Я святыни храню и традиции,
И молюсь иногда перед сном ,
А они сохраняют позиции
За кабачным нечистым столом.
Они пьют там вино игристое
Смачно тают во рту шоколад,
А я, пригубляя виски,
Слова составляю в ряд…
Они вьются, как лист облетающий,
В огнях ночных дискотек,
А мне ближе Есенин скучающий,
Мой любимый «Серебряный век»…
Они курят «Vogue» и «Собрание»,
Фильтр красят цветами помад,
И по опыту знают, заранее,
Какой лучше «сработает» взгляд.
Опьяняют вином и дурманами,
Застилают туманами свет,
И вспотевшие, рваные, пьяные
Разбредутся, как грянет рассвет…
У меня - перо обнажённое,
А у них само естество –
Тело черное, прокажённое,
Как проклятие за колдовство.
У них даже душа – виртуальная,
Коль захочешь, скопируешь в блог,
А в душе – лишь кровать двуспальная,
И оставленный кем-то плевок.
Я святыни храню и традиции,
И молюсь иногда перед сном ,
А они сохраняют позиции
За кабачным нечистым столом…
[Скрыть]
Регистрационный номер 0081423 выдан для произведения:
Я святыни храню и традиции,
И молюсь иногда перед сном ,
А они сохраняют позиции
За кабачным нечистым столом.
Они пьют там вино игристое
Смачно тают во рту шоколад,
А я, пригубляя виски,
Слова составляю в ряд…
Они вьются, как лист облетающий,
В огнях ночных дискотек,
А мне ближе Есенин скучающий,
Мой любимый «Серебряный век»…
Они курят «Vogue» и «Собрание»,
Фильтр красят цветами помад,
И по опыту знают, заранее,
Какой лучше «сработает» взгляд.
Опьяняют вином и дурманами,
Застилают туманами свет,
И вспотевшие, рваные, пьяные
Разбредутся, как грянет рассвет…
У меня - перо обнажённое,
А у них само естество –
Тело черное, прокажённое,
Как проклятие за колдовство.
У них даже душа – виртуальная,
Коль захочешь, скопируешь в блог,
А в душе – лишь кровать двуспальная,
И оставленный кем-то плевок.
Я святыни храню и традиции,
И молюсь иногда перед сном ,
А они сохраняют позиции
За кабачным нечистым столом…