Тебе, о Чудо, посвящаю
сей рассказ,
душой и сердцем
обожаемый Пегас.
Давным
давно, когда ещё на свете
Царя Гороха не было в помине,
В Элладе древней собралися
греки,
Чтобы решить вопрос – как жить
отныне.
А поводы для беспокойства были,
Серьезная тогда поднялась свара:
Еще о Минотавре не забыли,
Народ скорбил за лётчика Икара;
Свежи воспоминанья о Колхиде,
Куда за золотым руном ходили,
Да и о старом Свете – Атлантиде
Ещё не очень, чтобы позабыли…
А подвиги богатыря Геракла!...
Вот это славная была потеха:
Ни дня без приключений, что ни
драка,
Народ буквально помирал со
смеха…
И тут-те на-а-а. Хандра людей
заела:
Ни подвигов им новых, ни героев…
Иль не достойны лучшего удела,
Живем, мол, точно племена
изгоев!
Как дальше быть? Как сплина
снять завесу?
Едва Ареопаг не растерзали!
Что делать… Те скорей к Зевесу:
- Давай, брат, эту тему
распедалим;
Раскоцаем, чтоб гладко было,
ровно,
Ну не давать же повода для
смуты.
Ведь знаем – сможешь Ты родить
героя
Для новых подвигов, необходимых
люду.
Подумал Громовержец, лоб поморщил,
Да… Надо срочно помогать народу.
Осталось девицу найти потолще,
Ну… чтобы не забраковать породу.
И девка ведь такая есть – Даная.
Аргосский царь Акрисий, ейный
батька,
Совсем башкою заболел, каналья,
Что цербер, сторожит свое
дитятко:
Подвал из меди выковал
добротный,
И укомплектовал семью замками,
Где прячет тело девицы дородной,
Да б исключить общенье с
мужиками.
Но Зевс-то далеко не пальцем
делан:
Златым дождём стремглав
оборотился,
Через трубу к Данаюшке влетел он
И враз пред ясны очи ей явился.
Затрепетала девка молодая –
Ну прям кобылка жеребца
заждалась,
Дородными телами потрясая…
И тут же добру молодцу отдалась.
Владел ей Зевс, согласно
камасутре,
Во всех известных позах: лёжа,
стоя…
Неделю кряду. С утра и до утра…
А вскоре родила она героя.
И получился молодец – что надо!
(Всё ж Олимпиец не за зря
старался).
Прославил подвигами он Элладу,
И с дедом по понятьям
рассчитался.
Героя этого Персеем звали.
Не слаб мозгами и могуч был
телом.
Чуть что – хватал крылатые
сандали
И на разбор летел, как тот
Гастелло.
Немало подвигов наворотил он.
Но верхом деятельности геройской
Стал инцидент, в конце чего
срубил он
Башку медузы мерзостной,
горгонской.
Её в десантный ранец уложил он
И вновь за приключеньями
помчался.
Ну и пускай летит, гоним
зефиром…
А в этом месте мой рассказ
начался.
Когда Персей с медузою сражался
–
Мечём змееволосую таранил,
На поле брани крови след
остался,
Что вытекла у чудища из раны.
И в месте том, где кровь её
пролилась,
Из капель, словно чёрный воронёнок,
Сокровище бесценное родилось –
Крылатый, шаловливый жеребёнок.
Вскочил на ножки, попрядал
ушами,
Заржал тихонько тоненьким
фальцетом,
Копытцами взбрыкнул, взмахнул
крылами
И Олимпийцам гимн воспел при
этом.
Услышал Громовержец звуки песни
И Фебу златокудрому сказал он,
Что ничего подобного прелестней
На свете уж давненько не слыхал
он.
А за такую для себя усладу
Вдохнул бессмертье в юного
Пегаса,
Прославил сей талант на всю
Элладу
И сделал повелителем Парнаса.
Поздней он стал любимцем
Венценосца,
С ним – точно ураган по свету
мчался…
Но это после… А пока вернёмся
К тому, с чего рассказ о нём
начался.
Взлетел он на вершину Геликона,
Ни чуть скалы не опасаясь крена,
И так копытцем долбанул по
склону,
Что в нем забил источник
Иппокрена.
И потянулись к роднику поэты,
Испить желая чашу вдохновенья,
Дабы не в муках сотворять
сонеты,
Баллады, песни и стихотворенья.
Источник до сих пор бездонен
этот.
Дождитесь лишь Пегаса появленье,
Коль есть у вас желанье – стать
поэтом,
На крыльях принесёт он вдохновенье.
«2005»
Помочь сайту
Поздравления
