В В С

   Вот и главные ворота,
   "Нерв" с тюльпанами в руке...
   Я к Таганскому пилоту,
   Что не вышел из пике.

      Здесь летит на рваной ноте
      к небесам могучий стих,
      Словно пропуском на входе
      в город мёртвых и живых.

   Много пламенного люда
   Спит на нижнем этаже,
   Здесь кладбищенская удаль,
   На Ваганьковской меже.

      Где в соседях недоглядом
      Крест простой и ворон в склепе,
      Серебристые ограды
      и пугающие цепи.

   Где вы, мастера наветов,
   Тени вечно сытых псов,
   Генералы кабинетов,
   Слуги красных поясов?

      Вечность забрала на плаху
      Накипь всякую и щёлочь,
      Недалече серым прахом
      многие из них, Семёныч.

   Нет там нашего парада;
   Сплошь безликие тона,
   Есть родня, что тоже надо,
   И они не пьют до дна.

      Пусть земля им будет ложем,
      Просто ложем, что ещё?..
      Спите. Тени не тревожат,
      К ним всегда особый счёт.

   Мы,  Семёныч , чище стали,
   Не стучимся в стены лбом,
   Многие отмылись в бане,
   Что отгрохал ты пером.

      На могилах трутней падших
      возведём безликий крест,
      И сто грамм славянских наших
      не про их худую честь.

   За тебя ж, Семёныч, с ходу,
   В тихой скорби ,без личин,
   Захлебнёмся всем народом
   и под "баньку" помолчим...

      За стальную силу духа,
      За аккорд, шальной и злой!
      Пусть землица будет пухом
      там, где царствует покой.

   Кровь от Слова стынет в жилах,
   Крепнет невидимка-нить,
   Лишь один Всевышний в силах
   Место встречи изменить.

      В Вечность крепким монолитом
      рвётся связанный Пилот,
      А в кассете лента с хрипом
      у гитары струны рвёт.

   Бог концертов и застолий,
   Не кори за недогляд,
   За надетый против воли
   Металлический обряд.

      Сбрось его, невольник вольный,
      Одолей земной порог!
      И к столу---всего довольно,
      Скатерть белая у ног.