Перекресток Глава 29

Я вешаю трубку в таксофоне у ворот кладбища.
Я знаю, что детектив найдет меня. Он узнает, откуда шел звонок и тогда примчится сюда.
Но, у меня есть час и двадцать минут – двадцать минут, чтобы узнать адрес и час, на дорогу, даже при максимальной скорости.
Мне должно хватить этого времени, чтобы понять, чего же хочет от меня миссис Чампин.
Я не успела доехать до своего дома, она преградила мне путь, встав перед машиной.
Я едва успела затормозить.
Она села в машину и велела ехать на кладбище.
Миссис Чампин тоже была уверена, что полиция, первым сунется либо ко мне домой, либо по ее старым адресам.
Единственное место, где мы могли спокойно поговорить – было кладбище.
Я иду к старому склепу. Он походит на одноэтажный дом из серого камня с аркой, вместо двери.
Внутри, в стенах, стоят свечи и их пламя плавает от ветра.
В центре, стоит еще один склеп, прямоугольный с гравировкой – «Я в твоей вечности».
Миссис Чампин откуда-то притащила два стула и поставила их во главе склепа.
Так, что мы сидим напротив друг друга.
Ее волосы уложены в ракушку, а тело скрывает ярко-красное платье, свободного покроя.
Ее глаза густо накрашены тушью, а слой тонального крема, едва скрывает глубокие морщины.
Она тянется в рукав, доставая пачку сигарет и зажигалку. Толкает мне, и пачка с зажигалкой, звучно скользят вдоль шероховатой поверхности склепа.
- Здесь похоронен мой сын и твой отец – Шон Леттер. – Он знал о тебе, и любил тебя.
- Судя по тому, что сказала миссис Дэй, он не желал меня.
Миссис Чампин усмехается, кривя густо накрашенные красной помадой губы.
- Эта сука могла сказать, что угодно, лишь бы остаться чистой в глазах всех. Твой отец любил тебя. – Твердо говорит она, вскидывая подбородок. – И я тоже люблю тебя.
- Любите меня? Тогда, почему вы не забрали меня? – я закуриваю сигарету.
- Я хотела, но не успела. К тому времени, тебя удочерила семья Пирс. Я не могла… вот так вмешаться в семью и забрать тебя. Шон, не одобрил бы этого.
Я откидываюсь на спинку стула, закидывая ногу на ногу.  
- Тот стишок. Это ведь вы читали его мне, когда сидели со мной?
- Да. – Она кивает. – Я не стала вмешиваться в семью, потому что видела, какие хорошие попались тебе люди. Они любили тебя. Баловали. Я искренне, радовалась тому, что у тебя надежные опекуны. Позже, я познакомилась с твоей матерью и со временем, она прониклась ко мне доверием, и я могла нянчится с тобой.
- Но вы не сказали им, кто вы для меня.
- Нет. Мне было достаточно и этого времени. – Она тяжело вздыхает. – Если бы ты знала, как похожа на своего отца. Как мне было тяжело смотреть в твое милое личико и видеть своего сына. Его глаза – твои глаза. Ты – его копия. Абсолютная.
Да, уж. Прямо однояйцевые родственнички.
- Мне было тяжело видеть, что моя внучка потеряла не только мать, но и отца.
- Как он умер?
- Он убил себя. – Миссис Чампин положила руку на склеп и закрыла глаза. – Он вонзил нож в свое сердце. Я знаю… это я виновна в его смерти. Я должна была быть с ним в самые худшие моменты… но меня не было. И поэтому, я хотела, чтобы у тебя было все лучшее. Я хотела, чтобы ты не знала той жизни, что знал твой отец.
- И поэтому вы убили «Свит Бон» и Пеппер? – я выпускаю струйку дыма, а миссис Чампин злобно смотрит на меня, сжав губы в нитку.
- Эти грязные шлюхи испортили тебя, Ханни. Они испоганили твою жизнь, посчитав, что проституция – выход.
Я не согласна с ней. Это не они толкнули меня в проституцию. Не они указали мне на объявление. Не они привели меня к Грэгу.
Я сама пришла, потому что мне нужны были деньги для отца.
- Вы прекрасно знаете, что это не так, миссис Чампин. – Возражаю я, бросая сигарету на пол и раздавливая его носком ботинка. – Они здесь не при чем. Я сама пошла в этот грязный бизнес.
Брови миссис Чампин взлетают вверх.
- Какая самоуверенная девочка. – Жестко улыбается она. – Знаешь, что сделала одна из шлюх, с моим сыном? Она растлила его, когда ему было всего одиннадцать лет. И ты считаешь, что она в этом не виновна. Все шлюхи виновны в своих пороках.
- Вы сами были проституткой, миссис Чампин. – Парирую я. – Так, за что вы убили их? Зачем отрезали им головы?
- Затем, что они заслуживали это. Я надеялась, что семья, что удочерила тебя, дадут тебе лучшую жизнь. Но, в итоге, все привело к судьбе моего сына. Ты повторила судьбу Шона. Тебя растлили. Тебя использовали. Тебя топтали.
Я трясу головой. Что за бред она несет. Такое ощущение, что я нуждаюсь в жалости.
Черт, эта старушка совсем обезумела. Ровняет меня с тем, кого я и в глаза не видела.
Ровняет меня с тем, чья жизнь не удалась.
На кой хрен, сгребать всех под одну гребенку?
Я поднимаюсь с места.
- Миссис Чампин, если вы не знал, то я пошла в проституцию, чтобы окупить лекарства для отца и его операцию. Никто меня к этому не принуждал. Ваш сын и моя судьба – здесь не при чем. – Я подхожу к стене, рассматривая трещины от прорехи, в которой стоит огарок свечи. – Вы можете мне дать прямой ответ – за что вы убили их?
Я оборачиваюсь на миссис Чампин. Она пристально смотрит на меня. Ее глаза то расширяются, то сужаются. Зловещий блеск отражается в ее зрачках.  
- Все дело в женщинах. Они все вредили моему сыну.
- Так это месть женщинам? Они обидели вашего сына…
- … и твоего отца! – рявкает она.
- Мой отец Патрик Пирс! – кричу я в ответ. – Ваш сын, никогда не будет моим отцом. Никогда.
Миссис Чампин судорожно выдыхает.
- Каждая женщина, которая встречалась моему сыну на пути, вредила ему. Его прошлое – причиняло ему боль. И я, как мать, пыталась избавить его от боли.
- Убивая ни в чем, не повинных женщин? – я хмыкаю. – Ваш сын давно мертв. Едва ли вы способны избавить его от боли.
- Способна.
Я разворачиваюсь к ней всем телом, скрещивая руки на груди.
- Та шлюха, что растлила его… она была рыжей?
- Да. Рыжей и толстой.
Ага. Тогда все сходиться. «Свит Бон» и Пеппер – обладали этими параметрами. И они были шлюхами.
- И я так подразумеваю, почему именно они стали вашими жертвами, вы увидели в них, ту, что растлила Шона Леттер. А выбрали вы их потому, что, чисто подсознательно, видели не меня, а своего сына и хотели избавить его от опасности. Так?
- Да.
Ассоциация.
При чем, мнимая ассоциация. Интересно, в психиатрии, существует такой термин заболевания?
- Ладно. С этим разобрались. А что с третьей жертвой? Я ее не знала. Кем она была для вас?
Миссис Чампин опускает голову, перебирая пальчиками складки платья.
- Та девочка была молодой. Ей было почти… семнадцать.
- О, ну, только не говорите, что вы видели в ней юную миссис Дэй.
Миссис Чампин поднимает на меня глаза и поджимает губы.
Я вздыхаю и возвращаюсь на место. Тянусь за сигаретой.  
- Допустим. Вы мстили этим женщинам, потому что в прошлом, Шону пришлось пережить насилие и неудавшуюся влюбленность… кстати, тот мужчина, что был со «Свит Бон», он оказался случайной жертвой? Или вы и в нем кого-то увидели?
- Нет. Он был лишь свидетелем.
Понятно. Свидетелей, долой!
- Зачем вы отрезали им головы? В этом был какой-то смысл?
Миссис Чампин, кладет локти на склеп и улыбается.
Меня немного напрягает ее внезапная смена настроений.
- Иногда, убивают просто так. Я отрезала головы, чтобы… чтобы ты поняла, что я не остановлюсь.
- В смысле? – я ерзаю на стуле. – Не остановитесь на одной жертве?
- Нет. Я не остановлюсь, пока ты не очистишься.
Опля. Приехали.
Шарики за ролики… привет-привет, Наполеон, белая палата и транквилизатор для лошадей.
- Окей. Я поняла. Вы все это делали, якобы во благо мне и в угоду своему сыну. Но, как вы лишали их цвета? Вы что-то им вкалывали?
Миссис Чампин загадочно улыбается мне.
- Об этом тебе расскажет твой отец.
- Мой отец? – я смеюсь. – Вы смеетесь?
Она откидывается на спинку стула и смотрит на меня с улыбкой.
Я смотрю на нее. Смотрю на стены склепа. Смотрю на склеп, в котором лежат останки Шона Леттер.
Я жду… не знаю, чего, может, восстание мертвеца или чудо природы в лице Шона Леттер. 
Уже вечер, и светит яркая луна.
Широкий луч, падает на каменный пол склепа, заслоняя проход.
Проходит еще несколько минут, прежде чем, в свете луны показывается высокий, темный силуэт. Он проскальзывает внутрь, замерев за спиной миссис Чампин.
Я открываю рот и округляю глаза, видя перед собой человека в черном.
Того самого человека, которого я видела недавно на кладбище.
- Ханни. – Произносит он и я резко отодвигаюсь назад, вместе со стулом. Ножки звенят, скользя по каменному полу. – Здравствуй.
Невероятно… этого не может быть…
Я хватаю ртом воздух, пытаясь осмыслить, кого вижу перед собой.
Это не просто прохожий на кладбище… это мой отец.
Его лицо я вижу сейчас, как видела лицо на фотографии.
Его лицо бледное, но глаза яркие, как и луна на небе. Они холодные и проницательные. Притягательные… завораживающие.
Он красив, даже в таком безликом цвете.
- Я рад, что ты здесь.
Я качаю головой и соскальзываю со стула, плюхаясь задницей на пол. Пячусь назад, к стене, и вжимаюсь так сильно, что кости начинают ныть от боли.
- Этого не может быть. – Шепчу я. – Вы же мертвы. Мертвы.
Миссис Чампин смотрит на меня, продолжая улыбаться. Когда Шон Леттер кладет свою ладонь ей на плечо, она накрывает ее своей и поглаживает.
- Это так, Ханни. Я мертв. – Он наклоняется к миссис Чампин. Что-то шепчет ей на ухо. Она выпрямляется на стуле, опустив руки по швам, а затем… Шон проскальзывает внутрь нее.
Я хлопаю глазами. Мой разум говорит одно, но спорит со зрением.
Я не могу поверить, что мертвый Шон Леттер занял место миссис Чампин, полностью поглотив ее в себе.
Она исчезла.
Остались только я и он.
- Ты так похожа на меня, Ханни. – Он поднимается и идет ко мне. Его шаги отзываются скрежетом мелких камешков под ботинками. Я неловко вскакиваю на ноги и отпрыгиваю назад. Мои глаза ищут что-нибудь, чем защититься.
Я не верю, что это дерьмо происходит со мной!
- Чего тебе от меня надо? – я медленно шагаю вдоль стены, приближаясь к выходу.
- Я хотел тебя увидеть.
- Ты видел меня.
- Это не совсем то, что я имею в виду. Мы не говорили. Мы лишь обменялись взглядами.
- А этого не достаточно?
Сколько же прошло времени, с тех пор, как я здесь торчу?
Когда, наконец уже, появится детектив?
- Я не думал, что ты такая… красивая.
Я сглатываю. В его взгляде читается благоговение, но… оно обманчиво.
Я чувствую исходящую от него угрозу, как свою собственную.
Хребет грызет от подступающего страха.
- И ты так похожа на меня. Это так удивительно. Я думал, что ты будешь походить на свою мать.
Судя по интонации… это больная тема для него. Слово – мать, и его лицо становится восковой маской с резкими линиями ненависти.
- Так мне повезло, да? Раз я похожа на тебя?
Он кивает и отводит взгляд в сторону своего склепа.
- Я обещал себе, что не остановлюсь… я хотел увидеть тебя.
- И? Ты увидел, что дальше? – я останавливаюсь у входа в склеп.
Шон вздыхает.
- Я разочарован в тебе, Ханни. Ты могла быть лучше. Но, ты… ты такая же, как и моя мать. В тебе два порока – мой и моей матери.
- И что теперь? Ты убьешь меня за это? – делаю шаг к входу.
Внезапно, он оказывается передо мной, преграждая путь.
- Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это давно. Например… когда, ты была маленькой девочкой. – Его глаза пробегаются по моему лицу, а брови опускаются. – Моя мать, могла лишить тебя жизни, в два счета. Но… мы решили, что дадим тебе шанс. Мы надеялись, что ты пойдешь иным путем. Как же мы ошибались.
Я в очередной раз сглатываю.
- Тебе меня не запугать. Ты уже мертв. Ты ничего не сделаешь мне. – Верь я еще в свои слова. Ага. – Как ты убивал этих женщин? Что ты делал с ними?
Шон вскинул голову и закрыл глаза.
- Я вознесся выше их и показал им истину.
Черт, да что это за гребаная сектантская херня?!
- Как ты лишал их цвета? – требую я.
- Я показал им, что такое страх… и они приняли его.
Страх? Он хочет убедить меня, что женщины умерли от страха? Что за бред?
Разве такое возможно?
- Порой, страх лучше любого физического насилия. – Он опускает голову и смотрит на меня. – Острый дефицит тираксина. Высокой уровень гормонов надпочечников. Обезвоживание… вот и результат. 
- Если бы это было так, то экспертиза показала бы это.
- Да? Может, они плохо смотрели? – Шон улыбается мне. Меня передирает от этой улыбки. – Что же мне с тобой делать, Ханни? Я люблю тебя, потому что я твой отец… и ненавижу, потому что ты, продажная шлюха. Как мне быть?
Неожиданно для себя, я начинаю смеяться. Смешок выходит нервным.
Смеются только мои связки, а вот глаза, да и вообще мимика, подстать статуе.
 - Хочешь убить меня? Валяй. Только знай, ни ты, ни твоя мать, не будут для меня семьей. Никогда. – Я мрачно смотрю ему в глаза. – Мои родители – Патрик и Жасмин Пирс.  
Глаза Шона расширяются, то ли в ужасе, то ли в ярости.
Его грудь резко начинает подниматься и опускаться. Изо рта вырывается рваное дыхание.
Кажется, я только что разгневала спящего тигра.
Он хватает меня за горло и поднимет над полом.
Серые, точно луны, глаза горят неистовством.
- Я дал тебе жизнь! – рычит он.  
- Ты ничего не дал мне. – Хриплю я, ухватившись за его руку, сжимающую мое горло. Второй, я бью изо всех сил по его руке, пытаясь ослабить его захват.
Когда мне это удается, я пинаю его коленом в пах и несусь со всех ног, прочь из склепа.
Дьявол, да где эта гребаная полиция?!
На бегу, я оборачиваюсь назад и не вижу, чтобы меня преследовал Шон.
До ворот остается несколько футов.
Я почти ухватилась за ручку… как меня хватают за волосы и дергают назад.
Я кричу, извиваясь в хватке, но руки Шона крепко обхватывают меня за талию.
- Отпусти меня, ублюдок! – кричу я.
- Ты думала, что так просто уйдешь?! – его крик разрывает мои уши. В голове звенит, как будто меня сунули внутрь колокола и устроили воскресный перезвон. – Думала, что вот так, оставишь меня?! Ты моя кровь и плоть! Ты моя!
- Нет! – я пинаю его по ногам, но он не реагирует, только еще крепче сжимает мою талию до боли. – Я не твоя, черт бы тебя побрал!
- Глупая! – он дергает меня так сильно, что я чуть не теряю сознание от боли в ребрах.
Сквозь звон в ушах, я улавливаю полицейский визг.
Краем глаза, я замечаю две машины с мигалками и одну без опознавательных знаков, что мчаться по дороге.  
Дьявол, да, неужели! Не прошло и года!
Машины с визгом тормозят, поднимая клубки пыли. Из черной, выскакивает детектив Филип и его напарница. Оба, выхватывают оружие и наставляют на нас.
Шон стремительно перемещает свою руку мне на горло, и зажимает в удушающем захвате.
- О, как мило. – Говорит он, и я вижу в его второй руке нож с длинным и заляпанным лезвием. Он прижимает клинок к моей груди.
- Брось нож! – приказывает коп, сделав два шага к нам. Его суровое лицо, в свете луны, кажется кошмарной маской возмездия.
- Отпусти меня. – Я снова извиваюсь в хватке Шона. Я чувствую, как клинок вжимается в мою грудь, а его кончик продырявив ткань, вонзается в кожу. – Отпусти.
- Никогда. – Он не сводит глаз с полицейских. – Я здесь только из-за тебя. И только с тобой уйду.
- Ты не посмеешь. – Я встречаюсь взглядом с копом. Я вижу, в его глазах недоумение, но он старательно это прячет. Его желваки напрягаются.
- Брось хренов нож! – рявкает коп.
- Если ты еще не понял, то это конец. – Говорю я, унимая дрожь в голосе. Мне нужно убедить его сдаться. Мне нужно заставить его понять – что он мертв и уже не в праве решать, кому жить, а кому умереть. – Ты мертв, Шон. Твои кости в склепе, и твоя душа должна быть там же. Поступи, хотя бы раз правильно и вернись в свой гребаный мир.
- Ты не узрела истину, Ханни. Я твой отец. Ты моя дочь. Я грешен. Ты грешна. Ты – есть Я.
- Истину? – я снова пинаю его по ноге, застонав от острой боли в груди. – Истина в том, что ты мертв, а я жива. Истина в том, что ты теперь никто в этой жизни, а я личность. Истина в том, что ты убил себя, потому что был слаб, а я сильнее тебя. – Слова из меня текли, как из опрокинутой бочки с пивом. Я не понимала сути о чем говорила. Я просто говорила, чтобы он ослабил хватку и я смогла бы отклониться.
 Я знала, что коп выстрелит в любом случае.
- Истина в том, - я ухватила его за запястье, пытаясь отстранить его руку. – Что я возвышусь над тобой, а ты падешь.
Я услышала его короткий, но громкий выдох.
Его рука внезапно ослабла и упала вниз.
Мне хватило секунды, чтобы снова взглянуть на копа и крикнуть:
- Стреляй!
… выстрел оглушил меня.
Пальцы соскользнули с моей шеи и что-то тяжелое рухнуло позади меня.
Я обернулась.
На земле лежала миссис Чампин.
Все остальное происходило, как в замедленной сьемке.
Я смотрела на копа, словно под толщей воды.
Как он подбежал ко мне, крепко хватая за плечи и встряхивая.
Его голос был эхом в моих ушах, а зрачки, медленно перемещались по моему лицу.
Я была… дезориентирована… я не понимала сути того, что произошло.
Я не понимала, какой истины от меня добивался Шон.
Я не понимала, почему так подействовали на него мои последние слова… какой в этом был смысл…
Я ничего не понимала.
Но, знала лишь одно… связь, которая удерживала Шона на земле, была прервана пулей детектива.
- Ханни! – его голос резко прорвался в барабанные перепонки. Я вздрогнула и заморгала. – Ханни, вы слышите меня?!
- Да. – Тихо отозвалась я. Он обнял меня одной рукой за плечи и повел к машине.
Я плюхнулась на сидение, смотря перед собой. Коп, сел передо мной, на корточках.
- Как вы? – он потянулся к футболке, оттянул за ворот и заглянул. – Надо отвезти вас в больницу. – Коп выпрямился, но я схватила его за руку.
- Я ведь не сумасшедшая?
- Нет, Ханни. – Он качает головой. – Я тоже видел его. Честно говоря, - коп потер лицо. – Я не знаю, как буду писать отчет по этому делу. Большой Брат надерет мне задницу только за выражение – внезапное исчезновение призрака.
Я откидываюсь на спинку сидения, нажевывая нижнюю губу.
- Тогда должна огорчить вас, детектив. Большой Брат надерет вам задницу не только за «внезапное исчезновение призрака». Едва ли он вообще поверит вашему отчету.
- Вы говорили с ним?
- Более того, - я поворачиваю к копу голову и смотрю ему прямо в глаза. – Я знаю, почему она убила их. И как. 
- Все же, миссис Чампин. – Кивает коп.
- Эй, Нэш! – окрикивает детектива его напарница. – Мы нашли миссис Дэй.
- Она мертва. – Говорю я и мои слова подтверждает Маркси.
Миссис Дэй нашли в склепе, рядом с костями Шона Леттер. Там, же, наверное должны были и меня найти… отличное воссоединение семьи.
- Я во многом оказалась права, детектив. – Я отодвигаюсь, чтобы коп сел рядом. – Шон прошел через насилие, но не от клиентов и не от матери, а от шлюхи, которая растлила его. У Шона была любовь… миссис Дэй. Факт, что она не послушалась его, а оставила меня в роддоме… сломало в нем что-то. Может, было и еще что-то, из-за чего он покончил с собой. – Я вздыхаю. – Миссис Чампин убила «Свит Бон» и Пеппер, потому что видела в них ту женщину, что растлила ее сына. Третья девушка, видимо, походила на миссис Дэй. Мужчина… лишь свидетель. Подсознательно, она пыталась заполнить пробел, когда не могла помочь Шону. Во мне, она видела его, поэтому и совершала преступления.
- Но, как она делала это? Она им что-то вкалывала?
Я горько усмехаюсь, бросив взгляд в окно.
Полицейские протягивают желтую ленту. Через мгновение, я слышу вой скорой помощи.
Тело миссис Чампин по-прежнему лежит на земле.
- Шон сказал, - я понимаю, что это редкостный бред. Но, думаю, что вряд ли кто-то поймет в этом смысл. – Что показал им истину. Он показал им страх.
- Не понимаю. – Коп хмурится.
- Они умерли от страха.
- И поэтому, превратились в альбиносов?
- Анализы что-нибудь показали? Острый дефицит тираксина. Высокой уровень гормонов надпочечников? Обезвоживание?
- Кажется. – Неуверенно произносит коп.
- Я понимаю, это глупо. Но, похоже, другого объяснения тому, как здоровый человек, с нормальным показателем меланина, вдруг превратился в альбиноса, нет.
- Мистика какая-то. – Коп ерошит волосы. – Значит, они умерли от страха. Что же он им такого показал?
Я усмехаюсь.
- Я, чуть сама не умерла от страха, когда увидела призрака. Может, с ними произошло тоже самое? Но, это уже и не важно, детектив. Их больше нет. 

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0250488

от 4 ноября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0250488 выдан для произведения: Я вешаю трубку в таксофоне у ворот кладбища.
Я знаю, что детектив найдет меня. Он узнает, откуда шел звонок и тогда примчится сюда.
Но, у меня есть час и двадцать минут – двадцать минут, чтобы узнать адрес и час, на дорогу, даже при максимальной скорости.
Мне должно хватить этого времени, чтобы понять, чего же хочет от меня миссис Чампин.
Я не успела доехать до своего дома, она преградила мне путь, встав перед машиной.
Я едва успела затормозить.
Она села в машину и велела ехать на кладбище.
Миссис Чампин тоже была уверена, что полиция, первым сунется либо ко мне домой, либо по ее старым адресам.
Единственное место, где мы могли спокойно поговорить – было кладбище.
Я иду к старому склепу. Он походит на одноэтажный дом из серого камня с аркой, вместо двери.
Внутри, в стенах, стоят свечи и их пламя плавает от ветра.
В центре, стоит еще один склеп, прямоугольный с гравировкой – «Я в твоей вечности».
Миссис Чампин откуда-то притащила два стула и поставила их во главе склепа.
Так, что мы сидим напротив друг друга.
Ее волосы уложены в ракушку, а тело скрывает ярко-красное платье, свободного покроя.
Ее глаза густо накрашены тушью, а слой тонального крема, едва скрывает глубокие морщины.
Она тянется в рукав, доставая пачку сигарет и зажигалку. Толкает мне, и пачка с зажигалкой, звучно скользят вдоль шероховатой поверхности склепа.
- Здесь похоронен мой сын и твой отец – Шон Леттер. – Он знал о тебе, и любил тебя.
- Судя по тому, что сказала миссис Дэй, он не желал меня.
Миссис Чампин усмехается, кривя густо накрашенные красной помадой губы.
- Эта сука могла сказать, что угодно, лишь бы остаться чистой в глазах всех. Твой отец любил тебя. – Твердо говорит она, вскидывая подбородок. – И я тоже люблю тебя.
- Любите меня? Тогда, почему вы не забрали меня? – я закуриваю сигарету.
- Я хотела, но не успела. К тому времени, тебя удочерила семья Пирс. Я не могла… вот так вмешаться в семью и забрать тебя. Шон, не одобрил бы этого.
Я откидываюсь на спинку стула, закидывая ногу на ногу.  
- Тот стишок. Это ведь вы читали его мне, когда сидели со мной?
- Да. – Она кивает. – Я не стала вмешиваться в семью, потому что видела, какие хорошие попались тебе люди. Они любили тебя. Баловали. Я искренне, радовалась тому, что у тебя надежные опекуны. Позже, я познакомилась с твоей матерью и со временем, она прониклась ко мне доверием, и я могла нянчится с тобой.
- Но вы не сказали им, кто вы для меня.
- Нет. Мне было достаточно и этого времени. – Она тяжело вздыхает. – Если бы ты знала, как похожа на своего отца. Как мне было тяжело смотреть в твое милое личико и видеть своего сына. Его глаза – твои глаза. Ты – его копия. Абсолютная.
Да, уж. Прямо однояйцевые родственнички.
- Мне было тяжело видеть, что моя внучка потеряла не только мать, но и отца.
- Как он умер?
- Он убил себя. – Миссис Чампин положила руку на склеп и закрыла глаза. – Он вонзил нож в свое сердце. Я знаю… это я виновна в его смерти. Я должна была быть с ним в самые худшие моменты… но меня не было. И поэтому, я хотела, чтобы у тебя было все лучшее. Я хотела, чтобы ты не знала той жизни, что знал твой отец.
- И поэтому вы убили «Свит Бон» и Пеппер? – я выпускаю струйку дыма, а миссис Чампин злобно смотрит на меня, сжав губы в нитку.
- Эти грязные шлюхи испортили тебя, Ханни. Они испоганили твою жизнь, посчитав, что проституция – выход.
Я не согласна с ней. Это не они толкнули меня в проституцию. Не они указали мне на объявление. Не они привели меня к Грэгу.
Я сама пришла, потому что мне нужны были деньги для отца.
- Вы прекрасно знаете, что это не так, миссис Чампин. – Возражаю я, бросая сигарету на пол и раздавливая его носком ботинка. – Они здесь не при чем. Я сама пошла в этот грязный бизнес.
Брови миссис Чампин взлетают вверх.
- Какая самоуверенная девочка. – Жестко улыбается она. – Знаешь, что сделала одна из шлюх, с моим сыном? Она растлила его, когда ему было всего одиннадцать лет. И ты считаешь, что она в этом не виновна. Все шлюхи виновны в своих пороках.
- Вы сами были проституткой, миссис Чампин. – Парирую я. – Так, за что вы убили их? Зачем отрезали им головы?
- Затем, что они заслуживали это. Я надеялась, что семья, что удочерила тебя, дадут тебе лучшую жизнь. Но, в итоге, все привело к судьбе моего сына. Ты повторила судьбу Шона. Тебя растлили. Тебя использовали. Тебя топтали.
Я трясу головой. Что за бред она несет. Такое ощущение, что я нуждаюсь в жалости.
Черт, эта старушка совсем обезумела. Ровняет меня с тем, кого я и в глаза не видела.
Ровняет меня с тем, чья жизнь не удалась.
На кой хрен, сгребать всех под одну гребенку?
Я поднимаюсь с места.
- Миссис Чампин, если вы не знал, то я пошла в проституцию, чтобы окупить лекарства для отца и его операцию. Никто меня к этому не принуждал. Ваш сын и моя судьба – здесь не при чем. – Я подхожу к стене, рассматривая трещины от прорехи, в которой стоит огарок свечи. – Вы можете мне дать прямой ответ – за что вы убили их?
Я оборачиваюсь на миссис Чампин. Она пристально смотрит на меня. Ее глаза то расширяются, то сужаются. Зловещий блеск отражается в ее зрачках.  
- Все дело в женщинах. Они все вредили моему сыну.
- Так это месть женщинам? Они обидели вашего сына…
- … и твоего отца! – рявкает она.
- Мой отец Патрик Пирс! – кричу я в ответ. – Ваш сын, никогда не будет моим отцом. Никогда.
Миссис Чампин судорожно выдыхает.
- Каждая женщина, которая встречалась моему сыну на пути, вредила ему. Его прошлое – причиняло ему боль. И я, как мать, пыталась избавить его от боли.
- Убивая ни в чем, не повинных женщин? – я хмыкаю. – Ваш сын давно мертв. Едва ли вы способны избавить его от боли.
- Способна.
Я разворачиваюсь к ней всем телом, скрещивая руки на груди.
- Та шлюха, что растлила его… она была рыжей?
- Да. Рыжей и толстой.
Ага. Тогда все сходиться. «Свит Бон» и Пеппер – обладали этими параметрами. И они были шлюхами.
- И я так подразумеваю, почему именно они стали вашими жертвами, вы увидели в них, ту, что растлила Шона Леттер. А выбрали вы их потому, что, чисто подсознательно, видели не меня, а своего сына и хотели избавить его от опасности. Так?
- Да.
Ассоциация.
При чем, мнимая ассоциация. Интересно, в психиатрии, существует такой термин заболевания?
- Ладно. С этим разобрались. А что с третьей жертвой? Я ее не знала. Кем она была для вас?
Миссис Чампин опускает голову, перебирая пальчиками складки платья.
- Та девочка была молодой. Ей было почти… семнадцать.
- О, ну, только не говорите, что вы видели в ней юную миссис Дэй.
Миссис Чампин поднимает на меня глаза и поджимает губы.
Я вздыхаю и возвращаюсь на место. Тянусь за сигаретой.  
- Допустим. Вы мстили этим женщинам, потому что в прошлом, Шону пришлось пережить насилие и неудавшуюся влюбленность… кстати, тот мужчина, что был со «Свит Бон», он оказался случайной жертвой? Или вы и в нем кого-то увидели?
- Нет. Он был лишь свидетелем.
Понятно. Свидетелей, долой!
- Зачем вы отрезали им головы? В этом был какой-то смысл?
Миссис Чампин, кладет локти на склеп и улыбается.
Меня немного напрягает ее внезапная смена настроений.
- Иногда, убивают просто так. Я отрезала головы, чтобы… чтобы ты поняла, что я не остановлюсь.
- В смысле? – я ерзаю на стуле. – Не остановитесь на одной жертве?
- Нет. Я не остановлюсь, пока ты не очистишься.
Опля. Приехали.
Шарики за ролики… привет-привет, Наполеон, белая палата и транквилизатор для лошадей.
- Окей. Я поняла. Вы все это делали, якобы во благо мне и в угоду своему сыну. Но, как вы лишали их цвета? Вы что-то им вкалывали?
Миссис Чампин загадочно улыбается мне.
- Об этом тебе расскажет твой отец.
- Мой отец? – я смеюсь. – Вы смеетесь?
Она откидывается на спинку стула и смотрит на меня с улыбкой.
Я смотрю на нее. Смотрю на стены склепа. Смотрю на склеп, в котором лежат останки Шона Леттер.
Я жду… не знаю, чего, может, восстание мертвеца или чудо природы в лице Шона Леттер. 
Уже вечер, и светит яркая луна.
Широкий луч, падает на каменный пол склепа, заслоняя проход.
Проходит еще несколько минут, прежде чем, в свете луны показывается высокий, темный силуэт. Он проскальзывает внутрь, замерев за спиной миссис Чампин.
Я открываю рот и округляю глаза, видя перед собой человека в черном.
Того самого человека, которого я видела недавно на кладбище.
- Ханни. – Произносит он и я резко отодвигаюсь назад, вместе со стулом. Ножки звенят, скользя по каменному полу. – Здравствуй.
Невероятно… этого не может быть…
Я хватаю ртом воздух, пытаясь осмыслить, кого вижу перед собой.
Это не просто прохожий на кладбище… это мой отец.
Его лицо я вижу сейчас, как видела лицо на фотографии.
Его лицо бледное, но глаза яркие, как и луна на небе. Они холодные и проницательные. Притягательные… завораживающие.
Он красив, даже в таком безликом цвете.
- Я рад, что ты здесь.
Я качаю головой и соскальзываю со стула, плюхаясь задницей на пол. Пячусь назад, к стене, и вжимаюсь так сильно, что кости начинают ныть от боли.
- Этого не может быть. – Шепчу я. – Вы же мертвы. Мертвы.
Миссис Чампин смотрит на меня, продолжая улыбаться. Когда Шон Леттер кладет свою ладонь ей на плечо, она накрывает ее своей и поглаживает.
- Это так, Ханни. Я мертв. – Он наклоняется к миссис Чампин. Что-то шепчет ей на ухо. Она выпрямляется на стуле, опустив руки по швам, а затем… Шон проскальзывает внутрь нее.
Я хлопаю глазами. Мой разум говорит одно, но спорит со зрением.
Я не могу поверить, что мертвый Шон Леттер занял место миссис Чампин, полностью поглотив ее в себе.
Она исчезла.
Остались только я и он.
- Ты так похожа на меня, Ханни. – Он поднимается и идет ко мне. Его шаги отзываются скрежетом мелких камешков под ботинками. Я неловко вскакиваю на ноги и отпрыгиваю назад. Мои глаза ищут что-нибудь, чем защититься.
Я не верю, что это дерьмо происходит со мной!
- Чего тебе от меня надо? – я медленно шагаю вдоль стены, приближаясь к выходу.
- Я хотел тебя увидеть.
- Ты видел меня.
- Это не совсем то, что я имею в виду. Мы не говорили. Мы лишь обменялись взглядами.
- А этого не достаточно?
Сколько же прошло времени, с тех пор, как я здесь торчу?
Когда, наконец уже, появится детектив?
- Я не думал, что ты такая… красивая.
Я сглатываю. В его взгляде читается благоговение, но… оно обманчиво.
Я чувствую исходящую от него угрозу, как свою собственную.
Хребет грызет от подступающего страха.
- И ты так похожа на меня. Это так удивительно. Я думал, что ты будешь походить на свою мать.
Судя по интонации… это больная тема для него. Слово – мать, и его лицо становится восковой маской с резкими линиями ненависти.
- Так мне повезло, да? Раз я похожа на тебя?
Он кивает и отводит взгляд в сторону своего склепа.
- Я обещал себе, что не остановлюсь… я хотел увидеть тебя.
- И? Ты увидел, что дальше? – я останавливаюсь у входа в склеп.
Шон вздыхает.
- Я разочарован в тебе, Ханни. Ты могла быть лучше. Но, ты… ты такая же, как и моя мать. В тебе два порока – мой и моей матери.
- И что теперь? Ты убьешь меня за это? – делаю шаг к входу.
Внезапно, он оказывается передо мной, преграждая путь.
- Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это давно. Например… когда, ты была маленькой девочкой. – Его глаза пробегаются по моему лицу, а брови опускаются. – Моя мать, могла лишить тебя жизни, в два счета. Но… мы решили, что дадим тебе шанс. Мы надеялись, что ты пойдешь иным путем. Как же мы ошибались.
Я в очередной раз сглатываю.
- Тебе меня не запугать. Ты уже мертв. Ты ничего не сделаешь мне. – Верь я еще в свои слова. Ага. – Как ты убивал этих женщин? Что ты делал с ними?
Шон вскинул голову и закрыл глаза.
- Я вознесся выше их и показал им истину.
Черт, да что это за гребаная сектантская херня?!
- Как ты лишал их цвета? – требую я.
- Я показал им, что такое страх… и они приняли его.
Страх? Он хочет убедить меня, что женщины умерли от страха? Что за бред?
Разве такое возможно?
- Порой, страх лучше любого физического насилия. – Он опускает голову и смотрит на меня. – Острый дефицит тираксина. Высокой уровень гормонов надпочечников. Обезвоживание… вот и результат. 
- Если бы это было так, то экспертиза показала бы это.
- Да? Может, они плохо смотрели? – Шон улыбается мне. Меня передирает от этой улыбки. – Что же мне с тобой делать, Ханни? Я люблю тебя, потому что я твой отец… и ненавижу, потому что ты, продажная шлюха. Как мне быть?
Неожиданно для себя, я начинаю смеяться. Смешок выходит нервным.
Смеются только мои связки, а вот глаза, да и вообще мимика, подстать статуе.
 - Хочешь убить меня? Валяй. Только знай, ни ты, ни твоя мать, не будут для меня семьей. Никогда. – Я мрачно смотрю ему в глаза. – Мои родители – Патрик и Жасмин Пирс.  
Глаза Шона расширяются, то ли в ужасе, то ли в ярости.
Его грудь резко начинает подниматься и опускаться. Изо рта вырывается рваное дыхание.
Кажется, я только что разгневала спящего тигра.
Он хватает меня за горло и поднимет над полом.
Серые, точно луны, глаза горят неистовством.
- Я дал тебе жизнь! – рычит он.  
- Ты ничего не дал мне. – Хриплю я, ухватившись за его руку, сжимающую мое горло. Второй, я бью изо всех сил по его руке, пытаясь ослабить его захват.
Когда мне это удается, я пинаю его коленом в пах и несусь со всех ног, прочь из склепа.
Дьявол, да где эта гребаная полиция?!
На бегу, я оборачиваюсь назад и не вижу, чтобы меня преследовал Шон.
До ворот остается несколько футов.
Я почти ухватилась за ручку… как меня хватают за волосы и дергают назад.
Я кричу, извиваясь в хватке, но руки Шона крепко обхватывают меня за талию.
- Отпусти меня, ублюдок! – кричу я.
- Ты думала, что так просто уйдешь?! – его крик разрывает мои уши. В голове звенит, как будто меня сунули внутрь колокола и устроили воскресный перезвон. – Думала, что вот так, оставишь меня?! Ты моя кровь и плоть! Ты моя!
- Нет! – я пинаю его по ногам, но он не реагирует, только еще крепче сжимает мою талию до боли. – Я не твоя, черт бы тебя побрал!
- Глупая! – он дергает меня так сильно, что я чуть не теряю сознание от боли в ребрах.
Сквозь звон в ушах, я улавливаю полицейский визг.
Краем глаза, я замечаю две машины с мигалками и одну без опознавательных знаков, что мчаться по дороге.  
Дьявол, да, неужели! Не прошло и года!
Машины с визгом тормозят, поднимая клубки пыли. Из черной, выскакивает детектив Филип и его напарница. Оба, выхватывают оружие и наставляют на нас.
Шон стремительно перемещает свою руку мне на горло, и зажимает в удушающем захвате.
- О, как мило. – Говорит он, и я вижу в его второй руке нож с длинным и заляпанным лезвием. Он прижимает клинок к моей груди.
- Брось нож! – приказывает коп, сделав два шага к нам. Его суровое лицо, в свете луны, кажется кошмарной маской возмездия.
- Отпусти меня. – Я снова извиваюсь в хватке Шона. Я чувствую, как клинок вжимается в мою грудь, а его кончик продырявив ткань, вонзается в кожу. – Отпусти.
- Никогда. – Он не сводит глаз с полицейских. – Я здесь только из-за тебя. И только с тобой уйду.
- Ты не посмеешь. – Я встречаюсь взглядом с копом. Я вижу, в его глазах недоумение, но он старательно это прячет. Его желваки напрягаются.
- Брось хренов нож! – рявкает коп.
- Если ты еще не понял, то это конец. – Говорю я, унимая дрожь в голосе. Мне нужно убедить его сдаться. Мне нужно заставить его понять – что он мертв и уже не в праве решать, кому жить, а кому умереть. – Ты мертв, Шон. Твои кости в склепе, и твоя душа должна быть там же. Поступи, хотя бы раз правильно и вернись в свой гребаный мир.
- Ты не узрела истину, Ханни. Я твой отец. Ты моя дочь. Я грешен. Ты грешна. Ты – есть Я.
- Истину? – я снова пинаю его по ноге, застонав от острой боли в груди. – Истина в том, что ты мертв, а я жива. Истина в том, что ты теперь никто в этой жизни, а я личность. Истина в том, что ты убил себя, потому что был слаб, а я сильнее тебя. – Слова из меня текли, как из опрокинутой бочки с пивом. Я не понимала сути о чем говорила. Я просто говорила, чтобы он ослабил хватку и я смогла бы отклониться.
 Я знала, что коп выстрелит в любом случае.
- Истина в том, - я ухватила его за запястье, пытаясь отстранить его руку. – Что я возвышусь над тобой, а ты падешь.
Я услышала его короткий, но громкий выдох.
Его рука внезапно ослабла и упала вниз.
Мне хватило секунды, чтобы снова взглянуть на копа и крикнуть:
- Стреляй!
… выстрел оглушил меня.
Пальцы соскользнули с моей шеи и что-то тяжелое рухнуло позади меня.
Я обернулась.
На земле лежала миссис Чампин.
Все остальное происходило, как в замедленной сьемке.
Я смотрела на копа, словно под толщей воды.
Как он подбежал ко мне, крепко хватая за плечи и встряхивая.
Его голос был эхом в моих ушах, а зрачки, медленно перемещались по моему лицу.
Я была… дезориентирована… я не понимала сути того, что произошло.
Я не понимала, какой истины от меня добивался Шон.
Я не понимала, почему так подействовали на него мои последние слова… какой в этом был смысл…
Я ничего не понимала.
Но, знала лишь одно… связь, которая удерживала Шона на земле, была прервана пулей детектива.
- Ханни! – его голос резко прорвался в барабанные перепонки. Я вздрогнула и заморгала. – Ханни, вы слышите меня?!
- Да. – Тихо отозвалась я. Он обнял меня одной рукой за плечи и повел к машине.
Я плюхнулась на сидение, смотря перед собой. Коп, сел передо мной, на корточках.
- Как вы? – он потянулся к футболке, оттянул за ворот и заглянул. – Надо отвезти вас в больницу. – Коп выпрямился, но я схватила его за руку.
- Я ведь не сумасшедшая?
- Нет, Ханни. – Он качает головой. – Я тоже видел его. Честно говоря, - коп потер лицо. – Я не знаю, как буду писать отчет по этому делу. Большой Брат надерет мне задницу только за выражение – внезапное исчезновение призрака.
Я откидываюсь на спинку сидения, нажевывая нижнюю губу.
- Тогда должна огорчить вас, детектив. Большой Брат надерет вам задницу не только за «внезапное исчезновение призрака». Едва ли он вообще поверит вашему отчету.
- Вы говорили с ним?
- Более того, - я поворачиваю к копу голову и смотрю ему прямо в глаза. – Я знаю, почему она убила их. И как. 
- Все же, миссис Чампин. – Кивает коп.
- Эй, Нэш! – окрикивает детектива его напарница. – Мы нашли миссис Дэй.
- Она мертва. – Говорю я и мои слова подтверждает Маркси.
Миссис Дэй нашли в склепе, рядом с костями Шона Леттер. Там, же, наверное должны были и меня найти… отличное воссоединение семьи.
- Я во многом оказалась права, детектив. – Я отодвигаюсь, чтобы коп сел рядом. – Шон прошел через насилие, но не от клиентов и не от матери, а от шлюхи, которая растлила его. У Шона была любовь… миссис Дэй. Факт, что она не послушалась его, а оставила меня в роддоме… сломало в нем что-то. Может, было и еще что-то, из-за чего он покончил с собой. – Я вздыхаю. – Миссис Чампин убила «Свит Бон» и Пеппер, потому что видела в них ту женщину, что растлила ее сына. Третья девушка, видимо, походила на миссис Дэй. Мужчина… лишь свидетель. Подсознательно, она пыталась заполнить пробел, когда не могла помочь Шону. Во мне, она видела его, поэтому и совершала преступления.
- Но, как она делала это? Она им что-то вкалывала?
Я горько усмехаюсь, бросив взгляд в окно.
Полицейские протягивают желтую ленту. Через мгновение, я слышу вой скорой помощи.
Тело миссис Чампин по-прежнему лежит на земле.
- Шон сказал, - я понимаю, что это редкостный бред. Но, думаю, что вряд ли кто-то поймет в этом смысл. – Что показал им истину. Он показал им страх.
- Не понимаю. – Коп хмурится.
- Они умерли от страха.
- И поэтому, превратились в альбиносов?
- Анализы что-нибудь показали? Острый дефицит тираксина. Высокой уровень гормонов надпочечников? Обезвоживание?
- Кажется. – Неуверенно произносит коп.
- Я понимаю, это глупо. Но, похоже, другого объяснения тому, как здоровый человек, с нормальным показателем меланина, вдруг превратился в альбиноса, нет.
- Мистика какая-то. – Коп ерошит волосы. – Значит, они умерли от страха. Что же он им такого показал?
Я усмехаюсь.
- Я, чуть сама не умерла от страха, когда увидела призрака. Может, с ними произошло тоже самое? Но, это уже и не важно, детектив. Их больше нет. 

 

Перекресток Глава 28

Перекресток Глава 3