Улица Спасская считалась одной из старейших в городе. Она начиналась у стен древнего кремля и заканчивалась на окраине, откуда открывалась панорама реки и близ лежащих мест. На ней росли такие высокие и густые тополя, что даже в самую жаркую погоду здесь было прохладно. Пятиэтажные дома стояли вперемешку с одноэтажными. Вот в один из таких одноэтажных домов и собиралась сегодня молодёжь на свадьбу. Свадьба, конечно, громко сказано. На самом деле это была, своего рода, вечеринка, но начинавшаяся с утра.
Виновник торжества, Олег Канарейкин, уже женился там, где служил. Сослуживцы очень сильно отговаривали его от столь необдуманного шага. Всем было известно, что девушка Зина, шалавилась с кем только можно. Лишь один Олег не знал и не хотел никому верить. Что поделать, любовь слепа, да и глуха к тому же.
Итак, Олег женился и приехал в город с молодой женой жить и работать. И, естественно, по неписанному закону Канарейкин решил устроить маленький сабантуйчик для своих друзей. Деньжат у него было не густо. Откуда заработок у служивого? Если только родители подкинули чуток. Поэтому договорились, каждый пришедший принесёт с собой и выпивку, и закуску.
Вокруг дома располагался обширный сад. Кое-где ещё цвели кипельным цветом деревья и кустарники. Да, что там говорить? Красотища – неописуемая! Ведь, лето только начиналось. И вот, по средине этой красоты расставили столы, а вокруг них соорудили из досок импровизированные лавки. Почти всё, что нужно, стояло и лежало на белых скатертях. Остальное, по мере приходящих гостей, или ставилось непосредственно в употребление, или складывалось на отдельно стоящий столик.
Наконец, все гости оказались в сборе, за исключением некоторых лиц, которые подойдут к вечеру. Народу собралось человек двадцать. Самый старый возраст – тридцать три года. За друга жениха посадили Игоря Эс-Эс, а за подружку невесты (так как Зина ещё не успела обзавестись подругами) посадили маму Любы Ржевской. Вот эта мама, как раз, и была самой старой среди всей компании, но выглядела она, на все двадцать пять. И «подружку», и Любу, мало кто раньше видел, а о том, что они мать и дочь, вообще никто не догадывался. А всё потому, что Любовь выглядела на все двадцать лет, хотя ей стукнуло только шестнадцать.
Жених и невеста сидели в свадебных нарядах в центре составленных столов. На голове Олега, вместо лысины, лежала вполне приличная причёска. Это Фюрер подогнал ему парик, взятый у одной из своих поклонниц, которая работала гримёршей в театре. Он-то и встал держать заздравную речь. Игорь постучал вилкой по бокалу и попросил тишины:
- Товарищи... - и замолчал, все приготовленные слова, как ветром сдуло, - Товарищи...
На помощь пришла подружка невесты Нина:
- Игорёк, ну, что ты так официально? Как будто на трибуне в первомайский праздник, - и мягко поправила, приветливо улыбаясь, - Друзья...
- Ах, да! - встряхнулся оратор, - Ёлки-палки, конечно. Дорогие друзья! Сегодня наши молодые, - он повернулся к новобрачным, - Любезно пригласили всех нас, отметить вместе с ними радостное, даже можно сказать, знаменательное событие – бракосочетание! Желаю вам от себя лично а, так же от своих друзей, счастливой семейной жизни. Чтобы корабль вашей любви был не потопляем. И ещё... Примите от нас этот скромный подарок, - он взмахнул рукой, - Давай!
Из-за куста жасмина нарисовался Хмырь и выкатил детскую коляску.
У-у-у! - заревело застолье, - Правильно! Даёшь!
Олег, смущаясь, покрылся красной краской:
- Это вы, ребята, что-то рановато, - сказал он, оглядывая жену.
- Ничего, ничего, в самый аккурат! За этим, дело не станет, - успокоил Игорь, - Не успеешь и глазом моргнуть, как папашей станешь. А так как мы не знаем, кто у вас родится, то цвет колясочки выбрали зелёный, так сказать, нейтральный. А, теперь, уважаемые гости, давайте выпьем за молодых.
Сдвинулись бокалы, зазвенело стекло. Каждый, непременно, хотел чокнуться с новоиспечёнными мужем и женой. Внезапно, шум закончился, слышалось, только, постукивание вилок о тарелки, да хруст жующих челюстей. Через пару минут, последовало предложение наполнить по второй рюмашке, а следом, по третьей. И понеслось...
Скованность, неловкость и смущение, всё то, что держит людей на расстоянии друг от друга, растворилось, рассыпалось в прах. Зазвучали доверительные голоса, дружеские беседы и рассказы, пьяные обещания. Вообщем, каждый занимался тем, чем ему нравиться. Только, время от времени, кто-нибудь из гостей, вдруг вспоминал, что он находится на свадьбе и принимался орать дурным голосом:
- Горько!
Невеста первой подхватывалась и начинала страстно, взасос целовать ещё не успевшего встать жениха. По всей видимости, человек она была очень любвеобильный. Наконец, свадьба достигла того апофеоза, когда сильно хочется плясать. Но музыки, как назло, не наблюдалось. Забылось, как-то, впопыхах.
- Спокойно, граждане! Не надо так сильно трандеть. Музыка счас будет, - успокоил всех Балбес (Костя Белебесов), сосед из рядом стоящего дома.
Это был невзрачный, на вид, парень, с угреватым лицом, небольшого роста и чуть прихрамывающий. Он, неделю назад, взял в кредит стерео проигрыватель «Аккорд» и, естественно, ему очень хотелось показать такую замечательную вещь в действии, да и просто похвалиться. Костик позвал свою сожительницу Асю помочь принести аппаратуру и та, нехотя, встав из-за стола, поплелась за ним.
А Фюрер, во всю распрягался перед подружкой. Сыпал ей комплименты, говорил красивые слова. Одним словом, пытался ей понравиться. Но Нину и не надо было уговаривать. Она с ходу положила глаз на симпатичного обладателя красного мотоцикла, а ломалась просто так, чтобы цену набить. Игорёк покинул своё место возле жениха и сидел рядом с ней, обнимая за плечи.
- Нинок, - мурлыкал он, как мартовский кот, - Ты сегодня должна быть всё время рядом со мной. Я тебе обещаю, - Игорь опустил свою руку ей на попку, - Будут незабываемые ощущения от наших приключений.
Нина и не думала убирать его горячую ладонь со своего тыла.
- Куда ж я от тебя денусь? - смеялась она, - От такого неотразимого.
- Ты, вся моя? - настойчиво спрашивал он.
- Да! Я вся киплю, - шутила молодуха, а сама думала, - Надо быть полной идиоткой, чтобы упустить кавалера, который на двенадцать лет моложе тебя.
Они налили водочки и скрепили свой союз на брудершафт.
- А я тебя, на своём аппарате покатаю, - продолжал Эс-Эс, - А то он уже застоялся, бедняга.
Нина перевела свой взгляд на брюки парня, чуть ниже пояса, но ничего такого особенного не узрела.
- Так уж и застоялся? - сомневаясь, спросила она.
- А то нет! - горячился Игорь, - Уже больше часа стоит
- Да ну, тебя, - отмахивалась подруга, - Что-то уж больно не заметно.
- Ну, ядрёна корень! Не веришь? Пошли за угол дома, сейчас покажу.
- Не-е, Игорёк, не удобно. Люди же кругом... Увидят.
- А, что тут такого? Пошли, - он потянул её за руку.
- Ох, мамочки... Средь бела дня. А, вдруг, кто увидит? - беспокоилась Нина, пока Игорь тащил её к дому.
Они завернули за угол здания:
- Вот он, стоит один-одинёшенек, - Игорь показал на мотоцикл.
И только тогда, подруга поняла, о чём Фюрер перед ней распинался. Она звонко захохотала, запрокинув голову, и без сил присела на завалинку. Парень, глядя на неё, сначала улыбался, а потом, тоже расхохотался.
- Ты, что, Нин? Чего смеёшься? Анекдот что ли вспомнила?
- Ой, Игорёк, не могу, - говорила она сквозь смех, - Уморил, - захлёбывалась Нина, - Стоит уже час...
- Да, что же тут смешного?
- А я-то, дура, думала, что ты совсем про другое говорил, - она шлёпнула его по заднице и передразнила, - Пойдём за угол, покажу.
- Ах, вот ты о чём? Там, Нинок, всё пучком. Когда надо, тогда и поднимем. Чего зря простаивать? Не железка, поди.
- Ладно, всё нормально. Я в тебе, даже и не сомневаюсь. Пойдём за стол.
Любе Ржевской, Эс-Эс тоже очень понравился и она с ревностью наблюдала, как её мама, намертво зацепила парня.
- Так, так, - думала Люба, - Ты, мамаша, мужичков уже нагляделась, по самое некуда. И замужем была, и меня родила, пора бы и честь знать. Нельзя же столько счастья и в одни руки, - вот такие мысли роились в хорошенькой головке, постепенно перерастая в план, со стратегическим названием «Расшибусь, но отобью!»
Народ жаждал танцев. Самым изголодавшимся по скачкам, оказался Хмырь. Он по пятам ходил за Пастором и с завидным упорством канючил:
- Вовчик, ну, где же музыка? Вы, ведь, сами играете... Не могли что ли и здесь сыграть?
- Подожди, Вася, вечером сбацаем. Вот Кондаков и Овечкин сменятся с наряда, тогда и долбанём. А пока, извини, будем обходиться, чем придётся.
Хмырь слегка загрустил, уж очень охота было подёргаться.
- Не надо печалиться, вся жизнь впереди, - пропел Француз, хлопнув Хмырёнка по плечу, - Вон Балбес свою музыку прёт.
Костик на вытянутых руках тащил проигрыватель, а сзади шла Ася и несла две колонки. Они осторожно ступали по гранитной дорожке, словно по минному полю. Оба были изрядно поддатые. Костя, попав ногой в трещину между плитам, словно в замедленном действии стал падать, но ни за что на свете не хотел выпускать проигрыватель из своих рук. Он упал на локти, голова скользнула между ними и Костины губы поцеловали гранит, собрав пыль. От переднего зуба отскочила точно половина. Проигрыватель остался лежать на ладонях, цел и не вредим. Аська, в свою очередь, споткнулась о вытянутые ноги сожителя и всем своим немалым весом обрушилась на Балбеса, раскинув руки в стороны. Колонки тоже не пострадали. Падая, девушка занесла их себе за спину, и они больно стукнули её по мягкой заднице.
- Эх, ёб! Вот и приехали! - Засуетился Франц, поднимая на ноги незадачливых несунов, - Блин, так и мозги вылетят! Могли бы и помощи попросить.
- Всё нормалёк, Колюх, - ответил Костя, - Главное, аппарат цел. А зуб, - он махнул рукой, - Ерунда! Фиксу поставлю.
С появлением музыки народ сразу же оживился. Посыпались советы, как правильно расставить колонки, чтобы звук передавал настоящее стерео.
- А пласты нормальные есть? - не унимался Хмырь.
- Если ты имеешь в виду фирменные, то их нет. Сам знаешь, сколько они стоят, хрен укупишь. А наши, хорошие, есть, - отвечал Костя.
- Эх, - расстроился Вася, - Щас бы «Дип Пёрпл» или «Слэйд» слухануть... Ну, ладно, заводи наши, - Хмырь опять повеселел, - Будем балдеть во всю мощь!
Помочь сайту
Поздравления
