…Как белое пятно, окно в стене.
И душно даже солнечному свету.
Он знает всё,
и ничего не помнит. Мне –
свернувшему весь мир в газету,
забыть о холодах, и быть вовне
бушующих стихий и ночи оргий,
где дармовую пьют любовь, в огне,
как кровь, из чаш господних, -
непозволительная роскошь. Лето
неспешно плавится,
и не уснуть сегодня.
Возможно, я когда-нибудь уеду,
туда, где мягок и воздушен сон.
Отдам, ненужные, ключи соседу,
базарной площадью,
откроется перрон…
-----------------------------
…Перрон – мерило праведности душ.
В одежды разноцветные одеты,
нагруженные сумками, бредут –
банкиры, нищие, вчерашние кадеты.
Нагруженные сумками побед,
заброшенных нелепо начинаний.
А я смотрю и вою… мне – 17 лет,
и почему так, как назло, не знаю.
Я знаю, что друзья меня – «поэт»
с опасливой насмешкой называют…
Как белое пятно, размытый свет,
полуденное солнце нежно тает –
я на перроне, мне 17 лет!
Вагоны прут, мне места не хватает,
и я бегу, бегу… и сумки нет,
и редкий звон зудит в кармане…
-----------------------------
…предощущение времён и перемен,
грядущих лавр и поражений,
измятый проездной абонемент –
по сроку давности, и медью в жмене
измерена конечность станций
и неоплаченность симфонии туннелей,
от осознания потерь ведущих к свету –
сквозь листопад,
танцующий на пальцах,
туда, где на предощущенье - вето…
и дальше,
дальше,
дальше –
за предсказуемость эпилогов прозы,
прочитанных, обычно, наперед…
туда – где горсть серебряных не может
продав моря, купить народам брод…
-----------------------------
Есть в поездах наука жизни.
Лихой и беспристрастный в них народ.
И, если, оказался ты у жизни лишний,
вагон оценит, взвесит и поймёт.
Да разве ж я у жизни лишний?
Да кто же не искал, скажите, брод?
Порхает проводник, почти – Всевышний,
сосед жуёт, с пристрастьем, бутерброд.
С пристрастьем, сыплются вопросы:
а кем ты?
где ты?
чем живешь?
Стучат – и сердце, и колёса…
- Поэт…
- Поэт? Не знал. Ну, ты даёшь!
- Не видел никогда живых поэтов!
- А книги, книги – издаёшь?
Сосед, шурша, не первой свежести, газетой,
искал, задумчивый, статью.
- …нет, я пишу… и всё…
- И всё? И что же польза, есть кому от этого?
А как же прокормить семью?
Мальчишка, что ты в жизни видел!..
-------------------------------
...я видел. Я видел степи яростную смелость,
и небо, проглотившее моря,
и синих гор робеющую белость
на теле молодого января…
Я видел – о, какая малость! –
озера, полные вечернего огня.
Я видел – это всё осталось
во мне, и у ворот начертанного дня,
стряхнув, вдруг навалившуюся, старость
пойму, что небо
смотрит искренне в меня…
-------------------------------
Стучат, стучат –
и сердце, и колёса.
Мелькают, спичкою зажженной, фонари.
Я еду. Жизнь дымит, как папироса,
та – первая, что с братом раскурил.
Но нет, та первая так не дымила…
Была она запретней, чем плоды из рая,
и слаще слов святого Михаила.
На крыше дома, или просто за сараем
мы открывали мир –
с такою силой,
с какой теперь мы двери закрываем,
латаем душу, предаваясь лире…
Теперь лежим на дне и тихо,
тихо пропиваем
наш вертикальный мир…
Мне там всегда 17.
И я смеюсь, открыт - для лавр и поражений,
там листопад, танцующий на пальцах,
измятый проездной, и медью в жмене
измерена конечность станций… –
но я – влюблён, влюблён в свой мир
и свято верю,
что у любви нет ограниченных дистанций,
есть расстоянья, и распахнуты все(!) двери.
Мир соткан из лучей и лёгких песен,
и города цветут – наперебой,
и тесно – не в квартире – в сердце тесно!
Живи и пой… живи и пой…
----------------------------
…Стало в мире теперь много песен.
И так мало теперь стихов.
Я роняю, смеясь, на ветер
тяжеленные гири слов.
Никому меня не ограбить –
я и сам подарить готов.
Шуршит под ногами гравий,
или горько скрипит остов,
как солдат, не морщинясь, бравый
выдыхаю жгучие «сто»…
------------------------------
Летят столбы, гремят рессоры,
в стакане ложка отбивает такт.
Как масло, тают разговоры,
загадочен и тонок полумрак…
-------------------------------
… Как белое пятно, навстречу свету,
стремится мотылек – коснулся и упал…
Весь мир в руке, зажат в газету,
неспешно лето плавится…
я спал…
Конечно, я когда-нибудь уеду.
Туда, где мягок и воздушен сон.
Отдам, ненужные, ключи соседу,
знакомой площадью,
откроется перрон.
Всё повторится, и чума и пир.
Когда-то стану я у жизни лишний,
и возвращусь в свой вертикальный мир,
где проводник –
почти Всевышний.
июнь 2012г.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0060718 выдан для произведения:
…Как белое пятно, окно в стене.
И душно даже солнечному свету.
Он знает всё,
и ничего не помнит. Мне –
свернувшему весь мир в газету,
забыть о холодах, и быть вовне
бушующих стихий и ночи оргий,
где дармовую пьют любовь, в огне,
как кровь, из чаш господних, -
непозволительная роскошь. Лето
неспешно плавится,
и не уснуть сегодня.
Возможно, я когда-нибудь уеду,
туда, где мягок и воздушен сон.
Отдам, ненужные, ключи соседу,
базарной площадью,
откроется перрон…
-----------------------------
…Перрон – мерило праведности душ.
В одежды разноцветные одеты,
нагруженные сумками, бредут –
банкиры, нищие, вчерашние кадеты.
Нагруженные сумками побед,
заброшенных нелепо начинаний.
А я смотрю и вою… мне – 17 лет,
и почему так, как назло, не знаю.
Я знаю, что друзья меня – «поэт»
с опасливой насмешкой называют…
Как белое пятно, размытый свет,
полуденное солнце нежно тает –
я на перроне, мне 17 лет!
Вагоны прут, мне места не хватает,
и я бегу, бегу… и сумки нет,
и редкий звон зудит в кармане…
-----------------------------
…предощущение времён и перемен,
грядущих лавр и поражений,
измятый проездной абонемент –
по сроку давности, и медью в жмене
измерена конечность станций
и неоплаченность симфонии туннелей,
от осознания потерь ведущих к свету –
сквозь листопад,
танцующий на пальцах,
туда, где на предощущенье - вето…
и дальше,
дальше,
дальше –
за предсказуемость эпилогов прозы,
прочитанных, обычно, наперед…
туда – где горсть серебряных не может
продав моря, купить народам брод…
-----------------------------
Есть в поездах наука жизни.
Лихой и беспристрастный в них народ.
И, если, оказался ты у жизни лишний,
вагон оценит, взвесит и поймёт.
Да разве ж я у жизни лишний?
Да кто же не искал, скажите, брод?
Порхает проводник, почти – Всевышний,
сосед жуёт, с пристрастьем, бутерброд.
С пристрастьем, сыплются вопросы:
а кем ты?
где ты?
чем живешь?
Стучат – и сердце, и колёса…
- Поэт…
- Поэт? Не знал. Ну, ты даёшь!
- Не видел никогда живых поэтов!
- А книги, книги – издаёшь?
Сосед, шурша, не первой свежести, газетой,
искал, задумчивый, статью.
- …нет, я пишу… и всё…
- И всё? И что же польза, есть кому от этого?
А как же прокормить семью?
Мальчишка, что ты в жизни видел!..
-------------------------------
...я видел. Я видел степи яростную смелость,
и небо, проглотившее моря,
и синих гор робеющую белость
на теле молодого января…
Я видел – о, какая малость! –
озера, полные вечернего огня.
Я видел – это всё осталось
во мне, и у ворот начертанного дня,
стряхнув, вдруг навалившуюся, старость
пойму, что небо
смотрит искренне в меня…
-------------------------------
Стучат, стучат –
и сердце, и колёса.
Мелькают, спичкою зажженной, фонари.
Я еду. Жизнь дымит, как папироса,
та – первая, что с братом раскурил.
Но нет, та первая так не дымила…
Была она запретней, чем плоды из рая,
и слаще слов святого Михаила.
На крыше дома, или просто за сараем
мы открывали мир –
с такою силой,
с какой теперь мы двери закрываем,
латаем душу, предаваясь лире…
Теперь лежим на дне и тихо,
тихо пропиваем
наш вертикальный мир…
Мне там всегда 17.
И я смеюсь, открыт - для лавр и поражений,
там листопад, танцующий на пальцах,
измятый проездной, и медью в жмене
измерена конечность станций… –
но я – влюблён, влюблён в свой мир
и свято верю,
что у любви нет ограниченных дистанций,
есть расстоянья, и распахнуты все(!) двери.
Мир соткан из лучей и лёгких песен,
и города цветут – наперебой,
и тесно – не в квартире – в сердце тесно!
Живи и пой… живи и пой…
----------------------------
…Стало в мире теперь много песен.
И так мало теперь стихов.
Я роняю, смеясь, на ветер
тяжеленные гири слов.
Никому меня не ограбить –
я и сам подарить готов.
Шуршит под ногами гравий,
или горько скрипит остов,
как солдат, не морщинясь, бравый
выдыхаю жгучие «сто»…
------------------------------
Летят столбы, гремят рессоры,
в стакане ложка отбивает такт.
Как масло, тают разговоры,
загадочен и тонок полумрак…
-------------------------------
… Как белое пятно, навстречу свету,
стремится мотылек – коснулся и упал…
Весь мир в руке, зажат в газету,
неспешно лето плавится…
я спал…
Конечно, я когда-нибудь уеду.
Туда, где мягок и воздушен сон.
Отдам, ненужные, ключи соседу,
знакомой площадью,
откроется перрон.
Всё повторится, и чума и пир.
Когда-то стану я у жизни лишний,
и возвращусь в свой вертикальный мир,
где проводник –
почти Всевышний.
июнь 2012г.
Помочь сайту
Поздравления
