ГлавнаяСтихиКрупные формыПоэмы → Прекрасные розы Безье

Прекрасные розы Безье

                                                                                        Из цикла "Песни сожжённого Прованса!

 

                                                              Лангедок, июль 1209 г. от рождества Христова

* * *

Над тихой рекой, на высоком холме,
Где ныне лишь пепел и тлен,
Богатый и гордый, прекрасный Безье
Стоял в ожерелье из стен.

Ремесленник славил его мастерством,
Купец продавал свой товар.
Без споров и ссор жили в городе том
Католик, еврей и катар.

Но Папой объявлен крестовый поход,
Чтоб ересь в стране покарать,
А первым Безье на пути их, и вот -
Пришла крестоносная рать.

В доспехах булатных, с наперсным крестом
И к ереси непримирим,
Ведёт это войско аббат из Сито
Святейший Арно-Амори.

Он цистерцианец и папский легат.
Не герцог, не граф и не лорд.
Такие как он никого не щадят,
Кто в вере бывает не твёрд.

Граф Эвре Неверский вассалов своих
На дело святое привёл,
С ним герцог Бургундский, барон Сен-Дени
И рыцари графа Сен-Поль.

Раймон, граф Тулузский идёт в их рядах,
Нарушив священный оманж...
Надеюсь простит Вам предательство, граф,
Господь милосерднейший наш.*

Шагают сквозь пепел сожжённых полей,
На солнце доспехи блестят.
И страшный безмерной отвагой своей
Гасконских рутьеров** отряд.

Я численность их сосчитать не берусь,
Но в городе смелый народ,
Хоть молод годами, но тоже не трус
Раймон Тренкавель, их виконт.


* * *

На ратушной площади в час роковой
Стояли ряды горожан
И чёрные птицы над их головой
О чём-то кричали, кружа.

В кольчуге простой, опоясан мечом,
Стоял перед ними виконт.
Уже с сединой, хоть и молод ещё,
И тени у глаз от забот.

«Послушайте люди, недобрую весть -
Идут крестоносцев войска.
Совсем уже скоро они будут здесь
И сила у них велика.

А чтобы катарскую ересь стереть
Монахи идут среди них.
Ужели мы выдадим, братья, на смерть
Соседей, друзей и родных?

Напрасно от нас ожидают враги
Что сами сдадим им ключи.
Запасов полно, бастионы крепки
И не заржавели мечи.

Они разобьются о мощь наших стен,
Не славу познают, но срам.
Всего шесть недель длится их карантэн***
И войско пойдёт по домам.

К тому же, чем больше крестовая рать,
Тем больше ей нужно еды.
Не смогут Вас долго в осаде держать
Их голод развеет как дым.

Я прямо сейчас в Каркассон поспешу,
Чтоб помощь собрать поскорей.
А Вас же, друзья, продержаться прошу
В осаде всего сорок дней.

Епископ останется вместо меня,
Доверием моим обличён,
А стены хранить будет рыцарь Бернар,
Мой верный вассал Сервион.

Пусть Бог Вас хранит и хранит гарнизон.
Прошу Вас, дождитесь меня...»
И всем горожанам отвесив поклон,
Вскочил на гнедого коня.


* * *

И город решил: «Будем насмерть стоять,
Пусть трижды сильнее нас враг.
Ведь если сеньоров так просто менять,
Цена нам — потёртый медяк».****

Успели собрать всё съестное окрест,
Меняли добро на мечи
И крепче обычного жён и невест
Они целовали в ночи.

У Бога просили простить им грехи,
Пусть каждый по вере своей,
Чинили щиты и точили клинки
Католик, катар и еврей.

На стенах теперь им стоять заодно,
Но тайной тропой поутру
Бежал из осады епископ Рено
Позор рода де Монтейру.

Бежал, как от волка трусливый пастух,
Забывший о пастве своей.
Теперь он достоин лишь места в аду,
Как мать, что бросает детей.

А где-то к обеду, в июльской пыли,
Под самый полуденный зной
Несметной ордой крестоносцы пришли,
Свой лагерь разбив за рекой.

Смотрели со стен как подходят полки,
Как реет с крестом белый флаг,
Но стены в Безье высоки и крепки,
И страшным не кажется враг.

Когда смотришь издали и с высоты,
То он не опаснее вшей.
Так мелок и жалок, что думаешь ты:
«Быку ли бояться мышей?»****

Маляр и кузнец, брадобрей и рыбак,
А ныне «солдаты на час»,
Воскликнули: «Ныне разбит будет враг,
Когда с нами Бог, и за нас!»****

И кто-то открыл на воротах засов,
Для тех, кто вдруг стали смелей.
Как будто бы криками можно врагов
Прогнать, словно птицу с полей.


* * *

Безумство отважных, конечно, в чести,
Бессмертие — храбрых удел,
Но может немало беды принести,
Тот, кто без ума будет смел.

И кто-то в бездумной браваде своей
На вылазку вывел отряд,
Не зная о том, что он лучших людей
Ведёт в поджидавший их ад.

Известно, что сокол сильней воробьёв,
А хлеб не сильнее ножа,
И воин, прошедший сквозь сотни боёв,
Один стоит трёх горожан.

Быть может на стенах они и могли
Спасти свой очаг и свой кров,
Но с глупой отвагой в атаку пошли
На лагерь заклятых врагов.

Успели сплотить крестоносцы ряды,
Не битва — резня началась
И флаги их белые — в цвет чистоты -
Втоптали в кровавую грязь.

А в тыл им босые, в рубахах одних,
Но всё же с мечами в руках,
Ударили банды рутьеров лихих
Не ведавших, что значит страх.

Отрезали путь к отступлению назад
И тут же, в сиянии шпор,
Ударил во фланг пилигримов отряд
И их капитан де Монфор.

В ворота враги ворвались как пожар,
Как в сердце железо ножа,
И первым погиб славный рыцарь Бернар,
Пытаясь напор их сдержать.

Бессилен клинок, что не держит рука,
Беспомощен, кто без мозгов.
Коль стадо останется без вожака,
То станет добычей волков.

И кто-то в соборах спасенья искал,
А кто-то сдавался им в плен.
Так город прекрасный практически пал,
Ещё до падения стен.


* * *

Арно-Амори, сжав до боли кулак,
Смотрел на резню за мостом.
И видит на башне сменён белый флаг,
На белый, но с красным крестом.

Сказал он баронам и графам тогда,
Всяк свой возглавлявшим отряд:
«Идите смелее, солдаты Христа,
От скверны очистить сей град».

Лишь старый вояка Симон де Монфор
Пред ним задержался на миг:
«А как отличить, подскажи нам, приор,
Кто праведник, кто еретик?»

Помята кираса и в пятнах доспех
От крови своей и чужой.
Ответил аббат: «Убивайте их всех,
Господь разберётся где свой». ****

Вошёл он в ворота, а следом за ним
Отряд за отрядом идут.
«Тебе, Богу, хвалим...» - запели они,
Свершая кровавый свой труд.

«Te Deum ...” - им вторили звонко клинки,
И кровь потекла как вода,
И стали пурпурными воды реки
От крови людской и от стыда.

Рутьеры, как стая голодных волков,
Набросились на горожан.
Не жён не щядя, не седых стариков,
Войдя в лютый раж грабежа.

В дворцах и в лачугах, и даже в церквях,
Готовили снедь для ворон,
Насилуя юных девиц в алтарях,
Срывая оклады с икон.

И рыцари тоже, бандитам под стать,
Забыли о чести своей
За пару монет принялись убивать
И мучить несчастных людей.

Господь наш Всевышний проведал о том,
На то он и истинный Бог.
И с чистого неба ударивший гром,
Истерзанный город зажёг...


* * *

К ним помощь пришла, опоздав на два дня.
И я расскажу Вам о том,
Как вязли копыта гнедого коня
В золе покрывающей холм.

Как плакал виконт, слёз своих не тая,
О тех, кто ушли в никуда.
И слёзы набухшая кровью земля
В себя принимала как дар.

Сбегала слеза, скупо и горячо,
О том, как в могиле своей
Лежали плечом прижимаясь к плечу.
Католик, катар и еврей.

Как твёрдо сжимая могучей рукой
Заветный прадедовский меч,
Поклялся врагам отомстить наш виконт
За тех, что не смог он сберечь.

* * *

Над тихой рекой, на высоком холме
Где ныне лишь пепел и тлен.
Богатый и гордый, прекрасный Безье
Стоял в ожерелье из стен...

Там тысячи роз расцветают весной
Пленяя красою своей,
Прекрасных, как души обретших покой
Невинно погибших людей.






* Боюсь что смысл этого катрена придётся пояснить. Рйамон IV, граф Тулузский являлся сюзереном Раймона-Роже Тренкавеля, виконта Безье и Каракассона, принявшим от него присягу — оманж, который подразумевает не только верность вассала, но и его защиту со стороны сюзерена. Таким образом, выступив против того, кого он поклялся защищать, граф нарушил основной закон вассалитета.
** Рутьеры — солдаты-наёмники, скорее даже бандиты на воинской службе, известные своим бесстрашием и жестокостью.
*** Карантэн — срок ежегодной военной службы вассала своему сеньору, составлявший в описываемое время 40 дней, после окончания которого рыцарь, барон и даже граф, мог разворачивать коня и двигать домой с чувством выполненного долга. Можно даже с поля битвы...
**** Цитата из постановления городского совета г. Безье, конечно же адаптированная к поэтической форме повествования. Остальные цитаты - из хроник описываемого времени. 

© Copyright: Александр Сандер`S Воляев, 2013

Регистрационный номер №0147524

от 17 июля 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0147524 выдан для произведения:

                                                                                        Из цикла "Песни сожжённого Прованса!

 

                                                              Лангедок, июль 1209 г. от рождества Христова

* * *

Над тихой рекой, на высоком холме,
Где ныне лишь пепел и тлен,
Богатый и гордый, прекрасный Безье
Стоял в ожерелье из стен.

Ремесленник славил его мастерством,
Купец продавал свой товар.
Без споров и ссор жили в городе том
Католик, еврей и катар.

Но Папой объявлен крестовый поход,
Чтоб ересь в стране покарать,
А первым Безье на пути их, и вот -
Пришла крестоносная рать.

В доспехах булатных, с наперсным крестом
И к ереси непримирим,
Ведёт это войско аббат из Сито
Святейший Арно-Амори.

Он цистерцианец и папский легат.
Не герцог, не граф и не лорд.
Такие как он никого не щадят,
Кто в вере бывает не твёрд.

Граф Эвре Неверский вассалов своих
На дело святое привёл,
С ним герцог Бургундский, барон Сен-Дени
И рыцари графа Сен-Поль.

Раймон, граф Тулузский идёт в их рядах,
Нарушив священный оманж...
Надеюсь простит Вам предательство, граф,
Господь милосерднейший наш.*

Шагают сквозь пепел сожжённых полей,
На солнце доспехи блестят.
И страшный безмерной отвагой своей
Гасконских рутьеров** отряд.

Я численность их сосчитать не берусь,
Но в городе смелый народ,
Хоть молод годами, но тоже не трус
Раймон Тренкавель, их виконт.


* * *

На ратушной площади в час роковой
Стояли ряды горожан
И чёрные птицы над их головой
О чём-то кричали, кружа.

В кольчуге простой, опоясан мечом,
Стоял перед ними виконт.
Уже с сединой, хоть и молод ещё,
И тени у глаз от забот.

«Послушайте люди, недобрую весть -
Идут крестоносцев войска.
Совсем уже скоро они будут здесь
И сила у них велика.

А чтобы катарскую ересь стереть
Монахи идут среди них.
Ужели мы выдадим, братья, на смерть
Соседей, друзей и родных?

Напрасно от нас ожидают враги
Что сами сдадим им ключи.
Запасов полно, бастионы крепки
И не заржавели мечи.

Они разобьются о мощь наших стен,
Не славу познают, но срам.
Всего шесть недель длится их карантэн***
И войско пойдёт по домам.

К тому же, чем больше крестовая рать,
Тем больше ей нужно еды.
Не смогут Вас долго в осаде держать
Их голод развеет как дым.

Я прямо сейчас в Каркассон поспешу,
Чтоб помощь собрать поскорей.
А Вас же, друзья, продержаться прошу
В осаде всего сорок дней.

Епископ останется вместо меня,
Доверием моим обличён,
А стены хранить будет рыцарь Бернар,
Мой верный вассал Сервион.

Пусть Бог Вас хранит и хранит гарнизон.
Прошу Вас, дождитесь меня...»
И всем горожанам отвесив поклон,
Вскочил на гнедого коня.


* * *

И город решил: «Будем насмерть стоять,
Пусть трижды сильнее нас враг.
Ведь если сеньоров так просто менять,
Цена нам — потёртый медяк».****

Успели собрать всё съестное окрест,
Меняли добро на мечи
И крепче обычного жён и невест
Они целовали в ночи.

У Бога просили простить им грехи,
Пусть каждый по вере своей,
Чинили щиты и точили клинки
Католик, катар и еврей.

На стенах теперь им стоять заодно,
Но тайной тропой поутру
Бежал из осады епископ Рено
Позор рода де Монтейру.

Бежал, как от волка трусливый пастух,
Забывший о пастве своей.
Теперь он достоин лишь места в аду,
Как мать, что бросает детей.

А где-то к обеду, в июльской пыли,
Под самый полуденный зной
Несметной ордой крестоносцы пришли,
Свой лагерь разбив за рекой.

Смотрели со стен как подходят полки,
Как реет с крестом белый флаг,
Но стены в Безье высоки и крепки,
И страшным не кажется враг.

Когда смотришь издали и с высоты,
То он не опаснее вшей.
Так мелок и жалок, что думаешь ты:
«Быку ли бояться мышей?»****

Маляр и кузнец, брадобрей и рыбак,
А ныне «солдаты на час»,
Воскликнули: «Ныне разбит будет враг,
Когда с нами Бог, и за нас!»****

И кто-то открыл на воротах засов,
Для тех, кто вдруг стали смелей.
Как будто бы криками можно врагов
Прогнать, словно птицу с полей.


* * *

Безумство отважных, конечно, в чести,
Бессмертие — храбрых удел,
Но может немало беды принести,
Тот, кто без ума будет смел.

И кто-то в бездумной браваде своей
На вылазку вывел отряд,
Не зная о том, что он лучших людей
Ведёт в поджидавший их ад.

Известно, что сокол сильней воробьёв,
А хлеб не сильнее ножа,
И воин, прошедший сквозь сотни боёв,
Один стоит трёх горожан.

Быть может на стенах они и могли
Спасти свой очаг и свой кров,
Но с глупой отвагой в атаку пошли
На лагерь заклятых врагов.

Успели сплотить крестоносцы ряды,
Не битва — резня началась
И флаги их белые — в цвет чистоты -
Втоптали в кровавую грязь.

А в тыл им босые, в рубахах одних,
Но всё же с мечами в руках,
Ударили банды рутьеров лихих
Не ведавших, что значит страх.

Отрезали путь к отступлению назад
И тут же, в сиянии шпор,
Ударил во фланг пилигримов отряд
И их капитан де Монфор.

В ворота враги ворвались как пожар,
Как в сердце железо ножа,
И первым погиб славный рыцарь Бернар,
Пытаясь напор их сдержать.

Бессилен клинок, что не держит рука,
Беспомощен, кто без мозгов.
Коль стадо останется без вожака,
То станет добычей волков.

И кто-то в соборах спасенья искал,
А кто-то сдавался им в плен.
Так город прекрасный практически пал,
Ещё до падения стен.


* * *

Арно-Амори, сжав до боли кулак,
Смотрел на резню за мостом.
И видит на башне сменён белый флаг,
На белый, но с красным крестом.

Сказал он баронам и графам тогда,
Всяк свой возглавлявшим отряд:
«Идите смелее, солдаты Христа,
От скверны очистить сей град».

Лишь старый вояка Симон де Монфор
Пред ним задержался на миг:
«А как отличить, подскажи нам, приор,
Кто праведник, кто еретик?»

Помята кираса и в пятнах доспех
От крови своей и чужой.
Ответил аббат: «Убивайте их всех,
Господь разберётся где свой». ****

Вошёл он в ворота, а следом за ним
Отряд за отрядом идут.
«Тебе, Богу, хвалим...» - запели они,
Свершая кровавый свой труд.

«Te Deum ...” - им вторили звонко клинки,
И кровь потекла как вода,
И стали пурпурными воды реки
От крови людской и от стыда.

Рутьеры, как стая голодных волков,
Набросились на горожан.
Не жён не щядя, не седых стариков,
Войдя в лютый раж грабежа.

В дворцах и в лачугах, и даже в церквях,
Готовили снедь для ворон,
Насилуя юных девиц в алтарях,
Срывая оклады с икон.

И рыцари тоже, бандитам под стать,
Забыли о чести своей
За пару монет принялись убивать
И мучить несчастных людей.

Господь наш Всевышний проведал о том,
На то он и истинный Бог.
И с чистого неба ударивший гром,
Истерзанный город зажёг...


* * *

К ним помощь пришла, опоздав на два дня.
И я расскажу Вам о том,
Как вязли копыта гнедого коня
В золе покрывающей холм.

Как плакал виконт, слёз своих не тая,
О тех, кто ушли в никуда.
И слёзы набухшая кровью земля
В себя принимала как дар.

Сбегала слеза, скупо и горячо,
О том, как в могиле своей
Лежали плечом прижимаясь к плечу.
Католик, катар и еврей.

Как твёрдо сжимая могучей рукой
Заветный прадедовский меч,
Поклялся врагам отомстить наш виконт
За тех, что не смог он сберечь.

* * *

Над тихой рекой, на высоком холме
Где ныне лишь пепел и тлен.
Богатый и гордый, прекрасный Безье
Стоял в ожерелье из стен...

Там тысячи роз расцветают весной
Пленяя красою своей,
Прекрасных, как души обретших покой
Невинно погибших людей.






* Боюсь что смысл этого катрена придётся пояснить. Рйамон IV, граф Тулузский являлся сюзереном Раймона-Роже Тренкавеля, виконта Безье и Каракассона, принявшим от него присягу — оманж, который подразумевает не только верность вассала, но и его защиту со стороны сюзерена. Таким образом, выступив против того, кого он поклялся защищать, граф нарушил основной закон вассалитета.
** Рутьеры — солдаты-наёмники, скорее даже бандиты на воинской службе, известные своим бесстрашием и жестокостью.
*** Карантэн — срок ежегодной военной службы вассала своему сеньору, составлявший в описываемое время 40 дней, после окончания которого рыцарь, барон и даже граф, мог разворачивать коня и двигать домой с чувством выполненного долга. Можно даже с поля битвы...
**** Цитата из постановления городского совета г. Безье, конечно же адаптированная к поэтической форме повествования. Остальные цитаты - из хроник описываемого времени. 

 
Рейтинг: +3 590 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!