Перекресток Глава 1

«Не зови меня.
Если бы ты любил меня,
Ты бы был сейчас здесь, со мной.
Ты хочешь меня.
Давай! Найди меня!
Решайся же!».[1]
 
 
ГЛАВА 1
 
 
Я проститутка.
Я живу в дерьмовом квартале, где из соседей только наркоманы и пьяницы.
Мне двадцать пять лет и мое будущее – это подпирать стены домов, пока клиентура наслаждается техникой исследования женской анатомии.
Все называют меня – Шори.[2]
Но это не мое имя при рождении, скорее по профессии. И, черт возьми, я не сказала бы, что по призванию… всегда рвалась в университет или колледж. Хотела стать журналистом и писать гадости о правительстве. Но, мое будущее закончилось в крохотной комнатке, где умещается кровать, телевизор и кухня, которая отделяется фанерой. Дизайнер из меня хреновый, но по крайней мере это лучше, чем торчать на улице, за компанию с бомжами.
Работа не пыльная, но бывают и осечки. Клиенты попадаются разные, но все сходиться к одному и единственному – сексу.
Они трахают меня за деньги. За те деньги, на которые я покупаю еду, оплачиваю счет за квартиру и покупаю одежду.
Я бы хотела иметь больше денег, чтобы выбраться из дерьма… но мой сутенер не позволит. Кстати, этот ублюдок, забирает часть моего дохода. Так, что… дело не только в его разрешении. Дело в том, что я не смогу жить по другому. Я настолько привыкла к легким деньгам, что не желаю менять на что-то… наверное, стоящее.
Желание и возможности – это про меня. Я исполняю желания клиентов и даю им возможность ее воплотить в жизнь.
Клиенты.
Богатые… не очень богатые. Но по мне, главное, чтобы они были чистыми. Никогда не трахнусь с бомжом, и уж тем более не отсосу его грязный член. Медицинская страховка, конечно, окупит все. Но не хотелось бы подхватить какую-нибудь заразу, от которой будет самой тошно.
Но в моем районе, есть много девушек, которые не брезгуют подобной экзотикой. И когда я вижу, как вонючий бомж, в засохшей от грязи и мочи, одежде прижимается к одной из девочек… пихает в нее свой почерневший отросток, наверняка, набитый не только сифилисом, меня начинает воротить.
Обязательно с презервативом. Защита прежде всего.
Если у клиента нет энного предмета, у меня всегда под рукой.
Даже минет – в резинке.
К черту. Не люблю дантистов.
Вот такая у меня жизнь.
Веселая, правда?
Уже перевалило за полночь, и основная кучка шлюх, клубиться вдоль дороги, махая и визжа проезжающим машинам.
Клиенты, что имеют машины… плюс. Если на улице холодно, то в кабине тепло. Неудобно немного, но зато с комфортом, в смысле, тепла.
Я часто трахалась в машине. Клиенты предпочитали, чтобы я парковала свою задницу на их бедрах, пока руль больно впивается в мою спину. Но… эффект, я вам скажу – не плохой. Иногда, забываешься и начинаешь биться головой о потолок машины. Комично, но не плохо.
Клиенты кончают всегда.
Это же мужчины.
Я никогда не кончаю. Я симулирую.
Всегда.
Стону. Кричу. Если того требует клиент – ругаюсь.
Бывает, что клиентура не прочь бросить и мне грязным словечком в лицо.
Я же, мать его, исполнительница желаний!
Ну, подумаешь, назовут они меня – сукой или шлюхой.
Не обидно… но, отчасти это так.
Пока клиент трахает меня, он ругает свою жену, за ее дрянной характер и нежелание давать ему ежедневно. Ругает начальство, за то, что они его имеют… да, а он стонет, приговаривая: каково теперь тебе, мистер Твирс? А? какого, когда тебя трахают?
Я сдерживаю смех, морщась в притворной эйфории и прошу трахать меня еще сильнее и жестче. Хм.
Ругают друзей. Ругают прохожих, которые оказались слепыми баранами.
Иногда, мне кажется, что секс – это сплошная ругань. Может, так оно и есть?
Сегодня, я одела новое платье. Короткое, так чтобы были видны мои ноги и чуть мелькала задница. Глубокое декольте, приятная ткань. Сапоги на шпильке. Густой макияж. Все, как полагается.
Я товар, который должен продаваться. Поэтому, я должна соответственно одеваться. Откровенно, сексуально, чтобы клиент исходил слюной… спермой, он в любом случае изойдет. Но… первоначально, я должна заставить почувствовать к себе вожделение.
Машины проносятся и сигналят. Но ни одна сволочь не останавливается. С тем же успехом, можно было дожидаться, когда проедет грузовой поезд.
Становится холодно. Нужно было прихватить курточку. Но если я одену ее, тогда откровенность исчезнет за лишней одеждой. А клиенту нужно видеть, за что он платит. Мне он платит, за упругую и большую грудь и за задницу, которой можно затмить Мэрилин Монро на выхлопной воздушке. Жутко хочется кофе. Я бы не отказалась от большой порции латте со сливками. И еще хочется курить.
Курево помогает расслабится немного. 
Меня не особо тревожит, что клиент будет сетовать на вредную привычку, ведь дело не касается поцелуев.
Кстати, о поцелуях.
Никаких, черт возьми, поцелуев!
Табу.
Это равносильно, минету без резинки.
Этими губами я целую свою младшую сестру, так что увольте.
К тому же, клиенту это совсем не на руку.
Следы от помады. Не дай бог, на воротничке.
Поэтому, большая часть клиентов предпочитает брать меня сзади. Я не против. Я не вижу его лица, он моего. Я могу не стесняться закатывать глаза, если он боготворит мои прелести или еще что-то бормочет, пока набирает темп.
Так что все довольны.
Хм. Бывало, что клиентура приглашала к себе домой. Но, после того, как одной из девочек не особо повезло в этом поприще, все на отказ, опровергли такую идею. Не безопасно и… черт их угадаешь, этих извращенцев. На улице, он может оказаться обычным бедолагой с нехваткой ласки. А стоит только перейти порог – так превращается в чудовище.
Хорошо, что хоть в этом с нами согласился Грэг – наш сутенер.
Морда у клиента была оранжевой. Уж и не знаю, что он с ним сделал, но мочился парень несколько недель.
Достаю сигарету и подкуриваю.
- Дай, и мне, милая. – Кстати, а вот и та самая девочка, что попалась в руки чудовища. Все называют ее «Свит Бон»,[3]что значит – Сладкая булочка. Сладкая, потому что любит есть конфеты и шоколад. А булочка, ну, догадаться не сложно. Она женщина в теле. В приятной полноте. Смахивает на доярку – вместо сисек – ведра, а вместо задницы – бидоны. Пышная копна рыжих кудряшек. Кожа, точно лилия, зеленые глаза. Не красавица, но что-то в ней есть, что привлекает мужчин. Может, формы? По мне… у нее чертовски заразительный смех. Даже если она брякнет глупость и начнет ржать, так все подхватывают.
Так о чем это я. Ах, да. Попался нашей толстушке один молодой, красивый и богатый клиент. Он привез ее домой, объяснив, не желание заниматься этим делом на улице или дома, потому как ему нужно подготовится. Хм… к чему?
Клиент велел «Свит Бон» раздеться догола и лечь на стол. Она исполнила его прихоть, и пока ее пышное тело, привыкало к твердой поверхности обеденного стола, клиент привязывал ее ноги и руки веревками к ножкам стола, хваля ее пышное тело. Он говорил, что это не просто складки… это хранилище жизненных запасов углеводов и жиров.
Знаете, он мне напомнил мистера Инканто.[4]Смахивает на стеснительного маньяка, у которого были проблемы с недостатком выработки липидов. Вирджил отбирал своих жертв, чисто из-за большого количества жира, который в последствии и вытягивал.
Ну, так вот. Привязав нашу пышку, клиент сам разделся. Тело неплохое, отметила «Свит Бон», только член маленький. Хм… неудивительно, что ему нужно было время подготовится. После, он нанес на ее тело взбитые сливки. Залил все, кроме лица. А сверху, еще полил шоколадным топингом. Такое вот, живое пирожное.
«Свит Бон», говорила, что ожидала от парня, вроде – визуального секса. Ну, типо знаете, когда смотришь и дрочишь. Она тоже так думала, что облив ее сладостями, клиент начнет дергать своего мышонка, а он только тяжело дышал и выпучивал глазенки. Член у него встал… только вот размер не изменился. В итоге… клиент стал слизывать сливки с ее бедер, шепча – как сладко, как хорошо. За это дерьмо он заплатил сотню, так что «Свит Бон» оставалось только притворно постанывать. Хотя, она была бы сама не прочь перекусить вкусняшкой. Когда клиент добрался до междометия, запустив свой язык внутрь ее… хм, сливковой сердцевины, то неожиданно дернулся, как от удара. Дыхание у него сбилось. Белки покраснели. «Свит Бон» подумала – ну, может, он так кончает… неожиданно? Ан, нет. Это придурок, навалился на нее и стал душить, крича – что она испортила его жратву. Он ударил ее несколько раз по лицу. «Свит Бон», женщина крупная, и если попадешься под ее кулак – мало не покажется. Поэтому… она сделала вид, что потеряла сознание, а в голове уже созрел неплохой план, как проучить ублюдка.
Клиент замер. Испугался. Естественно.
Никакой уважаемый мистер, не захочет иметь дело с мертвой проституткой. Короче, он развязал ей руки и… наша пышка ринулась в бой. Отделала его по почкам… а потом и Грэг добавил.
Так что, после подобного дерьма, никто из девчонок не желает кататься к клиентам на дом. Если приспичило трахнуться, зайди за угол и спусти штаны.
- Черт, как кофе охота. – Я от холода, переступаю с ноги на ногу. – Грэг здесь?
- Пока нет. – Отвечает «Свит Бон», густо затягиваясь сигаретой.
- Пойду, куплю кофе. Прикроешь меня?
- Ты с ума сошла? Грэг тебя живьем сожрет и не подавится.
- Скажи, что у меня клиент.
«Свит Бон» качнула головой.
- Эй, погоди, – она снимает куртку и протягивает мне. – Надень, чтобы лишних мудаков, бесплатной порнухой не кормить.
- Спасибо.
Когда-нибудь, я прикрою свою лавочку. Уволюсь к чертям, только и видели мои пятки. Черт, как же я замерзла. Представляете, какого это пялить на себя легкие шмотки и стоять черт знает сколько на улице, пока не покажется клиент? Как это называют люди – издержки работы? Ну, да. Особенно по вечерам, когда температура понижается. А представьте, когда наступает зима? Осень уже бредет по городу, огорошивая дождями и холодными ветрами. А ты обязана торчать в короткой юбке и топе.
Черт бы побрала Грэга.
Иногда, так хочется надеть джинсы… ага, только попробуй. Потом проблем не оберешься.
Хуже, если простынешь. У клиентов, бацильные пользуются хреновым спросом. Так, что, если схватила лихорадка, приходится отсиживаться дома и терять навар. Теряешь навар, сидишь впроголодь, если у тебя, конечно, нет сбережений. У меня есть. На год хватит, чтобы пожить в достатке. Вообще, я коплю на собственный дом. Глупо надеется, что заработка от проституции хватит на свою крышу… но, надежда умирает последней, верно?
Я ускоряю шаг, пересекая улицу, вдоль домов с потухшими окнами и мигающими от неоновых вывесок, ночных магазинчиков. Через тридцать футов, видится пресловутая надпись «Старбакс» и стеклянные витрины, через которые просачивается запах жареного кофе.
Толкнув дверь, я вхожу внутрь и расправляю плечи. Здесь тепло и вкусно пахнет. Я подхожу к витрине, наклоняюсь к выставленным пирожным и пирожкам. Куртка «Свит Бон», чуть великовата, и доходит до линии платья, так что, когда я наклоняюсь, все что, у хороших девочек держится под замком, у меня выставлено на показ. Я бросаю взгляд в сторону, приметив троицу подростков и парочку. Девушка изумленно распахивает глаза, когда ее парень, чуть ли не давиться слюной, уставившись на мою задницу.
- Что желаете?
Я выпрямляюсь.
- Большое латте с сахаром и сливками. – Я поворачиваюсь лицом, скрестив ноги в лодыжках и ухмыляюсь. Да-да-да… какие знакомые взгляды. Так смотрят акулы, когда жрать приспичит, и не далеко плавает серфер. А молодняк, одетый в кожаные куртки, уже ведут подсчеты, у кого сколько денег.
Черт. Неужели, я так похожа на проститутку? У меня на лбу написано – предоставляю платные услуги? Почему, допустим… они не могут принять меня за девушку байкера или металлиста? О готах молчу… у меня с ними – небо и земля. Только что, волосы – черные, гладкие, как шелковый шарф. А в остальном, я могу быть кем угодно. Потому, что все девушки подобных банд – одеваются откровенно. Черт, да они все шлюхи, если так подумать. Да, у меня высокие лаковые сапоги на шпилях… и несуразная куртка. Хм, как будто я впопыхах убегала от внезапно явившейся женушки. Ага. Но это ничего не меняет.
Все женщины шлюхи.
Абсолютно.
Даже те, что ведут себя, как законченные праведницы, ходят в церковь и пекут пироги по воскресеньям, все равно – шлюхи. Мысленно, это точно. У каждой женщины в голове картинки того, чтобы она сделала со своим мужчиной. Как бы она его трахнула, или как бы хотела, чтобы ее трахнули. Только вот… не все это могут воплотить в жизнь. Жаль. Может, если бы жены были куда побойчее, не было бы спроса на шлюх.
- Ваше латте.
Я плачу за кофе и иду к столику, ближе к выходу. Кожаные диванчики… хм… помниться, был у меня клиент, который любил трахаться на заднем сидении. А страсть, собственно, проявлялась в том, как скрипит кожа под моей задницей, пока он работал. После, он долго обнюхивал мои ягодицы, убедившись, что они достаточно хорошо пропитались запахом и раскраснелись. Платил хорошо.
Да… он мне даже нравился в своей извращенной манере.
Делаю глоток кофе и жмурюсь, пропуская через себя кофейное удовольствие. Если бы секс измеряли в кофе… я была бы на первом месте. Кофеманка из меня еще та. Смотрю в окно, на стеклянную витрину, обклеенную порно-рекламой.
Этот город разлагается. Серьезно. В нем не осталось того, что я помнила по детству.
Запах… люди… магазины… все это кануло в дыру.
Папсквер… умер от передозировки дерьма. При чем, того дерьма, что источают его же жители. Я скучаю по тому, что было раньше. Скучаю по родителям… жаль, что их уже нет. Хотя, с другой стороны, я рада, что они не видят меня в моем дерьмовом поприще. Папа умер, когда мне было двадцать два. Мама, через шесть месяцев. Папа, от инсульта. Мама, от старости.
От разложения.
Вот откуда истоки моей профессии. Вот, почему я стала проституткой. Мне нужны были деньги на дорогие лекарства отцу, а моей зарплаты продавца, не хватало. Я не думаю, что успела бы скопить нужную сумму, до того, как папино сердце окончательно остановилось.
Из родных у меня осталась только двоюродная сестра. Ей двадцать. Она учится в колледже, в Пенсильвании. Я рада, что, хотя бы у нее все хорошо… пусть мы и не общаемся уже год. Так получилось.
Чертова профессия. Я и за профессию это не считаю. Черт, это дерьмо – лишь способ разложить себя еще больше, подкладывая свое тело под первых встречных.
Так… горько вспоминать, почему сестра перестала со мной общаться.
Ее бой-френд. Он снял меня. Хм… если бы я знала, что он ее парень, то ни в жизни бы не согласилась. Короче, сестренка увидела нас, в его машине. Черт, не хорошо получилось. Представляю, что она испытала, когда увидела меня, трахающего ее парня.
Когда она назвала меня… шлюхой… что было правдой. Я не обиделась на нее. Я пыталась объясниться. А вот с парнем, у меня был другой разговор. Я вернула ему, его поганые деньги… и, видит бог, хотела врезать по его вшивой морде. Но обошлась тем, что если я узнаю, о его походах налево, тогда его кишка окажется в его глотке.
Отворачиваюсь от окна, бросив взгляд на парня, что косится в мою сторону. Ему не удобно, потому что девушка, как сторожевой бультерьер, следит за его взглядом. А он хитрит, чуть ли не выворачивая глаза наизнанку. Троица, «золотых мальчиков», судя по липким улыбкам, пришли к выводу, что деньжат у них хватит на вечеринку. Один из них, в спортивном пиджаке и короткими светлыми волосами, поднимается и подходит ко мне.
- Привет. – Он садится напротив, оценивая мое лицо, по всем параметрам шлюхи.
- Привет. – Я хлебаю кофе. Не плохо бы закурить.
- Сколько ты стоишь?
Я лишь вскидываю брови, но не удивляюсь.
- Это аналог фразе – как дела?
Парень улыбается, сверкая белыми зубами.
- Эээ… не знаю.
Я наклоняюсь к нему.
- Минет – двадцатка. Обычный – пятьдесят. Что-то особенное – еще пятьдесят сверху. С каждого, если есть желание. – Откидываюсь назад.
- Идет.
Черт. Я еще не допила кофе, а клиентура уже требует. Ну, по крайней мере, я не получу выговор от Грэга. Будет чем отмазаться.
- Не против, если я допью кофе?
- Конечно. – Он кивает и поднимаясь, возвращаясь к друзьям.
Когда-нибудь это случится. Когда-нибудь я уволюсь.
Дьявол. Как бы мне хотелось другой жизни.
Спросите, в чем проблема?
Проблема в том, чтобы заиметь нормальную жизнь, нужно увидеть себя в ней. А я не вижу.
Я вижу лишь стены домов и Иисуса Христа, в лице потного клиента, силящегося кончить.
Чтобы начать жизнь заново, нужно порвать с прошлым. А как с этим порвать, если большая часть жителей Папсквера, знает меня в лицо?
Представьте, если я устроюсь, скажем, кассиршей в каком-нибудь магазинчике и мне попадется босс, который когда-то пользовался моими услугами. И во что это превратиться? В трах, только на законных правах. Мол – я босс, а ты подчиненный. Я плачу тебе, а ты не рыпайся. Так?
Нет. Нужно, валить из Папсквера, тогда будет новая жизнь. Только… черт, я не хочу уезжать отсюда. Что держит? Да, хрен его знает. Подруг у меня нет. Только девочки по ночной работе. Мы общаемся лишь на улицах. Днем – мы не знакомы. Это удобно. Никто никого не дергает. Родителей тоже нет. Сестра в Пенсильвании. Парня, кстати, у меня тоже нет. Только не спрашивайте – почему? Это же глупо. Какой нормальный парень смириться с тем, что его девушка шлюха? Даже, если этим парнем, будет клиент. Так, что же меня держит в этом чертовом городе? Привычка? Да… он так прогнил, спуская в атмосферу нечистоты, что я стала зависимой от него. А может, мои воспоминая. Надежды, что все измениться. Я изменюсь.
Я поднимаюсь с места, направляясь к двери. Перед тем, как выйти, смотрю на влюбленную парочку.
Да, парень. Если бы твоя девушка не была такой сукой, ты не смотрел бы на меня таким голодным взглядом. Скажете, я виновата в том, что он захотел меня? Что во мне особенного, чего в ней нет? Она отличается от меня одеждой. Голосом. Возможно и телом. Но там-то, мы все одинаковые. Включи фантазию, девочка, и бой-френд трахнет тебя, как следует.
На улице, я запахиваю куртку и двигаю на другую сторону улицу. «Золотые мальчики» спешат следом, с запозданием на пару минут. Они следуют за мной, оглядываясь по сторонам, точно бояться, что их застанут. Добравшись до переулка, я оглядываю довольно грязные покои. Вместо кровати, кирпичная стена. Вместо дивана и кресел, мусорные контейнеры. Со стока, монотонно капает вода. Запах протухших продуктов, не лучшая замена ароматным свечам.
- Все или кто-то из вас? – спрашиваю я, когда троица показывается в поле зрения. В полумраке, их лица и фигуры, кажутся нечеткими.
- Я буду. – Вызывается «золотой мальчик» с темными волосами. Когда он подходит ко мне, я замечаю, как сверкают крохотные бриллиантики в его мочках. Богатенький мальчик, ищущий приключений на улице с продажными шлюхами. Как это прозаично.
Блондин, что говорил со мной в Старбаксе, протягивает купюры дрожащими руками.
Руку даю на отсечение, что его ладони такие же потные, как и подмышки толстяка на беговой дорожке.
- Резинка есть? – спрашиваю я, убирая деньги в бюстгальтер.
- Неа. Забыл. – Отвечает мальчик с темными волосами. Я вытаскиваю из-за отворота ботфорта серебряный квадратик и протягиваю ему.
- Сам справишься или помочь?
Парень ухмыляется, зажав квадратик между зубами и…
… в следующее мгновение, он хватает меня за горло, и с силой сжимает. Остальные, удерживают за запястья, прижимая к стене.
- Пикнешь, и я отрежу тебе язык. – Шипит он, зажав мои бедра, между своими ногами.
Вот и приплыли. И почему мужчины такие мудаки? Почему они скрывают свое истинное лицо в течение дня, а к ночи, обнажаются? Почему они так ненавидят нас? Мы им даем то, что не дают их жены… возможно, и любовницы. Почему они не показывают свое дерьмовое Я своим коллегам, друзьям и родным, а выплескивают все на нас? Как-будто, мы отбросы общества, с которым только один разговор – насилие.
Да, как бы это не глупо звучало, но проституток насилуют. Знаете, в чем разница, между сексом за деньги и сексом по принуждению? Когда за деньги, желание обоюдное и не столь проблематичное. Всунул, получил и пошел. Радуйся дальше жизни. А по принуждению… черт, мало того, что тебя трахнут, отлупят, так еще и заберут деньги. А этот парень, похоже и не собирается трахать в резинке. Экстремист.
Я киваю.
- Держите ее как следует. – Командует он. Блондин, перехватывает мое горло, пока «золотой мальчик» справлялся с молнией на джинсах. – Хочешь знать, почему это происходит с тобой?
Кого он строит из себя? Мистера Фила? Мне на хрен не укатились его размышления, почему ублюдок решил трахнуть меня, используя своих дружков.
- Не слышу ответа, шлюха? – рычит он. Я лишь смотрю на него, сузив глаза, прокручивая приемчики Даны Уайт.[5]  
- Что ты хочешь услышать? – хриплю я, дернувшись, когда он подхватив мою ногу, закидывает ее себе на талию.
- Хочу услышать от тебя вопрос – почему вы поступаете так со мной?
Хренов актеришка. Не верю – сказал бы Станиславский.
- Ты решил трахнуть мой мозг? – шиплю я, чуть опустив глаза вниз. Да… парень, тебе не помешал бы «Сиалис».[6]
- Что ты сказала, сучка? – парень пыжиться, передергивая вялый затвор. Но, похоже, у него не получается достигнуть нужной кондиции. Он чертыхается, смотря на меня убийственным взглядом. – За это, ты будешь отсасывать у меня до тех пор, пока твоя челюсть не отвалится. – Парень хватает меня за волосы и рывком опускает на колени.
Да, что ты? Тогда, стисни зубы, парень, потому что, твоему члену сулит трансплантация.
- Открывай рот, тварь!
Остальные, продолжают держать за руки, оттянув их назад. Мышцы больно натянулись в струнку, чуть ли не до хруста.
В тот момент, когда я отшатнулась от вялого отростка, раздался оглушительный крик. Он эхом отозвался по пустой и темной улице, как сбивающая с ног, волна. Парни дернулись.
- Что за? – «золотые мальчики» отпускают меня, метнувшись прочь. Третий, спешно застегивает молнию, и прорычав грязное проклятие, наотмашь бьет меня по лицу, убегая следом.
- Вот дерьмо. – Стону я, поднимаясь на ноги. Я слышу вой полицейской сирены и холодок бежит вдоль позвоночника.
Что-то случилось. Что-то плохое. Иначе, зачем здесь полиция?
Запахнув куртку, я бросаюсь из переулка в сторону своей рабочей точки. Мне было плевать, что копы могут упечь меня в участок по статье. Плевать, на боль в скуле и плевать на гребаные шпильки, что цепляются за ямки в асфальте. Адреналин бежит в крови, в унисон скорости.
Черт, что происходит? Две полицейские машины… третья, черный БМВ, припаркованный недалеко от точки. Дверь машины открыта и оттуда, что-то торчит…
Я подошла ближе, стараясь раньше времени не паниковать. В этом районе может произойти что угодно. На каждом шагу убивают, воруют, насилуют.
Гребаный район – место где я продаю свое тело, наплевав на собственную безопасность. От Грэга в помощь, только кулаки, да девятимиллиметровый, если припрет. В остальном, мы сами себе защитники.
Я делаю еще несколько шагов, наклонившись в сторону. Мои глаза округлились, рот открылся.
Срань Господня…
На заднем сидении, ничком, лежит мужчина… это его рука свисает, почти касаясь асфальта. А за ним… с белым, почти выжженным до бела, лицом и волосами, полусидит «Свит Бон».
 
[1] Слова песни группы Evanescence «Call Me When You`re Sober». (Прим. автора)
[2] Shorty – (на амер. сленге означает – девочка). (Прим. автора)
[3] Sweet bun (англ.) (Прим. автора)
[4] Герой фильма «Секретные материалы» (Прим. автора)
[5] Дана Уайт — президент американской организации по смешанным боевым единоборствам UFC. Довольно яркая и громкая личность в мире смешанных боевых искусств. Одна из самых влиятельных персон в мире спорта. (Прим. автора)
[6] Сиалис является средством лечения эректильной дисфункции (импотенции, расстройств эрекции) у мужчин. (Прим. автора)

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0242841

от 2 октября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0242841 выдан для произведения: «Не зови меня.
Если бы ты любил меня,
Ты бы был сейчас здесь, со мной.
Ты хочешь меня.
Давай! Найди меня!
Решайся же!».[1]
 
 
ГЛАВА 1
 
 
Я проститутка.
Я живу в дерьмовом квартале, где из соседей только наркоманы и пьяницы.
Мне двадцать пять лет и мое будущее – это подпирать стены домов, пока клиентура наслаждается техникой исследования женской анатомии.
Все называют меня – Шори.[2]
Но это не мое имя при рождении, скорее по профессии. И, черт возьми, я не сказала бы, что по призванию… всегда рвалась в университет или колледж. Хотела стать журналистом и писать гадости о правительстве. Но, мое будущее закончилось в крохотной комнатке, где умещается кровать, телевизор и кухня, которая отделяется фанерой. Дизайнер из меня хреновый, но по крайней мере это лучше, чем торчать на улице, за компанию с бомжами.
Работа не пыльная, но бывают и осечки. Клиенты попадаются разные, но все сходиться к одному и единственному – сексу.
Они трахают меня за деньги. За те деньги, на которые я покупаю еду, оплачиваю счет за квартиру и покупаю одежду.
Я бы хотела иметь больше денег, чтобы выбраться из дерьма… но мой сутенер не позволит. Кстати, этот ублюдок, забирает часть моего дохода. Так, что… дело не только в его разрешении. Дело в том, что я не смогу жить по другому. Я настолько привыкла к легким деньгам, что не желаю менять на что-то… наверное, стоящее.
Желание и возможности – это про меня. Я исполняю желания клиентов и даю им возможность ее воплотить в жизнь.
Клиенты.
Богатые… не очень богатые. Но по мне, главное, чтобы они были чистыми. Никогда не трахнусь с бомжом, и уж тем более не отсосу его грязный член. Медицинская страховка, конечно, окупит все. Но не хотелось бы подхватить какую-нибудь заразу, от которой будет самой тошно.
Но в моем районе, есть много девушек, которые не брезгуют подобной экзотикой. И когда я вижу, как вонючий бомж, в засохшей от грязи и мочи, одежде прижимается к одной из девочек… пихает в нее свой почерневший отросток, наверняка, набитый не только сифилисом, меня начинает воротить.
Обязательно с презервативом. Защита прежде всего.
Если у клиента нет энного предмета, у меня всегда под рукой.
Даже минет – в резинке.
К черту. Не люблю дантистов.
Вот такая у меня жизнь.
Веселая, правда?
Уже перевалило за полночь, и основная кучка шлюх, клубиться вдоль дороги, махая и визжа проезжающим машинам.
Клиенты, что имеют машины… плюс. Если на улице холодно, то в кабине тепло. Неудобно немного, но зато с комфортом, в смысле, тепла.
Я часто трахалась в машине. Клиенты предпочитали, чтобы я парковала свою задницу на их бедрах, пока руль больно впивается в мою спину. Но… эффект, я вам скажу – не плохой. Иногда, забываешься и начинаешь биться головой о потолок машины. Комично, но не плохо.
Клиенты кончают всегда.
Это же мужчины.
Я никогда не кончаю. Я симулирую.
Всегда.
Стону. Кричу. Если того требует клиент – ругаюсь.
Бывает, что клиентура не прочь бросить и мне грязным словечком в лицо.
Я же, мать его, исполнительница желаний!
Ну, подумаешь, назовут они меня – сукой или шлюхой.
Не обидно… но, отчасти это так.
Пока клиент трахает меня, он ругает свою жену, за ее дрянной характер и нежелание давать ему ежедневно. Ругает начальство, за то, что они его имеют… да, а он стонет, приговаривая: каково теперь тебе, мистер Твирс? А? какого, когда тебя трахают?
Я сдерживаю смех, морщась в притворной эйфории и прошу трахать меня еще сильнее и жестче. Хм.
Ругают друзей. Ругают прохожих, которые оказались слепыми баранами.
Иногда, мне кажется, что секс – это сплошная ругань. Может, так оно и есть?
Сегодня, я одела новое платье. Короткое, так чтобы были видны мои ноги и чуть мелькала задница. Глубокое декольте, приятная ткань. Сапоги на шпильке. Густой макияж. Все, как полагается.
Я товар, который должен продаваться. Поэтому, я должна соответственно одеваться. Откровенно, сексуально, чтобы клиент исходил слюной… спермой, он в любом случае изойдет. Но… первоначально, я должна заставить почувствовать к себе вожделение.
Машины проносятся и сигналят. Но ни одна сволочь не останавливается. С тем же успехом, можно было дожидаться, когда проедет грузовой поезд.
Становится холодно. Нужно было прихватить курточку. Но если я одену ее, тогда откровенность исчезнет за лишней одеждой. А клиенту нужно видеть, за что он платит. Мне он платит, за упругую и большую грудь и за задницу, которой можно затмить Мэрилин Монро на выхлопной воздушке. Жутко хочется кофе. Я бы не отказалась от большой порции латте со сливками. И еще хочется курить.
Курево помогает расслабится немного. 
Меня не особо тревожит, что клиент будет сетовать на вредную привычку, ведь дело не касается поцелуев.
Кстати, о поцелуях.
Никаких, черт возьми, поцелуев!
Табу.
Это равносильно, минету без резинки.
Этими губами я целую свою младшую сестру, так что увольте.
К тому же, клиенту это совсем не на руку.
Следы от помады. Не дай бог, на воротничке.
Поэтому, большая часть клиентов предпочитает брать меня сзади. Я не против. Я не вижу его лица, он моего. Я могу не стесняться закатывать глаза, если он боготворит мои прелести или еще что-то бормочет, пока набирает темп.
Так что все довольны.
Хм. Бывало, что клиентура приглашала к себе домой. Но, после того, как одной из девочек не особо повезло в этом поприще, все на отказ, опровергли такую идею. Не безопасно и… черт их угадаешь, этих извращенцев. На улице, он может оказаться обычным бедолагой с нехваткой ласки. А стоит только перейти порог – так превращается в чудовище.
Хорошо, что хоть в этом с нами согласился Грэг – наш сутенер.
Морда у клиента была оранжевой. Уж и не знаю, что он с ним сделал, но мочился парень несколько недель.
Достаю сигарету и подкуриваю.
- Дай, и мне, милая. – Кстати, а вот и та самая девочка, что попалась в руки чудовища. Все называют ее «Свит Бон»,[3]что значит – Сладкая булочка. Сладкая, потому что любит есть конфеты и шоколад. А булочка, ну, догадаться не сложно. Она женщина в теле. В приятной полноте. Смахивает на доярку – вместо сисек – ведра, а вместо задницы – бидоны. Пышная копна рыжих кудряшек. Кожа, точно лилия, зеленые глаза. Не красавица, но что-то в ней есть, что привлекает мужчин. Может, формы? По мне… у нее чертовски заразительный смех. Даже если она брякнет глупость и начнет ржать, так все подхватывают.
Так о чем это я. Ах, да. Попался нашей толстушке один молодой, красивый и богатый клиент. Он привез ее домой, объяснив, не желание заниматься этим делом на улице или дома, потому как ему нужно подготовится. Хм… к чему?
Клиент велел «Свит Бон» раздеться догола и лечь на стол. Она исполнила его прихоть, и пока ее пышное тело, привыкало к твердой поверхности обеденного стола, клиент привязывал ее ноги и руки веревками к ножкам стола, хваля ее пышное тело. Он говорил, что это не просто складки… это хранилище жизненных запасов углеводов и жиров.
Знаете, он мне напомнил мистера Инканто.[4]Смахивает на стеснительного маньяка, у которого были проблемы с недостатком выработки липидов. Вирджил отбирал своих жертв, чисто из-за большого количества жира, который в последствии и вытягивал.
Ну, так вот. Привязав нашу пышку, клиент сам разделся. Тело неплохое, отметила «Свит Бон», только член маленький. Хм… неудивительно, что ему нужно было время подготовится. После, он нанес на ее тело взбитые сливки. Залил все, кроме лица. А сверху, еще полил шоколадным топингом. Такое вот, живое пирожное.
«Свит Бон», говорила, что ожидала от парня, вроде – визуального секса. Ну, типо знаете, когда смотришь и дрочишь. Она тоже так думала, что облив ее сладостями, клиент начнет дергать своего мышонка, а он только тяжело дышал и выпучивал глазенки. Член у него встал… только вот размер не изменился. В итоге… клиент стал слизывать сливки с ее бедер, шепча – как сладко, как хорошо. За это дерьмо он заплатил сотню, так что «Свит Бон» оставалось только притворно постанывать. Хотя, она была бы сама не прочь перекусить вкусняшкой. Когда клиент добрался до междометия, запустив свой язык внутрь ее… хм, сливковой сердцевины, то неожиданно дернулся, как от удара. Дыхание у него сбилось. Белки покраснели. «Свит Бон» подумала – ну, может, он так кончает… неожиданно? Ан, нет. Это придурок, навалился на нее и стал душить, крича – что она испортила его жратву. Он ударил ее несколько раз по лицу. «Свит Бон», женщина крупная, и если попадешься под ее кулак – мало не покажется. Поэтому… она сделала вид, что потеряла сознание, а в голове уже созрел неплохой план, как проучить ублюдка.
Клиент замер. Испугался. Естественно.
Никакой уважаемый мистер, не захочет иметь дело с мертвой проституткой. Короче, он развязал ей руки и… наша пышка ринулась в бой. Отделала его по почкам… а потом и Грэг добавил.
Так что, после подобного дерьма, никто из девчонок не желает кататься к клиентам на дом. Если приспичило трахнуться, зайди за угол и спусти штаны.
- Черт, как кофе охота. – Я от холода, переступаю с ноги на ногу. – Грэг здесь?
- Пока нет. – Отвечает «Свит Бон», густо затягиваясь сигаретой.
- Пойду, куплю кофе. Прикроешь меня?
- Ты с ума сошла? Грэг тебя живьем сожрет и не подавится.
- Скажи, что у меня клиент.
«Свит Бон» качнула головой.
- Эй, погоди, – она снимает куртку и протягивает мне. – Надень, чтобы лишних мудаков, бесплатной порнухой не кормить.
- Спасибо.
Когда-нибудь, я прикрою свою лавочку. Уволюсь к чертям, только и видели мои пятки. Черт, как же я замерзла. Представляете, какого это пялить на себя легкие шмотки и стоять черт знает сколько на улице, пока не покажется клиент? Как это называют люди – издержки работы? Ну, да. Особенно по вечерам, когда температура понижается. А представьте, когда наступает зима? Осень уже бредет по городу, огорошивая дождями и холодными ветрами. А ты обязана торчать в короткой юбке и топе.
Черт бы побрала Грэга.
Иногда, так хочется надеть джинсы… ага, только попробуй. Потом проблем не оберешься.
Хуже, если простынешь. У клиентов, бацильные пользуются хреновым спросом. Так, что, если схватила лихорадка, приходится отсиживаться дома и терять навар. Теряешь навар, сидишь впроголодь, если у тебя, конечно, нет сбережений. У меня есть. На год хватит, чтобы пожить в достатке. Вообще, я коплю на собственный дом. Глупо надеется, что заработка от проституции хватит на свою крышу… но, надежда умирает последней, верно?
Я ускоряю шаг, пересекая улицу, вдоль домов с потухшими окнами и мигающими от неоновых вывесок, ночных магазинчиков. Через тридцать футов, видится пресловутая надпись «Старбакс» и стеклянные витрины, через которые просачивается запах жареного кофе.
Толкнув дверь, я вхожу внутрь и расправляю плечи. Здесь тепло и вкусно пахнет. Я подхожу к витрине, наклоняюсь к выставленным пирожным и пирожкам. Куртка «Свит Бон», чуть великовата, и доходит до линии платья, так что, когда я наклоняюсь, все что, у хороших девочек держится под замком, у меня выставлено на показ. Я бросаю взгляд в сторону, приметив троицу подростков и парочку. Девушка изумленно распахивает глаза, когда ее парень, чуть ли не давиться слюной, уставившись на мою задницу.
- Что желаете?
Я выпрямляюсь.
- Большое латте с сахаром и сливками. – Я поворачиваюсь лицом, скрестив ноги в лодыжках и ухмыляюсь. Да-да-да… какие знакомые взгляды. Так смотрят акулы, когда жрать приспичит, и не далеко плавает серфер. А молодняк, одетый в кожаные куртки, уже ведут подсчеты, у кого сколько денег.
Черт. Неужели, я так похожа на проститутку? У меня на лбу написано – предоставляю платные услуги? Почему, допустим… они не могут принять меня за девушку байкера или металлиста? О готах молчу… у меня с ними – небо и земля. Только что, волосы – черные, гладкие, как шелковый шарф. А в остальном, я могу быть кем угодно. Потому, что все девушки подобных банд – одеваются откровенно. Черт, да они все шлюхи, если так подумать. Да, у меня высокие лаковые сапоги на шпилях… и несуразная куртка. Хм, как будто я впопыхах убегала от внезапно явившейся женушки. Ага. Но это ничего не меняет.
Все женщины шлюхи.
Абсолютно.
Даже те, что ведут себя, как законченные праведницы, ходят в церковь и пекут пироги по воскресеньям, все равно – шлюхи. Мысленно, это точно. У каждой женщины в голове картинки того, чтобы она сделала со своим мужчиной. Как бы она его трахнула, или как бы хотела, чтобы ее трахнули. Только вот… не все это могут воплотить в жизнь. Жаль. Может, если бы жены были куда побойчее, не было бы спроса на шлюх.
- Ваше латте.
Я плачу за кофе и иду к столику, ближе к выходу. Кожаные диванчики… хм… помниться, был у меня клиент, который любил трахаться на заднем сидении. А страсть, собственно, проявлялась в том, как скрипит кожа под моей задницей, пока он работал. После, он долго обнюхивал мои ягодицы, убедившись, что они достаточно хорошо пропитались запахом и раскраснелись. Платил хорошо.
Да… он мне даже нравился в своей извращенной манере.
Делаю глоток кофе и жмурюсь, пропуская через себя кофейное удовольствие. Если бы секс измеряли в кофе… я была бы на первом месте. Кофеманка из меня еще та. Смотрю в окно, на стеклянную витрину, обклеенную порно-рекламой.
Этот город разлагается. Серьезно. В нем не осталось того, что я помнила по детству.
Запах… люди… магазины… все это кануло в дыру.
Папсквер… умер от передозировки дерьма. При чем, того дерьма, что источают его же жители. Я скучаю по тому, что было раньше. Скучаю по родителям… жаль, что их уже нет. Хотя, с другой стороны, я рада, что они не видят меня в моем дерьмовом поприще. Папа умер, когда мне было двадцать два. Мама, через шесть месяцев. Папа, от инсульта. Мама, от старости.
От разложения.
Вот откуда истоки моей профессии. Вот, почему я стала проституткой. Мне нужны были деньги на дорогие лекарства отцу, а моей зарплаты продавца, не хватало. Я не думаю, что успела бы скопить нужную сумму, до того, как папино сердце окончательно остановилось.
Из родных у меня осталась только двоюродная сестра. Ей двадцать. Она учится в колледже, в Пенсильвании. Я рада, что, хотя бы у нее все хорошо… пусть мы и не общаемся уже год. Так получилось.
Чертова профессия. Я и за профессию это не считаю. Черт, это дерьмо – лишь способ разложить себя еще больше, подкладывая свое тело под первых встречных.
Так… горько вспоминать, почему сестра перестала со мной общаться.
Ее бой-френд. Он снял меня. Хм… если бы я знала, что он ее парень, то ни в жизни бы не согласилась. Короче, сестренка увидела нас, в его машине. Черт, не хорошо получилось. Представляю, что она испытала, когда увидела меня, трахающего ее парня.
Когда она назвала меня… шлюхой… что было правдой. Я не обиделась на нее. Я пыталась объясниться. А вот с парнем, у меня был другой разговор. Я вернула ему, его поганые деньги… и, видит бог, хотела врезать по его вшивой морде. Но обошлась тем, что если я узнаю, о его походах налево, тогда его кишка окажется в его глотке.
Отворачиваюсь от окна, бросив взгляд на парня, что косится в мою сторону. Ему не удобно, потому что девушка, как сторожевой бультерьер, следит за его взглядом. А он хитрит, чуть ли не выворачивая глаза наизнанку. Троица, «золотых мальчиков», судя по липким улыбкам, пришли к выводу, что деньжат у них хватит на вечеринку. Один из них, в спортивном пиджаке и короткими светлыми волосами, поднимается и подходит ко мне.
- Привет. – Он садится напротив, оценивая мое лицо, по всем параметрам шлюхи.
- Привет. – Я хлебаю кофе. Не плохо бы закурить.
- Сколько ты стоишь?
Я лишь вскидываю брови, но не удивляюсь.
- Это аналог фразе – как дела?
Парень улыбается, сверкая белыми зубами.
- Эээ… не знаю.
Я наклоняюсь к нему.
- Минет – двадцатка. Обычный – пятьдесят. Что-то особенное – еще пятьдесят сверху. С каждого, если есть желание. – Откидываюсь назад.
- Идет.
Черт. Я еще не допила кофе, а клиентура уже требует. Ну, по крайней мере, я не получу выговор от Грэга. Будет чем отмазаться.
- Не против, если я допью кофе?
- Конечно. – Он кивает и поднимаясь, возвращаясь к друзьям.
Когда-нибудь это случится. Когда-нибудь я уволюсь.
Дьявол. Как бы мне хотелось другой жизни.
Спросите, в чем проблема?
Проблема в том, чтобы заиметь нормальную жизнь, нужно увидеть себя в ней. А я не вижу.
Я вижу лишь стены домов и Иисуса Христа, в лице потного клиента, силящегося кончить.
Чтобы начать жизнь заново, нужно порвать с прошлым. А как с этим порвать, если большая часть жителей Папсквера, знает меня в лицо?
Представьте, если я устроюсь, скажем, кассиршей в каком-нибудь магазинчике и мне попадется босс, который когда-то пользовался моими услугами. И во что это превратиться? В трах, только на законных правах. Мол – я босс, а ты подчиненный. Я плачу тебе, а ты не рыпайся. Так?
Нет. Нужно, валить из Папсквера, тогда будет новая жизнь. Только… черт, я не хочу уезжать отсюда. Что держит? Да, хрен его знает. Подруг у меня нет. Только девочки по ночной работе. Мы общаемся лишь на улицах. Днем – мы не знакомы. Это удобно. Никто никого не дергает. Родителей тоже нет. Сестра в Пенсильвании. Парня, кстати, у меня тоже нет. Только не спрашивайте – почему? Это же глупо. Какой нормальный парень смириться с тем, что его девушка шлюха? Даже, если этим парнем, будет клиент. Так, что же меня держит в этом чертовом городе? Привычка? Да… он так прогнил, спуская в атмосферу нечистоты, что я стала зависимой от него. А может, мои воспоминая. Надежды, что все измениться. Я изменюсь.
Я поднимаюсь с места, направляясь к двери. Перед тем, как выйти, смотрю на влюбленную парочку.
Да, парень. Если бы твоя девушка не была такой сукой, ты не смотрел бы на меня таким голодным взглядом. Скажете, я виновата в том, что он захотел меня? Что во мне особенного, чего в ней нет? Она отличается от меня одеждой. Голосом. Возможно и телом. Но там-то, мы все одинаковые. Включи фантазию, девочка, и бой-френд трахнет тебя, как следует.
На улице, я запахиваю куртку и двигаю на другую сторону улицу. «Золотые мальчики» спешат следом, с запозданием на пару минут. Они следуют за мной, оглядываясь по сторонам, точно бояться, что их застанут. Добравшись до переулка, я оглядываю довольно грязные покои. Вместо кровати, кирпичная стена. Вместо дивана и кресел, мусорные контейнеры. Со стока, монотонно капает вода. Запах протухших продуктов, не лучшая замена ароматным свечам.
- Все или кто-то из вас? – спрашиваю я, когда троица показывается в поле зрения. В полумраке, их лица и фигуры, кажутся нечеткими.
- Я буду. – Вызывается «золотой мальчик» с темными волосами. Когда он подходит ко мне, я замечаю, как сверкают крохотные бриллиантики в его мочках. Богатенький мальчик, ищущий приключений на улице с продажными шлюхами. Как это прозаично.
Блондин, что говорил со мной в Старбаксе, протягивает купюры дрожащими руками.
Руку даю на отсечение, что его ладони такие же потные, как и подмышки толстяка на беговой дорожке.
- Резинка есть? – спрашиваю я, убирая деньги в бюстгальтер.
- Неа. Забыл. – Отвечает мальчик с темными волосами. Я вытаскиваю из-за отворота ботфорта серебряный квадратик и протягиваю ему.
- Сам справишься или помочь?
Парень ухмыляется, зажав квадратик между зубами и…
… в следующее мгновение, он хватает меня за горло, и с силой сжимает. Остальные, удерживают за запястья, прижимая к стене.
- Пикнешь, и я отрежу тебе язык. – Шипит он, зажав мои бедра, между своими ногами.
Вот и приплыли. И почему мужчины такие мудаки? Почему они скрывают свое истинное лицо в течение дня, а к ночи, обнажаются? Почему они так ненавидят нас? Мы им даем то, что не дают их жены… возможно, и любовницы. Почему они не показывают свое дерьмовое Я своим коллегам, друзьям и родным, а выплескивают все на нас? Как-будто, мы отбросы общества, с которым только один разговор – насилие.
Да, как бы это не глупо звучало, но проституток насилуют. Знаете, в чем разница, между сексом за деньги и сексом по принуждению? Когда за деньги, желание обоюдное и не столь проблематичное. Всунул, получил и пошел. Радуйся дальше жизни. А по принуждению… черт, мало того, что тебя трахнут, отлупят, так еще и заберут деньги. А этот парень, похоже и не собирается трахать в резинке. Экстремист.
Я киваю.
- Держите ее как следует. – Командует он. Блондин, перехватывает мое горло, пока «золотой мальчик» справлялся с молнией на джинсах. – Хочешь знать, почему это происходит с тобой?
Кого он строит из себя? Мистера Фила? Мне на хрен не укатились его размышления, почему ублюдок решил трахнуть меня, используя своих дружков.
- Не слышу ответа, шлюха? – рычит он. Я лишь смотрю на него, сузив глаза, прокручивая приемчики Даны Уайт.[5]  
- Что ты хочешь услышать? – хриплю я, дернувшись, когда он подхватив мою ногу, закидывает ее себе на талию.
- Хочу услышать от тебя вопрос – почему вы поступаете так со мной?
Хренов актеришка. Не верю – сказал бы Станиславский.
- Ты решил трахнуть мой мозг? – шиплю я, чуть опустив глаза вниз. Да… парень, тебе не помешал бы «Сиалис».[6]
- Что ты сказала, сучка? – парень пыжиться, передергивая вялый затвор. Но, похоже, у него не получается достигнуть нужной кондиции. Он чертыхается, смотря на меня убийственным взглядом. – За это, ты будешь отсасывать у меня до тех пор, пока твоя челюсть не отвалится. – Парень хватает меня за волосы и рывком опускает на колени.
Да, что ты? Тогда, стисни зубы, парень, потому что, твоему члену сулит трансплантация.
- Открывай рот, тварь!
Остальные, продолжают держать за руки, оттянув их назад. Мышцы больно натянулись в струнку, чуть ли не до хруста.
В тот момент, когда я отшатнулась от вялого отростка, раздался оглушительный крик. Он эхом отозвался по пустой и темной улице, как сбивающая с ног, волна. Парни дернулись.
- Что за? – «золотые мальчики» отпускают меня, метнувшись прочь. Третий, спешно застегивает молнию, и прорычав грязное проклятие, наотмашь бьет меня по лицу, убегая следом.
- Вот дерьмо. – Стону я, поднимаясь на ноги. Я слышу вой полицейской сирены и холодок бежит вдоль позвоночника.
Что-то случилось. Что-то плохое. Иначе, зачем здесь полиция?
Запахнув куртку, я бросаюсь из переулка в сторону своей рабочей точки. Мне было плевать, что копы могут упечь меня в участок по статье. Плевать, на боль в скуле и плевать на гребаные шпильки, что цепляются за ямки в асфальте. Адреналин бежит в крови, в унисон скорости.
Черт, что происходит? Две полицейские машины… третья, черный БМВ, припаркованный недалеко от точки. Дверь машины открыта и оттуда, что-то торчит…
Я подошла ближе, стараясь раньше времени не паниковать. В этом районе может произойти что угодно. На каждом шагу убивают, воруют, насилуют.
Гребаный район – место где я продаю свое тело, наплевав на собственную безопасность. От Грэга в помощь, только кулаки, да девятимиллиметровый, если припрет. В остальном, мы сами себе защитники.
Я делаю еще несколько шагов, наклонившись в сторону. Мои глаза округлились, рот открылся.
Срань Господня…
На заднем сидении, ничком, лежит мужчина… это его рука свисает, почти касаясь асфальта. А за ним… с белым, почти выжженным до бела, лицом и волосами, полусидит «Свит Бон».
 

 

[1] Слова песни группы Evanescence «Call Me When You`re Sober». (Прим. автора)
[2] Shorty – (на амер. сленге означает – девочка). (Прим. автора)
[3] Sweet bun (англ.) (Прим. автора)
[4] Герой фильма «Секретные материалы» (Прим. автора)
[5] Дана Уайт — президент американской организации по смешанным боевым единоборствам UFC. Довольно яркая и громкая личность в мире смешанных боевых искусств. Одна из самых влиятельных персон в мире спорта. (Прим. автора)
[6] Сиалис является средством лечения эректильной дисфункции (импотенции, расстройств эрекции) у мужчин. (Прим. автора)

 

Перекресток Глава 10