато жизнь в тиши и среди природных красот. Семейным квартиру обещали сразу по прибытию в авиационном городке. А холостяков поселяют по одному в каждой комнате двух или трехкомнатных квартир. Ну, если Лариса согласится, то и им предоставят квартиру на семью. Ведь удобства, как рассказывал капитан, максимальные, кроме горячей воды. Зато присутствует в ванной комнате титан, для топки которого дров хватает. А впереди перспектива строительства панельного дома со всеми удобствами, куда и переселят их. Чего еще желать? Да лучшего и не придумать. Вот так, медленно, но целеустремленно Игорь себя успокаивал и настраивал на семейную жизнь в статусе офицера пограничной авиации. Уже заканчивались последние экзаменационные полеты в авиацентре, а он мечтал и жаждал вновь забраться в кабину летчика и уже лететь с важным заданием по охране границы. Даже стихи приснились о предстоящих боевых буднях, которые он сразу же по просыпанию внес в общую тетрадь, радуясь и восторгаясь некой новизне в своем поэтическом творчестве. Да, авиация вдохновляет на новое и неведомое в его романтике. Правы, черт побери, оказались все, включая и маленькую Светланку, которая первая узрела в его будущем некую героику и поэзию. Он уже состоявшийся взрослый самостоятельный мужчина, независящий от родительской опеки, могущий богато и щедро содержать свою будущую семью. И зачем, и кому нужны эксперименты и опыты еще с этими институтом, который научит грамотно писать верши, не гарантировав при этом стабильный быт. Слегка меркантильно, но реалистично. Никто не променял и не собирается менять земные блага на Олимп Пегаса. Просто, если такое возможно, можно две профессии объединить. А потому, так и быть. Есть мужская работа – страну охранять от врагов, от безумцев и прочей нечисти. Кто-то должен на страже отчизны стоять, защищать и беречь, тишину обеспечивать. Кто ж, коль не мы, мужики настоящие, днем иль ночью, семью покидая. Чтобы гнать от границ, тех, кто смел посягнуть. Первым грудью прикрыть, первым бой принимая. И не надо ругать нас, мужей и отцов, будто жизнь из-за нас не имеет покоя. Чтобы в школу ходить, чтобы хлеб выпекать, нам потому беспокоиться стоит. Поднимаясь в ружье, мы бежим на сигнал, чтобы вмиг в числе первых по зову примчаться. Где разорвана нить, там, где вражий сапог пожелал над страной надругаться. Он получит отпор, и коль сможет бежать, то запомнит, как нос свой без спросу совать. А коль силу испробовать нашу захочет, то останется в поле бездыхно лежать. И меня ты пойми, и меня ты прости, что увез далеко и от мамы, и папы. Хоть погоны и звезды лежат на плечах, но для Родины мы – рядовые солдаты. 9 Мама и папа, которым Игорь написал письмо о своих перспективах и о внезапном решении следом за письмом Ларисе, встретили его таким восторженным, удивленным и счастливым взглядом и возгласом, что всякие сомнения по поводу колебаний Ларисы и родительского осуждения за столь кардинальные судьбоносные развороты, у него улетучились и растворились без остатка. Ведь всем своим видом и словами они одобрили и согласились с такой судьбой сына. И чего, в таком случае, его трясет и колбасит по поводу встречи и объяснений перед Ларисой? Вполне возможно, что и она сумеет под влиянием и с помощью подсказок родителей так же, или просто спокойно отреагировать на выбор Игоря. В конце-то концов, ну, не на всю же жизнь они уезжают в этот пограничный поселок с романтическим названием Куйджик. Правда, Игорь пока не знает, что это за имя такое, и как его перевести на понятный русский язык. Только зачем? Мы многие города и села знаем и привыкли к их именам. А вот значение не всегда понятны, и мы вовсе не стремимся поскорее расшифровать. Тот же Вительск. Говорят, имя по реке Витель. А Витель о чем говорит? Ну, очень древние люди зачем-то дали реке такое имя, и не нам их судить, и не с них спрашивать. Лишь бы этот город и тот поселок были уютны и комфортны, и Куйджик принял его с Ларисой дружелюбно и с достоинством. -Ну, молодец, сынок! – обнимал и хлопал по спине Игоря отец, мешая матери поучаствовать в этом радостном моменте встречи. Наконец-то она психанула и грубо оттолкнула мужа: -Дай и мне сына прижать к себе! – оправдывала она свою прыткость. – Я его мать, и у меня право быть первой. Ой, Игорек! – уже иным тоном стрекотала она. – И как же это ты решился? Ведь кулаками в грудь стучал, кричал, доказывал. А тут такое письмо, что мы с отцом целый день в шоке ходили. Кто сумел убедить тебя, кто уговорил так круто изменить свое мнение? -Мать, - сердито пытался прервать тираду женщины отец. – Не баламуть и не сбивай с пути истинного. Сын одним махом пера превратил себя в настоящего мужчину. Это тебе не писака рифм, а настоящий защитник Отечества. Дело серьезное и уважаемое. Но, признаюсь, стихи твои мне всегда нравились. -Папа, мама. Я совершенно не собираюсь забрасывать свою мечту со стихами, с поэзией, - взмолился Игорь, ошарашенный и окончательно обалдевший от такого напора возвышенных эпитетов и хвалебных од в его адрес. – Просто меня убедили, что я уже получил вполне полноценную и чудесную профессию, бросать одним махом которую - глупо и преступно. Тем более, что летать мне очень даже понравилось. Вот оттого и согласился. Возможно, я и не мечтал о стезе офицера, но стать летчиком, летать на вертолете – здорово и прекрасно. Это же безумно интересно и увлекательно. И стихи там, в воздухе, пишутся легко, даже лучше, чем сидя за столом. -Ну, и правильно, - согласился отец. – Копни биографию наших классиков, так добрая половина из них служила, воевала, свершала подвиги и творила бессмертные шедевры. И мы не хуже их. Вот, сразу сын, мать, стал самостоятельным и самообеспеченным. Без института и долгой учебы. -Ну, папа, ты слово в слово повторил мои мысли. Именно так я подумал про классиков, - весело отвечал Игорь. Родителей больше всего поразил, удивил и слегка ошарашил такой факт, что в свои 19 лет их сын вдруг и на их глазах из мальчишки превратился в солидного летчика и офицера-пограничника. И их Игорь не просто идет служить на границу, но и сумел превратить службу в профессию с вытекающими последствиями. Так глядишь, и через несколько лет в большие начальники вырастит. -А как Лара? – тревожно спросила мама уже за праздничным столом с вином и различными деликатесными продуктами, собранными на скорую руку. Сын ведь не предупредил о дате приезда. В своем письме он сообщал лишь о выборе, который сделал вопреки тем обещаниям, что говорил перед отъездом. Но они все равно довольны и горды таким его поворотом в судьбе. – Она тебе что-нибудь написала по этому поводу, ответила на твое письмо? -Мама, - стараясь соответствовать торжеству и также званию офицера, но с легкой дрожью в голосе ответил Игорь. – Как же она смогла успеть написать, если я всего за десять дней до окончания сборов написал ей. Ну, и следом вам. Так что, если бы она и написала ответ, то получать письмо просто некому. Я ей намекнул, что приблизительно где-то в этих числах и приеду. Не конкретно, но около. Мы же знали о последнем дне, да плюс сутки на дорогу. Почти. -А вдруг она не пожелает? Ведь поедете вы в такую глухомань, что и представить молодой девушке кошмарно! Нет, и там, среди людей, не в глухое же село, или вообще на хутор. Просто уж весьма категорична она была в адрес твоей военной службы и жизни в военных городках. Не желала и не хотела. А тут ты ей, как ушат холодной воды. Выбор будет сложным и непредсказуемым. Ведь решиться надо ей, перебороть свои интересы и последовать за твоими. -Я, мама, свой путь избрал. Теперь слово за ней. Неволить и винить не собираюсь. В конце концов, мы пока не муж с женой, и ее планы я не ломаю. Сами ведь понимаете, что теперь обратного пути у меня просто нет. Только служба. Ну и что? Это же кошмарно интересно! Капитан, что приезжал по наши души, так расписал свой Куйджик, что я уже горю желанием и нетерпением, попасть туда немедленно. Он прав по всем параграфам – для семейнного человека жилье главнее всего. И не дикость, и не глухомань там. Хороший, цивильный и вполне цивилизованный городок. А мы жить будем в своем военном городке. Там и школа рядом, и садик. Да и женам работа найдется. Коль так уж пожелает работать. Чего паниковать-то? Вроде, мама согласилась и успокоилась. Ведь для нее самое главное, так сам факт избрания сыном профессии. И работа эта даже очень неплохо оплачивается. Плюс масса льгот. А в его 19 настолько рано пока связывать себя семейными узами, что у мамы даже сердце от волнений заходилось. Наломают смолоду дров, а потом расхлебывай всю оставшуюся жизнь. Нет, лучше пусть еще подождут. Пока Лариса не закончит институт. Иначе в этом Куйджике так и останется недоученной. По себе знает. Хоть и времена были иными, но замужество и дети мгновенно повязали по рукам и ногам. Нет, не институт, на курсы бухгалтеров хотела пойти. Да вот повстречался на пути Тимофей, и все планы ее поломал, порушил. Но не жалеет. Неплохо пожили вместе, двух сыновей вырастили, выучили и в люди вывели. Только немного обидно, что разлетелись пацаны по всей стране. Ни один рядом не остался. Виктор, старший, так ни разу в отпуск к ним и не заявился. И сами к нему никак не выберутся. Ничего, вот сейчас младшего выпроводят, и съездят к Виктору и внукам. Надо, обязательно поездом, чтобы и мир посмотреть. Так мама решила за эти тихие минуты раздумий. -И что там за служба такая на этой границе? – с небольшой тревогой в голосе спрашивала мама. Эйфория, вроде как, слегка улеглась, а теперь хотелось знать небольшие подробности, касающиеся самой службы и бытия в том далеком краю. – Не опасно ли? Граница, все-таки. А там, как показывают в кино, и стреляют, и погони всякие, и нарушители лезут. -Мама, - весело хохотал Игорь над маминой наивностью. – Так в кино там специально так показывают, чтобы его смотреть было и весело, и интересно. Кому же охота видеть с экрана хождения вдоль границы и полеты вертолетов без каких-либо происшествий. А на самом деле, так все там буднично и просто. На границе такая же работа, как и у вас с папой на комбинате. Утром на службу, вечером домой, в выходные в кино и прогулки с дамой под луной. Это у кого жен нет. А так, с женой у телевизора. Опасно и в цеху за станком. Сколько раз доски трещали и в папу летели, как пули. Поди, ран получил не меньше, чем за войну. -Ну, ты и сравнил! – возразил папа бурно и категорично. – Щепка и спецовку не пробьет. Главное – аккуратней и подальше от барабана держись, когда она трещит, доска эта. А у вас за проволокой враг. И нарушают границу с дурными мыслями. Но, мать, поменьше негатива, а больше позитива. Плохое везде случается. Не обязательно с нами. Вот мы и будем думать и желать, что в нашей семье будет лишь все правильное и хорошее. Верно, сынок? А пошли-ка со мной на балкон, выкурим сигаретку-другую. Там на сборах не научился еще? -Нее! – категорично замотал головой Игорь. – Сомнительное удовольствие. Все вы, не успев научиться, начинаете дурью маяться и с круглых дат и с понедельника бросать пытаетесь. А оно мне надо? -Верно, сынок, дурное и глупое дело. Но я уже не буду бросать. В моем возрасте всякие эксперименты рискованны. Такого стресса организм может не выдержать. Ему легче и привычней с табаком. Разумеется, кроме сигареты отец еще и по стаканчику вина налил. За столом мать контролирует закусывание. А потому после каждой рюмки съедалось излишнее количество пищи, не дающей организму захмелеть. А вот стакан вина, занюханный спичечным коробком, дает положительный эффект. -Да, - словно вспомнив нечто важное, сказал отец. – Дней пяток тому назад Ваську твоего встретил. Он уже в курсе твоих перемен. Я к чему, собственно, говорю. Да, вспомнил, они собираются уже куда-то в стройотряд в каком-то колхозе ферму строить. Так что, Лариска, скорее всего, тоже уехала. Ничего, в письмах спишетесь. Такую себе жизнь избрали, что сейчас сплошные разлуки. Ну, ежели любовь сильная и настоящая, то справитесь, а нет, так слишком сильно и не переживай. Стало быть, судьбы у вас разные, не совместные. -Папа, ну, что ты такое говоришь? – даже возмутился Игорь столь негативными ассоциациями, словно отец его обидел возможностью расставанием. – Мы, все-таки, с первого класса вместе. Ну, сейчас в данное время вот такие перипетии. Справимся, не так уж и страшны и надолго эти разлуки. Зато потом на всю жизнь вместе. Там, говорят, командировок мало и ненадолго. -Дай-то бог, я же только за! – поторопился сменить пессимизм на бодрые восторги отец, слегка смущенный ярой защитой сына своей любви. – Мы с мамой будем только рады. Она для нас всегда невесткой была. -Папа, - настороженно спросил Игорь, внезапно задумавшийся над репликой отца по поводу гипотетической возможности расставания. – Вот мама в прошлый раз, теперь ты, даже вы оба, как бы предупреждаете меня о такой вероятности. Вам обоим ничего не хочется сообщить мне про Ларису? -Боже упаси, Игорь! – словно удивился и возмутился одновременно отец. – Да это просто в жизни всякое бывает. Вот и хотели предупредить, чтобы сильно не воспринимал потом вероятные эксцессы. -Ладно, папа, спасибо за заботу, - согласился Игорь и уже тон его был доброжелательным и успокоенным. – В жизни бывает всякое, да только думать и мечтать хочется лишь о благостном и приятном. И молния попадает в то дерево, под которым ты искал защиту. Но ведь, выходя из дома, ты чаще и больше думаешь о цели, которая тебя позвала и уговорила покинуть свое убежище. -Эх, и загнул ты, сынок, что без стаканчика и не усвоить! – хихикнул папа, с легкой заметной гордостью разглядывая сына. – Чувствуется, что повзрослел, раз такими критериями рассуждаешь. Давай, еще по стаканчику, и за стол. Иначе мать может заподозрить неладное и нагрянет с ревизией. Нам такое ни к чему. И очень получилось вовремя. Не успел, и спрятать отец заначку, как в проеме балконной двери появилась мама. -Игорек, - неким взволнованным голосом произнесла она, пожимая плечами в недоумении, но в глазах горели искорки радости. – Там твоя Лариса заявилась. Иди, встречай невесту. -Ну, вот, - огорченно воскликнул отец, словно его обманули. – Васька, стервец, надул, получается? Говорил, что уехать уже должны. Но Игорь уже не слушал отцовские реплики. Он на всех парах, чуть ли не сшибая все препятствия, несся в прихожую, где, по словам матери, его заждалась любимая женщина. Это ведь она ради него не поехала в стройотряд и умышленно задержалась на несколько дней, чтобы встретиться с Игорем, и уже вместе с ним решить свою дальнейшую жизнь, спланировать, как быть дальше. Завидев Игоря, Лариса выразила на лице искреннюю радость и счастье, с которым взлетела над полом и повисла на шее своего любимого мужчины. Она рада, она не собирается его ругать и устраивать скандал. -Господи. Игорек, - высказав все восторги встречи и отстрекотав эпитетами чувства, уже спустившись на пол, словно с неким огорчением завила она ему. – Ну, когда же эти проклятые разлуки прекратятся, а? Все десять лет мы дня друг без друга не прожили. А стоило школу окончить, как сразу сплошные расставания. Вот и сейчас ты на восток, а я на север. И насколько? -Лара, но ведь я в письме все тебе расписал, - оправдывался Игорь, но у самого сердце от счастья готово было вырваться наружу. – Ты разве ничего не поняла? Я устроюсь, определюсь и пришлю вызов. А ты переведешься на заочное отделение и сразу ко мне. И тогда только на сессии и будем расставаться. Но ведь они всего-то два раза в год. Переживем. -Погоди, Игорек, - быстро остудила его пыл Лариса. – Поняла, не поняла, но я сама еще ничего толком не решила. Ведь на заочном я потеряю целый год. Нет, нет, - быстро поправилась она, заметив тучки, наплывающие на лицо Игоря. – Я ведь ничего окончательно не говорю. Просто перед сборами ты мне одно обещал, а потом пишешь совершенно другое. Все перевернул шиворот навыворот. Дай немного в себя прийти, а потом вместе и будем думать. -Молодежь, скорее за стол! – скомандовала мама, загоняя детей в большую комнату, где был накрыт стол. - Свои планы на будущее успеете обсудить, времени у вас еще навалом. -Лара, - вторил маме отец, возвращаясь с балкона вместе со всеми к столу. – А чего Васька наплел про стройотряд? Мол, вы еще три дня назад должны уехать. А тут ты собственной персоной появляешься. Я уже Игоря успел огорчить твоим отсутствием, мол, спешить ему не к кому. -Ой, дядя Тима, он правду сказал. Просто мама заболела, я и отпросилась на пару недель. Но она уже пошла на поправку, так что, как Игорь писал, то мы с ним в один день разъедемся. Пока врозь. -А когда вместе? -Мы это потом решим, - поспешила ответить Лариса, слегка стушевавшись и отводя глаза в сторону. – Тут столько сложностей, что за раз не решить. Мне не хотелось бы принимать необдуманно и спешно. -Ну, и ладно, - согласился с Ларисой отец, усаживаясь за стол и разливая вино по стаканам. – Жизнь для того и существует, чтобы сложности решать. А иначе скучно станет на земле. Лариса была веселой, болтливой, отчего у Игоря и возникло абсолютно счастливое слегка хмельное настроение. Он ведь поверил отцу, что она уехала в стройотряд, а потому так излишне безрассудно выпил с ним за компанию на балконе два стаканчика вина. И теперь старался лишь мочить в стакане губы, чтобы не опьянеть излишне. Как понимал, раз Лариса ждала, пришла к нему, то остается у него на ночь. А если он опьянеет, то этим может обидеть девушку. Сегодня не хотелось обижать никого. Потому что самому слишком хорошо и комфортно, потому что и мама, и папа ему безумно рады, счастливы за своего сыночка. И любимая девушка задержалась на несколько дней, чтобы обсудить с ним совместные планы их будущего. Разумеется, у него и мысли не возникало, что из-за такого внезапного его спонтанного решения Лариса пожелает с ним расстаться. Ведь в любви и в семейной жизни быт и понимание играют важнейшую и цементирующую роль. И очень даже верную дорогу избрал Игорь. Он приведет жену, когда встретит после разлуки в Куйджике, в их собственную квартиру, что будет принадлежать им на все время службы. А затем, уйдя на пенсию, они получат в Вительске квартиру от военкомата. Так рассказывал капитан, и его слова внушали доверие. И еще он говорил, когда Игорь пытался оправдать свое желание уйти на гражданку и поступить в институт, в журнале «Пограничник» с огромной радостью примут все его стихи. Ведь по сути, когда капитан увидел публикацию стихов Игоря в центральном литературном журнале, он откровенно признал в нем поэта. -Ну, а в части, - уверенно твердил он, засыпая его посулами и будущими офицерскими благами,- ты, я так думаю, свои строки посвятишь службе летчика и пограничника. А такое поощряется и приветствуется. Ночь Игорь с Ларисой не спали. Любили друг друга и говорили. Много говорили, обо всем, чтобы не осталось между ними ни единой неясной запятой, обсудили и спланировали почти всю жизнь до самой старости. -Скажи, Игорек, а как ты вдруг решился на такой серьезный шаг? – спрашивала Лариса свой главный вопрос, поскольку еще и сама не могла понять его. – По сути, так ты мог бы со мной хотя бы посоветоваться. Вроде, как обговорили, обо всем договорились, а ты сразу в письме мне констатируешь факт, и как уже состоявшееся решение. Честно, так поначалу меня твое письмо оглушило. Но мама и Светка рады. -А ты? – испуганно и напряженно спросил Игорь. Ведь Лариса еще ни разу не высказала своего отношения к такому повороту судьбы. -Милый, - Лариса развернулась к нему лицом и поцеловала его в губы. – Не надо пока торопить меня с ответом. Я еще в прострации. У меня в данный миг столько противоречивых чувств, что я сама себя до конца еще не понимаю. Ты езжай на свою границу, а я в стройотряд. И мы уже в письмах, немного поостыв и осознав, поговорим и договорим на эту тему. Но ты не ответил на мой вопрос. -Лара, пойми, мне времени на раздумье, и тем более на советы с кем-либо, не оставили. Поверь, я очень хотел поначалу с тобой посоветоваться. Но у нас в нашем распоряжении оказались считанные часы. Даже не дни, а всего несколько часов. Они приехали, здоровье проверили, желающих записали, и разъехались по домам. Честно, так я просто не решился, не отважился отказаться. Слишком убедительными оказались у них аргументы. Во-первых, мне кошмарно понравилось летать. И расставаться с авиацией абсолютно не хотелось. И земные блага офицерской службы, что немаловажно. В особенности, так квартира с удобствами. -В захолустье? – с некоторым презрением в голосе не спросила, а констатировала как факт, Лариса. -Маленький симпатичный южный поселок. Не намного меньше нашего Вительска. Максимум, так в два раза. А жить мы будем в офицерском городке. Там, рядом с эскадрильей находится пограничный отряд. И городок получается общий. Целый микрорайон. Ведь мы живем на краю Вительска. Вот и представь себе, что кроме окраины вокруг ничего нет. -Представила и немного страшно стало. -Зато немного, даже немало романтично, - не согласился Игорь. – Там, я спрашивал, для тебя после учебы работа найдется. -Ладно, - вдруг всполошилась Лариса. – Все эти вопросы оставим на потом. Слишком мало времени осталось у нас с тобой, чтобы тратить его на выяснения плюсов и минусов будущего бытия. Ты спокойно езжай, и сразу шли письмо с обратным адресом. Хотя, можешь и не спешить. Меня ведь дома все равно не будет. А ты пиши, несмотря на такой факт. Мне мама, если что, перешлет. А там и я свой адрес узнаю. Успеем написать друг другу несколько писем. Только не торопи меня, не нервируй. У тебя ведь отпуск будет. Я еще окончательный ответ не даю, но мне так кажется, что лучше всего окончить институт в Вительске на очном. Мне три года осталось. Ну и что? Нам будет ровно по 22. Самый возраст для семьи и детей. Дождешься? -Обязательно, - сразу без раздумий ответил Игорь, но испугался от мысли, что расставаться придется на целый год. И так два раза. Но он все равно согласен ждать ее, ибо иного в своей дальнейшей жизни просто не представлял и не желал. И все же под утро, выговорившись вволю, они уснули. Даже сон к Игорю успел явиться. Сумбурный, беспокойный, но некий приятный и вызывающий доверие. Соответствующий именно тому настроению, с которым засыпал. Вроде как, на душе уже все успокоилось и уравновесилось. Дальнейшая жизнь обговорена и договорена. Да тревоги не покидали. Годы расставаний, что ждали впереди, слегка пугали и навевали на тоскливые мысли. Они внезапно стали слишком взрослые, чтобы продолжать жить детскими воспоминаниями. А с началом взрослой жизни обстоятельства стали постоянно испытывать разлуками. Поначалу мелкими, в дальнейшем все удлиняющимися, и пугающе продолжительными. Но ведь, как права Лариса! Разлуки нужны, чтобы покончить с учебными делами и уже соединиться в семью состоявшимися гражданами с дипломами и профессией. 22 года. Мизер, самая молодость, когда с детством окончательно расстаешься, и самому можно уже задумываться о детях. Семья без них неправильная. А потому ими они сразу и обзаведутся. Сразу двумя. Нет, не двойней, поскольку такое и не получится, а вот подряд можно. Игорь открыл глаза и очень даже подивился. Солнце било в форточку, что возможно лишь ближе к обеду. Ах, да, родители оба во вторую смену. Сами, наверное, еще спят попозднее, или не мешают им, догадываясь, что ночь у молодых получилась беспокойной по ряду причин. Так это он просто уже давно проснулся, да лень глаза открывать. И все его размышления оказались наяву, а не во сне, как казалось поначалу. А Лариса спит. Крепко спит и не просыпается, да и не планирует в ближайшие часы. Понял он это по ее глубокому, но равномерному дыханию. И по полному игнорированию солнечных лучиков, что прорывались сквозь щели между шторами и нагло щекотали лицо. Игорь, как можно тише, прокрался к окну и задернул штору плотней, загасив этот луч света, чтобы не мешал спать его любимой женщине. Но, как казалось по ее безмятежному лицу, сейчас ничто неспособно нарушить Ларисин сон. Крепко спит. А вот Игорь уже выспался. Вскочив в спортивный костюм, он выбрался из спальни и двинулся в сторону кухни, где слышались слабые шумы хозяйственной деятельности мамы. Мельком глянув на часы, висевшие в прихожей рядом с зеркалом, Игорь весело хихикнул от увиденного. Мама с папой явно собираются обедать перед уходом на работу. Вот это они с Ларисой дреманули! Сильно. И как после всего этого Лариса еще может спать? Ведь не за горами следующая ночь. Нет, достаточно блюсти тишину. Пусть помаленьку просыпается. Хотя, усмехнулся Игорь, следующую ночь они тоже мало будут спать. И потом, и потом. Ведь скоро расставаться на целый год. Не знает, что и как там, в армии, но он попросится в отпуск в любое время года, кроме лета. Иначе опять Лариса уедет в свой стройотряд. Не проводить же отпуск вместе с ней на стройке? И сентябрь опасен полевыми работами, картошкой и прочими сельхозпродуктами. Лучше бы она перевелась на заочное отделение и поехала к нему в Куйджик. Но неволить не станет, а иначе потом упреками заест. Пусть принимает решение сама без нажима и требований. А вдруг затоскует, заскучает и бросится к нему в объятия? Игорь теперь и сам удивился, как и почему он записался добровольцем в эти пограничники. Нет, все равно, о своем выборе он не жалеет. Все-таки летать хотелось. И земные офицерские авиационные блага играют не последнюю роль. Ведь даже сейчас он уже ощущает хозяином на этой земле. Не нахлебник, не студент с нищенской стипендией, а специалист с профессией. Даже Лариске поможет учиться, если уж она пожелает окончить свой институт на очном отделении. Пусть, каких-то три года не должны пугать. Всего около 1100 дней. Но если вычесть три отпуска, то гораздо меньше остается. Там, на службе в холостяках в суете они пролетят скоро и незаметно. -Проснулись, кормить вас пора? – поинтересовалась мама, собирая обеды себе и папе, чтобы перекусить там, на работе. – Выспались, поди, крепко? -Да нет, - хихикнул Игорь. – Лариса спит без задних ног. Ты, мама, за нас не суетись, мы сами найдем, что поесть. Собирайся спокойно на работу. -Винца стаканчик налить? – шепнул отец на ушко, когда мама вышла из кухни. – По-моему, не лишне. -Не надо, - отмахнулся Игорь. – Я ведь после прихода Ларисы уже не пил. Так что, здоровье ощущается во всем теле. -Тогда проследи за матерью. Я себе все-таки налью, чтобы взбодриться и в полном здравии заступить на смену. Не успел папа вылить вино в широко распахнутый рот, как он любил часто делать с похмелья, чтобы не смаковать, а одним глотком опорожнять тару, как в этот же момент прозвучала трель дверного звонка. От испуга и удивления папа чуть не захлебнулся. Но через силу все же проглотил, а уже потом закашлялся. И Игорь, вместо того, чтобы пожалеть и выразить сочувствие, зашелся смехом, сильно постукивая кулаком отца по спине, приговаривая: -Вот мама бы еще сверху добавила скалкой, если бы ты выплеснул вино на пол. Тут уж следы преступления не успел так скоро ликвидировать, - хохотал и обрисовывал гипотетические последствия Игорь. -Тихо, ты! – прошептал отец, с трудом выговаривая слова сквозь кашель. – А то мать услышит. -Чего там, старый, кашлем мучаешься? – громко прокричала мама, направляясь в прихожую, чтобы впустить гостя. – Нечего в две глотки жрать. Спешить некуда. Ого! - внезапно восхитилась мама гостем. – У нас сын пользуется повышенным спросом. Вторая невестка заявилась. Беги на кухню, там он с отцом. По коридорчику в сторону распахнутой кухонной двери с визгами и криками неслась Света, с разбегу прыгая и повисая на шее у Игоря, мгновенно, словно из пулемета выстреливая слова радости, восторга и удивления. -Ой, Игорек, какой же ты умница, что в армию пошел. Теперь ты будешь военным летчиком, да? Как это здорово. И мама моя просто рада, а Лариска ничего не сказала и ушла, молча. Я сразу поняла еще утром, когда проснулась и не увидела ее, что она к тебе ушла. Значит ты приехал. И Васька говорил, что он так и предполагал, что тебя в армию заберут. Но ведь тебя не забрали, ты сам туда напросился, решил идти служить добровольно и по своей охоте. Да? -Да, да, Светик мой любимый! – восторгался и умилялся Игорь такой любовью и привязанностью к нему этого маленького ребенка. Вот она бы без раздумий помчалась бы за ним в Куйджик, и на Северный Полюс, и в Африку, где самые горячие пески. - Только я еще и пограничником буду. Вон, как много статусов сразу. И летчик, и офицер, и пограничник. -А я в первый класс пойду с первого сентября. Как жалко, что тебя не будет. Ты же будешь приезжать ко мне в отпуск, да? Когда правильно писать научусь, то сразу письмо напишу. Только ты адрес мне пришлешь. Ведь ты мне и сейчас писать сможешь? Мне мама прочитает. Нет, лучше для меня сюда пиши, а то там Ларка без спроса прочтет. А я хочу, чтобы ты специально мне писал. Хорошо? -Хорошо, хорошо, буду маме писать, и один листок в этом письме для тебя. Ведь все равно маме читать. Пока сама не научишься. -Я много уже букв выучила. Если печатные, то даже могу кое-чего прочесть. Но ведь ты не станешь ради меня печатными писать, - не спросила, а так сказала Света, понимая и принимая сей факт. -Кто тут трещит, как сорока? – из спальни, прикрывшись маминым халатом, вышла Лариса, широко зевая и разминая лицо руками, пытаясь вырваться из плена сна. – Тихо спалось, сны смотрелись, так явилась, не запылилась. И чего приперлась, собственно говоря? Мама проболталась про Игоря? -И вовсе не мама, я сама догадалась. И пришла я к Игорю, потому что мы друзья. А ты сама, зачем к нему пришла. У тебя Васька есть, вот к нему и уезжай. Дальнейшее Игорь даже понять не успел, как Света, словно ее сдуло сквозняком, улетела по коридору из кузни в сторону прихожей. Молча, пролетела и затихла. Видно, Лариса, чтобы не допустить полного своего разоблачения, со всего маху влепила сестренке подзатыльник. И била с такой яростью, что Игорь уже откровенно испугался за состояние Светы. -Ты что, дура безмозглая! – завопил он не своим голосом, быстро подбегая к притихшему и обездвиженному ребенку, подхватывая ее на руки и всматриваясь в лицо, ужасаясь не обнаружить у нее признаки жизни. А Света, молча, моргала, и по ее глазкам текли слезы боли и унижения. Но ее гордость не позволяли плакать вслух, громко, навзрыд, как выглядело бы вполне адекватно реакции на такой болезненный удар. -С тобой все в порядке, девочка моя? – ласково гладил по щекам он ребенка и испуганно нашептывал вопросы. – Тебе очень больно? Ничего, ничего, все пройдет, она больше никогда не посмеет тебя обижать. Иначе я приеду и сильно накажу ее за это. Ты только напиши мне. -Лариса, но, как ты смогла так поступить, а? Зачем, за что? – из комнаты выскочили родители и осуждающе смотрели на старшую сестру, так грубо и жестоко обошедшую с маленькой Светой. -А чего эта, сучка малая, языком треплет? Тебя спрашивали, тебя просили? Мы сами разберемся и обо всем договоримся. -Да, разберетесь? – гневно и с ненавистью, какая только могла проявиться у маленькой девочке, медленно по слогам проговорила Света. – А обманывать друзей нехорошо, разве так правильно? Она уже давно с Васькой живет у нас. Да. И они пожениться собрались. А тебя даже не соизволили известить. Друзья называются. Это плохо так поступать, некрасиво! И только сейчас до Игоря стал доходить смысл слов, сказанных Светой, и причина внезапной ярости и агрессии Ларисы. От осознания и понимания у него закружилась голова, наполненная туманом и сильным шумом. Боясь упасть с ребенком на руках на пол, Игорь медленно присел, прислонившись спиной к стене. Вполне возможно, он и побледнел, да слабое освещение скрыло его бледность от всех. Ему в данную минуту так много хотелось задать вопросов Ларисе, потребовать немедленных разъяснений, но ком в горле не позволял говорить. Щипало глаза от подступивших к ним слез. Но только сейчас этого ему меньше всего хотелось бы. Только не слез, и только не рыданий. Он – офицер, пограничник, военный летчик. И потому не имеет никакого права показывать перед женщинами свои слабости, свои истинные чувства. -Вот, холера, приперлась, все испортила. И чего, дура малолетняя, дома тебе не сиделось. Я бы сама потом в письме все ему рассказала. Не знаю, как можно было сейчас говорить? Ну, забудь, случилось, так случилось. К этому все и шло последние месяцы нашего совместного проживания. А и не было совместного. Врозь – да, вместе – нет. А Васька всегда рядом. -Ты совсем что ли, дура такая безмозглая? – внезапная злость привела Игоря в чувство и позволила говорить уже без дрожи в голосе. – Я же рядом здесь, так и надо было говорить, как было, и что было. А писать в армию нельзя таки пошлые письма. Тем более, что сначала обнадежила. Там же оружие в руках. Слабо охнула мама, хватаясь рукой за сердце. -Ты, сынок, даже не говори так. И думать не смей, - испуганно плаксивым голосом попросила она. -Милые вы мои папа и мама, да идите вы на работу и за меня совершенно даже не собирайтесь волноваться, - уже немного развеселившийся своей неудачной выходкой, просил родителей Игорь. – Это я так, к слову сказал, не о себе лично. А на самом деле, так даже и не помыслю о таком. И мне там, в Куйджике и одному будет просто прелестно. А ты, Лариса, пошла прочь. И навсегда вычеркни меня из списков своих знакомых. Вместе с Васькой. Я с сегодняшнего дня сам лично забыл о твоем существовании. И только одного не могу понять в твоем поведении. Ну, уехала бы с Васькой, и все втроем сразу бы успокоились. Так зачем же вчера ко мне примчалась, мозги пудрила своими сомнениями, обещаниями? Ведь, насколько я понял, что у вас с Васькой все обговорено. Ты бы заранее определилась с выбором и остановилась на одном. Или жалко меня просто так бросить без последнего поцелуя? -Что ты вообще понимаешь? – со злостью и с отчаянием махнула рукой Лариса и убежала в спальню переодеваться. И уже оттуда на ходу кричала: - Если бы не эта дрянь, так хоть последние деньки по-людски попрощались бы. Не хотела я в глаза говорить, вот и не сказала. Я бы тебя никогда в жизни на Ваську не променяла, если бы ты рядом был. Сразу после школы отдалился ты от меня со своим вертолетом. А Васька вот он, даже каждый день пощупать можно. И всегда во всем помогает. Не ты, о котором я всегда мечтала, а он. Ты уже никогда не сумеешь быть прежним Игорем. Слишком изменила тебя эта твоя служба со сборами. А тут еще стал настолько независимым и большим. Вот и сдалась Ваське. -Но, ведь ты до сих пор не знала окончательный мой выбор? А уже давно убежала к нему. -Ну, и что? Знала, не знала. Если хочешь правду, так в постели он так себе, дрянной, одним словом. Тобой хотелось насытиться сполна последние деньки. Да эта паршивка все испортила. И еще хотелось сказать. Ну, уехал бы ты в свою армию, ну, написали бы друг другу несколько писем. А ведь, если правду, я ведь не окончательно рвала с тобой. А вдруг послала бы Ваську и махнула бы к тебе. Мне уже предельно ясен тяжкий быт без материальной поддержки. А тут с такими зарплатами, с квартирой кавалер. И если бы не эта дрянь, то, вполне допускаю, мы бы еще могли создать нормальную семью с вытекающими последствиями. А вот теперь все разрушено. Мама и папа поспешно покинули квартиру, чтобы не быть свидетелям этих грязных разборок, выпросив у сына обещание, что он не станет по такому поводу глупостями заниматься. -Идите спокойно и трудитесь, - усмехнулся Игорь, все по-прежнему также сидя на полу и держа в руках Светлану. – Вон, какой у меня утешитель! Не даст пропасть и не позволит хулиганить. Лариса выскочила из комнаты и, задержавшись у входа, хотела еще кое-какие слова в свое оправдание сказать. Но, глянув на Игоря и поняв его состояние, уловив во взоре ненависть и отчаяние, решила поскорей ретироваться. Она вдруг осознала всю глупость своего поступка, но и поняла невозможность обратного хода. Игорь ее никогда не сможет простить. И, стало быть, сегодня они расстаются навсегда. Не на год, не на два, а на всю оставшуюся жизнь. -Игорек, - спросила Света, когда они остались одни и перешли из прихожей в комнату на диван. – Я плохо поступила, что предала ее? Ну, пусть бы вы хоть эту капельку оставались вместе. -Нет, милый мой ребенок, ты очень правильно и хорошо поступила. Там, в армии узнать предательство было бы гораздо больней. Я пошутил про оружие, но в сердце царапина болела бы сильней. -И еще там оружие в руки выдают, да? -Так положено военным людям. Но здоровым и сильным, каким себя и считаю. Мне ведь только 19. Буду долго и много жить. Конечно, я малость после сегодняшнего поболею. Но успокоюсь и выздоровею, чтобы уехать в свой Куйджик настоящим мужчиной без излишних страданий. Ты прости меня, но я сейчас у папы вино украду и немного выпью. Оно, как лекарство, иногда лечит. Игорь вышел на балкон и взял из отцовской заначки одну бутылку вина. Нет, напиваться он совершенно не собирается. А вот с одной бутылкой посидит, расслабится. И просто здорово, что у него есть такая подружка Света. Она благодарный и внимательный слушатель. Как бы он сейчас без нее сидел один в пустой квартире? А с ребенком спокойней и за себя, и за свое будущее. Игорь пил вино, рассказывал Свете обо всех интересных событиях на сборах, и сам того не замечая, лил горючие слезы, словно из него вытекала обида и отчаяние за предательство и потерю. А Света промокала его слезки платочком, и сама плача, пыталась успокоить своего взрослого друга. Взрослый дядя плачет, слезы льет рекою. Маленькая девочка хочет успокоить. Но беда такая, что утешить сложно. И слезой соленою утопить все можно. Ибо та девчоночка, что была любимою, И клялась в верности, вдруг меня покинула. Потерял, утратил он и любовь, и друга враз. Потому беда и горе в нем, и болит сейчас. А ребенок маленький слезки подтирает. Просит успокоиться, счастье обещает. Ведь любовь непрочная, потому распалась. Ты поверь, мальчишка мой, им беда досталась. Маленькая девочка чудо совершила. Прогнала трагедию, веру в жизнь вселила. 10 К Игорю подошел молодой рослый и статный лейтенант и, окинув его изучающим взглядом, спросил: -Это ты, что ли, Губаревич? -Вроде как, я, - ответил смешливо Игорь и тоже на несколько секунд уставил на него взгляд изыскателя. – А тебе я почто понадобился? -Да нет, слишком сильно и не нужен, - пожал плечами лейтенант. – Просто замполит сказал, чтобы я ознакомил тебя с твоим жильем. В принципе, это моя квартира, - ответил лейтенант. Но потом, подумал и добавил: - Временно была в моей единоличной собственности. Но я не удивлен и не противлюсь подселению. Меня ведь сразу предупредили о такой вероятности. Мол, на одного двухкомнатная квартира чересчур шикарно. Знаешь, а они даже очень правы, я бы с ними согласился. И хлопотно, и вечно просятся к тебе на подселение кое-кто с дамами. Ну, на ночь, так, слегка развлечься. Да еще маленькую пьянку потом организовывают, чего мне не очень нравится. Они потом с утра сваливают, а я убирайся после них. И отказать неудобно, молод еще, без году неделя. А вместе будем, так быстрей договоримся и отговоримся. -Так ты тоже недавно в части? – спросил Игорь, уже с большей симпатией и уважением к молодому офицеру. – С училища? -Да, вот в начале июня распределился. А ты сам-то кто таков и откуда вылупился? Смотрю, странно как-то выглядишь. Я имею в виду, одну звездочку. Младший, что ли? Это, какое училище выпускает неполных лейтенантов? Только без обид, я ведь не насмехаюсь, а любопытствую. -Вовсе и не собираюсь обижаться. Только никакие училища не кончал. Из учебного авиационного центра по производству офицеров запаса. Ну, и на вертолете летать обучили. Под Вительском, может, и слыхал о таком? -И где такой град находится. Ты уж извини, но я больше знаком с областными городами. А этот, поди, маленький городок, каких в стране тысячи? -Да, ты прав, маленький, но мне родной. Под Москвой, южнее километров 300. Ну, а про ДОСААФ, так уж слышал точно. Вот при нем и имеются такие авиацентры. А на сборы к нам ваш капитан Пономаренко приехал и соблазнил меня на службу. Честно, так я на нее вовсе и не собирался, больше, как-то гражданка прельщала. А он уговорил, имеет дар такой, стало быть. -Меня Вадим Глотов зовут. А с тобой меня замполит познакомил уже. Ладно, пошли хату смотреть. Все вещи с собой? -А что у холостяка из вещей может быть с собой? – усмехнулся Игорь, хватая свой чемодан и огромный баул с обмундированием и прочими атрибутами из формы, летной спецодежды и прочих аксессуаров, полученных в полку, с которыми и прибыл в эскадрилью в Куйджик. Летел в эти края, как в мир и в жизнь, где можно спастись и укрыться от боли, страданий и сердечной аритмии. День поплакал на груди у Светланки, два дня погулял с друзьями, заливая свое горе алкоголем по потери любимой женщины. И самое смешное, но до боли умиляло, что Светланка все эти дни таскалась за ним следом, не отставая ни на шаг, вызывая иронический смех у друзей. Но Игорь не разрешал обижать ее и насмехаться над ребенком, и совершеннее не собирался прогонять домой. Даже больше того, он был чрезмерно благодарен ей за те самые страшные часы, что пробыла она рядом в утешениях и уговорах, не расстраиваться и не плакать по поводу такой никчемной и пустой потери. Лариса, как объясняла Светланка, хоть и родная ей сестра, но слишком злая и грубая, не умеющая искренне любить такого замечательного парня, каким был всегда для Светы Игорь. И Лариска часто, а в особенности, когда они окончили школу и разошлись разными дорожками, говорила в адрес Игоря нехорошие и нелицеприятные слова. Да и мама постоянно твердила ей, что пора забыть детские школьные шалости. А Васька, мол, рядом и надежный. И никакой он ненадежный, раз сумел предать друга. И так, слово за словом, и благодаря Светланки Игорь уверовал в свою дальнейшую судьбу уже без Ларисы. Да и зачем ему, такому молодому и неплохому парню, обременять себя семейными узами. Придет еще сильная и зрелая любовь. Но больше всего удивился и поразился Игорь, отчего до сих пор мурашки от воспоминаний разбегаются по всему телу, когда на перроне он прощался со своими родителями. Света внезапно разрыдалась навзрыд, взахлеб и настолько горько, что хоть ты переноси эту поезду на несколько часов или дней, чтобы суметь успокоить и уговорить ребенка. Пришлось, всем троим ее успокаивать и много чего обещать. -Ты, мой милый Светик, быстрей грамоту осваивай, буквы учи и письма мне пиши о себе и про Вительск, - просил Игорь, а у самого щемило сердце болью и тоской. И не только слезы ребенка, но и само осознание прощания с родным городом, где прошло его детство и отрочество, угнетало и пугало. Все, теперь я взрослый и сам за себя ответственный. Ни мама, ни папа не подскажут, не одернут. – Я, моя дорогая, скоро в отпуск приеду. У военных летчиков отпуск по два месяца. Почти. Мы с тобой за такое время успеем много где походить и погулять. Такое обещание высушило слезы и вернуло ребенку уверенность, что они не навсегда прощаются, а просто Игорь вновь покидает ее на некоторое время. Света уже улыбалась и махала своей маленькой ладошкой вслед уходящему поезду. Затем из Москвы Игорь перелетел на большом самолете на юг, в столицу одной из южных республик большого Советского Союза, где находился полк, а следом в Куйджик, где располагалась эскадрилья, в которой придется служить. Троих его товарищей, которых отобрал капитан Пономаренко для службы в пограничной авиации, оставили в полку. Его же приодели, выдали на складе обмундирование на все случаи службы, которые тут же на складе упаковали в большой баул. И со всем этим имуществом посадили на рейсовый автобус до Куйджика, пообещав, что там, на вокзале его встретят и доставят в эскадрилью. Так и произошло. Уже на подъезде к автовокзалу он увидел маленький автобус ПАЗ и рядом с ним двух молодых военных в летной форме. Они сразу подхватили у него и чемодан, и баул. А уже в части, после знакомства со всем руководством эскадрильи, ему была обещана в двухкомнатной квартире комната. Во второй уже живет молодой лейтенант, только что прибывший по направлению из венного вертолетного училища. Будут до женитьбы одного из них так вдвоем и проживать. И теперь перед ним и есть тот молодой лейтенант, то есть Вадим Глотов, или по простому, Вадим, который и ведет его, Игоря, в новое жилье, в квартиру, где младший лейтенант Игорь Губаревич проживет много долгих лет. Хоть и обещает замполит после его женитьбы предоставить ему соответствующее жилье, но так решил и постановил сам Игорь. Он про женитьбу даже слушать ничего не желает. И вряд ли сумеет после такой трагической любви к Ларисе любить еще кого-либо. Ведь ему теперь все время будет казаться, что аналогичные права на его жену имеют еще и другие мужчины, вроде такого вот вора-Васьки. А женщины, какой вывод сделал Игорь, весьма неустойчивые создания и податливы уговорам и соблазнам. Так зачем же опять и притом самостоятельно лезть в петлю-капкан, из которой только что с трудом выбрался? Нет, нет и нет, на ближайшие 10-11 лет, а именно столько он и любил Ларису, табу на любовь жесткое и бескомпромиссное. Встречи, шуры-муры, и только. -Может, твои влазины слегка отметим? – спросил Вадим, когда они вошли в квартиру, и Игорь бросил баул в своей комнате, обставленной служебным шкафом, кроватью, застланной солдатским одеялом, и столом со стулом. – Можешь пока в кошелек не лезть, успеешь потратиться, - приостановил он его попытку внести свою лепту на предстоящее общее мероприятие. – Сегодня все за мой счет. А уже потом договоримся. Знаешь, - Вадим задержался у выхода, - я и сам нахаляву не терплю. Да халявщиков не уважаю. Ну, а поскольку нам с тобой жить придется, неизвестно сколько, то так и порешим: все строго поровну, то есть, вскладчину, если решили что отметить или просто так отдохнуть. Без обид и бравад. Согласен? -Согласен, - кивнул головой Игорь. Ему нравилась политика и тактика дружба Вадима. Он и сам больше придерживался таких принципов. Когда Вадим скрылся за дверью, то Игорь, прежде чем приступить к разборке баула и чемодана, проявил некое любопытство и заглянул в комнату своего соседа. Но обнаружил там точно такой набор мебели, что и у себя. Только по его кровати разбросаны одежки, кои он, скорее всего, носил дома и в свободное время выходил во двор. Да и стол был завален книгами, тетрадями и прочими мелкими вещами. Да, усмехнулся Игорь, чистотой и аккуратностью сосед не страдал. Ну и пусть, это его личное дело. А у себя Игорь наведет приемлемый порядок. Остальные носильные вещи, как костюм, пальто и иные зимние аксессуары, мать ему вышлет посылками. Так что, шкаф будет заполнен полностью. Солдатскую кровать Игорь незамедлительно сменит на тахту или диван. Подъемные он получил довольно-таки приличные. Вот и потратит их на лежбище и постельные принадлежности к новому дивану. И подушку приличную приобретет немедленно, чтобы голову укладывать на удобную подстилку, а не на этот комок из ваты, одетый в некое подобие наволочки. А там посмотрит, что еще в этих краях продают. Уж деньги эти он потратит на создание комфорта, поскольку не на время, а на долгий срок прибыл сюда. Есть теперь у него все права на эти деньги. Да плюс еще к той сумме, которую выдали в бухгалтерии комбината при увольнении, так получилась запредельная куча купюр. Зачем и для кого их беречь? Родители сразу и категорически отказались от помощи. Мол, вполне сами себя обеспечивают. А иного потребителя у него нет. Разумеется, сегодняшние влазины закономерны и правильны. А вообще и в частности, Игорь как не был любителем излишних беспричинных застолий, таковым он постарается и быть здесь. Заливать первую любовь алкоголем он не станет. Просто Лариска того не стоит. Разумеется, снобом и букой также не стоит быть, но и гнаться за дешевым авторитетом с помощью стакана не следует. Успел Игорь только и разложить вещи, как в комнату ввалил с саквояжем, набитым пищей и питием, Вадим. -Вот! – воскликнул он, расставляя на стол тарелки, наполненные, еще пока горячим вторым блюдом. – В столовке выпросил. А две бутылки водки, я так думаю, нам вполне хватит. Ну, я специально прихватил две, чтобы за повтором не бегать. Да с такой закуской запросто справимся. Игорь слегка ужаснулся. Дома он не привык к водке. Сладкое вино с небольшим градусом куда приятней пилось. А тут водка, однако, высказывать свои опасения не стал, чтобы не показаться Вадиму неким домашним мальчиком. Этому они там, в училище научились. А у него за спиной такой школы мужества нет. Да еще дома постоянное присутствие Ларисы сдерживало. -За влазины, за соседство. За службу и за новую страницу в нашей жизни, что сами для себя мы и раскрыли! – предложил Вадим, наливая в граненые стаканы чуть меньше треть водки. – За удачу. -Ты, Вадим, - засмеялся Игорь, - специально все главные тосты сказал, чтобы, потом, не напрягаясь пить? -Ой, Игорь, - в тон весело ответил Вадим, и опрокинул водку в горло, громко крякая и выдыхая хмельные пары вбок. – Ты не представляешь, сколько я могу их произнести, не повторяясь. Водки не хватит. Так что, не зацикливайся и слушай. Но если у тебя что-либо интересное возникнет, так препятствовать не стану, предоставлю трибуну. Говори на здоровье. А коль в затруднениях окажешься, так и не парься, предоставь мне эту часть застолья. Игорь постарался выпить свою дозу, как можно спокойней и без эксцессов. Ведь он водку еще и не пробовал по-настоящему, не с кем было и не желалось, но зато часто наблюдал за другими. А здесь Вадим явился прямым примером. Игорь повторил все его движения и с криком, и с громким выдохом в сторону. И все равно закашлялся, ощутив в горле жар и резь. Но Вадим воспринял этот кашель, как обычные неловкие глотки при спешке. А потому просто постучал по-братски по спине и порекомендовал в столь важном процессе спешки не проявлять. -Пару глотков, но с внутренней подготовкой, - учил он молодого офицера, поскольку сам имел и возраст и опыт малость поболей. И сам спешно закусывал водку горячей картошкой с мясом и запивал лимонадом. – Ну, между первой и второй пуля не пролетит. Повторяем. Однако Игорь уже после первого тоста почувствовал головокружение и стремление организма улететь в небытие. Этого ему в первый же застольный ужин с новым соседом и в своей комнате не хотелось. -Ты, Вадим, погоди чуток, - попросил он Вадима, уже смело признаваясь в своих слабостях. – Я водку пью, можешь поверить мне на слово, впервые. Ты уж позволь мне эти первые глоточки усвоить. Поем, потом еще нальешь. Или лучше, ты наливай мне гораздо меньшую дозу, чем себе, чтобы я смог тебя поддержать. Ну, пока не почувствую, что смогу продолжить. -Да ты что? – искренне удивился Вадим. – Так ты бы меня сразу и предупредил. А то так быстро с катушек слетишь, что и поймать не успею. Ладно, не комплексуй, так и договоримся, - согласился Вадим с его предложением. – Пей сам столько, насколько чувствуешь, за мной не гонись. Тут у нас самоконтроль. Никогда не любил в таком деле неволить и навязывать. Игорь благодарно согласился, и с этого момента наливал себе на донышке и те через раз, чтобы вечер удался, и разговоры были правильными и взрослыми. Вадим немного рассказал о порядках в училище, обо всех его нюансах и подводных камнях, о своих интересах в военном деле. Но больше всего его интересовала служба Игоря. У них в городе, где он родился и вырос, ни о каких авиацентрах и духом не слыхали. Его даже искренне рассмешила эта воинская, но абсолютно неармейская служба. -Да, всего-то и месяц, пока курс молодого бойца вам сержант преподавал, возможно, малость службы вы и ощутили, – сделал вывод Вадим после получения полной информации о порядке прохождения этих сборов. – А так, даже близко к армии не подходит. Больше на профилакторий с авиационным уклоном тянет. Гуляли, балдели и по пути летать учились. -Так, если честно, то я вовсе и не собирался в авиацию. Тем более, в армейскую. У меня иные планы маячили на горизонте, - заявлял Игорь по поводу таких характеристик своего авиацентра. Хоть и маленькими глотками и через раз пил Игорь эту непривычную водку, но захмелел все-таки быстро. А потому ему хотелось поделиться поэтическими грезами с новым товарищем. Ну, а Вадим, поскольку пил взрослыми дозами, то сразу же потребовал чтения стихов. Долго уговаривать Игоря не пришлось. И он, достав последнюю тетрадь, душевно и чувственно продекламировал пару лирических виршей. Ему так казалось, что написаны они сердцем, а не словами. -Игорь, - хитро подмигнул Вадим. Он хоть и опьянел прилично, но сумел ухватить в строках некую подоплеку и объект, кому эти рифмы были посвящены. – А ту, что вдохновила и воздвигла, позовешь? -Лариса, - сказал грустно и с тоской Игорь, и глаза предательски защипало. Это в трезвом состоянии он в силах сдерживать эмоции и командовать чувствами. Хмель же слегка расслабил. Заметив дрожь в его голосе, Вадим мгновенно раскусил причину слез и страданий, так открыто отразившихся на лице. -Киданула, да? -Да! – сразу ответил Игорь, хоть имелось внутренне желание слегка бравировать, показав себя настоящим мужиком, которого бросать нельзя. Но ответ прозвучал раньше эмоций. Искренний и правдивый. – К лучшему другу ушла, пока я служил и учился. А ведь все школьные годы не расставались. Никогда, ни летом, ни зимой, а в последние годы и ночью. И у Игоря возникло настолько страстное желание, выговориться и пожаловаться на судьбу-злодейку, что он даже не пытался сдерживать его. И такое вот слезное настроение хотелось залить водкой. И впервые за застолье он налил себе полстакана и залпом опрокинул в горло, даже не ощутив его убойную силу. Возможно, он после этого сумасшедшего глотка сразу и улетел в аут. А может и говорил чего. Да только почему-то в памяти и остался этот стакан, что грубо был поставлен на стол уже опустевшим. А затем сплошной сумбур, некие картинки, позже понятые, как сон, а затем наступило просыпание. И почему-то в ужасной тесноте. Поняв наконец-то, что сновидения закончились, и он проснулся в своей комнате и на своей кровати, Игорь решил разобраться в причинах этого дискомфорта, с неким страхом ощутив и осознав присутствие под правым боком женщины. Абсолютно обнаженной. Вот только когда, как и почему, и зачем она здесь, так такого момента сил у него не оказалось, поскольку напрягать мозги ни желания, ни здоровья не было. Голова трещала, давила на черепную коробку изнутри, а весь организм требовал влаги, словно его иссушили в горячей духовке. Аккуратно, чтобы не разбудить чужеземку, Игорь выбрался из комнаты и жадно присосался к крану, пытаясь всего его опорожнить большими глотками. Еле насытившись и ощутив полное удовлетворение. Игорь наконец-то оторвался от него и уселся на табурет, тупо разглядывая, явившегося на шум Вадима. -Это что, ты, это, когда, ну, кто там, у меня? Что-то я ничего такого не припомню, чтобы мы с кем-то знакомились, - лепетал Игорь, с трудом собирая слова и вопросы в адекватный порядок и смысл. -Ну, нормально! - удивленно воскликнул Вадим, сам быстро присасываясь к крану. Когда уже насытился, то сразу присел рядом и попытался разъяснить Игорю сложившуюся сложную ситуации: - Ты мне где-то два часа плакался в жилетку и жаловался на этих подлецов по кличке Васька с Лариской. Ну, я и решил утешить тебя. Кстати, они живут в соседнем доме. Моя – жена капитана, на учебе он сейчас в Москве. Третий месяц уже, вот она так быстро и согласилась. А твоя, ее сестра, приехала из-под Мурманска. Муж подводник. Ушел на дно, а она к ней в гости прилетела. Ну, я их и позвал к нам. Кстати, свою водку мы успели выпить без них. Ты уже вразнос пошел и наливал себе лошадиные дозы. Потом они еще с собой две притащили. Да не горюй ты. Скажу, что держался просто молодцом, настоящим мужиком. По этому вопросу можешь не комплексовать. Ты ее еще здесь на кухне раздел, так мы в свою комнату поскорее сбежали, чтобы не мешать вам. А потом из вашей уже комнаты еще с полночи визг доносился. Вот, понял наконец-то, что никогда вино и пиво больше не пей. Даже в полной отключки после водки звание настоящего мужчины оправдываешь. -Да ты что? – поразился Игорь, сам ни черта не помнивший своих подвигов. – А я думал, что все проспал. -Ну, если мне не веришь, то спроси у нее. Кстати, ее Алла зовут. Это я к тому, что еще вчера знакомил вас, и ты ее мило так Аллочкой обзывал. А то еще спросишь имя и тем самым страшно обидишь женщину. -Спасибо, - усмехнулся Игорь - Пойду, повторю пару подвигов. А то ведь ни черта не помню. Пока организм и мозги находились в плену хмеля, то мысли витали шальные и задорные. Но к вечеру, когда женщины ушли домой, Игорь задал этот важный вопрос, столь мучивший его подсознание. -Вадим, а я слишком много рассказал про себя? -Хочешь очень честно, или соврать немного? -Ну, здесь неволить не в силах. Как сам пожелаешь. -Сам ни хрена не помню, - ответил Вадим и весело расхохотался. – Плакался ты много, и понял я из твоих слез, что любимая с другом тебя жестко кинули. А иные подробности остались за кадром. Так что, можешь не зацикливаться. Потом, если возникнет желание, повторишь свои страдания на трезвую голову. Нет, не обижусь. А за откровения перед Аллой ручаться не буду. Сам у нее и спрашивай. -Зачем? – спросил Игорь. – Я с ней больше не желаю общаться. Что случилось, так не вернешь, а продолжать не имеет смысла. -Почему? – удивился Вадим. – Она до конца лета будет холостяковать. Так что, лучшего варианта не найдешь. Никаких заморочек и напряжений. У нее семья, а ты обыкновенный мужик, которому нужны женщины для постели, для радости и просто для нежностей и разговоров. -Понимаешь, - немного поразмыслив, ответил Игорь. – Я сам пережил измену. Ну, а тут чуть ли не в открытую мужьям рога наставляют. Немного подленько себя чувствую, словно вина во мне. -Ой, ради бога, забудь и не морочь сам себе голову! Это их выбор и право. Пусть сами перед мужьями и отчитываются. А пойдешь искать свободных, так сам быстро в такой же капкан угодишь. Поэтому для тебя в данную минуту замужняя женщина – лучший вариант. Лично мне, так еще лет пять-семь в холостяках хотелось бы походить, рано в супружескую клетку попадать не желаю. -Вообще-то, ты полностью прав, - внезапно резко и громко согласился Игорь. - Самому не желалось бы подольше женатого статуса. Если честно, то Лариса отбила охоту к женатой жизни на много лет. Но, поверь на слово, это я во хмелю рыдаю, поскольку самопроизвольно всплывает в памяти все прожитое и выстраданное, а по трезвости, так даже благодарен ей. Если они все такие, как моя Алла и твоя Вера, то я их мужем не желал бы становиться. И вообще, - добавил он уже с некой бравадой и задоринкой, - поехали диваны покупать. Не дела на солдатскую койку женщин приглашать. Это с водкой можно спать, а трезвому тесно и неуютно. Купили они себе диваны в этот же день. И для испытания и опробования пригласили Веру с Аллой. Игорь больше не возвращался к вопросу совести и измен. Пусть эта проблема волнует самих женщин. Тем более, что муж Аллы за много тысяч верст от Куйджика. Не зря ведь утверждает истина и медицина, что жены моряков, а в особенности подводников стоят перед выбором двух троп: или хронические женские болезни, или стервы. Иного не дано. А зачем в таком молодом возрасте стремиться к болезням? Совершенно непочетная миссия. И когда в конце лета Алла засобиралась домой, то у Игоря даже в сердце нечто екнуло, словно вновь случилась некая потеря. Он даже испугался, что женщина способна предложить некий опасный вариант. Однако Алла оказалась разумной женщиной. И вместе с жарким прощальным поцелуем просто легко и беспроблемно обещала где-то к Новому Году приехать в гости. Даже уже не к сестре, а именно лично к нему. Поскольку муж сестры уже благополучно отучился, и теперь сидит круглосуточно дома. В том смысле, что в Куйджике. Должность его домашняя, и командировки полностью исключены. Но ни к новому Году, ни в течение всего года Алла не только не собралась приехать, но даже письмом не пожелала напомнить о себе. Да и сам Игорь быстро забыл о ней. Сама служба закружила, как учебными полетами, так и командировками. Незаметно за делами служебными и первый отпуск подкрался. Летом не получилось, поскольку отпуска здесь распределялись звеньями. И их звено на 1972 год стояло в плане к концу года. То есть, на ноябрь-декабрь с прихваткой Нового 1973 Года. Где-то в конце марта 72 года он получил письмо от незнакомого адресанта. Удивился и распечатал письмо прямо в дежурке, куда обычно почтальон доставлял почту. Однако сразу же первые строки растеклись бальзамом по сердцу. Светланка. Первое в своей жизни письмо она написала именно ему. Видно даже по буквам, что старалась вовсю. Старательно выводила каждую закорючку. И содержание богатое. Сообщила она и про Ларису. Родила та девочку. Хорошенькую, симпатичную, но ужасно плаксивую и капризную. Так что, теперь у них в доме много шума. Такую весть Игорь воспринял равнодушно, словно его это и не коснулось. А вот строки о самой себе, то есть, о Свете он читал жадно. Ему даже казалось это письмо от младшей сестрички, от самого любимого ребенка. Даже в отпуск хотелось именно к ней, чтобы схватить ее на руки и прижать к себе, чтобы пойти в месте в кино, в кафе «Мороженое». Именно с ней, а не с кем-либо другим. А еще слушать ее голосок, ее лепет и рассказы о школе, о детских играх и о взрослых мечтах. Да, теперь у них там, в двухкомнатной квартире две семьи. Пять человек. А его родители вдвоем в трехкомнатной. Однако уменьшать свою жилплощадь не желают, надеясь, что хоть одни их сыновей возвратится в отчий дом. Но, скорее всего, мечтам их не сбыться. Виктор в Мурманске имеет свое жилье, свою семью и работу. И Игорю служба по душе. Чудесный городок, великолепный климат. И вертолет Игорь полюбил всей душой. А еще почти в каждом номере журнала «Пограничник» публикуют его стихи. Даже гонорары выплачивают. И обещают способствовать выпуску сборника стихов. Но в следующем году. Про все, про это он и написал Светланке. Обещал к концу года приехать отпуск. И она мгновенно сразу же ответила на его письмо. Столько восторгов и счастья он еще не встречал в своей жизни, настолько переполнялось ее письмо чувствами и радостью. Даже по родителям Игорь так не истосковался за этот длинный год, как по этому маленькому ребенку. А про Ларису после ночей с Аллой и вспоминать не хотелось. Опытная взрослая женщина преподала хороший ему урок любви. И разумная, к тому же. Ведь запросто могла бы охмурить и повязать молодого офицера. А она рассудила, распрощалась и сама о нем забыла. Немного, разумеется, по-мужски обидно, но, как разумно сказал Вадим, который не любил вообще задерживаться на какой-либо одной, благодари, друг, судьбу за разум женский. -Ты, Игорек, слишком привязчивый, - как-то за очередным застольем с очередными, временно свободными женщинами. – Если срочно не изменишься, то очень быстро окольцуют. Будь раскованней и немного пофигистом. Не нужно столько эпитетов этим падшим женщинам. У них полно любви и семейного счастья. А они, как самки, несутся к самцу за удовольствием. А ты им и будь, этим самым самцом. Ну, а эпитеты пусть от мужей дожидаются. Разумеется, Игорь соглашался. Но ведь, вот так сразу и вмиг себя не перекроишь? Сказывалась долгая привязанность и любовь к единой и любимой. Да и в семье воспитание хамское не приветствовалось. Вот и получился такой совестливый и стыдливый. Как у Ильфа и Петрова краснеющий воришка. Совестно ему, видите ли, обкрадывать бедных старушек, но не может не воровать. Через год получил звание лейтенанта. И конечно, по законам офицерским накрыл стол на всю эскадрилью. Но их получилось всего семь человек, получивших очередные воинские звание. Поэтому особых проблем с застольем не возникало. Собрались в их холостяцкой квартире. Правда, пришлось выносить из комнаты всю мебель, но праздник удался на славу. При параде вот в такой офицерской форме собрался он, и ехать в отпуск. Но Вадим отговорил. В такой форме много по городу не погуляешь, поскольку кругом старшие по званию. А тогда и чемодана одежды не хватит. Зима в Вительске уже началась, и погода требует много теплой одежды. -Ты, Игорь, здесь, что ли, не наносился этой формы? – умно подсказывал рассудительный Вадим. – Еще клюнет на форму какая-нибудь, а ты растаешь и притащишь в нашу холостяцкую берлогу жену. Нее, давай по гражданке, и ни перед кем не рисуйся о своем статусе. Чтобы возвратился из отпуска холостяком. Как уехал, так и приехал. А иначе с дружбой покончим. Игорь смеялся над таким наставлениями, но воспринимал их всерьез. Здесь Вадим даже очень правый. Хоть за год хорошо перевоспитал он Игорька, да вдруг без умного и грамотно рассуждающего учителя забудутся уроки? Ведь Игорь перед красноречием девиц быстро таял и сдавал позиции. Спасибо Вадиму, что резко вмешивался и возвращал его в статус холостяка. 11 Вот и родной Вительск встречает его после длительной разлуки. Впервые их расставание оказалось таким продолжительным. Не на несколько месяцев, не на год, а на целых 16 месяцев. Проезжая на такси от вокзала до своего дома, Игорь жадно впитывал глазами знакомые улочки, проулки, дома и прочие хорошо узнаваемые места. Но они выглядели по-новому. Вернее, смотрелись иным взглядом, как гостя, а не хозяина и жителя этого города. Теперь так будет всегда. Он на это надеется. Мама и папа предполагали не только дату, но и предположительное время прибытия их сына. Гостя уже поджидали, к его приезду приготовились. И папа на эти два месяца, кои сын обещал пробыть в родном доме, запас нужное количество бутылок в своем тайнике. Даже к возможным морозам приготовился, прилично утеплив свое потаенное место, чтобы вино не замерзло. За этот год с лишним Игорь внял разумным доводам друга Вадима, и полностью переключился на потребление водки. Хотя частенько они потребляли разбавленный спирт. Нет, любителем, а тем более, профессионалом в питие Игорь не стал, и считал беспричинное пьянство бесперспективным во всех аспектах, включая и любовных, но по праздникам, когда в одной из квартир собиралось чаще всего чуть ли не половина эскадрильи, поддерживал инициативы организаторов. Однако и папины привычки менять не собирался. Ну, не потреблял папа водку, так на время побывки и Игорь переключится на вино. После долгих объятий отец поручил матери накрывать на стол, а сына сразу же пригласил на перекур, на балкон. -А ты, я понимаю, так курить и не научишься никак за такое продолжительное время? – с легкой тревогой спросила мама. -Нее, мама, за это можешь и не волноваться, - категорично затряс головой Игорь, тем самым успокаивая маму. – Такому глупому занятию можно лишь в глупом детстве научиться. А я, если ты успела заметить, и повзрослел намного, и поумнел прилично. Так что, глупостями заниматься не сбираюсь. -Мы это заметили, - иронично заметил отец, изображая из себя обиженного за такие инсинуации. – Ну, тогда просто посидишь и поглядишь, как твой отец глупостями будет заниматься. Игорь с мамой только хихикнули в ответ, посчитав абсолютно лишним перед ним оправдываться. -Ну, сын, с прибытием! – предложил отец по полному стакану вина. И уже после опорожнения тары спросил: - Аль там у вас среди офицеров предпочтительна другая жидкость, вино не пьете, поди? -Папа, а какая разница лично здесь, для нас? – Игорь с удовольствием влил в себя полный стакан сладкого слабого вина и закусил печеньем. – Везде повсюду все живут и бытуют по-своему и по-разному. И пьют свои напитки. Так это вовсе не обозначает, что я теперь должен отказаться от нашего расчудесного вина. Даже наоборот, радостно и приятно в душе и в желудке. -Да, - уже довольный, крякнул отец. – Тогда еще по одному и бегом за стол. Мать, поди, уже накрыла. Со вчерашнего готовилась. Они и сесть за стол не успели, как тренькнул звонок в дверь, и через секунду-другую в прихожей оказалась девочка в пушистой теплой шапочке и в зимнем пальто. Но даже сквозь такие наряды Игорь мгновенно узнал в них своего маленького ребенка, свою любимую сестричку Светланку. Ему сразу же хотелось рвануть к ней навстречу, чтобы подхватить на руки и подбросить до потолка. Но его сдержал ее вид и напряжение, которое ощущалось во взгляде и во всех ее движениях. Хотя стояла она неподвижно и испуганно хлопала своими большущими ресницами. С минуту Света и Игорь смотрели неподвижно друг на друга, не решаясь на какие-либо движения. Но потом Игорь тихо подошел к ней, сбросил с нее пальто, шапочку и сапожки и, усадив к себе на руки, прижал ее голову к своей груди. -Привет, мой милый ребенок! – тихо прошептал он ей на ушко. – Я скучал по тебе. Правда, правда! И часто вспоминал. Услышав ее легкое дрожание и всхлипы, Игорь удивленно спросил, предполагая нечто ужасное: -Ты чего, случилось что, или обидели тебя? Вроде как, праздник у нас сегодня. Надо радоваться, а не плакать. -Я растерялась и испугалась, - уже улыбаясь, оправдываясь и отрывая мокрые глаза от его груди, проговорила Света. – Бежала, бежала, столько всего сказать хотела, а увидела тебя и растерялась. -А кто сказал тебе, что я уже приехал? Вроде, точную дату в письме я тебе не писал, потому что и сам не знал. -Никто. Ты же писал, что в первой половине ноября будешь, вот я в окно и высматривала тебя. А потом вдруг показалось, что в такси ты сидел. Я поначалу не поверила, а потом решила проверить. Вот и угадала. Мама и папа стояли в дверном проеме и с легкой улыбкой и потехой наблюдали за этой встречей. Потом схватили детей за руки и уволокли за стол. -Праздновать будем, а не унывать, - категорически заявила мама, усаживая сына и Свету за стол. – Потом обо всем поговорите. А пока сын в доме, и мы желаем услышать от него подробный отчет за прожитый год. И про службу пограничную интересно узнать будет. Ведь правда, Света? -Правда, - согласилась Света, слегка смущаясь за свой поступок. Ведь хотела, чтобы все случилось весело и радостно. А вот взяла и чуть не разревелась. Она нечаянно и совершенно не по собственному желанию. Само так получилось. -Игорь, - спросила громко и внятно мама, чтобы услыхали ее все, немного погодя, когда застолье вошло в привычное праздничное русло. – Ты там в своем Куйджике пока не надумал жениться? Спросила и усмехнулась, заметив испуганную дрожь в глазах Светланы, словно от ответа сейчас в ее жизни много изменится. -Нее, мама, даже мыслей таковых и схожих с ними не возникало, - категорически затряс головой сын. – Оно мне надо? Я уже говорил еще перед отъездом, что долго пока в холостяках похожу. Пусть выветрится прежняя любовь и забудется насовсем, освободив место для новой. -Все еще помнится и болит? -И вовсе нет. Просто пока у меня веры и уверенности нет. Да и влюбляться в ближайшее время не планирую. -Ну, и правильно! – вдруг согласно заявила мама. -Это чего еще тут правильно, - запротестовал несогласный отец. – Ничего правильного нет. А внуки? Нам пора бы уже и внуками побаловаться. А то старший увез и не показывает, а у младшего времени нет. -Успеешь, отец. Нечего ему спешить, - твердо и уверенно сказала мама, подмигивая и улыбаясь уголками губ. – Время у нас пока еще есть. -На что время? – ничего не понимая, спросил Игорь, но мама не пожелала объяснять. Раз не понимают, так нечего с разъяснениями торопиться. А сама она уже сделала определенные выводы, о которых им, своим мужикам, абсолютно нет интереса, рассказывать. Мужчина – существо примитивное и прямолинейное. И посему, пусть остаются в неведении. Но ни отец, ни Игорь о маминых затаенных мыслях и не вспоминали. Отец еще пару раз зазывал Игоря на балкон на перекур, но Игорь старался не переусердствовать, чтобы трезво, ну, более-менее адекватно выслушивать Свету о ее последних новостях, да и самому без запинки поведать о трудностях и прелестях службы. -Городок, в самом деле, оказался прелестным, не обманул капитан, - нахваливал свое новое место проживания Игорь. – И служба интересная. В основном в горах летаем. Так первое время на исполнениях своих служебных обязанностях и не мог сосредоточиться. Красоты неописуемые! Любуюсь и охаю. Но командир попался взрослый и понятливый. Привыкнешь, говорит, потом приступим к службе. А разве можно привыкнуть, если времена года меняются вместе с их обликом. Я имею в виду, горы. Это нужно еще и к переменам привыкнуть. -Ой, Игорек, и я хочу! – внезапно, заслушавшись его восхищениями, воскликнула Светланка. – Возьми меня с собой. Ты же обещал меня покатать на своем вертолете. А теперь сам так далеко улетел, что обещание не исполнить никак. Игорь смутился такому откровению, не находя адекватного ответа. Спасла положение мама. -Света, так таких маленьких девочек на службу не берут. Ты скорее подрасти, школу окончи, а потом уже и сама сможешь к нему приехать. Вот тогда он никуда не денется, покатает на вертолете, и свой Куйджик покажет. -Я согласна, - довольная такой перспективой на ближайшее будущее, весело воскликнула Света. – А меня одну, когда вырасту, пустят? -Пустят, - бросая благодарный взгляд в сторону матери, однозначно и уверенно заявил Игорь. Отпуск, невзирая на причуды осенне-зимней погоды с ее дождями, снегом и морозами, оказался весьма наполненный интересом и своими радостями. По возвращению в часть Игорь даже первые дни не желал признаваться своему другу Вадиму о своих впечатлениях и тех похождениях, чем заняты, оказались отпускные дни. А Игорь на удивление даже самому себе все два месяца провел со Светой. Водил ее по всем театрам, кинотеатрам, катались на лыжах, ходили на городской каток. Для таких зимних развлечений он даже специально купил лыжи и коньки им на двоих. И кафе «Мороженое» почти каждый вечер. Только на ужин он позволял себе пару стаканов вина за столом и столько же с отцом на балконе за перекуром. Родители по привычке задавали вопросы обо всех его ежедневных похождениях, стараясь не вмешиваться в личную жизнь, но он уклончиво отвечал, что встречался с друзьями. Однако, ежели по правде, то с ними и встретился всего-то два раза. С одним у него дома с вином и пивом. А со вторым заглянули в местный ресторан. Разумеется, за счет офицера Игоря. И вновь он ощущал желание, возвратиться к своей сестричке. Первые дни Света желала поделиться ощущениями с Игорем о своей племяннице и о ее успехах в росте, аппетите и о первых попытках прокричать в эфир некое подобие слов. Но Игорь, равнодушно выслушивая, моментально переключался на иные темы. И Света сама вскоре поняла, что ее даже слегка порадовало – Игорь про Лариску знать ничего не желает. Она для него ушла в небытие. Глотов оказался настойчивым. Эти отмашки и нежелания поделиться с другом двухмесячными похождениями его чересчур даже заинтересовали и заинтриговали, навевая на некие измышления. Однажды за ужином, а точнее, так после этого ужина в эскадрильской столовой, где они питались три раза в день, уже дома за столом и за рюмкой водки Вадим категорически потребовал подробнейшего отчета обо всех деталях и приключениях отпуска. -Вадик, ну, ты даже и поверить не пожелаешь, - уже слегка захмелев от водки и почувствовав слабую тоску по журчанию и трели Светланиного голосочка, решился разоткровенничаться Игорь. И, разумеется, как на духу, выложил все свои похождения с подробным описанием. – Да не тянуло меня вовсе до этих баб и до водки. Винцо с отцом пили по вечерам регулярно. А весь день гулял со своей сестренкой. Болтали, молчали и гуляли. Весело пролетело время. Даже и сам не заметил, как мой, вроде, как и большой, закончился отпуск. -Ну, а свою музу, что на стихи вдохновляла, так и не встретил? Хоть одним глазком глянуть не пожелал? -Нее! – вполне откровенно и настолько равнодушно ответил он, что Вадим даже поверил. – Света пыталась говорить о ней, но я не вникал и не пытался прислушаться. Полностью интерес отсутствовал. -М-да! – многозначно протянул Вадим и на некоторое время смолк. Затем добавил свои изыскания: - Стало быть, у вас с ней разница12 лет. И ей восемнадцать исполнится аккурат, когда тебе тридцать. Конечно, мужик солидный, как минимум, майором будешь. Да! – воскликнул он, словно пришел к какому-то однозначному выводу. – Все даже лучше, чем и хотелось. Самый возраст у обоих. Игорь несколько минут смотрел на друга с большим и тупым непониманием, будто друг уже выпил немного лишку, а теперь наговорил кучу пустых несвязанных фраз. И когда до него дошел истинный смысл его умозаключений, то Игорю ничего не оставалось делать, как громко и истерично расхохотаться. -Так вот о чем мне мама намекала! – смеялся он, хлопая себя ладошками по коленям. – С вами обоими с ума сойти можно. Вот, что мама, что ты, оба слегка по фазе сдвинутые. Ребенку исполнилось восемь лет. Ему просто интересно со мной, поскольку в доме полный бардак. И старшая сестра, как и раньше, вечно хамит и грубит. А я всегда заступался и жалел ее. Вот и привязался ребенок ко мне. А у вас ассоциации с заоблачными инсинуациями. Мне просто абсолютно не хотелось жрать водку с друзьями и шляться с ними по бабам. Из-за Лариски у меня их в Вительске никогда и не было. А поиски, как ты меня предупреждал, а я, кстати, внял твоим предупреждениям, могли привести к летальному исходу. Не гулять же по городу в одиночестве. А с ней, между прочим, очень даже интересно было. И мы славно провели время. И чтобы на перроне ребенок не ревел белугой, обещал летом вновь приехать и весь отпуск аналогично этому провести. У нас с ней дружба. И не пори чушь, друг сердечный. -Ну, и ладно, чего так кипятишься! Я же так просто, ну, как говорится, сделал выводы, исходя из фактов, полученных из твоих уст. А там будем поглядеть, - вроде согласно кивал головой Вадим и не желал дальше настаивать на своих версиях. – Ну, и там, как бог пошлет. Не будем загадывать так далеко. В чем-то ты прав. За такой срок, вполне допускаю, сам женишься. Или, когда у нее наступит время любить и быть любимой, встретится кавалер, заноза в сердце. -Зазноба, - смеясь, поправил Игорь. И на этом такую щекотливую тему закрыли и забыли. Двум мужикам за рюмкой и за водкой было о чем поговорить. Тем более, Вадим познакомился с двумя весьма привлекательными дамами, которые абсолютно не возражали против совместного проведения вечеров. -Только без соплей, - постоянно предупреждал Вадим, зная мягкий и сантиментальный характер друга, способного увлечься до запредельных чувств. – Мы можем себе позволить пока земные радости. До хлопот семейных и бытовых пока необходимо подрасти. Кстати, мы с тобой пока лишь заграничного совершеннолетия достигли. Ну, ты вчера, а я в прошлом году. У них, там, за бугром, этот 21. И правильно. А то 18 лет слишком еще младенческие. Потому у нас и разводов много, что по-детски глупости творят. Ни тебе профессии, ни быта, ни тыла, а в Загс, как взрослые бегут, словно после него настоящая жизнь начинается. Ан нет, дерьмо всплывает вместо счастья. Осознать мозгами надо, а не плотью, что пришла пора становиться мужем и отцом. Я про мужчин. Женщины, как раз, к 18 уже взрослеют. Игорь согласно кивал головой, одобряя философию друга. Но в отношениях с женщинами внутренне желал более глубоких отношений. И рвать связи было больно. И за себя, и за них. Он понимал и чувствовал, что женщины жаждут кроме постельных еще и семейных радостей. Но рядом всегда оказывался старший друг, или брат, как называл себя сам Вадим, хотя и старше был всего на несколько месяцев. Он охлаждал порыв Игоря не только философией и науками, но и практическими примерами, показывая слабые стороны женщин. То есть, в отсутствие Игоря внезапно переключался на его даму и завоевывал ее расположение. А потом признавался в этом Игорю, чтобы сбить с него иллюзии. Попытки Игоря состроить из себя обиженного и оскорбленного Вадим гасил трезвыми доводами. -А если бы она уже была твоей женой? А? – хихикал друг, похлопывая Игоря по плечу, уговаривая не сориться по таким пустякам. – Не стоят они нашей дружбы. Мужской и настоящей. Однако Игорь моментально рвал с такой непостоянной особой, чем вызывал у Вадима лишь усмешки и иронию. -Зря, браток, ой, зря! – не соглашался он с такой политикой друга. – Эта хоть теперь молчать будет и не требовать приглашения в узы Гименея. А с новой ты вновь рассыплешься в эпитетах. Но Игорь не слыл ни Казановой, ни Дон Жуаном. А потому эти похождения были не столь частыми. Его больше интересовала служба, в свободное время книги. И, разумеется, стихи, о которых он даже думал чаще, чем о других обязанностях и развлечениях. Рифмы посещали его в любое время в любом настроении. И в различной обстановке. Поэтому и получались стихи разные и, по отзывам читателей интересные. И уже на третьем году службы Игорь решился поступать в институт. О Литературном уже не думал. Надумал в местный областной на филологическое отделение. Зная его поэтические увлечения, командование пошло навстречу, позволив поступить, и обещало полное содействие и оказание посильной помощи. А потому так сложилось, что отгуляв очередной отпуск, и провел его, как и обещал, со Светланкой, на долгие пять лет Игорь лишил себя этих земных радостей. Узнав о предстоящей такой страшно длительной разлуке, Светланка запаниковала, но отговаривать Игоря не стала. И мыслей в ее головке подобных не возникало. Она ужасно гордилась его публикациями, показывая и зачитывая в школе перед одноклассниками, объявляя всем, что автор этих виршей ее лучший друг. И в особенности старалась она озвучить те стихи, что, как она понимала, были посвящены ей. Такую разлуку, хоть и с пониманием, но с болью в сердце восприняли его родители. И лишь переписка позволяла общаться с ними и узнавать обо всем, что твориться в родной семье, в родном городе и в родном сердце Светланки. По ней, как ни старался, он больше всего и тосковал. Папа с мамой стали ежегодно посещать Мурманск, где у них родилось еще два внука. А потому, как считал Игорь, младший сын пока еще не столь ожидаем, чтобы сильно тосковать о нем. Хотя в письмах мама выражала страстное желание повидать сына. Однако таких денег, чтобы после поездки к старшему сыну еще слетать на самолете к младшему, родители не имели. Мог бы и Игорь им прислать, но они категорически не позволяли ему этого делать. Да и не только финансовые вопросы не позволяли родителям навестить сына в этом далеком южном городке. Ведь кроме учебы и двух ежегодных сессий у Игоря случались еще и регулярные командировки. Поэтому он сам писал родителям, чтобы не рвались сюда в Куйджик, а спокойно и терпеливо дожидались того счастливого времени, когда закончится учеба, и сын сам явится в родной город Вительск. Такие же обещания он посылал и Светланке, которая с каждым годом взрослела, что заметно ощущалось в строках ее писем. Это ведь папа и мама для него за такой срок практически не изменились, а она растет, взрослеет и превращается в девушку. 15 лет исполнится ей в тот год, когда он окончит институт. И вот тогда он уж постарается приехать к ней на все лето. Ему даже самому было любопытно увидеть перед собой не ребенка, а девушку Свету. Однако до сих пор он ее категорически считал младшей сестренкой, за которой хотелось присматривать, которую хотелось оберегать и защищать. Даже в нескольких письмах он интересовался ее успехами на сердечном фронте. Ведь для нее наступил именно тот возраст, когда хочется влюбиться и быть любимой. Но в ответ получал сердитые замечания за такие глупые вопросы. Она учится и желает после восьмого класса поступить в Вительский техникум. Со специальностью пока не определилась, но само поступление уже однозначно. Игорь, разумеется, одобрил ее стремления, лишь поторопил с определением профессии. Хотя ему самому даже странно представлялась Светланка и некая профессия при ней. Ведь расставался с маленьким ребенком. А к восьмому классу она выросла и сформировалась в девушку, которая бегает по танцам, на свидания, и на нее бросают влюбленные взгляды взрослые мальчишки. Ее отрицание таковых фактов Игорь всерьез не воспринимал. Природу не обманешь и не уговоришь. Срок пришел, а, стало быть, все чувства проснулись и требуют реализации и воплощения мечт. Ну и пусть. Даже если и замуж выйдет, то ее дети для него станут любимыми племянниками. У Игоря также случился роман. Та самая природа кроме сексуальных утех потребовала душевных переживаний. Вроде, раньше ее не замечал. Все годы учился, сдавал сессии, два раза в году встречались. А в эту зимнюю сессию вдруг сблизились. Да так закружило, что даже в любви признался. И по возвращению в часть Вадим мгновенно на его лице расшифровал код любви. Притом, при всем, сразу воспринял не как некое временное увлечение, а настоящую петлю, на которой запросто и беспрепятственно уведут в Загс. Капитану Губаревичу 27 лет, он на такой высокой должности, как штурман звена. Пора бы и семьей обзавестись. Срок, как он заявил, чем наконец-то удивил и поразил Игоря, пришел. Вот так сказал ярый противник женитьбы. -Не отговариваю, ибо дальнейшая холостяцкая жизнь уже во вред. Пора пришла определиться с семейным статусом и обзавестись детьми. Хотелось бы только поближе познакомиться с ней. Глаза не округляй и не падай в обморок, поскольку в этот раз я даю тебе зеленый свет. А, стало быть, невеста для меня объект неприкосновенный. Соблазнять, всеми чертями клянусь, даже не посмею. Здесь проверки на прочность неуместны. И когда наступит этот день ИКС? На защите решим. Я думаю, что вместе с дипломом ты привезешь и жену. -Так мы там и распишемся. -Здрасте, я ваша тетя! – искренне возмутился Вадим. – Так, Игорек, не пойдет. Вот вези ее сюда, и в местном Загсе вас распишем. Лично мне хотелось бы быть свидетелем. И на свадьбе водки попить. -Так мы потом и здесь отпразднуем. В повторе. -То не настоящая свадьба будет. Нужны фата, венок невесты и прочие атрибуты. А праздновать нечто уже свершившееся мне неинтересно. -Хорошо! – согласился наконец-то Игорь под таким настойчивым и требовательным давлением друга. – Но ведь там живут ее родители. И как мне объяснить им, что свадьба переносится в Куйджик? -А то мы уже придумаем. Не переживай по пустякам, - уже довольный собой решил Вадим. – Пусть сами сюда приезжают. В конце-то концов, таковы правила мужские - невеста обязана стать настоящей законной женой на территории мужа. Тогда и власть в его руках будет. Они перезванивались, переписывались, строили планы на будущее. Но внезапно на их голову, а точнее, так на голову Игоря свалилась беда, трагедия, несчастье жизненного масштаба. Весной пришел приказ о сокращении армии, авиации. И в первую очередь под его меч попали выпускники именно вот таких авиационных центров, какой и закончил, и из какого вышел Игорь. Вот так судьба зло пошутила, отняв враз внезапно профессию, службу и дело, ставших для него любимым и тем фундаментом, на котором он собирался строить новую семейную жизнь. Разумеется, диплом не оставляет его без работы. Но ведь он абсолютно не готов становиться учителем. Нет, его совершенно не интересует преподавательская деятельность. Разумеется, есть поэзия. Она влечет, она кормит, обеспечивает. Но ведь страшно не хотелось терять авиацию, в которую он уже бес памяти влюбился. Он стал летчиком, а другого не приемлет. Для Игоря наступили кошмарные дни ожидания приговора, который и должен свершиться именно сразу после окончания института. Нет, не пугала квартирная проблема, поскольку ею в течение года обеспечит военкомат, как офицера, попавшего под сокращение. Но ведь были иные жизненные планы, связанные с этим прекрасным городком. Ну, а за этим жестким ударом последовал следующий, не менее жестокий. После известий о сокращении жениха, невеста прекратила звонить и писать. А на один из настойчивых звонков трубку снял ее старший брат и потребовал в грубой форме прекратить эти бессмысленные домогательства. Вместе с офицерским статусом Игорь вмиг потеря привлекательность жениха. -Вот тебе, дружок, и проверка, - горько усмехнулся Вадим. – Но это даже и к лучшему. Поскольку она могла бы, потом, здесь в Куйджике променять тебя легко и просто на более перспективного и удачливого самца. А такие всегда бывают. То была не любовь, а корысть. Ведь распределяются по адресу жениха, что намного комфортней, чем в некое казахское село. А тут и офицер, и летчик. Все блага в одном флаконе. Нее, дружок мой, не было здесь любви. -Заочники не распределяются. Тут ты, Вадим, немного неправ. Что-то не стыкуется с твоей философией. -И все равно я про это и говорю. Капитан, скоро станешь майором, а ей больше по душе такой, чем некий учитель средней школы. Да еще такой прекрасный, без вранья, поэт замечательный! -Понимаешь, Вадик, я там про свои увлечения стихами никому не говорил. И ей аналогично. Не находил повода и тех моментов, чтобы признаться. Ведь сам знаешь, что я печатаюсь под псевдонимом. -Отлично! Да просто замечательно! – воскликнул Вадим, даже подпрыгнув на стуле от предчувствия неких волнующих событий. – Вот сейчас поедешь сдавать экзамены и защищать свой диплом, захвати с собой пару сборников. Представляешь ее кислую рожу отчаяния, что поспешила с отказом? Она даже, поди, не представляет, что тебе в Вительске квартиру предоставят. Обязательно и про это скажи, чтобы хоть малость в твоем присутствии локоть покусала. Но все равно, не прощай ни за что. Иначе я тебя за эти сопли просто уважать перестану. -Господи! – застонал в отчаянии Игорь. – Второе предательство. Те, кого люблю, обыкновенные корыстные стервы. Какое прощать! Да я убить готов, не то, чтобы даже задумываться о прощении. У меня вновь на много лет вперед пропало желание кого-либо любить. И не поеду я ни на какую защиту. Мне просто до ужаса не хотелось бы видеть ее физиономию! -Ну, ты, придурок лагерный! – жестко и с добавлением мата категорично возмутился Вадим. – Я тебе не поеду! Сам лично за ухо отведу на вокзал и отправлю в область. Чтобы таких разговоров я и не слыхал! Жизнь, я имею в виду настоящую, мужскую и человеческую, у тебя лишь только начинается. Вполне возможно, что еще поблагодаришь судьбу за такие перипетии. В этой жизни любые телодвижения судьбой задаются. Принимай, как должное. -А зачем мне этот хренов диплом, коль я абсолютно не желаю становиться учителем филологии? -Пойдешь в журналистику. Там ведь рядом с вами Москва. Будешь представлять в каком-нибудь журнале свой Вительск. А что, запросто. И стихи публиковать. И запомни на всю оставшуюся жизнь – мужик с дипломом на ступень выше остальных граждан нашей страны. Будь выше и не пугайся этого сокращения. Да, вот, кстати, прослушай некую информацию, совершенно случайно мной подслушанную. В курилке, и абсолютно без всякого умысла. Бондаренко с Пеньковым, которые тоже попадают под сокращение, шептались там о своем, о мужском. Так вот, в Кременчуге имеется вертолетное училище Гражданской Авиации. И вот для таких офицеров, как вы, имеются специальные наборы. Срочно пиши туда и задавай нужные вопросы. Или у них самих спроси. Возможно, и ответят. Я к тому, что ежели ты так страстно желаешь продолжить летную деятельность, то имеется такая перспектива. Такая маленькая и неприметная информация свершила большую революцию в душе и психике Игоря. Он словно вновь взлетел на своем вертолете и помчался вдоль ущелья на малой высоте, едва не касаясь колесами шасси макушек деревьев. Жить, любить и радоваться будущему хотелось с удвоенной силой. А ту, что испугалась за будущее, он запросто забудет, какая уже случалось в его жизни. Не сразу, поскольку полюбил по-настоящему. Но к защите диплома настолько сумеет внушить самому себе, что она ему абсолютно не нужна и безразлична, что даже сердце не екнет и глаз не дернется при встрече. Чужая и незнакомая. К Бондаренко и к Пенькову Игорь подошел вместе с Вадимом, поскольку друзья так и предполагали, что этой информацией за здорово живешь, делиться с ними никто не будет. Желающих рвануть в училище на специальный набор объявятся много. Ведь свершилось сокращение по все пограничной авиации. И связано оно, как понятливо пояснили высокие командиры, с реорганизацией пограничной авиации. То есть, пополнение ее кадрами из высшего училища. Хотя, что вполне вероятно, так это обычная отговорка. Очередная политическая игра Кремля. -Колитесь ребята, - сразу налетел на молодых лейтенантов Вадим. – Все равно правду узнаем из других источников. Да просто письмо в училище пошлем и получим внятный ответ. Поняв, что они разоблачены, да еще под давлением высоких по званию и должности офицеров, секретчики быстро раскололись. Оказалось, что набор производится из офицеров запаса в возрасте до 28 лет на Ми-2. Учеба один год и два месяца. Опять попадаешь в курсанты. Но зато получаешь диплом пилота вертолета Ми-2, но Гражданской Авиации. Профессия, что дается на всю оставшуюся жизнь. А таковых желающих по всему Союзу полно с избытком. -Так в Вительске, вроде как, таких тоже полно. Ну-ка, быстро диктуйте адрес! - внезапно вспомнив и поняв ситуацию, потребовал Игорь. – Они же, сволочи, тоже поспешат на этот набор. -Незачем, - поспешил с ответом Бондаренко. – Нужно сначала получит удостоверение офицера запаса, а потом уже со всеми документами ехать в это училище. Прием документом до 15 августа. А экзамены и учеба уже с 1 сентября. Успеть бы, к этому сроку получить статус запасника. Приказ об увольнении обещали к концу мая. Да вот что-то слабо вериться, что к этому времени он дойдет до нас. -Успеем, - категорично и уверенно заявил Вадим, словно все эти перипетии касались именно лично его самого. – Ты же к этому времени уже защитишь диплом? Вот сразу и на новое поприще понесешься! -Должен, - с некоторым сомнением согласился Игорь, которого взбодрил оптимизм Вадима, но в который пока еще не уверился он сам. На защиту диплома Игорь прихватил последний, вышедший совершенно недавно, сборник стихов, чтобы по совету Вадима отомстить той, что предала в трудную минуту. Однако Игорь долго не решался обнародовать свою вторую профессию поэта. И уже после защиты и вручения диплома об окончании института за столом, где собралась вся группа, включая преподавателей, Игорь после очередного тоста встал, и громко, косясь на экс невесту, чтобы наблюдать за ее реакцией, объявил, подходя к столу, где сидел старший преподаватель: -Виктор Петрович, позвольте вам в знак признательности и благодарности за многолетнее терпение и мучения над нашими чаще тупыми ответами, вручить свой последний сборник стихов. Они посвящены больше моей службе, с которой, правда, мне приходится расставаться, но не насовсем. Меня берут в Аэрофлот, - поторопился он заявить, уверенный, что так оно и будет. -Да ты что! – удивленно воскликнул Виктор Петрович, с осторожностью принимая среднего объема книжку. – Ой, так этого поэта я великолепно знаю, - внезапно воскликнул он, глядя на обложку. – Игорь, а ты, случаем, лапшу нам не вешаешь? Уж про эти стихи я не от тебя первый раз услыхал. -Так это просто мой литературный псевдоним. Про это можете прочесть на первой странице. -И, правда! – проговорил Виктор Петрович с доброжелательной улыбкой на лице, листая страницы сборника. – Почто, ирод этакий, в секрете держал свое творчество? Вот, паршивец, в последний день признался. Хотя, возможно ты и прав. Чего от всех выделяться! Реакция оказалась ожидаемой. В ее глазах была растерянность и сожаление, что так безрассудно поступила с отказом. А несостоявшийся муж, оказывается, не просто поэт, так еще и в Аэрофлот подался. И зачем, дура глупая, старшего брата послушалась? Своего ума не хватило, что ли? -Игорь, - тихо спросил Сергей, с которым сдружился за эти учебные годы. – Ты, поди, специально отомстил ей, да? Наверное, если бы не ее бегство, так мы никогда и не узнали правду о тебе? -Скорее всего, да! - согласился Игорь, внезапно ощутив дикую ноющую тоску в груди. Восторг прошел, поздравление от всех принял, а ее потерянный вид вызвал жалость и желание простить. Но не мог. Хотел, но успешно боролся с этим жгучим желанием. Ведь Вадим во многом прав. Это его поэзия и Аэрофлот вызвали у нее сожаление. Но в жизни случаются еще и падения. На то она и жизнь. И от этих ударов боль бывает гораздо ощутимей и чувствительней. Что за наваждение, словно приведение, гонится за мной, Предают любимые, забыв обещания, душу хоть не тронь. Больно, одиноко ей, рвется вся в сомнениях. Ну, за что? Эти наказания, божие послания, словно сглазил кто. Ты не хнычь, мальчишечка, просит закадычный друг, и забудь. Нет средь женщин преданных, верных, дожидающихся, ну, и пусть. Притворись веселым ты, словно не случилось зла, что болит. Позабудь, и помни жизнь, не горюй по мелочи, пусть зудит. Очень скоро новая, бескорыстно ждущая к нам придет. Та любовь горящая, страстная и жгущая, что нас ждет. И тогда из памяти мелкий апокалипсис улетит, как дым. Но, пока на ране соль разъедает плоть мою, болью уязвим. В этом одиночестве ищем мы укрытие, прячась за собой, Словно утешение в собственном страдании рваною душой. Вижу отблеск света я в этой бесконечности, там, где даль. И несу сквозь время я тело свое бренное, и себя не жаль. Потому, как сам ослеп, не заметил рядом ту, что все ждет. И, чтоб мне понять, где судьбу искать, пусть пока побьет. Через эту боль, через все страдания ты пройди. И ее единую, самую любимую для себя найди. 12 Как и чем победить эти страдания, чтобы сбросить с сердца тяжесть и эти тиски, сжимающие его и не позволяющие свободно и легко стучать? И сколько еще предстоит подобных предательств пережить и выстрадать, чтобы наконец-то суметь найти одну из многих, не умеющих лгать и притворяться? Вновь на многие годы Игорь будет приказывать сердцу, и запрещать ему влюбляться. И все это оттого, как казалось самому Игорю, что ему в детстве и в юности был ниспослан такой богатый дар – любить и быть любимым. Не каждому выпадает сразу и так много. Теперь в отместку судьба дарит череду предательств. Хотя, как говорил друг Вадим, за такое богатое прошлое два предательства еще по-божески. Игорь больше всего боялся в эти мгновения, что она подойдет и заговорить с ним первой, попытается оправдаться и повиниться, а он распустит нюни, пожалеет и все простит. Но тогда уж лучше вовсе не возвращаться в Куйджик, дабы не получить жесткий и сердитый укор от Вадима. Какая жалость, что в это тяжкое время его не оказалось рядом с ним. Но уроки друга, однако, не прошли даром. Зная дату получения диплома, Игорь заранее на этот же вечер приобрел билеты до Куйджика. И в самый разгар застолья громко и публично извинился за скорый свой побег и покинул этот праздник. Но успел на прощание глянуть в ее растерянные глаза. Она попыталась, вроде как, дернуться в его сторону, но Игорь быстро выскочил из-за стола и побежал в гостиницу за вещами, чтобы оттуда бежать на вокзал и не позволить ей задержать его стремления ни на секунду, ни на миг, что хватило бы на смену его настроения и на прощение. Месть удалась на славу. Перед побегом он успел еще громко и на весь стол поведать сокурсникам о своих ближайших перспективах, о полном нежелании жалеть, о таком внезапном сокращении, которое лишь внесло даже намного приятней перемены в судьбе. И услышал из уст ее подружек, какая, мол, она дура, что прозевала такого перспективного и довольно-таки симпатичного мужика. Но почему-то радости от такого мщения он не испытывал, внутри сердца радость полностью отсутствовала. Лишь горечь обиды и отчаяния. Теперь, он так предполагал, зная свою натуру, ему предстоят многодневные страдания. Хотя сейчас, скорее всего, на такие сантименты времени ему не хватит. Он звонил Вадиму, и тот поведал ему о делах служебных. Приказ пришел, и их уволили. В том смысле, что всех троих: его и еще двух молодых лейтенантов. Но Вадим сумел провернуть одну весьма выгодную для Игоря аферу. Пришлось немного подсуетиться. Афера заключалась в дате увольнения. Им, офицерам, полагался двухмесячный отпуск, который напрочь отметал возможность попадания в училище. Ведь получить гражданский паспорт, удостоверение офицера и прочие права офицера запаса возможно лишь после той даты, что указана в документе. А Вадим попросил указать начала июня. Начальник штаба долго не соглашался и сопротивлялся такой афере, но потом внял доводам Глотова. -Так что, Игорек, с тебя причитается. Получай свой диплом и без задержки несись в часть, в полк. Здесь получишь все документы, и сразу улетай домой. У тебя хватит времени на все дела. А конкурентов мы обскакали и отослали их в аут. Не будет их у тебя. Ведь настолько умный и сообразительный во всей пограничной авиации у тебя лишь один я. Цени и уважай! -Ценю, друг, за мной не заржавеет. Все равно, отыщу запасной денек, и мы с тобой это событие отметим. -Игорек! – спросил Вадим с некоторой тревогой в голосе. – Надеюсь, ты действовал согласно инструкции? Не поддался соблазну? -Пока нет, но уверен, что выдержу и не отступлю от тех советов, что получил в наставление от тебя. И вот он уже бежит из этого города, чтобы не нарушить тех договоренностей и советов друга. Он его не подвел и не поддался на ее хитрые уловки и игры в раскаяние. Ведь по ее глазам уже давно понял о ее сожалении в такой поспешности. Только не поверил в их искренность. Ну, и пусть. Второй удар лишь укрепил его позиции, его жизненное ЭГО. Больше на такие провокации сердца он не поведется. Мозгами соображать нужно, а не прислушиваться к сердцебиению. Оно лжет и заманивает в капкан, из которого потом приходится выбираться с рваными ранами. Заживут, оставляя рубцы, да вот время, которое лечит, слишком долго тянется. Это так удачно случилось, что впереди масса хлопот вдруг объявилось. И даже про переписку из-за этих любовных страданий забыл напрочь. Вот и Света пишет обиженные письма, мама волнуется, что пропал. А он ни про сокращение, ни про предстоящее прибытие после получения диплома никому не написал. Лишь после зимней сессии черканул о предстоящей защите диплома, и все, смолк на несколько месяцев. Да и сейчас не станет писать, поскольку на днях сам явится и с максимальной подробностью поведает о смене статуса. Спасибо Вадиму, что предотвратил трагедию. Ведь в следующем году такого специального набора не будет. Даже в письме-ответе, что получили молодые лейтенанты из училища, прямым текстом указано о закрытии таких лазеек для офицеров запаса, как специальные наборы. Училище перешло из ранга среднего технического в высшее учебное заведение. И теперь учеба только для курсантов на четыре года. И, как само собой разумеющееся, для переучиваний пилотов ГА. Для офицеров запаса калитка прихлопнута. Ну, и потому, получив все необходимые документы и полный расчет, Игорь в своей холостяцкой берлоге собрал друзей-товарищей на прощальный ужин. О своих сердечных страданиях он поведал Вадиму в первый день возвращения, и на этом тему жестко закрыл, обещав напрочь вычеркнуть из сердца сие мелкое недоразумение. -Нас предают, а мы крепчаем и умнеем, - сделал вывод Вадим, по-дружески похлопывая Игоря по плечу. – Не будем обещать друг другу переписку, поскольку гораздо правильней и лучше оставить нашу дружбу в памяти. Да и что она даст эта переписка? Будет угодно богу иль судьбе, так встретимся. А нет, то в памяти сохраним эти годы, как одни из самых лучших. Ну, а я всегда сумею в книжном магазине купить твой очередной сборник стихов. Ты собери все стихи, посвященные службе, и издай, если получится, отдельной книжкой. Надеюсь пару строк и о себе прочесть. Ну, а там, когда уже окажешься на пенсии, а в аэрофлоте, насколько помню, она состоится намного раньше военной, коль того пожелаешь, возможно, и мемуары изобразишь. Ты только обо мне много не ври. Опиши таким, каковым запомнил. Можешь, разрешаю, слегка приукрасить. Малость. Я был не всегда правильным, но тебя уважал искренне. Потом было прощальное застолье с речами хвалебными и с пожеланиями. А затем утром к подъезду подкатил дежурный автобус, на который Игорь загрузил два чемодана и огромную сумку. И под прощальные крики товарищей Игорь навсегда покинул этот красивый южный городок, ставший за эти годы службы ему родным и близким. И здесь остаются его лучшие друзья-товарищи, бывшие любовницы, коих он осчастливил своим вниманием, но не оставил надежду. И эта чудесная природа, приворожившая и околдовавшая молодое сердце. Но жалости не было. Игорь жил надеждой и перспективами будущей работы в Аэрофлоте. Он не простился с вертолетом, который нравился и который легко ему подчинялся. А переучиваться он будет на Ми-2, на котором уже сразу будет командиром. И такие светлые картинки радовали, напрочь вытесняя горечь преданной любви и расставание с армейской жизнью. Ну, не состоялось, ну, опять немного в судьбе ошибка произошла. Так ведь ничего не остановилось, жизнь продолжается, а молодость еще не закончилась. Как говорил Вадим: теряя, лишь крепчаем и закаляемся. И самое главное, что умнеем. Школа жизни разумным дает уроки, не отнимая жизнь. Вещей так много получилось по той причине, что он выкупил по остаточной цене все летное обмундирование. А все предметы мебели и кухонной утвари оставил Вадиму. Пусть пользуется. Тем более, что он намекал на вероятность смены статуса холостяка. Намек призрачный, сам пока в раздумьях, но она, то есть, та, которая не возражает, принуждает к походу в Загс. Но Вадим оставил последнее слово за собой. Вполне допускает, что сам еще передумает. В Вительск Игорь о своем прибытии не писал никому. О таких кардинальных переменах в жизни необходимо с глазу на глаз говорить. Бумага лишь запутает. Ведь родители станут переживать. А так, увидев счастливого и полного надежд сыночка, они вместе с ним порадуются. Разве в письме про все это изложишь внятно и доходчиво? Последуют излишние вопросы и непонятные волнения. Мама и папа встретили Игоря радостно и восторженно. Лишь слегка заподозрили некие нестыковки в вещах. Они оказались все в куче. И зимняя одежда, и весенняя. А на дворе лето. -Только без эмоций, пока не выскажу, и вы не прослушаете все! – попросил Игорь, доставая диплом и все остальные бумаги, говорящие про увольнение. А чтобы сгладить ситуацию и расслабить нервы родителей, сверху положил сборник стихов, совершенно недавно вышедшей. – Институт окончил, стихи публикуются, а из армии уволился по причине банального сокращения. -Ой, сынок! – встревожилась мама, хотя и с некоторой радостью в глазах. – Так ты насовсем вернулся? Ну, и, слава богу! Здесь в Вительске работать будешь по своей новой специальности, что получил в институте. И стихи, вон, какие хорошие пишешь. Плохие бы не публиковали. -Да, мои вы любимые старики, все у меня просто замечательно, да только опять уезжаю на учебу. Я теперь в Аэрофлоте летать буду. Не хотелось расставаться с вертолетом, вот и поступил заново в училище. И Игорь поведал родителям про свои новые планы. -Так в нашем аэропорту есть такие маленькие вертолеты, - с некой радостью и довольством воскликнул отец. – Отучишься, и распределяйся к нам. Будешь работать дома, и жить с нами. -Я так и хочу, папа, - согласился с отцом Игорь. – Тем более, что мне в течение года военкомат должен квартиру предоставить. Ну, пока буду учиться, и срок подойдет, а я попрошусь в родной Вительск. -Ты в каком звании уволился, сын? – спросил отец, перебирая летное обмундирование и не находя на нем погон со звездами. – Вроде как, военный человек, а понять ничего нельзя. -Капитана получил. Только все офицерское обмундирование я оставил другу, про которого рассказывал вам. Незачем оно здесь на гражданке. А на спецодежде погоны не носят. Это я взял, чтобы и в Аэрофлоте носить. Оно и там, и здесь одинаковое, никаких отличий не имеет. За столом родители немного погоревали по поводу несвоевременного увольнения из армии, а больше порадовались за перспективы. Ведь теперь сынок и работать, и жить будет с ними рядом. -Ну, а зачем тебе квартира, Игорек? – спросила мама, окидывая взглядом трехкомнатные хоромы. – Нам здесь всем места хватит. -Во-первых, грешно отказываться, и нелепо, ко всему прочему. Квартира, а не чемодан или диван, - не согласился Игорь. – А потом, женюсь я когда-нибудь, в конце-то концов. Вот и жилье сгодится. С таким резонным мнением родители согласились. Действительно, жениться уже давно пора. Вон, какой взрослый сын. А с другой стороны, так опять учиться уезжает. На целых 14 месяцев. -Пошли, сынок, покурим, что ли, да о своем мужском покалякаем? – предложил отец, приглашая Игоря на балкон. – Там нам, мужикам, найдутся темы для беседы. И планы будущего обсудить надо. Вот просто даже невероятно, но снова все менять приходится тебе. А ведь такая служба прекрасная была. Нет, сокращать надумали, мать их за ногу, будто лишнего какого. -Ты, отец, - покачала печально головой мама, - бросал бы свои сигареты. Уже и за сердце часто хвататься начал. А доктора говорят, что курево для сердца – самый страшный враг. -Нельзя, - категорически возразил отец. Куренье вредно, спорить не стану. Но бросать стократ опасней. Стресс. Это же такой внезапный удар по организму, что никакое сердце не выдержит. Я уж лучше слегка уменьшу дозу, но только не бросать. Одна только такая мысль страшит и приводит в неописуемый ужас. Я уже себя без сигареты не представляю. Ты, мать, и в гроб мне пару пачек положи, чтобы на первое время хватило. А там я уже отыщу себе курево. В раю, поди, табак тоже растет. -Тьфу, ты, черт, болтаешь, почем зря! Еще накаркаешь беду. Пока от Игоря внуков не дождемся, даже о смерти и не думай! – незлобно проговорила мать, и слабо постучала папе по лбу. Сразу же перед сигаретой отец налил по полному стакану вина и, сказав свой короткий тост: - «за», двумя глотками опрокинул содержимое тары в рот, сладко облизнувшись и понюхав печенье. -Я, сынок, все шесть лет ждал, копил, все думал, вот в отпуск приедешь, а у нас тут полно. Вот. А ты, выходит, насовсем вернулся. Почти, ну, пока то, да се доделаешь. Только обязательно в наш аэропорт попросись. -Мне, папа, прямо в эти дни нужно съездить, с руководством аэропорта договориться, чтобы приняли меня после училища, - обещал Игорь, выпивая свое вино. – Ведь направляют по разнарядке. Откладывать в долгий ящик Игорь не стал поход в аэропорт. Назавтра с утра и отправился. Аэропорт находился километрах в 20 за городом. Игорь решил, что там, скорее всего, и его управление. Благо с вокзала автобус ходил почти каждый час. Потому добрался легко и без проблем. И еще в этом же аэропорту его ожидало радостное известие. Оказывается, именно в этом году у них начинается реорганизационные мероприятия по созданию эскадрильи Ми-2. И, разумеется, им в следующем году пилоты очень даже понадобятся. Оттого и возвращался Игорь в приподнятом настроении и с радостной улыбкой на лице. Жизнь помаленьку налаживается. И на смену неприятностей в его жизнь и в будущее входят сплошные удачи. Сократили? Так есть Аэрофлот с такими же вертолетами и полетами. Бросила женщина? Так не любила и имела одну лишь корысть. Такие женщины просто опасны для будущего. В любое удобное для них мгновение способны бросить, удрать к другому. Все даже к лучшему. Ведь пришлось бы оставлять с родителями на долгих 14 месяцев. А оно им надо? Ну, а в Кременчуге этих невест (тьфу на них, просто женщин) навалом, на каждом шагу встречаются и норовят охмурить. Зато скучать не придется. Малая доля тоски, что из небольшого военного начальника на год с лишним вновь превратился в обычного курсанта с вытекающими из всего последствиями. Вроде, как будто у них в училище все по-военному: и честь, и доклады, и наряды. Конечно, немного смешно и неуютно. Однако ради диплома пилота вертолета можно и потерпеть, выстрадать временные неудобства, не развалишься. Закалился за годы службы. С вокзала решил прогуляться пешком, пройтись по парку. Погода летняя, но нежаркая. Вительск вам не Куйджик, где в эту пору уже за +30 переваливало. Здесь всего-то +20, и дождик через день. Но сегодня сухо и солнечно. Потому и пошел пешком. Ко всему прочему не просто прогуляться хотелось, но и вдохнуть воздуха Родины после такой длительной разлуки. Почти шесть лет отсутствовал. После 73 года. В 74-ом поступил, 79-ом, то есть, в этом окончил. А в городе и перемен не видно. Как был Вительск, так таким Вительском и остался. Ну, вполне возможно, по окраинам чего-нибудь построили. Хотя, в своей окраине он ничего нового не обнаружил. Но, ведь, и не смотрел пока внимательно и строго. А чего смотреть и выискивать, коль прибыл в свой город навсегда? Надеюсь, что задумки оправдаются и сбудутся. Навстречу Игорю шла молоденькая девушка, понуро опустив голову, мысленно, скорее всего, страдая по каким-либо мелочам. Ну, для такой молоденькой девушки, рано еще крупные неприятности. А девушка практически и не смотрела вперед, шла, не замечая одиноких прохожих, пресекающих этой дорожкой парк. Чтобы не допустить столкновения, Игорь слегка принял вправо, оставляя задумчивой девушке ширину всей дорожки. И по привычке оценил все ее прелести. Вывод однозначный: прелестная, красивенькая, но ребенок. Скорее всего, в девятый-десятый класс перешла. На таких Игорь надолго взгляд не задерживал. Как красивую картинку, оценил, рассмотрел и пошел дальше. -Игорь? – внезапно услышал он позади, когда девушка уже отошла метров десять. Затем резко остановилась и задала этот вопрос, словно удивилась и обрадовалась одновременно. -Света? Светик? Светланка? Светлячок ты мой любимый! – внезапно узнал Игорь в этой молоденькой симпатичной девушке свою маленькую милую сестренку. – Господи, да неужели это ты! И в самом деле, в жизнь не узнал бы, если бы не позвала. Ты же, как выросла, как похорошела! Эмоции, восторги и эти удивления переполняли Игоря через край. Он был искренне поражен теми переменами, кои превратили за эти годы маленькую девчонку в прекрасную принцессу. И эта грусть, что слегка печалила ее лицо, придавала больше прелести и таинственности. Светланка выросла и превратилась в чудесную девушку-красавицу. Слегка смущенная таким напором, но безумно обрадованная и счастливая, Света весело смеялась над его восторгами. -Так ведь целых шесть лет прошло, как мы последний раз виделись! Ну, почти, – наконец-то сумела вклиниться в его поток восклицаний. – Ты чего так надолго пропал, а? Совсем забыл про меня! -Сестричка, милая моя, так ведь я учился, все свои отпуска на сессиях и экзаменах пропадал. Вот, и диплом получил о высшем образовании. Теперь ужасть, какой образованный. Понимаешь, не пускали меня домой эти экзамены, ни в какую. Или, или. Но мне ужасно хотелось окончить институт, и безумно желалось попасть в Вительск. И вот, вчера прилетел, а сегодня тебя встретил. Представляешь, какая удача! Ну, а ты как попала в этот парк и в это время? -Я на вокзал иду, билет покупать назавтра на Москву. Послезавтра уезжаю. Игорек, а почему ты не писал? -Прости, ребенок, виноват, каюсь! И родителям не писал, и тебе. Последние полгода у меня были сплошным сумасшествием. Сессия, защита, диплом. В общем, вот так закружился и про все забыл. Вы уж меня простите все. -Ты в отпуске? -Ох, Светик, а это еще одна проблема, - тяжело вздыхая, Игорь предложил Свете присесть на лавку и немного поболтать в тишине. – А я только что с вокзала, вот и получилось, что идем навстречу друг другу. -Это случайно вышло. Я ведь на почту решила заглянуть, и уже свернула, а тут ты. А что случилось, Игорь, у тебя какие-то проблемы со службой, да? Ты поэтому никому не писал? -Да, сократили. То есть, я уволился со своей службы. И теперь вернулся в Вительск, можно сказать, насовсем. -Здорово, ой, плохо, наверное! – смутилась Света своей радости. – Просто теперь ты в Вительске жить будешь. -Буду, Светик. Но с вертолетом прощаться я не намерен. Вот, на днях свои гражданские документы оформлю и повезу их в Кременчуг. В Гражданскую Авиацию подаваться буду. Так что, обязательно еще покатаю тебя на вертолете. А то все обещал, да обещал, а сам ни разу и не покатал. -Не покатаешь, - внезапно Светланка затрясла головой, словно категорически отказывалась от такой экскурсии. – Я насовсем в Москву уезжаю. Буду поступать в техникум. Меня папин брат с женой приглашают к себе. У них детей совсем нет, вот и решили потому меня к себе забрать. -А мама как? Ты же, вроде как, в Вительский техникум планировала. И писала мне про него. -Планировала, - печально констатировала Света. Но вдруг не сдержалась и навзрыд расплакалась на плече у Игоря. -Господи, ребенок мой милый, да что же такое могло случиться, что ты словно бежишь из дома, терпящего бедствие? Ну-ка, успокоилась и поделилась бедой! Рассказанное горе уменьшается в несколько раз. -Не уменьшится, - вытирая предложенным платочком глаза, тяжело выдохнула Света. – Пьют они, много, часто и безобразно. -Кто, они, кто пьет? – ничего не понимая, спрашивал Игорь, даже не представляя, о ком так могла говорить Света. -Все они, - сказала, и вновь по ее щекам потекли слезы, будто копились долго и ждали именно этого момента. – И мамка пьет, и Васька, и Лариска. Напьются, а потом орут друг на друга и дерутся. Новость настолько ошеломила и шокировала, парализовав мышление и возможность выразить свое отношение, что Игорь несколько минут не мог и слова произнести. Ему даже в страшном бреду не представлялись пьяные Лариса и тетя Катя. Ладно, Васька, хотя и тот в молодости не очень уважал пьянки. Но это мужик, способный по какой-либо причине превратиться в алкаша. Но та женщина, которую уважал, и девушка, которую много лет знал и любил? -Светик, - наконец-то сумел он немного привести в состояние ближе к норме свою нервную систему. – А как такое вообще могло случиться, почему и что их всех так дружно свело к пьянству? -Я сама не знаю, - приподняла на Игоря глаза и смутилась, поняв, что врет неумело, поскольку причина ей была знакома и понятна. Но Игорь, скорее всего, не догадался и поверил ей. – Сначала Васька с мамкой. Лариска ругалась, кричала на него, даже дралась, а потом просто присоединилась к ним. Племянницу до слез жалко. Ведь покалечат они ее. Я попрошу дядю Володю и тетю Галю. Может, они и ее захотят забрать. Она в первый класс в этом году пойдет. Только пока сама хочу присмотреться, мы ведь мало с ними общались. А после смерти отца совсем затерялись. Я даже не знаю, от кого они прознали про их пьянство. А только весной дядя Володя приехал и уговорил меня после экзаменов приезжать к ним в Москву. Обещали и с техникумом помочь. А если пожелаю, так и в институт смогу поступить. -Боже мой! – продолжал стонать Игорь, вновь и вновь рисуя в уме те ужасные картинки этого семейного пьянства. – Это очень хорошо, что они забирают тебя. И племянницу спасай. Я даже затрудняюсь с советами, так сильно ты меня ошарашила. Даже наяву увидеть такое боюсь. -Игорек, - вдруг спросила, а скорее всего, констатировала, как факт, Света. – Мы, наверное, больше никогда не увидимся? Жалко, ведь такой замечательный старший братик у меня был! -Ну, почему был, Света? – даже возмутился такими прогнозами Игорь. – Я всегда есть, Москва рядом, я буду работать в Вительске, ты приезжать будешь иногда на каникулы. Мы обязательно увидимся, и не раз. И писать будем друг другу. Ты не обижайся на меня, я не очень большой любитель эпистолярного жанра, но ты все равно пиши, а я буду отвечать тебе. -Я сюда никогда не приеду, Игорек. Я этот вертеп возненавидела, - трагическим голосом произнесла, словно зачитала страшный приговор, Светлана. – Нет, вру, к племяннице буду приезжать. Но только с той целью, чтобы суметь забрать ее к себе. Это если дядя Володя с тетей Галей согласятся. А писать я тебе буду обязательно. Игорек, а почему ты до сих пор не женишься? – спросила, неожиданно Света, испуганно вздрогнув. И с чего это она взяла, что он все еще холостяк? Да нет, обязательно написал бы, а так, значит, еще не женился. -Не знаю, нет пока той на горизонте, что способна занять место моей жены. Да и опять, как понимаешь, учиться уезжаю. И как быть тогда с женой? Никак. Вот выучусь, определюсь, а тогда… Света встала и посмотрела на часы. -Я пойду? – спросила она разрешение и замерла. – Мне пора. Игорь тоже встал, обнял сестренку за плечи и нежно прижал к себе, выговаривая успокаивающие и бодрящие слова: -Москва рядом. Я обязательно буду бывать, и заходить к тебе в гости. Ты только не унывай. Все равно, жизнь чудесна и прекрасна. И мы обязательно будем с тобой встречаться. Ты прости за это долгое молчание, что я так надолго пропал. Сама помнишь, как я мечтал об институте. Мне для моих стихов так не хватало образования! Ну, а теперь, я так считаю, они получаются намного правильней. -Да, - кивнула головой Света. В ее глазах мелькнула некая затаенная надежда. Она поверила Игорю и уже простила его за долгую потерю. Но он обещает, а, стало быть, исполнит. Ведь Игорь ее еще никогда не обманывал и не предавал. И она не предаст. Потому что не имеет права на предательство. -Только вот именно сейчас я опять уезжаю надолго. Мне опять учиться нужно, получать диплом пилота,- словно оправдывался Игорь, будто в этом расставании и в этом отъезде есть и его вина. Но без училища, без этого специального набора в жизни могут случиться такие непредсказуемые изменения, которых ему совершенно не желается и хочется избежать. -Ну, и пусть, Игорек, я все равно там, в Москве буду ждать тебя. Ты только обязательно приезжай. Хорошо? -Хорошо, - тяжело выдохнул Игорь, вновь обнимая Свету, неожиданно понимая, что ему в этот миг абсолютно не хочется покидать ее, опять расстаться на долгое и неизвестное время. Да, она стала иной, пропал навсегда тот милый ребенок, а к этой девушке еще надо привыкать. Но ведь они всегда находили способы общения! И сейчас у них все получилось бы, если бы не это расставание. И когда вновь случится встреча, Света опять чуток повзрослеет. И похорошеет. Этой внезапной мысли Игорь слегка испугался. Нет, прочь! У ребенка будут, ели уже не имеются, кавалеры, ухажеры и женихи. И не нужно такими безумными мыслями портить те отношения младшей сестренки и старшего братишки. Пусть такое остается на всю жизнь. Она уходила, а Игоря вновь давила и угнетала тоска безвозвратной потери. Ну, хотя бы пару-тройку дней побегать, как в детстве (в ее детстве) по паркам, кафе и киношкам. Сейчас вполне можно даже и в театр на серьезное представление. Ребенок для этого вырос и повзрослел. Мама поначалу даже испугалась такого пасмурного и печального вида сына, поняв, как неудачную поездку. -Неужели отказали? – с тревогой спросила она, уже так понадеявшись, что хоть один из сыновей будет жить рядом. А, стало быть, и внуки всегда будут возле них, возле деда и бабки. -Мамочка, тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо! – немного приободрившись, более веселым тоном ответил ей сын. – Очень даже рады, что я после училища желаю к ним. Им позарез нужны такие профессионалы. Даже намекали на должность штурмана эскадрильи. Ведь я уволился в должности штурмана звена. Только я пока лишь дал добро на прибытие. А там посмотрим. И их вполне удовлетворяет факт наличия, ну в ближайшем будущем, собственного жилья. Сама ведь догадываешься, что с квартирами в Вительске всегда проблематично, а тут пилот со своей хатой просится. -Рада, очень рада, сынок! – воспрянула духом мама, довольная такими успехами сына. Так чего такой весь встревоженный явился, словно там тебе отказались по всем твоим просьбам и вопросам? Но, когда Игорь рассказал про встречу со Светой, про все проблемы в семье Ларисы, мама ужаснулась и искренне погоревала. 13 Мама еще долгое время не могла придти в себя после рассказа Игоря о пьянстве в семье Котовых. Ведь Дмитрий не слыл пьяницей. И уж тем более Екатерина. Ладно, с Васькой случилось такое. Но вот представить себе спившуюся Ларису, так и в мозги не влезало. Девочка, девушка, милый ребенок, невеста сына. Пусть случилось такое, что избранником внезапно стал лучший друг. Так на то она и жизнь, в которой случается всякое парадоксальное. Но так дружно спиться, когда в доме еще имеется совершенно невзрослая дочь и внучка? Совсем с ума сошла баба Катя! Мыслимое дело, променять радости жизни на пьянство! Тимофей любит вино, выпивает не столь часто, но запои не случались никогда. И эти смешные тайники с вином мама раскусила давно, много лет назад, когда еще и Игорь не прикасался к вину. Так-то вовсе и не пьянки и не на семейные деньги. Работа мужа иногда позволяла иметь левые заработки, которые он не пропивал с бригадой все до копейки, а приносил вино и яства, купленные на эти деньги, домой. Пару бутылок выпивали вместе. Ну, одну Тимофей выкуривал на балконе. Так что там мужику за столом при хорошей закуске одна бутылка слабая сладкая бутылка вина? Пусть побалует себя второй. До поросячьего визга с семейными скандалами не доходило. Легкий хмель развязывал язык, и он много рассказывал, потешал и смешил жену, гостей. А тут, как говорила Света, а ей поверить можно, запои регулярные. И со скандалами. Бедные дети. Вот ей, маме, бог дал внуков, да увез далеко от дома. Сейчас они регулярно с отцом навещают их. Да все это минутные встречи. А хочется рядом, постоянно. И этой Катьке все рядом, чего бог дал, а она вместо радости и счастья, банально спивается. Несправедливо. -А Света как? – спрашивала мама, когда уже немного пришла в себя после первого шока. – Выросла, поди, восемь классов окончила? Ну, да, аккурат восемь, раз в техникум поступает. Это хорошо, что дядя с тетей есть, там она не пропадет, и окончит этот техникум. А даст бог, и институт. -Ой, мама, я ведь сразу и не признал ее! – восхищенно и восторженно, как о своем неком успехе, воскликнул Игорь. – А какой красавицей стала, а хорошенькая какая! Ну, невеста, да и только! -Вот, вот, - согласно кивала мама. – Я ведь давно тебе говорила, чтобы получше присматривался к своей, так называемой сестричке. Через два-три года готовая невеста. И ты к этому времени уже окончательно определишься. А что, и своя квартира вовремя подоспеет, и работа постоянная. -Мама! – искренне возмутился Игорь, но без злости, а с неким смущением и смятением в душе. – Этот ребенок не в Вительске, а в Москве превратится в невесту. Но только чьей-нибудь. Мне даже на эту тему и говорить не хочется. Каждому свое. Конечно, она уже безумно хороша, а скоро еще лучше будет. Но к ее совершеннолетию мне уже тридцать будет. -Ой, Игорек! – отмахнулась мама, как от пустого разговора. – 18 и 30 – самый возраст мужа и жены. Ты бы лучше не отрекался так яростно от нее, а приблизил к себе. Пусть в ее головке зреет мысль о женихе летчике в неком маленьком городишке под названиием Вительск. Игорю хотелось еще кучу привести маме убедительных доводов не в пользу ее сватовства, но, заметив в ее глазах озорные смешинки, не выдержал и сам громко расхохотался. Смеялась над ним и мама, понимая абсурдность своих планов. Но в глубине души червячок сомнений и желаний грыз. Хотелось бы ей, помня ту добрейшую, милейшую и до кошмаров воспитанную девчонку видеть рядом с сыном в статусе невесты и в дальнейшем жены. Вот как раз они, Игорь со Светой, друг другу подходили по всем характеристикам. Только теперь возникала опасность разлуки в виде столицы. Там соблазнов для милой симпатичной девушке хватает с избытком. Уведут и испортят судьбу двух людей: ей самой и Игорю. Не встретится ему на пути получше Светы. А сама идея и в самом деле немного смехотворна. Слишком, пока мала невеста. Хотя на Руси 15 лет всегда считался сроком, когда девушек выдавали замуж. А в Азии к этому сроку по третьему рожали. Так что, надо осмыслить этот вопрос. Явившийся отец долго наблюдал за хохочущими женой и сыном, не понимая и не входя в их проблемы. Лучше дождаться и получить от самих ответ. Поначалу он также погоревал и жестко осудил пьяную семейку. Но по поводу маминых прогнозов и мечт не стал иронизировать, а уж тем более хохотать. -Мне Света с малолетства нравилась, - серьезно заявил отец. – Был бы у меня младший сын, так никаких вопросов не возникало. А так, надо лишь на ее саму надеяться и ждать. Только, мать, не вышло бы, как у Насреддина: или Игорь сам к этому времени женится на ком-либо, или она выскочит замуж в той столице. Нагадила семейка прилично, что даже из дома выгнали дите. Не напрямую, конечно, а своим беспробудным пьянством принудили к бегству. А так ведь все настолько удачно складывается: и сын наконец-то рядом будет, и девушка была бы под присмотром. Уж никаких посторонних не допустил бы к ее сердцу. -Папа, - воскликнул возмущенный Игорь. – И ты туда же! Какая она мне невеста, коль все годы сестренкой считалась? А замуж выйдет, так даже на радость мне. Ею и останется. -Нет, не порадуешься, - возразил отец. – Я ведь помню ее глаза при встречах, когда после долгих ожиданий письма или какой весточки о твоем явлении. Чуть не плача встречала известие, что твой приезд откладывается. Так еще никто не ждал тебя и не будет ждать. Так что, сынок, поставь галочку на заметку у себя в мозгах, и помни об этом. И главное – в женитьбу пока что безрассудно не кидайся. Мы с мамой как-нибудь эти три года подождем. -Ну, нормально, - только и смог сказать Игорь. – Пошли, отец, курить на балкон, пока мама стол накрывает, - предложил Игорь, подмигивая маме. Он уже также от мамочки знал, что отец давно разоблачен. Только сам папа про то не ведает. А потому с радостью вскочил и понесся на перекур. -Как понял, - опрокидывая стакан в горло, заметил отец, – о будущем рабочем месте ты уже договорился. Ну, и славно, будешь с нами жить. Разумеется, квартиру получишь и благоустроишь. Однако до женитьбы поживи с нами. Уход, присмотр лишним не будет. Это в армии кормили и одевали. А здесь мама поухаживает за сыном. Да и у меня всегда будет компания на балконе, - подмигнул отец, кивая взглядом в сторону окон зала, за которыми мать накрывает стол. Когда сын дома, на кухне втроем за столом тесно. Вот и ужинают или обедаю вместе в зале за большим столом. Документы в КЛУГА приняли и назначили дату приезда на экзамены и на медицинскую комиссию. Ни за первое, ни за второе Игорь не волновался. В части всегда проходил комиссии без ограничений. А из всех экзаменов, так лишь математика требовала кое-каких напряжений, поскольку остальные предметы соответствовали его военной профессии: аэродинамика и Вертолетовождение. Предметы знакомые и изученные досконально. Ведь должность требовала экзаменовку подчиненных. Вот и листал конспекты регулярно. А еще знающие абитуриенты заранее прознали, что в группу Ми-2 большой недобор. И поэтому поступят все, прошедшие медицинскую комиссию. Но Игорь все равно пробежался глазами по математическим формулам и решил несколько задач. Зачем ему, капитану запаса мямлить и заикаться перед преподавателями? Когда их переодели в курсантское обмундирование, к Игорю подошел майор Зимин, отвечающий за военную подготовку и за порядок и дисциплину в эскадрилье, без проволочек, словно в форме приказа, предложил: -Будешь старшиной отряда. На этаже две эскадрильи: Ми-2 и Ка-26. Вот и возглавишь обе. Хлопот немного будет с излишком, зато войдешь первым, когда после выпуска распределяться будете. Игорь поначалу хотел отречься от такого поста, поскольку в рядовых побыть желание превалировало. Слишком хлопотная должность старшинская. Но вовремя прихлопнул рот, придержав отказ внутри себя. Зачем? Ну, будет получать нагоняи за разгильдяйство подчиненных, так и цена высока. Во-первых, и самое главное – распределение. Не понадобятся и протекции. А во-вторых, освобожден от нарядов. Стоять дневальным у тумбочке и дежурить на КП – тоска и скука. -Согласен, - без промедления ответил Игорь. И вновь уселся за парту наряду со всеми курсантами, поначалу взвыв от бессилия и отчаяния. Уроки, зубрежка все тех же винтиков и шпунтиков, и зевота до ломоты в челюстях. Многие курсанты первые дни откровенно засыпали, уложив свои головы на парты. И под смех остальных были осмеяны преподавателями, скучно и нудно бубнивших свои науки, кои им казались в авиации основными и самыми главными. А предметов оказалось даже слишком намного больше, чем в армии. И все в скоростном режиме конспектировались, учились, а на следующий день, словно школяр у доски пытался доложить преподавателю остатки, сохранившихся за ночь, знаний. Учиться было легко, но лень, поскольку город изобиловал развлекательными заведениями и прекрасными незнакомками. А у Игоря на счету довольно-таки приличная сумма, о которой он соседям по комнате не сообщал. Ведь учились, в основном, офицеры запаса и люди семейные. Так что, кроме стипендии в размере девяти рублей в месяц у них были еще и посылки от родных. И все. А такого для осуществления всех замыслов и планов кошмарно мало. Однако после двух отчислений курсантов за пьянку, Игорь спохватился и ужаснулся самим фактом гипотетического явления перед родителями с таким позором. И приблизительно через четыре месяца учебы он поставил жирный крест на всех развлечениях, связанных с потреблением алкоголя, приказав себе установить абсолютно трезвый образ дальнейшего учебного процесса. Ни грамма. Даже товарищи подивились. Но он ни на какие провокации не поддавался. О своем поэтическом творчестве Игорь не распространялся. Да и эти бешеные первые четыре месяца совмещения учебы с загулами совершенно отлучили от пера. Только конспекты и писал. Даже о письмах к собственному стыду забыл. Мама писала, обижалась, а Света после месячного молчания Игоря, написала нечто подобное на разрыв и на прощание, и сама прекратила писать. -По-моему, я – большая свинья, - сделал вывод Игорь, наконец-то очнувшись после всех похождений и приключений. – Срочно очеловечиваться и падать ниц перед всеми. Пишем маме листов на пять, и такое же послание Светланке. Она простит, ежели он будет убедительным. Сама ведь только что приступила к учебе и поймет ту чрезвычайную занятость, коя возникла в связи с учебным процессом. А я каюсь и предлагаю мир во всем мире. Мир Света восприняла не просто, как должное, а с повышенным восторгом, словно Игорь для нее народился заново, и она его спешно поздравляет с прошедшим успешным поступлением и с хорошей учебой. И безумно рада, что у него все так здорово. А с повышенной занятостью она согласилась. Сама столкнулась с новыми незнакомыми предметами в техникуме, которые требуют порой зубрежки, чтобы не показаться неучем. А еще ей очень нужна эта мизерная стипендия, чтобы не стать обузой для тети и дяди, и делать свой вклад в их семейный бюджет. Они ее любят и даже словом не упрекнут. Но ей самой стыдно будет перед ними за плохие отметки. Такой неблагодарной она не умеет быть. И не будет. А по Игорю скучает и ждет с ним встречи. Читал это длинное послание, а у самого глаза слезились. На удивленные взгляды друзей отвечал, что письмо от младшей сестренки. Как же им, прожженным гуленам объяснить про многолетнюю дружбу взрослого дяди с маленьким ребенком, внезапно выросшим в прекрасную девушку. Пусть считают, как он им представил. Теперь жизнь и учеба начались иные. Сразу же купил толстую общую тетрадь, и в один вечер написал, чуть ли не поэму, посвященную своей курсантской судьбе. И в тот же вечер зачитал написанные строки соседям по комнате, в которой проживал весь старшинский, профсоюзный и комсомольский состав. Всего восемь курсантов. Прослушав, поначалу не поверили, посчитав, что строки взяты из классики. Лишь подменил некие фразы, чтобы приблизить событие к курсантской жизни. -Вот, ручку он взял, по тетради поводил, и у него шедевр готов, - вслух объявил мнение старшин профсоюзный лидер эскадрильи. – Слишком хорошо написано, чтобы так вот поверить. Пришлось признаться в своих поэтических пристрастиях. А зря так опрометчиво поступил. Назавтра после обеда был приглашен начальником училища на собеседование с чаем и пирожным. -Что же ты, товарищ курсант, - сетовал седовласый начальник, - в подполье ушел, а? Так это же любимый поэт моей дочери. Она постоянно мне его декларирует. А он чуть ли не полгода скрывался в подполье. Нехорошо. Сегодня же после занятий едем ко мне домой, и ты рисуешь автограф на всех своих сборниках, что сумела закупить Аленка. Так мою дочь звать. Она от души порадуется. Зря, подумал Игорь, так расслаблялся. Мог бы и до конца учебы потерпеть. Теперь завалят какой-нибудь общественной нагрузкой, вроде поэтического оформления стенгазеты. Хотя, не стоит париться по таким пустякам. Это ведь несложно. На газете будет видна тема, а срифмовать несколько строк по определенной тематике, так проще пареной репы. Но, во-первых, теперь, когда он опомнился и взялся за ум, будет творить вирши, не скрываясь и не уходя в подполье. А во-вторых, проще ведь оставаться самим собой. Ничего ведь такая открытость не меняет в жизни и в общем ритме курсантском. Пусть все знают, а он даже нос задирать не станет. Потому что поэзия любит слушателя, но не уважает заносчивость. Однако ошибся Игорь немного в поклоннице. Разумеется, он пошел с начальником училища к нему домой и подписал все вышедшие сборники и стихи в журналах, кои Аленка коллекционировала. Потом с разрешения папы они встречались для обсуждения новых строк и опусов. Молодая выпускница столичного ВУЗа, только что, устроившись на работу в одно из учреждений города Кременчуг, разумеется, кроме поэзии в своей головке развила мысль о неплохом варианте замужества. Парень видный, определенный жизненный путь пройден, впереди перспективы. Пилот, поэт. А разве лучший вариант возможен? Когда начальник училища случайно спросил, не желает ли Игорь остаться в училище в статусе пилота-инструктора, некий сигнал в мозгах предупредил о возникшей опасности. Он и сам уже слегка устал от навязчивой любительнице поэзии, которая порою, а такое случалось уже чаще и чаще, намекала о переходе с поэзии на прозу жизни. И после такого вопроса начальника Игорь понял смысл охоты на него. Папа ради дочери согласен на все, а дочь требует поэта ближе к телу и в личную собственность. Нет, нет и нет, она абсолютно не в его вкусе. Даже в сердце ничего не ёкает и не стучит. И еще после ответов Светланы в мозги требовательно влетели намеки мамы и прямой текст папы по поводу их общего будущего. Это вслух не хотелось обсуждать, а сердечко магнитом тянуло к сестричке. В особенности после последней встречи, когда он увидел в ней девушку, угрожающе привлекательную, и планирующую на ближайшее будущее усилить свои прелести. А вдруг? Ведь не зря в ее письмах немного больше дружбы. Возможно, она и стремилась в строках отобразить свои чувства, усиленно скрывая истинное и наболевшее. А может, память ею управляла? Она не в силах забыть его заботу, защиту от злой сестры и те чудесные дни, проведенные в играх и совместных прогулках. И кафе «Мороженое». И зря он так надеется на нечто большее и откровенное. У ребенка настоящие детские дружеские чувства. Просто этот ребенок уже вырос и превратился в настоящую прекрасную девушку. Теперь внезапно и неожиданно для нее самой возможна и настоящая любовь. И страсть. Сестричка, девочка, дитя выросла в женщину. Игорь, тормози и не засоряй мозги себе и не вздумай пудрить их ей! Ставь точку в любовном споре с самим собой. Лучше разбирайся с дочкой начальника. Напрямую посылать чревато и опасно. Долго вилять и уходить от прямых вопросов не удастся. Как же, не повредив своей не начавшейся карьере, сбежать от навязчивой невесты? Трудно даже предугадать, как и чем закончилась бы эта поэтическая эпопея, но на помощь Игорю пришла беда. Горе, несчастье спасло от безрассудства и глупого бракосочетания. Умер папа. Оставалось два месяца до окончания этого специального набора. Эта телеграмма настолько встряхнула и потрясла, что в первые минуты желание повторно прочесть строки телеграммы не удавалось осуществить. Буквы расплылись и разбежались, покинув этот стандартный листок, и сквозняком унеслись в форточку, словно пылинки или легкий пух. Товарищи по комнате потом говорили, что у них даже некий страх появился за его благополучие и возможность реально мыслить. Игорь словно в бреду при поддержке товарищей добрел до кабинета Зимина и положил ему на стол эту смертоносную телеграмму. -Да, да, да! – спешно залепетал майор, больше испуганный состоянием Игоря, чем содержанием телеграммы. – Мы прямо сейчас выписываем тебе проездные и отпускные, и ты поезжай. А даже лучше, я сам до вокзала тебя провожу. У меня там двоюродная сестра работает. Если возникнет проблема с билетом, то она так посадит. Я думаю, что и проводники поймут. Билетов в сторону Москвы, как и предполагал Зимин, и в помине не было. Но майор вверил Игоря в руки своей сестры, и сам покинул вокзал. Буквально через несколько часов двоюродная сестра Зимина посадила его в проходящий Московский поезд. Нашлось в вагоне и место для него. Правда, благодаря не проездным, а наличным, которые всегда имелись у Игоря. И уже на следующий день ближе к обеду поезд ввез его в столицу Родины город-герой Москва. И в этот момент вдруг Игоря посетила шальная мысль: навестить Светланку. Вряд ли после таких известий о пьянстве в семье Котовых мама смогла предупредить кого из этого семейства о смерти папы. Тем более Светлану. Уж до Вительска из Москвы Игорь платежеспособен и на такси доехать, коль того потребует ситуация, и не сумеет попасть на поезд. Учеба в техникуме уже началась, а потому Светланка, скорее всего, в это время на уроках. И вряд ли они закончились в такое время. Навещать же ее у родственников Игорю не хотелось. Остановив проезжающее мимо такси, Игорь приехал по указанному адресу, но вышел немного раньше и прошелся пешком, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце. Как понял из адреса, то дядя и тетя живут рядом от техникума. Не очень-то Света ломала голову над профессией. Ей просто хотелось срочно бежать из этого пьяного вертепа. А поступила потому в ближайший от дома техникум, чтобы потом, коль возникнет тяга к образованию, поступать в ВУЗ. Да и к тому времени, как писала она в письмах, вполне возможно она сама определится с будущей специальностью, с профессией. Пока лишь бы учиться. Когда она выбежала на крыльцо из техникума во двор, окруженный деревьями, то Игорю хотелось сразу рвануть навстречу и громко позвать. Но Света пробежала в сторону парня, примерно ее ровесника, стоящего недалеко от крыльца, чмокнула в щеку, и они, взявшись под руки, развернулись в сторону Игоря, который испуганно отпрянул и рванул без оглядки в сторону метро. Садиться и мчаться на вокзал на такси, не было желаний. Ему хотелось прогуляться и успокоить свою нервную систему. И чего, дурак старый, задумал? Ведь давно вбил уже себе в мозги, что Светланка всего-навсего твоя младшая сестренка! Со своей судьбой и своим будущим. И нечего рисовать себе фантастические картинки! Не было и не будет ничего у них общего, кроме дружбы. Ей 16, возраст взрослой девушки, у которой появилась мечта. И детство давно выветрилось из ее маленькой головки. А он возомнил и представил себе черт знает что! Сказать, что он слишком расстроился и огорчился? Так вовсе нет, даже наоборот. Игорь наконец-то успокоился и умиротворился. Его сестренка нашла среди своих сверстников именно то, что ей предназначено судьбой. А ты уже мужик, абсолютно не подходящий ей ни по возрасту, ни по статусу. Ищи по себе шапку. Чтобы не жала башку и не болталась на этой дурной голове. Даже смерть отца отдалилась после всех таких нервных встрясок. Жалко папу, грустно, что ушел насовсем. Но ведь ему за 60. Хотя, не такой уж и возраст для мужчины, но критический и рискованный. Сердце прихватывало уже не раз, по словам мамы. А беречь он его не собирался. Вот маму, как раз, ему больше жаль. Столько лет прожили без особой ругани и без громких скандалов. Папа был смирным и покорным, и на ее ворчания лишь хмыкал и кряхтел. Но, молча. И мама сама быстро замолкала. С такими мыслями и ехал в поезде Игорь. Прибывал он где-то ближе к полуночи, но такой факт не смущал. На такси доберется до дому. А пожелает, так и пешком пройдется. Не так уж и далеко. Больше страшился он, увидеть мертвого отца в гробу. Даже сама мысль ужасала. Если бы к его приезду отца уже похоронили, то Игорю было бы от этого стократ легче. Получилось бы у них обычное расставание на неопределенное время, оставив в памяти того папу, с которым простился перед отъездом в училище. Но его ждут и верят в его прибытие. А обманывать надежды негоже. И Игорь, взяв на вокзале такси, уже через десять минут после прибытия поезда обнимал рыдающую маму и искал успокаивающие слова. -Говорила же ему, - жаловалась мама сыну, - бросай ты свое курево. Да и на балкон мог бы реже бегать. Так нет, ни в какую. Говорит, брошу, сразу помру. И вот тебе сердце и остановилось. В ванной. Искупался, побрился и умер. Вот такие дела у нас, сынок. Ты заканчивай свою учебу и приезжай скорей. Тяжко мне будет одной в этой пустой квартире, муторно и тошно. -Мама, а Витя? -Жена пристала телеграмму, что Витя в командировке, и она до него никак дозвониться не смогла. Вот, денег прислала. А зачем? У нас самих на похороны хватает, а на жизнь мне одной ничего не нужно. Достаточно пенсии и зарплаты. -Ты с работы не собираешься уходить -Что ты, сынок, да я же дома с ума сойду! Вот ты женишься, родишь мне внуков, тогда все брошу и буду их нянчить. -Ох, мама! – уже возвращаясь к этому разговору не раз, и не два, сидя на кухне всю ночь, тяжело вздохнул Игорь. – Дождешься ли ты от меня этих внуков, если с женитьбой все никак не получается. -Ну, почему? – мама даже глаза просушила от удивления. – Еще пару лет, и Светочка вернется из Москвы. -Нет, мама, - вроде и улыбнулся спокойно и без сожаления, но печально и обреченно отвечал Игорь. – Не строй иллюзий. И Игорь, хоть и очень не хотел, но все же рассказал мама про встречу в Москве. Одностороннюю. Света даже духом не ведала о нем. -Так что, - констатировал Игорь, как факт происшедший, - у нее свои женихи, Московские. А моя невеста пока и на горизонте не появилась. Есть там, в училище, одна настойчивая, да мое сердце к ней абсолютно равнодушное. А такой союз хлипкий, опасный. Лучше и начинать не надо. -И кто такая? Игорь поведал маме о своих поэтических поклонницах и о той, которая желает закрепить дружбу поэтическую тривиальным штампом. -Влип, мама, того не подозревая, - усмехнулся горько и с некой иронией Игорь. - Понимаю, что требуется максимум деликатности и хитрости. Чтобы избежать смертельной битвы. Вот, пока, ты уж прости папа, ты помог. Не время говорить о торжествах. А потом через два месяца позорно сбегу. -А чего в открытую не сказать? – не согласилась с такими играми мама. – Не нравится, так и не пудри мозги девке. -Мама, это не я, а она мне пудрит. Возомнила себя хозяйкой жизни, которой все доступно и позволительно. А папа пока добрый. Он все ее прихоти исполняет. И эту, будь уверена, поможет осуществить. И мне за твою прямоту, так сказать, он вместо диплома волчий билет вручит. И потом, нет у нас любовных отношений. Нет, не было и не будет. Лишь дружба, а, скорее всего, знакомство на поэтической почве. Да чувствую, даже уже всеми печенками предполагаю и знаю, что планы у нее гораздо дальние, с прицелом и прицепом. Так и ведет меня к постели, чтобы укрепить союз. Пока всеми способами избегаю. Ну, а диплом получу, так только они меня и видели. Нет, без разрыва и громких заявлений. Намекну, что на время. Иначе из города не выпустят. -Такой опасный и страшный у нее папа? -Возможно, и не такой, но рисковать я не буду. Вот здесь, в Вительске, когда благоустроюсь, тогда и забуду о ней навсегда. Не раньше. -Ой! – усмехнулась уже даже с некой веселостью мама. – Ну, и политиком и дипломатом ты стал, сынок. Дальновидным, хитрым и коварным. Даже бегство организовал чисто дипломатическое. -Так, мама, я же на границе служил. А пограничная служба лобовых атак не уважает. Она хитрости любит и предпочитает. 14 Похоронили папу назавтра. Народу было много. Военкомат прислал оркестр и стрелков с автоматами. Отца почтили, как ветерана войны, как орденоносца и имеющего немало медалей. Говорили слова, плакали женщины вместе с мамой. А Игорь кусал губы и мысленно прощался, прося прощение за все прожитые годы, что мало уделял внимания и не всегда был предельно тактичен. Но оба они были мужиками, среде которых иногда грубости разрешаются. И они всегда понимали друг друга. Даже немного любили. По-мужски. Это сейчас такие мысли прозревали в голове у Игоря. Ему теперь в этом доме не будет хватать папы. Мама просила не задерживаться в Кременчуге, а сын обещал, что лишь возьмет в руки диплом, как уже будет сидеть в поезде. Видимо, такт и понимание оказались и отца с дочкой, которые первое время не докучали потенциального жениха. А поскольку отказа не слыхали, то и успокоились, посчитав такое поведение правильным и адекватным. Ведь сын только что схоронил любимого отца. И все-таки она прибежала на перрон и жадно всматривалась в глаза жениха в надежде услышать нужные ожидаемые слова. Однако Игорь, поскольку дальше поэтических разговоров их взаимоотношения не заходили, обещал посылать ей свои стихи первой. Даже раньше, чем в редакцию. А она поняла его слова, как надежду и веру, что он уезжает не навсегда. Уже в купе, бросив под сиденье багаж, Игорь облегченно вздохнул, пообещав себе впредь быть более рассудительным и разумным, и весело рассмеялся. Он ехал домой с направлением в Вительск с дипломом пилота вертолета Гражданской Авиации. И в свою новую квартиру, которую, правда, еще нужно обставить и благоустроить. И этим займется сразу по прибытию. Нет, разумеется, жить он будет с мамой. Как же ее одну бросить в этих трехкомнатных хоромах. Но у него имеется уже собственное жилье. И никаких невест. Со Светой Игорь продолжал переписку, но уже более прохладную и редкую, чтобы, не дай бог, не разругать ее с женихом. Пусть они остаются братом и сестрой. Разве можно взрослому солидному мужчине, прошедшему огонь, воду и медные трубы, пудрить дитю мозги и вмешиваться в личную жизнь милого ребенка, который всегда помнится чудесной малышкой, любившей в нем своего братика. Они навсегда останутся таковыми. А Игорю необходимо вливаться в новую гражданскую жизнь пилота Аэрофлота. Да, это те же самые полеты на вертолете, да только уже с совершенно иными задачами и отношениями с командирами. Здесь командира эскадрильи зовут Митричем, а командира летного отряда можно при встрече на улице поприветствовать легким рукопожатием. Нет отдания чести, подхода-отхода и жесткого официоза, кой был нормой там, в военном городке эскадрильи. Игорь даже удивился, что отвыкать от уставных взаимоотношений гораздо оказалось трудней, чем привыкать к новой гражданской жизни. И потому, чтобы не оказаться в глупом положении, Игорь первое время внимательно присматривался к взаимоотношениям между пилотами и руководящим составом со стороны, сразу же примечая их, как производственные. И когда началась работа с полетами уже на заказчика, а не тренировки в аэропорту Вительска, то такая работа поначалу даже вызвала удивление. Нет, не сложностью и не трудностью, а регулировкой дневных и месячных норм. Ни минуты перелета. Лишнее время наказуемо, даже если того требовала производственная необходимость заказчика. Уметь регулировать и планировать, чтобы избежать нарушения, не обижая работодателя. И если выпал случай на излишек нормы, то просто уплотни время и уложись в ту норму, что прописана. И план. Это у заказчика, пока нет загрузки, нет и работы. А ты, будь добр, выдавай «на гора» часы налета. Как? Этому обучили старшие товарищи. Барограф, что стоял на полу под ногами и фиксировал все перемещения и стоянки вертолета, должен был регулировать и управлять этой самой нормой, планом. Ежели его взять в руки, то можно и самому изобразить на графической бумаге нужные перелеты. Лишь не забывай о своих гипотетических полетах сообщать диспетчеру аэропорта, в зоне которого ты в данное время работаешь. Такие манипуляции грамотно назывались припиской. Уголовно наказуемое деяние, но широко распространенное среди пилотов ПАНХ (применение авиации в народном хозяйстве) и одобряемое руководством. Их самих материальное благополучие намного зависело от выполнения плана. Игорь всегда слыл понятливым и правильным, как офицером, так и сейчас в должности рядового пилота. Лишь бы эфир и бумаги соответствовали хронометражу. Совпадал факт с липой. Так легко и без излишних напряг Игорь влился в ряды пилотов Гражданской Авиации. Ему даже гораздо больше понравилось в Аэрофлоте, чем служба в армии. Отработал свои две недели, и отдыхай дома до следующей командировки. Лишь в явочный день приди и ознакомься с документами и с графиком. И никаких тревожных дней и дежурств, чем иногда угнетала армейская служба. И вот, будучи как-то в командировке, он встретил своих товарищей по службе, что летели в отпуск домой. И здесь он понял предупреждение Вадима, высказанное перед увольнением Игоря из армии. Сама судьба ведет нас за нос и самостоятельно уводит от тех перипетий, что возможны на горизонте будущего. Все летчики полка по графику и по очереди проходят сквозь огонь Афганистана. Командировки у них такие появились. И среди товарищей уже имеются убитые. Нет, Вадим пока цел и невредим. Вот тогда Игорь понял и поблагодарил судьбу и умное военное руководство страны, решившее сократить ряды в пограничной авиации. Не нужна Игорю эта чужая и абсолютно глупая бездарная война. Вполне хватило маме и смерти отца. А Игорь чудесно и с комфортом исполняет трудовые обязанности пилота вертолета Ми-2. Он еще не раз бывал в Москве: и проездом, и по своим личным делам и интересам, но всегда легко подавлял возникающее внезапное желание навестить Светланку. Вроде как, а что тут такого предосудительного? Они старые друзья, брат и сестра. А вот нечто не пускало, сдерживало и отговаривало. Все, Игорь, ваши пути разошлись навсегда, а потому, посчитай сие за свершившийся факт, за неизбежное и судьбоносное. Игорь категорически запретил даже думать о ней, как о потенциальной и возможной невесте. Только сестра и брат. Первый отпуск от имени Аэрофлота Игорь решил провести на Черном море. Разумеется, летом путевок в эти края и в помине не было. Но молодому, холостому. Да еще весьма денежному мужчине, почти юноше, не существовало в мире никаких преград. Даже отсутствие билета на южном направлении. Доехал на перекладных, попутных и прочих движущихся видов транспорта за трое суток до моря, а там и рта не успел открыть, как уже был подхвачен под белы ручки не совсем старой бабкой и сразу же угнан в частный сектор, где ему предложили постой и полный пансион с двухразовым питанием. От обедов Игорь сразу отказался, поскольку все дни напролет находился на пляже, где работало кафе, а по берегу ходили коробейники с выгодными предложениями. Летом 1981 года Игорь возвратился из командировки и отдыхал свои законные полмесяца дома. С помощью мамы ему удалось обменять свою однокомнатную квартиру в новостройке на другом конце города в соседнем подъезде маминого дома. И теперь его личное жилье находилось рядом и под присмотром. Сдавать квартирантам по совету мамы он не пожелал, поскольку та сумма, что могли предложить временные жильцы, просто несопоставима с тем риском, с теми неудобствами, что могли создать квартиранты. И новый ремонт испортят, и мебель, что Игорь приобрел для своей квартиры, запросто исцарапают. А потом, то был его холостяцкий угол, куда он мог после ресторана привести женщину. И зачем ему ради каких-то 40 рублей создавать себе неудобства? В деньгах он не нуждался, и даже силой вручал часть суммы матери, чтобы она не испытывала нужды и не считала копейки, покупая продукты для себя и сына. Хотя, чаще Игорь сам, находясь в таком ежемесячном отдыхе, хватал авоськи и ехал на базар, набивая их продуктами и затоваривая съестными запасами холодильник. В любой пище, включая и деликатесы, Игорь старался себя не ограничивать. В алкоголе – да. Гораздо большее удовольствие он получал, проводя свободное время в кино, в театре или в простых прогулках по знакомым местам или по парку. Как и совершал сегодняшний моцион, заключенный в медленной ходьбе и в любованиях красотами флоры. А парк действительно был хорош тем, что дорожками и скамейками напоминал зону отдыха, а густыми зарослями и болотцами в них лесную чащу. С одного краю ближе к жилому сектору в нем находились и аттракционы с качелями и каруселями, и кафе. А в сторону реки парк напоминал больше лес, где даже можно отыскать заросли ягодника, а под кустами и грибы. Нет, Игорь сборами этих даров в парке даже в детстве не занимался, предпочитая для этих целей поездки в настоящий лес. Сегодня он углубился в глухую часть парка, где больше тишины и первобытности. Даже тропки без асфальта и гравия. Просто в траве протоптаны. Видать, кроме него и другие любители тишины бродили по этим местам, оставив свои следы. От этого внезапного вскрика Игорь даже вздрогнул, не ожидая подобного шума в такой глуши. Крикнула девочка, скорее всего маленькая. Ее обидели и разозлили, поскольку в голосе слышалась и обида, и отчаяние, и злость к обидчику с угрозой мщения и сатисфакции. -Отдай, дурак безмозглый, не твое это, вот и нечего трогать! Мое это, отдай, иначе плохо будет! – и много еще невнятных, но сердитых ругательств в адрес некоего обидчика прозвучало. Беды и зова о помощи в этих выражениях Игорь не услыхал, а потому на помощь пострадавшей не спешил. Ведь вполне допустимо, что две подружки не поделили игрушку или какой-нибудь иной предмет, и здесь заступники излишни. Подерутся, поссорятся, а потом помирятся, и вновь у них все наладится. И посторонние, желающие вмешаться, лишь навредят. Но, когда из кустов выскочил мальчишка, прижимающий к груди нечто, то Игорь понял приблизительную причину ссоры. Мальчишка отнял это самое нечто у девчонки, и теперь спешно ретируется. Здесь следует беглеца придержать и уточнить факт воровства. Следом за ним выскочила где-то его лет девчонка с заплаканными глазами и продолжениями требований, вернуть ей похищенное. Поскольку парень несся напролом, не замечая Игоря, то Игорю осталось только расставить руки, чтобы беглец самостоятельно влетел в ловушку. Парнишка пару раз дернулся, пытаясь освободиться из клещей, его обхвативших, но попытки оказались безуспешными, о чем он сразу сообразил. И ничего не придумав лучшего, он избавился от украденного предмета, бросив его в песок. То оказалась надкусанной булочкой. Игорь от удивления и пораженный таким фактом, что драка или тривиальная ссора случилась по столь банальной причине, ослабил хватку и выпустил парня, сам устыдившись такой выходке. Не стоил предмет раздора ловли безобидного похитителя. Теперь продукт окончательно испорчен, поскольку испачкался в песке, а потому пришел в негодность для потребления в пищу. Но так думал Игорь, а не его хозяйка. Девчонка подбежала к булочке первая. Она жадно схватила ее, словно это было для нее нечто настолько ценное, за которое девочка готова была вступить в схватку с любым врагом. Она спешно стрясла песок с булочки и потянула ее ко рту. Все еще не веря в происходящее, но понимая вред и опасность последствий такой грязной пищи, Игорь громко вскрикнул: -Стой, погоди, ты что делаешь? Девочка застыла с открытым ртом и опустила руку с булочкой, чем незамедлительно воспользовался пацан. Он подскочил к девчонке и, выхватив из ее рук вожделенную булочку, унесся без оглядки в кусты. А она, оставшись опять ни с чем и потеряв надежду, догнать обидчика, просто взяла и разревелась, размазывая грязными руками следы по щекам. -Ну, вот, теперь мне в жизнь не догнать его, - сквозь слезы ругала пацана и словно в своем несчастье обвиняла Игоря. – Где я теперь возьму денег на булочку? А я даже откусить от нее не успела. -Погоди, девочка, ты, вообще-то, о чем говоришь? – Игорь достал платок и протер лицо рыдающему дитю. – Да она же все равно в песке вся извалялась, ее есть нельзя и опасно для здоровья. -Ну, и что? А мне кушать хочется, какая разница – чистая, грязная, зато вкусная и пахла приятно и ароматно. Я ее на последние семь копеек купила. А этот Васька вечно отбирает. Я уже спряталась от него, так все равно, выследил и отобрал. Вот. И где взять денег на новую? Разумеется, Игорь мало чего понял из ее слов. Но смысл того факта, что ребенок голоден, до него дошел отчетливо. Вот почему и отчего? Не совсем понятно. Сбегай домой, да перекуси того, сего. Но, чтобы из-за простой дешевой булочки устраивать такие баталии, а затем и трагедию – нонсенс. Что-то здесь неладное с ребенком или с ее семьей. Но теперь девчонку необходимо срочно успокоить и оправдаться перед ней, поскольку в этих бедах именно его и обвинили. -Девочка, так ты, я правильно понял, просто кушать хочешь? И эта булочка совершенно не причем? -Да! – сквозь слезы всхлипнула она. – А теперь и представить трудно, когда еще удастся поесть? -А дома чего? – неуверенно спросил Игорь, подозревая, что девчонка сбежала из дома, и теперь питается подножным кормом. В том смысле, что найдет, то и съест. Тем и существует. -Чего дома, ничего дома! – с некой обидой и отчаянием проговорила она. – Там совсем есть нечего. Мамка все пропивает. -А папка что? – спросил Игорь, хотя уже отчетливо понимал, что в такой семье, скорее всего, папки нет. -Нету его совсем, - подтвердила его догадку девочка. – Давно уже нет. Да и толку от него столько же было, как и от мамки. Он еще больше пил. Мамка хоть иногда чего-нибудь покупает. -О боже! – воскликнул в небо Игорь, впервые столкнувшись с такой безысходностью и бесперспективностью, с отсутствием у маленького ребенка будущего. – Так пойдем со мной, там кафе есть, хорошее, я знаю. Ну, и перекусим немного. -Не пойду! – вдруг, словно очнувшись, категорически и твердо запротестовала она, решительно тряся головой. – Там все дорого. Таких денег сроду нигде не достать. Я лучше еще на булочку поищу. -Зачем? Я ведь хочу угостить тебя. Понимаешь, раз ты по моей вине лишилась своего обеда в виде булочки, так теперь я вынужден компенсировать потерю комплексным обедом. Это недорого, правда, правда! Звать-то как тебя? -Настя, а тебя? -Игорь. Будем знакомы, - назвался Игорь и протянул девочке руку. – А дружка твоего Васькой, как я понял? -И никакой он мне вовсе и не друг, а даже наоборот, - категорично заявила Настя, отвечая на рукопожатие. -Был и у меня друг Васька, - внезапно вспомнил Игорь и тяжело вздохнул. – Тоже украл мое. Безвозвратно. -А они все такие, эти Васьки, - вдруг повеселела и уже громко и радостно воскликнула Настя. – Так и глядят, где у кого и что украсть. -И ничего мы не такие! – с обидой в голосе из кустов воскликнул обиженный Васька, уже без опаски выползая наружу. Булочка съедена, а потому ему теперь уже ничто не угрожает. – Я тоже есть хочу. -А нечего! – искренне возмутилась Настя, показывая, выползшему из кустов мальчишке, кулак. – Украл мою булочку и сожрал в одну харю, а теперь еще есть просит. Игорь, прогони его, не бери с собой. -Ну, почему? – не согласился Игорь. – Пусть идет с нами, коль такой голодный. Мы и ему возьмем комплексный обед. Ладно? - уже спрашивал согласия у Насти. – Но только с одним условием. -Это еще с каким? – уже спокойно и без страха подошел Васька поближе, засовывая руки в карманы, вопросительно глядя на Игоря. -Ты нам пообещаешь сейчас, что больше ничего и никогда не будешь отнимать у Насти. -Это еще почему? – не согласился Васька с такими жесткими и кабальными условиями. -А потому, что с этой минуты Настя мой лучший друг, - неожиданно заявил Игорь, и у самого внезапно по сердцу растеклось сладко, но с горчинкой тревоги и воспоминания. Ему в данную минуту Настя напомнила ту маленькую, преданную и влюбленную подружку, что звал он младшей сестренкой. Такая же глазастая, с таким же звонким голоском, и с таким же желанием дружить и быть под его защитой. – Кстати, а ты, Настя, не возражаешь против дружбы. -Нет, не возражаю, а только ты о чем? – сходу согласилась Настя, но потом поняла, что смыл сказанного до нее пока не дошел. Игорь весело усмехнулся и повторил: -Я хочу, чтобы ты со мной дружила. Согласна? -Ой, ну, я даже и не знаю, что сказать? – вздохнула и развела руками Настя. – Ты такой взрослый, большой, поди, и жена с детьми есть? -Нее! – безмятежно и игриво протянул Игорь. – Пока нет ни того, ни другого. Ну, я, выходит, не такой уж и взрослый. -Дядя Игорь, - окончательно осмелевший Васька подошел с другой стороны от Насти к Игорю и решившийся спросить. – А ты кем работаешь? -Я? В аэропорту на вертолетах летаю. -Ой, Игорь! – обрадовалась Настя. – А ты меня на вертолете покатаешь? Ну, если мы друзья, то, вроде как, и отказывать нехорошо! -Знаешь Настя, - внезапно серьезно и с грустью в голосе ответил Игорь, вновь охваченный теми давними воспоминаниями и знакомой до боли просьбой. – Я тебе прямо сейчас не стану говорить и обещать, чтобы не чувствовать себя потом пустобрехом. А то давно как-то еще обещал одной маленькой девочке, что покатаю, и так не исполнил обещанного. Но хочу сказать, что при первой же возможности, как только такая выпадет, обязательно прокачу. Так они втроем, болтая, словно давние друзья, дошли до другого конца парка, где располагалось кафе. Усадив детей за столик, Игорь с раздачи взял им по комплексному обеду, а себе две бутылки пива с солеными баранками. Расставив тарелки возле Насти и Васьки, и унес пустой поднос. Когда возвращался к детям, то от удивления и от комедийности увиденного, даже застыл на месте. Васька с максимально возможной скоростью с помощью ложки и рук забрасывал свою порцию в рот и, так казалось со стороны, не прожевывая, заглатывал ее. Когда Игорь все-таки подошел к столику, то Васькины тарелки уже блестели от его языка, а он из стакана выуживал сухофрукты. Настя, так же, как и Игорь, лишь с открытым ртом и удивлениями в глазах наблюдала за таким скоростным поеданием. Видать, сама впервые столкнулась с таким приемом Васькой пищи. И когда Васька покончил с сухофруктами и бросил слегка осоловевший, но опасный взгляд в сторону Настиных тарелок, Игорь решил вмешаться и предотвратить излишний и ненужный в данный момент конфликт. -Вась, - попросил он вежливо и спокойно. – Возьми поднос и положи в него все, что еще сумеет разместиться в твоем животе. Смело бери и не переживай. А я потом подойду и все оплачу. Радостный Васька бросился к раздаточной, а Настя покачала головой предосудительно и опасливо за столь опрометчивый поступок Игоря. -Ой, ну, этот живоглот наберет столько, что у тебя потом никаких денег не хватит. Васька теперь на месяц вперед, как верблюд, захочет нажраться. Зря ты ему такое разрешил. -Ну, я так понял по его голодному взгляду, то он явно и открыто угрожал твоему обеду. Слишком заметно. -Это точно, - согласилась, тяжело вздыхая, Настя и поспешно принялась за свой обед. – Рядом с ним опасно есть. Васька принес на подносе еще, как минимум, два комплексных обеда и четыре стакана компота. И сомнения Игоря в его способностях не оправдались. Пока Настя возилась со своим обедом, тарелки у Васьки вновь опустели, а вид у него был чрезмерно довольный и слегка хмельной от переизбытка сытости. -Молодец! – похвалил его Игорь, отхлебывая пиво из горлышка и заедая его подсоленной баранкой. – Моя мама уважает детей с хорошим аппетитом, а то сейчас такие дети пошли, что накормить их целая проблема. Не хотят, и все тут. -Они с моей мамкой не жили. Или с Васькиными родителями, - разумно охарактеризовала таких капризных едоков Настя. – Бывает, что даже кусочка хлеба в доме нет. Вот тогда и идешь в парк за пустыми бутылками. На булочку, на пончик. Я пончики ужасть, как уважаю. По пять копеек, которые. -Мама любит их печь. А я их потом со сгущенным молоком или вареньем могу кучу съесть, - мечтательно произнес Игорь, вспоминая вкусные и ароматные мамины пончики, что пекла их часто в детстве. -Ой, да их и с таком вкусно. Где же взять у нас варенье или сгущенку? – печально констатировала Настя. – Это еще попробуй, найди пустую бутылку, и мимо вот такого Васьки пронеси. Он же всегда отбирает. -Больше не будет, - резко постановил Игорь, словно принял такое судьбоносное решение и никому не позволит его нарушать. – Ничего он отнимать у тебя не будет. Правда, ведь, Васька? -Угу! – согласился сытый и довольный пацан. Конечно, а зачем отнимать копеечную бутылку, ежели в желудке сейчас перевариваются три комплексных обеда. -Ой, он тебе говорит, а сам все равно будет отбирать! -Нет, не посмеет, - не согласился Игорь. – Ведь теперь ты и я – друзья. У тебя появился защитник. И нарушать табу не позволю. -Кого нарушать? – удивленно спросил Васька, заинтересованный этим нечто незнакомым и загадочным. -Табу. То есть, запрет. И ежели прознаю, что продолжаешь обижать Настю, буду жестоко карать. Вполне допускаю применение ремня и розги. Так отхожу, что аппетит пропадет надолго. -Да не собираюсь я у нее ничего трогать! – выслушав угрозы и предупреждения, согласился Васька. Игорь с Настей покинули сытого и счастливого Ваську и по предложению Игоря направились в сторону аттракционов. Качели, карусели, а затем и чертово колесо скрасило им весь день и вечер. И, уже прощаясь недалеко от ее дома, они договорились о завтрашней встрече. У Игоря эта двухнедельная пора отдыха только-только наступила, и ему почему-то сильно и страстно возжелалось провести эти дни с новой подружкой. На его вопросы о семье, о мамке с папкой и прочей родне, Настя в вежливой, но жесткой форме от ответов отказалась, сославшись на абсолютное нежелание бередить раны и затрагивать неуместную тему. -Ты, Игорь, только не обижайся, - просила она уже смиренно и жалобно. – Но я лучше тебе расскажу про школу, о своих подружках. Ладно? Неприятно мне говорить о ней, о мамке. И о папке тоже. Раз сбежал и не дает о себе знать, стало быть, я ему не нужна. А мамку я уже давно трезвой не видела. Ты лучше о себе мне расскажи, про свой вертолет. Мне очень интересно и про твою службу на границе послушать. Это же так здорово и просто увлекательно! И слушала. А Игорь говорил и говорил, порою даже забывая о возрасте слушателя. Но, внезапно вспоминая, взволнованно и торопливо пытался разъяснить некие сложные аспекты. Но Настя оказалась даже чересчур понятливая. Жить в такой семье и сохранить чистоту ума и оставаться любопытной и сообразительной – нонсенс, допустимый лишь при замечательной наследственности. Стало быть, спившийся и сбежавший папаша подарил ей хорошую генетику. Мама, заинтересованная и заинтригованная ежедневными свиданиями сына и его возвращением абсолютно трезвым и довольным, решила допросить его с пристрастием, дабы быть хоть чуток в курсе его сердечных дел. -Ну, хоть бы пригласил в дом, познакомил с невесткой, показал мне ту, ради которой дни напролет пропадаешь. Мне же интересно узнать про твою даму. Или так, обычное временное увлечение без последствий и обязательств? Хотя, сомневаюсь. К таким ты бегал лишь по вечерам. А тут с утра до вечера. Наверное, родители слишком поздно гулять не позволяют? Игорь поначалу от таких инсинуаций весело расхохотался, представив на миг мамино выражение, если бы она встретила его с Настей где-либо на улице. Но, отсмеявшись досыта, решился поделиться с мамой сердечной тайной. -Ты не поверишь, но все возвратилось на круги своя. Такие дела, мама, - этак замысловато начал Игорь, лишь вызвав очередную волну удивления и непонимания, окончательно запутав маму. -И как такое звучит с переводом на более понятный язык? – спросила мама, требуя конкретней изъясняться. -А не поверишь, потому что у меня сейчас очередная дружба с двойником Светланки. Только маленьким. Я, мама, дни свои напролет провожу с девятилетней девчонкой, с которой случайно познакомился в парке. Ну, чуть ли не копия моей младшей сестренки. Такая же веселая болтушка-хохотушка. И такая же любительница мороженого. Да ей, мама, скучно в городе одной. Все подружки разъехались по лагерям, по деревням к бабушкам и дедушкам. Ну, а у нее, мало того, что нет таковых, так еще в самом доме кошмарное стихийное бедствие. И Игорь вкратце посвятил маму в семейные перипетии Насти с вечным пьянством матери и бегством спившегося отца. -Вот и вцепилась она в меня, по-настоящему сдружилась. Да только я и сам прикипел, словно вновь у меня объявилась маленькая сестренка, за которой нужно ухаживать, и которую необходимо оберегать и защищать от всяких Васек. Мама охала и ахала, однако с большой долей сомнений поглядывала в сторону сына, как-то не сильно желая верить ему на слово. Взрослый мужчина, а так сильно подружил с маленькой девочкой, ребенком. -Сынок, - наконец высказала она свое мнение относительно такой дружбы. – Это хорошо, что ты помогаешь ребенку, угодившему в беду. И я верю в твои искренние чувства. Да только, мне так кажется, глядя на твою тягу к детям, пора бы свое заиметь. И балуйся с ним круглосуточно. Что же ты все больше о чужих заботишься, абсолютно не желая обзаводиться своими? -Мама, - немного поразмыслив, ответил сын. – Это ведь не котенок и не собачка, которых можно завести для заботы и забавы. Ребенка хотелось бы родить от любимой женщины. А они, почему-то, все время меня предают. Первую Васька украл, потом корысть увела. -А может, ты не там ищешь? -Даже не знаю. Но, мне так кажется, просто срок мой пока не пришел. Будет и жена, и дети, и тебе невестка с внуками. Погодя, малость. А пока, пусть остается Настя. Мне с ней здорово интересно. Хорошо, мама, мы завтра на обед к тебе придем. Приготовь картофельные зразы. Я с утра начищу картошки и натру ее на терке. -Да сама я все сделаю, не безрукая, поди. Ты уж приведи только, не пугай сильно. А то еще не пожелает идти. Назавтра, выходя из кинотеатра, Игорь проигнорировал кафе «Мороженое», уверенно направляя Настю в сторону своего дома. Он пока еще не посвящал ее в свои с мамой планы, но вот сейчас как раз и заготавливал речь на эту тему. А Настя, печально проводив оставшееся позади кафе, скромно промолчала, вдруг решив, что у Игоря вполне могли и деньги закончиться. Вон, каждый день, поскольку на нее тратит. Запросто мог все израсходовать. Но, как он постоянно говорит на ее замечания по финансовому вопросу, что скоро вновь улетает на две недели в командировку, и вновь там много денег заработает. -Я вижу твой печальный взгляд по поводу пропуска кафе, Настенька, - весело хихикая, проговорил Игорь. -Ой, ну, ничего страшного не случилось! – смутилась, разоблаченная Настя. Словно к ней заглянули в мысли и прочитали там личное и запрещенное для других. – Деньги же тоже не вечные, могут и закончиться. Я понимаю, и мы с радостью погуляем с тобой просто так. -Настенка-сластенка! – хохотал Игорь, пораженный ее пониманием и заботой о его кошельке. – У меня с тобой деньги никогда не закончатся. Я ужасно много зарабатываю и кошмарно мало трачу. И не только в командировках на вертолете. Я весьма прилично получаю еще и за свои стихи. Пока мы с тобой про мое поэтическое творчество не говорили, но сегодня я тебе даже покажу книжки с моими стихами. Мы идем ко мне в гости. Нас с обедом ждет мама. Моя мама. А она готовит такие вкусные вещи, что потому мы и оставили побоку это «Мороженое». Мамины зразу необходимо потреблять на голодный желудок. А еще мы купим хорошего вина и выпьем за знакомство. Ты согласна с моим предложением? -Да, я согласна, но только вино я пить не буду, - скоренько и категорично заявила Настя. – Ой, а ты своей маме так и сказал, что мы сейчас придем? Ну, почему меня заранее не предупредил? Я бы хоть причесалась по-праздничному, бант вплела в косичку так нечестно без предупреждения. -Ой, Настена, а, по-моему, ты и сейчас просто замечательно выглядишь. Не надо лишней суеты. И как я мог тебя предупредить, если мама меня уговорила познакомить ее с моей подружкой лишь вчера вечером? Ты оставайся такой, какой бываешь со мной. И ничего лишнего. В конце концов, мы просто пообедаем, посидим, поболтаем, и потом пойдем гулять. Вот увидишь, у меня просто замечательная мама. Настя согласилась, однако некая скованность и тревога мучили ее. Возможно, впервые идет в гости. Да и куда она со своей пьяной мамой могла ходить? И уже перед входной дверью на всякий случай она пригладила волосы ладошкой и поинтересовалась у Игоря своим видом. -На все сто! – безапелляционно заявил он и толкнул входную дверь, впуская в прихожую первой Настю, предупреждая маму о своем явлении. – Мама, мы уже пришли, можешь встречать. Дверь на кухню резко распахнулась, впуская в прихожую сумасшедшие ароматы, и мама в халате и переднике вышла навстречу гостям. -Ну, здравствуй девочка по имени Настя! – веселым тоном проговорила она, протягивая обе руки к Насте для объятий. – Давно хотела познакомиться с той, с которой мой сын пропадает днями. Думала, он невестой обзавелся. А он подружку маленькую приобрел себе. Мама прижала к себе смутившуюся девчонку, но Игорь внезапно заметил, как мама вздрогнула и слегка побледнела, словно случился с ней некий сбой с сердцем. После смерти отца Игорь уговаривал мама пройти обследование. Но, слава богу, врач сказал о сердце матери в весьма оптимистических тонах. И эта легкая бледность слегка встревожила Игоря. Пока Настя мыла в ванной руки, Игорь спросил о причине таких перемен и излишних маминых волнениях. -Ой, ладно тебе! – отмахнулась, как от назойливой мухи, мама. – Показалось тебе, скорее всего, - потом подумала и добавила: - Светланку твою вспомнила. Такая же маленькая, худенькая и с такой же богатой шевелюрой. Цвета темный каштан. Ну, точно, как у тебя. За столом Настя немного повеселела и осмелела, и, уплетая зразы со сметаной, без умолка болтала, отвечая на мамины вопросы. По просьбе Игоря, семейную запретную тему не трогали. -Понимаешь, мама, как-то слегка, хоть и не по своей вине, она считает себя малость ущербной. Мало того, что спившийся папаша сбежал, так еще и мамаша не просыхает днями напролет. Но у мамы и других вопросов хватило с излишком. -Да, девчонки, - наливая в бокалы вино, попросил Игорь, затрагивая тему, что мучила его в последнее время. – Я ведь, послезавтра улетаю. И мне бы очень хотелось, что бы ты, Настя, и ты, мама, подружились. Чтобы мама не скучала в одиночестве, ты, Настя, забегай к ней в гости. Мама тебя и обедом накормит, да и телевизор вместе посмотрите. И ты мои стихи почитаешь. Я же обещал тебе их показать. Ну, а коль пожелаете, так и в кафе «Мороженое» сходите, в парк. Мама с тобой на качелях и на чертовом колесе кататься не будет, но на лавочке посидит. Да, мама, ты не возражаешь? -Конечно, конечно! – быстро согласилась мама. Ей Настя понравилась сразу. При таком пьяном воспитании оставаться в меру скромной и тактичной проблематично. А у ребенка получается даже как-то непринужденно, само собой. Вот и договорились, решил Игорь, который последние дни даже паниковал от одной мысли, что бросает ребенка на полмесяца с пьяной родительницей. Без разницы, как Насте жилось до встречи с ним. Плохо, но привычно. А теперь он побаловал ее вкусным питанием, чистыми платьями, которые купил для нее чуть ли не на второй день знакомства. И сейчас ребенок вынужден вернуться в прежнее голодное время. Можно и денег дать, оставить на этот срок отсутствия, да где гарантия, что их не отнимет мать или тот же Васька? -Так ты, Настя, запомни, и каждый день приходи ко мне в гости, - настаивала мама, провожая на улицу сына с ребенком. – И если дверь окажется закрытой, то немного подожди. Я могу отлучиться ненадолго в магазин или на базар. Больше мне и ходить некуда, пенсионерка я настоящая. Настя кивала, соглашалась, хотя ее немного смущала ситуация. Она ведь понимала, зачем Игорь навязывает ее маме. Только и в самом деле ей теперь совершенно не хотелось не просто с ним расставаться, но и вновь искать по парку пустую бутылку ради булочки или пончика. -Я обязательно буду приходить к вам, тетя Зина. Только это совсем не значит, что меня кормить нужно. Ведь в гости и просто так приходят, чтобы поболтать. Правда же, Игорь? – спрашивала Настя и обещала, но сама понимала, что от обеда отказаться не хватит сил. Тем более от такого вкусного, когда аромат сводит с ума и парализует волю. А зачем притворяться? Игорь ведь по-настоящему желает заботиться о ней, защищать и оберегать. Он старший сильный друг, а потому, чтобы не шляться по парку и не лазить по кустам в чистом новом платье, лучше придти к его маме. Здесь и телевизор есть, и стихи Игоря на полочке стоят. А она обещала, что за две недели прочитает их. А еще, хотя, это ее личная тайна, о которой она Игорю пока не говорила, Настя обязательно выучит наизусть какой-нибудь его стих, и прочтет ему по его возвращению. Гуляя с Настей по парку в последний вечер, Игоря слегка щемила в груди тоска и боль от расставания и тревоги за ее судьбу. Такого беззащитного ребенка любой обидеть может. В поисках пустой бутылки Настя забредала в непроходимые и безлюдные места, в которых Игорю уже мерещились разного рода маньяки и насильники. И все же, стоя под деревом метрах в ста от ее дома, Игорь решился взять с нее слово, что она никогда не полезет в эти глухие заросли ради пустой тары. А чтобы смогла купить себе мороженое сама, дал ей немного денег на мелкие расходы. -Ты только матери их и всяким Васькам не показывай. Дома спрячь, и бери понемногу, когда выходить на улицу будешь. -Ой, Игорь, совсем не нужно мне давать деньги, раз я обещала приходить к твоей маме, - смущалась и слегка, пугаясь вида таких больших денег, пыталась отказаться Настя. Но Игорь не собирался слушать ее доводы. -Пусть будут. Я ведь не говорю, что их обязательно нужно все истратить. Но от мороженого не отказывайся. -Игорь, а ты сам придешь за мной, когда вернешься, да? – спросила на прощание Настя, вдруг испугавшись, что они могут затеряться и не найти друг друга. Ей уже казалась жизнь без Игоря мрачной и ненужной. Ведь даже за такие долгие дни и вечера она еще и половины не успела рассказать о тех случаях из жизни и желаниях сердечка, что хотелось озвучить и услышать его совет и мнение. -Ты сама приходи, - посоветовал Игорь. – Дату моего возвращения знаешь. Вот и забегай. Ежели и задержусь, то максимум на один день. Не страшно. Уже сидя в самолете, который нес его на оперативную точку, где находился заказчик, на которого он работал, Игорь вдруг счастливо ощутил это легкое желание возвращения домой из командировок. Где его будет ждать маленькая подружка, этот милый ребенок, который вернул смысл жизни. Светланка как-то слегка растворилась в образе новой сестренки, и уже, если и вспоминал о ней, как эпизоды из прежней жизни, то просто желал ей семейного счастья. Возможно, и глупо выглядит такая дружба со стороны, но она желанная и ожидаемая. Успеет еще Игорь в своей жизни встретить настоящую любовь, которая, как больше всего хотелось, будет пылать большим огнем с его стороны. И ежели ему покажется в тот миг, что его сердце не слишком горит по той, что принесла судьба для семейной жизни, то уже в этом возрасте Игорь сумеет понять и убедить себя принять этот дар с радостью и счастьем в сердце. И мужем для нее станет верным, любящим и максимально ласковым, поскольку дожидается такой любви уже чуть ли не всю сознательную жизнь. Искреннюю и без предательства. Чтобы не корысть влекла к нему, а желание быть рядом, вместе и единой семьей. Командировка пролетела на удивление быстро, с максимальным комфортом и без каких-либо закорючек. Такого даже в природе практически не существует в малой авиации. Даже если не произошло никаких мелких поломок, то все равно некие ляпы-казусы случаются по вине самих пилотов. Не для широкого обозрения, а лишь внутри оперативной точки и между собой. А тут настолько гладко, что даже при посадке в самолет, который возвращал Игоря домой, у него возникли некие сомнения относительно безопасности перелета. Количество подлостей судьбы, ежели равномерно не распределилось на дни командировки, то, стало быть, ушатом выливаются враз, чтобы слишком не расслаблялся по жизни. Нет, не о смертельной опасности думал Игорь, поскольку в его возрасте рано, да и незачем думать о смерти. Она практически не существует. Игорь верил в судьбу и в тот срок, что она отвела ему в этом мире. А потому сомнения были не отягчающими. Что-то вроде метеорологического явления, могущего задержать, возвращение домой, или внезапное заболевание. Однако, поскольку Игорь был знаком с докторами лишь по производственной необходимости, то и болезнь исключалась. И все тут. Просто удачно и гладко складывается в предзнаменовании неких иных событий, могущих изменить чего-либо в его жизни. И притом при всем слишком кардинально. Войдя с командировочной сумкой в прихожую, Игорь первым делом окинул оценивающим взглядом коврик, где разувались хозяева и гости, чтобы обнаружить на нем обувь маленького размера. Потом вопросительно посмотрел на маму, и лишь затем обнял ее и произнес приветственные слова? -Ну, мама, принимай сына из командировки! -А Настя с полчаса назад ушла, - сообщила сразу мама в ответ на приветствие, заметив эти поисковые взгляды сына. – Так что, давай, купайся, переодевайся и за стол. Ребенка твоего я уже успела накормить. Игорь даже смутился от такого прямого откровения мамы, словно она его застукала за чем-то неблаговидным, и теперь отчитывает за свершенное. -Да, я, мама, и не рассчитывал на сегодня. Потом вдруг, словно что-то вспомнил и спросил: -Ходила, регулярно? -Не переживай, - усмехнулась мама. Но весело и без тени ревности или обиды. Зачем, если такое вот увлечение появилось у сыночка. – Мы с ней даже очень здорово сдружились и провели время твоего отсутствия практически вместе. Вот к вечеру лишь и уходила. -Как она, мама? На свою мать не жаловалась? -Возможно, там, у них и были какие-либо распри, да вот не любительница она высказывать свои обиды и претензии. Как и ты в детстве. Бывало, придешь с улицы чем-то сильно расстроенный или кем-то обиженный, а не допытаться о причине. Беги в ванну, за ужином и продолжим разговор. Я к твоему приезду бутылочку запасла. Не сухарик, а водочки, как ты любишь с друзьями. А себе сладкого винца купила из тех видов, что папа любил. -Мама? – удивленно и вопросительно воскликнул Игорь. – И что у нас за день такой намечается? Такого, как помню, у нас с тобой ранее не случалось. Уж не произошло чего в мое отсутствие? -Так и разговора столь интересного ранее не было. Все, марш в душ, ничего больше пока не скажу. Сильно заинтригованный таким странным поведением мамы с таинственными намеками и неординарными выходками с застольем, Игорь мылся спешно и торопливо. Никакой вековой грязи на нем нет. В гостинице, где он проживал во время командировки, была горячая вода и душевая кабина. И Игорь ежедневно после окончания рабочего дня по полчаса стоял под душем, смывая не столько грязь, сколько снимал нервные напряжения, связанные с перегрузками и шумами реактивных турбин. Поэтому, уже через пять минут он сидел за столом, который мама за такой короткий промежуток времени не успела даже полностью накрыть. -Реактивный ты, однако, - иронично заметила мама. – Поди, половину грязи оставил на себе. -Мама! – возмутился Игорь такими гнусными инсинуациями. – Откуда вообще мне грязи этой взять? Я живу в командировке с максимальным комфортом. Ты лучше подскажи, чем тебе помочь? -Сиди уж, - отмахнулась мама. – Сама управлюсь. Игорь налил себе полную рюмку водки, как он любил делать всегда в начале застолья, а маме бокал сладкого вина. -Ну, с прибытием меня! – поднял он рюмку, протягивая ее для стыковки с маминым бокалом. Но мама уклонилась и поспешила переименовать тост: -Я хочу сейчас выпить за то, чтобы моя сумасшедшая мысль материализовалась. Она долго зудела в голове, но дожидалась твоего прилета, чтобы потом вместе с тобой перемолоть все мои сомнения. -Ну, ты, мать, и загнула, что без глотка водки и не воспринять твои заморочки! Но буду послушным сынком, - добавил Игорь и, стукнувшись со звоном и протяжной мелодией, выпил водку. Поскольку с утра в желудке плескался лишь чай с бутербродом, то после выпитой водки бешено захотелось есть. И Игорь не стал удерживать свои звериные желания, запихивая в рот куски селедки с картошкой, заедая все это большим куском хлеба. – Ну, давай, открывай свои секреты, - просил он с переполненным ртом. – Я весь во внимании. -Проглоти, а то подавишься, - усмехнулась мама и присела со стула на диван рядом с Игорем, вытягивая вперед босые ноги. – Вон, глянь на мои мизинцы. Тебе ничего странного не кажется в них? -Да нет, - пожимая плечами, недоуменно проговорил Игорь. – Никаких перемен я в них не обнаружил. -Так вытяни свои и давай, сравним, - продолжала мама с каким-то огоньком и задором в голосе. Игорь послушно сбросил тапки и протянул свои ноги, внимательно всматриваясь в свои пальчики, словно видел их впервые. -Ну! – наконец решился высказать он результаты своих наблюдений. – Кривые у нас с тобой мизинцы, какие-то крученные с отворотом наружу. Так я твой сынок, мама, и на тебя похожий, стало быть. Маменькин сынок. -И вовсе не маменькин, а мамин. Говорят, что сын, похожий на маму – счастливый. Ты согласен? -Вообще-то, таковым всегда себя считал. В смысле, на судьбу не жаловался и до сих пор претензий не имею. Ну, не считая тех предательств. Так разве их бедой назовешь? Так, мелкие недоразумения. Мама, ты вот это что, только сейчас заметила? Ну, факт нашей с тобой похожести. -Почему, сейчас? Давно. Только важным и очень нужным посчитала именно сейчас. Вон, Витя получился весь в отца. Хотя, как я понимаю, в жизни у него все в порядке. И жена хорошая, и дети прелестны. Так что, такое мнение не всегда действенно. Случаются и исключения. Погоди! – мама вскочила и подбежала к стенке, открывая антресоль, где хранились документы и фотоальбомы с семейными фотографиями. Спешно раскрыла альбом в том месте, которое, поди, заготовила заранее, и положила альбом Игорю на колени. – Ну? – нетерпеливо спросила она. -Ничего пока, мама, не пойму, - пожимая плечами, неуверенно проговорил Игорь, бросая вопросительные взгляды на маму. – Мои фотографии в детстве. По-моему, я здесь летом 1961 года. Как раз деньги поменялись. Мы с Витькой ходили куда-то. То ли в цирк, то ли в зоопарк. -А твоя фотография никого не напоминает? – мама пролистала еще несколько страниц, останавливаясь, где были фотографии с Игорем. – Вот, вот и вот, - она тыкала пальцем, требуя ответа от ничего не понимающего сына. -Да объясни ты, в конце концов, что от меня требуется? – не сердито, но требовательно попросил сын. -Да вылитая Настя! И не сердце в первый день знакомства с ней и не напоминание о Светланке заставили меня вздрогнуть и побледнеть, а сумасшедшее сходство с твоими детскими фотографиями. -Чего? – Игорь вытаращил глаза на маму и глупо захлопал ресницами, окончательно впадая в стопор и прострацию. Но потом мамины слова начали как-то расшифровываться, и смысл их наконец-то высветлился. – Да нет! – громко выплескивая наружу скопившееся напряжение, воскликнул Игорь. – Мама, да это же абсолютная чушь, такое просто практически невозможно! -Да? – не решалась сдаваться мама, потому что некая сумасшедшая мысль настолько прочно вошла в мозги, и расставаться с ней придется с болью и рваной раной. – А ведь я потом ее мизинцы очень внимательно рассмотрела. Наше это наследие, генетическое. И у отца моего такое было, и у бабушки. И помню я отлично. Отец еще говорил, что эти пальчики лучше любого документа подтверждают родство. Так что, сынок, поделись-ка с мамой своим давним грехом. Сильно так не переживай, осуждать и упрекать не стану. Даже наоборот. -Мама! – не выдержав ее пристального просительного взгляда, в сердцах воскликнул Игорь. – Да я сам был бы безумно счастливым, окажись твои предположения правдой. Просто эти домыслы никак не желают вписываться в мою биографию. Она физически не может быть моей дочерью. Ну, ни с какого бока, как не прикинь. Слушай, а вдруг грех сей Витькин? -Говорю же, что он в отца, нет у него нашего знака. И не было его в Вительске, и даже где-то поблизости в 1971 году. Как раз по всем показателям ее летом и следовало зачать. А ты никак не мог оказаться причастным? -Ни в какую, - рубил Игорь, словно прощался с заветной мечтой и воровал у мамы последнюю надежду, произнося, словно сильно об этом жалея. – Мама, я не хочу притворяться абсолютно безгрешным, всякое в жизни сличалось. Но за этот год и за свою непричастность к рождению Насти гарантирую на все двести процентов. На сборах романов на стороне не имел, со сборов несся на всех парах к Лариске. Потом случилось, как помнишь, горькое разочарование и отъезд на службу. Были у меня там женщины, не отрицаю. Но ни одна из них в 71 не планировала от меня беременеть. А остальные годы, как я понимаю, для тебя интереса не представляют, поскольку дата рождения Насти все твои версии ломает вчистую. -Ну, а сама Лариска? – внезапно ухватилась мама за последнюю и единственную надежду. И расставаться с ней, с этой мечтой, что зрела и разрасталась за время отсутствия сына, абсолютно не желала. – Очень уж время совпадает. Она же, если мне не изменяет память, ту первую ночь провела с тобой. Не скрыла ли Лариска такой факт от своего Васьки? -И этого не может быть, мама, по ряду уважительных причин, - обреченно и окончательно разрушая ее последние зацепки, обвинительным приговором зачитал ей Игорь, покачивая головой. – Нет, это не она. Во-первых, Лариска уже до моего возвращения жила с Васькой. А потом, откуда у нее частный дом? Насколько помнишь и знаешь, так проживают они все вместе в двухкомнатной квартире по Грибоедову. А Настя с мамашей в частном доме на Железнодорожной улице. И бабушки у нее нет, и папка сбежал в неизвестность. Все говорит о несостоятельности этих предположений и догадок. Прости, мама, если огорчил. -Да, огорчил и обидел, - обреченно, уже полностью соглашаясь с сыном, тяжело вздохнула мама. – И почему ты в те годы не нагрешил? А мы с Настей так хорошо успели сдружиться! И я настолько уверовала в таком, как показалось, в неопровержимом факте, что она и есть моя настоящая внучка, что и по-иному не представлялось. А как чудесно совпали признаки. В особенности наши пальчики. Игорь видел огорчение и потерянность мамы, и жалость с болью растеклась по сердцу. Он нежно приобнял маму за голову и прижал ее к своей груди. -Не расстраивайся ты так. Я постараюсь оправдать твои чаяния. Обязательно женюсь и нарожаю сразу пару-тройку внуков, вот и балуйся с ними. -Спасибо, сынок за перспективу, как-нибудь переживу свою неудачу. А такая славная мысль роилась к твоему возвращению в мозгах, такие радужные мечты. Только Настя пусть все равно ходит к нам. Я уже настолько свыклась с мыслью, что она моя внучка, потому и расставаться не желаю. Ты ее удочери, и тогда она станет моей приемной внучкой. А я бабушкой. Ведь у нее нет бабушки. Застолье они продолжили. Немного грустно, с тоскливыми мыслями, но все равно, по-семейному поболтали, поделились событиями и впечатлениями. И спать ушли успокоенными и умиротворенными. Настя прибежала где-то к обеду. Видать, постеснилась раньше. Да и рассчитала так, что Игорь, поскольку его вчера не было, прилетит именно к этому времени. И от удивления, что встречать ее в прихожую вышли оба: и Игорь, и мама, она растерялась и застыла с приоткрытым ртом, с которого планировались слова приветствия лишь одной тете Зине. А тут оказались все дома. И ей сразу же, как пришла в себя, захотелось броситься Игорю на шею, но сдерживало непонятное поведение и загадочные взгляды, словно изучающие, полные тайн и загадок их обоих. Это и не позволило исполнить желание. -Привет, Настя, чего застыла на месте? Проходи, чай, давно привыкнуть должна, пора чувствовать себя, как дома, - нарушила молчание мама с легкой тоской и сожалением, что такой славный ребенок оказался не родным. Ну и пусть, дружба от этого не исчезает, и Настя останется желанной и ожидаемой в этом доме. -А я, а вы, ой. А чего это с вами? – спрашивала, заикаясь и лепеча, растерянная Настя, немного сбитая с толку. -Да все у нас замечательно, подружка! – решился прекратить эти напряжения Игорь, и, подойдя к Насте, подхватил ее на руки. – Привет, ребенок, я по тебе скучал. Как ты тут без меня? Настя, поняв и поверив, что ее здесь ждут и даже рады ее появлению, завизжала своим звонким голоском и защебетала, стрекоча, как из пулемета, все новости и впечатления, словно любая остановка способна помешать, и она не успеет сказать самое главное. Но мама, не желая сдаваться до конца, задала все-таки этот важный вопрос, застыв в испуге услышать нежеланный ответ: -Настя, а как твое отчество? Игорь от маминого вопроса чуть не уронил Настю. Вроде как, все уже с мамой обговорили. Зачем же продолжать бередить раны? -Моё? – все тем же веселым голоском стрекотала Настя. – Васильевна. Анастасия Васильевна. А фамилия Лебедева. Да, вот так. Игорь все-таки уронил ее. Но в последний миг придержал, и спуск на пол выглядел, как задуманный. Но к стене, чтобы самому не грохнуться на пол, он все-таки прислонился, смахивая со лба пот. -А маму звать Ларисой? – выдавил он из себя, слегка осипшим дрожащим голосом, стряхивая с мозгов наплывший туман и гул. -Да, Лариса Дмитриевна. Она тоже Лебедева, - не замечая этого душевного трепета и смятения Игоря и его мамы, беззаботно продолжала информировать Настя, насильно уволакивая их обоих в комнату к телевизору. – А раньше мама была Котовой. Такая фамилия у бабушки. -Так у тебя и бабушка есть? – все еще не веря своим ушам и в эту безумную мамину вчерашнюю версию с внучкой и в собственное отцовство этого ребенка, которого так абсолютно случайно встретил, спрашивал Игорь. -Есть. Она одна живет в двухкомнатной квартире. Только мы с ней не общаемся. Она, как и мама, много пьет. Поначалу я сама хотела с ней подружиться, а она дерется, ругается и прогоняет меня. -Но, как вы оказались в этом доме, в котором сейчас живете? Чей это дом, откуда он взялся? -Я в первый класс только пошла, а у папы бабушка умерла и оставила ему этот дом. Мы сразу туда и переехали. Он маленький, с одной комнатой. А потом папка сбежал. Вот мы вдвоем и маемся. А так хочется, чтобы и папка был, и бабушка. Да никому ненужной я оказалась. Обидно немного. Но только я вам совсем не жалуюсь, это вы меня спросили, а ответила. Ой, тетя Зина, а у вас слезки из глаз капают! Вы не жалейте меня так, мне сейчас просто здорово. Сразу и друг такой большой появился, потом бабушка. А давайте я вас бабушкой называть буду? Этот так красиво. -Давай! – кивала головой мама, пряча слезы от Насти. Но голос предательски дрожал. Однако это уже была дрожь радости и счастья. – Вот и выискался твой грех, сынок, не обмануло меня мое сердце. -Нет, но определенно, вы сегодня какие-то странные сегодня, - уже серьезно и строго проговорила Настя, бросая удивленные взгляды на Игоря и его маму. – Наверное, все-таки что-то случилось? Но если вы не хотите рассказывать, то вовсе и не надо. Я совсем нелюбопытная. -Можно и нужно, Настенька, - пролепетал Игорь, все еще страшась поверить такому счастью. Ведь только вчера, да и даже сегодня утром у него и в помине не было такой замечательной дочурки, а у мамы внучки. И вот их обоюдная мечта, казавшаяся буквально недавно фантастической и невероятной, так просто сбылась. И какое это счастье, что некий сорванец Васька так вовремя отнял у нее булочку, и благодаря его воровству они встретились. Неужели вот так много лет они жили рядом и никак не могли встретиться? А ведь и вообще насовсем могли затеряться. Он в ее район никогда не заходил, а Лариска, эта спившаяся женщина, что выносила и родила ему такую славную дочурку, знала, молчала, и могла просто унести эту тайну в могилу. Видать, понял это и Васька, оттого спился и сбежал. Ну, почему никто не пожелал приоткрыть ему этот секрет? Вот даже любопытно и интересно, – а знала ли эту тайну Света? Да нет, Лариска никогда бы не пожелала раскрыться перед младшей сестренкой, понимая, что та сразу же поделиться с ним. Поди, и скорее всего, что и бабка не ведает про такое родство. -Настя, мама! – вдруг, словно нечто вспомнив, обратился Игорь к женщинам. – Мы потом посидим и про все поговорим. И правду расскажем. А сейчас я хочу к тебе в гости сходить, Настя. Твоя мама дома будет? -Да, дома, сегодня же суббота, ей на работу не нужно. Только вот…, - Настя замялась, бросая жалобные взгляды на Игоря. Она умоляла глазами, отказаться от такой неудачной затеи. – Игорь, может, не пойдем? Она, скорее всего, уже в магазин успела сбегать за вином. Мы, давай, лучше сегодня в парк сходим, погуляем. Я одна совсем не гуляла. -Хорошо, Настенька, мы даже потом втроем сходим, и маму с собой возьмем. Но мне очень надо увидеть твою маму, - твердо и категорично заявил Игорь, поскольку вслух объявить о своем отцовстве он имеет право лишь после подтверждения Ларисы. Хотя, теперь уже никаких сомнений у него не было. Однако из ее уст такой приговор прозвучит гораздо слаще. Настя тяжело вздохнула и понуро поплелась в прихожую, где стояли ее сандалики. -Игорь, а ты мне скажешь, зачем мы идем к ней? – все-таки решилась она уточнить, чтобы отбросить все сомнения и понять, что причина такого решения весьма уважительная. -Я знаю твою маму. И Ваську знал, - Игорю поначалу хотелось назвать его отцом, но в последний момент он исправился. Теперь отец Насти он, а все остальные лишь обыкновенные Васьки. – Мы втроем в одном классе проучились все десять лет. Вот и захотелось задать ей несколько вопросов. -Ой, правда, что ли? – удивленно и радостно воскликнула Настя. – Только она теперь совсем непохожая на ту, с которой ты учился. -Вы же без меня никуда не ходите гулять, я вас обязательно дождусь. И потом, мы еще не обедали, - жалобно просила мама, словно именно сейчас по возвращению, Игорю можно называть Настю дочуркой, а маме внучкой. И она для Насти станет настоящей бабушкой. Господи, девять лет в неведении. Какое счастье, что они все-таки встретились, и мама осмелилась задать Насте этот вопрос. Провокационный, как показалось Игорю, но весьма удачный. -Ох, что-то вы хитрите нынче, некие странные и очень загадочные. Да ладно, я терпеливая. Вы же потом мне все равно все расскажете, правда, ведь? – спрашивала Настя, не настаивая на немедленном ответе. -Правда, правда! -Это хорошо, - улыбаясь, проговорила Настя, уверенная в скором познании этой секретной их правде. – Только все равно мне абсолютно не хочется тебя приводить в мой дом. Там неуютно, и мамка уже пьяная. Она тебя не вспомнит, или совсем не захочет вспоминать. Когда подходили к Настиному дому, сердце Игоря вдруг заколотилось настолько бешено и часто, что даже Настя заметила это внезапное его волнение, испугавшись таких перемен. Но она не спрашивала и ничего не требовала, решившись дождаться того момента, когда Игорь с ее мамкой сами про все расскажут. Настя умеет ждать, она терпеливая. Только бы мамка не напилась до чертиков. Она в последнее время не вино пьет, а брагу из сахара делает. Хотя, сегодня вряд ли пить ее будет. Всего-то два дня прошло, как поставила. Вот даже смешно и ужасно интересно, какой такой вопрос Игорь желает ей задать? -Здрасте, пожалуйте! – на крыльцо с сигаретой в зубах вышла к ним навстречу еще и не совсем пьяная Лариска. От ее вида Игоря всего передернуло. Неужели это и есть та его любимая и самая красивая женщина, чье тело он так безумно любил и ласкал? А теперь даже от одного ее вида тошнит и воротит. – С ума сойти! – продолжала она весело и с некой иронией кричать на весь двор. – Нашли-таки друг друга, обалдеть, а, и как догадался, поделись наукой? Знаешь, а ведь я и не планировала вас знакомить, ни к чему, решила. Это мой личный грех, сама и буду влачить до конца дней своих. А он, видите ли, сам ее отыскал. -Мама, а это Игорь, мой друг, - решилась робко и слегка пугливо наконец-то вставить свое слово Настя, пытаясь оправдаться перед матерью за незваного гостя. – Мы с ним уже давно знакомы, целый месяц. А он мне сказал, что знаком с тобой, он учился в одном классе с тобой и с папкой. -И что ты говоришь? – продолжала язвить Лариска. Видать, выпила она не так уж много, поскольку в глазах блестела озорство, язвительность и злая веселость. Не было никакого испуга или растерянности. – Да нет, дорогая моя, это мы с Васькой с твоим папкой вместе учились. Так что, ты еще не признался ей? Ну, домой в гости звать не собираюсь, пошли в сад, на лавочке посидим. Ты вина не догадался купить? А то дай мне рубля три, если не жалко, и я сбегаю. Игорь протянул ей пять рублей, но не позволил сразу бежать, а поначалу задал этот вопрос, на который по ее репликам уже знал ответ. Но ему именно сейчас захотелось из ее уст услыхать подтверждение: -Почему, почему скрыла все? Неужели и Васька понял? Скажи сама ей сейчас, при мне, громко, вслух, пусть от тебя услышит. -Ну, ладно, чего так распылился, мне совсем не жалко. Тем более, что скрывать уже не от кого. Ты же у нас такой особенный! Я предполагала, но молилась и тряслась, чтобы Настя не была на тебя похожей. А Васька сразу заметил. Да поначалу молчал в тряпочку. И пил. А в школу Настя пошла, так вообще твоей копией стала. Вот он и сбежал с отчаяния, что у него ничего, а тут чужую семь лет годовал. Даже дом на нас бросил. Вот дура я набитая! Всю жизнь профукала. А все Светка виновата. Возможно, если бы она не сболтнула тогда, я поперлась бы за тобой. Ну, пусть не сразу, уговорила бы подождать пару лет, а, возможно, и следом побежала. Я ведь вся в раздумьях и в смятениях была. Вот он, Васька, живой, рядом и земной. А ты вечно куда-то улетаешь. А с другой стороны, так потом про все эти земные блага поняла. Ты же у нас и летчик, и поэт. Так нет, дура набитая, прибежала, разоблачила. И чего добилась? Я, ведь сама не определилась, так и не надо было так рубить, правдолюба хренова. А вообще-то, так я хоть за Настю тебя поблагодарить должна, вроде, хоть что-то в жизни полезное сотворила. С Васькой у меня ничего бы не было, пустота одна. -Игорь, вы, о чем тут с мамкой говорите, я ничего не понимаю? Хоть кто-нибудь мне скажет, наконец-то, что здесь происходит? -Ладно, я за вином побежала, а то колотит меня, трясет всю. Вот пару глотков сделаю, тогда и поговорим. А ты хоть сам допетрил? -Нет, мама надоумила. Видел, конечно, в ней Светланку, а такое даже предположить не мог. Мизинчики у нас одинаковые. У меня, у мамы, у Насти. Хотя, ты права – потянула сердцем сразу. -Да, Настя, а это вовсе и не Игорь для тебя, - Лариса хохотнула и грубо ткнула Игоря пальцем в грудь. -Как это – не Игорь? – удивилась Настя, принимая мамино заявление за неудачную шутку. – Его даже мама называла Игорем, правда ведь? Ты меня не мог так обманывать столько дней! -Его имя – Игорь, но лично для тебя он – папа, твой папа, самый что ни на есть родной и кровный. Можешь еще раз познакомиться с ним. Это и есть твой папа, настоящий. А Васька вообще не умеет детей делать. Ничего он не умеет. Зря я тебя на него променяла. Только уже все потеряно. А не жалко. Вот вина я желаю срочно и немедля, и возвращаться в нормальную жизнь абсолютно не желаю. Эта жизнь мне по душе стала. Она меня вполне устраивает. Ну, а сейчас, мне так кажется, да и уверена, что заберешь ее к себе насовсем. Правильно, забирай, я скверная мать, ужасная. Это даже здорово, что вы нашли друг друга. Сказала и убежала в сторону винного магазина, скрываясь за углом магазина, как казалось Игорю, навсегда исчезая из его жизни. А Настя, ошарашенная и с полным непониманием в глазах, быстро-быстро моргала и готова была вот-вот разреветься. Но поначалу перед слезами ей хотелось уточнить эту правду, о которой он только что говорил с ее мамой. -Да, Настенька, - Игорь подхватил Настю на руки и сам, не сдерживая слез, бережно прижал ребенка к себе. – Я и есть твой папа. Мы когда-то любили друг друга с твоей мамой. А потом Васька ее увел у меня. И они ничего мне не рассказали, поэтому я ничего не знал про тебя. И все же Настя не сдержалась и навзрыд разрыдалась, размазывая слезы щекой по колючим щекам Игоря. Вернее, папы, настоящего и родного. Он и есть ее папа. Который просто давно потерял ее, а теперь нашел. А мама все знала и никому ничего не говорила. И все равно, она не станет сердиться на маму. Ведь они все равно нашли друг друга, а это такое счастье, что здесь злости просто неуместно находиться. -Ой, папочка, а я теперь вовсе и не Васильевной, а Игоревной буду, да? – наконец-то, высушив слезы, уже веселым голоском спросила Настя. – Так это ты мне еще в первый день про этого Ваську говорил, который у тебя маму похитил, как тот, что у меня булочку украл. А ты ее сильно любил? -Да, очень, все 12 лет, пока она не предала. А потом возненавидел и забыл. Но ты сейчас правильно напомнила. Мы обязательно переделаем твой документ на Игоревну. Его ведь все равно нет. А я безумно рад и счастлив, что нашел тебя, вернее, мы оба нашлись. Правда? -Правда, папочка. И я в школе всем расскажу, что у меня теперь есть и папа, и бабушка. Мы ведь обещали ей, что скоро придем, она ждет, потому что сама уже догадалась про меня. -Ой, ну, какая идиллия, с ума сойти! Даже завидки берут! – возле калитки стояла Лариска с откупоренной и ополовинившей бутылкой вина. А еще четыре торчали из авоськи. Видать, нарвалась на дешевое вино, и теперь гулять будет до поросячьего визга, пока все не выжрет. Быстра, однако, за вином бегать. Они и успели лишь друг другу пару слов сказать. -Забирай, папаша, дочку. Я девять лет ее годовала, теперь тебе такой срок дается. Поровну. А там, как получится. Так что, к тебе претензий у меня нет. Зато знать буду, что ребенок в надежных руках. В настоящих. Не получилось у меня семейной жизни, ну, и черт с ней, доживу, как есть. Ну, а будете проходить мимо, так ежели с вином, то заходите. Этот дом принадлежит Насте, на нее записан. Какое, ни какое, а собственное жилье. Так что, заходите, не забывайте. Все, прощаться не буду. А ежели что, так схороните рядом с папочкой. Лариска пыталась выдавить жалостливую слезу, но ее вид и слова вызывали лишь омерзение. Как быстро первая красавица превратилась в такую уродливую и противную. Неужели ей самой не хотелось стать человеком? Вряд ли. Вон, как жадно прижимает авоську, словно самое близкое и любимое существо. И почему даже сейчас не пожелала попросить прощения у дочери? А сама? Бросила мать на произвол судьбы. Да не судьба это вовсе, а обычное скотство. Лариса уселась на скамью и приложилась губами к горлышку, жадно хлебая свое пойло, уже забыв о существовании своей дочери и о том, которого когда-то страстно любила, кого так подло предала, но кому родила такое славное и милое создание по имени Настя. -Папа, папа, так это вы с бабушкой потому и были такие странные и секретные, да? А почему сразу мне не сказали? – спрашивала Настя, крепко вцепившись в папину руку, и не желая ее отпускать никогда. Все, теперь он будет для своей мамы Игорем, а для нее всегда и все время на всю оставшуюся жизнь папой. Ее настоящим, а не тем, который сбежал. А ее папа никогда свою доченьку не покинет. Они болтали, стараясь идти быстрей к бабушке с такой чудесной новостью. Хотя бабушка, оказывается, давно поняла, а только признаваться боялась. А теперь уже все оказалось самой настоящей правдой. У Насти есть папа, он летает на вертолете. И он много-много зарабатывает денег. И еще ее папа настоящий поэт. У него целая полочка со стихами, которые он сочинил. И теперь он еще и про нее сочинит стихотворение. Она видела, какие красивые стихи он посвятил ее маме. Так можно писать, когда сильно-сильно любишь. А она и предала его. Всех предала. Даже того плохого Ваську. Он ведь давно догадался про Настю, да сказать не смог. Вот и сбежал. А бабушка папины фотографии показывала, чтобы Настя в них себя узнала. Ведь и в самом деле, папа в школе так похож на Настю. Только щеки у него там круглей. Да ему ведь, не приходилось голодать. Потому он всегда сытым был, потому и не таким худым. -Папа, папа, смотри, это же Светка, сестра мамина. Бабушка давно еще говорила, что вы с ней дружили. Только я не знала, что это и есть ты, а Светка она. Игорь с Настей настолько увлеклись разговорами и мечтами, что чуть не столкнулись со Светой. С такой скоростью и невнимательностью они чуть вообще не разминулись с ней. Игорь приподнял глаза и чуть не обмер. Перед ним стояла красивая, безумно молоденькая Лариска. Именно та, которую он помнил и любил. А не то чучело, что спилось и потеряло человеческий облик. -Привет, Светланка! – воскликнул Игорь слегка осипшим от волнения и взрыва уснувших чувств голосом. – Сколько лет, сколько зим! – восклицал он уже таким тоном, словно рад встречи со старым другом, и, пытаясь скрыть истинные правдивые интонации воспоминаний и любви. – О, да ты как выросла и похорошела! Если бы не Настя, то и не признал бы в тебе ту малышку Светланку. -Привет, - немного испуганно и растерянно прошептала Света. – Настенька, ты.… Ой, а как вы нашли друг друга? То есть, она тебя называет папой? Ты простил Лариску, вы теперь вместе? А я только вчера приехала вот, на пару дней. Мама совсем спилась. А Лариска как? Я давно ее не видела. -Светик, милый мой, да никто и не собирался никого прощать. Да мы с Настей сами случайно нашлись. Лариска совсем плоха, деградация уже самой высокой степени. Необратимая. А ты что, Света, знала про Настю? -Нет, нет, - торопливо затрясла головой Света, словно Игорь пытался ее в чем-то обвинить, а она совершенно, здесь не причем. – Хотя, - немного призадумавшись, честно признаваясь, добавила она: - Очень уж сразу Настя на тебя похожая была. Я ведь помню твои детские фотографии. Но я даже вслух не осмелилась произносить такую гипотезу. А вдруг ошибаюсь? А Васька как? -Васька от нас еще в первом классе сбежал, вот. А ты, Света, погостишь у нас? - спросила Настя. – Ну, у нас с папой? -Чудно как! – хихикнула Света. – У вас с папой? А твой папа меня приглашал к себе в гости? -Приглашаю, - поспешил исправиться Игорь. – Слезно приглашаю. И мама будет просто безумно рада тебе. Ты же помнишь, как моя мама относилась к тебе, как еще пророчила тебя в невестки. -Игорь, а ты? – внезапно спросила Света и слегка смутилась от такого откровения и немного испугалась ответа. – Ты еще не женился? -Нет, пока нет. И думаю, что теперь не скоро пожелаю обзавестись женой. Семья у меня уже есть, так что, мне ребенка растить и поднимать надо. А мачеха нам абсолютно незачем. Правда, Настенька? -Правда, папа. Ой, Света, а я еще утром его Игорем называла. А теперь папой. Пришла к нему в гости утром, а они с его мамой мудрят чего-то. Я прямо вся испереживалась. А она, тот есть, бабушка, давно догадалась. Только не говорила. А вот папа вчера прилетел из командировки, так она ему все и выложила. А потом вдвоем меня как-то странно допрашивали. Вот так все и выяснилось. Здорово, да? Это мы сейчас от мамы идем. Только ты к ней сейчас не иди, она уже сильно пьяная. Папа ей денег на вино дал. А без вина она признаваться не хотела. И потом она меня к бабушке и к папе насовсем вернула, так и сказала, чтобы я жила у папы. -Да, здорово, просто классно все вышло! – попыталась как можно бодрей и веселей отвечать Света. Но Игорь чувствовал, что ее нечто гнетет и давит. Ему хотелось спросить, но она сама его опередила: - Игорь, ты можешь меня всего один годик подождать, ну до следующей весны? -Я? – удивленно воскликнул Игорь, пока еще не совсем понимая ее вопроса. – Но я, вроде как, никуда из Вительска не собираюсь уезжать. Мне даже здесь квартиру от военкомата дали. И теперь ты к нам можешь всегда и в любое время приезжать. Правда, Настя, мы всегда будем рады тебе! -Игорь! – с отчаянием вдруг воскликнула Света, боясь сейчас не сказать, и тем самым навсегда потерять его. Но и сказать страшно. Вдруг откажет или закамуфлирует отказ вежливо и красиво, как и сейчас взваливает все на маму и на Настю? И все же она набралась храбрости и решилась. – Мне еще годик отучиться надо, и тогда мне 18 лет исполнится. Мне дядя с тетей предлагают в Москве остаться. Насовсем. А я хочу сюда к вам в Вительск. -Ой, Светик, а, может, послушаешь дядю с тетей? Все-таки в столице гораздо лучше и перспективней. -Да я к тебе хочу, а не в Вительск! – с отчаянием крикнула она от его непонимания, и теперь Света обязана сама сделать ему предложение. -Так мы всегда здесь будем. Конечно, приезжай, никаких проблем, - лепетал Игорь, совершенно сбитый с толку. -Игорь, я замуж за тебя хочу, понял? Только сейчас ничего не говори. Мы потом, через год про это поговорим. Хорошо? Я понимаю, что так неправильно, что я сама должна была ждать и надеяться, но я боюсь, что теперь ты совсем про меня можешь забыть. Или, того хуже, женишься. Вон, какой стал: с квартирой, с дочкой, с такой работой. И стихи хорошие пишешь, я все прочитала. А ты сейчас просто думай обо мне и решай. Ведь я с самого детства об этом мечтала. Игорь глупо хлопал глазами, все еще не веря в услышанное, что Света сама за него сказала те слова, о которых он даже мечтать, не смел. Ведь еще тогда, два года назад, он безумно влюбился в пятнадцатилетнюю девчонку. Да понимал глупость этого чувства. Он уже чересчур взрослый, а она совсем ребенок даже сейчас. А в следующем году ему стукнет тридцатник. На 12 лет старше ее. Но ведь, не начнешь же сейчас мямлить извинения и такие глупые препоны. Это только оскорбит и сильно обидит ее. А любовь? Он ее безумно любит, и она его, если искренне сейчас говорит. А ведь он именно о такой любви всю жизнь и мечтал, да только представить себе не мог, что услышит такие признания от своей младшей сестренки, которая выросла в невесту. Вспомнив мамины предсказания и предположения, Игорь внезапно рассмеялся, только представив мамины удивления от сбывшегося пророчества. Но Света по-иному восприняла смех. И внезапно поняв ее реакцию, Игорь поспешил оправдаться и успокоить ее: -Нет, нет, это просто я сейчас маму представлял, как она поразится. Ведь еще десять лет назад мама мне советовала к тебе присмотреться. Вот и рассмеялся. Она до сих пор вспоминает тебя именно в этой роли. -Ты мне не ответил, - решила продолжить атаку Света, не соглашаясь с таким неопределенными отговорками, чтобы поставить в этом вопросе окончательную точку. – Я хочу услышать, всю правду о себе. -Светик, но я же такой старый рядом с тобой! – как-то неуверенно промямлил Игорь, понимая глупость этих слов. – Потом не пожалеешь? -Нет, никогда, - твердо и уверенно проговорила Света, уже понимая причину растерянности и неуверенности Игоря. – Я тебя всю жизнь люблю. И больше мне никто не нужен. Понимаешь? Теперь Игорь растерялся окончательно. И отупел. Ему делает предложение с признанием в любви самая лучшая и любимая девушка в мире, а он вместо внятного ответа мямлит извинения и сочиняет отговорки. И, ничего лучшего не придумав, Игорь схватил в охапку Свету и впился губами в ее губы, теряя от счастья сознание. Ведь в парке люди, рядом дочь, а он такие страсти выставляет напоказ. -Света, я ведь тебя ужасть как давно люблю. А с тех пор, как мы два года назад здесь в парке встретились, так совсем голову потерял. Да, люблю всю жизнь, как и ты меня. Но в детстве было что-то родственное. А после той встречи по-настоящему. Только все боялся признаться. -Почему? – не на шутку рассердилась Света. – Надо было еще тогда сказать. Ведь если бы я сейчас не призналась, не хватило бы у меня смелости, то так можно было потеряться навсегда? Почему в Москве ни разу не пришел ко мне? Я так ждала, все надеялась и верила. -Ходил, ты неправа, - признался Игорь. – Да только до техникума и дошел. И видел тебя с парнишкой. Зачем, думаю, голову дурить ребенку? Тебе ведь только в следующем году 18. Нельзя, решил, табу жесткое наложил. -Света, а Света, - Настя подошла сбоку и дергала Светлану за пальчик, хихикая и прыская в кулачок. – Вот, я так поняла, вы с папой поженитесь, и мне что, тебя мамой придется называть, да? И они втроем от такой смешной ситуации весело расхохотались. И Настин вопрос смешной, и факт такого запутанного родства непонятен. Ну, и что, выкрутятся как-нибудь. Тетя мама Света. -Лучше пусть твоя мама останется мамой, - предложила компромиссный вариант Светлана. – Она ведь пока живая, и своего права на тебя не потеряла. А я, как и раньше, хочу оставаться Светой. Договорились? -Мы согласны, - поставил в этом спорном вопросе точку Игорь, схватив за руки обоих девчонок, выбирая маршрут в сторону дома. Да, сюрпризов маме сегодня будет с избытком. Но ведь все они приятные! Вот только, как маме объяснять, что ее сыну сделали предложение? И кто? Та, которую он сам баловал с пеленок, которую защищал от злой и вредной старшей сестры. И та, которая безумно любит его всю свою жизнь. И он ее тоже. Уж они никогда друг друга не предадут. И проживут вместе долгую-долгую жизнь. Совместную, семейную. А ведь совершенно недавно о том даже думать, не смел. Только вот теперь страшно на целый год отпускать ее одну в столицу. Там дядька с теткой, но не в техникуме же, где полно молодых и красивых парней? -Мама, встречай детей! – с порога крикнул Игорь, и мама, словно только и ждала такой команды, выскочила из зала в прихожую. Но, увидев кроме своих детей некую постороннюю девушку, испуганно застыла. Несколько секунд усиленно изучала ее, и вдруг всплеснула руками, прознав в красавице что-то знакомое, но слегка забытое. -Светланка! Милая моя, как же ты выросла, какой красивой стала! И куда только Игорь смотрел? Я ему давно еще намекала, рекомендовала присмотреться и не упускать из вида. -Уже, - словно приговор зачитал, заявил Игорь. -Что уже? – не поняла намека мама. -Мне Света предложение сделала. Сегодня в парке. Официальное. Вот, мама, не стала от меня дожидаться. И я, не подумавши и не попросив время на раздумье, сразу же и согласился. Иначе, так испугался, еще и повтора не состоится. Так что, встречай, мама, внучку, невестку и мою будущую жену сразу. -Здравствуйте, Зинаида Максимовна. Вот, встретились случайно в парке. А он уже с дочкой гуляет. Ну, а я, чтобы больше не терять его, набралась смелости и позвала замуж. Иначе от него не дождешься. Мама, все еще принимая разговоры за шутки, слегка онемела и никак не могла вразумительно ответить. -Вы меня разыгрываете, да? – наконец-то сумела справиться она с внезапной немотой и решилась уточнить статус этой красивой девушки. – Ну, раз пригласила, так называй меня мамой. Игорек, а вы не шутите? -Мамочка! – весело прокричал Игорь на весь дом. – Какие могут быть шутки? Но только поженимся мы в следующем голу, когда Света окончит техникум и ей исполнится 18 лет. -Боже мой! А ведь предупреждала тебя, чтобы никого не искал, а спокойненько дожидался Светы. Вот, как в воду смотрела! – засуетилась мама, роняя слезу и не зная, как встречать и чем почивать своих любимых деток. Разве можно в ее возрасте только счастья враз? Все же 60 скоро. А тут и внучка объявилась, и сын невестку в дом привел именно ту, о которой она и мечтала все эти долгие годы. – Беги в магазин, вина купи. Такой праздник нынче. Отмечать будем, повеселимся и порадуемся счастью нашему. -А я вино пить не буду! – поспешила категорически заявить Настя. Но, когда все засмеялись, согласилась пригубить. – Только чуточку. -Настя, - попыталась объяснить ребенку мама. – Ты боишься вина, как зла, что в твоем доме случилось. А мы его пьем по праздникам, чтобы весело и красиво было. Тогда не страшно. -Я согласна. Папа не будет пьяницей, я знаю. Ему на вертолете летать нужно, а летчикам много пить нельзя. За столом налили две капельки и Насте. Но ей не понравилось сразу. Кислое и воняет. А вот в стакане пахнет вкусно. Виноградом. Света сразу с мамой нашли уйму тем для разговоров, а Настя с Игорем их слушали и хитро улыбались. Им нравилось слушать. Настя бабушку, которую успела полюбить за эти дни, даже и, не предполагая о таком родстве. А Игорь наслаждался голосом Светланки. Ему вспоминались те далекие годы, когда она была даже меньше, чем Настя сейчас. Как уговаривала не плакать после Ларискиного предательства. И хорошо, что предала. И просто здорово, что раскрылась во всей своей подлой красе та, которой даже имя не может вспомнить. Все их предательства помогли дождаться Светланки, которая уже в следующем году станет его законной женой. Даже раньше, чем она закончит техникум. Ей в апреле исполнится 18. Вот он и приедет к ней, чтобы отправиться в Загс. Смешно иногда случается в жизни. Оба Васьки-воры оказались судьбоносными. Один увел невесту, второй украл булочку у ребенка. И теперь, благодаря этим двум Васькам, у Игоря появилась родная дочь и любимая девушка, пожелавшая стать его женой. Действительно, а хватило бы у него у самого смелости на признание? Ведь ему страшно было обидеть ребенка. А сам сколько раз мог жениться? На той, которая казалась любимой, на той, которая всеми силами пыталась им завладеть. А нет, избежал, судьба поступила разумно, уводя его от ненужных женщин, и приводя именно туда, где его искала поначалу дочь, а потом и невеста. 15 -Так это и есть твоя Света? Ну, и сюрпризы жизни! Да, Игорь, судьба навертела с тобой таких водоворотов, что без рюмки водки так сразу и не разберешься. И не думал, и не гадал, а вот сама судьба свела тебя именно с той, которую называл младшей сестренкой. Я же помню ее первые письма тебе, когда она еще только осваивала грамоту. А потом твои восторженные рассказы о прогулках с ней в кафе «Мороженое» и по аттракционам. А оно, вон как вышло. Да, Игорь, я малость недопонял твоего увлечения евроремонтом. Насколько помнил, так ты и институт окончил, а стихи, так просто здорово писал, что многие восхищались твоим творчеством. И что же, в таком случае, толкнуло тебя на дизайн? Не упрекаю, ради бога, ежели твое хобби, так это даже интересно и похвально. Из чистого любопытства интересуюсь. Неужели забросил свое стихотворное творчество? И почему расстался с тем, что так любил? -Вадим, - Игорь подпер кулаком подбородок и изучающее глянул на друга. – Ты в каком на пенсию вышел? -Ну, - Вадим задумался, словно пытался вспомнить знаменательную дату, хотя из мыслей и из памяти она никогда и не вылетала. Уходил, ведь, в отчаянии, со злостью и с проклятиями в адрес руководства страны. А больше в адрес правительства, что создало службу невозможной, как по физическим характеристикам, так и по финансированию, когда внезапно в государстве пропали деньги. И офицеров вдруг месяцами перестали получать поначалу пайковые, а потом и денежное содержание вообще. – В конце 98 сразу после дефолта. -Ну, и как понравилась пенсия? Я не говорю про семью, но хотя бы самого себя прокормить на нее мог? -Дерьмом и могла накормить, - зло воскликнул Вадим, сжимая бутылку в руках, что побелели пальцы. – Ладно, не стоит так возбуждаться, дело прошлое. Ты прав, Игорек, на пенсию можно было не помереть с голоду самому, грубо наплевав на семью, на детей и на коммунальные услуги. -Вот так случилось внезапно и с моими стихами. Если ты помнишь, то с начала бурной капитализации страны стихи и профессия учителя перестали быть нужными. А у меня трое детей. Настя-то взрослая, но она – мой ребенок, а потому требующий ухода и финансовой поддержки. Пока летал, так всего хватало, хорошо кормил и баловал своих любимых. А вот с пенсией можно было бы сразу впадать в нищету. И такого, как мужик, я допустить не мог. Вот и ринулся обслуживать нуворишей евроремонтами. В торговлю не пошел – не мое это. А ремонт освоил быстро, спросом пользовался широким, уважали меня все бандиты города. Им ведь друг перед другом крутыми усадьбами и дизайном выпендриваться хотелось. А у меня было две бригады. Хороших пацанов, умеющих набрал. Вот с 2011 пенсию приблизили к человеческой, и сейчас совсем неплохую сделали. Аэрофлот приплачивает. И народ к поэзии потянулся, меня вспомнили прежние читатели и почитатели. Устал наш интеллигентный народ от порнухи и кровавых боевиков, его потянуло к мелодраме и красивому слову. Не расхваливаю себя, но несколько редакторов сами предложили свои услуги, запросили стихи к публикации. А я, слава богу, все эти годы затишья в стол писал. Накопил немало. Как говорится, талант ничем не сгубить, а желание писать не пропадало ни под какими предлогами. Верил, что все эти чтива ненадолго в авангарде продержатся. Писал для себя и про себя, для детей, внуков, жены, а больше про них. Так что, запас на много лет имею. Все сразу не отдаю. Хотя, застой в мозгах пока не ощущаю, и продолжаю строчить, рифмовать. Вот и воспрянул духом и кошельком. А это? – Игорь намекнул на коляску с правнучкой. – Сам напросился. Обещал Настене ее внучку самолично на ноги поднять. А знаешь, Вадим, вот катаю ее, нянчу, и такие рифмы в башку лезут! -Да, Игорь, ты молодец, не струхнул перед буржуями, сумел влиться в новую эпоху. Это впечатляет. Ну а я, вроде как, пытался даже запить. Водка-то почти ничего не стоила. Даже при отсутствии выплат содержания на бутылку всегда находилось. То, се сопрешь, продашь, вот и выпивка. А потом, глянул в глазах жены, полные отчаяния, сунул нос в холодильник и в детскую, где двое детей уже почти взрослых, но требующих отцовского внимания, и завязал. Благо, в Москве друзья в чинах встретились. Вот и бросился в бизнес. Сейчас все в порядке. И дочь замуж отдал, и пацана в бизнес пристроил. Жену в боярские одеяния приодел. Понимаешь, какое, однако, свинство со стороны наших отцов правителей? Теперь и пенсия у офицеров симпатичная, и зарплата впечатляет. А нам пришлось дерьма хлебнуть с избытком. -Не говори, Вадим, - усмехнулся Игорь. – Ведь и я лишь успел на пенсию подписаться, как в аэрофлоте упорядочивание началось. Так что, хлебать нам пришлось обоим. Но даже не планирую жаловаться на судьбу. Все этапы бытия пришлось прихватить. А благо и моя гарантия удачи – всегда была Светланка. И племянницу свою больше дочери любила. И двоих деток родила мне, а все равно Настю не притесняла и не выделяла. Да, если честно признаться, так моя Настя уродилась врожденным самородком. Ее не любить - невозможно. -Ну, а, прости, конечно, как твоя Лариска? -Умерла. Давно, где-то через шесть лет после того, как я Настю забрал. Мать ее пережила недолго. А вот моя мама жива и здравствует. Под 90, а все еще бегает по магазинам и по базарам. Просто умница. Вот, получается, что она дождалась праправнучку. Слышь, Вадим, я о себе, вроде как, со всеми максимальными подробностями изложил. Может, теперь тебя послушаем? -О, нет, Игорек, сегодня не получится. Моя биография не бедней твоей. Один Афган чего стоит. Давай перенесем на следующий раз. А иначе, твоя супруга явится, разгонит нас по углам. Игорь встал и вышел в прихожую, где стоял на столике телефон. Через минуту разговора он вернулся, но уже прихватив с собой бутылку водки. -Светланка дала добро на всю ночь. Разумеется, если сил у нас хватит. Она остается у Танюшки, дочери Насти. А нам позволено всю ночь пьянствовать, и вести светские беседы. Но, я так думаю, многолетняя закалка позволит высидеть до утра и прослушать твою биографию. Ты же сам не уверен, будет ли у нас этот следующий раз.

 

большая коммунальная квартира

единая россия