ГлавнаяПрозаЭссе и статьиМемуары → Мы – студенты УПИ /памяти Б.Бычкова/

Мы – студенты УПИ /памяти Б.Бычкова/

13 апреля 2016 - Эдмунд Гольцман
article338162.jpg
                                                                                                   

                                         Памяти    Бориса Бычкова   посвящается
                                                   /06.04.35-30.10.11/
                                             
     ...Сразу после вступительных экзаменов на энергофак УПИ (август 1956),
 всех выдержавших конкурс (более 3-х человек на одно место) разбили на учебные
 группы по будущим специальностям,  по 25 человек в группе. Состав нашей группы,
 Э-85, мало изменился за 5 лет учёбы: до выпуска 1961г. благополучно добрались
 20 человек, плюс несколько вновь пришедших переводом на разных курсах
      До поступления в институт никто в группе друг с другом знаком не был.
 Сначала мы прочитали свои фамилии в списках групп, потом было первое  -
 организационное собрание,где нам объявили, что на один месяц (сентябрь)
 направляемся на уборку урожая в помощь колхозникам в один из отдалённых
районов области. По пути в колхоз, а везли нас всю ночь в неосвещаемых и
неотапливаемых товарных вагонах (телятниках), собственно, и начали знакомиться.
   В колхозе выполняли все работы, какие укажут: копали картошку, турнепс,
 убирали капусту, работали на жатках и зерноуборочных комбайнах,  на току -
открытом складе по первичной переработке и сушке зерна - вручную
перелопачивали, грузили и разгружали зерно. Погода была в основном
отвратительная: дождь, слякоть, ветер. Многие ходили сопливые, кашляли.
  Кормились в полуоткрытой всем ветрам самодельной дощатой столовой, где
 кашеварили несколько студенток из параллельной группы.
   Деревня, где нас подселили для ночёвок по нескольку человек в избы к
колхозникам, не была подключена к электросетям, и по окончанию светового дня
темнотища стояла стопроцентная. Был, правда, один на всю деревню дизель-
генератор, который запускали неведомо по какому распорядку, раза два в неделю
на час-полтора.  Тогда тускло и с подмигиваниями светила единственная в избе
электролампочка. Ни радио, ни - увы, телефона. При керосиновых лампах по
вечерам развлекались рассказами и анекдотами, игрой в дурачка и т. п .
Особо замёрзшие грелись у русской печи.
 Такие довольно суровые будни были для многих вчерашних городских школьников
очень даже необычны. Но это наше окунание в неприукрашенную жизнь сразу
выявило, кто чего стОит,  притёрло и сблизило, несмотря на разницу характеров,
взглядов и прошлых привычек.
     В основном все студенты в группе были примерно одного возраста 1938-39 года
рождения, за исключением  двух «старичков», которые были постарше года на три -
четыре. Одним из них был Борис Бычков.
   Имея за плечами более основательный жизненный опыт, Борис не выпячивался, не
лез в лидеры, хотя к нему нередко обращались за советами и за помощью как к
старшему.В нём оценили его рассудительность, чувство товарищества, тонкое
чувство юмора, и он быстро стал в группе своим и равным. В дальнейшем он всегда
на равных делил с нами все радости, трудности и невзгоды студенческих лет.
   Помнится, как Борис развеселил нас своей изобретательностью, соорудив  из
двух безопасных бритвочек  и  картофелины   электрокипятильник , которым  до
 предела нагрузили  несчастную колхозную электросеть, подогревая воду для бритья.
   Пребывание в колхозе почти на полтора месяца задержало начало занятий.
Нехватка учебного времени была скомпенсирована за счёт каникул. После первого
курса нам дали отдохнуть пару недель, после чего двинули на сельхозработы на
целину — в Алтайский край, в таких же, разумеется, телятниках.
  Об условиях жизни на селе мы уже имели представление, только спать пришлось
 в передвижных вагончиках на нарах, в жуткой тесноте, вплотную, буквально, как
сельди в бочке, где повернуться можно было только сразу всем.
  Работа опять была разнообразная: на току, на дёргании льна, на жатках и
комбайнах. Несколько человек, и я в их числе, трудились на погрузке и перевозке
в степной совхоз брёвен из дальней  лесосеки. Борис работал помощником
комбайнёра.
   Вагончики поставили рядом с механизированным током, где - о, радость- был
 свой «движок» т. е. дизель-генератор.
   Построили себе навес-столовую, провели электропроводку и выпросили в
 местном клубе старую радиолу с «пластинками» - музыкой и песнями, так что
 «культурный досуг» мы себе обеспечили.
  Не забывало нас и местное начальство: наезжали инструктора из района и области
 - проводить «воспитательную работу в массах». Запомнились такие «ценные указания»:
   -Иностранных слов не употреблять!
   -Короткие волны запретить!                  
   В жизни на целине было вообще много забавного. Когда мы в первый день только
ещё  строили столовую, неподалёку на привязи пощипывал травку молодой бычок.
   Ситуация стала комичной, когда за ним пришла хозяйка и ласково позвала :  Боря, Боря...
   Борис оценил юмор и хохотал вместе с нами.
    Занятия на 2-м курсе начались с  опозданием на 1,5 месяца. Снова жуткие
гонки лекций, практических и лабораторных занятий и всякого рода «обязаловок»–
работ, типа коллективных и индивидуальных «субботников», разумеется,
 неоплачиваемых, придумывать которые всякие общественные организации
 и комитеты  были великие мастера.(К примеру: в фонд города, в фонд памятника,
 в фонд фестиваля  и  т.п.)
   Общежитий для проживания студентов нехватало, многие, в том числе, и Борис
 и я вынуждены были первые годы снимать койки на частных квартирах, довольно
далеко от института. Однако, большую часть свободного времени всё равно
проводили у ребят в общежитии, где и занимались и общались  и веселились в часы досуга.
    Получив, наконец, место в общежитии, Борис поселился в четырёхместной
комнате  с такими же,  как  он  «старичками» - Кимом Чурюмовым из нашей
группы, Толей Трапезниковым и Пашей Кондрашовым, из параллельных групп.
    Их комната стала одной из студенческих «гаваней», где собирались по разным поводам.
    Помню, что первый в жизни магнитофон я пощупал именно здесь. Борис первым
 в нашей группе приобрёл только-только появившиеся в продаже полупроводниковые
 триоды и стал собирать карманный радиоприёмник. Нужно сказать, что с деньгами
 всегда у всех была великая напряжёнка, и выходом из этого финансового тупика  была
 ночная работа студентов  по ручной разгрузке вагонов на  базе  «Гастроном».
   Перед третьим курсом вместо каникул - снова целина, теперь в Кустанайскую
 область  Казахстана. Дела уже привычные, только живём в палатках.
   Электроэнергии поблизости нет, так что ламповому радиоприёмнику с питанием
 от сети, который Бычков на всякий случай взял с собой, не суждено было
 скрасить нам жизнь. Одни только волнения доставил: еще в Свердловске  при
 переезде  на  вокзал  кто-то из ребят  в суматохе забыл его в трамвае, но
  спохватившись, быстро догнали тот трамвай на такси.
    Нам  предстоит убирать комбайнами и перерабатывать на току пшеницу.
 Пока она на полях дозревает, занимаемся вместе с механизаторами ремонтом и
 подготовкой техники.
  Дней через семь-восемь переезжаем со своими палатками на полевой стан,
 километров за десять от ближайшего села. Степь да степь кругом... Работаем,
 кто на комбайнах, кто на току до самых морозов. Утепляем брезентовые палатки
 соломой, придавливаем ветками и жердями, чтобы не разнесло ветром.
 Сами натягиваем на себя на ночь всё, что есть с собой, зарываемся в солому,
 чтобы не замёрзнуть.Пока палатки и поля занесены снегом, работы нет.
 Днём греемся у костров, благо - расхода солярки никто не учитывает.
    Через несколько дней снег тает и исчезает, убираем недоубранное, приводим
 в порядок «бурты» - горы невывезенного мокрого зерна на открытом току,  и  -
 в обратный путь:
 из  института  пришла телеграмма  -  через четыре дня - с середины октября
 начало занятий.
    Проезжая на грузовике мимо небольшого казахского степного озера, просим
 остановиться  и  на  прощание  еще  раз  по-быстрому купаемся в  ледяной воде.
    Самое трудное время по объёму и сложности материала, который следовало
 усвоить, это были   2-й    и  3-й  курсы. Окончившне третий курс редко не
 заканчивали институт.
     После третьего курса дышать нам стало полегче. Отличной была летняя
 производственная практика в Чебоксарах в 1959 году. После неё многие стали
 мечтать попасть при распределении именно в Чебоксары.   Мечты сбылись через
 два года, когда нашей группе повезло с «союзным» распределением.
    Дело в том, что молодые специалисты после окончания энергофака
 распределялись в основном по предприятиям Свердловской области, и только раз
 в четыре-пять лет  по всему  СССР.
      До этого ещё предстояло сдать несколько сессий зачётов и экзаменов,
 пройти несколько производственных практик, сдать госэкзамены по военке,
 защитить несколько курсовых и дипломный проекты.                                                                                                                                                      

        2012                              
 

© Copyright: Эдмунд Гольцман, 2016

Регистрационный номер №0338162

от 13 апреля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0338162 выдан для произведения:                                                                                                    

                                         Памяти    Бориса Бычкова   посвящается
                                                   /06.04.35-30.10.11/
                                             
     ...Сразу после вступительных экзаменов на энергофак УПИ (август 1956),
 всех выдержавших конкурс (более 3-х человек на одно место) разбили на учебные
 группы по будущим специальностям,  по 25 человек в группе. Состав нашей группы,
 Э-85, мало изменился за 5 лет учёбы: до выпуска 1961г. благополучно добрались
 20 человек, плюс несколько вновь пришедших переводом на разных курсах
      До поступления в институт никто в группе друг с другом знаком не был.
 Сначала мы прочитали свои фамилии в списках групп, потом было первое  -
 организационное собрание,где нам объявили, что на один месяц (сентябрь)
 направляемся на уборку урожая в помощь колхозникам в один из отдалённых
районов области. По пути в колхоз, а везли нас всю ночь в неосвещаемых и
неотапливаемых товарных вагонах (телятниках), собственно, и начали знакомиться.
   В колхозе выполняли все работы, какие укажут: копали картошку, турнепс,
 убирали капусту, работали на жатках и зерноуборочных комбайнах,  на току -
открытом складе по первичной переработке и сушке зерна - вручную
перелопачивали, грузили и разгружали зерно. Погода была в основном
отвратительная: дождь, слякоть, ветер. Многие ходили сопливые, кашляли.
  Кормились в полуоткрытой всем ветрам самодельной дощатой столовой, где
 кашеварили несколько студенток из параллельной группы.
   Деревня, где нас подселили для ночёвок по нескольку человек в избы к
колхозникам, не была подключена к электросетям, и по окончанию светового дня
темнотища стояла стопроцентная. Был, правда, один на всю деревню дизель-
генератор, который запускали неведомо по какому распорядку, раза два в неделю
на час-полтора.  Тогда тускло и с подмигиваниями светила единственная в избе
электролампочка. Ни радио, ни - увы, телефона. При керосиновых лампах по
вечерам развлекались рассказами и анекдотами, игрой в дурачка и т. п .
Особо замёрзшие грелись у русской печи.
 Такие довольно суровые будни были для многих вчерашних городских школьников
очень даже необычны. Но это наше окунание в неприукрашенную жизнь сразу
выявило, кто чего стОит,  притёрло и сблизило, несмотря на разницу характеров,
взглядов и прошлых привычек.
     В основном все студенты в группе были примерно одного возраста 1938-39 года
рождения, за исключением  двух «старичков», которые были постарше года на три -
четыре. Одним из них был Борис Бычков.
   Имея за плечами более основательный жизненный опыт, Борис не выпячивался, не
лез в лидеры, хотя к нему нередко обращались за советами и за помощью как к
старшему.В нём оценили его рассудительность, чувство товарищества, тонкое
чувство юмора, и он быстро стал в группе своим и равным. В дальнейшем он всегда
на равных делил с нами все радости, трудности и невзгоды студенческих лет.
   Помнится, как Борис развеселил нас своей изобретательностью, соорудив  из
двух безопасных бритвочек  и  картофелины   электрокипятильник , которым  до
 предела нагрузили  несчастную колхозную электросеть, подогревая воду для бритья.
   Пребывание в колхозе почти на полтора месяца задержало начало занятий.
Нехватка учебного времени была скомпенсирована за счёт каникул. После первого
курса нам дали отдохнуть пару недель, после чего двинули на сельхозработы на
целину — в Алтайский край, в таких же, разумеется, телятниках.
  Об условиях жизни на селе мы уже имели представление, только спать пришлось
 в передвижных вагончиках на нарах, в жуткой тесноте, вплотную, буквально, как
сельди в бочке, где повернуться можно было только сразу всем.
  Работа опять была разнообразная: на току, на дёргании льна, на жатках и
комбайнах. Несколько человек, и я в их числе, трудились на погрузке и перевозке
в степной совхоз брёвен из дальней  лесосеки. Борис работал помощником
комбайнёра.
   Вагончики поставили рядом с механизированным током, где - о, радость- был
 свой «движок» т. е. дизель-генератор.
   Построили себе навес-столовую, провели электропроводку и выпросили в
 местном клубе старую радиолу с «пластинками» - музыкой и песнями, так что
 «культурный досуг» мы себе обеспечили.
  Не забывало нас и местное начальство: наезжали инструктора из района и области
 - проводить «воспитательную работу в массах». Запомнились такие «ценные указания»:
   -Иностранных слов не употреблять!
   -Короткие волны запретить!                  
   В жизни на целине было вообще много забавного. Когда мы в первый день только
ещё  строили столовую, неподалёку на привязи пощипывал травку молодой бычок.
   Ситуация стала комичной, когда за ним пришла хозяйка и ласково позвала :  Боря, Боря...
   Борис оценил юмор и хохотал вместе с нами.
    Занятия на 2-м курсе начались с  опозданием на 1,5 месяца. Снова жуткие
гонки лекций, практических и лабораторных занятий и всякого рода «обязаловок»–
работ, типа коллективных и индивидуальных «субботников», разумеется,
 неоплачиваемых, придумывать которые всякие общественные организации
 и комитеты  были великие мастера.(К примеру: в фонд города, в фонд памятника,
 в фонд фестиваля  и  т.п.)
   Общежитий для проживания студентов нехватало, многие, в том числе, и Борис
 и я вынуждены были первые годы снимать койки на частных квартирах, довольно
далеко от института. Однако, большую часть свободного времени всё равно
проводили у ребят в общежитии, где и занимались и общались  и веселились в часы досуга.
    Получив, наконец, место в общежитии, Борис поселился в четырёхместной
комнате  с такими же,  как  он  «старичками» - Кимом Чурюмовым из нашей
группы, Толей Трапезниковым и Пашей Кондрашовым, из параллельных групп.
    Их комната стала одной из студенческих «гаваней», где собирались по разным поводам.
    Помню, что первый в жизни магнитофон я пощупал именно здесь. Борис первым
 в нашей группе приобрёл только-только появившиеся в продаже полупроводниковые
 триоды и стал собирать карманный радиоприёмник. Нужно сказать, что с деньгами
 всегда у всех была великая напряжёнка, и выходом из этого финансового тупика  была
 ночная работа студентов  по ручной разгрузке вагонов на  базе  «Гастроном».
   Перед третьим курсом вместо каникул - снова целина, теперь в Кустанайскую
 область  Казахстана. Дела уже привычные, только живём в палатках.
   Электроэнергии поблизости нет, так что ламповому радиоприёмнику с питанием
 от сети, который Бычков на всякий случай взял с собой, не суждено было
 скрасить нам жизнь. Одни только волнения доставил: еще в Свердловске  при
 переезде  на  вокзал  кто-то из ребят  в суматохе забыл его в трамвае, но
  спохватившись, быстро догнали тот трамвай на такси.
    Нам  предстоит убирать комбайнами и перерабатывать на току пшеницу.
 Пока она на полях дозревает, занимаемся вместе с механизаторами ремонтом и
 подготовкой техники.
  Дней через семь-восемь переезжаем со своими палатками на полевой стан,
 километров за десять от ближайшего села. Степь да степь кругом... Работаем,
 кто на комбайнах, кто на току до самых морозов. Утепляем брезентовые палатки
 соломой, придавливаем ветками и жердями, чтобы не разнесло ветром.
 Сами натягиваем на себя на ночь всё, что есть с собой, зарываемся в солому,
 чтобы не замёрзнуть.Пока палатки и поля занесены снегом, работы нет.
 Днём греемся у костров, благо - расхода солярки никто не учитывает.
    Через несколько дней снег тает и исчезает, убираем недоубранное, приводим
 в порядок «бурты» - горы невывезенного мокрого зерна на открытом току,  и  -
 в обратный путь:
 из  института  пришла телеграмма  -  через четыре дня - с середины октября
 начало занятий.
    Проезжая на грузовике мимо небольшого казахского степного озера, просим
 остановиться  и  на  прощание  еще  раз  по-быстрому купаемся в  ледяной воде.
    Самое трудное время по объёму и сложности материала, который следовало
 усвоить, это были   2-й    и  3-й  курсы. Окончившне третий курс редко не
 заканчивали институт.
     После третьего курса дышать нам стало полегче. Отличной была летняя
 производственная практика в Чебоксарах в 1959 году. После неё многие стали
 мечтать попасть при распределении именно в Чебоксары.   Мечты сбылись через
 два года, когда нашей группе повезло с «союзным» распределением.
    Дело в том, что молодые специалисты после окончания энергофака
 распределялись в основном по предприятиям Свердловской области, и только раз
 в четыре-пять лет  по всему  СССР.
      До этого ещё предстояло сдать несколько сессий зачётов и экзаменов,
 пройти несколько производственных практик, сдать госэкзамены по военке,
 защитить несколько курсовых и дипломный проекты.                                                                                                                                                      

        2012                              
 
 
Рейтинг: +2 697 просмотров
Комментарии (1)