ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ТЕТРАДЬ. Часть первая. Глава 8. Стандарт, который съел программу. Ремесло Диснея
Одиозное словосочетание «стандарт образования» возникло в российской педагогической жизни тоже в 1990-е годы. Это и печальная, и смешная история одновременно. В нашей стране нет ни одного педагога, который не застал бы своё время реформы или модернизации образования. А уж в последние десятилетия этой дерготни прибавилось столько, что на каждого учителя уже приходятся несколько реформ/модернизаций. Ну, мы же всё время переделываем социально-экономическую жизнь, стало быть, хотим, чтобы из школ выходили такие человеческие единицы, которые вписываются в обновлённые реалии, как солдаты в армию.
Буржуазная революция, разумеется, тоже сказала своё веское слово. Те реформаторские потуги, которые имели место в середине 1980-х годов благодаря перестройке, быстро объявили вредными и античеловечными – как всё, связанное с советским периодом и с коммунистической идеологией. Исчезло министерство просвещения, появился Государственный комитет образования. Когда распался СССР, он трансформировался в министерство образования России, а с 2004 года – министерство образования и науки РФ. И всякий раз обновлённая вывеска на главной педагогической конторе приводила к созданию какого-нибудь научного объединения по проведению реформаторских мероприятий. Первое время в эти объединения ещё входили люди из Российской академии образования, потом их сменили представители Высшей школы экономики. Мысль о необходимости стандартов в образовании возникла очень просто: на Западе они существуют, пусть и у нас будут. Вообще – зачем велосипеды изобретать? Возьмём их на милом Западе и поедем в светлое будущее.
Как только ни оправдывали эту затею! И содержание-то образования без стандартов никак не улучшить, и детям-то невозможно сориентироваться при переходе из одной школы в другую, и поднять-то уровень знаний самих учителей без этой волшебной меры просто невозможно… На деле же возник весьма прибыльный бизнес для образованческих дельцов. Нет, многие разработчики этих (всё быстрее сменяющих друг друга) мертворождённых бумажек не отдавали себе отчёта в том, что происходит, они искренне полагали, что способствуют чему-то важному.
Вдумайтесь: зачем нужен какой-то стандарт параллельно учебной программе? Ведь качественная программа – это фиксация конкретной цели, которая стоит перед преподавателем (для каждого ученического возраста – отдельная, с учётом возможностей его сознания, но работающая на обозначенный для всей предметной области результат) и перечень необходимых средств для её достижения (то есть конкретные задачи, которые должен уметь решать ученик). Всё. Что вы там, учёные господа, ещё мусолите?
Вместо этого в программу впихивается растущий, как на дрожжах, статистический материал, который при ближайшем рассмотрении есть несусветный сумбур, только отрывающий и учителя, и ученика от реального сотрудничества в познавательном процессе. Но это ещё ладно – толковый учитель умеет вытряхнуть всё лишнее и сосредоточиться на тех моментах, которые действительно связаны с целью, к которой он идёт. А бестолковый? А бестолковый выхватывает некоторые случайные фрагменты, которые близки его субъективному вкусу, и смакует их перед учениками. И вот вслед за стандартами, которые представляют собой ту бабу, что хочется сбросить с воза, российскому образованию навязали тестовые методы проверки усвоенного материала. Этого не могло не произойти – подмена программы стандартом требует всё большей формализации, которая как бы демонстрирует… индивидуальный подход к ученикам. Ну, у них же разные баллы по ЕГЭ – что ещё нужно? :)
В общем, не стОит удивляться тому, что теперь мы наблюдаем так часто фикцию обучающей деятельности. И в школе, и в вузе. Те велосипеды, которые с горячностью оседлали строители спасительной демократии два десятилетия назад, в другую сторону привезти не могут. Если Цукерберг – пронырливая посредственность, извлечённая рулевыми рынка из недр супер-пупер-рейтингового Гарварда, – представляется неискушённым жертвам образовательного стандарта властителем дум, то о чём говорить? Российские же педагоги опять виртуозно разговаривают на двух языках: на одном – с детьми, на другом – с чиновниками. А это не только нелегко, но и не всегда безопасно.
Симон Соловейчик не уставал писать о вреде стандартизации в образовании. Ведь если главное слово для желающего обновиться общества «свобода», то школу надо не контролировать без конца, не выматывать бессмысленными инструкциями, а просто пустить в самостоятельное плавание. Да, обсудить программы, сконцентрироваться на главном, переписать, воспринимать как обязательные для всех маршрутные листы, – ну и хватит. Всё равно на самом деле образовательные учреждения разные, как ты их ни причёсывай. Формальное, общее для всех людей, поддерживается самой природой в нужной мере – зачем мы ей не доверяем?
Но многим в те годы не давали покоя лавры организаторов нового образования. Они успешно выплеснули ребёнка из корыта – сначала как-то кривенько научились произносить само словечко «стандарт», потом подводить под него некую спасительную теоретическую базу, потом уже с жаром доказывать, что без него российскому образованию надо сыграть реквием… Я не о чиновниках: они всегда слуги власти, действующие по принципу двух «у» – угадать и угодить. Я о тех, кто гордо называл себя философами образования.
Где-то к 1995 году произошёл идеологический кризис у самого Соловейчика. «Будем держаться вместе», – сказал он мне полушутя, когда я сообщила, что собираюсь оставить педагогическую практику и зарабатывать хлеб насущный только журналистикой. И добавил уже грустно: «Конечно, тебе надо сосредоточиться на своей литературе…» Я не очень поняла тогда подтекст этой фразы: его заслонило странное выражение «своя литература» – мою писанину можно назвать литературой? Потом только дошло, что у него всё не так гладко, как может показаться, что его мучает что-то и более того – ему нужна помощь, но он не решается о ней просить.
Я перебралась на работу в редакцию. С редколлегией на тот момент отношения стабилизировались, хотя, конечно, не только благодаря моим усилиям, но и открытой поддержке Соловейчика. Но теперь коллеги получили возможность общаться со мной чаще и подробнее. С одной стороны, это делало наши контакты более содержательными. С другой стороны, я ещё отчётливее, чем раньше, видела пропасть между главным редактором и его ближайшими помощниками. Хотя утешала себя тем, что она образовалась вследствие масштаба личности руководителя: как ещё эти барышни могли с ним соотноситься?
Однако главная беда заключалась в том, что всё более кристаллизирующаяся в капитализм социальная реальность уверенно кричала: человек не важен – важна прибыль. А значит, нужны опять же теоретические пассажи для приглушения этого акцента. Нет-нет, ну что вы, россияне: это всего лишь трудности переходного периода, потерпите, пока у нас рынок дикий, это этап первоначального накопления капитала, а дальше всё устаканится. Какое накопление капитала, в каком заповедном российском месте он сам собой образовался и начал это своё накопление? Его завезли в страну, и он благополучно заработал на рулевых международного рынка, которому дикое состояние уже давно нигде не грозит.
Открыла «Первое сентября» – на «культурной» полосе небольшая заметка Соловейчика о том, что американские мультфильмы полезны для здоровья маленьких детей. Захожу в кабинет главного:
- Это какие мультфильмы? Там, где всё гремит, визжит, падает, дёргается, взрывается? Или где странный медведь в маечке до пупа мотается из стороны в сторону?
- Ну, почему ты так?.. Они тоже неплохие…
- Неплохие. Но с нашими рядом не стояли. И именно по части полезности для здоровья маленьких детей.
- Понимаешь, так надо. Мы же современные люди и на своей культуре зацикливаться не должны.
- Да я не про то. Не в том дело – наши или не наши. Если б художественный уровень Диснея действительно превосходил то, что наши мультипликаторы сделали, я бы слова не сказала. Но ведь он просто толковый ремесленник. А уж польза для здоровья при таком звуке и такой суете в кадре…
Он отмолчался. Через пару недель опубликовал огромную статью о Макаренко. Тогда как раз очень модно было его пинать ногами. Правда, статья получилась больше не про педагогическое мастерство, а про личную жизнь замечательного человека – и всё же хотя бы таким образом Соловейчик выразил несогласие с поведением тех, кто готов был топтать «всё прежнее».
31 января 2013 года
P.S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.
Да, помню эти мультики Диснеевские наши дети смотрели постоянно. Я против ЕГЭ по истории - как можно вместить всю историю в эти тесты? Наугад отвечать? А ЕГЭ по литературе? Эссе заменяет сочинение....
Помочь сайту
Поздравления
