«Если любви нет, тогда что?». Эту короткую мысль, среди чертежей и описаний дирижаблей, вертолетов, танков и прочих изобретений, опередивших свое время на полутысячелетие, обнаруживают исследователи в дневниках Леонардо да Винчи. Как и всякая лапидарная фраза, подобно дельфийским пророчествам, библейским притчам или катренам Нострадамуса, она может содержать в себе любой смысл, от ни к чему не обязывающего восклицания восторженного юноши, обуреваемого тестостероном, до глубоко-философского риторического вопроса-умозаключения, особенно, когда дело касается великого флорентинца. Самое известное в мире произведение живописи, Джоконда, до сих пор скрывает тайну о том, кого изображает: госпожу Лизу дель Джокондо, сеньору Пачифику Брандано, герцогиню Констанцу д’Авалос или (аж сделан компьютерный анализ) и самого автора. Что же до улыбки? – тут и вовсе святых выноси. Мы с вами, на кого глядит она, кому улыбается девушка эта лишь с полиграфических репродукций и растровых изображений монитора, едва ли находим ее красавицей - у всякого века свое разумение о красоте (появись сегодня точная живая копия Афродиты Милосской, то не попала и близко бы в топ-100 журнала «Vogue»), и уж вряд ли можем определить склад ее губ и мускулов лица, выражение глаз улыбкою; те же, что стояли перед оригиналом (и размером-то меньше ватманского листа) в Лувре, рассказывают вещи удивительные, по большей мере характера отрицательного: это либо неприятный трепет и даже страх, либо, которые особо впечатлительные, и вовсе впадали в психический шок, названный психиатрами синдромом Стендаля. А ведь просто картина…, просто фраза…
М-да…, вернемся-таки к фразе. Если любви нет, тогда что? Можно, разумеется, долго исследовать феномен любви, вычисляя значение ее в жизни человечества; можно ее классифицировать по силе, глубине, возвышенности, меркантильности, самоотреченности; можно составить реестр судьбоносных политических и военных решений, фактов научных прорывов, произведений искусства, принятых, совершённых, сотворенных в результате воздействия исключительно любви и ничего кроме; можно и вовсе свести любовь к пусть и непростым, но вычисляемым химическим процессам и реакциям синтеза, замещения, сублимации, вытеснения. Медицина потратила столетия на то, чтобы разобраться почему и как происходит жизнь, философия убила и тысячелетия, дабы ответить на более глубинный вопрос – зачем жизнь (обе так и не разобрались до сих пор), но Леонардо идет самым простым и гениальным, как всегда, путем – путем рассуждения методом исключения. Возможно, он потому-то и не стал ни врачом, ни философом, а именно художником и ученым, что сразу ответил себе на эти вопросы и они просто перестали его интересовать.
Итак, делим все что ни есть на земле простым делением пополам на любовь и все остальное и исключаем любовь… Что тогда? Вот вам и ответ – ничего! «Жизнь есть движение», «Мыслю, следовательно, существую», «Помни о смерти» и еще сотни и тысячи подобных изречений – бессмыслица без простого понятия «Любовь». Только через Леонардо и возможно наконец осознать значение для человечества церковного постулата «Бог есть Любовь», однако не любовь к Богу, как трактуют теософы да теологи на свой лад к своей выгоде, но любовь как таковая, земная любовь мужчины к женщине, женщины к мужчине, а остальное есть результат этой любви, и все теряет хоть какой-то разумный смысл без нее. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять цель своего существования на земле, достаточно вычеркнуть из него любовь и узришь, что жизнь не вообще суета сует и томление духа, как утверждал под старость любвеобильный в молодости Соломон-Екклесиаст, а суета сует и томление духа лишь без любви. Утративший способность любить теряет абсолютно всё; прах он и в прах обратится, но вспышка, что была для него жизнью, есть только Любовь…
Помочь сайту
Поздравления
