Помочь сайту
Поздравления
Глава III
24 августа 2014 -
Историк
НОРМАНИЗМ И АНТИНОРМАНИЗМ В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
3.1. Норманизм в трудах зарубежных историков
До середины XX века норманизм был в основном течением русской исторической науки. Зарубежные историки XVIII и XIX вв., как правило, признавали тезис об основании Русского государства, норманнами, но специально норманской теорией не занимались. За весь период XVIII и начала XX вв. может быть названо несколько западноевропейских учёных; специально изучавших варяжскую проблему.
Во втором десятилетии XX века в зарубежной науке наметился определённый сдвиг: в различных странах (сначала в Скандинавии) стали появляться исследователи, специализирующиеся на норманской проблеме. Сдвиг этот особенно ясно обозначился после Великой октябрьской социалистической революции, когда во всём мире значительно возрос интерес к нашей стране, в частности и к её истории. В 1920-1930-ых гг. во многих странах Европы и Америки было опубликовано большое количество сочинений норманисткого содержания на узкие и частные темы.
Важным переломом моментом в длительной истории норманизма явилась середина 1930-ых годов, когда советские учёные разработали марксистскую концепцию происхождения Древнерусского государства и доказали научную несостоятельность норманской теории. С этого времени норманизм полностью переместился на запад и становится течением буржуазной науки Западной Европы и Америки.
Норманская теория приобрела особенно острое политическое влияние в обстановке холодной войны против СССР. Версия об исторической несостоятельности русского народа послужила аргументом для обоснования агрессивных планов против СССР и распространению враждебных русскому народу представлений о его прошлом и настоящем.
И в наши дни норманистские взгляды продолжают излагаться в общих трудах и школьных учебниках стран Западной Европы и США.
Г.В. ВЕРНАДСКИЙ
Георгий Иванович Вернадский (1887-1973). Вернадский читал лекции одновременно в Илейском, Гарвардском, Колумбийском и Чикагском университетах.
На западе Г.В. Вернадский был признан крупнейшим специалистом по русской истории. В 1970 г. он получил награду «За выдающиеся заслуги в славянских исследованиях».
Г.В. Вернадский рассматривал проблему происхождения Древнерусского государства в своих книгах «Древняя Русь», «Русская История» «Очерки происхождения Руси», «Очерк о происхождении Руссов».
Вернадский рассматривает историю славян как последовательную смену одних повелителей другими: скифов, сарматов, готов, вандалов, лангобардов, аваров, кочевников – болгар, хазар, венгров, и наконец,- скандинавов. Таким образом, для Вернадского господство варягов – одно из многих, сменяющих друг друга иностранных завоеваний. Проще говоря, В.Г. Вернадский исповедует тезис, что славяне всегда были “расой рабов.
В своих трудах, основное внимание Вернадский уделяет следующим вопросам, связанным с варяго-русской проблемой: 1.скандинавскому завоеванию руси; 2.происхождению термина Русь; 3. тождеству Рюрика Фристландского и Рюрика Новгородского.
Для того, чтобы обосновать гипотезу о завоевании Руси скандинавами, Вернадский сконструировал гипотезу о трёх волнах норманнов, якобы переселившихся в VII-IX вв. на равнины Восточной Европы по течению Западной Дины, которая стало для них таким образом «первой дорожкой» в Россию. В конце VII века первые варяги дошли до района верхней Волги и Оки, а к 30-ым годам VIII века достигли Донца, где захватили и подчинили себе Верхнее Салтово со всем районом Салтовской культуры. После этого скандинавы двинулись вниз по течению Донца и Дона, добрались и добрались до побережья Азовского моря. Там в Азовском регионе, по мнению В.Г. Вернадского варяги и образовали первое русское государство, так называемый «Русский каганат», глава которого стал носить заимствованный у хазар титул “кагана”. К этому варяго-русскому каганату, считает Вернадский, относятся все известия источников о южной Руси первой половины IX в. Затем Вернадский констатирует вторую промежуточную группу норманнов, частично состоящую из норманнских групп из Приазовья , ушедших из варяго-русского каганата на север, частично из переселенцев из Швеции. Обе группы слившись, поселились в районе Ильменя и Руссы, где возникла норманская торговая колония. И наконец, по мнению Вернадского, приходит третья волна норманнов, во главе с Рюриком, основавшая Древнерусское государство с центром сначала в Новгороде, а затем в Киеве.
На первый взгляд, кажется, что построение Вернадского позволило концы с концами и, не отрицая Рюрика в середине IX в., объяснить существование Русского государства на юге в дорюриково время. Но на самом деле, вся концепция Вернадского (особенно конструирование первой и второй волны) основана на совершенно произвольном толковании нескольких случайных фактов, выхваченных из источников VII-IX веков. В действительности нет никаких сколько-нибудь достоверных исторических свидетельств, которые могли бы подтвердить появление норманнов в Приазовье и Причерноморье в VII-IX вв.
Вернадский критиковал норманистскую гипотезу о скандинавском происхождении термина Русь: «Возможно ли в действительности, что скандинавы, пришедшие на Русь, взяли себе имя в той форме, которая была искажена финами. К тому же первые скандинавы проникли на русь не по невскому пути, а по западно-двинскому, и коренные жители, которых они встречали, были несомненно литовцы, а не финны. И наконец, название “Русь” произошло от искажённого ruotsi, то как нам объяснить, что это название было известно византийцам задолго до прихода варягов в Новгород»[1].
Но от признания южного происхождения термина “Русь” Вернадский переходит к отождествлению Руси со скандинавами, которые, по его мнению, присвоили себе это название в начале IX века, установив контроль над Донской и Азовской территориями. Подтверждение этому: во-первых в Бертинских анналах, согласно которым несколько “русских” прибыли вместе с византийскими посланниками к императору Людовику в 839 г.; во-вторых, в договоре между князем Олегом и Византийской империей 911 г., в котором имена большинства русских посланников скандинавские; в-третьих, сообщение Константина Багрянородного о днепровских порогах.
Однако, отождествление профессором Вернадским Руси со скандинавами так же не неубедительно, так как советскими учёными доказано, что многочисленные тексты западных и византийских источников, приводимые норманистами, на первый взгляд свидетельствующие о тождестве понятий Русь и норманны (Бертинские анналы, сочинения Иоанна Дьякона и др.) в действительности неправильно истолковывались норманистской историографией или основаны на имевшем место в Византии в IX-X вв. смешений тех же понятий, поскольку норманны, служившие киевским князьям, часто выступали в качестве послов и воинов от имени Русского государства. Нет необходимой ясности лишь в отношении некоторых арабских источников, авторы которых писавшие, в большинстве случаев с чужих слов по рассказам купцов-путешественников, сами часто не представляли себе, что за народ обозначали именем русс.
Далее Вернадский переходит к установлению тождества Рюрика Ютланского с Рюриком нашей летописи. Несчастье только в том, что ни один источник не знает о походах Рюрика на восток в русские пределы. А между тем, о Рюрике Ютландском известно не мало. Биография Рюрика у Вернадского получается полной, но несколько странной. Он пишет, что Рюрик в 855 г. появился в Новгороде. Почему же понадобилось Рюрика помещать в Новгород в не в 862 г., как в начальной летописи, а лет за 6-7 до того? Да потому, что в 867 г. Рюрик делает попытку вернуть себе Фристландию, а это уже близко к 862 г. В 873 г. Рюрик получил Фристландию обратно, после чего исчезает из западноевропейских хроник. Если принять во внимание, что Рюрик родился около 800 года, то нельзя не подивиться прыти и отваге семидесятилетнего датского князя, который одним махом берёт и держит в руках столь отдалённые владения как Фристладия и Новгород. Нечего говорить, что кроме созвучия в именах Рорик и Рюрик никаких доказательств их тождества привести нельзя.
Так же Вернадский игнорирует экономические и общественные предпосылки возникновения государства, что является ещё одним недостатком его норманистского построения.
В заключении, следует отметить недостаточно серьёзное отношение Вернадского к цитированию и анализу источников, которыми он пользуется. Конечно, никто не вправе запретить историку иметь своё личное мнение, выдвигать различные гипотезы, примыкать к той или иной научной школе, но можно и нужно требовать, чтобы твёрдо установленное было отделено от только вероятного, предполагаемого, неустановленного спорного, сомнительного или даже недостоверного. Обязанностью профессора Вернадского было сказать, если он как учёный и гражданин честен, что такая история России совершенно не признаётся в той стране, историю которой он пишет (вернее не признавалась до 1991 г). Вернадский погрешил против принципа объективности. Он умолчал о том, что есть и другие мнения, самым кардинальным образом расходящиеся сим высказанным.
Т. А. ТАУБЕ
Другим белоэмигрантским историком, также принадлежащим к числу норманистов, был барон Михаил Александрович Таубе (1869-1961). В своей книге «Рим и Россия перед татарским нашествием» он отстаивает идею варяжского завоевания Руси и предлагает своим читателям такую картину образования Древнерусского государства: дружинник шведского короля Олофа Аскольд, участвовавший в 854 году в походе на куршей, захватил Киев, освободив полян и их соседей от владычества хазар, и создал, таким образом, варяго-русское государство. В том, что первыми создателями государства на восточнославянской земле были шведы - завоеватели, Таубе не подвергает никакому сомнению. Он считает, что Аскольд в Киеве и Рюрик в Новгороде были местными князьями, посаженые своими сюзеренами королём Олафом из Бирки и королём Эриком из Упсалы. Превратить Древнюю Русь во владение шведских королей Таубе удалось только благодаря тенденциозному подбору источников и произвольному их толкованию. Так в качестве основного источника Таубе использует «Житие св. Ансгария» об Аскольде даже не упоминающее. В тоже время автор проявляет научную беспринципность, сознательно игнорируя древнерусские и византийские источники, имеющие непосредственное отношение к изучаемой проблеме, которые конечно были ему хорошо известны.
Так же не было у барона Таубе никаких оснований для превращения Апулии в землю полян. Ещё в конце XIXв. было доказано, что это укрепление находилось в современном Апуоле, на границе Литвы и Латвии.
Научную необоснованность и неубедительность гипотезы выдвинутой Таубе, единодушно признали и буржуазные рецензенты его книги. Французский историк Р. Порталь подчёркивал направленность данной работы против советской исторической науки, а Западногерманский историк Э. Амбургер, признавал, что из-за ненадёжности используемых источников выводы Таубе неубедительны.
Одним словом, теория создания Древнерусского государства, созданная бароном Таубе, шита белыми нитками и не выдерживает строгой научной критики
Х. ПАШКЕВИЧ
Стремлению зарубежной реакционной историографии придать видимость научности тезису о завоевании славян норманнами, полностью отвечает книга Хенрика Пашкевича «Происхождение России». Он изучил и использовал в книге почти всю дореволюционную русскую и западноевропейскую литературу XX в. и значительное число работ советских историков по интересующим его вопросам. Пашкевич старается буквально подавить читателя своей эрудицией. Приложенная к книге библиография насчитывает 50 страниц. Но справедлива поговорка, что наружность обманчива. Вся работа Пашкевича – тщательный и скрупулёзный подбор всех лжетолкований, когда бы опубликованных норманистами с добавлением изобретений самого Пашкевича.
Взгляд на варягов как на завоевателей славянских земель получил в книге Пашкевича поистине гипертрофированное выражение. По его мнению, варяги господствовали на Руси в течение четырёх веков. С IX по XII вв. Ни один, даже самый яркий, норманист этого до сих пор не утверждал, и не мог утверждать, ибо если варяги со второй половины IX века отмечены в истории Руси до начала XI в., т.е. до вокняжения Ярослава Мудрого, то для второй половины XI в. и всего XII в. варяги не отмечены в истории Руси больше ничем решительно. И даже имя их совершенно сходит со страниц летописей. Поэтому, Пашкевич прихватил, без малейшего на то оснований, двести лет для владычества норманнов. Он не понимает, что вся важная роль варягов свелась, в сущности, к тому, что они принимали участие, как военная наёмная сила в двух междоусобных войнах Владимира и Ярослава, но по использовании их, в первом случае, сплавили в Царьград, а во втором – просто перебили. Важная роль варягов носила эпизодический характер.
Основной идее о покорении варягами Руси Пашкевич подчинил и трактовку отдельных вопросов истории Древнерусского государства. Не удивительно, что позиции автора оказались в полном противоречии с тем фактическим материалом, которым нынче располагает наука.
Вопрос о происхождении и значении термина «Русь», является одной из основных тем в работе Пашкевича. Для выяснения значения термина Русь он собрал почти всю обширную аргументацию, разработанную многими поколениями норманистов, чтобы попытаться доказать, что русью в IX-X вв. называли норманнов, проникших из Скандинавии на равнины Восточной Европы. На основании субъективно трактуемых источников, Пашкевич в своей работе пришёл к заключению, что термин Русь впервые возник в северной части восточнославянских земель в области, лежащей у Верхней Волги, Западной Двины и Днестра, уместного славянского населения в качестве этнического обозначения норманнов. При том Пашкевич игнорирует ряд источников, относящих название к славянам. Восточный автор IX века, Ибн Хордабег определял Русь как « племя из славян». У восточных славян часто встречаются географические наименования, связанные с этим термином. Неман в старину назывался Росью, а залив, куда он впадает, - Русной. Известны реки Рось или Руса (в бывшей Новгородской губернии). Русь приток Нарева, Рось приток Днепра, Русса,- приток Сейма. Русью называлась когда-то река Оскол. В давние времена Волга тоже называлась Росью. В устье дона был известен город Россия. Особенно характерны такого рода названия для южнорусских областей. О древности наименования «Русь» свидетельствует сообщение сирийского автора середины VI в. о том, что в этом районе обитает, народ рос. Все эти данные убеждают в справедливости применения названия Русь именно к южным областям территории, населённой восточными славянами.
Учитывая важное значение Ростово-Суздальской земли, явившейся в последствии основной территорией формирования великорусской народности и Русского централизованного государства, Пашкевич стремился доказать, что эти области развивались под определяющем воздействием норманнов и пытался убедить читателя в том, что эти области не были заселены славянами, что они после основания норманнскими князьями Древнерусского государства были также завоёваны норманнами, установившими здесь государственную организацию и сбор дани, создали первые города, и поместил в них свои гарнизоны.
Таким образом, согласно концепции Пашкевича норманны не только создали первое русское государство с центром в Киеве, но и основали позднюю государственную организацию в центральной России в Суздальской земле, от которой идёт прямая преемственная линия развития Русского государства вплоть до ваших дней.
Особенностью и Развитию концепции варяжского завоевания посвящена и другая книга Пашкевича «Образование Русской нации». Как и предыдущая работа, она имеет форму солидного академического издания.
Концепция завоевания обусловила ряд выводов Пашкевича, на которые не решался до сих пор ультранорманисты - факт признаваемый другими норманистами. Автор отрицает быструю славянизацию варягов-руси-факт признаваемый другими норманистами. В частности не устаёт подчёркивать варяжский характер династии даже в XII веке. Если до него норманисты признавали варягами Аскольда, Дира, Олега и Игоря, то по Пашкевичу варягами являются также и Святослав, Владимир Святославич, митрополит Илларион.
Стремясь сохранить основные выводы о завоевании восточных славян варягами, Пашкевич счёл возможным отказаться от двух немаловажных положений норманизма: от тезисов о культурном превосходстве варягов и от северного происхождения слова «Русь». Но заглавие книги обязывало автора ответить на вопрос о формировании русской народности, которую Пашкевич именует нацией. В соответствующих разделах книги автор пытается опровергнуть положения советской науки о наличии в X-XII вв. экономических, языковых, культурных связей, обусловливающих становление древнерусской народности.
Итак, древнерусской народности не было. Уточняя эту мысль, Пашкевич формулирует вывод о древней Руси как « искусственном конгломерате многих племён и народов».
Стремясь доказать свои положения, Пашкевич игнорирует данные археологии и лингвистики. Главное – письменные памятники, в частности, в частности «Повесть временны лет», которую он именует трудом Нестора. При этом Пашкевич сознательно не принимает во внимание сложный характер этого памятника, содержащего, как было доказано А.А. Шахматовым и его последователями, части. Составленные в разное время разными авторами, руководствующимися разными идеями. Предположение о том, что «Повесть временных лет»- труд разных авторов, представляющих различные даже противоположные мнения, Пашкевич считает неосновательным.
Таким образом, возвращение к дошахматовской методике использования летописи, основной способ доказательства Пашкевичем своих выводов. Но это не единственный недостаток его трудов. Следует отметить так же, что Пашкевич отказался от исследования социальных проблем генезиса государства, ссылаясь на недостаток источников, и ограничился изучением политических событий, а также историко-географическими наблюдениями, хотя, как очень верно подметил Х. Ловмянский «…состояние источников по двум последним проблемам также фрагментально, как и по первой, а специфический характер политической истории, делает невозможным применение сравнительного и ретроспективного метода, так расширяющего исследовательские возможности в социально-экономической области» [2].
А. СТЕНДЕР-ПЕТЕРСЕН
С рядом работ, в которых отсеивается норманская теория, выступил датский славист А. Стендер-Петерсен. В своих работах под очевидным воздействием советской историографии Стендер-Петерсен вынужден признать, что норманская теория в существующем виде в некоторых своих частях не выдерживает строгой критики с позиций современной науки, но отсюда он делает лишь вывод, что норманская теория нуждается в пересмотре и улучшении. Стендер-Петерсен как раз и стремится осуществить эту задачу, пересмотреть некоторые основные положения норманизма, отбросить то, что уже устарело, укрепить то, что возможно ещё отстоять, и тем самым создать улучшенный вариант норманской теории, более соответствующий требованиям современной науки.
В своих сочинениях Стендер-Петерсен выступает против одного из традиционных норманнских положений о полном тождестве внешнеполитической деятельности норманнов – викингов на западе Европы (Англии, Ирландии, Франции, Испании, Италии) и на востоке Европы (в России). Он считает, что если на западе норманны действительно совершали в IX-XI вв. бурные завоевательные набеги и нашествия на побережья многих стран и народов, то на востоке Европы их деятельность носила иной характер: норманны здесь не выступали в роли воинов и завоевателей и преследовали мирные цели. Древнерусское государство, по мнению Стендер-Петерсена, не было создано в результате прямого завоевания норманнами восточнославянских земель, а возникло в ходе мирного взаимодействия норманнских и славянских элементов.
Стендер-Петерсен считал, что мирные шведские колонисты-землеробы, поколение за поколением продвигалось в области к востоку, от Финского залива, куда их привлекли просторные территории природой и климатом мало чем отличавшиеся от Швеции. При этом частично заселялись никому не принадлежащие и невозделанные земли.
В изложенном построении элемента заметна определённая тенденция, стремление подчернить, что предполагаемыми шведскими колонистами к востоку от финского залива занимались бесхозные и незаселённые земли, тем самым автор старается подчернить, что в данном случае происходило не завоевание, не насильственный захват земель местного населения, а совсем мирное переселение шведских земледельцев в области финских племён Приладожья.
Согласно концепции Стендер-Петерсена, двигавшиеся с запада шведы встретились в Приладожье с местным финскими племенами и с продвигавшимися с юга из Поднестровья славянами. Показательно, то, что Стендер-Петерсен не настаивает при этом на обычном утверждении норманнов о культурном превосходстве норманнов над восточными славянами и финнами, а признаёт, что их культурный уровень был по всей вероятности один и тот же. Но признавая равенство культурного уровня славян, норманнов и финнов, автор разбираемой концепции в одном отношении всё же сохраняет превосходство за норманнами. По его мнению, норманны-шведы уже ранее имели и принесли с собой из-за моря государственную традицию, которой не было у славян, т.е. подразумевается, что в Швеции, откуда вышли шведские колонисты, в начале их переселения в IV-VII вв. уже формировалось государство. Поэтому и в Приладожье шведские колонисты выступали организованно, создали формы государственной организации.
Необходимость создания Русского государства, по мнению Стендер-Петерсена, была вызвана опасностью, угрожаемой шведам, финнам и славянам со стороны Болгарского и Хазарского царств, требовавшим от них дани. А поскольку из трёх этнических групп только шведы обладали государственной традицией, то именно они и явились создателями того государства и стали во главе его. Так как жившие в Приладожье шведы назывались уже не шведами, а народом русь, то и созданное ими государство – каганат – стало называться Русью. Русский (Ладожский) каганат согласно Стендер-Петерсену и был древнейшим первоначальным ядром, из которого развилось Киевское государство и с которого начинается история русской государственности.
Дальше Стендер - Петерсен в краткой форме рассказывает, как северно-русский каганат превратился в течение IX века в огромное Киевское государство. По его мнению, в середине и во второй половине IX в. русский каганат расширяет свои владения и расширяет свою власть на соседние области и затем на значительную часть Восточной Европы. Сначала подчиняется Новгород, и туда переносится центр «каганата», поскольку дальнейшее продвижение по Волжскому торговому пути и подчинение Поволжья оказалось невозможным из-за сопротивления сильного Болгарского царства, экспансия шведского каганата направляется на юг к Днепровскому торговому пути. Шведским каганатом подчиняется Поднепровье со Смоленском, Любечем, Киевом, причём, здесь местное население было освобождено от власти Хазарского каганата. Это подчинение осуществлялось в результате больших военных экспедиций «русско-свейских дружин» под руководством местных конунгов. Из Киева в 860 г. совершился известный поход на Константинополь. В руках «шведского каганата» оказывается весь важный торговый путь «из варяг в греки». После походов Аскольда и Дира, а затем Олега, центр государства переместился в Киев. Создаётся «Киевский каганат» или Древнерусское государство, во главе которого стояли шведские князья, происходившие из шведской колонии в Приладожье и государственное образование носившее название Русь. Теперь это название переносится на всё огромное государство от Ладоги до Причерноморья.
Самое главное, но и самое слабое звено в концепции Стендер-Петерсена-его тезис о крестьянском характере шведского продвижения на восток, якобы существовавшей в VII-IX веках шведской крестьянской колонизации восточных берегов Балтики и северо-западных областей России. Для подтверждения своего главного построения автор не смог привлечь ни одного бесспорного и вполне конкретного факта - основное построение Стендер-Петерсена гипотетично, подкрепляется и аргументируется оно также только одними гипотезами.
Т.АРНЕ
В 1914 году известным шведским археологом Туре Арне (1879-1965) в 1914 была издана книга «Швеция и Восток» в которой он выдвинул теорию норманнской колонизации, согласно которой шведские викинги, переселившиеся в Восточную Европу, создали вдоль торговых путей, в наиболее важных в экономическом и стратегическом отношении пунктах свои колонии. Он считал, что государство основанное норманнами в Восточной Европе, сохраняло тесные политические связи со Швецией, и было частью «Великой Швеции». По мнению Арне в X в. повсюду на Руси; в позднейших Петербургской, Новгородской. Владимирской, Ярославской, Черниговской, Киевской « расцвели пышные шведские колонии».
В апреле 1947 г. Шведская газета «Дагес Нюхетер» опубликовала ещё одну норманистскую статью Томаса Арне под громким названием «Теория о том, что в России было государство еще до викингов, не имеет доказательств", в которой Арне заявил, что в "Летописи Нестора" говорится только о том, что Русское государство "организовали в 862 году варяги-шведы", и следовательно все попытки современных историков доказать наличие Русского государства до 862 г., до появления Рюрика, Синеуса и Трувора, являются фантазией, обнаруживающей попытку "национализировать" историю.
Арне пытался также опровергнуть выводы советских учёных о славянском характере гнездовых погребений и доказать, что Гнездово является древним Смоленском основанным скандинавами. Несостоятельность этого утверждения была убедительно доказана Д.А. Авдусиным, разобравшим археологический материал, привлечённый Арне. «Из ста тридцати шести названых Т. Арне курганов, – пишет Авдусин, - лишь один можно считать скандинавским. Из 98 курганов раскопанных в 1949-1957 г. не оказалось ни одного норманнского»[3].
Несостоятельность предложенной Арне теории шведской колонизации Восточной Европы шведами, была убедительно опровергнута советскими археологами. Тем не менее, она продолжает оставаться главной концепцией норманизма в археологии.
С. КРОСС
Другой вариант теории норманской колонизации как исторической концепции предложил американский историк славист С. Кросс, в статье « Проникновение скандинавов в Древнюю Русь». Он разработал собственную норманскую концепции, основанную на письменных источниках, но учитывающую и данные археологи. Кросс считает, что восточнославянские племена явились в IX-X вв. объектом скандинавского колонизма, и что норманнские колонии были реальной базой для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания Древнерусского государства. В отличие от Стендер-Петерсена. Кросс не стал создавать сложных гипотетических построений, а постарался лишь под определённым углом зрения изложить известные факты истории Древней Руси IX-X веков.
Кросс утверждает, что в течение первой половины IXв., шведские переселенцы появились в юго-восточном Приладожье, и оттуда стали продвигаться к бассейнам Днепра и Волги. Около 900-ых годов этими переселенцами было основано шведское поселение, в Гнездове около Смоленска и шведская эмиграция достигла верхней волги и Оки в пределах территории Ярославской и Владимирской областей. Но открытие шведами торгового пути от Финского залива до бассейна Волги, по мнению Кросса, произошло ещё раньше в начале IX века, и появление шведских колоний явилось логическим результатом открытия этого пути. При этом Кросс подчёркивает, что легендарная дата призвания князей совпадает с датой скандинавской иммиграции, установленной археологами.
Главными норманнскими поселениями, по мнению Кросса, были Новгород, Гнездов и Киев. Однако, Кросс проявляет известную осторожность и не приписывает норманнам основания большей части русских городов, - он признаёт, что большинство городов южной Руси уже существовало ко времени прихода норманнов и что города эти использованы норманнами в качестве опорных пунктов для установления своего господства и в качестве центров торговли по водным путям Восточной Европы. По мнению Кросса, скандинавы-шведы, базируясь на свои колонии, установили сначала господство над северными восточнославянскими племенами, а к середине IX века спустились по Днепру, овладели Поднепровье и совершили в 860 году известный из византийских источников грозный набег на Константинополь.
Однако, уже в этом построении у Кросса не сходятся концы с концами. Вначале статьи он относит возникновение шведского поселения в Гнездове ко времени около 900 года, основываясь на археологических данных, по которым Гнездовский могильник возник на рубеже X в. Но тогда получается, что норманы лишь с начала Xвека стали продвигаться по Днепру, и подобная датировка оказалась невыгодной для всего построения, поскольку в таком случае нельзя будет приписать норманнам и посольство в Константинополе в 839 году. И набег Руси на столицу Византии. Поэтому в другом месте автор говорит, что скандинавское проникновение вниз по Днепру началось в середине IXв., и связывает это движение с возникновением Гнездова, как первого скандинавского постоянного форпоста в долине Днепра. Отсюда надо подразумевать, что Гнездово возникло не около 900 года, а на полстолетия раньше. В третьем месте автор даёт ещё более раннюю датировку, считая, что к середине IX в. подчинение скандинавами днепровских славян достигло уже значительных размеров, а следовательно началось ещё раньше.
Подобная несогласованность дат в пределах одной небольшой статьи. Разумеется, неслучайна. Автор пытался свести в одно построение данные археологии, и трактуемые в традиционно норманистском духе сведения письменных источников, однако эти два вида источников по своим датировкам противоречат друг другу. Следовательно, археологические данные никак не подтверждают концепцию о колонизации норманнами в IXв. восточнославянских земель на роли норманнских колоний как опорных пунктов для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания норманнами Русского государства.
В работе Кросса не увязываются концы с концами и в вопросе о характере предполагаемой им шведской колонизации. В одном месте своей статьи, автор высказывает мнение, что скандинавские иммигранты из Швеции, поселившиеся в восточнославянских землях, принадлежали в основном, к классу свободных крестьян собственников и принесли с собой типичную для них отдалённую систему земельных владений, получившую отражение последующей практике династического наследования в Киевском княжестве, иными словами, автор здесь предполагает, что колонизация носила крестьянский характер. Но в других местах той же статьи, ссылаясь преимущественно на мнения арабских писателей, автор утверждает. Что шведские колонисты были торговцами и пиратами в стиле викингов.
Предложенный Кроссом новый аргумент-предположение будто бы практика наследования в киевской княжеской династии восходит к скандинавскому крестьянскому праву, тоже не может служить серьёзным доказательством; в практике княжеского наследования в Киеве не было никаких специфических скандинавских черт, не было никаких особенностей, отличавших эту практику от обычной системы наследования, принятой в любой раннефеодальной монархии.
Мнение Кросса, что норманны, приезжие из Швеции в русские земли, были купцами, воинами и разбойниками, разумеется не вызывает возражений, ибо подобная характеристика вполне правильна. Но гипотеза автора о том, что эти норманны создали свои собственные колонии в русских землях, им не доказана, а численность норманнов и их роль в жизни древней Руси резко преувеличены. В результате утверждение автора о создании норманнами, опиравшимся на свои колонии, Русского государства повисает в воздухе.
*********
Обзор зарубежной историографии по варяжской проблеме позволяет утверждать, что норманисты при значительном расхождении в деталях единодушны в двух вопросах:
1.Считают, что норманны добились господства над восточными славянами путём внешнего захвата, как полагают одни, или по мнению других, с помощью мирного покорения, которое состояло заключении славянскими племенами добровольного соглашения с норманнами и признании их власти, или же в проникновении норманнов в славянскую среду и захвате власти изнутри. И в том и в другом случае норманны должны были организовать местное население, представляющее скорее пассивную с политической точки зрения массу.
2.Полагают, что слово Русь первоначально означало норманнов, которые передали в дальнейшем, это название славянскому населению, находящемуся под его властью.
Отстаивание зарубежной историографией положений норманской теории стало одним из проявлений сознательного или несознательного искажения русской истории. Активные её поборники стремятся исказить истинное положение вещей, опровергнуть факты, введённые в научный оборот советскими учёными. Поэтому норманисты допускали натяжки при изучении исторических источников и нередко подчиняли истину тенденции. Они искусственно сужают круг источников, произвольно отбирая только те в которых говорится о варягах, они допускают очень вольные лингвистические сближения, они уклонятся рассмотрения важнейшего: от изучения всего исторического процесса в Восточной Европе за сотни лет на основе всех известных нам источников.
Существенной методологической ошибкой норманистов является выборочное пользование отдельными цитатами из летописей, представление этих цитат реальным историческим фактам.
К сожалению факт господства норманской теории в современной зарубежной историографии не вызывает сомнений. Положение об основании Древнерусского государства пришельцами норманнами продолжают за рубежом внушать рядовому читателю. И это несмотря на то, что трудами советских учёных на основе огромного фактического материала воссоздана картина социально-экономического развития восточных славян, закономерным итогом которого явилось формирование государственных образований и возникновение Древнерусского государства.
В этих условиях современный норманизм во всех его формах, начиная с теории завоевания и кончая и кончая теорией земледельческой колонизации, полностью утратил характер научной гипотезы, превратившись в средство пропаганды идеи о неспособности восточнославянских народов к самостоятельному историческому творчеству. До чего доходит беспардонность норманистов можно судить по тому, как пишучи об истории Руси, они ни словом не упоминают, что их изыскания призваны ненаучными в той стране, историю которой они пишут.
3.2 Зарубежные историки антинорманистского направления
В зарубежной историографии норманизм занимает доминирующее положение. Но и за рубежом сторонникам варяжской теории противостоят достаточно многочисленные антинорманисты. В основном, за небольшим исключением это русские эмигранты П.Н. Казаков, С. Лесной, В.А. Рязановский, Н. Ильина и др. Но сколько-нибудь реально изменить ситуацию они не смогли, поскольку небыли сплочены идейно. Первая группа антинорманистов продолжала в духе дореволюционного антинорманизма поиски основателей Древней Руси ЗА её пределами. О бесплотности их усилий свидетельствует абсолютная фантастичность выдвигаемых ими теорий.
Из Хорватии выводил Русь Г. Янушевский, рассуждения которого были отвергнуты, учёными обеих направлений, в виду их абсурдности. По мнению К. Фритцлера, Русь-это тюрки, а варяги это франки. С. Шелухин представил Русь как кельтов, а Г.М. Барц как евреев.
Современные норманисты и перечисленные представители антинорманизма, стоят по существу на одинаковой идейной платформе. Принципиальной разницы между ними нет.
Вторя группа антинорманистов, защищает вывод о восточнославянском характере Руси и самостоятельном её развитии. К ним следует отнести С. Лесного, Н. Ильину, В.А. Рязановского и других сторонников антинорманизма многие из них пополнили новыми сведениями фактический материал, касающийся характера и происхождения Руси. Н.П. Кондаков проследил влияние южнорусского искусства в Скандинавии, найдя свидетельства превосходства восточнославянской материальной культуры над норманской. Н.А. Бескид привёл данные карпатской топонимики говорящие об автохтонности славян в этой области. Ф.В. Тарановский показал, что норманская теория была тормозом в изучении славянского права, и пришёл к выводу о сходстве условий исторического существования народов в Руси и Скандинавии, обусловивших тождество правовых норм.
Большой материал письменных памятников, топонимики и лингвистики, опровергающих отельные догмы варяжской теории, обобщили Д.М. Одинец и В. А. Рязановский. А.В. Соловьёв изучил наименование «Руси» и «Русское море» в византийских и западноевропейских памятниках, найдя новые доводы в пользу вывода о восточнославянском характере этого термина. А.В. Рязановский, использовав выводы советских учёных, раскрыл необоснованность того, как норманисты используют известие «Бертинских анналов» под 839 год, стремясь доказать скандинавское происхождение Руси.
Таким образом, указанные представители антинорманизма продолжили традицию своих дореволюционных предшественников в накоплении знаний о происхождении Древнерусского государства.
С. ЛЕСНОЙ
Выдающимся представителем анитнорманистского направления в зарубежной историографии является русский эмигрант, биолог, писатель, историк Сергей Яковлевич Парамонов (1894-1967) больше известный под псевдонимом Лесной.
Основными, но не единственными, трудами Сергея Лесного по истории Древней Руси посвящённым изучению ранней истории славян и критике норманской теории являются « История руссов в неизвращённом виде» и «Откуда ты Русь».
«История руссов» выходила с 1953 по 1960 годы отдельными выпусками (всего их вышло десять) в Париже и Мюнхене. По признанию самого автора, изложение данной работы, не носит систематического характера, так как им публиковалось, то что выяснялось для него окончательно. Даже в десятом выпуске нет ещё положения завершающего труд и проблему. Тем не менее, работу можно считать внутренне систематической, поскольку автор подбирает факты в двух направлениях. С одной стороны подбираются возражения на все выводы норманистов, которые в конечном итоге отвергаются все, с другой - собираются доказательства того, что Рюриковичи были славянами. Таким образом, норманская теория опровергается одновременно документальными данными, и в тоже время доказывается справедливость славянской.
Следующая крупная работа С. Лесного «Откуда ты Русь», вышла в 1965 году в Канаде (Торонто) мизерным тиражом всего в 2000 экземпляров. В Советском Союзе не издавалась, а в России была издана лишь в 1995 году. Преимущество этого труда по сравнению с «Историей руссов» заключается в том, что автор даёт в нём стройную, законченную концепцию возникновения славянского государства и культуры Древней Руси.
Обе книги содержат много спорных, но независимых и интересных суждений по широкому кругу проблем Древнерусского государства. Труды Лесного отличает редкий для западноевропейской исторической литературы патриотизм и любовь к России.
Теперь от общей характеристики книг перейдём непосредственно к концепции образования славянского государства, которая у Сергея Лесного имеет ярко выраженную антинорманистскую направленность.
В центре внимания С. Лесного находятся пять проблем, по мнению историка самым непосредственным и тесным и тесным образом связанные с норманской теорией: 1. проблема варягов; 2. происхождение племени Русь; 3. проблема славянства; 4. проблема славянской письменности; 5. проблема « Велесовой книги».
Но я не стану рассматривать последние две проблемы в рамках данной работы, а ограничусь лишь обзором первых трёх.
В результате изучения первой проблемы С. Лесной пришёл к выводу, что вне поля зрения историков оказалась Иоакимовская, и ряд других летописей сообщающих как произошло призвание варягов и почему это случилось. Отрицание содержания новгородских летописей, по мнению Лесного, не совершенно неосновательно, так как, во-первых, содержание всех новгородских летописей в основном совпадает, а во-вторых, в их содержании нет ничего невероятного. Причину того, что новгородские летописи намеренно отодвигались на задний план, а содержание их подвергалось сомнению, С. Лесной видит в том, что они противоречили «Повести временных лет», которая уже давно для историков стала каноном.
Новгородские летописи рисуют следующую картину призвания варягов, которую учёный считает, исторически, абсолютно правдивой. Оказывается в Новгороде существовала династия князей, насчитывающая ко времени призвания варягов 9 поколений. Прадед Рюрика Буривой вёл долгую борьбу с варягами. В итоге он был разбит на реке Кюмени, и новгородцы попали под иго варягов. Однако они недолго терпели варяжское иго. Новгородцы выпросили у Буривоя его сына Гостомысла, т.е., деда Рюрика, во главе с ним подняли восстание и прогнали варягов. Так началось княжение Гостомысла. У Гостомысла было четверо сыновей и три дочери. Все сыновья погибли: одни умерли от болезней, другие были биты на войне, не успев оставить наследников мужского рода. Таким образом, новгородская династия угасла по мужской линии. Дочерей же Гостомысл выдал замуж за разных иностранных князей. Поэтому после его смерти начались неурядицы. В результате было решено послать за сыновьями средней дочери Умилы, которая была замужем за западнославянским князем бодричей Годлавом. Следовательно, Рюрик, Синеус, Трувор, которые явились по призванию на княжение в Новгород, по отцу были западными славянами, а по матери восточными, то есть в Новгороде утвердилась династия не германского происхождения, как пытаются доказать норманисты, а славянского.
С. Я. Лесной приходит к выводу, что новгородские летописи исчерпывающим образом разъясняют все недоразумения с призванием князей.
Почему о выше изложенных событиях умолчала «Повесть временных лет»? С. Лесной объясняет это следующим образом: «Южный летописец не только мало интересовался тем, что было на севере, но и отражал интересы правящей династии в Киеве. Если рассказать всё о Новгороде – это значит показать, что Новгород древнее Киева, что столице надо быть в Новгороде, а не в Киеве. Чтобы устранить опасность соперничества между Новгородом и Киевом и разделения государства на два, необходимо было устранить базу для такого соперничества. Это было достигнуто тем, что, что южный летописец отбросил историю Новгорода, а новгородские летописи были отодвинуты в тень. Каноном были признаны южнорусские летописи»[4].
Славянское происхождение призванных варягов, по мнению С. Лесного, подтверждают не только новгородские летописи, но и легенда о призвании на Русь трёх сыновей князя славян-ободричей Годлава, записанная в Мекленбурге среди песен, легенд, обычаев местного населения французом Мармье, к слову сказать, не имеющего абсолютно никакого отношения к спору антинорманистов с норманистами. Эту легенду, он опубликовал в своей книге «Письма о севере», которая была издана им в 1840 г. в Париже.
Следовательно, известие новгородских летописей подтверждается независимым западноевропейским источником. Нельзя не признать, что это обстоятельство придаёт убедительность мнению С. Лесного и заставляет если и не согласиться с ним, то хотя бы отнестись к его теории серьёзно.
Таким образом, С Лесной расходится в своём понимании о призвании как с норманистами, которые считали, что династия в Новгороде была германского происхождения, так и с антинорманистами, которые в подавляющем большинстве стремились доказать, что призвание варягов всего лишь легенда, сюжет который был широко распространён в раннее средневековье по всей Европе, и не имеет места в исторической действительности.
Но изучением одного вопроса о происхождении династии С. Лесной не ограничился. Вторая проблема, которая так же находится в центре его внимания - это происхождение племени Русь. Он стремится опровергнуть утверждение норманистов о существовании германского племени Русь и доказать существование западнославянской Руси.
В качестве доказательства того, что никакого германского племени Русь не существовало, С. Лесной приводит два аргумента не лишённых здравого смысла и логики.
Во - первых, ни западноевропейские, ни восточные источники не знают никакого германского племени с названием Русь. Даже историк середины VI века Иордан, перечисляя племена, живущие в его время в Скандинавии (их насчитывалось там 27, племени Русь среди них не называет). Древненемецкие хроники, захватывающие, по меньшей мере, 100 лет до времени призвания варягов и несколько дальнейших веков, так же ничего не говорят о германском племени Русь: «А между тем, - как вполне обоснованно замечает автор - оно должно было где-то жить, занимать определённую область, с кем-то воевать, входить в самые разнообразные политические, торговые, религиозные и иные отношения, оставить след в истории. Если о Руси на востоке во второй половине IXв. мы знаем очень мало, то о Руси этого времени на западе не могли не сохраниться сведения, ибо речь идёт не о чём-то малом, незначительном, а о целом племени, которое создаётся веками и состоит из многих тысяч людей. Племя сыгравшие такую огромную роль в судьбах всей Европы, не могло оказаться без истории. Забыться могло лишь племя, стёртое в исторической борьбе, но не возглавившее в IX в. одно из самых крупных государств Европы. Ведь речь идёт не о коротком эпизоде в несколько лет, а об эпохе в сотни лет, если верить норманистам»[5].
С. Лесной допускает, что хроники, исторические акты и т.п., могли не дойти до наших дней, но тут же замечает, что потеря письменных источников не означает потери прошлого; существуют ещё родовая память, народная память, исторические легенды. Если на востоке Европы княжила династия Рюрика, то этот факт касается не только его, но и всего его рода. Род это помнит, им гордится.
Во - вторых, за всю историю Руси ни один разу ни один кандидат боковой линии германской Руси не предъявил своих прав на власть в Руси. А ведь в смутные времена, которых в России было более чем достаточно, всегда начинается борьба партий, выдвигающих разных кандидатов на власть. В этих случаях всякие младшие и боковые лини династии выдвигают своих представителей. Обычно, такие претенденты появляются на политической сцене при поддержке государств, поданными которых они являются. Но ни пригнанные варяги, ни родственники Рюрика на западе ни разу не выступали со своими правами. Это доказывает, что на западе не было никого, кто мог бы права предъявить. Из этого С. Лесной делает вывод, что у династии Рюрика связи с западом не было.
Опровергнув мнение о германском происхождении Руси С. Лесной предпринимает попытку доказать славянское происхождение Руси. Для этого он изучил широкий круг источников, содержащих сведения о руссах, от известия Тацита о руссах, относящихся к 98 году н.э., до крещения Аскольда в 876 году. В результате изучения первоисточников С. Лесной опять сделал выводы коренным образом от общепринятых взглядов. Русь оказалась намного веков древнее, что засвидетельствовано историческими документами, на которые раньше не обращали должного внимания. Кроме того, выяснилось что имя Русь появилось в Восточной Европе не испокон веков, а по видимому в начале нашей эры или на рубеже старой и новой. Оно было отмечено в Средней Европе историками I века н.э. Поэтому есть основания утверждать, что Русь происходит из средней Европы, где в настоящее время она истреблена, но существовала как минимум до конца XII в. Однако, её восточный отрог от Карпат и до Днепра уцелел и имеет ту историю, которую мы знаем под именем Руси.
Третья проблема – проблема славянства. Так как корень племени Русь лежит в Средней Европе, сам собой является вопрос: откуда вообще славяне попали в Европу и какое место среди других славянских племён занимают руссы. Исследование убедило автора, что прихода славян из Азии недоказательна. Достоверных фактов нет. Исторические и археологические данные свидетельствуют, что славяне в Европе автохтоны, т.е., коренные жители. Если они когда-то и появились в Европе из других стран, то это было то время, когда эта ветвь индоевропейских народов ещё не сформировалась, и не освободилась от других ветвей в достаточной степени.
Исследуя корни славян, автор столкнулся с поразительным фактом, необъяснённым и вовсе не оценённым историками для славян – самого крупного и в прошлом и настоящем народа Европы, не находится места когда речь заходит об их происхождении. Все народы: германцы, кельты, угро - финны и т.д., имеют свою родину, но не славяне.
На основании исследования первоисточников С. Лесной сделал заключение, что вся Средняя Европа от устья Эльбы до устья Дуная была издревле заселена славянами. Ошибка заключается в том. Что историки, главным образом немецкие, приняли огромное количество славянских племён за германские. Родилась даже дикая теория о существовании германцев уже в первые века нашей эры от Рейна до Дона. При таком допущении естественно на карте Европы никак не могли найти место для славянских племён. На деле же руги, вандалы, лужичи, карпы, бастарны и другие был не германцами, а славянами.
В результате изучения норманской теории С. Лесной пришёл к выводу, что никакой существенной роли в создании государственности и культуры Древней руси германцы не сыграли, ибо государственность и культура были свои, созданные своими руками, ещё веками до этого.
Н.Н. ИЛЬИНА
Антинорманисткой, русского происхождения была Наталья Николаевна Ильина (1882-1963), жена известного русского философа Ивана Александровича Ильина, которой принадлежит небольшая, но весьма интересная книга «Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки».
Работа Натальи Ильиной посвящена обоснованию несостоятельности норманнской теории. Анализируя летописное предание о призвании варягов, исследовательница обращает внимание на то, что в нём русь противопоставляется другим варяжским племенам – шведам, норвежцам, англичанам, датчанам. Из этого Наталия Ильина делает вывод, что русь это особое племя не принадлежащее к вышеперечисленным племенам. Их летописец указал лишь для того, чтобы указать на этническое отличие руси от них: «Мы узнаём из текста летописи,- пишет Ильина, - что призванные варяги принадлежали к особому племени по имени Русь. В самом деле, Русь противопоставляется другим варяжским племенам, называемым иначе, а именно шведам, норвежцам, англичанам, датчанам, и этих и других варягов, очевидно, не следует смешивать с нею»[6].
Также Н. Ильина обращает внимание на то, что новая власть не оказала никакого влияния на быт, уклад, течение жизни славян, и весьма убедительно это аргументирует: « Овладев той или иной страной они (норманны) устраняли прежних властителей, делили между собою землю и давали названия селениям, а обитателей их обращали в подвластную им рабочую силу. Они становились господствующем классом в завоёванным ими государстве, долго сохраняли и свой язык, свой норманский быт, причём отдельные черты их культуры, сливаясь с культурой чужой, всё же продолжали жить в ней как заимствованные силы. Так было в Галлии и на Британских островах. Но в нашей стране и после появления новых властителей всё шло по-прежнему, по-славянски»[7]. Власть с призванием новых князей продолжает оставаться по своему существу славянской. Князь по- прежнему исполняет функции военноначальника и судьи, когда нужно советуется с боярами и дружиной. В управлении городом принимает участие Тысяцкий, сотские, десятские. Для решения важнейших вопросов собирается вече. Новые князья не делят землю между своими дружинниками, не дают скандинавских названий ни новым, ни старым городам. Норманские слава не засоряют славянский язык. Одним словом по мнению Ильиной в русской жизни отсутствуют признаки иноземного господства.
Из этого Н. Ильина делает закономерный вывод: « Итак надо признать, что и политическая жизнь нашей страны после призвания варяжских князей, и наша культура того времени, не дают согласия на норманнство новых властителей в Новгороде и Киеве. Утверждение, что варяги 862 года норманны, не объясняет последующего хода русской истории, но лишь затрудняет его понимание. И напротив, всё, что мы знаем о жизни славянских племён в Новгородском крае и Поднепровье - всё это вполне согласуется с положением, что новые князья были славянами»[8].
Призванных князей, Наталия Ильина так же как Венелин, Забелин и Гедеонов считала западными славянами с южного побережья Балтийского моря. «Если исследователь признает участие балтийских славян в жизни Новгорода, - отмечает исследовательница, - то ему откроется путь к истокам жизни Великого города, а это поможет ему осветить события IX века. Древняя вендская колонизация в Новгородской области даёт основание для того, чтобы спросить: не от западных ли славян Варяжского моря призвал Новгород новых, но родных ему властителей земли?»[9].
Основное положение норманской теории, по мнению Ильиной, состоит из трёх частей: 1. Имя русь-иноземное, шведско-финское по своему происхождению; 2. Язык Руси – норманский (шведский) язык; 3. Руссы - шведское племя. Эти три суждения в свою очередь опираются на три доказательства: первое выводит имя Русь от шведского слова руотси, другое указывает на иноземное название днепровских порогов, и третье основывается на известии, помещённом в Бертинской летописи.
По поводу первого доказательства исследовательница говорит, что оно основано лишь на звуковом сходстве слов «Руотси» и «Русь» и что лингвистическая связь между этими словами сомнительна.
Указывает Ильина и на то обстоятельство, что норманистам так и не удалось найти е племя Русь среди скандинавских племён, несмотря на долгие и упорные поиски.
Говоря о втором доказательстве норманистов, т.е., об именах днепровских порогов исследовательница говорит, что даже если и сделать уступку норманистам и признать скандинавское происхождение норманнских порогов, то всё равно сам по себе этот факт не говорит, о том, что норманны основали русское государство. Ильина считает неважным, все или не все имена порогов носят скандинавские имена, так усвоение географических иноземных имён дело обычное.
Критикуя третье доказательство норманистов, на которое они ссылаются, т.е., известие Бертинской летописи, Ильина считает, что на самом деле Бертинская летопись не причисляет Русь к скандинавам – это делают сами историки. Ведь, даже если эти люди, о которых говорит летопись, действительно были шведы, то из этого факта вовсе не вытекает этническая принадлежность Руси к шведам. «Так как в дружинах наших князей служили не только свои люди, но и норманны и Литва, и финны, и угры, то все эти чужие народности могли быть представителями посольства нашего княжества»[10].
Таким образом, невозможность доказать племенное единство Руси и шведов исходя из Бертинской хроники для Ильиной очевидна.
Не забывает Ильина упомянуть и о том, что имя русь известно не только Бертинской летописи, но и греческим житиям святых, и арабским писателям, и германским таможенным уставам, и ещё многим другим источникам. На основании этих источников Ильина заключает, что бытие русского народа до Рюрика, оказывается прочно установленным, что разрушает норманскую теорию.
Подводя итог краткому обзору книги Наталии Ильиной, следует отметь, что она не носит характера самостоятельного научного исследования, а является, весьма талантливым подбором аргументов против норманской теории. Тем не менее, исследовательница проделала большую и, к её чести объективную, работу, изучив большое количество трудов норманистов и антинорманистов, её работа написана хорошим языком, содержательна, интересна, и конечно ничуть не хуже других работ по этой теме.
Х. ЛОВМЯНСКИЙ
Основательной критике норманскую теорию подверг видный польский историк-антинорманист Х. Ловмянский. В книге « Норманы и Русь» Ловмянский проанализировал четыре остро дискуссионных вопроса: 1. Проникновение норманнов на восточнославянские земли на фоне общей экспансии скандинавских народов в раннем средневековье; 2. Завоевание Руси норманнами; 3. Происхождение названия Русь; 4. Состав господствующего класса на руси в связи с участием в нём норманнского элемента.
Изучение письменных (русских, арабских, греческих) источников позволило автору сделать несколько очень существенных выводов. Он подтвердил, что летописи не могут подкрепить тезис о завоевании Руси норманнами, кроме того нерусские источники позволяют утверждать, что киевская земля была важным политическим центром ещё ранее середины IX века, а норманы, благодаря развитию государственного устройства на Руси, и особенно, на среднем Днепре, нашли условия для участия в этом процессе, главным образом, в качестве купцов и наёмных воинов. Но перейдём к конкретному рассмотрению проблем, изучением которых занимался Ловмянский.
Изучая норманское проникновение на Русь, автор отмечает, что даже в западной Европе, где норманы были более активны, они нигде н е сумели прочно завоевать с помощью оружия небольшие пространства, а если где и овладевали относительно небольшой территорией, то лишь при помощи компромисса с местными общественными силами.
Сравнивая размеры норманнского проникновения в Англию и на Русь, на основании данных топонимики, историк отмечает наличие для основных центров господства датчан на английской земле значительного числа датских наименований. В среднем в Англии встречается 150 датских названий на 10 тыс. кв. км. На руси число топонимов скандинавского происхождения по сравнению с Англией, оказывается каплей в море: 5 названий на 10 тыс. кв. км.
Мало того, Ловмянский обращает внимание на весьма примечательный факт, что скандинавскими оказались названия не важнейших, а второстепенных центров Руси. Значит, норманы нашли здесь уже сложившуюся территориально-политическую организацию, к которой как-то приспособились.
Следовательно, ни сравнительно исторические, ни ономастические данные не дают основания говорить о завоевании Русского государства.
Опровергая мнение норманистов о завоевании Руси норманнами, Ловмянский ссылается на пример длительного процесса завоевания западнославянских земель Германской империей, а также на кратковременность и непрочность власти в Англии, островная территория которой составляла 150 тыс. кв. км., поэтому историк ставит под сомнение тезис о завоевании Руси в 1 млн кв. км., представляющих собой необъятный край, который в отличии от Англии выходил к морю лишь в устье Невы.
Относительно состава господствующего класса Руси Ловмянский считал, что источники позволяют утверждать, что в него входили норманы. Это следует не только из греческих и арабских данных, но и из договоров 911-944 годов.
Верно, что имена участников этих договоров в значительной степени скандинавские, но отсюда ещё далеко до признания правоты норманистов. В договоре 911 года перечислены послы, они скандинавы, в договоре 944 года так же большинство скандинавы. Но дело в том, что они представители не союза завоевателей Руси, как полагают норманисты. Они лишь дипломатические агенты Русского государства «… всех людей» Русской земли, как сказано в источнике. Скандинавские имена носят только некоторые представители трёх немногочисленных групп правящего класса: правящая династия, послы правящей династии и купцы, но это не говорит о составе основной наиболее многочисленной группы - славянских земледельцев бояр, которые действительно были правящем классом государства. Летописи X-XI веков сохранили около десятка имён представителей этого класса из 11 имён здесь уже лишь три варяжских и то относящихся к воеводам и кормильцам, которые тогдашней знатью охотно брались из среды варягов. Источники, таким образом, не дают даже формальных оснований утверждать, что варяги численно преобладали в господствующем классе»[11].
Термин «Русь» Ловмянский считает географическим понятием и принимает мнение советских историков о том. Что первоначально оно было местным, а затем с образованием государства приобрело общее значение. С течением времени содержание термина изменилось. «До IX века этот термин имел смысл географический, определяя территорию в среднем Поднепровье. С IX века он приобрёл ещё три новых значения: 1. Временно обозначил социальный слой, наиболее активный в образовании государства; 2. Постепенно распространился на всю территорию Древнерусского государства, а также стал названием восточных славян в целом»[12].
Общие выводи из книги Ловмянского таковы. Роль варягов различна на разных этапах их экспансии на Русь. На первом этапе до третьей четверти X века они выступали в роли купцов, благодаря присущей им ловкости в торговых делах, знанию чужих стран, что облегчало им выполнение дипломатических функций. Их знания и опыт в военном деле, а особенно в навигации и походах водными путями использовало Русское государство.
Не находит подтверждений и мнение, будто норманы дали толчок экономическим и социальным преобразованиям Древнерусского государства, так как это было следствием внутреннего общественно экономического и культурного развития.
Второй период, начиная с последней трети Xвека, характеризуется изменением роли норманнов на Руси. Их роль в торговле уменьшается, зато русские князья, в особенности новгородские, охотно прибегают к помощи варяжских отрядов, которые составляют особые военные единицы, чего на первом этапе не наблюдалось. Термин варяг, обозначающий купца, стал обозначать воина.
Использовали князья варягов и в целях административных. Административная деятельность норманнов на службе русских князей нашла отражение в скандинавских сагах. Однако к этому времени Древнерусское государство уже давно возникло, и лишь стабилизировалась его территория, и усовершенствовались институты власти.
*************
Представители зарубежного антинорманизма внесли значительный вклад в изучение истории древней Руси, существенно расширили круг источников, относящихся к данной проблеме, сделали ряд ценных выводов, решительно препятствуя попыткам норманистов исказить ход Русской истории. Главное отличие зарубежных антинорманистов от советских, заключается в том, что их советские коллеги перенесли центр исследования на экономические и социальные предпосылки образования Древнерусского государства, что некоторой степени увело их внимание от источниковедческих проблем. Напротив, зарубежные антинорманисты основное внимание уделяли источниковедческому аспекту проблемы, т.е., поиску и анализу новых источников, относящихся к варяжской проблеме. Таким образом, оба направления - советский и зарубежный антинорманизм, гармонично дополняли друг друга.
[2] См. Ловмянский Х. Русь и норманны. М.: 1985 С. 86.
[3] См Авдусин А.Д.. Неонорманистcкие измышления буржуазных историков. ВИ 1953 N 12 С. 114-120.
[4] Лесной С.Я. Откуда ты Русь. М.: 1995. С. 30.
[5] См. Лесной С. Я. указ соч. С. 33.
[6] Ильина Н.Н. Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки. Париж.: 1955 С. 18.
[7] Там же. С. 29-30.
[8] Там же С. 33-34.
[9] Там же. С. 40.
[10] Там же. С. 54.
[11] Ловмянский Х. Норманны и Русь. С. 20.
[12] Там же С. 203.
Рейтинг: 0
619 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
