Помочь сайту
Поздравления
СКАЗКА-ЖИЗНЬ-СКАЗКА ч.I
23 октября 2021 -
Юрий Соболев ( ГЕОРГ ВЕЛОБОС)
(ЗАРИСОВКА)
I. Первый раз в жизни
С детства люблю (!) играть в куклы.
Да-да, вы не ослышались, а я в свою очередь не оговорился. Именно! Именно ИГРАТЬ В КУКЛЫ! И ничего здесь странного нет! Во всяком случае, я так думаю.
Конечно, под этим понятием лично я подразумеваю не совсем то, что думаете вы, судя по укоренившемуся стереотипу, да и сам смысл в это понятие «Игра в куклы» я вкладываю совершенно иной смысл, нежели тот, когда маленькие девочки-дошколята, занимаясь укоренившейся из поколения в поколение классической игрой в «Дочки-матери».
Нет! Моё увлечение куклами совсем не такое, как у них, говорю вам заранее. Да и не может оно быть таким по многим причинам. Ну, хотя бы, прежде всего потому, что я есть лицо сильного пола. А ещё и потому, что, казалось бы неодушевлённый предмет- кукла с того самого раннего детства для меня стала более чем одушевлённым предметом. Проще было бы сказать, кукла для меня была всем, - всем, что могла бы вложить в неё детская, а после юношеская, а ещё позже взрослая (и так далее…) фантазия и воображение. Если заняться перечислением всех тех её качеств, явно не хватит места в этом моём рассказе. Да и думаю, незачем это делать. Ведь, прочитав эти строки, вы и так можете понять всё то, чем делюсь сейчас я с вами, а по возможности пережить вместе со мной это загадочное состояние души, которое не покидает меня все эти долгие и такие короткие десятилетия.
Да, с детства люблю играть в куклы.
И предметы, действия вокруг этих предметов, результат этих действий – тоже своеобразная, та самая непрекращающаяся более полстолетия Игра.
А всё началось вот с чего…
Добрый, весёлый, тёплый апрельский день, мой славный, весёлый Детский сад, Младшая группа.
Сегодня почему-то сразу же после обеда, во время т.н. «Мёртвого часа» пришёл меня забирать папа. Тогда его приход мне показался неожиданным, почему-то даже тревожным или, по крайней мере, странным. В те годы меня до того часто таскали в разные поликлиники на консультации к врачам, что визит отца в Детский сад в середине дня не мог не вызывать в моём воображении соответственно очередное опасение. Ведь обычно за своими чадами родители, в том числе и мои, приходили к концу рабочего дня, а здесь, буквально в полдень, буквально сразу после обеда. Папа, прочитав в моих глазах искорки тревоги, успокоительно похлопал меня по плечу, весело взъерошил мою кудрявую шевелюру и загадочно улыбнулся. Я быстро переоделся и мы пошли по тихим тенистым, знакомым улицам, мимо уютных двориков и скверов. Я всё что-то рьяно расспрашивал у папы, а он всё также отвечал мне своей доброй улыбкой с лёгкой, едва заметной хитринкой в глазах.
Вскоре мы оказались перед подъездом какого-то серого четырёхэтажного дома, очень похожего на наш. На его первом этаже, за высокими стеклянными дверями слышался знакомый детский шум. И мне в тот момент показалось, что папа привёл меня снова в Детский сад, но не в мой, а в какой-то совсем незнакомый и совсем не такой, как мой. «Зачем?» - первое, что тогда почему-то хотелось спросить у него и кажется, подобное что-то я действительно у него спросил.
- Сейчас всё увидишь, - всё также игриво ответил мне папа и мы оказались в уютном, роскошном зале, очень чем-то напоминавшим зал нашего кинотеатра «Харьков», который находился рядом с нашим домом.
Стены этого зала были такого же красного цвета, как в кинотеатре да и белые лепные узоры на фоне этих красных стен, также нарочито выделялись, как и в кинотеатре. Вот только не было там никаких колон, а вместо них над головой возвышался большой, увесистый балкон тоже с лепниной. Он ещё, помнится, был обвешан какими-то чёрными фонарями и ещё, на месте экрана (во всяком случае, там где должен он был находиться) было большое окно, закрытое красным плюшевым занавесом. Это окно также, как и балкон, как и стены зала, было обрамлено белыми лепными узорами.
Моему любопытству не было границ. Я то и дело озирался по сторонам переводя взгляд то на балкон с фонарями, то на своих сверстников, также, как и я пришедших, сюда с папами, мамами, бабушками, то с нетерпением взирал на это окно, томительно ожидая, когда погаснет свет и красный занавес нгаконец-то откроет то, что так загадочно прячется за ним.
Вскоре откуда-то послышался звонкий, протяжный удар в гонг, а после весело зазвучали звуки пианино. Постепенно детских шум в зале начал стихать, окно вдруг озарилось ярким светом, от которого бархатный занавес стал более нарядным и красивым, а после он и вовсе распахнулся и….
И я попал в непривычный удивительный мир, - мир запомнившийся мне навсегда. Удивительно здесь было всё и многое даже сразу в один миг не могло уложиться в моём сознании.
Передо мной открылась живописная картина: поляна сказочного леса, большие деревья с пышной кроной, пригорок с зелёной травой и цветами, под которым красовались два мухомора с красными в белую крапинку шапочками, слева – маленький домик с застеклёнными окошками, расписными ставенками, с крылечком и черепичной крышей, увенчанной крохотной, но настоящей трубой из которой валил белыми клубами настоящий дым и небо. О, это небо было тоже настоящим! В этом не было у меня и капли сомнения. Оно было бездонным. Иногда по нему плыли настоящие облака и даже солнышко то и дело порой выглядывало из-за этих облаков, игриво улыбаясь всем.
Спектакль-сказка, которую я тогда видел, назывался «Лесные часы».
Помню и сюжет этой сказки.
Жил в лесу Зайка. Жил там он мирно и безмятежно со всеми зверушками. Но вот появилась Лиса и хитростью, присущей ей выманила зайца из его домика, да ещё и спрятала серенького в бочку. На помощь прибежал медведь. Вскоре заяц был освобождён из плена, зато в бочке оказалась сама рыжая плутовка и они с медведем ничего умного не придумали, как превратить свою пленницу в часы. Из крышки смастерили циферблат, прикрепили к нему стрелки и, всякий раз спрашивали у провинившейся пленницы: - А ну-ка Лиса, скажи который час? И та тут же им в ответ сообщала точное время.
По истечению добрых шести десятков лет, что-то конечно уже я успел подзабыть, что-то даже на ходу пришлось придумать, но помню одно, этот необыкновенный совсем новый для меня прекрасный мир, этот зал, яркий свет фонарей, эта живописная сказочная картина и конечно красивые голоса. Ведь герои того самого первого в моей жизни спектакля не только разговаривали, а ещё и пели. Они пели красивыми, звонкими, великолепно поставленными настоящими оперными голосами. Это я говорю, какбы, сегодня, по истечению пролетевших многих десятков лет, оценивая мастерство тех артистов-кукольников.
Голос зайки был совсем детский, ну прямо, как мой, голос лисицы мне был незнаком и ни на чей не походил. Зато голос медведя был бархатным, по-настоящему мужским, на удивление очень знакомым и таким добрым, ну точно, как у моего дедушки.
Тогда я до такой степени был погружён в тот мир, заключённый в рамки крошечного окна, что порой мне казалось всё это – настоящее и всамомделищное: эти деревья, трава на пригорке и небо такое голубое, яркое, бездонное.
- А правда, этот домик и лесная поляна настоящие? - спрашивал тогда я у отца
На что папа мне весело и в тоже время спокойно, доходчиво объяснял: -
- Ну, что ты, конечно нет. Всё это называется декорации, а зайка, лисичка и медведь – куклы, которые надевают на руку артисты и играют спектакль.
И, если такой ответ мне казался, бесспорно убедительным, одно всё-таки вызывало в моих мыслях сомнение и противоречие.
- Но ведь небо-то настоящее?
- И небо – тоже декорация, - с улыбкой отвечал мне отец.
- Ну, как декорация, когда оно такое же и облака на нём и солнце – всё, как у нас на улице!? Наверное всё-таки там в театре задняя стена – большое, размером со сцену окно. Иначе просто невозможно, - убеждал, теперь уже сам себя я.
Меня интересовало всё и, чем больше я вникал во все тонкости театра, тем больше у меня возникало вопросов, на которые я либо получал ответы у старших, либо делал уже тогда свои выводы. Настолько мне было там всегда интересно, настолько, каждый раз соприкоснувшись с этим театром, я открывал для себя обязательно что-то новое.
И вообще, от этого театра всегда веяло какой-то необъяснимой простым языком добротой. Такой аурой изначально был он окружён и этим самым совсем не походил на другие театры. Я бы ещё добавил, наш Театр кукол был домашним, родным и интеллигентным. То ли потому, что находился и сейчас находится в таком по-своему элитарном районе, то ли ещё и потому, что именно его зритель – не просто случайно забредший на один из спектаклей, а свой, живущий с этим театром одной жизнью, дышащий одним воздухом, думающий и переживающий одинаково. По-моему этим он и отличается от других театров.
Помню, как в те далёкие годы на афишных щитах пестрели красочные плакаты. На одном из них – франт с тонкими усиками, в салатного цвета фраке, элегантно приподняв такой же салатный цилиндр, приветствовал всех прохожих. Тогда я только-только научился читать и буквально по складам прочитал «Чёртова мельница». А чуть позже я увидел ещё один необычный плакат, на котором был изображён стройный мужчина в капитанской фуражке. На его шее висел стул, а под ним – надпись «12 стульев». Помню, как мои родители с интересом вслух делились мнениями:
- Ну конечно, не всё там было так показано, как написано в книге, но я в восторге. Молодцы! Так показать Остапа Бендера и при этом в куклах – необычно, непривычно и здорово!, - с восторгом говорил папа.
- Да! Почему-то в драматическом театре такой постановки нет, а здесь удачно и очень интересно поставлено. Я думаю, потому и удачно, что много эпизодов. На обыкновенной театральной сцене так выразительно не покажешь. Ведь представляешь, сколько декораций надо поменять? Каждый эпизод это – отдельная картина, - дополняла его мама.
А после в их беседу вмешивался я и до нескончаемого занудства засыпал родителей своими расспросами, о чём они говорят и что обсуждают. На, что папа уклончиво отвечал мне: -
- Это мы про спектакль «12 стульев» в нашем театре кукол говорим. Но ты ещё маленький. Вот вырастишь и тоже обязательно посмотришь его. Но прежде всё-таки тебе надо будет прочитать книжку Ильфа и Петрова «12 стульев», а лучше всего ещё и «Золотой телёнок». Там ты и узнаешь, кто такой Остап Бендер и про все его похождения.
Сколько помню отца, это была буквально его Настольная книга. Часто я слышал от него такие фразы: - Командовать парадом буду я… или - Фирма «Рога и копыта» или - Придётся переквалифицироваться в управдомы.
Я и не догадывался тогда, что всё это было оттуда. Но больше всего меня удивляло, что этот спектакль, как и ещё целый ряд других постановок в нашем театре кукол были предназначены именно для взрослых. Ну как это так! Театр для детей и вдруг спектакли, куда детям до 16 лет вход был запрещен, да и шли они в вечернее время.
В этом-то и парадокс, а точнее, - феномен. Несмотря на свою специфику, Харьковский театр кукол уже тогда в 50е-60е годы ХХ столетия выходил далеко за те пределы и ограничения, за те жёсткие рамки, которые ему были предопределены, о чём я буду позже отдельно акцентировать ваше внимание и чем буду ясно показывать зримую разницу между нашим Харьковским театром и театрами кукол в других городах, где мне приходилось побывать и с которыми приходилось знакомиться.
Рейтинг: 0
186 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
