Роман про Африку. Глава двадцать третья

Глава двадцать третья

- Le tour du monde en 80 jours!

Мишель Круазье улыбнулся.

Он был всегда готов к приключениям.

Когда-то в детстве ему попала в руки старинная книга. Она была огненно-красной с золотыми буквами – книга его прадеда. Кузена знаменитого и всем известного сыщика.

Эту книгу подарили ему на Рождество. В их семье ещё чувствовалось странное ощущение прошедшей мимо бури – война с Пруссией только что отгремела, Наполеон Третий был сначала пленён, а затем низложен, как и его дальний родственник, так же много потерявший от прусского воинства.

Эту книгу берегли. В ней описывались похождения одного английского джентльмена, поспорившего на 20000 английских фунтов, что он обогнёт землю  с запада на восток всего за 80 дней.

Мишель боготворил эту книгу. Старый добрый Жюль Верн – ты обаял не одно мальчишеское сердце. Ты, кто так любил торжество правды и справедливости.

- Как жаль, что он так мало написал об Африке.

У Мишеля был один друг. Он был, по его словам рудокопом, и имел деловые связи в Нуакшоте. Он был довольно мил и носил имя и фамилию давно забытого поэта – Поль Верлен.

- Mon cher amiPole!

Он был уверен, что Поль сможет оказать ему помощь в этой дикой стране. Но вдруг он ошибается и принимает за правду обычный пустынный мираж. Что, если этот самолёт попросту сгинул где-нибудь над Средиземным морем.

Его вещи уместились в небольшую спортивную сумку. В отличие от своего прадеда он не придавал столько значения костюму. Это облегчало его багаж, но не спасало его от странноватых предположений случайных знакомых.

Самолёт в Нуакшот был обычным самолётом. Туда ехали обычно любители экзотики. Любители бесконечной пустыни. Пустыни без конца и края.

Он же когда-то грезил морем, как эти люди пустыней. Мечтал пойти по стопам любимых с детства героев. Ему, выросшему в приморском Бресте, было легко представить себя на борту какого-нибудь белопарусного клипера.

Однако суша не отпустила его. Она притягивала его, как магнит, заставив стать вместо моряка обычным полицейским.

Он не обижался, когда его называли цыплёнком. Молодой и худой он впрямь походил на него, с длинной шеей и узким, словно у ласки телом. Бабушка шутила, что из него получился бы неплохой форточник, но правнуку знаменитого сыщика было не с руки становиться по ту сторону закона.

Он теперь размышлял, с чего начать поиски. В авиакомпании не знали ничего о родных Ахмеда Нуарси. Этот метис и впрямь был загадкой. По словам коллег, он был улыбчив и выдержан, но ведь тигр тоже скалит зубы, когда хочет напасть.

- В сущности, это слишком по-детски. Вероятно, он в детстве был истериком. Валялся на ковре, изображая приступ эпилепсии, заставляя всех бегать вокруг себя.

Круазье вспомнил одного такого субъекта из фильма русского режиссёра – неказистый и загримованный под Чарли Чаплина этот маленький человечек порабощал сразу две семьи.

Голая дочь умершего от потрясения инженера покорно подставляла свой зад под розги. Ей нравилось быть униженной. Она очищалась, будучи для всех маленькой жертвой. У этой девушки была звучная фамилия – Радлова. Нечто полурусское-получешское.

Круазье всегда нравились русские и чехи.

Поль Верлен терпеливо ждал прибытия борта из Парижа.

Он давно не видал своего друга – Мишель Круазье – да это имя было известно. Никто, правда, не считал его гением. Но только на первый взгляд, когда ещё ничего не было известно.

Об упавшем в пустыне самолёте старались не распространяться. Его нашли, но салон был пуст.

Наверняка слишком уверенные в себе пассажиры решили спасаться самостоятельно. Их багаж был почти не  тронут,

Не было на месте и экипажа, кроме главного пилота – он был невменяем, словно бы одурманен сильнейшим и опасным снотворным.

Поль Верлен любил пустыню. Она была одинаковой и разной одновременно. Одинаковой для тех, кто не мог понять это скопище песка, и разной для внимательного и любящего взгляда.

Автомобиль Вердена был довольно старым – он стоял на стоянке. Милая взгляду Рено-16. Отец очень гордился этим приобретением. Он никогда бы не позволил ему жариться под южным солнцем – поскольку никогда не выезжал дальше любезного сердцу Прованса.

Для Поля Франция казалась опостылевшей детской. Он стремился увидеть мир, пойти по стопам героев прочитанных в детстве книг, не думать о обычных радостях обывателя, вроде мирной беседы за ужином или игры в карты.

Круазье также думал. Они познакомились на почве любви к романам Жюля Верна. Этот худой и ловкий как ласка мальчишка и впрямь напоминал сыщика.

Поля смущали его имя и фамилия. Все ожидали, что он станет поэтом, но муза обходила его стороной. Зато любовь к подземному миру, пробужденному романом великого французского мечтателя, заставила его всерьёз заняться геологией.

Он с детства любил собирать разнообразные булыжники. Они лежали у него на столе. Родители не понимали любви сына к неживой материи, для них это были просто камни, но юный Поль старательно разглядывал их под лупой.

Сейчас в Мавритании он представлял интересы одного из сталелитейных гигантов. Французский сталеваров интересовала местная руда, он обеспечивал им поставки сырья и старался наслаждаться жизнью.

Телеграмма Мишеля его откровенно обрадовала. Было только непонятно, почему он не приехал сюда в феврале, возможно, просто не решился узнать прогноз погоды и сорвался наобум, словно древесный лист.

Африка. Она была так загадочна.

Круазье уже прошёл таможенный контроль.

В его сумке не было ничего запрещенного. Он не пил, не курил, не был поклонником женской плоти, он был лишь думающей машиной.

Он даже не вспоминал о дочери той русской. Нелли Оболенская. Забавно, но она даже не имела титула.

Поль бросился к нему навстречу.

Он был явно обрадован и долго тряс руку друга, порываясь взять его багаж.

- Bonjour, mon ami!

- Какой сюрприз. Не поверить, ты в Африке. Неужели в милой прекрасной Франции уже не осталось преступников.

- Ты что-либо слышал об упавшем самолёте?

- Самолёте… А вот почему ты здесь! Я слышал, но т-с-с это секрет. Так вот какую загадку ты приехал разгадывать. «Тайна покинутого Боинга"!

Он вновь засмеялся, подводя  друга к его старенькой песочного цвета машине.

- О, ты также поклонник ретро. Но моей Шкоде эта красавица годится разве что в дочки.

И они поехали по большому похожему на мираж городу. Он и впрямь походил на красивый цветок, поднявшийся среди песков. Близость океана создавало тут ощущение маленького рая. Было даже странно представить, что вокруг  миллионы акров жгучего песка.

- Ты не смог бы отвезти  меня в Атар?

- Тебе нужно в Атар? Странно, но так не на что смотреть.

Поль Верлен невозмутимо крутил баранку

-  Я предполагаю, что загадка Боинга в Атаре. Один из пилотов, вероятно, очень спешил к умирающей мамочке.

- Однако следы уходили в пустыню. Странно, но это безумие.

- Да, безумие… Особенно, если ты голый.

Поль Верлен присвистнул.

- Так они были, как это лучше сказать, нудистами. Но для таких существ у нас существует Кал д’ Аг.

- Поверь мне – они туда и летели.

- Какой ужас - оказаться вместо милого тропического рая в песчаном аду. Я не завидую этим несчастным. Моя бабушка считала исчадием ада девиц в бикини. Интересно с кем бы она сравнила этих подражательниц Еве.

- Однако твоему дедушке были по душе милые богини Энгра.

- Мой дедушка был ловеласом. Но он никогда не был груб. Барышни сами желали розоветь перед ним.

Круазье посмотрел на бородатое улыбчивое лицо друга. Он был похож на кочевника посмуглевший и ставши кем-то вроде Лоренса Аравийского. Ему было немного стыдно за свой по-армейски выбритый подбородок и усы, которыми он очень гордился.

Они были чем-то схожи с усами прадедушки. Только тот постоянно набринолинивал их, не забывая о своей так быстро редеющей причёске. Серые клеточки усиленно питались его шевелюрой, выгрызая всё более заметную тонзуру, делая похожим на католического кюре.

Портрет прадедушки стоял у него на рабочем столе. Для всех он был только удачной выдумкой известной писательницы, но это было не так. И он знал об этом.

От дедушки остались аккуратные письма и подарки на Рождество. Он писал их не ему, они, увы, разминулись во времени. Но Мишель почитал этого странноватого родственника.

Прадедушка объехал полмира. Он разгадывал  загадки в Сирии и Египте, бывал даже в Америке, и путешествовал на Куин Мэри.

Он же мечтал побывать в России. В той стране, что сломала гордый дух Наполеона. Она была чем-то сродни этой пустыне.

Между тем они добрались до отеля.

Он напоминал миниатюрный замок. И назывался «Халила»